Ничего невозможного (джен)

Мон ненавидит жить в президентском дворце. Из огромных комнат убрали все коллекции Палпатина, заменили часть мебели — и теперь там пусто. Как в музее перед новой экспозицией. Ей совсем не хочется становиться экспозицией. Она избегает парадной спальни и живет в малой, при кабинете. У нее большое подозрение, что император действовал так же. Комната слишком обжитая и удобная. Осталось только сменить белое платье на балахон и достать желтые линзы. И объявить о создании Империи.

Она встает с кровати, потягивается. Хмыкает невесело.

Наверняка проверни она подобное — и половина Сената бы радостно ее поддержала. А вторая половина бы приказала уже нанятым специалистам перейти к делу — и Мон бы убрали тремя разными способами, для надежности. И не из любви к демократии, разумеется.

Жаль, что она почти не представляет, на какой половине оказались бы сенаторы поименно. Желающим «Мира и Порядка» еще можно объяснить, что эти цели достижимы и другим путем. Желающих только власти не проймешь ничем.

Странно, что сама она все еще верит в Республику. Во всяком случае, в собственную речь на празднике Победы она верит на восемьдесят процентов, что выше статистики самой лояльной из референтных групп.

Почти неприлично для политика — верить в собственные слова.

Она одевается неспешно. За окнами полумрак, от ветерка качаются белые пятна ночных лилий во внутреннем саду. За пять лет сад разросся в буйство травы и цветов: Мон сочла неприемлемым нанимать садовника для частного сада Президента и занималась им сама, в минуты свободного времени. Как ни странно, в неухоженном виде он нравится ей гораздо больше.

Когда она входит в кабинет, разворачивается аналитическая сводка команды «Минус Ноль» с противоположного конца Корусанта. Они уже ушли спать — днем ее будет сопровождать команда «Ноль». Они никогда не подписываются, но она узнает их по выводам и тону. Сегодняшнюю сводку писала «минус Альфа», в обыденной жизни — профессор экономики КорУна. Мотма не слишком доверяет ей — как и прочим аналитикам. Но без них она бы утонула в неструктурированной информации.

Жаль, что расширение памяти технологией плохо влияет на инициативу и способность решать. В Республике слишком многое случается каждый час; биологический человеческий мозг не в состоянии справляться достаточно быстро. Остается только напиться данными, пока не замутит, и надеяться, что вытошненные решения окажутся верными.

«Куат опасен, — говорит сводка. — Куат, несомненно, торгует с Остатком, Остаток усиливает флот…»

Конечно, усиливает — у них кроме флота нет ничего. Никаких планет. Не считать же мертвые и безатмосферные. Это никак не значит, что Остаток опасен. И совершенно не значит, что опасен Куат. При всех их идеологических связях с имперцами, основной их торговый партнер — Республика. И основной конкурент — Фондор, за который, очевидно, кто-то играет в «Минус Ноль». Мотма не против самой идеи, ее раздражают и Остаток, и Куат — но попытки контролировать ее информацию, да еще и столь грубо, раздражают ее еще больше.

До рассвета час. Затем — завтрак, стилист, брифинг с секретарями, «завтрак» с советниками, за которым она понюхает чай и не съест ни крошки, посещение школ, речь на месте бывшего памятника Палпатину в честь дня Освобождения Корусанта («…от ига проклятой диктатуры», — пропагандисты должны уняться, это уже смешно), заседание Сената, банкет с героями боевого и не-боевого Сопротивления… У нее не будет свободного времени до ночи.

Что ж, за час можно найти продавшегося эксперта. Ему наверняка «немного помогли». Возможно, в работе. Вполне вероятно — неоднократно. А Калари Тей, представителю Фондора среди ее советников, будет все же полезно узнать, что долги долгами, но зарываться все же не стоит.

В конце концов, то, что она взяла деньги Фондора на финансирование Восстания, не значит, что ее можно считать дурой и говорить об этом почти в лицо.

Она находит эксперта за сорок минут: «минус Гамма» только месяц назад получил аналитический контракт от Фондора на сто тысяч кредитов. Мотма вздыхает. Увольняет эксперта. Заносит нанявшего его начальника аналитики в список «Разобраться». Того, разумеется, уведомят: список не зашифрованный, а в техотделе наверняка полно шпионов и подкупленных, и он либо уволится, либо — что вернее и предпочтительнее — начнет думать лучше.

У нее остается ровно четверть часа. Она спокойна. В прекрасном настроении. И уверена: вот сейчас, именно сейчас — правильный момент. Тот, которого она ждала. Времени — только отдать приказ. Снотворное — пять смертельных доз, для верности. Некогда передумать. И нет такого желания. Совсем нет.

Она садится в Палпатинов трон, набирает код. Улыбается. Ей радостно. Сейчас все закончится. Прекрасный способ начать день. Разве может быть лучше?

