Дни минувшего будущего (гет)

За несколько месяцев ритуал уже успел стать привычным. Всего-то пропитать пустынный песок, собранный на третий день после первого полнолуния в високосном году, водой Леты, вновь высушить. Прогреть колбу на особой магической горелке, истолочь в ступке несколько видов трав до состояния пыли… Колба. Сколько же усилий затрачено, чтобы раздобыть этот редчайший артефакт! Поиски заняли несколько лет. Он рыскал по Ноктюрн-Аллее, поднимал старые семейные связи, потратил сотни галлеонов на поиски и уже чуть было не отчаялся, но все-таки сумел отыскать полуподпольную лавочку, где ему согласились помочь за баснословную сумму. Но, как ни крути, цена была запрошена справедливая: достать артефакт строгой отчетности — дело опасное и рискованное. Министерские ищейки после войны то и дело наведывались с рейдами в лавки и магазинчики, заглядывая в каждый угол в поисках контрафакта.

Наведывались стражи волшебного правопорядка и в частные дома. Многие семьи были поставлены на особый контроль. Авроры ножами распарывали обивку старинных диванчиков и пуфов, отдирали обои, ногами переворачивали резные тумбочки… Протестовать было бесполезно. С проигравшими в войне не церемонились: любой протест заканчивался несколькими сутками в камере.

Мысли о том, что будет, нагрянь министерские с обыском к нему, часто посещали Теодора Нотта. Но он отмахивался от них. Если у него все получится, то никто не посмеет больше выворачивать из шкафов вещи матери, уносить из дома старинные книги, обращаться с ним как с преступником. Теодор который год работал над созданием стабильного маховика времени, который мог бы перемещать владельца как в прошлое, так и обратно в будущее, причем на неограниченное время. Каждое утро он направлялся в свою домашнюю лабораторию и толок, пропитывал, смешивал… А ведь когда-то ему пророчили блестящее будущее. Он был единственным ребенком, долгожданным внуком. Тетушки души не чаяли в вежливом мальчике, бабушки и дедушки гордились его тягой к знаниям, а отец и мать обожали свое выстраданное чадо истинной родительской любовью: безусловной, не требующей ничего взамен. Кто бы мог подумать, что мама так рано покинет его, а отец обречен будет гнить в вонючей камере Азкабана…

Теодор грезил о лучшей доле. Но одних мечтаний было мало. Еще подростком он нашел в отцовском кабинете старый пыльный фолиант, посвященный созданию маховиков времени. Все школьные годы он стремился стать невыразимцем, и его желание непременно сбылось бы, окажись он на стороне победителей. После суда над Ноттом-старшим путь в министерство был ему заказан. Конечно, работать в хорошо оснащенной лаборатории министерства было бы удобнее, но никакие трудности не могли остановить его.

Он знал, что мать ему не вернуть, она умерла слишком давно, а колдомедики даже не смогли толком установить причину. Но не дать отцу вновь примкнуть к Волдеморту он был просто обязан. Ведь тогда вся его жизнь сложилась бы иначе! Теодор мог бы закончить Хогвартс, получить место в министерстве, не было бы ни обысков, ни разорения, ни позора… Стоит только найти идеальную пропорцию трав — и жизнь вернется в привычное русло. Домовики, преданно заглядывающие в глаза, будут вновь подавать ароматный кофе в чашечках из старинного фамильного сервиза, на кухне запахнет свежими булочками, изъятые книги вернутся на законные места…

Подкручивая в очередной раз расшатавшийся болтик в старых весах, Теодор мысленно проклинал судьбу, Волдеморта, Дамблдора и всех причастных. Видел бы его сейчас дед, министр магии двадцатых годов! Единственный наследник двух богатых семей чинит купленные с рук подержанные весы. Золотой ребенок сидит в полутьме, экономя на свечах. Подающий большие надежды отличник зарабатывает на жизнь изгнанием мелкой нечисти из старых домов. Да какое там «зарабатывает на жизнь»! Так, влачит жалкое существование…

Отвертка соскочила, больно царапнув палец. Теодор выругался.

― Ты еще долго будешь здесь возиться?

В скудно освещенную комнатку зашла его жена, Элиза. Тео, не глядя на нее, вернулся к измельчению трав.

― Ты знаешь, ― начала она, ― за последнее время скопилось столько счетов…

Теодор увлеченно толок и взвешивал, не прислушиваясь к ее тихому бесцветному голосу. Где-то вдалеке ухала сова. Стало быть, уже поздний вечер. Но разве это важно, когда остался один только шаг до изобретения, которое навсегда изменит его жизнь? Вдруг в голову ему пришла мысль, которую едва не спугнул монотонный бубнеж Элизы. Жестом отмахнувшись от ее глупостей, он стал лихорадочно перелистывать рабочую тетрадь, выискивая в ней одну из прошлогодних записей.

И как он не додумался до этого сразу? Ведь в прошлом декабре он ужинал прямо за своим рабочим столом, и щепотка перца случайно попала в колбу. Он не сразу это заметил, а потом решил, что реакция пошла неверно. Но именно в тот раз Временная Пыль была особенно стабильна. Что, если он вплотную подошел к изменению собственной жизни? Всего-то и нужно, что щепотка…

―… перца, ― вслух забормотал он, делая в пожелтевшей тетради очередную пометку. Немного поразмыслив, он, приговаривая вслух, дописал: ― черного, молотого.

― Тед? Ты слышал, что я сказала? ― вкрадчиво спросила Элиза, делая шаг к нему.

― Да-да, малышка, я тебя тоже… ― По голосу было ясно, что он едва ли уловил хоть часть ее монолога.

Элиза попыталась заглянуть ему в глаза, но Тео отвернулся, поджал губы и на секунду зажмурился. В последнее время он не мог заставить себя посмотреть на Элизу. Нет, он по-прежнему любил ее трепетно и нежно, но… Он и сам толком не знал, в чем дело, но в глубине души признавал: ему было противно. Не от нее, от самого себя.

― Я слышала сегодня в аптеке, ― медленно, делая акцент на каждом слове, заговорила она, ― в… одном магазине ищут рабочего.

Тео вздохнул:

― Опять дурацкая вакансия грузчика в книжном или мойщика посуды в пекарне? ― неприязненно протянул он, делая вид, что возвращается к делам.

― Нет, нужно просто расставлять товары на полках и следить за порядком в зале, ― быстро затараторила Элиза, не желая упустить момент. ― Прямо на Диагон-Аллее. Страховка, премии…

Поняв, что жена просто так не отступит, Тео решил подыграть ей.

― Ну и что за магазин? Только не центр торговли совами, не хватало мне еще вонять, как конюх…

Элиза молчала, пряча глаза и переминаясь с ноги на ногу.

― Понимаешь…

― Говори уж, ― обреченно потребовал Тед, предчувствуя, что ответ ему не понравится.

― Это магазин Вредилок Уизли. Ты же раньше говорил, что их штучки…

― Даже не продолжай! ― резко оборвал ее Тед. ― Работать в магазине приколов! Скажи еще, получать зарплату из рук Рональда Уизли! Смеешься, что ли?

Элиза передернула плечами. В глазах у нее стояли слезы.

― Но Тед… Мы больше не можем прятать голову в песок. От наших сбережений почти ничего не осталось. К тому времени, как он родится…

Теодор все-таки решился повернуться к ней. Все свалившиеся на него неприятности не шли ни в какое сравнение с этой. Ребенок. Через каких-то два месяца он станет отцом. Мерлиновы панталоны, какой из него отец? Именно из-за беременности он едва мог смотреть на Элизу. Казалось, что если не смотреть, как растет — к слову, очень медленно — ее живот, то можно забыть о собственной беспомощности. Притвориться, будто на свете есть только он и его гениальный план, будто вина и стыд на каждом шагу сопровождают кого-то совсем другого.

Когда стало ясно, что они прокололись, и Элиза беременна, решимость Теда создать маховик времени только окрепла, достигнув наивысшей точки. Теперь он не имел права на промедление, ставки были слишком высоки. Если он преуспеет, его сын будет расти в достатке. Если у него получится, его малышка больше не будет одеваться в магазинах подержанных товаров.

Пообещав, что подумает над работой, он спешно спровадил Элизу спать, выдумав совершенно идиотскую отговорку про ядовитые пары в лаборатории, ужасно вредные для будущей мамы. Перед уходом она все-таки подошла к нему и обняла со спины за плечи, прошептав, что верит в него и рано или поздно все наладится.

Закрыв дверь на ключ, Тед сел, спрятав лицо в ладонях. Надо же, она еще верит в него. Иногда ему страшно хотелось, чтобы Элиза была другой. Глупой, жадной, меркантильной — какой угодно, лишь бы только не верила, не поддерживала, не подбадривала.

Лишь наедине с собой он мог признать: он просто неудачник.

Работа над маховиком длилась уже больше десяти лет, а Теодор Нотт так ничего и не достиг. Сколько бы перца он ни изводил, какие бы хитрые комбинации ни испытывал, все было напрасно. Тео почти отчаялся.

Временная Пыль раз от разу выходила слабой, хватало ее разве что на перенос какой-нибудь мелочи на пару минут назад. О переносе человека на четырнадцать лет назад пока не шло и речи. А семья тем временем все глубже увязала в трясине.

Неду было почти пять. Конечно, по материнским критериям он был идеальным ребенком: послушный, умный, тихий и ласковый. Но Тед понятия не имел, как вести себя с сыном, пусть даже тот был его уменьшенной копией. Нед каждый раз бежал к нему вечерами, встречая после работы, увлеченно рассказывал о каждой новости в своей детской жизни, но от этого Тео становилось только хуже.

Сколького еще не понимал маленький Нед! А час, когда он узнает, кто повинен в его нищем детстве, близок. Однажды сын узнает, из-за кого ему пришлось ходить в старых вещах, из-за кого ему на Рождество подарили мячик, когда другие дети получили метлы и новые блестящие игрушки… Тед, сам того не осознавая до конца, как мог отстранялся от сына. Слишком ярким ему вспоминалось собственное детство, слишком сильным ударом стало для него тюремное заключение отца, из-за которого он оказался нищим…

Теодор шел по поросшей мхом дорожке и размышлял о последнем заказе Люциуса Малфоя. Слухи о редкой способности Теда к созданию волшебных вещиц поползли пару лет назад. С одной стороны, это было даже неплохо, ведь частные заказы позволяли подрабатывать и закупать новые ингредиенты для его мечты, а с другой — уж очень много времени отнимала вся эта возня с глупыми игрушками для богатеев. А это время он мог тратить на маховик. Он много раз подумывал завязать с подработками, но было одно препятствие: Элиза. Она как ребенок радовалась каждому гонорару, будто то была не жалкая горстка золотых монет, а целый сейф, неслась к нему с объятиями и неуместными похвалами. Теду даже стало казаться, что он ошибался, считая ее неподкупной и возвышенной. Она слишком радовалась этим подработкам, вынуждая его продолжать нудное занятие.

Малфой заказал очередной амулет против грабителей. Тед считал, что после войны Люциус помешался на сохранении своих богатств, но вслух своими мыслями ни с кем не делился. После застенков министерства и нескольких месяцев Азкабана у кого угодно могли сместиться приоритеты. В кошмарах Теодору часто снились собственный арест и заключение. Вот и сейчас у него перед глазами замелькали картины прошлого.

Пожар, устроенный кем-то из Пожирателей в узком коридоре второго этажа, распространялся со страшной скоростью. Пожиратели смерти и защитники Хогвартса метались в разные стороны, наталкиваясь друг на друга. Путь к отступлению был отрезан. Темный Лорд окончательно пал, его сторонники один за другим исчезали, бегством спасаясь от авроров и преподавателей. Лишь некоторые особо рьяные последователи его идеологии все еще сражались. Они не желали гнить в Азкабане, предпочитая погибнуть в бою и унести на тот свет как можно больше защитников школы.

Тед пробирался сквозь ревущую от ужаса толпу в поисках Элизы. Она должна быть здесь, среди других ребят. Глупая девчонка не захотела эвакуироваться, вернувшись в школу за парочкой совсем зеленых четверокурсников. Он хотел найти ее, убедиться, что она осталась жива… Пусть сам Теодор и не следовал идеологии чистокровных и не участвовал активно в деятельности Пожирателей смерти, заслуги его отца тянули на долгую отсидку для всей семьи. Его будущее решилось в момент, когда пал Темный Лорд. Но если Элиза еще жива, если она будет смеяться и рисовать на полях тетрадей хоть где-то, пусть и далеко от него, — он сможет пережить любое заключение. Просто зная, что у него есть даже призрачный шанс все исправить…

Прогремел взрыв — кто-то из пожирателей послал разрывное заклинание в одну из колонн. Нескольких девчонок в школьных мантиях снесло ударной волной. Не разбирая дороги, он понесся прочь, но вдруг наступил на что-то… мокрое. Опасаясь посмотреть под ноги, Теодор поскользнулся и угодил рукой прямо в кровавое месиво. Рядом валялся обезображенный труп.

«Так вот, что это было», ― припомнил он раздавшийся пару секунд назад глухой звук. Череп какой-то младшекурсницы раскололся о каменную стену, будто брошенный на дорогу арбуз. Пламя уже занималось на краешке ее мантии, а содержимое черепа растекалось жутковатой лужей по полу. Подавив рвотный позыв, Тед вытер руки о штанину и, прикрыв лицо мантией, бросился в направлении лестниц. Может, шок подстегнет его, и он успеет выбраться до того, как обрушится каменная арка в начале коридора.

Лестница была усыпана искореженными телами. Женщины и мужчины с разорванными глотками и распоротыми животами валялись в неестественных позах, утопая в собственной крови. Один из пожирателей громко выругался, наступив на чьи-то вывернутые внутренности, и черным вихрем понесся вниз по лестнице. С такой жестокостью мог убивать только Грейбэк. Ему всегда доставляло особое удовольствие разрывать плоть и видеть угасающий огонь в глазах агонизирующей жертвы.

Перескочив через обгоревшее до костей тело одного из рейвенкловцев, Тед хотел броситься вниз, но вдруг остановился. А ведь, кажется, этот парень играл в квиддич в прошлом году. Даже забил пару голов слизеринцам, вызвав недовольный гул на зеленой трибуне. На застывшем мертвом лице легко угадывалось отчаяние. Глаза неподвижно смотрели в потолок, сквозь истлевшую брючину выглядывала сломанная кость. Тед понял, что Элизу нужно найти как можно скорее. Он бросился вниз. Быть может, во дворе…

О том, что ее бездонные глаза тоже могли потухнуть, глядя на полуразрушенный замок, он думать не хотел. Она так любила загадочный Хогвартс со всеми его коридорами, портретами и доспехами… Неужели замку суждено стать ей могилой? Высматривая в толпе ее белую шевелюру, он несся к главному входу. Как глупо! Ввязавшись в чужую войну, они оба сломали собственную жизнь. Никогда уже они не пройдутся по опушке Запретного леса, не станцуют вальс на выпускном, не поедут в Париж после школы… Мерлин, какая глупость, они ведь даже не успели банально переспать, хоть и встречались два года. «Давай подождем до Парижа», как же... Идиотские романтические мечты. Теперь они могут не сбыться.

Но в тот раз ему повезло: Элиза нашлась в Большом зале. Поддерживая за плечи Падму Патил, она утешительно поглаживала ее по голове и что-то нашептывала. Раз уж в этом аду они все-таки сумели выжить — у них точно есть будущее. Потом, чуть позже, у них еще будет и Париж, и жаркие ночи, и веселые дни…

А до «потом» прошла целая жизнь. Вместо Парижа Тед поехал в Азкабан, заранее смирившись с тем, что восемнадцатилетняя подружка вряд ли будет его ждать. Но она проявила силу духа, которую сложно было угадать в хрупкой девчонке. Разругалась с отцом, который твердо заявил, что мешать ей совершать глупости не станет, но и помогать не собирается, и навещала Теодора так часто, как позволяло министерство. Искала свидетелей, собирала показания, продала кое-какие украшения, оставшиеся от бабушки, и пустила выручку на передачи. На фоне других заключенных он в Азкабане жил даже неплохо. Теплые чистые вещи, свой плед, книги, иногда даже сладости — у других ничего этого не было. Зря он готовился к предательству с ее стороны. Она не только не собиралась его бросать, но и бесстрашно выносила судебные слушанья, сидя на скамье для ближайших родственников, и даже по-прежнему мечтала о свадьбе.

Нет, он, конечно, подарил ей на восемнадцатилетие простенькое золотое колечко со знаком бесконечности в качестве обещания, что сразу после школы наденет ей на пальчик настоящий бриллиант. Но тогда он предлагал ей руку единственного наследника богатой семьи, юноши с блестящими перспективами. Тюремные решетки заставили их повзрослеть куда быстрее, чем могла расцвести и созреть их наивная и чистая подростковая любовь. Понимая, что Элиза мечтала о романтических поездках и идеальном первом разе, Тед готов был к вежливому отказу. Однако скромная свадьба на десяток гостей состоялась сразу же, как только он вышел из Азкабана, уплатив окончательно разоривший его штраф.

Мысль о том, что он вовсе не заслужил выданного Элизой аванса, преследовала его ежедневно. Разве для того она навещала его в тюрьме, чтобы считать всю жизнь каждый кнат? Разве она для того продавала бабушкин жемчуг, чтобы собственными руками штопать по десятому разу одни и те же чулки? А после рождения Неда положение только ухудшилось. И ради того, чтобы все исправить, Теодор Нотт готов был сидеть в лаборатории сутками, вновь и вновь изобретая спасательный круг.

С этими мрачными мыслями он шел к дому, когда с заднего дворика ему навстречу выскочил Нед.

― Ура, папа пришел! ― радостно закричал черноволосый кучерявый малыш, обнимая его ноги.

― Привет, дружище… ― устало пробормотал Тед, лениво потрепав мальчика по голове. ― Ты почему так поздно на улице? Где мама?

― Она разрешила посмотреть на сову в саду, если я не буду уходить далеко от окна, ― затараторил Нед. ― А мы построили в гостиной палатку из простыни и подушек и играли в поход! Ты посмотришь? ― Нед с надеждой заглянул ему в глаза. ― Мама сказала, что летом мы поставим палатку в саду, как настоящие туристы. А еще пойдем на озеро, и я поймаю вот такую, ― мальчик широко расставил руки, ― рыбу, а мама сделает из нее рыбный суп! В настоящем котелке! Ты же будешь ночевать с нами, правда? А еще…

― Да-да, приятель, я понял. ― Тед взял мальчика на руки и понес в дом. ― Вы развлекались вовсю…

Поставив Неда на скамью в прихожей, Теодор повесил мантию на крючок и хотел уже подняться к себе в лабораторию, как Нед вдруг дернул его за рукав и снова заглянул прямо в глаза.

― Завтра будет солнечно, пап.

― И что? ― не понял детского намека Теодор.

― Помнишь тот мячик, который вы подарили мне на Рождество? ― тихо спросил Нед. ― Может, мы пойдем в парк и…

― Попроси маму, она любит подвижные игры.

― Но я подумал… Только мы… Ну, мальчики…

― Может и сходим, но только не завтра, ― ответил Тед. ― Ты же знаешь, я…

― Занят. ― Нед спрыгнул со скамьи и, понурив плечи, поплелся на кухню. ― Я знаю. Ты всегда занят.

Тео почувствовал укол вины. Он не хотел, чтобы сын слишком привязывался к нему, ведь затея с маховиком может так никогда и не увенчаться успехом, и понимание того, что самый близкий в мире человек — просто неудачник, может оказаться для детских плеч непосильным грузом. Но чем больше маленький Эдвард становился похож на него, тем сложнее было держаться на расстоянии. Все-таки когда-то они с Элизой валялись на траве и мечтали о девчушке с мамиными светлыми локонами и мальчишке с папиными умными глазами. Придумывали своим воображаемым детям имена, фантазировали о том, как будут с ними играть… Отказываться от наивной мечты, пусть и из благих побуждений, было все тяжелей.

― Стой, парень, ― окликнул сына Тед. ― Ты же понимаешь, что моя работа — это очень важно, правда?

― Важнее, чем мы с мамой? ― тихо спросил Нед, даже не подозревая, какой страшный вопрос он задал.

Теду стало стыдно. Пятилетний мальчик не должен был задаваться такими вопросами. Он вообще не должен был размышлять о жизненных сложностях взрослых.

― Понимаешь, дружище, ― Теодор присел, глядя в лицо сыну, ― я должен кое-то сделать. Привести все в порядок, расставить на свои места. И тогда мы сможем играть вместе хоть каждый день. Слышишь?

Нед кивнул, задумчиво прищурившись.

― Бегом помогать маме с ужином, ― сказал Тед, похлопывая мальчика по плечу. ― Скажи, что я спущусь через пять минут.

Зайдя к себе в комнатушку, Тед и не заметил, как пять минут обернулись тремя часами. Элиза уже уложила Неда, и на кухне его ждал только остывший ужин. Поужинав холодными макаронами с фаршем, он вымыл тарелку и поднялся в спальню. Родительский дом давно уже требовал ремонта, а крыша над спальней подтекала. Дождь лупил в окна, и капли одна за одной падали на прикроватную тумбочку. Элиза уже подставила под течь старый тазик, но дожди в Шотландии не бывали короткими.

― Смотри-ка, даже полуночи нет, а ты уже здесь, ― беззлобно ворчала она. ― Второй раз за месяц. Почти тенденция.

― Да ладно тебе. ― Тед уселся на кровать, развязывая шнурки на ботинках. ― Ты же знаешь, что я работаю.

Элиза взбила жиденькую подушку и обняла его сзади.

― Прости. Ты же знаешь, что я просто ворчу, ― игриво сказала она, уткнувшись носом ему в затылок. Только сейчас он понял, что она надушилась и надела свою самую лучшую пижаму. Холодной ладонью она залезла в поисках тепла к нему под рубашку.

― Что это вдруг? ― спросил он, разворачиваясь к ней лицом. ― Хочешь извиниться за ночной пинок?

― Я просто спасалась от дождя, ― захихикала Элиза, залезая к нему на колени. ― Знаешь, папа прислал Неду велосипед.

― Опять твой папа? ― разочарованно протянул он. Настроение моментально испортилось. ― И что? Опять сманивает тебя во Францию?

Тесть Теодора никогда его особенно не жаловал. А уж когда их с Элизой финансовые проблемы достигли критической точки, тот стал уговаривать Элизу вместе с внуком переехать к нему в Валансьен.

― Ты же знаешь, ― ответила она наигранно веселым тоном, ― что я никуда не уеду, чего бы он там ни хотел. Так что, ты поучишь Неда кататься? Завтра обещают отличную погоду.

Ее шустрые пальчики уже расправились с пуговицами рубашки и плавно подбирались к ременной пряжке. Приподнявшись, она стащила с себя пижамную кофточку. В юности она была одной из первых красавиц школы. Но постоянная борьба за жизнь потихоньку день за днем забирала ее красоту. Выпирающие ребра выдавали излишнюю худобу, волосы выпадали от недостатка витаминов, а руки от постоянной стирки и уборки уже давно перестали быть мягкими. Не то чтобы она перестала быть для него привлекательной, но ее увядание стало для Теда одной из самых веских причин усердно работать над маховиком. Не будь он нищим неудачником, Элиза до сих пор была бы цветущей и соблазняла бы его не постиранной пижамой, а кружевными пеньюарами.

Видимо, Элиза уловила задумчивость в его взгляде. Она опустила голову и прикрылась руками. Тед откинулся на спину и громко вздохнул.

― Давай не сегодня, завтра рано вставать.

― Да что ты? И зачем? ― оскорбленно воскликнула Элиза. ― Работы у тебя нет. Сказал бы честно!

