Работа для ведьмы из хорошей семьи (джен)

Тед Тонкс возвращался из отпуска — летал в Альпы, покататься на лыжах. Ощущение счастья, смешанного с адреналином — яркий свет, мороз, сверкающий снег и головокружительная скорость — осталось с ним и после прилета на родину. Тед до сих пор весь искрился изнутри и сейчас предвкушал возвращение к работе. Англия тоже была благосклонна к путешественнику — встретила его бледным зимним солнышком и слоем чистого снега на улицах. Отличная погода, великолепный отпуск, и вообще жизнь прекрасна! Тед в этом году должен был окончить ординатуру по психиатрии и мечтал стать консультантом в области наркологии.

Мужское отделение порадовало массой новеньких. Поговорив с пациентами, продумав назначения, Тед начал подумывать о небольшом перерыве и, может, даже перекусе — и тут его позвали на консилиум. Он заворчал было, что и без него достаточно врачей, но приглашали и ординаторов тоже — клинические случаи, интересные чем-либо, всегда разбирали вместе.

Оказалось, в женском отделении — сложный случай амнезии. Рентген черепа и заключение консультанта-невролога отвергали версию о черепно-мозговой травме. Тесты на алкоголь и наркотики были отрицательными. Для цереброваскулярной патологии пациентка была слишком юной. Истерическая амнезия? Психотип не тот… Проблемы с вниманием и кратковременной памятью, видимо, были обусловлены элементами депрессии. Уровень интеллекта было сложно оценить — больная не знала элементарных вещей, не могла объяснить простенькие идиомы. Но почему-то диагнозы «деменция» и «олигофрения» применительно к ней вызывали отторжение. Не подходят они, и все! Девушка казалась совершенно не готовой к возврату в общество. Она была полностью дезориентирована в собственной личности, не владела — или потеряла? — множество базовых навыков. Казалось, она видела впервые в жизни блистеры с таблетками, шприцы и ампулы, а телефон, увиденный ею на посту медсестры, просто потряс пациентку. За недолгий срок в больнице на ней опробовали ноотропы, антидепрессанты, арт-терапию, групповую психотерапию, индивидуальную психотерапию, гипноз… Это если не считать транквилизаторов, которые приходилось подключать, когда у девчонки зашкаливали отрицательные эмоции. Толку — никакого. «А койко-день в стационаре стоит сами знаете сколько, дорогие коллеги! Мы не можем бесконечно ее здесь держать, а у нее не то что положительной динамики — даже диагноза нет!»

Наконец пригласили пациентку. Когда она вошла, Тонкс понял, откуда было это странное чувство ждущего его приятного сюрприза.

Девушка показалась ему необыкновенно красивой. Идеальный овал лица, точеный нос, роскошные волосы собраны в хвост шелковой лентой, больничная пижама смотрится как элегантный брючный костюм… тонкие брови слегка нахмурены, в тусклых темных глазах — легкое раздражение и безнадежная тоска…

Ей предложили присесть и начали задавать вопросы. Тед наблюдал молча. Ему показалось, что пациентка — «из этих», и сейчас он пытался уловить то невидимое, неопределимое, что отличало магов от обычных людей. Не свет, не тепло — магическую ауру.

* * *

С самого детства вокруг Тедди Тонкса происходило что-то странное. Бывало, ему сказочно везло, и учителя ставили ему высокие оценки за невыполненное задание. Если же Тедди был в плохом настроении, от его взгляда скисало молоко, а мухи дохли на лету. «Хитрый малец», «Ваш сын далеко пойдет» — так обычно о нем говорили. Когда Тедди стукнуло 11, в доме Тонксов появилась незваная гостья — высокая дама в широком черном плаще и экстравагантной шляпе — и заявила, что Тедди необыкновенно талантлив и ему необходимо продолжить обучение в некой элитной закрытой частной школе! Семья Тонксов как раз пила чай, и хозяйка предложила незваной гостье присоединиться. Минерва Макгонагалл достала из кармана гусиное перо и трансфигурировала его в чашку. Несколько заклинаний — и чайник, молочник и кусочек сахара услужливо прилетели к ней по воздуху. Обычно эти нехитрые манипуляции были очень эффектны, маглам в их серой жизни не хватало хоть капельки волшебства. Минерва откинулась на спинку стула и снисходительно улыбнулась, ожидая вопросов и восторгов. У миссис Тонкс глаза были распахнуты во всю ширь, чай перед ней разлит — отлично. Макгонагалл наколдовала Эванеско, и лужица чая исчезла без следа. Старшее поколение наблюдало вежливо, но настороженно.

