Знакомьтесь, Джо Блэк (гет)

— Джо…

— М-м-м? — миру возвращалась резкость. Мягкий свет солнца, пробивающийся сквозь занавески, золотил кожу Гермионы. Джо не удержался, провел ладонью по ее бедру, но Гермиона перехватила его руку.

— У меня мало времени, нам надо торопиться.

— Торопиться? Куда? А, да, — он перевернулся на спину, требовательно обнимая Гермиону и прижимая ее к себе, — экскурсия в мир магии, розовых пони и радуг.

— Кто первый в душ?

— Раз мы торопимся, то предлагаю идти вместе.

— Значит, первая — я, — она, не стесняясь, встала, собрала свои вещи и направилась в ванну.

Ему совершенно не хотелось никуда идти. Все рассказы о магии, и даже сама собой моющаяся посуда сейчас представлялись ему сущей ерундой. Ну есть и есть, что с того? Тело было наполнено приятной тяжестью, хотелось закрыть глаза и поспать.

Джо повернулся на живот. Сквозь ресницы, стараясь не уснуть, он смотрел на деревянную палочку, на волшебную палочку. Невзрачная, без алмазов-изумрудов. Он, конечно, не знаток, но представлял себе такие артефакты как-то иначе, богаче и величественнее, что ли. Неужели с помощью этого прутика можно колдовать? Если всерьез поверить в то, что это в принципе возможно. Он потянулся, осторожно дотронулся до палочки и тут же отдернул руку — ничего не случилось. Он сел и прислушался к шуму воды в душе. Как подросток, ворующий отцовские сигареты, он, не дыша, взял палочку Гермионы в руки и неловко взмахнул ею. Сноп алых искр с оглушительным хлопком вырвался из кончика палочки и подпалил занавески, Джо в ужасе махнул рукой снова и внушительный кусок деревянного резного изголовья кровати обрушился на пол. Он бросил палочку в сторону.

— Черт, черт, черт!

Появившаяся в дверном проеме Гермиона неодобрительно покачала головой. Завернутая в его полотенце, с каплями воды на плечах, она была возмутительно юной и невозможно притягательной.

— Может, ну ее к черту — и экскурсию, и магию? — он чувствовал себя исключительно глупо.

— Нет, ты должен увидеть наш мир. И ты должен научиться управлять своей магией.

— Научиться?

— Я научу тебя самым простым заклинаниям, это не так сложно. И да, — она последним взмахом палочки восстановила изголовье, — мы купим тебе подходящую палочку.

Пока Гермиона одевалась в спальне, он принимал душ. Обычно вода приносила успокоение, проясняла мысли. Только вот сегодня ни успокоения, ни ясности мысли он так и не ощутил. Ему было страшно, он, вопреки тому, что видел, вопреки тому, что чувствовал, когда взял ее палочку, не мог поверить в происходящее. Наверное, приземлись на соседнем доме тарелка с пришельцами, он бы поверил быстрее. И он не хотел ничего менять, ничего узнавать, но и трусом выглядеть не хотел.

Гермиона ждала его на кухне, пока он переодевался — стояла и смотрела на улицу, но, кажется, не видела ничего, что происходило вокруг, и вздрогнула, когда он подошел.

— Давай свое пойло и пошли, — сказал он устало. — Ты права, дел по горло.

— Вкус — так себе, — она указала на флакон, стоявший на столе, — глотай быстро. Будет неприятно, это просто надо перетерпеть. Папа немного ниже и плотнее, я подгоню одежду потом.

Он немного помедлил и откупорил флакон. Зелье пахло, конечно, не фиалками, но терпеть было вполне можно. Заманчиво было вылить эту гадость в раковину, но он задержал дыхание и выпил жидкость одним глотком.

Ничего не происходило, и он уже собирался ехидно поинтересоваться, когда пора начинать смеяться, как внутренности скрутило жгутом. Боль была такой внезапной, что он с трудом удержался на ногах, кожа зачесалась, стала зудеть, как от сильного ожога. Он смотрел на свои руки — пальцы укорачивались, ногти меняли форму у него на глазах, кожа покрылась мелкими темными веснушками. Боль кончилась так же резко, как и началась. Он, чувствуя, насколько теснее стала одежда, прошел в холл и уставился на себя в зеркало. На него смотрел мистер Грейнджер собственной персоной. Единственная разница с настоящим отцом Гермионы была в идиотском выражении лица.