― О чем ты?

― Три месяца! ― Она схватила халат с комода и спешно оделась, избегая его взгляда. ― Ну что со мной не так? У меня ведь не болит голова, я не растолстела. В чем дело?

Тед резко встал и раздраженно посмотрел на нее.

― Я день и ночь работаю! Неужели ты не понимаешь?

― Нет, я не понимаю. Ты день и ночь торчишь в лаборатории, а твои клиенты постоянно жалуются, что ты задерживаешь заказы. Над чем же ты там работаешь?

―Ты прекрасно знаешь, ― отрезал Тед. ― Если маховик заработает, наша жизнь изменится. Я же стараюсь только для вас!

Элиза с непониманием смотрела на него.

― Для нас?

― Неужели ты не понимаешь? Я хочу дать вам самое лучшее!

Она печально покачала головой и посмотрела в окно. Дождь заливал стекла. Улица без света фонаря виделась совсем размытой.

― Как же я устала, Тед… ― тихо прошептала она.

― Тогда тем более лучше просто лечь спать, а утром…

Повернувшись, она посмотрела ему прямо в глаза и спокойно сказала:

― Я устала от такой жизни.

― Жизнь станет другой, если у меня все получится. Как ты не понимаешь?

― Нет, Тед. Это ты не понимаешь. ― Элиза взяла его за плечи. ― Ты заигрался.

Теодор, не веря своим ушам, глупо уставился на нее, надеясь, что она замолчит и попытается сгладить конфликт как обычно. Но Элиза уже не могла остановиться.

― Вместо того, чтобы жить реальной жизнью, ты прячешься у себя в каморке. Перестал интересоваться мной, мы почти не разговариваем. Все самое главное проходит мимо тебя. Ты тратишь все деньги на какие-то порошки и колбочки, а мы уже год не покупали сладостей. Дьявол, да ты почти не видишь, как растет твой собственный сын!

― Не неси чушь! ― попытался прервать ее Тед.

― У тебя даже нет времени поиграть с ним в мяч, ― тихо договорила Элиза, завязывая халат, и взяла подушку. ― Я посплю с Недом.

Она вышла из комнаты, даже не закрыв дверь. Тед впервые за десять лет лег в постель в одиночестве. Он привык засыпать под ее сопение, но этой ночью единственным звуком, нарушавшим тишину спальни, было мерное постукивание капель о медный таз.

Проснулся он лишь к обеду. Элиза уже копалась в саду, а Нед, видимо, крутился где-то рядом с ней. Теду пришлось снова позавтракать остывшим омлетом. Вчерашний разговор никак не шел у него из головы. Обычно такая ласковая и понимающая Элиза вдруг высказала наболевшее. Это был не просто тревожный звоночек, это был самый настоящий колокол. Тед понял, что она уже готова сдаться и собрать чемоданы. Даже ее ангельское терпение подошло к концу. Но он не собирался отпускать их с Недом во Францию, не собирался устраиваться сортировщиком писем в «Борджин и Берк». Он точно знал, что нужно делать.

Поднявшись к себе, он сразу заподозрил неладное: дверь была приоткрыта, а из каморки доносились какие-то шорохи. Со страхом распахнув дверь, он увидел то, что привело его в замешательство.

Нед стоял на табуретке и старательно протирал пыль на одной из полок огромной тряпкой. На какой-то момент Теодор просто остолбенел. Столько хрупких инструментов!.. И как это вообще пришло ему в голову? Оглядев комнату, Тед понял, что сын провел здесь не один час. Еще вчера валявшиеся в деловом беспорядке ингредиенты были засыпаны в крошечные баночки, промытые пробирки и колбы сушились на полотенце, а диаграммы и таблицы были сложены в неаккуратную стопку.

― Что ты натворил? ― громко спросил Тед, кинувшись к пробиркам.

От неожиданности Нед едва не упал с табуретки. Он слез и хотел подбежать к отцу, чтобы получить долгожданную похвалу. Но увидев, что хвалить его никто не собирается, Нед попятился.

― Ты же сам сказал вчера…

― Что сказал? Ты хоть понимаешь, что наделал? ― Тео смотрел на просвет пробирки. ― В них же остались волокна от полотенца! Кто тебе разрешил трогать мои вещи?!

― Ты сказал, что расставить все по местам… ― в огромных серо-зеленых глазах Неда встали слезы. ― Я думал, что если тебе не нужно будет наводить порядок, то мы пойдем вместе гулять!

Но Тед и слышать не хотел никаких оправданий.

― А это что такое? ― кинулся он к стопке бумаг, переходя на крик. Нед уже по-настоящему плакал. ― Я же только вчера составил астрологическую диаграмму! Как можно было тут все перепутать? Ты что, совсем идиот?!

На крики из сада моментально прибежала запыхавшаяся Элиза и застыла в дверях, не веря собственным ушам.

― Совсем с ума сошел? ― спросила она, с вызовом глядя на Теда.

― Ты же не видела! Эти пробирки, ― он потряс в воздухе одной из них, ― вообще нельзя мыть проточной водой!

― Я хотел помочь, чтобы… ― Нед расплакался. Элиза присела на колени, обнимая и целуя его в лоб.

― Я знаю, знаю, дорогой. ― Она погладила его волнистые волосы и одарила Теда тяжелым взглядом, прошипев: ― Совсем чокнулся со своими порошками!

― Тебе не понять. То, что он наделал…

― Мне наплевать! ― жестко отрезала Элиза. ― Это не повод называть ребенка идиотом!

― Столько работы насмарку… ― Теодор сел на табурет и зарылся лицом в ладони. ― Он же не прочистил ингредиенты. Мало ли что могло попасть в коробки вместе с ними? Пыль, грязь…

― Знаешь что? Мне это надоело. ― Элиза взяла плачущего Неда на руки. ― Я еду к отцу. А ты можешь сколько угодно сортировать свой хлам. Один!

Тед хотел ее остановить, но, наткнувшись на разъяренный взгляд, моментально передумал. К отцу? Ну и прекрасно. Никто не будет отвлекать его от дел. Так он даже быстрее добьется успеха. А после того, как маховик заработает, этот скандал потеряет всякое значение. Он просто будет стерт из их общей истории, как и прочие неприятные моменты.

* * *

Вещей у Элизы и Неда оказалось немного, и входная дверь с грохотом захлопнулась за ними всего через пару часов. Теодор прошелся по опустевшему дому. Еще вчера глаз то и дело цеплялся за вязаные салфетки, разбросанные по дому лоскуты и принадлежности для рукоделия, а сегодня без этих мелочей дом сразу показался нежилым. Сунувшись на кухню, он обнаружил, что Элиза все-таки оставила для него в холодильнике обед.

«В последний раз», ― вдруг подумал он, но спешно отмахнулся от этой мысли. Нет, за пару дней он наведет в каморке порядок и снова приступит к изысканиям. Теперь, когда семья далеко, чужими заказами можно больше не заниматься. Тесть с радостью накормит и оденет дочь и единственного внука, а Теодор сосредоточится на главном. Несколько недель — и все встанет на круги своя.

Наткнувшись в коридоре на не распакованный велосипед, он с грустью потрепал ленточку. Ничего, он еще поучит сына кататься. Но только велосипед он выберет и купит для него сам. Он создаст новую реальность, где не нужно будет ни экономить, ни принимать унизительные подачки тестя.

На весь остаток дня он, сам не зная от кого, заперся в лаборатории. Расталкивая в ступке очередную смесь сушеных трав, он снова злился на ситуацию. Как она могла вот так уйти? Бросить его в полном одиночестве в разваливающемся доме… А он сам? С чего вдруг он вышел из себя? Ведь он всегда был таким сдержанным! В расстроенных чувствах он швырнул в колбу не ложку, а целую горсть толченых трав.

Он прекрасно понимал, что из-за неумелой уборки Неда в травы попала какая-нибудь грязь, и не ждал успеха от сегодняшних экспериментов. Просто эта монотонная деятельность успокаивала, создавая видимость, будто ничего не изменилось и стоит только выйти, как Элиза, высунувшись в окно, позовет Неда обедать.

Со злости он плеснул в песок целую пробирку воды. Пусть это и было расточительство, сегодня ему было все равно. Засыпав полученную смесь в крохотные песочные часы, трепыхавшиеся внутри двух металлических кружков, он по привычке проверил дату — двадцать второе июня девяносто пятого — и со всей силы прокрутил маховик.

Комнату вдруг заволокло плотным дымом. События последних часов начали со страшной скоростью прокручиваться перед его глазами в обратном порядке. Теодор почувствовал тошноту. В голову пришла мысль, что упоминаний о подобном эффекте он ни в одной книге не встречал. Дым вокруг стал таким плотным, что дышать стало почти невозможно. От мельтешения кадров перед глазами в голове помутилось. Не найдя на ощупь ни воды, ни какой-нибудь опоры, Теодор потерял сознание.

Голова гудела, а все тело болело так, будто его методично избивали чем-то тяжелым. Теодор с трудом открыл глаза и потер затылок. Пыльный дощатый пол, выцветшие обои, узкая полоса света из зашторенного окна… Лаборатория. Конечно, где еще ему быть? Просто эксперимент вышел из-под контроля, и он вырубился на пару часов.

Растирая затекшие конечности, он встал и осмотрелся. Что-то явно было не так. Не было ни старой горелки, ни сломанных весов. Пробирки и мензурки стояли в шкафу, покрытые толстым слоем пыли. Ничего не понимая, Теодор взялся за ручку двери, но тут же передумал: из-за двери раздался голос, которого он не слышал больше десяти лет.

― На твоем месте, Люциус, ― разглагольствовал за дверью Нотт-старший, ― я не стал бы ставить на Красотку. На прошлых скачках она сбросила наездницу!

― Неужели? Что ж, доверюсь твоей интуиции, ― протянул Люциус Малфой.

― Что ни говори, у меня всегда было особое чутье на пегасов. Но к делу…

― Я принес материалы, которые могут тебя заинтересовать. С учетом последних событий, ― Малфой сделал многозначительную паузу, ― они имеют особую ценность.

Шаги на лестнице становились все тише. Тео едва сдерживался, чтобы не издать восторженный вопль. Вот это да! Оказывается, у его мальчишки талант. Что бы ни намешал Нед в травах, коктейль сработал. Сжав маховик в ладони, Тео задумался.

Итак, отец жив и пока на свободе. Тео никогда не интересовался скачками пегасов, но понимал, что после возвращения Волдеморта папа едва ли стал бы так спокойно болтать о мелочах. Значит, он попал именно туда, куда нужно. Осталось только не дать отцу вновь примкнуть к Пожирателям Смерти. Кладовку, в которой он и обустроил позже свой исследовательский полигон, никто не посещал годами, поэтому пока можно было остаться прямо здесь и пораскинуть мозгами. Конечно, просидеть два дня в пыльной каморке будет нелегко, но зато у него есть немного времени, чтобы составить какой-нибудь план.

Теодор сел на комод и задумался. А что он вообще собирался предпринять, когда маховик наконец-то заработает? Конечно, до перемещения цель была совершенно ясна: не дать отцу совершить роковую ошибку. Но как Тео собирался этого добиться? Втереться к отцу в доверие, внезапно появившись у него в доме без заготовленной предыстории, было невозможно. На детальную подготовку времени уже не было. Оставалась только грубая сила.

Нужно было выждать, поймать отца перед тем, как тот отправится на кладбище в Литтл-Хэнглтоне, и вероломно напасть. Поняв, что Нотт не явился на поклон сразу же, Темный Лорд уже не примет его в свои ряды. Отец отсидится, возможно, даже примкнет к старым врагам, и семья Ноттов не разорится в бесконечных послевоенных судах. Все будет иначе.

Он попытался припомнить, в какое время суток возродился Темный Лорд, чтобы не проспать нужный момент, и пришел к выводу, что был поздний вечер, скорее, даже ночь. Что ж, значит, придется ему временно перестроиться на ночной график…

* * *

Два дня прошли достаточно тихо. Отец почти все время где-то пропадал и возвращался домой только поесть и поспать. Пользуясь тем, что домовики целыми днями работали в саду, Тед даже пробрался за провиантом. Сидеть в кладовке, предаваясь горестным воспоминаниям и розовым мечтам, было скучно, но цель оправдывала средства. «Час икс» неумолимо приближался.

В небе занималась гроза, сверкали молнии, а в единственное окошко рвался сильный ветер. Сама природа будто предчувствовала неизбежное возвращение зла и подняла на бой стихию. Дома было так тихо, словно все его обитатели вымерли. Колдовское радио, которое отец каждый вечер включал в своей спальне, чтобы послушать трансляции квиддичных матчей или результаты забегов на пегасах, молчало, еще больше нагнетая тревогу. Сумерки сгущались, но из коридора не доносилось ни звука. Тишину нарушали только раскаты грома и вой ветра.

Вдруг наверху раздался звук торопливых шагов. Тед приоткрыл дверь и встал в тени с палочкой наготове. Отец, видимо, метался по спальне, собираясь на встречу, которой с ужасом ждал много лет. Но на этот раз его планам суждено было потерпеть крах.

Фигура в черном плаще стремительно вылетела на лестницу. Тед на секунду впал в ступор. Все его детство отец был рядом, брал с собой на скачки, вывозил на природу. После смерти матери он остался единственным близким человеком на целом свете, последним защитным бастионом между маленьким Тедом и большим миром, полным опасностей. Поднять на него руку было непросто, но Тед понимал, что другого шанса может уже не представиться.

― Петрификус Тоталус! ― воскликнул он, целясь палочкой точно в корпус.

Отец замер в неестественной позе, словно статуя, и грузно упал, пролетев несколько ступеней. Тед испугался, что от падения немолодой и слабый здоровьем отец мог получить повреждения, но быстро взял себя в руки. Переломы и ушибы — небольшая цена за светлое будущее. Прикрыв лицо ладонью, он вышел из тени.

― Вечеринка отменяется, ― осторожно заявил он и снова направил палочку, собираясь стереть воспоминания о нападении и внушить отцу идею побега, но его рука на секунду дрогнула. Воспоминания из детства нахлынули удушающей волной.

Руки матери всегда пахли свежескошенной травой и влажной землей. Мать гордилась своим небольшим садиком и всегда занималась им сама, без помощи домовиков, даже почти не пользовалась магией. Она удобряла, поливала и полола травы и цветы собственными руками. Маленький Тео часто крутился возле нее, вслух удивляясь тому, что она не поручает грязную работу эльфам, как другие.

― Это же так здорово — взрастить что-то самому, ― говорила она. ― Можно понаблюдать, как из крошечного семечка появляется росток и тянется к солнцу, как он растет и расцветает при бережном уходе. Забота о том, что погибнет без нашей помощи, делает нас лучше.

После этих слов мать всегда трепала его макушку, нежно целовала в лоб и отпускала играть. Однажды она разрешила ему самому возделать клумбу, но после первой же грозы все слабые растения погибли, поломанные порывами ветра. Мама долго рассказывала ему, как можно было при помощи защитных колпачков и страховочных палочек это предотвратить, но слушать ему не хотелось. Целый день он проплакал, вспоминая разрушенные плоды своего труда. Мама предложила восстановить клумбу вместе, но больше играть в саду ему не хотелось. В тот раз она впервые разочарованно покачала головой, глядя на него.

― Не всегда все получается с первой попытки. Нельзя сдаваться, дорогой, в этом и проявляется сила характера.

Шестилетний Теодор ничего не понял. Через несколько месяцев мать впервые сильно заболела. Она подолгу лежала, сильно кашляла и очень мало ела. Болезнь прогрессировала слишком быстро: день ото дня мама худела, кожа ее серела, глаза теряли озорной блеск.

В ту последнюю ночь Тед лежал рядом с ней и читал вслух книжку о диких животных Африки, как вдруг мама слабой рукой закрыла ее и посмотрела ему в глаза.

― Ты большой мальчик, мой милый. Скоро вам с папой придется самим заботиться друг о друге, ― сказала она, пригладив его вьющиеся волосы.

― Ты уезжаешь лечиться, мама? ― спросил он. Тогда он еще не до конца понимал, что такое смерть.

― Ты должен быть сильным, ― продолжила она, оставив его вопрос без ответа. ― Будь смелым и решительным. Папе понадобится твоя поддержка, когда меня не будет рядом.

Тед при свете единственной свечи просидел возле нее всю ночь, рисуя львов и жирафов, которых видел на картинках. К утру она в последний раз закашлялась и совсем затихла. Он не понял, что именно случилось, но вскоре поднялся переполох. Отец, вцепившись в волосы, упал на колени рядом с маминой постелью и громко зарыдал. Старая эльфийка увела Теда и заперла его в детской. Глядя в окно, он наблюдал, как из дома выносят большой черный ящик. С тех пор он больше не мог рисовать. Пока не познакомился с Элизой.

С третьего курса на его рисунках поселилась только она. Элиза, склонившаяся над домашним заданием; волосы закрывают половину лица, стол завален книгами. Элиза, греющая ладони у очага в общей гостиной; щеки раскраснелись от холода подземелий. Элиза, задремавшая на уроке Биннса; лучики солнца играют в ее золотых волосах…

Мысли вновь вернулись в настоящее. Глядя сейчас на отца, Тео вдруг подумал, что так и не выполнил просьбу матери. Отец из детских воспоминаний был сильным и гордым мужчиной с вечно прямой спиной. Человек же, беспомощно замерший перед ним на полу, был изможденным и старым. Тед ожидал увидеть в его глазах агрессию, злость, хотя бы удивление, но прочел только обреченную решительность. Казалось, отец легко смирился со своей долей. Неужели он действительно ждал смерти? Тео попытался вспомнить, как часто он в школьные годы писал письма домой, приезжал ли на каникулы, много ли времени проводил со своим стариком… и не смог. Выходило, что он и правда забросил родного отца, совсем не интересовался ни его здоровьем, ни его жизнью. Дом уже выглядел обшарпанным, ступени скрипели, перила шатались. Почему-то в школьные годы он не замечал этой разрухи, приезжая домой на лето… Но на исправление этих ошибок у него будет время в измененном, лучшем будущем. Тед собрал волю в кулак и приступил к делу.

― Обливиэйт! ― нетвердо произнес он, стирая отцу память о нападении. ― Империо!

Взгляд отца затуманился, а лицо моментально приобрело бессмысленное выражение.

― Ты не пойдешь на встречу с Темным Лордом. Если ты снова ввяжешься в дела Пожирателей, твоя жизнь рухнет, будущее твоего сына будет перечеркнуто. Понял? Ты сбежишь, скроешься. Если появится возможность — ты присоединишься к сопротивлению. Все ясно, надеюсь? ― Тед вгляделся в по-прежнему глупое выражение отцовского лица. ― Тогда я пойду, пока ты не очнулся. А ты после моего ухода сразу ляжешь спать.

Тед выудил маховик из кармана жакета и в последний раз оглянулся. Если он сделал все правильно — дом, в который он вернется, будет выглядеть совсем иначе. Выставив дату — шестнадцатое апреля две тысячи восьмого — он прокрутил маховик. Мир вокруг снова завертелся с неистовой скоростью, в глазах потемнело. К горлу подступила тошнота. Перед тем, как снова отключиться, он успел подумать, что путешествия во времени явно не для него.

Очнулся он, как ни странно, не в лаборатории, а в спальне. Часы в прихожей стали отбивать полдень, и виски запульсировали от боли. Во рту пересохло, а разлепить веки оказалось невероятно тяжело. Теодор готов был напиться воды даже из проклятого таза, лишь бы хоть немного облегчить жажду. Вслепую пошарив рукой по тумбочке, он ничего не нашел, зато вляпался в зловонную лужицу пролитого пива. Поняв, что что-то явно не так, он резко сел, раскрыл глаза и обернулся. Половина кровати, которую обычно занимала Элиза, была пуста. Конечно, она редко спала до полудня, но всегда аккуратно заправляла кровать и взбивала подушку, а сейчас постель была холодной и нетронутой.

Тед вскочил с кровати и спустился на кухню. Завтрак, даже холодный, его не ждал. Холодильник был пуст, если не считать открытой бутылки выдохшегося вина и заплесневелого куска хлеба. На столе, где по утрам обычно рисовал или играл в кубики Нед, стояла переполненная пепельница. Тео с удивлением отметил, что в доме прежде никто не курил. В школе он баловался маггловскими сигаретами, но в Азкабане было не до того, а после освобождения у него просто не было денег на такие глупости.

Проснувшись с головной болью и жаждой, он в первую очередь подумал о похмелье, но отмел идею как совершенно нелепую: алкогольный угар никогда его не манил. Однако догадки подтвердились. Мелкие мошки летали над грудой бутылок из-под спиртного, а мусорное ведро ломилось от сигаретных пачек и сплющенных пивных банок. Видимо, на днях здесь была большая гулянка. Элиза сборищ не жаловала, а уж устраивать их дома и вовсе не позволяла. Неужели ее мнение изменилось? Или ее потому и не видно, что она злится из-за этой попойки? Нужно было как можно скорее выяснить, куда она запропастилась, и извиниться. Но для начала не мешало бы осмотреть весь дом и составить хоть какое-то представление о масштабе изменений.

Чем дальше заходил Тео, тем отчетливее понимал: что-то пошло не по плану. Обои в тех местах, которые разрисовал детскими каракулями Нед, были чисты, во многих комнатах по-прежнему царила разруха. Полы были грязными, между рамами нашлась горка дохлых мух, а на книжных полках лежали клочья пыли. Элиза всегда тщательно блюла порядок, поэтому видеть подобный бардак Теду было непривычно. Изъятые аврорами книги и вещи на места так и не вернулись.

Жуткая догадка, от которой к горлу подкатил ком, поразила Теда в ванной. Ни косметических баночек, ни пушистых полотенец. Он запаниковал. Ужас стал почти осязаемым. Бегая по дому и выворачивая содержимое шкафов, ящиков и тумб, он мечтал найти хоть какой-то след пребывания Элизы в доме. Ни писем, написанных ее рукой, ни носовых платков с кружевной окаемкой, ни даже белья и одежды. Может, разбудить Неда? Вдруг он объяснит, куда делась мама… Перед дверью детской он на миг замер, подозревая, что и там ничего не найдет. Взяв себя в руки, он все-таки дернул ручку двери. Кругом валялись старые потрепанные учебники, пустые чернильницы и поломанные перья. Слой пыли на полу подсказывал, что комнатой не пользовались давно. Ни игрушек сына, ни большого плюшевого медведя, которого Тео еще в школе подарил Элизе, нигде не было.

Решив, что пролить свет на ситуацию смогут фотографии, он спустился в гостиную и окончательно обомлел. Под потрескавшимися стеклами пыльных фоторамок были лишь его собственные снимки. Получение грамоты за выдающиеся успехи в изучении зелий, поход на Чемпионат Мира по квиддичу с отцом… и желтое пятно на обоях, которое раньше загораживала свадебная фотография.

С погодой в день свадьбы им определенно не повезло. От порывов ветра разномастные стаканы на накрытом в саду столе подпрыгивали, а самодельная свадебная арка кренилась и покачивалась. Тучи над головами стремительно сгущались, а к началу церемонии пошел сильный дождь. Танцы и обед решено было перенести в дом, но само венчание все-таки проходило в саду. Подол свадебного платья Элизы то и дело попадал в лужу, а ботинки Теда утопали в грязи. Немногочисленные гости дрожали и кутались в тонкие шарфы. Приглашенный ритуалист долго читал проникновенный монолог о нерушимости брачных уз, а дождь все усиливался. К тому времени, как им разрешили обменяться кольцами и поцеловаться, Тео и Элиза вымокли до нитки.