А вот реакция мальчика ей совсем не понравилась. Сидит и молчит, и такой прищур презрительный — каков наглец, а? Ишь, скептик малолетний! Небось на Слизерин попадет! Макгонагалл не знала, что Тедди очень любил цирк, регулярно его посещал, и первое, что он подумал при виде колдовства — что он видал иллюзии и покруче!

И тут заговорил глава семьи.

Какой диплом Тедди сможет получить по окончании этой школы? Какие профессии ему будут доступны? Ах, прорицатель? Астролог?.. «Уход за магическими существами» — это что ж за профессия? Что-то вроде подсобного рабочего в зоопарке?

В каком объеме в школе Хогвартс преподается алгебра и геометрия?

А как насчет физики?!

Как это не будет магловской истории? Дети должны знать прошлое своей страны, иначе не смогут понимать происходящие сейчас политические процессы! Вы что, хотите, чтобы дети не умели самостоятельно мыслить?

Какими видами спорта занимаются в этой школе? Ах, летают на метлах?!

В теме спорта Минерва была как рыба в воде. Она очень любила квиддич, и даже когда ушла из гриффиндорской команды, осталась страстной болельщицей. На ее призыв «Акцио метла» прилетела магловская швабра. Макгонагалл кокетливо заявила, что летать на этом совершенно невозможно, трансфигурировала спортивную метлу из собственной шляпы, поднялась на ней вверх, насколько позволял потолок, и плавно облетела вокруг комнаты. Не слезая с метлы, она зависла в воздухе и стала рассказывать о схватках Охотников и Вратарей, о знаменитых ловцах, о том, как весело нестись на верной метле на многометровой высоте над стадионом…

— Так ведь это же опасно! — выкрикнула мать чуть не со слезами на глазах.

— Никакой опасности нет! — сияюще улыбнулась ведьма. — У нас в школе колдомедик всегда под рукой, переломы элементарно лечатся с помощью Костероста, это вопрос пары дней…

Но маглов это нисколько не успокоило.

— Переломы срастаются через боль, точно знаю. Ну или вы глушите их обезболивающими, так, что ли? А что вы делаете, если игрок свернет шею? Маги умеют воскрешать мертвых?

— Нет, но это крайне маловероятно…

— В вопросе безопасности учащихся нужно учитывать все! Тем более — если это элитная, как вы говорите, школа! — начал заводиться мистер Тонкс. — В общем, я бы хотел поприсутствовать на матче. Своими глазами все увидеть.

— И я, я тоже! — добавила миссис Тонкс.

— Это совершенно невозможно.

— Что же вы скрываете в этой вашей супершколе? В нашем мире даже в интернатах для малолетних преступников возможны свидания с родственниками!

— Вы неправильно поняли! У родителей учеников есть доступ в школу, он запрещен только для маглов!

При наборе маглорожденных учеников Дамблдор придерживался принципа честности и открытости, и это находило в гриффиндорском сердце Макгонагалл самый горячий отклик. Хотя бы один из родителей должен был дать осознанное согласие на обучение ребенка в Хогвартсе, а будущий ученик должен был хотя бы смириться с этим решением. При активном же сопротивлении маглов Дамблдор был тверд: «Оставляем в покое!» Минерве так и не удалось выяснить, наблюдают ли за маглорожденными, отказавшимися постигать тайны магии — впрочем, у декана Гриффиндора и других дел было по горло. Мало того, согласие должно было быть добровольным и осознанным, никаких зелий и Конфундуса, а также вранья — хотя бы по ключевым вопросам. Это тоже было по нраву Макгонагалл. Для нее магический мир был замечательным и не нуждался в приукрашивании, и рассказывать о нем правду обычно было легко. Да, не каждому дано получить доступ в волшебный мир — и это справедливо! Что поделаешь, если уж родились маглами!

Услышав, что в Хогвартс их не пустят ни под каким видом, Тонксы переглянулись и уставились на ведьму, как на протухшего скучечервя. Надо было срочно спасать положение — и тут весьма кстати в разговор вступил дедушка Тонкс:

— А вот у меня вопросец, леди! Какое оружие принято у таких, как вы? У вас там вообще войны бывают?

