Скелет (джен)

Всем детям в деревне матери запретили праздновать Хэллоуин. «Ишь чего удумали, бесовский праздник отмечать!» Большой светильник Джека, тщательно и со знанием дела вырезанный мальчиком Вовой, бабушка покрошила на куски и сделала тушёную тыкву.

— Никаких праздников! Садитесь учить уроки, — говорили взрослые детям.

— Каникулы же!

— Всё равно учите. Дети всегда должны учить уроки.

Пригорюнившись, дети сидели на лавочке у детской площадки. Было их пятеро, потому что Машка и Дашка послушались маму и действительно сели учить уроки, а Вовку не пустила бабушка.

— А пошли ко мне, — сказал пятиклассник Митя. — Мои родители сегодня ушли к соседям в карты играть, раньше полуночи не вернутся.

— А у меня есть тыква, — сказала второклассница Таня. — Сделаем новый светильник.

И вся пятёрка отправилась к Мите. Дети вырезали в тыкве рожу, зажгли внутри свечу и поставили сооружение на кухонный стол, а сами расселись вокруг. И замолчали, потому что никто не знал, как нужно праздновать Хэллоуин.

— Митя, а у вас дома в шкафу есть скелет? — спросила десятилетняя Катя. — Моя мама говорит, что у каждой семьи есть свой скелет в шкафу.

— Это просто выражение такое, — снисходительно объяснил Петька. Он был в компании старше всех: ему на днях стукнуло двенадцать. — Скелет означает «тайна».

— Нет у нас никаких скелетов, — ответил Митя. — У меня в шкафу только хлам, у мамы — платья и папин костюм, а у бабушки… Не знаю. Я никогда не открывал бабушкин шкаф, потому что она не велит и ругается.

— Значит, там точно скелет, — сказал десятилетний Витька. — Айда посмотрим!

— Нам влетит, — заупрямился Митя.

— А мы быстро! — сказала Катя. — Посмотрим скелет и всё.

— Ну, ладно, — со вздохом согласился Митя. — Но надо идти с фонариком: бабушкина комната тёмная.

Раньше во всех деревенских домах была тёмная комната для экономии на квартплате, а в Митином доме она сохранилась до сих пор. Мальчик взял фонарик и повёл друзей через всю квартиру в бабушкины апартаменты. Светильник Джека остался на кухне. Все комнаты в доме, кроме тёмной, были проходными. Дети прошли Митину комнату, потом родительскую, и Митя включил фонарь. Катя толкнула скрипучую дверь, и дети вступили в мрачное помещение с затхлым воздухом. Митя обвёл его лучом света.

— Страшно! — заныла маленькая Таня.

— Тихо ты, — шикнула на неё Катя. — Мы же сюда специально пугаться пришли. Митька, открывай шкаф.

— Бабушка не велит.

— Тогда я сама открою, — решительно заявила бедовая девчонка и дёрнула дверцу шкафа.

Запахло пудрой. Катя сунула руку в шкаф и принялась рыться в тряпках.

— Ой, — сказала она. — Там что-то твёрдое и круглое. Пойдёмте лучше домой.

— Отойди, малявка, — сказал Петька и сам сунул руку в залежи тряпья. — Испугалась ерунды. Какая-то круглая костяная коробка… Ай! Оно укусило меня!

Он отскочил, тряся укушенным пальцем, а в шкафу раздалось клацанье зубов, и что-то зашевелилось, выбираясь наружу. Митя наставил на шкаф фонарик, и в бледном дрожащем свете дети увидели, как из-под груды одежды вытягивается белая рука, состоящая из одних костей.

С визгом дети выбежали из тёмной комнаты. Опомнились они только на кухне, где по-прежнему мирно горел оранжевый огонёк хэллоуинской тыквы.

— Я же говорила, что у них есть скелет! — страшным шёпотом сказала Катя. — Что мы теперь с ним будем делать?

— Спроси лучше, что он с нами будет делать, — ответил Петька. — Слышите, как он топает по дому?

Из соседней комнаты доносился стук костей, который медленно приближался. Скелет ходил по дому и искал детей.

— Мне страшно! — объявила Таня и приготовилась зареветь.

— И мне страшно, — прошептал Митя. — Сейчас родители с бабушкой придут, а по дому ОН ходит. Мне тогда мороженого год не видать.

Тут в разговор вступил Витька:

— Давайте его табуреткой треснем. По башке, в смысле, по черепу. Чтобы знал, как ходить.

— И как кусаться, — подхватила Катя. — Петь, он тебя сильно тяпнул?

— До крови, — угрюмо ответил Петька. — Где тут у вас табуретки?

— Он уже близко! — взвизгнула Таня.

— Прячьтесь! — скомандовал Петька и встал за дверью с табуреткой в руках. Дети попрятались и украдкой наблюдали за происходящим.

Тяжёлые костяные шаги дотопали до кухонной двери, и после секундного затишья дверь открылась от громкого удара. На кухню вошёл скелет. Девочки закрыли себе рты руками, чтобы не закричать — такой он был страшный.

Скелет повертел головой, то есть черепом, туда-сюда в поисках детей. Увидев своими пустыми чёрными глазницами маленькую Таню, сидящую под столом, он клацнул зубами и сделал шаг вперёд. И тут Петька со всей силы обрушил на него табуретку.

Посыпались кости, череп разлетелся на мелкие осколки, а скелет остался стоять посреди комнаты, ощупывая руками воздух. Без черепа он ничего не видел.

— Бежим! — крикнул Петька, и дети, прошмыгнув мимо скелета, выскочили на улицу.

— Ух ты! — выдохнул Витька. — Бывает же такое!

— Петя, какой ты смелый! — восхищённо сказала Катя. — Ты нас спас.

— Если бы не твоё любопытство, и не понадобилось бы никого спасать, — проворчал Петька. — Скелеты должны спокойно лежать в шкафах. Их нельзя беспокоить.

— Но ведь всё хорошо закончилось, — прощебетала Катя слегка обиженно.

— Не закончилось, — тревожно крикнул Митя, заглядывая в окно кухни. — Он нашёл тыкву!

Дети прильнули к стеклу. А скелет держал в костлявых ручищах тыквенный светильник и пытался приладить его себе вместо головы. Это ему удалось, и он злорадно потёр ладони.

— Теперь он снова видит! — ахнула Таня. — Он нас найдёт и съест!

— Не съест, — возразил Митя. — Я сейчас нарисую ему указатель, куда идти, он и упрётся отсюда.

Прутиком Митя нарисовал стрелку по направлению к лесу. Когда скелет вышел на крыльцо, то не увидел ни одного ребёнка: все попрятались за домом. Зато он увидел стрелку. Осторожно выглядывая из-за угла, дети видели, как высоченный белый скелет со светящейся тыквой вместо головы резкими, механическими шагами топает в сторону леса. Вскоре он скрылся в ночной мгле.

— Дела-а, — протянул Петька.

— Ага, — кивнул Митя. — Шли бы вы по домам, ребя. А то мне ещё на кухне подмести надо. Бабушка не любит, когда в доме грязно.

Было это давным-давно.

В конце девяностых — начале двухтысячных, если быть точными. Когда некоторых ещё и на свете не было. В те древние времена у детей не было айфонов, и если дети видели что-то странное или страшненькое, то не снимали это на видео, а просто глазели.

Поэтому в истории не сохранилось видеозаписей ходячего скелета с тыквой вместо головы. Если вы найдёте такие записи на ютубе — знайте, это фейк.

После того памятного Хэллоуина в деревне Мухоловкино прошло уже целых три недели, а пятерым детям никто не верил про скелет. Все смеялись и хвалили их за удачную выдумку. Понемногу дети и сами перестали про него болтать: что толку, если тебе никто не верит? И скелет как-то сам собой забылся.

Дети ездили на автобусе в школу, писали контрольные, подкладывали на стул учительнице канцелярские кнопки, дрались на переменах — в общем, им было некогда думать о ерунде. А тут ещё появился новый урок по изучению компьютера, а компьютера в школе не было, и дети изучали его просто так.

Как известно, нормальная зима должна начинаться 1 декабря, ровно в 12 ночи, и снег обязан начать выпадать именно в это время. Но в тот год что-то пошло не так, и зима началась ещё в ноябре. Снегу насыпалось столько, что работы хватило всем: и тракторам, и людям с лопатами. Дети немножко помогли взрослым, а потом побежали лепить снеговиков, пока снег не растаял — с первым снегом такое часто случается.

Налепили, поиграли в снежки и пошли домой учить уроки. А пятиклассницы Маша и Даша, сёстры-близнецы, учили уроки вообще всегда, поэтому в расчистке снега и лепке снеговиков не участвовали. Их мама хотела, чтобы дочки окончили школу с золотой медалью, и девочки не гуляли, не играли, не отдыхали и не бегали, а постоянно учили уроки. Ну, ещё иногда спали, но совсем недолго.

В первый день зимы мама десять раз отгоняла дочек от окна, чтобы они не смотрели на снегопад, а учились. И вот поздно вечером, когда мама погасила свет и велела спать, захлопнув дверь, Даша вылезла из-под одеяла и прошлёпала босиком к окну.

— Маш, смотри, как снеговиков много!

Маша подошла к ней и тоже выглянула в окно. На заснеженной детской площадке стояло штук восемь разных снеговиков: больших и маленьких, человекоподобных и звероподобных, но один выделялся своим ростом.

— А вон тот, с краю, уж больно большой, — сказала Маша. — Метра два будет.

— И кто же его такого слепил? — задумчиво проговорила Даша.

— Смотри, у него глаза светятся. Наверно, кто-то фонарики приделал.

— И рожа какая-то страшная. На снеговика не похож, — поддержала Маша.

— Ой, по-моему, он шевелится!

Но тут вошла мама и загнала дочек в кровати, потому что завтра надо было рано вставать и повторять уроки перед школой.

* * *

Сторож Никодим был пьяница. По ночам ему полагалось сидеть на складе и сторожить инвентарь: лопаты, вёдра и прочие противопожарные принадлежности, но он относился к своим обязанностям халатно.

Ещё ему полагалось с наступлением темноты включать свет на столбах, чтобы деревня Мухоловкино не была погружена во мрак, но и с этой миссией он не всегда справлялся. Чаще всего свет зажигали дети, которым было темно играть.

В тот вечер свет на столбах включила баба Мотя. Полюбовавшись на обычных снеговиков, она с неодобрением оглядела длинного и ушла домой, ворча себе под нос: «Насмотрелись кин и лепят неизвестно что».

И тут на площадку вышел пьяный Никодим. Из кармана телогрейки у него торчала бутылка.

— Привет, ребята! — поприветствовал он снеговиков.

— ПРИВЕТ, — раздался откуда-то сверху скрипучий замогильный голос.

Никодим поднял голову и замер. От длинного снеговика начали отваливаться куски снега, и Никодим увидел жёлтые кости. Сторож произнёс сложную словесную конструкцию, но с места не сдвинулся, потому как был в ступоре.

Последний ошмёток снега упал, и теперь перед Никодимом стоял здоровенный скелет с тыквой вместо башки. Из глазниц тыквы двумя лучами бил зловещий свет. Скелет встряхнулся, освобождаясь от остатков снежного покрытия, и деловито шагнул к сторожу, протянув к нему длинную костлявую ручищу.

И тут Никодим обрёл способность двигаться. Он завопил что-то нечленораздельное, повернулся, поскользнулся, вскочил и рысью припустил за ближайший сарай, едва увернувшись от костяной руки.

Скелет не оставал. Он бегал за Никодимом по всей деревне, пока тот не залез на дерево. Не имея при себе иного оружия, сторож кинул в скелет бутылкой. Скелет, недолго думая, выпил всё, что в ней было, отбросил бутылку и, покачиваясь, пошёл прочь. Куда именно, Никодим не заметил.

