Банка с Поттерами (гет)

На следующий день, как раз когда Гарри снова листал разговорник, к нему прилетела сова с письмом, в котором значилось короткое «„Старый осёл“, 18:00. Шнурок, приклеенный к бумажке — порт-ключ».

«Господи, — подумал Гарри. — Как будто мы с Кэти назначаем друг другу свидание после той статьи о нас!»

Но вообще записулька выглядела подозрительно. Гарри ещё со школы опасался всяких записок после той гадости, которую прислали Гермионе на четвёртом курсе… да и «отпуск в лесу Дин», как иногда с грустной улыбкой та же Грейнджер называла охоту на крестражи, научил Гарри с осторожностью относиться ко всяким письмам. И не только к письмам.

Однажды это сослужило им с Кэти хорошую службу. Когда они только стали парой, они не афишировали свои отношения. Не то чтобы они были секретом… В конце концов, папарацци сфотографировал их уже на пятом свидании, но «официальных заявлений в эксклюзивном интервью изданию» никто заполучить так и не смог.

Ни Поттер, ни тогда ещё Белл не хотели выставлять личное на обозрение всей магической Британии, хотя бы потому, что тогда они ещё сами не знали глубин этого «личного» и того, что оно вообще значит для них самих. Особо они не скрывались, потому что вроде как бессмысленно, но кто как не Гарри знал, что начинает вытворять «Пророк» после «официальных заявлений» о чьём-нибудь не-холостом или холостом статусе.

Однажды к Гарри прилетела сова с запиской от Кэти с предложением погулять, а то, что сова не та — так прости, мол, я отослала свою к Алисии. И встретиться Кэти предложила не где-нибудь, а аккурат около редакции «Пророка». Это Гарри насторожило, и он отправил записку к Кэти с припиской: «Твоё?» Та ответила отрицательно, и вот уже пару писем спустя в переписку подключили Гермиону и попросили её зачаровать один конверт.

А наутро некий любопытный корреспондент некой газеты получил письмо, плюнувшее в него таким количеством дыма, что уже вечером «Пророк» призывал общественность встать на защиту свободной прессы в стране. Объяснять, кто напал на журналистов издания, в редакции отказались. Странных писем ни Гарри, ни Кэти больше не получали, чему были несказанно рады.

Так что сейчас первая мысль Гарри была не «ох ты ж, меня домогается ещё один несомненно тёмный и злобный Лорд», а «опять двадцать пять, хотят устроить внеплановое интервью». Так что он отправил с клубной совой пару строк Таулянту, своему «няньке-переводчику», мол, что за бар такой, «Старый осёл». Получив скорый ответ, что это место, где издавна собираются ультрас «Дроздов», и что Гарри лучше бы туда не ходить, по крайней мере пока, Поттер, когда пришло время, со спокойной душой дёрнул за шнур порт-ключа.

После перемещения его глаза резануло ярким светом — а когда он проморгался, то понял, что один из светильников направлен ровно на камин, а другой — на площадку для аппарации. Наверное, здесь любят смотреть на тех, кто ещё завалился в бар. Гарри сделал шаг в сторону, протирая глаза от бликов, скачущих в поле зрения. Он сумел разглядеть непритязательную мебель из тёмного дерева. Свет ютился маленькими островками, создавая ощущение приятного полумрака, а не «этих ваших адских лучей солнца прямо в глаза», как сказал бы Рон наутро после попойки. Ну, если не считать «аврорской лампы прям в морду лица», как выразился бы Хаш. Было очень шумно, причём шум в основном шёл от пола — Гарри недоумённо заозирался, но понял причину, когда увидел лестницу в подвал, где явно веселились самые буйные представители пьющих сегодня в Приштине.

И везде, буквально везде пестрели флаги, вымпелы и розы⁽¹⁾ «Дроздов». Пестрели настолько, насколько позволяла «пестреть» красно-чёрная палитра клуба. Людей было много, они вольготно сидели за длинными столами для больших компаний, ютились у маленьких столиков для пары-тройки человек, чьи-то ноги выглядывали из-под лавок, а из-под столов доносились разухабистые и бравые пьяные песни.

Сами «дрозды» сидели чуть дальше от творящейся вакханалии. Гарри машинально отметил, что вокруг квиддичистов была будто обрисована пустая зона: никто не лез с пьяными воплями «Когда ж вы, мать вашу так и растак, научитесь играть, сукины вы птицы?!», никто не подходил с немой мольбой в глазах за автографом с джерси, розой или пергаментом, никто не лез «посидеть с любимой командой», хотя, признаться, после давешнего шествия фанатов Гарри ожидал именно этого. Но, видно, по крайней мере в этом баре личное пространство игроков уважали.

Когда Гарри подошёл к сокомандникам, ему показалось, что здесь даже громче, чем во всём баре. Наверно, потому что именно эти «адские птицы» и создавали львиную долю шума.

— Кто пришёл! Мы думали, ты не решишься! — окликнул его Кумбула, который, как уже понял Гарри, знал английский лучше всех в команде.

