A Single Whole (джен)

«Omne ignotum pro magnifico est. Все неизвестное представляется величественным».

Тацит

Гарри нервно вышагивал по комнате, периодически с надеждой поглядывая в окно. В таком состоянии он пребывал уже третий день, с тех пор как необычный почтальон принёс ему не менее необычное письмо. Можно было бы предположить, что это было чьей-то шуткой, но Гарри не сомневался ни в одном написанном там слове. Поэтому отныне он ни о чём другом думать не мог, кроме как о представителе загадочной академии.

Приготовившись смиренно ждать своего совершеннолетия, как осужденный ждёт обжалования приговора, не надеясь больше на чудеса, Гарри никак не рассчитывал на такой поворот событий. Много лет назад он имел возможность побывать на Диагон-Аллее, где и узнал о волшебниках, образующих свой собственный мирок в центре Лондона. Но отчего-то это мало волновало его до сих пор — возможно, он был чересчур поглощён своими собственными драмами — ему не было дела до целого мира. Но с другой стороны, Гарри так часто замечал за собой такие странности, которые можно было назвать «волшебством», что уже мог не сомневаться, что сам принадлежал к этому миру. И вот он получил приглашение в этот новый мир, полноценной частью которого он теперь станет.

Слова о «скором прибытии представителя нашей академии» Гарри воспринял довольно буквально. «А три дня — это вовсе не скоро…» — сердито бурчал он, в очередной раз подходя к окну, за которым виднелась заросшая дорожка, ведущая ко входу в сиротский приют.

В комнате Гарри чувствовал себя как в ловушке: душный, спёртый воздух неблагоприятно влиял на его психику. Нестерпимо хотелось выйти на улицу, но погода к этому не располагала: небо заволокли обложные тучи, что не было видно и просвета. Город погрузился в полумрак. Тяжёлые капли дождя размеренно постукивали по крыше и окнам.

Соседи по комнате «рубились» в какую-то новую настольную игру на первом этаже, подаренную очередным благодетелем. Поэтому Гарри мог переживать своё ожидание в полном одиночестве.

Вздохнув, Гарри снова уселся на стул у окна, как какая-нибудь девица на выданье, ждущая своего суженного, из старых французских романов. Это письмо сумело сделать то, что ничто не смогло сделать за последние несколько лет: оно отвлекло его от мыслей о Поттерах. Предстоящая возможность открывала перед ним новые горизонты, о которых он раньше не мог даже помыслить. Быть может, там, за этими горизонтами, его ждёт другая, более счастливая жизнь.

Ещё одна тайная мысль грела ему душу, как ничто другое: Мэттью Поттер тоже мог быть волшебником. Почему нет? Ведь они братья, и всё этим сказано… Может, именно сейчас Мэтт точно так же с нетерпением ожидает «скорого прибытия представителя» магической академии. Гарри мечтательно прикрыл глаза, смакуя эту восхитительную мысль. Предел его мечтаний — найти брата в магическом мире. Но всякий раз, когда он слишком уходил в эти грезы, он встряхивал головой и спешил ступить на более безопасную землю, чтобы не обнадёживать себя без веских на то причин. Он всё ещё слишком хорошо помнил, насколько страшным может быть разочарование.

Но эта сладкая мысль не могла не оставить после себя следа. В душе Гарри поселился острый страх, что его просто не примут в эту академию. Он так себе и представлял: вот придёт этот представитель, весь такой самоуверенный, гордый, искрящийся волшебством, и безразличным тоном скажет: «Простите, вы нам не подходите, у вас слишком слабые способности. Мы найдём более достойного кандидата на ваше место». В самом деле, почему это не может случиться в действительности? С тех пор как Гарри попал в приют, с ним не случалось ничего… сверхъестественного. За исключением разве что разговоров со змеями, но кто знает, может, это и не заслуга Гарри? Может, это змеи попались такие особенные?

Гарри зябко поёжился и обхватил себя руками, несмотря на то, что в комнате было даже несколько душно. В Англии он успел привыкнуть к маленькому комочку света на ладони. Теперь же не было и его. Первое время по ночам Гарри зарывался под одеяло и неотрывно смотрел на то место, где должна была находиться его рука, пытаясь узреть хоть маленькую искорку… но тщетно. Из его стараний сделать хоть какое-нибудь волшебство ничего не выходило. Не выходило и тогда, когда в этом была острая необходимость. Вскоре Гарри и думать об этом перестал.

Возможно, эта очередная загубленная надежда и стала последней каплей. Гарри отчаялся и впал в некое состояние анабиоза наподобие того, в которое погружаются зимой холоднокровные амфибии. Всё, что он делал, он делал машинально. Мало что действительно трогало его, мало что действительно радовало. Дни пролетали друг за другом.

Оттепель в жизни наступила внезапно, лёд в душе пошёл трещинами вместе с письмом. Теперь он снова надеялся, снова боялся и мучился от чувства неизвестности. Ну что за ужасные люди, которые так изводят детей? И где, спрашивается, застрял этот злосчастный представитель? Никакого понимания со стороны волшебной школы.

Скрипнула дверь в комнату.

— П’гестон, тебе что, отдельное приглашение нужно? — Гарри вздрогнул и обернулся на воспитательницу, не сразу понимая, чего от него хотят.

Мадам Морье закатила глаза, мол, «ну что за ребёнок?», и пояснила:

— Завтрак (1), П’гестон. Разве ты не слышал звонка?

Звонок всегда оповещал о начале трапезы и был достаточно громким, чтобы его услышали и на втором этаже. Но Гарри частенько его игнорировал. Что произошло и сейчас. Мысль о еде вызвала лёгкий приступ тошноты.

— Я не голоден, мадам, — сказал Гарри.