Гости сразу же, прикрываясь куртками, побежали в гостиную, чтобы выпить и согреться, а Тед и Элиза поднялись наверх, переодеться в сухое. Пока Элиза пыталась вытащить из запутавшихся влажных волос праздничный ободок, Тед уже надел рубашку и школьный свитер и откинулся на кровати, наблюдая за ней. Сняв прилипшее к телу платье, она села на краешек постели и принялась полотенцем подсушивать мокрые волосы.

― Мне жаль, ― тихо произнес он.

― О чем ты? ― спросила Элиза, повернувшись к нему.

― Я тебя подвел, ― ответил он, отводя взгляд. ― Наша жизнь, наша свадьба… Совсем не то, чего ты хотела.

Бросив полотенце на стул, она легла рядом и положила голову ему на плечо, ковыряя пальцем край факультетской нашивки.

― А о чем я, по-твоему, мечтала?

― Как все девчонки, ― пожал плечами он. ― Торжество на двести человек, огромное платье, похожее на торт, красивый домик с белым забором…

― Разве это нам нужно для счастья?

― Твой отец так и не пришел.

Элиза улеглась на соседнюю подушку и фыркнула, вытирая влагу со лба.

― Это его выбор. Он должен был понимать, что дурацкими ультиматумами меня не удержит.

― Ну вот. Ты рассорилась с семьей, ― он указал рукой на отстающие от стены обои, ― ради всего этого.

― Что за упаднические настроения? ― спросила она, забравшись на него верхом и шутливо тряхнув его за воротник. ― Это самый счастливый день в нашей жизни! Мы вместе, у нас есть свой дом, где можно тискаться в любое время и не бояться учителей и старост. Десять наших лучших друзей ждут внизу, чтобы нас поздравить. Что еще тебе нужно?

― Знаешь, есть одна идея… ― ответил он, переводя многозначительный взгляд на ее набухшие от холода соски.

― Ничего подобного, ― засмеялась она, шутливо шлепнув его по ладони. ― Внизу гости, внизу курица. Мы же встали в пять утра, чтобы приготовить угощения!

― Ты холодная, как ледышка, ― не сдавался он, прижимая ее за талию. ― Я знаю самый лучший способ согреться…

― Даже не думай! ― ответила она, перекатываясь на подушку и прикрываясь одеялом. ― У нас для этого вся ночь впереди.

Тео разочарованно вздохнул и закатил глаза к потолку. Элиза чмокнула его в лоб и уже собралась пойти одеться, как он взял ее за руку и притянул обратно.

― Ты точно не пожалеешь? ― спросил он.

― Ладно-ладно, ночью два раза!

― Да не об этом, Иза. У тебя ведь никогда не будет идеальной свадьбы, идеальной жизни.

― Главное, что мы вместе, ― ответила она, ― а все остальное зависит от нас.

Значит, она все-таки от него ушла. Когда же это случилось? Судя по тому, что ее вещей в доме не было, довольно давно. Нетронутая газета, валявшаяся у окна на кухне, подсказала, что с датой все в порядке. Шестнадцатое апреля две тысячи восьмого. Именно тот день, когда Элиза собрала вещи и уехала к отцу в старой реальности. Здесь же, как видно, она сделала это гораздо раньше.

Но что же случилось? В очередной раз первоначальный план по изменению жизни к лучшему показался Теодору недоработанным. Такого поворота событий он никак не ожидал. Он не представлял, когда и почему от него ушла жена, не знал, куда. Мерлин, да он даже не имел понятия, с чего начать поиски! Догадки о возможном развитии событий одна за другой приходили в голову. Элиза могла уехать в любую точку мира, могла найти себе другого мужчину… А что если с Элизой и Недом что-то случилось? Это объяснило бы внезапную тягу к выпивке.

Финансовое положение, как Тео ясно видел по окружающей обстановке, тоже не улучшилось. Сколько лет прошло с того дня, как отец не попал на встречу с Темным Лордом, до сегодняшнего? Тринадцать? Как же теперь выяснить, в какой момент его схема дала сбой? Единственным выходом из положения было найти Элизу. Уж она точно знает, что произошло, и не откажет ему в помощи. Или хотя бы в информации.

Теодор решил поискать какие-нибудь зацепки о ее местоположении среди писем. Даже если они расстались по его вине, Элиза не могла совсем не писать, ведь у них был общий ребенок. Но ни любовных писем, ни рисунков Неда, ни даже резких требований выплатить алименты среди конвертов не нашлось. Видимо, искать ее предстояло через родственников.

Тщательно все взвесив, к ее отцу Тед решил не соваться. Тот его и в прошлом не жаловал, а уж сейчас... Да и что ему говорить? Рассказать дикую историю про путешествие во времени и признаться, что не знает ничего о собственной жизни за последние тринадцать лет? О да, тесть будет просто счастлив сдать его в отделение для душевнобольных.

Конечно, можно было разыскать Падму Патил, с которой Элиза дружила со школьных времен. В известной ему реальности она занималась бухгалтерией в гадальном салоне своей сестры Парвати. В теперешнем же «Ежедневном Пророке» их броского объявления Тед не нашел. Выходит, из-за его вмешательства в прошлое изменилась и жизнь совершенно чужой ему девицы?

Оставалась единственная ниточка, которая могла привести его к Элизе — Малфой. Этот скользкий тип, насколько было известно Теду, приходился Элизе каким-то кузеном. Теодор поднапрягся и сумел вспомнить, что бабка Драко по матери была родной тетей отцу Элизы. Сам он никогда не пылал к Малфою дружескими чувствами, но Элиза всегда неплохо с ним ладила, а после войны, можно сказать, даже приятельствовала, Драко был и на их свадьбе, и на крестинах Неда.

Прежде чем кинуться в ноги к Малфою, Тед предусмотрительно взглянул на себя в зеркало. Увиденное выбило его из колеи окончательно. Серая кожа, отекшее лицо, круги под глазами… Вспомнив груду пустых бутылок, он понял, что с ним стало. Его идея с треском провалилась. С деньгами было все так же плохо, жена и сын исчезли, а сам он, очевидно, давно пристрастился к спиртному.

Подавив мимолетное желание расколотить маховик, сломавший ему жизнь, об стену, он умылся, надел более-менее чистую рубашку и вышел прочь из пустого дома.

Приличный мужчина аппарировал бы к воротам, но Теодор справедливо рассудил, что человек, похожий на наркомана со стажем, может и пренебречь правилами хорошего тона, и появился прямо на пороге особняка. Он забарабанил в дверь, ожидая, что дверь ему откроет домовик или вездесущая Астория, но гостя встретил сам Драко. Потирая заспанную недовольную физиономию, Драко смерил его презрительным взглядом.

― Денег не дам, ― сразу же заявил он, опираясь об косяк и перегораживая вход вытянутой рукой.

― Так ты теперь гостей приветствуешь? ― удивленно спросил Тед. ― Это что, новая мода?

― Ты еще с прошлого раза долг не вернул. И не только мне, между прочим.

Тео подумал, что опустился куда ниже, чем предполагал. Занимать деньги у Малфоя… Видимо, его дела были совсем плохи. Но размышлять о превратностях судьбы было некогда, поэтому он натянул вежливую улыбку и решил разбираться с проблемами по мере поступления.

― Мы же родня. Какие могут быть долги? ― доброжелательно протянул он, подражая гаденькому тону Малфоя. Тот посмотрел на него как на сумасшедшего и сделал осторожный шаг назад.

― И давно ли мы породнились? ― спросил Драко, опасливо глядя по сторонам.

― Да буквально… лет десять назад, ― ответил Тед, пытаясь уловить в лице Малфоя признаки понимания. Ни следа.

Драко на время замолчал, разглядывая нежданного гостя будто подопытную крысу. Потом грустно покачал головой и процедил:

― Да… Зря я не верил Блейзу.

― Он-то здесь причем?

― Он давно уже говорил мне, что ты… Ну… Сдружился с бутылкой. Я даже не думал, что все так плохо. А ты ведь был лучшим на курсе. Забавная штука — время, правда?

Было очевидно, что Драко уже готов захлопнуть дверь прямо перед его носом, поэтому Теодор решил поскорее перейти к делу.

― О моем моральном падении мы можем поболтать как-нибудь на досуге, ― прямо заявил он. ― Я по делу.

― Повторяю, денег…

― Да не нужны мне твои деньги!

Драко непонимающе уставился на него.

― Тогда зачем ты приперся? У меня с тобой никаких дел нет и быть не может.

― Просто скажи мне, где Элиза, и я уйду.

― Элиза?

Драко полез в карман за палочкой. Понимая, что авроры или целители из Мунго не поверят в рассказ про неправильное будущее, Тед жестом остановил его.

― Погоди. Просто скажи, ты знаешь, где она, или нет?

― Зачем тебе вдруг понадобилась Элиза? Общее хобби сближает, конечно, но все же...

― Хобби? ― Настала очередь Теда удивленно отпрянуть от Малфоя, как он буйного.

Драко недвусмысленно щелкнул пальцем по горлу.

― Заложить за воротник.

― Что ты несешь? ― резко оборвал Тео, угрожающе шагнув на него. ― Она даже конфет с ликером никогда не ела!

Драко рукой оттолкнул его от порога, собираясь поставить точку в разговоре.

― Просохнешь — заходи. А сейчас — пошел вон отсюда, пока я не вышвырнул тебя собственными руками!

Понимая, что Малфоя просто необходимо склонить к сотрудничеству, Тео судорожно обдумывал, как его задобрить. На ум пришел только один вариант. Нашарив в кармане фамильные золотые часы, подаренные отцом на семнадцатилетие, он решился.

― Много я тебе должен?

Глаза Драко алчно блеснули. Видимо, его финансовое положение тоже оставляло желать лучшего.

― Двадцатку.

Тео вытащил часы и протянул их Малфою.

― Фамильные. Скажи мне, где Элиза, и они твои.

По лицу Драко было ясно, что он отчаянно борется с желанием принять предложение. В конце концов, он глянул куда-то вглубь дома и прикрыл дверь.

― Астория может услышать. Заходи часов в десять. И да, ― он перешел на громкий шепот, ― советую тебе получше подготовиться.

― К чему?

― К объяснению, зачем ты являешься ко мне и вынюхиваешь что-то про мою кузину.

Малфой захлопнул дверь, а Тео присел на ступеньку и крепко задумался. Выходит, Драко, который вместе со всеми мок на их свадьбе, понятия не имеет, зачем Тед ищет Элизу. Неужели их брак кончился так плохо, что никто даже не хочет о нем вспоминать? Едва миновал полдень, до ночи оставалась уйма времени, а сидеть на пороге особняка Малфоя совсем не хотелось. Пошарив по всем карманам, денег Тео не обнаружил. Оставалось только пойти домой и отключиться.

* * *

Придя домой, Теодор, не раздеваясь, завалился на кровать, но сон никак не шел. Часы будто специально замедлились, отсчитывая минуты до назначенного Малфоем времени. Делать уборку сил не было, а чем он в нынешней своей ипостаси зарабатывал на жизнь, Тед не знал. Оставалось только лежать, прислушиваясь к мерному тиканью будильника, и пытаться восстановить в памяти хронологию их с Элизой отношений. Если не получится разговорить Малфоя, придется брать дело в свои руки и один за другим посещать с помощью маховика главные эпизоды в их отношениях, выясняя, когда и почему программа дала сбой.

Вспоминая, с чего все начиналось, он не заметил, как провалился в глубокую болезненную дремоту.

На уроке зельеварения Снейп поставил Тео работать за одним котлом с Лавандой Браун. Видимо, профессор рассчитывал, что отличник Нотт сможет если не подтянуть Браун, то хотя бы минимизировать приносимый ею на уроках ущерб, но замысел был неудачным. Девица только и делала, что рисовала сердечки в мерзкой розовой тетради, игнорируя все просьбы что-либо порезать или размешать. Обычно за одним котлом с ним стояла Элиза. Она прекрасно успевала по предмету, и вдвоем они справлялись с заданием задолго до конца урока. Но уже второй день ее не было видно на занятиях.

― Не знаешь, где Элиза?

― Кто? ― рассеянно спросила Лаванда, неохотно отрываясь от рисования.

― Блондинка со Слизерина, сидит перед тобой на истории магии, ― медленно произнес он, будто разговаривая с умственно отсталой. Лаванда лишь бестолково хлопала глазами, и он предпринял еще одну попытку: ― Везде ходит с рейвенкловкой Патил.

― А-а-а… ― протянула Браун. ― А тебе зачем?

― Не твое собачье дело, ― огрызнулся он, отводя взгляд. Все-таки Лаванда Браун могла быть проницательной. Особенно в те моменты, когда это было не кстати. А уж более опытного эксперта по амурным делам в Хогвартсе сыскать было сложно. Начни он краснеть и мяться, она в момент бы его раскусила.

― Не мое так не мое, ― пожала плечами она, возвращаясь к рисованию.

Тед понял, что нужно срочно придумать правдоподобное оправдание, иначе к обеду вся школа будет обсуждать его интерес к Элизе. Она встречалась со здоровенным семикурсником, а Тео всегда был худощавым заучкой, и такие обсуждения могли кончиться в лучшем случае внеочередными каникулами в больничном крыле.

― Нам сегодня дежурить. Хочу спросить, какие этажи она возьмет, ― выкрутился он.

― Боюсь, придется тебе шляться по школе одному. Ей не до вашей тупой дружины.

― Болеет? ― Тео постарался придать голосу как можно более безразличное выражение.

Лаванда заговорщицки наклонилась к нему и зашептала прямо в ухо:

― Падма сказала Парвати, что эта Алиса второй день сидит в ванной старост и рыдает.

― Элиза, ― поправил ее Тео. Голос предательски дрогнул, но Лаванда, увлеченная передачей новой сплетни, этого не заметила. ― И что с ней? Колготки порвались?

― Ее обидел парень. Помнишь, капитан команды Рейвенкло? Высокий и симпатичный, ― мечтательно протянула она. ― Падма говорит, что он…

― Мне не интересно, ― прервал ее Тед, прикусывая язык.

Не интересно? Как же! Да он готов был отдать все заработанные на уроке баллы Гриффиндору, лишь бы только узнать, чем этот идиот расстроил Элизу. Но слишком уж сближаться с Лавандой Браун не стоило. А вот поболтать на перемене с Патил не мешало бы…

― Десять баллов с Гриффиндора за болтовню на уроке! ― рявкнул Снейп, и Лаванда тут же принялась выводить каракули в тетради, пошло посасывая кончик пера.

Уговорить Падму Патил поделиться информацией о личной жизни подружки оказалось нелегко. Подловив ее крадущейся по третьему этажу поздним вечером, он вышел из-за арки и присвистнул.

― Так-так, старосты нарушают распорядок. ― Он театрально взглянул на часы и покачал головой. ― Две минуты до отбоя, а ты шатаешься по замку.

― Две минуты, Нотт, ― дерзко ответила она и шагнула в сторону. Он повторил ее движение и пресек попытку к бегству.

― И сколько же баллов мне снять за такое вопиющее нарушение? ― Он мечтательно поднял глаза к потолку. ― Скажем… пятьдесят? Что думаешь, Патил?

Падма вздрогнула. Тео хорошо знал рейвенкловцев. Дни и ночи они просиживали за подготовкой домашних заданий, выслуживались на уроках, тянули руку на каждый вопрос. Потеря большого количества баллов была чревата позором для любого члена факультета. Но девчонка попалась крепкая.

― И чего ты прицепился? Несешь вахту по ловле целующихся парочек? ― язвительно спросила Падма.

― Допустим. ― Тед ухмыльнулся, оценив по достоинству ее острый язык.

― Мучает зависть? ― продолжила подколки она.

― Не твоего ума дело. Шестьдесят?

Падма вздохнула и закатила глаза.

― Ладно. Чего ты хочешь?

― Что случилось у вашего капитана с его девицей?

― Чего? ― удивленно спросила она, попятившись.

Тед вздохнул и снисходительно взглянул на нее.

― Его подружка плачет в туалете второй день. Скажешь, что произошло, и я тебя отпущу.

― А что такое, хочешь пригласить его в Хогсмид? Я могу передать.

― Семьдесят… пять? ― продолжил поднимать планку он.

― Не собираюсь обсуждать чужую личную жизнь. Тем более с тобой.

― А если я подниму ставки?

― Снимай сколько хочешь, все равно кубок нам не взять, ― ответила она, опустив голову.

― Я частенько дежурю на верхних этажах, Патил. И вижу, как вы с парочкой рейвенкловцев шныряете по школе вечерами. Если ты… пойдешь мне навстречу, ― хитро протянул он, ― я могу на некоторое время… ослепнуть.

― И что ты хочешь знать?

― Ничего особенного. Просто расскажи, что у них случилось, и забудь об этом разговоре.

Падма с минуту поразмышляла, поджав губы, и все-таки заговорила.

― Элиза застукала его в пустом классе со Сью Кроули. Они там… не просто обнимались.

Тео театрально ахнул.

― Да что ты говоришь! И чем дело кончилось?

― Он ходит как в воду опущенный, а она ревет в туалете. Ты же слышал. Тебе-то что?

― Ургхарт просил узнать. Квиддич, сама понимаешь, ― соврал Тео, хваля себя за находчивость.

Патил ушла к себе в башню, бормоча проклятия в адрес всей инспекционной дружины, а он задумался. Когда Элиза начала встречаться с этим дуболомом, Тео почувствовал невнятный укол разочарования. Как ей мог понравиться этот… хулиган? Назвать Роджера тупицей было бы несправедливо, он всегда входил в десятку лучших на своем курсе. Но драчуном и задавакой он был без преувеличений.

Самым обидным было даже не то, что она выбрала неправильно парня, а то, что из-за его наличия Тео больше не мог присылать ей стихи. Где-то с третьего курса он периодически подбрасывал ей записки с романтическими четверостишиями, не решаясь напрямую сказать о своих дурацких чувствах. Перед святочным балом он пытался побороть страх, но смог лишь через однокурсниц выяснить, что она уже идет на праздник с кем-то из пятикурсников.

Теперь Элиза снова была свободна. Нужно было предпринять решительные шаги. Он подбросил ей очередную записку со стихами и просьбой о встрече в ночь с воскресенья на понедельник. Покидать школу после отбоя под носом у Амбридж было рискованно, но выхода не было. Поговорить с ней на перемене Тед не решался, ведь рядом постоянно вертелись ее подружки-сплетницы, которые моментально сделали бы из его нежных чувств очередную сенсацию. Гостиная Слизерина тоже не подходила. Откажись Элиза от его ухаживаний — и весь факультет стал бы над ним потешаться до самого выпускного.

Сидя на берегу Черного Озера в назначенный час, Тео кутался в мантию и лихорадочно размышлял. Чем он собирался ее очаровать? Пару раз он даже порывался встать и уйти, но вовремя останавливался. Сбежать сейчас значило бы добровольно отказаться от единственного шанса.

В том, что она придет, он не усомнился ни на секунду. Всю неделю на уроках она рассеянно мяла под партой послание, беззвучно перечитывая его сотни раз, а на обеде садилась как можно ближе к краю и блуждала мечтательным взглядом по залу.

Не прошло и десяти минут, как звук ее торопливых шагов нарушил тишину. Тео зажмурился и порадовался, что надел капюшон — так она не могла узнать его со спины и повернуть назад.

― Эй, ― на его плечо легла ее легкая ладонь, ― ну… вот я и здесь.

Тед пожалел, что не может провалиться сквозь землю. Вот и настал момент, о котором он так долго мечтал и в то же время боялся. Он скинул капюшон и повернулся.

― Привет, ― нервно ответил он, попытавшись улыбнуться.

Элиза на секунду застыла, видимо, осмысляя произошедшее. Вежливо улыбнувшись, она опустила глаза. Теду показалось, что в ее взгляде промелькнуло… разочарование? Ну конечно. А чего он ожидал? Долговязый и неспортивный книжный червь — какая девушка будет рада его видеть?

Он не знал, что сказать, и уже думал, что Элиза просто уйдет. Но она решилась нарушить молчание первой.

― Значит, это ты? ― спросила она, глядя себе под ноги. ― Записки и прочее…

― Я, ― ответил Тео, стараясь смотреть сквозь нее. ― Что ты думаешь об этом?

Элиза пожала плечами, перебирая пальцами рукав мантии.

― Ясно, ― кивнул он своим мыслям и встал. Пойти в замок и затеряться где-нибудь в темных коридорах казалось единственным выходом.

― Нет, подожди, ― спешно сказала Элиза, преградив ему путь, и посмотрела прямо в глаза. ― Я просто не понимаю…

― Чего не понимаешь? ― спросил он раздраженным тоном, о котором тут же пожалел.

― Мы уже пять лет учимся вместе, почему вдруг сейчас?

Тед пожал плечами.

― Ты же рассталась со своим… этим.

― Ты присылал их и раньше, ― ответила она, доставая из кармана ворох бумажек, в которых он с первого взгляда узнал свои стихи.

Вновь повисло напряженное молчание. Никто из них не знал, что сказать дальше. Тео понял, что настала его очередь спасать ситуацию.

― И как они тебе? В смысле, стихи.

― Здорово, ― ответила Элиза, и ее напряженное лицо озарила улыбка. Тео приободрился, видя, что улыбка эта не вежливая и нервная, а совершенно искренняя. ― Правда здорово. Ты сам сочинил?

― Не все, ― смущенно признался он. ― Было кое-что из Йейтса… Помнишь, про розу в сердце? И пара сонетов Шекспира, ― он виновато потупился, но поспешил уверить ее: ― Остальное мое.

― Мне правда понравилось, ― сказала она, дотронувшись до его предплечья. ― Просто я никогда не думала о тебе… так.

― Это значит «нет»? ― спросил Тео, решив расставить точки над i.

― Мы даже никогда не разговаривали толком…

Вежливые отговорки Элизы и попытки перевести разговор в другое русло не удавались. Тео понял, что не выдержит больше ни секунды. Оставалось лишь надеяться, что она не расскажет подружкам о неудачном свидании.

― Я понял, ― перебил он. ― Встречаться со мной ты не хочешь. Просто… не говори об этом никому, ладно?

― Нет-нет, что ты… ― Элизе явно было неловко. ― Может, я могу как-то…

Теодор закатил глаза. Отлично. Он настолько жалок, что девчонка, которая ему отказала, чувствует себя виноватой. Провалиться сквозь землю захотелось еще сильнее. Рассудив, что хуже быть уже не может, Тео решился.

― Поцелуй.

Элиза ошарашенно отпрянула. Окончательно похоронив все надежды на ее расположение, он почему-то расслабился.

― Прощальный подарок, так сказать. Один поцелуй — и я от тебя отстану. Я же заслужил?

― Обнаглел, что ли? ― презрительно отмахнулась она. ― Я не тискаюсь с кем попало.

― Да ладно тебе, ― усмехнулся Тео. ― Что, твой дружок тебе гланды языком натер?

― Завидуешь? ― взвилась она, пригвоздив его взглядом.

― Да нет, что ты. ― Он пожал плечами и ухмыльнулся. ― И правда, чего это я? Ты, наверное, и не знаешь, как это делается. Ну, в смысле, с человеком, а не с вакуумным насосом.

― Да как ты!.. ― Элиза задохнулась от возмущения.

Тео стало стыдно. Он и не представлял, что из-за обиды и унижения станет вести себя как полный придурок.

― Ладно, ― скрестив руки на груди, ответила она. ― Давай.

― Правда? ― Тео не верил ушам.

― Давай уже, пока я не передумала.

Элиза закрыла глаза. Тео невольно залюбовался ее обиженным личиком: раскрасневшиеся щечки, нахмуренный лоб, горделиво вздернутый носик…

«Тоже, наверное, чувствует себя как дура», ― подумал он, беззвучно усмехнувшись.