— Совместный нагоняй от тренера сплотит нас ещё больше! — вернул усмешку Гарри. — Так о чём разговаривали? Я ж вижу, что вы тут давно сидите: по три пустых бокала у каждого стоит, а в четвёртом по четверти пинты не хватает.

— Ты ж смотреть, непьющ, а британец сразу видно — четверть пинты на глаз определяет! Да вот говорить о том, что из-за ты нам теперь все ухо оборвать… — протянул Демхасай.

Видимо, раунд совместных подколов ещё не прошёл, но Гарри не понял, к чему клонит Фатмир.

— Э-э-э? Я же ещё не играл.

— Да, но успел сказать, что мы мочь стать чемпионы! — заржали за столом и всунули ему в руки стакан.

Гарри потянул носом, попробовал пойло на язык (опять же, остатки военной паранойи, а то вдруг что), — и оказалось, что налили ему лимонад.

— Эй, здесь лимонад? Серьёзно?

— Ну вы же трезвенник, мистер Поттер! Как можем мы?!. — спросил Мемола с явным акцентом. А глаза его горели так хитро, что Гарри понял: могут, ой могут! — И вообще, что вы слышали о «Привратниках», «Красной звезде» и «Пиратах», мистер Поттер?

Гарри подумал, что тему так резко сменили неспроста, и от греха подальше ещё раз аккуратно попробовал пойло в стакане. А то станется с них: подольют виски или «Заговор обмена» применят. Но потом ответил на вопрос о командах, подхватывая весёлый тон:

— Только то, что лучше бы мне отрезали мой длинный язык?

Громыхнуло смехом.

— Чтоб ты знал, Поттер. Есть они — и есть все остальные. Со «Звездой», ещё куда ни шло, могут «Морские асы» соперничать, и то раз в пятилетку. Мы сами можем, конечно, иногда натянуть кое-чего кое-куда тем же «асам», но в принципе от топов мы стабильно огребаем люлей, причём не только физических.

— Так что брешешь ты забавно!

Гарри молча стоял и даже не собирался садиться на предложенный ему стул, и команда напряглась.

— Да твою ж мать! — выругался Поттер — и улыбнулся. Напряжение как рукой сняло — ну правда, не убиваться же ему, что он такой идиот! Нет, определённо нет. Наверняка, стоило бы Гарри только подумать о привлекательности самоавады или чего-то подобного, как Кэти и её родители это мигом бы почувствовали.

— А если серьёзно, то мы болтать о том, как мало быть народу на игра! Ужас мало! — забасил Фатмир.

Кендрезе утешил его, что на матчи уже озвученных лидеров чемпионата должно прийти побольше, а ближе к концу сезона даже на товарищеские будут приходить толпами.

— И это вы называете «мало»?! — обалдел Гарри.

В Англии он вообще не замечал какого-то особого фанатизма по отношению к стадионному квиддичу — там он воспринимался, скорее, как что-то, о чём приятно почитать в «Пророке», если ты устал от политики и гоблинов, в очередной раз требующих от Хогвартса чего-то этакого (а точнее, одного конкретного меча). Таких, как он и ребята — влюблённых не в аналитику Джордана или сводки с полей, а в саму игру, в движения, в красоту паса, броска, последнего рывка, — было очень мало. Для большинства квиддич так и оставался «приятным школьным воспоминанием». Так что увиденное им в минувшую субботу было не то что не «мало» — это было «очень много народу», и это если выражаться исключительно цензурно!

— О, ты же впервые на Балканах? — встрепенулся Кумбула. — Надо как-нибудь вывезти тебя на матч «Привратников» и «Пиратов». Вот тогда ты увидишь, что такое толпа.

— А может, не надо?

— Надо, Гарри, надо! Чтоб ты понял, что жизненно важно опасаться не только загонщиков или ловца, но и фанатского сектора! Причем не только вражеского!

— А то уж больно они спокойные были вчера, точно, — подметил кто-то. — Не иначе, авроры в очередной раз накрыли склады.

— Склады?

— Ну ты как маленький. Тайные склады, понимаешь? Дурман там, оружие...

— Оружие? Дурман?! — Гарри думал, что всему есть предел, даже его обалдеванию от ситуации. Как же он ошибался.

— Эй, дружище, ты с луны, что ли, свалился? — Вратарь, имя которого Гарри то ли не знал, то ли забыл, приобнял его за плечи и перешёл на шёпот: — Тут любые ультрас — те ещё бандиты. Наркотики, палочки, артефакты, зоны влияния… В общем, у нас не соскучишься.

Услышав это (или, скорее, прочитав по губам), от столика неподалёку им широко улыбнулся лысый мужик в футболке «Дроздов», показывая выбитый зуб. В оттянутом вороте джерси ниже шеи просматривалась татуировка в виде латинской V с кругами на концах — очевидно, символическая морда дрозда.