Наутро деревенские жители увидели, что весь снег испещрён довольно странными следами. Все долго спорили, кто бы это мог быть, и только пятеро детей молчали и многозначительно переглядывались.

Вторым странным обстоятельством был сторож Никодим, сидящий на рабочем месте, совершенно трезвый и время от времени повторяющий: «Ни грамма больше не выпью. Чтоб мне сдохнуть».

Ранним утром в один из декабрьских дней по заснеженной грунтовой дороге ехал автобус. Если бы было светло, было бы видно, что автобус жёлтый и с надписью «Дети», но было ещё темно. А ехал автобус из деревни Мухоловкино в районный центр город Тыквинск, чтобы дети могли попасть в тыквинскую школу и вовремя получить знания. Нужны ли им эти знания, самих детей никто не спрашивал.

Невыспавшиеся дети смотрели в окно и ничего не видели, потому что в темноте ничего увидеть невозможно. А если бы было светло, они бы заметили, что по засыпанной снегом обочине тянется вереница очень странных следов, ни на что не похожих. Следы вели прямиком к школе.

Первым уроком у Мити была математика, и учительница заставила всех повторять пройденное и готовиться к контрольной. Это было противно, но Митя справился. На перемене он подрался со Стёпкой, сломал новую линейку об стол, отрабатывая удар, и съел полпачки сухариков. Остальные полпачки у него отобрал Васька.

Вторым уроком была литература, и учительница полчаса орала на всех так, что звенели стёкла, а оставшиеся пятнадцать минут читала детям стихи Пушкина и рассказывала о высоких чувствах. На второй перемене все ходили в столовую, поэтому подраться не успели.

А третьим уроком было естествознание. Сегодняшнюю тему дети ждали давно: судя по учебнику, предстояло изучать скелет. Школьная программа то и дело менялась, и скелет изучали то в десятом классе, то в первом, то в шестом. Мите и его одноклассникам выпало изучить его в пятом. Мальчишки хихикали и делали страшные рожи, девчонки презрительно говорили: «Фи. Скелет» — и фыркали, как будто речь шла о чём-то неприличном. И только Митя мрачно поглядывал то на фото скелета в учебнике, то на дверь. Он-то знал, на что способны скелеты.

В кабинет биологии согнали детей сразу из двух классов, чтобы не читать лекцию о скелетах дважды. Рядом с доской стояла чёрная кабинка, закрытая занавесками. Обычно в ней хранился пластмассовый скелет на подставке. Учительница Фёкла Никаноровна на всех орала и стучала указкой по столу, но пятый «а» и пятый «б» никак не могли успокоиться. Им хотелось толкаться локтями, тыкать друг друга ручками и меняться жевачками.

— ТИХА!!! — завопила учительница, и дети кое-как угомонились. — Тема сегодняшнего урока — скелет человека.

— Какого человека? — спросил Стёпка, и все заржали.

— Типунов, замолчи! — крикнула Фёкла Никаноровна. — Запишите в тетрадях названия костей.

Раздался общий вздох, и зашуршали тетради. Учительница отодвинула занавеску на кабинке со скелетом и, не глядя на него, принялась писать на доске, диктуя:

— Один. Точка. Черепная коробка…

Внезапно в классе воцарилась тишина. Такого не было со времён основания школы, и любой умный человек на месте Фёклы Никаноровны испугался бы, но учительница обрадовалась. «Вот я какой хороший педагог, — самодовольно подумала она, — никого не слушаются, а меня слушаются. Значит, я знаю подход к детям». Она замечталась, как ей дадут звание заслуженного учителя, премию, орден и Нобелевскую премию, но её мечты были грубо прерваны.

— Фёкла Никаноровна, — раздался робкий голосок с задней парты. — А где у него черепная коробка-то?

Учительница по привычке начала орать:

— Примочкин, когда спрашиваешь, надо поднимать руку! — и посмотрела на скелет.

Вместо черепа красовалась огромная жёлтая тыква с прорезанной рожей. Внутри полыхал огонь.

— П-почему он без подставки? — спросила учительница, попятившись. — Пятый «а», это вы украли подставку?

— А чё сразу мы, — недовольно заворчал Стёпка, и в этот момент скелет резко шагнул к учительнице, протянув к ней страшные костяные руки.

— Пятый «а», прекратите свои фокусы с механическими игрушками! — завопила Фёкла Никаноровна, но скелет сделал ещё один шаг, гремя костями, и всем стало ясно, что он не механическая игрушка.

Что тут началось! Девчонки завизжали, мальчишки заорали, а учительница визжала так, что перекрывала всех. Дети начали выскакивать и в дверь, и в окна на первом этаже, а скелет бегал за ними по рядам и пытался кого-нибудь поймать.

А в это время в директорском кабинете директор писал годовой отчёт. Ему было не до детей и не до образования вообще. Он терпеть не мог свою работу, но не уходил с неё, потому что много платили. Когда в соседнем кабинете поднялся гвалт, директор разозлился не на шутку и хотел уже кого-нибудь туда послать, чтобы разобрались, но ни одной учительницы рядом не оказалось, а завхоз уехал на базу, поэтому раздражённый директор отшвырнул ручку и пошёл разбираться сам.

Дверь кабинета была открыта, и из неё выбегали галдящие дети. Не обращая внимания на директора и не соблюдая никакой субординации, они вихрем пронеслись мимо прямо к раздевалке.

— Фёкла Никаноровна! — начал директор ещё из коридора. — Когда вы научитесь держать класс в руках? Они опять сорвали урок!

Он приготовился произнести гневную речь, но замер с открытым ртом на пороге. Под доской лежала в обмороке Фёкла Никаноровна, усыпанная школьным мелом, а над ней возвышалось здоровенное учебное пособие с тыквой вместо черепа и огрызком мелка рисовало на доске рожи.

* * *

Завхоз Иван Петрович Сидоров привёз с базы 15 мешков макарон, сгрузил их возле столовой и хотел подозвать каких-нибудь двух десятиклассников, чтобы отнесли куда надо, но в школе было подозрительно тихо.

«Контрольную пишут», — подумал завхоз и, кряхтя, стал перетаскивать мешки сам. Перетаскав, отряхнул штаны и пошёл к директору отчитываться. Обычно в кабинете директора царила деловая атмосфера. Иногда ругали очередного двоечника, иногда директор распекал молодую учительницу, но то, что завхоз увидел сейчас, не вписывалось ни в какие рамки и не лезло ни в какие ворота.

Открыв дверь, завхоз тут же её обратно захлопнул и перекрестился, подумав, что ему померещилось. А увидел он такую картину: директор без галстука сидел на стуле для посетителей и наливал вино в стакан, а в директорском кресле сидела Фёкла Никаноровна и закусывала огурцом.

Открыв дверь во второй раз, Иван Петрович увидел всё ту же странную картину. Он застыл в дверях и не знал, что сказать.

— П-присоединяйсь, — сказал директор, широким жестом приглашая завхоза.

— Макароны доставлены в количестве пятнадцати мешков, — неуверенно сказал завхоз, постепенно входя и закрывая за собой дверь. Всё происходящее казалось ему странным, чтобы не сказать более.

Фёкла Никаноровна, педагог с тридцатилетним стажем, икнула, налила ещё вина и протянула стакан Сидорову.

— Зачем нам макароны, — невнятно сказала она, — у нас огурцы есть.

«Фу-ты ну-ты», — подумал завхоз и присоединился к сабантую. Слово за слово он выяснил, что в школе творится неладное: все дети сбежали, учителя тоже, уроки сорваны, а по классам таскается какой-то скелет с тыквой вместо башки и возит по доске мелом.

— Ну, Фёкла Никаноровна, это вы уж загнули! — возразил завхоз. — Я понимаю — скелет. Я понимаю — мелом. Но чтобы вместо башки у него была тыква — увольте! Такого не бывает!

— А я т-те его покажу! — крикнула учительница, хлопнула ладонью об стол, встала, схватила Сидорова за рукав и потащила вон из кабинета.

— Идите, идите! — напутствовал их директор. — А я лучше тут отсижусь.

И заперся изнутри.

Фёкла Никаноровна открывала по очереди все классы, но везде было пусто. И, что странно, под доской в каждом кабинете было насыпано полно мела. В поисках скелета учительница и завхоз так натопали, что весь коридор тоже стал в мелу. В конце концов пришла уборщица тётя Мотя, наорала на них и принялась отмывать школу. Чем закончился тот день, никто не помнит.

Дисциплина — великая вещь. В людей она вбивается с детства. Скелет, не скелет — а в школу идти надо. Накануне вечером Митя, Катя, Витя, Таня и Петя всё обсудили на автобусной остановке и пришли к выводу, что скелет не какой-нибудь, а тот самый, который они вытащили из шкафа. Вся школа видела его своими глазами, но вот парадокс: никто в это не верил. Те, кто видел, решили, что им померещилось, а те, кто не видел, считали его выдумкой, поэтому борьбу со скелетом не организовал никто.

— Будем действовать по обстоятельствам, — сказал Петя, и они разошлись по домам учить уроки.

И вот наступило следующее утро. Жёлтый автобус привёз детей на учёбу и, радостно бибикнув, уехал: ещё бы, ему-то не надо было сидеть за партой шесть уроков! К тому же в одной школе со скелетом.

Митя сразу заметил, что в школе стоит суета — учительницы быстро ходили по коридорам и говорили друг другу: «Комиссия!», а дети не бегали, а сидели за партами и изображали хорошее поведение. Прозвенел звонок. Митя тоже сел за парту и спросил у своей соседки Наташки:

— Чего за комиссия?

— Не знаю, — пожала плечами Наташка. — Какой-то важный тип приехал и всё проверяет. Из Москвы, наверно. Двух учительниц уже уволил.

— А ты его видела? — подозрительно спросил Митя.

— Ага. Высоченный, в плаще ходит и в шляпе. А ещё в шарф кутается. Министр, наверное.

В этот момент в класс вошла Фёкла Никаноровна, строгая и важная. Она хлопнула линейкой по столу, покричала немножко на всех и велела хорошо себя вести, потому что на уроке будет присутствовать профессор из Москвы. Профессор чего именно — не успела уточнить, потому что в класс вошёл длинный человек в чёрном, укутанный с ног до головы. Глаза его были надёжно спрятаны под тёмными очками. Воцарилась тишина.

— ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДЕТИ, — скрипучим замогильным голосом сказал профессор. — СЕЙЧАС Я ПРОВЕРЮ ВАШИ ЗНАНИЯ. К ДОСКЕ ВЫЙДЕТ… — он покрутил головой, выбирая подходящего ребёнка, и тридцать пар испуганных глаз уставились на него. — ВОТ ОН, — сказал проверяющий и резким движением поднял худую, костлявую руку.

Длинный палец в перчатке указывал на Митю.

Митя встал. У него затряслись поджилки. Уж кто-кто, а он-то знал, что это за министр такой, но разве учительнице это объяснишь? Фёкла Никаноровна, желая выслужиться перед “комиссией”, громко велела Мите:

— Выйди к доске!

И он послушно поплёлся, на ходу придумывая, как бы выкрутиться.

А министр погремел костями и грозно спросил:

— Ответь, мальчик, где находится деревня Мухоловкино?

— Деревня Мухоловкино находится… — начал Митя и внезапно крикнул: — Я сейчас глобус принесу и покажу!

И бегом выскочил из класса, не обращая внимания на гневные возгласы Фёклы Никаноровны. Он со всех ног бежал по коридору — куда бы вы думали? В учительскую! Все учителя ушли на уроки, и там никого не было. Митя заскочил туда и нажал кнопку звонка.

