Dream (гет)

Мне холодно, я так хочу тепла,

А сил уже почти и не осталось.

Но верю я, что не сгорит дотла

Моя надежда, пусть ее и мало.

Я воспользовался советом Харди и, забежав на полчаса домой, собрал нужные книги и отправился в Малфой-мэнор, наконец-то побыть с мамой больше пары часов. Немного неприятной тряски в «Ночном Рыцаре» — и я уже шел по слегка заросшей тропинке к воротам своего родного дома. Вдыхая свежий загородный воздух, я неспешно рассматривал окрестности и внезапно почувствовал легкость и умиротворение, будто огромный груз ответственности и проблем, навалившийся на мои плечи, оставил в Лондоне. Только легкая ноющая боль напоминала мне, что от некоторых неприятностей нельзя скрыться, как ни старайся, но я честно пытался ее игнорировать.

Мама встретила меня на пороге теплыми объятиями. Она как раз вышла из дома наружу.

— Как же я рада тебя видеть, сынок, — искренне улыбнулась она, и вокруг ее глаз лучиками разошлись маленькие морщинки. Я в который раз отметил, как же изменилась она за эти годы, но никакие невзгоды не могли лишить ее внутреннего огня и красоты.

— Мне тебя не хватало, — вздохнул я, понимая что и правда очень соскучился, крепко обнял ее еще раз и добавил: — Отлично выглядишь.

— Врать нехорошо, — чуть покачала она головой, все еще улыбаясь. — А ты, кажется, похудел.

— Было много работы, — уклончиво ответил я — рассказывать всю правду было бы глупо, мне совершенно не хотелось добавлять маме новых переживаний. — Но сейчас у меня есть возможность отдохнуть, так что я пробуду дома до пятницы.

— Это отлично, — мама улыбнулась еще шире. — Пойдем в гостиную, расскажешь мне все, — предложила она и потянула меня в дом. — Я попрошу Тинки сделать нам чаю. Тинки!

Эльф, появившийся на зов, увидел меня и, казалось, засиял словно рождественская елка.

— Хозяин Драко приехал! Хозяин Драко!

— Привет, — хмыкнул я и не смог сдержать улыбки. Даже домового эльфа мне было радостно видеть. — Справляешься со своими обязанностями?

— Конечно, сэр, — пролепетал он. — Тинки делает все, чтобы не разочаровать хозяина!

— Вот и отлично, — я подошел поближе и похлопал его по плечу. И почему я раньше не ценил его искреннюю преданность?

— Тинки, сделай нам с Драко чаю. И не забудь, что у нас сегодня вечером гости.

— Да, хозяйка, — кивнул Тинки, поклонился мне и с тихим хлопком исчез.

— Гости? — с удивлением переспросил я.

— Мистер Джералд Рид обещал навестить меня, — ответила мама и села на диван. Я опустился в излюбленное кресло. — Кажется, в нашей с тобой переписке я упоминала, что он периодически наведывается сюда. Ты против?

— Нет, что ты, — покачал я головой. — Я рад, что ты не скучаешь в одиночестве. Просто… Не ожидал, что мой приезд может совпасть с визитом гостей.

— Если хочешь, я срочно отправлю сову с письмом и все отменю, — предложила мама, заглянув мне в глаза.

— Не надо, — отказался я и улыбнулся. — Не буду вам мешать и просто пораньше пойду спать.

— Ты и не помешаешь, уверена, мистер Рид будет рад еще одному собеседнику. Да и тебе не будет скучно, он отличный рассказчик.

— Верю, но лучше все же оставлю вас одних, — мягко сказал я. — Устал в Лондоне от людей, к тому же и на работе всегда многолюдно.

— Как хочешь, — кивнула мама. — Не буду настаивать. Расскажи лучше, какие новости от Гермионы?