― Давай уже! ― решительно потребовала она. ― Я тебе докажу, что я разбираюсь…

Конец фразы был смазан невнятным мычанием. Решив, что глупую перепалку нужно прервать, пока она окончательно не испортила встречу, Тед покачал головой и неуклюже поцеловал ее в губы. От неожиданности Элиза не успела вздохнуть и издала носом неприятный звук. Распахнув глаза, она отпрянула от него и села на траву, пряча красное от стыда лицо в ладонях. Ее плечи затряслись. Тео подумал, что довел ее до слез, но, присмотревшись повнимательнее, понял, что она едва сдерживает приступ смеха.

― Сходила… на свидание, ― с трудом произнесла она, держась за живот.

― Катастрофа, ― кивнул он и сел рядом, ободряюще обняв ее за плечо.

― Давай еще разок — и пойдем, ― неожиданно предложила Элиза.

― Серьезно? Ты хочешь попробовать еще раз?

― Слушай, я не хочу, чтоб ты лет через двадцать рассказывал: «а у меня была девчонка, которая хрюкнула».

Она смело забралась руками под его мантию и прижалась теснее, снова закрывая глаза. На этот раз все получилось так, как надо. Тео даже заметил, что губы у нее накрашены каким-то вкусным блеском. Значит, к свиданию она и правда готовилась… Разняв губы, они как по команде уставились на водную гладь.

― Иди первая, ― устало сказал Тео. ― Вдвоем мы можем попасться. Я посижу.

Элиза кивнула. Встав с земли, она отряхнулась и направилась к замку. Пройдя несколько шагов, она обернулась.

― Эй, Нотт!

Тео заинтересованно обернулся.

― Я подумаю, ― игриво сказала Элиза и хитро улыбнулась. Ее голос снова был спокойным и теплым, с полюбившейся ему хрипотцой. Запахнув мантию, она вновь зашагала к главным дверям Хогвартса.

Теодор с трудом удержался от радостного вопля. Откинувшись на сырую землю, он запрокинул голову. Никогда прежде звездное небо не казалось ему таким красивым.

* * *

Проснулся он от мерного постукивания где-то за спиной. Поняв, что кто-то пристально наблюдает за тем, как он обнимает подушку, Тео сел на кровати и потер глаза. С кресла за ним наблюдал Малфой.

Постукивая пальцами, тот ухмыльнулся и произнес:

― Дверь была не заперта. Надеюсь, ты не возражаешь.

― Мы же договаривались встретиться у тебя, ― сонно пробормотал Тео, почесывая затылок.

― Я решил зайти сам. Астория злится, когда в доме всякий сброд, ― презрительно протянул Драко.

― Спасибо.

Драко явно не был настроен на долгий обмен любезностями. Он встал, скрестил руки на груди и пристально посмотрел на Теодора.

― Значит, это ты.

Тео тряхнул головой, пытаясь понять, о чем он говорит.

― Я сразу понял, что ты явился не с дружеским визитом, ― продолжал Драко, постепенно закипая. ― Конечно, я догадывался, что ты беспринципная сволочь, но чтобы настолько…

― Да что я сделал? ― спросил Тео, отстраняясь поближе к двери.

― Ты еще спрашиваешь?! ― в бешенстве прошипел Драко, кидаясь ему наперерез.

Вцепившись ему в воротник, Малфой больно приложил его затылком о стену. Тед порывался сказать что-то, но кулак Драко врезался ему в челюсть.

― Даже не стану доставать палочку, ― продолжал шипеть Драко, брызгая слюной ему в лицо. ― Слишком большие почести для такой швали.

Такого пассажа Тео не предвидел. Свалившись от очередного удара на пол, он почувствовал на языке металлический привкус. Из разбитого носа капала кровь. Следующий пинок пришелся прямо в ребра, отчего он согнулся пополам.

― За что? ― простонал он.

― Ты еще спрашиваешь?! ― Малфой был в бешенстве. ― Ты же сам давал ей эту мерзость! Что, лишился прибыли и решил потрясти родню? Проклятые деньги… Неужели ради них стоит переступать через человеческую жизнь?!

― Я понятия не имею… ― прохрипел Тео. Руки Драко сомкнулись у него на горле.

― Я сразу понял, ― продолжал Малфой, сдавливая пальцы все сильнее, ― что ты приперся за ними. А о ее маленьком сыне ты подумал? Он тебе чем насолил?

― Я не… ― В глазах начало темнеть. Тео понял, что Малфой и правда готов его убить. Оставалось не так много времени, чтобы заставить его передумать. Лихорадочно пошарив в кармане, он нащупал маховик и вытащил его трясущейся рукой. ― Я здесь…

― Наделала долгов, наломала кучу дров… Но чем она заслужила… ― Малфой на секунду разжал руки и непонимающе уставился на маховик. ― И что это?

― Маховик времени, ― выдавил Тео, потирая сдавленное горло.

― Зачем он мне?

― Не тебе. Я не понимаю, о чем ты говоришь. Я вообще не должен был здесь оказаться.

Малфой презрительно оглядел его и горько усмехнулся.

― Да ты и сам не лучше Изы.

― Спокойно, Драко. ― Тео отчетливо понял, что вариантов у него немного. Или умереть от рук разъяренного Малфоя, или рассказать ему все в надежде, что он поверит. ― Я не знаю, что происходило в вашем мире после девяносто пятого года.

― И я должен верить в эту чушь? Маховик времени не достать просто так!

― Я не доставал, ― объяснил Тео. ― Я сделал его сам.

― Сам ты можешь только влезать в криминал.

Тед сел и схватился за голову.

― Да пойми же… Я хотел все исправить. В моем мире мы с Элизой поженились, но… Я разорился, понимаешь? Я думал, что остановлю отца, не дам ему вернуться к Волдеморту, и вернусь. И вернулся, но…

Малфой встал и кинул на него разочарованный взгляд.

― Верно говорят: если Бог хочет наказать — лишает разума. Видимо, ты уже получил свое, ― сказал он и направился к двери.

― Да погоди же! ― спохватился Тед.

Драко отмахнулся и хотел было выйти за дверь, но замер в проходе и обернулся.

― Скажи… В этом твоем воображаемом мире у нас с Асторией есть дети?

Тео кивнул и задал ответный вопрос:

― Так где Элиза? Может, если я поговорю с ней, она вспомнит…

― Не вспомнит, ― тихо прервал Малфой. ― Ее больше нет.

Тряхнув головой, Драко вышел из комнаты, оставив Теда в полном одиночестве.

Эпилог

Сидя на земле, Теодор периодически прикладывался к фляге с коньяком. Зачем он только задумал всю эту чушь? Совсем недавно у него была любимая женщина, маленький сын… Тео достал из нагрудного кармана обычную маггловскую фотографию. Последний день рождения Неда. Родные лица застыли на куске бумаги: улыбающиеся, счастливые…

В министерской справочной ему удалось узнать место захоронения. Обычное маггловское кладбище, ничем не выделяющееся из сотен других. Белый мраморный ангел мечтательно глядел в небеса. На гранитной надгробной плите стояла дата смерти — не так давно, буквально три-четыре месяца назад. Тео дотронулся до выгравированной витиеватым шрифтом эпитафии, прослеживая кончиком пальца слова: «Любимая дочь и мама». Ее отец, выходит, лишился своей единственной отрады. Из прежней своей жизни Тео помнил, что после смерти первой супруги тесть так и не женился во второй раз, посвятив жизнь Элизе. «Мама»… Значит, где-то у нее есть ребенок. Совсем малыш или, может, уже большой? А их общий малыш канул в небытие, так и не дождавшись, пока горе-папаша найдет время с ним поиграть…

«Ты всегда занят», ― пронесся в голове у Тео тихий голос Неда. Тео ломал голову: когда же одержимость прошлым заменила ему настоящее?

От знакомства с будущим тестем он отлынивал до последнего, то ли стеснялся, то ли побаивался. Но Элиза была решительно настроена на семейный ужин и использовала весь женский арсенал: уговоры, слезы, кружевные ночнушки... Ночнушки, наверное, и стали последней каплей.

Глубокой осенью знакомство состоялось. Отец Элизы явно был настроен скептически. Ужин состоял сплошь из изысканных блюд, а загадочных приборов на столе было больше, чем на уроке этикета. Тео сразу понял, что это проверка на вшивость, и порадовался, что внимательно слушал в детстве маму, научившую его различать ножи и вилки. Отец Элизы презрительно наблюдал за тем, как Тео аккуратно отделяет рыбу от костей, и даже не пытался скрыть разочарования. Видимо, до личной встречи он грелся мыслью, что дочкин избранник жрет руками и громко рыгает.

― И какие же у вас планы, мистер Нотт?

Тео открыл было рот, чтобы что-то промямлить, но Элиза его опередила:

― Он займется кое-какими разработками. К тому же, Тео был одним из лучших на зельях. Для частных заказов постоянная работа не нужна.

― Твой друг немой, Иза? ― Отец кинул на нее предупреждающий взгляд.

― Не превращай ужин в допрос! ― не осталась в долгу она.

― Не учи меня вести беседу.

Видимо, легкие перепалки были постоянной составляющей общения отца с дочкой.

― Давайте поговорим о чем-нибудь постороннем, ― попыталась сгладить неловкость Элиза.

Но ее папа не собирался легко сдаваться.

― Семья требует больших вложений. Я всего лишь хочу понять, на что вы собираетесь жить.

Элиза зашипела, как злая кошка.

― И воспитание у нее, как видите, хромает… Куда удобнее общаться словами, дорогая.

― Я могу заниматься аптечными заказами, ― сказал Тео куда громче, чем рассчитывал.

― Неплохо для начала. Но поверьте, эта барышня может за один поход в магазин одежды растратить месячный бюджет простого работяги. Она с детства ни в чем не знала отказа. ― В голосе любящего папаши слышался неприкрытый вызов. ― Каюсь, сам избаловал.

― Ну, может, много я и не заработаю, но отказывать себе в необходимом ей не придется… ― Тео прекрасно понимал, что подобный план звучит в лучшем случае сомнительно.

― О, Элиза совсем не умеет экономить, ― последовал насмешливый ответ. ― Не приходилось. Но, знаете ли, я и растил ее для несколько… лучшей жизни.

Отец Элизы поймал Тео на прицел зеленых глаз. Точно таких же, как у нее самой.

«Одно лицо», ― отметил про себя Тед.

― Понимаю, ― ответил он. Пытаться выдумать ответную колкость было просто глупо.

Ее отец был абсолютно прав: Иза не приспособлена для жизни в бедности. Ее стихией были наряды из струящихся шелков и воскресные чаепития на курортах в компании подружек. Она любила жизнь, и жизнь отвечала ей взаимностью. И ее папа был решительно настроен защитить свою девочку от грустной перспективы.

― Слышал, у вас не осталось домовиков?

― Не осталось, ― неохотно подтвердил Тео.

― Иза ровным счетом ничего не смыслит в ведении хозяйства. Такая мечтательница едва ли оценит ваш тяжелый труд, Тео, как могла бы оценить его более приземленная девушка.

Элиза подняла голову от тарелки, намереваясь вновь защитить любимого, но Теодор и сам устал терпеть нападки.

― Честно говоря, меня мало волнуют ее хозяйственные навыки.

― Тогда что же?

― Она нимфоманка, ― неожиданно выдал Тео.

Элиза закашлялась, подавившись куском рыбы, а ее отец с неизменно безразличным выражением лица залпом выпил целый бокал вина. Остаток ужина прошел в тишине.

Тео была выделена самая дальняя гостевая. Перед тем, как отправиться спать, он решил заглянуть и проверить, как там Элиза — ужин ее явно расстроил. Она сидела на кровати и пыталась читать какую-то маггловскую книжку.

― Можно?

Она захлопнула книжку и смерила его обиженным взглядом, будто решая, стоит ли позволять ему зайти.

― Ладно, перегнул.

Тео зашел в комнату и прикрыл дверь, чтобы не привлекать лишнего внимания, а Элиза вскочила с постели и скрестила руки на груди.

― Ну и что вы устроили? ― строго спросила она.

― Не можем тебя поделить, ― мягко подшутил Тед.

― Ничего смешного! ― взвилась Иза.

― Говорил же, что ничего хорошего из знакомства с твоим папой не выйдет…

― Я просто хотела, чтобы он тебя полюбил. ― Элиза надула щеки и переступила с ноги на ногу. ― Неужели сложно было побыть милым один вечер?

Тео сел на кровать и задумчиво расправил складку на покрывале.

― Я не хочу прикидываться кем-то, кем я не являюсь, чтобы понравиться чужому человеку.

― Он же мой отец!

― Вот именно. Он твой отец. Я не хочу притворяться другим человеком на каждом семейном празднике. Рано или поздно он ко мне привыкнет. Если я буду играть по твоим правилам, у нас с ним не будет возможности по-настоящему узнать друг друга.

― Ты даже ради меня не хочешь попытаться? ― жалобно спросила Элиза.

― Я для тебя и стараюсь. У нас с твоим папулей много общего, если вдуматься. Мы оба упертые и оба очень любим тебя. ― Тео заглянул ей в глаза. Расчет сработал: ее взгляд потеплел, а щечки порозовели. ― Не пойми меня неправильно, я хочу, чтобы мы сблизились. Но для этого нам нужно притереться, свыкнуться с неизбежным родством. Дай ему самому решить, как ко мне относиться, а мне — быть собой.

― Зачем мы вообще собираемся стать семьей? ― спросила она.

― Я собираюсь жениться на тебе, а не на всех твоих родственниках разом, ― ответил Тео, указывая на тонкий ободок на ее пальчике.

― Если бы ты ему понравился, нам было бы намного легче.

― Иза, он ведь не обязан ко мне хорошо относиться. Среди твоих близких всегда найдется кто-то, кому я не понравлюсь. И что с того? Это помешает тебе выйти за меня замуж? ― серьезно спросил Тед. ― Или ты хочешь подождать, пока я не найду подход ко всем на свете?

― Нет, но…

― Оставь близким шанс полюбить меня за то, как я люблю тебя.

Элиза залезла обратно на кровать и обняла его со спины, уткнувшись носом в шею.

― И откуда только ты все знаешь? ― глухо спросила она, перебирая пальцами его волосы.

― Я умный, ― ухмыльнувшись, ответил Тед.

― Да-да. И скромный. ― Элиза зевнула. ― Иди к себе, пока папа не заметил, что мы нарушаем его запрет на уединение в помещениях с кроватями.

― Есть такой запрет? ― улыбнулся он, невинно хлопая глазами. ― Все наладится, малышка.

Элиза нежно убрала с его лица пряди волос и потерлась носом о его нос, после чего разрешила уложить себя в кроватку и поцеловать на ночь.

Тео даже не знал, что с ней сделали. Превратило ли в пепел ее золотые локоны безжалостное пламя крематория? Или нежную бледную кожу жрали в земле черви? Взглянув на памятник, он вдруг вспомнил фразу, всегда казавшуюся ему забавной: «Когда палец указывает на небо, дурак смотрит на палец». Дурацкий маггловский фильм… Иза ходила посмотреть его в ближайшем городке, наверное, раз шесть. Сопливая романтическая история. Она такое любила… Было ли в ее новой жизни время на походы в кино?

Проследив за взглядом мраморного ангела, Тео посмотрел на небо. Видит ли она его сейчас? Помнят ли мертвые души все свои жизненные ипостаси? Или сейчас она наблюдает за своим последним земным пристанищем и удивляется, зачем пришел ее бывший сокурсник?

Вопросы, ответы на которые ему уже никогда не узнать, душили и мучили. Долгие годы он потратил на создание жестокой игрушки. Годы, которые мог бы провести с любимой женщиной, годы, которые мог бы посвятить маленькому сыну. Только теперь, когда в его жизни осталась одна пустота, Тео смог увидеть, насколько же он ошибался.

Нед все время просил папу помочь ему в каких-то детских делах, сидел, пыхтя над оригами, рисунками и поделками, а Тео только отмахивался дежурными «молодец, покажи маме». Малыш ведь был на него похож: любознательный, старательный. Но самое главное — Нед его любил, любил так, как умеет любить родителя маленький ребенок. Жили они обособленно, друзей у них с Элизой почти не осталось. Родители для Неда были всем миром. Живя во дворце, Нед любил бы их точно так же, как в старом пыльном доме. Во взрослой жизни он вспоминал бы не изысканные кушанья и новые игрушки, а родительскую заботу, внимание и веселые прогулки.

Элиза… Она ведь осталась с Тео, зная, что он разорен, что путь в министерство и на другие хлебные места ему закрыт. Радовалась каждой подработке не из-за денег, а в надежде заразить его энтузиазмом. Хотела видеть его увлеченным, таким, каким она знала его в школе. Несмотря на все неудачи, Элиза раз за разом выбирала не деньги, не наряды, не светскую жизнь, а его, не бежала к отцу, который мог дать ей все на свете. Но вместо того, чтобы на заработанные гроши водить ее в кино и на прогулки, Теодор каждый день оставлял ее в одиночестве бродить по дому.

Последние несколько дней он потратил на письмо. Скомкав и выбросив множество черновиков, он наконец смог подобрать нужные слова, хоть и знал, что этого все равно будет недостаточно. Выудив из кармана помятый лист бумаги, он прокашлялся.

― Здравствуй, Иза. Не знаю, где ты сейчас, и доходят ли к тебе мои слова, но ты должна узнать, как мне жаль. Я сожалею о каждой ночи, которую ты провела одна, пока я ковырялся в бездушных железках, о каждом пропущенном обеде и ужине. Прости меня за то, что я слишком увлекся прошлым и не желал видеть, как прекрасно настоящее. Я очень многого не успел сделать и уже никогда не сделаю. Не купил Неду собаку, не узнал, как он будет учиться, с кем будет дружить, каким вырастет. Деньги… Ради них я добровольно отказался от главных ценностей, которых ни купить, ни заработать невозможно: от вашей любви и заботы. Теперь я понимаю, что стрелки часов идут только вперед и все в жизни бывает лишь один раз. Жаль, что лучшие знания достаются слишком высокой ценой. Как бы я ни старался, сделанного уже не исправить. Поверь — знаю, я исчерпал кредит доверия, но ты обязательно дала бы мне последний шанс — если бы я мог, я прожил бы заново всю жизнь, совершил все те же ошибки, лишь бы снова оказаться рядом с вами. Видит Бог, там, где вы сейчас, мне едва ли найдется место, но я все-таки попытаюсь. Пусть даже вечности и мало, чтобы заслужить прощение.

Тео не знал, слышит ли Элиза его на самом деле. Возможно, это было никому не нужное запоздалое раскаяние, театральный жест, призванный лишь успокоить его больную совесть… Но он в глубине души боялся, что после смерти нет ничего. Ни рая, ни ада, ни пустой бесконечности, где его ждал бы хоть кто-то. Эти слова должны были найти слушателя, пусть даже холодную могильную плиту. Выбрав камушек поровнее, он в последний раз посмотрел на снимок, сделанный дешевой маггловской камерой. Он обнимает за плечо улыбающуюся Элизу, сощурившую глаза от яркой вспышки, а на коленках у него сидит четырехлетний Нед, радостно прижимающий к себе футбольный мяч. Кивнув собственным мыслям, Тео положил фотографию и письмо к ногам мраморного ангела и придавил камнем. Скоро бумага истреплется ветрами, чернильные слова смоются дождем, но он этого уже не увидит.

Впрочем, он не увидит не только этого. Диковато улыбнувшись неожиданно яркому для середины весны дню, Тео аппарировал с кладбища, уверенный в правильности своего решения. Жалкое одинокое существование без родных не имело для него никакой ценности. А вечность… Пожалуй, вечности для поисков прощения должно было хватить.

― Боюсь, я должен сообщить об этом в клинику Святого Мунго. Лица, совершившие попытку суицида, должны находиться под особым контролем, ― сказал заученную фразу знакомый голос над ухом.

― Нельзя ли…

― Не проси, я дорожу своей работой. Такие случаи нельзя оставлять без внимания.

― Я сам за ним прослежу. Не хотелось бы, чтобы этот случай получил огласку. Ты же понимаешь, в наше время пресса готова раздуть сенсацию из любой ерунды. Только представь, как это может отразиться на человеке в депрессии.

― Но если начальство узнает, что я оставил потенциального самоубийцу без надзора…

― Мы справимся своими силами. Я останусь здесь и прослежу за ним.

― Я не могу быть уверен…

― Ради Мерлина, Макмиллан! ― голос приобрел угрожающие интонации.

― Хотя бы держи его подальше от шнурков, галстуков и других потенциально опасных…

― Не задерживаю.

Зазвенели перекочевавшие из одного кармана в другой монеты, послышался громкий вздох и щелчок замка.

Теодор проснулся от сухости во рту. Топот ног по деревянному полу, чье-то чихание… Разве так должен встречать мертвых загробный мир? Хотя переливающееся в солнечных лучах пыльное облачко тоже не вписывалось в его представления об обители мертвых душ. На лоб упала капля воды. Что за черт? Тео попытался пошевелиться, но тело не слушалось, а шея ныла от боли.

― Что... ― хрипло протянул он, но даже не смог закончить вопрос.

― Быстро ты очнулся.

Тео с трудом открыл глаза. Перед ним стоял обеспокоенный Малфой. Он-то что здесь делает?

― Долго думал? ― серьезно спросил Драко, подвигая стул поближе.

― Что ты здесь делаешь? ― спросил Тео и попытался приподняться, но тут же об этом пожалел.

― Лежи и не дергайся. Тебе нельзя подниматься, ― грубо отметил Малфой и ухмыльнулся. ― Ты знаешь, забавная история. Я решил в день рождения своей кузины навестить ее могилу и нашел там… кое-что необычное. ― Он пошарил в нагрудном кармане пиджака и вытащил оттуда маггловский фотоснимок и помятое письмо. ― Узнаешь?

Тео промолчал.

― Еще бы, здесь ведь твоя физиономия. Тут-то я и вспомнил твои бредни про альтернативную реальность и решил навестить уже тебя. А ты здесь… ― Драко кинул многозначительный взгляд на люстру, ― чудишь. Пришлось снимать, вызывать колдомедика, платить ему за понимание. От тебя одни проблемы, знаешь ли.

― Ты не даешь мне даже спокойно сдохнуть. Ну и от кого тут одни проблемы? ― говорить было тяжело, но молчать — просто невозможно.

― Так с чего ты решил… заняться воздушной акробатикой? ― спросил Малфой, потирая подбородок.

Теодор Нотт совсем недавно был счастливым человеком: жена, которая была с ним со школьной скамьи, маленький сын. Но Тео беспокоило только одно — деньги. Долгие годы он потратил на создание маховика времени, который мог бы перенести его в тот день, когда, как ему казалось, рухнула его жизнь — день возвращения Волдеморта. Он решил, будто, не дав отцу вновь присоединиться к Темному Лорду, он изменит свое будущее в лучшую сторону. Теоретически, план был безукоризненным: ни судов, ни разорения, ни безработицы. Возвращаясь из прошлого в настоящее, он был убежден, что дома его будет ждать счастливая и нарядная Элиза, налаженная жизнь, головокружительная карьера. Но за вмешательство в естественный ход истории его постигла суровая кара. Созданное им будущее совершенно не радовало красками: дом был пустым и напоминал пристанище законченного алкоголика. Решив найти Элизу и во что бы то ни стало вернуть, он обратился к единственному ее родственнику, которого мог легко найти — Малфою. Лишь тогда он понял, какую цену заплатил за короткий миг надежды на лучшее. В той реальности, которую Тео создал при помощи маховика, они с Элизой никогда не были вместе. И уже не будут… Он навеки опоздал сказать, как сильно ее любит, как ценит все жертвы, на которые она ради него пошла, упустил возможность увидеть, каким вырастет маленький Нед. Исправить это было уже невозможно — Изы на свете больше не было. Ни теплых рук, ни ласкового голоса, только холодный могильный камень и мраморный ангел над ним. Если бы только он понял чуть раньше, что главная ценность — вовсе не деньги, если бы знал, что радость детей — не богатые, а любящие родители… Но разве помогала эта новообретенная мудрость смириться с мыслью, что он собственными руками разрушил собственную жизнь, положил в могилу любимую женщину, отправил в небытие маленького сына? Исправить содеянное он не мог, а жить с этим было выше его сил, и Теодор решился на отчаянный шаг. Но природное невезение не дало ему даже покончить с собой. Очевидно, в последнюю секунду в его планы вмешался не в меру любопытный Малфой.