Звонок в школе был пронзительный, дребезжащий и очень противный. Митя держал его и не отпускал. Вскоре захлопали двери, послышались голоса в коридоре. Митя убедился, что все уроки сорваны, и только тогда отпустил звонок. Дети решили, что началась перемена, и выбежали из классов, а учителя не могли понять в чём дело, и тоже вышли. И ОН вышел — Митя видел, как он ходит по коридору и крутит головой туда-сюда.

И вдруг ОН увидел Митю. И как припустил за ним по коридору! А Митя как припустил от него! Фёкла Никаноровна, как увидела бегущего «министра», так сразу забыла обо всяком уважении к начальству и заорала:

— Это что ещё за нарушение дисциплины? Это почему это комиссия гоняется по коридору? Прекратите беготню!

Но куда там! Все дети присоединились к Мите, а все учителя — к проверяющему, и началась неописуемая беготня. Митя бегал то на первый этаж, то на второй, то на третий, и толпа детей бегала вместе с ним. А за толпой детей бегала толпа учителей с криками:

— Прекратите бегать! Бегать нельзя! В школе не бегают!

Улучив момент, Митя забежал в раздевалку, надел куртку и шапку и, скорчив «министру» рожу, выскочил на улицу. Тот погнался за ним. А уж окрестности школы Митя знал замечательно! Бегал, бегал и завёл долговязого «министра» в такие дебри в заброшенных дворах, в которых кто угодно заблудится.

А потом вернулся в школу. И там снова начались уроки.

* * *

Вечером, уже дома, когда домашнее задание было выполнено, стих — выучен, а треугольник начерчен, Митя позвонил Петьке. Сотовых телефонов тогда у детей не было, поэтому позвонил он по обычному телефону с диском.

— Привет, — шёпотом сказал он. — видел сегодня «комиссию»?

— Видел, — тоже шёпотом ответил Петька. — Только, по-моему, это не совсем комиссия. По-моему, это ОН. Здорово ты его из школы увёл! Куда, кстати?

— К старым сараям. Надеюсь, он там надолго застрянет.

— А ты ему стрелку на снегу нарисовал? К лесу, или к другому городу?

— Ой! Забыл…

— Эх ты. Самое главное — это нарисовать стрелку, чтобы он ушёл в указанном направлении. А теперь он точно вернётся!

— Паршиво… — вздохнул Митя. — Придётся опять что-нибудь придумывать.

— Придумаем! — сказал Петька. — Нам не впервой!

А время шло, и дело близилось к Новому Году. Некоторым ребятам мамы шили маскарадные костюмы, но таких было мало. Это раньше, лет двадцать назад, все приходили на ёлку, наряженные зайцами, волками, разбойниками, мушкетёрами и принцессами, а теперь мальчики приходили в обычной одежде, а девочки — в бальных платьях невозможной красоты.

И даже если кто-то из ребят принимал участие в спектакле, после выступления переодевался в обычную одежду. Митя в глубине души жалел, что сейчас — не тогда. Ему бы очень хотелось хоть раз в году побыть не собой, а кем-то другим. Это же так здорово — превратиться в книжного героя! В Робин Гуда, например, или в морского пирата. Заявиться на праздник с настоящей игрушечной саблей…

Но увы, он был уже слишком большой — как-никак, пятый класс. А карнавальные костюмы надевали только малыши в детском саду. И вот Митя с другими ребятами из Мухоловкино поехал на школьный утренник в простом костюме. Ехали они на жёлтом автобусе. В дороге дети шумели, перешучивались и пели песни.

И вот они приехали, и все средние и младшие классы собрались в актовом зале. Сначала ведущая поздравила всех с Новым Годом, а потом оказалось, что без Снегурочки утренник проводить нельзя, и все трижды позвали Снегурочку. Снегурочкой была Маринка из шестого класса.

Потом оказалось, что без Деда Мороза утренник тоже проводить нельзя, и все трижды позвали Деда Мороза. Он вышел из-за кулис, постукивая по полу красным посохом, и праздник начался. Дети рассказывали стишки и пели песенки, а иногда даже танцевали, дед Мороз раздавал конфеты, и было весело. Четвероклассники показали маленький спектакль, а после все водили хоровод вокруг ёлки.

Вдруг раздался стук деревянной палки, и вошёл ещё один Дед Мороз. Он выдернул из розетки удлиннитель, и музыка выключилась. И гирлянда на ёлке тоже. Все в удивлении замерли. Новый Дед Мороз был очень худой и высокий, шуба на нём сидела как-то криво, шапка торчала набекрень, а ватных бород он нацепил сразу две.

— Здравствуйте, дети, — произнёс он громовым голосом. — Я — настоящий Дед Мороз. А тот поддельный.

— Это чего это я поддельный? — возмутился первый Дед Мороз, которого играл школьный завхоз Иван Петрович Сидоров. — Я очень даже настоящий! А вы, товарищ, топайте отсюда, не мешайте проводить утренник.

— Вас не было в сценарии! — пришла завхозу на помощь Фёкла Никаноровна. — Идите, идите, здесь не кабак, а школа.

— И не подумаю! — прогрохотал странный дед Мороз. — Сейчас они, — он показал пальцем на детей, — будут рассказывать мне стишки. И начнёт вот она! — и он наставил палец на Катю, Митину подругу из Мухоловкино.

Вот только палец у него состоял из одних костей! Катя как увидела этот палец, так завизжала во всю глотку и помчалась вон из актового зала. Митя сразу понял, в чём дело, и что это за дед Мороз такой, и бросился вслед за Катей, чтобы её спасать. А незваный гость замешкался и не успел выбежать, потому что началось столпотворение.

Другие дети тоже увидели костяной палец, и тоже завизжали, и тоже стали удирать. Но поскольку выход был только один, удиралось медленно, у дверей образовалась толпа, и те, что пока не могли выскочить, бегали вокруг ёлки, не забывая громко визжать. А длинный дед Мороз бегал за ними. А завхоз в костюме настоящего деда Мороза бегал за поддельным Дедом Морозом и норовил отдубасить того палкой. А учительницы бегали за завхозом и умоляли его не устраивать потасовку.

В это время кто-то включил электричество. Гирлянда снова засверкала, заиграла музыка, и бегать стало гораздо интереснее, вот только в актовом зале было слишком тесно для погони. Поэтому визжащая и галдящая толпа постепенно перебралась в школьный коридор и начала бегать по этажам. Это было гораздо удобнее, хотя и не так весело, как под музыку.

Катя и Митя, которые удрали первыми, сидели на подоконнике в гардеробе и обсуждали странного пришельца.

— По-моему, это ОН, — шёпотом сказала Катя.

— Точно, ОН, — кивнул Митя.

— Что же теперь делать?

— Надевать пальто и бегать! — решил Митя и спрыгнул. — Я его один раз завёл в заброшенные сараи, авось и второй куда-нибудь заведу.

— Я с тобой. Буду его дразнить, чтобы он не отвлекался. А ещё у меня есть это, — и она вынула из кармана хлопушку.

Ребята оделись и вышли в коридор. А там творилось такое, что ни в сказке сказать, ни клавиатурой нащёлкать. Пока странный Дед Мороз бегал, с него свалилась сначала шапка, потом одна борода, потом другая, потом шуба порвалась, и все увидели, что это никакой не Дед Мороз, а самый настоящий костяной скелет! Да ещё и с тыквой вместо черепа!

Теперь визжали все без исключения, даже учительницы. А завхоз с перепугу сел в урну. Митя с Катей подкрались к скелету сзади, и Катя ка-ак хлопнет хлопушку! Скелет от неожиданности подпрыгнул так высоко, что выскочил из валенок. Он перевернулся в воздухе на 180 градусов и приземлился, глядя на детей тыквенными глазницами, в которых горел огонь.

— Ах вы… — начал он, но они показали ему языки и припустили к выходу.

Этого скелет не мог стерпеть. Он издал свирепое рычанье, потряс кулаками и побежал за ними, гремя костями. Остальным школьникам захотелось посмотреть, чем дело кончится, но учительницы не разрешили им выбегать на улицу без шапок и пальто. Все шесть классов кинулись в гардероб. Но, когда они оделись и выбежали из школы, то не увидели ни Мити, ни Кати, ни скелета, потому что одевались долго и всё прозевали.

А Митя и Катя на бегу сговорились завести скелет на Большую Помойку, чтоб знал. Помойка располагалась далековато, километра за два от села, но ребята не боялись трудностей. К тому же день был погожий и безветренный.

Скоро они устали и пошли пешком, но скелет тоже устал, поэтому не смог их догнать. Он топал за ними за двести метров, а прохожие качали головами и говорили:

— Ну и костюмы сейчас делают на маскарад! То ли дело в наши годы — зайчиками наряжались, белочками…

Иногда скелет отвлекался, но тогда Катя начинала его дразнить:

— Тыква, тыква, обормот, съел котлету — пей компот!

Услышав такое, скелет начинал ужасно злиться и прибавлял шагу. И таким образом все трое дошли до последнего дома на краю села. Дальше был только небольшой лесок, а за ним помойка. Митя быстро нарисовал на снегу стрелку в сторону помойки, и ребята спрятались за забором.

Через дырку от сучка они отлично видели, как скелет дотопал до стрелки, уставился на неё, потом поднял вверх костлявый указательный палец и с возгласом: «О!» — побежал вприпрыжку по накатанной дороге. Дети переглянулись, подмигнули друг другу, и, дождавшись, когда ОН скроется за деревьями, быстро пошли домой. Утренник удался на славу.

Новогодние праздники в Мухоловкино прошли спокойно, без происшествий. На каникулах дети катались на лыжах, санках и коньках, лепили снеговиков и строили снежную крепость, а ещё рисовали на снегу. Кто знал буквы, писали друг на друга дразнилки. Потом началась учёба, и как-то незаметно зима перешла в весну.

Снег начал таять, на крышах выросли красивые сосульки, и сторож Никодим сбивал их с домов длинной палкой. А дети спешили использовать оставшийся снег и каждый вечер старались в нём извозиться — все, кроме отличниц Маши и Даши, которых мама на улицу не пускала. Боялась, что они испачкаются. Ей были нужны чистые дети.

А чтобы девочкам в свободное время не было скучно, мама велела им постоянно учить уроки. И вот Маша и Даша учили математику, поглядывали с завистью в окно на других детей и ждали, когда мама позовёт их ужинать. Во время еды можно было не учиться.

И вдруг Даша заметила на площади перед магазином высоченное соломенное чучело.

— Маш! Что это там за штука?

— Это к Масленице сделали. Завтра же проводы зимы, гулянья будут.

И обе сестры, вздохнув, снова принялись за математику. Они-то знали, что на гулянье их не пустят.

* * *

В праздничное воскресенье гулянья начались прямо с утра. В девять часов на площади уже вовсю играла гармошка, а деревенские тётки, наряженные по случаю Масленицы в народные костюмы, пели частушки. Мухоловкино — маленькая деревня, поэтому ни деревянной эстрады, ни микрофона с колонками не было. Зато была большая ледовая горка, которую построил тракторист специально к празднику.

Дети катались с этой горки на санках и без санок и весело визжали, а взрослые грызли семечки и слушали частушки пополам с визгом. Это и было гулянье. А потом тётя Маня показала пальцем на соломенное чучело и сказала:

— Ну что, сжигать чучело зимы будем?

Все радостно загомонили, сторож Никодим вытащил из кармана спички, чиркнул… Но поджечь не успел. Потому что чучело вдруг зашевелилось, сбросило с себя солому, и все увидели длинный скелет! Ух и визг поднялся над площадью — но те, кто на праздник не пошёл, ничего не заподозрили, потому что до этого тоже был визг.

— Чего они так шумят-то? — спросила Маша у Даши, оторвавшись от учебника русского языка.

— На Масленицу всегда шумят, — ответила сестра. — С горки катаются, частушки поют с визгом…

И обе прилежные ученицы снова склонились над тетрадями: до вечера им нужно было списать здоровенный текст.

