Случай в Лондоне (джен)

— Тебе лучше было прийти попозже. В семь утра на улицах не так уж много прохожих, иностранец привлекает к себе ненужное внимание. Это мне? Спасибо.

— Не за что, леди. Приятного аппетита.

А девчонка, похоже, всегда найдет к чему придраться. Или это на неё так ночевка среди мертвых тел действует.

— Надеюсь, ты не только еды принес.

— Не только.

— В таком случае угощайся и рассказывай, как прошла вчерашняя встреча.

— У нас есть адрес, по которому жила моя готесса, есть утянутый из её квартиры блокнот и свидетель, у которого на глазах убили троих, а четвертого похитили и привели, как я понимаю, сюда, на Феникс-роуд. Через полтора часа у нас назначена встреча, и мы проведем опознание трупов в гостиной.

— Ну а пока дай взглянуть на блокнот.

— Обрати особое внимание на третью страницу.

— Ага, вижу номер.

— Библиотечный. Я на такие насмотрелся.

— Тогда тебе надо отправляться в Британскую библиотеку.

— Не Британскую — а Лондонскую. Восьмизначный — это номер тамошнего каталога.

— В таком случае наведаешься туда после встречи со своим свидетелем. Это Британская библиотека близко — до Лондонской добираться минут двадцать.

— Именно. А пока я бы хотел кое о чем спросить.

— Давай.

— Как ты сопротивляешься гипнозу?

— Крепкая психика.

— Неужели?

— Ну, еще пара мистических ритуалов с жертвоприношениями и танцами под луной на кладбище.

— А серьезно?

— Повторюсь, загипнотизировать меня довольно сложно. И уж точно для энергетического вампира это задача непосильная.

— И каким же образом можно так укрепить психику?

— Мне помогла хорошая наследственность.

— Жаль, предков не выбирают.

— Выбор, зачастую, всего лишь иллюзия.

— Не ожидал от тебя такое услышать.

— Почему?

— Ты по натуре боец. Наверняка всего добиваешься сама и не веришь в судьбу и предначертание. У таких как ты всегда имеется выбор или они создают его сами.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Теперь знаю, какие комплименты по душе здешним леди.

— Но, — продолжает она, — упомянутый тобой боец тем и отличается от других, что сражается, несмотря ни на что, а чаще всего и вопреки. Так он создает возможность выбора.

— Согласен.

— Знаю.

— Как самоуверенно ты произнесла это слово. Неужто ты, леди, всерьез полагаешь себя знатоком людских душ.

Девчонка кивает.

— Ты мог не идти со мной в эту квартиру. Сослаться на желание помочь теряющему сознание Мэю или вспомнить о своем статусе священнослужителя и запрете на насилие. Но ты пошел, зная, что непременно встретишься с собственными преследователями, которые вполне могут стать в скором будущем твоими же убийцами. По-моему, это лучшая характеристика. Согласен?

Он пожимает плечами:

— Не для священнослужителя.

Девчонка смеется.

* * *

— Это он, это Трэверс, — дрожащим пальцем парень в кепке указывает на один из трупов.

— А двое других тебе незнакомы?

Хеллсинг приподнимает безвольно опущенные головы застывших в неестественных позах тел.

— Это же… Это ребята… Но их же на квартире той готэссы порешили? Что они здесь делают?

— Без понятия.

Значит, с опознаванием тех, что на диване покончено. Пора переходить к бывшим энергетическим вампирам.

-Теперь иди сюда. Этих узнаешь?

— Не всех. Этого и этого, — носок кроссовка указывает на первого противника Хеллсинг и на того, кто недооценил боевую подготовку ватиканских семинаристов, — видел в квартире вашей девчонки. Третьего не знаю.

— Ну а как выглядел тот, что ушел с готэссой?

— Среднего роста, худощавый, бледный, как привидение. Глаза черные, лоб прикрыт челкой, щеки впалые. Вместо рта прорезь. Да, и еще волосы у него коричневые были.

— Шатен, значит.

— Ну да.

— На твоего гипнотизера похож, — толкает в бок Хеллсинг.

