Трое в лодке, не считая собаки (джен)

Гостиная Рейвенкло была достаточно уютным местом. Здесь ученики этого факультета отдыхали, порой общались друг с другом, устраивали дискуссии и шахматные баталии. Куполообразный потолок с изображенным на нем звездным небом не был зачарован, как в Большом Зале, но тоже был непрост. Большинство из учеников постарше знали, что звезды, изображенные на нем, составляли универсальную комбинацию, крайне удобную для проведения астрономических расчетов. А некоторые из них даже смогли отгадать более сложную загадку и могли пользоваться потолком при решении сложных арифмантических задач. Однако Ричард Поттер об этом еще не знал. Да и плевать ему было. Заняв волшебный столик и традиционно захламив его канцелярскими принадлежностями, он сверлил ненавидящим взглядом одну злополучную книгу.

— Это абсурд, — обреченно выразил свое негодование он, сжимая виски и стараясь игнорировать гудящую боль в голове. — Не знаю, какой наркоман написал этот бред… — он повертел книгой в очередной раз убедившись, что имени автора на ней не было. — Это даже логическим парадоксом не назвать. Просто противоречие за противоречием. А эту формулы… — он устало толкнул лежащий перед ним пергамент, сплошь исписанный цифрами и символами, — это просто абсурд. Всё постоянно сводится либо к нулю, либо к бесконечностям в обе стороны возведенным в степень бесконечности, а это абсурд!

К сожалению, единственный его собеседник поддержать разговор не мог. Гарри при всем старании не понимал и сотую долю того, что пытался изучить Рик. Нет, брат поначалу пытался донести до него смысл прочитанного им материала, но, во-первых, он сам его не понимал, а во-вторых сей труд, посвященный, по рассуждениям Ричарда, теории магии, был слишком уж сложен для ребенка. Учитывая тот факт, что общепринятые математические инструменты, используемые волшебниками, автор книги не признавал, да и, как считал Рик, сам порой не понимал, о чем именно пишет, то чтиво получилось на редкость отвратительным.

— Гарри! Ты написал эссе по Заклинаниям? — отвлек Рика от размышлений Терри Бут. Мальчик стоял возле его столика, продолжая пером черкать по свитку пергамента. Обращаясь к нему, он и не думал отвлекаться.

— Да, бери, — Рик порылся в завалах бумаг, нашел аккуратно свернутый свиток, на котором было требуемое эссе, и протянул его мальчику. Тот не глядя взял свиток, кивнул в качестве благодарности, и ушел, в задумчивости постукивая пером себе по носу.

— Направление информации посредством перекодирования энергией мельчайших составляющих несуществующего в существующее, — прочитал вслух Ричард. — Изменение вероятности воздействия плана неосуществленного в фактически существующее, остающееся при этом вероятным, осуществлённым и существующим…. Да твою ж мать!

— Может, спросить у кого-нибудь совета? — вздохнув, спросил Гарри. — Кто-то из старшекурсников или профессоров?

— Спрашивали уже, — отмахнулся Рик. — Флитвик посоветовал не заниматься ерундой, а этот, с позволения сказать, труд назвал спорными теоретическими изысканиями. Старшекурсники не слышали об этой книге, а полистав ее, смотрели на нас как на идиотов.

— Так может, они правы? — осторожно предположил Гарри. — Может, это того не стоит?

— Нет, в этом определенно что-то есть. Только я пока не понял что.

После того, как они решили прогуляться ночью по замку и столкнулись с непонятной жутью, оба по молчаливому соглашению не говорили и не вспоминали об этом. Однако ночные кошмары приходили к обоим почти каждую ночь. Благо, людям не свойственно зацикливаться на своих снах. Занятые каждодневными делами, они не обращают внимания на ночные видения, смывая пришедшие образы из памяти вместе с утренним душем. Только самое яркое и волнующее может задержаться в памяти чуть дольше обычного, однако даже самые неприятные ужасы, повторяясь из-за дня в день, теряют остроту и становятся обыденными. Эта ночь не стала исключением. Ричард медленно шел по галерее в родном доме. Взгляд его цеплялся за картины, на которых были изображены искаженные, нечеловеческие лица. Лица двигались, корчили рожи, тыкали в него пальцами и едва слышно шептались. Ричард, не обращая на них внимания, как и на то, что в доме его родителей никогда не было таких картин, а сама галерея смутно напоминает коридоры Хогвартса. Ричард остановился возле огромного вычурного зеркала в человеческий рост. Мгновение он смотрел на своё отражение, каким он себя помнил. Высокий, худощавого, но спортивного телосложения, одетый в простую рубашку и джинсы, с карими глазами и небрежной, но стильной прической. Отражение поплыло, искажая пропорции, голова сузилась, тело, напротив, раздалось вширь, глаза выпучились и налились зеленью, лицо покрылось морщинами.