Ответами дед, полковник в отставке, остался недоволен. Он вышел на середину комнаты и красочно изобразил для гостьи стрельбу из автомата, не забыв описать скорострельность и пробивную силу. По его словам, самый черный-пречерный маг, с детства зубривший это их убойное заклинание — как его там, «абракадабра»? — не продержался бы и минуты против зеленого новобранца, впервые в жизни взявшего в руки автомат. Дед оседлал любимого конька, у волшебницы кругом пошла голова от всех этих магловских штук — какие-то танки, какие-то пулеметы — но она не дала сбить себя с толку и предложила деду поединок. Магловского оружия, о котором распинался старик, в доме не оказалось, и было решено, что ведьма не будет пользоваться членовредительскими заклинаниями. Всего лишь дружеский магло-волшебный спарринг — палочка против любых подручных средств. Под дружные протесты остальных Тонксов она встала с места, направила на старика палочку, главное — не причинить вреда, он просто не знает, с кем связывается…

…но ей в лицо уже летела высокая ваза для цветов. У Минервы до сих пор была прекрасная реакция — спасибо квиддичу! — но в боевой магии она все же была слабовата. Ей пришлось изменить начатый было пасс Ступефая и срочно колдовать Протего, а деда уже не было в том месте, куда она только что целилась, и сбоку в ведьму уже летела метла — ее собственная метла, подобранная с пола там, где она ее бросила! Минерва азартно создавала следующий щит, интересно, насколько старика хватит, она-то в себе уверена, главное, не подпустить его близко, и когда он ошибется…

— Да прекратите же оба, вы как дети! Госпожа профессор, прошу вас! Папа, ты не можешь всерьез драться с женщиной! Вы не можете нападать на человека! Папа, у тебя же артрит! — мистер и миссис Тонкс вклинились между дерущимися.

— Нет у меня никакого артрита! Да я здоровей всех вас! — рычал неукротимый дед. — Уйдите все вон, дайте нам размяться!

Но большинством голосов поединок пришлось прекратить. Разочарованного бывшего вояку и разгоряченную Макгонагалл Тонксы усадили обратно за чайный стол, как можно дальше друг от друга, льстиво приговаривая, что в их силе никто не сомневается, каждый из них — отличный боец, вот только драки во время вечернего чая устраивать не надо!

— А может, вы все же покажете, как драться по-волшебному? Ну, без дедушки, просто приемчики! — младший Тонкс выскочил из-за стола и теперь крутился вокруг Минервы.

— Это с кем же ты собрался драться? — нахмурилась мать.

— Ни с кем! Я просто так! Ну, мало ли! — большие выразительные уши мальчишки малость порозовели.

— Видишь ли, Тедди…

И Макгонагалл пришлось рассказать мальчику очередную неприятную правду — на этот раз о Статуте секретности. Она прекрасно видела, что убивает хрупкий, едва возникший интерес к магии, но не могла допустить, чтобы мальчик нарушал закон. Узнав, что он не сможет показать друзьям-маглам «даже самое маленькое волшебство», Тедди сник и разочарованно отвернулся.

А родители и дедушка все продолжали спрашивать, и волшебница все рассказывала… странные какие-то вещи она говорила! Типа, откроются безграничные возможности — а деньги наколдовать нельзя, еду — невозможно, куча законов, где и что нельзя колдовать! Кажется, они там больше запрещают, чем разрешают — и на фига тогда все это надо? Кое-что, конечно, Теда заинтересовало, но…

— Знаете, я бы поучился превращениям, — заявил Тед, вклинившись в паузу в разговоре взрослых. — Только так, чтоб из дома не уезжать. Можно перестать в бассейн ходить, да, пап? Ладно, хорошо, плавание не брошу! Может, вместо флейты?

— Тед, это невозможно! — строго сказала Макгонагалл в очередной раз. — Магия не терпит полумер! Или ты учишься как все, полностью постигаешь новый мир — или…

— А почему нельзя? — спросил Тед с лукавой улыбкой.