На голове, то есть, на тыкве у скелета была копна соломы, похожая на крышу избушки. Он ходил по площади, размахивая костяными руками, и всех пугал, а от него все убегали. Тётки в народных костюмах голосили на всю деревню, дети за компанию визжали, а гармонист играл «Полёт шмеля». А бегали они все вокруг ледяной горки.

А в это время под шумок от толпы оторвалась небольшая группа детей — пять человек. Они отбежали в сторонку и стали совещаться.

— Вернулся, поганец, — сказал Петя.

— Я так и знала, что он вернётся, — прошептала Катя. — Митя ему тогда хорошую стрелку нарисовал, но её снегом засыпало.

— Куда бы его на этот раз отправить? — спросил Митя у ребят. — В лесу он был, в заброшенных сараях был, на помойке был.

— Опять в лес, — предложил Витя. — Наверняка он уже всё забыл. У него же вместо головы тыква, да и та дырявая.

— Точно! — захлопала в ладоши маленькая Таня, и дети побежали на площадь дразнить скелет.

И вовремя! Потому что скелет уже почти поймал одну из тёток. Он держал её за цветастый платок, а она вопила и обзывала его всякими нехорошими словами.

— Эй, тыквоголовый, наше вам с кисточкой, давно не виделись! — крикнул Витя и скорчил скелету рожу.

Тот мигом отпустил тёткин платок, повернулся к Вите и попытался скорчить рожу в ответ, но не смог, потому что тыквой корчить рожу неудобно. А неугомонная пятёрка принялась распевать новую дразнилку:

— Длинный костяной скелет,

Догоняй хоть тыщу лет,

Не поймаешь никого,

Во!

И дети побежали в сторону леса. Скелет побежал за ними, а за скелетом — все остальные, потому что им было интересно. Впереди толпы бежала тётка, которой он порвал платок. Она хотела отомстить.

И вот деревня осталась позади. Светило по-весеннему яркое солнце, поблёскивая искрами на тающем снегу. Большая толпа со скелетом в середине бежала по просеке, а сосны вокруг тихо шумели, овеваемые южным ветерком. Большой пёстрый дятел и четыре белки с интересом смотрели сверху на это представление.

— Стоп! — сказал Петя, и толпа остановилась. — Дальше мы сами.

— Как же можно? Вы же дети! Мы не можем оставить вас без присмотра, да ещё с этим скелетом! — стали возражать взрослые. Тогда Таня и Катя вернулись немножко назад и стали рассказывать, как они до сих пор отлично справлялись со скелетом.

А он почесал пальцем тыкву, помялся с ноги на ногу и начал ловить мальчишек. Митя, Витя и Петя, не будь дураки, припустили дальше, пока девочки отвлекали толпу. Ну, а скелет, ясное дело, припустил за ними.

Просеки в лесу прямые, как палки, и пересекаются под прямым углом, чтобы удобнее было делить лес на кварталы. И ребята, добежав до первого перекрёстка, нарисовали сразу три стрелки, пока скелет их не видел из-за кустов — прямо пальцами на снегу. И спрятались за деревьями.

Скелет вышел, покрутил тыквой туда-сюда, никого не нашёл, зато увидел стрелки. Он даже нагнулся, чтобы их пересчитать скрипучим голосом:

— Раз, два, три.

И, гремя костями, торопливо пошёл прочь. А мальчишки скорчили ему вслед рожи и побежали домой.

Наступила весна. Речка разлилась, и детей отправили на каникулы. Митя, Петя, Катя, Таня и Витя, вооружившись палками, катались на льдинах в конце огорода. Маша и Даша учили уроки, заданные на каникулы. Вовка строил из двух старых велосипедов один новый. Взрослые занимались делами.

Солнце так припекало, что от снега вскоре остались лишь небольшие грязно-белые холмики в тех местах, куда падала тень. Льдины на огороде растаяли, а по канавам расцвела жёлтая мать-и мачеха. Погода менялась каждый день, а то и каждый час.

Однажды утром дружная компания из пятерых заговорщиков отправилась смотреть воду: прибывает она или уже убывает. А смотрели они её за деревней, но не на том выезде, куда в феврале прогнали скелет, а на другом, который вёл в цивилизованный мир. Там, с северной стороны Мухоловкино, находился небольшой лесок, переходящий в заливной луг, и каждую весну деревья стояли в воде. Это было очень красиво.

Иногда переливало дорогу, и тогда дети каждый день ходили отмечать по колышку, сколько сантиметров прибыло. А ещё пускали бумажные кораблики через дорогу. В этом году дорогу не перелило, и кораблики пришлось пускать просто так — по обе стороны канавы.

— Смотрите, под водой трава зелёная! — радостно закричала маленькая Таня.

— А я лягушку вижу! — взвизгнула Катя и отскочила от края дороги.

— Их сейчас много, — с видом знатока сказал Петя. — Вылезли греться на солнце. Скоро такой хор начнётся — хоть уши затыкай.

Налетел прохладный, пахнущий весной ветер, и девочки набросили капюшоны. Мите тоже стало холодно, но он не подал виду. Длинной палкой он пытался вытащить из-под гнилых веток застрявшую пластиковую бутылку — он хотел, чтобы она отправилась в кругосветное плавание. Витя в своих рыболовных сапогах решил ему помочь и спустился в канаву. Вдвоём они освободили бутылку, и та, гонимая ветром, быстро уплыла куда-то за деревья, крутясь, как стрелка компаса.

— Ура! — закричал Митя. — Полный вперёд! — и запрыгал от радости.

Лягушка соскочила в воду и нырнула на дно. Внезапно ветер утих, и сквозь щебет синиц ребята услышали какой-то стук.

— Что это? — спросила Таня.

— Дятел стучит, наверно, — неуверенно сказал Петя и посмотрел наверх в поисках красно-чёрно-белой птицы.

— Дятел не так стучит, — возразил Митя. — у него стук деревянный, а этот какой-то…

— Костяной, — прошептала Катя и сделала страшные глаза.

— Ребят, пойдёмте отсюда, а, — предложил Витя.

Они побросали палки и бегом кинулись обратно в деревню. Добежав до своей любимой лавочки, уселись и стали держать совет.

— Быть не может, чтобы ОН вернулся, — сказала Катя, отдышавшись. — Мы же ему целых три стрелки нарисовали.

— Так нарисовали-то на снегу! — напомнил Петя. — А снег взял и растаял! Весна же.

— Ёлки-палки, — протянул Митя. — Значит, он где-то поблизости бродит?

— Я боюсь! — заявила Таня. — Он нас всех съест!

— Не съест, — усмехнулся Витя. — Мы его обманем и прогоним.

* * *

Больше в тот день ничего странного они не заметили. Митя даже подумал, что тот костяной стук им почудился — мало ли что могло стучать? Но поздно вечером, когда мальчик уже лежал в постели и почти заснул, собаки на улице подняли лай. Они вообще-то любили полаять, но в этот раз брехали уж очень громко.

«Волк, что ли, в деревню забрёл?» — подумал Митя, вскочил и выглянул в окно: ему очень хотелось увидеть живого волка. Но увидел он нечто совсем другое!

Прямо по улице, гремя костями, топал скелет с тыквой вместо черепа. Этой тыквой он вертел вправо-влево, выглядывая… Кого же он выглядывал так хищно? Митя спрятался за тюлевой занавеской и стал наблюдать за скелетом. Тот слегка изменился с тех пор, как Митя его видел в последний раз: свет из глазных прорезей теперь лился не жёлтый, а холодный, белый. Даже слегка синеватый.

«Свечка догорела, и он приспособил диодную лампочку на батарейке, — догадался Митя. — Украл или на помойке нашёл. Умный, гад. Но мы ещё умнее!»

Скелет походил перед Митиным домом туда-сюда и ушёл в сторону помойки. «Опять какую-нибудь гадость найдёт и нацепит на себя, — подумал Митя. — И станет ещё опаснее. Надо уговорить взрослых, чтобы эту помойку закопали», — и с этой мыслью он лёг спать.

* * *

В тот день все взрослые не знали, куда деваться от назойливых просьб детей привести в порядок помойку. Дело в том, что рано утром Митя обзвонил всех своих друзей, рассказав им, что скелет прячется на помойке, и те сообща принялись обрабатывать родителей. В каждом доме слышалось:

— Пап, ну что вам стоит собраться и хлам закопать? Оттуда зараза распространяется! И пахнет дурно. И перед другими деревнями стыдно.

— В других деревнях давно поставили контейнеры для мусора, а у нас нет, — вяло возражали папы, но дети не отставали:

— И что теперь? Утопать в мусоре? Давайте сегодня все соберёмся и устроим субботник! Как раз суббота сегодня. Мам, у нас есть лопаты и грабли?

И родители сдались. Часам к одиннадцати на площади собрался отряд активистов, вооружённый лопатами, граблями и мётлами, и взял курс на помойку. Дети тоже примкнули к отряду, и даже у второклассницы Тани были при себе маленькие грабельки.

Вдруг сзади что-то загудело. Люди оглянулись и увидели, что их догоняет трактор со скребком.

— Лопатами неделю придётся рыть! — прокричал из кабины Петин папа. — А трактором за час управимся! Я в сельсовет позвонил, они сейчас экскаватор пригонят.

— Ура! — зашумели дети, а взрослые подхватили.

И вот закипела работа. Экскаватор за несколько минут вырыл здоровенную яму и уехал, а Петин папа трактором сгрёб туда всю помойную кучу. Ну, а потом уже наводили красоту вручную: разбивали комья и ровняли землю. Тётя Мотя насыпала семян разных цветов, и стало на окраине чисто и красиво.

— А куда ж теперь мусор вывозить? — ахнул сторож Никодим.

— К сельсовету, — нашёлся Петя. — Прямо к порогу. Чтоб они нам тоже контейнеры поставили.

Все захохотали и пошли обратно — писать бумагу в сельсовет. Пятёрка друзей немного поотстала, чтобы обсудить успех борьбы со скелетом.

— Когда мусор сгребали, я видела, как в яму покатилась тыква, — рассказывала Катя.

— А я слышал, как гремели кости, — сказал Петя.

— Ну, теперь-то он не выберется, — обрадовался Витя и, обернувшись, погрозил бывшей помойке кулаком.

— Вот и здорово! — захлопала в ладоши Таня. — Там ему и место.

А Митя тоже оглянулся — красота! любо-дорого! — но ничего не сказал. Он знал, как коварны бывают скелеты…

Весна постепенно перешла в лето. Отцвели тюльпаны и нарциссы, зацвела герань и ромашка, началась жара и вывелись комары. В деревне Мухоловкино установили шесть новеньких контейнеров для мусора, за которыми раз в неделю приезжал специальный грузовик, и стало в деревне чисто и красиво. На бывшей помойке цвело столько цветов, что она превратилась в клумбу.

Чего там только не было! И фиалки, и гвоздика, и ромашки, и весенний флокс, и даже один красный мак затесался. Но больше всего росло водосбора: и жёлтый, и розовый, и сиреневый, и голубой. Тётя Мотя не пожалела семян. В школе как раз намечалась праздничная линейка по случаю последнего звонка, и накануне вечером дети пошли собирать цветы для букетов. Разумеется, лучшего цветника, чем эта клумба на окраине деревни, нельзя было и найти. Собирали все дети, кроме Маши и Даши, которые остались дома переписывать черновик сочинения. Для них родители купили букеты на цветочном рынке.

— Фу, комары, — отмахивалась веткой Катя.

— Зато какие цветы обалденные, — сказал Петька и хлопнул себя по щеке. — Наша Фёкла будет в восторге.

— Я только розовенькие собираю! — объявила Таня.

— А я только сиреневые! — сказала Катя.

— А я все подряд — веник он и есть веник, — хмыкнул Витя.