— Думаю, он и есть. А что, уважаемый, ты не видел куда готэсса ходила с тем типом?

— Нет.

— И с чего вдруг вы решили ей в квартиру залезть, вместо того, чтобы выполнить задание и проследить куда она со своим кавалером собралась?

— Я отправил за ней одного пацаненка. Но тот так и не вернулся.

— Чего сам не пошел? Что такого ценного было у нашей барышни?

— Компромат у неё был. На одного влиятельного человечка. Она своему подельнику о нем говорила. Сказала, что тот, хоть и иностранец, способен кого хочешь отмазать от любой статьи.

— Ясно. И где сейчас этот компромат?

— Не нашли мы его. Может, разве что, в блокноте том.

— И зачем же ты его в таком случае нам отдал.

— Сам я расшифровать его все равно не в состоянии. Вот и выдернул наугад пару страничек. Думал, показать знающим людям.

— И как?

— Никто не взялся.

— Что попросишь за эти страницы?

— Вы дадите мне ознакомиться с расшифрованным содержимым оставшихся.

— Допустим.

— Ну вот, когда допустите такую возможность, то найдете меня по этому адресу.

На журнальный столик легла видавшая виды реклама весьма сомнительного в плане репутации заведения.

* * *

В Лондонской библиотеке людей немного. Он называет нервному пареньку-служащему номер книги и садится у стены. Украдкой оглядывает зал каталогов. Старуха с горделивой осанкой, пара хихикающих студентов, несколько озадаченных написанием диссертации аспирантов, журналист с эмблемой известного издания на блокноте, рядом — ученый, погруженный в расчеты. Чувство, что за ним наблюдают, появляется неожиданно, холодком пробегает по спине, глухими ударами сердца отдается в висках. Кто? Или же, вот она, паранойя? Небрежно взять оставленную кем-то газету, пролистать ломкие страницы, пестрящие фотографиями политиков в предвыборной гонке, праздно оглядеть зал еще раз, вертя в руках карандаш заполнить кроссворд. И все это время затылком чувствовать чей-то неотвязный пристальный взгляд, кажущийся более реальным, чем убористый шрифт передовицы. Не выдержав, резко обернуться. И никого не увидеть. Паранойя.

Получив книгу, он уходит, едва сдерживая вздох облегчения. На улице накрапывающий дождик разгоняет людей по кафе и магазинам, вталкивает в тесные автобусы и суетливые такси. Он же спешит к метро. Четыре остановки в трясущемся вагоне — и промокает до нитки под настоящим ливнем на вокзале. До Феникс-роуд добирается уже с зачатками простуды и хорошо если не воспаления легких.

— Вот, — как трофей, добытый в жестокой битве, демонстрирует он библиотечную книгу. — Теперь можно будет и с шифром разобраться.

— Посмотрим, — уклончиво отвечает девчонка.

— Откуда такой пессимизм?

— Как-то нам слишком быстро повезло.

— Не так уж и быстро. Я всю ночь изучал этот блокнот. Часа в четыре утра обратил внимание на третью страницу. До этого её раз шесть пролистывал не всматриваясь.

— Все равно как-то все гладко. Ладно, неважно. Давай приступим к расшифровке раз уж наш последний из четверки вампир не торопится забрать содержимое сейфа.

— Ты проверяла на месте ли оно?

— Проверяла. Я не настолько самонадеянна, как может показаться.

— В таком случае не следует ли тебе снять копии и отослать своим знающим людям? Вместе со списком книг, составляющих здешнюю библиотеку.

— Уже.

— Видно, бодрствовал этой ночью не я один.

— Верно, поэтому следующую ночь проведешь в этой квартире, сменяя меня.

— Замечательно. Отцу Пию опять доложат о моем отсутствии.

— Какие, однако, ревностные католики работают в твоем отеле.

— И не только.

— Мир полон лжи и лицемерия.

— Я не хочу проблем со своим начальством, достойным вместилищем этих двух пороков.

— Как истинное духовное лицо разве не должен ты бороться с ними.