Я напрягся. Хотелось бы мне и самому узнать, как она. Взглянув в окно, за которым от легкого ветра трепетали листья на ухоженных кустах, кое-как я сумел подобрать слова:

— У нее, похоже, все в порядке. Так увлечена учебой, что даже на частые письма времени нет, — как можно беззаботней проговорил я, стараясь скрыть тоску, неприятно кольнувшую где-то в районе солнечного сплетения.

— Скучаешь по ней? — спросила мама участливо. Кажется, от нее не скрылись мои настоящие эмоции.

— Очень, — честно признался я. — Но ничего, до Рождества не так много времени, мы скоро увидимся. Все будет хорошо. — Кого же я пытался в этом убедить: маму или самого себя?

— Конечно, будет, — подбодрила мама и вдруг погрустнела, во взгляде же читалась мрачная решимость. — А я на следующей неделе хочу навестить отца.

— Мама, это может быть небезопасно. Шарпа все еще не поймали. А что, если…

— А что, если его никогда не поймают? — перебила меня она. — Драко, невозможно уберечься ото всех опасностей мира! Я не могу оставить твоего отца совсем одного! Кроме того, пойми, я и сама по нему скучаю, — на ее глазах выступили слезы.

Я почувствовал себя бессердечным монстром. Порывисто поднявшись на ноги, я кинулся к маме, сел рядом и осторожно обнял ее за плечи.

— Не плачь, — попросил я тихо. — Знаю, что тебе нелегко, но очень боюсь за тебя, понимаешь? Отец… он не один, я приглядываю за ним. К тому же… даже если ты будешь каждый день приходить к нему, он все равно никогда не станет прежним.

— Знаю, — ответила она, вытирая слезы. — Но это не меняет того факта, что я должна заботиться о нем. «В горе и в радости»...

— А отец бы заботился о тебе, если бы ты оказалась на его месте?

— Конечно, — без колебаний ответила мама. — Пусть у него всегда был сложный характер, но Люциус меня... любил, поверь.

Я вздохнул и покрепче ее обнял. Мне нечего было сказать в ответ, может, ей и было виднее, но я все же считал, что теперь, когда отец в таком ужасном состоянии, мама просто идеализирует воспоминания о нем.

Немного неловкую тишину нарушил радостный Тинки, принесший поднос с чаем. Пока он ставил чашки на стол, я решил сменить тему и начал расспрашивать маму о саде, доме и прочих мелочах, которые не портили бы нам настроение. А в шесть вечера, вдоволь наговорившись, я пожелал маме приятного вечера и поднялся в свою комнату.

Там все осталось без изменений. Приятное постоянство. Хорошо было знать, что существует место, где можно хотя бы на время укрыться от проблем, словно отправившись в беззаботное прошлое. Хотя мое прошлое во многом было очень далеко от беззаботности. И все же год после окончания Хогвартса был хорошим, и воспоминания об этом периоде времени тоже хранила моя комната. Одна только книга по зельеварению в зеленой обложке с золотистыми витиеватыми линиями, подаренная на прошлое Рождество Гермионой, была для меня ценным источником самых теплых эмоций того практически счастливого года. Я даже не брал ее с собой на съемную квартиру, потому что боялся потерять или повредить, так что она осталась лежать на моем письменном столе. И сейчас я не удержался, взял ее в руки и провел почти два часа за увлекательнейшим чтением, хоть и знал все, что там написано, почти на память.

А после, последовав совету Харди, принял зелье сна без сновидений и глоток его собственного зелья и наконец-то смог по-настоящему расслабиться и отдохнуть.

* * *

К пятнице я чувствовал себя значительно лучше. Кошмары мне не снились ни разу, что, впрочем, неудивительно, учитывая зелья, которые я принимал каждый вечер три дня подряд, но вот в ночь на пятницу я рискнул обойтись без них и тоже отлично спал до самого утра. Боль в ногах и спине почти прошла, оставались лишь слабые ее отголоски, которые мне удавалось игнорировать большую часть времени. Я решил потратить время с пользой: много гулял в окрестностях по утрам, а по вечерам засиживался допоздна в библиотеке над самыми разными книгами по зельям. Так что в Лондон ранним субботним утром я возвращался в приподнятом настроении, и только одно меня сильно огорчало — Гермиона не прислала мне ни строчки за все это время.

