Лишний человек (джен)

Есть такие города, где всегда идет дождь. А если не идет, то собирается, вон опять небо затягивает серостью и первые капли растекаются кляксами на асфальте. А если не идет и не собирается, то, значит, только что прошел: ручьи еще не сбежали с тротуаров и прохожие брезгливо отряхивают мокрые зонтики.

Во всяком случае, так считается. На самом деле здесь тоже бывают солнечные дни, сухой прозрачный воздух, горячее безоблачное небо. Но их воспринимают как странную случайность, недоразумение, ошибку небесной канцелярии, а возвращение серой хмари и дождя встречают почти с облегчением, даже если это безнадежно портит новые туфли и планы на выходные.

Роптать на плохую погоду здесь не принято. Приезжим положено даже восхищаться ею, как обязательным аттракционом, как одной из примет этого города, любимого многими, много раз осыпанного бранью и похвалами за всю его долгую жизнь. Былые его ужасы и беды ныне не столько пугают, сколько притягивают. Это его визитная карточка, как и нескончаемый дождь.

Сегодняшний казался именно нескончаемым. Никто не мог припомнить, когда он начался, и переставать он явно не собирался. Он выстукивал свою монотонную песнь по стеклам, шуршал по дорожкам, проникал под зонты и дождевики, забирался холодными щупальцами под одежду, расползался неуютной сыростью внутри помещений. Он лип к лицам, к ботинкам, к колесикам чемоданов. Всякий был отмечен этим дождем, всякий нес его с собой.

Влага, скопившаяся в небе над аэропортом, сгустилась в плотные желтоватые облака. Из-за плохой видимости вылеты задерживали — не настолько, чтобы это привело к коллапсу, но вполне достаточно, чтобы посеять тревогу и недовольство среди пассажиров. Все нервничали, задирали головы к небу, хотя что люди могут там разглядеть своими близорукими глазами? Какого ответа они искали там, какой ясности? В небе было пусто. И они уныло опускали глаза обратно к телефонам, лишь изредка сверяясь с электронными табло.

Но аэропорт все-таки работал, рейсы прибывали один за другим. Те, кто прилетел, выглядели не хмурыми, а просто озабоченными и усталыми. Встречающие толпились под крышей, подальше от дождя, или ожидали в машинах. На улице было безлюдно — лишь ряды мокрых автомобилей и автобусов.

Стеклянные двери разъехались, выпустив наружу худощавого молодого человека в синей куртке. Он остановился на пороге, мешая дверям закрыться, и растерянно уставился на небо. Судя по всему, зонтика у него с собой не было. Какое непростительное легкомыслие. Будто не знал, куда летит! Поглядев, как положено, на небо, он уткнулся в телефон — какие же они все одинаковые, эти люди... Мимо него спешили другие, задевая локтями и сумками, извиняясь на разных языках. Он рассеянно кивал и отвечал невпопад. Выждав минуту или две, снова поднял глаза и вытянул шею, что-то высматривая впереди. Потом решительно запахнул куртку и бодрой рысью припустил по лужам на стоянку такси.

Водитель, видимо, задремал, убаюканный шумом дождя, потому что вздрогнул, когда молодой человек распахнул дверь и торопливо нырнул в салон.

— Добрый день! Слушайте, ну и погода… А я зонтик забыл! Но я вроде не сильно промок, хорошо, что вы тут рядом стоите.

Водитель грузно заворочался на своем сиденье, удивленно оглянулся и засопел в седые усы.

— Я никого не жду.

— Что? — молодой человек озадаченно нахмурился. — Как это? Погодите, сейчас… — он вытер экран телефона о джинсы. — Да нет, все правильно, LD65VKS — это ведь ваш номер?

— Мой. Но я заказ не принимал.

— Ничего не понимаю. Мне написали, машина ждет. Еще в самолете…

Он замолчал. Водитель разглядывал его исподлобья. С виду совсем мальчишка, даже лицо стало по-детски обиженное. Но темные волосы красиво тронуты на висках ранней сединой, и глаза серьезные, взрослые.

— Наверное, какая-то ошибка, — сказал человек в синей куртке, не дождавшись ответа. — Ну, может, подвезете все-таки? Раз все равно никого не ждете. Адрес у меня… вот.