— О, здарова, Крас! — крикнул ему капитан команды. И когда Крас отвернулся, добавил ещё тише, чем вратарь: — Это глава «Армады» — наших ультрас. Если тебе нужна незарегистрированная палочка, дурман-трава, магловская наркота — обращайся к нему. Да не лупи ты на меня так, мы-то сами не употребляем, я просто объясняю, что это за человек. Да, и если тебе нужно безопасное место в других городах на гостевых играх — рядом с «Армадой» безопаснее всего.

— «Безопаснее»? — снова обалдел Гарри.

— Так прицельное «Инсендио» или «Tretet Kockё» на члена чужой команды — это цветочки. Были времена, когда игрока могли просто-напросто похитить перед важным матчем!

Тут Поттер окончательно впал в ступор, и остальные тормошить его не стали — такое ведь надо осознать, все же всё понимают, все же маги, в конце концов — и принялись за еду.

Гарри очень удивился, что на столе кроме пива стояли полноценные горячие блюда. Он так и спросил: неужели никто из команды не поужинал дома?

— Поттер, мы в барах ещё и едим, а не только бухаем, так что вот тебе тарелка с геле⁽²⁾ и — жри! — рассмеялся капитан.

Гарри подали тарелку с небольшим углублением. Там в бульоне лежало тушёное мясо, мягкое, даже немного разваренное (один кусок развалился, когда Гарри с размаху насадил его на вилку), в окружении цветастого рагу из разных овощей, пропитанных мясным соусом. Где-то сбоку примостился салат, на котором поблёскивало оливковое масло (Гарри уловил запах). Перейдя от разглядывания тарелки к поглощению еды, он заметил, что мясо пахнет как-то совсем непривычно. Увидев, как он застыл с открытым ртом и поднесённой к нему вилкой, их бородатый вратарь («когда-нибудь я вспомню, как его зовут!») пояснил:

— Это баранина, англичанин. Ты уж прости, но если тебе хочется свинины, в Косово придётся сильно постараться, чтобы найти её.

— Да я вообще, — попытался говорить Гарри, успевая при этом жевать, — в первую секунду удивился, что на столе нет фиш энд чипс!

Действительно, не видеть в баре традиционную английскую еду, прекрасно подходящую к пиву, было странно даже для него, пившего пиво очень редко, да и то за компанию.

Когда еду уничтожили, при чём ни одной крошке не удалось упасть на пол, и на секунду за столом повисла тишина, Фатмир выдал:

— Да хрен с ними, с тихими фанатами, вы видели этого судью?! Он же!..

Будь Кэти рядом, она бы сейчас возмущённо зашипела. Хотя Гарри, уйдя в мимолётные грёзы, так и не понял в точности, кем именно назвали судью — то ли человеком нетрадиционной сексуальной ориентации, то ли резиновым изделием маглов для любовных утех. Но хорошего реф о себе явно не услышал бы, будь он тут. Хотя вполне возможно, что он бы ничего и не понял, потому что сегодня в баре очень многие посетители помимо самих «дроздов» говорили на английском. Гарри подозревал, что «птички» договорились о таком перформансе с «Армадой», чтобы как-то адаптировать новичка к происходящему. Учли, что Гарри, как настоящий британский игрок, считающий, что на родине играют лучшие, даже не собирался уезжать в другие чемпионаты и, соответственно, других языков, а уж албанского тем более, не учил…

После упоминания судьи все встрепенулись. Было видно, что тема судейства в команде — очень болезненная.

— И что на этот раз? — усмехнулся Кумбула.

— Да вы видели?! Этот придурок мне всё помело выдергал и всю амуницию смял, козёл, а рефери хоть бы хны!

— Кого-то мне это напоминает, — улыбаясь, «буркнул» Гарри на весь зал, отмечая про себя, что он ошибся, и тема судей — не больная, а просто служит постоянной мишенью для шуток.

— А то, что ты чужого ловца пять раз чуть в газон не закопал, не считается? — усмехнулись на другом конце стола.

— Тренер сказать прижимать «горняков» к земле — я прижимать! — стукнул себя в грудь Фатмир.

— Ага, и ты так рьяно приступил к выполнению задачи, что решил буквально вдавить горняков обратно в шахты?

— Какие шахты? — недоумённо посмотрел на команду разгорячённый ловец.

— Ну, под стадионом.

— Так там нет шахт… — медленно, как для идиотов, проговорил Фатмир.

— Дем, сердечно просим прощения, «Армада» забыла их выкопать перед матчем! — от своего столика встрял в разговор Крас.

Опять смех. Кажется, смеяться они сегодня будут много.

— Слушай, Кендрезе! — вспомнил Гарри то, что хотел спросить ещё на прошлой тренировке. — А откуда у тебя такие познания в английском?