― Паршиво стало, знаешь ли, ― произнес Тед, закрывая глаза. Противная теплая капля скатилась по лицу. ― Только убери эту хрень перед тем, как уйти.

― Наш друг Макмиллан заявил, что тебя нельзя оставлять одного. Я уже повыкидывал все твои ремни и галстуки, но все-таки предпочту остаться и проследить за тобой лично.

― На кой черт я тебе сдался? ― Тео не очень-то любил гостей, а уж саркастичных и враждебно настроенных тем более.

Малфой ненадолго замолчал.

― Может, я мог бы помочь тебе… Ну, с тем, что ты там затеял, ― после паузы неуверенно сказал он.

― Помочь? ― Тео резко поднял голову.

― Знаешь, я сначала подумал, что ты… ну… допился до галлюцинаций. Но потом…

― Сам взялся за бутылку? ― договорил за него Тео.

― Не перебивай! Мне ничего не стоит сдать тебя санитарам Мунго. Попытка самоубийства, путешествия во времени, неправильная реальность… Ты им понравишься.

Провести остаток дней среди чокнутых, поедая больничную кашу… Неприятная перспектива. Тео прокашлялся и сделал вид, что внимательно слушает. В конце концов, от незваного гостя можно избавиться и позже.

― Ладно. Я весь внимание.

― Вот и славно. Помнишь, ты тогда сказал, что в этом твоем мире счастья и радости у нас с Асторией есть дети?

― Помню.

― Кто?

― Мальчик, ― произнес Тео. ― Скорпиус. Года два или чуть больше.

Драко кивнул каким-то своим мыслям и тихо сказал:

― Мама всегда хотела назвать внука Скорпиусом. Вроде как, почтить память семьи Блэков. ― Он запустил пальцы в волосы. ― Наверное, я тоже сошел с ума, но я почему-то тебе верю.

― Значит, ты решил мне помочь? ― спросил Тед, не веря своим ушам.

Малфой кивнул и спешно добавил:

― Ну, чем смогу.

― Зачем тебе это? ― спросил Тео.

Лицо Малфоя стало печальным. Он указал на фотографию и пожал плечами.

― Сам не знаю. Может, чувство вины…

― А может, тебе самому что-то нужно, ― снова перебил Тео.

― Астория, ― сдался Малфой. ― Она мечтает о детях, но у нас не получается. Я уже смирился, но она настроена родить любой ценой. Боюсь, что скоро она совсем свихнется.

― Поговорить с ней не пробовал?

― Пытался. Но ты, наверное, знаешь, на что способна отчаявшаяся женщина. Кто знает, к каким средствам она может прибегнуть. Я боюсь за нее, понимаешь? ― Глаза Малфоя стали совсем печальными.

― Убери эту мерзость, ― снова попросил Тео. ― Уже вся подушка вымокла.

Драко убрал влажную тряпку с его лба, но спать Тео не хотелось. Других развлечений не предвиделось, поэтому он решил порасспрашивать Малфоя о своей нынешней жизни. Но для начала нужно было заручиться его доверием, поэтому Тео спросил:

― Это не мое дело, но… В чем у вас дело?

Малфой вздохнул.

― Астория очень слаба.

― Лечиться не пробовали? ― продолжал проявлять участие Тед.

― Пробовали, конечно. Ездили несколько лет по лучшим целителям, перепробовали все средства. Два выкидыша, ― пожал плечами Малфой, ― вот и весь результат.

― Причину-то нашли? ― Тео стало неловко. Использовать чью-то слабость для получения помощи было низко. Даже слабость Малфоя.

― Проклятие. Прабабка Астории недавно умерла, но перед смертью успела признаться, что кто-то из ее предков был проклят. Ты же знаешь, такие вещи могут проявиться через множество поколений. Вот на Астории проклятие и всплыло.

― О… Мне жаль, ― искренне произнес Тед. В таких ситуациях ему всегда было сложно найти подходящие слова.

― Поэтому я и хочу поверить в твою дикую историю об альтернативной жизни. ― Малфой вежливо кашлянул. ― И останусь здесь.

― Брось, Малфой. Я пару дней отлежусь, а потом…

― Ладно, ― сдался Драко. ― Астория меня выгнала.

― Из твоего дома? ― насмешливо спросил Тео.

― Да, представь себе.

― Скандал в благородном семействе?

― Я не хочу больше видеть, как она мучается, а она хочет иметь ребенка… Сказала, что добьется своего со мной или без меня.

― И выгнала?

― Велела искать квартиру, пока не оформим развод.

Тео обреченно вздохнул.

― Мерлин с тобой. Оставайся, но не смей ничего трогать.

― Не беспокойся, твою коллекцию пустых бутылок я трогать не стану. А больше, ― презрительно усмехнулся Драко, ― у тебя ничего и нет.

― Тогда просто дай мне воды и вали спать… куда-нибудь, ― велел Тед. Он не был уверен, можно ли жить в гостевой, так как в его прежней жизни она была хранилищем ненужного хлама.

Изрядно облившись во время питья, Тео поудобнее устроился на подушке и попросил задернуть шторы. Солнце уже зашло за горизонт, и приятный полумрак навевал сонливость. У него появился шанс вернуться домой, и для этого нужны были силы.

― Я же велел ничего не трогать! ― кричал Тео, глядя на два огромных мусорных мешка. ― Грохочешь на весь дом!

― А я тебе велел валяться и не дергаться, ― спокойно ответил Драко, запихивая в мешок смятую пивную банку.

В кухне стало немного почище. Груда пустых бутылок и сигаретных пачек исчезла, мелкий мусор перекочевал в пакеты. Малфой, закатав рукава дорогущей белой рубашки, взялся за тряпку и стал протирать стол.

― Что ты здесь устроил?

― Уборку. Я, конечно, не любитель грязной работы, но пить утренний кофе в такой помойке… ― он с отвращением взял двумя пальцами пустую обертку от мороженого, ― я пока не готов.

― И поэтому поднял такой грохот? ― Тео присел на край табуретки, почесывая затылок.

― Да, я тоже подумал, что зря не ходил на факультатив по бытовым чарам.

Теодор огляделся и ехидно спросил:

― И где же кофе?

― Тебе лучше знать, ― пожал плечами Малфой, испаряя движением палочки переполнившийся мешок.

― Значит, в магазине.

― Вот и сходи вместо того, чтобы под ногами путаться.

― Я не ориентируюсь в вашем мире, забыл? К тому же, я больной, а ты еще вчера подрядился в сиделки. ― Тео потянулся, разминая затекшую спину.

― Больным ты был всегда. На голову уж точно. А я в маггловских магазинах теряюсь. Только надень что-нибудь с горлом.

Тео глупо уставился на него, и Драко пояснил:

― Ты себя в зеркало видел? До Хэллоуина еще долго, не пугай народ.

Поднявшись наверх, Тео зашел в ванную и умылся ледяной водой. Взглянув в зеркало, он разочарованно вздохнул. Видок у него стал еще хуже, чем был: черные тени под глазами, осунувшееся лицо, черно-фиолетовый след на шее… Перетряхнув скудное содержимое шкафа, он нацепил свитер с высоким воротом и пригладил грязные волосы.

«Хорошо, что Элиза не видит», ― подумал Тед и осекся. Она всегда следила за тем, чтобы он выглядел опрятным и чистым, наглаживала рубашки, снимала пылинки с одежды. Мысли о ней причиняли боль. Возможно, за чашкой кофе удастся разговорить Малфоя и узнать, что с ней произошло. Тео спустился вниз и крикнул уже от входной двери:

― Фунты есть?

― Кофе и чего-нибудь пожрать. ― Драко с недовольной физиономией протянул пару мятых купюр.

― Ваши предпочтения, сэр? ― Тео сделал вид, что достает из передника блокнот и ручку.

― Будь хоть у кого-нибудь из нас домовик, я бы попросил утку в апельсинах... Но сойдут и бутерброды. ― Малфой замолчал, а потом добавил: ― Учти, нож не дам.

― Да ну тебя. ― Тео вышел и поплелся по дорожке к ближайшей маггловской деревне.

Аппарировать в его состоянии было небезопасно, поэтому он шел пешком и продумывал дальнейший план действий. Слепо выбирать дату и перемещаться с помощью маховика в каждое хоть сколько-нибудь значимое событие их с Элизой жизни было глупо. Нужно составить схему, выяснить, в какой же момент жизнь пошла по другой дороге. Тед улыбнулся собственным мыслям: в этом-то Малфой ему и поможет. Если найти к нему правильный подход, он может поделиться своими воспоминаниями о школьных годах. Возможно, там они и найдут зацепку, которая поможет вернуть жизнь в нормальное русло. То самое первое различие, которое потянуло за собой цепочку роковых перемен.

Вернувшись домой, Тед поставил прямо на обеденный стол покупки и огляделся в поисках Малфоя. Видимо, последней каплей для него стало мытье пола — в углу стояли ведро и швабра с нанизанной на нее старой футболкой.

― Чистоплюй, ― пробурчал Тед и отправился на поиски.

Малфой нашелся в гостиной. Вальяжно развалившись в одном из кресел и закинув ноги на подставленный пуфик, он лениво листал какую-то книгу.

― Почитываешь дамские романы? ― спросил Тео, рухнув на диван.

― Иди к черту, ― беззлобно ответил Драко, подчеркивая в книге что-то неизвестно откуда взявшимся карандашом. ― Между прочим, это книга о путешествиях во времени. Ходил домой за вещами, пока ты отоваривался, и нашел в кабинете у отца.

― Ну книга, конечно, нам очень поможет, ― закатил глаза Тео.

― Я хотя бы пытаюсь, ― не отрываясь от чтения произнес Малфой. ― А у тебя даже пера и чернил в доме нет.

Тео поднялся и пошел в кухню. Ввязываться в перепалку не хотелось.

― Кто-то жаждал кофе.

― У тебя не в чем его варить.

― Растворимый! ― Тео высунулся с кухни и потряс банкой в дверном проеме.

― Докатился, ― проворчал Малфой и закрыл книгу.

Кофе был отвратительный, но булочки оказались очень даже неплохие. Поймав себя на мысли о том, что Элиза бы сейчас накормила его чем-нибудь горячим и ароматным, Тео решил не медлить.

― Рассказывай, ― потребовал он.

― Что, например? ― Малфой отложил булочку и угрюмо посмотрел на Тео.

― Обо мне, для начала. Чем я занимаюсь в этой жизни? Кем я стал? ― Тео откинулся, приготовившись к длинной истории. Малфой молчал. ― Нам же нужно начать хоть с чего-то!

― В чем вообще состоит твой план? ― спросил Драко. ― Я вызвался тебе помочь, но даже не знаю, что ты собрался делать.

Тео постучал пальцами по столу и потер ноющую шею.

― Понимаешь, для того, чтобы вернуться в нормальную жизнь, мне нужно выяснить, как и когда все необратимо изменилось. Как же тебе объяснить… ― Он взял с буфета блокнот и остро заточенный карандаш и стал рисовать какие-то кружочки и квадратики. ― Видишь, ― он ткнул карандашом в первый кружок, ― это — то событие, с которого все началось. Возвращение Темного Лорда.

Тео стал проводить какие-то линии и выводить все новые и новые фигуры, делая под ними неразборчивые подписи.

― Вот здесь − то, что случилось дальше в моем мире. Одно звено тянет за собой другое. Нам нужно найти, на каком этапе произошло хотя бы маленькое изменение.

― Но это ведь может затянуться навечно! ― запаниковал Малфой. ― По-твоему, я в школе ходил и до мелочей запоминал все подробности твоей скучной жизни? А после школы мы вообще почти не виделись!

― Успокойся ты. Придумаем что-нибудь. Главное — начать, а потом…

Драко вцепился себе в волосы и затравленно посмотрел на него.

― Я думал, ты знаешь, что делать. А если не придумаем? Будем отлавливать в Ноктюрн-аллее всех твоих дружков и расспрашивать о твоей жизни? ― Драко почти кричал. ― С тобой-то все ясно, а мне в психушке делать нечего. У меня жена, если ты не забыл!

― Во-первых, жена тебя выгнала. ― Тео стал загибать пальцы. ― Во-вторых, мы должны начать поиски «бабочки» хотя бы с чего-то, а для этого нужна вся возможная информация. В-третьих, я должен хоть что-то знать о себе. Вдруг кто-нибудь придет, о чем-нибудь спросит?

― Бабочки? Ну теперь-то мне все понятно, ― обреченно выдохнул Малфой.

― Это из Брэдбери. Маггловская книжка.

День, когда его забирали в Азкабан, был как назло солнечным. Стояло лето, волшебное сообщество только начало отходить от недавней войны. Кто-то праздновал, кто-то носил траур по погибшим родственникам и друзьям. Мир страстно хотел видеть перемены, и новая власть делала все возможное, чтобы арестовать как можно больше Пожирателей и их пособников. Тео знал, что скоро придут и за ним, но… гулять с Элизой, строить планы и радоваться долгожданной свободе было слишком приятно. Приход авроров в момент разрушил эту хрупкую идиллию.

Они с Элизой как раз играли в шахматы в гостиной. Она проигрывала, но все равно смеялась. Казалось, проигрыши ее вовсе не расстраивают, а только лишь забавляют. Ее заливистый смех отдавался от стекол старого буфета, стен, пыльных половиц…

― Конь так не ходит, ― поучал ее Тед, ухмыляясь положению фигур на доске.

― Подумаешь, ― без тени смущения отвечала Элиза. ― Я не разбираюсь в шахматах. Мне нужно время.

― Иза, ну это же так просто! Неужели нужно так много времени, чтобы выучить парочку ходов? ― Ему казалось, что проще ничего и быть не может, а Иза просто тянет время, не желая разделить его хобби.

― Не будь занудой, ― мягко сказала она, вставая и потягиваясь. ― Пара месяцев уроков — и я тебя обставлю, глазом моргнуть не успеешь. Ванильное или шоколадное?

― Шоколадное, ― ответил Тео вслед Элизе. ― Только ложку не забудь!

Элиза скрылась в кухне, а Тео растянулся на диване и блаженно прикрыл глаза. В саду пели птицы, а в прихожей уже стояла приготовленная для ночного пикника корзинка. Элиза давно уже уговаривала его пойти погулять под звездами. Такой свободы, как сейчас, в школе у них не было, и Иза всеми способами наверстывала упущенное. Парки аттракционов, достопримечательности, сон до обеда. Тео по привычке каждое утро просыпался рано и долго прислушивался к ее ровному дыханию. Иза спала у него на плече, сладко посапывая и забавно морщась от падавших на лицо лучиков солнца. Можно было, конечно, разбудить ее и встать самому, но… разрушать эту хрупкую красоту не хотелось. Спутавшиеся волосы, трепетно подрагивающие реснички, мерно вздымающаяся грудь… Иза никогда не пользовалась косметикой в повседневной жизни, но во сне была особенно естественной и оттого еще более очаровательной.

Теплый денек и сладкие грезы едва не сморили Тео прямо в гостиной, но из мягкой дремоты его вырвали громкие голоса, доносившиеся из прихожей.

― Но на каком основании? ― громко вопрошала Элиза.

― На законном. Арест санкционирован Министерством, ― ответил грубый мужской голос. ― Советую вам не чинить препятствий правосудию, мисс, и убраться с дороги.

Звуки возни становились все громче. Нужно было пойти и сдаться, но Тео будто прирос к дивану. Страх сковал каждую мышцу. Он все это время знал, что за ним придут, но надеялся… На что? Что придут не так скоро? Что Элиза будет в этот момент подальше? Тео не мог ответить на этот вопрос даже самому себе. Мысль о предстоящем аресте, конечно, маячила где-то на задворках сознания с самой Битвы, но общество любимой девушки и долгожданная свобода пьянили и заставляли забыть обо всем. Хотелось вскочить и сбежать через заднюю дверь, но в этом не было смысла. Бегать и скрываться всю оставшуюся жизнь было куда хуже, чем сдаться и ждать суда.

― Да уберите вы руки! ― раздался высокий вскрик Изы. ― Какое вы имеете право…

― Нам разрешено применять силу к любому, кто станет препятствовать аресту.

Это было уже слишком. Позволить Элизе пострадать из-за его ошибок Тео просто не мог. Он встал и машинально пригладил волосы, посмотревшись в наполированную поверхность кофейного столика.

― Что здесь происходит? ― спросил он, выходя из гостиной и стараясь сохранять внешнее спокойствие.

Авроров было четверо. Слишком много для того, чтобы арестовать восемнадцатилетнего мальчишку. Один из них грубо отстранил Элизу от двери и зашел в дом, протягивая Теду бумагу с министерской печатью.

― У нас есть распоряжение арестовать вас по подозрению о причастности к деятельности Пожирателей смерти.

― Так меня и арестуйте, зачем обижать девушку?

― Действуйте, ― кивнул аврор своим напарникам. Один из них пошел наверх, топая сапогами по хлипким ступеням, а второй скрылся в гостиной.

― Вы ищете кого-то еще? ― спросил Тео, пробегая глазами министерскую бумагу.

― Мы должны провести обыск и изъять все, что хотя бы предположительно относится к запрещенным магическим практикам, ― выдал дежурную фразу начальник группы, хищно ухмыльнувшись.

Элиза молчала, переводя напуганный взгляд с одного лица на другое. Из гостиной раздался звук ломающейся мебели, а наверху что-то разбилось. Тео представил, как эти варвары один за одним разбивают мамины любимые хрустальные бокалы.

― Нельзя поаккуратнее? ― раздраженно спросил он. ― Изымайте что хотите, но зачем уродовать то, что к магии не имеет отношения?

― Поменьше спеси, парень. Путь до Азкабана долгий, лучше нас не злить, ― угрожающе произнес аврор.

― Как до Азкабана? ― подала голос Иза, прикладывая трясущиеся ладони к губам. ― Разве подозреваемых до суда не держат в каком-то новом изоляторе? Я же читала…

Аврору, видимо, надоело быть вежливым, и он, ухмыльнувшись, ответил:

― Читай внимательнее, дорогуша. Особо опасные преступники по-прежнему ожидают суда в Азкабане.

― Да какой же он особо опасный? ― тихо спросила она. ― Он же еще совсем…

― Суд разберется. Пошли, парень, у нас кроме тебя дел полно.

― Погодите, ― засуетилась Иза. ― Можно хотя бы вещи ему собрать? Одежду, обувь… Хоть что-нибудь!

― Азкабан — не курорт, милочка. Обойдется без багажа.

― А визиты? Мне разрешат его навещать? ― не сдавалась она.

― Только родственникам, ― рявкнул уставший от вопросов аврор.

― Я почти родственник, ― закивала она. ― Я его невеста. Больше у него никого нет.

― Все вопросы сюда! ― Аврор вырвал ордер у Тео и всучил его в дрожащие руки Элизы.

― Две минуты до портала, сэр, ― произнес его помощник, сверяясь с часами.

― Портала? ― спросил Тед.

― Часть пути — порталом, а остаток… ― попытался объяснить помощник, но замолчал, наткнувшись на грозный взгляд начальника.

Плечи Изы поникли, а краска совсем сошла с лица.

― Я прослежу здесь, чтобы… ― заговорила она сдавленным голосом.

― Не вздумай, ― перебил ее Тео. ― Тебя никто не тронет. Сейчас же возвращайся домой, а я разберусь сам.

― Я приду, как только мне разрешат. ― Иза лихорадочно обняла его и прижалась к груди. По ее щеке побежала слезинка. ― Найду какого-нибудь адвоката, свидетелей… Мы придумаем…

― Нечего тебе там делать. ― Тео постарался, чтобы его голос звучал как можно тверже. ― Не надо мучиться из-за меня.

― Нет-нет, ― решительно ответила Иза, смахивая слезинки. ― Все будет хорошо. Обещаю.

Слова, которые должен сказать мужчина, почему-то прозвучали именно из ее уст. Тео зарылся носом в ее макушку и кивнул. Иза сжала его ладонь так сильно, что костяшки ее пальцев побелели.

― Время, ― рявкнул аврор, дернув Теда за плечо.

― Возвращайся к отцу и ни о чем не волнуйся. ― Тео в последний раз вдохнул аромат ее волос, запоминая каждую нотку: мятный шампунь, ванильное мороженое, нежные цветочные духи… Услышит ли он этот аромат еще когда-нибудь? Ему ведь светит немаленький срок в Азкабане. Дождется ли она его? Едва ли... Сложно представить, что она станет тратить молодость на визиты и передачки.

― Не надо, ― ответила Иза, смело глядя ему в глаза, и прижалась влажными от слез губами к его щеке.

Старший из авроров кивнул помощнику, и тот, ухватив Теда за плечи, потащил его вон из дома. Элиза не отпускала его ладонь, впиваясь ногтями в кожу.

― Пора, малышка, ― обреченно сказал Тео. ― Мы же знали, что это случится.

Иза в последний раз обняла его, громко всхлипывая, и кивнула, опуская руки.

― Пошевеливайся, ― велел аврор и, повернувшись к Элизе, похлопал ее по плечу. ― А ты, девочка, впредь повнимательнее выбирай себе дружков.

Иза одарила его неприязненным взглядом и отошла подальше. Тео через плечо кивнул ей напоследок и позволил увести себя из родного дома. Перед тем, как сработал портал, он успел услышать сквозь открытое окно ее недовольный возглас:

― Осторожно! Это ручная работа!

Дни в Азкабане были долгими. Тео поначалу шатался от стены к стене, вспоминал когда-то прочитанные книги, пересказывая их про себя, но вскоре признал, что это едва ли отвлекает от мыслей о предстоящем суде. Ему досталась камера на одном из нижних этажей, где содержали самых опасных Пожирателей. Тео часами лежал, слушая, как из крошечного окошка под потолком падают на холодный каменный пол дождевые капли.

Иногда кто-то в соседних камерах начинал кричать или выть, и весь этаж сразу просыпался. Все наперебой требовали, чтобы нарушитель спокойствия заткнулся, но частенько шум затягивался. Тео узнавал некоторые голоса, но предпочитал не влезать в разговоры с другими заключенными и просто молчал, уставившись в потолок. Азкабан уже забрал множество жизней, свел с ума сотни колдунов… Сколько времени пройдет, прежде чем разум покинет и его?

За все время, что он провел за решеткой, ему ни разу не передали ни одного письма. Элиза не приходила. А ведь прошло не меньше месяца... Конечно, Тео был готов к тому, что она не станет ждать его, ведь ему светил реальный срок за пособничество отцу-преступнику, но в глубине его души все-таки копошились обида и разочарование. Отец тоже был где-то в Азкабане, и Элиза была последней ниточкой, связывающей Тео с миром за пределами тюрьмы. Приятно было греться мыслью, что за ледяными стенами его кто-то ждет, поддерживает хотя бы мыслями… Но горькая правда все глубже пускала ядовитые корни, отравляя каждую клетку, что была прежде пропитана любовью к Элизе, ее улыбкам и словам.

