Анна (джен)

Как хорошо дома! Чисто! Не то, что в Хогвартсе — куда ни зайди, что-нибудь да валяется, начиная от перьев и заканчивая спаривающимися старшекурсниками. По своей сути Школа Чародейства и Волшебства — это большая свалка и общественный туалет одновременно, где в каждом углу можно что-то найти: старые конспекты, человеческие и иные экскременты, стыдливо прикрытые пергаментом (ну хоть бы раз бумажкой в клеточку!), бутылки всех видов и мастей, упаковки из-под презервативов и конфет, потерянные сумки, спрятанную одежду, драгоценности и так далее. Эльфы, Филч и другой персонал школы, конечно, уберут непотребство, если обнаружат. Ключевое слово — «если». Еще одна странность Хогвартса — это невоспитанность, в бытовом плане, чистокровных волшебников. Справить нужду за гобеленом, выбросить на пол в аудитории старые перья, оставить дорогущий браслет где-нибудь, а потом орать, что украли — в порядке вещей. Ни один из факультетов не был исключением. Выделялись — Когтевран и Слизерин. Гриффиндор старался гадить подальше от своей башни, поскольку анимагическая форма декана не оставляла шанса быть неузнанным. Наш факультет спасало то, что рядом находилась кухня и, соответственно, эльфы. Многие полукровки и магглорождённые, глядя на представителей древних фамилий, начинали вести себя так же. В принципе, такой расклад не удивлял — туалетов мало и они далеко, урн нет, пустые кабинеты, где можно нагадить, отсутствуют. Вот и выкручиваются бедные студенты, как могут. Я одного понять не могу: убрать за собой — пара взмахов палочки, почему же не убирают?! Преподаватели, конечно, штрафовали студентов за «несоблюдение чистоты», но помогало слабо. Теперь, наконец-то, я наслаждаюсь чистым домом, чистым туалетом и чистым газоном.

Первая неделя каникул была тихой и спокойной — Дурсли отменили своё приглашение из-за простуды Дадли, а я делала летние задания. Вася восстанавливал иерархию и давил чужих котят (у него почему-то не было потомства от обычных кошек, а конкурентов он уничтожал ещё слепыми), Воровка вила гнездо на подоконнике, таская туда всё, что плохо лежит. Даже мой День Рождения отпраздновали в узком семейном кругу. Если бы не куча подарков, принесённых совами, миссис Бантли бы не поверила в то, что у меня в школе есть друзья. В Англии, по традиции, принято приглашать школьных друзей к себе в гости на время каникул. За два курса меня звали погостить раз пять или шесть. Вот только форма приглашения была приблизительно такой: «Мы очень рады будем видеть тебя у нас дома, но ещё больше обрадуемся, если ты откажешься». Причём написано это было так витиевато, что без Булстроуд я в жизни бы не разобралась. В принципе, мне понятна такая реакция — официально я дочь русских эмигрантов, сирота. Реально — бастард с блэковской кровью, странным заступничеством директора Дамблдора и учителей, включая Снегга. Декан зелёных строго-настрого запретил своим змейкам (даже крестнику!) не то что гадости мне делать — подходить ближе, чем на десять шагов.

Милли не зовет в гости вообще никого — дома проблемы финансового характера. Ехать в Корею к Ли — ни визы, ни денег. Единственный, кто искренне желал видеть меня в гостях — это Колин, но я отговорилась, что уезжаю в Штаты. И ведь даже не соврала — про дату поездки разговора не было. После пятого курса меня, скорее всего, в Великобритании уже не будет, так зачем создавать Криви лишние проблемы из-за плотной дружбы со мной?

Вторая неделя ознаменовалась прилётом школьной совы с маггловскими документами и походом в клинику на ежегодный медицинский осмотр. Как же меня бесят вопросы про месячные и половую жизнь! Мне тринадцать, а выгляжу я от силы на десять-одиннадцать! Какая, мать вашу, половая жизнь?! Кстати, а где мои критические дни? Согласно графику, они должны начаться в этом году, но, учитывая мой рост и вес, могут не прийти. Самое странное, что анализ на гормоны соответствовал возрасту, но это никак не сказывалось на моем поведении — как была взрослая тётя в теле ребёнка, так и осталась. Импульсивных и по-детски наивных решений не принимаю. Но ведь гормоны влияют на поведение и внешность, а в моём случае почему-то этого не наблюдается. Ни прыщей, ни резких смен настроения, отсутствуют округлости в некоторых местах. Магия какая-то!

В клинике меня ждал сюрприз в виде знакомого «принца» по имени Дадли Дурсль. Он лежал на кушетке с капельницей в вене.

— Привет, мой рыцарь! — бодро начала я.

— Привет, — вяло откликнулся Дадли, — пить дай.

— А можно? — в ответ Дурсль лишь пожал плечами. Пришлось искать медработника и, получив разрешение, поить ребёнка.

— Спасибо. Ты здесь откуда?

— Ежегодный осмотр. А ты?

— Я с родителями. Мама на обследовании, а мне эту хрень в руку воткнули и говорят, лежи-отдыхай.

— Жаль. Я хотела, чтобы ты был моим принцем… Как школу закончил? — ох, зря я это спросила.

— Нормально, — мрачно ответил Дадли.

— Я тоже нормально. Представляешь, со мной в классе учится родственник королевы!

— Круто! А в моей школе учится сын русского миллионера! — оживился мальчик.

Целых полчаса, что Дадли пролежал под капельницей, он с упоением рассказывал о школе «Воннингс», крутых друзьях, разборках с «нищебродами и слабаками», а также про свой проект, который сдал на отлично. Он изучал влияние продуктов питания на организм лабораторных мышек.

— Анна, — меня окликнула Джессика, — тебе уже пора.

— Хорошо, сейчас попрощаюсь и поедем.

Честно сказать, я была рада избавиться от компании Дурсля, даже несмотря на то, что подошла к ему первой. Мальчик очень избалован, говорит и слышит только себя, мнение и чувства других людей его не интересуют. Про меня можно сказать то же самое, если бы не одно «но» — Дадли был глуповат и наивен, считая, что папины деньги и бейсбольная бита решают все проблемы. То, что у кого-то родители богаче и могут намного больше, нежели его папа, ему как-то в голову не приходит. Мол, я этому сынку миллионера дал в рожу, а он сразу в слезы, нытик. Подумать головой о нанесенном физическом и моральном вреде и, соответственно, возможных проблемах для фирмы отца Дурслю-младшему недосуг.

Сидя в машине, я всё же решилась спросить, чем больны Дадли и его мама.

— Вильям, я сегодня видела Дурсля под капельницей. Что с ним?

— Врачебная тайна.

— Ты говорил, что у него проблемы с сердцем…

— Говорил, — опекун ощутимо напрягся.

— Проблемы продолжаются?

— Да. Его родители потакают сыну во всём вместо того, чтобы заставить соблюдать диету и заниматься физкультурой! — Вил резко выкрутил руль и очень жёстко вошел в поворот. Хорошо, что я пристёгнута, хоть и нахожусь на заднем сидении. — Ещё эта блондинка…

— Мать?

— Отец! Мать только рыдает! Как же меня достало это семейство!

— Чем?

Вильям резко затормозил, затем опять тронулся, потом всё же припарковался на обочине, обернулся и зло спросил:

— Зачем тебе это надо?

— Ну… он же мой принц, — зря спросила, Вильям явно не в духе.

— Анна! Nе ebi mne mozgi! — громко и по-русски выругался опекун. — Ты думаешь, я поверю в твоё любопытство?!

— А почему нет?! — я тоже перешла на крик. — Я любопытный ребёнок! Ребёнок!

— Раз ты ребёнок, тогда заканчивай вести себя как взрослая тетка! — уже орал Уилсон. — И не надо мне про тяжёлое детство рассказывать и сложную политическую обстановку в Советском Союзе! Ты не ребёнок! Ты мелкая с-с-с… сожрёшь и не подавишься!

— Можно подумать, тебя это не устраивает! Кто с моей помощью подписал контракт, получил гринкарту, работу и кучу бонусов для себя и семьи?! Вы сами готовы слопать любого! Не нужно всё валить на меня!

С Вильямом мы ругались часто и так же часто мирились. Причиной могло послужить что угодно: начиная от забытой на журнальном столике кружки и заканчивая неудобными вопросами. Обычно в таких ситуациях третейским судьей была Джессика, которая разводила нас по разным углам, а потом мирила.

Я надулась и, отвернув лицо от Уилсона, стала смотреть в окно. Бесит! Он прекрасно знает, что, если я спрашиваю, значит, это не просто любопытство — мне нужна информация. Опекун глубоко вздохнул, достал из бардачка пачку «Мальборо» (прим.авт. никакой рекламы!) и закурил.