— А, это? Я семь лет играл в Америке, — усмехнулся Кумбула. — Сначала тут выступал за «Привратников» в молодёжке, вывели в основу… Да там у меня голову и снесло: загулял, пропустил пару-другую тренировок, играть стал хуже. Ну, меня и продали за океан от греха подальше. А в Америке я уже не какой-то там юнец, которого лишь бы сбыть, а потом забыть до матчей сборных. Там я уже актив, за который отвалили немало золотых! Поэтому, когда впарить меня другим клубам с такой же отвратительной скаутской системой не смогли, за меня взялись всерьёз. Сначала «beat the shit out» — выбили дурь, приставили психолога, диетолога, на беседы с тренером таскали без конца, начали гонять на тренировках… В общем, я неплохо поиграл там, да и вернулся сюда. Попасть в Молдавию вряд ли смогу, но вот куда-нибудь на Ближний Восток…

— Ага, у нас тут постоянная текучка кадров, — пробасил капитан. — Хорошие игроки уезжают в хорошие чемпионаты. Ну, Болгария, Норвегия, Китай, Нигерия, Гаити, США, Бразилия, Япония… Сам понимаешь, Британию я не назову. Я даже не помню, когда к вам последний раз иностранный игрок переходил, хотя я как с пелёнок вылез, так все основные трансферы отслеживаю.

— Зато я прекрасно знаю… Драгомир Горгович, притча во языцех практически, — буркнул Гарри, вспоминая того самого балканца из «Пушек Педдл». — Короче, переходят в чемпионаты, где в кольцо пытаются забить квоффл, а не соперника? — уточнил он.

— Главное, чтобы не тебя и не Фатмира.

— Да ладно, достанете запасного человека из молодёжки, делов-то!

— Кхем, ну вот как тебе сказать, Поттер…

— Понимаешь, у нас очень способная молодёжь, и тренер решил проверить нашего ловца с дубля в предсезонке. Он, если верить слухам, через пару лет составит конкуренцию стареющему Краму в Болгарии…

— И он получил травму? — понял Гарри. — Так колдомедицина… Кстати, Виктор за такие слова может и в челюсть дать.

— Пусть доедет в наши дебри сначала. А колдомедицина, она, конечно, всесильная… но тут, понимаешь, какое дело… Парень выкарабкается к зиме, конечно, — но тренироваться и набирать форму будет до конца сезона минимум. Там, понимаешь, типичная для нашей фанки «Tretet Kockё».

— «Трете Кочка»? — переспросил Гарри, пытаясь запомнить нечто очевидно важное, потому что это заклинание произносили за столом уже дважды.

— Да не «Трете Кочка», а «Третет Ко́ска»! Ну, в общем, такая жуткая байда, хотя, блин, изобретательная. Вместо… — Кумбула задумался, явно силясь подобрать нужное слово на английском, потом махнул рукой: — В общем, внутренность кости пропитывается кислотой и соками из желудка бедолаги, попавшего под проклятие. И растворяет и саму кость, и до мяса добирается… И переводится оно соответственно — «Кость, переварись». Заклятье просто так не снимешь, пока желудок на месте. Так что колдомедики с этой дрянью всегда мучаются порядком, просто кость-то починить можно, но проблему так не решить. Если качественно прокляли, то лечение надолго. А мелкого прокляли качественно.

— Короче, Гарри, ты наш подарок!

— Короче, Гарри, ты волшебник, — буркнул Поттер, однако продолжил, уже улыбаясь: — Как и «Дрозды» для меня, в общем-то. Но это запасной, я так понимаю? А с основным-то ловцом что стряслось?

— Да он тоже вылетел. До конца этого сезона — точно. Это долгая история. В общем, э-э-э, есть у нас сотрудница трансферного отдела. Йована. А наш основной ловец, Аджим Янузай — он постарше Фатмира, ему двадцать три, вот его и «упаковывают», в смысле, готовят к продаже: объясняют, какие у него задачи на матч, чтобы выглядеть получше, передают информацию или дезинформируют насчёт присутствия скаутов из крутых чемпионатов, обсуждают, куда бы игрок хотел перейти… Так-то оно так, но не настолько всё радужно, как он думает. По секрету скажу, игрок всё равно уходит туда, где больше денег заплатят, но молодняк думает, что ты сам можешь выбирать, куда уйти. Это на Балканах-то! Не, ну, можешь, конечно. Если ты прям о-очень талантливый парень, и если меньше двадцати пяти тысяч монет за тебя не дают. «Дрозды» своё не упустят! Если, конечно, до этого молодняк «Привратники» к себе не переманили. А молодняк идёт к ним, потому что «Привратники» — это девяносто процентов успеха хорошего трансфера, я сам проверял. А с травмой Аджима, тут такое дело… Йована недавно замуж вышла, но поторопилась, видимо. Девчонка скромная, ты не подумай чего, она не…

— Парни, я понял, дело не в ней, что вы ходите вокруг да около?! — вспылил Гарри.

