Кузены (джен)

* * *

Дадли сидел за партой, прикрывшись учебниками, и прятал глаза. Не то чтобы ему было жаль Локонса, просто он не желал видеть торжество на лице брата. А профессор ЗОТИ — сам идиот. Не нужно было разыгрывать сценку о том, как он победил вампира, описанную в его книге. Естественно, на роль в будущем побеждённого врага, обиженный павлин вызвал Гарольда. Тому только это и было нужно…

Гарри ведь прекрасно помнил, как менял по желанию воспоминания продавцам, хозяевам комнат, которые они арендовали, просто случайным прохожим и даже полиции. Так что, когда Локонс с торжеством в глазах и превосходством на лице, надеясь унизить уже самого Поттера, повернулся к нему, якобы показывая наглядно, как он победил вампира, Гарольд перехватил его взгляд. О, он прекрасно сыграл роль, с шипящими нотками, так, как и описано, повторив слова того несчастного вампира. Только при этом он желал, чтобы Локонс увидел в нём настоящего кровососа. Магия легко откликнулась на призыв хозяина и…

Несчастный профессор, обладатель приза за самую обаятельную улыбку (по мнению Ведьмополитена) и носитель Ордена Мерлина какой-то там степени, белый как мел, с криком «ВАМПИР», позабыв о магии, выбил собою стекло в окне и благополучно свалился с третьего этажа, продолжая ползти, чтобы спастись «бегством». И это после падения, при множественных переломах!

Торжество на лице Гарольда в тот момент, заставило побледнеть и его одноклассников…

* * *

— Его нужно исключить! Это по его вине я чуть не погиб! — орал на весь лазарет Локонс.

— Я, конечно, не в восторге ни от Поттера, ни от Локонса, но должен признать, что если так пойдёт и дальше, мнение о мальчишке мне придётся изменить в лучшую сторону, — открыто ухмылялся Снейп, провоцируя… коллегу. — Однако я согласен, что… жестокость, с которой Поттер продолжает действовать, сам факт нападения на профессора, пусть и таким… «случайным» образом — да, это не может оставаться безнаказанным. Это… безразличие к чужой жизни, которую он подверг опасности, напомнило мне о…

— Да уж, не ожидала от Гарри такого поступка, — перебила Минерва декана Слизерина, пока он не произнёс того, чего она не желала слышать о сыне Джеймса и Лили Поттер уж точно. — Ясно, что напугала вас, профессор Локонс, случайная магия…

— Случайная?! СЛУЧАЙНАЯ?! Да я… — невербальное заклинание тишины Дамблдора, заставило профессора Защиты от Тёмных Сил замолчать.

— Я уверен, Златопуст, что мальчик не желал причинить вам вреда, — уверенно решил Альбус. — И то, что это случилось — не его вина. Мы все знаем, что у детей его возраста магия ещё нестабильна и часто выходит из-под контроля. Это случайность. И мы не будем наказывать за неё нашего студента. К тому же вы САМИ прыгнули в окно, увидев вампира. Гарри не заставлял вас этого делать.

Спор о наказании Гарольда Поттера длился ещё долго. Локонс пытался добиться исключения для своего обидчика, Снейп — жестокого наказания для сына неприятеля, Минерва согласна была на отработки, но не на потерянные очки, Альбус выгораживал мальчишку, надеясь, что после этого тот начнёт ему доверять.

Молчали только Помона Спраут, декан пуффендуйцев, и Филиус Флитвик, декан когтевранцев. Если первая просто не знала что сказать, то Филиус, являясь полукровкой-гоблином, был хитрым и коварным существом. Детей он любил и не желал Гарольду вреда. Мальчик очень радовал его успехами, как и его кузен. Особенно ему нравилось, как эти дети по-новому подходили к решению старых задач. Свежий взгляд — именно его не хватало волшебному миру вот уже много десятков лет, ведь даже маглорожденные не привносили в общество магов ничего существенно нового, просто привыкая к порядкам волшебного мира. Мальчик-Который-Выжил был, по мнению полугоблина, совсем другим. Именно поэтому он умолчал о том, о чём почему-то все профессора забыли: Гарольд прекрасно контролировал магию, в отличие от всех прочих, совершенно не нуждаясь в заклинаниях и заучиваниях движений палочкой, чтобы управлять даром.