— Меня это не волнует, П‘гестон. Ты сейчас же пойдёшь на завтрак вместе со всеми, — холодно отрезала мадам Морье и с раздражением пояснила в ответ на недоумённый взгляд Гарри: — Ты когда последний раз ел? Не хочу через пару дней найти здесь твой хладный труп. Это вызовет слишком много хлопот.

Больше она ничего не добавила и удалилась. Гарри хотел было удивиться такой заботе, но передумал и угрюмо последовал за ней.

______________________________________________

(1) Во Франции завтрак (le dejeuner) проходит днём; лёгкий завтрак (le petit dejeuner) — утром и обед/ужин (le diner) — вечером.

* * *

Как всегда, в столовой стоял несусветный шум: голодная детвора разных возрастов чуть ли не до крови билась за лучшую порцию и кусок хлеба. Каждая трапеза превращалась в полосу препятствий. Гарри обычно дожидался, когда возня закончится, и брал оставшиеся, никому неугодные порции.

Он привычно направился через весь зал к своему месту, которое он занимал всё время пребывания в приюте (вместе со своими одногодками). Но на полпути его кто-то окликнул.

Гарри машинально поднял голову и оглянулся, не останавливаясь. Но не успел он найти взглядом зовущего, как мир перевернулся в прямом смысле слова. Ноги столкнулись с каким-то препятствием и, не удержав равновесие, Гарри упал, взмахнув руками.

Над головой раздался громкий гогот и сдержанные смешки. Гарри сел на холодном полу, дивясь собственной наивности и доверчивости, и рукавом безразмерной водолазки вытер кровь с разбитой губы (кажется, он сам же случайно и заехал по ней своим кулаком).

— Аккуратней надо быть, П’гестон, — наставительно произнёс четырнадцатилетний Анжу Парис, подставивший Гарри подножку. Анжу был типичным задирой приюта. Попал он сюда, когда его мать лишили родительских прав. Отец не успевал выйти из тюрьмы, как снова получал срок, — он был поразительно неудачлив и попадался даже на самых мелких преступлениях. Как ни странно, Анжу безумно гордился своим отцом, постоянно рассказывая о его «подвигах», разумеется, приукрашивая его заслуги — то отец грабил главный столичный банк, то убивал президента крупной корпорации. Но максимальное, на что был способен месье Парис, это кража катафалка (зачем нужна была ему эта машина, оставалось неизвестным).

Маленький нелюдимый Гарри стал идеальным претендентом на роль козла отпущения для Париса. Ему доставалось за то, что у Анжу было плохое настроение, за то, что учителя задавали слишком много домашних заданий, и даже за неблагоприятную погоду. Но «игрушка» быстро надоела, и Анжу с товарищами перестали караулить его по всем углам, ограничиваясь подножками и едкими фразочками при случайных встречах. Ну что интересного, когда жертва не обращает внимания на оскорбления и рукоприкладство? — не плачет, не жалуется, не кричит.

Гарри пропустил мимо ушей ехидный комментарий Анжу и продолжил путь к своему месту, игнорируя смешки и про себя досадуя на мадам Морье, заставившую его пойти на этот завтрак; на Анжу Париса, так некстати вспомнившего про него; на самого себя, поддавшегося на не впервые исполненную уловку; ну и на судьбу-злодейку за компанию, всё равно ей это было как капля в море.

Гарри плюхнулся на стул, торопливо разыскал на столе салфетку и приложил её к кровоточащей губе. На белом фоне тут же расплылось кровавое пятно. «В принципе, — размышлял Гарри, — сегодня мне повезло — всего лишь рассёк губу — за два дня заживёт. Зато все кости целы». Он поморщился, вспомнив, как не так давно ему вправляли сломанный нос. Было больно. Потом доктор ещё восхищался «замечательными регенеративными способностями организма» — нос зажил в рекордно короткие сроки, вернув себе первоначальный внешний вид.

Когда кровь остановилась, Гарри подвинул себе единственную оставшуюся порцию малопривлекательного варева — нечто среднее между супом и кашей, что совсем не будило спящего аппетита. Он взглянул в сторону стола для воспитателей — мадам Морье зорко следила за его действиями — и нехотя потянулся за ложкой. Но избавление таки пришло — в лице высокой полной женщины в строгом костюме, торопливо влетевшей в столовую. Гарри видел её лишь дважды: при приёме в приют и случайно в коридоре. Этого хватило, чтобы запомнить директрису приюта — мадам Дюббари. Она бегло оглядела притихшие детские лица, подошла к воспитателям, и заговорила с ними о чём-то. Мадам Морье показала на Гарри. Тот, заметив это, втянул голову в плечи.

— Месье П’гестон, будьте добры, пройдёмте со мной, — громко произнесла директриса, пристально глядя на Гарри через весь зал.

Гарри проглотил образовавшийся вдруг комок в горле и неторопливо встал из-за стола. Когда он подошёл, Дюббари взглядом приказала ему следовать за ней.

— Что-то случилось, мадам? — осторожно спросил Гарри чуть погодя.

Мадам Дюббари недобро на него покосилась и коротко ответила:

— К вам посетители.

«Что ещё за?..» — первым делом подумал Гарри, но тут же вспомнил своё драгоценное письмо. Кровь прилила к лицу, внутри зажёгся огонёк. Мадам Дюббари довела его до своего кабинета и зашла внутрь. Гарри замешкался на мгновение, а затем переступил порог.

Высокий худой мужчина средних лет встал со стула навстречу вошедшим. Гарри во все глаза рассматривал… да-да — волшебника! У него была приятная, но вполне обычная наружность: тёмные, аккуратно уложенные волосы, тонкие губы, сложенные в приветливой улыбке, тёплый взгляд и никакого признака… ненормальности.

