Hydrargyrum (джен)

— ‘till the Prince of Wales, he said to me, come and join the British army… — вполголоса начал напевать Лливелин, возясь с компьютером. Лампы на потолке никто включать не стал, но и монитор давал достаточно яркие отсветы, чтобы разглядеть тесный, скромно обставленный, кабинет.

— Странный выбор для англичанина, ты сам так не считаешь? — со скукой поинтересовался Кайнетт. Маг уселся прямо на соседний стол, легкомысленно болтая не достающими до пола ногами. Порой хотелось сделать что-то подобное, глупое и несерьёзное, отдать должное Началу, чтобы его позывы не беспокоили всё остальное время. С возрастом придётся тяжелее, если он не хочет, подобно многим волшебникам, создать себе репутацию человека «с причудами». Альбус Дамблдор может себе такое позволить, но мало у кого столь же много сил и опыта, чтобы давно перестать бояться за свою репутацию.

— Мы в центре Дублина, так что надо вписываться в окружение, — ответил сквиб, не оборачиваясь. — И вообще, ты же ирландец, тебе должны нравиться такие песни.

— Я из Шотландии. «Мерфи» — это всего лишь фамилия, которую случайно выбрали в приюте, как и тебе, — поправил ученика маг. В своё время, когда шла торопливая возня с получением документов и усыновлением, он просил Альберта разузнать что-нибудь о родителях мальчишки, чьё тело пришлось занять, но это ни к чему не привело — никаких записей, ноль информации. У Лливелина хотя бы было имя, которым его наградили, а тут совершенно никаких зацепок. Но в целом шансы на то, что Джеймс родился в семье волшебников, а не является одарённым в первом поколении, были весьма невысоки.

— Так и я тогда с тем же успехом могу оказаться кем угодно. А если мои родители были волшебниками, так и тем более на королевство мне плевать. Чёрт, кто вообще придумал эту дрянь? — риторически спросил он, ударив по столу рядом с клавиатурой. Выдохнул и продолжил копаться в электронном каталоге экспонатов. — Босс, ты уверен, что та штука хранится именно здесь?

— Абсолютно. В описании числилось «железная деталь кельтского доспеха второго века из раскопок при Уотерфорде», — повторил Кайнетт описание реликвии, когда-то использованной им для призыва. Пришлось покопаться в памяти, чтобы воспроизвести его дословно. — Что меня тогда изрядно позабавило — эти узколобые невежды даже не поняли, какая ценность им попала в руки.

— Уотерфорд… кельты… второй век… О, а в этот раз оно сработало, — удивлённо воскликнул сквиб, глядя на появившуюся на экране строку. — Это не основной запасник, а какая-то «секция Е», что бы оно ни значило. Если мы продолжим заниматься чем-то подобным, стоит, как в боевиках, завести у себя в команде толкового человека, который понимает во всех этих компьютерных штуках.

— А ты?

— Только видел кое-что со стороны, когда для Семьи выбивали долги и наш парень рылся в чужой бухгалтерии, — не слишком виновато объяснил Лин. Очевидно, для своих обязанностей ученика мага он не считал необходимым разбираться ещё и в современной технике.

— Думаю, это не так уж срочно, — отмахнулся Кайнетт от проблемы. Спрыгнул на пол и сказал: — А вот нам стоит спешить. Идём.

— Как скажешь, босс, — Лливелин с сомнением покосился на монитор с дюжиной открытых окон, вздохнул и без затей выдернул шнур питания из розетки, погружая кабинет в темноту. После чего вышел в неосвещенный коридор вслед за наставником.

Проникнуть в Национальный музей Ирландии оказалось неожиданно просто. Днём Кайнетт вместе с учеником действительно посетили его как обычные туристы, потратив около часа на экскурсию по исторической и археологической части выставки, однако вполне ожидаемо нужного экспоната там не обнаружилось. Потому и потребовалось вернуться уже ночью. Маг простым заклинанием открыл дверь, загипнотизировал встречного охранника, заставив рассказать всё о мерах защиты здания, а затем пойти и отключить сигнализацию. Пароль к компьютеру в нужном кабинете стал неожиданностью, однако нужная комбинация была записана на листке, приклеенном прямо на мониторе. Дольше всего пришлось провозиться именно с каталогом.

— А всё-таки, откуда ты знаешь, что эта штука будет именно здесь и как она будет называться? — негромко поинтересовался сквиб на ходу. В здании ещё оставалась охрана, но в других помещениях, достаточно было просто соблюдать осторожность. — Обычно за такое Альберт с нас дерёт втридорога.

— Не думаю, что он сумел бы отыскать данную реликвию и за пару лет, если бы я ему это поручил, — пренебрежительно отозвался Арчибальд. Несложное заклинание позволяло видеть в темноте, так что он шагал размеренно, сложив руки за спиной. — Это… кое-что из прошлой жизни, если можно так сказать... Несколько лет назад проходил своеобразный турнир с очень высокой ставкой. И определенными условиями. Семь магов, семь героев, временно вернувшихся в этот мир, битва насмерть.

— И должен остаться только один… — негромко заметил Лливелин, не дав ему договорить. Он тоже достаточно хорошо видел в темноте, чтобы идти без опаски и даже поддерживать разговор. — Я так понимаю, ты проиграл?

— Почему ты так думаешь? — спросил маг, обернувшись через плечо.

— Оказаться на месте малолетнего сироты без денег и связей — едва ли это похоже на награду. А уж снова стать десятилеткой и ходить в школу — случись подобное, я бы на твоём месте сразу взял камень потяжелее и пошел к ближайшему мосту, — ответил ученик, эмоционально взмахнув руками. Кажется, он не преувеличивал.