Лондонская квартира после Малфой-мэнора выглядела совсем чужой и неуютной. И письменный стол, и не особо удобная кровать и странного вида люстра, которую я часами рассматривал в моменты бессонницы, казались мне слишком мрачными, хотя, возможно, дело было в том, что я чувствовал себя здесь немного одиноким. Немного ли?.. Нет, мне очень сильно не хватало Гермионы! За несколько дней, проведенных в компании мамы и Тинки, я еще острее почувствовал, что безумно скучаю по ней. И меня даже немного злило, что она — раз уж не отвечает на мои письма — не испытывает те же чувства, что и я.

Впрочем, долго размышлять об одиночестве у меня не было времени, я забежал домой буквально на полчаса, чтобы захватить кое-какие справочники по зельям, и ровно за десять минут до начала рабочего дня был в Мунго.

Харди уже сидела за своим столом, когда я пришел, и вид у нее был такой, будто и ночевала она прямо здесь.

— Доброе утро, мисс Харди, — поздоровался я, стараясь не пялиться на нее во все глаза — еще никогда не видел ее в таком состоянии.

Она поприветствовала меня сухим кивком головы и окинула оценивающим взглядом.

— Вам лучше?

— Да, спасибо, я в полном порядке и готов приступать к работе.

— Отлично, — тогда за вами сегодня нарезка ингредиентов для противоожоговой мази, к нам позавчера попало две дюжины магов с серьезными ожогами — кто-то умышленно поджег ночью гостиницу в Косом переулке. У колдомедиков и у нашего отдела резко прибавилось работы. Так что рассчитываю на вас. Измельченные ингредиенты отдадите лично мне, я разберусь, кому поручить приготовление.

— Но я могу и сам… — начал я, но она меня перебила:

— Вы можете выполнять то, что я вам поручила. Договорились?

— Да, — выдохнул я и мысленно выругался. Так и знал...

— Отлично. Я буду через час, три порции ингредиентов уже должны быть готовы к этому времени, — ответила она и медленно встала из-за стола, похоже, ей действительно требовался отдых. — Рекомендую поспешить к рабочему месту.

— Разумеется, — кивнул я и сразу направился в подсобку, решив уже там собраться с мыслями и припомнить, какие именно ингредиенты мне нужны. Сдаваться я не собирался и был почти уверен, что усердной работой я еще верну утраченное доверие и в скором времени снова буду варить серьезные зелья.

Однако подумать было проще, чем сделать. Уже к обеду я так устал от монотонной работы, что настроение у меня резко ухудшилось. А беспощадная Харди только подбавила мне таких же скучных заданий, которых должно было хватить не только на остаток рабочего дня, но и на понедельник, и едва ли не всю следующую неделю.

Вечером, прежде чем пойти домой, я, уставший и расстроенный, поднялся на пятый этаж, чтобы навестить отца. Наши разговоры с мамой не выходили у меня из головы, и я хотел лично удостовериться, что он хоть и в относительном, но порядке.

Около соседней палаты на стуле сидел Грин, и я наигранно закатил глаза, когда он заметил меня и почти радостно помахал рукой. Мои слабые надежды на то, что сегодня не его дежурство, рухнули.

— Вечер добрый, Малфой. Чего такой кислый? — энергично проговорил он.

— Недобрый, Грин, — проворчал я. — Давай сегодня обойдемся без разговоров, ладно?

— Боишься, что начнешь плеваться кислотой? — хмыкнул он.

Я бросил на него красноречивый взгляд и отвернулся, ожидая, пока дежурный колдомедик откроет для меня дверь в палату отца.

— Серьезно, что у тебя случилось? Помощь нужна? — Грин встал со своего места и подошел ко мне.

