Self Preservation (джен)

Не бечено!

Первая ночь в его собственной кровати. Ну, конечно, у него был свой матрас в доме у тети Петунии и дяди Вернона, но это была целая — огромная! — кровать. Постельное белье было таким мягким и теплым, а подушка — как раз подходящего размера, чтобы ее обнимать. Как ни странно, в кровати лежал плюшевый мишка — даже не мишка, а мишкообразное существо. Оно было круглым, кремового цвета, и даже замурлыкало, когда Гарри ткнул его. А через секунду плюшевая штука вдруг высунула язык, и Гарри аж подпрыгнул от неожиданности и быстро отодвинулся от нее. Все равно он был слишком взрослым для мягких игрушек.

'фессор Снейп явно не заметил мохнатое существо, которое уже казалось Гарри почти живым, когда сказал ему «забираться в постель и ложиться». Его голос был таким добрым, мягким и ласковым, что даже несмотря на то, что Гарри не привык к объятьям, он на секундочку очень захотел, чтобы 'фессор быстро обнял его перед тем, как выйти из комнаты.

Впрочем, он оставил дверь приоткрытой, и за это Гарри был ему очень благодарен. Ну, он-то привык спать в темноте и с пауками, но сейчас он был в новой комнате, новой кровати и рядом с игрушкой, которая умела мурчать. Было довольно темно, и Гарри на минутку испугался. Он был в незнакомом месте, что будет, если ему опять присниться странный зеленый свет и кричащая женщина? Или летающий мотоцикл? Он знал, что должен был вести себя тихо с тетей Петунией, но она все равно выпускала его из чулана, когда ему было страшно, и разрешала посидеть на кухне, залитой ярким светом. Иногда, когда она была в хорошем настроении, она добродушно фыркала, а пару раз даже дала ему молока, прежде чем отправить обратно в чулан. Гарри понятия не имел, как отреагирует 'фессор Снейп, если он заплачет (а он иногда плакал, когда у него были кошмары). Дядя Вернон терпеть этого не мог, даже при том, что Дадли постоянно ревел — впрочем, только тогда, когда не получал чего-то желанного.

Пушистая штука снова замурлыкала, и теперь Гарри показалось, что она медленно двигается к нему, так что он на всякий случай испугался. Он крепко зажмурился и тут же резко открыл глаза. Может быть, теперь ему будет не так страшно, подумал мальчик. Раньше это работало. Сработало и сейчас, но только потому, что внезапно на потолке — потолке его новой комнаты! — засветились сотни маленьких светлячков. Как будто маленькие звездочки, усеявшие потолок. Гарри пораженно ахнул. Это было — просто волшебно. Его потолок (ну, потолок его комнаты) сверкал звездами. Магия была замечательной, подумал он, даже если он не понимал, как это все работает. Наверное, пушистая мурчащая штука тоже была волшебной. Может, кто-то специально заколдовал ее, чтобы та издавала успокаивающие звуки, и это действительно работало. Или, может, дело было в потолке — он не был уверен.

И несмотря на то, что пушистая штука каким-то образом оказалась у него на груди (пусть он и вправду был слишком взрослым, чтобы спать с игрушками), а над головой сверкали огоньки, Гарри быстро провалился в сон. Совсем не боясь.

хх

Ну нет, подумал Северус, он не станет смотреть, уснул ли мальчишка. Он отправится в свою спальню, приготовится ко сну, ляжет в постель и будет читать, пока его глаза не устанут. Он не будет проверять, в порядке ли Поттер. В конце концов, он должен был вести себя строго и грубо.

Но — мальчишка спокойно принял его ответ. А он ведь просто сказал, что учился вместе с его родителями. На удивление, ребенок умолк, улыбнулся как умалишенный и счастливо ускакал за книгой по зельям. И, конечно, тут же посыпались вопросы. Но это было то, что он преподавал — и здесь можно было дать один, максимум два четких ответа. Легко и просто. Но очень утомительно. У мальчишки было больше вопросов, чем у Фоукса — перьев. И, как ни странно, он впитывал знания как губка. Он все запоминал. Он задавал толковые вопросы. Он внимательно слушал его ответы. Добровольно. И, если честно, он к такому не привык. Его ученики были обязаны приходить на его лекции. У них было пять лет, чтобы сидеть в его классе, слушать его и отвечать на вопросы. Мальчишка же просто хотел узнать что-то новое. Это было — непривычно.

Он лежал в кровати, уткнувшись взглядом в потолок. Забытая книжка валялась на груди, но сна не было ни в одном глазу. Нет, он не будет проверять мальчишку. С ним все в полном порядке. Альбус перешел все границы с обстановкой комнаты. Он бы не удивился, если бы там оказались какие-нибудь светлячки на потолке, или что-то вроде ночника возле кровати. Это было как раз в стиле Альбуса. Он как никто другой умел почувствовать себя ребенком, и Северус иногда задумывался, как Минерва с этим справлялась. Но это было абсолютно не его дело. Ему нужно было поспать.

