Summertime Of Our Lives (гет)

— Доброе утро, — приветливости моей улыбки позавидует и посол доброй воли. Впрочем, кажется, что сейчас я сама исполняю роль спасительницы.

— Доброе, — оторопело и скорее автоматически кивает парень, место напротив которого я и заняла. Либо за завтраком он сидит один, либо его друзья еще не пришли. Впрочем, свидетели мне сейчас только помешают.

— Я Мелани, мы встречались на алхимии, — еще одна улыбка в адрес собеседника. Пожалуй, стоит с ними завязывать, иначе парень сейчас впадет в полный ступор.

— Поль, — снова кивает юноша. Осторожно, словно я шиплю и кусаюсь, как змея. Брр. Только Поттер могла меня так назвать. Рыжая медведица. Только и дел от нее, что рева много. Надеюсь, будильник, рычащий, как дикий лев, ей понравился. По правде сказать, я сама подпрыгнула, чуть не свернув кран в ванной в тот час, когда гриффиндорка решила проснуться. Но это было забавно. Утомляет, конечно, вечно искать какие-то подвохи в собственной спальне, но пока эта бестия не угомонится, я тоже не сдам позиций.

— Я видел тебя, ты… — он поправляет очки, и по резким движениям сразу понятно, что он нервничает. Похоже, с сюрпризом для своего подопечного я угадала. Теперь бы вручить его как можно незаметнее. Пожалуй, я заварю себе чаю. — Ты…

— Я просто хотела спросить, что за книгу ты показывал преподавателю? Она как-то связана с алхимией? — и, как будто ожидая ответа, я взмахом палочки наколдовываю себе чистую чашку.

Какое-то время мой подопечный «ботаник» смотрит, как я наливаю себе чая из заварочника, который он принес для себя, а потом все-таки отвечает.

— Я… показывал ему «Зачарованные сосуды» Беркхама… это…книга о… — он замолкает, увидев, что я закончила возиться с чайником. Но, поймав мой кивок, продолжает: — В основном, труд узкой специализации — не совсем зелья, но поиск артефактов для наилучшего сохранения действенности отвара.

Кажется, парень даже воодушевился, поясняя мне то, в чем я, в общем-то, разбираюсь не хуже его. Беркхама я читала. Даже иногда конспектировала. Но сейчас мне не до книг.

— То, что я искала! — восклицаю я, а потом уточняю: — Там говорится что-нибудь о фарфоровых флаконах?

— Да, там есть целый раздел, посвященный… — у парня загораются глаза. Мерлин, неужели он не нашел с кем поговорить о науке даже в этом «одаренном» лагере? Нет, мне нравится его ученый фанатизм, я сама не лучше, но… где его приятели? Или он из тех асоциальных личностей, что не поднимают головы от учебников? Дело совсем плохо, если он испортил зрение именно так. Хотя, будет хуже, если это наследственное…

Впрочем, судя по тому, как парень трет переносицу, собственные очки ему не слишком удобны, а значит, не так уж давно он их носит. Тем лучше.

Пока он с увлечением рассказывает о том, как именно Беркхам проверял магические свойства фарфора, я незаметно выливаю мизерный флакон с принесенным зельем в его чайник. Воды там осталось не больше чем на кружку — я уж постаралась выпить остальное — так что больше никто приложиться к напитку не должен. Кивая, к месту и не к месту, я подхватываю заварочник и наливаю «ботанику» полную чашку. Выпьет сейчас — к первому занятию сможет снять очки и наслаждаться отличным зрением. Правда, всего сорок восемь часов, потом придется пить новую порцию зелья, но к тому времени я уже успею закинуть в его комнату флакон с инструкцией по применению. Да уж, схема сложновата, учитывая то, что пациентов обязывают принимать зелье точно по часам, но… чихание как побочный эффект, и то при совмещении с другими зельями? Если завтра что-то пойдет не так, заменю смоковницу кориандром. Заодно узнаю, что лучше.

— Я покажусь не слишком наглой, если попрошу у тебя ее почитать? — едва дождавшись паузы во вдохновенном монологе, я умудряюсь вставить слово.

— Да, конечно! Если тебе интересны фарфоровые сосуды, то я могу одолжить тебе энциклопедию о китайских гончарах…

— Нет, благодарю, — искренне улыбаюсь я. — Тебе будет не трудно захватить ее на следующее занятие по алхимии?

— Разумеется!

— Тогда, — я встаю, едва подавив смешок, когда парень подскакивает, видимо, в первый миг решив, что ему тоже нужно подняться. — Увидимся на занятии.

Я ненавязчивым жестом подвигаю чашку ближе к нему, а потом оставляю подопечного.

Он все еще наблюдает за мной. И кажется, сейчас в мою сторону обернулись все соседние столики, недоумевая, о чем я могла с ним разговаривать.

И мне точно не кажется, что мои приятели также это заметили. Намеренно медленно выбираю себе блюдо на завтрак, и только потом, с парой пирожных и яблоком, направляюсь к нашему столику.

— Привет, Альбус, Скорпиус, — я улыбаюсь и присаживаюсь.

— Мы думали, что ты завела друга и теперь сидишь за другим столом, — бросает Скорпиус.

Я пристально смотрю на него, а потом хмыкаю: не думаю, что он обиделся, скорее, пытается таким подчеркнуто-равнодушным тоном узнать, почему я так поздно к ним присоединилась.

— Расширяю круг знакомств, — расплываюсь я в улыбке. — Приятный парень, обещал одолжить мне книгу Беркхама…

Скорпиус прищуривается, глядя на меня.

— Значит, первое свидание прошло хорошо?

Ах, вот о чем они думают.