Пока Джо пытался смириться с новым обликом, Гермиона превратила его джинсы в темно-синие слаксы, любимую футболку с Губкой Бобом в рубашку-поло с вышитым маленьким крокодильчиком, а удобные кроссовки — в респектабельные мокасины.

— Пойдем? Папа нечасто бывает на Косой аллее, так что можешь удивляться сколько хочешь. Мы сейчас аппарируем, перенесемся сразу к «Дырявому котлу», — Гермиона взяла свою сумочку. — Держись крепче, — она обняла его за талию, прижалась тесно-тесно, и он собирался пошутить — и на тему своей внешности, и их якобы родственной связи, и перемещений с места на место, но тут почувствовал противный рывок, похожий на удар кулаком в солнечное сплетение, его поволокло, голова закружилась. По сравнению с этим принятие зелья было сущей ерундой.

Его чудом не вырвало, и он схватился за кирпичную стену, поддерживаемый заботливой Гермионой.

— Черт возьми, а можно было на метро?

— Можно, но долго. Стоять можешь?

Он кивнул в ответ, Гермиона направила палочку на кирпичную кладку чуть выше его плеча.

— Сейчас откроется проход…

Он встал рядом с Гермионой.

Кирпичи заплясали, как кубики в компьютерной игре, и сами собой стали расходиться в стороны. Джо заглянул в образовавшийся проход. Перед ним была широкая улица со старомодными лавками по обе стороны. Ни одного автомобиля, а пешеходы… казалось, что он попал не в волшебный мир, в прошлый век.

— Пойдем, — Гермиона взяла его под руку, и они шагнули в проем. Стена за ними почти моментально стала непроницаемой.

Они шли медленно, словно прогуливаясь, и Гермиона тихонько рассказывала ему о том, что привлекало его внимание: "Да, тут продают метлы и на них можно летать... Да, а тут — компоненты для зелий... Да, почта, да, совиная..."

— Совиная?

— Не кричи.

— Это сколько же ждать письма?

— На самом деле, совы летают очень быстро, у них свои пути, важно, что письмо доставляют быстро, адресату в руки, и неважно, где он находится, сова отыщет.

— Ты мне напишешь?

— Напишу, — она улыбнулась, — я иногда посылаю сов маме и папе, но они предпочитают каминную сеть…

Они миновали магазин мантий мадам Малкин: «Вы на полном серьезе носите это?»

Прошли мимо кафе Фортескью: «Нет, мороженое и конфеты меня сегодня не прельщают, особенно если ты собираешься — как это называется? — аппарировать опять».

Джо рассматривал все со сдержанным интересом. Тут все было совершенно не так, как он представлял. И правда — никаких единорогов и ядовитых красок, ничего потрясающего. Местами мрачно, местами не так уж чисто, все очень… по-человечески и по-настоящему, и вместе с тем тут было иначе, не из-за метел, выставленных в витрине и не из-за людей в странной одежде. Он чувствовал себя дома, и это ощущение его пугало больше любого проявления волшебства.

— Мы все посмотрели, можем вернуться? — спросил он, не выдерживая нахлынувших ощущений. Это было похоже на дежавю — закрой глаза, пойди туда, куда тебя влечет, и окажешься… Нет, он не хотел знать, куда его могло завести воображение или чутье, или воспоминания, которых не должно было быть.

— Нам надо купить тебе палочку, — Гермиона настойчиво потянула его к одному невзрачному магазину с пыльными витринами.

Внутри было тихо и прохладно, вокруг — высоченные стеллажи, уставленные небольшими плоскими коробками.

— Чем могу быть полезен? — продавец, кажется, материализовался из пыли, кружащейся в луче солнечного света. — Миссис Уизли? Рад встрече.

— Добрый день, мистер Кидделл, — ответила Гермиона, — нам нужна палочка. И нам пока что необходимо сохранить инкогнито.

