Hydrargyrum (джен)

— Особое внимание следует уделить взаимодействию Сатурна и Меркурия, то есть очистке ртути в свинце.

— Однако это ведь лишь часть малого магистерия, продолжение процесса не даст нужного нам результата.

— Думаю, стоит взять за основу работу Джабира ибн Хайяна по обработке металлов, но сосредоточиться на самом процессе возвышения отдельных элементов.

В этот вечер собрание у профессора Слагхорна выглядело довольно необычно. С полдюжины студентов не сидели чинно вокруг большого стола, обмениваясь вежливыми и ничего не значащими фразами, а собрались рядом с бывшим деканом, обсуждая новый проект и предлагая собственные идеи. Чашки с чаем и вазы с фруктами и сладостями были сдвинуты в сторону, а освободившееся место заняли листы пергамента и бумаги с набросками схем, алхимическими кругами и рядами формул. И спор пока не собирался снижать свой накал.

Кайнетт стоял немного позади основной группы и не вступал в полемику без крайней необходимости, предоставив другим участникам клуба выдвигать и отстаивать перед Слагхорном тезисы, которые были подготовлены заранее. Конечно же, он мог бы сразу положить перед Горацием готовый план работ с указанием всех операций и необходимых материалов, но тогда не было бы возможности проверить как Крауч и Эмбер усвоили его уроки и смогут ли они теперь аргументированно отстоять свою точку зрения перед другим алхимиком. К тому же, так всё куда естественнее смотрелось со стороны — истина, как ей и положено, рождалась в споре.

— Ещё остаётся вопрос, как назвать то, что у нас получится, — заметила Клэр. — Чтобы звучало красиво. Может, «алхимическое серебро» или «настоящее серебро»?

— Всякое серебро, созданное или просто очищенное при помощи трансмутации, принято называть «алхимическим». Тут нет ничего нового. Потому вас могут неправильно понять, — возразил Слагхорн.

— А любое настоящее серебро, найденное в природе — неидеально по своей сути. Алхимия изменяет обычный металл и превращает его уже в нечто иное, более совершенное, — объяснил ученице Кайнетт.

— Кроме того, у нас всё-таки не мифрил получается, чтобы использовать это название, — добавила Грейнджер. — Пока стоит остановиться на «Argentum Optimum», что куда ближе к сути.

Сама идея проекта была проста, как и всё гениальное. В основе основ алхимии лежало создание идеальных субстанций — идеального растворителя, идеального металла, дарующего вечную жизнь эликсира, чтобы сделать обычного смертного человека идеальным и лишенным недостатков. Когда совершенным металлом и конечной целью научного поиска было объявлено золото, немало алхимиков сосредоточили все силы на его получении… в том числе и для того, чтобы спонсировать свои дальнейшие эксперименты, ведь мистические науки и в Александрии, и в Эль-Куфе, и в Париже стоили немалых денег. Однако те маги, кто отличался большей широтой взглядов, либо просто был менее ограничен в бюджете, уделяли внимание и методам совершенствования иных природных металлов и прочих веществ, надеясь решить прочие великие задачи алхимии и получить в итоге панацею, алкагест и ребис.

Серебро обычно рассматривалось алхимиками лишь как побочный продукт трансмутации на пути к золоту и философскому камню. Но Гебер, он же ибн Хайян, в своих трудах отводил работе с ним немало времени, Кайнетту же оставалось лишь найти нужные книги, скомпоновать описанные там приемы и адаптировать методы тысячелетней давности под более современные технологии. В итоге они собирались получить металл, который будет в большей степени серебром, чем само серебро — более ярким, более приятным на ощупь, более лёгким и прочным, не темнеющим долгое время… Весьма ценный и необычный материал для ремесленников и ювелиров волшебного мира. Особенно если помнить, что в «маггловском» мире серебро высокой пробы сейчас можно купить любыми партиями и всего фунта по четыре за унцию. Выход же на тех, кто заинтересуется подобной экзотикой, вполне способен обеспечить (за свой небольшой процент и долю известности) Слагхорн, имеющий весьма обширные связи в самых разных кругах. По словам бывших «мародёров», старый профессор всегда имел привычку жить не по средствам, и никогда от шанса получить пару лишних галеонов не откажется. А ещё Гораций понимал, что он нужен ученикам не меньше, чем они ему, так что беседа протекала вполне продуктивно.

Кайнетт, хотя и прислушивался к разговору, но также не забывал смотреть по сторонам. Кто-то из волшебников сел ближе, чтобы послушать дискуссию об алхимии. Кто-то общался между собой, благо тут собрались ученики с разных курсов и факультетов, многие из них обычно могли увидеться разве что в коридорах или в большом зале. К примеру, Габриэль откровенно флиртовала с Поттером, одновременно раздавая весьма нелестные комментарии окружающим на французском. Судя по лицам чистокровных, многих из них этому языку в своё время обучали.

Однако несмотря на чудачества вейлы, не меньше половины собранных Горацием волшебников и ведьм откровенно скучали. Слагхорн не уделял им внимания, как раньше, не просил рассказать о своих успехах или делах родственников, известных в магическом мире — он целиком сосредоточился на разговоре, который в ближайшем будущем сулил кое-какую прибыль и перспективы. Малфой, Нотт, Забини, Шафик, Селвин, сёстры Кэрроу и сёстры Гринграсс… Кайнетт не мог не думать о том, что кто-то из них вполне способен оказаться тем самым конкурентом, спешащим добраться до крестража в школе раньше их клуба. Или, может быть, уже успешно это проделавшим. Последнее ещё не было бы однозначным поражением, ведь соотношение сил всё ещё катастрофически не в пользу Реддла, но решение проблемы могло бы затянуться ещё на несколько лет, чего стоило бы избежать.

— Профессор, вы уверены, что это так уж необходимо? — ожидаемо, первым не выдержал именно Малфой.

— Что именно? — уточнил тот, отвлекшись от разговора с Эмбер.

— Тратить ваше… и наше время подобным образом, — вместо Драко ответила старшая Гринграсс. — Это, без сомнения, крайне мило, что магглорождённые студенты впервые сумели что-то изобрести и решили перед вами похвастаться своим «достижением» в магии. Очаровательно даже, но стоит ли оно подобного внимания? Всё, что они смогут предложить, для волшебников уже давно не ново.