— Да, он блеснул знаниями, я пококетничала, мне кажется, мы на верном пути, — я улыбаюсь и откусываю от яблока. Альбус переглядывается с Малфоем. Лица у них немного… озадаченные. Интересно, а чего они от меня ждут? Что я буду куковать всю смену в лаборатории? Или что выберу себе парня из разряда «идеала»? Откуда им вообще знать о моих предпочтениях? Скорпиус никогда не задавал мне подобных вопросов, а Альбус, хоть и стал мне за эти несколько дней хорошим другом, вообще ничего не знает о моей личной жизни. И все же я не собираюсь развенчивать их предположения.

— Кажется, вы удивлены? Не вижу причин для этого, — я делаю паузу, чтобы прожевать яблоко, а потом продолжаю: — Ум, знаете ли, играет важную роль в человеке. Не только внешность.

— А разве мы что-то сказали против? — Альбус, как ни странно, первый приходит в себя, хотя, ввиду малого со мной знакомства, не начинает сомневаться в моих словах.

— Нет, просто у вас были такие лица… — пожимаю плечами я.

Скорпиус крутит в руках ложку, видимо, пытаясь сформулировать какую-то мысль. Ну, или сделать ее помягче. Я не знаю.

— А как дела у вас? У Саммер и у… — я делаю паузу, перебирая в голове варианты, — и еще у кого-нибудь, не знаю, кому ты сейчас уделяешь свое внимание.

Усмехнувшись, Скорпиус поворачивается к другу.

— И правда, Ал, как поживает американка?

Поттер стоически и почти невозмутимо выдерживает наши взгляды.

— Думаю, прекрасно. Завтракает, ходит на лекции… обедает, — он пожимает плечами и берет стакан с соком.

— Если так рассуждать, вы отлично подходите друг другу, — замечаю я. Альбус никак не реагирует на это, и я решаю мельком глянуть на Саммер. Но в столовой ее нет, зато к Полю, который располагается за соседним с американцами столиком, присоединился приятель. Это радует. Они о чем-то разговаривают, а я пытаюсь разглядеть, выпил ли он свой чай. Тут юноши, как по команде, оборачиваются в мою сторону. Я какое-то время не знаю, куда девать глаза, а потому просто мило улыбаюсь им. Они, почему-то оба, машут мне, и я, кивая им, сажусь прямо.

И снова придумываю, куда деть глаза, потому что Альбус и Скорпиус смотрят на меня совершенно одинаково: удивленно, но так, будто сдерживают смех.

— Полная идиллия? — выдает, наконец, Скорпиус.

— Ага, — больше мне и сказать нечего. Разве я рассчитывала на такой эффект? У благотворительности тоже есть свои границы: я не собираюсь крутить роман с Полем, я всего лишь хотела выполнить свои обязанности Тайной Феи и помочь ему! Вообще-то пунктом номер два значилось познакомить его с хорошей девушкой, но… я не настолько не уверена в своих силах, чтобы самой ходить с ним на свидания!

— Судя по тому, что ты покраснела… — осторожно начинает Альбус. Эй, ну и когда мы с ним перешли в разряд таких друзей, чтобы он мог подкалывать меня?

Я сверкаю глазами, но тут же, не веря ему, хватаю со стола ложку и всматриваюсь, чтобы понять, шутит ли он.

— Не смешно.

— И правда, Ал, Мелани не краснеет. Даже когда врет, — веско добавляет братец. — Ну и что там такого в этом парне? — интересуется он, поглядывая за мое плечо, в сторону «ботаника».

Но я решаю не вскрывать карты так быстро.

— Ум и тонкая душевная организация, — цежу я, уже понимая, что Скорпиус не верит ни одному слову. — Скажи мне, он пьет чай?

— Нет, но это похвально, что ты заботишься о том, чтобы юноша не ел всухомятку, — брат перестает рассматривать Поля, и откидывается на спинку стула.

— Ты бы еще телескоп взял! — возмущаюсь я.

— Там что, приворотное зелье? — интересуется Альбус, начиная в свою очередь наблюдать за парнем.

— Поттер, что за шуточки? Я могу решить, что вас с сестрицей объединяет не только фамилия, но и чувство юмора.

— Нет, спасибо. Я был в вашей комнате. У тебя с Лили больше общего в этом плане, — сдержанно, чтобы не злить меня, улыбается Ал.

Я фыркаю.

— Зато тяга к американцам у них семейная, — вставляет Скорпиус.

— Так, — не выдерживает Альбус. — Я хочу, чтобы вы прекратили это обсуждать, потому что между мной и Саммер ничего не было. И не будет. Понятно?

Я, чуть помедлив, киваю. Определять, когда люди выходят из себя, я умею, а Поттер, кажется, разозлится, если еще раз упомянуть его несостоявшуюся любовь. Интересно, почему несостоявшуюся? Судя по лицу Скорпа, он тоже не ожидал такого всплеска эмоций от друга, так что его спрашивать бесполезно. Придется действительно закрыть тему Саммер.

За столом царит довольно гнетущая атмосфера. Пожалуй, теперь каждый из нас задумался об американке и том, что могло произойти между ней и Алом. Скрип моей ложки по блюдцу с пирожным звучит слишком громко. Я пытаюсь придумать тему для дальнейшего разговора, но ничего не идет в голову. Точнее, все мои идеи слишком неудачные. И я выбираю наименьшее зло.

— Кто-нибудь, посмотрите, мой подопечный пьет чай?

— Подопечный? — не понимает Альбус, а потом на меня переводит взгляд и Скорпиус. Приходится кивнуть в сторону Поля.

— Ты называешь его «подопечным»? — уточняет брат. — Это ласковое прозвище такое?

Я вздыхаю.

— Нет. Я называю его так, потому что он мой подопечный.

— А как он тебя называет? — хмурится братец. Вот-вот заржет, но марку старается держать.