— Я просто устал, день был трудный, — процедил я сквозь зубы. — Спасибо за заботу, но я в ней не нуждаюсь.

— Ну ладно, — сдался Грин. — Передавай привет Гермионе.

Это был удар по больному месту. Я стиснул пальцы в кулаки, как же он меня раздражал, со времен школы ничего не изменилось!

— Сам передавай свой привет, — не выдержал я и вошел, наконец, в палату отца.

Пробыл я там от силы минут пять. Убедившись, что он ровно в таком же состоянии, как и неделю, и две, и три назад, я сказал ему, что мама скучает по нему, разумеется, не получил никакой ответной реакции, окончательно расстроился, и сбежал оттуда, в коридоре чуть не столкнувшись с какой-то посетительницей.

Впереди ждал выходной, и, придя домой, я принял зелье сна без сновидений, чтобы спокойно отдохнуть. К тому же у меня были некоторые опасения, пусть и без особых оснований, что кошмары могут вернуться. Но в ту ночь я спал спокойно.

* * *

Следующая неделя не задалась с самого утра понедельника. Харди снова нагрузила меня элементарной механической работой, с которой справился бы и школьник, но мой настрой и так не был особо оптимистичным, так что я почти смирился с этим. А вечером того же дня наконец-то пришло письмо от Гермионы, и я так волновался, распечатывая его, что даже порезал палец о бумагу. И как же я был разочарован, когда прочел ту скромную записку, что оказалась внутри! Она была очень короткой:

Здравствуй, Драко!

Я тоже по тебе скучаю. Но учебной нагрузки стало гораздо больше, и сейчас это требует особо много внимания и сил, так что в ближайшее время не жди от меня длинных писем. Прости.

Не волнуйся обо мне, сфокусируйся на своей работе и береги здоровье!

Если я справлюсь с повышенной нагрузкой, думаю, мы оба с тобой будем рады.

Люблю тебя тоже.

Твоя Гермиона

Даже отвечать на такое не хотелось, я бросил скомканный листок на письменный стол и, поразмыслив, решил, что прямо сейчас единственное правильное решение — отпустить ситуацию и плыть по течению, поскольку ничего изменить я не в силах. Все, что я мог сделать, так это выпить последний флакон зелья сна без сновидений и как следует выспаться перед новым рабочим днем, который, как мне казалось, будет еще труднее сегодняшнего...

Проснулся я от противно режущего слух звонка в дверь. За окнами уже вовсю светило солнце, хотя на часах едва ли было пять утра. Кое-как я выбрался из-под одеяла и, ругаясь себе под нос, поплелся открывать. Не было ни одной идеи, кто же мог прийти ко мне в гости в такую рань. Я открыл дверь и застыл, будто в меня прилетело оглушающее заклятие: на пороге стоял ухмыляющийся Волдеморт.

— Круцио, — безжалостно не то прошептал, не то прошипел он, вытянув вперед правую руку, и меня объяло пламенем боли. Я закричал от отчаяния...

...И теперь уже по-настоящему проснулся. Снова с болью в ногах и спине. С сильной болью. Я был в панике, плохо соображал и все, о чем мог думать, сводилось к обезболивающему зелью. Но у меня его не было, приготовить его самостоятельно в магловской квартире, в таком ужасном состоянии да еще и почти ночью — за окнами только-только начинало светлеть небо — я бы не рискнул ни за что. Мысли путались. Необходимо было сегодня же снова показаться целителю Харди — это точно, но до этого не мешало еще как-то дожить.