— Дурсля я встретил случайно, — начал Вильям после второй затяжки, — он сидел в коридоре больницы с беременной женой, которая практически ни на что не реагировала. Пожалел их. Помог с обследованиями. Она была на шестом месяце, и у неё была онкология второй степени. Предлагал аборт — отказались. Очень сильно помогла сестра Вернона — деньги, лекарства, связи. Роды вызвали искусственно, ребёнок родился семимесячным и с букетом заболеваний. Петунью сразу начали лечить, а родственница Дурсля сидела с мальчиком. Дадли был почти год, когда мы закончили её лечение.

— Сейчас у нее рецидив?

— Нет. Не совсем. Как бы тебе объяснить попроще… Раковое образование есть, но оно не увеличивается и не уменьшается.

— Статично.

— Если по-простому, то да.

— А Дурсль-младший?

— Ему нужна жёсткая диета и специальные физические нагрузки. Гормоны меняют его поведение и вес не в лучшую сторону, а таблетки и капельницы гробят печень. Вот только родители продолжают его считать болезненным ребенком и разрешают всё!

— Но почему? — удивилась я. — Разве они не видят, что он… толстый!

— Я вообще сомневался, что он до трёх лет доживёт — вес и рост ниже нормы. Пацан в год весил чуть больше шести фунтов при норме двенадцать и не мог даже сидеть. В полтора года он пошёл на поправку, в три выглядел болезненно, но научился ходить, а в пять догнал сверстников по физическому развитию.

— А по психике?

— Отстаёт года на полтора-два.

— Ясно.

— А теперь выкладывай, зачем тебе это?

Теперь уже я глубоко вздохнула и ответила:

— Когда мы уезжали с вокзала, на заднем сидении его машины был мой однокурсник. Его зовут Гарри Поттер.

— Может, просто подвозил ребёнка знакомых?

— Нет. Он сирота, живёт с дядей и тетей.

— На Рождественских каникулах его не было…

— Остался в школе.

— Хм-м-м. Странно, — Уилсон завёл машину, и мы вновь покатили. — Пока едем, расскажи, что это за мальчик.

Все-таки хороший у меня опекун, хоть и вспыльчивый. Дорога до дома заняла сорок минут, и за это время я рассказала Уилсону все факты и домыслы о Поттере. Вильям пришёл к неожиданному выводу о причинах живучести Дадли и Петуньи — их поддерживает магия племянника. А как иначе объяснить, что на летних каникулах им становится значительно лучше, чем в другое время?

Я посоветовала опекуну написать в школу «Воннингс» и рекомендовать для Дадли диету, раз на родителей надежды никакой. Обещал подумать.

Дома нас ждал Томас, документы для выезда из Англии и порт-ключ. Опекуны оценили прелесть магического перемещения, так что теперь передвижение на самолёте, долгая таможня и нервные туристы мне не грозят. В этот раз было решено забрать с собой Васю. Ох, чувствую, будет весело.

Права Нариана Булстроуд — гоблины уроды! Дело в том, что «Порт-ключ Гринготтса» — это перемещение из Хитроу в любую точку планеты, и стоит такое перемещение очень дорого. Порт-ключи от «Магического Бюро Путешествий» были дешевле, но переносили в строго определённые аэропорты, вокзалы и порты. Перемещение в Магическую Северную Америку осуществлялось всего в три пункта — Вашингтон Ди.Си., Торонто и Аниак на Аляске. Стоит такой порт-ключ всего семьдесят галлеонов против трехсот восьмидесяти от гоблинов. Провоз Василия оплачивался отдельно — семь галлеонов, между прочим, но зато компания решала все проблемы с документами для кота! Вася, по документам, обзавелся всеми прививками и анализами, необходимыми для пересечения границы. Пятнадцатого июля я, Джессика, Вильям, Томас и Вася переместились из аэропорта Хитроу в Вашингтон Ди.Си.

Две недели в США пролетели как один миг! Возвращаться в туманную Англию после яркого солнышка Сан-Франциско не хотелось категорически. Но Вильяма вызвали на работу, меня желала видеть миссис Бантли, а Василия просто жаждали приютить все соседи, поскольку лисы, бродячие собаки и ненужное кошачье потомство вновь появилось в нашем районе.

Васяндра полюбили и в Штатах — рыжик за трое суток построил привычную ему иерархию. Он задавил двух мелких собак, выгнал крыс и бомжей. Прямо питбуль какой-то, а не кот. Хотя он размерами ненамного меньше.

Еще одна особенность США, о которой не пишут в путеводителе и не говорят вслух: Сан-Франциско — город бездомных и китайцев. Чем ближе к центру города, который застроен небоскрёбами, тем сильнее запах мочи — люди спят прямо у дверей отелей, офисов и на остановках. Хорошим районом считается тот, где нет бомжей. Я не знаю, как Вася это сделал, но при виде моего кота бездомные собирали свои вещи, забирали собак и уходили в другое место. Короче говоря, через неделю возле нас всё жилье сняли люди европейской наружности, а учитывая, что это район Кастро, то в их нетрадиционной ориентации сомневаться не приходилось.

Кстати, Сан-Франциско действительно является городом свободных нравов — люди не скрывают, что они геи или лесби. Увидеть двух брутальных мужиков, держащихся за руку — это в порядке вещей. Забавный случай произошёл, когда я и Джессика сидели в кафе и ели мороженое. Мимо продефилировал абсолютно голый мужчина. Вся его одежда — велосипедный шлем и резиновые шлёпки. Я прыснула со смеху, Джессика невозмутимо поедала мороженое, мимо проходящие люди поулыбались и ничего не сказали. Вот такая терпимость.

Все свободное от работы на Даниэля и Томаса время я и Вася проводили на знаменитом пирсе-39. Мы гуляли по магическим лавкам, ходили в кафе, толкались на распродажах и смотрели морских львов, которые совершенно свободно приплывали и забирались на пристань и камни. Васяндр хотел было и им показать, кто тут главный, но его быстро сбросили в океан под аплодисменты толпы. Спасибо неравнодушным людям индейской наружности (Большой Отец так и не отказался от своей идеи) — кота вытащили из воды и под смех окружающих вручили мне. Кто-то из рядом стоящих дал полотенце, а сердобольные любители животных принесли рыжику рыбки. Больше Вася к морским обитателям пирса не лез.

Сказать по правде, в Америке не всё так радужно, как преподносят на фотографиях и в кино. Картонные дома, бездомные, жизнь в трейлерах, отсутствие медицинской помощи, наркомания и ещё множество других социальных проблем. Однако есть и трудности бытового плана, которые удивляют, шокируют или приводят в бешенство человека, жившего в России. Одна из шок-проблем — стирка. Купить в Штатах нормальную машинку-автомат с горизонтальной загрузкой белья и отсеками для порошка и кондиционера — просто нереальная задача. Томас приобрел обычную стиралку с вертикальной загрузкой и функцией сушилки. Это трындец! Вы знали, что жители «самой независимой страны» не развешивают белье, а сушат в машинке? Вывесить свои шортики и маечки — дурной тон. Меня это не устраивало категорически, поскольку стирка и сушка в машине означала, что вещь будет испорчена. Многие носят свои тряпки в прачечную самообслуживания только из-за того, что там техника с горизонтальной загрузкой, есть отсеки для порошка и кондиционера, а также возможность, не досушив белье, выгладить его тут же. Ах да, ещё нормального стирального порошка и мыла вы в Штатах тоже не найдёте. Пришлось упрашивать опекунов зайти в «Чайна Таун», чтобы приобрести нормальные моющие средства китайского производства (спасибо соседям за информацию). Правда до привычных мне российских они тоже не дотягивали. Уверенно заявляю, что дешёвый русский «Лотос» намного лучше дорогого американского «Тайда».

Кстати, о китайцах. Здесь их не просто много, а очень много (прямо как лиц кавказской национальности на Черкизоне)! И, видимо, скоро будет ещё больше. Одной из причин, по которой Томас приобрёл дома в районе ЛГБТ, было то, что здесь граждане Поднебесной не селились. Для них это «фу-фу-фу!». Хотя, сказать честно, мне тоже было немного не по себе среди кучи секс-шопов, полуголых женщин и целующихся мужчин, которые находились буквально в тридцати метрах от дома. Но одним из плюсов являлся низкий уровень преступности — можно было не бояться, что тебя попытаются ограбить. Уилсоны относились ко всему этому пофигистски — они в госпитале и не такого насмотрелись, их выставленными напоказ гениталиями не напугаешь. Еще и потроллить могут: мол, мужчина, вы бы к венерологу сходили, у вас из пениса что-то капает.