— Такая категоричность. А ещё потом спрашивают, почему я чистокровных недолюбливаю… — проворчала Тейлор, оглядывая старшекурсников за столом. Быстро поправилась: — Извините, профессор, вас я не имела в виду. Так вот, про то, что уже не ново. А сколько серьёзных открытий волшебники Британии сделали за последние полсотни лет, в сравнении с обычными людьми? Волчье противоядие, разве что, и то ведь — всего лишь полумера, а не полноценное лекарство. Может, стоит дать попробовать тем, кто пытается что-то изменить?

— Попробовать? Никто и не запрещает, — Нотт несколько наигранно развёл руками. — Вопрос лишь, как именно это делать. Попытаться для начала разобраться в предмете и в том, что уже было придумано до вас, или сразу отбросить чужое мнение и начать объяснять волшебникам, как нужно переделать наш мир. Что чаще всего и происходит.

— «Ты приходишь ко мне и просишь, но ты просишь без уважения…» — с сарказмом процитировала Клэр склонив голову на бок и разглядывая обычно молчаливого слизеринца.

— Точно! — Малфой проигнорировал иронию, либо и вовсе не заметил. — Рад, что хотя бы кто-то понимает иногда.

— Смотрите, я сын министра, а вы чего добились в жизни? — негромко произнесла Тейлор, но Кайнетт её услышал. Слагхорн, вероятно, тоже, однако профессор промолчал.

— Слепая вера в авторитеты? Просто прекрасно, но на дворе уже не пятнадцатый век. Всё нужно подвергать сомнению, — произнесла Грейнджер, «не заметив» фразы Карин. — А не принимать что угодно, просто потому что так сказали пятьсот лет назад.

— Как типично для магглорождённых, — снисходительно ответила Астория. Кажется, она говорила совершенно искренне: — Вы просто не способны понять и принять истинное положение дел. Всегда думаете, что знаете лучше, никто вам не указ. Все вы одинаковые — ты, Тейлор, Мерфи…

— Самое смешное, что вообще-то я целиком разделяю идею о превосходстве чистокровных семей, — высказал Кайнетт своё мнение. В наступившей тишине он продолжил, глядя на Гринграсс и будто не замечая изумленных взглядов с обеих сторон: — Но только при одном условии. Если это превосходство можно измерить, если его можно увидеть.

— А разве это и так не очевидно? — Малфой прямо за столом принял горделивую позу, копируя отца. Демонстративно оглядел своих соседей.

— Выведение породы? — презрительно уточнил маг. — Внешность нетрудно изменить любому волшебнику, на время или навсегда, сделать её идеальной. А как быть с даром? У Виридиан острые уши, но она уже через год или полтора будет по магии сильнее тебя, Малфой. У твоей кузины натуральный сиреневый цвет волос, однако она вполне компетентный аврор с боевым опытом. Если бы встал выбор, увеличить свой потенциал вдвое, но вместе с тем получить светящиеся глаза, чешую или рога, то я бы не стал колебаться и после носил их как знак гордости, не стал бы прятать.

— Чему тут удивляться?.. — протянула Селвин с отвращением. Фальшиво изобразила сочувствие, сказав: — Поздравляю, Аманда, ты выбрала себе отличную пару.

— Ваша преданность магии может лишь радовать, однако в целом данный взгляд на вещи не слишком популярен, мистер Мерфи, — произнёс вдруг Слагхорн, до этого лишь наблюдавший за спором с немалым интересом.

— Вы так считаете, сэр? — удивился маг.

— Нечеловеческие черты от сирен, гоблинов или вейл, врожденные особенности метаморфов — в этом современные люди уже не видят ничего предосудительного. Но есть и другой не столь давний пример. Доподлинно неизвестно, изменился ли Сами-знаете-кто под действием тёмной магии или же он вполне осознанно проводил над собой эксперименты… однако это факт, что когда он вернулся в Британию после долгого отсутствия, то внешне уже мало напоминал того юношу, который когда-то учился на моём факультете. Рассуждать о том, что собственный облик будет невысокой ценой за лишнюю магию — это может быть небезопасно, вы ведь не хотите подобных параллелей.

— Магия не бывает лишней. Однако я понял… общепринятую точку зрения, — признал Кайнетт, склонив голову.

— А вы сами как считаете, профессор? — спросила вдруг Грейнджер. — Сами-знаете-кто действительно изменился из-за темной магии, либо намеренно пытался с собой что-то сделать? Да и что он мог? Предел доступных волшебнику сил ведь определяется при рождении, увеличить его уже не получится, можно только освоить всё, что дано от природы.

— Не стоит судить столь категорично, юная леди. Как бывший профессор зельеварения, я могу вас заверить, что существует множество самых разнообразных составов, которые могут сделать волшебника умнее, сильнее, быстрее, даже удачливее. Далеко не все из них безопасны, особенно в руках профана, однако сама идея должна быть вам понятна… — объяснил Слагхорн неторопливо, обычно за таким вступлением следовала очередная история из его богатой биографии.

— У магглов всё это тоже есть, профессор, — ответила ведьма быстро, не дав ему пуститься в долгие объяснения. — Самые разные препараты, легальные и куда чаще — нелегальные.

— Тем проще будет объяснить. Даже если количество доступной одному человеку магии всегда ограничено, отдельные люди веками пытались найти самые разные лазейки. По легендам, Бузинная палочка, один из Даров смерти, стократно усиливает каждое брошенное заклятье. Но были и другие пути: ведь можно заставить тело не чувствовать боли и усталости, колдовать быстрее, легче переносить удары вражеских чар… — затем волшебник сменил тон на более строгий и суровый: — Но всё это, разумеется, будет иметь свою цену. Магия хранит множество тайн, порой далеко не самых приятных, и было бы неразумно сходу говорить, что чего-то не может быть никогда. Отметать полностью какой-либо вариант, если о нём не пишут в одобренных Министерством книгах.

— То есть, вы думаете, что и Тот-кого-нельзя-называть искал способы, чтобы становиться всё сильнее и сильнее? — тихо спросил Поттер. — И платил за эту любую цену.