— Слушай, мы ж тебе не писатели, всё гладенько рассказывать, не перебивай! Всех женатых в команде с этой истории до сих пор тянет ржать, неженатые икают, только испуганно. Короче, муж у неё ревнивый. А так получилось, что как раз в сентябре пришло запоздалое приглашение прям с Молдавии, они хотели парнишу выкупить в конце сезона. Ну и какие-то повторы с прошлых матчей надо было отсмотреть, так часто с молодняком работают, мол, хочешь в Африку — там играют вот так, а ты, дурья твоя башка, вот тут те же самые моменты запарываешь. А Йована, даром что умничка, но иногда — дура дурой… Забыла она записи с омникуляров у себя дома, в общем. Ну, они вдвоём с Янузаем в квартиру аппарируют… Почему он на базе не остался — это вопрос вопросов и главный генератор сплетен, конечно. А там, дома, как раз её муженёк был, настоящий долбоящер, который, не долго думая, проклял пацана.

— Ну и?! — не выдержал Гарри.

— Что «ну и»? Короче, проклял Йованов муженёк Аджима как-то хитро, то ли яйца, то ли простату, но по итогу сидеть на метле он пока не может. И ходит с трудом. К концу сезона должен оклематься, но Молдавия помахала ему рукой.

— И всё это, леший, в позапрошлую среду, чтобы этому долбоящику пусто было!

— Долбоящеру, Фатмир, не долбоящику, — прыская в кулак, поправил Кендрезе.

— Ой, одно верно, долбак — он и в Африке долбак!

— Так или иначе, из двух с половиной ловцов осталась у нас половина. Дем, конечно, молодец, но больно молодой ещё. Так что ты действительно выглядишь подарком небес, — закончил рассказ Кендрезе.

— А теперь, Поттер, выкладывай, как тебя вообще угораздило! Битый час ждём, что ты сам всё расскажешь, а ты молчишь как косоварский партизан! — заорал капитан так, что у Поттера заложило уши.

— Когда Висар Хайратдинович говорит что-то делать — ты бежишь и делаешь, понял, Поттер? Подчас под угрозой нагоняя от Драгаша, но делаешь, — кивнул Кендрезе. — Капитан всё-таки.

Гарри приметил, что сокомандники уставились на него ну очень заинтересованно. Да и неподалёку люди закосились. Бар-то фанатский. «Что ж, хуже я не сделаю, всё равно мы всё выложили на суде, так что можно и рассказать».

— Началось всё тогда, когда мы пришли на прессуху перед финалом, у нас ещё традиция такая, жребий тянут и смотрят, кто будет номинальным хозяином поля…

На лицах сокомандников застыло выражение, сигнализирующее о попытке понять: говорящий просто зануда или уже можно вызывать колдомедиков?

— И так вышло, что я ляпнул, мол, было бы здорово, если бы мы сыграли в гостевой форме, так как она у нас… — тут Гарри задумался, имеет ли он право на это самое «у нас», но, раскинув мозгами чуть дальше, чем привык обычно, понял: тогда он был частью «Паддлмира», а значит: — …у нас тёмно-синяя, а у команды Кэти домашняя форма — жёлтая, и серебро с ней «хорошо сгармонирует», так прям и сказал.

— Это будет долгий история, да? Может, тогда ещё чего закажем? — протянул Демхасай.

…Когда Гарри рассказал про свою удачную попытку заменить всем форму на финал Кубка, кто-то неподалёку заржал в голос, подняв лицо к потолку и демонстрируя всем битую сединой бороду, могучую шею и поднявшийся кверху кадык.

Вратарь Дейан Мурич, если Гарри правильно вспомнил его имя (всё-таки вспомнил!), громко, пронзительно заорал, ломая стол ударами ладони и расплёскивая стоящее рядом пиво, да ещё и врезав по коленке Мемоле, судя по его сморщившемуся лицу:

— Клюв мне в ухо, у вас там комиссаров МАК, что ли, нет?! Или вы их просто-напросто сразу вяжете и отдаёте новому Тёмному Лорду на подкормку?!

Как Гарри уже успел понять, на Балканах шутки про «английских тёмных лордов» распространены так же, как в самой Англии — про французов и их любимых лягушек.

А Мурич продолжал бесноваться:

— Аллам, каким надо быть идиотом, чтобы вообще про это подумать, и каким удачливым засранцем, чтобы это всё получилось?! Ну как, Господи? Я тоже так хочу!

Гарри оставалось только пожать плечами: ведь он прав, как ни крути.

— …И вот сижу я, спокойно жую шарлотку, вбегает Кэти, нервная какая-то, руки в боки, смотрит так то ли жалобно, то ли злобно и грозно говорит: «Дожёвывай!» Я-то сначала не додумался, что она поняла, что я ей банально наврал, а потом она схватила со стула полотенце и начала меня, кхм…

— Цензурно это называется «бить», Гарри, — усмехнулся сидящий рядом с ним Кендрезе.

— Бить, да. Ну я и побежал к камину, у родителей Кэти хотя бы отсидеться можно.

— Стоп-стоп, Поттер! Погоди, это что выходит, твоя жена, с которой ты живёшь семь лет, пришла на кухню злая и нервная, «руки в боки» — и ты не просёк сразу, что тебя будут бить, и хорошо, если не чугунной сковородой?