— Боюсь на данном этапе моего жизненного пути я обречен на сокрушительное поражение.

— Уныние — грех.

— Я не унываю. Это называется — трезво мыслить.

— Это называется — «сбегать от проблемы».

— Ты и в самом деле предлагаешь мне затеять войну с шефом?

— Я предлагаю тебе определиться с нравственными ориентирами и понять самого себя.

— Это попахивает приемом у психоаналитика.

— Энрике, скажи, кто ты? Воин, дипломат, лидер или монах?

— В отличие от тебя леди, я не делаю строгих различий между всем перечисленным. Мир не шахматная доска, мир не любит строгого деления, мир клубок спутанных нитей разных по цвету, материалу, прочности, толщине.

— Может быть. Но все-таки кого же больше в Энрике Максвелле?

— Я не знаю.

— Самая честная ложь, какую мне только доводилось слышать.

— Может мы начнем уже расшифровку данных в блокноте?

— Через минуту, если твоя книга и вправду содержит ключ. Послушай, Максвелл, скоро нам предстоит нешуточная драка и я хочу понять кто находится рядом со мной.

— Это из-за ножа у твоего горла? Если что, я был под гипнозом, ничего не мог с собой поделать.

— Знаю. И спрашиваю не поэтому. Хочу понять, какие мотивы ведут тебя.

— Прагматизм.

— Нет. Иначе ты бы не участвовал в стычке.

— Я не верил, что ты сможешь одна победить. Вдвоем уничтожить врага легче, нежели в одиночестве. Ни на Мэя же мне было рассчитывать в войне с нашими гипнотизерами.

— Вампирами.

— Допустим.

— Ладно, как бы там ни было, это вряд ли поможет при расшифровке блокнота. Приступаем.

— Давно пора.

* * *

Блокнот — гибрид бухгалтерской книги и путеводителя по специфическим местам Лондона — расшифровке поддавался неохотно. Фамилии, адреса — известные каждому и совсем незнакомые — мелькали как в калейдоскопе, снабженные загадочными пояснениями из жизни цветов, вроде «расцвел не ко времени», «пересаживать», «обрезать», «закопать», «привить». Ничего, могущего пригодиться им с девчонкой, не было.

— Интересную жизнь вела твоя знакомая, — замечает Хеллсинг, отодвигая в сторону исписанные листы. На освободившееся место водружается термос и две чашки. — Какао будешь?

Он фыркает, но не отказывается.

— Тут материал побогаче будет, чем у нашего журналиста. Интересно, знает ли твой незаконопослушный знакомый, какое сокровище попало ему в руки под видом вырванных страниц?

— О масштабах, думаю, и не догадывается.

— Однако, выдрал он около четверти листов. И, надеюсь, с ними нам повезет больше, чем с этим, — блокнот вновь оказывается в воздухе, безжалостно встряхивается и приземляется на журнальный столик. — Надо бы пригласить сюда твоего знакомого. Пришло время обмена.

— Отдашь ему все это «богатство»?

— Нет. Только информацию на прокурора. Остальное лучше будет уничтожить…

— …или вернуть.

Подскакивают и оборачиваются они с Хеллсинг одновременно. Старая знакомая, расставшись с кружевно-шелковым готическим трауром, выглядит постаревшей и слишком уж обычной для владелицы такого количества секретов. Водолазка, спортивные брюки, стоптанные кроссовки, собранные в хвост волосы, отсутствие косметики, обнажившее морщины, тени под глазами — вот она жизнь авантюристки без налета кинематографической романтики.

— Можно и вернуть, — как-то слишком миролюбиво соглашается Хеллсинг. — Но не даром же.

Бывшая готэсса вынимает пистолет.

— Разумеется не даром, — отзеркаливает улыбку девчонки.

— Вижу, дамы, у вас полное взаимопонимание, — замечает он. — Но, хотелось бы отметить, что грубая сила не всегда приносит нужные плоды.

— Тогда выкладывай свой козырь, падре, — еще более гадко улыбается Мэри. — Не забывай, ему надо перебить мою карту, — пистолет любовно поглаживается в районе курка.