Ни один маг не согласился бы давать ему частные уроки. Ребенок из рода Дамблдоров, Лестранжей и им подобных мог, конечно, рассчитывать и на домашнее обучение — но маглорожденный? Здесь, в магловском районе?! Без малейшего понятия о культуре и традициях магического мира?! Минерва точно знала, что Тонксы не найдут ни одного чокнутого, который на это пойдет — но под прямым, внимательным взглядом детских серых глаз она вдруг почувствовала, что уже не так уверена. И в самом деле, почему бы нет?

Минерва отвела взгляд, прерывая зрительный контакт, и наваждение рассеялось.

— Тедди, пожалуйста, будь серьезнее! Магический мир ждет тебя, не нужно бояться…

— Не хочу, — негромко проговорил мальчишка. И это было настолько взрослое и весомое «не хочу»! — В интернат не хочу. У меня здесь…

И замолчал. Стоит ли объяснять этой тетке, как он привязан к друзьям? Как привык, что его в классе уважают, и быть новеньким ну совсем не хочет! Тем более в этом чудном мире, где одни сплошные «нельзя», и для него этих «нельзя» будет больше, чем для других — что там ведьма говорила про тех, кто из простых семей? И на кой ему все бросать? Он только недавно начал обыгрывать Майка в баскетбол один на один! А Крис обещал научить их всех играть в покер!

— У меня здесь все, — отрезал Тед, не вдаваясь в подробности.

— Мы тоже против! — в унисон заявили отец и мать.

С этими как раз все было понятно. Макгонагалл бросила вопросительный взгляд на деда.

— Ну, не знаю. Я так и не увидел ничего впечатляющего, — недовольно проговорил старик.

Оставалась еще бабка-божий одуванчик, до сих пор молчавшая. Пожилые маглы так часто склонны к мистическому мышлению, может, она выскажется в пользу Хогвартса?

Но бабуля Тонкс заявила, что Теддичке это волшебное обучение ни к чему. Ведь все Тонксы — христиане, добрые прихожане англиканской церкви! Старушонка нежно улыбнулась морщинистыми губами и сверкнула выцветшими глазками сквозь золотые очочки.

— Но он же колдун! — выкрикнула Макгонагалл, теряя терпение. — Он же пытался внушить мне свои мысли, вы что, не видели? Он наверняка и с вами проделывает то же самое!

— Господь благословил Тедди даром убеждения, — невозмутимо пожала костлявыми плечами старуха. Мерлин, да она еще твердолобее, чем дед! — А все эти колдовские штучки — ни к чему!

* * *

Об упрямых маглах Минерва думала весь остаток дня — и когда разговаривала с другой магловской семьей, и когда делала закупки на Диагонналлее, и во время ужина. Надо же, какой интересный мальчишка! «У меня здесь все!» — нет, вы это слышали? Гриффиндорская упертость — вот что это такое, господа! Но даже если это хаффлпаффская практичность или слизеринская расчетливость — Тедди Тонкс должен учиться в Хогвартсе, и точка!

Справа от нее сидел Дамблдор, слева — Дивангард, оба время от времени что-то спрашивали, Минерва автоматически что-то отвечала, напряженно думая все о том же.

Это было даже забавно — мальчишка вовсю пытался воздействовать на ее сознание, а она не могла кинуть в них во всех Конфундус и закрыть вопрос! Минерва еще застала времена, когда маленьких магов можно было забирать из семей против желания. Чего только не было тогда! Родители, прочухавшись, обращались в магловскую полицию, и приходилось стирать память десяткам маглов. Ученички, не желающие учиться, сбегали из Хогвартса и терялись в Запретном лесу. А как она намучилась с девчушкой, которая все занятия пряталась под одеялом в религиозном ужасе: «Я не буду колдовать! Это грех!» Когда она решила, что есть колдовскую пищу — тоже грех, маленькую упрямицу поневоле пришлось отправить домой. А чего стоил мальчишка, который весь семестр проявлял чудеса тупости — не смог освоить ни одного заклинания, котлы взрывал, как профессиональный пиротехник, и даже на отработках умудрялся испортить ВСЕ! С очаровательной улыбкой — «ну не получается у меня! Я же стараюсь, честно!» Он так достал всю школу, начиная от собственных старост и заканчивая Филчем, что когда горе-ученик уехал на каникулы, все тихо радовались… пока не обнаружили в Запретном лесу трех магловских священников, с трудом отбивающихся от кентавров. Оказалось, маленький негодник не собирался возвращаться к учебе — вместо этого прислал в школу, которая так любезно приняла его, маглорожденного, команду экзорцистов!