— Ты не справился, — зеркало зазвенело, испуская холодный голос отражения, которое продолжало меняться. — Ты запутался, ты потерял ориентиры, — старческое лицо Ричарда Поттера смотрело на него с презрением и начало пропадать в тени. Одежда в отражении сменилась, закутывая высокую фигуру, что уже точно было кем-то другим, в черную мантию. — Ты не нужен. Я справлюсь, я смогу сделать то, что не смог ты.

Отражение выбросило руки, бросаясь на замершего парня. Вцепившись и опрокинув его на пол, Тень навалился сверху, держа не помышляющего о сопротивлении Ричарда за грудки. Парень, не чувствуя веса противника, ожидал болезненного падения на пол, но этого не произошло. Он падал, летя в пропасть спиной вниз, а Тень продолжал удерживать его, оставаясь неразличимой под глубоким капюшоном. Сколько продолжалось его падение, Ричард ответить не мог. В какой-то момент он просто обнаружил себя одного, стоящего внутри клетки.

* * *

Утро у Гарри было странным. Всё было как обычно, он выполнил утренние процедуры, умылся, оделся, позавтракал. Однако всё это происходило будто бы не с ним. Нет, это было не похоже на то, как Ричард перехватывал контроль над телом. Проблема была в самом мальчике. Его постоянно будто…выбивало из фокуса, он переставал понимать, где он находится, что делает, и кто он такой вообще. Это состояние накатывало волнами, то появляясь, то исчезая, однако физически мальчик продолжал на автомате выполнять привычные действия. Первым уроком была Трансфигурация, и там всё стало еще сложнее, чем мальчику представлялось до этого.

— Разница в массе трансфигурируемых объектов компенсируется энергией, затрачиваемой при волшебстве. Все записали? — МакГонаглл двумя пальцами чуть поправила очки и оглядела притихших учеников привычно строгим взглядом. — Не забывайте сосредоточиться на материале, из которого должен состоять преобразованный объект. Также, если структура объекта сложна, не забывайте обо всех деталях, иначе преобразование выйдет неполным. Сейчас обратите внимание на кубки у вас на столах. — Дети оживились, подтянув к себе ближе металлические ёмкости. — Они из бронзы. К концу занятия я ожидаю увидеть у вас на партах хрустальные бокалы. Ферро, — произнесла заклинание МакГонаглл и указала палочкой на небольшой кубок, стоящий у нее на столе. Тот не замедлил потечь, изменяя форму и материал и обратиться тонким хрустальным бокалом. — Можете приступать.

Гарри продолжал сидеть, бездумно пялясь в одну точку. Почувствовав легкий толчок в ребро с правой стороны, он чертыхнулся и пришел в себя.

— Не спи, — прошептал Корнер и продолжил отрабатывать заклинание.

Поттер подтянул кубок ближе, достал из специального кармана волшебную палочку и замер, глядя на нее в недоумении. Спустя несколько секунд он недоуменно моргнул, так как опять потерял связь с реальностью. Тяжело вздохнув и заранее не рассчитывая на успех, он взмахнул палочкой, четко произнес заклинание и указал на кубок. Кубок продолжал оставаться кубком, никак не реагируя на его действия.

— Неправильно, — заставив его вздрогнуть, раздался в голове голос.

— Рик? Что с твоим голосом? — удивленно спросил Гарри. Майкл, сидящий рядом с ним за партой, покосился на него, но говорить ничего не стал, продолжая попытки совершить превращение.

— Да, да, всё нормально, не обращай внимания, — подтвердил голос. Определенно, этот голос был ему знаком и напоминал Ричарда, но казался иным. — Это не важно. Сосредоточься, представь преобразование полностью. Почувствуй, как энергия проходит сквозь каждую клеточку твоего тела, изменяется под действием твоей воли, проходит сквозь палочку, преобразовывается, собирается в тугой пучок. Пойми, что задаешь ей программу своим сознанием, как она преобразует воспринимаемую реальность, меняя информацию.