— Ладно, перестаньте уже. Я спрашиваю про чай, потому что я его Тайная Фея.

— И какие сюрпризы ты решила ему преподнести? — Скорпиус подается вперед, опираясь локтями на стол, и продолжает внимательно смотреть на меня. — Себя?

— А тетя Астория в детстве не наказывала тебя за грязные мыслишки? — мило улыбаюсь я. — В его чашке зелье, восстанавливающее зрение.

Альбус недоверчиво хмыкает.

— Ты сварила ему такое зелье?

— Очнись, глупец! — я возвожу глаза к потолку. — Я волшебница! У меня вот, даже волшебная палочка есть, — я оттягиваю рукав блузки, демонстрируя кожаное крепление на левом предплечье. — Конечно, я сварила ему зелье. Это было нетрудно.

— Если он отравится, никто не найдет следов, — негромко уточняет Скорпиус Алу. — Думаю, этому она научилась в первую очередь.

Поттер сдерживает смешок. Я сама улыбаюсь и почти миролюбиво говорю:

— Вот-вот. Если отравишься ты, произойдет то же самое. А теперь скажите мне, он пьет уже, наконец, этот мерлинов чай?

— Пьет.

Голос, который я слышу, мне не нравится. Начать с того, что я не ожидала еще одного участника в нашей беседе, и закончить тем, что принадлежит он Джеймсу Поттеру.

— Ты в курсе, что подслушивать чужие разговоры неприлично, Поттер? — не оборачиваясь, говорю я.

— Ты уже по голосу меня узнаешь? — он появляется наконец из-за моей спины и садится рядом со Скорпиусом. Я открываю рот, чтобы ответить, а потом усмехаюсь. Его самонадеянность поражает. Нет, правда, у него когда-нибудь закончатся ответы, из которых следует, что я провожу дни и ночи в мыслях о нем?

— Твой подопечный выпил всю чашку, если тебя это так интересует, — снова отвечает Джеймс на мой вопрос, который, между прочим, был задан вовсе не ему.

— Благодарю, — киваю я, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку стула.

С полминуты мы смотрим друг на друга, а потом я отвожу взгляд, не в силах выносить, как по его лицу расплывается самодовольная улыбка. Мерлин, как он меня раздражает! Почему этот Поттер опять за нашим столиком? Что он тут забыл? Пусть летит уже отсюда на свое квиддичное поле, гоняется за снитчем или квоффлом, или симпатичными охотницами, или за всеми сразу! Мне кажется, что больше времени, чем около меня, он ошивается только перед зеркалом! И то потому, что оно отвечает большей взаимностью.

— Я выбил нам стадион на весь день, так что после обеда жду вас на тренировке, — сообщает Джеймс, поворачиваясь к Алу и Скорпу.

— Вот и убили вечер, — выдает Альбус.

— На твоем месте, я бы радовался, что есть такая возможность, — отрезает тренер. — Не забывай, что нам нужно выбрать вратаря, и если ты еще претендуешь на это место, постарайся сегодня быть в форме.

«Вообще-то, пока вы не на поле, он твой брат», — хочется заметить мне, но я решаю не лезть. Вот еще. Лишний раз привлекать внимание Джеймса — себе дороже.

— Тренер, братская поддержка была бы больше к месту, — раздается невинный голосок за моей спиной. Нас что, становится еще больше? Но мысль, будто подсмотренная в моей собственной голове, заставляет меня обернуться.

Девушка, присоединившаяся к разговору, улыбается всем сразу, а потом присаживается на стул с моей стороны стола.

— Ничего, — ухмыляется Джеймс. — В квиддиче на братской поддержке далеко не улетишь. Тренировка в два, ты слышала?

— Я догадалась, — уточняет она. — Вчера ведь тренировалась команда Митча. На стадионе было очень много шума. Кажется, они разошлись едва ли не перед костром.

— Боюсь представить, что сделает с ними Митчелл, если они не победят, — хмыкает Скорпиус.

— Лучше представляйте, что с вами сделаю я в аналогичной ситуации, — многозначительно предупреждает Поттер.

Я перевожу взгляд с одного сотрапезника на другого, а потом выдаю, чуть громче обычного:

— Будьте добры, не превращайте этот стол в поле для квиддича!

На меня, как по команде, обращаются четыре пары глаз, но я не тушуюсь. Только приподнимаю брови, удивляясь, что может быть непонятного в моей просьбе.

— Поддерживаю, — неожиданно кивает девушка. — Завтрак — не самое лучшее время и место для обсуждений.

Я, не ожидая увидеть в ней единомышленника, несколько оторопело смотрю на нее, а потом пододвигаю к ней тарелку с пирожным и провозглашаю:

— Я Мелани. И ты, — делаю ударение на последнем слове, — можешь остаться.

Девушка смеется, а потом протягивает мне руку.

— Меня зовут Бренда.

— Мне пора, — Джеймс Поттер поднимается из-за стола и кивает ребятам. — В два часа, не опаздывайте. Бренда, приятного аппетита! — он улыбается и идет по направлению к организаторскому столу.

Брюнетка прощается с ним и с явным удовольствием принимается за пирожное. Я отвожу от нее взгляд и поджимаю губы. Нужно было брать больше сладостей. Вот, последнее отдала, а теперь жутко хочется. Я вздыхаю, наливая себе чая, и улыбаюсь, вспоминая, что Поль мое зелье выпил. А если верить Поттеру — то даже до дна.

