Ее Королевское Высочество (джен)

После обеда Риддл расстается со мной в задумчивости. Мне тоже предстоит многое обдумать. Все-таки личное общение и сведения из газет далеко не одно и то же.

«Лорд» прекрасный окклюмент. И, похоже, мысли читать он тоже умеет — я неоднократно ощущала, как он пытается пролезть ко мне в голову. Невежливо, конечно, но в Британии, похоже, подобными ментальными навыками обладают считанные единицы. По крайней мере, подавляющее большинство встречающихся мне магов ходили с разумами «нараспашку» — бери, лезь, читай... Они даже не распознают. Правда, представителей влиятельных чистокровных семейств среди них не было, что понятно — если не умеешь закрывать сознание сам, есть масса артефактов с нужными свойствами. Нет, они не стоят баснословных денег — они по карману любому магу со средними доходами. Но здесь, в Британии, возникает ощущение, что почти все — голодранцы, у которых нет десятка галеонов на завалящее зачарованное колечко или медальончик.

Такое чувство, что я не в Британии, а где-нибудь в Эфиопии... Хотя нет. В Эфиопии с подобным как раз на порядок лучше. Тьфу.

Но это как раз мне на руку.

* * *

В Хогвартс возвращаюсь поздно — обед и беседа с Риддлом заняли несколько часов. Конечно, мы, волшебники, не ограничены расстояниями так, как магглы — из Лондона до Хогсмида, что на севере Шотландии, маггловским способом почти половина суток, а вот магическим — несколько неприятных секунд в камине или банальная аппарация, которая занимает еще меньше времени.

Аппарацию не очень люблю, как и портключи. После двух лет ежедневных межконтинентальных перемещений предпочитаю пользоваться каминами.

В Хогвартс попасть камином нельзя, как и аппарировать. Поэтому я выхожу из камина на почте Хогсмида и шагаю в сторону школы, обдумывая сегодняшнюю встречу с лидером местной оппозиции, так сказать.

— Миу... — выводит меня из раздумий слабый писк в кювете рядом с обочиной дороги.

Останавливаюсь, настораживаюсь. Когда я уже полагаю, что мне почудилось, писк повторяется. Поворачиваюсь к кювету в направлении звука, подхожу поближе, подсвечивая себе механическим маггловским фонариком — «жучком», который держу в левой руке. Волшебники такими вещами не пользуются, предпочитая старый банальный Люмос, но он был удобен ровно до тех пор, пока в мире не появились ручные фонарики — не такие громоздкие, как факелы или те же «керосинки». Потому что фонарик высвобождает палочку, которую можно использовать для атаки или обороны. Делать это, одновременно светя Люмосом, невозможно.

Луч света выхватывает из темноты шевелящийся комочек.

— Миу!

Наклоняюсь над крохотным котенком, который, трясясь, приподнимается на слабых лапках, поднимая головёнку с зажмуренными, еще не открывшимися, глазами.

— Миу!

Кто же тебя выкинул, бедолагу? И как ты не замерз еще?

Подхватываю несчастного детёныша на руки. Он слабо тычется мне в руку, пытаясь найти материнский сосок. Приподнимаю кроху, свечу ему под малюсенький хвостик, пытаясь разглядеть, мальчик это или девочка. Девочка.

И что мне делать с тобой, пискля?

Поручить Донни или Рибби — нельзя. Эльфы не очень хорошо управляются с животными. За малышкой нужен особый уход.

Прячу трясущуюся кошечку за пазуху, не обращая внимания на покрывающую ее грязь, согревая теплом своего тела. Я, конечно, не мама-кошка, но все же...

Кто же выкинул такую маленькую?

Двери в школе уже закрыты. Какое-то время стучусь, пока на стук не выходит хмурый и недовольный завхоз.

— Что ж вы так поздно, мэм? — говорит он мрачно, светя «керосинкой». — Я же мог не услышать...

Собираюсь ответить, но в это время подает голос из-за пазухи мой найденыш, глухо пискнув.