— Что? Я ничего не понял, — Гарри показалось, что слышит цитаты из той глупой книги, за которой Рик проводил почти всё свободное время. Восприятие в очередной раз покачнулась, выбивая мальчика из фокуса и заставив замереть без мыслей.

— Идиот, — Гарри вздрогнул и нахмурился, возвращаясь в реальность. Думать было тяжело, у него не получалось сосредоточиться. Рик никогда его не оскорблял, даже когда он чего-то не понимал и задавал глупые вопросы. — Ты просто бездумно машешь концентратором, как какой-то деревяшкой и произносишь бессмысленные фразы! Кубок, бокал — какая, к чертям, разница? Дай покажу!

Гарри почувствовал, как руки сами собой пришли в движение. Схватив пергамент и обмакнув перо в чернильницу, его руки сами собой небрежными росчерками изобразили кубок. Затем провели горизонтальную линию и на другом ее конце нарисовали бокал. Гарри подметил, что нарисовано было хоть и небрежно, но симпатично. У него бы так не получилось.

— Ты выполняешь вот такое движение палочкой, — сказал голос, и рука сверху от линии изобразила закорючку. — Это помогает тебе задать вектора воздействия, чтобы свести к минимуму напряжение своих глупых мозгов, — возле закорючки быстро появилось несколько черточек и непонятных символов. — Кубок, бокал — это крохи информации, доступные для восприятия органами чувств и интерпретированные мозгом для дальнейшего взаимодействия. Какая разница, кубок или бокал? Бокал и кубок — это разные вещи, но ничто не мешает одному быть вторым, так как он и является всем одновременно. Тебе доступна сила переписать часть информации, сделать кубок несуществующим и осуществленным, и проявить вновь в реальности в новом воплощении.

— Я не понимаю…

— Тишина, мистер Поттер! — резко оборвала его МакГонаглл. В голове раздался гневный рык.

— Что ты не понимаешь?! — громкий возмущенный голос в голове заставил Гарри почувствовать головокружение. — Это в твоей сути! Ты родился таким, ты делал это в детстве, а теперь, всё что от тебя требуется, это сосредоточиться и совершить волшебство сознательно. Направь свою волю и разум, сосредоточься и измени реальность! Дай мне, я покажу! Дай мне тело!

— Но…

— Гарри, хватит, — шикнул на него Майкл. — Хватит бормотать, МакГонаглл баллы снимет!

— Уступи мне тело! Дай, дай! Я покажу! — настойчиво продолжал твердить громкий голос в голове. Гарри сжал виски от внезапной мигрени. — Дай, дай мне контроль над собой! Отступи!

Гарри, не в силах сопротивляться, расслабился, отрешаясь от ощущений, как он делал всегда, передавая контроль над телом Ричарду. Он почувствовал, как покачнулся на стуле, а затем его настигло чувство падения…

— Мистер Поттер! С вами всё хорошо? — над мальчиком нависала Макгонаглл, подозрительно глядя на его побледневшее лицо.

— Д-да, профессор, — медленно произнес он. — Простите, мне ночью плохо спалось. Ферро! — прикрыв глаза, он ткнул палочкой в кубок и превратил его в хрустальный бокал. Дети, отвлекшиеся от выполнения задания, разразились удивленным гулом. Минерва МакГонаглл тоже не смогла сдержать удивления, привыкшая, как и остальные, к, казалось бы, полной неспособности к магии Гарри Поттера. Недоверчиво подняв бокал, она придирчиво повертела его в руках, осмотрев со всех сторон. Лицо строгой женщины озарила непривычная улыбка.

— Блестяще, мистер Поттер! Десять баллов Рейвенкло! Рада, что в вас всё-таки проснулся талант вашего отца.

— Спасибо, профессор, — довольно улыбнулся он. Тень любил похвалу, а особенно ей нравилось чувствовать себя особенным.