Всё хорошее когда-нибудь кончается, и поездка в США тоже закончилась. Нас ждал Туманный Альбион, приглашение от Дурслей и путевка в лагерь дневного пребывания (собственно, из-за которой мне и приходится возвращаться). Четвертого августа я, Джессика, Вильям и Васяндр отбыли из солнечного Вашингтона в хмурый английский Хитроу, а пятого августа мы вновь стояли перед аккуратной лужайкой дома номер четыре по Тисовой улице города Литтл-Уиннинга.

Небольшой двухэтажный коттедж окружала ухоженная зёленая лужайка, а на подъездной дорожке развалился породистый английский бульдог.

— Что-то я не помню, чтобы у Дурслей была собака, — когда мы приезжали зимой, этого четвероногого точно не было.

— Это пёс сестры Вернона, — ответил мне Вильям.

— Пёсик, — позвала я, — фьюить— фьюить. Дай я тебя потискаю.

Собака нехотя подняла голову и широко зевнула, а затем бульдог лёг на бок, подставляя солнцу своё пузо. Опекуны направились в дом, разрешив мне поиграть с ним.

— Хороший мальчик, хороший! — животное млело от того, что я чесала брюхо и гладила шею.

Собака начала пускать слюни и стучать лапой по дорожке — пес поймал нирвану. Нет, не одноименную рок-группу, а самое настоящее удовольствие, вон, даже красный кончик головки вылез.

— Фу, как некрасиво! — сказала я, перестав чесать животное. Бульдог потянулся, перевернулся на другой бок и… захрапел.

— Его Злыднем зовут, — послышался над ухом знакомый голос.

— Гарри? — с удивлением спросила я.

— Энни? — ответил Поттер.

— Ты здесь живёшь?

— Э-э-э… да. Я живу у тёти с дядей.

— Afiget! — по-русски произнесла я.

— Энни, привет! — раздался надо мной голос Дадли.

— Привет, Дад! — я встала и направилась к крупному толстоватому мальчику, желая его обнять.

— Вы знакомы? — ошарашенно спросил Поттер.

— Тебе какое дело? — грубо ответил Дадли.

— Знакомы, — сказала я. — Он мой принц, а я принцесса!

— Ну да, — ядовито начал Гарри, — как это я сразу не понял. Большой сви… принц и его мелкая принцесса.

— Как был грубияном и неряхой, так и остался!

— Ты его откуда знаешь? — настороженно начал Дадли.

— Учимся в одной школе. Хорошо, что на разных факультетах. Поттер у нас по специальности «Храбрец безмозглый», а я «Ботаник обыкновенный».

— М-м-ма-м-м-ма, — проблеял Дурсль-младший и бросился наутек.

— ?.. — я вопросительно посмотрела на Гарри.

— Мои родственники боятся колдовства и всего, что с ним связано.

— А мои, наоборот, используют на полную катушку.

— Твои родичи — Малфои!

— Завидуй молча! А если очень хочется — забирай, мне не жалко. От блондинистой семейки одни проблемы.

— Какие?

— Финансового характера, — уклончиво ответила я.

В этот момент, на скорости, которой позавидуют все гоночные болиды Формулы-1, к нам понеслась мать Дадли — Петунья, а за ней бежал, спотыкаясь на каждом шагу, мой принц.

— Ты... — начала женщина, — ты…

— Здравствуйте, миссис Дурсль.

— Ты… ты из этих? — выпалила она.

Следом за Петуньей из дома вышли обеспокоенные Вильям и Джессика.

— Вы имеете в виду «волшебный мир»? — и, дождавшись кивка, я ответила: — Да. Мы с Гарри учимся в одной школе.

— Это… как же… — женщина пыталась что-то сказать, но эмоций было слишком много.

— Петунья, — к нам подошли опекуны, — что случилось?

— Она… она…

— Она ведьма. Мы знаем, — ответила Джессика.

— Вы так спокойно об этом говорите!

— А что тут такого? — не понял Вильям. — Учится хорошо, нам помогает, пособие выплачивают, да и престижно помогать сироте.

— Но Гарри… он… он…

— Так, — Джессика взяла дело в свои руки, — дети, идите погуляйте с собакой. Петунья, дорогая, по-моему, нам нужно многое обсудить.

Взрослые направились в дом, оставив меня с мальчишками и Злыднем.

— Чего стоим? Кого ждём? — спросила я Поттера и Дурсля, как только старшее поколение скрылось в дверях дома.

— Ты… ты из этих? — спросил Дадли.

— Да, я из людей с необычными способностями. Где они будут разговаривать?

— В гостиной или на кухне, — хмуро ответил Гарри.

Кусты под окнами дома Дурслей были аккуратно подстрижены, а клумбы выложены крупными камнями. Это давало нам шанс не испачкаться и спокойно подслушать разговор взрослых.

— …опасен! — услышали мы голос Петуньи. — Мальчишка кидался ножами и вилками, вызывал огонь и всё время ронял тяжёлые книги на Дадли. Мы отселили его в чулан, где нет крупных и острых предметов! А эти… эти… ничем не помогли! Сказали — это ваш племянник, вы и воспитывайте, иначе мы вам устроим весёлую жизнь! И всем плевать! Плевать, что у меня больной ребенок. Плевать, что я сама не слишком здоровая. Плевать на репутацию фирмы Вернона! Понимаете?! А теперь вы с такой же… таким же…

Женщина стала всхлипывать, а затем разревелась в голос. Видимо, тетя Гарри давно копила в себе этот негатив. Послышался звук отодвигаемого стула, шаги, звяканье бокалов и голос Вильяма:

— Выпейте.

— Я не…

— Пей!

Это стоило подслушать ради одного — лицо Поттера в тот момент выражало крайнюю степень удивления. Тем временем старшее поколение продолжило:

— То есть волшебный мир денег на Поттера не давал. А стипендию он получает? — спросила Джесика.

— Какую?

— Для малоимущих студентов и сирот, — пояснила Джесс.

— Нет… не знаю, — всхлипывая, ответила Петунья.

— Вы-то хоть оформили пособие на ребенка?

— Какое пособие? — взвилась Петунья, — У нас даже документов на него нет! На его пятилетие пришёл коротышка в цилиндре, что-то поколдовал над листочком и сказал, что теперь его возьмут в школу. Всё!

— То есть документов у мальчика нет, — утвердительно сказал Вильям. — Попробуем исправить.

— К-как исправить? — испугалась Петунья.

— Позвоним в отдел опеки и попросим приехать миссис Бантли. Она курирует Анну. Попробуем если не выбить пособие, то хотя бы документы оформить на Гарри. Он вам аттестат не приносил?

— Что?

— Наша Анна якобы учится в школе святой Марии и каждый год приносит нам аттестационный лист с подписью и печатью школы.

— Я… я не знаю. Мы не спрашивали.

— Ладно, потом выясним.

Послышались шаги — видимо, Вильям отправился звонить миссис Бантли.

— А как Анна себя ведёт? — спросила Петунья, когда Вил вышел.

— Хороший ребенок. Очень рассудительный.

Джессика принялась описывать меня, мою жизнь и мои способности. Понятно, больше интересного не будет.

— Эй, лоботрясы, — над нами возникла макушка Вильяма, — марш отсюда! Вам что сказано было?

— Э-э-э… с собакой погулять? — я сделала невинное лицо.

— Ползём в сторону гаража, берём поводок и идем выгуливать бульдога!

Как бы ни хотелось мальчишкам послушать истории из моей «нёлегкой жизни», но ослушаться Вильяма они не посмели, и через три минуты я, Гарри, Дадли и заспанный Злыдень брели в сторону старой полуразрушенной детской площадки конца семидесятых.

Странно, что в таком городе, как Литтл-Уиннинг, где муниципалитет не скупится на благоустройство, а местные жители активно делают пожертвования, осталось такое место.

До пункта назначения — в виде неровных кусков бетона — оставалось всего ничего, когда собака наотрез отказалась идти дальше и стала тянуть нас в сторону каких-то кустов.

— Да стой же ты, скотина тупая! — именно мне вручили поводок, и теперь я изо всех сил пыталась удержать Злыдня. Гарри и Дадли пытались помочь, но получалось плохо. — Стой!

Силы оказались не равны, и поводок-рулетка с тихим «щёлк» развалился в руках. Счастливый бульдог, несмотря на свой вес и почтенный возраст, с радостным «гав» понёсся в манящие заросли.

— Тетя нас убьёт! — застонал Поттер, бросаясь следом за Злыднем.

— Нытик! — догнав кузена, ответил Дадли. — Не тебе его мыть.