— А я… — начал Митя и замолчал, увидев свежий лаз под землю. — Эй, идите-ка сюда, — негромко подозвал он друзей. — Это что, по-вашему?

— Лисья нора, — уверенно сказал Вовка, который не участвовал в борьбе со скелетом и вообще был не в курсе.

— Да нет, скорее волчья — уж очень большая, — сказала старшеклассница Лиза. Она заканчивала девятый класс и не верила в ходячие скелеты. — Лучше тут не задерживаться. Ну что, все набрали цветов? Айда домой!

И ватага ребят с букетами цветов направилась в деревню. Митя и его четверо друзей шли последними, чтобы спокойно обсудить странную нору, которая, как они подозревали, была совсем не нора. А если и нора, то не лисья и не волчья.

— Вы заметили, что там не было звериных следов? — шёпотом спросил Митя.

— Точно! — подтвердила Катя. — Какие-то следы были, но не звериные и не человеческие. Словно отпечаток костей ноги.

— И костяной пятерни, — подхватил Витя.

— Вернёмся, посмотрим? — предложил Петя, но друзья хором зашикали на него:

— Ещё чего! Делать, что ли, нечего? Поздно уже, а завтра рано вставать.

А Катя с опаской оглянулась и спросила Петьку:

— Думаешь, он выкопался? Но ведь я сама видела, как тыква треснула пополам!

— Тогда бояться нечего, — успокоился Петька.

— Вы не представляете, какой он умный и хитрый, — сказал Митя. — Когда свечка сгорела, он себе в башку засунул лампочку на батарейке. И вместо тыквы тоже что-нибудь приспособит.

— Вот уж не было печали, — проворчала Катя.

Дома Митя поставил букет в трёхлитровую банку с водой, а потом на всякий случай проверил, на ходу ли велосипед. Мало ли что завтра случится!

А на следующий день в школе вместо уроков была праздничная линейка. Митя встал пораньше и приехал в Тыквинск на велосипеде, а не на автобусе. Что-то ему подсказывало, что велосипед сегодня пригодится. Он спрятал его в кустах в школьном саду и поспешил во двор, где уже собралась вся школа.

Дети были в парадной форме и с букетами цветов. Когда началась линейка, учителя произнесли много торжественных речей, в основном обращаясь к выпускному классу. Говорили о том, что одиннадцатиклассники начинают дорогу в жизнь, и им предстоит много важных свершений. После каждой речи цветов у детей становилось меньше — ученики вручали букеты учителям.

К микрофону вышла Фёкла Никаноровна и стала награждать отличников похвальными листами. Из всего Мухоловкино похвальные листы достались только Маше и Даше, и обе девочки были на седьмом небе от счастья: не зря они весь год старались, корпели над учебниками, не гуляли на улице и ни с кем не играли! Кое-кого из хорошистов наградили книгами, в том числе маленькую Таню. Мите не досталось ничего, но он не слишком огорчился.

Потом выступали выпускники. Они подготовили настоящий концерт со стихами и песнями, и эта часть линейки всем понравилась больше всего, потому что было очень весело, как в КВН. Митя хохотал вместе с остальными над шутками одиннадцатиклассников и даже забыл о вчерашней непонятной находке.

Закончилась линейка традиционно: парень из выпускного класса посадил к себе на плечо малышку с колокольчиком в руке и пронёс её по площадке вдоль стройных рядов школьников. Первоклашка звонила в звонок и сияла от счастья, а Таня смотрела и вздыхала: ей так хотелось, чтобы учительница выбрала на эту роль её! Но второклассниц не брали.

Но вдруг та девочка почему-то перестала звонить, опустила ручонку с колокольчиком и уставилась куда-то за огороды. Наверно, ей сверху было видно больше, чем другим.

— Ася, почему ты не звонишь? — строго спросила Фёкла Никаноровна. — Я же выбрала тебя из всех девочек, а ты не можешь выполнить такого простого задания!

— Там Кащей из мультика сбежал, — сказала Ася и показала пальцем на кусты едва отцветшей сирени. — Поставь меня обратно! — велела она старшекласснику, и, едва тот спустил её на землю, тоненько завизжала и помчалась домой.

— Куда ты? Сейчас же вернись! Линейка ещё не закончена! — закричали на неё учительницы, но Ася бежала так, что пятки сверкали, и не забывала при этом визжать. Все пожали плечами и переглянулись, дескать: что это с ней?

Но когда кусты затрещали, и из-за них показалась дырявая кастрюля, приделанная вместо черепа на длинный скелет, то завизжало ещё человек сто, потому что не каждый день вокруг школы бродят скелеты, да ещё с кастрюлями вместо голов! В кастрюле было пробито долотом три маленьких круглых отверстия, похожих на глаза и нос, и одно длинное, похожее на зубастый рот, а ручки торчали словно уши. Из отверстий шёл холодный свет диодной лампочки.

Ровные ряды распались, дети бросились врассыпную, и линейка закончилась. Шум поднялся такой, что зазвенели стёкла, а скелет покрутил кастрюлей, нашёл Митю и, показав на него пальцем, сказал:

— АГА, ПОПАЛСЯ! — и семимильными шагами затопал к нему.

Митя, не будь дурак, кинулся к кустам, вскочил на велосипед и завертел педали. Он не просто удирал, а точно знал, куда надо заманить скелет. Дело в том, что недавно во всём Тыквинске отремонтировали дороги и нанесли новую разметку — ярко-белую, которую видно издалека: и места для парковки, и разделительные полосы, и двойные сплошные, которые нельзя пересекать, но самое главное — стрелки.

И рулил Митя не куда-нибудь, а к выезду. И не к какому-нибудь, а к тому, который вёл на очень важную трассу, по которой можно было уехать — или уйти — далеко-далеко. Машин встречалось мало, потому что в день последнего звонка все родители пошли смотреть на своих детей, как те стоят на линейке, и делать фото на память.

Ездил Митя аккуратно, по правому краю и не дальше метра от обочины. Он прекрасно знал, что, когда вырастет, с двух колёс придётся пересаживаться на четыре, и заранее изучал Правила Дорожного Движения.

А за ним бежал скелет. Ржавая кастрюля гремела на всю округу. «Ничего, сейчас посмотрим, кто кого», — подумал Митя, проезжая мимо жирной белой стрелки, посмотрел по сторонам и свернул вправо, в лесную полосу. Там был грунтовый съезд для сельскохозяйственных машин — вот туда-то Митя и свернул, исчезнув из-под самого носа у скелета.

Скелет остановился и прогрохотал:

— КУДА ОН ДЕЛСЯ? — и завертелся на месте в поисках Мити, но вдруг увидел стрелку, нарисованную на асфальте.

Ещё бы, такую большую стрелку нельзя было не заметить! И скелет, подпрыгнув, потёр свои костяные ладони и потопал прочь. А Митя скорчил ему вслед рожу из кустов и по грунтовке вернулся в Тыквинск, а оттуда в Мухоловкино. Уж что-что, а на велике кататься он умел!

Начались летние каникулы. Жара стояла такая, что не купаться в речке было просто нельзя, и, как бы ни возмущались родители, дети всё равно убегали на речку. Разумеется, родителей можно понять: они считают, что речка — штука опасная, в ней можно утонуть и простудиться, да и вообще в ней мокро, и каждому родителю хочется, чтобы его ребёнок обошёлся без речки. Поэтому походы туда были строго запрещены.

Но слушались родителей только отличницы Маша и Даша, которые с утра до вечера сидели и выполняли задание на лето, а остальные ребята из Мухоловкино каждый день всей толпой убегали купаться. Они врали родителям, что ушли в гости друг к другу, а сами убегали на речку. Иногда их застукивали, и тогда всех ругали. Дети обещали, что больше никогда в жизни не пойдут купаться, и снова удирали.

У каждого ребёнка была надувная пляжная игрушка — круг, мяч или матрас. Эти игрушки лежали в комоде в ожидании, когда вся семья соберётся на речку, но такого не случалось никогда. Поэтому дети тайком вытаскивали круги, матрасы и мячи и выносили из дома под одеждой, а надували уже на берегу. После купания сдували, аккуратно сворачивали и по возвращении клали обратно в комод, так что родители ничего не замечали.

И вот однажды жарким июньским днём сбежавшие дети резвились в тихой Мухоловкинской речке, глубина которой достигала почти метр двадцать в самом глубоком месте. Течение в ней было едва заметное, да и шириной речка похвастаться не могла: несчастных двадцать метров — разве это ширина? Да и не речка это была, а приток. Настоящая речка находилась чуть дальше, но там никто не купался из-за сильной стремнины.

Конечно, в мелком и узком притоке не получалось устроить соревнования по нырянию, зато в нём отлично прогревалась вода, и купаться можно было хоть час, не вылезая. Дети постарше плавали сами, помладше — на кругах, и все очень громко шумели и визжали. Светило яркое солнце, с толстых прибрежных ив сыпались какие-то противные капли, жужжали слепни, и вообще было здорово.

Но вдруг маленькая Таня почувствовала, что её круг начал сдуваться. Она на всякий случай завизжала и встала ногами на дно. Хотела закрыть выпавшую затычку, но увидела, что круг продырявлен.

— У меня круг лопнул! — объявила она на всю речку и побрела к берегу. — Теперь мама точно узнает, что я купалась.

— Ой, и у меня круг лопнул! — завизжала другая девочка с середины реки и ухватилась за плечо проплывавшего рядом мальчика.

— А у меня матрас лопнул! — заорал четырнадцатилетний мальчишка, который только и делал, что плавал на своём матрасе туда-сюда и изображал водную полицию. — Я так не играю.

— Кто-то плавает по дну и протыкает круги! — сказал Петька. — Вылезайте-ка все по-быстрому — от греха подальше.

Дети выскочили на берег. Все надувные плавсредства были продырявлены!

— Наверно, это щука, — высказала версию старшеклассница Лиза.

— Знаем мы эту щуку, — мрачно сказал Митя. — Всегда она появляется, когда не ждёшь. Ну-ка, покажите круги: чем они продырявлены?

Дети столпились вокруг него, протягивая сдувшиеся круги и матрасы. Митя внимательно рассмотрел повреждения и вынес вердикт:

— Проткнуто не ножиком и не зубами, а костью!

— Всё понятно, — сказал Петька. — ОН вернулся.

— Кто он? — не поняли ребята.

— Скелет, кто же ещё, — ответила Катя.

Все, кроме дружной пятёрки, засмеялись.

— Ну кто же верит в эти глупые сказки! — снисходительно покачала головой Лиза.

— Почему сказки? — обиделся за товарищей Витя. — Ты же сама его видела много раз! Помнишь, как он по школе бегал? А как на проводах зимы чучелом притворялся? А на последний звонок помнишь, что устроил? Вся школа его видела!

— Нам всем показалось, — отрезала Лиза.

— И я считаю, что показалось, — согласился мальчишка, который изображал водную полицию. — Не бывает ходячих скелетов. Но всё равно лучше сейчас домой пойти. Плавать-то не на чем!

* * *

На следующий день в игрушечном магазине Тыквинска скупили все надувные круги. На берегу мухоловкинской речки с утра было тихо и безлюдно, потому что дети уехали на автобусе за новыми кругами. Хотя не так уж и безлюдно: два мальчика, Митя и Петя, сидели в тени и рыбачили. В кругах они не нуждались, так как отлично плавали сами, а надувные матрасы считали барской роскошью.

— Не клюёт, — шёпотом сказал Митя.

— Наверно, погода портится, — так же шёпотом ответил Петя.

— А я думаю, дело не в погоде. Кто-то всю рыбу распугал.

— Кто? Тут никого, кроме нас, нет.

— Ты так думаешь? — загадочно спросил Митя и указал рукой на плывущую над водой кастрюлю. Петька присвистнул.