— Во-первых, я впервые в жизни не смог понять, то ли меня обнимут и расплачутся, то ли дадут по башке. Это, знаете ли, удивительно — ведь с Кэти ты знаешь сразу, что с тобой хотят сделать и как именно. Во-вторых, её метла была рядом, в гостиной, а моя — на втором этаже, в спальне. А моя жена — одна из самых быстрых охотниц на островах, между прочим! — не без гордости заверил присутствующих Поттер. — И, наконец, в-третьих, сразу видно, что ты не женат, Фат. Если женщина хочет тебя подубасить от души или с тобой поругаться, тебя найдут, где бы ты ни был, если ты сам к ней не придёшь.

За столом хмыкнули, очевидно, женатики.

— Э-э-э, а почему ты должен сам туда идти, чтобы тебя побили? Поттер, да ты грёбаный мазохист!

— Грёбаный мазохист я только потому, что сюда перешёл, где меня на первой же тренировке чуть не убили, — Гарри кивнул Демхасаю, — и убивать будут весь ближайший год. А так, не знаю, как другие, но мы с Кэти привыкли пар выпускать на поле, а тут — опа! на поле-то нельзя! Поэтому пусть она лучше ругается, дерётся, кусается и царапается, но не нервничает слишком сильно и быстрее придёт в норму. А если оно тут будет долго кипеть, — Поттер показал на голову, — в нашем случае ни-че-го хорошего не выйдет. Ничего хорошего, поверьте мне.

— Ну и чем всё закончилось?

— А то вы не видите! — рассмеялся Гарри.

Когда все отсмеялись, слово взял капитан. Оттерев с бороды какой-то ядрёный сорт тёмного, он заговорил веско и не спеша, и Гарри заметил, что все внимательно, чуть ли не с придыханием его слушают. Невольно вспомнился Вуд: он был хорошим капитаном, на поле часто гнал всех вперёд и подсказывал даже тогда, когда дело не касалось защиты колец. Но вот такого уровня благоговения перед Вудом никто никогда не испытывал — ни в гриффиндорской команде, ни в «Паддлмире», ни в сборной Англии.

— Смех смехом и истории историями, но я думаю, пришло время лучше познакомить Гарри с командой — а то наверняка ему сложно ориентироваться в толпе незнакомых мужиков, которых видишь с расстояния метров в сто.

— Простите? — не совсем понял Гарри, о каких «метрах» идёт речь. Он, конечно, знал о метрической системе, но помилуйте, какому британцу интересно переводить футы в не пойми что?

— А, ну это чуть меньше трёхсот футов. Метр — это три целых и двадцать восемь сотых фута. И слушай, во время игры никто тебе про футы орать не будет. Так вот, что касается нашей команды. Прошу любить и жаловать: Дейан Мурич — наш вратарь. У него уникальная способность ржать и орать так, что у вратаря соперника волосы дыбом встают. Очень злой на матчах. Он в детстве хотел быть охотником, но не срослось, теперь каждый матч для него — болезненное напоминание об упущенном. Так что квоффл бросает метко и очень больно — если не пас сокоманднику отдать, так сбить соперника с метлы.

«Оливер никогда не хотел быть охотником, — вспомнил Гарри, — но орать на поле он любит».

— Гждон Рашица, загонщик. Бьёт сильно и быстро. Очень зол на тебя: на первой тренировке смог попасть в тебя всего один раз — и на Кена: тот попал в тебя в два раза больше. Я бы радовался, что всё же его партнёр, но на тренировках на тебе отыграются, уж будь уверен.

Гарри честно понадеялся, что Висар пошутил, потому что если Г-ж-дон — Господи, ну и имя! — начнёт реально выцеливать его на тренировках… Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: если тебя выцелят, тебе конец. Впрочем, так он быстрее подготовится к официальным матчам, нет?

— Кендрезе Кумбула — более уравновешенный загонщик, предпочитает думать, прежде чем бить в цель, любит перекрывать подступы лично, а не бладжером. В чемпионате его не любят — в Америке он научился быстро демонстрировать рефу, что «ну вот была же стычка, эй!». А вот с ним хрен что сделаешь, поскольку и дать сдачи может, и бладжером выцелить через полполя.

Поттер подумал, что надо обязательно понаблюдать за Кендрезе на матчах, потому что умение вовремя сбить градус в игре «Убей Поттера» сослужит ему хорошую службу.

— Куштрим Гавазай, наш охотник, в прошлом году подняли из молодёжки. Как ты, Гарри, уже мог догадаться, создателей Куштрима — то есть наших любимых мётел — он ненавидит всей своей огромной душой, мечтает свалить с Балкан, уехать в чемпионат с нормальным инвентарём, понять, что к чему, приехать обратно, отсудить у Куштрима бренд и сделать «нормальные, мать вашу, мётлы!». Играет на левом фланге, хрен за ним угонишься, но не очень умеет уворачиваться от бладжеров. Ждём от тебя, Поттер, небольшого мастер-класса для Куштрима. Это я про Гавазая, если что.

