Работа для ведьмы из хорошей семьи (джен)

— Где она?!

Немногие позволяли себе врываться в кабинет главы аврората без приглашения или вызова, да еще и не здороваться. Тем не менее Руфус Скримджер встал с места и обогнул стол, чтобы поприветствовать посетителей. У вошедшего волшебника была короткая седая борода, черные брови и яркие черные глаза. Его спутница была одета в дорогую темную мантию, ее серьги были явно старинными, гоблинской работы, но все впечатление портило злобное выражение немолодого лица. Позади волшебников семенила эльфийка с большой сумкой.

— Где этот позор семьи, эта малолетняя…

— Добрый вечер, мистер Скримджер. Простите мою жену, она очень расстроена. Нельзя ли узнать поподробнее, в чем обвиняют Беллатрису?

— Она пыталась вызвать на дуэль Сириуса Блэка. Он отказался с ней драться и — так говорят очевидцы — повернулся к Беллатрисе спиной, и тогда она напала на него сзади. Друзья Сириуса пытались ей помешать, она и в них запустила по заклинанию. В итоге у Питера Петтигрю — сотрясение мозга, ее Ступефай швырнул его прямо на угол стола. А у Ремуса Люпина — травма еще тяжелее: сломано плечо после Редукто, ему сейчас сращивают кость в госпитале Мунго. Вашу дочь пытался обезвредить весь персонал Дырявого котла, к счастью, наш патруль подоспел довольно быстро.

— Я пришел, чтобы внести залог, мистер Скримджер. И готов компенсировать ущерб, мне понадобится список пострадавших. Но для начала я хотел бы ее увидеть.

Начальник аврората приказал одному из авроров проводить Блэков на этаж 0, расположенный под залом заседаний Визенгамота. Сигнус Блэк казался спокойным, а вот Друэлла с ужасом и отвращением вертела головой, глядя на сырые стены, чадящие факелы, тяжелые двери с большими ржавыми замками. Когда прямо ей под ноги по грязному полу шмыгнула крыса, она чуть не взвизгнула.

Охранник открыл Аллохоморой дверь камеры, и Блэки наконец увидели дочь.

— Тебе было плохо ночью? — брезгливо спросила Друэлла, принюхиваясь. В камере стоял отчетливый запах блевотины, перебивая даже вонь параши.

— Нет, мам. Все так и было, еще до того, как меня привели.

— Нет, господа, с юной леди все в порядке. Это все предыдущая заключенная — Дебора с Дрянналлеи.

— Какая честь! — ядовито процедила Друэлла Блэк. — Наша дочь — в той же камере, что и Дебора с Дрянналлеи! Салли, дай сюда сумку!

Под язвительные упреки и причитания Друэллы эльфийка начала доставать из сумки тыквенный пирог, Укрепляющее зелье, зелье для улучшения цвета лица, серебряное блюдо с крышкой (куриные крылышки), фарфоровое блюдо с крышкой (телячьи отбивные)… Друэлла тем временем ругала эльфийку на чем свет стоит за то, что она не взяла с собой скатерть, а дочь — за то, что заставляет мать волноваться почем зря. Отец и дочь терпеливо ждали. Когда сумка наконец опустела, Друэлла хотела было причесать Беллу и почистить ее платье с помощью эльфийки, но вмешался Сигнус:

— Дорогая, я очень признателен тебе за помощь. Думаю, тебе пора отдохнуть, ты и так переволновалась сегодня.

— Но, дорогой…

— Салли, проводи госпожу домой.

— Но это чудовище нужно привести в порядок, она выглядит, как… будто провела ночь в камере!

— Спасибо, дорогая, — с нажимом повторил Сигнус. — Дальше я сам!

Друэлла была недовольна, но спорить не посмела. Когда за матерью закрылась дверь, Белла облегченно вздохнула.

— Спасибо, пап. Честно говоря, они могли бы найти камеру и почище, здесь были свободные вчера ночью…

— И я глубоко благодарен охране, что они этого не сделали, — холодно ответил отец. — Ты должна была понимать, к чему приведет твоя привычка махать палочкой почем зря! Зачем ты это сделала?

Девушка выпрямилась и промолчала.

— Белла, хватит строить из себя героиню. Ты уже натворила дел. Я имею право знать, как далеко зашел ваш конфликт!

— Это не наш конфликт, пап. Когда этот придурок ушел из дома, тетя и дядя постарели на десять лет. А насколько ослабела их магия, ты же заметил? Ты всегда говорил — столько поколений магов копили силу и знания, чтобы передать их нам, а он ненавидит все, что связано с семьей, с нами! Он постоянно со своими гриффиндорцами! А когда сбежал из дома — ничего лучше не придумал, как поселиться у Поттеров!!

— Белла, вообще-то это не твое дело — старшие члены нашей семьи уже все решили. Ты верно подметила — уход Сириуса был серьезным ударом по магической силе семьи. Поэтому в воскресенье Орион и Вальбурга встречались с Сириусом.

— Не может быть! После того, что он наговорил, уходя?! — Белла вскочила с койки и теперь металась по тесной камере, не находя себе места.

— Тем не менее худой мир лучше доброй ссоры. Орион и Вальбурга назначили ему содержание, достойное старшего сына Блэков. Отменили изменение своих завещаний…

— Дядя Орион клялся ведь, что лишит его наследства, что вся недвижимость и артефакты после их смерти достанутся Регулусу!

— А Сириус, со своей стороны, будет регулярно навещать родителей. Семья восстановлена, Белла. Твоя тетка уже вышивает имя Сириуса на семейном гобелене, на прежнем месте.

— Это ненадолго! — выкрикнула Белла. — Он ни капли не изменился, поймите вы! Вот так, значит — они пошли на такие уступки, а он взамен что? Будет и дальше позорить семью с предателями крови?! Мой братец заслуживает не содержания, а хорошей порки!

— Мы знали, что ты так отреагируешь. Сбавь тон. Сядь.

Сигнус Блэк молчал, пока Белла не взяла себя в руки.

— Мы — семья. В глазах посторонних мы должны быть монолитом — один за всех и все за одного. И не тебе осуждать наши решения. Твое нападение на кузена — это удар по репутации всей семьи. Младшее поколение Блэков дерется — значит, клан можно расколоть, натравить нас друг на друга! Будь у тебя хоть капля ума, ты бы высказала Сириусу свои претензии втайне от окружающих!

Белла опустила голову.

— Хуже того, Лестранжи недовольны.

— А ты?..

-А что я мог сказать?! Да я с Хогвартса не произносил таких идиотских оправданий! «Рейнольд, это просто недоразумение, невесту твоего сына задержали совершенно случайно», а репортаж из Дырявого котла — на первых полосах всех газет!

Белла непроизвольно дотронулась до шеи, защитным жестом закрывая горло. Ее брак с Родольфусом планировался не один год, они были помолвлены еще с Хогвартса. А теперь ее арест может стать предлогом для изменения условий брачного договора! Или и того хуже — для расторжения помолвки! Слияние кланов не состоится, Блэки не получат доступ к семейной книге заклинаний Лестранжей, не получат бесценные знания, не смогут проводить обряды на их семейном кладбище — говорят, рай для некроманта…

— Прости меня, папа, — искренне проговорила Белла. — Если надо — сама пойду к ним и извинюсь, навру что-нибудь…

— Дело даже не в этой драке. Это лишь последний камешек, вызывающий обвал. У тебя отвратительная репутация, Белла. Как можно было устроить побоище в Большой Магической Библиотеке?!

— Ну какое же это побоище, всего-то трое грязнокровок! Я пошла туда поискать в хрониках информацию про Арктуруса Блэка I — помнишь, у нас из семейной летописи выдраны страницы? А грязнокровкам там делать нечего! Они даже своих прадедов не помнят!

— А то нападение на Гойла? Я отпустил вас с Дромедой за покупками не для того, чтобы через час получить в своем доме разъяренного Джерарда с контуженным сыном на руках!

— Он приставал к Дромеде, я же вам рассказывала!

— А они говорят другое! Белла, я очень тебя люблю, но всему есть предел. Мы — Блэки! — со значением проговорил отец. — Мы не деремся, как пьянь с Дрянналлеи. Не кидаемся на людей, как бешеные тролли. Тоньше, девочка моя, мягче надо действовать! Мы раним словом и убиваем росчерком пера. Тебе придется поработать над испорченной репутацией! С завтрашнего дня ты начнешь работать в аврорате.

Белла привстала.

— Где??? Я?! Ты хочешь, чтоб я патрулировала лавчонки на Диагоналлее?! Искала пропавших жаб и кошек?! Или, может, хочешь, чтоб я охраняла вот это вот!.. — она широким жестом обвела камеру.

— И это, и многое другое. Ты будешь делать все, что скажут. Умела напакостить, умей отвечать.

— Но это же… как это… Леди не работают! — Приказ отца был таким нелепым, что Белла никак не могла подобрать слова. Чистокровные колдуны могли выбрать любую карьеру, а вот для чистокровных леди работа по найму считалась позором. — Мама ни за что не согласится!

— Блэки прославляли свой род не только на поле боя. В каждом нашем поколении были члены Визенгамота, а Финеас Найджелус был директором Хогвартса. Если ты не знаешь, куда девать силу — будешь работать наравне с нашими славными предками. И да — я считаю это вполне допустимым для аристократки. Маму беру на себя. Собирайся. Поешь… и причешись, в конце концов. Когда будешь готова — выходи к охраннику, тебя проводят наверх.

— А ты?

— Скорее всего, тебе придется меня подождать. Мне предстоит тяжелый разговор.

Когда отец вышел из камеры, Белла сбросила крышку с первого блюда и начала аккуратно брать отбивные руками и по очереди отправлять их в парашу. Она была голодна, зверски голодна, но от еды, сдобренной материнским недовольством, просто воротило.

Мать будет в ярости, если она начнет работать. Нотаций не оберешься. Но Белла точно знала: самое интересное в жизни — именно то, что запрещает мать. У нее будет законный повод позлить маму, отец ее прикроет. Потом Белла сообразила, что эта странная работа — отличный предлог подраться. Как авроры ловко ее скрутили! Если они регулярно это делают — должно быть, в аврорате скучать не придется! Она отправила флаконы с зельями вслед за едой. Мать обязательно спросит, где принесенная посуда. Белла сбросила фарфоровое блюдо со стола, а серебряное просто оставила в камере. Кому надо — тот пусть и забирает. Могла же она их забыть?

Повеселев, Белла кое-как протерла грязные руки носовым платком и отправилась к охраннику.

— Лорд Блэк, я категорически против. Стать здесь стажером не так-то просто, а уж тем более — получить работу. И здесь, в конце концов, опасно! Авроры погибают ежегодно! Я не возьму за себя ответственность за такую сотрудницу, у нас — извините за откровенность — не институт благородных девиц!

— Я уверен в своей дочери, мистер Скримджер. Вы напрасно так напряглись. Она хорошая девочка… ей всего лишь нужно место для реализации своих способностей. И ей очень нужно во что-то верить.

— Мы здесь не занимаемся воспитанием молодежи! А юной леди лучше верить в идеи чистой крови!

— Что я мог бы сделать для аврората… или лично для Вас? — негромко спросил Сигнус Блэк.

— Не понимаю, о чем Вы, — резко ответил Скримджер.

Сигнус удовлетворенно кивнул, будто начальник аврората сказал ему что-то на редкость приятное.

— Я так и думал. Вот здесь, — и он достал из мантии свиток пергамента, — проект оптимизации для Министерства Магии. В нем я предлагаю урезать количество рабочих мест во всех отделах аврората. Думаю, что передам его министру сегодня же.

— Вы не посмеете! Авроров и так мало для поддержания порядка в стране!

— А некоторые думают, что нужно усилить Департамент волшебных путей сообщения, — Блэк мягко улыбнулся. — За счет ставок аврората. Десять из них — явно лишние. Так как, Скримджер — по-хорошему или по-плохому? Плюс одна стажерка или минус десять опытных авроров?

Оставалось только признать поражение.

— И вот, когда мы ворвались в их логово — да ты не морщись, мама! — эти грабители ужасно сопротивлялись, но вы меня знаете, девочки, я ж не промахиваюсь! В госпитале их потом по кусочкам собирали! Их кишки валялись по всему полу, перед транспортировкой пришлось их смотать аккуратненько…

— И ты правда арестовала всю шайку?

— Ну, не только я, нас целый отряд был, — Белла с притворной скромностью опустила глаза.

— Белла, что ты несешь! Обсуждать за едой профессиональные вопросы — неприлично! Я не желаю выслушивать за обедом твои бредни про отребье магического мира! И ничего забавного в твоей истории нет!

На самом деле Белле было не до веселья.

В аврорате была строгая иерархия — старшие по званию называли подчиненных на «ты», независимо от возраста. К ней все сотрудники обращались на «Вы», называя то «юная леди», то «леди Беллатриса». Сначала она принимала это как должное — там, конечно, работали и другие чистокровные волшебники, но она была однозначно самой знатной — пока не поняла, что за этим стоит. Остальных стажеров эксплуатировали и в хвост, и в гриву, прикрепив каждого к одному из опытных авроров. Под их руководством молодые сотрудники опрашивали свидетелей, участвовали в задержаниях, патрулировали магические кварталы, выслеживали, разыскивали… Все, кроме нее. Кажется, кто-то жаловался на ее агрессивность? Ее запихнули — куда вы думаете? в архив!! Она мечтала о настоящем деле, а ей приходилось наводить порядок на пыльных стеллажах с пергаментами!

И постоянно вокруг улыбки, улыбки… «Это делается ради Вашей безопасности, юная леди. Сначала Вам придется освоить теорию, набраться опыта». Лицемерные вопросы: «Как прошел Ваш сегодняшний день?» Как-как — хреново прошел! «Справляетесь?» Еще бы она не справилась! Отец приказал делать все, что скажут, и она выдержит, она же Блэк... если не сдохнет тут со скуки!

Вскоре произошел случай, который добил Беллу. В обеденный перерыв те из стажеров, кто был свободен, собирались в Большом зале, посередине 2-го этажа. Принесенная ими еда часто выглядела как магловская. Беллу никогда не приглашали присоединиться, а она не напрашивалась — много чести будет. Но изредка, когда она была уже готова изничтожить весь архив — приходила и садилась поодаль, в одиночестве разделывая ростбиф с картофелем, или йоркширский пудинг, или фаршированного кролика, и делала вид, что не слушает ни байки о работе, ни матерные анекдоты. Один из пожилых авроров, с густыми седыми волосами и стремительными движениями, вышел из коридора, окинул зал беглым взглядом и, казалось, собирался пройти мимо, но вдруг запустил прямо в стажеров Ступефаем. Парень, попавший под заклинание, упал на ведьму с чашкой горячего чаю, та уронила чашку на другую девушку, поднялся визг…

— Позорище, — прокомментировал аврор. — Одно паршивенькое заклинание, всего одно! и половина отряда выведена из строя. До зачета по боевой магии не допущен никто.

— А нас-то за что, сэр, мы ведь увернулись!

— Разговорчики! Раз такие умные — должны были прикрыть товарищей, вы же видели источник опасности! Вы и в бою так же будете себя вести? — Аврор резко отвернулся и скрылся в другом коридоре.

— Мордред, больно-то как…

— Дай помогу. Ревиталио. Ненавижу Хмури!

— Ты же знала, он всегда так делает. Все знают, это часть тренировок!

— Он не имел права! Я полдня моталась по Лондону, я могу пожрать наконец по-человечески?!

— Что, скажешь, он не прав? Мы ему еще спасибо скажем!

Беллатриса слушала и готова была плеваться огнем. Она прекрасно видела, что осматривая помещение, аврор бросил взгляд и на нее. Он нарочно запустил заклинание так, чтоб леди Блэк не оказалась на линии огня.

Стажеры были увлечены спором, и никто не обратил внимания, как Белла пошла вслед за Хмури. Где его кабинет, она знала.

— Сэр!

— Юная леди, рад вас видеть, но сейчас я очень занят.

На жестком лице аврора вежливая улыбка смотрелась пугающе. Ее уже тошнит от этих улыбочек, дома насмотрелась!

— Я как раз по этому поводу, сэр! Здесь все заняты делом, кроме меня! Почему вы не учите меня вместе со всеми?

— У Вас очень важные обязанности, леди Беллатриса. Ведение архива — одно из важнейших направлений нашей работы.

— Издеваетесь? Вы похоронили меня заживо в этом пыльном углу, а я хочу тоже… как все!

— Сначала — теоретическая подготовка. Вы еще не готовы выходить на улицы.

— И, видимо, никогда не буду готова, верно? Два месяца! Уже два месяца я здесь — и ничего не меняется!!

— Я, конечно же, подумаю об этом, юная леди. Честное слово, подумаю.

Беллатрисе казалось, будто она попала в паутину. Или, допустим, в болото. Она была готова спорить, отстаивать свои права — а с чем тут спорить, они все будто не видят ее, относятся, как к пустому месту…

Не поднимая палочку, Белла прямо от бедра направила ее в собеседника и еле слышно прошептала «Инкарцеро». Магические веревки опутали Хмури, но он устоял на ногах… силён!

— Ой, простите, сэр. — На лице ведьмы не было ни малейшего раскаяния. — Это случайно получилось, боевых навыков не хватает, сами видите. А что это у вас на столе? Что-то важное?

Стол был завален пергаментами — и заполненными, и только начатыми. Поверх пергаментов лежал череп с выбитым передним зубом и две волшебные палочки.

— Секо!

Широкое лезвие, появившись из воздуха, раскололо стол Хмури на две части, прорезав и лежавшие сверху пергаменты.

— Нет, Секо не годится для важных документов. Репаро легко их восстановит. Видите, с документами я уже умею работать. Может, опробовать на них Инсендио? — Белла была уверена, что ее не выгонят — отец сказал, что она будет работать столько, сколько он решит. А обо все остальном можно было не переживать.

— Прекрати! — рыкнул аврор. — Чего ты добиваешься, девчонка?!

— Чтобы вы учили меня, как остальных. Чтобы вы не повторяли о моей безопасности в сотый раз, слушать противно! Хватит обходить меня за милю, я не из фарфора сделана!

— А мне-то зачем это нужно — отвечать за тебя? Терпеть не могу таких вот богатеньких, думаешь, тебе все позволено?!

Беллатриса взялась за одну из конфискованных волшебных палочек.

— Палочки хранят следы чужих заклинаний, только пока их не сломают, верно? Она ведь не слишком Вам нужна, сэр?

— Идиотка, только тронь палочку, это из дела Финниганов! Я согласен, только развяжи меня!

Стоило Белле расколдовать Хмури, как он тут же запустил в нее Ступефаем. Белла успешно встретила его Протего.

К удивлению Хмури, поединок затянулся. Блэк успевала ставить блоки, а ее атакующие заклинания были чуть ли не сильнее, чем у Хмури. Но ни одна из ее схваток еще не длилась так долго, ей не хватило выдержки и опыта, и когда она начала уставать, Хмури наконец сковал ее Петрификусом.

— Фините Инкантатем. Встать. Десять часов сверхурочных работ в архиве. Приведешь в порядок дела 40-х годов.

— Да, сэр.

— Наведешь порядок в моем кабинете — уберешь все, что ты здесь устроила. — Пергаменты были рассыпаны по полу, мебель — разнесена в щепки, а череп лишился нижней челюсти.

— Изучи материалы дела Вест-Энда — вон на той полке. Завтра явишься к восьми, и не вздумай опаздывать!

Убирая следы магического побоища, Белла улыбалась. Наконец-то с ней заговорили здесь по-человечески. А наказание — подумаешь, дело привычное!