Пока мы пробирались через заросли каких-то сорняков, Дадли просветил меня, что это самая обожаемая собака его тетушки Мардж. Любимая родственница вменила племяннику в обязанность гулять, мыть и кормить старого бульдога. За это она ему платит аж пятьдесят фунтов! Только он (Дадли) лучше бы вообще без денег сидел, чем с этим псом возиться. В монолог встрял Гарри и в язвительных тонах начал жалеть своего кузена. Ах, бедненький, собачку моет, не то, что он лоботряс, с утра до вечера на грядках погибает. Ах, несчастненький, гуляет он с бульдожкой на лужайке перед домом, не то что он, лоботряс, постоянно на кухне посуду моет. Тут уже Дадли не стерпел и в грубой форме предложил поменяться местами, мол, он лучше будет на грядках да посуду мыть, чем с собакой возиться, мыть машину отца и свинарник в Поттеровской комнате после его отъезда убирать. Начался новый виток оскорблений и ругательств.

У каждого ребенка в Англии есть обязанности по дому, которые он должен делать сам и только сам. Мне, например, как и Гарри, был вменён уход за лужайкой и растениями, а ещё мелкие покупки, мытье посуды и вынос мусора. Это не считая моих личных обязанностей, о которых даже напоминать не будут — присмотреть за питомцами, убраться в комнате, отнести свою одежду в стирку и так далее. Дурсли не были исключением — в обязанности Гарри входил сад, посуда и мусор, а Дадли должен был смотреть за питомцем тетушки, машиной отца, комнатой кузена и уносить грязное белье в стирку. У Гарри обязанностей меньше, и это бесит его брата.

Наконец-то заросли закончились, и мы оказалась на полянке, где бульдог и огромный чёрный бродячий пес самозабвенно жрали какую-то тухлятину.

— Фу, Злыдень, фу! — начал вопить Дадли.

— Бесполезно, — сказала я, — пока не съедят — не уйдут.

— Ну и вонища, — это уже Поттер.

— У тебя не лучше в комнате! — тут же завёлся Дад. — Хоть иногда клетку с совой мой!

— Она не воняет!

Мальчишки вновь стали орать друг на друга. Сутью конфликта была белая сова Поттера. Дурсль утверждал, что от птицы и её клетки вонь стоит на весь дом. Гарри возражал, что вони почти нет, только от дохлых мышей, которых сова приносила с охоты, но теперь уже не приносит из-за решётки на окне. Я отошла к собакам, которые уже закончили трапезничать протухшей лазаньей, и с удовольствием следила за перепалкой двух детей.

— Ты дебил, понял?! Папа сделал распашную. Ещё скажи, что не знал о том, что там нужно болтик убрать?!

— А мне кто-то сказал?!

— А ты спросил?!

— Заткнись, придурок!

— Сам заткнись! Только и затыкаете меня — Гарри то, Гарри сё, плохой Гарри, жри через кошачью дверь!

— Даун! Из твоей комнаты такая вонища, что пройти невозможно! Убирай за своей совой. Надо было тебя в приют сдать, чтобы там гигиене научили. Ты в школе тоже моешься раз в месяц? Крысы в трусах не завелись?

Я хмыкнула, вспомнив про питомца Уизли. Очень хотелось заржать в голос, но перепалка продолжалась, и мы с собаками стали наблюдать дальше.

— Если только от тебя — это твои трусы. Я твои шмотки ношу, забыл?

— Радуйся, что вообще что-то носишь!

— Да лучше бы меня в приют сдали!

— Невелика потеря! Скотина неблагодарная!

— И за что благодарить? А? За поношеные шмотки? Или за жизнь в чулане?

— Своим ненормальным это скажи! — Дадли кивнул на меня, — Это они тебя нам подкинули.

— Меня не надо сюда привлекать. Ладно? — спокойно ответила я.

— Из-за тебя у нас вечно денег нет! То ты окно в школе разобьёшь, то парик перекрасишь, то стену дома разнесёшь! Вали в свой ненормальный…

Договорить Дадли не смог — он схватился за сердце, стал тяжело дышать и медленно оседать на землю.

— Дадли! — одновременно закричали мы и кинулись к задыхающемуся мальчишке. Дурсль хрипел и синел.

— Нет! Не надо! Нет-нет-нет! — кричал Поттер, тряся кузена за плечи. От него стало исходить свечение, а изо рта Дурсля пошла пена.

Рядом послышался хлопок аппарации — профессор МакГоннагал в тёмно-красной мантии стояла у края грязной полянки.

— Мистер Поттер, что происходит? — строгим голосом спросила она.

— Профессор! — крикнула я, — Помогите! У кузена Гарри плохо с сердцем, он умирает!

— Да помогите же! — заорал Поттер.

Декан Гриффиндора взмахнула палочкой, и Дадли Дурсль перестал хрипеть и задыхаться, тихонечко вздохнул и… уснул.

— Мистер Поттер, мисс Морозова, — строго сказала профессор, — я жду объяснений, по какому праву вы применили колдовство в присутствии несовершеннолетнего маггла.

— Мы не применяли… — начал Гарри.

— Вы про свечение, которое исходило от Поттера? — перебила я. — Так это было уже после того, как Дадли стало плохо.

— Свечение? — переспросила МакГоннагал.

— У нас пес убежал, — виновато начал Гарри, — и мы побежали за ним. У кузена больное сердце, и ему стало плохо из-за бега.

— Поттер стал кричать, чтобы Дадли не умирал, и от него стал исходить свет, а затем появились вы, — закончила рассказ я.

Женщина задумчиво посмотрела на спящего маггла, наложила на него несколько заклинаний, а затем сказала:

— С вашим кузеном, мистер Поттер, всё в порядке. Он проспит ещё часа два и не будет ничего помнить про моё появление. Возьмите, — МакГоннагал достала из мантии флакон, — это укрепляющее. Как проснётся — пусть выпьет. Чары я на него набросила, чтобы не замерз. Мисс Морозова, как вы здесь оказались?

— Профессор, — начала я, — мои опекуны лечат брата Гарри. Мы в гости приехали. Нас отправили гулять.

— Ясно. Думаю, что этот маггл больше болеть не будет.

— Спасибо, — поблагодарила я. — И, профессор, Гарри… э-э-э… он ведь у опекунов живёт…

— Простите, что я не сказал, — перебил Гарри. — мне нужен аттестат, как у Анны.

— Мистер Поттер? — не поняла заместитель директора.

— Понимаете, — я решила взять инициативу в свои руки, — Гарри Поттер в обычном мире числится сиротой, и органы опеки желают знать, где он учится и чем занимается в свободное время. Гарри забыл написать заявление о выдаче маггловского аттестата.

— Хорошо, — немного удивлённо ответила МакГоннагал, — документы вы получите вместе со списком учебников.

— Спасибо, — поблагодарил Поттер.

Она улыбнулась и исчезла в вихре аппарации.

— Будешь должен, — сказала я.

— Это ещё почему?

— Потому что, если бы не мои опекуны, то так бы и ходил без документов.

— Хорошо. Буду должен.

В этот момент Дурсль громко всхрапнул, причмокнул губами и засопел. К мальчику подошёл Злыдень и устроившись за его спиной, тоже закрыл глаза.

— Королевство спящих, — сказала я. — А где этот, второй пёс?

— Убежал, наверное, — ответил Поттер. — Что с Дадли?

— Твой брат болен… был. Сердце. Мои опекуны говорили, что его лечат, но ему плохо от лекарств, а из-за гормонов он толстеет. Нужно будет сказать Вильяму, чтобы Дадли заново обследовали.

— Из-за этого мне ничего не покупали?

— Поттер, — начала злиться я, — ты же сам всё слышал и даже видел. Тебя спихнули родичам без денег и документов. Твой брат болен, у тетки только-только закончилась химиотерапия. Вот им радость-то — малолетний волшебник! Ни няню, ни горничную не нанять. Ты представляешь, сколько стоит твое содержание? Когда мелкий был — подгузники, смесь, игрушки, врачи. Потом — еда, одежда, воспитание. Они тебя даже в школу пристроили!

— Меня толком не корм…

— Рот закрой, — перебила я, — и не открывай. Все деньги уходили и уходят на лечение Дадли и Петуньи.

— Они машину купили! — возмутился Поттер.

— В лизинг. Год поездят и откажутся — другую возьмут. Ты лучше в аптеке укрепляющего закажи и в чай подливай.

— Вот ещё!

— Ну и dyrak, — задумчиво сказала я, не желая спорить с ним. — Слушай, нам тут сидеть часа полтора точно. Сбегай в магазин, купи пакет, чтобы сесть на землю, воды и покушать.

— У меня денег нет!

— Держи, — я протянула мальчишке двадцатифунтовую купюру.

— Сама иди!

— Я не знаю, где магазины.

Поттер вздохнул, взял деньги и отправился ломать кусты.

Пока Мальчик-который-выжил ходил за водой и булочками, я, стоя на краю полянки-мусорки, думу думала.