— Возьми блокнот — сама все поймешь.

— Вырваны страницы. Умно.

Пистолет занимает место на краю стола.

— Я закурю? — спрашивает Мэри. Девчонка молча подает ей зажигалку. — Что вас интересует?

— История этих трупов, — он кивает в сторону начинающей попахивать гостиной.

— А, общество ребят со странностями... Они как раз получили монополию в Лондоне, устранив две другие подобные группы. Расслабились, как я погляжу.

— Обожрались, — поправляет девчонка. — Откусили больше, нежели могли проглотить. И не думаю, что они остались одни.

— Вампиров вы всех убили, но помощники, да, остались. Те, кто сами питаться не могут и вынуждены жить за счет кормящих. Таковых было у наших ребят с десяток. Помрут теперь бедолаги, без еды-то.

— Очень печально. Но этих сведений маловато, чтобы утолить мое любопытство.

— И что же конкретно интересует мисс?

— Мисс интересует жизнь энергетических вампиров в подробностях. И ваша роль в оной жизни тоже небезынтересна.

— Ладно. Полчаса у вас есть?

Если обобщить все сказанное Мэри, выбросив язвительные ремарки и довольно циничные комментарии, а затем упорядочить и записать по пунктам, выйдет примерно следующее.

Во-первых, энергетические вампиры существуют и ведут довольно активный, пусть и скрытный образ жизни. Во-вторых, делятся на два типа: добытчиков и помощников. Первые энергию, как явствует из названия, добывают и, в обмен на верную службу, делятся ею с помощниками. В-третьих, Лондон для них становится все менее «вкусным» городом и потому численность здешних энергетических воришек всех видов стремительно падает, ну а с учетом последних событий и вовсе близится к нулю. В-четвертых, из-за некачественной пищи длительность жизни бедолаг существенно сокращается. Пятый пункт может быть посвящен способам охоты на энергетических вампиров, в большинстве своем сводящимся к банальному лову на живца. Ну а шестой уделяется ему. Вампиры дали шпионке задание сблизиться с приезжим семинаристом. Целей не раскрывали.

— Удовлетворены? — спрашивает Мэри, закончив свой рассказ и докурив последнюю в пачке девчонки сигарету.

— Не много же, однако, удалось тебе из них вытянуть, — Хеллсинг довольной не выглядит. Похоже большую часть из услышанного она знала и так.

— Ну, откровенными этих ребят не назовешь. Так что там с вырванными страницами?

— Встретимся завтра в Лондонской библиотеке за час до закрытия.

— Ясно. И я забираю блокнот. Вы ведь уже прочли, что хотели?

— Да. Вот только не поняли почему же ты связалась со столь опасными существами?

— Они обещали защитить меня.

— Крыша?

— В некотором роде. Поначалу они хотели меня банально съесть, или как это у них называется, но познакомившись ближе поняли, что сотрудничать будет все же выгоднее.

— И тебя не пугали такие наниматели?

— Волков бояться — в лес не ходить. До встречи, ребята. Если хотите, конечно, узнать где квартируют помощники.

* * *

— Как она нас нашла?

— Разве не ясно, — девчонка тянется к пачке, встряхивает пустую коробку, раздосадовано поджимает губы. — Покойники, когда проживали еще на этом свете, наверняка рассказали ей про взлом квартиры. Она обнаружила пропажу и решила наведаться к своим нанимателям для разъяснений, а может и в твердой уверенности, что именно они и умакнули её имущество.

— Она сделала бы это раньше. Как правило, обнаружив разгром в собственном жилище, мы первым же делом проверяем на месте ли самое ценное и надежно упрятанное. И если пропажа столь ценна, с поисками не затягиваем... Знаешь, в библиотеке мне показалось, что за мной следят.

— Да? — Хеллсинг подается вперед. — Разглядел любопытствующего?

— Нет.

— Не факт, что это была она. Что ей там делать?

— Тоже, что делаем мы. Библиотекарь сказал, что книга, которая сейчас лежит у тебя на столе — единственный экземпляр в Лондоне.