Кое-как я доковылял до кухни и дрожащими руками заварил себе чашку крепкого черного чаю. Терпкий привкус обжигающего напитка заставлял вздрагивать, но вскоре мне стало немного легче: ушел озноб, выровнялись сердцебиение и дыхание, боль из пульсирующей превратилась в тянущую, хоть по-прежнему была сильной. Я не представлял, как дойти до работы, а потом мне пришла в голову неплохая идея. В шкафчике в ванной хозяин квартиры, а может, предыдущий квартиросъемщик оставил магловскую аптечку. Я никогда не интересовался, что в ней есть — зачем магу, да еще и зельевару, более примитивные средства маглов? Но сейчас было не до церемоний. Я очень надеялся найти там хоть какое-то обезболивающее. Названий я знал совсем немного, но благодаря Гермионе, которая знала магловскую медицину куда лучше меня, кое-что все-таки отложилось в памяти после наших с ней увлекательных бесед, оставалось только молить Мерлина, чтобы случилось чудо и нужный препарат оказался в забытой аптечке.

И мне повезло. В блистере со знакомым названием оставалось две таблетки. Насколько подсказывала память, мне попалось какое-то не особо сильное обезболивающее средство, так что я сразу же выпил обе таблетки и лег на кровать, надеясь, что мне станет легче.

Боль и правда значительно поутихла через час, я дождался семи утра, а потом оделся и, прихватив с собой пустой блистер, направился в магловскую аптеку, расположенную через один дом от меня. Еще два года назад я бы и подумать не мог, что когда-нибудь буду искать помощь в подобном месте.

В аптеке такого лекарства не оказалось, и я попросил дать мне что-то похожее, а лучше даже посильнее, соврав, что потянул мышцы из-за занятий спортом. Провизор мне поверил, предупредил, что нужно строго придерживаться инструкции, и, выложив немаленькую сумму из своего кошелька, я вышел из аптеки с двумя блистерами таблеток. Одну принял тут же, бегло прочитав перед этим инструкцию, и медленно пошел на работу.

Когда я добрался до входа в Мунго, боль почти отступила, и мой мир будто наполнился яркими цветами, звуками спешащего утреннего Лондона и холодом — на улице был сильный ветер, которого я долгое время даже не замечал. Первым делом я отправился не на свое рабочее место, а наведался к целителю Харди, но того не оказалось на месте. Более того — выяснилось, что он ушел в отпуск на две недели. Сначала я растерялся и расстроился. Но спустя минут десять размышлений решил, что раз чувствовал себя сейчас вполне сносно, то нет смысла впадать снова в панику, а следует просто подождать его возвращения. Можно было пойти к другому целителю, но мне не хотелось заново объяснять всю ситуацию кому-то еще, к тому же я боялся, что моя непосредственная начальница, Джейн Харди, воспримет этот поступок как банальное нежелание работать над скучными заданиями. К тому же мне внезапно пришло в голову, что я просто слишком нагружал себя, пока жил в мэноре, и не успел все-таки нормально отдохнуть, как рекомендовал целитель Харди, так что, успокоившись, я отправился на свое рабочее место с надеждой на то, что магловские лекарства решат большую часть моих проблем.

На спокойную работу, впрочем, надеяться не приходилось. Харди нагрузила меня подготовкой ингредиентов для других зельеваров так сильно, что к вечеру я был совершенно без сил. Даже злиться не хотелось, меня с головой накрыло апатией. Не удержавшись, я выпил еще одну магловскую таблетку перед сном, и кошмары этой ночью были хотя бы безболезненными.

* * *

Дни потянулись бессмысленной серой рутиной, захватив меня в круговорот утомительной работы, бессонницы, сменяемой страшными снами, бесконечного самокопания и вязкой, обволакивающей боли, которую я заглушал лекарствами. От Гермионы и моих друзей писем не приходило, и только мама прислала коротенькую записку о том, что навещала отца и просит не сердиться на нее за то, что не сообщила мне об этом перед приходом и не зашла поздороваться.

Настал вечер перед Хэллоуином, и в Мунго возникло внезапное затишье. Маги готовились к завтрашнему дню, у всех было приподнятое настроение, и только я бледной тенью бродил между своим рабочим местом и кабинетами колдомедиков, куда мне нужно было относить очередные порции зелий, приготовленных другими зельеварами для немногочисленных пациентов больницы.