Ни в какой Вест-Энд они наутро не полетели. Сработали сигнальные чары на доме волшебника, которого подозревали в контрабанде и изготовлении запрещенных артефактов, и Хмури взял с собой Беллу.

Они аппарировали к неприметному домишке в одном из магических кварталов Лондона, вежливо постучали и вошли. Пока — ничего интересного… может, дальше дело пойдет поживей?

В камине в гостиной горел огонь, плита на кухне была теплой, и на одной из конфорок стояла сковородка с пышным, только что приготовленным омлетом, но ни одного волшебника не было дома.

— И часто такое бывает?

— Регулярно, Блэк, если сигнальные чары накладывал стажер, у которого руки растут из одного места. — Или если колдовал опытный, но очень уставший аврор — но об этом Хмури промолчал.

Сзади раздался металлический скрежет. Большой дверной засов сам собою сдвинулся, запирая входную дверь. Хмури запустил по Аллохоморе в дверь, потом в каждое из окон, и ни одно не открылось.

— Страшно, а, Блэк?

— Нет, сэр.

— Уверена?

— Ну, засада. Ну, дом не выпускает нас. Подождем, мы же арестовать Кёртиса пришли. Он же вернется рано или поздно?

Хмури знал отличный способ немедленно выбраться из зачарованного дома. Но за годы работы в аврорате он неплохо отточил интуицию и был уверен — сбегать не стоит, подозреваемый скоро вернется. Дело было даже не в теплом завтраке, который поджидал хозяина. Что-то неуловимое было в тишине дома, в черно-зеленой цветовой гамме обстановки, в облаках за окном. Охотничий инстинкт будто говорил: «Тепло, еще теплее, горячо! Сегодня мы вернемся в аврорат с добычей!» А вот спокойствие стажерки оказалось приятным сюрпризом.

— И сколько ты готова ждать? Недели две-три осилишь?

Блэк пожала плечами.

— Если надо.

— Хорошая девочка, — проворчал Хмури.

— Ступефай! — проорала «хорошая девочка», целясь куда-то за спину аврора.

— Ты что вытворяешь?!

— Акцио эльф. Видите?

Тельце серого домового эльфа, одетого в драную наволочку, приплыло по воздуху прямо ей в руки. Эльф был без сознания. Хмури пожал плечами, комментировать не стал. Беллатриса бережно уложила эльфа на диван.

— Не будем терять время.

Вдвоем они осторожно обыскали все помещения — гостиную, спальню, кухню, подвал и чердак. Обыск проходил под аккомпанемент ворчания и рычания Хмури — «не трогай руками», «не суйся вперед меня», «не лезь», «не-не-не»… Все предметы со следами магии складировали на кухонный стол — несколько кинжалов, пара украшений, а остальное — самые простые бытовые вещи — трубка, носовой платок, подсвечник…

— Кёртис много лет ввозил темные артефакты. Музыкальные шкатулки, вызывающие неодолимый сон, Светозаристые Руки, но это не самое страшное… Блэк, ты меня слушаешь?

— Да, сэр, — Белла, краем уха слушая начальника, раздумывала, как хорошо было бы прихватить вот этот нож, наносящий незаживающие раны, и вон то колечко, лишаюшее воли к жизни — вдруг придется мстить кому-нибудь, а у нее за душой — только волшебная палочка да умение драться. И кузенам бы показала, они бы полопались от зависти! Впрочем, каким еще кузенам, Сириус весь изошел бы на занудство — артефакты темные, нехорошо, нельзя… и вообще она с ним не разговаривает! А вот Регулус точно бы обзавидовался!

— А в этом году почему-то начал делать их сам. Проклятое ожерелье всплыло на Дрянналлее, у Борджина, но только сейчас удалось узнать, что именно Кёртис его изготовил. Я думаю, с его поставщиком что-то случилось.

За окнами стало совсем темно, хозяин так и не появился, но стажерка не проявляла ни малейшей тревоги. Не просила ни есть, ни пить, не лезла в отчаянии в камин, не задавала дурацких вопросов.

— Пора устраиваться на ночлег, Блэк. Ты спишь до двух ночи, я покара…

Неожиданно Хмури начал хватать ртом воздух, побагровел, потом посинел.

— Фините Инкантатем!

Аврор хрипло, мучительно вдохнул. Пока он приходил в себя, Белла направила следующее заклинание — Инкарцеро — в сторону двери в спальню.

Заклинание настигло эльфа на бегу. Магические веревки, созданные Беллой, были слишком толстыми и длинными для его тощего тельца, и опутали его с кончика острого носа до длинных пальчиков ног.

— Очень интересно, — зловеще протянул Хмури.

— Я бы тоже приказала домовикам убивать посторонних.

Хмури сморгнул, и она невозмутимо закончила:

— Если бы скрывала что-нибудь от властей. Хороший эльф. Преданный.

— Да ну? — у Хмури эльфов не было — ни хороших, ни плохих. С несложным холостяцким бытом он справлялся сам, и вообще предпочитал проводить время на работе.

— Мы ведь могли убить его. У домовиков масса возможностей отвертеться от выполнения приказа хозяина — а он этого не сделал! Рискнул жизнью!

Хмури добавил к заклинанию Беллы Петрификус и наконец скомандовал отбой. Они решили разместиться в кухне — чтобы Кёртис, возвращаясь через камин или входную дверь, не сразу их обнаружил. Белла трансфигурировала из двух кухонных стульев толстую (как дома) перину, свернулась на ней клубочком, укрылась мантией и заснула.

Глубокой ночью входная дверь открылась, послышались шаги и голоса. Была очередь Беллы караулить, она как раз от нечего делать приводила в порядок прическу. Белла пихнула Хмури, не вставая с пола, выглянула в дверной проем и не увидела ничего, кроме чернильного, непроницаемого мрака.

— Хоменум Ревелио!

Заклинание высветило два человеческих силуэта, один из них резко повернулся, что-то неразборчиво пробормотал — и дверь в кухню, косяки, часть пола вспыхнули ярким пламенем. В кухне моментально стало очень жарко, языки огня, как живые, тянулись к аврорам. Белла попыталась потушить огонь Агуаменти — не получилось, попробовала аппарировать за стену — не смогла, сгоряча забыла, что вчера был антиаппарационный барьер, а огонь теснил авроров все дальше от выхода…

— Авада Кедавра!

Хмури тоже времени не терял, но он колдовал невербально, Белла даже приблизительно не знала, что делает начальник. И вдруг что-то изменилось — огонь перестал тянуться к жертвам, его рев превратился в мирное потрескивание. За несколько Агуаменти пожар удалось потушить. Белла первой выскочила сквозь обгоревший дверной проем в гостиную. Один из преступников лежал на полу, связанный Инкарцеро. На шее второго была глубокая резаная рана — разрезана была и трахея, и сосуды шеи. Парализованный эльф по-прежнему лежал на полу.

— Что, Блэк, небось перепугалась насмерть?

— Нет, сэр, нисколько.

— Плохо, очень плохо! Отвратительно! Предпочитаю стажеров, у которых есть хоть немного мозгов в черепушке! А теперь скажи, какие ошибки ты допустила.

Задумавшись, Белла запустила руку в спутанные черные волосы. Поисковое заклинание применила по делу, без него было не обойтись. Огонь, который не берет Агуаменти — это Адское пламя, пока жив тот, кто его призвал — его невозможно потушить. Что же она сделала не так?

— Не ори во все горло во время задержаний. В крайнем случае можно шепотом колдовать, но тем не менее отрабатывай все поражающие заклятия невербально. Через две недели зачет по боевым, только попробуй не сдать! Далее, эта твоя Авада — худшее из боевых заклинаний! Чем я его достал?

— Секо, сэр. Очень хорошее, насколько я понимаю — с такого расстояния и так метко!

— А главное, быстро, Блэк. В бою чем короче заклинание — тем лучше! Хватит болтать, пора заняться делом. Это он?

Белла чуть не ляпнула «А я знаю?», но вспомнила описание Кёртиса — невысокий, коренастый, жидкая русая бороденка, левое ухо отсутствует.

— Да, приметы совпадают.

— Хорошо. Я собираю вещдоки, ты — выясняешь, как открыть дверь.

Артефакты были целехоньки, правда, покрылись слоем копоти. В доме стоял тяжелый запах гари. Вот бы проветрить сейчас, кто просил этого засранца окна зачаровывать! А еще ведь придется труп с собой тащить, да еще эльфа в довесок!

На все вопросы Кёртис отвечал таким пламенным семиэтажным матом, что даже у Хмури уши в трубочку сворачивались. Пожилой аврор исподтишка косился на стажерку, прикидывая, грохнется она в обморок или закатит истерику. Но нет, девчонка внимательно слушала и, кажется, пыталась запомнить незнакомые слова. Вот и славно — пусть обогащает лексикон. Если юная леди Блэк будет хорошо себя вести, совсем скоро ей придется разговаривать с подобными типами на их языке.

— Блэк, одного артефакта не хватает.

— Не может быть, сэр.

— Сию минуту покажи, что у тебя в карманах.

— Носовой платок... кошелёк… помада…

— Блэк!!!

Стажерка тяжело вздохнула и достала серебряную пудреницу.

— Аллохомора!

Пудреница открылась. На слое бело-розового порошка, под зеркальной крышечкой, пряталось то самое кольцо — артефакт, отнимающий желание жить.

— Тааак… крадем, значит, вещдоки с места преступления. Лапаем темные артефакты руками! — Хмури схватил стажерку за подбородок и стал бесцеремонно рассматривать, пытаясь оценить цвет кожи, ширину зрачков, выражение лица.

— Я не брала его в руки, сэр! — возмутилась Белла. — Призвала Акцио и аккуратненько уложила внутрь, видите?

— И ты вообразила, что это надежный контейнер?! Вернемся в аврорат — первым делом пойдешь к колдомедику! Завтра ночью — патрулируешь Диагоналлею с Кавендишем, с полуночи до восьми утра! И еще с тебя обед из трех блюд — для меня, за моральный ущерб! Первое правило авроров — нельзя недооценивать противника! И что там у тебя с допросом? Выяснила, как открыть дверь?

— Нет, сэр.

— И что юная леди собирается делать? — язвительно спросил аврор.

Белла взяла небольшой кинжальчик, висевший у нее на поясе, надрезала кожу на одном из пальцев и кровью нанесла на дверь три руны. После этого начала читать заклинание на неизвестном Хмури языке — долгое, ритмичное и напевное. Когда волшебный стих отзвучал, дверь открылась.

— И что это было?

— Ну… способ такой. Срабатывает процентах в семидесяти. Знаете, все любят, чтоб с ними разговаривали, даже двери.

Заклинание было из семейной библиотеки Блэков, Беллу научил ему отец — известный специалист по защитной магии. Проще было бы читать его на современном английском, но Белле не хотелось, чтобы Хмури хоть что-то понял. Ревнивое оберегание семейных знаний было у всех Блэков в крови.

— А если б не сработало? Если бы эта дверь попала в оставшиеся тридцать процентов?

— Опробовали бы на ней Редукто, потом на окнах, потом на стенах. Потом Бомбарду. Потом… ну не знаю… А вообще, сэр, вы же знаете ответ! Вы-то как собирались отсюда выбираться?

Хмури усмехнулся — девчонка попала в яблочко! — и достал из одного из бездонных карманов мантии маленькую шкатулку. Внутри оказалась статуэтка женщины с завязанными глазами и весами в руках.

— Портключ, Блэк. Переносит в здание Визенгамота, на наш этаж, с расстояния до пятидесяти миль. Ни разу за он меня не подводил.

— Можно и мне такой?

— Когда дорастешь до самостоятельной работы… то есть ЕСЛИ дорастешь! Хватит отвлекаться, бери арестованного!

Уже не первый год Аластор Хмури мечтал об Ученике. Он уже отчаялся найти в навозной куче бриллиант. Среди тупиц, нытиков и лентяев он никак не мог найти того, с кем стоило бы делиться знаниями. Он и предположить не мог, что будет натаскивать, стыдно сказать, девицу! И уж точно не мечтал об аристократке с холеными ручонками, в платье стоимостью в его годовую зарплату и в брюликах, сверкающих как Люмос Максима! И ему бы никогда не пришло в голову искать ученика среди отбросов, запятнавших себя неоднократными арестами за хулиганство! Но из Блэк, пожалуй, выйдет толк.

Идиллия не продлилась и недели.

Одно из дел Хмури касалось спора о земельном участке между Буллстроудами и Олдриджами. Олдриджи настаивали, что их род был столетиями связан с магическим источником, расположенным на этой земле. Буллстроуды считали, что раз прежние хозяева участка были так страстно к нему привязаны, его не стоило продавать — а контракт о продаже был составлен по всем правилам, и оплата была достаточно щедрой. Олдриджи уже не первый год пытались оспорить сделку и вернуть участок, цепляясь к разным мелочам в контракте. Буллстроуды только потешались над их жалкими попытками, вовсю используя источник. Он укреплял как физическое здоровье, так и магическую силу, и новые хозяева многим разрешали погружаться в волшебную воду: чужим — за услугу, своим — просто так. Олдриджи достали весь аврорат, а потом и весь Визенгамот, пытаясь отсудить источник. Наконец Бенджамин Олдридж пригласил Харви Буллстроуда на переговоры, обещая предложить ему очень интересную и выгодную сделку. Но когда Буллстроуд аппарировал в условленное место, вместо Олдриджа его встретил дракон. Животное вело себя очень агрессивно, но что привело его в такую ярость, никто так и не узнал. Олдридж прибыл намного позже и, обнаружив полуобгоревший труп соперника, поднял тревогу.

Семья Буллстроудов обвиняла Олдриджа в том, что он нарочно все это подстроил, им даже удалось добиться его ареста. Но тот держался стойко — опоздал нечаянно, с драконами обращаться не умеет, тем более с уэльсскими, всего лишь собирался предложить за участок цену в десять раз выше рыночной. Братья и вдова Буллстроуда, сходящие с ума от горя и злобы, не знали, что арест Олдриджа был скорее формальностью, и его собирались выпустить со дня на день.

А для Беллатрисы ситуация была ясна как день. Просрали участок — слабаки. Землю, столетиями принадлежавшую роду, нельзя было продавать, даже рискуя впасть в нищету! Не сумели выкупить участок обратно — сами виноваты! Белла была уверена, что дракона на место встречи подсунул именно Олдридж. Но как это технически возможно? И как аврорат собирается восстанавливать справедливость?

Олдридж скучал в ВИП-камере, требуя то обед из Дырявого котла, то свежую газету. Начальник отдела особо тяжких, хихикая, отказывался забрать дело — речь, мол, идет лишь о споре из-за собственности, факт убийства сомнителен, пусть отдел экономических преступлений продолжает наслаждаться этим делом! Хмури рычал что-то о законности, порядке допросов, невозможности использования Веритасерума… Но Белла накрепко запомнила то, что он повторял гораздо чаще — «Слушай свой внутренний голос!» А внутренний голос твердил: этический кодекс не допускал убийство исподтишка по такому поводу. Сделка была честной, оспаривать ее — значило позорить себя, свой клан, своих однокашников и, в конце концов, магический мир в целом. А с бесчестными слизняками у Блэков разговор короткий.

В один прекрасный вечер она сказала Хмури, что должна кое-что доделать в архиве, а сама вместо этого спустилась на нулевой этаж. Улыбка охраннику, пара подколок — именно этот волшебник дежурил в ночь ее ареста — и ее пропустили в камеру к Олдриджу.

Заключенный держался очень уверенно, если не сказать нагло, а под конец издевательски вежливо попросил его не беспокоить. Белла никогда еще не колдовала Круцио, и оказалось, что хотеть причинить боль совсем не сложно.

После первого же Круцио Олдридж сломался. Размазывая по лицу слезы и сопли, он сбивчиво рассказал, как нанял бригаду драконозагонщиков — явился к ним под Оборотным зельем и сказал, что хочет возродить популяцию драконов в центральных графствах. Драконозагонщики поверили и за вполне разумную цену доставили ему молодую самку уэльсского дракона с несколькими детенышами. Детенышей Олдридж заавадил, чтобы позже перепродать, а самку перед появлением противника привел в сознание и как следует разозлил серией болевых заклинаний. Потом он аппарировал на склон соседней горы, принял зелье «Острый глаз» и наблюдал, как дракониха преследовала Буллстроуда, пока наконец не сожгла заживо. Белла собирала все воспоминания в хрустальный флакон. Когда Олдридж наконец замолчал, она закупорила флакон и Когда Олдридж наконец замолчал, она закупорила флакон, вышла из камеры, но не спешила вернуться наверх.

Эльф, конфискованный на месте незаконного изготовления артефактов, сидел сейчас в камере на этаж ниже. Хотя он и пытался удушающим заклинанием убить аврора при исполнении, его нельзя было казнить за убийство. Магическое законодательство гласило, что у эльфов нет ни собственной воли, ни собственных мозгов, и они не могут нести ответственность за выполнение приказов, пусть и преступных. Выпускать на волю потенциально опасное магическое существо никто не собирался. Но в нормативных актах об опасных созданиях не нашлось ни одного об уничтожении домовиков. Дверь камеры эльфа была заперта на простую Аллохомору, и никто не помешал Белле войти к нему. Эльф неподвижно сидел на койке без белья — короткие ножки не доставали до пола — и тупо смотрел в стену.

— Встать!

Эльф сполз с кровати, встал по стойке смирно, но смотреть на посетительницу не стал. Плохой признак.

— Твой хозяин не вернется, его казнили сегодня.

Эльф упал лицом вниз и зашелся в рыданиях, колотя кулачками по каменному полу.

— У Сэмми нет хозяина больше! Сэмми ничей! У-у-у! Эльф не может жить без хозяина!

— У Сэмми теперь хозяйка, — сказала Белла холодно, но не слишком строго. — Я тебя купила после его смерти. Смотри сюда, вот договор!

И показала эльфу пергамент, заполненный мелким почерком — протокол одного из недавних допросов. Домовиков не учат грамоте, и она не опасалась, что эльф поймает ее на вранье.

— Меня зовут хозяйка Белла. Встань и приведи себя в порядок!

Эльф поднялся с пола, одернул наволочку и стал вытирать слезы, рассматривая самозваную хозяйку с робким интересом. Белла тем временем достала из кармана несколько мелких монет и трансфигурировала их в губку, ведро с водой и половую тряпку.

— А теперь отмой дочиста стол, сотри надписи со стен… в общем, сделай, чтоб здесь было чисто. Особенно вон тот угол! — Имелся в виду угол, в котором стояла параша — справляя нужду, заключенные то и дело промахивались. — Завтра проверю, и если мне хоть что-то не понравится — накажу! И койку застели! — Она превратила свой носовой платок в небольшое одеяло, швырнула эльфу и пошла наверх, к охраннику. С великим трудом удалось его убедить давать эльфу разные задания — охранник считал, что чистота на этажах 0 не нужна.

— Они не могут сидеть без дела, они так устроены! И от одиночества шизеют! Сколько он здесь — неделю? А ты пойди и полюбуйся, во что он превратился!

— Да какая мне разница! А тебе-то что до него?

— Не люблю, когда хорошие вещи пропадают зря.

— Ладно, займусь им. Прости, что-то слишком шумно, пойду проверю, — кто-то из заключенных орал во все горло, прося о помощи.

Хмури был занят. Пришлось подождать, прежде чем невероятно гордая собой Беллатриса смогла передать ему воспоминания. Дело раскрыто, начальник, конечно, будет доволен! Она решила не уходить далеко, пока Хмури просматривает воспоминания, и пристроилась в уголке с материалами дела об ограблении.

Но у Хмури, поднявшего голову от думосброса, было далеко не добродушное выражение лица.