Кастрюля с дырками в виде рожи медленно двигалась над поверхностью воды, поворачиваясь то туда, то сюда. Под речной рябью проглядывали жёлтые кости. Оба мальчика метнулись за куст ольхи.

— Вот гад. Что теперь, всё лето из-за него на реку не ходить? — пробормотал Петька.

— Надо что-то придумать. Дай кулёк с прикормом.

Петя достал из кармана бумажный пакетик и протянул другу. Митя высыпал крошки на землю, сделал из бумаги самолётик — треугольный, похожий на стрелку — и пустил его над рекой. Хорошо, что ветра не было! Самолётик спланировал на самую середину, прямо перед кастрюлей, и течение понесло его вперёд.

Из кастрюли раздался удивлённый возглас, и она приподнялась над водой на костяной шее.

— Клюнул! — обрадовался Петя. — Только бы самолёт к берегу не прибило.

— Давай держать кулачки, — шепнул Митя, и оба мальчика, сжав руки в кулаки, стали ждать.

Кастрюля почти приблизилась к белому самолётику, но тут вдруг налетел порыв ветра, и лёгкая бумажная игрушка помчалась так стремительно, словно в ней был моторчик. Она проплыла мимо деревни, туда, где спокойный и узкий приток впадал в бурную реку, и унеслась далеко-далеко.

А вслед за ней унеслась и кастрюля. Мальчики специально проследили: скелет шёл вброд, для пущей быстроты загребая своими костяными руками, а в месте слияния рек его сшибло течением, и он с воплем ухнул под воду. Им даже показалось, что от него отвалилась кастрюля.

— Ну, теперь-то, надеюсь, больше не вернётся, — сказал Петя.

— Ага! — кивнул Митя. — Если не найдёт себе под водой какой-нибудь новый заменитель головы.

И они пошли обратно — ведь рыбалка ещё не закончилась!

Начало лета выдалось дождливое и прохладное, и детям пришлось на время забыть о речке. Зато в лесу появились грибы! Разумеется, по одному ходить не разрешали, только группой. Заблудиться дети не боялись, потому что знали окрестный лес как свои пять пальцев, да к тому же грибы росли, считай, сразу за домом — зашёл в лес, вот тебе и грибы.

И вот как-то раз отправились за грибами Митя, Катя, Петя, Витя и Таня. У Пети было ведро, у Мити пакет, а у остальных корзинки, и у каждого уже имелась небольшая «добыча» — сыроежки и маслята, а у Вити в корзинке лежал настоящий белый гриб. Витя очень им гордился.

Кроме грибов, в лесу были ещё и комары: большие, жирные, голодные и очень кусачие. Всех детей перед выходом мамы попшикали антикомариным спреем, но всё равно приходилось отмахиваться ветками. Иногда на юных грибников нападал слепень, но они мужественно отбивались.

— Смотрите, сколько маслят! — закричала Катя, показывая на целый круг светло-коричневых шляпок под молодыми соснами. Она опустилась на корточки, достала ножик и начала резать грибы, складывая их горкой. — Штук двадцать нарезала! — похвасталась она подбежавшим ребятам. — Ой, а где моя корзинка?

— Где ты её оставила? — спросил Петька.

— Вот здесь, под кустом. Только что была, и вдруг нету.

— Может, вон тот дядька украл? — сказала Таня, показывая пальцем на высокого худого грибника в длинном плаще и валенках, проходящего за деревьями. На голове грибника торчала какая-то нелепая шляпа из травы.

— У него вроде руки свободные, — заметил Митя. — А чего это он летом в валенках?

— Старенький, наверно, — пожала плечами Катя. — У меня прадед тоже летом в валенках ходит.

— Очень уж он шустрый для старенького, — не согласился Петя. — Шаги аж метровые.

— Смотрите, он к нам идёт! — ахнула Таня.

— Это не из нашей деревни, — сказал Петя. — Я его в первый раз вижу.

— Ты уверен? — спросил Митя. — А мне он кажется знакомым…

А незнакомец тем временем подошёл поближе, и дети увидели, что вместо головы у него на плечах Катина корзина, вместо волос — сухая трава, вместо глаз — две бледные поганки, а рот нарисован соком ежевики. Носа у незнакомца не было.

Все знают, что с незнакомыми типами разговаривать нельзя, тем более с безносыми, и дети с визгом припустили от него по лесной тропинке. А он припустил за ними! Дети за муравейник — и он за муравейник, дети за бревно — и он за бревно, дети вокруг берёзы — и он вокруг берёзы. Пока они так бегали, с незнакомца слетели валенки, а плащ весь изорвался, и дети увидели, что никакой это не незнакомец, а самый настоящий скелет!

Все цивилизованные леса поделены на кварталы, и кварталы эти обычно разные. Не по размеру, а по деревьям. Тут — березняк, там — смешанный лес, а рядом сосна, а кое-где и вообще болото. Вот и за Мухоловкино было одно такое болотце — не то чтобы прямо уж трясина, но без сапог не пройдёшь.

И в это самое болотце дети скелета и заманили. Сами они были в сапогах и легко проскочили по мокрому участку, а тяжёлый скелет застрял. И пока он оттуда выковыривался, с ворчанием вытаскивая то одну ногу, то другую, дети неподалёку держали совет.

— Может, домой пойдём, а? — робко поросила Таня. Хоть она и перешла уже в третий класс, всё равно была ещё маленькая и очень боялась страшного скелета. Другие дети тоже боялись, но старались не показывать виду.

— Да ну, он тогда за нами увяжется и перепугает всю деревню, — возразил Витя.

— Точно, а Лизка опять потом скажет, что всем показалось, — согласился Митя. — Нет, надо с ним что-то делать.

— Здесь его оставлять нельзя, — рассуждал Петя, как самый старший. — Люди придут за грибами — а тут скелет ходит. Куда это годится?

— Ой, смотрите, он вылез! — прошептала Таня.

— Дёру! — скомандовал Митя, и они опять побежали.

Бежали-бежали, бежали-бежали, а сами думали. Но как назло, ничего не придумывалось. Всегда придумывалось, а сегодня — нет. Обычно помогала стрелка, нарисованная на земле, но в лесу вся земля была покрыта или травой, или сухими листьями..А скелет настигал! Когда дети выбежали на перекрёсток между кварталами, длинная костяная рука почти ухватила Витю за капюшон.

— Врассыпную! — крикнул Петя, и дети разбежались.

А скелет вдруг остановился и вперился своими глазами-поганками в квартальный столб.

— Чего это с ним? — шёпотом спросил Витя у Мити, когда вся группа снова встретилась за кустами.

— На столбе единица нарисована. Первый квартал. Она же на стрелку похожа!

— На половину стрелки, — уточнила Катя. — Вот он и задумался. Не знает, то ли идти, то ли не идти.

— Ой, глядите! — прыснула со смеху Таня. — Он боком идёт!

Дети осторожно выглянули из-за кустов и еле сдержались, чтобы не расхохотаться во всю глотку: скелет шёл строго на юг, туда, куда указывала единица на столбе, но шёл не как-нибудь, а боком — приставными шагами! Его голова-корзина качалась и болталась, из неё сыпались прутья, и было ясно, что долго она не продержится.

— Корзину мою испортил, поганец, — прошипела Катя.

— Корзину я тебе новую сплету, — пообещал Петя. — Невелика потеря. Лишь бы он отсюда поскорее упёрся.

Скелет двигался гораздо медленнее, чем обычно, но всё равно довольно быстро. Не прошло и десяти минут, как он скрылся из виду. Дети переглянулись и пошли домой. Грибов в этот раз они набрали мало…

Как только наступил август, все родители начали ежедневно по нескольку раз говорить своим детям: «Скоро в школу». Просыпается ребёнок, а мама ему вместо доброго утра: «Скоро в школу!» Садится ребёнок за стол, а папа ему: «Скоро в школу!» Прибегает ребёнок домой с прогулки, а бабушка и дедушка ему хором: «Скоро в школу!»

А ещё бабушки и дедушки начиная со второго августа твердили, что теперь на речку ходить нельзя. То есть, на неё и раньше было нельзя, а теперь стало совсем нельзя. Потому что есть народная традиция — не купаться после второго августа. Но август выдался жаркий, и дети всё равно убегали на речку. Круги и матрасы больше никто не портил, и отдых на пляже проходил замечательно.

Как известно, в августе откуда-то появляются арбузы. Учёные считают, что они (арбузы, а не учёные) вырастают на огородах, но в Мухоловкино они (не учёные, а арбузы) всегда попадали из магазина. Как они оказываются в магазинах, неизвестно. Наверно, сами туда катятся.

И вот однажды восьмиклассник Сашка принёс на пляж арбуз. Он украл его дома на кухне, чтобы угостить друзей. При виде арбуза вся компания радостно зашумела и сгрудилась вокруг.

— Чур, мне верхушку!

— А мне самый большой кусок!

— Не спешите, — сказал Сашка и вытащил арбуз из пакета. Все увидели, что верхушка срезана, а из сочной мякоти торчит большая ложка. — Резать не будем, потому что вы везде корки накидаете, и сюда прилетят осы. И вообще пляж в свинарник превратится. Поэтому подставляйте ладони, а я вам буду куски ложкой выковыривать.

— У-у-у… — недовольно протянули дети, а старшеклассница Лиза фыркнула и пошла мыть руки.

— Мы же все уляпаемся! — возмутилась Катя.

— Ничего, река близко. Кому не нравится — я не заставляю, — сказал Сашка и выковырнул первую порцию, которую тут же схватил Петька.

— Ух ты, сладченный!

Просто удивительно, как быстро десяток детей может разделаться с арбузом. Это у них получилось даже быстрей, чем если бы вместо арбуза был торт. Но если вопрос с корками Сашка решил, то с семечками проблема осталась: весь берег был усыпан чёрными арбузными семенами. И осы всё равно прилетели.

На следующий год семена взошли, на пляже выросли крупные полосатые арбузы, и мухоловкинцы вывозили их оттуда на телегах, но об этом в нашей истории не будет. Она про скелет, а не про арбузы. А вы уже догадались, какое отношение съеденный арбуз имеет к скелету? Или не догадались? Сейчас узнаете!

Сашка допил арбузный сок, скопившийся на дне кожуры, и положил её обратно в пакет, чтобы по пути домой закинуть на мусорку. Кто-то предложил поиграть ею в футбол, но из-за дыры кожура была неудобная, к тому же у них был с собой нормальный мяч. И дети продолжили купаться, бегать и загорать. А когда стали собираться, Сашка увидел, что кожуры нет, и громко спросил:

— Куда подевалась арбузная кожура? Кто выбросил, признавайтесь!

— Я не выбрасывал!

— И я!

— А я про неё вообще думать забыл.

— Наверно, её лесные зверюшки съели, — сказала Лиза.

— Ну и ладно. Шут с ней, — сказал Сашка, и дети пошли по домам.

* * *

Вы, наверно, думаете: почему название про орехи, а в самой главе про арбузы? А так надо для развития сюжета. Про арбузы — это была предыстория, а сама история вот.

На следующий день началось похолодание, и опять стало не до реки. Но нельзя же сидеть дома в последние летние деньки! Да ещё если родители каждые пять минут говорят: «Скоро в школу. Скоро в школу. Скоро в школу». И все мухоловкинские дети, кроме отличниц Маши и Даши, пошли в лес за орехами. Маша и Даша читали заданные на лето книги и так ни разу и не вышли на улицу с начала каникул, а про орехи вообще не знали. Думали, что орехи растут в магазине в пакетиках.

Орехи — это вам не грибы, они где попало не растут! Их можно было найти только в одном квартале — за два километра от деревни. Там же росли дубы и клёны, а из грибов только белянки и поганки. Даже не так: поганки и белянки, потому что поганок было в десять раз больше. Но детей интересовали только орехи, да разве что кленовые листья — красивые, острые и уже начинающие желтеть. А кое-где и краснеть.