Значит, Гарри Поттера просто выбросили в обычный мир, а потом внезапно вспомнили про него. Интересно, зачем? Для чего он нужен? Историю Мальчика-который-выжил знали все — он герой, но до поступления в школу его никто не видел. Почему его просто не добили? Почему с ним так носятся? Потому что он герой? Не, не верю! Слишком напоказ, слишком нарочито, слишком нагло — ему всё разрешают. Да ещё это свечение и появление МакГоннагал. Почему сама явилась? Почему не совой? Следят? А почему тогда не помогали с воспитанием? Как говорил один персонаж из сериала: «Интересно девки пляшут»⁽¹⁾. Видимо, что-то затевается. Ясно только одно — держаться нужно подальше и не встревать. Мне Малфоев с Тонкс хватает. Опекунам я точно расскажу и укрепляющее сама подолью… и ещё пару зелий. Пусть Дурсли будут здоровы и живут богато, а мы уедем до дому, до хаты, которая в Сан-Франциско.

Вновь треск ломаемых кустов — Поттер явился.

— Вот вода, булочки и батончики.

— А второй пакет?

— Там.

Я и Гарри расстелили два пакета на земле и присели. Наконец-то можно поесть. Мальчик сначала отказывался от сладостей, но потом, когда проснулся Злыдень и начал активно выпрашивать еду, согласился, лишь бы собаке не досталось ничего. Покусал он его, что ли?

Когда начало смеркаться, проснулся Дадли. Ничего не помнящему и плохо соображающему ребёнку скормили укрепляющее, рассказали заранее отработанную версию о том, что долго искали собаку, и потянули домой.

В коттедж Дурслей мы вернулись в сумерках. Злыдень довольно резво бежал впереди нас, перебирая короткими лапами. Затем шли злой Поттер и рассеянный Дадли, а позади всех тащилась я.

На дорожке возле гаража стоял ещё один кроссовер, а на обочине, помимо нашей машины, была припаркована маленькая малолитражка.

— Миссис Бантли! — крикнула я и, опережая Злыдня, влетела в дом.

— Энни! — послышался знакомый голос из гостиной.

Я вбежала в комнату и, увидев куратора, бросилась её обнимать.

— Соскучилась?

— Угу.

— Документы привезла.

— У-у.

— Забыла?

— Угу.

— Эта девочка точно нормальная? — спросил противный женский голос. — Она другие слова знает?

Я разомкнула объятия и обернулась. В кресле, сжимая в руке бокал с алкоголем, сидела женщина. Она была довольно полная, но если миссис Бантли производила впечатление доброй пышки, то тут был злой снеговик. Знаете, когда подростки хотят немного пошутить, они лепят злых снеговиков — улыбка вниз, палки на голове, сиськи третьего размера. Вот и тут то же самое. За спинкой кресла, на котором сидела женщина, встали Гарри и Дадли. Мальчишки активно жестикулировали, показывали мне, что лучше молчать. Судя по описанию, которое давал Поттер — это и есть тетушка Мардж.

— Здравствуйте, — вежливо ответила я, — меня зовут Анна Морозова.

— Хоть кто-то в этом доме знает о правилах приличия, — проворчала женщина, — Где были?

— Собаку искали, — сказал Дадли. — Он за кошкой побежал.

— Не забудь вымыть его.

Тем временем миссис Бантли с интересом разглядывала Гарри. Худой, в сломанных очках, мешковатая одежда. Мальчик производил впечатление ребёнка из неблагополучной семьи. Хотя, судя по рассказам Поттера, — так и было.

— Миссис и мистер Дурсль, — произнесла моя куратор, — мне нужно поговорить с Гарри наедине.

— Вы можете пройти на кухню, — тут же встрепенулась хозяйка дома.

Миссис Бантли и Гарри Потер удалились на приватный разговор.

В гостиной воцарилось молчание. Атмосферу разрядил Злыдень, пытающийся своими грязными лапами залезть на диван.

— Дадли! Почему мой лапочка до сих пор грязный? — громко спросила тетушка. — Сейчас же вымой его.

— Хорошо, тётя, — смиренно ответил пацан и, взяв бульдога за ошейник, направился на второй этаж.

— Анна, где ты учишься? — нетрезвым голосом спросила женщина.

— Мы с Гарри учимся в одной школе, — ответила я.

— Святого Брутуса? — удивилась она.

— Нет. Пансион Святой Марии — это в Шотландии.

— Вернон, ты же говорил, что Поттер учится в школе для уголовников? — тетушка Мардж недовольно посмотрела на главу семейства.

— Его переводят, — ответил мужчина. — Как сироте, ему дали место в элитной школе. Она хуже, чем у Дадли, но хотя бы так.

— Поэтому к вам приехала эта женщина?

— Да. Поговорит с ребенком и, надеюсь, примет в школу.

— Я тебе говорила — сдай мальчишку в приют! Ты дом до сих пор не выкупил, сын «в долг» учится, жена болеет. Я не могу помогать тебе вечно, а ты себе ещё и этого нахлебника взял.

— Гарри будет получать стипендию, — влезла Петунья Дурсль, — мы не будет тратиться.

— Но жрать-то он из твоего холодильника будет! — громко ответила женщина.

Вильям и Джессика сидели на диване и с интересом наблюдали за разговором семейства Дурслей. Дадли и Злыдень притаились на самой верхней ступеньке лестницы. Мардж разорялась по поводу трат на Поттера. Дверь открылась, и в комнату вошел Гарри.

— Дядя Вернон, тетя Петунья, мистер Уилсон — вас желает видеть миссис Бантли.

Гарри плюхнулся в ближайшее кресло, а взрослые отправились на кухню. Мардж залпом допила полбокала коньяка.

— Скелет, — произнесла пьяная женщина, — смотреть противно.

— Гарри, — я решила разрядить обстановку, — пойдём, поможем Дадли вымыть Злыдня.

— Да-да, — оживилась Мардж, — вымойте моего пёсика. Он такой хорошенький. А вы знаете, что английские бульдоги очень своенравны…

Тетушка Дадли начала разливаться соловьём об особенностях и воспитании бульдогов, а мы с Гарри быстренько направились на второй этаж.

Ванная Дурслей была чисто английской. В Великобритании ванная комната очень сильно отличается от того, к чему я привыкла в России. Душ отсутствует как таковой, два крана — один с горячей водой, другой с холодной. Наполняешь чугунное нечто и лежишь, отмокаешь. В Хогвартсе ванная старост и общая были сделаны именно по такому принципу. Только на факультетах и у квидчистов был душ. В доме Уилсонов от английских традиций осталась только раковина в кухне, которая располагалась напротив окна. Остальное — по-современному: душ, посудомойка (в Англии мало популярна — воды слишком много расходует), жалюзи, сад без декора. Англичане очень любят украшать свои участки, даже если это территория два на два метра. У моих опекунов была просто лужайка и кусты вместо забора. Главной декорацией служил Вася, который, развалившись на траве, нагло вылизывал… себя вылизывал, короче.

Дурсли же были классическими британцами — лужайка с клумбами и кустарником, мойка на кухне с двумя кранами, окно в ванной комнате, отсутствие душа, биде и унитаз в одном помещении, отсутствие туалетной бумаги.

Дадли, глубоко вздохнув, открыл краны с водой.

— Зачем? — не поняла я.

— Что?

— Зачем его мыть? Протрем влажной тряпочкой и нормально.

— Тетя будет руга…

— Тихо вы! — шикнул Поттер, прикладывая ухо к крану.

Дадли, воспользовавшись моим замешательством, приник ко второму. Мне же пришлось напрягать слух. Ванная комната находилась в аккурат над кухней, а краны и вовсе друг под другом. Акустика просто замечательная — как в панельных московских многоэтажках.

— …хорошо если молотком по голове получишь — есть шанс выжить. А если он в вас чем-то запульнёт? — громко говорил мой опекун.

— Не приписывай мне то, чего не было — я этого ненормального и пальцем не трогал, — разорялся Вернон.

— Тогда откуда на ребёнке столько синяков? — спросила моя куратор.

— А я знаю? — негодовал дядя Гарри. — Мальчишка утром делает свою работу по дому, а потом просто сбегает, и его нет до самого вечера. Этот неблагодарный паршивец…

— Вы этого паршивца видите два месяца в году, а то и меньше. Завтра я привезу бумаги на ребёнка и комиссию. Комната Гарри должна быть чистой, мебель целой, а сам ребенок одет в вещи по размеру. Тогда вам разрешат оставить мальчика. На оплату за присмотром не рассчитывайте, но пособие ребенку будут платить. За эти деньги нужно будет отчитаться — предоставить чеки и одежду. По поводу продуктов для Гарри — у него должна быть своя полка в холодильнике, где вы оставляете еду для ребёнка. Вот список других требований — они не сложные. Ознакомьтесь и подпишите.