— Ты что себе позволяешь, чертова… ты хоть понимаешь, что натворила? Это же Непростительное!

— Но ведь аврорам можно применять Непростительные, я же читала постановление…

— Чем ты его читала, жопой?! В бою можно, при угрозе жизни! На допросах — недопустимо!

— Но он же бесчестно поступил, сэр! — начала заводиться Белла. — Вы же знаете, что он виновен — ну так вот его признание!

— Мы тут не занимаемся честью и бесчестьем, существуют инструкции! Думаешь, если ты Блэк — тебе все можно?!

В глубине души Белла думала именно это.

Хмури начал судорожно собирать воспоминания обратно во флакон — думосброс был один на все отделы, в него в любой момент мог сунуть нос кто-то из коллег. Придется Олдриджу потерять память, причем срочно. А уж потом он избавится от этой дуры!

Хмури не успел. Олдридж уже нажаловался охраннику, а тот, не желая вникать в дрязги чистокровных, доложил главе аврората. Скримджер был только рад избавиться от навязанной ему стажерки и велел Беллатрисе забыть дорогу в аврорат. Оправдания он слушать не стал. Ему предстояло еще убедить Олдриджа не предавать дело огласке… впрочем, это в его же интересах — ведь у них теперь есть его признание в убийстве! Белла пыталась было пригрозить аврорам гневом отца — не прокатило. Скримджер не хотел видеть в аврорате никого из Блэков и решил поступить по-слизерински — если юной леди охота идти на открытый конфликт, пусть сама и рассказывает отцу, как и за что ее выгнали!

Беллу сотни раз наказывали и в школе, и дома, но еще никогда она не чувствовала себя так паршиво. Не оправдала доверие отца! Подвела Хмури! Хотела раскрыть дело, а вместо этого преступника выпустили на свободу с извинениями и реверансами! Она не решилась рассказать отцу правду и продолжала изо дня в день торопиться «на работу» по утрам и возвращаться, изображая усталость, по вечерам. Белла выбирала места, где не было ни магов, ни маглов. Шляясь по лесам и горам, она бессвязно думала, что же делать дальше, как вернуться обратно на работу, колебалась от умасливания и подкупа до шантажа и угроз, но пока ни на чем не остановилась. И посоветоваться-то не с кем! У нее так мало опыта в переговорах и интригах, она только и умеет, что драться! Белла даже не могла строить иллюзии, что была права, применив Круцио к магу, поступившему бесчестно. Безжалостная память подкинула ей позорное воспоминание: «Я не буду драться с тобой, Беллс» — негромко сказал ей Сириус в Дырявом котле, спокойно повернулся к ней спиной — и в эту доверчивую, беззащитную спину она направила заклинание! Она напала на человека со спины! Получается, она ничуть не лучше Олдриджа?..

С мрачным фатализмом Белла ждала, когда вранье наконец раскроется, но, на ее счастье, лорду Блэку было не до нее. В этом году он планировал пройти выборы в Визенгамот, но трое его конкурентов были влиятельными магами из древних семей. Отец нервничал, мало времени проводил дома… стыдно сознаться, но Белла этому тихо радовалась.

Вскоре произошел случай, перед которым померкли все прочие тревоги и неприятности.

В тот день Андромеда собралась погулять с подружками и позвала с собой Беллу. Но та была не в настроении и заявила, что ни с кем никуда не пойдет. Позже она будет от души проклинать себя, что не пошла с сестрой. Подумаешь, скучно, шмотки, магазины, бессмысленный малолетковый треп о мальчиках… надо было пойти! Но в пламени камина показалось лицо Родольфуса, который хвастал новой метлой и звал невесту покататься, и Белла предпочла Лестранж-холл.

Метла и правда была хороша — скоростная, легкая в управлении «Серебряная стрела». Белла почти забыла о своем горе, пока выделывала на ней всякие финты и обгоняла Родольфуса. Потом она заподозрила, что Руди нарочно ей поддается. Потом, когда они приземлились передохнуть, пришлось в очередной раз объяснять жениху, что ее нельзя лапать здесь, здесь и там тоже! Руди так разобиделся, что ей же и пришлось его утешать, заодно и кровь останавливать. Потом она пошла прощаться с хозяевами, и старшие Лестранжи пригласили ее к ужину. Беллатриса вернулась домой почти в хорошем настроении, от души опоздав, и уже приготовилась к традиционному нагоняю от матери — почему прическа в таком виде, и мантия расстегнута, утонченности никакой! Но вместо ругани мать молча обняла ее… а отец спросил, не знает ли она, где Андромеда?

Андромеда не вернулась домой.

Пока Белла была в гостях, Сигнус Блэк уже опросил всех подружек Андромеды. По словам девчонок, они прошлись по Диагоналлее, накупили себе остроконечных ведьминских шляпок, сумочек, украшений («ерунды всякой», подумала Белла), посидели немного в кафе («Сливочное пиво, конечно!» — брезгливо протянула Друэлла) и уже собрались было расходиться, но Андромеда вдруг вспомнила, что именно сегодня Малкин приглашала ее на очередную примерку нового платья. Никто с ней не пошел — дело было к вечеру, девчонки подустали, и вообще примерка — дело нудное! На том и расстались.

Друэлла расплакалась в голос — видимо, уже не в первый раз за сегодня. «Не было у нее никаких примерок сегодня, точно знаю! Ее только на пятницу планировали! Это Конфундус, на нее воздействовали Конфундусом!»

Отец пошел «пройтись по Диагонналлее». Беллу с собой не взял, а она не посмела навязываться. Друэлла Блэк то и дело однообразно посылала патронуса с одними и теми же сообщениями: «Доченька, где ты? Меда, у тебя все хорошо? Меда, ответь немедленно!» В ответ — тишина. Нарси молча цеплялась за сестру. Оставалась слабая надежда, что у Андромеды тайное свидание… а может, настолько влюбилась, что вообще сбежала из дома… позор, конечно, для помолвленной чистокровной девушки, но все лучше, чем неизвестность!

К утру отец сказал, что обратится за помощью к аврорам.

Следующие дни тянулись мучительно медленно. Сигнус Блэк взял на себя все контакты с авроратом и говорил, что они делают все возможное. Через пару дней он пришел к выводу, что их «всего возможного» недостаточно, и нанял, как он туманно выразился, «надежного человека». Когда отец сказал, что наемника зовут Майло Бешеный Пес, Белла малость успокоилась. Этот тип регулярно проходил по разным уголовным делам в качестве подозреваемого, брался за самые разные поручения — от вскрытия могил до слежки и грабежей, был достаточно изворотлив, чтобы каждый раз выходить сухим из воды. Да, этот, пожалуй, найдет! Но прошел еще день, два, три… и — никаких новостей!

Белла фурией металась по магическому Лондону. Настойчиво расспрашивала всех подружек Андромеды — вдруг вспомнят что-нибудь подозрительное. Побывала, и не по разу, во всех магазинчиках, где была Андромеда в день исчезновения, доведя владельцев до нервного тика. Вывела из себя Бешеного Пса, спросив его прямо при отце, почему он так долго ищет ее сестру — может, он сам причастен к исчезновению Андромеды?! Досталось и Люциусу Малфою — Белле показалось, что он недостаточно расстроен для человека, потерявшего невесту. Нет, она понимала, что чистокровные маги всегда женятся по расчету, и Малфой не исключение — но это же Меда!

Руди был таким милым, таким понимающим, так мягко разговаривал с Беллой — а ей нужно было совсем не это! Лучше бы что-нибудь полезное сделал! Оставалось только сорвать на нем зло. Когда его голова в очередной раз появилась в пламени камина, Белла жестко заявила, что ни на какое свидание не пойдет, потому что Рабастан — и тот целуется лучше! Не успело лицо Родольфуса исчезнуть, как Беллу начала мучить совесть. Отец же сказал ничего не вытворять, не давать Лестранжам поводов для недовольства, надо же такое ляпнуть!

Да пошли они все! Если что — скажет, что пошутила! И вообще это было только один раз, еще в 14, и они с Руди не были тогда помолвлены! Такие сделки, как брак между чистокровными, не отменяют из-за подобной ерунды! Белла встала и пнула каминную решетку. В этот момент ее тревога достигла критической точки. Отчаяние сжигало ее изнутри и требовало выхода. Белла накинула мантию и направилась к двери.

— Куда ты собралась?

— Мне нужно срочно к начальнику! — отрезала Белла.

— Какой еще начальник, поздно уже!

— Мамочка, я неправильно выразилась, — с обманчивой мягкостью замурлыкала девушка. До чего фальшиво звучит ее голос, самой противно! — Забыла предупредить — сегодня моё дежурство. У меня еще и работа есть, помнишь?

Друэлла не стала дожидаться, когда дочь выдаст железный аргумент, ответ на все вопросы в этом дурацком доме — «Папа сказал!..» И зачем только Сигнус устроил ее на эту ужасную работу! Сдаваясь, она молча махнула рукой.

* * *

Хмури жил в маленьком домике в магловском квартале. Насколько Белла знала, было уже достаточно поздно, чтобы он вернулся с работы. Маглы Беллу не волновали — на доме, должно быть, маглоотталкивающие чары. Гораздо больше ее беспокоила система защиты от магов — в аврорате говорили, она у Хмури нестандартная.

Оказалось, «нестандартная защита» — это металлический бак, швыряющийся мусором! Он шустро подъехал на маленьких колесиках откуда-то из-за дома. Крышку, слегка погнутую, Белла удачно встретила Протего. После этого в сторону ведьмы полетели картофельные очистки, старые газеты, рваный башмак… Несмотря на тревогу, Белла чуть не засмеялась. Это и есть его знаменитая защита? Она запустила в бак Бомбардой и тут же повторила Протего. Бак взорвался, засыпав мусором двор Хмури и тротуар. Мусор вел себя спокойно, а вот отдельные фрагменты бака уцелели и продолжали дергаться и изгибаться. Отлично, можно двигаться дальше. Окна первого этажа мягко светились теплым желтым светом. Она попадет внутрь. Она все ему расскажет, и он не посмеет отказать!

Калитка Беллу не пропустила — просто не дала себя открыть. Что ж, вызов принят. Она опробует то отцовское заклинание, потом его усиленную версию, потом… да масса вариантов! Белла полностью сосредоточилась на калитке, тщательно вырисовывая окровавленным пальцем первую руну, когда ее опутали магические веревки. Ее небрежно левитировали через двор, внесли в дверь, зацепив ее плечом и боком косяк, и опустили на пол.

— Как же ты меня достала! Проникновение в жилище волшебника и нарушение Статуса секретности. Блэк, для кого, по-твоему, законы писаны?

Глубокий бас Хмури звучал холодно, как никогда. Но Белла, с типичным для нее нахальством, не теряла надежды. Занес в дом вместо того, чтобы тащить в аврорат, начал разговаривать — значит, есть шанс!

— Экспеллиармус. Как думаешь, что скажет твой папочка на этот раз?

— Сэр, пожалуйста, нам НАДО поговорить! Моя сестра пропала! Никто не может найти!

Белла спокойно и внятно, как ей казалось, рассказывала все, что считала важным — как пропала, когда, кто ищет, почему она не доверяет аврорам из отдела особо тяжких — у них то убийства, то Империо, непохоже, что они будут очень уж стараться! Только когда Хмури недовольно сказал «хватит трещать», она осознала, что может шевелиться — видимо, аврор невербально снял Инкарцеро. Девушка поднялась с пола и закончила рассказ:

— …и только вы можете нам помочь!

Хмури сидел, скрестив руки и ноги, с таким видом, будто в жизни ничего скучнее не слышал. Казалось, с их последней встречи в его волосах прибавилось седины. Маленькие темные глаза смотрели на Беллу без всякого интереса.

— С чего ты взяла, что меня это касается?

— Вы самый лучший, вы…

Хмури поднял руку ладонью вперед, заставив ведьму прерваться.

— Я больше не руковожу отделом. По твоей милости, если хочешь знать.

— Не может быть!

— Скримджер считает, что если стажеры так грубо нарушают законы — виноват тот, кто их обучал. Так что я теперь простой аврор… юная леди, — ядовито процедил Хмури. — Работаю под началом сопляка на тридцать лет моложе и вдвое тупее.

Беллатриса недаром была дочерью Сигнуса Блэка и потомственной слизеринкой. Хмури, конечно, злится на нее — зато какие перспективы!

— Приношу вам самые искренние извинения, сэр…

— Толку от твоих извинений!

— … и готова подкрепить их деньгами. Скажем, десятью тысячами — если возьметесь за поиски моей сестры.

— Это вообще не мое дело, Блэк. Отдел экономических преступлений не занимается исчезновениями волшебников.

— Двадцать тысяч.

Это было все, что скопилось на ее личном счету. Дальше поднимать цену некуда, если только она не обратится к ростовщикам.

— Мимо, деточка.

Деньги его не волнуют, что предлагать дальше? Хмури живет работой и ради работы, что его заинтересует больше — новая крутая должность или один из их семейных артефактов? Это уже сложнее, тут не обойтись без отца! А если Хмури захочет, допустим, Глаз-Алмаз — придется обращаться к дяде Ориону!

— Ваш ход, сэр. Назовите свои условия.

Ведьма сидела на стуле, благовоспитанно сложив руки, и мило улыбалась. Ее выдавали глаза, горевшие дурным огнем.

— Думаешь, если ты Блэк — можешь купить что угодно?

— Дело не в этом, сэр. Меда — не такая, как я, понимаете? Она дура! Ничего не умеет, постоять за себя не может, мама вырастила из них домашних клуш — танцы, наговоры, гадания-предсказания!.. — ее голос задрожал.

— Только не вздумай реветь!

Значит, точно надо пустить слезу, как жаль, что она не умеет! Любая нормальная ведьма всплакнула бы, отличный способ манипуляции — но Беллатриса Блэк не плачет! Белла прикусила губу.

Хмури тяжело вздохнул и начал рассказывать.

Волшебницы начали пропадать около двух месяцев назад. Маглорожденные и чистокровные, бедные и обеспеченные, замужние и едва закончившие школу. Объединяло их всех одно — молодой, до 25, возраст. Последними местами, где видели пропавших, были самые многолюдные магические улицы — Диагоналлея, площадь Мерлина и улица Четырехлистного Клевера. Большинство, но не все, исчезали после семейных ссор. Когда Сигнус Блэк заявил о пропаже дочери, Скримджер созвал в аврорате большое совещание. Хмури постоянно повторял, что это его не касается, но Белла из его недомолвок поняла: несмотря на временную опалу, он принял дело близко к сердцу.

И не привело это их совещание ни к чему хорошему. Свидетелей не было, никто ничего не видел, никто ничего не знал. Медиум, как ни настраивался, не мог почувствовать ни одну из девушек. В итоге он ухитрился вытребовать десяток отборных мухоморов и ушел в астрал.

Когда Хмури закончил рассказ, Белла хищно улыбнулась. Кажется, она поняла, чего от нее хотят.

— А не пробовали ловить на живца? Запустить опытную авроршу по этим улицам и посмотреть, что будет?

Хмури усмехнулся своей неприятной усмешкой.

— У нас нет опытных баб, Блэк. Одна сотрудница со стажем принимает заявления, другая — твоя любимая Стоун из архива. Они не годятся. Тем более ни одна соплюха из стажеров не подходит — или подохнет, или провалит к дементорам все дело.

— Аврор под Оборотным?

— Не нашлось ни одного настолько женственного. Ни один не сможет девку сыграть, даже если им Оборотного во все щели накачать, — Хмури горячо отстаивал эту идею на совещании, но добровольцев — или хотя бы мало-мальски годных сотрудников — не нашлось.

— Что ж, я больше не стажер и уж тем более не соплюха. Я это сделаю.

— Не «я», а «мы»! Все под моим контролем! Я буду тебя сопровождать, нужно не просто найти преступников, а задержать!

— Думаете, эти — ну, кто похищает — не заметят, что меня пасут? Даже если они решатся на нападение, вы его арестуете — и что потом? Как вытрясти из него информацию об остальных? Пытать нельзя, помню. Может, в аврорате наконец легилимент появился? Или нормальный зельевар? Что там у вас с запасами веритасерума?

— У нас хороший зельевар, не надо! Только лимит на заказ зелий пока исчерпан.

— Ладно, это сейчас не главное, — Белла решила сделать вид, что ее все устраивает.

— Я застолбил порцию Оборотного — маленькую, на один прием, использую сам. Меня, к сожалению, весь город знает. А вот что с тобой делать? — задумчиво протянул Хмури. — Придется подождать, пока выдадут деньги, а после заказа Оборотного — еще месяц, пока его изготовят…

— Какой еще месяц! Пока мы дождемся, может, она уже… извините, сэр. А стоит ли меня маскировать?

— Очень уж ты богатая. Светская жизнь и все такое. Наверное, тебя многие знают в лицо!

— Меня не снимают для газет, терпеть не могу! Есть одна колдография, из недавних — но меня там не узнать, — Белла невольно улыбнулась. — Слишком страшная!

Она имела в виду снимок, сделанный перед последним арестом. Она билась на полу Дырявого котла, пытаясь преодолеть Инкарцеро, и орала такие проклятия, что у всех кровь стыла в жилах. В результате на колдографии она смотрелась не хуже Горгоны Медузы.

— А во-вторых, поймут, что я из Блэков — ну и пусть! Андромеда ведь тоже Блэк!

— Н-ну допустим… Ладно, ради чистоты эксперимента пойдешь так. Твоя задача — привлекать внимание, но выглядеть беспомощной. Потенциальной жертвой. Без этих твоих взглядов и хватаний за палочку! Пропавшие были домохозяйками, мелкими чиновницами, старшекурсницами. Как ты назвала сестер — клуши? Вот и ты должна смотреться такой же. Вот эту штуку придется снять, — Хмури указал на золотой медальон на шее ведьмы.

— Это оберег, сэр. Мама мне подарила, еще в детстве.

— Оно и видно. За милю разит магией. Подбери что-нибудь совсем слабое, чтоб на фоне твоей магии было не заметно. На чем я остановился? Твоя задача — замечать все! По моей версии, к тебе должны подойти. Смотри, слушай и запоминай. В случае физической агрессии — постарайся их не убить! Помни, что я буду рядом, никаких Непростительных! Ты же умная девочка… хоть и больная на голову. Нам нужен не труп, а источник информации, ясно? Больше всего исчезновений произошли с площади Мерлина, с нее и начнем. Мое Оборотное будет готово через 2 дня — к воскресенью. И без меня — никакой самодеятельности, никаких дилетантских расследований! Вопросы есть?

— Нет, сэр.

— Поверить не могу, что снова работаю с тобой, — проворчал Хмури. — Я не говорил, что ты самый невежливый человек на свете? До общения с тобой я представлял себе аристократов по-другому. Опять врываешься ко мне без спроса — а ведь человечество давно изобрело совиную почту!

— Вы не стали бы читать мои письма, сэр.

Что верно, то верно.

— О вопиллерах ты тоже не слышала?

— Что такое вопиллер по сравнению со мной? — философски заметила Белла. — И почему сразу «невежливая», я ведь постучалась!

— Ты хочешь сказать — испортила отличный мусорный бак! Хотя, может, оно и к лучшему. Поставлю новый защитный контур, принципиально другой!

Ведьма улыбнулась.

— Можете протестировать новую защиту на мне, сэр. Охотно попробую ее пройти… когда Меду найдем.