— Конфиденциальность — наше кредо, — пропел Кидделл. Джо он напомнил упитанного, но, несмотря ни на что, грациозного кота.

Кидделл легким взмахом закрыл дверь на внушительный засов.

— Палочка нужна вам, мистер… Ох, простите — никаких имен! — он лукаво улыбнулся. — Что ж, — он внимательно посмотрел на Джо, потом, постукивая себя по губам указательным пальцем, прошелся вдоль стеллажей. — Вот… возможно, возможно. И вот… и еще… — он вытащил с разных полок три коробочки и выложил перед Джо. — Прошу, только умоляю — осторожно и… нежно.

Джо оставил комментарии при себе: после утреннего происшествия размахивать палочкой не было никакого желания. Он внимательно посмотрел на предложенные палочки, и ему хотелось рассмеяться. Он на полном серьезе стоял в какой-то лавке и выбирал себе волшебную палочку. Нет, или мир сошел с ума, или он все-таки не в себе, а как жаль, как жаль!

— Ну же, — прошептала рядом Гермиона, сжимая его ладонь.

Первая палочка была длинная, из золотистой древесины. Джо осторожно вынул ее из футляра.

— Отличный выбор, — запел тут же Кидделл, — тополь, сердцевина — волос единорога.

Джо отложил эту палочку и взял следующую, темную и простую.

— А эта — из черного дерева, — тут же стал комментировать Кидделл. — Сердечная жила дракона.

Джо взмахнул палочкой, из нее вырвался сноп искр, Кидделл ловко увернулся от них и тут же восстановил порядок в развороченном за его спиной шкафу.

— Так-так, — он был воодушевлен, забрал последнюю палочку, даже не дав Джо прикоснуться к ней, и убежал куда-то вглубь лавки.

— Мой друг Гарри рассказывал, что пока он выбрал подходящую палочку, разнес половину лавки, — тихо прошептала Гермиона.

— А ты?

— А я? Только немножко золотых искр, но я думала, что так и надо, а вот сейчас сомневаюсь.

— Вот, — Киддел положил перед Джо темный футляр. — Ясень, перо феникса. Попробуйте.

Джо взял палочку. Дрожь узнавания прошла по телу, казалось, что палочка — продолжение его самого, так легко и правильно она легла в руку. Он крутанул ее в пальцах, и палочка ответила ровным свечением.

— Она выбрала вас, — Кидделл сложил руки на груди, явно гордый собой, — с вас пять галеонов.

Гермиона вытащила круглые монеты, отсчитала нужное количество и убрала палочку, любовно упакованную Кидделлом, в сумочку.

— Она не могла туда поместиться, — заметил Джо, когда они вышли на улицу.

— Могла, — улыбнулась Гермиона. — Это просто магия.

— Возвращаемся? — ему хотелось оказаться у себя дома, закрыться на сто замков, сделав вид, что ничего этого не было в его жизни. Во только тогда бы пришлось делать вид, что и Гермионы — не было.

— Да, если ты…

Он остановился как вкопанный — в витрине книжного магазина лежала книга, на обложке которой он или кто-то весьма похожий на него, сложив руки на груди, смотрел на прохожих, то и дело изгибая губы в презрительной усмешке. «Северус Снейп. Сволочь или святой?»

— Северус Снейп, — произнес он вслух, с ужасом ожидая, что воспоминания вот этого человека обрушатся на него. — Ты хочешь сказать, что я могу оказаться им? — он повернулся к Гермионе. — Я похож на него? Он же весь мир ненавидит!

— Это не самая удачная колдография, и автор этой якобы биографии — Рита Скитер, а она умеет так преподнести факты, что правда сама на себя не похожа. Не стоит это читать и...

— Я хочу эту книгу. Сколько она стоит?

— Неважно. Я расскажу тебе сама и…

— Я верну тебе сегодня в тройном размере и за деревяшку тоже. Но сейчас я хочу ее купить, — прошипел он.

— Хорошо, — Гермиона пожала плечами, — но я тебя предупреждаю — то, что там написано, может быть страшно далеко от действительности.