— Да, я считаю именно так. Иной вариант слишком красив и слишком удобен многим. Тьма пробивается изнутри и меняет человека внешне… В своё время Том Реддл был одним из самых популярных молодых людей на старших курсах: отличник, староста школы, красавец и очень галантный джентльмен, — Слагхорн предпочел не заметить, как вздрогнули некоторые чистокровные. Упоминать настоящее имя «Тёмного лорда» считалось в их семьях очень дурным тоном, да и это просто было небезопасно в прежние времена. — Никто не мог бы сказать, кем он станет спустя двадцать пять или тридцать лет. Среди моих учеников были Бартемиус Крауч и Фрэнк Лонгботтом, Лили Эванс и Беллатрикс Блэк, многие и многие другие… Я помню их первокурсниками, нервничающими перед тем как надеть Распределяющую шляпу. Помню их такими же подростками, как и все вы. Ни у кого из них не начали пробиваться белые крылья или расти козлиные рога, какие бы идеи они ни отстаивали, и чью бы сторону ни занимали. Если бы «злодея» можно было определить с первого взгляда, по красным глазам, клыкам и копытам, а над праведником сиял нимб, война с Тем-кого-нельзя-называть и его сторонниками не длилась бы десять лет, — в тишине Слагхорн оглядел учеников, вздохнул и произнёс уже другим тоном: — Но вряд ли вам было интересно слушать подобные истории. Думаю, лучше поговорить о более простых вещах. Мисс Грейнджер, по поводу вашего проекта, я думаю, вы ещё объяснили нам не все детали…

Дискуссия вернулась к алхимии и серебру, на этот раз без возражений со стороны чистокровных. Кайнетт собрался присоединиться к разговору, когда почувствовал, как магическое зеркало во внутреннем кармане нагревается и слегка вибрирует. Очередной «звонок» от Лливелина был назначен только на субботу, а значит, случилось что-то срочное. Если сейчас предстоит срываться и бежать к границам антиаппарационного барьера, счёт может вовсе идти на минуты. Однако даже в этом случае демонстрировать спешку окружающим никак нельзя.

— Разрешите ненадолго отлучиться, профессор? — скромно поинтересовался он, обратившись к Слагхорну.

— Мы же не на уроке, Мерфи. Вы можете выйти в любой момент, если вам это необходимо, — ответил тот, легкомысленно махнув рукой в сторону двери.

— Благодарю вас, сэр.

Чувствуя, как уходит время, маг неторопливым шагом миновал несколько дверей, поднялся по винтовой лестнице на один этаж и зашел в пустой класс, не успевший переместится после очередной смены конфигурации коридоров и комнат замка. Только выставив несколько сигнальных и охранных барьеров, он наконец извлек артефакт и снял со стекла защитную ткань.

— Я слушаю тебя, — произнёс Арчибальд, направив зеркало в пол. Всего лишь ещё одна предосторожность.

— Прошу простить за срочность, босс, — голос определённо принадлежал его ученику. — Но у нас появилась работа, отложить её мне не удалось. Требуется твоё участие, я один не справлюсь.

— Кого-то из наших «коллег» подстрелили и срочно нужно спасать ему жизнь? — устало поинтересовался маг.

— Нет. Задача, скорее, прямо противоположная… В продвижении на запад возникли некоторые сложности, и работодатель хочет подстраховаться. Послезавтра ночью нужно быть на месте, — тише добавил сквиб. Он достаточно знал своего наставника, чтобы понимать — всё услышанное его не обрадует.

— Удастся перенести дело на два дня? — уточнил маг без особой надежды. На выходных появится больше возможностей исчезнуть из замка, не вызвав подозрений. В ночь с четверга на пятницу сделать это будет куда сложнее.

— Невозможно, я пробовал. Слишком большой куш на кону, помимо новых территорий, главный не желает слушать возражений.

— Ожидаются проблемы?

— Именно поэтому мы там и нужны. Но обещали, что премиальные будут соответствовать… — без особого оптимизма пообещал Лливелин.

— Слабое утешение, — произнёс Кайнетт сквозь зубы, оценивая доступные варианты. Отказаться он мог, теоретически. Но это серьёзно осложнит дальнейшее сотрудничество. Проблем будет больше, чем те, которые ему пришлось бы решать сейчас. Он скомандовал, не скрывая раздражения: — Хорошо, собирай всё, что понадобится. Я буду на месте к сроку.

Сняв все барьеры и покинув темный класс, маг остановился в пустом коридоре у окна. Посмотрел на стекающие по стеклу капли дождя, мысленно перебирая ближайшие планы. Всё расписание летело к чёрту: занятия с Эмбер и Крауч, работа в библиотеке над собственными исследованиями — всё это придётся отложить ради подготовки к неожиданно свалившейся «работе». Также срочно потребуется создать алиби. И неизвестно, сколько эликсиров, накопителей и мистических знаков придётся потратить напрасно… А всё потому что чужая жадность не знает границ.

Кайнетт задумался, стоит ли возвращаться на собрание или лучше сразу приступить к составлению планов на ближайшие пару дней. Однако его исчезновение может показаться слишком подозрительным, а привлекать к Джеймсу Мерфи повышенное внимание сейчас совершенно излишне. Остаётся надеяться, что хотя бы разговор остался в рабочем русле, а не ушел вновь в обсуждение взаимных обид между старыми и новыми семьями волшебников.

* * *

Посмотрев вокруг, тяжело было согласиться с людьми, когда-то назвавшими это место «зелёным селением». Заброшенная промзона Гринвича представляла собой несколько миль серого бетона и бурого от ржавчины железа, протянувшихся вдоль реки. Зелёными пятнами тут выделялись разве что пробивающиеся сквозь разбитый асфальт сорняки да плесень на потрескавшихся стенах.

— Я надеюсь, они собираются появиться здесь до рассвета… — не скрывая раздражения, произнёс Кайнетт, оглядывая сверху улицу с редкими каким-то чудом уцелевшими фонарями. Замкнутый барьер на этой крыше скрывал его и Лливелина, а также гасил звук, потому маг не боялся стоять в полный рост, изучая окрестности. Смотреть всё ещё было не на что: справа темнел массивный корпус завода, закрытого ещё в семидесятых, слева протянулись рядами давно закрытые одноэтажные гаражи, разрисованные аляповатыми безвкусными граффити в несколько слоёв.

— Наши уже в пути, будут через несколько минут, — ответил Лливелин, не прекращая наблюдения за объектом. Несмотря на маскирующий барьер, он всё равно присел рядом с лестницей, ведущей с крыши заброшенного депо вниз. Рядом сквиб уложил свою автоматическую винтовку, ведь оптического прицела на ней установлено не было, а он вполне комфортно следил за людьми внизу через обычный бинокль. Лин не имел снайперской подготовки, так что подобное оружие всё равно в его руках было бы не слишком полезным. Здесь он прикрывал наставника, который будет контролировать свою часть операции, а не собирался лично перестрелять всех видимых врагов ещё до подхода основных сил.