И Митя ещё желудей набрал — кидаться. Да и для поделок на уроках труда пригодятся, ведь скоро в школу. В пятом классе на труде уже не занимались поделками, но можно же отдать жёлуди малышам.

Орехи можно собирать в любую тару, они не помнутся, в отличие от грибов. И у детей были с собой пакеты, холщовые авоськи и рюкзаки — это легче и удобнее, чем корзины и вёдра, да и вообще… Когда компания дошла до зарослей лещины, все дружно занялись сбором: старшие мальчики нагибали длинные ореховые ветки и держали, а все остальные рвали колючие соцветия с почти созревшими орехами и бросали в мешки.

Сашка разгрыз один орех зубами, и Лиза тут же прочитала ему лекцию, что так делать нельзя, а то зубы могут сломаться.

— А у меня жубы крепкие, — ответил Сашка, грызя сладкое ядрышко.

— Надо было с собой пассатижи взять, — сказал Петька.

Но пассатижей не было, и все решили отложить съедение орехов до дома. Дети переходили от куста к кусту, и скоро мешки наполнились доверху. У каждого ребёнка — по мешку, и только у Мити — два.

— Когда это ты успел два мешка набрать? — удивились друзья.

— Во втором — жёлуди. Вдруг пригодятся.

— Выброси, чудило! — засмеялись над ним. — Тяжело же нести.

— Не выброшу.

— Ну и тащи.

— И потащу!

И ребята понесли добычу домой. Лещина, крушина и молодые клёны росли так густо, что никто из компании не заметил нового попутчика. Катя, которая шла последней, вдруг услышала сзади шаги и поспешила догнать остальных.

— За нами кто-то идёт, — сказала она, оглядываясь.

Ребята остановились и прислушались, и точно: кто-то топал по лесу, шурша листьями. Он был уже близко.

— Ау! — на всякий случай крикнула Лиза, но в ответ раздался только стук костей, и Лиза попятилась. — Ой… Кажется, нам скоро опять покажется, что за нами бегает скелет!

— Как пить дать, — кивнул Митя. — Пока не показалось, надо от него удрать.

И дети гуськом побежали по тропинке, но долго бежать с тяжёлыми мешками не получилось. Особенно трудно пришлось Мите с двумя мешками. Хорошо, что кварталы в лесу были маленькие: километр на полкилометра, и дети почти сразу выбежали на грунтовую дорогу. Но и скелет тоже выбежал!

Когда дети его увидели, то ахнули: вместо головы у него красовался — что бы вы думали? — тот самый выеденный арбуз! Скелет проделал в нём рожу, а вместо лампочки засунул осиновую гнилушку, которая светилась. Нашёл на болоте.

— АГА, ПОПАЛИСЬ! — прогремел он, и дети стайкой шмыгнули в кусты.

— Давайте бросим орехи и убежим, — тихонько предложила Таня дрожащим голосом. — А то с орехами он нас догонит.

— У меня есть идея получше, — сказал Митя и раздал жёлуди. — Кидайте ему в арбузную кожуру. Накидаем полную башку, и она отвалится.

— Круто! — хохотнул Петя и набрал полные карманы желудей. — Надо разделиться на два отряда и кидать в него с двух сторон.

Так они и сделали. Едва скелет начал ломиться к ним сквозь кусты, как Петя, Лиза, Сашка и Катя перебежали дорогу слева и справа от него, выкрикивая дразнилку:

— Эй, арбузная балда, не догонишь никогда!

Скелет заворчал и вернулся на середину дороги, выбирая, за кем из ребят погнаться, но тут Митя и Витя кинули в него по жёлудю. Один из желудей стукнул по арбузу и отскочил, а второй попал внутрь — как мяч в баскетбольную корзину. Скелет подпрыгнул и повернулся, но тут в него полетели жёлуди с другой стороны: сразу четыре штуки. И все попали!

Скелет снова подпрыгнул и повернулся к Петиной команде. Но Митина команда тоже не зевала, и в арбузную кожуру прилетело ещё шесть желудей. Даже маленькая Таня бросала. Скелет опять подпрыгнул и певернулся, и тут Петя как свистнет! И дети начали кидать жёлуди со всех сторон с криками: «Вот тебе!» Кидали и кидали, а скелет вертелся и вертелся, не зная, на кого напасть, а в арбузной голове у него скапливалось всё больше и больше желудей, и под их тяжестью она шаталась и моталась. Конечно, в цель попадали далеко не все жёлуди — многие отскакивали, а многие летели мимо, и дети тогда приговаривали: «Недолёт!» или: «Перелёт!»

И вдруг жёлуди кончились. Ни одного не осталось. А скелет растопырил костяные ручищи с длинными пальцами и пошёл на Митю…

— Ой! — взвизгнула Таня.

Но Митя выхватил из мешка самый большой орех, да ка-ак запулит его в арбуз! И это было то, чего как раз не хватало для победы: кожура не выдержала, треснула и свалилась на землю, и разлетелась пополам, а жёлуди рассыпались. Скелет, оставшись без очередной головы, закрутился и застрял где-то в кустах, а дети подхватили свои мешки с орехами и пошли домой — быстро-быстро, пока ОН не выпутался и не нацепил себе вместо головы какой-нибудь пенёк.

Ничто не вечно, а каникулы — в особенности. А уж как быстро заканчиваются летние каникулы — ни в сказке сказать, ни пером описать. Только что, казалось бы, отзвенел последний звонок, и вот уже снова линейка, но теперь по случаю первого сентября.

Ни одному школьнику лета не хватило. Кроме, разумеется, Маши и Даши — они успели прочитать все книги из списка и выполнить все задания на лето. Правда, ни разу так и не выбрались на прогулку, зато к новому учебному году были подготовлены хорошо.

И вот ученики выстроились на праздничную линейку во дворе школы. Настроение у них было кислое, потому что школу они терпеть не могли. Погода тоже была подходящая: хмурая, пасмурная и ветреная. В парадной форме все мёрзли и мечтали, чтобы линейка поскорее закончилась. Довольны были только учителя и несколько гостей — на День знаний в школу всегда приглашали разных больших начальников, чтобы те произнесли что-нибудь хвалебное в адрес школы.

Директор подошёл к микрофону и открыл рот, чтобы поздравить детей с их главным праздником… И тут влил такой осенний грибной дождик, что все вмиг промокли до нитки — кроме учительницы Фёклы Никаноровны, у которой был с собой зонтик.

— Все в школу быстро! — скомандовал директор, и дети, услышав это, сорвались с мест и толпой помчались ко входу в школьное здание (убежать без разрешения они не могли).

Мокрых учеников построили в рекреации и продолжили линейку.

— Дорогие ученики! Поздравляю вас с началом нового учебного года! — бодро и пламенно проговорил директор. Без микрофона. Микрофон, усилитель и динамики остались в школьном дворе и насквозь промокли. — Для вас приготовили новые учебники, плакаты и пособия, а классы отремонтировали. Мы всё делаем для вас! Чтобы вам было удобно сидеть, мы закупили большую партию жёстких табуреток, а чтобы ваше время не уходило впустую, мы добавили в программу дополнительные уроки.

Пока директор толкал речь, два специально обученных десятиклассника принесли в рекреацию стол, а учительницы выложили на этот стол разные книжки и учебные пособия. Ведь надо же было чем-то занять отведённое на линейку время! Учителя подготовили долгую торжественную часть с приглашёнными важными людьми, но погода спутала все планы. Едва влил дождь, важные люди попрыгали в свои важные машины и дали по газам, и торжественная часть накрылась.

— Вот новые книги, которые получила школьная библиотека, — продолжал директор, подняв и продемонстрировав пару толстых учебников, — вот новый микроскоп для уроков биологии, потому что старый вы разбили, а вот глобус для уроков географии… Фёкла Никаноровна, а где глобус-то?

— Только что на столе был, — развела руками учительница.

Школьники захихикали и зашептались: «Спёрли!» И только Митя и его друзья не смеялись: они-то догадывались, кто и для чего мог украсть глобус.

— Ладно, потом найдём, — махнул рукой директор и снова начал: — А также мы купили… — но договорить он не успел, и школьники так и не узнали в тот день, чем ещё их хотели порадовать. Из коридора раздались гулкие шаги, сопровождаемые костяным стуком, и директор оборвал фразу на середине. — Откуда в школе посторонние? — строго спросил он. — Куда смотрят охранники?

— Охранники сбежали, — сообщил завхоз, выходя с лестничной площадки и вытирая носовым платком вспотевший лоб. — И я сейчас тоже сбегу, да и вам советую. — И трусцой пробежал по коридору ко второй лестничной площадке.

— Что за… — возмущённо протянул директор и вдруг увидел, как из глубин коридора выходит здоровенный скелет с глобусом вместо черепа. В глобусе было проткнуто нескольно дырок, составляющих рожу, и из них мигал красный свет — скелет открутил с потолка сигнальную лампочку и засунул её в глобус. — Что за?! — повторил директор уже с другими интонациями.

Школьники тоже увидели скелет. Думаете, они опять стояли и ждали разрешения удрать? Как бы не так! Они зашумели, завизжали, загалдели, загомонили, завопили — и вдарили бегом по коридору! А скелет вдарил за ними! А директор решил, что ему показалось, и попытался призвать всех к порядку, но куда там — в школе началось столпотворение.

Дети бегали по коридорам от скелета, скелет бегал за детьми, учительницы голосили и тоже бегали где-то между детьми и скелетом, сами не понимая, ЗА они бегут или ОТ. (Зато все согрелись). Не День знаний, а сплошное безобразие! Проще всех было Фёкле Никаноровне: при виде скелета она ахнула и упала в обморок. Она всегда так делала, когда видела скелеты.

И так они бегали, бегали, бегали и бегали, пока Митя не догадался выманить скелет на улицу. Нужно было срочно придумать какую-нибудь дразнилку, но на бегу ничего не придумывалось, и Митя, на миг остановившись, приставил к носу пятерную и прокричал:

— Бе-бе-бе-бе-бе!

Дразнилка вышла не шибко сложная, но скелет страшно возмутился, гаркнул:

— АХ ТЫ! — и побежал за Митей.

А мальчик выбежал из школы прямо под дождь и начал прыгать по лужам, дразня скелет. Тот выбежал за ним. Вся школа выглянула из окон и дверей… И вдруг раздался громкий БАБАХ! И глобус разлетелся вдребезги. Это на лампочку попала вода, и она лопнула. Ведь лампочка-то была не диодная, а обычная лампа накаливания на батарейке. Школьники и учительницы встретили это событие радостным возгласом: «Ура!» — и Митя стал героем дня. Фёкла Никаноровна встала из обморока и тоже закричала: «Ура!»

Но вдруг в школьные ворота въехала пожарная машина, из неё выскочили пожарники и направили на скелет огнетушители. БАБАХ был такой громкий, что они услышали его на своей пожарной станции и подумали, что дети взорвали школу. И поспешили приехать, потому что в Тыквинске самые быстрые пожарники в мире.

А когда гора мыльной пены рассеялась, никакого скелета уже не было, только осколки глобуса валялись на асфальте.

— Растворился, — сказала Катя Мите.

— Хорошо бы, — ответил Митя.

— Запомите: нам всё показалось! — объявил директор, погрозив пальцем. Все согласно кивнули. И тут дождь кончился! Радостные дети выскочили из школы и помчались по домам. Первый учебный день прошёл на ура.

За сентябрём, как водится, пришёл октябрь. Так каждый год бывает, месяцы всегда идут по порядку. И все точно знали, что после октября будет ноябрь. А где ноябрь — там и Хэллоуин! Митя догадывался, КТО может явиться на этот бесовский праздник. И другие ребята тоже догадывались, поэтому как следует подготовились. Но всё по порядку. Ещё в сентябре, сразу после той знаменитой линейки, они собрались впятером на совещание. Совещались на чердаке Митиного сарая, сидя на старых досках, сваленных под скатами крыши.