У учебного корпуса мы расходимся, потому что совместных занятий ни у кого нет. Я иду на артефактологию, хотя лучше бы потратила это время в лаборатории. Однако, как ни странно, проведя несколько вечеров подряд за зельями, я поняла, что еще немного — и совершенно свихнусь. Даже при наличии домашней лаборатории, я не ночую там, а выкраиваю для науки только несколько часов в неделю. Родители и дед стараются погружать меня в атмосферу званых вечеров и ужинов, оставляя не слишком много свободного времени. А теперь, когда у меня его предостаточно — я сразу бросаюсь к алхимикам. И все бы здорово, только… Теперь я понимаю, что устала. Не думала, что это произойдет так быстро. И все же в следующем году я, возможно, не доберусь до лаборатории. Однако и в МАЛе меня не будет. Следующим летом меня и прежней-то, возможно, уже не будет… Но это уже грустно. Пожалуй, вчера, поддавшись на уговоры Миры, я пошла в правильном направлении. Конечно, в театре объявилась и Поттер, но удается же мне жить с ней в четырех стенах. Кстати, можно разделить нашу комнату пополам перегородкой. Или лучше чем-то полезным (хотя польза не видеть Лили по утрам уже неоценима!). И все-таки, не будет ли это знаком, что я сдалась? Вообще, почему моя мебель постоянно обрастает чешуей или шипит? Мне кажется, что Поттер с таким рвением не мне насолить пытается, а себе угодить! Кто бы мог подумать, что она мечтает о слизеринской спальне и змеях? А может… Ох, точно! Давно пора было завести домашний серпентариум! Где только взять питомцев?

От просчитывания вариантов меня отвлекает голос русского профессора. Грег Немиров одним жестом утихомиривает голоса, заставляя бушевать девичьи сердца, и приступает к занятию. И что они в нем находят, эти студентки? Хотя, если рассуждать логически…

Я незаметно наблюдаю за преподавателем, отмечая, что он и правда очень хорош собой, удивительно просто и обаятельно ведет лекцию и вообще…

Стоп. Я одергиваю себя, мотая головой, и выпрямляюсь на стуле.

Театр, квиддич за завтраком, симпатия к молодому профессору… Я же не превращаюсь в Лили Поттер?!

Я открываю глаза, когда мне на плечо ложится чья-то рука. Студенты расходятся с поляны, и мое сонное состояние уже кто-то заметил. Я не сразу узнаю девушку, краткий миг непонимающе глядя на нее.

— О, Роза, привет и спасибо! — не ожидала, что Уизли задержится не из-за дополнительного вопроса преподавателю, а из-за меня. Хотя, вряд ли Шикоба ответит что-то яснее, чем «считай круги на воде, и они приведут тебя к просветлению». Нет, правда, я умею расслабляться, как показывает практика, даже на занятии, но вся эта чушь с чакрами и внутренними потоками энергии… Австралия слишком долго жила себе на уме, и если такое преподают у них в школе…

— Не за что, просто вряд ли ты хотела, чтобы тебя разбудил преподаватель? — Роза улыбается, но довольно скованно.

— А я бы сказала ему, что ушла в нирвану, — заявляю я и, пожав плечами, поднимаясь на ноги. Шикоба совершенно не обращает внимания на нас, единственных, кто еще остался на поляне.

Девушка сдерживает смех и кивает на выход.

— Лучше уйти, пока и он не подумал, что мы хотим дополнительное задание.

— Что-нибудь помимо отрешения от бренного мира и вязания схенти*? — фыркаю я. — Спасибо, мне хватает Зельды и ее «поиска истинной сущности зелий».

— Хотите найти второй философский камень? — вырывается у Розы, и она тут же замолкает, прикусив губу.

Я скептически смотрю на нее.

— Давай я сделаю вид, что не слышала этого? И тогда мне не придется говорить, что я думаю обо всех этих фокусах трансфигурации, которую ты так любишь, — заканчиваю я.

— Трансфигурация — это не фокусы! — с жаром восклицает девушка.

— А алхимики могут больше, чем кажется! Давай обе не будем так наивны, — предлагаю я со смешком. — Я не слишком искусна в трансфигурации, и это печально, потому что твоей сестрице удается заставлять ковер под моими ногами шипеть.

Роза вежливо приподнимает брови, но я отмахиваюсь. Знаю это выражение лица в стиле «я понимаю, о чем речь, но Вы же хотите сохранить лицо?». Сама не раз демонстрировала.

— Да ладно, ни за что не поверю, что ты не в курсе, во что превратилась наша комната.

— Попробуй заклинание Статики: оно не позволит предметам трансформироваться, — чуть улыбается девушка, а я задумываюсь.

— Уровень ЖАБА? — невольно морщусь. Уизли кивает. — Не пойдет, мне проще наложить на Поттер Петрификус тоталус. Не позволит ей трансформироваться в стерву.

— Не думаю, что это хорошая идея, — усмехается Роза. — Тогда Необратимое заклинание? Зачаровываешь предмет, и он больше не сможет поменять форму, — уточняет она, видя мое замешательство.

— Знаешь, лучше все-таки Петрификус, — тяну я, выискивая свой столик среди атлантов, снующих по всему обеденному залу.

— Тот же эффект имеют некоторые зелья, — уже не слишком уверенно добавляет Уизли. Я притормаживаю и оборачиваюсь к ней.

— Скажем, настойка на корне мандрагоры? Правда, придется охотиться за еще не созревшим растением… — я задумываюсь.

— Она слишком визгливая. И вообще это жестоко… — начинает Роза.

— Зачем ты так? Твоя сестра не так уж и много визжит… — замечаю я, сдерживая смех.

— Вообще-то я о мандрагоре.

— Знаю. Но есть что-то общее, не находишь? — я улыбаюсь, сворачивая к своему столику, а Уизли, кажется, идет дальше.

Через пару шагов я останавливаюсь, окликая ее.

— Спасибо за идею, Роза!

Она вздыхает, а потом улыбается и садится за стол к дурмстранговцам.

А вот интересно, как Ал и Скорпиус постоянно оказываются в обеденном зале раньше меня?