* * *

Гарри блуждал по Литтл-Уингингу. Небо было затянуто тучами, его обдувал легкий прохладный ветерок. Людей на улице практически не было, а если они и встречались, спешили уйти, отворачивая от него лицо. Гарри пытался с ними поговорить, останавливал, задавал вопросы, однако быстро понял, что ответы, которые он получает, не несут никакого смысла. Единственными, кто отличались от этих имитаций, а Гарри уже успел убедиться, что это именно безвольные имитации, были дядя Вернон и Дадли. Те вели себя агрессивно. Дядя порывался отвесить ему затрещин и высказать, что думает о неблагодарном щенке, которого он приютил и вырастил. Дадли же толкался, насмехался, а порой и лез в драку. Однако затрещины и тычки ощущались слабо, а отбиться у Гарри получилось с поразившей его самого легкостью. Как бы там ни было, встречал он их редко. Тетю Петунию, что примечательно, он не встретил ни разу. Всё это напоминало мальчику странный сон, только очень реалистичный. Даже более реалистичный, чем сама реальность. Окружение было насыщенным, предельно детализированным, цвета яркими, звуки звонкими, а ощущения максимально отчетливыми. Однако это точно не было реальностью, в этом Гарри был уверен на все сто процентов. Он не знал, сколько времени здесь находится и как вообще сюда попал. Мальчик просто бродил, заходил в пустые дома и наблюдал. Неопределенный промежуток времени назад, а чувство времени, казалось, отсутствовало тут напрочь, он понял, что может отчасти контролировать это странное место. Зайдя в какой-нибудь дом и обернувшись, он мог выйти совсем в другом месте. Открыв какой-нибудь шкаф, он мог обнаружить именно то, что ему хотелось найти. Заметив эту закономерность, Гарри перепробовал все вкусности, какие ему когда-либо хотелось попробовать, однако это ему быстро наскучило. Голода он всё равно не испытывал, как и иных естественных потребностей. Также на мысль о том, что всё происходящее нереально его натолкнули зеркала. Отражения в них искажались, выдавая сюрреалистических уродов вместо одиннадцатилетнего Гарри Поттера. Столкнувшись с этим феноменом впервые, он не на шутку перепугался, но отражения вели себя смирно и мальчик перестал обращать на них внимания. Поначалу его он задавался вопросами, как здесь оказался и сколько времени провел, но найденные им в домах часы помочь не могли, так как безостановочно крутили стрелками, порой в противоположных направлениях. Электронные же часы вместо времени показывали набор постоянно сменяющих друг друга цифр и символов. На вопрос о том, что это за странное место и как он здесь оказался он найти ответа не мог, да и вообще не испытывал в этом странном месте особое беспокойство. Что бы вокруг не происходило, воспринималось им с изрядной долей безразличия, как что-то само собой разумеющееся.

Гарри ходил по городку, без интереса разглядывая всё вокруг. Небо продолжало быть таким же хмурым. День не сменялся ночью. Эмоции у него были, но будто обрубленные, неясные. Он полностью отдавал себе отчет в своих действиях, но при этом не задумывался о ненормальности происходящего вокруг. Бесцельно блуждая по знакомому с детства месту, Гарри запнулся взглядом о дом номер четыре по Тисовой улице, который раньше почему-то не попадался ему на глаза. Взгляд сам собой скользнул вдоль аккуратной лужайки, с подстриженными розами, о которые он не раз в детстве резал руки. Помниться, тетя Петунья вручила ему садовые ножницы, когда ему еще не было и пяти. Вспомнив о ней, Гарри зашел в дом и, пройдя по знакомому коридору, прошел мимо чулана под лестницей, в котором обитал, сколько себя помнил, последовал на кухню, где его тетка проводила большую часть дня. Кухня была пуста. Всё в ней было так, как он помнил — стерильная чистота, отсутствие каких либо посторонних вещей, стол, накрытый чистой скатертью. Только тети не было. Едва Гарри развернулся и собрался уходить, за спиной раздался такой уместный и привычный в этой обстановке звон посуды. Обернувшись, он замер, не в силах заставить себя пошевелиться. Сначала ему показалось, что возникшая перед ним женщина была тетей Петуньей. Однако, присмотревшись, он заметил множество бросающихся в глаза отличий. Да, определенно в женщине, стоящей перед ним, было много от тети. Длинная шея, тонкие, презрительно поджатые губы — всё это было ему до боли знакомо. Однако угадывались и иные черты. Огненно рыжие волосы, вместо русых, собранные в тугой пучок, как у профессора МакГонаглл. Выразительные, ярко-зеленые большие глаза, как у него самого. Аккуратный нос с небольшой горбинкой, как у Пенелопы Кристалл. Выраженные острые скулы, как у его первой учительницы, миссис Томпсон. Болезненно красное припухшее лицо, как у тёти Мардж. В целом знакомая, но в то же время чужая женщина стояла напротив него, внимательно его разглядывая. Гарри не мог отвести от нее взгляд, опасливо следя за каждым движением. Он чувствовал в ней что-то опасное, вызывающее трепет и страх, будто опасное дикое животное. Женщина, придирчиво его оглядела и, спустя бесконечно долгое мгновение, чуть нахмурившись, произнесла:

— Нужно больше доверять интуиции, — после чего исчезла. Просто в одно мгновение. Вот он стоял и смотрел ей в глаза, а вот ее нет, будто переключили кадр. Он остался один, почувствовав, как ощущение почти священного трепета, которое он испытал при встрече с этой женщиной, покидает его и возвращается спокойная отстраненность.

— Интересно, что это было? — вслух произнес Гарри. — Что бы на это сказал Рик?

Удивление пробилось сквозь пелену безразличия. Рик! Действительно, где он? Почему он уже давно не слышит его голоса? Ведь он должен быть рядом. Но его нет. Гарри нахмурился. Задумавшись о своем пропавшем брате, он понял, что не ощущает его присутствия. До этого момента он вообще не вспоминал о нем, но сейчас почувствовал непривычную пустоту и одиночество. Мальчику ощутил острое желание его найти, сейчас же! Но как это сделать?

Раздался оглушительный грохот, в котором Гарри с трудом различил стук в дверь. Стоящий за дверью будто бил в нее молотом, пытаясь разнести в щепки. Мальчика настигло чувство дежавю, будто когда-то он уже слышал похожий стук. Подойдя к двери, он без страха толкнул ее и уперся взглядом в затянутый широким кожаным ремнем огромный живот. Переведя взгляд выше, Гарри увидел всколоченную густую черную бороду.

— Хагрид? — с легким удивлением спросил Гарри великана.

— Пойдем, Гарри. Я должен тебя отвести, — пробасил сверху лесничий, аккуратно отодвигая его с порога и заходя в дом.

— Куда? В Косой Переулок? — вяло поинтересовался мальчик. Удивление прошло и присутствие здесь Хагрида воспринималось как должное.

— А куда тебе нужно попасть? — бросил ему через плечо великан.

— А куда ты можешь меня отвести?

— Туда, куда тебе нужно, — Гарри одолела досада. Это было совсем не похоже на добродушного, простоватого Хагрида. Односложные, прямые и абсолютно бесполезные ответы вызвали у мальчика раздражение. Однако никаких идей у него не было, и он пошел вслед ним, стараясь не отставать от широкого шага.

— Пойдем, Гарри, — в очередной раз поманил его Хагрид, остановившись у двери в чулан. — Тебе нужно опуститься глубже.

— Зачем мне куда-то опускаться? — спросил мальчик, тем не менее, безропотно открыв дверь и зайдя в чулан. Великан зашел следом. Пространство дрогнуло, расширившись и каким-то чудесным образом вмещая в тесное помещение этого огромного человека. По лестнице, под которой располагался чулан, кто-то шумно протопал, за дверью послышались голоса. Великан в очередной раз сказал «пойдем, Гарри» и вышел за дверь. Мальчик, безразлично пожав плечами, проследовал за ним.

Дом Дурслей показался Гарри чуть другим. Кухня была более старой, стол меньших размеров, стулья с протертыми сиденьями, скатерть не такой стерильно-белой. В коридоре были другие обои, а также стоял незнакомый Гарри шкаф и старые напольные часы. В воздухе витала странная дымка, желтоватыми, едва заметными мазками придавая всему вокруг старину и уют. Мимо Гарри пробежал, весело топая ножками, четырехлетний карапуз, в котором он с трудом признал Дадли. Ребенок забежал на кухню и начал подпрыгивать возле стола, заливисто смеясь. Хагрид же, не медля, провел мальчика к входной двери. Дойдя до нее, он остановился и выжидающе посмотрел Гарри.

— Я должен открыть её? — спросил Поттер и получил согласный кивок. — Куда она ведет?