— Месье П’гестон, я так понимаю? — осведомился мужчина приятным голосом. Гарри скромно кивнул. — Очень рад. Профессор Ламмот, — он протянул Гарри загорелую руку. Тот пожал её. Профессор бросил взгляд на мадам Дюббари. — Не могли бы вы… — не успел он окончить фразы, как директриса, услужливо кивнув, вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь.

— Ну что ж, Гарри… Ты не против, что я так неофициально?

— Нет, месье Ламмот.

— Профессор Ламмот, Гарри. Отныне я для тебя профессор.

Гарри недоверчиво взглянул на волшебника — а где испытания? Где проверки? Что это он так сразу — профессор? Из огня да в полымя, как говорится.

— Нет, профессор Ламмот, — всё же покорно повторил он.

— Вот и отлично, — улыбнулся профессор. — Ты присаживайся, не стесняйся, разговор предстоит долгий.

Гарри сел, наблюдая за тем, как мужчина медленно усаживается напротив — рядом, а не за стол директрисы, как предполагал Гарри. Тот, в свою очередь, тоже внимательно оглядел Гарри. Наконец он произнёс немного растерянно:

— Ты выглядишь несколько… младше своего возраста.

Эта фраза мигом вывела Гарри из его предвкушено-взволнованного состояния, в котором он находился, сменившись защитной холодностью. Гарри знал, что он всегда выглядел младше своих лет. В свои одиннадцать он мог сойти за восьмилетку. И этот факт ужасно его огорчал и был, можно сказать, его больным местом. Многие дети мечтают вырасти, Гарри же хотел этого в двойном, тройном размере. У него была веская на то причина. Но он с детства подхватывал любые болячки, что служило одной из причин его медленного роста. Организм затрачивал почти все силы на борьбу с вирусами и микробами, какой там рост, когда тут целая бактерицидная война! Теперь же сказывалось и плохое питание, а как следствие — недостаток витаминов. Поэтому подобные комментарии Гарри воспринимал в штыки. Его так и подмывало съязвить что-нибудь этакое: «Тоже мне, без вас не замечали». Но, разумеется, он не мог сказать подобного взрослому человеку, тем более — его будущему преподавателю (дай бог). Стараясь нисколько не выказать всей тяжести нанесённой обиды, Гарри коротко ответил:

— Я часто болею.

Заметив его недовольство, Ламмот виновато улыбнулся и поспешил сменить тему.

— Гарри, ты, должно быть, был удивлён, когда получил письмо?

«Какая логика!» — лёгкая неприязнь, несмотря на добродушный вид профессора, ещё оставалась.

— Немного, — Гарри не стал углубляться в дебри всех испытываемых им в тот момент чувств.

— Так вот, это была абсолютная правда, — почти торжественно произнёс Ламмот.

«Вот уж неожиданность…» — мысленно упражнялся в язвительности Гарри (определённо Ригель влияла на него не лучшим образом).

— Дело в том, что мир ещё более сложен, чем можно себе представить, — начал профессор лекторским тоном, откинувшись на спинку стула, перекинув ногу на ногу и сцепив руки на коленке. — Он делится на два мира — магический и маггловский. Магглами называют обычных людей, не имеющих магических сил. Бывает ещё прослойка магглорождённых и сквибов. Сквибы — это люди, рождённые в семье магов, но не обладающие достаточными силами для колдовства. Кстати, такие люди очень часто добиваются больших успехов в маггловском мире. Магглорождённые же — это люди, родившиеся в семьях магглов, но имеющие достаточное количество магии, чтобы колдовать. — Логичное дополнение «…такие люди не добиваются больших успехов у магов» осталось за кадром. Было заметно, что месье оседлал своего любимого конька — он рассказывал воодушевлённо, обстоятельно. Гарри, впрочем, не возражал и внимал его словам.

— Происхождение же самой магии доселе остаётся неизвестным. Существует множество теорий, обоснованных и не очень. В этом смысле Франция придерживается взглядов своей соседки Британии — что первым магом был Мерлин — наш прародитель.

— Мерлин? Это не тот, что?..

— Да, именно. Престарелый маг из легендарной кельтской мифологии, наставник и советчик короля Артура. Его история тоже неоднозначна, она имеет несколько изложений. Даже магглы о нём слышали, но не всё из этого правда.

Гарри удивлённо приподнял брови. Кто бы мог подумать, что тот самый Мерлин из Камелота, о котором Гарри с самого детства читал в книжках, на самом деле существовал?

— Но… — профессор бросил взгляд на часы, — ближе к делу. Если тебе интересно, можешь как-нибудь прочесть об этом в нашей библиотеке — там ты найдёшь всё, что тебя интересует. А теперь поговорим об академии, в которой тебе предстоит учиться. Она существует уже очень давно и создана для того, чтобы обучать юных ведьм и колдунов искусству волшебства. Одиннадцать лет — это возраст, с которого волшебники начинают обучаться магии. Кто-то с нетерпением ждёт сову с письмом, а для кого-то это становится полной неожиданностью…

— А почему совы? Почему не обычная почта? — перебил вдруг Гарри, этот вопрос не давал ему покоя. Профессор хитро улыбнулся.

— О, крылатая почта — это общепринятый способ передачи писем у магов. Необычно, правда? Согласись, ты мог бы посчитать это простой шуткой, если бы это письмо пришло обычной почтой?