Так что Филиус молчал, задаваясь вопросом: чем же Локонс не угодил Поттеру, что тот решил сразу избавиться от лживого героя? Златопуста ему было не жалко, да и к убийствам Флитвик относился как истинный гоблин, и всё же он решил найти ответ на свой вопрос. Просто, чтобы человек, которому предначертано стать великим, не наделал глупостей раньше времени и не стал вторым Томом Реддлом…

* * *

— Ну как? Мне идут розовые наушники? — вытирая кровь с разбитой губы и криво из-за оной же ухмыляясь, интересовался Гарольд у однокурсников.

— Знаешь, кузен, а мрачным и молчаливым ты мне нравился больше, — фыркнул Дадли, потирая распухающий глаз. Братья только что подрались из-за… наушников, которые должны были защитить студентов от крика мандрагоры. Наушники были разных цветов, но, в основном, естественных: чёрных, серых, коричневых, рыжих, белых. Розовые были одни, и они сразу же понравились кузенам. Как спор о том, кто их возьмёт, перерос в полноценную драку, ребята не запомнили. Но зато выплеснули накопившиеся после случая на ЗОТИ эмоции. Профессора ведь почти три недели полоскали Гарольду нервы отработками и нравоучениями. Плюс некоторые студенты стали бояться Поттера. Да и сам Локонс, как его выпустила Мадам Помфри из лазарета, не давал кузенам проходу. В общем, Гарри был на нервах. И Дадли тоже, ведь именно ему приходилось успокаивать брата, сдерживая его весьма взрывоопасную натуру.

Да, подравшись, кузены почувствовали облегчение. Но это не отменяло факта, что они сорвали урок и разворотили половину теплицы под каким-то там номером, разнеся и столы, и стёкла, и горшки с растениями, и всяческие иные приспособления.

— Волшебники, а опустились до рукоприкладства, — ворчала профессор Спраут, восстанавливая магией то, что ещё можно было восстановить. — Десять очков с Гриффиндора! И отработка. Придёте после занятий, поможете восстановить теплицу. — Сокурсники гриффиндорцы и слизеринцы нервно вжимались в углы, стараясь держаться подальше и от весьма хищных и ядовитых растений Помоны, и от неадекватных кузенов. Впрочем, на братьев они всё равно смотрели со смесью опаски и восхищения: таких эффектных, крутых, а иногда и подлых по-уличному приёмчиков они уж точно никогда до сих пор не видели. Да и физическая сила, способная разломать столы, не могла не впечатлять.

— Знаете, мэм, на каникулах у нас нет иной возможности защититься, кроме как кулаками. Да и безопаснее это. Синяк, ссадину или даже перелом проще вылечить, по сравнению с последствиями неудавшегося проклятия, — невозмутимо поправляя розовые наушники на угольных волосах, заметил Гарольд. Дадли закатил глаза: что бы кузен не говорил, а ему нравилось быть в центре внимания…

* * *

— Корнуольские Пикси, значит? — коварно прищурился Гарри, с насмешкой взирая на Локонса, пытавшегося защитить ценные вещи от посягательств неосторожно выпущенных тёмных тварей низшего уровня. — Мне решительно нравятся эти ребята! Крушить и ломать любят все дети. — Дадли ухмыльнулся задорно, невольно вспоминая, как он это любил ещё при живых родителях: крушить и ломать. — Драко, Теодор, Невилл, вы с нами?

* * *

— Так что вы, говорите, произошло? Профессор Локонс, конечно… — Минерва поджала губы: оскорблять хоть и завравшегося, но коллегу, тем более при студентах, она просто не считала возможным. Однако не из-за Локонса они опять собрались на педагогический совет, призвав на него учеников: — Но почему вы присоединились к беспорядкам?!