Вернон пробурчал что-то неразборчивое, а затем стало тихо. Гарри молча выкрутил оба крана, чтобы наполнить ванну. Дадли попытался поднять Злыдня, а я тихонечко присела на бак с грязным бельём. Совместными усилиями мальчишки запихнули собаку в воду и начали тереть ему бока. В этот момент дверь отворилась, и на пороге возникла Петунья.

— Анна, — женщина поджала губы, — тебя ждут… опекуны.

— Спасибо, миссис Дурсль, я уже иду. Поттер, на два слова.

— Чего тебе? — спросил Гарри, когда мы вышли в коридор, оставив Дадли домывать Злыдня.

— Меня здесь не было, моих опекунов тоже.

— Это ещё почему? — удивился Гарри.

— Потому что Снегг и дядя правы — от тебя одни неприятности. Я не хочу, чтобы моя семья пострадала. Поэтому ты скажешь, что к тебе приходила ежегодная проверка из отдела опеки.

— А если не скажу? — расчётливо прищурился герой магического мира.

— Ты мне должен, а долги нужно отдавать. Расскажешь — получишь откат от невыполненного обещания, — блеф, но может сработать.

— Хорошо, Мороз, я понял тебя, — хмуро ответил Поттер и вернулся в ванную.

Его слова, которые он пробурчал себя под нос, что Гермиона была права, я предпочла «не услышать», но запомнить.

Опекуны и миссис Бантли ждали только меня. На улице я обняла куратора, вежливо попрощалась с хозяевами дома и ушла в машину. Хотелось домой — это был очень длинный вечер. Я не слышала, как Вильям и Джессика сели в автомобиль, и мы отъехали от дома номер четыре — вся эта история сильно вымотала, и меня сморил сон.

* * *

Хорошо просыпаться в теплой постельке с мурчащим котом под боком. Августовское солнышко светило в окно, на подоконнике стрекотала Воровка, легкий ветер колыхал занавески. Я не спешила вылезать из постели, наслаждаясь моментом и вспоминая прошедший день. Насколько мне не изменяет память, вчера я уснула в машине. Видимо, Вильям перенёс меня в постель и, судя по тому, что я в трусах и в майке, ещё и раздел. Это как же меня так угораздило-то, что спала и ничего не чувствовала? Хотя, логично — нервное напряжение было колоссальным. Интересно, до чего же договорились взрослые? Надо будет спросить Вила и Джесс, когда они придут с работы. Часы на стене показывали полдень. Странно, что Васяндр спит в такое время — обычно он гуляет или своё хозяйство полирует. Кот, словно услышал мои мысли, поднял голову, потянулся, спрыгнул с кровати и с жалобным «мав» стал смотреть в сторону окна.

— Да иди уже, иди! — я ласково потрепала «сторожа» по голове. Рыжий монстр в один прыжок оказался на подоконнике, а вторым — выскочил в окно.

Лететь невысоко — под окном стоит машина, на которую кот и приземлился, а затем спрыгнул на землю. Главное, чтобы Джессика не заметила вмятину на крыше авто от прыжков какой-то пушистой личности.

Сегодня и завтра я ещё могу отдохнуть, а послезавтра меня ждут целых три недели в лагере дневного пребывания. Я сирота — единица подотчётная, как любит говорить Вильям. Положено мне показать свое красивое личико в детском лагере скаутов, который расположился в ближайшем парке, значит, надо отметиться. В теории мне нужно ехать на все три недели в соседнее графство и проходить курс социализации и оздоровления подальше от опекунов. На деле же миссис Бантли очень сильно постаралась и нашла мне место поближе к дому.

Вылезать из постели не хотелось, но нужно хотя бы поесть. Учитывая, что сейчас уже обед, а у Дурслей я так и не кушала, сейчас мой желудок выводил арии без оперы. Пришлось вставать и топать на кухню. Хорошо, что Вильям и Джессика на работе — за хождение по дому в трусах и поедание сухого завтрака, который заботливо купил и припрятал Томас, меня по головке не погладят. На журнальном столике я обнаружила письмо от Криви, в котором он рассказал про приход МакГоннагал, внесение новых пунктов в контракт и посещение всей семьёй кабинета директора школы Хогвартс, где отец Колина, он сам, его мама и младший брат Деннис до хрипоты спорили с директором по поводу каждого пункта контракта. А ещё его родители осмотрели всю школу, включая личные спальни Слизерина. Годными для проживания родители братьев Криви признали Пуффендуй и башни Когтеврана. Контракт подписан с правом досрочного расторжения с обеих сторон. Изначально я хотела влезть лично в подписание документов младшим братом Колина, но хорошенько поразмыслив, решила не встревать и просто рассказала Криви о возможности внесения в договор некоторых пунктов. Умный мальчик быстро сообразил, каким образом это можно использовать. Да и общение Колина с Паркинсон и Гринграсс бесследно не прошло — Криви выбили всё, что только можно. Похоже, ещё одной головной болью у директора будет больше.

Жуя сухой завтрак, залитый молоком, я прикидывала, как влезть на ёлку и попу не ободрать, а точнее, каким образом купить школьные принадлежности подешевле, учитывая то, что список учебников ещё не прислали. Вывод был однозначный — сначала наведаться за мелочью в обычный супермаркет, затем в Хогсмит, а потом уже в Косой переулок. Сказано-сделано, и уже через час к Миллисент полетела сорока с предложением встретиться завтра в деревне, а я отправилась в ближайший магазин за покупками.

В Англии не принято самостоятельно покупать что-то к школе, ведь это целый ритуал, когда родители собирают ребенка в учебное заведение. Но мои опекуны давно поняли, что в компании я не нуждаюсь, лишнего не покупаю и ищу товар по акции. Как в том анекдоте:

Мысли в девятнадцать лет: «Жизнь — дерьмо, и нет света в конце тоннеля». Мысли в тридцать лет: «О, сковородочка по акции! Куплю две!». Мысли в пятьдесят: «Опять сковородка по акции?! Когда будет скидка на курицу и туалетную бумагу? Не знаете? Да что у вас за магазин? Я буду жаловаться!»

Меня смело можно отнести к третьему типу — я дотошно сверю ценники, устрою скандал, если они не совпадают, да ещё и жалобу накатаю о том, что в этом магазине детей обижают. Томас и Даниэль на моём примере даже показательные дела проводят. Мол, смотрите, как нужно защищать свои права и детей воспитывать. Хотите научиться — спешите записаться на семинар такой-то.

Как только я зашла в магазин, напряглись все — от охранников до директора. Вы думаете, что просроченная продукция, несоответствие цены на ценнике и кассе, бракованные товары — это беда российского «Перекрёстка» и «Пятёрочки» с «Ашаном»? Я вас разочарую — такое творится везде. И если в Штатах мне тупо делали скидку раза в два, а то и в три на все покупки, чтобы замять скандал (ну, не мне, а сопровождающему меня Даниэлю), то в Англии приходилось проходить всю бюрократическую процедуру. Интересно, а хозяин магазина знает, что Уилсон в Штатах? Судя по напряжённому лицу кассира, которая пробивала зубную пасту и туалетную бумагу — нет. В этот раз каких-то эксцессов не было. Жаль. Скучно.

Письмо от Булстроуд пришло вечером — подружка не понимала, как мы сможем всё купить без письма из Хогвартса, но согласилась встретиться.

Спросить у опекунов, чем же всё закончилось, я не решилась — Вильям был в плохом настроении, а Джессика ушла спать сразу, как приехала домой. Голова у неё болит, а отдуваюсь я. Мне уже выговорили за дохлую лису на парковке, немытые кружки и оставленную коробку с хлопьями. От греха подальше пришлось быстренько сбежать в комнату — заколочки-кошелёчки шить.

Утро было мерзким — туман и сырость. Прямо как у Есенина⁽²⁾, только тут рощи не голы и до зимы ещё ого-го-го сколько! Просто — это Англия. Любимый кот не ночевал дома, сорока улетела с первыми лучами солнца, точнее тумана, а мне нужно собираться в Хогсмид.

Добираться до волшебной деревни я решила на автобусе «Ночной рыцарь», о котором мне рассказали однокурсники.

Выйдя из дома, я бодро потопала в сторону лесного массива, который находился неподалеку от дома опекунов. Десять минут ходьбы по грунтовой дороге через туман напомнили мне сцену из какого-нибудь триллера-ужастика. Вот сейчас выскочит из кустов Ганнибал Лектор или Фредди Крюгер, или…

Бр-р-р. Пора закругляться с фантазиями, а то действительно кто-нибудь выскочит.

Сделав ещё пару шагов, я достала палочку и взмахнула. Секунда, две, три — и рядом со мной появился двухэтажный красный автобус.

— Автобус «Ночной рыцарь» приветствует юную мисс! Я Стэн. Куда желаете добраться?

— Здравствуйте. Мне нужно в Хогсмид.

— Пятнадцать сиклей, и вы на месте через десять секунд!