— Ничего, разберемся совместными усилиями.

Они зашли в лавку… Джо изо всех сил старался не показывать вида, насколько ему интересна книга. Он позволил Гермионе взять ее и еще пару книжек, делая вид, что разглядывает стеллажи. Впрочем, тут было на что посмотреть и чему удивиться, и если бы Гермиона не позвала его, он бы еще долго ходил вдоль книжных шкафов, читая диковинные названия.

— Возвращаемся? — они совсем недалеко отошли от книжной лавки, но ему не терпелось покинуть эту улицу.

— Если ты готов.

Они снова оказались в его прихожей, второй раз перемещение произвело на его желудок меньший эффект, но все равно Джо привалился к стенке.

— И я так могу перемещаться? Наверное, удобно, если к этому можно привыкнуть.

— Сможешь, если захочешь. Я взяла учебники, будем понемногу учиться, если ты все-таки решишь не возвращать себе память, — она посмотрела на часы. — Действие зелья закончится через пять-десять минут.

— Я уже начал привыкать.

— Ты просто себя со стороны не видел. Только незнакомых можно было бы обмануть, встретили бы мы Рона или Гарри… Поэтому, кстати, обороткой редко пользуются. Сложно обмануть того, кто хорошо тебя знает.

Они прошли в гостиную, Гермиона села на диван, сбросив туфли. Джо расхаживал по комнате.

Жизнь шла трещинами, и как бы старательно он ни делал вид, что все под контролем, это было не так. И это было несправедливо.

— Послушай, если я вспомню, а я, наверное, однажды все-таки вспомню, — сказал он, не поворачивая головы, — это все изменит? Я не смогу остаться тут?

— Я не знаю. Но я очень плохо представляю его…

— Снейпа?

— Да, я плохо представляю его в роли повара. И в этой квартире… И я не знаю, — она тяжело вздохнула, — что будет дальше.

Обратное превращение в Джо прошло легче, не было такой удушающей боли, только что-то вроде щекотки, да одежда стала свободнее.

— Фините Инкантатем, — Гермиона взмахнула палочкой, и его одежда приняла привычный вид. — Ну вот и все. А сейчас мне надо бежать.

— Постой, — он взял ее руку, поцеловал запястье, ладонь, — у меня столько вопросов…

— Я понимаю, но мне действительно надо идти. Я вернусь.

— Как мне найти тебя?

— Я пришлю тебе сову, ночью.

— Я буду ждать, — он с сожалением выпустил ее руку.

— Не колдуй без меня, пожалуйста, — Гермиона обулась, выложила из сумочки книги, футляр с палочкой, крутанулась на месте и исчезла.

Выходить из дома следовало минут через двадцать, Джо убрал футляр с палочкой в шкаф, посмотрел на книгу, которая лежала вверху стопки. Тип с перекошенной физиономией неприятно ухмылялся, глядя на него. Молчал, и слава Богу. Джо принес упаковочную бумагу и обернул книгу, чтобы не видеть фотографии, и чтобы другие случайно не увидели. В субботу брать книжку в ресторан было верхом самонадеянности — субботние вечера всегда самые сложные, и все же он решил прихватить ее с собой.

Конечно, не то, чтобы почитать — просмотреть ее времени не нашлось. Вечер выдался на редкость суматошным даже для субботы. Он устал до чертиков, и когда двери за последним посетителем наконец-то закрылись, вышел в зал, встал у барной стойки и потребовал у бармена коньяка.

Мона подошла сзади, положила руки на плечи и уткнулась лбом в его спину. Питер тактично отошел от них, старательно восстанавливая порядок в баре.

— Что за вечер… Ты устал?

Он кивнул.

— Поедем ко мне?

— Мона, — он положил свою руку на ее ладонь, пожал ее пальчики. — Мона, милая, я без сил, как и ты. От меня толку — ноль, я могу только прийти и упасть спать, даже не раздеваясь.