«Я бы поверил, даже если бы мне об этом прохожий с улицы сказал», — подумал Гарри, но промолчал. Профессор и не ждал ответа, продолжая свою лекцию:

— Магглорождённые дети зачастую не верят. Некоторые даже пытались убедить меня, что колдовство — не что иное, как просто фокусы. Магглорождённым волшебникам непросто живётся среди магов. Им нелегко привыкнуть к нашему быту. Они входят в наш мир, совершенно ничего о нём не зная. Начитаются всяких маггловских книжек, навешивают на магический мир множество стереотипов, ожидая увидеть добрых маленьких фей, мирно разговаривающих на человеческом языке хищных зверей. Думают, что по одному их желанию перед ними горы разверзнутся. А ведь ничего этого нет! В нашем мире, как и в вашем, зачастую необходимо потрудиться, чтобы достичь своих целей. В магическом мире также существует множество опасностей. Многим чистокровным волшебникам, с самого рождения окруженным магией, тяжело понять магглорождёных, они воспринимают их чужаками. Стоит отметить их общую нелюбовь к магглам, которых некоторые ставят лишь немногим выше флоббер-червей. История насчитывает огромное количество войн и восстаний, выступающих против них. С течением времени маги всё никак не успокаиваются, и появляются Тёмные Властители, собирающие вокруг себя тех, кто борется за чистую кровь и... — тут профессор словно очнулся, виновато посмотрел на Гарри и, видя его хмурый взгляд, поспешил успокоить: — Но ты не волнуйся, Министерство Магии ни в коей мере этого не одобряет и всегда встанет на защиту магглов и магглорождённых.

Гарри волновала не сохранность собственной жизни, он просто пытался всё осмыслить.

— А что за Министерство Магии? Я ничего об этом не слышал, — сказал он. Глаза Ламмота хитро блеснули.

— Неудивительно, Гарри. Министерство Магии тщательно соблюдает статус секретности. Если магглы узнают о существовании магии, это будет катастрофа, — грустно покачал головой профессор.

— Почему вы так уверены в этом?

— Увы, были прецеденты, Гарри! Все попытки «подружиться» с магглами, случайные или нет, никогда не приводили ни к чему хорошему. В давние времена, когда многие знали о нас, каждое преступление — от убийства человека до пропажи курицы — считалось делом рук ведьмы или колдуна. Среди магов тогда был принят указ о «Ликвидации последствий раскрытия магической тайны». Те, кто не был пойман, притаились, а те, кто был раскрыт, вынуждены были идти на сожжение; конечно же, предварительно огородив себя чарами, создавая иллюзию своей смерти. Сколько невинных магглов тогда было убито! — Ламмот говорил так, словно готов был рассуждать об этом до седины на голове. Гарри в голову закралась догадка.

— А что вы преподаёте? — спросил он.

Ламмот хитро улыбнулся: «Раскусил!».

— Я профессор маггловедения, Гарри. К сожалению, мой урок является дополнительным и вводится только с третьего курса. Я бы хотел это изменить, но пока… — он грустно вздохнул, но тут же встрепенулся и снова посмотрел на часы.

— Вот те на! Заболтался я с тобой, Гарри. Совсем забыл о главном. Вот, — он вынул из кармана толстенький пожелтевший конверт и с напыщенным видом вручил его Гарри. Снаружи письмо выглядело аналогично предыдущему, доставленному совой. Но внутри находилось два плотных листка. Первый гласил:

«Уважаемый месье Престон!

С радостью извещаем, что Вы приняты в академию магии Шармбатон. Список необходимой литературы и оборудования прилагается. Школьный экспресс отправляется 1 сентября в 11:00 местного времени. Убедительная просьба не опаздывать — поезд не будет Вас ждать.

Искренне Ваша,

Жуана де Горсие,

Заместитель директора».

Второй был более содержательным:

«Шармбатон, академия магии

Форма:

Учащимся первого года обучения необходимо иметь:

1. Простая учебная мантия (голубая). . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3 шт.

2. Защитные перчатки (из драконьей кожи или аналогичные). . 1 шт.

3. Парадная мантия. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .1 шт.

Убедительная просьба проследить, чтобы на одежду были пришиты метки с фамилией учащегося.

Каждый учащийся должен иметь следующие книги:

Марлен Варсль . . . . . . . . . . «Сборник заклинаний (часть первая)»

Миллада Скандер. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . «История магии»

Фиде Варрлинг . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . «Теория колдовства»

Кевин Биггер. . . «Трансфигурация. Руководство для начинающих»

Адель Сторр . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . «Тайны волшебных лесов»

Норн Митч. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . «Волшебные отвары и зелья»

Мобилус Лунбук. . . . . . . . . . . . . . . . . «Живой мир магических лесов»

Эрмил Шпок. . . . . . . . . . . . . . . . . «Начальная ступень самозащиты»

Прочее оборудование:

Волшебная палочка . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .1 шт.

Котел (оловянный, размер 2) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1 шт.

Набор флаконов (стекло или хрусталь). . . . . . . . . . . . . . 1 шт.

Телескоп . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1 шт.

Медные весы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1 шт.

Стандартный набор ингредиентов для зелий . . . . . . . . 1 шт.

Учащимся разрешается привезти с собой животное, не превышающее 5 килограмм веса и не входящее в список опасных существ.

Вниманию родителей: учащимся первого года обучения не разрешается иметь собственные мётлы!»

— И где это можно найти? — спросил Гарри, отрываясь от изучения странных названий учебников.

— В центре Парижа.

Гарри недостаточно хорошо знал этот город (иными словами, и вовсе не знал), но ему казалось маловероятным, чтоб на Елисейских полях существовал человек, зазывающий прохожих зайти в его магазинчик, чтобы обзавестись перчатками из драконьей кожи или волшебной палочкой. «Ну, профессору же виднее…» — подумал Гарри, возвращаясь к изучению письма.

— А что у тебя с губой? — внезапно спросил Ламмот.