Минерва улыбнулась. Альбус был совершенно прав. Обучение колдовству — только добровольно! Можно силой или хитростью загнать магла в школу — но не учить же их все 7 лет под Империо! Не понимают своего счастья — их проблемы! Кто хочет загубить свои способности, остаться примитивным существом чуть сложнее обезьяны — их право. Когда Дамблдор вводил на уровне Визенгамота запрет на вмешательство в сознание маглов при вербовке в Хогвартс, были опасения, что необученные волшебники будут нарушать Статут секретности. Их неумелые попытки колдовства и стихийные выбросы могли привлечь нежелательное внимание. Но на деле оказалось, что комитет маглоприемлемых объяснений блестяще справляется с такими ситуациями. Маглы верили в НЛО, в паранормальные явления, полтергейст, происки спецслужб — во все, что угодно. Да, странный народ! Макгонагалл, конечно, не шовинистка, ничего не имеет против маглорожденных…

…но Тед Тонкс не должен упустить свой шанс! Мало ли что он там думает, уж она-то знает, в Хогвартсе ему самое место! Он украсит собой любой факультет!

А так ли уж «лучше» мальчишке будет в магическом мире? Волшебников так мало, и приток «свежей крови» из магловского мира можно только приветствовать. А вот что они могут предложить ему? Минерва не строила иллюзий насчет положения маглорожденных. Работу он, может, и найдет, как и многие другие. Но всю жизнь его будут преследовать одни и те же вопросы: «В какой магии специализируется его семья? Где его поместье? На ком он женат? АХ, МАГЛОРОЖДЕННЫЙ…» Чистокровные маги умеют унизить одним взглядом, растоптать самооценку одной усмешкой. Маглорожденные часто проявляли неуважение к традициям, со смелостью идиотов проверяли на прочность основные законы магии. и отношение к ним было соответствующее. Маглорожденному не видать успешного бизнеса или высокой должности, репутация в их мире — все.

Вдруг Макгонагалл осознала, что Дивангард за что-то страстно ее благодарит.

— Это было так благородно, дорогая! Так по-гриффиндорски!

— Что такое?

— Вы же только что согласились уменьшить количество часов Трансфигурации в учебном плане, а Зельеварения — увеличить!

— Чушь! — убежденно сказала Минерва. — Не могла я на такое согласиться. Это неправда!

— Правда многолика и многогранна, — назидательно сказал Дамблдор, — и в разное время мы имеем дело с самыми различными ее гранями!

— Нет-нет, дорогой Альбус, — всколыхнулся Дивангард, — сейчас правда совершенно однозначна!

Вот гад, поймал ее на слове! А директор опять за одну из любимых тем — то любовь у него, то правда! Но в этом определенно что-то есть. Только сейчас Минерва вспомнила, что сгоряча не рассказала Тонксам про долгую жизнь магов и про то, как они играючи исцеляют самые страшные болезни. Надо встретиться с ними еще раз. Ух и боевой же у них дед! Как жаль, что им помешали! А если бы он раздобыл автомат, или чем он там еще хвастал — было бы еще интересней! Мда… нельзя ей снова туда лететь, еще покалечит старикашку ненароком, и тогда точно потеряет ученика. Надо напустить на них Помону, вот что. Ее подруга была на редкость сдержанной, даже вялой по гриффиндорским меркам, ее точно не раскрутят ни на какую драку.

Обаятельная хаффлпаффка очень понравилась Тонксам, но и она не смогла их уговорить отдать мальчика в школу магии. Мама Тонкс даже взяла у нее список необходимых для обучения вещей и сводила Тедди на Диагоналлею за покупками, но все остальные члены семьи стояли насмерть. Когда Тедди увидел, что в магическом мире мужчины тоже ходят в тряпках, похожих на женские платья, никакая сила на земле не заставила бы его променять джинсы и футболку на девчоночьи шмотки.