— Ловила на живца? Не в её стиле. Да и могли же мы не догадаться о ключе.

— Но догадались же. Да и к тому же какие еще у неё могли быть ниточки? Вампиры мертвы, уголовники мертвы…

— Думаю, у неё свои источники.

— И что ей мешало дать им задание, а самой засесть в библиотеке?

— Ничего. Но…

Звон разбитого стекла. Они вскакивают на ноги, спешат в гостиную. Беспокойный, однако, день. Вот и последний из четверки, вслед за готэссой, явился за своим имуществом, позабытым в сейфе. Девчонке следует поставить «плюс» за верный расчет. И за то, что озаботилась вопросом оружия и сегодня у него в руках сабля, а не нож. Вот только убивать долгожданного гостя она шепотом запрещает. У неё, видите ли, к нему дела.

Вампир начинает нападение с атаки на его многострадальное сознание. В какой-то момент поток мыслей перестает подчинятся, похожий на вышедшую из берегов одичавшую от собственной силы полноводную реку, в которой ты всего лишь щепка, послушная все подавляющей воле разъяренной воды. Собрав всю свою волю, всего себя в кулак он отбрасывает в сторону саблю. Лучше, чтобы у него сейчас в руках не было ничего и близко похожего на оружие.

Вязкий тягучий поток чужих мыслей не отступает, не смотря на все его усилия. Он проигрывает с каждой секундой, теряя связь с реальностью, с самим собой. Вот такой, наверное, бывает смерть. Могущество против бессилия — навязанный, заведомо проигрышный, неотвратимый поединок. Но он должен если не победить, то хотя бы не навредить девчонке. Надо собраться. Снова. Чтобы хотя бы просто стоять на месте, не мешаясь под ногами. Чтобы стать хотя бы и просто безучастным зрителем этой схватки, этого кружения двух противников, готовых к бою, живущих его предчувствием. Девчонка делает выпад первой. Противник отскакивает к стене, подбирает его саблю. Легко уклоняется от второй атаки и проводит свою. Укол в руку — да вы похоже не в форме, леди. Где же ваши блестящие финты и непробиваемая защита? А вам ведь так важно окончить этот бой как можно скорее. Ваш единственный союзник не выдержит подобного напряжения долго. Он уступит. Быстрее оправляйтесь от ранения, быстрее в новую атаку. Быстрее, если не хотите войны на два фронта. Если не хотите удара в спину, быстрее.

Вторая атака. Тадеуш бы гордился своей ученицей. Вампир хватается за плечо, но все еще на ногах. Быстрее, леди, потому что ваш покорный слуга уже на одном колене. Время не ваш союзник в этом бою, как, впрочем, и я.

Третья атака — и противник девчонки перебрасывает саблю в левую руку, правой в ближайшие несколько недель двигать уже не сможет. Но даже со оружием в левой руке он все еще опасен. Это подтверждает роспись красным на щеке Хеллсинг. И леди, похоже, выходит из себя. Пятая атака выходит яростной, напористой и укладывается не более чем в десять секунд. Вампир хватается за горло и медленно, не спуская с девчонки стекленеющих глаз оседает на пол.

— Черт! — подводит итоги поединка Хеллсинг. Он поднимается с колен.

— Бывает... Бывает и хуже.

— Знаю.

— Тогда пойдем отсюда. Больше здесь делать нечего.

— Я знатно напортачила.

— Напортачили мы оба, раз не продумали тактику этого боя с учетом собственных ограниченных возможностей. Но, коря себя, мы вряд ли расшифруем документы. По-моему, самое время обратиться за помощью к твоим друзьям.

— Если честно, мне хотелось бы избежать этого. Подождем, что даст нам расшифровка недостающих страниц блокнота. Завтра утром наведайся к своему знакомому.

— Завтра утром я наведываюсь к отцу Пию.

— Твой отец подождет и до обеда, а вот я за несколько часов расшифровать такой объем информации не смогу. Не забывай, завтра в восемь мы завершаем сделку с Мэри и, возможно, назначаем новую.