— Чего ждать от тех, кто там засел? — спросил маг, презрительно кивнув на склад, заполненный бандитами в безвкусной и кичливой одежде. Среди бродящих по территории людей с оружием виднелось всего пара более или менее белых, все остальные оказались темнокожими.

— Если не касаться магии… Этот район держит то ли OFB, то ли PDC, не помню точно, но, в общем, ямайцы с улиц, шпана, но наглая, — судя по тону, сквиб тоже был о них весьма невысокого мнения. — В основном занимаются наркотой и торговлей оружием, кто сумеет на этом подняться — отмывает деньги и начинает «чистую» музыкальную карьеру. Насколько я знаю твои вкусы, босс, этот рэп для тебя уже был бы поводом их всех перестрелять, если бы ты его услышал. В плане оружия у них в большом почете китайские АК и Мак-10, то есть большой калибр, много пуль, кучность в комплект не входит.

— Ясно. Бесполезный мусор. Искать их никто не станет.

— Разве что фанаты, — предположил Лин, мрачно усмехнувшись.

Маг не ответил, вслушиваясь в гул приближающихся машин. На первый взгляд вся задача звучала просто. Ирландцы, пользуясь его поддержкой, продолжали расширение зоны влияния, однако в западном Лондоне их продвижение замедлилось. По слухам, одна из местных группировок тоже привлекла себе на помощь волшебника или нескольких, потому Мерфи и Лливелина отправили разведать местность и при необходимости нейтрализовать магическую угрозу во время захвата очередного склада с нелегальным товаром. Что ж, насчёт противника информаторы не ошиблись — древнее здание помимо бетонного забора с колючей проволокой поверх ограждал и замкнутый барьер, уводящий в сторону обычных людей.

Если тот, кто его ставил, всё ещё находится здесь и при этом он не полный идиот, который с одной палочкой выскочит под пули, Кайнетту придётся вмешаться самому и устранить противника, для противостояния которому у рядового пушечного мяса заведомо не хватит мозгов. С учетом высоких шансов поучаствовать в сражении лично, пришлось замаскироваться заранее. Всё-таки синий плащ Мерфи в магическом мире видели слишком часто, чтобы рисковать появиться в таком виде на месте столкновения двух банд. Даже если видеокамер в этом районе не осталось, но свидетелей всё равно будет слишком много. Лин ограничился тёмной балаклавой, Кайнетт же подошел к задаче более изобретательно, поэтому перед тем как покинуть лабораторию, он за пару минут удлинил волосы до плеч, перекрасил их в черный цвет и использовал несложные косметические чары, на несколько часов меняющие черты лица. Подобный набор средств обычно использовали ведьмы, ищущие себе приключений в мире магглов, но можно было воспользоваться им и иначе. Тёмное пальто с наспех наложенными чарами против холода, дождя и ветра помимо прочего скрывало подвешенные к поясу ножны. Про себя Кайнетт был искренне рад, что наконец-то ему больше нет нужды заказывать одежду в отделе для подростков — рост Мерфи в пять футов и восемь дюймов всё ещё был немного ниже среднего для взрослых, но уже ненамного.

Рация в кармане у Лливелина затрещала и захрипела, но сквиб сумел в этом шуме разобрать что-то связное, кивнул и затем предупредил:

— Готовность — две минуты. Парни уже почти на месте.

— Наконец-то… — ответил маг с досадой, поворачиваясь к появившемся в конце улицы темным фургонам с выключенными фарами. Они и так прождали здесь дольше, чем ему бы хотелось, а лишнего времени у него нет.

Машины набирали скорость, направляясь к складу, так что пора уже было начинать. Вытянув перед собой руку, он произнёс арию и активировал несколько заранее нанесенных в неприметных местах магических кругов:

— Fix errant et reditus solito.

Три алые вспышки выбросов маны засияли вокруг склада, не оставляя отсветов и теней, а затем также быстро погасли. Хаотично направленная магическая энергия разрушила границы барьера, возвращая законы реальности в норму и открывая обветшалое строение взглядам обычных людей. Среди охранников раздались крики, эхом донеслись какие-то команды, но фургоны уже затормозили с резким заносом на свободном пространстве и наружу посыпались люди с винтовками и дробовиками. Между ямайцами и ирландцами быстро завязалась перестрелка.

Последние оказались заметно лучше вооружены и подготовлены, так что исход этой стычки предсказать было нетрудно и без хрустального шара или колоды Таро. Прибывшие бандиты уверенно продвигались вперёд, оставив за собой уже с полдюжины убитых. Такими темпами захват всего здания — вопрос нескольких минут. Однако наступление вдруг замерло, когда сразу в нескольких местах вспыхнула паническая торопливая стрельба, которую сопровождали испуганные крики и проклятья. Уже убитые ямайцы поднимались с земли, бросаясь на своих убийц и словно игнорируя автоматные очереди и заряды картечи в упор. Приглядевшись, на шее у каждого можно было различить светящийся фиолетовым амулет из скрученной травы и мелких костей.

— Опять инферналы… — проворчал сквиб раздраженно.

— Прикажи отходить, — спокойно сказал маг, глядя на этот разгром. — Они слишком перепуганы, чтобы действовать слаженно. Я разберусь сам.

Лин начал быстро выкрикивать команды в рацию, а Кайнетт достал из кармана пальто небольшой кусок гранита, заряженный энергией настолько, что казался тёплым в ладони. К счастью, это была чужая сила, которую будет не так жалко потратить на подобную ерунду. Быстро проговорив нужную арию, маг размахнулся и швырнул камень вперёд, одновременно ускорив его порывами ветра. Проследив взглядом его падение, извлёк из рукава волшебную палочку и направил вниз. Одноразовый мистический знак приземлился у дыры в ограждении, когда последние ирландцы уже отошли к своим машинам и заняли оборонительные позиции, панически отстреливаясь без какого-либо толку. Даже на таком расстоянии донёсся треск и грохот, забор и ветхое дорожное покрытие словно пошли волнами, а несколько секунд спустя массивная фигура, слепленная из асфальта и бетона, сделала первый тяжеловесный шаг вперёд, оставив за спиной глубокую воронку. Поднявшийся голем достигал девяти футов в высоту и лишь немногим меньше — в ширине плеч, так что первый же удар огромного кулака снёс ближайшего мертвеца, обратив тело в серый прах. А дальше магический конструкт просто неторопливо двинулся вперёд по указанию мага, легко уничтожая нежить на своём пути. Оставшиеся в живых ямайцы открыли огонь из всего, что у них было, но смысла в этом оказалось немного — пули не причиняли вреда ожившей каменной глыбе, как и взрывы пары брошенных гранат. Ирландцы же наоборот, собрались с духом при виде столь мощного подкрепления на своей стороне и начали вновь стрелять хотя бы куда-то в сторону противника.