— И спи. Я люблю смотреть, как ты спишь. И я люблю просыпаться с тобой, а этого так давно не было. Сделаю тебе завтрак, потом поваляемся перед работой, посмотрим какой-нибудь хороший фильм… У меня есть на диске «Реальная любовь» с Рикманом и «Рекрут», там Аль Пачино, отличный фильм…

— Не сегодня, Мона, — он развернулся к ней, поставив бокал на стойку, — я, честно, очень устал и настроение у меня мерзкое. — Он говорил с ней нежно, и хоть Мона никогда не была дурой, но отчего-то всегда позволяла ему обманывать себя.

— У тебя кто-то появился, Джо?

— У меня появились дополнительные проблемы, я говорил, мне надо их разрулить, а сил нет совсем.

— Ты… не врешь? — она закусила губу и была готова заплакать.

— О, боги, нет конечно! Иди сюда, — он поцеловал ее. Она всхлипнула, прижалась к нему и стала шептать всякую ерунду, которую обычно говорят женщины в таких ситуациях. Он не слушал, только гладил по волосам и повторял, что все будет хорошо, а сам страстно желал оказаться у себя дома и даже немного пожалел, что пока не умеет аппарировать и домой ему придется ехать привычным способом.

Прежде чем начать читать, он пролистал книгу. Фотографий — колдографий — было немного, этот Снейп не любил свои изображения и правильно делал.

Одна фотография в самом начале книги, небольшая и немного смазанная, старая, привлекла внимание Джо. «Эйлин Принц, последний год обучения в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Мать Северуса Снейпа». Фотографии отца не было. Джо разглядывал девушку на фотографии, та хмурилась, упрямо сжимая губы. Мать. Возможно — его мать. Он резко захлопнул книгу.

Это было невыносимо. Общество Гермионы примиряло со всем этим, работа отвлекала, но ночь и эта книга… Ему было страшно, как было давным-давно после больницы, когда боль могла застать врасплох, делая его совершенно беспомощным. Страшнее этой беспомощности он пока не знал ничего.

Пришлось идти на кухню, искать алкоголь, хоть какой-нибудь. Нашлась подаренная бутылка русской водки, конечно же — презент Игги, который уверял, что это единственное, что можно пить из всех крепких напитков.

Водка противно пахла, и Джо опрокинул в себя стопку, стараясь не дышать. Тепло разлилось по телу, но иррациональный страх не отпустил.

— Ладно, не помогла водка, поможет… что-нибудь другое, — он включил стереосистему, поставил последний альбом Стинга. Стало немного легче дышать. Он переместился с книгой из спальни на диван и принялся за чтение. Он решил прочитать пару глав, но книга не отпускала. Рита Скитер несомненно обладала талантом и прытким пером. Факты хотелось ставить под сомнение, с автором хотелось спорить, но от чтения было не оторваться. Намеками, вопросами, противоречиями Рита удерживала внимание читателя как тисками. Прошло пару часов, на востоке стало золотиться небо, а Джо так и сидел в гостиной, перелистывая страницу за страницей.

Стук в окно заставил его вздрогнуть: на карнизе сидела небольшая сова и очень недовольно стучала в стекло клювом. Джо впустил птицу, та важно вошла и протянула лапку, к которой был привязан свернутый пергамент.

«Если ты хочешь отправить мне письмо, напиши ответ на пергаменте. Пожалуйста, дай сычику немного печенья или орехов. Я не смогу прийти к тебе завтра, так что начнем занятия с понедельника. Ты не против? Гермиона».

Он, чертыхаясь, стал искать орешки или печенье и чудом нашел пакетик жареного арахиса. Сычик принял угощение благосклонно.

— Только не летай тут, я сейчас напишу ответ, — добавил он, чувствуя себя последним идиотом. Но сычик посмотрел на него осмысленным, понимающим взглядом, немного потоптался на месте, нахохлился и закрыл глаза.

Гелевая ручка не очень-то хорошо писала по пергаменту, но Джо как-то наловчился нацарапать несколько слов: «Буду ждать понедельника». Он поразмыслил, стоит ли писать о том, что он скучает и чувствует себя ужасно без нее, но не стал, вместо этого приписал чуть ниже: «Снейп — редкостный мудак. Надеюсь, что я — не он».