— Упал, — машинально ответил Гарри, не отрывая взгляда от листка: «…Телескоп? Это интересно. Но зачем, чёрт возьми, мне может понадобиться метла?! Набор ингредиентов... а это пугает. Что может входить в набор? Сушеная мята или молочный зуб телёнка, зарезанного в полнолуние?» Неожиданно тёплая рука коснулась его подбородка, приподнимая голову, и раненной губы коснулся кончик отполированной палочки:

— Episkey.

Приятное тепло расползлось от лица по всему телу, ранка слегка защипала. Гарри вздрогнул и отстранился, недоумённо смотря на профессора. Тот мягко улыбнулся.

— Это было небольшое лечащее заклинание, Гарри. Всё хорошо?

Гарри медленно кивнул.

— Спасибо, не стоило беспокоиться, — сухо поблагодарил он.

Гарри уже и забыл, когда последний раз его касались вот так мягко и осторожно — скорее всего, ещё родители. Но он быстро пришёл в себя, стало стыдно за свою грубость, и он поспешил отвлечь профессора (он украдкой дотронулся до губы, ранка исчезла без следа).

— А для чего она нужна? — он перевёл взгляд на палочку. Он и раньше видел такую штуку и даже видел её в деле (сей печальный опыт), но в действительности он не понимал, зачем она всё же была нужна.

— А, это — волшебная палочка! — с радостью подхватил профессор, благоговейно смотря на деревяшку. — Она служит проводником, концентрируя и направляя магию волшебника.

— Но у меня же нет волшебной палочки, а я колдовал, — возразил Гарри.

— Это был стихийный выброс магии, Гарри. Дети не умеют ещё контролировать её, и время от времени она высвобождается.

«Может, это объясняет тот факт, что магия уже давно не проявляет себя? Я вырос?» — предположил Гарри.

— Получается, что без палочки волшебник становится обычным человеком… магглом?

— Гм… — нахмурился профессор, — понимаешь, Гарри, этого в двух словах не объяснишь. Маг не может стать магглом. Он просто не сможет колдовать. Но магия — это не только колдовство. В ней очень много разделов, не требующих использования волшебной палочки. Беспалочковые науки могут быть более сложными. Они требуют определённых качеств, навыков, а порой и дара. Некоторые из таких наук вы будете изучать в академии. К примеру, алхимию и ясновидение. Также есть и вещи, наделённые магией, вроде волшебной метлы — но и они не так просты. Кто-то, сев на неё впервые, даже не сможет взлететь, а кто-то будет летать, как орёл. Многие долго и упорно трудятся, пытаясь развить в себе какую-то способность, а кому-то это дано с рождения. — Некоторые слова, произнесённые профессором, были незнакомы Гарри, но общий смысл он уловил. — Магия — она повсюду, Гарри. Она неотрывно клубится вокруг каждого из нас, в том числе и среди магглов. Магия... хм… Но что-то я увлёкся, Гарри. Об этом ты тоже прочтёшь в книгах или узнаешь на лекциях.

Гарри уже предвкушал, как попадёт в эту необыкновенную библиотеку, полную тайных знаний.

— А теперь отправимся в Париж.

— В Париж? Зачем? — от удивления Гарри подпрыгнул на стуле.

— Как зачем? Я ведь дал тебе список. Разумеется, академия предоставит тебе кое-что для учёбы, но кое-что нужно ещё купить.

— Прямо сейчас?

— Конечно! Вот только доберёмся до площади Моди (с фр. maudit — проклятый)...

— Но как же…

— Не волнуйся, с мадам Дюббари я договорился. Поспешим, Гарри.

Обескураженный Гарри последовал за профессором, который уже успел выйти из кабинета.

* * *

— Э-э… месье Ламмот, профессор, — робко обратился Гарри к сидящему рядом с ним в обычном трамвае профессору.

— Да, Гарри? — беззаботно отозвался тот, отрываясь от созерцания пейзажа за окном. Дождь уже кончился, и кое-где проглядывало солнышко.

— Профессор, — смущённый и расстроенный Гарри говорил очень тихо, так, что Ламмоту пришлось немного наклонить голову, чтобы его расслышать, — а… а как же я всё куплю, у меня же… нет денег!

Эта мысль, пришедшая ему в голову, когда профессор расплачивался за проезд, так его поразила, что первое время он не мог ничего выговорить в страхе, что профессор сейчас нахмурится, напыжится и скажет: «К сожалению, наша академия не какое-то там благотворительное заведение и учить нищих бездарей не станет!» Но Ламмот лишь беззаботно махнул рукой и ответил:

— Не беспокойся. Ты — сирота, и Попечительский совет академии выделил тебе нужное количество денег на покупку всего необходимого. Обучаться ты будешь бесплатно.

Гарри кивнул. Всю остальную дорогу он молчал. Профессор же, наоборот, пребывал в каком-то восторженном состоянии. Он то и дело приставал к магглам с различными вопросами, пытаясь завязать разговор, при этом удивляясь, когда те смотрели на него, как на сумасшедшего, и отходили. Но ему посчастливилось наткнуться на маленькую седую старушку. Профессор обратил её внимание на прекрасную погоду. Старушка принялась жаловаться на ревматизм, вызванный резкой переменой давления, затем заговорила о слишком ярком солнце, режущем глаза. Профессор не сразу вник, что со старушкой лучше не связываться, и на свою голову спросил о её здоровье. Начала старушка-божий одуванчик вполне невинно: «Да хорошо, милок. Жива пока…», а затем немного увлеклась: «… восьмой десяток пошёл, а жизня лучше всё никак не становится, налогами просто утопили. Родной сын годами не заезжает. Живет себе, неблагодарная сволочь, на Ривьере, мать совсем забросил… Чтоб он там себе ногу сломал! Конечно, я понимаю, что так думать нехорошо, но... гадкий щенок, пусть только попробует заявиться в моём доме, я его так костылём отделаю!» Профессор первое время внимательно слушал, но когда трамвай подошел к нужной остановке (старушка как раз начала жаловаться на жирного кота соседки, обгадившего ей все углы на площадке), он, схватив Гарри за плечо, в числе первых выскользнул на улицу.