— В целом верно. Выход оставался только сюда. Но возвращаясь к турниру, в нём участвовали духи легендарных личностей, вроде Артура Пендрагона или Александра Македонского. В моём случае это был Диармайд. Но чтобы заполучить нужного духа, перед призывом сначала требуется отыскать какую-нибудь принадлежавшую ему или как-то иначе с ним связанную вещь. А найти подлинный артефакт возрастом в две-три тысячи лет — сам понимаешь, задача не из лёгких. Перед турниром я тоже вёл поиски, благо возможности позволяли. И вот некоторые результаты тех изысканий, до которых тогда не дошли руки, сейчас можно пустить в ход и получить дополнительное преимущество, никто больше о них всё равно не знает, — слегка исказил истину маг. Перед отлётом в Японию для него действительно провели поиск необходимых катализаторов. Вот только подобные предметы, в чьей подлинности нет причин сомневаться и которые принадлежали хоть сколько-то известным людям и в самом деле — огромная редкость. У него не было «запасных результатов», однако те реликвии, которые в прошлом мире были отправлены лорду Эль-Меллой, нашли в обычном мире. А значит, здесь они имели все шансы пролежать на прежнем месте ещё лишних пару лет. — Глупо было бы оставлять их собирать пыль в руках у людей, представления не имеющих об истинной ценности этих вещей.

— Надо думать, за прошлой такой штукой ты сам не лазил?

— Разумеется, — презрительно скривившись, ответил он. Вспомнил свои спешные поиски катализатора на замену, которые пришлось вести буквально за считанные дни до отлёта в Японию, а потом так же спешно проводить сделку. Даже по меркам лорда Эль-Меллой сумма тогда вышла крайне внушительная, а уж если смотреть с точки зрения Джеймса Мерфи, то и вовсе ужасающая. — Просто заплатил музею, сколько было нужно. Как же, «национальное достояние», так что запросили они соответствующе…

— Но зачем? Ты же мог точно так же поколдовать, прийти и взять, что нужно, — сквиб на ходу обвёл рукой коридор, подразумевая весь их визит в Ирландию.

— И к чему мне было бы так поступать? — искренне удивился маг. — Я мог себе позволить траты, я это делал. Я бы так же поступил и сейчас, будь у меня те же возможности, что и пять лет назад. Ты слишком много думаешь о деньгах, Лин. А ведь это всего лишь средство.

— Однако на их добычу мы тратим уйму времени. Хотя просто на жизнь и на учебу тебе было бы нужно намного меньше.

— Мой жадный ученик, неужели ты хоть на минуту мог подумать, что моя цель — заработать достаточно, купить виллу на Мальдивах и ничего больше не делать, о чём в той или иной вариации мечтают многие бандиты, включая и наших нынешних нанимателей? — снисходительно поинтересовался Арчибальд.

— Нет, с самого начало было ясно, что ты не из таких, босс, — заверил его сквиб. Потом попытался яснее сформулировать свою мысль: — Просто, как сказал когда-то Альберт, в отличие от твоих слов, твои действия в принципе ничем не выделяются на фоне всех прочих в нашей среде. Тебе нужны деньги, мне нужны, МакДугаллу тоже… и все мы не готовы пойти мыть машины или стоять в супермаркете на кассе.

— Я много лет совершенно законно преподавал в академии, — ответил маг, пожав плечами. — Но в целом, ты неверно видишь всю картину, если считаешь меня таким же «романтиком с большой дороги», который принципиально не может жить по правилам. Законы обычных людей — всего лишь помеха. Ты уже привык к магической Британии и местному Министерству, но не видел ничего иного. Несмотря на их показательное снисхождение к магглам, здесь всё… — он задумался, подыскивая подходящее слово. То, что пришло в голову, Кайнетту не понравилось, но тем не менее, он произнёс это вслух: — …цивилизованно. Большую часть времени их стараются не замечать, а в непредвиденных случаях — просто отгоняют или стирают память, даже если кто-то и может с этим перестараться. Там, где я жил и работал, всё было по-другому. Важно было лишь сохранение… Статута, но не чьи-то жизни или собственность. Нужен десяток трупов для новой твари? Нет проблем, оформите заявку. Пара дюжин подопытных для эксперимента? Не вопрос, пока их пропажа не наведёт полицию на «мистические» версии. Принести в жертву всех в доме ради вызова духа? Легко, главное не забыть убрать за собой следы. Но если что-то легче получить за деньги, то зачем себя утруждать? Имеет значение лишь прогресс, пока методы его достижения не нарушают наши правила.

— И это всё ещё ничем не отличается от нашего подхода, — Лливелин остался стоять на своём. — Какой-нибудь дон мафии не будет сам угонять себе новый «Мерседес», а честно купит его в салоне. Но вот деньги на это ему приносят сделки, которые полиция бы точно не одобрила.

— Разница в том, что подобному человеку деньги нужны ради самих денег, ради комфорта или желания выпятить свой статус перед окружающими, — маг презрительно поморщился, выговорив это. — Нас же ведёт наука. Познание мира. Достижение невозможного. А власть или мирские блага — уже далеко не в первую очередь. Путь к знаниям и тайнам магии — для этого все средства хороши, будь то магия, деньги, влияние, личная сила и накопленный поколениями опыт. В ход идёт всё. К примеру, во время того турнира я застрелил священника, чтобы получить преимущество и увеличить шансы на победу.

— Альберта бы удар хватил от такого заявления. Но серьёзно… застрелил?