Его мысли прервал громкий щелчок железной двери. Тео прислушался. Заключенные удивленно переговаривались, отмечая, что для ужина еще слишком рано. Шаги становились все громче, дежурный продвигался все дальше по коридору. Вдруг в двери камеры зазвенел ключ. Тео вскочил, не веря собственным ушам, но дверь и правда была открыта.

― Нотт! На выход, ― заявил дежурный по этажу — седой старик с грозным видом и весело горящими глазами.

― Но суд же еще нескоро, ― возразил Тео, в страхе цепляясь за изножье кровати.

Дежурный рассмеялся.

― Пришли к тебе, ― ответил он и приглашающе кивнул в сторону коридора. ― Так ты идешь или как?

Тео рад был сменить обстановку хоть на пять минут и радостно уцепился за эту возможность.

― Я вообще-то никого не жду, ― сказал он, шагая по коридору под прицелом палочки. Из сетчатых окошек камер на него смотрели другие заключенные, удивленно переговариваясь.

― Увидишь, ― усмехнулся старик. ― Мы уже насмотрелись.

Они поднялись по узкой лестнице на два этажа и остановились перед глухой серой дверью.

― Один час. И чтоб без глупостей, ― пригрозил пальцем дежурный, ковыряясь в сложном замке.

Тео вошел в скудно освещенную комнату с простым деревянным столом и четырьмя стульями и сразу же оказался в крепких объятиях Элизы.

― Ну наконец-то! ― воскликнула она, жадно ощупывая его похудевшую спину.

― Зачем ты здесь? ― спросил Тео, не отвечая на объятия. ― Я же просил не приходить.

― Я хотела раньше, но меня не пускали. Пошла в Министерство за разрешением, там наткнулась на папу. Он меня запер в комнате на целую неделю, пришлось из окна выпрыгнуть. Я кое-как вправила, но остался синяк, ― нервно тараторила Иза, тыча ему в нос перевязанным запястьем. ― А разрешение — такая волокита…

Тео молча кивнул. Элиза шагнула назад, пытаясь уловить его взгляд.

― Ты не рад меня видеть? ― тихо спросила она.

― Не знаю, ― пожал плечами Тео. ― Я уже свыкся с мыслью, что ты не придешь.

― Но я же пообещала, ― обиженно произнесла Элиза. ― По-твоему, мне нельзя верить? Я принесла тебе кое-что, между прочим. ― Она кивнула на небольшой бумажный пакет на столе.

― И что там? ― без интереса спросил Тед.

― Свитер, несколько булочек, кусок сыра и термос с чаем.

― Термос? ― усмехнулся он, постепенно оттаивая.

― Сюда нельзя приносить ничего заколдованного, ― пояснила Иза. ― Остальное тебе после досмотра отдадут.

― Остальное? И сколько же ты сюда притащила?

Элиза показала две огромных пустых сумки и пожала плечами.

― Сколько смогла. А ты мне даже не рад. ― Она отвернулась и поплотнее закуталась в пушистую кофту.

― Думал, что уже не придешь, ― сказал он, обнимая ее за плечи. ― Прости. Просто…

― Просто тебе проще поверить в мое предательство, чем довериться, ― грустно договорила за него Иза после недолгого молчания. ― Ты всегда такой.

― Так что у нас с чаем? ― поспешил он перевести разговор на более безопасную тему.

― Придется пить прямо из этой штуки, ― ответила Элиза, доставая из пакета маггловский термос. ― Чашки приносить нельзя, а палочку у меня забрали на входе.

Присмотревшись повнимательнее, он заметил, что Элиза изменилась. Плечи стали острее, волосы, обычно чистые и распущенные, были небрежно перетянуты резинкой.

― Так что ты там говорила про волокиту с разрешением? ― спросил он, надкусывая ароматную булочку.

― Ты ешь, а я расскажу. Ножи тоже запрещены, откусывай прямо так, ― велела она, протягивая ему завернутый в целлофан кусок сыра.

― А ты? ― спросил Тед.

― А я поела дома, ― с улыбкой ответила Иза, пряча глаза. ― Ах да, разрешение… Ну, сначала я связалась с аврором, который ведет твое дело, он сказал, что к заключенным пускают только ближайших родственников. Пришлось соврать, что мы почти женаты, найти свидетелей, которые это подтвердили… Было непросто. Да еще папа ставил палки в колеса…

― Но ты все-таки добыла эту бумагу.

― Добыла, конечно. И нашла адвоката. Он, правда, запросил большой задаток, но у него есть план. И мне кажется…

― Скажи своему отцу, что я верну все до кната, ― серьезно сказал Тео.

― Знаешь… Лучше поговорим об этом потом, ― ответила Иза, потирая средний палец, на котором раньше носила кольцо своей бабушки.

― Столько страданий из-за меня… ― Тео виновато вздохнул. ― Прости. Я не думал, что все так закончится.

― Что за чушь? Ничего не заканчивается, ― с вызовом произнесла Иза. ― Я вытащу тебя отсюда. Все только начинается.

― Мне бы твою уверенность, ― ответил он, беря ее за руку. ― Что вы там придумали?

― Адвокат считает, что против тебя у авроров толком ничего нет, кроме метки и родственных связей с осужденным. Он уверен, что деятельное раскаяние поможет.

― И что это значит?

― Выплаты в благотворительные фонды для пострадавших, адресные пожертвования…

― Выплаты? ― обреченным голосом спросил Тед. ― Или Азкабан, или разорение… Одно не лучше другого.

― Это только деньги, ― сказала Иза, присев на колени рядом с ним и положив голову ему на колени. ― Зато мы будем вместе.

Тео виновато кивнул, поглаживая ее по голове.

― Да… А папа что говорит?

Элиза встала и отвернулась, уставившись в стену.

― Я у тебя пока живу. Ты не против, надеюсь, ― тихо сказала она, передернув плечами.

― Значит, серьезно поцапались. ― Тео обнял ее сзади и уткнулся носом в шелковистую шею. ― Не хочу, чтобы ты из-за меня с отцом ссорилась. Не хочу, чтобы ты оставалась совсем одна.

― Я не одна, ― ответила Иза, поворачиваясь к нему. ― У меня же есть ты.

― Но я могу надолго здесь остаться, ― задумчиво сказал Тео, но, заметив ее замешательство, поспешил договорить: ― Нет, адвокат — это здорово. Но это еще не гарантия свободы.

― Значит, найду работу, буду тебя навещать.

― Могла бы выбрать себе парня без проблем, ― вздохнул он.

― Это мы обсуждать не будем. ― Элиза поцеловала его в губы, залезая теплыми ладонями под рубашку. ― Пей чай, пока теплый. У вас тут холодно.

Тео сделал несколько глотков из термоса и улыбнулся.

― Довольна?

― О делах ты поговоришь с адвокатом, он обещал зайти на днях. Рассказывай, как ты здесь живешь?

― Захватывающе. ― Он закатил глаза. ― Хочу — на левом боку лежу, хочу — на правом.

― А кушаешь хорошо? ― спросила Иза, поглаживая его щетину. ― Подружился с кем-нибудь?

― Иза! ― шутливо возмутился Тео. ― Ну что ты как мамочка? Это же не летний лагерь!

― Прости, прости. Просто переживаю. Ты похудел, ― отметила вслух она, вновь пощупав его ребра.

Ущипнув ее за попку, он ухмыльнулся:

― Ты тоже. Я-то понятно, тюремную гадость ем. А ты чего?

― А я готовить не умею, ― стыдливо прошептала Иза, зарываясь лицом в его рубаху.

― Эх ты…

― Но тебе я принесла жареную курицу, колбасу. Ешь сразу, пока не испортилось, ― напутствовала она. ― И парочку помидоров. И…

― Разберусь! ― прервал он. ― Так там что, два мешка еды?

― Еще теплая одежда, белье, плед… книжки. Маггловские, правда, ― Иза поджала губы, ― но ты же знаешь, сюда нельзя…

― Приносить ничего волшебного, ― договорил за нее Тед. ― Придется мне читать женские романы.

― Нет там романов! ― обиженно воскликнула Элиза и стала перечислять: ― Детектив, фантастика, рассказы о природе…

― А какой-нибудь интересный журнальчик? ― игриво подмигнул он. ― Мне здесь так одиноко…

― Порнушку приносить не буду, даже не проси! ― Элиза кокетливо шлепнула его по руке. ― У тебя есть я.

― Тогда, может, перейдем от болтовни к делу? ― промурлыкал он, целуя ее в шею.

― Нельзя, мужчина на входе сказал, что интимные визиты разрешены только супругам. И вообще, ― она уперла руки в бока, ― ешь булочки.

― Авроры еще не закончили у меня дома? ― разочарованно спросил Тео.

― Что-то сломали, что-то унесли… Но ты не переживай, я приглядываю.

― Не сомневаюсь.

Вечером он смог впервые за долгое время умыться с ароматным мылом, расчесаться, выдрав пару клочьев свалявшихся волос. Укрывшись теплым собственным пледом, он подумал, что жизнь не так плоха, как казалось, и открыл одну из принесенных Элизой книг.

― И давно ты стал читать маггловские книги? ― спросил Малфой.

― Элиза приносила. Она навещала меня в Азкабане после войны. Там была книжка о том, как парень захотел посмотреть на динозавров и использовал машину времени. Раздавил бабочку и фатально изменил ход истории.

― Ну, давай искать твою… бабочку.

Малфой отыскал на чердаке кипу бумаг, исписанных лишь с одной стороны, и склеил из них с помощью магии одно большое полотно, а Тед сдвинул всю мебель в гостиной к стенам, освобождая место. Несколько часов Тео рисовал схему, вспоминая по ходу, что с чем может быть связано, а Драко было велено не мешать и не задавать глупых вопросов.

Разложенная на полу схема выглядела сложной и запутанной. Круги и прямоугольники были связаны причудливыми вензелями, а над разномастными стрелочками стояли неразборчивые пометки.

― Иди сюда, ― громко позвал Тео. ― Можем начинать.

― Ну и что это? ― спросил вошедший в гостиную Малфой, презрительно глядя на огромный лист. ― Как там помогут твои художества?

― Начнем с самого конца, ― сказал Тео, усаживаясь на пол и тыча карандашом в одну из фигур. ― Чем я занимаюсь сейчас?

― Тычешь карандашом в прямоугольничек, ― ухмыльнулся Драко.

Тео раздраженно посмотрел на него. Подумать только: Элиза гниет в сырой земле, Астория в отчаянии может прибегнуть к темной магии, а он брызжет ядом!

― Не время для шуточек! Род занятий, семейное положение? С кем общаюсь? ― спросил он, приготовившись записывать.

Малфой почесал затылок и уселся рядом.

― Слышал от бывших однокурсников, что ты сильно пьешь и занимаешься то ли скупкой краденого, то ли еще чем-то таким… Пару лет назад магглы арестовали тебя за торговлю наркотиками, ― заговорил он. ― Приятель из отдела по связям с магглами говорил.

Тео тяжело вздохнул, вспомнив гору бутылок в кухне и свой болезненный вид в зеркале.

― Дальше, ― попросил он, взяв себя в руки.

― Про жену или подружку не слышал, ― задумчиво сказал Малфой.

― Не слышал или ее нет? ― поторопил Тео.

― Пораскинь мозгами. Мы здесь второй день, а к тебе никто не пришел. К тому же, ― Малфой виновато потупился, ― во время ревизии я не нашел ни косметики, ни одежды, ни забытых трусиков. Никаких признаков постоянной женщины.

― Так и запишем. ― Тео внес информацию в прямоугольник. ― Друзья?

― Запиши «подозрительные типы с Ноктюрн-аллеи», так вернее всего будет. Я пару раз на тебя там натыкался.

Хотелось спрятать лицо в ладонях и завыть. Одна мысль о том, кем он стал благодаря черствости и слепоте, была унизительной, почти невыносимой. Но только схема могла помочь восстановить картину прошлого и вернуть Изу и Неда. Собрав волю в кулак, Тео перешел по стрелке к большому кругу.

― Теперь об Элизе. Что с ней произошло? ― спросил он, морально приготовившись к длинной истории.

― Это легче. Мы когда-то неплохо общались, ― кивнул Малфой. ― Но давай лучше начнем с начала, мне так проще.

Тео передвинул карандаш по цепочке почти в самый низ листа и поднял голову, выражая готовность слушать.

― Она залетела где-то перед началом седьмого курса, ― заговорил Драко, постукивая пальцем по колену. ― Поэтому Хогвартс не закончила. Ее отец уговаривал ее остаться с ребенком дома, но Элиза решила жить со своим парнем. Как его? Ну, тот высокий с Рейвенкло… Она еще ходила с ним в Хогсмид на День Святого Валентина на пятом курсе. Всю кафешку тошнило от их лобызаний.

― Помню-помню, ― ответил Тео. Пальцы непроизвольно сжались в кулаки. ― Не отвлекайся.

― Родила мальчика под самый конец войны, ушла из дома и надолго пропала. Мы думали, что она живет с этим парнем и просто не хочет общаться. Через пару лет ее отец встретил его на Диагон-Аллее с другой девушкой, затеял скандал у всех на виду. Оказалось, что она забрала сына и ушла.

― Как ушла? Куда? ― удивился Тео, забыв о писанине.

― Что-то у них не сложилось, ― пожал плечами Драко, ― и Элиза ушла. Устроилась работать в маггловскую кофейню в какой-то деревне и связалась с одним из бывших слизеринцев. Уилл. Фамилию не помню, даже не спрашивай. Намного старше нас, выпустился за пару лет до нашего распределения. Он после войны увяз в криминале, занимался наркотиками и контрабандой темномагических предметов.

― Зачем же тогда она к нему ушла?

― Кто ее знает. Говорила, что никому больше не нужна с ребенком, что не хочет мешать отцу строить собственную жизнь… Отец пригрозил, что заберет у нее ребенка, если она не прекратит путаться с преступником. Элиза на время вернулась домой, казалось, все наладилось. А потом снова сбежала вместе с сыном. Этот Уилл то ли запугал ее, то ли уже впутал в торговлю дурью… Но возвращаться она наотрез отказалась и снова исчезла на несколько лет. Ее искали, но все без толку.

― И что потом? Ее что, убили? ― спросил Тео, тяжело сглотнув. Карандаш выпал из рук.

― Не перебивай, ― попросил Драко. ― Потом ее папаше пришло письмо. Детский почерк, куча ошибок, следы слез… Я его видел. Давно, но помню, будто вчера. Просьба о помощи. Ее сын, Ричард, писал, что Элизе очень плохо. Не знаю, как он его отправил, наверное, передал кому-то из друзей или знакомых… Догадливый мальчишка.

― Ее нашли?

― Нашли. Оказалось, что Уилл ее сильно бил. Потом стало доставаться и Ричарду, но уйти она уже не могла. Элизу доставили в больницу со множеством переломов и синяков, нашли следы алкоголя и наркотиков в крови. Несколько недель пролежала под круглосуточным контролем. За это время Уилла нашли и арестовали. Ее отец подключил нужные связи, приплатил кому надо, и тот сгинул в камере через пару недель после ареста. Видимо, папаша хотел обрубить все нити, связывающие Элизу с наркотиками. Не могу его винить. Я видел ее тогда в больнице. Жуткое зрелище. Вырывала волосы клочьями, сдирала кожу до крови…

― И что? Она вернулась к отцу? ― подгонял Тео, пытаясь отогнать кошмарные образы.

― Ненадолго. Он уговорил ее пройти реабилитацию, поменял тонны галлеонов на фунты, отправлял в лучшие клиники. Но было поздно. Я точно знаю, Элиза хотела бросить. Ради сына, ради отца. Но уже не могла, понимаешь? Что-то в ней надломилось. Она наделала долгов, ввязалась в криминал ради денег. За ней стали приходить опасные типы, искать, угрожать… Ее отец забрал Ричарда и уехал, чтобы спасти хотя бы ребенка. Не знаю точно, что с ней было в последние три года, но слухи ходили разные. А несколько месяцев назад ее нашли в квартире в маггловском городке в Уэльсе. Дальше сам понимаешь.

― Передозировка? Болезнь? ― спросил Тед бесцветным голосом.

― Самоубийство. Эксперты нашли записку. Прощения просила… Ну, за то, что столько крови попортила родным, что не смогла найти сил на борьбу. Писала, что не может больше жить с грузом вины. Как будто ее отцу и сыну от этого легче… Ричард просился на похороны, но его оставили с моей матерью. Закрытый гроб, парочка близких и друзей… Ужасный день. Даже ни одного журналиста. Отец Элизы заявил, что лично пришибет без палочки любого представителя прессы, который посмеет туда заявиться.

― И где они теперь? Ну, ее отец и сын.

― В Нормандии. По крайней мере, моя мать так говорит. Мальчишке через год в школу, но я сомневаюсь, что дед отпустит его в Хогвартс. Да и вообще куда-либо. Ричард — единственное, что у него осталось.

― Ясно, ― все так же бесцветно ответил Тед. ― Яснее некуда, мать твою!

Бросив записи, он вскочил на ноги и пулей вылетел из дома через заднюю дверь.

― Ты куда? ― крикнул ему вслед Малфой.

― Перерыв! ― ответил он, захлопывая дверь ударом ноги.

Сев на ступеньку, Тео достал полупустую пачку сигарет, найденную в прикроватной тумбочке. Идея исправить прошлое с помощью маховика времени оказалась не просто глупой. Сделав всего два поворота металлического колеса, он собственными руками уложил Элизу в могилу. Будь он с ней рядом все эти годы — ничего бы не случилось. Ни ранней беременности, ни побоев, ни наркотиков… ни бессмысленной смерти. Почему же с его проблемами она бороться могла, а со своими не справилась? В прежней жизни Иза всегда была веселой и смелой, с легкостью находила выход из трудностей, перед которыми опускал руки он сам. На каждую беду у нее был готов запасной план. Казалось, что страхи, депрессии и чувство бессилия мучают только его самого, а Элизе плохо не бывает никогда. Тед задумался о том, как мало знал о ее внутреннем состоянии. Что она на самом деле чувствовала, о чем думала? Он много лет не говорил с ней по душам, упиваясь собственной депрессией и чувством вины. Было ли ей плохо из-за его отчужденности? Как влияли на нее их общие трудности? Вопросы, ответов на которые Тео не знал… И уже не узнает, если не найдет способа вернуться домой. Он зажег очередную сигарету и закашлялся от едкого дыма.

― И надолго у нас перерыв? ― спросил приземлившийся рядом Малфой, жестом попросив сигарету. ― Я думал, ты хочешь разобраться побыстрее.

― Почему так получается? ― отстраненным голосом заговорил Тео. ― Все было так хорошо… Мы жили вместе, спали в одной постели, растили сына… Почему мне казалось, что этого мало? Если бы я не зациклился на идее вернуть деньги и перспективы — она была бы жива.

― Дело ведь не только в тебе, ― задумчиво произнес Драко. ― Я много раз думал об этом… У Элизы ведь были друзья, подруги, отец, который за нее убить готов. И рядом никого не оказалось. Подруги вышли замуж и не вспоминали о ней, отец отпустил ее, восемнадцатилетнюю девчонку, в свободное плаванье.

― Хоть его не трогай. Он за свою ошибку заплатил сполна. ― Тео покачал головой. ― И все из-за меня… Лучше б я и правда сдох.

― Нет-нет, ― перебил его Драко, распаляясь с каждым словом. ― Не забирай у всех нас эти сомнительные лавры. Она же была еще ребенком, сама не знала, чего хочет, на что способна. Отец не должен был ее отпускать. Но отпустил же! Он взрослый человек, вдвое старше тебя. Папаша ее ребенка? Ты бы искал встреч с сыном, если бы Элиза ушла от тебя? А он не искал. Зайди он хоть раз навестить Ричарда — мог бы заметить, в какую беду она попала. Но он наплевал. Тоже виноват не меньше твоего. А я? Нет, мы с Элизой никогда не были особенно близки, общались мельком. Но я же знал, что она мне не чужой человек. Что мне стоило послать ей письмо, просто спросить: «как дела?»? Я тоже виноват. Знаешь, ― взмахнул руками он, ― а давай все возьмем и сдохнем!

― И к чему эта тирада? ― спросил Тео, затушив сигарету о землю, где раньше была цветущая клумба.

― К тому, ― твердо сказал Малфой, тряхнув его за плечи, ― что каждый из нас совершает ошибки, а потом спрашивает себя: «мог ли я что-то изменить?». И ни один из нас никогда не узнает ответа. Тебе выпал уникальный шанс — ты знаешь, что твое присутствие в жизни Элизы сделало ее счастливой. Да, ты поломал много жизней, но можешь все исправить. Только для этого нужно не жевать сопли, а идти и докапываться до истины.

― Ты прав, конечно, ― грустно сказал Тед и посмотрел на яркий закат. ― Вот только я не знаю, была ли она когда-нибудь по-настоящему счастлива со мной.

― Я видел фотографию. Ну, ту, которую ты оставил на кладбище, ― пояснил Драко. ― Улыбается, радуется жизни. Всяко лучше, чем кормить червей. И тесть твой уж наверняка счастливее в той, другой реальности.

― Он меня ненавидит, ― ухмыльнулся Тео. ― И не упускает случая мне об этом напомнить.

― Хреновый зять лучше, чем мертвая дочка.

― Что с ним стало?

― Постарел в два счета, ― ответил Драко, бросая сигарету в лужу. Отражение закатного солнца покрылось рябью. ― Ему и пятидесяти нет, а уже с сердцем неважно. Да и с головой… не все в порядке. Внука от себя ни на шаг не отпускает. Сделает из парня социофоба.

― Где ты таких слов набрался, приличный чистокровный мальчик? ― усмехнулся Тео, вставая со ступеней. Подул северный ветер, напомнив о теплых руках Элизы, которые всегда согревали его в ветхом родительском доме.

― Мы с Асторией как-то ходили к маггловскому психологу. Знаешь, специалист, который придумывает тебе проблемы, чтобы потом дать нелепый совет, как от них избавиться. Вроде: «ах, у вас проблемы с близостью? Обнимайтесь шесть раз в день три недели подряд!». Идиотизм, но Астория в восторге.

― Какой… нестандартный взгляд на психологическое консультирование, ― саркастично процедил Тед, направляясь обратно в дом.

― Тебе-то откуда знать?

― Иза мне такие книжки тоже в Азкабан приносила. Всякие «Как справляться с трудностями?» и «Как сохранить самообладание».

― Помогало? ― язвительно спросил Малфой.

― Честно? Не очень. Нет, пару дней я честно здоровался по утрам с солнышком, пытался отвлечься на повседневные дела...

― А потом?

― А потом устал перекладывать вещи из угла в угол и забил.

Они громко захохотали и скрылись в доме.

Заполнив схему примерно на половину, они отправились спать лишь когда за окном уже занимался рассвет. Белых пятен оставалось достаточно. Драко ничего толком не знал о последних годах Элизы в школе, а Тео понятия не имел, откуда начать наводящие вопросы. Наскоро позавтракав подгоревшими тостами, они вновь переместились в гостиную.

― На чем мы остановились? Устал как собака, ничего не помню, ― произнес Малфой, протирая все еще сонные глаза.

Тео посмотрел на последние выведенные им накануне каракули и пожал плечами.

― Сам не помню. Кажется, остановились на шестом курсе, ― ответил он, садясь на край огромного листа. ― Смерть Дамблдора, нашествие Пожирателей на Хогвартс… Дьявол. Пока все совпадает. Понятия не имею, что за…

― Говоришь, вы с Элизой встречались с конца пятого курса? Я ничего такого не помню, ― попытался сосредоточиться на главном Драко.