Таксист посмотрел на адрес, потом перевел подозрительный взгляд на пассажира. Вид у него был безобидный и располагающий, голос приветливый, разве что чуточку заискивающий. Может, и впрямь ему не хочется мокнуть под дождем без зонтика. Хм, и без багажа. Путешествует налегке, значит.

— Хорошо, я хоть без чемодана в этот раз, — нежданный пассажир словно прочитал его мысли. — Если все успею, завтра уже домой. — Он озабоченно глянул на часы и вздохнул. — Ну что, подвезете?

А одет хорошо. Часы небось дорогие. Капли воды сами скатываются с гладкой кожи ботинок. На руке обручальное кольцо — жена, видать, и одевала, водила по магазинам, а он только доставал кошелек, не глядя на ценники.

— Тариф тогда будет повышенный, — буркнул водитель. — Правило такое.

— Ага. Ладно.

Пассажир с облегчением улыбнулся и потянулся к ремню безопасности, ничего не уточняя про тариф. То ли такой самоуверенный, то ли просто глуповат.

На выезде был небольшой затор из машин. Дорожные работы. Хотя какие тут работы, в такой ливень, все смоет к чертям вместе с работниками.

— Я, когда был маленький, боялся в такую погоду ходить по земле, — вдруг сказал пассажир, протирая запотевшее стекло. — Ну, знаете, когда ноги увязают и под ними все расползается. Мне казалось, что меня что-то туда засасывает, как в болото, и можно провалиться с головой насовсем.

— Угу.

Они выехали на трассу и влились в поток машин. Пассажир снова посмотрел на часы. Нервничает все-таки.

— А вы давно работаете?

— Давно.

— Интересно, наверное. Таксисты обычно столько случаев рассказывают… С вами ничего такого не случалось?

— Нет.

— Ну, может, пассажиры какие-нибудь необычные? Меня в прошлый раз вез один, так он рассказывал, как их на курсах учили принимать роды. Ну, вдруг встанут в пробке по дороге в больницу… А вы роды принимать не умеете?

— А вам надо?

Пассажир засмеялся и хотел что-то ответить, но в этот момент в кармане его синей куртки загудел телефон. Он отвернулся к окну и негромко затараторил в трубку. По-русски. И одновременно что-то чертил пальцем на затуманенном стекле. Если напишет неприличное слово, тариф будет двойной, подумал водитель.

В салоне было сыро и душно, и разговорчивый пассажир, еще раза два попытавшись завязать беседу, в конце концов притих, сраженный дремотой, и очнулся, лишь когда они прибыли на место назначения.

— Приехали. Эй! Приехали, говорю!

— Что? А, мы уже… Быстро как. Сколько там с меня? Наличные берете?

Он заплатил, не дрогнув лицом, и не спросил сдачу. Самонадеянный болван. Один из множества самонадеянных болванов.

— Ой, ремень не отстегивается… Заело что-то.

Водитель помог ему отстегнуть ремень. Ну, проваливай уже!

— Я думал, пока доедем, дождь кончится. А он, похоже, еще сильнее. Надеюсь, завтра хоть перестанет. Как бы рейс не задержали.

Не торопится выходить. Ждет все-таки сдачу? Водитель шумно вздохнул и неохотно зашуршал мятыми купюрами.

— Что? Это мне? А, сдача.

Пассажир еще помедлил, пропуская въезжающую во двор машину, приоткрыл дверь… и вдруг весело подмигнул прямо в зеркало заднего вида.

— Ну ладно, а теперь пошли!

— А?

— Пошли, говорю, ко мне. Чаю попьем. Крепче ничего не предлагаю, не ценитель. Да и нельзя тебе за рулем.

Пассажир улыбнулся, наклонился вперед — и бестрепетно встретил в зеркале тяжелый взгляд черных глаз, пустых и бессмысленных, как бездна забвения.

— Только давай без фокусов, — сказал он все тем же приветливым тоном. — Мы теперь в одной команде. Ты нам нужен. Ты знаешь зачем.

Несколько секунд оба молчали, не шевелясь. Пассажир прикусил губу и покачал головой с сочувствием — то ли искренним, то ли притворным.

— Ты ничего не сможешь мне сделать, — сказал он мягко.

— Как и ты мне.

— Возможно. Поэтому предлагаю просто выпить чаю и поболтать.