Гарри с любопытством огляделся и замер — они приехали на Елисейские поля, злосчастную улицу, где два года назад он искал Дж. Поттера. В тот раз Гарри было не до туризма, он так и не дошёл до площади Шарля де Голля и до Триумфальной арки, расположенной в верхней части Елисейских полей, на холме. Поэтому сейчас он постарался сосредоточиться на открывшихся видах, нежели на воспоминаниях о том громком провале.

Арка было грандиозным и величественным архитектурным строением, больше походящим на полноценное здание, нежели на арку. Перед Гарри открылся вид на барельеф «Марсельеза», изображающий могучих воинов, борющихся за Родину, и фигуру крылатой женщины, символизирующей Свободу, а также на барельеф «Апофеоз Наполеона». Он читал об этом в книге.

У строения был вход, и внутри располагался музей истории Триумфальной арки, в который и повёл Гарри профессор Ламмот, к его несказанному удивлению. Купив билеты, они поднялись по винтовой лестнице, от которой закружилась голова, прошлись по коридорчику, завернули за угол и направились в другой, заканчивающийся тупиком. Гарри уже собирался повернуть обратно, но профессор его остановил.

— Нам сюда.

Гарри повторно осмотрел полупустой коридор с картинами каких-то вельмож на стенах. Несколько лампочек в тупике не горели, постепенно погружая его в полумрак.

— Но здесь же ничего нет, — заметил он.

— Это ты так думаешь, — таинственно произнёс профессор и подмигнул. — Идём же.

Гарри послушно последовал за ним, всё больше углубляясь в темноту. Внезапно окружающее пространство стало искажаться. Гарри хотел остановиться, но профессор подтолкнул его в спину, вынуждая продолжить путь. Вместо тёмной стенки стали проглядывать тонкие полоски света, и постепенно, словно проявляющийся снимок, вместо стены Гарри увидел залитую солнцем улицу, наполненную странно одетыми людьми и причудливыми строениями, по всем законам физики давно бы уже развалившимися. На появившегося профессора под руку с мальчиком никто не обратил внимания.

— Добро пожаловать на площадь Моди, — представил профессор, наслаждаясь произведённым эффектом.

— А… как вы это сделали? — не удержался от вопроса Гарри.

— Это сделал не я, а сложная магия. Этот портал открыли относительно недавно, после того как древний портал был разрушен. Всё, что требовалось от меня, — купить нужный билет в музей и проследовать в нужный коридор.

Гарри автоматически сжал в руке билет, который дал ему профессор. Взгляд его упал на высокое здание в форме песочных часов. Вывеска гласила: «Часы на все случаи жизни». У витрины скопилась толпа шумной ребятни, поражённо ахающая при виде прыгающих, квакающих и пищащих будильников. Чудеса, да и только.

— Ну что ж, куда идём сначала? А, сюда ближе. Начнём с сундука.

* * *

Профессор так спешил, что не давал Гарри времени толком оглядеться, тащил его из одного магазина в другой. Когда сундук был куплен, Ламмот завёл Гарри в маленький магазинчик под названием «Лавка алхимика». Пока профессор покупал базовые компоненты для приготовления зелий, Гарри не без удивления рассматривал высушенные жала муховёрток, измельченный хоботок нюхлера и прочую гадость. Сколько незнакомых названий он обнаружил в одной только лавчонке! По дороге в следующий магазин им встретилась кучка подростков, радостно поздоровавшихся с профессором. В книжном пришлось задержаться подольше. Гарри буквально голову потерял от такого обилия занимательностей — как ребёнок в лавке сладостей. Каких книг там только не было: и прыгающие, и ползающие, и летающие, и даже кусающиеся. Гарри в восхищении переходил от одной полки к другой, хоть и понимал, что ни одной из этих книг ему не купить.

— Месье П’гестон, если вы не поторопитесь, то рискуете не успеть купить все предметы по списку, — строго произнёс профессор. Взглянув на него, Гарри понял, что тот уже порядком раздражён. Со вздохом отложив в сторону «Магические системы поиска: помогут найти всё, от родового замка до собственной совести», Гарри покорно вышел из магазина.

— Так, ты сейчас иди в магазин мантий — это напротив, а я за остальным. За палочкой пойдём вместе, — распорядился профессор, тревожно посматривая на часы.

Магазин мантий был причудливым полукруглым строением со множеством маленьких окошек и всякой лепнины, похожей на рюшечки и пуговки. В глубине магазина, на табуретке, с невозмутимым видом стояла высокая светловолосая девушка в чём-то похожем на платье голубого цвета и что-то увлечённо говорила удивительно мелодичным голосом сидящей напротив маленькой девчушке лет пяти, у которой был глубоко скучающий вид. Они были удивительно похожи друг на друга и одинаково хороши собой. Какая-та женщина суетилась вокруг говорящей. Гарри подошёл ближе.

— …но ни в коем случае не соглашайся идти на свидание дважды, — поучительно говорила та, — а то ещё подумает, что он тебе нравится. Да, с мальчиками так и надо: нельзя давать им надежду, прилипнут — потом не отдерёшь…

— О, месье, посидите, пожалуйста, я почти освободилась, — сказала женщина, заметив Гарри.

Девчушка тут же воодушевилась и, открыто разглядывая Гарри, подвинулась, освобождая ему место на скамейке.