— Мистер Малфой, Мистер Нотт, как вы вообще связались с этой дурной компанией?! — вторя МакГонагл, кривился Снейп. — Они весьма отвратительно на вас влияют. Я чрезвычайно разочаро…

— Профессор МакГонагл, Профессор Снейп, мадам Помфри, нас покусали Пикси, — перебивая декана, очаровательно улыбнулся Теодор Нотт, протягивая под требовательные взгляды немного распухшую руку, на которой действительно виднелись отпечатки крошечных, но острых зубов. Гарольд, Драко и Дадли повторили его действия, показывая шею, ухо и плечо соответственно. При этом, чтобы не рассмеяться, они старались не вспоминать о том, сколько ловили и каким образом заставляли маленьких проказников их покусать, когда все остальные уже покинули класс ЗОТИ. — Я думаю, это связано. Голова закружилась почти сразу после укуса, помутилось перед глазами и сразу отчего-то показалось, что делать то, что мы… эм… делали, это весело, — невинно хлопнул ресницами Тео.

— Что вы несёте, Мистер Нотт? — шокировано спросил Северус. Он был уверен, что его змейки никогда не поведут себя как гриффиндорцы, глупо и безрассудно, а если и поведут — не станут так подставляться. И вдруг, лучшие студенты Слизерина второго курса, связались с Поттером! Это катастрофа! Что он скажет их отцам в письмах-уведомлениях, которые обязан будет написать?! Что сами Драко и Теодор скажут родителям?! Это… Это было немыслимо!

— Северус, это хорошо известный факт, который профессор Локонс должен был рассказать ученикам, — укоряюще буркнула мадам Помфри, продолжая осматривать укусы. — У Пикси ядовитая слюна и острые зубы, при мгновенном накладывании на укус нужного заклинания яд практически не ощутим. Однако последствия непредсказуемы и…

— Вы просто пытаетесь защитить Поттера и его дружков! — возмутился Снейп, не заметив, что приписал к компании ненавистного Поттера и крестника.

— Дети, вы свободны! — категорично заявила школьная медсестра. — Зайдите ко мне в лазарет, я обработаю ваши укусы…

— Мистер Поттер, Мистер Дурсль, извольте явиться на отработку у профессора Локонса, за срыв урока, — бросила вдогонку братьям Минерва. К сожалению, никто не давал ей права отменять отработку даже у таких профессоров, как Локонс. И всё-таки, чуть не попыталась это сделать, глядя на поникшие плечи уже почти любимых студентов…

* * *

— Думаешь, я не смогу уничтожить твою славу, Щенок? Радуйся безнаказанности, пока можешь.

— Думаю, что действительно победить Тёмного Лорда в год — это большее достижение, чем скрыть заклинание лёгкого Приворота на страницах своих книг и тем самым заполучить славу.

— Значит, мне нужно просто уничтожить твою славу.

— А мне вывести вас на чистую воду.

— И мы ещё посмотрим, кто будет смеяться последним…

* * *

— Разорвать. Убить…

— Эй, что за…?! — воскликнул Дадли, тряся головой.

— Ты тоже слышал? — удивлённо, но и облегчённо вскинул брови Гарольд. Они возвращались с отработки у Локонса, когда услышали таинственный шипящий и очень пугающий голос, принадлежавший неизвестно кому. — Идём, — решительно потянул кузена вслед за голосом Поттер. Вскоре мальчики вышли в коридор на втором этаже, где была разлита вода, а на стене, чем-то похожим на кровь, была написана таинственная надпись. — Тайная Комната? Почему мне это знакомо?

— История Хогвартса, — нервно передёрнул плечами Дадли, тут же начиная сипеть от нового видения, настигшего его очень неожиданно: — Тайное убежище Слизерина. Гарри, обещай мне, что не будешь в это лезть! — потребовал перепуганный увиденным Дурсль, хватая брата за руки и с надеждой заглядывая в зелёные глаза.

— Почему? — склонил голову к плечу их обладатель. — Нам бы не помешало «тайное убежище» в этих стенах.

— Я только что видел тебя с чудовищной раной на руке, из которой торчал чей-то клык! — истерично, но достаточно тихо воскликнул Дадли, сжимая в руках чужие ладони чересчур крепко. Гарольд смотрел в глаза брата и понимал: это не шутки. То, что в этом году грозило произойти в Хогвартсе — было очень опасным, прежде всего, для его жизни. Идиотом, совсем уж безрассудным, Мальчик-Который-Выжил не был, а потому медленно кивнул, почти искренне поклявшись:

— Обещаю, что не влезу в это дело по своей воле. — Но его кузена успокоило и это. Услышав шум возвращавшихся с пира по случаю Хэллоуина студентов, на котором кузены не были не столько из-за назначенной отработки, которой Локонс хотел испортить им праздник, сколько из-за того, что именно в этот день погибли родители Гарри, братья снова пустились наутёк: — Бежим, пока нас не заметили здесь. — Но бежать было некуда: шум приближался со всех сторон. Поэтому им пришлось нырнуть в девчачий туалет, который, как было известно, не использовался.