Телеметрия пуста. Пуста полностью. Дроид — не отвечает. Врач — не отвечает.

Мотма сглатывает. Что-то случилось. Пожар? Вдруг… взрыв? Она ничего не слышала про взрыв в больнице на Корусанте, но… Запрашивает больницу и переводит дыхание, когда та отвечает сразу же.

«Пациент 05-10867 умер. Кремирован. Причина смерти: тромбоз».

И у Мотмы кончается воздух.

* * *

— Следует поставить вопрос о благонадежности Люка Скайвокера.

Мотма трет лоб. Мир безумен. Мир сошел с ума. И у нее нет сил на дипломатию.

— Агере, вы рехнулись?

Внутренняя безопасность — Сата Лити — переглядывается с Промышленностью, фондорцем Калари Тей. Медийный советник Тиан Агере морщится.

— Скайвокер написал проимперский диплом и слил его в Сеть, посмеявшись над запретом. Должны последовать санкции! Сеть кипит.

— Пусть кипит, — говорит Мотма. И решительно отпивает холодного чаю. Позади полчаса дискуссии о правильной подаче реформы образования, она заслужила. — Диплом, к слову, слил не он. Совершенно очевидно, кто это сделал.

— Пиетт, — говорит Лити. — Доказано.

— Тем лучше, что доказано. — Мотма допивает чай. — Но придержите эти данные. И — Агере, впрысните дискуссий по связям Скайвокера с Вейдером. Пусть пообсуждают его лояльность подольше.

— Разумеется, — Агере кивает. Теребит заусенец на пальце. Советник в недоумении.

— У нас нет данных о его возможной измене, — говорит Лити.

— Скайвокер лояльнее меня, — хмыкает Мотма. Она совсем не шутит. Советники улыбаются. — У него фиксация на Вейдере, но, право, тот отрубил Скайвокеру руку. У меня бы тоже была фиксация в таких обстоятельствах.

Наверняка, раз ей хватило куда меньшего. Сейчас Мотму очень волнует, как он умер. Не было ли боли. Она не представляет — почему. И что будет делать с данными, если получится их достать. Смотреть на телеметрию последних секунд? Зачем?

— Длина операции? — спрашивает Лити.

— Две недели, — отвечает Мотма. — Должно хватить. Также организуйте утечку по торговым договорам Куата. Объем поставок и — особенно — ремонт кораблей Остатка.

— Не следует забывать о перехватах торговых партнеров Фондора, — вмешивается Калари Тей.

— Разумеется, — соглашается Мотма.

Благо Фондора равно благу Республики, заявил ей два месяца назад старший Темеллен в личной беседе. А ей пришлось кивнуть и улыбнуться.

— Смеем ли мы надеяться, — говорит Тей, — что окончательное решение Куатского вопроса близко?

— Надежда — прекрасное чувство, — отвечает Мотма.

* * *

Тот же вопрос ей задает Лея после официальной части банкета с героями Сопротивления, поздно вечером. Лея выглядит свежо, и Мон ей завидует. У нее самой начинает болеть голова. Слишком много речей сегодня. Она устала выглядеть совершенно спокойной. Ей хочется не зарыдать беспричинно, как раз нет, но хотя бы иметь такую возможность. У нее ведь такой повод. Ей не пришлось убивать.

Они стоят у панорамного окна в заглушенной президентской зоне и смотрят на салют.

— Я очень надеюсь, Лея, что вы мне поможете, — говорит Мотма. За окном опадают огненные лилии. — Я полагаю, скоро Сенат одобрит отправку дипломатической миссии в систему Куата. Я бы хотела, чтобы ее возглавили вы.

— Спасибо, — тихо говорит Лея. Мотма смотрит на нее краем глаза. Разноцветные вспышки выхватывают лицо принцессы из темноты, разбивают на фрагменты. Алый, золотой, зеленый. Калейдоскоп. Принцесса кусает губу. — Почему я?

Мотма вздыхает — и решает, что хватит. Ее лицо тоже скрывает салют. Под маской можно ради разнообразия сказать правду. Хоть и не всю, разумеется.

— Потому что ты способна на большее, чем кормить скандальную прессу. И я не хочу видеть, как эта пресса тебя пожирает. Мне противно.

Лея распахивает глаза. Полностью черные, на высвеченном белым лице. И медленно-медленно улыбается.

— Вы знаете, Мон, мне тоже.

Вернувшись с приема, Мотма первым делом запускает поиск медицинского дроида по идентификатору. Она хочет точно знать, что произошло.

* * *

В три часа ночи по центральному времени в двести шестом секторе во время нелегальной гонки в атмосфере Корусанта разбивается Томас Пиетт. В пять утра, когда Мотма получает это сообщение, тело его еще не найдено.