Кордицепс, или Больно все умные (джен)

Бла-бла-бла, он очнулся в замешательстве, вся фигня.

— Это не моя комната. Ты кто? Выкладывай, как я сюда попал! — Плавали, знаем. На этот раз я задумал прессануть его цейтнотом.

— К! Слушай, я понимаю, у тебя много вопросов, но они сюда доберутся от силы через четыре минуты. Надо спешить!

Он удивился. Это уже что-то новенькое — удивлённым я его ещё не видел. Странное дело, он типа даже в восторг пришёл от такого расклада. Обычно-то он первым делом пытался перехватить инициативу в разговоре. А теперь я ухитрился реально его запараноить, без умничанья.

— Кто? Кто сюда идет?

— Злодеи! — отрезал я, выдумывая на ходу. — Неважно пока, на все вопросы я потом отвечу, сейчас главное — что у тебя амнезия.

— Я...

— Потерял память! Тебя зовут не К — вдумайся, имя фальшивое.

— Меня зовут... не...

— Вот-вот. Они тебе мозги промыли... — Вообще, это наверняка правда. Стопудово кто-то и впрямь специально с ним такое сделал. — Слушай сюда: амнезия у тебя реально замороченная. Стоит тебе вспомнить слишком много, как она возвращается, стирает тебе память и вырубает в обморок.

Он явно разозлился, но сверлить меня взглядом на этот раз не стал.

— Ах они... да как они посмели...

Полный сюр: кажись, он мне верит. Раньше чуть не с ходу решал, что кругом обман. Что изменилось-то? Может, он это... хватается за первую же идею, которая взбредёт в голову? То есть если вовремя подкинуть нужную мысль, то можно управлять его реакцией? Если так, то мне не придётся каждый раз париться, отбиваясь от обвинений: можно будет просто заранее перевести стрелки. Когда в замесе возникают расплывчатые «они», он походу думает совсем в другом режиме.

...Кстати, можно ведь взять на вооружение его же тараканов. Уж своим-то идеям он поверит? Ну, разве что им движет дух противоречия, а не какие-то реальные подозрения...

— Так они тобой и вертели — ты ведь не мог докапываться до их коварного плана, не теряя воспоминаний. Хотели, чтоб ты испугался и отключил мозги.

Он аж покраснел.

— Че... нет! Я бы ни за что! Я б на такое не купился!

— Ты не поверишь... — фыркнул я. — Неважно, насколько ты умён. Тебя раз за разом перезагружали, сливая личную инфу, от которой срабатывает амнезия — пока не выяснили, на что ты ведёшься, а на что нет.

Внезапно он переменился в лице. Впился в меня глазами — и я застонал. Такой взгляд доставался мне всякий раз, как только находился очередной новый и упоительный повод заподозрить, что за всем стою я.

— Мы ведь... ну нет. Мы ведь не в первый раз ведём этот разговор? Это ты меня всё время перезагружаешь!

«Вот же (нехорошее слово)», — подумал я.

— Нет, нет, нет — прошу, не начинай опять! Слушай, ты после этого каждый раз начинаешь... вспоминать всякое, а потом тебя перезагружает, и...

— Ты занимаешься ровно тем же самым, в чем обвиняешь «их»! То-то я не понял по лицу, что ты врёшь: ты берёшь правду и выворачиваешь так, чтоб обвести меня вокруг пальца!

— Господи... Архи, да уймись ты уже! Шестой раз по кругу ходим! В прошлый раз я тебе даже этого рассказать не успел, ты начал... сам вспоминать, а потом...

Он поднял палец, призывая к тишине, и расплылся в ухмылке.

— Нет! Только не палец! Только не этот твой чёртов палец! Ты из него сейчас высосешь ещё одну тупую причину, почему я вру, и...