В девять вечера, перед уходом домой я зашел к отцу, на этот раз не встретив, к своей радости, около палаты ненавистного Грина, зато в начале коридора на одном из кресел для посетителей заметил хмурого мальчишку лет семи. Он сидел, понуро опустив плечи, и рассматривал совершенно безликий серый пол под ногами. Почему-то я не смог пройти мимо него, наверное, потому, что он олицетворял картину того, что сейчас творилось у меня в душе. Я замедлил шаг и, едва поравнявшись с ним, остановился и негромко его окликнул:

— Эй, малыш? Все в порядке?

Он поднял на меня полный печали взгляд и доверчиво заглянул своими темными глазами в мои.

— Не в порядке, — сокрушенно покачал он головой, но потом спросил с надеждой в голосе: — А вы колдомедик?

— Не совсем, — ответил я, — но тоже здесь работаю, я зельевар.

Услышав мой ответ, мальчик разочарованно вздохнул, а потом вдруг его лицо приняло озадаченное выражение.

— А вы можете сварить такое зелье, чтобы сестра выздоровела?

— А что случилось с твоей сестрой? — поинтересовался я, присев на соседний стул.

— Она сильно заболела и теперь лежит здесь, — он кивнул на дверь ближайшей палаты. — Она плачет, и мама с папой сказали выйти и подождать их здесь.

— Но из-за чего она заболела?

— Из-за того, что сработало какое-то страшное заклинание из статуэтки в виде змеи, — выпалил мальчик и сжал руки в кулаки, громко засопев.

— Что за заклинание? — нахмурился я, спрашивая больше себя, чем его. — Успокойся… Как тебя зовут?

— Мэтт, — выдохнул он едва слышно.

— А я Драко, — представился я, и мы пожали друг другу руки. — Расскажи все по порядку, не волнуйся, Мэтт.

Он еще минуту помолчал, видимо, собираясь с мыслями, а потом тихо заговорил:

— Мы всей семьей гостили у тетушки Мэри в Эдинбурге, у нее красивый дом со страшным зачарованным чердаком. Мама с папой запретили нам туда подниматься, но Кэлли, это моя старшая сестра, очень хотела найти там ожерелье, про которое ей когда-то рассказывала тетушка Мэри, и ночью мы прокрались туда вместе. Дверь была заперта, но Кэлли очень умная волшебница, она смогла ее открыть, и мы вошли внутрь. Там было столько всего… — Мэтт даже развел руками, округлив глаза. — Сундуки, стопки старых книг, шкафы со всякими интересными штучками… И в одном из шкафов я нашел ту красивую белую змею с черными глазами. Хотел взять ее в руки, но не мог достать, и тогда Кэлли сама до нее дотянулась. А потом… потом очень ярко вспыхнул свет, раздался гром, стало больно и я упал. И Кэлли тоже упала. Когда я проснулся, мы с мамой и папой уже были здесь. Со мной все оказалось в порядке, а вот Кэлли теперь не видит и не может ходить. Родители сказали, что не знают, когда она поправится. Это моя вина… — Мэтт опустил голову и шмыгнул носом. — Мистер... Драко, — сквозь слезы прошептал он, — так вы можете приготовить такое зелье, чтобы Кэлли выздоровела?

— Ты ни в чем не виноват, — покачал я головой. — А насчет зелья… Здесь работают очень талантливые зельевары и колдомедики, уверен, они все — и я в том числе — будут очень стараться, чтобы вылечить твою сестру. Не падай духом.

— Но ей так плохо и грустно… Вы точно ее спасете, и она снова будет в полном порядке? — он поднял на меня глаза, полные слез.

— Мы приложим все усилия для этого, — заверил я. — Но ты тоже можешь помочь своей сестре.

— Как? Что я должен сделать? — оживился он и вытер слезы тыльной стороной руки.

— Поддерживай ее, рассказывай интересные истории, смеши, отвлекай от переживаний.