Про десять секунд он явно загнул — на место мы прибыли через две с половиной минуты. Возникает вопрос — зачем нужен поезд? Автобус же удобней. Трясёт, правда, как на пригородной трассе в салоне ПАЗа, но зато быстро!

В Хогсмиде, в отличие от Бракнела, светило солнышко и пели птички, а ещё, куда не глянь, везде висели плакаты в стиле вестерн с надписью: «Разыскивается» и «Вознаграждение 1000 галлеонов».

— Так вот ты какой — родственничек, — сказала я, разглядывая Сириуса Блэка на большой движущейся колдографии.

— Энни! — послышался знакомый голос.

— Милли, не ори на всю улицу!

— Сама не ори! — ответила подруга. — Рассказывай давай, как дела? Как съездила? Что ты мне привезла?

Булстроуд, как всегда, в своем репертуаре — главный вопрос «Что привезла?». Взглянув снизу вверх на подругу, которая была выше меня почти на голову, ответила:

— А бабушка твоя где?

— В «Трёх Метлах», вспоминает с Пруэтт и Долгопупс молодость. Короче, пошли уже!

Ясно. Дела у Булстроудов плоховаты. Нариана не дружила с теми, кого назвала Миллисент. Скорее всего, старушка договаривается о продаже чего-нибудь, чтобы прокормить себя и внучку. Кстати, о деньгах.

— Не хочешь заработать?

— Хочу. Как?

— В маггловском мире. Нужно разукрасить детское отделение в больнице. Ну, там на стене единорогов нарисовать, гиппогрифов…

— Фестралы подойдут? — смеясь, ответила подружка.

— Я серьёзно.

— Если бабушка разрешит, то я согласна. Ну что, пойдём?

— С чего начнём?

— С мантий!

Закупаться в Хогсмиде оказалось намного дешевле. Выгода почти в тридцать галлеонов. Да я мантии купила в полтора раза дешевле!

Единственное, что вызвало затруднение — это список учебников, но в магазине канцелярских товаров, где можно было приобрести подержанные книги, нас заверили, что он не меняется уже который год. Не обошлось без сюрпризов. Лавка зельевара в Хогсмиде не торговала готовыми наборами, а что покупать, мы не знали.

— Видимо, — рассуждала вслух я, — придётся идти в Косой Переулок.

— Ну зачем же? — приветливо улыбнулась аптекарь, — сейчас всё выясним. Как долго вы будете в деревне?

— Часа два точно. Нам ещё мантии не сшили, — ответила Мили.

— Приходите через полтора часа — я вам всё упакую. Ваш профессор будет доволен.

Лучше бы мы в Косой сходили. Через два часа, когда я и Милли заявились за ингредиентами, то обнаружили декана Слизерина, мило общающегося с продавщицей.

— Девочки, — сказала женщина, — вот ваши наборы. С вас два галлеона.

— За каждый? — уточнила Милли, протягивая деньги.

— За оба, — ответил Снегг, забирая коробки у аптекарши.

— А… Э… — не поняла я.

— Очень любезно с вашей стороны, профессор, что вы доставите ингредиенты в Хогвартс, — быстро ответила Миллисент, — спасибо большое!

Подруга потянула меня к двери и продолжила:

— В «Трёх Метлах» моя бабушка. Она хотела с вами поговорить, — Булстроуд схватила меня за руку, и мы бегом направились в сторону площади.

Достигнув памятника Основателям и отдышавшись, я спросила:

— Что это было? И какого hrena он забрал коробки?

— А ты не поняла?

— Нет.

— Декан сразу сложит наши ингредиенты в общий шкаф. Тащить меньше.

— А почему твоя бабушка хочет с ним поговорить?

— Не хочет.

— То есть?

— А не надо было на меня орать в июне, когда уезжали! Пусть теперь с бабулей поговорит — она ему свою бурную молодость расскажет.

— Маленькая месть?

— Да!

— Страшная ты женщина!

— Не преувеличивай! Что там осталось купить?

— Еду для Васи.

Весело переговариваясь и смеясь, мы отправились докупать недостающее. Не сказать, что Хогсмид лучше Косого. Дешевле — да. Но не лучше. Выбор был очень небольшим. Если у Малкин я могу выбрать ткань, тип отделки, длину юбки, а за доплату наложить кучу чар, то в «Одежде на все времена», которая продается в Хогсмиде, всего два вида ткани и один вид отделки, чары — стандартные. Канцелярский магазин торгует только тремя видами пергамента (в Косом Переулке больше двадцати), а в обувном магазине школьникам предлагают купить форменные «ботинки-говнодавы», которые в обычном мире любят носить неформалы. Вот только мне они зачем? Я принцесса, а не гот!

В прошлом, когда я училась в колледже, то рядом с главным корпусом был небольшой магазинчик, торговавший письменными принадлежностями и кучей мелочёвки. В принципе, собраться на весь учебный год можно и там, но тетради будут все одинаковые, как и обложки с ручками. Обитатели общаги собирались и ехали на Черкизовский рынок, чтобы закупиться на весь учебный год. Так же и тут — Косой переулок что-то типа «Ашана» и «Меги» в одном лице. А Хогсмид — мелкий магазинчик с ограниченным ассортиментом, хоть и дешёвый. Ну да мы с Булстроуд не гордые, нам форсить запонками из драгоценных камней не нужно. Кстати, на Слизерине никто никогда не упрекнёт софакультетника в бедности. Посоветуют быть экономнее, подарят на Рождество и День Рождения деньги или новую вещь, но не скажут о том, что беднякам у змеек не место. Да, представителям других факультетов выскажут, что они нищие. Своим — никогда. Поэтому Миллисент спокойно покупала самый дешёвый пергамент и форму. Кому не нравится — купите ей другую.

Нариана Булстроуд встретила нас возле кафе «Три метлы». Старушка стала ещё морщинистей и сгорбленней. Дорогая мантия и косметика не могли скрыть жёлтое лицо и усталый взгляд.

— Всё купили? — без приветствия спросила она.

— Здравствуйте, — ответила я, — мы всё купили.

— Милли, давай руку…

— Бабушка, — перебила она, — мне Энн предлагает работу…

— Что?

— Нужно раскрасить стены в детском госпитале — единороги, кошечки…

— Хорошо. Присылай сову и координаты аппарации, — быстро согласилась старушка. — Милли, дай руку.

— До скорого! Пиши! — попрощалась подруга и исчезла в вихре портала.

Интересно, а Снегг поговорил с ней? И почему Нариана согласилась на то, чтобы Милли работала?

До дому я добиралась автобусом. Стэн без устали трещал о сбежавшем Блэке и вознаграждении за его голову. Меня высадили там же, где и подобрали, только теперь страшно не было — солнышко, птички, белочки… дохлые. Видимо, Вася где-то здесь.

— Мау-мау-ма-а-ау! — послышалось в кустах.

— Ва-а-а-ся-я-я-я, — мой голос эхом разносился по лесу.

— Ф-ф-ф-ф, мряу! — из зарослей выпрыгнул енот, а за ним вприпрыжку следовала моя рыжая радость.

— Эй, стиляга из Москвы, — обратилась я к коту, — пойдём уже домой — я тебе мышей дохлых купила.

Кот презрительно фыркнул в сторону убежавшего противника и, подняв свой хвост, похожий на ёршик для бутылок, гордо прошествовал в сторону выхода из парка.

Домой мы вернулись в сумерках, потому что каждый встречный-поперечный так и норовил погладить котика и поговорить со мной, а также пожаловаться на голубей (обнаглевших лис, бродячих собак, котят, которых так некстати родила кошка — нужное подчеркнуть) и намекнуть, что для красивого и замечательного рыжика у них полная миска самого лучше корма. Учитывая, что Вася не ест, а жрёт как не в себя, то я была согласна на то, чтобы он поработал «санитаром района». Васяндр внимательно слушал и тёрся об ноги, видимо, предвкушал битву и вкусный обед. Меня немного бесило, что вместо того, чтобы стерилизовать кошек, миссию по избавлению от потомства перекладывают на моего кота, но в остальном — пусть идёт. Хотя на мои протесты рыжему плевать — котят он и так задавит.

С такими мыслями мы дошли до дома. Вильям копался в гараже, а Джесс готовила ужин.

— Анна, кушаем через час. Собирайся на завтра, — прокричала Джессика из кухни. Василий заинтересованно повел носом в сторону вкусных запахов, а я отправилась укладывать сумку в лагерь.

Завтра я буду наслаждаться детством — разводить костёр, петь песни под гитару, кататься на пони и собирать цветы. Скорей бы завтра!

Ужин протекал в семейной обстановке — Вильям и Джессика рассказывали весёлые, с их точки зрения, случаи в госпитале (что может быть весёлого в том, что во время операции забыли тампон в человеке или как «прикольно» вправлять челюсть, я не понимаю, но медики — народ специфичный). Идиллия была прервана телефонным звонком. Вернон Дурсль орал матом и требовал забрать племянника куда подальше. Злющий опекун собрался в Литтл-Уиннинг.