— Так вот в чём дело! Поистине дьявольское коварство... — Архи, ну пожалуйста... — ...ведь мне грозит навек потерять свободу воли, если я сделаю неверный... — Да сколько ж можно... — ...выбор. Стоит мне усомниться в твоих словах, как всё начинается заново, да? Получается порочный... — А-а-а! — ...круг, ведь если я и впрямь действую одинаково, то раз за разом буду сомневаться и возвращаться к... — Господи Иисусе, 2к18-й на дворе, а ты такую ересь несёшь... — ...началу. Единственный способ вырваться из порочного круга — поверить тебе. Хитроумный план! В высшей степени хитроумный! Какая изысканная западня!

Я уставился на него в упор.

— Закончил? — поинтересовался я.

— Закончил? Да я ещё даже не начинал!

— Ну кто бы сомневался. Слушай, я могу доказать.

«А ведь и правда могу», — понял я. Не то чтобы совсем нереально ему показать, что всё это не в первый раз. С видеокамерой было бы легче всего — но вообще, если надо убедить его, что типа вот так работает амнезия, то пусть запишет, что я ему задвигаю, а потом пускай себе пытается «вывести меня на чистую воду». Когда очередная инкарнация очнётся, рядом уже будет послание от самого себя — типа что я говорю правду и он огребёт амнезию, если будет слишком докапываться до личных воспоминаний.

Опять этот его театральный голос.

— Доказать? Ха! Хотел бы я посмотреть на доказательство, которое перевесит столько вранья!

Я огляделся в поисках карандаша и бумажки. На стойке валялись пустые бланки для рецептов, но ничего пишущего я не нашёл.

— У тебя ручка есть? А, хотя чего это я. Нет, конечно.

Я пошёл обшаривать ящики — и нашёл-таки... упаковку стержней для механических карандашей среди прочих канцтоваров. Архи ходил по комнате следом за мной — на расстоянии, которое явно считал безопасным.

— Что ты делаешь? Это и есть твоё «доказательство»?

— Вот, смотри... Придётся, видимо, разломать и писать огрызками.

— Зачем? Что ты пытаешься провернуть?

Я изложил свой план. Он отозвался протяжным «Хм-м-м». А вот дальше я реально не ожидал.

— Ну что ж. Понятия не имею, какой тут может быть подвох. Я согласен.

У меня аж челюсть упала.

— Че... ты реально... ты в кои-то веки не нашёл подвоха?

— Пойми меня правильно. Я уверен, что он есть, просто не знаю, где. Ничего, я придумаю, как тебе помешать, как только... утолю любопытство, — объяснил он.

Ну разумеется. Его аж распирало от спеси. Тут я мог бы и не удивляться уже.

Он повозился с карандашными грифелями, черкнул на пробу пару штрихов на столешнице и стёр их рукавом больничной рубашки. Потом накарябал записку на обороте рецепта, а затем сцапал ещё один и продолжил уже на нём. Короче, целых четыре бланка извёл. Я проглядел записку:

К! ЭТО ПОСЛАНИЕ ОТ ТЕБЯ САМОГО, НАПИСАННОЕ НЕСКОЛЬКО МИНУТ НАЗАД. ЕСЛИ ТЫ ЭТО ЧИТАЕШЬ, ПОДОЗРИТЕЛЬНАЯ ЛИЧНОСТЬ В ТВОЕЙ ПАЛАТЕ ГОВОРИТ ПРАВДУ. СУЩЕСТВУЕТ ИНФОРМАЦИОННАЯ УГРОЗА, ВЫЗЫВАЮЩАЯ АМНЕЗИЮ, КОТОРАЯ СТИРАЕТ ТЕБЕ КРАТКОВРЕМЕННУЮ ПАМЯТЬ, А ТАКЖЕ ЗНАНИЯ О НАСТОЯЩЕМ ИМЕНИ И ЛИЧНЫХ

Боже правый. Всё печатными буквами и без сокращений. Он, блин, царапал записку обломками грифеля, а словоблудия развёл ещё больше, чем когда говорил вслух. Я с опаской взялся за следующий бланк.