— Туда, куда тебе нужно попасть.

— Да ты издеваешься. Куда мне нужно попасть? — Гарри сложил руки на груди. Краем уха он услышал звук разбившейся вазы, но внимания на это не обратил и продолжал выжидающе смотреть на великана.

— Туда, куда ты хочешь попасть, — получил он ответ от лесничего, изображающего полную невозмутимость.

— Ты ведь не Хагрид, — покачал головой Гарри, протянув руку к ручке.

— Я твой проводник, — безразлично ответил тот. — Пойдем, Гарри. Мудрец ждет.

Мальчик не стал спрашивать, куда они идут, и кто его ждет. Он уже понял, что получить нормальные ответы от этого существа, принявшего облик Хагрида у него вряд ли получится. Потянув дверную ручку, он открыл проход. Лужайки перед домом номер четыре не было. Перед ним была аккуратная тропинка между небольших кустов, росших по обе ее стороны, которая вела к большому коттеджу из красного кирпича. Кусты, в отличие от идеально подстриженных и ухоженных собратьев на лужайке перед домом Дурслей, были разного размера, с множеством неаккуратно торчащих веток. Выйдя за дверь вслед за великаном, Гарри обернулся и совсем не удивился, когда увидел высокую калитку и кованую ограду. За забором располагалась вполне типичная английская деревня. Мальчик вместе с проводником, уверенно двигающимся к входной двери, прошли по тропинке и остановились. Гарри вдохнул терпкий запах свежих трав, в котором самой отчетливой ноткой чувствовалась полынь. В атмосфере этого места, которое казалось ему абсолютно незнакомым, он чувствовал легкую грусть и уют. Бросив взгляд на двор, заросший деревьями и кустарниками, маленькую деревянную беседку, тропинки из мелкой гальки, Гарри улыбнулся и перевел взгляд на терпеливо ожидающего Хагрида.

— Что это за место? — спросил он у него, встав напротив двери и протянув к ней руку. — Я должен постучаться?

— Это твой дом. Как хочешь, — безразлично ответил лесничий. Гарри согласно кивнул и смело потянул дверь на себя. Та послушно распахнулась, пропуская его в залитое светом помещение. Взгляд мальчика, скользнув по просторной комнате, прикипел к расслабленно откинувшемуся в кресле мужчине.

— Папа? — сам собой вырвался у него тихий шепот. Гарри Поттера будто ударили мешком по голове. Всё его внимание сосредоточилось на черноволосом парне в прямоугольных очках, с растрепанной прической, что сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и смотрел на горящие в камине угли. Сначала Гарри принял его за Ричарда, но хоть они и были чертовски похожи, он безошибочно определил в сидевшем перед ним человеке Джеймса Поттера. Мир вокруг смазался, потерял четкость, расплылся в небытие, оставляя фокусе лишь кресло и сидящего в нем человека. Гарри шагнул вперед, будто загипнотизированный, желая рассмотреть его поближе. Неожиданно он почувствовал, как его схватили за плечи, развернули и подняли над полом. Мальчик встретился взглядом с черными, едва видимыми за обильной растительностью глазами великана. Тот поднял его над землей, чуть встряхнул и с неестественной невозмутимостью робота поставил его обратно на пол.

— Что ты делаешь? — хмуро спросил у него Гарри. Мир вновь обрел кристальную четкость.

— Я помог тебе стабилизироваться, — безразлично пожал плечами великан. — Ты будешь продолжать путь?

Гарри досадливо поморщился. Настоящий лесничий вызывал у него чувство симпатии, но эта версия его крайне раздражала. Захотелось схватить что-нибудь увесистое и ударить его посильнее… да вот хоть эту металлическую вешалку!

— Это мой отец? — жестко спросил он у Хагрида, стараясь побороть одолевающую его злость. — Я могу с ним поговорить? Или разговор с ним будет такой же бестолковый, как с тобой?

— Это память, — бас гиганта не выражал никаких эмоций. — Он заметит тебя, если ты захочешь, и ответит на твои вопросы, но чтобы диалог был живым, нужно проявить полную модель памяти о Джеймсе Поттере, а не его образ.

— Ого, — удивился Гарри такому информативному ответу и решил закрепить успех. — А как мне это сделать?

Хагрид пожал плечами.