― Это ничего нам не дает. Ты и в моем прошлом курса до седьмого ни о чем не подозревал.

― Надеюсь, я не наткнулся на вас где-нибудь в пустом классе. ― Драко поморщился от отвращения. ― Смотреть на ваши лобызания… Мерзость какая.

― На седьмом курсе она часто приходила к нам в общую спальню по ночам, ― ответил Тео, потирая замерзшие плечи.

― Нет-нет, молчи, я ничего не хочу знать про ваши… ― замахал руками Драко.

― Ничего такого, просто спали в одной кровати, ― уверил Тед. ― Ей было страшно одной.

― И ты не воспользовался моментом? Не верю! ― Малфой похабно ухмыльнулся.

― Нет. Не мог с ней так поступить.

― А что такого? Хорошенько потискать девушку, которая сама лезет к тебе в постель — это не преступление.

― Не будем об этом, ладно? ― попросил Тео.

― Просто спросил. Но когда Панси не давала мне проходу, я времени не терял. Нельзя взять, так хоть пощупать…

Тео бросил карандаш и вздохнул. За те годы, что прошли в этой реальности без его участия, Малфой изменился, стал более вдумчивым, более терпимым… Конечно, налет прежнего высокомерия все еще чувствовался, но уже не был таким очевидным. Раньше Тео не стал бы делиться с ним мыслями или ощущениями, опасаясь быть осмеянным. В школе тот был заносчивым и ядовитым, но теперь… Или Тео просто не присматривался, а Малфой был таким же одиноким в школьные годы, как и он сам? Возле него всегда вились дружки и девчонки, но Тео ни разу не слышал, чтобы Драко разговаривал с ними о чем-то по-настоящему важном. Молча поразмыслив пару минут, он решил, что поделиться подозрениями с Драко — не такая уж и плохая идея.

― Помнишь, ― тихо сказал Тед, прищуриваясь и откладывая карандаш, ― на третьем курсе мы сражались с боггартом?

― Да, ― кивнул Драко. ― У меня была здоровенная охотничья собака. Когда мне было лет десять, отец взял меня на охоту. Эта дрянь вцепилась мне зубами прямо в ногу. Прокусила до кости. До сих пор помню, как мама вопила, когда увидела…

― Славное время, ― ностальгически вздохнул Тед. ― Тогда зубастые монстры еще казались страшными.

― Сейчас все иначе, ― согласился Малфой. ― К чему ты вдруг это вспомнил?

― Элиза тогда выбежала из класса, отказалась от встречи с боггартом. Весь день не появлялась на занятиях.

― И что?

― Мне она уже тогда нравилась, и я подслушал часть ее разговора с Люпином. Она рассказала, что ее отец схлопотал срок за пособничество Волдеморту после первой войны, когда она была еще совсем маленькой, а ее отправил к родне во Францию.

― Мать рассказывала мне.

― И там с Изой случилось что-то плохое. Кажется, она сама не помнила, что именно, но говорила, что ей часто снятся какие-то колени, синяки и чувство стыда.

― Думаешь, к ней кто-то приставал? ― спросил Малфой. ― Трудно поверить. Элиза всегда была приветливой, открытой…

― Почти уверен. В школе она ни разу не дала мне зайти дальше поцелуев. Говорила, что мечтает об идеальных отношениях, но… мне кажется, она безумно боялась.

― Если она тебя боялась, зачем тогда прибегала к тебе в постель? ― подозрительно спросил Драко.

― Искала защиты, наверное, ― задумчиво ответил Тео. ― Элиза и правда плохо спала. Ворочалась, часто просыпалась, оглядывалась, будто ее кто-то преследовал… Лишь через пару лет брака проблема стала сходить на нет.

― Может, смогла забыть?

― Не думаю. ― Тео покачал головой. ― Однажды Нед увидел белку и захотел понаблюдать за ней, ушел довольно далеко от дома. Мы искали его часа два. Иза чуть с ума не сошла. Но она всегда умела бороться со страхом. В отличие от меня…

Малфой прищурился и отсутствующим взглядом уставился в окно.

― Как думаешь, ― спросил он, ― чего ты больше всего боишься сейчас?

Тео задумался над неожиданным вопросом. Детские страхи перед уродливыми существами давно ушли, уступив место куда более серьезным. Теодор уже не боялся ни дементоров Азкабана, ни бедности. Слишком много раз он подходил к краю и чувствовал гнилостное дыхание смерти, чтобы страшиться мелочей. Ответ на вопрос пришел сам собой.

― Я боюсь их разочаровать, ― тихо сказал он, закрыв глаза.

― Кого?

― Элизу, Неда. Я ведь только из-за этого придумал идиотский план с маховиком. Считал, что подвел их. ― Тео смял пальцами край листа и запрокинул голову в приступе бессильной злобы.

― Ты же не виноват… ― осторожно начал Драко.

― Попал в Азкабан, разорился, стал изгоем? Да-да, в моем мире дела у меня идут ненамного лучше.

― Полоса неудач. Ты не виноват.

― Я знаю это. Головой понимаю. Но сердцем чувствую, разрушил жизни самых близких людей. ― Глаза защипало, а в горле встал ком. Хотелось кричать и рвать на себе волосы. Тед зажмурился, подавляя никчемные порывы. ― Иза же привыкла к хорошей жизни: еда, одежда, домовики… А у нас временами даже есть было нечего. Она и колдовать-то почти перестала.

― Почему? ― Глаза Драко расширились от удивления.

― Не хотела или уже не могла… Не знаю. Мне кажется, она винила магию в своих бедах, хотела отвергнуть волшебную часть своего естества. Каждый раз, когда я видел, как она часами скребет сковородки и драит полы, мне становилось стыдно. Не свяжись она со мной − могла бы и дальше жить как принцесса.

― Но ты же не говоришь, что она винила тебя, ― заметил Малфой.

― Она меня никогда не упрекала. Разве что пару раз перед рождением Неда. Хотела, чтобы я нашел работу, ― продолжал Тед. ― Когда появился Нед, мне стало еще хуже. Я постоянно думал о том, что ему придется идти в школу в обносках, терпеть насмешки, начинать карьеру с самых низов…

― У тебя хоть сын есть, ― с горечью сказал Малфой. ― Я бы многое отдал, чтобы и мы с Асторией могли иметь ребенка.

― Только отец ему достался никудышный. Уделял пробиркам и ступкам гораздо больше времени, чем родному сыну. ― Тео рвано вздохнул и почти шепотом закончил: ― Боялся, что однажды ему будет за меня стыдно.

― Ты вернешься, ― ободряюще заявил Драко, окончательно проснувшись и похлопав его по плечу.

Тео кивнул головой и встал.

― Я должен найти способ. Глупо позволять нашей истории закончиться так глупо. Хотя и начало было глупое.

― До сих пор не могу поверить, что Элиза встречалась с тобой, ― сказал Драко, тряхнув головой. ― Не пойми неправильно, но ты же всегда был занудным книжным червем. Я думал, хорошеньким девчонкам нравятся спортсмены и сорвиголовы. Как только ее угораздило?

― Сам не понимаю. Вспоминаю — и кажется, что мы с ней вели себя как полные идиоты в начале.

― В подростковом возрасте все так себя ведут, ― усмехнулся Драко.

― Нам всем пришлось быстро повзрослеть, ― задумчиво произнес Тео, покрутив карандаш в пальцах.

День посвящения в Пожиратели смерти был самым ужасным в его жизни. Теодор долго упирался, но отец убедил его, что это неизбежно. Темный Лорд уже наказал семью Малфоев за ошибку Люциуса, и Нотт-старший не хотел быть следующим. Тео исполнилось семнадцать еще в октябре, но присоединяться к Пожирателям он не торопился. Лишь прямая угроза жизни отца заставила его согласиться. Потерять еще одного родителя значило бы остаться на свете совсем одному.

Тео долго убеждал себя, что всего раз поучаствовать в рейде — небольшая цена за жизнь единственного родителя, но реальность оказалась страшнее, чем он себе представлял. Его на пару с каким-то семикурсником забрали во время одного из походов в Хогсмид весной. Аппарировав в паре с одним из Пожирателей на окраину полумагической деревни Аппер-Фледжли, Тео чуть пошатнулся. Несмотря на то, что лицензию на аппарацию он получил еще во время рождественских каникул, длинные перемещения все еще вызывали головокружение и слабость. Кто-то из старших построил новобранцев в шеренгу и стал оглашать задания.

― Макмерфи — дом старухи вон в том конце, ― указал он пальцем на двухэтажный дом с синей крышей. ― Ее внук неплохой зельевар, но присоединяться к нам не торопится. Пора его припугнуть. Бабка довольно дряхлая, проблем не доставит даже такому тупице, как ты.

Сквозь прорезь на маске пожирателя промелькнула гнилозубая злая ухмылка.

― Галлахер, ― продолжил он, ― пойдешь к одной симпатичной ведьмочке. У нее есть древняя книга о толковании пророчеств, единственный экземпляр, и Темный Лорд хочет его заполучить. У девки куча детей, используй одного из них. Пусть отдаст книгу сама. Нотт, ― обратился он к Теду, ― пойдешь в дом для престарелых волшебников. Нам нужен Октавиус Пеппер.

― И что с ним делать? ― нагло спросил Тео.

― Он ведет пропагандистскую работу среди стариков. Я бы наплевал на эту кучку старых пней, но Темный Лорд считает, что Пеппер опасен. Ребята, ― кивнул он на шептавшуюся неподалеку тройку взрослых Пожирателей, ― его повяжут, а ты просто смотри, учись и не путайся под ногами.

― А если что-то пойдет не так? ― робко спросил русый паренек лет двадцати, которого назвали Галлахером.

― Ты пойдешь не один, тебя подстрахуют. А если что не так… ― Пожиратель красноречиво провел ребром ладони по горлу. ― Всем придется несладко.

Парень кивнул и растерянно огляделся в поисках сопровождающих. Тео посмотрел на группку, с которой предстояло работать ему самому. Те с палочками наготове направились к заднему двору дома престарелых.

― Какой план? ― спросил один из них.

― Заходим, забираем старика и уходим, пока не поднялся шум, ― ответил другой.

― Разве мы не повеселимся? ― произнес низкий женский голос с шипящими интонациями. ― Мы должны показать мальчику хороший пример.

Тео заподозрил, что под плащом и маской скрывается Беллатриса Лестрейндж, о подвигах которой с ужасом в глазах рассказывал даже его многое повидавший отец. О кровожадности этой женщины ходили легенды, и Тео совершенно не хотел становиться свидетелем ее работы.

― Тебе понравится, дорогой, ― сказала она, отставая от мужчин и по-матерински обнимая его за плечи. ― Кровь завораживает.

Тео счел, что благоразумнее всего будет согласиться и не злить психопатку.

― Не сомневаюсь, мадам, ― ответил он, стряхивая ее руки.

Тео не любил, когда кто-то нарушал его пространство. В детстве его обнимала мама, после смерти которой он не подпускал никого так же близко. Теперь же у него появилась Элиза, объятия которой возвращали давно потерянную радость человеческого участия. Прикосновения же этой женщины заставили почувствовать себя грязным. Сама суть нежного и ласкового жеста была извращена ею.

― Твоему отцу не хватает преданности нашему общему делу, ― нашептывала она прямо в ухо. ― Какой стыд для представителя древнего и прославленного рода… Темный Лорд возлагает на тебя большие надежды. Скажи мне, заслуживаешь ли ты чести стать нашим соратником?

Конечно, Тед не верил, что Волдеморт имеет на него какие-то далеко идущие планы. Скорее, тот просто хотел иметь контроль над как можно большим количеством чистокровных. А вербовка целых семей позволяла дергать марионеток за несколько ниточек сразу.

― Не вижу смысла в болтовне, мадам, ― ответил он, чуть поразмыслив. ― Намерения нужно доказывать делами.

― Умница, ― возбужденно прошептала она, поглаживая его по щеке.

Тео с трудом сдержался, чтобы не оттолкнуть ее прямо на землю. Навязчивые прикосновения ее когтистых пальцев внушали отвращение.

Тихо перемахнув через невысокий забор на задний дворик дома престарелых, Пожиратели бесшумно открыли окно и стали по одному проникать внутрь. Очутившись в темной комнате, Тео прищурился и осмотрелся: у стен стояли круглые чайные столики с разномастными стульями, на кособокой книжной полке он смутно разглядел коробки с настольными играми. Гостиная. Кто-то из старших махнул рукой, приглашая остальных следовать за ним, и пошел вверх по скрипучей лестнице.

Тео не хотел покидать уютную гостиную, ясно понимая, что ждет его наверху. Что будет со стариком, если он не сможет выполнить задание Волдеморта? Секунду поколебавшись, Тео принял решение и поднялся наверх. Кто-то из старших мужчин толкнул первую же дверь, всматриваясь в темноту, и вдруг…

― А-а-а-а! ― завизжала дряхлая старуха в голубой ночнушке и сетке для волос, направляя на них зажженную палочку.

Кто-то сразу же наложил на нее заклятье немоты, но она не растерялась и стала колотить ложкой по металлической шкатулке, поднимая переполох в доме престарелых. Кто-то из Пожирателей подскочил к ней, вырывая ложку из рук и заваливая старуху на пол. Мелькнула палочка, послышалось тихое бормотание, и из дряблого горла с тошнотворным клокотанием пузырями пошла кровь. Старуха попыталась лягнуть мучителя и вырваться, но через несколько секунд затихла. Ее седая голова со сбившейся сеточкой безвольно упала набок. Белесые глаза застыли. Тео сглотнул, подавляя рвотный позыв, принесенный ржавым запахом крови.

Привлеченные шумом старики выглядывали из комнат и в ужасе кричали при виде расползавшейся алой лужи. Пожилой мужчина в ночном колпаке вместо волшебной палочки держал наготове сырную и пытался с ее помощью проклясть нежданных гостей. Еще один старик в страхе ухватился за маггловские ходунки, пытаясь скрыться в спальне, но ему в спину тут же попало разрывающее заклятье. Кровавые ошметки полетели во все стороны, покрывая потертый ковер и выцветшие обои в цветочек. Тео обернулся. Беллатриса безумно хохотала, плотоядно слизывая с лица капли крови.

Раньше ему не очень удавались невербальные чары, но шок благотворно сказался на его способностях. Тео сжал палочку, запечатывая двери еще не открывшихся спален. Вряд ли Пожиратели станут прочесывать все комнаты подряд в поисках объектов для своих мерзких развлечений. Завтра кто-нибудь придет и найдет запертых стариков. Да, они отжили свой век, но не заслужили быть растерзанными ради потехи кучки сумасшедших. Оставалось лишь надеяться, что Темный Лорд не узнает об этом неуместном милосердии. Об этой слабости.

От запаха крови глаза застелила пелена. Главарь группы вышел из комнаты, волоком таща за собой беспомощного сухонького мужчину, спеленатого связывающими чарами.

― Уходим, ― проревел Пожиратель. ― Мы здесь не ради бойни. Незачем привлекать внимание. Прибери здесь, ― велел он второму. ― Нас уже ждут.

― Мы так веселились, ― разочарованно протянула Беллатриса. ― Ведь правда, мой сладкий?

Тео понял, что она обращается к нему, но сказать ничего не смог. Он вовсе не считал убийства развлечением. По его мнению, куда лучше было убить нежелательных свидетелей обычной Авадой. Легко, быстро и безболезненно… К счастью, от ответа его спас очередной приказ главаря.

― Убираемся. Скоро здесь будут авроры. Нельзя, чтобы они застали нас врасплох.

Они вышли через парадную дверь. Беллатриса издала победный клич, и вся группа аппарировала.

* * *

Тео сидел на полу в темном мужском туалете и прикладывал горящее от боли предплечье к ледяному кафелю. Ни повязки с лечебными компрессами, ни обезболивающие отвары не помогали. Черная метка пульсировала, рука немела.

«Надеюсь, ты оценишь проявленное мною доверие», ― шипящий голос Волдеморта отдавался болью в висках.

После задания их собрали в темном пустом зале, где наградили метками за удачу. В этот раз преуспели все. Галлахер с хохотом рассказывал, как наложил Империус на ребенка и попытался заставить того убить родителей. Сопровождавшие его Пожиратели кивали и похлопывали его по плечу, поощряя творческий подход. Второй парень справился хуже, случайно перепутав заклятья и убив старуху, которую должен был лишь запугать. Но хвалили и его.

Тео получал метку последним. Отец попытался ободряюще улыбнуться ему из толпы, но Теду было все равно.

«Мы так веселились. Ведь правда, мой сладкий?» ― доносилось откуда-то из недр памяти.

Убийцы. Психопаты. Больные люди. Вот, кто они такие. И теперь он один из них. Во время задания ему казалось, что он вот-вот проснется в ледяном поту в своей постели под изумрудным пологом. Запах ног Крэбба, громкий храп Гойла… Кошмар расплывется и окажется просто сном. Но долгожданное пробуждение так и не наступило.

Уже второй день он избегал встречи с Элизой. Тед просто не был готов узнать, что она думает о нем теперь.

― Ты здесь? ― раздался ее голос из дверного проема. ― Как темно.

Элиза осветила палочкой раковины и шагнула к нему.

― Я не очень хочу сейчас разговаривать, ― хрипло сказал Тео. ― Прости.

― Я знаю, ― спокойно произнесла она. ― Подслушала, как Малфой шептался с Гойлом. Я знаю, что ты… Ну…

Она кивком указала на его левую руку и присела рядом.

― Тогда зачем пришла? ― спросил он, отодвигаясь подальше.

Иза сделала вид, что не замечает его холодности.

― Я не стала бы ходить ночью по мужским туалетам ради другого.

Тео уткнулся головой в колени. Она придвинулась ближе и положила голову ему на плечо.

― Это больно? ― спросила она, погладив его левую ладонь.

― Будто кожу сдирают, ― прошептал он. ― Но боль — это не самое страшное.

― Тебе пришлось кого-то убить? ― В ее голосе не было и тени испуга или неприязни.

― Только смотреть. ― Тео спрятал лицо в ладонях. ― Не хочу об этом…

― Ты видел… его?

― Еще как. Вывернул наизнанку все мои мысли… Сказал, что старики уже не смогут послужить общему делу, и жалеть их незачем.

― Так теперь будет с каждым, да? ― задала вопрос Элиза, грустно вздыхая.

― Только не с тобой. ― Тео поднял голову и крепко сжал Элизу в объятиях. ― Девушек он не вербует.

― Значит, он и обо мне узнал?

― Наверное, ― виновато ответил Тео.

Элиза прижалась к нему сильнее. Тепло ее мягкого тела согревало. Рука ныла уже не так сильно. Мог ли Темный Лорд с помощью метки следить за ним? Тео уж стал думать о том, в каких книгах можно почитать о действии подобных чар, как вдруг Иза заговорила вновь.

― Ты тоже видишь фестралов, ― прошептала она, ― значит, ты видел чью-то смерть раньше?

― Я был рядом, когда умерла мама. Она болела, ― кивнул Тео. Никогда прежде он не рассказывал никому о той ночи. ― Я рисовал возле ее кровати, когда она перестала дышать.

― Бабушка подарила мне свой перстень прямо перед смертью, ― сказала Элиза, показывая кольцо с голубым камнем на левой руке. ― Она часто брала меня к себе на колени и рассказывала про их с дедушкой молодость. А в тот раз… Я думала, что она просто заснула.

― После смерти мамы отец остался ближе всех. Из-за него я и… ― Тео показал выжженный на коже предплечья узор.

― Не надо, ― Иза приложила палец к его губам, ― не сейчас.

Она тесно прижалась к нему, целуя его в шею, и расстегнула верхние пуговицы блузки, позволяя его рукам зайти чуть дальше обычного.

― Зачем сейчас? ― спросил он, отрываясь от шелковистой кожи на ее ключицах.

― Потому что «потом» может не быть, ― ответила Элиза, вытаскивая из волос заколку.

Мысль загоралась и ускользала от него. Тео понял, что нащупал что-то очень важное, но никак не мог понять, что именно. Конечно, воспоминания о том, как он впервые трогал женскую грудь, не имели особого значения для хода истории, но… Было что-то еще.

― Что? ― всполошился Драко.

Тед заметил, что сломал грифель карандаша, бездумно тыча им в бумагу. На листе появились мелкие дырочки. Прямо возле его имени в самом первом заполненном мелким почерком прямоугольнике.

― Семейное положение, ― вслух прочитал он.

Малфой непонимающе посмотрел на него.

― Все нормально? Ты что-то побледнел.

― Семейное положение, ― задумчиво повторил Тео.

Драко обеспокоенно заглянул ему прямо в глаза.

― Может, водички?

Мысль никак не попадалась. Тео запустил пальцы в волосы и зажмурился. Убийство стариков, метка, ледяной пол мужского туалета… Среди всего этого он потерял что-то действительно важное. Робкая ободряющая улыбка из-под капюшона мелькнула в его воображении.

― Не надо водички. Лучше принеси стакан бренди из отцовского кабинета… ― сказал он и тут же подпрыгнул на месте от озарившей его мысли. ― Стой! ― прокричал он.

― Да что с тобой?

Тед безумно рассмеялся, тыча пальцем себе под ноги. Малфой посмотрел на него как на умалишенного и отступил назад.

― Отец.

― Что отец? ― осторожно спросил Драко тихим и преувеличенно доброжелательным голосом.

― Это ты мне скажи. Что с моим отцом?

― Он умер в Азкабане. ― Драко захлопал глазами.

― Но почему? Ведь я же отправил его подальше от Волдеморта!

― Его выследили и заставили вернуться в строй.

― Пятый курс, ― требовательно произнес Тед. ― Мой отец, Инспекционная дружина, статьи в «Придире», Амбридж. Что ты помнишь об этом?

― Твой отец вернулся к Пожирателям, Поттер дал «Придире» идиотское интервью… Да что ты хочешь услышать?! ― истерично спросил Драко, явно не понимая, куда он клонит.

― Амбридж и дружина, ― повторил Тео. В его голосе появились стальные нотки.

Драко помотал головой.

― Кто преподавал Защиту на пятом курсе? ― спросил Тед.

― Какой-то старик из отдела по ликвидации волшебных катастроф, ― неуверенно ответил Драко. ― Карлайл… Картрайт… Не помню. К концу года он чокнулся и напал на одну из тыкв Хагрида, возомнив, будто в ней спрятан взрывной амулет. Кто-то говорил, что не обошлось без Конфундуса, но, по-моему, он всегда был…

Тео снова расхохотался и сел чертить очередную цепочку, куда короче предыдущих.

― На пятом курсе, ― объяснил он, ― в Хогвартс пришла Долорес Амбридж. Мерзкая тетка, похожая на старую жабу. Она организовала Инспекционную дружину, отряд с особыми полномочиями. Министерство считало, что Дамблдор собирает армию, и прислало ее за ним присматривать. Она набрала себе в помощь нескольких ребят, которым дала полномочия снимать баллы в неограниченном количестве даже со старост.

― Ничего себе, ― выдохнул Малфой.

― И ты, кстати, этим пользовался активнее всех, ― продолжал тараторить Тед. ― Но самое главное — Элиза вступила в этот отряд. Она застукала своего парня с другой девчонкой как раз во время патрулирования коридора!

― Ну и что? ― не улавливал сути Драко.

― Да ты не понимаешь! ― Тео победно вскинул руки и улыбнулся. ― Мы начали встречаться как раз после этого случая!

― И что нам это дает? ― Драко внимательнее присмотрелся к схеме, пытаясь уловить ход мыслей Теда.

― Не было Амбридж, не было дружины, не было наших отношений. ― Тео соединил три круга стрелками. ― Министр мог не прислать Амбридж в Хогвартс, но только если бы она сама уже не могла поехать. Видишь, круг сужается! Нам нужно узнать, что случилось с Долорес Амбридж в промежутке между июнем и сентябрем девяносто пятого!