— …подарки — это, конечно, хорошо, но когда дарят какую-нибудь глупость, не принимай даже из вежливости… — бросив на Гарри строгий взгляд, продолжила говорить старшая, не замечая, что её не слушают.

— Привет, — едва слышно поздоровалась маленькая девочка, когда Гарри сел.

— Привет, — так же тихо ответил тот.

— Тоже в Шармбатон?

— Да.

— Моя сестра, — она бросила благоговейный взгляд на старшую девочку, — Флёр, уже на четвёртый курс идёт. А мне ещё долго ждать. Меня, кстати, Габриель зовут, а тебя?

— Гарри.

— ‘арри? — Габриель сморщила маленький носик. — Странное имя. А мы сейчас пойдём метлу для Флёр покупать. Папа обещал лучшую модель, а у тебя есть метла?

— Нет, — оторопело ответил Гарри. Опять эта метла, зачем она ему сдалась?!

— Ну, это не страшно, не расстраивайся. У меня тоже нет. Родители говорят, что это опасно. Но когда я вырасту, то они обязательно купят мне метлу. Они у меня очень добрые и очень нас любят. — «Не сомневаюсь», — подумал Гарри. — Я люблю квиддич, а ты? — Гарри в ответ что-то невнятно пробормотал. Ну что можно ответить в таком случае, если не знаешь даже, что такое квиддич? — А…

— Габриель! — перебила её сестра. — Разве мама не говорила тебе, что нельзя разговаривать с незнакомыми людьми?

— А мы знакомы! — невинно помахала длинными чёрными ресницами та. — Это ‘Харри, он тоже идёт в Шармбатон.

— ‘Харри? — приподняв брови, Флёр оценивающе осмотрела Гарри, заглянула ему в глаза — Гарри взгляда не отвёл. Она отвернулась, бросив сестре: — Он соврал тебе, Габриель, он ещё слишком мал для школы.

— Готово, — с видимым облегчением воскликнула женщина.

Флёр изящно сошла со стула, тряхнув длинными блестящими волосами.

— Идём, сестрёнка, родители уже заждались нас.

Габриель, махнув Гарри напоследок, вышла за сестрой.

— Чем могу помочь, молодой человек? — спросила швея.

* * *

— Профессор, а что такое квиддич? — поинтересовался Гарри, когда они с профессором шли к магазину волшебных палочек.

— Квиддич? — рассеянно отозвался тот. — Это самая популярная спортивная игра у волшебников. Как... хм, футбол у магглов. Только в неё играют на летающих мётлах. А, вот мы и пришли. Заходи.

Магазин волшебных палочек был похож на башню — совсем небольшим в основании и очень высоким. Тихо зазвенел колокольчик, когда они зашли внутрь. Из-за одного из огромных стеллажей, которые возвышались до, казалось, бесконечного потолка, выглянул высокий мужчина с козлиной бородкой и жиденькими усиками. Тонкий слой пыли покрывал его берет и плечи. Мужчина приветливо улыбнулся посетителям и громко отчеканил:

— Боффана Бокк рад видеть вас в своём магазине!

— Добрый день, — вежливо кивнул профессор. — Месье Гарри П’гестон в этом году поступает в Шармбатон, и ему нужна волшебная палочка.

— О, — мужчина посмотрел на Гарри горящими глазами и заулыбался ещё шире, — Шармбатон… эта академия очень ценит привлекательных людей и привлекательные палочки (с фр. Beauxbaton — Красивые палочки), — сказав это, он подмигнул Гарри. — Боффана Бокк подберёт лучшую палочку для юного мага. Какой рукой вы колдуете, юноша?

— Э-э… правой, — предположил Гарри: если он писал правой, то и колдовать должен был ею же.

— Отлично! Правая — это отлично, — Бокк порылся в большом кармане тёмно-коричневой мантии и выудил оттуда... носок. — Хм, не то. Ага, вот!

Он принялся отмерять Гарри длинным портновским метром. Через некоторое время Гарри заметил, что метр начал двигаться сам по себе, а Бокк отошел к ближайшему стеллажу с палочками и принялся в нём рыться, при этом не переставая говорить:

— Боффана Бокк работает в этом магазине ещё с тех пор, как был жив великий предок Боффана Бокка. О, этот предок научил Боффана Бокка труднейшему искусству изготовления палочек. У Боффана Бокка самая большая коллекция сердцевин для палочек; а ещё Боффана Бокк изготовляет палочки на заказ: какое дерево вам подходит? — бамбук, каучук, дуб, сосна — у Боффана Бокка есть всё! Боффана Бокк может достать волос из хвоста единорога или чешую с хвоста русалки, или вам лучше частичку анимагической ипостаси мага? Боффана Бокк найдёт и это! Теперь Боффана Бокк поможет вам с вашей первой палочкой. — Голова кружилась от обилия «Боффана Бокка» в его речи. Метр прекратил свои манипуляции и свернулся ровным клубком на столе; Гарри облегченно выдохнул. — Выбор волшебной палочки очень важен для мага, она становится его спутником жизни. Но не маг выбирает волшебную палочку, а она выбирает себе хозяина — единственного, кому она будет верна. Одинаковых палочек никогда не бывает, поэтому, если что-то случится с вашей палочкой, вам придётся повозиться, чтобы выбрать другую, подходящую вам так же хорошо. Но не переживайте, Боффана Бокк обязательно найдёт именно вашу палочку.

Бокк бросил на Гарри взгляд, мол, «я знаю то, чего не знаете вы», и вернулся к изучению коробочек, спешно переходя от одного стеллажа к другому. Он наступил на маленький коврик, и тот внезапно плавно оторвался от земли и начал подниматься вверх. Гарри уставился на продавца, как ни в чём не бывало продолжающего перебирать коробки с палочками, плавно поднимаясь к потолку.