Хмури улетел в Белфест до воскресенья. Шеф не представлял, до чего это было кстати — потому что ученица не собиралась слушаться учителя. Совесть ее не мучила от слова «совсем». Наивный Хмури (не иначе, бывший гриффиндорец) всего лишь взял с нее честное слово, что она выполнит все его инструкции, в том числе спокойно его дождется. Этический кодекс, сдобренный мировоззрением Блэков, не одобрял нарушение обещаний, тем более данных «своему» — но ради семьи допускалось и не такое. Она ему Нерушимый обет давала? Нет! Значит, ее право распорядиться информацией шефа так, как она посчитает нужным.

Она собиралась сама выследить похитителя. У Хмури, без сомнения, получилось бы гораздо лучше — но на обращение с подозреваемыми в аврорате она уже насмотрелась! Если преступник попадет на «этаж 0» — к гадалке не ходи, все допросы пройдут впустую!

Хмури выдал Белле копию свитка с именами и приметами пропавших, велев выучить наизусть — на всякий случай. В Хогвартсе слизеринка не утруждала себя запоминанием того, что было неинтересно — всякого там зельеварения или ухода за магическими существами — и, как следствие, не вылезала из отработок. Но за сухим списком стояли жизни волшебниц, судьбу каждой из них могла разделить ее сестра, и нужные сведения как-то невзначай выучились сами.

— Папа, можно к тебе?

Лорд Блэк работал у себя в кабинете над новым законопроектом. Выборы он выиграл незадолго до исчезновения средней дочери, и семья не успела толком порадоваться его победе. Белле показалось, что отец работал без особого интереса и был рад прерваться.

— Мне, может, придется уехать в командировку с мистером Хмури.

Отец медленно кивнул.

— Я не могу пока рассказать цели и задачи, это все конфиденциально…

— Неважно. Хмури я доверяю. Уверен, что ты успешно выполнишь задание, если будешь его слушаться.

— Не волнуйтесь, если я не буду выходить на связь пару дней. Мы в Ирландию полетим. Кстати, может, там путного медиума найду.

Сигнус Блэк снова кивнул. Белла — умница! Этот любитель мухоморов из аврората сразу не вызвал у него доверия.

— Оставляю тебе вот это, — она сняла с шеи медальон. — Маме не говори, пожалуйста.

Отец нахмурился, оберег не взял.

— Это ещё с какой стати?

— Мистер Хмури сказал — я должна смотреться безобидной, нельзя быть с головы до ног увешанной артефактами. Те, кого мы ищем, насторожатся, и ничего не выйдет.

— Допустим… но я не могу отпустить тебя без всякой защиты. Возьми-ка вот это, — Сигнус Блэк отвернулся к шкафу, достал оттуда хрустальный флакон. — Это «Стойкость». Повышает сопротивляемость к темной магии и боевым заклинаниям, правда, не ко всем.

Белла взяла флакон, повертела в руках, посмотрела на свет. Зелье было прозрачным, изумрудно-зеленым, с серебристым осадком на дне. Слизеринские цвета зелья показались ей хорошим знаком, теперь Меда просто не может не найтись!

— Что еще я могу для тебя сделать?

Белла задумалась. Она была так сосредоточена на том, чтобы никто не помешал ей слинять из дома, так привыкла, что волшебная палочка выручит ее в любой ситуации, что не знала, о чем просить.

Сигнус Блэк улыбнулся — впервые со дня исчезновения Андромеды.

— Понимаю. В таком случае держи еще вот это — антидот к Веритасеруму, вдруг пригодится? На сколько, говоришь, вы едете?

— Пока не знаю…

— Тогда вот еще настойка-пролонгатор. Правда, она не совсем удобна, продолжительность действия сложно прогнозировать — в сочетании с ней антидот будет действовать от пяти до пятнадцати дней, а «Стойкость» — от двух недель до месяца. Уверен, тебе хватит за глаза. Когда и сколько принимать — решай сама, но будь любезна не делиться этими зельями с Хмури.

— Спасибо. Пойду собираться, пап.

— Не забудь попрощаться с матерью, — с нажимом проговорил отец.

Если бы не приказ отца, Белла со спокойной совестью сбежала бы без всяких прощаний. Нарси — мелкая еще, на фига ей что-то объяснять? Это Белла, как старшая, имела право спрашивать, как сестры себя чувствуют, почему у них такие хреновые оценки и кто присылает им столько писем. А сама она не обязана была отчитываться перед младшими. По крайней мере, так считала сама Белла. И уж тем более ей ни к чему была порция причитаний, упреков и наставлений… хотя, пожалуй, ни одной замшелой мудрости на тему «поведение настоящей леди из рода Блэк в командировке» мать еще не припасла — за неимением опыта.

— Только если ты будешь рядом. Понимаю, звучит по-детски — но я не хочу сейчас это все выслушивать. Голова другим занята.

— Конечно. Пойдем. И помни — я горжусь тобой.

Как и планировал Хмури, Белла решила начать с площади Мерлина. Она неторопливо бродила туда-сюда, заглядывала в витрины. Сверху сыпался мокрый снег, но она не чувствовала холода — сказывалось нервное возбуждение. Рождественская суматоха уже сошла на нет, но разноцветные гирлянды по-прежнему украшали голые деревья, фонарные столбы, магазины. Белла присела на каменный парапет у подножия статуи Мерлина — общеизвестного места встречи. На ее глазах рядом со статуей встретились несколько разнокалиберных парочек. Девушка, которую никто не встретил, одинокая и неприкаянная, будет привлекать внимание, скоро к ней п о д о й д у т. Почему-то она была уверена, что преступник — мужчина. По площади шлялась масса народу, снег под ногами давно превратился в грязное месиво. Белла внимательно рассматривала прохожих, жадно всматривалась в каждую мелочь, неумело пыталась почувствовать ауры, считать настроение. Крепкий старикан с мешком через плечо? Круглолицый бородач, шагающий вперевалку? Один из вон той компании малолеток? Кто???

На нее тоже смотрели с интересом. Белла взяла самую простую из мантий, заплела буйные кудри в две косы и была очень собой довольна. Она, должно быть, выглядит как грязнокровка из семьи со средним достатком — вроде то, что надо. А вот как, интересно, она должна «выглядеть беззащитной»? Несколько раз к Белле подходили знакомые. Хорошо иметь репутацию экстравагантной и даже слегка чокнутой! Ни родители однокурсников, ни другие знакомые из чистокровных семей, ни профессор Флитвик не удивились, с какой стати старшая из сестер Блэк гуляет вечером без сопровождения. Ее учтиво расспрашивали о делах отца и здоровье матери — и Белла вынуждена была выжимать из себя какие-то светские вежливости в ответ, хотя ее подташнивало от волнения. Хмури допускал возможность, что похититель может оказаться и чистокровным — почему нет? — и даже из привычного круга общения Блэков. Девушка напряженно ждала, что ее или уведут из людного места, или дадут в руки нечто, что окажется портключом, и вот тогда нужно будет действовать быстро, жестко, у нее не будет права на ошибку! Но знакомые, все как один, потратив несколько бесценных минут, раскланивались и сваливали. Больше всех ее вывел из себя Кэрроу-старший, которому приспичило красочно выразить сочувствие по поводу исчезновения Андромеды. Ему-то что до этого, у Кэрроу не такие уж близкие отношения с Блэками! Наконец и этот отошел, посоветовав ей на прощанье — какая наглость! — «обращаться за помощью, если что»! Опять не то, все не то!!!

Время таяло на глазах, просачивалось сквозь пальцы, час за часом сжирало сегодняшний вечер — ее единственный шанс. Зря она не пошла на поиски в пятницу, после встречи с Хмури! Но их разговор затянулся заполночь, а время, когда пропавших волшебниц видели в последний раз, колебалось от семи до одиннадцати вечера. Вот и решила отложить поход на площадь Мерлина до субботы — как говорил шеф, «ради чистоты эксперимента»… и, кажется, все испортила.

Белла запрокинула голову, уставилась в вечернее небо. Отвратительный грязно-оранжевый оттенок, не видно ни одной звезды, понять, сколько времени, невозможно. Это все маглы! Так освещают свою часть города, что потеряли всякую связь с природой! Волшебники упорно делали вид, что существование маглов их не касается, что они живут где-то в параллельном мире. Только вот стоит ей, допустим, невинно полетать на метле — всю голову сломаешь, пока выберешь маршрут, не проходящий над землями маглов. Когда ее, Родольфуса и Рабастана маглы заметили однажды в небе над небольшим магловским городом, комитету маглоприемлемых объяснений пришлось придумать легенду об НЛО над Англией. Это было бы очень забавно, если бы потом родителям всех хулиганов не пришлось объясняться с отделом чистильщиков памяти и платить крупные штрафы. То, что Белле тогда запретили колдовать в течение недели, было не так обидно, как ледяное недовольство отца. Нет, радость от безбашенного полета того не стоила.

А эти магловские летательные аппараты, которые с адским шумом полосуют небо днем и ночью! Особняки большинства чистокровных были зачарованы, кажется, со всех сторон, но стоило выйти за порог — Беллу начинали преследовать убийственные, неживые запахи, которым и названия-то нет, навязчивая чужая музыка… Показываться маглам на глаза — не смей, называть грязнокровок грязнокровками — даже не вздумай… А сейчас, допустим, волшебники спокойно прогуливались, болтали, одни пели пьяными голосами, другие скандировали кричалки во славу Холихедских Гарпий… и, кажется, искренне не замечали шума магловских улиц — однообразного, гнетущего, пугающего. Интересно, можно зачаровать всю эту площадь так, чтоб сюда не проникали магловские звуки? Только вот небо не зачаруешь, оно — общее!

Маглы портили ей жизнь, даже не зная о ее существовании. Ее любимый, тонкий и прекрасный мир засунули в резервацию, ограничили множеством законов и запретов, а ей пытаются внушить, будто волшебники пошли на всё это добровольно, а Статут Секретности приняли ради собственного удобства! Задумавшись, Белла случайно уставилась на прохожего, не представляя, насколько жестоким было выражение ее лица. Волшебник ответил ей испуганным взглядом и исчез из ее поля зрения.

Даже странно, что ее до сих пор ни разу не приняли за проститутку. Наверное, так и должно быть? Все эти пропавшие домохозяюшки вряд ли выглядели как потаскухи! Белла зло усмехнулась, и еще один волшебник отвернулся от нее и поспешил пройти мимо. Еще один мужик, немолодой, но симпатичный, неспешно направился в ее сторону… точно в ее! улыбнулся! неужели то, что надо?

Волшебник приметил красотку издалека. Она была такой юной, трогательной, такой неуместной на вечерней площади — толстые черные косы, перекинутые на грудь, румяные щечки… Видно, ждала кого-то — и не дождалась. Он как раз предпочитал именно таких — молоденьких и наивных. Он пригладил седеющую бороду, очаровательно улыбнулся и уже открыл рот, чтобы начать диалог.

Девчонка наклонила голову набок и уставилась на него с нехорошим прищуром. Больше всего она напоминала вампиршу, думающую, покусать этого или выбрать кого-то повкуснее. Волшебник закрыл рот и, как загипнотизированный, молча уставился в ее большие черные глаза. Девчонка напряженно улыбнулась и спросила:

— Ну?!

— Простите, я, кажется, обознался, — волшебник взял себя в руки и свалил.

Мда. Вызвать отвращение с первого взгляда — таких рекордов она еще не ставила! Впрочем, только ленивый не говорил Белле, что она странная, ненормальная, больная на голову — и комплексовать на эту тему она будет позже. Может, она и неправильно все делает — но из этого вечера она выжмет максимум! Что там начальник говорил — «прислушайся к себе»? «Неусыпная бдительность»? Внутренний голос говорил, что ей ни в коем случае нельзя уходить с площади, что сегодня она УЗНАЕТ — или ей просто хотелось в это верить? Может, все предчувствия — всего лишь тревога за Меду пополам с охотничьим азартом? Кажется, впервые в жизни Белле показалось, что мать была права — надо было развивать интуицию…

Белла скинула с головы капюшон, и снег полетел прямо ей в лицо. Стянула с рук высокие перчатки и сунула в карман. Дальше она будет строить сиротку, обиженную жизнью, во всех этих тавернах и кафе. Тут погреется, там купит чашку чаю, сям — ломтик хлеба. Как только у нее как следует замерзли пальцы, уши, кончик носа, она решила, что достаточно вошла в роль, и пошла к первому выбранному кафе.

Войдя, Белла остановилась на пороге и стала неуверенно осматриваться — симулировала растерянность и одновременно оценивала обстановку. Жарко натоплено, простые деревянные столы, не слишком чистый пол, а вот и меню — доска со множеством меловых надписей. Блюда примитивные, цены, по меркам аристократки, смешные. Вроде то, что надо — любая из пропавших девушек могла зайти сюда пожевать.

Хозяйка обслуживала посетителей сама. Толстая уютная тетка, волосы собраны на затылке в неряшливый кукиш, спокойные маленькие глазки, руки — как окорока, правая замотана толстым слоем белой ткани. Замерзшую девушку с красным носиком она приняла как родную.

— Добрый вечер, мисс. Замерзли? Пожалуйте к камину — вот сюда, за перегородочку! Чаю? Глинтвейна? А из горячих блюд у нас сегодня…

— Нет-нет, только чашку чаю, пожалуйста.

— Снегопад-то вон какой! Может, все-таки глинтвейна?

— У меня не так много денег с собой, — Белла тут же испугалась, что ответила слишком резко, и жалостно шмыгнула носом.

— Ну, как скажете. Неуютно сегодня на улице, а? И поздно уже. У меня-то хорошее кафе, спокойное — но вообще по вечерам здесь, на площади, не слишком безопасно. Вам бы следовало уже быть дома, мисс.

— Некуда мне идти, — проговорила Белла и вздохнула.

— У вас что-то случилось?

— Да так, — Белла вздохнула еще тяжелее, ой, кажется, переигрывает! Но хозяйка смотрела все так же участливо. Чайник уже вовсю кипел, но хозяйка не торопилась отойти — благо остальные посетители вели себя спокойно. — У меня неприятности на работе, с начальником поссорилась. ОЧЕНЬ сильно поссорилась. И отец мной недоволен… Он часто бывает недоволен, он такой строгий! Я должна была удержаться на работе любой ценой, понимаете? А теперь как жить — неясно, на что — непонятно…

— Вон оно что, мисс… Наверное, вся семья за вас переживает?

— Никто не переживает, уж поверьте! Никому из них это и в голову не придет!

Строго говоря, все сказанное было правдой — но как преподнесено! Белла так вошла в роль, что аж самой себя жалко стало. Толстуха бросила на нее сочувственный взгляд и наконец пошла заваривать чай. Вернувшись с подносом, она успокоительно заворковала, что обычно не сдает комнаты, но сегодня у нее чисто случайно свободна мансарда, почему бы гостье не переночевать сегодня наверху, а завтра они вместе подумают, как ей быть, утро вечера мудренее… Продолжая говорить, хозяйка составляла на столик чайник, молочник, сахарницу, чашку с ложечкой, вазочку с крекерами. Наконец замолчала и сложила толстые руки на выпирающем животе.

— Что у вас с рукой? — не удержалась Белла.

— Обожглась, мисс. А заживляющее зелье у меня перестояло чуток, вот и пришлось закрыть повязкой — чтоб не высыхало так быстро.

Ерунда какая-то… никогда о таком не слышала! И, в конце концов, есть же Ревиталио!

А тетка все стояла рядом, нависая над столом. Белла развязала кошелек, выложила на стол несколько монет. Хозяйка вежливо улыбнулась, но не уходила.

Вдруг до Беллы дошло, что тетка не сводит глаз с ее рук. Повязка-то у нее на руке льняная, да еще такая толстая — прекрасный изолятор магии! Всю посуду она переставляла с подноса правой рукой — не хотела прикасаться к ней голой кожей, один из предметов на столе — портключ! Да еще от остального зала ее скрывает деревянная перегородка — здесь можно исчезать, появляться, никто и не заметит!

Белла внимательно глянула в лживые маленькие глазки, порадовалась, что, уходя из дома, залила в себя все отцовские зелья, и решительно взялась одной рукой за чашку, а другой — за чайничек. Стол, камин и трактирщица пропали, Беллу со страшной скоростью потащило куда-то в темноту и, кажется, перевернуло вверх ногами.

Белла приземлилась очень удачно — на ноги, полумрак, чей-то силуэт, только не убивать, она упала на одно колено, уворачиваясь от возможного нападения, швырнула в незнакомца «Ступефай»…

И попалась на ту же удочку, что с Хмури — рухнула на пол, стреноженная Инкарцеро сзади. Вот ведь вляпалась, сколько же их?

— Вау, вот это я называю — эффектное появление! — колокольчиком прозвенел нежный голос.

— Шустрая девчонка, — проговорил второй голос — мягкий, на несколько тонов ниже.

«Их» оказалось двое — приблизились к лежащей ведьме с разных сторон и наклонились, заглядывая ей в лицо. Увидев противников, Белла неаристократично захлопала глазами, пытаясь понять, какого драккла… кто они вообще такие?

Оба… обе? были не в мантиях, не в платьях — в странных одеяниях, вроде как брюки с рубашками, сшитые в одно целое — черное у того, что справа, пятнистое, грязно-зеленое — у того, что слева. Один из противников был лысым, у второго — коротко остриженные светлые волосы.

— Не бойся! Если не будешь палить в нас заклинаниями, мы тут же тебя освободим!

Уже лучше — видимо, ее не будут приносить в жертву прямо сейчас.

— Я жду объяснений, — ледяным тоном заявила Беллатриса. — Что это за место и на кой меня сюда притащили?!

Лысый… андрогин? мягко улыбнулся. Нет, видимо, все-таки девица — тонкие черты, изящный узкий череп, золотые серьги-цепочки стекают с маленьких ушек к субтильной шейке…

— Меня зовут Марта, а это — Августа. Мы здесь помогаем девушкам, попавшим в беду. Сюда судьба приводит тех, кому больше некуда пойти, и мы никому не отказываем в приюте и помощи. Поэтому, думаю, ты и сама знаешь, почему здесь оказалась.

— Меня зовут Бетти… Бетти Джонсон, — ужас до чего вульгарное имя, мама бы в обморок упала. — И у меня действительно неприятности… но все это так странно… — Белла сдвинула черные брови и испытующе уставилась на противников.

— А ты не принимай решение прямо сейчас. Уже ночь, снаружи — метель, переночуй здесь, осмотрись, — промурлыкала стриженая. — Захочешь уйти — сделаешь это в любой момент. Фините Инкантатем.

Белла уселась на полу, растерла затекшие руки, потянулась, посмотрела по сторонам. Комната ей не понравилась. Плоский белый потолок, стены выкрашены сверху донизу блестящей краской, не поймешь, дерево под ней или камень. Окна в скучных прямоугольных рамах — и снаружи в них бьется ветер. Все не как у людей, неживое, неуютное… не волшебное.

— И много здесь таких — попавших в беду?

— К сожалению, достаточно. Ты не представляешь, насколько беззащитными бывают ведьмы в трудных жизненных условиях.

— Так что же это за место?

— Блик-Айленд, — светски улыбнулась Марта.

Белле поплохело. Она выпрямилась и поджала губы. Уйдешь, значит, когда захочешь — это с острова-то в двухстах милях к северу от Англии! А она пока аппарирует не дальше, чем на пятьдесят, и то только в знакомые места! Даже для отца семьдесят миль — предел! Лживые сучки! И все же — насколько сильный портключ был у той кабатчицы, никогда таких не видела!

Белла наконец встала с пола.

— Да, вы верно все говорите… Мне бы переночевать где-то здесь… В смысле — не одну ночь, а остаться на некоторое время… — хрен его знает, сколько времени понадобится на поиски Меды!

— Пойдем. Я отведу тебя в свободную спальню.