— У меня в то время были проблемы с магией, — сильно преуменьшил маг. — Зато под рукой на крайний случай остался Веблей номер четыре, вроде того, что ты отдал девчонке. Мне нужно было не дать этому человеку усилить других участников, я это сделал. Суть всей истории в том, что имеет значение лишь цель, а придётся ли для этого потратить деньги, магическую энергию или пули — не так уж важно. Никакой романтики или тем более жизненной позиции в том, чтобы нарушать обычные законы, я не вижу. Через несколько лет мне всё равно нужно будет искать легальные источники дохода.

— Я понял, понял, — заверил его ученик. Хотя судя по тону, сквиб остался при своём мнении, но не стал продолжать спор. — Насчёт последнего, просто ты — и вдруг застрелил. В это сложно поверить.

— Много чего произошло за это время, — ответил маг, не став развивать свою мысль.

Сверяясь по развешенным на перекрестках планам этажей, они в итоге добрались до нужной секции. Очередная пара запертых дверей серьёзной преградой не стала. В этом крыле музея, судя по всему, занимались реставрацией и изучением археологических и иных находок. Лин всё-таки включил фонарь и отправился искать объект с нужным учетным номером, Кайнетт же остался стоять у входа. Первым делом он установил сигнальный барьер просто на случай разных неожиданностей, а потом оперся на стену и ненадолго прикрыл глаза.

О ранениях и своей смерти в том мире он рассказывать ученику не собирался. В том числе и о том, откуда у него накопилась такая неприязнь к противникам с огнестрельным оружием. Впрочем, свою фобию маг решил лечить радикально. Потому в первые же выходные после возвращения из школы ученик уже ждал его в лаборатории с небольшим ударопрочным кейсом. Внутри обнаружился компактный пистолет, словно целиком сделанный из чёрного пластика. Лливелин называл его Глок-30SF, по его словам — одна из последних моделей сорок пятого калибра, к тому же доработанная под небольшую ладонь, как раз для подростка. И теперь Кайнетт внутри кармана с расширением пространства носил это оружие с собой в качестве последней страховки. Увы, при такой любви волшебников к многочисленным антимагическим барьерам, равно как и при столь скромных внутренних резервах Мерфи, иметь при себе вместо лишнего мистического знака обычный пистолет было не так уж и нелепо. Если бы ещё не необходимость хотя бы изредка тренироваться ещё и с этим оружием, но тут его ученик был крайне настойчив. Зато маг уже почти перестал вздрагивать, в очередной раз беря оружие в руки…

— Кажется, нашел, — крикнул Лливелин из-за нескольких рядов стеллажей.

— Номера совпали? — уточнил Кайнетт, пройдя мимо нескольких рабочих мест с наборами инструментов и химикатов, остановился у очередного стола, бросив равнодушный взгляд на микроскоп рядом с выключенным компьютером и ещё каким-то неопознаваемым с первого взгляда электронным оборудованием.

— Да, в точности. Кстати, босс, а можно неудобный вопрос?

— Ты всю ночь их задаешь, — ответил маг даже без раздражения, просто устало. — Но хорошо, можешь попытаться.

— Всё-таки, какая из твоих историй настоящая? Про то, что ты из другой страны, или из чистокровного британского рода, или вообще что-то иное? Всё это слишком уж противоречит между собой.

— Считаешь, у меня есть причины ответить тебе? — удивлённо поинтересовался Кайнетт, подходя к запертому контейнеру.

— Ну-у-у-у, наверное… — ответил Лливелин неуверенно.

— Думаю, ты это узнаешь в своё время. Пока просто поддерживай нынешние версии, если кто-то начнёт задавать вопросы. И не забывай уведомить меня, кто именно проявлял такое любопытство. Это понятно?

— Да, вполне.

— Вот и прекрасно, — подвёл итог Арчибальд. Затем положил ладонь на крышку, открыл магические цепи, заставляя кодовый замок оплыть бесформенной металлической кляксой. После чего открыл контейнер.

— Вот это и всё? Доспех легендарного героя? — с искренним разочарованием протянул сквиб.

— Интересно, а чего ты ожидал? — уточнил Кайнетт, разглядывая в свете фонаря прекрасно ему знакомый обрывок кольчуги довольно грубой работы. Прошло четыре года, но катализатор, на тщательнейшее изучение которого он когда-то потратил пару дней своего времени перед самым началом войны за Грааль, совершенно не изменился. Да, чары, столько раз упомянутые в сагах, не пережили веков и развеялись очень давно, но сам металл сохранил прочность, не поддавшись ржавчине. Возможно, именно поэтому экспонат хранили здесь, археологи изучали его аномальные свойства? — Турнирные готические латы с позолотой? В те времена человека, у которого была железная кольчуга и хоть какой-то шлем, уже считали страшно богатым воином, почти бароном или графом. В любом случае, внешний вид не так уж важен. Куда больше значит то, что данный артефакт мне сможет дать.

* * *

— Всё ещё сомневаюсь, что это сработает.

— Просто нужно чуть больше внимания к деталям. Сама задумка точно осуществима.

— Может, нужно было тебя использовать в качестве модели?

Последняя реплика в адрес горящей энтузиазмом Грейнджер принадлежала Аманде. В этот раз Кайнетт взял её с собой в особняк Блэков, чтобы провести пару экспериментов на открытом пространстве. Кроме того, Эмбер теперь числилась его ученицей и даже не желая того обязана была хранить тайны своего наставника, потому риск тут был минимален. Ко всем секретам, хранящимся в своём особняке ниже уровня земли, он её пока не допускал, а вернувшись из Дублина, для начала нагрузил девчонку работой, в первую очередь с теми зельями, которые не мог без волшебной палочки создавать Лливелин. В противовес этой рутине следовало дать и что-то, соответствующее интересам юной ведьмы. Ведь она точно не ряды одинаковых флаконов представляла, когда думала об ученичестве у чистокровного волшебника. На самом деле единственной проблемой сейчас для мага было помнить, кто сколько о нём знает, кому и что он говорил о Джеймсе Мерфи. Хотя версии, известные Грейнджер и Эмбер, в общих чертах и совпадали, но всё равно можно было вызвать лишние вопросы, запутавшись в мелочах.