Голем уже почти добрался до стены склада, когда над полем боя прогремела короткая ария на незнакомом языке, а затем поток пламени ударил сверху в каменную фигуру, испарив «голову» и заставив закипевший асфальт стекать с тела. Усиленное магией зрение помогло Кайнетту быстро отыскать замершего на крыше чернокожего человека в странном балахоне и с костяным жезлом в руках. Похоже, бандиты не полагались на местных волшебников, а воспользовались услугами колдуна с малой родины. Это же объясняло и восставших мертвецов.

— Лин, займись этим шаманом. Бей наверняка, чтобы остальные прониклись.

— Понял, — ответил тот быстро. Подхватил свою винтовку и закинул на ремне за спину. Затем извлёк из-под плаща штуцер, проверил заряженные в него патроны и понёсся вниз, перепрыгивая через ступени.

Кайнетт одной рукой дирижировал големом, размышляя, не пустить ли в ход вторую заготовку, оставленную рядом с вражеской базой ещё во время подготовки к вскрытию барьера. Однако решил пока воздержаться. Ирландцы вновь пошли вперёд и уже заняли позиции за забором, перестреливаясь с противником внутри склада — они и так потеряли несколько человек от рук оживших мертвецов, не стоило лишь ради эксперимента подвергать лишнему риску своих «союзников».

На пару минут ситуация замерла в равновесии: колдун нанёс голему определенный вред, но не смог уничтожить окончательно, а ни та, ни другая банда не рисковала продвигаться дальше, пока двор раз за разом заливают потоки огня. Эффективность стрельбы почти в непроглядной для обычных людей темноте была совершенно смехотворной, если бы все бандиты просто палили в небо, толку было бы примерно столько же. Затем в разбитом окне на верхнем этаже завода сверкнула вспышка выстрела, донёсся грохот и крышу склада залило синеватым сиянием, когда пуля из штуцера ударила в шаге от колдуна и запустила заранее наложенные чары остановки движения. Шаман неловко замер с вскинутым жезлом, очередная ария оборвалась на полуслове. А секунду спустя вторая пуля буквально разорвала человека надвое, швырнув верхнюю половину тела вниз во двор.

— Вперёд! — долетела снизу команда, стрельба резко усилилась.

Кайнетт заставил голема вбить внутрь одно из окон вместе с прятавшимся рядом бандитом. Конструкт двигался медленно из-за застывших потёков асфальта, но при таком весе скорость уже не играла существенной роли. Исход боя был уже предрешен.

Внезапно темноту заброшенной промзоны сразу в трёх местах разорвали красно-синие вспышки полицейских огней, донёсся гул двигателей, отрывистые команды и почти тут же внизу включился мегафон:

— Это Служба столичной полиции! Немедленно прекратите огонь и сложите оружие! Повторяю…

Маг беззвучно выругался, быстро оглядел поле боя. Обычных патрульных не было видно: склад и фургоны ирландцев окружали хорошо экипированные бойцы с щитами и автоматическим оружием — команды огневой поддержки, такие Крауч с помощью «Империо» использовал для нападения на школу два с лишним года назад. Теперь об успехе операции можно забыть, размер добычи перестаёт быть важен, вопрос лишь в том, как обеспечить отход «своим» и избежать задержания самому. Перебить пару дюжин полицейских было бы не то чтобы невозможно, но последствия для группировки будут куда хуже, чем даже от задержания всей штурмовой команды сразу. Ожидаемо, убийство своих для полиции — вопрос принципа. К счастью, у него ещё осталось в запасе несколько козырей, которые не пригодились против бандитов.

— Surgit ex sommo, expiravit… — ария для активации оставшегося внизу артефакта была короткой, всего несколько строк. Кайнетт опустил палочку, заставив голема застыть куском железобетона, а затем сосредоточился на своей следующей разработке, шанса проверить которую в реальных условиях до сих пор не выпадало.

Неприметный темный чемодан, оставшийся лежать в переулке, с щелчком раскрылся. Двое пробегавших мимо полицейских заученно направили на источник звука автоматы, однако всё, что способны были рассмотреть обычные люди — неяркое сияние, из которого медленно поднялись несколько слабо светящихся зелёным цепей, словно опутывающих невидимую фигуру, облако тёмного тумана и полупрозрачный полуторный меч, словно парящий в воздухе немного поодаль. Дементора те, кто не обладал даже минимальным количеством магических цепей, увидеть не могли.

По команде своего нового хозяина дух поплыл вперёд, сырые стены вокруг начали белеть от быстро намерзающего инея. Полицейские осели на землю, выронив оружие. Они не потеряли сознание, обоим просто было слишком безразлично и слишком тоскливо, чтобы предпринимать хоть что-нибудь или хотя бы отзываться на призывы командира по рации. Вскоре их примеру последовали другие — дементор парил между машинами, используя свою ауру во всю мощь и, без сомнения, наслаждаясь боевым задором и торжеством стражей порядка, всего несколько секунд назад уверенных в своей победе и в том, что они сейчас задержат множество опасных преступников прямо на месте свежего побоища между двумя бандами. Радость от победы, ярость перед боем, вера в товарищей — всё это исчезло, а их место заняли страх, отчаяние и чувство полной безнадёжности. Кайнетт держал контроль над духом, не разрешая поглощать души, но мешать ему питаться позитивными эмоциями он не собирался. Если кого-то из ямайцев ещё оставили в живых после недавней перестрелки, можно будет скормить дементору их. Лишние свидетели всё равно не нужны.

— Экспекто Патронум! — одновременно с громким выкриком созданный из серебряного света беркут отбросил дементора к стене.

— Ступефай! — вместе с хлопком аппарации возникла ещё одна фигура в алой мантии и сходу отправила красный луч в ряды отступающих со склада бандитов.

