Предел свободы. Часть пятая (джен)

Англия, кабинет главы аврората, сентябрь 1996.

Руфус Скримджер сидел в своем кабинете и неспешно потягивал огневиски из своей собственной фляжки, которую не на минуту не выпускал из вида. С началом новой войны привычки старого параноика Муди прочно вошли в обиход каждого здравомыслящего служащего министерства. К сожалению, ни чиновники, ни волшебники никогда не славились своим здравомыслием, а служащие министерства представляли собой обе категории и потому, несмотря на то, что война еще только набирала обороты, Скримджер не мог с уверенностью сказать действует ли тот или иной чиновник по своей собственной воле или по принуждению. По мнению Руфусу, перепуганные обыватели сильно преувеличивали возможности трех непростительных. Тот же ужасающий империус, при всей его мощи, было достаточно легко распознать тому, кто хоть раз видел заклятие в деле. Да что там, даже достаточно наблюдательный человек с улицы легко мог заподозрить, что с жертвой империуса что-то не так. В конце концов, насколько трудно заметить затуманенный, расфокусированный взгляд человека, чьи глаза не выражают ничего, кроме воли подчинившего его волшебника. Конечно, с другой стороны, если жертва империуса подобралась к вам достаточно близко, чтобы вы могли заглянуть ей в глаза, то это, скорее всего будет последним, что вы увидите в этой жизни. Но даже в таком раскладе у человека оставался какой-то шанс распознать угрозу и попытаться бороться или бежать. А как быть с человеком, которого держат на поводке, подлив ему сложно распознаваемый яд замедленного действия и, в обмен на услуги, снабжая противоядием. Ведь даже если всех х можно было бы, теоретически, как-то проверить, то как быть с теми, у кого подобным же образом отравили близкого члена семьи?

Иными словами, для Скримджера не было секретом, что Министерство Магии разваливалось прямо на глазах и его окончательное падение было лишь вопросом времени. Единственной возможностью был решительный удар и это понимали все стороны конфликта. Альбус Дамбор, с неожиданной жесткостью напустивший своих наемников, словно свору собак, не только на пожирателей, но даже и на сочувствующих. Гарри Поттер, со своей бандой мальчишек, перешедший к полупартизанской — полу террористической тактике и даже Неназываемый, до поры укрывший свои силы, чтобы не подставлять их под удары противника. И только лишь полупарализованное министерство было вынуждено скатиться к реакционной стратегии и автоматическим протоколам, разработанным как раз на такой случай, предусмотрительным Барти-старшим. Разумеется, на это были свои причины. Ублюдок Фадж, трусливо принявший яд, даже своей смертью умудрился напортачить, расстроив планы множества людей. Да что там, сам Руфус планировал, после позорной отставки бывшего министра, занять его кресло, сыграв на желаниях населения увидеть во главе страны сильного лидера. Однако, ни смещения, ни выборов не было. Грызущийся, словно свора собак за брошенную кость, Визенгамот так и не смог прийти к компромиссу ни по одному вопросу, не говоря уже о том, чтобы утвердить список кандидатур на замещение должности и, в итоге, временно исполняющим обязанности министра магии стал Эллиот Таллбот, тридцатидвухлетний главный секретарь магического парламента, в соответствии с какими-то замшелыми процедурами о порядке передачи власти в условиях внутреннего конфликта. По меркам магической Англии временный глава страны был просто мальчишкой и самостоятельной фигурой быть не мог. Руфус был старым игроком и отлично понимал, что за этим назначением стоял Энтони Гринграсс, глава партии нейтралов, которые, как и всегда, предпочитали стоять над схваткой. Скримджер был убежден, что несмотря на то, что иногда нейтралитет приносил дивиденды, например, как в случае с временным министром, но в общем и целом это был путь в никуда. А теперь, с легкой руки нейтралов, туда направлялась вся магическая Англия, поскольку Таллбот, следуя политике своего патрона решил, не привлекая внимания, отстранить министерством от борьбы, позволив Дамблдору, Неназываему и прочим фракциям выяснять отношения друг с другом, не осознавая, что тем самым он на корню уничтожает власть министерства, которое, при подобных раскладах, становилось ненужным абсолютному большинству населения.