— Кто там у вас? — тут же настораживается Филч.

Покаянно вытаскиваю кроху на свет лампы.

— Вот, нашла на дороге...

Я ожидаю, что завхоз будет ругаться, потребует убрать котенка, но на лице Филча внезапно проступает сочувственное выражение.

— Мерлин великий, какой махонький! — говорит он и протягивает ладонь к малявке. — Можно?

Аккуратно укладываю кошачьего ребенка на протянутую руку. Кошечка настолько маленькая, что с легкостью умещается на ладони.

— Что вы будете с ним делать, профессор Симпсон? — обеспокоено интересуется Филч. — Зачем он вам?

— Сама не знаю, — пожимаю плечами, — но я его нашла в кювете. Не оставлять же мне его там было...

— Его накормить надо, — деловито сообщает мне завхоз. — И грелку. Лучше, конечно, было бы кошку кормящую... Но где ее искать...

— Я прикажу домовику принести теплого молока, — говорю. — И блюдце.

— Какое блюдце! — возмущается Филч. — Он же слепой еще! Куда ж ему из блюдца-то... Тряпочку свернуть, в молочко обмакнуть, и пусть сосет! Вы бы это... оставили его мне, профессор. У вас занятия, вам отвлекаться нельзя, а я сам выбираю, когда мне работу делать.

С сердца сваливается камень.

— Разумеется, мистер Филч, — улыбаюсь. — Я сама беспокоилась, что не смогу о ней как следует позаботиться... Это девочка, кстати.

— Норрис будет... — Филч уже не слушает меня, увлекшись котенком. — Пойдем, маленькая...

— Донни, — говорю, — смотря вслед парнишке, уносящему новонареченную Норрис. — Принеси мистеру Филчу стакан теплого молока. И грелку.

— Да, мадам, — отзывается вездесущая Донни.

* * *

Утром ко мне, как и всегда, приходит Северус. Он уже делает определенные успехи в защите своего сознания от постороннего вторжения. Хотя, как успехи: он начал чувствовать, когда кто-то пытается влезть к нему в голову.

— Вас же не было вчера за ужином? — интересуется мальчик, напряженно размышляя.

— Не было, — соглашаюсь.

— Но я ощущал, что кто-то пытается прочитать мои мысли... — хмурится мой ученик, не понимая.

— А, — понятливо киваю. — Это директор Дамблдор.

— Дамблдор?!

— Да, он легилимент. И да, мистер Снейп. Надеюсь, вы проявите мудрость и не дадите знать директору, что в курсе его маленького умения.

— Нет, ни за что... — бормочет мальчик, еще больше хмурясь.

— Отлично, — кладу на стол небольшой медальон. — А эта безделушка заставит директора поверить, что у вас мощный амулет.

— А это амулет? — мой ученик косится на выгравированного на медальоне леопарда.

— Да. Но не совсем такой, о котором вы подумали. Это... Это детский оберег. Мой дядя Джон подарил его мне, когда я родилась. Он предупредит вас, если кто-то рядом будет к вам недобро относиться, оградит от поверхностного чтения мыслей, которое любит практиковать наш директор и немного снизит агрессию окружающих по отношению к вам, если вдруг понадобится. Но если Дамблдор решит направленно прочитать, что у вас в голове, то тут уже вам придется воспользоваться теми навыками, которые вы приобрели. Но сможете сделать вид, что вас защищает амулет.

— Спасибо, — благодарит меня Снейп, но в руки подарок не берет.

— Что-то не так? — настораживаюсь.

— Ну... тут лев. А я... — мальчик замолкает на полуслове.

— А вы — слизеринец, — со вздохом заканчиваю фразу. — Это не лев, мистер Снейп. Это леопард. Не переживайте. Увы, в моей семье символом является именно это животное, похожее на льва, так что амулетов со змеями у меня попросту нет.

Мальчик снова косится на медальон, но потом несмело берет его в руки.

— Спасибо.

— Не за что, мистер Снейп.