— Ковёр-самолёт, — прошептал профессор Ламмот Гарри на ухо, заставляя мальчика вздрогнуть. — Очень полезная и дорогая штука. Во многих странах они запрещены — и не спрашивай у меня почему.

А Бокк поднимался всё выше и выше, взлетая чуть ли не до потолка. Перемещаясь то влево, то вправо, он стал так же медленно опускаться. Приземлившись, ковёр-самолёт вновь стал походить на обычный коврик.

— Вот, проверим пока их, — сказал Бокк, вывалив на стол около дюжины коробок.

Вытащив из одной коробки тёмную гладкую палочку, он вручил её Гарри со словами:

— Дубовая, тридцать два сантиметра, чешуя дракона. Великолепно подходит для защиты.

Гарри послушно взял. Никакого эффекта. Он вопрошающе посмотрел на Бокка. Тот бодро улыбнулся и сказал, забирая палочку обратно:

— Это ничего, не подойдёт эта, подойдёт другая…

* * *

Но ни другая, ни третья, ни четвёртая из следующей охапки не возымели никакого эффекта.

С каждой палочкой Бокк волновался всё больше и больше, причитая:

— …ничего… подойдёт… другая…

Профессор Ламмот мирно похрапывал на маленьком антикварном стульчике у входа, согнувшись в нечеловеческой позе. Гарри, вымотанный и расстроенный, покорно принимал у Бокка очередную палочку, еле-еле шевеля одеревеневшими пальцами.

Бледный, с горящими почти сумасшедшим блеском глазами, в скособоченном берете, покрытом тремя слоями пыли, Бокк внезапно воскликнул:

— Не будь я Боффана Бокком, если не найду вашу палочку!

Он сорвал с головы берет и с размаху забросил в угол, а затем снова скрылся за стеллажом. Пару минут оттуда была слышна только возня и невнятное бурчание. Гарри заинтересованно прислушивался. Вскоре и профессор Ламмот, проснувшийся после восклицания Бокка, прекратил разминать затёкшие мышцы и встал рядом с Гарри.

Наконец продавец вышел, держа в руке одну-единственную коробку.

— Вот, — сказал он, благоговейно вытаскивая из коробки длинную тёмную палочку, — эта красавица, дожидаясь своего хозяина, была здесь ещё задолго до того, как родился Боффана Бокк. Быть может, вам подойдёт? — с надеждой предположил он, протягивая Гарри ничем внешне не отличающуюся от других палочку.

Тот взял её в руку и… уронил. Пальцы неумолимо затекли и не слушались своего хозяина.

— Нет, нет… не то… хм, ну да ладно, — пробурчал Бокк, укладывая очередную неподходящую волшебную деревяшку обратно. — Вы очень сложный клиент, месье П’гестон, — устало и без всякого упрёка вздохнул он.

Гарри и самому не нравилось данное положение вещей. Вернулась его неуверенность в своих способностях. Он подумал, что у него может быть недостаточно волшебной силы для того, чтобы управлять волшебной палочкой.

— Возьмите, — внезапно сказал Бокк, пока Гарри разминал одеревеневшие пальцы.

Гарри недоверчиво посмотрел на протянутую палочку.

— Берите, уверен, она подойдёт, — расстроенно уверил его продавец.

Коснувшись его руки, палочка слабо завибрировала, засветилась и, как бы нехотя, выплюнула сноп разноцветных искр. Ламмот радостно воскликнул, но Бокк не выглядел довольным. Тяжело плюхнувшись на стул, он продекламировал:

— Клён и перо гиппогрифа, двадцать пять сантиметров. Не имеет особенностей и наклонностей к той или иной области применения. Проще говоря — универсальная палочка.

— То есть вы хотите сказать, что это плохая палочка? — нахмурился Гарри.

Бокк тут же ощетинился.

— У Боффана Бокка нет плохих палочек! Просто это палочка не для вас, — уже мягче добавил он. — Возможно, у меня нет вашей палочки, месье П’гестон... Стойте, П’гестон? Вы не из Франции?

— Нет, месье, я из Англии.

Бокк поражённо уставился на Гарри.

— Из Англии? Почему же вы сразу не сказали? Конечно же, у меня нет вашей палочки! — он раздосадовано развёл руками. — Я обязательно навещу своего английского коллегу мистера Оливандера и дам вам знать, если будут результаты.

Гарри кивнул, и, попрощавшись, они с профессором вышли на улицу.

— Из Англии! Ну конечно, как у меня может быть его палочка? — бормотал Бокк за их спиной.

— Ух, — Ламмот радостно улыбнулся, — не знал, что выбор палочки может доставить такие хлопоты. Надо спешить обратно, идём.

* * *

Всю обратную дорогу до приюта Гарри провёл в молчании. Перед тем как расстаться, профессор сказал:

— Я приеду за тобой первого сентября к девяти-тридцати утра. Ты уже должен быть готов к этому времени. И смотри, ни слова не говори магглам о магии! — напоследок предостерёг он.

Уже находясь в кровати, Гарри прокручивал в голове этот необычный день, вспоминая счастливые лица людей на площади, радостных ребятишек, милую Габриель и её красавицу-сестру; а также прыгающе-квакающие часы, ползающе-шипящие книги, квиддич и летающие мётлы. Гарри задумчиво улыбнулся в подушку: «Волшебство». Но эту счастливую идиллию тут же затмило воспоминание о том далёком дне на Диагон-Аллее. Крики, плач, беспомощность, ужас… яркие вспышки, сбивающие с ног... человек с красными глазами…

«Нет, просто магия».