— Проклятье, только вас тут и не хватало… — произнёс маг шепотом, пытаясь оценить варианты действий. Авроры — это намного хуже, чем полиция. Зелье правды, чтение мыслей, прямой приказ — разговорить людей с далеко не самой сильной волей они смогут легко, тем более сдерживаться в отношении «магглов» никто не подумает, всё равно потом сотрут память обо всём. А бандиты уже расскажут и про схватку шамана с големом, и про «своего специалиста», прикрывающего операцию и вообще давно работающего с боссами группировки. А банда, даже большая и успешная, это всё-таки не спецслужба — далеко не факт, что имена людей из «паранормальной группы» удалось сохранить в тайне от рядовых боевиков. Можно было бы попытаться вывести из строя всех волшебников и подкорректировать память, но это — неизбежный риск, да и вряд ли его навыков в работе с волшебной палочкой хватит, чтобы переиграть на их же поле трёх авроров с боевым опытом и задержать всех живыми. Проблему придётся решать радикально, а после списать всё на «Пожирателей»: следы дементоров есть, останки инферналов тоже, авроры убиты на месте — всё полностью в их стиле.

«Лин, я разберусь сам, не выдавай себя», — приказал он мысленно, затем расстегнул пальто, придержал левой рукой ножны с мечом и аппарировал к полицейскому фургону внизу. Переждав секунду неизбежной дезориентации, негромко произнёс:

— Verite ad me, bellator.

Несмотря на то, что ария осталась прежней, медальон для призыва ушел в прошлое как несовершенный прототип. Под одеждой Кайнетт носил жилет из укрепленной рунами и алхимической обработкой ткани, который мог служить дополнительной бронёй, но куда важнее, что в материал был вшит фрагмент кольчуги Диармайда, работающий как своего рода катализатор для уже отлаженной мистерии. И хотя общие параметры увеличились не так уж сильно, всё ещё немного не дотягивая до десятикратных относительно человеческих возможностей, однако маг всё-таки сумел преодолеть ограничения класса Слуги и позволить себе в состоянии одержимости пользоваться не только двумя копьями.

Когда всё вокруг словно замедлилось в несколько раз, а тело приобрело невероятную лёгкость, Кайнетт остановил взгляд на ближайшем авроре и одним движением выдернул из ножен длинный кельтский меч с изогнутой кверху гардой. После чего бросился вперёд, легко огибая разбросанные на асфальте тела всё ещё безучастных ко всему происходящему полицейских. Ничего сложного: девушка, как он теперь мог понять, уже оборачивалась на звук шагов, отработанный удар снизу вверх отсечёт кисть с мистическим знаком, а обратный по диагонали разрубит противника от плеча до пояса… Стробоскопы на ближайшей полицейской машине выдали красную вспышку, ведьма обернулась, вскидывая палочку перед собой, маг даже успел различить панику и страх на её лице, взметнувшиеся от резкого движения рыжие волосы. А затем замер на месте с отведенной для удара рукой.

— Сола?.. — произнёс он недоверчиво. Вздрогнул от мысли, что только что едва не отрубил ей правую руку — также, как сделал тот человек. А ведь если бы он не промедлил пару мгновений, то…

— Петрификус! Инкарцеро! Ступефай! — скороговоркой произнесла она, делая чёткие хорошо отработанные жесты волшебной палочкой.

Уже падая на землю, связанным и частично парализованным, Кайнетт осознал свою ошибку. Солы-Юу здесь не было, да и не могло быть. Возможно из-за тех же самых слухов о колдуне в ямайской банде, возможно из-за угрозы Пожирателей, но в помощь полиции вместе со взрослыми аврорами отправили курсантов с последнего года обучения. А он только что чуть не зарубил Шинейд Мейлер, с которой они в школе так мило побеседовали год назад.

«Босс?» — донёсся словно издалека мысленный «голос» Лливелина. Даже одержимость не отменяла магию контракта учителя и ученика.

«Не стрелять!» — приказал Кайнетт чётко. — «Контролируй оставшихся бандитов, чтобы не начали палить во всех подряд. В неё — не стрелять. Здесь я сам разберусь».

Перекатившись, он легко вскочил на ноги и мощным рывком разорвал созданные заклинанием веревки. Магическое сопротивление героической души даже на низшем из возможных рангов было неплохим подспорьем в бою против волшебников, не пользующихся холодным или огнестрельным оружием. Повинуясь чужому инстинкту, он сделал шаг в сторону и пропустил мимо невербальный «Ступефай» от Шинейд, затем взмахом меча блокировал белый луч парализующего заклинания, пригнулся от прилетевшей откуда-то сбоку «Импедименты» и продолжил сокращать дистанцию. Времени действия накопителя оставалось немного, а ещё нужно как-то разобраться минимум с тремя аврорами.

Справа и немного выше раздался хлопок аппарации, кто-то переместился прямо на крышу полицейского фургона. Маг отскочил на пару футов в сторону, ногой подкинул в воздух прозрачный щит, перехватил за край и не глядя бросил назад на звук, одновременно делая рывок к Мейлер. Сделал резкий взмах рукой, швыряя вперёд меч, клинок косо воткнулся в асфальт, пробив подол аврорской мантии.

Кайнетт не считал себя человеком, который даже не сможет правильно сжать кулак или нанести удар, не вывихнув при этом себе пальцы, но он никогда не учился драться без оружия — это было совершенно не нужно, хватало и множества других занятий. А вот Диармайда наставники обучали этому очень и очень хорошо. Он набрал инерцию, резко присел и проскользил пару футов по асфальту, пропуская над головой материализовавшуюся сеть, вскочил на ноги перед Шинейд и перехватил её руку с мистическим знаком — девушка попыталась отшатнуться, но застрявшая мантия удержала на месте. Изящно, словно в танце, маг сделал пируэт, аккуратно вывихнув ей запястье и заставив уронить палочку, оказался сбоку и точно дозируя силу Слуги нанёс пару ударов локтем в грудь и в горло — очень болезненно, невозможно кричать или хотя бы говорить, но для здоровья неопасно. Затем подбил ногу ведьмы, заставив завалиться на землю, выдернул меч и бросился к следующему противнику.

