Дни минувшего будущего (гет)

Голова гудела, а все тело болело так, будто его методично избивали чем-то тяжелым. Теодор с трудом открыл глаза и потер затылок. Пыльный дощатый пол, выцветшие обои, узкая полоса света из зашторенного окна… Лаборатория. Конечно, где еще ему быть? Просто эксперимент вышел из-под контроля, и он вырубился на пару часов.

Растирая затекшие конечности, он встал и осмотрелся. Что-то явно было не так. Не было ни старой горелки, ни сломанных весов. Пробирки и мензурки стояли в шкафу, покрытые толстым слоем пыли. Ничего не понимая, Теодор взялся за ручку двери, но тут же передумал: из-за двери раздался голос, которого он не слышал больше десяти лет.

― На твоем месте, Люциус, ― разглагольствовал за дверью Нотт-старший, ― я не стал бы ставить на Красотку. На прошлых скачках она сбросила наездницу!

― Неужели? Что ж, доверюсь твоей интуиции, ― протянул Люциус Малфой.

― Что ни говори, у меня всегда было особое чутье на пегасов. Но к делу…

― Я принес материалы, которые могут тебя заинтересовать. С учетом последних событий, ― Малфой сделал многозначительную паузу, ― они имеют особую ценность.

Шаги на лестнице становились все тише. Тео едва сдерживался, чтобы не издать восторженный вопль. Вот это да! Оказывается, у его мальчишки талант. Что бы ни намешал Нед в травах, коктейль сработал. Сжав маховик в ладони, Тео задумался.

Итак, отец жив и пока на свободе. Тео никогда не интересовался скачками пегасов, но понимал, что после возвращения Волдеморта папа едва ли стал бы так спокойно болтать о мелочах. Значит, он попал именно туда, куда нужно. Осталось только не дать отцу вновь примкнуть к Пожирателям Смерти. Кладовку, в которой он и обустроил позже свой исследовательский полигон, никто не посещал годами, поэтому пока можно было остаться прямо здесь и пораскинуть мозгами. Конечно, просидеть два дня в пыльной каморке будет нелегко, но зато у него есть немного времени, чтобы составить какой-нибудь план.

Теодор сел на комод и задумался. А что он вообще собирался предпринять, когда маховик наконец-то заработает? Конечно, до перемещения цель была совершенно ясна: не дать отцу совершить роковую ошибку. Но как Тео собирался этого добиться? Втереться к отцу в доверие, внезапно появившись у него в доме без заготовленной предыстории, было невозможно. На детальную подготовку времени уже не было. Оставалась только грубая сила.

Нужно было выждать, поймать отца перед тем, как тот отправится на кладбище в Литтл-Хэнглтоне, и вероломно напасть. Поняв, что Нотт не явился на поклон сразу же, Темный Лорд уже не примет его в свои ряды. Отец отсидится, возможно, даже примкнет к старым врагам, и семья Ноттов не разорится в бесконечных послевоенных судах. Все будет иначе.

Он попытался припомнить, в какое время суток возродился Темный Лорд, чтобы не проспать нужный момент, и пришел к выводу, что был поздний вечер, скорее, даже ночь. Что ж, значит, придется ему временно перестроиться на ночной график…

* * *

Два дня прошли достаточно тихо. Отец почти все время где-то пропадал и возвращался домой только поесть и поспать. Пользуясь тем, что домовики целыми днями работали в саду, Тед даже пробрался за провиантом. Сидеть в кладовке, предаваясь горестным воспоминаниям и розовым мечтам, было скучно, но цель оправдывала средства. «Час икс» неумолимо приближался.

В небе занималась гроза, сверкали молнии, а в единственное окошко рвался сильный ветер. Сама природа будто предчувствовала неизбежное возвращение зла и подняла на бой стихию. Дома было так тихо, словно все его обитатели вымерли. Колдовское радио, которое отец каждый вечер включал в своей спальне, чтобы послушать трансляции квиддичных матчей или результаты забегов на пегасах, молчало, еще больше нагнетая тревогу. Сумерки сгущались, но из коридора не доносилось ни звука. Тишину нарушали только раскаты грома и вой ветра.

Вдруг наверху раздался звук торопливых шагов. Тед приоткрыл дверь и встал в тени с палочкой наготове. Отец, видимо, метался по спальне, собираясь на встречу, которой с ужасом ждал много лет. Но на этот раз его планам суждено было потерпеть крах.

Фигура в черном плаще стремительно вылетела на лестницу. Тед на секунду впал в ступор. Все его детство отец был рядом, брал с собой на скачки, вывозил на природу. После смерти матери он остался единственным близким человеком на целом свете, последним защитным бастионом между маленьким Тедом и большим миром, полным опасностей. Поднять на него руку было непросто, но Тед понимал, что другого шанса может уже не представиться.

― Петрификус Тоталус! ― воскликнул он, целясь палочкой точно в корпус.

Отец замер в неестественной позе, словно статуя, и грузно упал, пролетев несколько ступеней. Тед испугался, что от падения немолодой и слабый здоровьем отец мог получить повреждения, но быстро взял себя в руки. Переломы и ушибы — небольшая цена за светлое будущее. Прикрыв лицо ладонью, он вышел из тени.

― Вечеринка отменяется, ― осторожно заявил он и снова направил палочку, собираясь стереть воспоминания о нападении и внушить отцу идею побега, но его рука на секунду дрогнула. Воспоминания из детства нахлынули удушающей волной.