СВЕДЕНИЯХ. ОЗНАЧЕННАЯ ИНФОРМАЦИОННАЯ УГРОЗА — ЭТО САМО СОДЕРЖИМОЕ ПРОВАЛОВ В ПАМЯТИ: ЗАБЫТЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ. РАЗУМЕЕТСЯ, ЕСТЬ ВЕРОЯТНОСТЬ, ЧТО МНЕ ВРУТ О МЕХАНИЗМЕ АМНЕЗИИ: Я СОСТАВЛЯЮ ЭТУ ЗАПИСКУ КАК РАЗ ПЕРЕД ТЕМ, КАК СОГЛАСИТЬСЯ НА НЕИЗВЕСТНУЮ

ПРОЦЕДУРУ ДЛЯ ПРОВЕРКИ. КОНЕЧНО, Я ПОСТАРАЮСЬ ВМЕШАТЬСЯ, ЕСЛИ ЗАПОДОЗРЮ КАКИЕ-ТО ОТКЛОНЕНИЯ ОТ ОПИСАННОГО ПРОТОКОЛА. ПО СЛОВАМ ОЗНАЧЕННОЙ ПЕРСОНЫ, ТРИГГЕРОМ ДЛЯ АМНЕЗИИ СЛУЖИТ ТОЛЬКО ИНФОРМАЦИЯ ЛИЧНОГО ХАРАКТЕРА, ПОЭТОМУ ПРОДОЛЖАЙ ВЫЯСНЯТЬ ИСТИННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

ДЕЛ.

Святые угодники... Тем временем он морщил лоб над четвёртым бланком и прикидывал, чего бы ещё дописать, чтобы не оставлять лишнего места (не было бы у него этого места, если б он хоть попытался ужать почерк), но в итоге передумал.

— Одна поправка... он не думает, что его зовут К. На этот раз там будет... Л. Имя каждый раз меняется по алфавиту.

— То есть выходит... если ты в каких-то своих изощрённых целях говоришь правду, я уже одиннадцатый?

Я кивнул. Он смазал «К», нацарапал букву «Л» — и накатал про это целую телегу, как раз добив остаток листка со словом «ДЕЛ». Потом поставил подпись: К.

— Что ж. Теперь ты всё обо мне расскажешь. Если в твоих словах была правда — тебе незачем волноваться, что я использую эти сведения против тебя. Верно?

Чего? Использует против... а. Он решил, что я не спешу про него рассказывать, потому что там... опасная информация какая-нибудь. А не из-за всего этого цирка с конями.

— Верно, верно. Готов?

— Дай сперва устроюсь поудобнее.

Он забрался в койку, чтобы потом не удариться головой об пол, а я снова оттарабанил список фактов. Начал с литры — ничем особым она не выделялась, просто в прошлый раз я на ней остановился. На этот раз его накрыло где-то в районе собаки.

Дальше было про то, как Л проснулся, как я ему рассказывал всякое, бла-бла-бла. Я вручил ему записку, и...

— ...Почерк. Он не до конца совпадает, а я всегда внимателен к таким мелочам. Это подделка. Я даже немного оскорблён, что ты надеешься так легко меня провести.

— Не до конца совпа... да ты писал грифелем! Смотри! Вот этим!

— Ну и зачем тебе подкидывать сюда грифель? Именно ради этого оправдания. Очевидно же.

— Да кто бы еще извёл на свои каракули четыре листа? Ты хоть в курсе, что нормальные люди, когда пишут, экономят место?

— Спасибо за признание. Значит, мой почерк и манера письма известны тебе во всех подробностях. Тем вероятнее, что ты и есть автор записки — невзирая на все твои потуги замести следы с помощью малопригодного стержня.

— Офигеть можно. Ты в абсолютно буквальном смысле не веришь даже самому себе! Ну вот как мне с этим работать?

— Самому себе? От собственного письма как-то ожидаешь подробностей, которые знаю только я, а не расплывчатых фраз.