Когда обед и бессодержательная беседа с ребятами подходит к концу, они сворачивают в жилое крыло, чтобы переодеться для тренировки по квиддичу. Махнув им на прощание, я поднимаюсь на второй этаж столовой, где располагается огромных размеров зал. Сейчас он наполовину заставлен всевозможной бутафорией, а в креслах рассаживаются театралы. Я тоже занимаю одно место, с любопытством оглядывая присутствующих. Мелькают знакомые лица, царит общее оживление, но Миры и, как ни странно, Лили, еще нет. Они появляются почти одновременно, чуть позже двух, когда я уже успеваю трижды заколдовать подлокотник — в свечу, ножницы и змеиный хвост. Лучше бы я провела это время в лаборатории.

Организатор, как и всегда, воодушевлена, да и Поттер выглядит донельзя довольной. Они проходят к сцене, и лишь за пару шагов до того Лили останавливается, оборачиваясь ко всем собравшимся. Однако говорить начинает не она, за что спасибо Мерлину, потому что если рыжая начнет командовать — я кого-нибудь покусаю.

— Всем привет, я рада снова вас видеть! Вчера я предложила вам адаптировать различные пьесы, чтобы мы могли поставить их на сцене. Кто-нибудь добился успеха?

— Я считаю, что нужно поставить «Ромео и Джульетту», — выступает вперед невысокая шатенка. — Великая классика, вечная любовь…

— И достаточно трагично, — встревает кто-то.

— Вот именно! Мы заставим зрителя рыдать! — девушка едва ли не воздевает руки к небу.

— От нашей любительской игры? — подключается парень с очень кислым выражением лица: похоже, он здесь не по своей воле.

— Подождите! — вмешивается Мира. — У тебя есть сценарий?

Шатенка мотает головой:

— Мы можем импровизировать прямо сейчас! Это нетрудно, я покажу… — она откашливается и готовится зачитывать что-то, но организатор любезно прерывает ее и уточняет, есть ли у кого другие идеи.

Энтузиастов больше не видно, и тут вперед выступает Лили. Уверена, она мысленно уже отрепетировала каждое слово своей предстоящей речи.

Ох, Мерлин.

— Я предлагаю поставить «Укрощение строптивой» Уильяма Шекспира. В центре пьесы две красавицы-сестры: младшая — Бьянка, которую хочет в жены каждый холостой мужчина, и старшая Катарина — строптивица и бунтарка, отвергающая всех женихов, посланных отцом. Их отец, выслушав очередное предложение брака к младшей дочери, обещает выдать ее замуж только после Кэт. С трудом найденный кандидат Петруччо готов жениться на старшей из-за большого приданого, а заодно намеревается укротить будущую жену. Тем временем с Бьянкой знакомится Люченцио, переодевшись в учителя для девушки. Финал, конечно, будет счастливый, да и все повествование с долей юмора, так что… — Лили делает паузу, замявшись на миг. Оглядывает притихших театралов, жадно слушающих ее, а потом продолжает: — Я переписала реплики в прозе, а также перенесла действие в магическую Англию: семья будет чистокровной — со времен автора их традиции не изменились. Имена я тоже заменила: Катарину на Кэтрин, Петруччо на Питера, Люченцио на… кхм… Люка… И остальные. А все трюки с переодеванием можно списать на оборотное зелье.

— Судя по вашим лицам — идея пришлась по душе? — улыбается Мира, наблюдая, как ребята нестройно, но бодро кивают. — Я раздам вам фрагменты сценария, и мы устроим чтение с листа.

Организатор перебирает листы с пьесой, опрашивая всех и распределяя, а потом делает взмах палочкой, заставляя текст найти адресата. Театралы утыкаются в свои роли, а я тем временем подхватываю из воздуха адресованный мне фрагмент. Я прослушиваюсь только на Катарину, в противном случае — пойду обратно в лабораторию. Танцевать на заднем плане Поттер я не намерена. Пробежавшись глазами по тексту, я улыбаюсь, но мой положительный настрой быстро улетучивается. Героиня, в общем-то, мне нравится, только… навязанный жених, непреклонный родитель… да и Кэтрин тут слова вставить не дают… Ох, как мне не по себе… Зачем я вообще пришла сюда?

— Но если Лили адаптировала пьесу — у нее преимущество! — начинает возмущаться чей-то голос с дальнего ряда. — Она же знает все сцены, а мы видим только в первый раз!

По залу идет ропот, и кто-то даже поддакивает замечанию, а меня неожиданно злит такой комментарий.

— Какая вам разница, кто и сколько раз видел текст? Если вы хоть чего-то стоите — справитесь и так. И даже если Поттер перекроила весь сценарий по своему желанию… — я замолкаю, подбирая верные слова, чтобы не звучало слишком уж грубо или самодовольно. — Это еще ничего не значит.

Я выдыхаю и возвращаюсь к своей роли. Судя по шелесту страниц, окружающие следуют моему примеру. Ладно. Я просто сделаю это — и все.

Но все выходит не так гладко. Я начинаю нервничать, а когда Лили первой поднимается на сцену, чтобы разыграть с «Питером» свою сцену, едва нахожу в себе силы отвлечься от роли. Поттер тоже исполняет Кэтрин, эта роль вполне подходит ей, но их диалог звучит довольно странно.

— Прошу, поедем, раз уж мы в пути! Луна или солнце — как вам угодно! А назовете свечкой — я клянусь — что это тем же будет для меня.

— Я говорю — луна.

— Да, конечно.

— Нет, тогда ты лжешь: это благословенное солнце…

В моей голове все начинает путаться, и я стараюсь отрешиться от происходящего на сцене. Лили и ее приятеля сменяют другие, Диана Димитрова явно переигрывает в отрывке со свадьбой, потом на помост поднимается кто-то еще, им помогает Мира, Поттер почти постоянно влезает со своими комментариями, подсказывая, куда лучше встать театралам и как произнести ту или иную реплику, когда она звучит неубедительно.