Высокий парень чуть старше двадцати, сжимающий в руке палочку из серебристо-белого дерева, теперь Кайнетт его узнал — Тагвуд, выпускник Хаффлпафа, он тоже был на той встрече вместе с Мейлер. Поняв, что он будет следующим, курсант не растерялся и молча использовал «Иммобилюс», чтобы перехватить быстрого противника на подходе. Однако ускоренная реакция позволила магу опознать заклинание и подобрать контрмеры — он на бегу подхватил за воротник завалившегося на капот машины полицейского и без особых усилий швырнул его вперёд. Луч ударил в препятствие, синеватая вспышка заставила человека повиснуть в воздухе, а Кайнетт сделал рывок вправо, пробежал пару шагов по стене завода и спрыгнул за фургоном, в последний момент пригнувшись от ударного заклинания, отправленного вторым аврором. Нырнул в машину, буквально пролетев через пустой салон и услышав как в стенку врезаются лучи оглушающего заклинания, выпал из задних дверей, перекатился по земле и резким взмахом меча разрубил палочку Тагвуда, не успевшего отскочить в сторону. С волшебником маг церемонился куда меньше, за несколько ударов сломав руку, пару рёбер и вбив противника в ближайшую стену.

С разных сторон донёсся сдвоенный хлопок аппарации — аврор переместился с места на место, выбирая лучшею позицию для атаки. Пользуясь чутьём Диармайда, Кайнетт быстро развернулся, выставляя меч плоской стороной к себе и упираясь в клинок свободной рукой.

— Ступефай Триа!

Алый луч заставил мага сделать шаг назад, едва не выбив оружие, но с ног сбить не сумел. Восстановив равновесие, он развернулся на месте и швырнул оружие в незнакомого аврора, очевидно, сопровождающего курсантов. Волшебник сумел отправить «Импедименту» в приближающийся блестящий диск, меч замер в воздухе, остановив своё вращение, но на это ушли лишние секунды, которыми Кайнетт и воспользовался. Перескочив через полицейскую машину, маг схватил валяющуюся на земле полицейскую винтовку — три с половиной фута стали и прочного пластика, жаль только к ней не было штыка, но и так сгодится.

От выпада стволом оружия в горло аврор сумел уклониться, в ответ создав вспышку света. Даже почти ничего не видя из-за ярких пятен перед глазами, Кайнетт сумел пропустить мимо луч отбрасывающего заклинания, но споткнулся, когда волшебник левой рукой создал парализующие, ударившее его в грудь.

— Соппоро!..

В последний момент маг повернул винтовку в руках, перехватил за ствол и прикладом сбил палочку в сторону, усыпляющее заклинание попало в одного из полицейских на земле. Удар ногой отбросил волшебника, но тот вновь успел вскинуть левую руку. В последний момент Кайнетт закрылся винтовкой, созданное без мистического знака «Экспульсо» взорвало оружие у него в руках, мелкие детали разлетелись во все стороны, как осколки, а в руках остались ствол и приклад. Отбросив их, маг прыгнул к не успевшему восстановить равновесие аврору, выдернул из его ладони палочку и отбросил за спину, затем ударил волшебника под колено, сбивая с ног. В падении, как подсказывали инстинкты Диармайда, успел ударить волшебника ладонями по ушам и затем сложенными руками в грудь, так что приземлился тот тяжело, было слышно, как от столкновения с асфальтом затрещали рёбра. Сейчас аврор пытался хотя бы сделать вдох.

— Revertermur… — Арчибальд торопливо выговорил арию отмены и заглянул волшебнику в глаза, заставляя себя пока что не обращать внимание на боль во всём теле. Сражение, даже с заёмными силами Слуги, далось ему нелегко.

Несмотря на все тренировки и опыт, аврору очень трудно было сосредоточиться на окклюменции с таким количеством травм в дополнении к контузии от удара по голове. Поэтому Кайнетт пусть и с усилиями, но смог вломиться в чужой разум, подавить волю и начать менять ближайшие воспоминания. Немного, несколько штрихов, но всё должно было выглядеть так, будто магию применяла лишь одна сторона, а великан из бетона, нежить и шаман сражались вместе против самых обычных ирландских бандитов с обычными винтовками и дробовиками.

«Лин, уничтожишь голема, потом принеси мне контейнер для духа», — приказал он мысленно. Под грохот выстрелов извлёк из рукава палочку и направил на аврора, произнеся короткую арию:

— Обливейт.

Затем проделал те же манипуляции с не успевшими прийти в себя от шока Мейлер и Тагвудом, не забыв про стирание памяти. Чары должны были убрать лишь последнюю минуту, только бой против неизвестного мечника, а также оставить характерное ошеломление и небольшие пробелы в воспоминаниях, характерные для большинства подвергшихся «Обливейту» людей и хорошо знакомые аврорату. Когда он закончил, сквиб уже стоял рядом с чемоданом в руках. Отдав мысленную команду, Кайнетт убедился, что дементор поглотил трёх оставшихся в живых ямайцев и оставил лишь пустые оболочки, жизнь в которых едва теплилась. Теперь нужно было упаковать духа обратно, а затем убираться как можно дальше, пока к полиции и аврорам не подошло подкрепление. Изучить, насколько тварь стала сильнее благодаря этим душам можно будет и позже, как бы ни было любопытно узнать точные числа и провести расчёты.

— Теперь главная задача — уйти за оцепление, если его уже выставили, — высказал примерно ту же мысль Лливелин. — Водителей уже вытащили, но машины придётся бросить и уходить пешком. Главный, я думаю, оценит, если мы выведем всех его людей из-под удара.

— Интересно, можно ли в такое время назначить с ним встречу… — негромко произнёс маг, затем бросил взгляд на часы и прервал сам себя: — Нет времени. Боюсь, тебе самому там придётся объяснять, что их скромной группировке меньше всего нужен сейчас конфликт с аврорами. Эти трое запомнят всё так, будто маг был только у ямайцев, полицейские вообще едва ли что-то смогут рассказать после такого. Но если наше мудрое руководство продолжит наглеть и искать себе новых неприятностей на разных направлениях, в следующий раз вместо помощи я вполне могу решить, что наше с ними сотрудничество себя исчерпало. Постарайся донести до главного эту несложную мысль, о том, чем для него самого чревато внимание со стороны Министерства Магии. Попроще, короткими словами, чтобы лучше доходило. Пока будем бегать по подвалам и проулкам, как раз успеешь придумать речь.