— А чем это вы здесь заняты, молодые люди?

Профессор Слагхорн выбрался из своего убежища и аппарировал к поместью Блэков для разговора с нынешним главой семьи. Всё-таки для него оставался ряд достаточно неясных моментов, чтобы согласиться или отказаться сотрудничать с Сириусом и его группой. Подозрительно мирно выглядящую живую изгородь бывший декан миновал очень осторожно — вряд ли ему почудились несколько пар светящихся глаз в тени среди густых кустов. Однако Гораций почти сразу забыл о встрече, когда прошел через все защитные чары и увидел, что происходит во дворе перед особняком. Здесь точно проводили какой-то эксперимент: площадка была заполнена наколдованным или трансфигурированным каменными фигурами, частично уже разбитыми. А рядом стояли три школьника — двое магглорождённых, участвовавших в его освобождении, и младшая дочь семьи Эмбер, которую Гораций видел несколько раз. Все одеты по-маггловски, почему-то включая и Аманду. А ещё рядом с ними находилось нечто непонятное, напоминающее человекоподобный силуэт из ярко отблескивающего на летнем солнце металла. Именно этот странный элемент заставлял думать, что едва ли дети просто решили устроить тут какую-то игру на свежем воздухе.

— Профессор, — коротко поприветствовал бывшего декана Кайнетт, ведьмы сделали то же самое. — Всего лишь небольшая проверка одной идеи, — ответил маг на заданный вопрос, а затем вновь сосредоточился на работе. Отдал мысленную команду, и Volumen Hydrargyrum, находящийся от него в паре шагов и связанный с перчаткой на левой руке тонкими ртутными нитями, начал изменять свою форму дальше.

Невысокая фигура, до того напоминавшая безликий манекен, стала быстро приобретать множество мелких деталей. Проявилась одежда, обувь, металл сформировал узнаваемые черты лица и даже волосы, собранные лентами в два не очень длинных хвоста. Только после этого начали возникать цвета: синие джинсы, бледная кожа, тёмно-русые, почти серые волосы… Через несколько секунд фигура, на первый взгляд, отличалась от стоящей неподалёку Аманды лишь тем, что живая ведьма держала в руках созданный магией старомодный чёрный зонт от солнца.

— Всё ещё жутко выглядит, — прокомментировала Эмбер, подходя ближе. Присмотрелась к своему двойнику, отмечая вроде бы малозаметные различия в оттенках кожи, в текстуре ткани, в причёске, замершей неподвижно и игнорирующей ветер. — И почему у этой штуки красные глаза?

— Пока всего лишь прототип, — напомнил ей Кайнетт. Но в целом он был с ученицей согласен — как бы ни была хороша его имитация, сам исходный материал имел свои ограничения, потому и копия получалась совсем не идеальной.

— Эффект зловещей долины, — отметила Грейнджер, обходя фигуру и осматривая с разных сторон. — Но я уверена, его можно преодолеть.

Идея, которую она предложила ещё во время экзаменов, сводилась к следующему: недостаток зачарованной ртути в том, что на её подготовку перед боем уходит время, а ещё огромная капля жидкого металла в любом случае привлечет к себе внимание и магглов, и волшебников. Потому для внезапных атак или скрытных действий стоит как-то её замаскировать, хотя бы на несколько минут, пока не начнётся сражение. А поскольку чары невидимости или иллюзии не сработали бы из-за сопротивления мистического знака, ведьма предложила другой вариант, снова взятый из какого-то фильма. Раз металл свободно течёт по воле мага, он может принять любую форму, в том числе и человеческую. Ведь что необычного в подростке, который идёт по улице за руку с подружкой или сестрой? Единственным препятствием остаются лишь цвета.

К общей задумке Кайнетт отнёсся с немалым сомнением, однако проблема действительно существовала — если речь не идёт о честной дуэли один на один, лучше иметь эффект неожиданности хотя бы до начала активной фазы сражения. Заодно и хобби пригодилось — с его любовью к живописи и скульптуре заставить Volumen Hydrargyrum сымитировать внешность человека было не так уж и сложно, к тому же сама задача вызвала искренний интерес. Правда, фигуру пришлось формировать полой внутри — плотность человеческого тела намного меньше плотности ртути, так что при массе в полтора центнера по объёму капля была в несколько раз меньше даже невысокой девочки четырнадцати лет. Добавить небольшое количество разных красителей в готовую матрицу тоже было нетрудно, как и заставить мистический знак имитировать человеческие движения. Трудности начались дальше.

— Это металлический голем? — с любопытством уточнил Слагхорн, приближаясь к ним. — Трансфигурация и анимация?

— Ртуть, контролируемая магией, — ответил Кайнетт. — Универсальное средство поиска, защиты и атаки. Вы ведь уже видели его в действии профессор, в тот раз.

— Да, способ защиты весьма нетривиальный, я помню. А что насчёт атаки?

Кайнетт мысленно отдал команду, заставив двойника Эмбер пройти несколько шагов, ближе к мишеням. Затем взмахнул правой рукой в сторону одной из них и приказал:

— Scalp!