Я, сама не зная зачем, повторяю свою роль несколько раз, автоматически пытаясь выучить все слова, но вовремя одергиваю себя. Всего лишь чтение. Пора расслабиться.

Услышав свое имя, я поднимаюсь на сцену, и, пока парень, исполняющий роль Питера, пробирается через весь зал, я успеваю поймать на себе придирчивый взгляд соседки по комнате. Холодно сощуриваюсь в ответ, а потом улыбаюсь своему партнеру. Что ж, просто сделай это.

Мира вступает первая, с репликой от Бенедикта, отца Кэтрин, ей отвечает «Петруччо», и я даже заслушиваюсь его вдохновенной речью. Он ведет себя немного жеманно, но, похоже, получает удовольствие, находясь на сцене.

— Поздравляю, Кэтрин! Но почему же моя любимая дочь выглядит такой грустной?

— Любимая дочь? — со смешком начинаю я. — Если бы вы действительно меня любили, не стали бы выдавать за этого… полоумного нахала! — «жених» строит рожу, и я резко выдыхаю, чтобы не хихикнуть.

— О, не переживайте, мистер Фоули! — смеется парень. Фоули? В этой британской семье никогда не было ни Кэтрин, ни Бьянки. Впрочем, вряд ли это заботило Поттер. — На самом деле мы с прелестной мисс Кэт отлично поладили! Она только с виду такая сварливая, на деле же я никогда еще не встречал столь кротких и чистых душой молодых леди. Осмелюсь сказать, что чувства наши взаимны, и свадьба состоится уже в это воскресенье!

Мерлин, как быстро у них все решается: вчера ты еще знать его не знала, а в воскресение будешь женой этого… Я снова сдерживаю смех: «Питер» выглядит донельзя самодовольным и надменным. Хочется пристукнуть.

— В воскресение? Дементоры прибудут раньше! Хотя к чему они: ты наглец и пьяница — они побрезгуют тебя поцеловать! — Я только в последний миг успеваю глянуть в текст, чтобы не переврать фразу, но выходит довольно цельно, потому никто не обращает внимания.

— Ого, Питер! Дементоров натравит! — подает голос Мира, играя, кажется, за жениха Бьянки. — Вот так сошлись! Ну, наше дело плохо!

— Господа, мы с мисс Кэт счастливы, так что же вам за дело? Мы договорились, что при других она по-прежнему будет притворяться сварливой, — добродушно отмахивается «жених», а потом уже тише добавляет. — Думаю, ей не хочется показывать, как сильно я затронул ее душу. Молодым леди не свойственно проявлять в обществе свои чувства, но, уверяю, она безумно в меня влюблена.

Его тон задевает меня, хотя я и понимаю, что это прямое свидетельство мастерства. Тем не менее мне удается изобразить возмущение.

— Как же я рад, дети мои! Мистер Берк, вы получаете мое отцовское благословение. Будьте счастливы.

Они что, серьезно? Ну, пораскиньте мозгами, как можно выдавать Кэтрин замуж за этого мужчину? Коробит его самонадеянность и уверенность в собственной правоте. К тому же, она практически не знает его! А то, что она прямым текстом просит не выдавать ее замуж? Кто-нибудь вообще слушает, что я говорю?..

В зале повисает пауза. Видимо, моя реплика, но я сбилась и, даже вернувшись взглядом в сценарий, не могу найти свои слова. Мерлин, где же они?..

Я судорожно вздыхаю. Кажется, стоит признать, что эта роль мало мне подходит. Я сжимаю в руках листы с текстом, мысленно ругая себя за то, что скажу, как подставлюсь, говоря, что не смогу это осилить…

— Вот видите: от счастья потеряла дар речи! — усмехается жених. Его интонация кажется мне жутко знакомой, и где-то в горле появляется ком. Я сжимаю кулак, сминая сценарий.

— Да что вы… — я не успеваю притормозить и произношу слова, которые, я уверена, Уильям Шекспир никогда не писал. — Вот значит как, отец? Будьте счастливы? Как будто Вас волнует мое счастье! Я не хочу выходить замуж за этого человека! Но вы мне, конечно, не поверите, ведь я… как он там сказал… на людях по-прежнему буду притворяться сварливой? Я могу притворяться кем угодно, но Вам, конечно, проще поверить всему, что скажет мистер Берк, ведь Вам просто не терпится избавиться от меня. Он ведь так знатен, так заинтересован… в моем приданом! Вы ему галеоны, а он запрет меня в подвале! Как замечательно все сложилось! Для вас. А вот мое мнение тут никого не интересует! — я задыхаюсь от гнева и горечи, а потом выбрасываю изрядно помятый сценарий к Мерлиновой матери.

Пытаюсь успокоиться и взять себя в руки. Надо же так облажаться. Ловлю на себе продолжительный взгляд Миры, а потом вижу ее кивок.

— Спасибо, Мигель, Мелани, — она мешкает, а потом вызывает на сцену кого-то еще.

Ох, все. С меня хватит. Не знаю, стоит ли дожидаться объявления результатов, когда я так… не сдержалась. Хорошо, что здесь не было Скорпиуса, и он не видел… всего этого. Я никогда еще так остро не реагировала на помолвку, которую организовал мой дед. Кузен вообще относится к этому довольно меланхолично. По крайней мере, выглядит так, пока не нашел себе девушку, которая покорит его. Но в любом случае, его невеста — тихая и забитая аристократка, ничего в жизни не видевшая кроме фортепиано, а ее брат… Адриан другой. Не могу представить, что со мной будет, когда я выйду замуж. «Вы ему галлеоны, а он запрет меня в подвале» — точнее и не скажешь. И как только вырвалось?..