В общем, ни в какой Хогвартс Тедди Тонкс не поехал, чему он был искренне рад. Возможность ходить в кино он ценил гораздо выше умения пускать из палочки искры, а странные мётлы, продававшиеся на Диагоналлее, и в подметки не годились его гоночному велику. Да еще отец подарил ему «Набор юного фокусника» — чтобы сын не слишком зачитывался «Превращениями» Свитча. Несколько лет единственной ниточкой, слабо связывающей Теда с магическим миром, была редкая переписка с Макгонагалл и Спраут. Тед поздравлял деканов с праздниками, хвастал школьными успехами — и, занятые делами факультетов, те все же находили время ответить маглорожденному недоучке. Обе ведьмы не скрывали надежду на то, что однажды строптивый ученик передумает. И когда однажды Теду захотелось почитать что-нибудь интересное по истории магии, он знал, что и где искать. Тонксы вообще были книгочеями. Дед с увлечением собирал серию «История войн и революций», мать предпочитала любовные романы, а бабушка любила детективы, да пострашнее. Тед с вытаращенными глазами прочитал историю гоблинских войн. Описание жестокой войны с вампирами дочитать так и не смог. Историки откровенно, без прикрас описывали порабощение домовых эльфов, разработку Непростительных заклинаний, историю возникновения темных обрядов… Магическое законодательство оказалось сложноватым для подростка, но Тед прекрасно понял главное, что его интересовало — отношение магов к маглам. В волшебном мире маглов не считали полноценными людьми, им можно было (а иногда — даже приветствовалось) стирать память, отнимать у них силы, а применение Круцио или Империо к ним наказывалось гораздо мягче, чем к волшебникам. Был даже период, когда за убийство магла с помощью Авада Кедавра давали всего лишь тюремный срок.

И сейчас у Теда было вполне четкое отношение к магии. Волшебник-недоучка прекрасно чувствовал себя в магловском мире. Свои «паранормальные способности», дар убеждения, он кое-как освоил интуитивно, и они очень помогали ему в работе. Он по-прежнему раз в несколько месяцев заходил на Диагоналлею — исключительно чтобы купить свежую газету или «что-нибудь почитать» в лавочке букиниста. В таких гомеопатических дозах мир магии его абсолютно устраивал. То, что магов мало и все они живут, скрываясь от людей — тоже. Диагоналлея, школа Хогвартс и несколько магических деревушек? Прекрасно, такому безжалостному и высокомерному народу там самое место!

* * *

Обычно Тед прекрасно чувствовал магическую ауру. На Диагоналлее каждый что-нибудь да излучал. Рядом с одними волшебниками было приятно находиться, до некоторых даже хотелось дотронуться. От других так и фонило болью, жестокостью, мраком. Сейчас же он никак не мог сосредоточиться — отвлекали вопросы врачей и вялый, усталый голос пациентки.

— Мисс, позвольте подсчитать ваш пульс, — сказал он официальным тоном и встал. Пациентке было все равно. Тед подошел к ней, взял за тонкое запястье и обвел коллег многозначительным взглядом. Те решили, что правильно его поняли. Психиатрическая больница не была оснащена детектором лжи, но он был здесь и ни к чему — психиатры и без него неплохо распознавали ложь. Сейчас они начали задавать вопросы обо всем, что казалось им странным, а Тед и не думал считать пульс. Он уставился на наручные часы, делая вид, что засек время, а сам слушал. Теперь, при близком контакте с больной, он четко уловил волшебную ауру. Вот только не смог разобрать, темная она или светлая, оба слова казались неуместными, неподходящими. Скорее, излучение было волнующим, тревожным. Похожее чувство у Теда было на леднике Монфор — вид оттуда был хорош, но вот спуститься по знаменитой «черной» трассе он так пока и не решился.

— Итак, доктор Тонкс?

— Идеально ритмичный, господа. 68 ударов в минуту, потом замедлился до 60. Похоже, юной леди было скучно, коллеги.

Ложь, а вместе с ней и сознательная симуляция была исключена, и спор о диагнозе продолжился. Консилиум разошелся, так и не придя к окончательному выводу.

* * *

На следующий день Андромеду Блэк снова пригласили на осмотр. Ей было все равно. Столько уже было всяких бесед, тестов, попыток внушения… а толку ноль.

Но новый доктор не стал задавать дурацкие вопросы.

— Мисс Смит, я хотел бы вам кое-что показать.

И протянул ей книгу. Книга была похожа на мудреца, видевшего массу хорошего и плохого и уже малость уставшего от жизни. Обложка была потертой, корешок — и вовсе драным. Волшебник недолго думая применил бы Репаро, но Тед им не владел. А чинить книгу магловскими способами почему-то не хотелось. Было в ней что-то волшебное, почти одушевленное, и Тед не решался ничего в ней менять. Андромеда задумчиво взяла книгу в маленькие руки, провела пальцем по полустертым буквам заглавия, по бледно-золотому обрезу.