Пропорции человеческой фигуры мгновенно исказились, как и цвета, одна рука с неразличимой скоростью метнулась вперёд, вытягиваясь на дюжину футов тонкой плетью из зеркального металла. Удар без особого сопротивления рассёк трансфигурированный камень. Затем ртуть втянулась назад и по воле мага начала восстанавливать имитацию человеческого облика.

— Я не первый раз жалею, что согласилась стать моделью, — вздрогнув, призналась Аманда.

— Да, это уже скорее на «Нечто» похоже, — заметила стоящая рядом Грейнджер.

— Крайне занимательно! — Слагхорн совершенно не выглядел испуганным или хотя бы нервничающим. Наоборот, демонстрация вызвала у него живой интерес. — Физический конструкт, но переменной формы, позволяет атаковать сквозь защиту и к тому же имеет ограниченную самостоятельность в рамках задачи. Что вы брали за основу, мистер Мерфи?

— Это семейная разработка. В базе здесь алхимия, конкретно манипуляция потоками с адаптацией к металлам. Плюс контроль через стихийные элементы и магическое укрепление структуры для компенсации механического воздействия при защите, атака же в первую очередь базируется на принципах гидродинамики…

Понимая, что разговор затянется, Арчибальд сделал паузу на то, чтобы вернуть ртуть в зачарованный флакон и снять перчатку. Всё же мистический знак потреблял слишком много энергии даже в режиме ожидания. Что же касается откровений, он не выдавал сейчас ничего такого, что специалист не смог бы понять самостоятельно, увидев Volumen Hydrargyrum в действии. Никаких схем заклинаний и точного состава присадок к металлу, придающих нужные свойства. Но и так собеседник мог бы оценить проявленное доверие, по мере того, как они углублялись в детали функционирования данной разработки. Мимоходом маг отметил промелькнувшую на лице Грейнджер досаду, когда она перестала успевать за дискуссией, ушедшей в тонкости практической алхимии. Слагхорн знал об этом достаточно. Она — пока что нет.

Заодно он подумал, что у ведьмы в списке могло прибавиться несколько вопросов к своему бывшему «ученику». Каким бы юным гением Мерфи ни был в её глазах и через какие бы жесткие тренировки в детстве ни прошел, есть лимит знаний, которые может запомнить за определенный срок человек, даже обладающий эйдетической памятью или уверенно владеющий ментальной магией. В её глазах он этот предел, скорее всего, уже миновал. Даже с учётом того, что ведьма видела, как Джеймс в школе и вне её учится, изо дня в день поглощая новые знания далеко с опережением общей программы, как и она сама. Может, ему и в самом деле стоило бы написать и продемонстрировать пару «фамильных» книг по общей теории магии и отдельно по алхимии и призыву, чтобы вопросов было меньше? Но свободного времени на это никогда не находилось, а сейчас, когда Аманда немного разгрузила его от рутины с изготовлением зелий и одноразовых мистических знаков, уже поздно что-то изобретать. С другой стороны, чем дальше она продвинется по пути превращения в настоящего мага, тем легче ей однажды будет принять правду, если он решится её рассказать.

— …То есть сейчас у вас возникли сложности с маскировкой? — уточнил волшебник, наконец разъяснив для себя всё, что его заинтересовало в столь необычном «артефакте».

— Да, она не дотягивает до минимального уровня, — смогла вернуться в их беседу Грейнджер. — Понятно, что стопроцентного совпадения и не требуется — в конце концов, у этого «двойника» рукава или воротник футболки сразу являются частью тела, всего лишь видимость, как и все молнии и пуговицы на одежде. Но он должен не привлекать внимания хотя бы издалека, пока же слишком напоминает куклу или плохой спецэффект, а это мгновенно вызовет подозрения.

— Тогда, может, стоит просто самые выделяющиеся черты скрыть? — предложила Эмбер. — Накинуть на эту штуку дешевую мантию с капюшоном или плащ. А порвется, так не особо и жаль.

— И это будет подозрительно уже само по себе, — возразил маг. — Что лишает всю затею смысла.

— Может, частичная трансфигурация? — предложила Грейнджер. — Небольшая часть материала, полдюйма вглубь вполне хватит.

— Невозможно трансфигурировать что-либо в человека, это базовое правило, — напомнил Слагхорн.

— Полностью, в разумного самостоятельного человека — нет, разумеется. Но если сделать лишь частично, только имитацию живых тканей, как у недоучек табакерка остаётся с крысиной шкурой и хвостом.

— Магическое сопротивление не позволит применить трансфигурацию к ртути. Только если держать под рукой дополнительно материал для превращения, но тогда подготовка будет длиться куда дольше, чем сейчас, — отметил очевидный недостаток маг.

— И это будет очень-очень мерзко, — добавила Эмбер, побледнев сильнее обычного и покачнувшись. — Как только придётся сражаться, и эта штука начнёт менять форму — кровь, обрывки кожи и волос во все стороны… При этом оно всё ещё будет выглядеть как я. Нет-нет, точно не хотела бы это увидеть.

— Одежда получается достаточно убедительно. Основная проблема — кожа, но тут, в принципе, есть решение, — заметил Слагхорн. — Существует одна магическая краска, хотя и с довольно сложным рецептом — достоверно имитирует цвет и блеск кожи почти любого оттенка, окрашенная поверхность даже теплая и почти неотличимая от живой на ощупь.

— Никогда о такой не слышала, — после паузы вынуждена была признать Грейнджер.

— Это далеко не школьный курс. Да и продукт весьма специфический, — пояснил волшебник. Покосился на Аманду, но всё-таки туманно уточнил: — Такую краску некоторые используют как раз при создании големов. Очень повышает достоверность. Если заинтересует, я могу приготовить для вас данный состав. Заказов на него немного, только ингредиентов сейчас нет под рукой, а в своей лаборатории появляться пока не хочется. В общем, если это сделать, проблемой останутся лишь глаза — их достоверно повторить почти невозможно, но это уже решаемо простыми методами отвлечения. Очки, закрывающие лицо волосы, что-то в этом духе.