Голос организатора я различаю не сразу. Шум после последнего прочтения потихоньку затихает, но я стараюсь не реагировать на то, что произносит Мира.

— Решение было и правда сложным, но я уверена, что не ошиблась, — начинает девушка. — Я обозначу главные роли, а остальных попрошу помочь нам с постановкой. Нам нужны декораторы, костюмеры, звукорежиссер… В общем, задание найдется каждому. А теперь приступим. — Бенедикт — Артур Шеммит, его дочери — Бьянка — Светлана Одинцова, Кэтрин — Мелани Нотт, Питер, жених Кэт, — Лиам Нортон, Люк — Гийом…

Я непонимающе хлопаю глазами. Как такое может быть? Наверное, мне послышалось. Я выкинула сценарий. Накричала на Миру, забыв, что разговариваю не с собственным отцом. Я… Мерлин, неужели, роль моя?

Я сижу и улыбаюсь, сознавая произошедшее, но червячок сомнения продолжает грызть меня. Наверное, это ошибка. Может, Мира оговорилась или что еще. Нужно аккуратно уточнить этот момент.

Когда организатор отпускает всех, я окликаю ее, негромко начиная разговор:

— Мира, я… ты уверена, что выбрала меня на роль Кэтрин?

Девушка лукаво прищуривается и отвечает:

— Да, а что?

— Просто я выкинула сценарий, еще накричала на тебя, это все так…

— Мне очень понравилась твоя импровизация, Мелани! После этого я видела в этой роли только тебя, — она пожимает плечами. — Даже Лили — она играла очень неплохо, я не думала, что кто-то обскачет ее. Тебе удалось!

Я слушаю, ощущая себя неловко и радостно одновременно. Хорошо, очень хорошо, что мой всплеск негодования был расценен как подходящая импровизация. Надеюсь, зрители подумали так же. Я выдыхаю и улыбаюсь.

— Спасибо, я очень рада.

Мира кивает, а потом отворачивается и кого-то зовет. Я не слежу за ее дальнейшими передвижениями, просто забираю сумку со своего места и хочу покинуть зал, как и остальные, но понимаю, что организатор окликала Лили Поттер. На лице рыжей написано плохо скрываемое недовольство, которое, кажется, только усиливается во время разговора.

— Знаешь, Лили, все роли разошлись, и я хотела сказать тебе, что…

— Не надо, Мира, если я не прошла, это не значит, что нужно меня утешать. Я справлюсь с этим жестоким разочарованием, — саркастически отвечает Лили.

— Я хотела сказать, что у меня есть другое предложение для тебя… — но Поттер снова не дает ей договорить.

— Я написала вам сценарий, полагаю, моя работа выполнена, не нужно благодарностей. И других предложений тоже, спасибо. Я не разревусь, выйдя за дверь, и не напишу слезное письмо Гарри Поттеру, чтобы он разобрался с моими проблемами, — грубо заканчивает Лили.

— Вообще-то, я хотела сказать, что твои замечания актерам были весьма ценными, к тому же это действительно твой сценарий и будет странно, если ты останешься в стороне. Я хотела предложить тебе быть режиссером-постановщиком, — спокойно говорит Мира.

— О, я… — Поттер, кажется, опешила и теперь смущена. Я перестаю бесполезно дергать ремень своей сумки, изображая бурную деятельность, и иду к выходу.

Какое мне дело до того, что Лили не получила роль, что она теперь будет режиссером? Мое дело — роль Кэтрин. И все. А то, что она вспылила по поводу своего отца… Странно, что она предположила такое. Какая разница, что ее отец Гарри Поттер? Если он не писал за нее эти победные работы по истории, глупо думать, что она часто плачется ему в жилетку. Раз она здесь — значит, чего-то да стоит.

Конечно, это не избавит ее от мини-серпентария в комнате, как только я придумаю, как это сделать.

За нашим столом царит атмосфера завтрака: четыре стула заняты утренним составом, и разговор явно ведется о квиддиче. Но сейчас это не так портит мне настроение, потому я освобождаю руки от сока и тарелки с салатом, и сажусь на привычное место. Ребята вразнобой здороваются, видимо, уже закрывая тему спорта.

— Не думала, что вы освободитесь так рано. Как тренировка? — интересуюсь я.

Отвечает мне Бренда.

— Неплохо, у нас, наконец, есть постоянный вратарь, — она улыбается Альбусу, и я тоже перевожу взгляд на Поттера.

— Поздравляю, Ал! Братец-таки признал твой талант, — добавляю я, чуть помедлив. Джеймс, видимо, приостановивший свои попытки обаять меня, усмехается, но никак не комментирует мой возглас.

— Кстати, о талантах, — подает голос Скорпиус. — Как дела в театре?

Я открываю рот, чтобы ответить, а потом выдыхаю, так ничего и не сказав. Главная роль. У меня — главная роль. Это невероятно!

— Я получила роль, — скромно отвечаю, словно ничего особенного не случилось. — Главную.

— О, Мелани, как здорово! — восклицает Бренда, и к ее поздравлениям присоединяется Скорпиус. Я вижу, что эти двое действительно рады новости, а вот Поттеры не спешат выражать свой восторг. Мда. Неловко получилось.

Джеймс и Альбус, как по команде, оборачиваются к столику, где ужинает Лили. Наверное, не стоило говорить это при них? Но меня ведь спросили. И они в любом случае узнают. Зато не понесутся к своей сестре с криками: «Кто у нас тут получил главную роль?», а она не ответит им: «Будущий труп Нотт». Так что это даже маленькое одолжение. И все-таки видя их напряженные лица, я добавляю:

— Не волнуйтесь вы за нее. Она режиссер, сценарист, есть чем быть довольной.