* * *

Бывали моменты, когда Кайнетт искренне не мог понять, почему в этом замке есть подвижные лестницы, но при этом нет банального лифта. Идея принадлежала ещё Архимеду и позднее много раз переизобреталась вновь, воплотить её в жизнь при помощи магии тысячу лет назад было бы совсем нетрудно. Однако четыре основателя Хогвартса должно быть слишком беспокоились о физической форме своих учеников и их потомков.

Подобная мелочь вызывала у мага такое раздражение только потому, что весь путь обратно в школу никакого удовольствия не доставил. Его навыков всё ещё не хватало на аппарацию из Лондона в Хогсмит, так что пришлось делать четыре коротких прыжка через знакомые места в Англии и Шотландии, тратя на них силы и время. После предстояло преодолеть сигнальные барьеры и ещё пятнадцать минут двигаться под действием невидимости, избегая авроров и не имея возможности закрыться от непрерывного дождя стихийным щитом. Поднимаясь по темной лестнице на четвёртый этаж, он успел высушить себя, в том числе и для того, чтобы не оставлять очевидных грязных следов, однако настроение всё это улучшить не могло.

Перед тем, как снять с нужной двери определенную комбинацию запирающих чар, Кайнетт бросил взгляд на часы. Усиленное магией зрение позволяло разглядеть, что стрелки показывали без пяти минут четыре часа утра.

— Мне стоит задавать вопросы? — поинтересовалась Эмбер, поднимая взгляд от книги, несколько магических огней рядом с её креслом были единственным источником света в комнате.

Маг неопределенно пожал плечами, затем вновь запечатал дверь и добрел до заранее очищенного от пыли и грязи стула. Откинувшись на нём и заложив руки за голову, Кайнетт посмотрел в потолок и негромко произнёс:

— Мне самому себе хочется задать пару вопросов… Зачем я это делаю? Какой прок от моих знаний? Почему всё не может идти так, как должно быть?

— И как же «должно быть»? — спросила Аманда, всё-таки расслышавшая его слова.

— Иначе. Поступить в школу, стать лучшим, закончить на пару лет раньше и заняться исследованиями. Занять какой-нибудь пост, декана или хотя бы профессора, найти достойных последователей. Ничего столь уж сложного, — ответил он, пожав плечами. Добавил раздражённо: — Где в этой схеме необходимость бегать по подворотням, изгонять духов и драться чёрт знает с кем и чёрт знает за что? У меня есть уйма других дел.

— И ты считаешь, что не просишь лишнего, Джеймс?

— Именно так. Ты ведь должна понимать, что я знаю много. Очень много, — маг криво усмехнулся, добавив: — Невероятно много. И на что я трачу время, силы и знания? На фокусы? На двойную или тройную жизнь? На попытки просто выжить, потому что кто-то меня… Меня! Считает бесполезным мусором из первого поколения. «Грязнокровка», придумали же слово…

— Ого, а я и не знала, что тебя это настолько злит, — отметила ведьма, по-новому разглядывая Мерфи.

— Не сама концепция. Только то, как легко ей распоряжаются самые недалёкие. «Истребить всех нечистокровных» — Акаши ради, какой же это бред. И из-за этих кретинов, играющих в гражданскую войну, мне приходится тратить время, влезая в драки, которые мне и даром были не нужны. Рисковать всем, и чего ради? Я до сих пор не уверен, не ошибся ли сегодня. Может, вообще не нужно было во всё это лезть, просто отказаться…

— Удивительно, — совершенно искренне произнесла Аманда, подходя ближе.

— Что? — переспросил маг, подняв на неё взгляд.

— Ты способен сомневаться, Мерфи. Просто невероятно.

— Почему? — отозвался он непонимающе. Должно быть, сказывалась усталость, раз он так легко потерял нить разговора.

— На первом курсе, когда ты не захотел подыграть и Марисса решила устроить показательное наказание, ты меня страшно раздражал. Вечно уверенный в своей правоте, верящий в каждое своё слово… Даже хуже Грейнджер, а у неё уже была репутация. Со временем я поняла, что у тебя даже были какие-то основания так думать, — она сделала несколько шагов по комнате, заложив руки за спину. Вновь повернулась к собеседнику и продолжила: — Я порой хотела, чтобы у меня было столько самоуверенности. И вот ты сидишь и сомневаешься, правильно ли ты сделал или не сделал что-то, о чём мне, думаю, лучше и не знать. Прямо как обычный человек. Это и поразительно.

— Смейся сколько угодно. Согласно нашему договору я не могу тебе этого запретить, — ответил Кайнетт, равнодушно пожав плечами.

— Я вовсе не смеюсь, — ответила она, пристально глядя на него. — Как раз наоборот, я рада это видеть.

— Если из-за моих колебаний завтра в школу явятся авроры, а ты останешься без наставника и один на один с Селвин и её компанией, вряд ли тебе это понравится, — пообещал маг.

— Сейчас это уже звучит не так страшно, как год или два назад. Однако… ты точно не хочешь рассказать, что произошло?

Кайнетт задумался над этим предложением. Он всё ещё сомневался, не будет ли минутный порыв слабости стоить ему теперь свободы. Поделиться своими мыслями с кем-то, пусть даже с юной ведьмой, ведь раскрыть секреты своего наставника она всё равно не сможет ни перед кем… Вряд ли от девчонки можно ждать ценного совета, но она хотя бы его выслушает.

— Твоя работа хорошо проявила себя в реальном сражении. Пока этого достаточно. Или, может быть, об остальном поговорим позже. Сейчас тебе в первую очередь стоит помнить, что отвечать, если кто-то будет задавать вопросы.

— Что мы виделись последний раз вечером на ужине и потом в гостиной. Для тех, кто будет очень настойчив: мы встретились после полуночи в этом классе, чтобы ты мог нарисовать мой портрет… — она покачала головой, и с улыбкой спросила: — Джеймс, ты серьёзно думаешь, что хоть кто-то в это поверит?

— А почему нет? — спросил маг, слабо усмехнувшись. Извлек из рукава плаща свою «официальную» палочку и пролевитировал к себе заранее оставленную здесь сумку. Извлек альбом для набросков, несколько карандашей. Приглашающе указал рукой ведьме на то же кресло и пояснил: — До рассвета ещё больше двух часов, мы вполне успеем начать.

— Ты на удивление дотошен, когда это касается алиби, — ответила она с непонятной интонацией.

— До сих пор такой подход работал.