— Там, где закладка, — поторопил ее врач.

Андромеда раскрыла книгу на заложенном месте. К счастью, читать она не разучилась.

«Существует три степени «Обливиэйта». Точечное, самое щадящее вмешательство позволяет убрать только воспоминание о конкретном событии или дне, сохранив все остальные. Эта разновидность рекомендуется при работе с маглами, случайно ставшими свидетелями волшебных событий. Она требует большого опыта и предельной концентрации мага…» Дальше подробно описывалась техника заклинания — особенности движения волшебной палочки и советы, как лучше сосредоточиться.

«Следующий уровень Обливиэйта стирает большую часть воспоминаний, оставляя, однако, нетронутыми некоторые навыки. Его влияние на душу мага весьма разнообразно. Человек может узнавать одних родственников и напрочь забыть других, или сохранить в памяти состав излюбленных зелий, но разучиться аппарировать, и так далее. Наконец, третий, самый полный Обливиэйт, уничтожает вместе с памятью все полученные в течение жизни умения, низводя опытных магов до уровня младенцев».

«Восстановление воспоминаний после Обливиэйта современная наука считает невозможным. В отдельных случаях у жертв бывают неясные ассоциации или чувство «дежа вю». Зафиксировано несколько случаев спонтанного восстановления отдельных незначительных воспоминаний, но эти факты не вызывают доверия…»

Пациентка подняла голову и взглянула на Тонкса с острым интересом.

— То есть вы думаете, что у меня… вот это? Раньше мне такого не говорили!

— И не скажут.

Тед, как мог, рассказал ей, что такое магический мир и Статут секретности, а также объяснил, почему об этом следует помалкивать — особенно в стенах психиатрической больницы. Девушка забросала его вопросами, как все же узнать, кто она такая, и правда ли вспомнить прошлое не удастся?

— Нет, — мягко ответил Тонкс. — Придется положиться на судьбу и принять это как факт. Вероятно, в том, что вы оказались в этом мире, есть некий скрытый смысл, который откроется вам позже.

— Что же мне делать теперь? — тихо спросила девушка. — Я делала все, что они говорили, надеялась, что начну вспоминать… но они, видно, и сами в это не верили…

— Предлагаю посмотреть в будущее. По сути, наша больница не может ничего вам предложить. Вы совершенно здоровы, а уровень интеллекта позволяет приспособиться к немагическому миру. Вы, конечно, уже поняли, что здесь многое отличается от вашего мира. Поэтому «вспомнить» не удастся, но все можно освоить заново.

— От «нашего» мира? Вы думаете, что я тоже колдунья? — удивилась Андромеда.

— Это сейчас не главное. А сейчас постарайтесь не пугаться. Помните, что среди людей вы в безопасности.

Андромеда нетерпеливо кивнула.

— Кто-то осознанно вышвырнул вас из магического мира, понимая, что в нашем вы будете совершенно беспомощны. Этот кто-то вряд ли желал вам добра и, возможно, до сих пор опасен. Думаю, пока стоит воздержаться от поисков родственников и попыток выяснить, кто вы такая. Нужно положиться на судьбу, — повторил психиатр.

Андромеда задумчиво уставилась в окно. Снаружи ярко светило солнце. Она не помнила, что Блэков обвиняли и в человеческих жертвоприношениях, и в отношениях с вампирами, и в применении Империо — прапрапрапрадед даже умудрился оказаться вне закона! Забыла и о том, что прапрапрапрапрабабушку сожгла французская инквизиция, а несколько Блэков погибли во время вспышки бубонной чумы в Лондоне — не смогли достать зелье и умерли в муках, как простые маглы. Забыла она и старшую сестру, все детство твердившую ей: «Блэки не плачут!» Но сейчас воля и жизнестойкость Блэков, отточенная многими поколениями, помогла ей выдержать удар. Значит, нет у нее никакого прошлого, одно только будущее… Ну что ж, будем жить здесь. Она выйдет отсюда и будет… А что она, собственно, будет?

И Андромеда принялась выспрашивать странного доктора о жизни за стенами больницы. Оказалось, здешние люди относятся к выздоравливающим психам весьма благосклонно.