Спальня оказалась в соседнем домишке, пришлось пройти несколько ярдов под резким ветром и снегопадом. Белла чуть не увязла в глубоком снегу, провожатая же шагала вполне уверенно. В домике было совершенно темно. Белла покорно расправила узкую койку и сделала вид, что ложится. Стоило двери закрыться за Мартой, как Белла зажгла Люмос и медленно двинулась вдоль спальни. Луч выхватывал из темноты одинаковые койки с белыми одеялами, на подушках — светлые, русые, рыжие головы… ни одной темноволосой, кудрявой…

Позади скрипнула дверь, и света в спальне прибавилось.

— Морфеус.

Белла мягко, как тряпичная кукла, осела на пол, погрузившись в глубокий сон. Волшебную палочку она так и не выпустила.

— Вот ведь неугомонная! Акцио новенькая!

— Да не берет людей твое Акцио, не выпендривайся! — стриженая ведьма подошла к новенькой и бесцеремонно взяла ее за ноги. — Помоги-ка!

Вдвоем они перетащили Беллу к ее месту, с трудом переложили на койку и вышли.

— Дурная девка. Не нравится она мне.

— Подумаешь! Она и не должна тебе нравиться, лишь бы пользу приносила!

* * *

Невероятно далеко женщина в белой униформе пожелала всем спокойной ночи и погасила свет. Наконец-то полумрак, нет больше ослепительной белизны стен и кроватей. Сквозь окошко в двери проникал слабый свет из коридора. Девушка ткнула подушку кулаком, беспокойно повернулась туда-сюда и в итоге села.

Она все равно не заснет. Соседки у нее, говорят, «тихие», а есть еще какие-то «буйные» — на другом этаже, туда переводят тех, кто плохо себя ведет. И эта леди в белом — говорят, «хорошая», а еще бывают «строгие» — колют иголками, делают какую-то гадость под названием «электрошок», еще бы знать, что это значит! Она не любит боль и не привыкла терпеть что бы то ни было… кажется, не привыкла. Но, кто знает, может, это поможет ей вспомнить?!

Ее жизнь началась с ярко освещенной вечерней улицы. Шел снег, буквы и огни на зданиях переливались разными цветами, все слова вроде были понятными, на знакомом языке, но что это за место и как она здесь оказалась, она не могла бы вспомнить и под страхом смерти. Музыка раздавалась чуть не из каждого здания, лилась и грохотала, зачаровывала и била по мозгам — ничего подобного она раньше не слышала. А самое страшное — она не могла вспомнить, кто она и куда ей нужно идти. Она пошла вдоль улицы в надежде увидеть хоть что-то знакомое. Люди были очень странно одеты — и почему-то глазели на нее, некоторые смеялись… Кажется, здесь не носили таких длинных одежд, как у нее, и таких широкополых шляп. Дело кончилось тем, что ее остановили, начали задавать вопросы, потом появились люди в черной одежде и таких же фуражках, за ними — другие, с ног до головы в зеленом, она не могла ответить ни на один из их вопросов, и незнакомцы становились все более строгими… Немного вникнув в суть их разговоров, она поняла, что эти люди могли бы знать, откуда она пропала, есть ли у нее родные. Но никто не знал. Она появилась из ниоткуда, свалилась им всем как снег на голову.

И вот она здесь. Прошлого она так и не вспомнила, но в настоящем разобралась довольно быстро. Здесь живут те, кто не в своем уме. Кажется, ей самое место здесь — между девицей, которая галлюцинирует с утра до вечера, и злюкой, которая то и дело бьется в судорогах. Но ей так не хотелось в это верить!

Девушка спрятала лицо в ладонях и горько заплакала.

На шум пришла та же дама в белом. Попыталась ее утешить, но в профессионально спокойном голосе девушка ясно слышала усталость и раздражение. А во-вторых, надзирательница опять назвала ее Мэри! Здесь все ее так звали, под тем предлогом, что надо же как-то к ней обращаться — но это было не ее имя!!!

Девушка заревела еще горше. Соседка слева зашевелилась. Девица справа подняла лохматую голову и спросила, что за шум — может, наконец прилетели инопланетяне?

— Мэри, милая, я сейчас тебе помогу. Это совсем не страшно. Я сейчас вернусь. После укольчика тебе сразу полегчает, обещаю.

Мало того, что Андромеда Блэк не могла колдовать без палочки — она напрочь забыла, как это делается, забыла о самом существовании волшебного мира. Транквилизаторы значительно ослабляли ее магию, сводя вероятность стихийных выбросов к нулю. Поэтому почувствовать Андромеду не мог бы даже самый опытный медиум, и никто из близких не мог увидеть ее во сне.

* * *

Наутро приют на Блик-Айленде понравился Белле еще меньше. Обманывать себя было невозможно — здания были магловскими. Нет, эти ведьмы, конечно, молодцы — отжали у маглов остров, но зачем? Хмури, конечно, тут же завелся бы и пошел по следу — не нарушены ли права маглов, кому все это принадлежало раньше… Но она в это вникать не будет. У нее программа попроще — а) найти Меду, б) найти остальных похищенных.

То, что эти, как их… благодетельницы в штанах озадачивают всех женщин какой-то полезной работой, тоже веселья не прибавляло. Самозванную Бетти Джонсон вместе с несколькими другими девчонками отправили на кухню — готовить еду на всех. Она не стала спорить, помня наказ Хмури — «Смотри, слушай и запоминай!» Белла сразу предупредила, что руки у нее, скажем так, не заточены под хозяйство, но это никого не удивило. В кухне на потолке были подпалины, на одной из стен — трещины, кое-как подправленные Репаро — кажется, она здесь не единственная неумеха. Вместо печей были странные квадратные штуки, в которых разводили огонь с помощью Инсендио. А продукты-то какие дурацкие! Крупа, которой она никогда в жизни не видела, жестянки, в которые была запаяна еда!

Ну и пусть. Она сделает все, что надо. Она будет хитрой и терпеливой — как папа, как дядя Орион, как мистер Хмури. Быть Блэком — не значит кушать, оттопырив мизинчик, и уметь вальсировать. Это совершенно другое. Оттого, что она вымоет кастрюлю и перекинется парой слов с грязнокровками — в интересах дела, конечно — корона с головы не упадет.

Новенькая казалась настолько растерянной, что у нее все валилось из рук. Другие девушки подсказывали и помогали ей, мягко подшучивая над ее бестолковостью. И охотно отвечали на бесконечные вопросы.

— Меня зовут Марша Кинг, я из Лондона…

— Здесь нет каминов, и метел я не видела…

— Я — Лора Найтингейл, Бирмингем…

— Здесь нас живет… человек тридцать, да, Марша? Иногда появляются новенькие, как ты. А те, кто готовы — улетают. Августа и Марта отправляют их обратно с помощью портключа.

— Я — из Холлибуша, Гвинет Пауэлл меня звать…

Все эти девушки были из списка пропавших Хмури. И приметы совпадали. Кажется, она молодец — проникла в правильное место. Белла вспорола очередную жестянку верным кинжалом и довольно улыбнулась.

«Папа, у нас с мистером Хмури все в порядке, до места добрались. Не посылай мне сообщений, мы здесь втайне от всех, под прикрытием. Буду выходить на связь сама. Люблю тебя».

Бесплотный серебряный коршун сорвался с кончика палочки и умчался в темноту. Следующий Патронус улетел с гораздо более длинным сообщением — для Хмури. Белла поименно перечислила пропавших девушек, которых обнаружила на Блик-Айленде, объяснила, что все они вроде как здесь добровольно, и тоже попросила не выходить на связь, пока она не выяснит, где остальные. Больше всего Белла боялась, что Хмури заявится сюда с парой-тройкой других авроров и спугнет здешних ведьм — тогда не видать ей информации о сестре как своих ушей. Может, остров и кажется недоступным, но Белла была уверена, что начальник способен на все. Возьмет и прилетит на метле, сквозь все эти снежные бури!

Она брезгливо подобрала мантию и открыла дверь наружу.

— Бетти, милая, мы тебя уже заждались! Я тоже, знаешь ли, хотела бы попасть внутрь! Что ты там делала столько времени?

Августа сладко улыбалась, но сощуренные глаза смотрели жестко.

— То же, что все делают в этом месте, — огрызнулась Беллатриса. «Смотрящая» застала ее выходящей из туалета.

— Я видела, как оттуда вылетели два Патронуса!

— Ну да, — заявила Белла без тени смущения. — Я послала их родственникам — все им высказала! Что нашла друзей и теперь буду свободной, буду жить где захочу!

— Милая, не стоит разговаривать с близкими из… отсюда. Можешь не стесняться, посылай сообщения прямо из здания. У нас здесь нет секретов друг от друга, — ведьма улыбнулась еще шире.

— А по-моему, место самое подходящее! По крайней мере, для моей матушки! Вы вроде торопились, не хочу вас задерживать! — и, не дожидаясь следующих вопросов, Белла поскорее зашагала в сторону домика. И почему она вообразила, что в туалете ей не помешают? В следующий раз аппарирует вон туда, в горы, даром что там ветер сбивает с ног, а в сугробы, говорят, можно провалиться по самую макушку.

Августа проводила ее задумчивым, неприязненным взглядом.

* * *

Начавшись так бодро и активно, расследование застопорилось. Под видом девичьей болтовни Белле удалось опросить почти всех, живших на Блик-Айленде. Никто ничего не слышал (или не помнил?) о девушке с темными кудрями и карими глазами, белоручке с безупречными манерами. Не опрошенными остались четверо. Девица со сломанным носом все время мрачно молчала, излучая самую тяжелую энергетику. Может, она и не была темной колдуньей, но Белла с удовольствием поговорила бы с ней — а та совершенно не желала идти на контакт. Вторая, со свежими поперечными шрамами на обоих предплечьях, заливалась слезами при любой попытке заговорить с ней. «Не трогай ее! Она такое пережила!» — все время останавливали Беллу девчонки. Поэтому опрос незадачливой самоубийцы тоже пришлось пока отложить. Ну и Августа с Мартой, конечно. Белла не решалась спрашивать их напрямую, ей казалось, что за этим всеобщим молчанием об Андромеде скрывается какая-то страшная тайна. Вот бы наложить на одну из них Империо или что посерьезней! Но Белла никак не могла выбрать подходящий момент — постоянно поблизости крутится народ, каждая вооружена волшебной палочкой, и все друг за друга горой. Как же проделать все тонко, хитро, чтобы не раскрыть себя и узнать все, что надо, с первого же заклинания?

Вставали на острове рано, а ложились поздно. На первый взгляд это было вполне оправданно — работы в приюте было много, и она никогда не кончалась. Магловские домишки были сильно изношены, им постоянно требовались то согревающие чары, то Репаро. Стоило расслабиться хоть на день — и снег грозил завалить не только тропинки, но и сами домики, сугробы вырастали чуть не в человеческий рост. Ну и, конечно, кто-то должен был вести хозяйство на всю ораву. Но на севере был такой короткий световой день, что все эти ласковые «Доброе утро, девочки! Просыпайтесь, мои хорошие!» в утренней темноте казались утонченным издевательством.

Еще не по-детски раздражала здешняя еда. Мало того, что она была магловской — добрые надзирательницы не уставали напоминать, что еду следует экономить, запасов не так много, как кажется, а новенькие появляются чаще, чем улетают, и скоро их будет еще больше. Поэтому брать добавку считалось неприличным. Кажется, за все время жизни на острове Белла ни разу не наелась досыта. Иногда она почти против воли вспоминала еду в Блэк-хаусе, Лестранж-мэноре, Малфой-мэноре — все эти роскошные бифштексы «с кровью», форель по-валлийски, баранину с хлебным соусом… Но ее, Блэк, голыми руками не возьмешь. Жаловаться на еду, как себе позволяли некоторые из этих слабачек — ниже ее достоинства.

А главное, что Беллу бесило до глубины души — разговоры. Трепотня на завтрак, обед и ужин. И в промежутках, во время работы, одна из надзирательниц то и дело заявлялась с палочкой наперевес, под предлогом помощи, и начиналась бабская болтовня самого худшего толка. Белла держала язык за зубами — отчасти из-за недостатка опыта, отчасти на всякий случай, чтобы опять что-нибудь не испортить. Через некоторое время она от души сказала себе спасибо за сдержанность. Постепенно из пустопорожнего, казалось бы, трепа картина сложилась не совсем ясная, но настораживающая.

Все разговоры касались мужчин. Отцов, мужей, начальников — всех, обладающих властью и авторитетом. У каждой из девчонок была в запасе история, а то и не одна, как кто-то из мужчин ее обидел. Одна из надзирательниц направляла беседы небольшими репликами-вбросами, ловко подводя девиц к нужному выводу или наращивая эмоциональный накал обсуждения. Беллу все это доводило до белого каления. С Хаффлпаффа они все, что ли? А может, грязнокровки все до одной? Ну, мужчины, ну, власть, подумаешь! Беллатриса всегда представляла себе магическое общество в виде паутины со сложнейшими переплетениями связей и иерархии. Каждая семья волшебников была связана с другими многолетней историей отношений — услуг, любовей, сделок, иногда взаимной ненависти или совместных преступлений, это ведь магический мир, дело-то житейское! Некоторые из переплетений воображаемой паутины были украшены, как драгоценными камнями, каплями росы — это сияли чистокровные семьи. Те, у кого власти было больше, чем у других. Все Блэки знали, от кого лучше держаться подальше, а к кому можно обратиться за сложным зельем, мешком галеонов в долг или качественным предсказанием и что этот маг потребует взамен. Тут главное — понимать, как это все работает. Белла была частью системы, и ее это более чем устраивало. Быть Блэком — почти то же самое, что быть королевской крови! И она никогда не пыталась понять, каково живется ведьмам, которым не посчастливилось со статусом.

А девчонки все нудили одна за другой:

— В госпитале Мунго сказали, что им не нужна такая стажерка, а Алекса с моего курса взяли!

— Отец сказал, что мне не нужно продолжать образование после Хогвартса, лучше бы о замужестве подумала…

— Отец сказал, что изгонит меня из рода, если я не попаду в ученицы к Кассандре МакГоун…

— Муж сказал, что я слишком много себе позволяю, язык распускаю, и он уменьшает мое содержание, чтоб я подумала над своим поведением…

Белла старательно молчала, мало-помалу закипая. Может, тебя не взяли в госпиталь за темную ауру и ухоженную рожицу? Сложили два и два и сделали вывод, что ты будешь больше внимания уделять себе, чем пациентам, и не побрезгуешь забирать у них энергию? А от замужества еще никто не умирал — только организацией помолвки отец этой клуши должен был заняться сам! Были бы у нее хоть какие-то способности, никто бы не посмел стать у нее на пути, талант всегда пробьет себе дорогу! А про мужа — вообще смешно! Слышала бы эту слабачку ее прапрабабка Адамс — не та, что из американских Адамсов, а одна из дочерей Тофании ди Адамо, которая, скрываясь от итальянской инквизиции, бежала до самой Англии. Бабка была профессиональной «черной вдовой», но печальный опыт матери сделал ее необыкновенно осторожной, и ни одного факта убийства не удалось доказать. Только седьмой муж, Лайонелл Блэк, сумел найти общий язык с «черной вдовой» и обратить ее знания на пользу семье.

Самообладание Беллы дало сбой, когда заговорила Кэролайн.

— У них была открыта вакансия ликвидатора опасных тварей, и я пришла на собеседование, говорю, у меня «Превосходно» по всем ЖАБА, а он даже слушать не стал, сказал, ему здесь не нужны девицы…

Пухлые щеки Кэролайн тряслись от возмущения. Вся она была какая-то нескладная, полная, неловкая, да еще этот нелепый пучок на затылке! Девчонки на разные лады возмущались и сочувствовали Кэролайн — «Да как он мог!» «В министерстве одни хамы!» — когда «Бетти Джонсон» лениво протянула:

— Интересненько!

Девушки с укором обернулись на нахалку, но Белла уже обошла стол и остановилась перед Кэролайн.

— Значит, ты уверена, что справилась бы? Давай поиграем. Я буду гиппогрифом, а ты — ликвидатором. Попробуй меня поймать.

Кэролайн растерянно встала, сделала шаг вперед, приподняла палочку в напряженной руке.

— А как… А что можно?

Белла закатила глаза. У этой дурищи, видимо, не было братьев или кузенов, а если были — они никогда не играли с ней в войну.

— Можно все, кроме Непростительных. Мы должны не убить друг друга, а нейтрализовать, это ж не дуэль. Все, поехали!

Кэролайн начала выговаривать «Петрификус тоталус», одновременно тщательно делая нужный пасс, но ведьмы напротив нее уже не было, еле слышное бормотание позади, и Кэролайн свалилась на пол. Белла попросту аппарировала ей за спину и оттуда запустила Ступефай. Еще одно резкое движение, взмах черного рукава — и Белла уже сидела верхом на поверженной противнице, указывая палочкой прямо ей в лицо.

— Гиппогрифы очень быстры, — тоном лектора заявила Беллатриса. — У них прекрасная реакция, они очень внимательные, зоркие — ну, как все хищники. Ни один не подпустил бы тебя вот так лицом к лицу, да еще без поклона.

— Ты где же этому научилась? — задумчиво спросила Марта.

— В книжке прочитала, — отмахнулась Белла, делая вид, будто не поняла, что речь идет о ее умении драться. — Об этом и речь! Я — простая библиотекарша, а она не может даже со мной совладать! Тот мужик, который не взял ее на работу — да он ей жизнь спас!

По легенде, Белла не сумела сдать СОВ, и ее отчислили из Хогвартса после 5 курса. Она не стала скрывать, что училась в Хогвартсе, поскольку часть девушек показалась ей смутно знакомыми, они могли видеть ее в школе. А после отчисления она якобы перебивалась случайными подработками, пока отец не устроил ее младшим помощником библиотекаря в Большую Магическую Библиотеку.

— Ну какой из тебя ликвидатор! — продолжала Белла. — Слушай, а может, хочешь поиграть в бешеного единорога? А еще я отлично изображаю дракона, они так классно плюются огнем!..

— Слезь с меня уже! — выкрикнула униженная толстушка, еле сдерживая слезы. Белла пожала плечами, убрала палочку и нарочно медленно поднялась.

— Конечно… Кэрри, — она издевательски сократила благородное имя — большего эта размазня не заслуживала.

— Подведем итоги, — перетянула внимание на себя Марта. — Иногда… изредка… ведьмы бывают слабее волшебников. Мужчины этим беззастенчиво пользуются. Они не допускают нас к ключевым должностям — или хотя бы к мало-мальски денежным. Они владеют самыми мощными арефактами, самыми ценными землями с источниками силы и очень неохотно делятся властью. Подумайте над этим, девочки.

Марта осматривала своих подопечных, очень довольная собой. Такие хорошие девочки, отзывчивые… Такие внушаемые. Со всех сторон ей навстречу сверкали девичьи взгляды. На юных мордашках — искреннее возмущение, вдохновение, энтузиазм — чудо что за девочки!

Только одна пара глаз — выпуклых, с тяжелыми веками — смотрела на нее с каким-то крокодильим высокомерием. Марта мысленно усмехнулась. Если удастся обломать Бетти Джонсон — она будет очень полезна.

* * *

Хогвартс укладывался спать. Наконец прятались учебники, закрывались сонные глаза, преподаватели начинали свои обходы.

Часть слизеринских спален была расположена в подземельях, но за отдельную плату студента могли разместить и на первом этаже, выше уровня воды. Одни слизеринцы выбирали романтику подземелий и возможность наблюдать за жителями озера, другим было важнее сэкономить. Третьи выбирали свободу. Имея спальню с окном, можно было принимать сов с письмами хоть круглосуточно. А наличие метлы давало и возможность улететь из замка без спросу по своим делам. Дивангард, конечно, утверждал, что его змейки пользуются окнами только для того, чтоб любоваться озером. Чтоб его студенты да нарушали дисциплину? Никогда!