Просто поспать, потому что — ну, чертенок проснется и тут же придумает еще миллион новых вопросов. И для этого он должен быть хорошо отдохнувшим — иначе он просто начнет огрызаться и, скорее всего, заставит мальчишку расплакаться — и он не хотел этого. Он собирался провернуть это незаметно. Незаметно разонравиться мальчишке. Медленно. Чтобы не вызвать у Альбуса подозрений. Он мысленно ухмыльнулся, положил книжку на тумбочку возле кровати и погасил свет тихим «нокс».

хх

Его внезапно выбросило изо сна и он резко сел, чувствуя себя полностью дезориентированным. Пару секунд он не мог понять, где находится, и испугался. Гарри вздрогнул от холода — наверное, во сне он сумел сбросить с себя одеяло. Перед глазами все расплывалось, и он не мог найти свои очки — прищурившись, он попытался определить, где они, но все вокруг показалось ему совсем незнакомым. Он точно не был дома в чулане — здесь пахло совсем по-другому, пусть даже было так же прохладно. Подтянув колени к груди, он попытался успокоиться, заставить сердце перестать бешено колотиться, а руки — трястись.

Сначала ему нужно было найти очки и, где бы он ни был, и немедленно заткнуться, потому что это хныканье, которое то и дело вырывалось у него, точно до добра не доведет. Так, по порядку. Сначала очки. И потом ему нужно было толком проснуться и выяснить, где он, и… у него из горла вырвался еще один жалобный всхлип, почти рыдание, и как он ни пытался сдержать его, заткнув рот ладонью, у него ничего не получилось.

Где бы он ни был, ему срочно нужно домой. Нет, не домой. Тетя Петуния точно взбесится, когда он…

Он еще раз всхлипнул против воли. Ему снилось что-то странное, и он еще толком не проснулся, и что издавало эти мурлыкающие звуки? Он мог видеть только странные огни на потолке, слышать мурлыканье и — здесь почему-то пахло травой и деревом.

Может, его украли инопланетяне. На летающей тарелке. Нет. Ему нужно было проснуться, и плач точно ему не помогал.

Ни к чему было плакать.

Абсолютно.

По его щеке скатилась крупная слеза, а потом еще одна, и еще, и каким-то образом это помогло ему вспомнить.

Это были вовсе не инопланетяне. 'фессор Снейп. Он заплакал еще сильнее, когда наконец понял, где он. Его 'фессор Снейп спас его, и он все равно испугался. Он уже отчаянно рыдал от страха и стыда, не в силах остановиться.

хх

Северус внимательно слушал. Что-то разбудило его. Странный шум, которого он не слышал уже год двадцать. Ну, или с последних экзаменов перед летними каникулами. Но это было невозможно. Мальчишка вроде был счастлив, правда? Он не мог плакать. Или мог? Но почему? Снейп думал, что тому понравилась его комната, и он казался вполне спокойным и удовлетворенным перед тем, как ложиться спать. Он поворчал. Это был точно плач. Ну и что ему делать?

Прежде чем он мог спокойно обдумать свои дальнейшие действия и решить, что делать (его точно разбудил всхлип!), что-то заставило его свесить ноги с кровати, и он устало поплелся из своей комнаты, на ходу включив свет. Отчаянно зевая и потирая лицо ладонями, он распахнул дверь в комнату мальчишки — все еще будучи неуверенным, почему его это вообще заботило. Но опять же — было абсолютно ясно, что ему несдобровать, если расстроенный ребенок рано утром начнет носиться по замку. Так что он просто уложит его спать. Правда, он еще не знал, как. И, конечно, не знал, почему.

Детскую комнату мягким светом заливали мерцающие под потолком светлячки, и Северус с трудом уставшими, словно засыпанными песком глазами смог различить маленькую съежившуюся фигурку в углу кровати — мальчишка тесно прижал колени к груди и безудержно рыдал. Северус тихо вздохнул, переступая по полу замерзшими ступнями, и только когда он зашел в комнату, мальчишка заметил его и еще больше забился в угол.

Он застонал — потом вздохнул — потом прислушался. Послышалось какое-то странное мурчание, но поскольку мальчишка все еще рыдал, Северус не стал обращать внимания на посторонний звук и двинулся к кровати. Он толком не знал, что делал, но он точно знал, что не может сейчас оставить мальчишку одного.

Перед глазами снова встала картинка — другой темноволосый, худой мальчик, плачущий в углу. Не в удобной кровати, как эта, а в потрепанной комнате — и что-то сжалось у него в груди.

— Мистер… — это точно не поможет. — Гарри, — сказал он, и попытался звучать не как учитель.

— 'фессор Снейп, — выдохнул мальчик, уставившись на него широко открытыми мокрыми глазами, и Северуса как будто что-то потянуло к кровати, и как только он опустился на ее край (почему? он сам не знал), мальчишка кинулся к нему, заливая слезами его футболку.

Каким-то образом его руки оказались на спине ребенка, и по какой-то причине он начал успокаивающе ее поглаживать.

Может быть, подумал Северус, это все ему снилось. А может, он просто еще не проснулся — от недостатка сна люди могут творить странные вещи.