История древних королей. Принц Каспиан (джен)

С самого утра в обоих лагерях была суматоха. Эдмунд вместе с советником Обероном размечали место поединка с помощью кольев и веревок. Король настоял на том, чтобы импровизированное ристалище было достаточно большим — не меньше шестидесяти шагов в длину и ширину. Это давало соперникам большую свободу действий, ведь выходить за границы поля было нельзя. Трое воинов со стороны Мираза уже заняли свои места — их отрядили быть маршалами турнира. А вот с маршалами со стороны нарнийцев было ничего пока неясно. Питеру пришлось добрый час втолковывать Каспиану, что тот не может быть одним из маршалов, так как именно его право на престол стало предметом спора. В конце концов выбрали для этого ответственного дела кентавра Громобоя и Боровика, хотя последний всеми силами противился подобному назначению. А вот третьего никак не могли выбрать, и Питер уже думал взять великана, как позади него раздался густой сонный голос:

— Ваше величество…

— Я слушаю? — развернулся Питер, оценивающе окидывая взглядом медведя — старшего из трех.

— Я ж медведь, это вот так-то… — проговорил тот и вновь замолчал.

— Я в этом и не сомневаюсь, — чуть приподнял бровь Питер, будто бы в недоумении.

— Ну, это же всегда было правом медведей, выставлять одного из маршалов турнира, — пробасил зверь.

— И правда! — лицо Питера просветлело. — Не понимаю, как я мог забыть об этом — сам же даровал вашему племени эту привилегию в десятый год от конца Зимы. Не сомневайся, добрый медведь, ты будешь одним из маршалов.

— Но, ваше величество! — вскричал Трам. — Он же нас опозорит! Он заснет перед лицом врага и будет сосать лапу, вот как сейчас!

— Я не могу отказать ему, мой дорогой друг, — пожал плечами Питер и повернулся к медведю. — Я верю, что он не будет сосать лапу, когда встанет на место маршала. И я надеюсь, что он не посрамит честь нарнийцев, — в его голосе зазвучала сталь, — а то ведь то, что некогда дали, можно и забрать обратно, если тот, кому выпала подобная честь, не смог выдержать бремя ответственности.

И, внимательно взглянув на растерянного медведя в последний раз, Питер резко развернулся и отправился в палатку, что установили совсем рядом с ристалищем.

— Бром, доспехи готовы?..

* * *

Поединок начался в десять часов утра, когда солнце еще не вошло в полную силу. Как рассудили обе стороны — двух часов на поединок главнокомандующим хватит за глаза. И вот они встали друг напротив друга — Мираз и Питер. Первый злобно смотрел на противника, сжимая в правой руке одноручный короткий меч, каким пользовались практически все тельмарины; в левой же был круглый щит. Питер же расслабленно стоял, ожидая нападения, длинный меч был опущен, щит с нарнийским гербом тоже, а начищенный до блеска доспех сверкал на солнце, мешая противнику. Но вот Мираз двинулся с места — и щит Питера взлетел на уровень груди в защитную позицию. Поединок начался.

Первые несколько минут бой протекал довольно вяло — Мираз и Питер лишь прощупывали оборону противника. Но вот короткая, но яростная атака со стороны Питера — отбита, хотя и с трудом. Слишком резкое увеличение темпа. Противники вновь сходятся — теперь начался более серьезный бой. Но вновь через полминуты дистанция разорвана, и двое кружат друг напротив друга. У Мираза порезана щека, Питер с некоторым трудом держит меч. Вокруг стоит мертвая тишина, разрываемая лишь звоном клинков да взволнованным дыханием зрителей. И вновь сближение — и вновь ненадолго. Звучит удар гонга, притащенного из ставки Мираза. Перерыв.

Питер тяжело опускается на стул.

— Что у вас с рукой? — Эдмунд уже тут, он опускается на колени, чтобы было удобнее.

— Я подставился под прямой удар, запястье чуть не вывернуло, но ничего серьезного. Перетянуть потуже, и все будет в порядке.

— Надеюсь, — буркнул Эдмунд, бинтуя руку сюзерена. — Готово. Оценили его стиль боя?

— Да, я даже знаю, как можно победить.

— Я верю в вас, государь, — Эдмунд отошел на шаг и чуть поклонился. — Но будьте осторожны. Мне не нравятся те два советника, от них можно ожидать чего угодно. Поэтому постарайтесь закончить побыстрее.