Но пока фракции Визенгамота боролись друг с другом, предоставив контроль над страной нейтралам, магическое общество продолжало катиться в пропасть. Обыватели, убаюканные внешней видимостью порядка, не спешили как-то пытаться влиять на ситуацию, предпочитая переждать и продолжать жизнь свою жизнью, а все остальные едва ли могли на что-то повлиять. Даже две сильнейшие темномагические расы — вампиры и оборотни, сцепились меду собой в смертельной схватке. Скримджер был настолько обрадован неожиданным подарком судьбы, что, когда разобрался во всем происходящем, разослал внутренний циркуляр, запрещающий аврорам проводить любые оперативные действия в отношении Ремуса Люпина, которому грозил поцелуй дементора, под угрозой немедленного увольнения. Таллбот, разумеется, был в курсе этих действий своего, не в меру амбициозного подчиненного, но, как истинный нейтрал, предпочел не раскачивать лодку, поскольку его собственное положение было крайне неустойчивым.

Еще раз мысленно разложив в голове политический пасьянс, Руфус пришел к выводу, что его единственная возможность стать министром и спасти волшебную Англию — добиться крупного успеха, который был невозможен, поскольку крупных конфронтаций, если он верно читал ситуацию, в ближайшее время не предвиделось, а потом могло уже стать поздно.

— Сэр, к вам посетитель. Альбус Дамблдор, по срочному делу, — донесся до Руфуса голос секретарши.

— Великие умы мыслят одинаково, — усмехаясь, пробормотал Скримджер.

— Простите, что вы сказали?

— Проводи его в кабинет, Анна и принеси чаю из охраняемого запаса. И еще каких-нибудь сладостей подбери на свой вкус.

Англия, Южный Лондон, головной офис компании «Ромул Логистикс», сентябрь 1996.

Инспектор Уйатхил шел по скромно обставленным коридорам к офису главного бухгалтера., по пути отмечая, что, как минимум, в области интерьера компания руководствуется принципом ничего лишнего и когда он наконец добрался до искомого помещения, то понял, что веяние, очевидно исходит от высшего менеджмента, поскольку кроме стола, полок с документами и настольного компьютера в помещении не было абсолютно ничего, что могло бы рассказать полицейскому о личности владельца, так что ему пришлось сосредоточить все свое внимание на бухгалтере, который, нужно признать, производил сильное впечатление. Достаточно гармоничные черты лица, которые многие женщины, могли бы счесть достаточно миловидными, образовывали абсолютно стоическое выражение, которое, казалось, не могло поколебать ничто. А, достаточно сильная, проседь и наполненные внутренней силой, глаза лишь усиливали впечатление. Его манера держаться передавала абсолютную уверенность в том, что именно он контролировал ситуацию. Уверенность, которую инспектор Уайтхил собирался, как минимум, поколебать.

— Добрый день, мистер Люпин. Меня зовут Рэдженальд Уайтхил, скотланд-ярд. Я расследую массовое убийство в баре «Голова Волка». Не буду ходить вокруг да около, наше расследование привело меня к вам. Вы можете сказать где вы были в ночь восемнадцатого августа с полуночи до четырех утра?

— Разумеется могу, но вы ведь и так знаете, — спокойно ответил Люпин, глядя в глаза собеседнику.

— Что вы имеете ввиду? — насторожился инспектор, которому ситуация нравилась все меньше и меньше.

— Вы прекрасно знаете, — покачал головой Люпин, а затем спросил: — Но, сперва, скажите, какие именно следы привели вас сюда? Как человека, имеющего богатый охотничий опыт, меня крайне интересует ваш ответ.

— Боюсь, эта информация является тайной следствия.

— А я, в свою очередь, боюсь разочаровать вас и заверить, что для меня это тайной не является… — спокойно продолжил Люпин, а затем, наклонившись в сторону собеседника, с нажимом произнес: — Вы ведь чуете ее.

— Я вас не понимаю… — начал было Уайтхил, а затем, гладя в глаза собеседника, произнес: — Это официальное расследование и если со мной что-то случится меня будут искать…

— Хватит валять дурака, — раздраженно фыркнул Люпин, чьи глаза начали наливаться янтарной желтизной. — Да, вас будут искать там, куда вы направились, вот только это место точно не здесь, поскольку не в обычае вашего вида держать за разумных существ мешки с кровью. Такое высокомерие… Никогда не читали Брэма Стокера? Или тот факт, что зеркала не отражают вашу надуманную потустороннюю красоту, заставили вас их не замечать?