* * *

— Что вам нужно? Пришли поглумиться над очкастой Миртл? — вопило приведение девочки, курса четвёртого-пятого, грозясь выдать местонахождение кузенов толпе. — Конечно, вам это доставит удовольствие. УБИРАЙТЕСЬ, МЕРЗКИЕ МАЛЬЧИШКИ… — Гарольд шагнул к приведению, намереваясь заставить её замолчать, возможно и навсегда, но Дадли остановил его, потянув за рукав мантии:

— Гарри, не надо, — попросил он, вставая плечом к плечу с кузеном, и предельно вежливо обратился к полупрозрачной девочке: — Прошу прощения, что нарушили ваше уединение, леди. Мы прочитали в истории Хогвартса, что вы — последняя, кто погиб в стенах школы за последние пятьдесят лет. Мы заметили, что призраки очень любят говорить о смерти. Пример сэра Николаса очень ярок. А потому мы бы хотели узнать, как погибли вы? — выражение лица приведения, сменилось с гневно-плаксивого, на кокетливо-смущённое:

— О, это было ужасно! — с удовольствием начала она рассказ, поведав о том, как заперлась в туалете и плакала из-за чьих-то обидных слов. Как услышала мальчишечий голос, говоривший на смешном языке. Как вышла, чтобы сказать ему убираться. Как увидела два громадных жёлтых глаза на месте одной из раковин и как умерла. Гарри и Дадли в некоторых местах поддакивали, восхищённо или удручённо охали и делали скорбные лица. Потом, ожидая, когда уйдут из коридора уже не ученики, а разогнавшие всех, ведущие расследование профессора, для поддержания беседы братья рассказали кое-что и о себе. Знакомство завязалось быстро. Плакса Миртл сама предложила шпионить за кем-нибудь для кузенов, потому что те хорошо к ней отнеслись. Гарольд восхищённо смотрел на брата, который не только остановил его, но и ловко нашёл им союзника.

И всё-таки, профессора ушли. Была середина ночи, детям хотелось спать, а потому пришла пора прощаться.

— Была очень рада с вами поговорить, Гарольд, Дадли, — кокетливо хлопала Миртл глазками, но вдруг, будто что-то вспомнив, попросила: — Вы ведь из Гриффиндора? Да, тогда передайте той мерзкой рыжей девчонке, чтобы больше не появлялась в моём туалете.

— Почему?

— Она дразнит меня, — фыркнуло приведение, прежде чем скрыться в стене. Дадли и Гарри переглянулись: рыжая девчонка у них была только Джиневра Уизли. Но связана ли она была с таинственной надписью на стене?!

Гарольд достал из рюкзака мантию невидимку и накинул её себе и кузену на головы. Они исчезли в ночи, не решаясь делать выводы…

* * *

— Добрый день, Мистер Филч. Как вы? — очень тихо спросил Гарри у завхоза, навестив его в перерыве между парами. Пожилой мужчина вскинул голову, ожидая увидеть издёвку, но ошеломлённо замер, увидев лишь искреннее сочувствие. — Я слышал, что произошло с миссис Норисс, но говорят её можно вылечить?!

— Директор и Помфри так сказали. Но… — Филч гневно сжал кулаки и нервы у него сдали. Он всхлипнул жалобно: — Мне бы только узнать, кто это сделал с моей кошечкой! Уж я бы позаботился о том, чтобы его выгнали! Бедняжка лишь не любила нарушителей, но была беззащитна перед ними. Знал бы ты, как часто над ней издеваются! Половина школы — малолетние живодёры! Не понимают, что уже сейчас их поступки говорят об их личностях.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — участливо спросил Гарольд, искренне жалевший старика, которого ненавидела почти вся школа. Мистер Филч изумлённо взглянул на студента, а после решительно кивнул: у этого мальчишки была возможность поиздеваться и над ним, и над его кошечкой, но он и не помыслил об этом. А лишние руки завхозу никогда не повредят…

* * *