— Да пребудет с нами Аслан, — выдохнул Питер и отправился на ристалище. Мираз уже ждал его там; на его лице играла злобная усмешка.

— Попрощайся с жизнью, щенок!

Питер лишь усмехнулся, сохраняя дыхание.

Теперь начался настоящий бой. Удары сыпались непрерывно, лишь иногда противники разрывали дистанцию, чтобы передохнуть. Зрители будто бы проснулись — от криков и свиста закладывало уши, особенно у чувствительных зверей, но никто не обращал на данный факт внимания. Эдмунд пристально следил за тем, как то Питер, то Мираз теснят противника, и недоумевал: что задумал его брат? А Трам, сидевший рядом, вдруг охнул:

— Бородки-сковородки, что это?

Эдмунд обернулся. Позади них стояли огромные прекрасные люди. Их были тысячи! Он улыбнулся:

— Это дриады, гамадрилы и сильваны — Аслан пробудил их. И это дает надежду, что он и наши леди скоро придут.

Толпа взревела — Питер зацепил своего противника под мышкой, где у кольчуги как раз был разрез. Противники отскочили друг от друга, обливаясь потом. Вновь сближение — более осторожное, чем ранее. Но вот Питер, даже не пытаясь принять удары на щит, выскальзывает из зоны доступа противника, заставляя того следовать за ним. Через пять минут непрерывных прыжков Мираз начинает задыхаться, совершать ошибки. Вот и на второй его щеке появляется глубокий порез, страшный удар обрушивается на щит, и, не удержавшись на ногах, Мираз падает лицом в землю.

Эдмунд вскочил — ему очень не понравилось предвкушающее выражение лица лорда Сопеспиана. Будь это не честный поединок, а простая битва, Питер (в этом Эдмунд был уверен) уже добил бы Мираза, но правила запрещают подобную подлость. А потому он просто чуть отошел в сторону, давая противнику возможность подняться. Но тут оба лорда, Сопеспиан и Глозель, бросились на арену, крича:

— К оружию, Тельмар! Измена!

Питер стоял, утомленный поединком, и непонимающе смотрел на подбегающих лордов. Но тут Эдмунд будто очнулся.

— ТИХО! — яростный приказ разнесся по всему полю, перекрывая начавшийся шум, останавливая начавших было биться воинов. Наступила полнейшая тишина, только Сопеспиан попытался было прорваться к Миразу, но ему под ноги бросился барсук, заставляя растянуться на траве. Выпавший из рук лорда кинжал быстро подхватил подбежавший Трам. Глозеля сжал в крепких объятиях медведь, не давая трепыхающемуся лорду вырваться. Эдмунд же запрыгнул на пень — один из тех, которые ограждали ристалище, — и обратился к тельмаринам.

— Мираз еще жив, а священный поединок не был осквернен подлым ударом! Двое маршалов с вашей стороны решились на предательство. Они сочли, что можно попрать традиции и убить собственного сюзерена!

Тут Мираз наконец поднялся, демонстрируя всем желающим свою живую персону.

— Вы! — рыкнул он, яростно глядя на лордов. — Так вот что было у вас на уме! Скоты вы и предатели! — потом он развернулся к Питеру. — Я требую продолжения поединка!

— Признайте свою неправоту, и вы уйдете живым, — глядя в глаза Миразу, спокойно сказал Питер.

— Я никогда не признаю себя побежденным каким-то щенком! — рявкнул тот. — К бою!

— Раз вы на этом настаиваете… — Питер встал в оборонительную позицию.

Бой продолжился, мятежных лордов по приказу Эдмунда связали и бросили возле ристалища. Тельмарины недоуменно переговаривались, следя за поединком, звери скалили зубы. Как бы то ни было, поединок всегда считался священным. И, как бы ни хотелось им убить этих страшных существ, они все следили за боем. Сейчас на этом небольшом клочке земли решалась судьба целой страны. И солдаты уже понимали, что, скорее всего, Мираз проиграет.

Короткий вскрик ознаменовал полную и безоговорочную победу Верховного короля Нарнии Питера Великолепного. Мираз недоуменно опустил глаза на воткнувшийся в его грудь меч, пошатнулся и начал заваливаться на Питера.

Несколько мгновений стояла тишина, после чего ее разорвал крик Эдмунда:

— Победил! Государь победил!