— Благодарю за совет, профессор, — ответил Кайнетт. — Это было весьма познавательно и полезно.

— Мне тоже интересно было взглянуть на подобный образец. Надеюсь, ещё будет возможность побеседовать о магии, мистер Мерфи. И с вами, юная мисс, тоже. А теперь прошу простить. Я и так выбился из графика, — добавил Слагхорн, взглянув на старомодные карманные часы.

— До встречи, профессор, — попрощалась за всех Грейнджер, перед тем как волшебник направился к особняку. Вздохнула, глядя ему вслед.

Для неё не было секретом, что запланированный эксперимент был назначен на это время вовсе не случайно. Они рассчитывали, что Слагхорн будет проходить мимо. Никакой постановки или игры по ролям, просто достаточно было попасться ему на глаза, делая что-то весьма необычное, а дальше всё пойдёт само собой. Ни Блэк, ни остальные не скрывали, что спасали профессора не только из тяги к героизму и огромной широты души, но и надеясь получить его в союзники. Однако требовалось ещё и заинтересовать его, с чем вполне справился Джеймс.

Понимал ли всё это сам Слагхорн? Вполне возможно — всё-таки едва ли доверчивый простак десятки лет смог бы оставаться деканом Слизерина, каким бы чистокровным он сам ни был. Вполне возможно, с его стороны тоже шел своего рода торг — насколько он готов дать себя увлечь и убедить, насколько готов проявить интерес вместо того, чтобы сразу отказаться. И всё это вежливо и с полным взаимоуважением, разумеется. С другой стороны, Гермионе бы уже стоило привыкнуть к подобному. У всех свои интересы, и мало кто, как она, считает «тёмного лорда» своей личной проблемой, а не чьей-то ещё. Будь это иначе, вполне возможно, ей не пришлось бы когда-то учиться боевым заклинаниям. Возможно, и Гарри бы не остался сиротой, если бы люди относились ко всему этому по-другому…

— Ладно, если с ртутью мы на сегодня уже разобрались, Джеймс, ты говорил, что у тебя ещё есть какие-то идеи по применению льда? — напомнила она.

— Да, есть кое-что, — согласился Кайнетт, отвлекаясь от разговора с Амандой. — Думаю, это заинтересует вас обеих. Ведь если заставить воду принять любую форму и затем превратить её в лёд, эту форму затем можно анимировать стандартными чарами при должном умении. Что даёт довольно широкие возможности, как я полагаю.

* * *

Кайнетт остановился почти на середине шага, удивлённо переспросил:

— Отпраздновать? В самом деле? По-моему, повод довольно неубедительный.

С самого начала каникул он вместе с Грейнджер раз в несколько дней отправлялся в особняк Блэков для упражнений в аппарации, это не считая регулярных самостоятельных занятий по вычислению расстояния и тренировок в безлюдных местах с филином, который к лету научился перемещаться на короткие дистанции. И вот почти месяц спустя его усилия наконец-то принесли свои плоды. Да, всего один короткий прыжок на два десятка футов, как при первом обучении в школе — расстояние, которое можно пробежать за пару секунд. Но это было полноценное пространственное перемещение. Однако достижение, нормальное для шестикурсника, едва ли стоит того, чтобы его отметить, как это предложил Сириус.

— На самом деле, я хотел кое-что обсудить наедине, — сказал волшебник, убирая с лица легкомысленное выражение. — Молодежь уже аппарировала, опять у них свидание, так что нам никто не помешает.

— Что ж, если это необходимо, я готов выслушать.

В своём кабинете Блэк сразу прошел к небольшому бару, в какой-то момент добавленному к интерьеру во время приведения особняка в порядок. Где-то в это же время все «живые» портреты из этой комнаты были убраны и заменены на самые обычные картины, даже без какой-то системы, лишь бы размеры рам совпадали с прежними. Волшебник достал бутылку с вином, два бокала и занял кресло за своим столом. Приглашающе указал на место напротив, а затем пояснил, встретив вопросительный взгляд Мерфи:

— Это не насчёт тёмного лорда или моей обожаемой кузины. Хотя я слышал, какое-то шевеление в районе Лютного идёт, вроде кто-то опять взялся нанимать самых безнадежных маргиналов, которых не успели выбить за прошлые несколько лет. Ну да речь не о том. Проблема касается меня самого, и я хотел спросить совета. Ты должен помнить, что по условиям завещания я обязан жениться в ближайший год или лишусь всего, что уже получил. Не так ли?

— Я помню это ограничение, — подтвердил маг, опускаясь в кресло для гостей.

— В общем, всё оказалось труднее, чем я думал. Матушка поставила довольно жесткие условия, да и выбор свободных невест весьма невелик, учитывая всю мою историю, — движением мистического знака Сириус откупорил бутылку, разлил вино и продолжил: — Иначе говоря, у меня на руках полдесятка вариантов самое большее. И если рассматривать самый лучший из них… девушке всего двадцать два сейчас.

— Я её знаю?

— Может быть. Гвендолин Эшвуд. Заинтересована в предложении, всё ещё незанята, хотя по статусу крови едва проходит — её дед со стороны матери был магглорождённым, зато по отцу род почти такой же древний, как и наш.