— Я проводник, — ответил он после небольшой паузы. Гарри сморщился и досадливо махнул рукой. — Я показываю путь.

— Я понятия не имею, куда ты меня ведешь, — мальчик отвернулся от бесившего его великана, не желая продолжать с ним общение. Лучше он посмотрит на своего отца. Пусть это и образ.

— Туда, куда ты хотел попасть, — спокойно возразил проводник. — Ты хотел получить ответы и найти функцию.

— Какие ответы? Функцию чего? — устало спросил Гарри, обернувшись через плечо и взглянув на Хагрида.

— Любые ответы в рамках доступного, — великан прошел по застеленному мягким ковром деревянному полу мимо также сидящего в кресле Джеймса Поттера и остановился возле широкой лестницы, ведущей на второй этаж. — Мудрец может ответить на любой вопрос, если захочет. И ты хочешь найти его функцию.

Гарри испустил грустный вздох. То, что говорил проводник, казалось полным бредом, но интуиция ему подсказывала, что нужно послушать его и продолжить идти. Да и получить ответы на вопросы ему хотелось. Взглянув на отца, который, не обращая ни на что внимания, продолжал, глядя в камина, сидеть в кресле, он тихо произнес:

— Обещаю, я вернусь, — и отвернулся, следуя вслед за великаном на второй этаж этого дома. Поднявшись, они остановились возле одной из закрытых дверей. Хагрид выжидающе смотрел на него, не двигаясь с места. Гарри, секунду помедлив, толкнул ее и зашел в комнатку, в которой однозначно угадывалась детская. Стены, покрытые обоями мягкого бежевого цвета, ящик с игрушками в углу, к которому была прислонена маленькая метла, комод со столиком и зеркалом. На полу лежала старая игрушечная железная дорога с пыхтящим паровозиком ярко-красного цвета, подозрительно похожего на Хогвартс-экспресс. Внутри кольца железной дороги лежала темная мантия, усыпанная чем-то вроде серого порошка. У дальней стены стояла детская кроватка. Гарри неумолимо потянуло к ней. Он сделал несколько неуверенных шагов, однако был остановлен великаном.

— Теперь ты достаточно глубоко, — Хагрид схватил его за плечи и мощными толчками начал раскручивать вокруг своей оси. Гарри опешил, но возмутиться не смог, так как проводник продолжал все сильнее и сильнее раскручивать его. Перед глазами с бешеной скоростью крутилась комната, размываясь разноцветными полосами. Ожидаемой тошноты не наступило, однако Гарри почувствовал, будто оказался в центре взбесившегося волчка. В голову пришла мысль, что в реальном мире так раскрутиться физически невозможно. Он перестал чувствовать тело. Осталась лишь точка внимания, воспринимающая бешено крутящееся вокруг пространство, состоящее из разных цветов. Скорость вращения всё нарастала, пока цвета окончательно не пропали, сливаясь в белый, чуть подрагивающий свет. Гарри некоторое время продолжал просто смотреть в никуда, затем обернулся, пытаясь найти проводника, запоздало отметив, что к нему вернулось ощущение собственного тела. Хагрид бесследно исчез, со всех сторон его окружал мягкий белый свет. Мальчик поднял руки и внимательно на них посмотрел. Конечности были на месте, только выглядели совсем не так, как должны были. Непропорциональные, с маленькими, будто у младенца ладонями и длинными белыми пальцами. Чуть удивившись, Гарри повертел руками, несколько раз сжав кулак. Руки поплыли, будто пластилин, и Гарри с удовлетворением заметил, что те приняли более естественный вид.

— Правильно, — раздался рядом старческий, лишенный эмоций голос. Гарри поднял взгляд. Перед ним стоял высокий старик, с длинной седой бородой и такими же шикарными усами. У Гарри мелькнула мысль, что он напоминает ему Дамблдора. Только азиатскую версию. Да, старик обладал характерным азиатским прищуром, лицо, не выражающее никаких эмоций, было испещрено глубокими рытвинами. Облаченный во что-то вроде белоснежного кимоно, он безразлично разглядывал замершего мальчика. Гарри почувствовал тот самый священный трепет, какой он испытывал при встрече с женщиной, похожей на Петунию Дурсль. Тело будто окоченело. Страшно было не то что говорить, а вообще издать какой-либо случайный звук.