Он решил лечь спать и сделать перерыв в чтении, но проворочался без сна полчаса и снова включил и свет, и музыку. Книжка не была такой уж толстой, чтобы откладывать чтение на завтра.

На работу на следующий день он явился разбитым и усталым, и впервые за все время ему безумно хотелось уйти. Если раньше именно «Полнолуние» вытягивало его из подступающей тоски, то сегодня даже тут ему было плохо.

— Ты опять выглядишь неважно… Что происходит, Джо? — Мона положила ладонь на его лоб.

— Я же сказал, у меня есть ряд проблем, — ответил он раздраженно. — Прости и… просто не трогай меня, — он скрылся ото всех в кабинете и закрылся на ключ.

Черт бы побрал эту книгу! Он по прежнему не помнил ничего из своей предыдущей жизни, но теперь видел, возможно, даже там, где и причин-то не было, видел в своих реакциях, в своих привычках, в своих симпатиях — Снейпа. Он стоял темной тенью за спиной, и не было никакой возможности от него избавиться. Права была Гермиона, не стоило это читать.

Неудачник, думал Джо, раздав всем указания.

Снейп был классическим неудачником, сумевшим похерить свою жизнь, заодно угробив уйму народу. Не видел дальше своего носа, всегда оказывался не в том месте и не в то время, всегда нелюбимый и ненужный. Ни друзей, как таковых, ни семьи… Хотелось завопить во все горло: «Я не хочу быть таким мудаком! Не хочу! Не хочу!»

В книге было и о Гермионе, правда, всего несколько строк, зато вот в учебнике «История магического мира для маглорожденных юных волшебников», который Джо нашел уже утром, ей отводилась большая глава. Пролистать учебник пришлось, потому что половину того, что описывала Скитер, он понять не мог. Война? Ордены? И это в канун двадцать первого века? Дикость и бред. Учебник оказался кстати, Гермиона умница, что сообразила прихватить и его, но почему ж она не рассказала, кто она на самом деле? Героиня войны, лучшая ученица и прочая, и прочая, и прочая. На ее фоне Снейп выглядел еще большим мудаком. И неужели он, Джо, им был?

Нет. Невозможно.

Но он совсем недавно считал абсолютно невозможной магию, а вчера сам пил оборотное зелье и выбирал себе — Господи, помоги! — волшебную палочку!

Разум метался, как пьяный по болоту, все глубже и глубже проваливаясь, не находя опор, пытаясь уцепиться хоть за что-то.

«Ладно, ладно, если я — это он, — думал Джо, наблюдая за работой поваров, — я уже стал другим. Даже если вернутся воспоминания, я не забуду этих лет, я смогу…»

Что он сможет? Не быть Снейпом и быть Джо? Стать магом, но остаться поваром? Забыть снова то, что ему не нравится? Не вспоминать, что умудрился из всех возможных фамилий выбрать фамилию человека, которого ненавидел и презирал?

Он понимал сомнения Гермионы: отношения Снейпа со всеми людьми были, мягко сказать, не очень-то простыми, а взаимоотношения с «Золотым трио», как величали Гермиону и ее друзей историки — и подавно не отличалось душевностью и теплотой. И ее муж, Рон Уизли, явно подходил ей куда лучше, чем идиот Снейп.

«Ничего, ничего, — думал Джо, тщательно намыливая руки и стараясь не смотреть в зеркало, боясь увидеть там не свое лицо, а гримасу Снейпа, — Ничего. Зато он — сильный маг и это, наверное, хорошо?» Скитер таким соловьем разливалась, расписывая все то, что умел Снейп. И даже осуждающий резкий тон не смог скрыть ее восхищения.

«А еще верность, — Джо мучительно выискивал в Снейпе хоть что-то привлекательное, шагая домой по темной улице, — смелость и выдержка. В конце концов, шпион — это… романтично».

Сколько раз до прошедшей ночи он думал о том, какой была его жизнь раньше, сколько раз строил гипотезы — как ему тогда казалось, одна другой хлеще, но реальность послала в нокаут все теории, оказавшись настолько невероятной, что и подумать было страшно.

Не доходя до своего дома, он присел на скамейку, уперся локтями в колени и закрыл лицо руками.