— Занятно… — произнёс маг задумчиво. Разговор намечался личный и непростой, так что вино получило объяснение. Что ситуация для Сириуса будет сложной, он догадывался, но полагал, что выбор окажется больше. Хотя совпадение занятное — Хелен уже практически получила в руки наследницу Краучей, теперь есть шанс выдать старшую дочь за Блэков. Осталось устроить Элайне помолвку, например, с Лонгботтомом, и можно будет говорить, что Эшвуды вернулись в политику всерьёз и надолго. — И всё-таки, почему ты именно со мной решил обсуждать данную тему?

— А с кем, если так подумать? — волшебник развел руками. — Гарри ещё слишком молод, просто не поймёт.

— Люпин? У них с Тонкс тоже разница лет в десять, — отметил Кайнетт очевидное.

— Да, вот только есть одна проблема — они друг друга по-настоящему любят, я это вижу. Несмотря на разницу в возрасте, несмотря на то, что он — оборотень, а она — аврор. Даже завидую. В моём случае говорить о любви не приходится, да и было бы странно с учётом всех обстоятельств. Мы с той девицей и виделись-то всего пару раз, я ведь на раутах нашего «высшего общества» не самый желанный гость. Это с самого начала договорной брак, — подтвердил его предположения волшебник. — И ты в точно таком же положении, как я понимаю. Потому я и думаю, что нам найдётся, о чём поговорить.

Вздохнув, Кайнетт взял второй бокал в руки, автоматически простым заклинанием проверил содержимое, но ничего опасного не обнаружилось. Судя по всему, разговор будет долгий, чего он не ожидал. Конечно, можно отказаться, просто встать и уйти. Но как на это ни смотри, от статуса Сириуса во многом зависело и общее положение их странной группы, а также доступ к определенным ресурсам для Арчибальда лично. Тем временем Блэк продолжил развивать свою мысль:

— Тем более, ты чистокровный. И как я понял, со всей этой системой знаком куда лучше меня.

— Да, потому я не уверен, что именно тебе мешает, — признал маг.

— Не хочу чувствовать себя совратителем малолетних, это раз. И два, не хочу делать то, что мне укажут — наелся этого ещё в детстве, до сих пор тошно, — резко произнёс Блэк. Выпил вино и налил себе снова. Сделал приглашающий жест собеседнику, но тот его словно проигнорировал.

— Поправь меня, но разве это не было одной из причин прийти в школу? — спросил Кайнетт. — Найти подходящую чистокровную среди старшекурсниц?

— Это настолько очевидно? — удивился волшебник.

— Слухи начали ходить в первую же неделю. Таинственное прошлое и то, как тобой тут ещё недавно первокурсников пугали, даже «маггловская» одежда всем назло… Ты сумел произвести впечатление сразу же, слишком выделялся.

— Теряю навык, если это так заметно. Но в целом да, такая идея мне в голову приходила. Думал, как-то всё сложится само собой, — Сириус неопределенно взмахнул в воздухе левой рукой, будто пытался ухватить подходящий образ. — Преданная ученица, опытный профессор, отработки наедине поздним вечером, когда между ними проскочит первая искра… Ты наверняка в гостиной слышал кучу историй в этом духе про «старшего кузена моего знакомого и одну учительницу».

— К сожалению, — скривившись, был вынужден признать маг. Ещё одна из многочисленных проблем пребывания в среде подростков — подобные «правдивые» байки, которыми регулярно делились, порой на ходу додумывая самые нелепые подробности. Он старался отстраняться от всего этого, как от фонового шума, но иногда приходилось хотя бы делать вид, что он слушал очередной рассказ. Чтобы справиться с раздражением от этих воспоминаний, он сделал глоток из бокала. Вино было весьма приличным и не слишком крепким, вот только этому телу ещё только четырнадцать, да и сам Кайнетт не употреблял алкоголь уже четыре с лишним года, успел отвыкнуть. Стоит соблюдать меру.

— В общем, на что-то я всё-таки надеялся, — продолжил волшебник. — Только зря. Даже тем, кто и в самом деле проявлял внимание, был интересен новый таинственный профессор, за этим образом они не видели некоего Сириуса Блэка. Слышал, у Лунатика тоже хватало фанаток со старших курсов, и даже у Грюма нашлись обожательницы, про Локхарта я вообще молчу. На моём месте мог быть кто угодно. А раз всё не сложилось, как в романах, пришлось рассматривать имеющиеся предложения. Сроки уже поджимают.

— И это вторая часть проблемы, как я понимаю?

— Да. Я всё детство был кому-то должен, меня всегда заставляли делать что-то «потому что так надо». «Не общайся с грязнокровками, ведь ты старший сын Блэков». «Стань старостой школы, ведь ты старший сын Блэков». «Заставь всех себя уважать, ведь ты старший сын Блэков»… — он выпил, словно пытаясь перебить горечь этих слов. — И так далее, день за днём и год за годом. Ничем хорошим это не кончилось. А теперь я опять «должен» сделать что-то, чего я не хочу.

— По-моему, ты за прошедший год и так сделал достаточно того, чего не хотел, — справедливо заметил маг. Медленно допил вино и поставил бокал на стол. Он чувствовал, что в таком состоянии уже готов слушать откровения Блэка.

— Есть разница. Принести извинения, подписать кучу документов, даже сидеть на заседаниях в Визенгамоте — всё это можно терпеть, пускай и с трудом. Но тут речь идёт слишком о многом, к тому же в мои проблемы будет втянут и другой человек. Потому что я «должен» выполнить условия этого проклятого завещания, и оспорить их уже не получится, — закончил он резко, затем осушил бокал в пару глотков и налил снова, сразу обоим.