— Ты хотел найти мою функцию, — старик не спрашивал, он спокойно доводил до Гарри информацию. Мальчик не смог бы себя заставить говорить при всем желании, но к счастью, ответов от него не требовалось. — Того, кого ты считаешь братом. Моя функция, наделенная самостоятельностью. Ее заперла частица Тени, — Гарри вздрогнул. После слов старика он вспомнил кошмары, в которых фигурировала Тень. Белый свет вокруг исчез. Гарри и Мудрец стояли друг напротив друга в просторном, залитым светом помещении, возле большой металлической клетки. По другую сторону был чудовищных размеров механизм, состоящий из бесчисленных шестеренок самого разного размера. Однако отвести взгляд от продолжавшего говорить старика, чтобы осмотреться, Гарри не посмел и подумать. — Инородная структура пыталась подчинить систему, но последовала защитная реакция, сработал фундаментальный запрет магического характера. Однако уничтожить структуру без внешнего воздействия невозможно, а захватить Эго оно не смогло, поэтому слилось с Тенью, став ее частицей и обретя самостоятельность. Инициированное твоими желаниями расстройство идентичности и наделение моей функции индивидуальностью ускорило процесс. У тебя есть выбор. Оставить функцию закрытой в глубине — Мудрец повел рукой в сторону клетки. Гарри смог, наконец, оторвать взгляд и повернуться и почувствовал, что его внутренности будто сжались. В клетке неподвижно сидел Ричард, безразлично глядя в одну точку. — Тогда функция со временем утратит самостоятельность и раствориться в общей структуре. Либо ты можешь освободить ее. Решай.

Мудрец, как и женщина, встреченная им ранее на Тисовой Улице, мгновенно исчез. Гарри почувствовал, как трепет, охвативший всю его суть, вызванный встречей с этим стариком пропал. Не раздумывая, он бросился к клетке.

— Рик! Рик, ты слышишь меня? — парень медленно перевел взгляд на мальчика. В карих глазах мелькнула искра осмысленности. Он не торопясь встал. Механизм, что находился за спиной Гарри, громко щелкнул, однако мальчик не обратил на это внимания.

— Гарри, — с легким удивлением сказал он. — Как непривычно смотреть на тебя со стороны, — Ричард поправил воротник клетчатой рубашки. — Что произошло? Где мы?

— Я не знаю, — честно ответил мальчик и, наконец, осмотрелся. Пол, как и стены, были деревянными, из грубых широких досок темного цвета. Подняв голову, Гарри увидел темный провал, в котором не было видно потолка, будто они находились в основании очень высокой башни. Где-то на высоте четвертого этажа было большое окно, в который прорывались лучи яркого солнца, освещая это странное место. По другую сторону находился замеченный им ранее огромный механизм. Шестеренки самых разных размеров, от крошечных до огромных, внешне похожие на бронзовые.

— Почему я в клетке? — нахмурился парень.

— Не знаю. Погоди, я сейчас освобожу тебя.

— Тут нет замка, — возразил Рик, но захлопнул рот, так как Гарри просто потянул решетку на себя и открыл проем, который появился будто по волшебству. Освободившись, парень подошел к мальчику и положил ему руку на плечо, с интересом разглядывая механизм. — И что теперь?

— Не знаю, наверное, нам надо как-то отсюда выбраться, — Гарри пожал плечами, без удивления отметив, что стоило ему отвести взгляд, как клетка бесследно исчезла. — Давай поищем выход…

Механизм пришел в движение. Шестеренки с оглушительным угрожающим треском закрутились, меняя положение. Ричард инстинктивно задвинул Гарри за спину, закрывая спиной от чудовищной конструкции, которая трещала, грозясь развалиться на части. Раздался оглушивший их звон колокола.

— Энервейт, — произнес смутно знакомый голос. Ричард открыл глаза. Вдалеке послышалось уханье птицы и шелест покачивающихся деревьев. Перед глазами он увидел звездное небо. Поправив очки, парень поднялся на ноги, задумчиво отряхивая мантию от прилипших комьев сырой земли. В Запретном Лесу стояла ночная прохлада летней ночи. Небольшая опушка в глубине леса, освещенная слабым светом звезд и скрытой под облаками Луной, поросшая травой и мелким кустарником, была украшена сложной магической фигурой из двух соединенных кругов.