― На меня не смотри, я не знаю, ― быстро покачал головой Малфой.

― Думай, Малфой, ― потребовал Тео, нервно постукивая пальцами.

― Можно заказать газеты в архиве…

― Это займет уйму времени! Там не меньше шестидесяти номеров. К тому же, она могла просто уехать. Кто станет писать в газете о том, что старой тетке захотелось перебраться в теплые края?

― Но где нам тогда найти зацепки?

Тео прикрыл глаза, вспоминая все, что он когда-либо знал или слышал об этой женщине. Ни мужа, ни детей, после войны заключена в Азкабан за преступления по отношению к магглорожденным волшебникам…

«Мой отец приглашал Долорес на чай. Надеюсь, она вспомнит об этом, когда будет выбирать главу Инспекционной дружины», ― пронесся в голове хвастливый монолог.

― Люциус! ― произнес Тео, глядя Малфою прямо в глаза.

― Драко, ― машинально ответил он. ― Ты меня пугаешь.

― Да нет же, идиот! Твой отец приглашал Амбридж на чай. Ты хвастался, будто она назначит тебя главой дружины из-за приятельских отношений с Люциусом. Он должен знать, что с ней произошло.

― Я могу связаться с ним через камин, ― сказал Драко, оглянувшись по сторонам. ― Есть Летучий порох?

― Понятия не имею.

Поиски Летучего пороха успехом не увенчались. На камине стоял треснутый горшок, на дне которого скопилась лишь пыль, а мешочек в секретере был пустым. Драко решил аппарировать в Дырявый Котел, чтобы воспользоваться камином в одном из номеров. Вернувшись через пару часов, он отряхнул пальто от дождевых капель и жестом пригласил Теда в кухню. Молча плеснув в кружки с кофе по несколько капель виски из фляги, он сел.

― Даже не знаю, как сказать.

― Говори уже. Хуже мне не будет.

― Отец долго не хотел говорить… Но Амбридж убили прямо в министерстве вскоре после возвращения Темного Лорда.

― Но зачем? ― спросил Тео. Новая информация рушила такую стройную цепь его размышлений.

― Темный Лорд распорядился об убийстве министра. Исполнитель пришел прямо в кабинет Фаджа, произнес заклятье… Но в кресле министра оказалась Амбридж.

― Люциус сказал, кому дали это задание? Кто убил ее?

― Твой отец, ― тихо ответил Драко, подвигая кружку с кофе поближе к Теду.

Тео от неожиданности выронил зажигалку, которую вертел в пальцах. Глотнув из кружки, он мотнул головой, прогоняя туман.

― Но зачем?.. ― спросил он, теряясь в догадках.

― Сейчас расскажу. ― Драко расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, будто пытаясь потянуть время. ― Темный Лорд выследил его после побега и заставил вернуться к Пожирателям, но больше ему не доверял. Проверкой на верность стало задание на убийство министра.

― И он согласился? ― Тео никак не мог поверить в услышанное.

― Ты был еще ребенком, у него просто не было выбора.

Тед положил голову на стол и пару раз мягко ударил лбом о столешницу. Он так хотел, чтобы отец дожил свои золотые годы дома, познакомился с Изой, увидел внука… И ничего не вышло. Все было бесполезно с самого начала. Неужели его судьба была предопределена задолго до возвращения Волдеморта?

― Я думал, что смогу его спасти, ― прошептал он. ― Я остановил его, не дал встретиться с Темным Лордом. Думал, если он не попадет в Азкабан, наши судьбы изменятся в лучшую сторону. И что теперь?

Воцарилось молчание. Тишина, в которой было слышно даже тиканье часов в коридоре второго этажа.

― Знаю, о чем ты думаешь, ― кивнул Драко. ― Тебе не придется выбирать между ними.

Часы отбили полдень.

― Почему?.. ― спросил он то ли Драко, то ли самого себя.

― Видимо, это его судьба. Ты не спасешь его ни от тюрьмы, ни от смерти. Но еще можешь спасти мою кузину и вашего сына.

Тео не хотел мириться с этой мыслью. Пойти и позволить отцу вернуться к Волдеморту значило окончательно проститься с ним, ведь в том мире, куда Тед вернется после этого, тот будет уже мертв. Но оставить все как есть значило навек проститься с Элизой. Элизой, которая вообще не должна была погибнуть из-за его тщеславия.

― Он посвятил мне всю жизнь, ― с горечью произнес он. ― Водил на матчи, брал в путешествия. Даже не женился больше, хотя мог. А я должен позволить ему сгнить в Азкабане…

― Зато ты можешь спасти двух других людей, которые посвятили тебе всю жизнь. ― Драко поджал губы и умоляюще посмотрел на него. ― И у нас с Асторией появится сын.

Все эти дни, что они провели вдвоем, Тед даже не задумывался о том, что невольно изменил не только свою жизнь, но и массу других. Отнял смысл жизни у тестя, лишил Драко и Асторию маленького наследника… Да что там, прервал жизнь Амбридж. Поймав себя на мысли, что как раз о ее смерти он не сожалеет, Тео осекся. Разве не за это он презирал Волдеморта и его прихлебателей? Какое право он имеет судить, стоит этой стервозной жабе жить или умереть?

― Я даже не смог с ним проститься. ― Он закрыл глаза, сдерживая непрошенные слезы.

― Жена, чистокровный внук… Он был бы рад, ― твердо произнес Малфой. ― Сделай это. Ради всех нас.

Тео тяжело вздохнул.

― Значит, я должен вернуться и помешать самому себе поймать отца и что-то изменить. Пойдем готовиться.

На лоб упала ледяная капля. Открывать глаза было страшно. Неужели это был просто сон? Сейчас он снова услышит бормотание Малфоя, спасшего его из петли в последний момент, снова пойдет делать ревизию собственной жизни под пристальным взглядом чужого, но единственного человека, готового ему помочь, отправится к отцу и позволит ему снова встать на путь, который непременно приведет к смерти. Тео попытался вспомнить, какую же лазейку для возвращения домой нашел во сне, но понял, что это бесполезно. Он не пророк. Если всего этого на самом деле не было — идея, пришедшая во сне, не сработает в реальности.

Тишина была прервана звуком шагов. Все точно. Наверняка это Малфой проводил целителя и поднялся наверх, чтобы разбудить Теда.

Чьи-то руки неожиданно нежно приподняли его голову и уложили на подушку, мягкую и ароматную. Контраст был разительным. Он явно лежал на полу. Лоб ласково протерли чем-то прохладным.

― Отстань, Малфой… ― протянул он, отмахиваясь от салфетки.

― Ну ты даешь, ― нежно, но с укором произнес родной голос. ― Ни на минуту нельзя оставить.

Не веря своим ушам, Тед резко распахнул глаза и поднял голову, стукнувшись лбом с сидящей возле него на коленях Элизой.

― Ляг обратно, по-моему, у тебя сотрясение. ― Элиза толкнула его обратно на подушки, обеспокоенно вглядываясь в затуманенные глаза.

― Ты жива, ― облегченно выдохнул он.

― Почему бы и нет? ― Она осторожно повернула его голову влево и вправо, внимательно рассматривая бледную кожу.

― Нед… ― простонал Тео. ― Не знаю, как тебе сказать… Я стер его маховиком.

― Знаешь, давай-ка я вызову целителей. ― Она покачала головой и встала. ― Только выжившего из ума мужа мне не хватало.

― Не надо никого вызывать. ― Тео уцепился за подол ее платья и сел. ― Я все объясню. Маховик сработал, я перенесся в прошлое и все изменил. Только вы с Недом исчезли, и мы с Малфоем…

Элиза подала ему руку и помогла встать, осторожно ощупав крупную шишку на затылке.

― На тебя упал котел с верхней полки, и ты вырубился. Мы никуда не исчезали. Нед спит наверху.

Тео вдруг ярко вспомнил последний день их совместной жизни. В момент опустевший дом, сиротливую без игрушек и рисунков детскую, остывший обед на столе…

― Стой, ― сказал он. ― Разве ты не ушла от меня?

Иза закатила глаза.

― Ты так разнервничался. Я хотела поехать с Недом пожить к папе, пока ты не успокоишься, ― отмахнулась она. ― Собрала вещи, связалась с ним через камин. Поняла, что он не один, и решила отложить поездку.

― Но ведь вас не было. И ваших вещей тоже, ― настаивал Тео. ― Я точно помню.

― Нед расстроился, что поездка не состоится. Я убрала чемоданы в кладовку и взяла его в поход, чтобы немного отвлечь от наших дрязг.

― И сколько вас не было? ― спросил Тед, силясь вспомнить хоть что-нибудь еще.

― Несколько часов. ― Иза пожала плечами. ― Пока я ставила палатку, Нед нашел осиное гнездо и захотел посмотреть, из чего оно сделано. Вылетели осы, покусали, он заплакал. Пришлось бежать за мазью, обрабатывать укусы, успокаивать, укладывать… В общем, мы довольно быстро вернулись.

― Но разве я не путешествовал во времени, не встретил Малфоя? Разве ты не…

― Бога ради, Тед! ― всплеснула руками она. ― Ты просто расшиб голову. Я нашла тебя на полу минут двадцать назад.

― Значит, ты не уходишь, не забираешь Неда, не переезжаешь к папе и не ищешь нового мужа?

― Куда я денусь? ― с теплотой в голосе спросила Иза. ― Нед слишком любит местных белок.

― А ты? Разве ты меня не бросаешь? ― Тео заглянул ей в глаза, ища в них ответ. ― Я же бедный, нервный, невнимательный…

― Трудные времена. ― Элиза прижалась головой к его груди и вздохнула, поглаживая его по пояснице. ― Может, когда твое изобретение удастся, ты немного успокоишься.

Исследование… Значит, оно не удалось. Потраченные впустую годы, выброшенные деньги. Ничего больше. Только разбитая голова и кошмарный сон. Можно было начать заново, попытаться еще раз, но… Вдруг сон станет реальностью? И найдет ли он тогда обратный путь? Одна мысль о том, чтобы потерять родных снова, отдавалась дрожью во всем теле.

― Я его выброшу, ― уверенно сказал Тео, впившись пальцами в ее острые плечи. ― И маховик, и все остальное.

― Зачем? ― спросила она и чуть отстранилась. ― Ты ведь не любишь сдаваться.

Тео вздохнул и подошел к окну, выхватив взглядом то самое место, где в далеком детстве разбил свою первую и единственную клумбу.

― Я всю жизнь только это и делаю, ― сказал он, протирая пальцем грязное от лабораторной пыли стекло. ― Сдаюсь и бросаю все, что не удается поправить.

― Тем более. Не бросай свое изобретение. Оно для тебя важнее всего на свете. Ты сам так говорил.

― Я ошибался. Вы для меня намного важнее.

Он обернулся и наткнулся на подозрительный взгляд Изы.

― Да неужели? ― недоверчиво спросила она с шутливыми нотками в голосе. ― Помнишь тот случай, когда у меня под Рождество поднялась температура, а ты был занят поисками какой-то астрологической схемы?

― Прости, ― процедил Тед, виновато опуская голову.

― Мне пришлось самой идти за елкой. А в прошлом году ты остался с Недом, пока я навещала подругу в Мунго. Помнишь, как он тогда увидел котенка и вылез на крышу через чердак, пока ты возился с горелкой?

― И за это тоже…

― А две недели назад…

― Все-все, сдаюсь, ― выдохнул Тео, замахав руками. ― Я вел себя как идиот. Прости меня. Хочешь, я выброшу все наработки прямо сейчас?

― Хочу, ― ответила Элиза после недолгих раздумий. ― Но все-таки, что с тобой такое?

Стоило ли рассказать обо всем, что произошло во сне? Тео не знал, как она отреагирует на запутанную историю путешествий с маховиком, но чувствовал, что должен как-то объяснить ей, почему его мнение вдруг так изменилось.

― Пока я был в отключке, ― осторожно начал он, ― мне приснился кошмарный сон. Будто маховик наконец сработал, но я попал в мир, где вас нет. И все сразу потеряло значение: деньги, карьера…

― Утром ты готов был отпустить нас на все четыре стороны, ― обиженно заметила Иза.

― Я не понимал, чего могу лишиться. Воспринимал вас как нечто само собой разумеющееся. А этот сон… Он расставил все по местам. ― Тео поджал губы и все-таки решился повторить вопрос, который мучил его уже несколько минут: ― Ты ведь действительно не уедешь к отцу?

― Думаешь, из-за одного сна ты сможешь измениться? ― без всякой надежды спросила она. ― Мне хочется верить, что однажды жизнь наладится, но это становится все сложнее. Иногда кажется, что светлого конца уже не будет. Я хочу остаться, но…

Они с Элизой не говорили о своих чувствах и надеждах так давно, что Тео невольно улыбнулся. Вспомнились долгие разговоры в гостиной факультета, длинные проникновенные письма, которыми они обменивались на каникулах… На долю секунды показалось, что их отношения снова могут стать такими же, как раньше. И на этот раз он не собирался упускать момент.

― Знаю, ты давала мне уже сотню шансов, но я продолжал тебя разочаровывать. ― Он подошел к ней и сжал ее хрупкую ладошку, пытаясь запомнить ее шершавую от работы кожу. ― Я никогда не был ни хорошим мужем, ни хорошим отцом, и все почти рухнуло только из-за меня одного. Ты можешь уехать, и я уверен, что вы с Недом будете счастливы без меня. Ты вправе не прощать меня, и я тебя не осуждаю. Я тебя не достоин. Но если ты еще раз, последний раз, сможешь убедить себя, что это не так… Клянусь, я избавлюсь от всех этих карт и пробирок, устроюсь на работу, буду заниматься с Недом, ходить с тобой в кино… Что угодно, лишь бы все стало как раньше.

Несколько секунд она молча смотрела сквозь него. Тео уже приготовился к тому, что сейчас она развернется и навсегда уйдет из его жизни, но Элиза лишь покачала головой и закатила глаза.

― Знала бы, что на тебе так благотворно сказываются удары тяжелыми предметами по голове, треснула бы уже давно, ― без иронии произнесла она, возвращаясь в его объятия.

― Значит, не уедешь? ― в третий раз спросил он, надеясь услышать твердый ответ.

― При одном… нет, при двух условиях. ― Элиза мягко ткнула его пальцем в грудь. ― Первое — в мой день рождения ты поедешь со мной к папе.

Тео хотел было возразить, но вовремя прикусил язык.

― Зачем это? ― как можно мягче спросил он. ― Еще раз послушать, как тебе не повезло с мужем?

Элиза отстранилась и стала собирать со стола какие-то осколки.

― Нет. Между прочим, папе надоело, что я вечно клянчу у него деньги, и…

― Ну еще бы. ― Тео все-таки закатил глаза.

― Не перебивай, ― попросила Иза. ― Так вот, ему надоело помогать нам деньгами, и он решил помочь по-другому.

― И как же? Нанять киллера? ― саркастично процедил он. Элиза одарила его возмущенным взглядом, и он поспешил исправиться: ― Молчу.

― Мистер Малпеппер стал слишком стар и решил продать свою аптеку. Так вот, папа хочет одолжить денег, чтобы ты ее выкупил и занялся делом.

За пару дней до свадьбы отец Элизы появился на пороге дома Ноттов. Тео открыл дверь и замешкался.

― Добрый день, сэр… Если вы к Элизе, то ее нет, ― вежливо произнес Тед, не зная, стоит ли приглашать гостя в дом. Но тот вовсе не собирался дожидаться приглашения и решительно переступил порог.

― Это очень кстати. Мы можем поговорить приватно? ― спросил он, брезгливо рассматривая отошедшие от стен обои.

― Наверное, можем, но... ― Тео понял, что будущий родственник пришел отнюдь не с дружеским визитом. ― Заходите.

Они прошли в гостиную. Казалось, нарочно взошедшее посреди глубокой осени солнце специально подсвечивает все недостатки: потертую обивку кресел, царапины на полировке столика, подпалины на обоях… Попытавшись отвлечь внимание от интерьера, Тед предложил гостю кофе, от которого тот поспешно отказался.

― Так о чем пойдет разговор? ― Тео нервно улыбнулся, желая показаться как можно гостеприимнее.

― О вашей свадьбе.

― Этим занимается Иза, лучше вам поговорить с ней… Но если вы хотите перенести мероприятие к вам…

― Я вообще не считаю это мероприятие необходимым. ― Гость подвинулся к краю, заглядывая Тео прямо в глаза.

Надежда Теда на приятный разговор растаяла окончательно.

― Мне казалось, мы утрясли этот вопрос.

― Не до конца. Я не могу позволить ей совершить такую ошибку.

― Ошибка — это я? ― Тео сверкнул глазами.

― Ты должен понять, ― фамильярно заговорил ее отец, ― Элиза родилась, когда я был совсем мальчишкой. Я посвятил ей всю молодость, всю жизнь. Отказался от карьеры и личной жизни. Она для меня все! И я на многое готов, чтобы предотвратить вашу свадьбу.

― Это угроза? ― резко спросил Тед.

― Нет, у меня более тонкие соображения.

― Элиза вряд ли откажется от свадьбы из-за вас.

― Зато от нее можешь отказаться ты.

Гость выудил из кармана какую-то бумагу.

― И что это?

― Чек. У меня есть небольшой домик в Уэльсе, приданое моей матери. Я могу продать его.

― К чему вы клоните?

― После продажи у меня на счету будет приличная сумма. И я готов отдать ее тебе, если ты пообещаешь оставить в покое мою дочь.

― Простите, этот разговор мне неинтересен. ― Тео встал, собираясь выпроводить гостя.

― Не спеши отказываться. Поверь, это очень щедрое предложение.

― Она мне этого не простит.

― Этого и не нужно, ― убедительно произнес гость, ― забирай деньги и уезжай. Тебе хватит на начало новой жизни, на приличное образование...

― Думаю, вам пора. ― Тео сделал пригласительный жест в сторону прихожей.

― Я вырастил ее не для того, чтобы она загибалась в каком-то клоповнике. Ты ведь никогда не сделаешь ее счастливой!

― Откуда вам знать?

― Она забудет о тебе, встретит достойного человека, создаст счастливую семью…

― Это не вам решать!

― Подумай, что ждет ее с тобой? Жалкое существование, тяжелая работа. Вы молодые, у вас могут появиться дети.

― Но я ее не обижу, мы ведь…

― Я хочу ей только добра. Она все, что у меня осталось. Одной любовью сыт не будешь.

Тео признавал, что эти слова правдивы, и сам опасался, что не сможет дать Элизе ничего хорошего. Предложение было слишком привлекательным. Начать новую жизнь где-нибудь далеко, где никто не знает о его репутации, заняться исследованиями, стать выдающимся ученым… Ведь все это должно было случиться, но несколько месяцев Азкабана перечеркнули его будущее. А этот чек мог все исправить. Но поставить деньги выше всех жертв, что принесла Элиза ради их совместного будущего он не мог. Согласиться взять деньги значило бы обесценить все их клятвы в вечной любви, поцелуи, объятия, все нежные слова, которые они так редко говорили друг другу…

― Вам пора.

― Через пару лет, когда вы разбежитесь, ты пожалеешь, что не согласился на мое предложение.

Гость вылетел из дома, надевая плащ на ходу.

Собственная аптека в самом центре Диагон-Аллеи… Об этом он и мечтать не смел. Можно было бы не бросать научные изыскания, оборудовать настоящую лабораторию на втором этаже, заключить договоры на поставки целебных зелий с клиникой Святого Мунго, попробовать приобрести права на продажу волшебной косметики. Элиза могла бы ему помогать, и они проводили бы больше времени вдвоем… Замечтавшись, Тео чуть не выпал из реальности.

― Но я ему все верну, ― спешно сказал он. ― Может, не сразу, но когда-нибудь…

― Еще бы, ― ухмыльнулась Элиза. ― Он этого так не оставит. Так ты пойдешь со мной?

― Разумеется! ― воскликнул он. ― Но что за второе условие?

― Ты, ― серьезно произнесла Элиза, ― будешь рассказывать Неду, откуда берутся дети!

Тео подскочил к ней и сжал в объятиях. Засмеявшись, она поцеловала его в губы, но тут же отпрянула, сморщив носик.

― Ты что, пил? ― пожурила она с укоряющим взглядом.

― Нет! Ты что? Ты же знаешь, я бы никогда… Ничего такого… ― оправдывался он, искренне недоумевая.

Иза вздохнула и покачала головой, глядя на него, как строгая учительница.

― Ладно, пойду. Скоро проснется еще один ребенок, пора готовить ужин.

Но мысли Тео были заняты совсем другим. Кухня, Малфой, кофе с каплей виски перед последней встречей с отцом… Под ботинком что-то хрустнуло. Тео наклонился, чтобы выбросить разбитую пробирку, но вдруг его внимание привлекло что-то, блеснувшее под столом, в самом дальнем уголке. Чихнув от пыли, он встал на колени и протянул руку, пошарив в темноте.

Вытащив находку, он недоверчиво покрутил ее в руках, не веря собственным глазам. Все-таки, это был не сон… Ошибки быть не могло. На раскрытой ладони лежал настроенный на сегодняшнюю дату маховик времени.

Теодор Нотт откинулся в кресле, потирая уставшие глаза. Первое сентября в этом году было особенно суматошным. С самого утра весь дом стоял на ушах — в Хогвартс предстояло поехать не только Эдварду, который перешел на шестой курс с блестящими результатами по С.О.В., но и одиннадцатилетней Генриетте, которой с минуты на минуту предстояло примерить Распределяющую Шляпу. Тео считал, что уж она-то нарушит семейную традицию и попадет на Хаффлпафф благодаря своей открытости и наивности, и даже поспорил с Элизой на галлеон.

Она нянчилась где-то внизу с маленьким Тео, у которого совсем недавно полезли зубки, а Теодору-старшему предстояла долгая возня с бумагами. Буквально на днях ему нужно было предоставить министерству бумаги аптеки для продления лицензии, а некоторые цифры как назло не сходились. Бросив в мусорное ведро неверные расчеты, он устало уронил голову на стопку папок.

― Тед! ― позвала Элиза. ― К тебе пришли!

Тео встал и посмотрел на часы. Кто мог искать его в такое время? Взволнованная Элиза с малышом на руках зашла в кабинет, ведя за собой Гарри Поттера и еще одного мужчину в аврорской мантии. Даже не поздоровавшись, они тут же принялись шарить среди папок и ящиков.

― Мне казалось, мы с этим уже закончили, ― неприязненно произнес Тео. ― Что на этот раз?

― Не прикидывайся, Нотт, ― ответил Поттер, перетряхивая содержимое ящиков. ― Мы знаем, что на днях ты был в министерстве и заходил к нам.

― Конечно, был, ― спокойно подтвердил Тед, ― мне пора продлевать лицензию. А комитет по лицензированию частных предприятий на одном этаже с департаментом правопорядка.

― Не хочешь сознаваться — хотя бы не мешай.

― То есть, то, что я двадцать лет назад провел пару месяцев в Азкабане, дает тебе право подозревать меня каждый раз, как что-то случается?

― На этот раз все слишком серьезно, ― произнес Гарри. ― Ничего не понимаю, ― развел руками он, обращаясь уже к своему напарнику. ― Никаких зацепок.

― Просто скажи, что вы ищете, ― вновь попытался Тео уже более спокойным тоном.

― Помнишь маховик времени, который мы изъяли у тебя не так давно? ― обреченно спросил Поттер. ― Он пропал.

Тео тяжело сглотнул. По спине пробежали мурашки. Несмотря на зажженный камин, от страха ему стало холодно.