— Слишком сильное маггловское влияние, — оценил Кайнетт пренебрежительно. — Когда я при Грейнджер просто упомянул договорные браки, она чуть не устроила сцену. Думаю, многие бы тут её чувства разделяли. Я с детства знал, что женюсь на той, кого мне выберут. Так положено. Магический потенциал нельзя купить или создать в лаборатории, только методично усиливать поколение за поколением. А раз мы родились с этим даром, это и наш долг тоже. Отказ недопустим.

— И ты не думал, что мог бы выбрать?

— Нет. Не всерьёз, во всяком случае. Все вокруг придерживались этих правил, и я считал это естественным, да и до сих пор считаю, — уверенно заявил маг. Затем поинтересовался: — А что именно тебя не устраивает в браке помимо того, что тебя «заставляют» это сделать?

— Не так уж и мало. Допустим, Гарри не нужна будет хорошая мачеха — через год он станет совершеннолетним, я свою возможность позаботиться о нём уже упустил. Но мне с этой девушкой жить вместе. Заводить детей, ведь в завещании остались и другие пункты. Я знаю, для чего мне этот брак — просто нужно не вылететь на улицу и не остаться нищим, чтобы я мог и дальше защитить крестника и отомстить Сам-знаешь-кому за брата. То есть я ей просто воспользуюсь, как ключами от дома и от сейфа, понимаешь?

— А ты не думал поинтересоваться, для чего ей этот брак? — спросил маг, вновь потянувшись за своим бокалом. Трезвым эти метания слушать было невозможно. — Может, Гвендолин или её семья точно так же хотят тобой воспользоваться. Вряд ли у них проблемы с деньгами, но вот имя и политический вес точно не помешают.

— Ты сейчас не помогаешь, Мерфи.

— Неужели? Стоит уже перестать себя жалеть, — произнёс он резко. — «Коварный старый извращенец хочет воспользоваться наивной девочкой в своих планах…» Ты себе уже что-то подобное успел выдумать? Вполне может статься, «невинная девочка» тебя стоит. Как знать, может, у неё тяга к бунту не меньше, чем у тебя, и своих планов на этот брак тоже хватает.

— А тебя, значит, подобные терзания даже и не посещают? — словно с обидой спросил Блэк. — Всё в порядке, всё пристойно?

— А разве должны?

— Я ведь уже сказал, мы в похожем положении. С твоими принципами, с идеей любой ценой восстановить семью, тебе ведь в любом случае придётся искать себе жену, пусть не сейчас, а после школы. И ты на тот момент будешь вдвое старше любой из кандидаток. Кроме того, если выбирать по «породе», ту, которая родит самых здоровых детей — тебе ещё как-то придётся убедить в этом её и, возможно, её семью. В Британии договорные браки в основном остались только среди старых чистокровных семей, а им не подойдёт «магглорождённый», — обстоятельно, даже занудно объяснил Блэк. Похоже, на него уже действовал алкоголь. — Все же остальные, как ты говоришь, под «маггловским влиянием» последние лет сто. Твои слова о накоплении сил из поколения в поколение просто не станут слушать. А значит, что-то нужно будет предпринимать.

— Изображать нежные чувства? Петь серенады под балконом? — с сарказмом поинтересовался маг. Усмехнувшись, сам оценил свои слова: — Какая чушь.

— Тогда придётся подкопить денег или хотя бы найти выгодную должность. Имени у тебя здесь нет, романтика не привлекает, тогда остаётся лишь брак по расчёту.

— Меня это вполне устроит, — криво усмехнувшись, заверил маг и сделал ещё глоток вина. — Меньше эмоций, меньше проблем.

— И ты говоришь, что это я себя жалею? — демонстративно удивился Сириус. — По-моему, у тебя с этим ещё хуже обстоит.

— Я хотя бы не сбегал от своего долга, — огрызнулся Кайнетт, резко взмахнув рукой.

— Может быть, но ты его тоже не выполнил, раз сидишь сейчас здесь.

Это крыть уже было нечем. Он в самом деле не сделал то, что должен сделать любой уважающий себя маг — не оставил наследника, не обучил и не передал герб следующему поколению. Не успел. Да, он делал всё правильно: имея в распоряжении мощь Искандера, не ограниченную жалкими способностями недоучки, а также с полным собственным резервом и магической цитаделью прямо в центре города, он бы победил в войне без особенных усилий. Если бы отправил верных людей сопровождать посылку с артефактом из Македонии, если бы сразу закрыл барьерами весь отель от крыши до подвала, если бы выбрал другую тактику в сражении с магами… Если бы вообще не отправился на эту чёртову войну за бесполезной чашей! Если бы не захотел доказать Соле, чего он стоит в бою, а не только в лаборатории или за профессорской кафедрой в академии.

— Да, встретились два недоразумения… Знаешь, от любви одни проблемы, волшебник, — произнёс он не очень чётко, когда пауза изрядно затянулась. — В этом все легенды совершенно правы. Не будь её, барон де Рэ не превращал бы детей в чудовищ. Не будь её, не пал бы Камелот. Не будь её, и я не сидел бы здесь. Так что, — он отсалютовал полупустым бокалом, — за расчёт и логику.

— Мне кажется, для первого раза с тебя хватит… — помедлив, решил Блэк и встал из-за стола.

— Может быть, — покладисто согласился маг и поставил опустевший бокал на стол.

Попытался подняться на ноги, но пол словно покачнулся, заставив рухнуть обратно в кресло. Кажется, он переоценил возможности этого тела переносить алкоголь, понадеявшись на свой опыт. В принципе, выводящее токсины заклинание, заодно способное мгновенно протрезвить, было несложным, всего четыре строки. Кайнетт прикрыл глаза, пытаясь дословно вспомнить арию, которую ему уже несколько лет не представлялось случая использовать. И сам не заметил, как провалился в глубокий сон.