Инспектор Уайтхил повернулся в направлении жеста, нисколько не опасаясь за свою спину и, слева от входной двери увидел зеркало, отлично видимое с места его собеседника и в котором он, Уайтхил, не отражался. Пришла пора отринуть притворство и Рэдженальд выпустил на свет длинные и необычайно острые клыки, поворачиваясь к Люпину.

— Высокомерие, волк? — буквально выплюнул последнее слово высший вампир. — Ты знаешь, что я такое и не дрожишь от страха? Воистину, ты либо глуп или бесстрашен. И мне, почему-то кажется, что первое, ведь это так свойственно вашему виду. Ты уничтожил мое гнездо и забрал одного из моих будущих птенцов и притащил ее в свое логово. Это было ошибкой, твоей последней ошибкой, волк!

С этими словами высший вампир кинулся на, продолжавшего спокойно сидеть за столом, Люпина и… со всей силой налетел на невидимую преграду.

— Теперь ты понимаешь, почему неспособность видеть собственное отражение в зеркале может стать большой проблемой? Стекло пуленепробиваемое, уже протестировано на твоих сородичах, так что можешь не дергаться.

Быстро осознав тщетность попыток, вампир бросился за дверь, в коридор, где и обнаружил, что он, на всем протяжении перекрыт сетями ультрафиолетовых лучей, интенсивность которых была достаточно велика, чтобы он, не боявшийся гулять при свете солнца, мгновенно потерял, угодившую в сеть кисть.

— Что тебе нужно? — с какой-то детской обидой в голосе прохрипел, представившийся инспектором Уайтхилом, вампир.

— Хочешь предложить сделку? Не стоит, все, что нужно у меня уже есть. Видишь ли, чтобы спасти девушку от превращения в нежить у меня было всего два выхода. Первый— убить ее, я отбросил практически сразу же. Второй — довольно сложное, в приготовлении зелье, главный ингредиент которого ты любезно доставил и сейчас он бешено колотится в твоей груди…

Англия, ферма в сельской глуши, сентябрь 1996.

Дин медленно распахнул дверь сарая, позволяя солнечному свету проникнуть в помещение, в котором он, в последние недели, был редким гостем. Обустроившая здесь свое логово, Гермиона научилась обходиться керосиновыми лампами, и обложившись стопками книг, уделяла бытовым заботам минимум внимания. Впрочем, Томас был только рад о ней позаботиться и всякий раз, принося еду, любовался девушкой, которая своих джинсах и клетчатой рубашке совсем стала походить на типичную девчонку с фермы, какой их показывали в американских фильмах. Вот и сейчас, в очередной раз, с ног до головы оглядев Гермиону, Томас с удивлением обнаружил, что, сосредоточившись на работе, она практически полностью забыла о себе. По крайней мере, раньше она хотя старалась следить за своими непослушными волосами, но сейчас непослушные копны были всклокочены и упорядочены даже менее, чем разложенные в сарае снопы сена, частицы которых также присутствовали у нее в волосах.

— Ты, знаешь, а ведь Хогвартс-экспресс мог бы везти нас в школу на прошлой неделе, — неожиданно для самого себя выпалил Дин, что, впрочем, оказалась верным решением, поскольку рассматривавшая, нарисованную мелом на стене, временную стрелу, от которой в стороны расходились стрелки к всевозможным вырезкам из пророка и, как ни удивительно, вырванные страницы из книг, что для Гермионы было и вовсе чем-то запредельным.

— ОН — зло, — потерянно шептала Грейнджер. — Непередаваемое, невообразимое…

— Я тут тебе обед принес… — ошарашенно ответил на это Дин.

— НАХЕР ОБЕД! — внезапно закричала Гермиона, а затем, взяв себя в руки, добавила: — Мне нужно срочно увидеться с Гарри. Пусть собирает своих головорезов, нам нужно добыть информацию у одного человека. Любой ценой. Только он мог знать, иметь доступ…да, это наш лучший вариант…

— К-какого человека? — только и смог вымолвить, оглушенный внезапным напором, Дин.

— Гораций Слагхорн, — припечатала Грейнджер. — Да, именно так. Нам нужен Гораций Слагхорн…