— Думаете, это поможет? — с сомнением в голосе спросил Мэтт.

— Уверен, что поможет, — кивнул я, не впервые за последний месяц внутренне содрогнувшись от воспоминаний про годы, проведенные в состоянии полной беспомощности и отчаяния. Если бы в то время у меня было достаточно поддержки…

— Тогда я буду навещать ее часто-часто и не стану сидеть в коридоре, пока с ней родители.

— Вот это правильно, — улыбнулся я. — И верь в лучшее. Вера и надежда помогают справиться со многими бедами, хоть и не со всеми.

— Спасибо вам, мистер Драко, — чуть улыбнулся Мэтт в ответ. — Я пойду к ней прямо сейчас, ладно? Извините.

— Давай, — кивнул я и пожал ему на прощание руку. — Удачи тебе.

— И вам, мистер Драко. Сварите, пожалуйста, лучшее зелье для моей сестры!

Мэтт скрылся за дверью палаты, а я еще долго смотрел на нее невидящим взглядом. Разговор с этим мальчиком заставил серьезно задуматься над тем, что я делаю. Он снова напомнил мне о том, что работа в Мунго — это не только удовлетворение своих амбиций, но еще и спасение жизней. Харди после инцидента с испорченным зельем говорила мне, по сути, то же самое, но все-таки когда своими глазами видишь пациентов или их страдающих близких, сталкиваешься с их болью, страхом и надеждой вживую, совсем иначе, куда более отчетливо начинаешь понимать свой вклад в то, что тут происходит.

От этих мыслей у меня жутко разболелась голова, я шел домой, не замечая ничего вокруг, и, оказавшись в квартире, далеко не сразу заметил, что ко мне в окно настойчиво стучит чья-то незнакомая сова с письмом в клюве. Едва она поняла, что я обратил, наконец, на нее свое внимание и иду открывать, она оставила маленький конверт, прислонив его к стеклу, и вспорхнула ввысь.

Я забрал послание, раскрыл его, прочитал и, громко выругавшись, смял и швырнул на пол. Это было очередное письмо с угрозами.

«Ты все еще не убрался из Мунго? — значилось в нем. — Шутки закончились, у тебя был шанс отделаться легким испугом, но теперь жди настоящей беды. Последний шанс — сбежать из Лондона немедленно, как только прочтешь это письмо. Беги и никогда не возвращайся, иначе твоя жизнь и жизнь всех твоих близких превратится в ад!»

Я не знал, чего в моей душе сейчас было больше: злости или страха. Кто затеял со мной эту игру? Почему? Насколько реальной была угроза? Как правильно поступить? Вопросов было много, ответов — ни одного. Нужно было снова обратиться к Поттеру, но определенно не прямо сейчас, в начале одиннадцатого вечера.

Я с силой пнул ногой ни в чем неповинный стул, который повалился на пол с грохотом, немного приведшим меня в чувство. Только вот голова разболелась с новой силой, и я, не раздумывая, пошел на кухню и принял сразу две таблетки обезболивающего, запивая их недопитым с утра чаем. И не успел я поставить на стол чашку, как раздался звонок в дверь. В вечерней тишине он показался непривычно пронзительным, и я вздрогнул от неожиданности, едва не уронив чашку на пол.

Мне совершенно некого было ожидать в такое время, так что либо это соседям не понравился звук от опрокинутого пару минут назад стула, либо… Мог ли это быть отправитель угроз, желающий проверить, сбежал ли я, получив его «послание»?

Я достал волшебную палочку и медленно, неслышными шагами приблизился ко входной двери. Сжал рукоять палочки посильнее, приготовился к возможной внезапной атаке, прижавшись к стене, и чуть хриплым голосом спросил:

— Кто там?

— Это я, Драко! — раздалось с той стороны, и меня пробрала еще одна волна дрожи. Этот голос…

Я бросился к замку, плохо слушающимися руками лихорадочно открывая его, и распахнул дверь.

На пороге стояла Гермиона.