Сегодня в окно одной из спален настойчиво стучалась сова. Девочки открыли створку и впустили птицу внутрь.

— У нее коробочка, смотрите, какая красивая! Написано — Нарциссе Блэк!

— Это не наша сова, — со скукой ответила Нарцисса. — И не дядина. И не Розье. И не Малфоев.

— А бантиком карточка привязана, смотри! «От неизвестного поклонника»!

— А обертка-то узорная! Красотища!

— Нарси, от кого это?

— Понятия не имею, — равнодушно ответила Нарцисса.

— Ну же, разворачивай! Это же от парня! Тебе же хочется узнать, от кого!

Нарцисса продолжала меланхолично расчесывать тонкие светлые волосы. Сотню раз прочесать заговоренным гребнем, потом нанести зелье для роста и блеска, а уже потом можно накручивать на папильотки. Врут они все — «от парня», «от поклонника»… Камилле только бы розыгрыши устраивать. Слизеринок хлебом не корми — дай подшутить над кем-нибудь. Какие у нее могут быть поклонники! Вот если бы она была красоткой, как Меда! Или необыкновенной, как Белла! А Нарциссе Блэк, с ее-то бледным, как у утопленницы, лицом, жидкими волосами и плоской фигурой, похоже, светят только охотники за приданым, от которых вечно предостерегает мать. Ну или тот, за кого ее согласится выдать отец. Скучно.

— Тебе надо — ты и смотри, — проворчала Нарцисса. Она так и не подняла головы, когда соседки по комнате распотрошили упаковку, обнаружили внутри браслет и запищали от восторга. Только когда Камилла потеряла сознание и упала на край кровати, а с него — на пол, Нарцисса наконец обратила на нее внимание.

* * *

Лорд Блэк сидел за обеденным столом, но так задумался, что забыл о еде. Воркотня жены не доходила до его сознания. Можно и не слушать, вероятность 100 из 100, что Друэлла говорит все то же самое, сто раз слышанное — что у нее сердце не на месте, так она волнуется за Меду; что Белла отбилась от рук; что ей все равно, к какому там заседанию он готовится — к ужину надо выходить вовремя, традиции есть традиции, и джентльмен должен их соблюдать, если уважает себя, нормальные люди не садятся за ужин в одиннадцатом часу…

В окно постучалась сова. Незнакомая. Лорд Блэк протянул ей кусочек мяса со своей тарелки, но сова презрительно отвернулась. Значит, ей уже заплатил отправитель, и в конверте что-то важное, а может, вопиллер? Сигнус Блэк открыл конверт Аллохоморой — он уже много лет не открывал письма и посылки от незнакомцев руками. На стол выпал светлый лист пергамента, и Сигнус не успел проверить его на магию — взгляд уже зацепился за слова:

«Я отниму у тебя всех, и ты будешь молить о смерти, как о желанной награде».

Письмо не излучало магию — всего лишь злость, почти физически ощутимую. Буквы набухали на глазах, истекали черной слизью, расползались.

— Стазис! — запоздало крикнул Блэк, но письмо уже превратилось в черную кляксу.

— Дорогой, от кого это?

Лорд Блэк не отвечал, молча уставившись на жену. Горящий взгляд мужа показался Друэлле настолько диким, что она испуганно замолчала.

На самом деле Блэку не было никакого дела до жены. Он просто смотрел в пространство, напряженно думая. Значит, исчезновение Меды — удар, направленный против него. Белла — неизвестно где. Конечно, он уже знал, что она не в командировке, а затеяла какую-то авантюру по поиску сестры. Еще в воскресенье вечером Хмури, с которым Белла якобы улетела в Ирландию, рассказал, что она не явилась на условленную встречу. Это было очень плохо, отвратительно, он, конечно же, пропесочит негодницу, когда она вернется домой — но он прекрасно понимал, что Белла не могла по-другому поступить. Итак, обе старшие дочери — вне зоны досягаемости. Друэлла — вот она сидит, с кислой физиономией, живая и здоровая, под надежной защитой Блэк-хауса.

Нарси.

Блэк стремительно подошел к камину, бросил в огонь щепотку кружаной муки. Когда пламя окрасилось в зеленый, он перенесся в Хогвартс, прямо в кабинет директора. Тот очень удивился такому позднему визиту, но лорд Блэк тут же пресек расспросы и попытку предложить чаю:

— Господин Дамблдор, мне необходимо немедленно увидеть дочь. Ее придется забрать из школы.

Нарциссу обнаружили целой и невредимой, а вот ее соседка, Камилла, была в глубокой коме, и Помфри считала перспективы неясными. Испуганные девчонки рассказали, что именно она прикоснулась к браслету, присланному неизвестным дарителем.

* * *

Белле не спалось. Вроде все должны были увидеть, что Кэролайн не место среди ликвидаторов, она специально выставила ее беспомощной — а девчонки поняли все наоборот! Ну не дуры ли! И про мужиков во власти все неправда! Разве они не помнят принципиальную Флинт, труженицу Миллифут, тонкого политика Орпингтон*? А бесконечные тетки, занимавшие почетные должности профессоров и деканов Хогвартса, а Основатели — двое из четверых были женщинами! Наконец, мать её, Моргана! Чтобы прорваться во власть, нужно всего лишь… короче, это вполне возможно!

Элайза тихонько напевала песню о волшебнице, которую бросил любимый. У нее был приятный голосок, но сегодня он адски раздражал Беллу.

Почему они так несправедливы к мужчинам? Это так неправильно, так грязно! Руди и Рэб — лучшие в мире товарищи, готовые на любой кипеш, она даже не знала, к кому из них привязана больше. Кузены… правда, у нее остался только один кузен, но Регулус стоит двоих! Вялый и скучный Люциус Малфой, который никогда не участвовал в их играх — и тем не менее мастерски врал, прикрывая от старших их развеселую компашку. А главное, самый лучший, самый мудрый и могущественный маг на свете — отец! Мир Беллатрисы был миром мужчин. С женщинами у нее отношения складывались не слишком хорошо.

— Элайза, давай еще одну! Ты так здорово поешь!

Элайза начала заунывную песню о ведьме, которая покинула родную Шотландию и тоскует по дорогим сердцу горам.

Белла накрыла голову подушкой.

За что Джине сломали нос? Нет, даже не это ее интересует, вопрос — почему она не дала сдачи?!

Почему Лавиния пыталась покончить с собой — да еще таким дурацким способом?! У любого нормального мага всегда найдется сотня галеонов на «жидкую смерть» — прекрасное снотворное, и умирать с ним легко, почти приятно… неужели у нее правда не было денег?..

Каково это — оказаться без друзей и денег?

А чувствовать себя беспомощной, слабой?

Элайза затянула песню о сироте, которую обижают злобные опекуны.

Белла сбросила подушку на пол. Несправедливость жгла ее изнутри, но она будет молчать и сегодня, и завтра, молчать сколько надо, пока не нападет на след Меды. Она будет притворяться одной из них, такой же, как все. Будет слушать бредни надзирательниц, раскрыв рот, и даже не попытается доказать, что они не знают истории магии и логика у них кривая. А терпеть еще и пение — да идите вы!

Белла запустила Силенсио в темноту, ориентируясь по звуку, и попала. Песня оборвалась.

— Девочки, давайте спать, — проговорила она сонным голосом. — Завтра так много работы, мы же идем разбирать ту шахту, помните? Давайте ложиться, поздно уже…

Большинство зашуршали одеялами, укладываясь. Но из дальнего угла началась бубнежка.

— Обнаглела…

— Да что она себе позволяет…

— А давай…

Еле слышным шепотом Белла выдохнула «Хоменум Ревелио». Заклинание высветило два силуэта, крадущихся к ней. Толстая, с пучком на затылке — понятно кто. Вторую она не сумела опознать, но это было неважно. Так же шепотом на грани слышимости Белла наколдовала на обеих «Петрификус» и уютно свернулась клубочком под одеялом. Впервые за день у нее было хорошее настроение.

* женщины, занимавшие пост Министра Магии

Тед Тонкс возвращался из отпуска — летал в Альпы, покататься на лыжах. Ощущение счастья, смешанного с адреналином — яркий свет, мороз, сверкающий снег и головокружительная скорость — осталось с ним и после прилета на родину. Тед до сих пор весь искрился изнутри и сейчас предвкушал возвращение к работе. Англия тоже была благосклонна к путешественнику — встретила его бледным зимним солнышком и слоем чистого снега на улицах. Отличная погода, великолепный отпуск, и вообще жизнь прекрасна! Тед в этом году должен был окончить ординатуру по психиатрии и мечтал стать консультантом в области наркологии.

Мужское отделение порадовало массой новеньких. Поговорив с пациентами, продумав назначения, Тед начал подумывать о небольшом перерыве и, может, даже перекусе — и тут его позвали на консилиум. Он заворчал было, что и без него достаточно врачей, но приглашали и ординаторов тоже — клинические случаи, интересные чем-либо, всегда разбирали вместе.

Оказалось, в женском отделении — сложный случай амнезии. Рентген черепа и заключение консультанта-невролога отвергали версию о черепно-мозговой травме. Тесты на алкоголь и наркотики были отрицательными. Для цереброваскулярной патологии пациентка была слишком юной. Истерическая амнезия? Психотип не тот… Проблемы с вниманием и кратковременной памятью, видимо, были обусловлены элементами депрессии. Уровень интеллекта было сложно оценить — больная не знала элементарных вещей, не могла объяснить простенькие идиомы. Но почему-то диагнозы «деменция» и «олигофрения» применительно к ней вызывали отторжение. Не подходят они, и все! Девушка казалась совершенно не готовой к возврату в общество. Она была полностью дезориентирована в собственной личности, не владела — или потеряла? — множество базовых навыков. Казалось, она видела впервые в жизни блистеры с таблетками, шприцы и ампулы, а телефон, увиденный ею на посту медсестры, просто потряс пациентку. За недолгий срок в больнице на ней опробовали ноотропы, антидепрессанты, арт-терапию, групповую психотерапию, индивидуальную психотерапию, гипноз… Это если не считать транквилизаторов, которые приходилось подключать, когда у девчонки зашкаливали отрицательные эмоции. Толку — никакого. «А койко-день в стационаре стоит сами знаете сколько, дорогие коллеги! Мы не можем бесконечно ее здесь держать, а у нее не то что положительной динамики — даже диагноза нет!»

Наконец пригласили пациентку. Когда она вошла, Тонкс понял, откуда было это странное чувство ждущего его приятного сюрприза.

Девушка показалась ему необыкновенно красивой. Идеальный овал лица, точеный нос, роскошные волосы собраны в хвост шелковой лентой, больничная пижама смотрится как элегантный брючный костюм… тонкие брови слегка нахмурены, в тусклых темных глазах — легкое раздражение и безнадежная тоска…

Ей предложили присесть и начали задавать вопросы. Тед наблюдал молча. Ему показалось, что пациентка — «из этих», и сейчас он пытался уловить то невидимое, неопределимое, что отличало магов от обычных людей. Не свет, не тепло — магическую ауру.

* * *

С самого детства вокруг Тедди Тонкса происходило что-то странное. Бывало, ему сказочно везло, и учителя ставили ему высокие оценки за невыполненное задание. Если же Тедди был в плохом настроении, от его взгляда скисало молоко, а мухи дохли на лету. «Хитрый малец», «Ваш сын далеко пойдет» — так обычно о нем говорили. Когда Тедди стукнуло 11, в доме Тонксов появилась незваная гостья — высокая дама в широком черном плаще и экстравагантной шляпе — и заявила, что Тедди необыкновенно талантлив и ему необходимо продолжить обучение в некой элитной закрытой частной школе! Семья Тонксов как раз пила чай, и хозяйка предложила незваной гостье присоединиться. Минерва Макгонагалл достала из кармана гусиное перо и трансфигурировала его в чашку. Несколько заклинаний — и чайник, молочник и кусочек сахара услужливо прилетели к ней по воздуху. Обычно эти нехитрые манипуляции были очень эффектны, маглам в их серой жизни не хватало хоть капельки волшебства. Минерва откинулась на спинку стула и снисходительно улыбнулась, ожидая вопросов и восторгов. У миссис Тонкс глаза были распахнуты во всю ширь, чай перед ней разлит — отлично. Макгонагалл наколдовала Эванеско, и лужица чая исчезла без следа. Старшее поколение наблюдало вежливо, но настороженно.

А вот реакция мальчика ей совсем не понравилась. Сидит и молчит, и такой прищур презрительный — каков наглец, а? Ишь, скептик малолетний! Небось на Слизерин попадет! Макгонагалл не знала, что Тедди очень любил цирк, регулярно его посещал, и первое, что он подумал при виде колдовства — что он видал иллюзии и покруче!

И тут заговорил глава семьи.

Какой диплом Тедди сможет получить по окончании этой школы? Какие профессии ему будут доступны? Ах, прорицатель? Астролог?.. «Уход за магическими существами» — это что ж за профессия? Что-то вроде подсобного рабочего в зоопарке?

В каком объеме в школе Хогвартс преподается алгебра и геометрия?

А как насчет физики?!

Как это не будет магловской истории? Дети должны знать прошлое своей страны, иначе не смогут понимать происходящие сейчас политические процессы! Вы что, хотите, чтобы дети не умели самостоятельно мыслить?

Какими видами спорта занимаются в этой школе? Ах, летают на метлах?!

В теме спорта Минерва была как рыба в воде. Она очень любила квиддич, и даже когда ушла из гриффиндорской команды, осталась страстной болельщицей. На ее призыв «Акцио метла» прилетела магловская швабра. Макгонагалл кокетливо заявила, что летать на этом совершенно невозможно, трансфигурировала спортивную метлу из собственной шляпы, поднялась на ней вверх, насколько позволял потолок, и плавно облетела вокруг комнаты. Не слезая с метлы, она зависла в воздухе и стала рассказывать о схватках Охотников и Вратарей, о знаменитых ловцах, о том, как весело нестись на верной метле на многометровой высоте над стадионом…

— Так ведь это же опасно! — выкрикнула мать чуть не со слезами на глазах.

— Никакой опасности нет! — сияюще улыбнулась ведьма. — У нас в школе колдомедик всегда под рукой, переломы элементарно лечатся с помощью Костероста, это вопрос пары дней…

Но маглов это нисколько не успокоило.

— Переломы срастаются через боль, точно знаю. Ну или вы глушите их обезболивающими, так, что ли? А что вы делаете, если игрок свернет шею? Маги умеют воскрешать мертвых?

— Нет, но это крайне маловероятно…

— В вопросе безопасности учащихся нужно учитывать все! Тем более — если это элитная, как вы говорите, школа! — начал заводиться мистер Тонкс. — В общем, я бы хотел поприсутствовать на матче. Своими глазами все увидеть.

— И я, я тоже! — добавила миссис Тонкс.

— Это совершенно невозможно.

— Что же вы скрываете в этой вашей супершколе? В нашем мире даже в интернатах для малолетних преступников возможны свидания с родственниками!

— Вы неправильно поняли! У родителей учеников есть доступ в школу, он запрещен только для маглов!

При наборе маглорожденных учеников Дамблдор придерживался принципа честности и открытости, и это находило в гриффиндорском сердце Макгонагалл самый горячий отклик. Хотя бы один из родителей должен был дать осознанное согласие на обучение ребенка в Хогвартсе, а будущий ученик должен был хотя бы смириться с этим решением. При активном же сопротивлении маглов Дамблдор был тверд: «Оставляем в покое!» Минерве так и не удалось выяснить, наблюдают ли за маглорожденными, отказавшимися постигать тайны магии — впрочем, у декана Гриффиндора и других дел было по горло. Мало того, согласие должно было быть добровольным и осознанным, никаких зелий и Конфундуса, а также вранья — хотя бы по ключевым вопросам. Это тоже было по нраву Макгонагалл. Для нее магический мир был замечательным и не нуждался в приукрашивании, и рассказывать о нем правду обычно было легко. Да, не каждому дано получить доступ в волшебный мир — и это справедливо! Что поделаешь, если уж родились маглами!

Услышав, что в Хогвартс их не пустят ни под каким видом, Тонксы переглянулись и уставились на ведьму, как на протухшего скучечервя. Надо было срочно спасать положение — и тут весьма кстати в разговор вступил дедушка Тонкс:

— А вот у меня вопросец, леди! Какое оружие принято у таких, как вы? У вас там вообще войны бывают?

Ответами дед, полковник в отставке, остался недоволен. Он вышел на середину комнаты и красочно изобразил для гостьи стрельбу из автомата, не забыв описать скорострельность и пробивную силу. По его словам, самый черный-пречерный маг, с детства зубривший это их убойное заклинание — как его там, «абракадабра»? — не продержался бы и минуты против зеленого новобранца, впервые в жизни взявшего в руки автомат. Дед оседлал любимого конька, у волшебницы кругом пошла голова от всех этих магловских штук — какие-то танки, какие-то пулеметы — но она не дала сбить себя с толку и предложила деду поединок. Магловского оружия, о котором распинался старик, в доме не оказалось, и было решено, что ведьма не будет пользоваться членовредительскими заклинаниями. Всего лишь дружеский магло-волшебный спарринг — палочка против любых подручных средств. Под дружные протесты остальных Тонксов она встала с места, направила на старика палочку, главное — не причинить вреда, он просто не знает, с кем связывается…

…но ей в лицо уже летела высокая ваза для цветов. У Минервы до сих пор была прекрасная реакция — спасибо квиддичу! — но в боевой магии она все же была слабовата. Ей пришлось изменить начатый было пасс Ступефая и срочно колдовать Протего, а деда уже не было в том месте, куда она только что целилась, и сбоку в ведьму уже летела метла — ее собственная метла, подобранная с пола там, где она ее бросила! Минерва азартно создавала следующий щит, интересно, насколько старика хватит, она-то в себе уверена, главное, не подпустить его близко, и когда он ошибется…

— Да прекратите же оба, вы как дети! Госпожа профессор, прошу вас! Папа, ты не можешь всерьез драться с женщиной! Вы не можете нападать на человека! Папа, у тебя же артрит! — мистер и миссис Тонкс вклинились между дерущимися.

— Нет у меня никакого артрита! Да я здоровей всех вас! — рычал неукротимый дед. — Уйдите все вон, дайте нам размяться!

Но большинством голосов поединок пришлось прекратить. Разочарованного бывшего вояку и разгоряченную Макгонагалл Тонксы усадили обратно за чайный стол, как можно дальше друг от друга, льстиво приговаривая, что в их силе никто не сомневается, каждый из них — отличный боец, вот только драки во время вечернего чая устраивать не надо!

— А может, вы все же покажете, как драться по-волшебному? Ну, без дедушки, просто приемчики! — младший Тонкс выскочил из-за стола и теперь крутился вокруг Минервы.

— Это с кем же ты собрался драться? — нахмурилась мать.

— Ни с кем! Я просто так! Ну, мало ли! — большие выразительные уши мальчишки малость порозовели.

— Видишь ли, Тедди…

И Макгонагалл пришлось рассказать мальчику очередную неприятную правду — на этот раз о Статуте секретности. Она прекрасно видела, что убивает хрупкий, едва возникший интерес к магии, но не могла допустить, чтобы мальчик нарушал закон. Узнав, что он не сможет показать друзьям-маглам «даже самое маленькое волшебство», Тедди сник и разочарованно отвернулся.