Гарри удивило бы замечание капитана, если бы это не к нему после первой тренировки подошли сокомандники с вопросом «Как ты так увернулся от бладжеров, эдакая ты увёртливая сволочь?», поэтому он решил отшутиться:

— Это будет бартер, Висар. Вы мне объясняете, как научиться сбивать с метлы Фатмира, а я, так уж и быть, постараюсь научить вас уворачиваться от бладжеров.

Висар рассмеялся, но комментировать это не стал, а только показал на Гарри пальцем, мол, я тебя поймал на слове, и продолжил:

— Беким Мемола, вице-капитан, охотник. Любит с самого начала игры улететь в контратаку, не затягивает, бросает при любой удобной возможности. Брезгует работать таргетменом у колец, но, тем не менее, делает это хорошо, если на него наорать. При этом, как видишь, один из самых щуплых в команде. Да, Поттер, не таращись на меня так, это ещё щуплый.

Мемола надулся, но не удержался и рассмеялся, когда Фатмир, пытаясь изобразить детский лепет, сказал «Ша-а-арик!» и ткнул его пальцем в щёку. Гарри в очередной раз задался вопросом, уж не родственник ли Беким тому самому Мемоле, их спортдиру, но даже если так, то Мемолу-младшего в команде явно принимали за своего. По крайней мере, Гарри так казалось.

— Идём дальше. Фатмир Демхасай — новичок нашей ловцовой бригады, в основу ввели, чтобы ну вообще без ловца не остаться. Молод, горяч, неудержим, как и все ребята из молодёжки. Бодается как чёрт, но вот на следующий день рождения обязательно подарим ему омнинокль — чувак постоянно забывает о снитче, зато компенсирует своё запаздывание тем, что выдёргивает у соперника или ноги, или помело, или нервы, как ты уже успел заметить.

— Или всё вместе взятое… — проворчал Гарри, вызвав приступ смеха за столом.

— Ну и наконец я, Висар Хайратдинович. Играю на правом фланге, но ору и за себя, и за левый. Вообще-то я всю систему «Дроздов» прошёл с самого мелкого возраста. Потом за год через «Привратников» перебрался в Индонезию. Играл там… долго. А два года назад вернулся домой, доигрывать до пенсии. Да и потом в системе клуба хочу остаться. В скауты пойду, например. Несмотря на возраст, ко мне приближаться не любят — за локоть укушу. Или откушу — зависит от настроения.

— Только локоть?

— Могу и голову… Правда, её только под пиво, — пожал плечами капитан. — Обычно на такие посиделки мы ходим вообще всей командой, потому что запасных как таковых нет, календарь не тот, чтобы только семеро играли весь сезон. Дубль и молодёжку тоже с собой часто берём. Но сегодня решили сходить основным составом, чтобы не мешать у тебя в голове кучу имён и лиц. А теперь вопрос — где в своём рассказе я мог навешать тебе лапшу на уши?

Команда, старательно выдерживавшая нейтральное выражение на протяжении всей речи капитана, засмеялась так, что стаканы на столе подпрыгнули.

Ребята всё-таки заставили Поттера выпить пинту-другую, заявив: — никто его Драгашу не сдаст, если что, — здесь никогда никого не видят, «раз видели троих, значит, видели троих».

Болтовня перескакивала с объяснений («Что значит „Видели троих”? Да был такой скандал года четыре назад у хорватских футболистов. Всем составом завалились перед игрой в бар, нашумели так, что полицию и пожарных вызывали. Но на камеры засветились только трое. Откуда знаем про это? „Армада“ вездесуща и не спит, Поттер!»), с тем практически бытовых («Ну какая к чёрту лысому шестичасовая тренировка в воздухе? Ваш коуч там совсем сдурел?») до достаточно специфичных («Так вы утверждаете, мистер умник, что крепления для ног из алюминия легче и прочнее медных?»), как вдруг кто-то зацепился за «последний матч сезона» во фразе Гарри.

— Постой, сколько у вас там команд?

— Тринадцать.

— Сколько?! — переспросил ошарашенный Демхасай, а Мурич снова заорал мамонтёнком.

— Значит, слушай сюда, Поттер, — забасил Хайратдинович. — У нас в чемпионате двадцать команд, а это уже получается тридцать восемь игр против ваших двадцати четырёх. Ещё есть Кубок, а это семь матчей, с одной восьмой начиная. Есть ещё одна шестнадцатая, но это для совсем донышек, которые заняли последние четыре места в Лиге. Плюс Суперкубок, он же «Супер Чашка», в декабре, а это два полуфинала и либо финал, либо матч за третье место, и мы в нём участвуем. А ещё все клубы гордой федерации, которая очень хочет в МАК, часто играют товарняки с разными клубами Европы. И их столько же, сколько матчей у любой команды, дошедшей до финала Кубка Европы. А это, сам понимаешь, шесть матчей группового этапа и ещё семь — плей-офф. И чтоб мы не были неженками, наша горячо любимая федерация, — тут в «подтверждение» этого кто-то громко рыгнул, — проводит такой «кубок» не раз в три года, а каждый год. Так что в сезоне у нас шестьдесят один матч. Даже если пропустишь полсезона, в чём я сомневаюсь, то проведёшь минимум тридцать игр, а это на шесть больше, чем обычно проводил ты.