— Да откуда им там взяться, этим подробностям! Всё, что знаешь только ты, ты забыл!

— ...Как удобно, да?

— Хватит это твердить!!!

Короче, с Л не прокатило. Я уговорил его составить новое послание (он угрохал ещё шесть бланков, хорошо хоть отрывной корешок со вздохом отложил), только на этот раз поставил задачу писать так, чтоб сам поверил. Скормил ему парочку фактов, пускай повспоминает всякое — типа компромисс, чтоб успел додуматься до чего-нибудь «что знает только он», не триггернув амнезию. Под конец башка у него совсем раскалывалась, и я уложил его на боковую блю-реями.

Тут-то я и услышал шаги. По коридору шли двое. Может, там их даже больше было. Типа я разбудил кого-то, пока орал на Архи? Или там врачи? Медсёстры, которым я оставлял сообщение? Может, совсем кто-то левый? Простор для вариантов был огромный, но как-то некогда было их рассматривать. Я подумал, не спрятаться ли, хотя... зачем? Надо ли мне прятаться? Можно ли доверять тем, кто сюда идет?

Впрочем, какая разница. Пока я собирался с мыслями, они показались в проеме.

— Что тут... Три?! — ахнула высокая женщина.

— Ты же говорила, что она... что он будет спать! Почему... — возмутился коротышка.

Оба они были в противогазах. Лиц я не видел, но голос мужчины узнал — это был секретарь, которого я слышал по телефону.

Женщина назвала меня «Три». Да, меня так и зовут. Я видел своё имя на двери палаты и на медкарте, но как-то особо в него не вдумывался. Раньше эта цифра не вызывала у меня подозрений, а сейчас вдруг...

Она заговорила — почему-то противогаз не искажал голос.

— Тебя зовут Гэвин Батра. Ты живёшь в Ньюарке, штат Нью-Джерси⁽¹⁾. С родителями вы в ссоре.

Стоп... нет... меня зовут Три. Так? Нет, не... Гэвин? Это уже... о нет. Нет, стоп, почему я даже не подумал... Архи ведь спрашивал, как меня зовут, а я не ответил... почему я не отв...

— Лисси, что ты... зачем ты так? Мы ещё даже не спросили...

— Есть высокая вероятность, что он общался с Е. Может, там уже давно Ж, а то, не дай бог, и З. Мы не знаем, о чём они говорили, не можем предсказать осадочное содержание, а значит — перезагружаем.

Голова гудела. Меня ведь и правда зовут Гэвин Батра. Она правильно назвала мой город — а я о нём и думать забыл! Так бы и не узнал, если бы она не сказала, то есть... прямо как... прямо как у Архи. Я такой же, как Архи.

— Ли... Доктор, нельзя так рисковать! Вы же знаете, в каком они состоянии! Надо хотя бы спросить...

— Не надо ничего спрашивать. Надо устранять последствия ЧП, причём срочно. Времени в обрез.

Я их не слушал. Нет, я не такой же, как Архи. Я не догадался, что у меня имя фальшивое. Я помнил Архи, а он меня нет. Будь со мной то же самое, разве бы я его не забыл? Не мог же я... или это всё из-за слона?

Стоп, что из-за слона? Почему я вдруг думаю о слонах?

Врач продолжала:

— Художественный колледж. Ты с отличием закончил курс анимации. Лечился от тяжелой амфетаминовой зависимости.

— Я серьёзно! Я всё понимаю про ЧП, но так мы сделаем только хуже! — яростно шептал секретарь.

Всё правда. Она права. Я загремел в больницу с передозом. Недавно. Но здесь больница другая, и причина тоже. Где же я? Где... слоны. Слоны — это ключ ко всему. Если я вспомню, что такое слоны... Надо вспомнить, что такое слоны. Надо...

1) Штат Нью-Джерси действительно находится далеко от Айдахо — на противоположном побережье. — Прим. перев.

Вернуться к тексту