А родители и дедушка все продолжали спрашивать, и волшебница все рассказывала… странные какие-то вещи она говорила! Типа, откроются безграничные возможности — а деньги наколдовать нельзя, еду — невозможно, куча законов, где и что нельзя колдовать! Кажется, они там больше запрещают, чем разрешают — и на фига тогда все это надо? Кое-что, конечно, Теда заинтересовало, но…

— Знаете, я бы поучился превращениям, — заявил Тед, вклинившись в паузу в разговоре взрослых. — Только так, чтоб из дома не уезжать. Можно перестать в бассейн ходить, да, пап? Ладно, хорошо, плавание не брошу! Может, вместо флейты?

— Тед, это невозможно! — строго сказала Макгонагалл в очередной раз. — Магия не терпит полумер! Или ты учишься как все, полностью постигаешь новый мир — или…

— А почему нельзя? — спросил Тед с лукавой улыбкой.

Ни один маг не согласился бы давать ему частные уроки. Ребенок из рода Дамблдоров, Лестранжей и им подобных мог, конечно, рассчитывать и на домашнее обучение — но маглорожденный? Здесь, в магловском районе?! Без малейшего понятия о культуре и традициях магического мира?! Минерва точно знала, что Тонксы не найдут ни одного чокнутого, который на это пойдет — но под прямым, внимательным взглядом детских серых глаз она вдруг почувствовала, что уже не так уверена. И в самом деле, почему бы нет?

Минерва отвела взгляд, прерывая зрительный контакт, и наваждение рассеялось.

— Тедди, пожалуйста, будь серьезнее! Магический мир ждет тебя, не нужно бояться…

— Не хочу, — негромко проговорил мальчишка. И это было настолько взрослое и весомое «не хочу»! — В интернат не хочу. У меня здесь…

И замолчал. Стоит ли объяснять этой тетке, как он привязан к друзьям? Как привык, что его в классе уважают, и быть новеньким ну совсем не хочет! Тем более в этом чудном мире, где одни сплошные «нельзя», и для него этих «нельзя» будет больше, чем для других — что там ведьма говорила про тех, кто из простых семей? И на кой ему все бросать? Он только недавно начал обыгрывать Майка в баскетбол один на один! А Крис обещал научить их всех играть в покер!

— У меня здесь все, — отрезал Тед, не вдаваясь в подробности.

— Мы тоже против! — в унисон заявили отец и мать.

С этими как раз все было понятно. Макгонагалл бросила вопросительный взгляд на деда.

— Ну, не знаю. Я так и не увидел ничего впечатляющего, — недовольно проговорил старик.

Оставалась еще бабка-божий одуванчик, до сих пор молчавшая. Пожилые маглы так часто склонны к мистическому мышлению, может, она выскажется в пользу Хогвартса?

Но бабуля Тонкс заявила, что Теддичке это волшебное обучение ни к чему. Ведь все Тонксы — христиане, добрые прихожане англиканской церкви! Старушонка нежно улыбнулась морщинистыми губами и сверкнула выцветшими глазками сквозь золотые очочки.

— Но он же колдун! — выкрикнула Макгонагалл, теряя терпение. — Он же пытался внушить мне свои мысли, вы что, не видели? Он наверняка и с вами проделывает то же самое!

— Господь благословил Тедди даром убеждения, — невозмутимо пожала костлявыми плечами старуха. Мерлин, да она еще твердолобее, чем дед! — А все эти колдовские штучки — ни к чему!

* * *

Об упрямых маглах Минерва думала весь остаток дня — и когда разговаривала с другой магловской семьей, и когда делала закупки на Диагонналлее, и во время ужина. Надо же, какой интересный мальчишка! «У меня здесь все!» — нет, вы это слышали? Гриффиндорская упертость — вот что это такое, господа! Но даже если это хаффлпаффская практичность или слизеринская расчетливость — Тедди Тонкс должен учиться в Хогвартсе, и точка!

Справа от нее сидел Дамблдор, слева — Дивангард, оба время от времени что-то спрашивали, Минерва автоматически что-то отвечала, напряженно думая все о том же.

Это было даже забавно — мальчишка вовсю пытался воздействовать на ее сознание, а она не могла кинуть в них во всех Конфундус и закрыть вопрос! Минерва еще застала времена, когда маленьких магов можно было забирать из семей против желания. Чего только не было тогда! Родители, прочухавшись, обращались в магловскую полицию, и приходилось стирать память десяткам маглов. Ученички, не желающие учиться, сбегали из Хогвартса и терялись в Запретном лесу. А как она намучилась с девчушкой, которая все занятия пряталась под одеялом в религиозном ужасе: «Я не буду колдовать! Это грех!» Когда она решила, что есть колдовскую пищу — тоже грех, маленькую упрямицу поневоле пришлось отправить домой. А чего стоил мальчишка, который весь семестр проявлял чудеса тупости — не смог освоить ни одного заклинания, котлы взрывал, как профессиональный пиротехник, и даже на отработках умудрялся испортить ВСЕ! С очаровательной улыбкой — «ну не получается у меня! Я же стараюсь, честно!» Он так достал всю школу, начиная от собственных старост и заканчивая Филчем, что когда горе-ученик уехал на каникулы, все тихо радовались… пока не обнаружили в Запретном лесу трех магловских священников, с трудом отбивающихся от кентавров. Оказалось, маленький негодник не собирался возвращаться к учебе — вместо этого прислал в школу, которая так любезно приняла его, маглорожденного, команду экзорцистов!

Минерва улыбнулась. Альбус был совершенно прав. Обучение колдовству — только добровольно! Можно силой или хитростью загнать магла в школу — но не учить же их все 7 лет под Империо! Не понимают своего счастья — их проблемы! Кто хочет загубить свои способности, остаться примитивным существом чуть сложнее обезьяны — их право. Когда Дамблдор вводил на уровне Визенгамота запрет на вмешательство в сознание маглов при вербовке в Хогвартс, были опасения, что необученные волшебники будут нарушать Статут секретности. Их неумелые попытки колдовства и стихийные выбросы могли привлечь нежелательное внимание. Но на деле оказалось, что комитет маглоприемлемых объяснений блестяще справляется с такими ситуациями. Маглы верили в НЛО, в паранормальные явления, полтергейст, происки спецслужб — во все, что угодно. Да, странный народ! Макгонагалл, конечно, не шовинистка, ничего не имеет против маглорожденных…

…но Тед Тонкс не должен упустить свой шанс! Мало ли что он там думает, уж она-то знает, в Хогвартсе ему самое место! Он украсит собой любой факультет!

А так ли уж «лучше» мальчишке будет в магическом мире? Волшебников так мало, и приток «свежей крови» из магловского мира можно только приветствовать. А вот что они могут предложить ему? Минерва не строила иллюзий насчет положения маглорожденных. Работу он, может, и найдет, как и многие другие. Но всю жизнь его будут преследовать одни и те же вопросы: «В какой магии специализируется его семья? Где его поместье? На ком он женат? АХ, МАГЛОРОЖДЕННЫЙ…» Чистокровные маги умеют унизить одним взглядом, растоптать самооценку одной усмешкой. Маглорожденные часто проявляли неуважение к традициям, со смелостью идиотов проверяли на прочность основные законы магии. и отношение к ним было соответствующее. Маглорожденному не видать успешного бизнеса или высокой должности, репутация в их мире — все.

Вдруг Макгонагалл осознала, что Дивангард за что-то страстно ее благодарит.

— Это было так благородно, дорогая! Так по-гриффиндорски!

— Что такое?

— Вы же только что согласились уменьшить количество часов Трансфигурации в учебном плане, а Зельеварения — увеличить!

— Чушь! — убежденно сказала Минерва. — Не могла я на такое согласиться. Это неправда!

— Правда многолика и многогранна, — назидательно сказал Дамблдор, — и в разное время мы имеем дело с самыми различными ее гранями!

— Нет-нет, дорогой Альбус, — всколыхнулся Дивангард, — сейчас правда совершенно однозначна!

Вот гад, поймал ее на слове! А директор опять за одну из любимых тем — то любовь у него, то правда! Но в этом определенно что-то есть. Только сейчас Минерва вспомнила, что сгоряча не рассказала Тонксам про долгую жизнь магов и про то, как они играючи исцеляют самые страшные болезни. Надо встретиться с ними еще раз. Ух и боевой же у них дед! Как жаль, что им помешали! А если бы он раздобыл автомат, или чем он там еще хвастал — было бы еще интересней! Мда… нельзя ей снова туда лететь, еще покалечит старикашку ненароком, и тогда точно потеряет ученика. Надо напустить на них Помону, вот что. Ее подруга была на редкость сдержанной, даже вялой по гриффиндорским меркам, ее точно не раскрутят ни на какую драку.

Обаятельная хаффлпаффка очень понравилась Тонксам, но и она не смогла их уговорить отдать мальчика в школу магии. Мама Тонкс даже взяла у нее список необходимых для обучения вещей и сводила Тедди на Диагоналлею за покупками, но все остальные члены семьи стояли насмерть. Когда Тедди увидел, что в магическом мире мужчины тоже ходят в тряпках, похожих на женские платья, никакая сила на земле не заставила бы его променять джинсы и футболку на девчоночьи шмотки.

В общем, ни в какой Хогвартс Тедди Тонкс не поехал, чему он был искренне рад. Возможность ходить в кино он ценил гораздо выше умения пускать из палочки искры, а странные мётлы, продававшиеся на Диагоналлее, и в подметки не годились его гоночному велику. Да еще отец подарил ему «Набор юного фокусника» — чтобы сын не слишком зачитывался «Превращениями» Свитча. Несколько лет единственной ниточкой, слабо связывающей Теда с магическим миром, была редкая переписка с Макгонагалл и Спраут. Тед поздравлял деканов с праздниками, хвастал школьными успехами — и, занятые делами факультетов, те все же находили время ответить маглорожденному недоучке. Обе ведьмы не скрывали надежду на то, что однажды строптивый ученик передумает. И когда однажды Теду захотелось почитать что-нибудь интересное по истории магии, он знал, что и где искать. Тонксы вообще были книгочеями. Дед с увлечением собирал серию «История войн и революций», мать предпочитала любовные романы, а бабушка любила детективы, да пострашнее. Тед с вытаращенными глазами прочитал историю гоблинских войн. Описание жестокой войны с вампирами дочитать так и не смог. Историки откровенно, без прикрас описывали порабощение домовых эльфов, разработку Непростительных заклинаний, историю возникновения темных обрядов… Магическое законодательство оказалось сложноватым для подростка, но Тед прекрасно понял главное, что его интересовало — отношение магов к маглам. В волшебном мире маглов не считали полноценными людьми, им можно было (а иногда — даже приветствовалось) стирать память, отнимать у них силы, а применение Круцио или Империо к ним наказывалось гораздо мягче, чем к волшебникам. Был даже период, когда за убийство магла с помощью Авада Кедавра давали всего лишь тюремный срок.

И сейчас у Теда было вполне четкое отношение к магии. Волшебник-недоучка прекрасно чувствовал себя в магловском мире. Свои «паранормальные способности», дар убеждения, он кое-как освоил интуитивно, и они очень помогали ему в работе. Он по-прежнему раз в несколько месяцев заходил на Диагоналлею — исключительно чтобы купить свежую газету или «что-нибудь почитать» в лавочке букиниста. В таких гомеопатических дозах мир магии его абсолютно устраивал. То, что магов мало и все они живут, скрываясь от людей — тоже. Диагоналлея, школа Хогвартс и несколько магических деревушек? Прекрасно, такому безжалостному и высокомерному народу там самое место!

* * *

Обычно Тед прекрасно чувствовал магическую ауру. На Диагоналлее каждый что-нибудь да излучал. Рядом с одними волшебниками было приятно находиться, до некоторых даже хотелось дотронуться. От других так и фонило болью, жестокостью, мраком. Сейчас же он никак не мог сосредоточиться — отвлекали вопросы врачей и вялый, усталый голос пациентки.

— Мисс, позвольте подсчитать ваш пульс, — сказал он официальным тоном и встал. Пациентке было все равно. Тед подошел к ней, взял за тонкое запястье и обвел коллег многозначительным взглядом. Те решили, что правильно его поняли. Психиатрическая больница не была оснащена детектором лжи, но он был здесь и ни к чему — психиатры и без него неплохо распознавали ложь. Сейчас они начали задавать вопросы обо всем, что казалось им странным, а Тед и не думал считать пульс. Он уставился на наручные часы, делая вид, что засек время, а сам слушал. Теперь, при близком контакте с больной, он четко уловил волшебную ауру. Вот только не смог разобрать, темная она или светлая, оба слова казались неуместными, неподходящими. Скорее, излучение было волнующим, тревожным. Похожее чувство у Теда было на леднике Монфор — вид оттуда был хорош, но вот спуститься по знаменитой «черной» трассе он так пока и не решился.

— Итак, доктор Тонкс?

— Идеально ритмичный, господа. 68 ударов в минуту, потом замедлился до 60. Похоже, юной леди было скучно, коллеги.

Ложь, а вместе с ней и сознательная симуляция была исключена, и спор о диагнозе продолжился. Консилиум разошелся, так и не придя к окончательному выводу.

* * *

На следующий день Андромеду Блэк снова пригласили на осмотр. Ей было все равно. Столько уже было всяких бесед, тестов, попыток внушения… а толку ноль.

Но новый доктор не стал задавать дурацкие вопросы.

— Мисс Смит, я хотел бы вам кое-что показать.

И протянул ей книгу. Книга была похожа на мудреца, видевшего массу хорошего и плохого и уже малость уставшего от жизни. Обложка была потертой, корешок — и вовсе драным. Волшебник недолго думая применил бы Репаро, но Тед им не владел. А чинить книгу магловскими способами почему-то не хотелось. Было в ней что-то волшебное, почти одушевленное, и Тед не решался ничего в ней менять. Андромеда задумчиво взяла книгу в маленькие руки, провела пальцем по полустертым буквам заглавия, по бледно-золотому обрезу.

— Там, где закладка, — поторопил ее врач.

Андромеда раскрыла книгу на заложенном месте. К счастью, читать она не разучилась.

«Существует три степени «Обливиэйта». Точечное, самое щадящее вмешательство позволяет убрать только воспоминание о конкретном событии или дне, сохранив все остальные. Эта разновидность рекомендуется при работе с маглами, случайно ставшими свидетелями волшебных событий. Она требует большого опыта и предельной концентрации мага…» Дальше подробно описывалась техника заклинания — особенности движения волшебной палочки и советы, как лучше сосредоточиться.

«Следующий уровень Обливиэйта стирает большую часть воспоминаний, оставляя, однако, нетронутыми некоторые навыки. Его влияние на душу мага весьма разнообразно. Человек может узнавать одних родственников и напрочь забыть других, или сохранить в памяти состав излюбленных зелий, но разучиться аппарировать, и так далее. Наконец, третий, самый полный Обливиэйт, уничтожает вместе с памятью все полученные в течение жизни умения, низводя опытных магов до уровня младенцев».

«Восстановление воспоминаний после Обливиэйта современная наука считает невозможным. В отдельных случаях у жертв бывают неясные ассоциации или чувство «дежа вю». Зафиксировано несколько случаев спонтанного восстановления отдельных незначительных воспоминаний, но эти факты не вызывают доверия…»

Пациентка подняла голову и взглянула на Тонкса с острым интересом.

— То есть вы думаете, что у меня… вот это? Раньше мне такого не говорили!

— И не скажут.

Тед, как мог, рассказал ей, что такое магический мир и Статут секретности, а также объяснил, почему об этом следует помалкивать — особенно в стенах психиатрической больницы. Девушка забросала его вопросами, как все же узнать, кто она такая, и правда ли вспомнить прошлое не удастся?

— Нет, — мягко ответил Тонкс. — Придется положиться на судьбу и принять это как факт. Вероятно, в том, что вы оказались в этом мире, есть некий скрытый смысл, который откроется вам позже.

— Что же мне делать теперь? — тихо спросила девушка. — Я делала все, что они говорили, надеялась, что начну вспоминать… но они, видно, и сами в это не верили…

— Предлагаю посмотреть в будущее. По сути, наша больница не может ничего вам предложить. Вы совершенно здоровы, а уровень интеллекта позволяет приспособиться к немагическому миру. Вы, конечно, уже поняли, что здесь многое отличается от вашего мира. Поэтому «вспомнить» не удастся, но все можно освоить заново.

— От «нашего» мира? Вы думаете, что я тоже колдунья? — удивилась Андромеда.

— Это сейчас не главное. А сейчас постарайтесь не пугаться. Помните, что среди людей вы в безопасности.

Андромеда нетерпеливо кивнула.

— Кто-то осознанно вышвырнул вас из магического мира, понимая, что в нашем вы будете совершенно беспомощны. Этот кто-то вряд ли желал вам добра и, возможно, до сих пор опасен. Думаю, пока стоит воздержаться от поисков родственников и попыток выяснить, кто вы такая. Нужно положиться на судьбу, — повторил психиатр.

Андромеда задумчиво уставилась в окно. Снаружи ярко светило солнце. Она не помнила, что Блэков обвиняли и в человеческих жертвоприношениях, и в отношениях с вампирами, и в применении Империо — прапрапрапрадед даже умудрился оказаться вне закона! Забыла и о том, что прапрапрапрапрабабушку сожгла французская инквизиция, а несколько Блэков погибли во время вспышки бубонной чумы в Лондоне — не смогли достать зелье и умерли в муках, как простые маглы. Забыла она и старшую сестру, все детство твердившую ей: «Блэки не плачут!» Но сейчас воля и жизнестойкость Блэков, отточенная многими поколениями, помогла ей выдержать удар. Значит, нет у нее никакого прошлого, одно только будущее… Ну что ж, будем жить здесь. Она выйдет отсюда и будет… А что она, собственно, будет?

И Андромеда принялась выспрашивать странного доктора о жизни за стенами больницы. Оказалось, здешние люди относятся к выздоравливающим психам весьма благосклонно.

Примечания:

По-хорошему, чтобы раскрыть тему, глава должна быть примерно в два раза больше. Но мне уже очень хочется выложить еще кусок, поэтому вместо одной большой главы будут две маленькие.

Отношение Беллы к сексу и отношенькам будет отличаться от предыдущих фиков. Она уже была влюбчивой и темпераментной, теперь мне хочется попробовать новый образ для нее. Кто не согласен — пишите, обсудим :)

Как ни гордилась Белла своей мудростью и непробиваемостью — в душеспасительных беседах на острове нашлась тема, что зацепила и ее до глубины души. Лора начала жаловаться, что мужу мало простого секса, ему подавай разврат, на который приличная женщина не пойдет. Она всегда отказывается, и муж обзывает ее бревном и угрожает пойти налево. По странному совпадению, у старшей дочери лорда Блэка и полукровки из Бирмингема были очень похожие проблемы. Родольфус сто раз объяснял невесте, что она не обязана сохранять девственность до свадьбы. Если уж принято решение о слиянии чистокровных родов, добрачные грешки — не повод, чтоб его отменять. А на Лестранжей работает прекрасный зельевар, и если Белла боится забеременеть — у нее будет лучшее в стране зелье. А если уж ей так приспичило блюсти себя — девственность легко восстанавливается парой заклинаний. Короче, почему бы им не…

Во многом Родольфус был прав, но его уговоры не действовали. Дело в том, что Белле было неохота. Нет, даже не так. НЕОХОТА. И почему это мальчишки так сходят с ума по сексу? Да что там мальчишки, даже девчонки в слизеринских спальнях иногда рассказывали о своих похождениях — кто с ужасом, а кто — откровенно хвастаясь. Странные они все какие-то. А ей бы метлу пошустрей да кинжал поострее.