— На островах мы проводим двадцать девять, а не двадцать четыре игры за сезон… — робко уточнил Гарри, проикавшись.

— В смысле двадцать девять?! — нахмурился капитан.

— Вы чего там, по американской системе играете, с плей-оффами? — удивился Кендрезе, лучше других в команде знавший, как устроен чемпионат за океаном и как это объясняет нечётное количество игр в сезоне.

— Ну, э-э-э, да… — промямлил Поттер, отчаянно не понимая, почему все так затихли.

— Клюв мне в ухо, это плохо!

— Понимаешь ли, Гарри, вроде ничего в этом страшного. Но — плей-офф есть плей-офф. У вас регулярный сезон нужен только для попадания в него. А до плей-оффа можно пробовать разные схемы, наигрывать связки, при этом случайно проигранные встречи погоды почти не делают, так ведь? А у нас каждый матч — не то чтобы финал, но как только снитч последней игры регулярки пойман — всё, никаких больше шансов исправиться. Или выполнил задачу, или нет; или бонусы к зарплате, или шиш без масла и без шиша, собственно, тоже.

Гарри, уже второй час подряд слушавший товарищей ну очень внимательно, застыл на мгновение, а потом медленно кивнул:

— Понял.

— Учти, Гарри, — вступил Кендрезе, — вы с Демхасаем — наши последние здоровые ловцы, и выбирать нам особо не из кого. Мелкому, — он кивнул на Демхасая, — надо ещё поучиться уму-разуму, так что, по факту, от тебя ждут достаточно быстрого вката в сезон. Насчёт «физики» не бойся, пару-тройку месяцев поумираешь в тренажёрном зале и сам будешь пинки раздавать — будь здоров!

— Вот про здоровых ты б лучше молчал, Кен, накличешь Чёрный Лазарет, — сказал Гавазай.

— Так, тихо, типун тебе на язык, леший ты! — прикрикнул Хайратдинович. — Сам щас накличешь, а потом разгребай весь сезон!

Гарри смотрел на команду самым честным и открытым взглядом: как на умалишённых.

— Что, Гарри, никогда не слышал про Чёрный Лазарет?

Тот помотал головой: ну и напридумывают всякого!

Хайратдинович откашлялся.

— Играл на Балканах когда-то очень крутой игрок, топ уровень, пушка, молния на метле и прочее бла-бла-бла. Но, вот беда, то он себе яйца отобьёт, то руку сломает, то с фан-сектора проклянут — короче, из лазарета не вылезал, и тенденция была — так себе. Ну, его после такого брать никто не хотел, клуб просто в одностороннем порядке контракт разорвал. И отступные выплачивать отказался. И игрок проклял Лигу! Теперь каждый год в одном из клубов появляется Чёрный Лазарет, который требует жертв. Если в клубе нет травмированных игроков хоть в какой-то день, на ближайшем матче минимум двое получат тяжёлые травмы…

— Эй, в смысле? Что-то какое-то бредовое заклятье. У вас и так уже две травмы до конца сезона, и оба —ловцы. Так чего опасаться-то? — спросил Гарри. Ему показалось, что на него посмотрели как на идиота. Или не показалось?

И тут, возбуждённые то ли алкоголем, то ли злостью на не понимающего основ чужака, все наперебой заголосили:

— Поттер, ты дурак или ты понимаешь, что на риторические вопросы не отвечают? У нас сейчас два игрока на позицию ловца, состав укомплектован. Нет у Замира проблем с тасованием состава. Так что по правилам заклятья те двое — хотя мы их, конечно, любим, — но они не считаются.

— Так или иначе, эта падла чёрная каждый год заражает какой-нибудь клуб, и всё, туши свет.

— А с учётом, настолько тупо наш ловец получил травму, — шансы, что Чёрный Лазарет теперь наш — вообще пи!..

Кто-то зашёлся в приступе смеха.

…Ты знаешь, Кэти, это странное чувство — когда тебя называют… в общем, не надо тебе знать, как меня назвали. А потом сразу же говорят, что они поступили бы так же. Ржали, конечно, как кони, о чём я им и сказал. Ответили так: «Щас получишь, Поттер, мы не „кони“ из Оличей, мы „дрозды“ из Приштины!» Потом порешили, что я просто «романтичный идиот». Расту, знаешь ли! Начинал-то с «полипа книдарского»!

Впрочем, отличные ребята! А как твои сокомандники? Вы уже познакомились?

А ещё я осторожно учу албанский. И немножко остальные балканские… Të dua, Kat.⁽³⁾

1) Роза (спорт.) — шарф с символикой клуба.

Вернуться к тексту

2) gjellë (алб.) — основное блюдо.

Вернуться к тексту

3) Të dua, Kat. (алб.) — Я люблю тебя, Кэти.

Вернуться к тексту