Братья возвращают свое внимание обратно за стол, но заметно, что оба о чем-то задумались. Что, Поттер была недалека от истины, когда говорила о вмешательстве отца? Похоже, семья следует за ней каждый шаг, а Джеймс и Ал вот сейчас почти бросились к ней, узнав новости. Это так… заботливо. Я бросаю взгляд на Скорпиуса, радуясь, что ему плевать на гриффиндорку, и он-то всегда будет на моей стороне. Потому что его сестра — я.

Бренда что-то спрашивает у Альбуса, к диалогу присоединяется Скорпиус, я медленно опустошаю тарелку, думая о чем-то отстраненном. Джеймс тоже молчит некоторое время, а потом встает и, пожелав мне приятного аппетита, прощается, уходя в сторону столика, где сидит Лили. Рядом со мной продолжается беседа, но я неосознанно слежу за рыжей соседкой, которая уже переключила свое внимание на брата. Отвечает она бодро, но со временем все больше хмурится и отводит взгляд. Джеймс треплет ее по плечу и что-то говорит, вызывая легкую улыбку.

Я насильно отворачиваюсь от них и заставляю себя присоединиться к обсуждению за столом. Оказалось, Бренда убеждает ребят отправиться на поиски клада, о котором она узнала вчера, на костре.

— Это чушь, — категорично высказываюсь я. — Сказка от организаторов, чтобы им было кого ловить после отбоя.

— И ты не веришь в жуткую грозу, которая забирает магию и заставляет местных жителей прятаться в своих домах? — с явной иронией произносит Скорпиус, глядя на меня.

— Если она застанет нас, я обещаю, что спрячу свою волшебную палочку и не буду колдовать, чтобы злые духи, — издевательски продолжаю я, — меня не нашли.

Ребята смеются, и Альбус даже кивает, протягивая мне ладонь для спора. А этот Поттер ведь был здесь раньше? Знает ли он что-то такое, о чем еще не рассказывал? Но я с невозмутимым видом сжимаю его ладонь, а довольная Бренда разбивает нас.

К вопросу о кладе мы больше не возвращаемся, и Ривера, попрощавшись с нами до вечернего мероприятия, уходит. Альбус то и дело поглядывает в сторону Лили, и я, мельком тоже бросаю туда взгляд. Она выглядит довольно веселой, похоже, Джеймс сумел развеселить ее. Конечно, она хотела роль Кэтрин, но разве участь режиссера так плоха? Вот уж действительно, у нее вечно «много шума из ничего». Я снова смотрю на Ала, сидящего, не шелохнувшись, и уже точнее определяю объект его внимания. За американским столом остались две девушки, и в одной из них я узнаю Саммер. Она переговаривается с подругой, а потом внезапно поднимает глаза, и я едва успеваю взять стакан, чтобы не выглядеть странно. Судя по лицу Поттера, их взгляды пересеклись, и он отвернулся. За все оставшееся время ужина он ни разу больше не посмотрел в ее сторону.

Альбус и Скорпиус скрываются в мужском крыле, пообещав зайти за мной перед мероприятием. Сегодня никто понятия не имеет, что это будет, кроме Джоанны, чья неуемная фантазия и породила очередное развлечение.

Сворачиваю в одно из ответвлений коридора, направляясь в свою комнату, когда на меня едва не налетает Джеймс Поттер. Я вздыхаю, предчувствуя новый поток обаяния. Мне ничего не остается, кроме как нейтрализовать его, начав разговор первой.

— Судя по всему, ты от Лили, — замечаю я. — Скажи, в комнате уже что-нибудь заминировано или мне подождать еще?

Джеймс прищуривается, пытаясь сообразить, что я имею в виду, а потом ухмыляется.

— Лили нет в комнате, но я там не был, так что побереги миленькое личико и будь осторожна.

— Спасибо, — почти сквозь зубы цежу я. — Это расценивать как признание, что твоя сестрица не умеет проигрывать?

— Умеет. Просто иногда месть — это часть игры, — пожимает плечами парень. — Кстати, поздравляю с главной ролью! — его настрой после ужина явно поменялся, теперь он вполне благодушно кивает мне. Впрочем, нельзя сказать, чтобы я жаждала его внимания.

Я скептически смотрю на него, а потом все же киваю.

— Не меня ты бы хотел поздравить.

— Знаешь, Мелани, я… — начинает расплываться улыбке Джеймс, но я, едва сдержав жалобный стон, перебиваю его.

— Поттер, все, что я знаю — это то, что ты весь светишься, когда отпускаешь в мой адрес очередную шуточку, которая тешит твое самолюбие. Поэтому, если сейчас должна последовать еще одна — прошу тебя, избавь меня от этого.

— И почему ты так остро реагируешь на все мои слова, Мелани? Что я тебе сделал? — уточняет он, все так же пристально глядя на меня. — Или… не сделал? — он ухмыляется.

— Вопрос в том, что я тебе сделала? И чем заслужила все это безудержное внимание? — устало говорю я.

Джеймс пристально смотрит на меня, а потом отвечает, взъерошив волосы на голове.

— Не обижайся, я просто не могу удержаться. Ты такая милая, когда злишься! — он поднимает ладони вверх, словно сдаваясь.

— Ну, спасибо, — усмехаюсь я.

— Я постараюсь сдерживаться впредь. Но и ты не провоцируй меня, — он понижает голос, вынуждая меня слушать внимательнее, а самодовольный взгляд спрятать даже не пытается.

— У тебя уже не получается, — замечаю я, продолжая двигаться в сторону своей комнаты.

— Ты недооцениваешь меня.

Я замираю на пороге комнаты с открытой дверью, а потом отвечаю, не слишком громко.

— Я знаю.

_________________

* Схенти — набедренная повязка.