— Вил, — тихо начала я, — не ругайся только.

— Ну что на этот раз?

— Не ругайся…

— Анна, не строй из себя овечку…

— Вильям, — перебила Джесс, — дай ребёнку сказать.

— Когда мы ушли с собакой гулять, то у Дадли случился сердечный приступ, и появилась учительница из моей школы. Она наложила на него медицинские заклинания и дала обычного укрепляющего, которое я споила Дурслю. Вроде как он больше болеть не будет, — мой голос был очень тихим.

Вильям выдохнул, достал пачку сигарет, закурил и спросил:

— Почему сразу не сказала?

— Забыла.

— Собирайся, едешь со мной.

— Вил, я хочу этого зелья подлить Дурслям, чтобы здоровье поправить.

— Давай я обследую Дадли и, если всё хорошо, то дадим зелье Петунье. Вайден пришлёт несколько эликсиров, которые подходят обычным людям. Сейчас у Вернона куча народа в мантиях — устраняют последствия. Я уговорил их подождать меня.

— Позвони ещё раз. Я сообщу координаты аппарации, и нас доставят быстрее, нежели мы сами доедем.

Опекун связался с родственниками Поттера, те передали трубку магам, и через десять минут нас забрали с тёмной и страшной лесополосы Бракнела.

В доме Дурслей было тихо — Дадли сидел в кресле, Петунья держалась за сердце и обмахивалась газетой, Вернон ходил из угла в угол, а тетя Мардж громко храпела за кухонным столом.

— Здравствуйте, — мы поприветствовали всех присутствующих.

— Здравствуйте, — с дивана поднялся мужчина в котелке и плаще, — я Корнелиус Фадж — министр Магии. Мистер Дурсль сказал, что вы поможете разгрести бюрократические проблемы.

— А что, собственно говоря, случилось? — спросил опекун, присаживаясь на диван.

— Что случилось? Что случилось??? Этот паршивец надул Мардж! — взревел Вернон.

— В каком смысле надул? Кончил в неё, что ли? Оргию устроил?

— Нет! Что???

— А я было решил, что тут…

— Заканчивай валять дурака! — Дурсль снова начал орать. — Мальчишка раздул её как воздушный шар! Злыдень прокусил мне ногу! Петунья переволновалась!

— Я не понял — ты за кого больше переживаешь? За свою ногу или за прокушенные брюки?

Пока Вильям и опекун Гарри переговаривались, я обратилась к Министру:

— Извините, я Анна Морозова, учусь вместе с Поттером. Мой опекун медик — он лечит семью Дурслей. Куда делся Гарри?

— У Гарри был стихийный выброс. Он испугался и сбежал. Сейчас мальчик в «Дырявом Котле». Мы не можем уговорить его дядю, чтобы он разрешил ему вернуться, — сказал Министр.

— И не надо. Пусть там живёт. Он очень сильный волшебник, и с его стихийным колдовством маглы не справляются, а в баре за ним присмотрят. Вы бы не могли вызвать профессора МакГоннагал?

— Зачем? — не понял Фадж.

— В мире маглов мы сироты и должны отчитываться о своем местонахождении. Документы для магловских социальных структур делает заместитель директора. Гарри в доме нет, и начнутся вопросы, куда он делся.

— И?

— Просто сделаем приглашение в летний оздоровительный лагерь на остаток каникул и попросим документы магловской школы, чтобы не было проблем.

— Хм… Хорошая идея.

Министр Магии что-то сказал мужчине в красной мантии. Тот задумался, нахмурился и аппарировал.

За то время, что мы разговаривали, Вильям уже успокоил Дурсля, маги отлевитировали Мардж в спальню, Петунье дали успокоительное и укрепляющее, а Дадли так и сидел в обнимку со Злыднем.

— Значит, решено, — ответил Дурсль, — пусть приезжает летом, но на Рождественских каникулах я его видеть не желаю!

— Да-да, конечно, — закивал министр. — Дети совсем от рук отбились. Вы уж построже с ним!

Появившийся мужчина в алой мантии отдал Фаджу обычную пластиковую папку, которую передали мне.

— Мисс Морозова, — пробасил маг, — это всё, что нужно?

— Сейчас посмотрю, — я открыла пластиковый конверт и начала вытаскивать документы. — Аттестаты за два года, характеристика, проектные работы, приглашения в лагерь, медицинский осмотр… Вроде всё. Мы передадим социальным службам все бумаги. Не волнуйтесь, в обычном мире вопросов не возникнет.

— Раз все проблемы решены, то мы, пожалуй, не будем вам мешать, — сказал Фадж.

Волшебники попрощались и исчезли прямо на глазах маглов.

— Вернон, — зло спросил Вильям, — что эта ebanytауa сказала мальчику?

Общение со мной плохо влияет на опекуна — материться по-русски он научился в совершенстве.

— Как ты смеешь?

— Я тебя спрашиваю, что она ему сказала? Ты понимаешь — он малолетний волшебник! Какого hrena ты его провоцируешь?! — орал Вильям. — Он знаменитость! От твоего дома камня на камне не оставят, если узнают, из-за чего великий Гарри Поттер сбежал!

Вернон начал орать в ответ, Уилсон тоже. Петунья под действием зелий спала, Дадли вжался в кресло, и только Злыдень невозмутимо смотрел на перепалку.

Накричав друг на друга, мужчины прошли на кухню. Почти час они разговаривали за закрытыми дверями, а мы с Дадли включили телевизор. Мальчик захрапел минут через десять, мне тоже хотелось спать.

— Анна, собирайся, — пьяно сказал опекун, набирая номер такси.

Я и Вильям торопливо попрощались с мистером Дурслем. Машина приехала довольно быстро. Разместившись на заднем сиденье, мы тронулись в путь.

— До чего вы договорились? — спросила я.

— Завтра он передаст все документы куратору, а Мардж скажет, что рёбенка забрали в восемь утра — она раньше обеда не встает.

— Вы об этом целый час говорили?

— И всё-то тебе нужно знать?! Донеси до своего знакомого, что хоть он и прав, но нужно держать себя в руках.

— Такую тётку я бы тоже… прибила.

— Как хорошо, что у тебя нет такой тёти! — сказал Вильям.

— Удалось оформить пособие?

— Не совсем. Им оформили опекунство и будут перечислять двести фунтов в месяц на мелкие расходы. Если бы Поттер попал в распределительный центр и прошёл всю процедуру оформления опекунства, тогда бы…

— Понятно. Всё сделали «задним числом».

— Я говорил, что ты у нас умница?

— Говорил.

Вильям рассмеялся и попросил остановить у супермаркета, где он купил мороженое. Мы ели сладкий десерт и разговаривали обо всём на свете. Домой нас привезли ближе к полуночи. Джессика сразу отправила меня спать. Я черканула несколько строк Поттеру — мол, ты прав и всё такое, но не нужно поддаваться на провокации. Ещё описала ситуацию с опекой и попросила поблагодарить МакГоннагал за оперативно сделанные документы. Также написала Миллисент о том, что опекун согласен, и ей следует прибыть в госпиталь в такие-то дни. Отправить письма сразу не получилось — Воровка спала. Я уже тридцать раз пожалела, что решила «выебнуться» и купить сороку. Мороки с ней очень много: она не носит тяжёлое, доставляет почту только днём, кушает специальный корм, своенравна и очень плотно общается с Флитвиком. Подарить ему её, что ли…

Письма улетели с первыми лучами солнца, а меня ждал детский оздоровительный лагерь дневного пребывания.

Лагерь находился в той самой лесополосе недалеко от дома. Миссис Бантли запихнула меня к детям девяти-двенадцати лет. Учитывая, что ростом я не вышла, то запросто сошла за «свою». Это был прекрасный месяц, конечно, не сравнить с США, но всё равно — круто! Я пела песни у костра, жарила зефир, училась кататься на лошади, занималась спортивным фехтованием, разводила огонь с помощью трения. Но самое классное — это «экзамен на выживание» — нас привезли на остров без спичек, еды, ножа и воды. Задача — развести костёр, сварить покушать и построить укрытие. Было здорово! Но всё хорошее... да-да, имеет свойства заканчиваться. Двадцать девятого августа все рыдали у прощального костра, тридцатого и тридцать первого я вновь и вновь паковала сундук в школу. Утром первого сентября меня ждал «чемодан-вокзал-Хогвартс»…

1) телесериал «Солдаты». Любимая присказка замполита по фамилии Староконь.

Вернуться к тексту

2) Строчка из стихотворения С.Есенина «Нивы сжаты, рощи голы».

Вернуться к тексту