— Как вы думаете, он правда растворился, или притворяется? — спросил Митя.

— Правда растворился, — сказала Таня.

— Притворяется, — сказала Катя.

— Вот и я думаю, что притворяется. Что делать будем? — спросил Митя.

— Надо, чтобы он насовсем упёрся, — ответил Витя.

— Стрелку мы ему рисовали — не помогло, обратно припирается. Башку ему ломали — не помогло, новую находит и снова припирается. И в речке он не тонет, и в мыльной пене не растворяется, — перечислял Петя, загибая пальцы. — Надо что-то новое придумать.

— Может, сделать вид, что мы его не боимся, и не обращать на него внимания? — предложила Катя. — Мне так мама всегда советует, когда я ей говорю, что меня одноклассники лупят.

— Ну и что они, перестали тебя после этого лупить? — хмыкнул Витя.

— Не поможет, — сказал Митя. — Помните, как он Петьку за палец укусил? Если не обращать внимания, то совсем съест, не успеем оглянуться.

— Может, расскажем про него взрослым? — спросила Таня.

— А что толку-то? — проворчал Петя. — Они скажут, что нам показалось, и не поверят. Может, попытаться с ним договориться, а?

— Никогда нельзя с нечистью ни о чем договариваться! — твёрдо сказал Митя. — Она тогда совсем на голову сядет. Её нужно прогонять. А если она возвращается, то нужно прогнать так далеко, чтобы не смогла вернуться.

— Куда — на Луну, что ли? — хихикнула Катя.

— А хоть бы и на Луну!

Ребята засмеялись.

— Чего хохочете? Я серьёзно! — обиделся Митя.

— Да где мы ракету возьмём? — спросил Петька.

— А зачем ракету? Что, других способов, что ли нет? Некоторые вон по бобовому стеблю на небо лазили.

— Это же в сказке, — вздохнула Таня. — На самом деле так не бывает…

— А скелеты ходячие на самом деле бывают?

— Так он же на Хэллоуин появился…

— А скоро снова будет Хэллоуин! В этот день всякое колдовство оживает. Надо только успеть вырастить к тому времени бобовый стебель.

— А зачем выращивать? У нас на огороде фасоли полно! — сказала Катя. — Соберём все стебли и сплетём из них верёвку.

— Фасолевые стебли ломкие, когда высохнут… — Митя задумался. — А, ладно! Мы в верёвку шпагат вплетём для прочности.

— Точно! — обрадовались друзья и, не откладывая дело в долгий ящик, начали спускаться с чердака.

В тот день их мамы нарадоваться не могли: дети так шустро убрали с огородов весь урожай фасоли, что каждого ребёнка пришлось наградить шоколадкой. «Какие у нас хорошие помощники растут, — обсуждали мамы между собой, — и фасоль собрали, и даже ботву всю выбросили!» — и знать не знали, что ботва не выброшена, а лежит на чердаке вместе с мотками шпагата (которые внезапно куда-то исчезли).

А дети каждый день ненадолго залезали на чердак, всего на полчасика или час, и плели верёвочную лестницу. Они здраво рассудили, что по простой верёвке неуклюжий скелет на Луну не залезет. Конечно, лестницу плести труднее и дольше, чем верёвку, но времени до Хэллоуина было достаточно — целых два месяца.

— Может, не париться, а купить в спортивном магазине готовую? — высказал однажды мысль Петька. Стояло уже начало октября, и всем надоела нудная и неинтересная работа по плетению лестницы.

— Готовая не сработает, — со знанием дела ответил Митя. — нужно, чтобы была из бобового стебля. Ну или хотя бы из фасолевого.

— А по-моему, главное не материал, в чтобы мы вложили в неё свой труд, — сказала Катя, — так что плети, не отлынивай. Тем более вон уже сколько сделано!

В углу чердака лежал немаленький моток волшебной лестницы — в том, что она волшебная, дети не сомневались. Фасолевая ботва крошилась, почти не плелась и вообще скоро кончилась, и в ход пошли все травы, какие росли по канавам: и полынь, и осока, и череда. А чтобы плести было не скучно, дети придумывали магический ритуал для изгнания скелета на Луну.

— Обязательно нужна тыква, — сказал Витя, и с ним все согласились.

— И свечка понадобится, — добавила Катя. — Чтобы он опять напялил себе светильник Джека вместо башки. Ведь с тыквы всё началось — значит, и закончиться должно тоже тыквой.

— И надо, чтобы была полная Луна! Всё колдовство делается в полнолуние, — сказала Таня.

— Лишь бы он раньше времени не припёрся, — сказал Митя, завязывая очередной узелок, и поглядел в крохотное чердачное окошко: не идёт ли скелет? Скелета не было.

— Не припрётся, если не отыщет себе новую голову, — заверил всех Петя. — Меня другое волнует: что, если он и на Хэллоуин не припрётся? Вдруг он не найдёт ничего подходящего? Тогда все наши старания зря.

Дети поглядели на почти метровый моток травы и шпагата.

— У нас чайник прохудился, — сообщила Катя. — Надо его на видное место выбросить перед Хэллоуином. И рожу нарисовать. Скелет найдёт его и нацепит.

Все засмеялись, представив скелет с чайником вместо головы.

— Точно! — поддержал Митя. — И подсунем ему зеркало, чтобы он себя в нём увидел, какой он дурацкий.

— И тогда он сразу захочет сменить чайник на тыкву, и всё будет как полагается! — подытожил Петя, и они стали бурно обсуждать детали магического ритуала. Даже придумали заклинание в виде стишка.

И вот наступил Хэллоуин. Лестницу доплели как раз накануне и заранее приготовили тыкву. Рожу в ней вырезали не страшную, как в прошлый раз, а смешную, поставили туда свечку и спрятали тыкву на том же чердаке, рядом с волшебной лестницей. Сами понимаете, оставлять хэллоуинскую тыкву в доме нельзя — мама или бабушка тут же её сварят.

С утра погода стояла пасмурная, и Митя, сидя за партой, украдкой поглядывал в окно: не прояснилось ли небо? Ведь если оно будет затянуто тучами, как они забросят лестницу на Луну? Но к последнему уроку ветерок разогнал облака, и теперь ребятам оставалось только провернуть задуманное.

Катя сразу после уроков бросила старый чайник за забор и стала смотреть, стоя у калитки. Вдруг откуда-то прямо из воздуха высунулась костяная ручища, схватила чайник и куда-то его утянула. «Клюнул!» — подумала Катя и побежала звонить друзьям. Вы же помните, что в те времена не было мобильных телефонов. Телефон стоял в прихожей на специальной телефонной тумбочке, один на весь дом, и всем хватало.

— Здорово, — ответил Митя. — А мы с Петькой уже сгрузили с чердака лестницу. Как стемнеет — собираемся на нашей лавочке.

И вот стемнело. Из-за горизонта выплыла Луна. Витя, Митя и Петя втроём катили тяжёлый шар, состоящий из травы и шпагата, а девочки шли рядом. Катя несла большое зеркало, а Таня — тыкву с горящей свечкой. Когда эту процессию увидел сторож Никодим, то даже глаза выпучил от удивления:

— Это чего это вы катите?!

— Вам показалось, — ответила за всех Катя.

Сторож поверил и, насвистывая, пошёл домой. Он даже не знал, что сегодня Хэллоуин, и ему не было дела до ходячих скелетов. Как, впрочем, и другим взрослым. Детям всегда приходится бороться со скелетами самостоятельно.

И вот все пятеро уселись на лавочку возле детской площадки, как ровно год назад, и стали ждать, глядя на растущий месяц.

— Ой, — вскрикнула Таня, — а Луна-то неполная!

— Сойдёт, — сказал Митя. — Даже удобнее цеплять будет. Кстати, давайте-ка пока размотаем лестницу.

И они принялись за работу. Ух, и длинная же лестница у них получилась! Никто не сомневался, что её хватит до Луны. Когда дети почти размотали её всю, неподалёку послышались шаги и стук костей.

— Припёрся, — прошептал Витя.

И действительно, из-за сараев вышел скелет! Но с чайником вместо головы он выглядел так по-дурацки, что дети не испугались, а засмеялись. Под нарисованными глазами у него торчал нелепый длинный нос, а ручка качалась над головой, то бишь над чайником, туда-сюда, и скрипела.

— ЧЕГО СМЕШНОГО? — грозно прогрохотал скелет, и Катя насмешливо спросила:

— А ты себя в зеркале видел? — и спряталась за скамейкой, и другие дети тоже спрятались.

Скелет подошёл к скамейке, увидел своё отражение в стоящем на ней зеркале и недовольно заворчал.

— Мы сделали тебе нормальную голову, — сказал Митя, протянул руку и постучал пальцем по тыкве, лежащей рядом с зеркалом. — Меняй быстро, не позорься. Чайником никого не напугаешь, над тобой все только хохотать будут.

Скелет возмутился такой наглостью и хотел было погнаться за детьми, но они опять захихикали, потому что ручка чайника снова заскрипела, как старая калитка. Неизвестно, какие мысли роились у скелета в пустой эмалированной голове, но, видимо, он понял, что пятеро сорванцов правы. Встав перед зеркалом, он снял чайник и примерил тыквенную голову, повертевшись так и эдак, и дети одобрительно захлопали в ладоши.

— Во-от! Совсем другое дело, — похвалил Митя и скомандовал: — Петька, начинаем!

Петя выскочил из-за лавки, схватил лестницу и начал её раскручивать в воздухе. Ещё вчера он привязал к ней большой железный крюк, чтобы она покрепче зацепилась за Луну. А остальные четверо выбежали на площадку и хором прочитали заклинание:

— Длинный костяной скелет,

Для тебя тут места нет,

Убирайся на Луну.

Ну!

Как раз на слове «Ну!» Петя бросил лестницу вверх. Бросок вышел таким удачным, что она накрепко зацепилась за верхний рог месяца и повисла, покачиваясь. Как это могло произойти — не спрашивайте, на Хэллоуин всё возможно. Петя даже подёргал её немножко — не падает! А Таня тут же налепила на неё белую стрелку, вырезанную из липучей бумаги, и отбежала. Все дети снова собрались за скамейкой и замерли в ожидании.

А скелет, поплевав на ладони, бросил на них прощальный взгляд, свекнул наполедок огнём свечи из глазниц и — что делать? — полез наверх.

— Когда долезешь, не забудь лестницу отцепить и обратно кинуть, — строго сказала Катя. — Понял?

— ПОНЯЛ, — донеслось с высоты.

— Она не твоя! — пискнула Таня.

И дети стали наблюдать, как скелет лезет на Луну. Он лез, лез и лез, и становился всё меньше и меньше. Скоро его совсем не стало видно. Вдруг рядом раздался смех, и подбежали две девочки. Это были отличницы Маша и Даша.

— Привет, а нас погулять отпустили! — похвасталась Даша, а Маша поглядела на лестницу, свисающую с Луны, и спросила:

— А что это вы тут делаете?

И в этот момент лестница начала стремительно падать, складываясь в кольца, и через мгновение упала вся. На железном крюке остались крошки лунной породы.

— Да так. Хэллоуин отмечаем, — ответил Митя. — Айда в догонялки? Кто быстрее — вон до того столба!

И все семеро с визгом и хохотом помчались наперегонки.

* * *

Про лестницу они, конечно, забыли, и на следующее утро её выбросил в мусорный контейнер кто-то из взрослых. Скелет больше не появлялся — наверно, ему понравилось на Луне. А может, просто не знал, как оттуда слезть.

Вы спросите, почему Машу и Дашу вдруг отпустили на улицу? Ну так сказано же — на Хэллоуин всё возможно.