Руки матери всегда пахли свежескошенной травой и влажной землей. Мать гордилась своим небольшим садиком и всегда занималась им сама, без помощи домовиков, даже почти не пользовалась магией. Она удобряла, поливала и полола травы и цветы собственными руками. Маленький Тео часто крутился возле нее, вслух удивляясь тому, что она не поручает грязную работу эльфам, как другие.

― Это же так здорово — взрастить что-то самому, ― говорила она. ― Можно понаблюдать, как из крошечного семечка появляется росток и тянется к солнцу, как он растет и расцветает при бережном уходе. Забота о том, что погибнет без нашей помощи, делает нас лучше.

После этих слов мать всегда трепала его макушку, нежно целовала в лоб и отпускала играть. Однажды она разрешила ему самому возделать клумбу, но после первой же грозы все слабые растения погибли, поломанные порывами ветра. Мама долго рассказывала ему, как можно было при помощи защитных колпачков и страховочных палочек это предотвратить, но слушать ему не хотелось. Целый день он проплакал, вспоминая разрушенные плоды своего труда. Мама предложила восстановить клумбу вместе, но больше играть в саду ему не хотелось. В тот раз она впервые разочарованно покачала головой, глядя на него.

― Не всегда все получается с первой попытки. Нельзя сдаваться, дорогой, в этом и проявляется сила характера.

Шестилетний Теодор ничего не понял. Через несколько месяцев мать впервые сильно заболела. Она подолгу лежала, сильно кашляла и очень мало ела. Болезнь прогрессировала слишком быстро: день ото дня мама худела, кожа ее серела, глаза теряли озорной блеск.

В ту последнюю ночь Тед лежал рядом с ней и читал вслух книжку о диких животных Африки, как вдруг мама слабой рукой закрыла ее и посмотрела ему в глаза.

― Ты большой мальчик, мой милый. Скоро вам с папой придется самим заботиться друг о друге, ― сказала она, пригладив его вьющиеся волосы.

― Ты уезжаешь лечиться, мама? ― спросил он. Тогда он еще не до конца понимал, что такое смерть.

― Ты должен быть сильным, ― продолжила она, оставив его вопрос без ответа. ― Будь смелым и решительным. Папе понадобится твоя поддержка, когда меня не будет рядом.

Тед при свете единственной свечи просидел возле нее всю ночь, рисуя львов и жирафов, которых видел на картинках. К утру она в последний раз закашлялась и совсем затихла. Он не понял, что именно случилось, но вскоре поднялся переполох. Отец, вцепившись в волосы, упал на колени рядом с маминой постелью и громко зарыдал. Старая эльфийка увела Теда и заперла его в детской. Глядя в окно, он наблюдал, как из дома выносят большой черный ящик. С тех пор он больше не мог рисовать. Пока не познакомился с Элизой.

С третьего курса на его рисунках поселилась только она. Элиза, склонившаяся над домашним заданием; волосы закрывают половину лица, стол завален книгами. Элиза, греющая ладони у очага в общей гостиной; щеки раскраснелись от холода подземелий. Элиза, задремавшая на уроке Биннса; лучики солнца играют в ее золотых волосах…

Мысли вновь вернулись в настоящее. Глядя сейчас на отца, Тео вдруг подумал, что так и не выполнил просьбу матери. Отец из детских воспоминаний был сильным и гордым мужчиной с вечно прямой спиной. Человек же, беспомощно замерший перед ним на полу, был изможденным и старым. Тед ожидал увидеть в его глазах агрессию, злость, хотя бы удивление, но прочел только обреченную решительность. Казалось, отец легко смирился со своей долей. Неужели он действительно ждал смерти? Тео попытался вспомнить, как часто он в школьные годы писал письма домой, приезжал ли на каникулы, много ли времени проводил со своим стариком… и не смог. Выходило, что он и правда забросил родного отца, совсем не интересовался ни его здоровьем, ни его жизнью. Дом уже выглядел обшарпанным, ступени скрипели, перила шатались. Почему-то в школьные годы он не замечал этой разрухи, приезжая домой на лето… Но на исправление этих ошибок у него будет время в измененном, лучшем будущем. Тед собрал волю в кулак и приступил к делу.

― Обливиэйт! ― нетвердо произнес он, стирая отцу память о нападении. ― Империо!

Взгляд отца затуманился, а лицо моментально приобрело бессмысленное выражение.

― Ты не пойдешь на встречу с Темным Лордом. Если ты снова ввяжешься в дела Пожирателей, твоя жизнь рухнет, будущее твоего сына будет перечеркнуто. Понял? Ты сбежишь, скроешься. Если появится возможность — ты присоединишься к сопротивлению. Все ясно, надеюсь? ― Тед вгляделся в по-прежнему глупое выражение отцовского лица. ― Тогда я пойду, пока ты не очнулся. А ты после моего ухода сразу ляжешь спать.

Тед выудил маховик из кармана жакета и в последний раз оглянулся. Если он сделал все правильно — дом, в который он вернется, будет выглядеть совсем иначе. Выставив дату — шестнадцатое апреля две тысячи восьмого — он прокрутил маховик. Мир вокруг снова завертелся с неистовой скоростью, в глазах потемнело. К горлу подступила тошнота. Перед тем, как снова отключиться, он успел подумать, что путешествия во времени явно не для него.