И однажды у Руди лопнуло терпение. Получив очередную оплеуху, он отошел от невесты и самым холодным тоном (будто не он только что тянул к Белле жадные руки и стоящий член) объяснил, что ее ждет, начиная с первой брачной ночи. Тот разговор она до сих пор не могла вспомнить не краснея. Это было возмутительно! Одна сплошная грязь! Чтобы она обнаженной становилась на колени и брала ЭТО в рот?! Ласкала себя и делала вид, что не замечает, как Руди подглядывает?! Пользовалась анальной пробкой — для того, чтобы… нет, об этом она даже думать не хотела. Но Руди ехидно настаивал, что супружеский долг в их семье будет выполняться именно так. Белла тогда наговорила ему колкостей, но не стала жаловаться отцу или лорду Лестранжу. Достаточно было рассказать одному из них, потребовать, чтоб в брачный контракт внесли отдельный пункт про супружеские обязанности — что можно, что нельзя и как будет наказан нарушитель договора. Но ее зовут Беллатриса Блэк, и она не станет прятаться за папу в таких мелочах. Сама разберется. В конце концов, до брачной ночи еще далеко. А ей, возможно, однажды захочется попробовать проделать одну из этих гадостей. Может, даже не одну.

Но сейчас, на острове, в ней вдруг поднялась дикая злоба на Руди, да и на весь мужской пол заодно. Да как они смеют вообще предлагать все это!

Марта, видать, чаще сталкивалась в жизни с подобными грязными приставаниями. Ее нежный голос переводил бессвязные эмоции каждой из девушек в слова, отточенные формулировки вливались в уши, проникали в мозги, усиливая ненависть и отвращение:

— Вы — не сексуальные объекты, не игрушки! Вы не должны ничего делать против своего желания, и компромиссы недопустимы! Достаточно один раз поступиться своими принципами — и это станет первым шагом в сексуальное рабство!

Лора встала с места и вдохновенно произнесла:

— Я разведусь с ним! — вспомнила, что интимные проблемы — не повод для развода в магической Британии, и уже не так смело продолжила: — Ну, по крайней мере, поселюсь отдельно…

— А я расторгну помолвку! Ненавижу, когда тискают и лапают! — крикнула Эмили.

Если бы Родольфус сейчас оказался рядом — пожалуй, он лишился бы мужского достоинства.

— Вы мыслите в правильном направлении, — промурлыкала Марта. — Но чтобы обезопасить себя от посягательств, от вас потребуется больше. Гораздо больше. Слишком долго мужчины были у власти и злоупотребляли ею везде и всюду — начиная от Визенгамота и заканчивая интимной жизнью. Все общество должно измениться!

— А я знаю, где в Лондоне публичный дом! — подала голос Элайза. — Надо его уничтожить! Мужики учатся там плохому, а потом приносят эту грязь в отношения с приличными женщинами!

— И девушек освободить! Они тоже — жертвы этих похотливых тварей!

— Какие там жертвы, это от них весь разврат! Наказать их надо, да пожестче!

— Сначала освободить, а потом наказать!

И тут Белле показалось, что разговор становится все более абсурдным. Не сводя глаз с Марты, делая вид, что полностью поглощена дискуссией, она дотронулась до рукоятки кинжала. Отличный нож — не нуждается в заточке, им можно насквозь пробить рыцарский доспех, и лезвие не тупится. Это Руди ей подарил, еще в школе, без всякого повода — просто сказал, что этот кинжал похож на нее. Белла сомкнула пальцы на костяной рукоятке, машинально провела вдоль нее сверху донизу, и это движение напомнило ей об одном из непристойных предложений жениха. Ну, что он хочет, чтобы она взяла ЭТО в кулачок и сделала ему приятно. Он даже попытался достать ЭТО из штанов, но она тогда не захотела. Не в настроении была, как всегда.

Прикосновение к кинжалу помогло ей окончательно придти в себя. Это не ее эмоции, не ее возмущение и ненависть. Она не боится Руди, и никто не будет наводить порядок в ее постели — ни общество, ни ведьмы из приюта. Сама разберется. Вернее, сами.

Что-то странное с ними со всеми происходит. Наносные эмоции, навязанные взгляды. Марта стояла посреди комнаты, активно жестикулируя, зажигательно говорила о свободе и независимости — руки на виду, открытые ладони без палочки, артефактов на ней не видно. Если не считать ее саму одним сплошным артефактом. Обе надсмотрщицы колдовали легко, технично, несмотря на магловскую одежду, насмехающуюся над всеми традициями и нарушающую их энергетические потоки! И насколько уверенными в себе должны быть волшебницы, чтоб решиться остричь волосы!

И какое такое «большее» потребуется от попавших в приют, Белле тоже очень бы хотелось знать.

* * *

В какой-то момент Белла совсем потеряла надежду. Расколоть тех, кто казался ей перспективными свидетелями, казалось невозможным. Она теряла время, и с каждым драгоценным днем увеличивались шансы, что Меды нет в живых. Пора было посылать патронуса Хмури или отцу и сознаваться, что ее пора забирать с острова, как заблудившуюся маглу. Что непродуманная авантюра завела ее в тупик, что она много дней топталась по кругу, как медиум-шарлатан, не желающий признавать, что интуиция его подводит… Но это было бы совсем уж унизительно. Хмури скажет, что она только и может, что все портить. Белла знала, что это правда, но выслушивать это от начальника не желала.

Все это Белла обдумывала, спрятавшись под навесом одного из домишек. В этом дурдоме было немного мест, где нормальный человек может остаться наедине со своими мыслями. И если выбирать между нытьем, жалобами, мелкими грязнокровными мечтами и холодным ветром — Беллатриса Блэк без колебаний выберет второе. Да и ветер-то не штормовой, и без снега, по меркам Блик-Айленда — милая, приятная погода. Белла вышла из-под навеса, встала лицом к ветру, раскинув руки. Вот бы ей научиться самолевитации, она бы оторвалась от земли и слиняла отсюда к разэдакой матери! Нет, не так — вернулась бы на площадь Мерлина, нужно трясти ту кабатчицу, Хмури ничего из нее не выжмет, если будет так скрупулезно соблюдать все правила!

Со стороны моря показалось что-то светящееся. Белое световое пятно выглядело странно — будто луна упала на поверхность воды и катится в сторону острова. Корабль? В принципе, магические корабли существовали, в Дурмштранге, например, свой был. Южный берег Блик-Айленда был крутым — резкий обрыв не менее 30 футов высотой, довольно близко от крайнего домика. Белла пошла было в сторону берега, провалилась в рыхлый снег, разозлилась и аппарировала к самому обрыву. Если флаг на корабле будет хоть немного ей знаком — аппарирует на палубу и попросит подвезти ее… да все равно куда, в любое цивилизованное место, где есть каминная сеть или торгуют метлами, деньги у нее есть. И начнет поиски Меды с самого начала, та заплывшая жиром бабища не скроется от аврора Блэк!

Свет приближался быстро.

Слишком быстро.

Корабль был магловским. В толстой, неуклюжей надстройке было несколько светящихся щелей, а один большой фонарь испускал резкий свет то прямо, по ходу движения, то по сторонам. Чудовище было зрячим и что-то искало единственным, но зорким глазом.

Белла, лихорадочно соображая, присела на корточки, надеясь, что ее не заметят в сумерках или примут за валун.

А не все ли ей равно? Если корабль и правда магловский, им же хуже. Нашлет на них на всех Империо, и дело с концом. И расплачиваться с ними не придется. Она попыталась сосредоточиться, чтобы аппарировать на палубу, но мерзкое корыто все время меняло положение. Белла никогда не пробовала аппарировать на подвижные объекты, а эта идиотская посудина, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, двигалась быстрее Хогвартс-экспресса. Мачты без парусов смотрелись нелепо, смахивали на рыбьи кости. Пушек на корабле вроде бы не было… или уродливые железяки, торчащие из палубы под разными углами — и есть оружие?

Корабль шел почти под самым обрывом, в опасной близости от берега. Слепые они там все, что ли?! Вот сейчас она сконцентрируется и сиганет прямо на палубу, вон к той штуке, похожей по форме на Арку Смерти… Сосредоточиться мешал шум. Объективно звук мотора был не таким уж громким, но Белле казалось, что его слышно от горизонта до горизонта, от низких облаков до морского дна. Если в этих краях есть нереиды, родичи хогвартских русалок — должно быть, уже уплывают в ужасе! Хоть бы какой-нибудь завалящий кракен всплыл и попытался их сожрать! Механическое чудовище рассекало воду с тупой уверенностью взрывастого драккла. Какая наглость, их никто не звал сюда, на территорию волшебников! Вот сейчас она сможет… она точно попробует… Но при одной мысли, что еще миг — и она окажется на этом непонятном, неживом, враждебном, у Беллы все сжималось внутри — от отвращения, конечно.

Нет, раз не уверена — аппарировать нельзя. Этак и расщепиться можно. Корабль ухитрился-таки не сесть на мель и продолжал двигаться по прямой, будто не видя остров. Белла запустила ему вслед Бомбарду. Это ж не Авада — значит, ничего страшного! А если все эти людишки утонут в ледяной воде — это не ее проблемы!

Бомбарда не долетела. Корма корабля, целая и невредимая, преспокойно удалялась, оставляя позади красивую волну. Беллатриса красочно прокляла их на словах и наконец поднялась на ноги.

Она струсила.

Она, лучший боевой маг выпуска — испугалась магловской лодчонки, так и просидела в сугробе, не решаясь высунуть нос! Отец, наверное, сказал бы, что она поступила правильно. Он все эти годы внушал дочери, что страх — это тот же инстинкт самосохранения, что слизеринцы славятся осторожностью и расчетливостью. А Хмури зарычал бы, что не следует лезть неизвестно куда, что нужно думать головой, а не кончиком палочки! Может, все не так уж и плохо?

Она примет вызов судьбы. Нет такой вещи, на которую Беллатриса Блэк не способна. Освоить аппарацию на движущиеся объекты? Легко! Вернется домой — попросит отца купить ей дракона и нанять пару загонщиков, и будет аппарировать ему на спину до потери пульса, а потом — на цель помельче, например, на летящую метлу Родольфуса, он ей не откажет, она, конечно, будет падать первое время…

— Бетти! Куда ты опять пропала! У тебя все в порядке? Бе-е-етти-и-и!

И, честное-пречестное слово, она найдет способ отыграться на маглах за пережитый сегодня унизительный, иррациональный страх.

* * *

— Как вы себя чувствуете?

Регулус прислушался к себе. Резаные раны от Секо затянулись, да и боль от других заклинаний прошла.

— Вроде неплохо…

Вальбурга Блэк обернулась к целителю.

— На сегодня все. Возможно, я еще приглашу вас для контрольного осмотра.

И властным жестом указала в сторону камина — выметайтесь, мол. Целитель послушался, внутренне кипя от возмущения. Да он — лучший в этой стране спец по проклятиям! А эта дамочка гоняет его как домового эльфа — приди, исцели, уйди! Все они одинаковы — все эти Блэки, Розье, Малфои… и никому из них нельзя отказать.

— Спасибо за заботу, мама. Мне бы теперь поспать…

На самом деле Регулус хотел, чтобы его оставили в покое, но сказать это прямо не решался. С Сири он бы еще поболтал, но если уж выгонять — то всех.

— «Поспать» — позже, — сухо произнес Орион Блэк. — Возьми себя в руки. У тебя еще одна аудиенция.

Пришлось перейти к следующей встрече. В спальню раненого вошел аврор. Молоденький, но уже с профессиональным многозначительно-хмурым выражением лица. Специально их, что ли, этому обучают? Пока Регулус рассказывал о драке (на него напали в дорогом ресторане «За облаками» — приличное, казалось бы, место, куда катится этот мир!), Вальбурга Блэк сидела у изголовья его огромной кровати и метала властные взгляды то на домовика, то на старшего сына. После каждого взгляда Кричер начинал суетиться — то поправлял подушку Регулуса, то полог, то беззвучно ставил на резной столик очередное зелье. Сириусу было хоть бы хны — знай себе покачивался на стуле и попивал нечто пахучее из бутылки с магловской этикеткой.

Регулус сообщил, что его пригласили в ресторан запиской. Он провел там около получаса, ожидая того, кто назначил встречу, но никто так и не появился. Когда он наконец принял решение уйти, у выхода на него напали двое — Олливандер и еще какой-то незнакомый пожилой волшебник. Сириус поперхнулся пивом, а его стул с грохотом приземлился на все четыре ножки. Все присутствующие, включая домовика и аврора, посмотрели на него с осуждением.

— Только двое? Братишка, да ты позоришь семью!

— Сириус! — выразительно произнес Орион Блэк.

— А что я такого сказал? Во-первых, в кабаки надо ходить с друзьями! У тебя что, компании нет? В крайнем случае, со мной!

— Сири, я же сказал, — поморщился Регулус. — Меня пригласили. — Неудержимо краснея, он все же закончил спокойно: — Планировалось, что это будет… свидание.

— И что? Я бы тоже подружку с собой взял! Очень хорошая девочка!

Округлыми жестами Сириус показал, насколько хорошая.

— А во-вторых, Рег, мало я тебя лупил в детстве! Мало! Всего лишь двое — а ты скис!

Вальбурга Блэк покачала головой. Старший сын вызывал у нее сложное чувство нежности пополам с раздражением. Жив и здоров, явился по первому зову — хорошо. Дурацкая куртка в мелкую объемную полоску, брюки ужасного покроя, расширяющиеся книзу — отвратительно. Сколько было вложено в обоих мальчиков — а манер никаких, пить алкогольные напитки из бутылки, да еще при посторонних — недопустимо! И все же почему-то за Сириуса, буйного и конфликтного, она была в большей степени спокойна, чем за безупречного, послушного Регулуса. Впрочем, не родился еще тот человек, которым бы Вальбурга Блэк была полностью довольна. Это относилось и к ней самой.

— Значит, все это было подстроено, — подвел итоги Орион. — Моего сына нарочно туда заманили. От Олливандера не останется и мокрого места, а когда я узнаю, кто второй…

— Прошу вас, сэр, никаких поспешных действий, — перебил его аврор. — Ни один волшебник в здравом уме не стал бы нападать на одного из Блэков в своем природном облике. Скорее всего, оба нападавших приняли Оборотное. Я, конечно, допрошу Олливандера…

— Да-да, и будьте любезны — или Веритасерум, или легилименция! Выверните память этого старикашки наизнанку! Я хочу знать все!

— …но я более чем уверен, что он ни при чем. Записка, конечно, тоже будет тщательно изучена — можно забрать ее, сэр?

— Заберите-заберите! И ищите сообщницу этих двоих среди грязнокровок! — Вальбурга тоже решила вставить свои пять кнатов. — Ни одна чистокровная девушка не стала бы назначать свидание сама. Рег, мальчик мой, тебе вообще не следовало туда идти, нужно было понять, что пишет девица не твоего круга!

— Мама! — Рег в очередной раз покраснел. Записка была от имени полукровной девушки, которая ему очень нравилась, он прекрасно понимал, что серьезных отношений у них быть не может, но по-дружески-то встретиться можно было? Или мать так и будет контролировать каждый его шаг?!

— Итак, ваши дальнейшие действия? — холодно спросил аврора старший Блэк. Да дадут ли ему сегодня закончить наконец! Надо еще этого Сириуса допросить — а его все время отвлекают, то вопросы, то замечания, когда ж это кончится! Вот честное слово, хуже, чем на экзамене! Формально аврор не обязан был перед ними отчитываться. Но вот неофициально… Придется засунуть свое возмущение поглубже, а то еще нажалуются в аврорат!

— Рабочих гипотез две, сэр. Как видите, нападениям подвергаются все младшие члены вашей уважаемой семьи.

— Но все ведь кончилось хорошо! — всколыхнулась Вальбурга. — Раны были легкими, порчу сняли, это было просто хулиганство…

— Если не считать Секо, прицельно направленных в область малого таза, — устало напомнил аврор. — Небольшое промедление — и юный господин Блэк остался бы бесплодным. Боюсь, что его хотели…

— …кастрировать, — без околичностей закончил Сириус. Он был очень недоволен младшим братом. Сбежать с поля боя, надо же опуститься до такого! А с другой стороны, остаться без хозяйства было бы еще обидней, без него вообще жить не стоило бы!

— В свете ситуации, господин Блэк, — аврор повернулся к Сириусу, — меня очень интересуете вы. Не происходило ли чего-нибудь странного, не нападали ли на вас в последнее время…

Сириус задумчиво провел рукой по волнистым черным волосам. Странное — это что? Очередная драка с болельщиками «Гарпий» после матча — самое разобычное дело. Как и знакомство в магловском баре с тремя девчонками сразу, и магловские полицейские, которые зачем-то пытались его остановить на дороге — он с удовольствием бы с ними поболтал, поприкалывался, да только очень торопился, пришлось аппарировать прочь вместе с мотоциклом…

— Да нет, все обыкновенно, — пожал Сириус плечами. — Обычная рутина.

— А вторая гипотеза?

— Возможно, кто-то пытается подставить господина Олливандера.

— Невелика птица! — фыркнула Вальбурга. — Да кто он вообще такой! И вы всерьез собираетесь тратить время на эту ерунду? Вы, видимо, из грязнокровок, если не понимаете важности…

— Мать, прекрати, — заступился за аврора Сириус. Тот краснел и бледнел от злости, но спорить не решался.

— Молодой человек, разговаривать с матерью подобным образом недопустимо!

Сириус встал. Он был сыт по горло.

— Братишка, я еще зайду. Хотя нет, лучше ты ко мне.

Он поставил бутылку из-под пива на прикроватный столик, под нос брату и матери, и аппарировал.

На следующий же день после неудачной попытки бегства судьба вознаградила Беллу за терпение. Недаром она потратила столько времени на обхаживание Джины и Лавинии, оставив надзирательниц на десерт. Вызывалась работать на тех же заданиях, что давали им, с разговорами не приставала, ответственность за неудачи брала на себя. Не то что она надеялась на свое обаяние — скорее пыталась улучить-таки момент для Империо. Сегодня ее, Джину и еще двух девиц послали в очередную заброшенную шахту — разобрать завал и по возможности приспособить под жилое помещение. Белла-то знала, что это задание — очередной бред. Новенькие, конечно, все время прибывали, уже приходилось делать двухэтажные койки, а поскольку столяров среди девиц не оказалось — койки держались на соплях, одна вон развалилась вчера. И что, жить теперь в шахтах? Прошлую магловскую нору так и не удалось сделать пригодной для жилья. Вот и здесь тоже — магловские лампы были, но не работали, одной из команды все время приходилось держать Люмос. Сверху капало. Разнокалиберные булыжники перемешаны с обломками перекрытий, было ощущение, что стоит им хоть капельку углубиться в завал — будет новый обвал. Зря маглы понарыли в этой горе своих подземных ходов. Острову это, похоже, не понравилось.

Но девчонки упрямо продолжали ковырять заклинаниями завал. «Акцио камень», «Глютинум», «Репаро», потом все заново, потом — то же самое в другом порядке. Белла выбрала другой фронт работ — пыталась облагородить часть тоннеля ближе к вертикальному колодцу, ведущему наверх. Выровняла пол, а потом занялась трансфигурацией. Фонарь под потолком — из камня, камин — из камня, койки — из обломков толстых брусьев. Нет, вы объясните — кто из девчонок захочет жить так глубоко? Уж на что Блэки привычны к разным подземельям — а ей все равно не по себе здесь, в самой сердцевине горы! Такой сильный магический фон! Тут, наверное, и гномы водятся! Не английские садовые гномы, тупые вредители, а воинственный народец, искусный в боевой магии и ковке оружия…

Джина дрожала от холода. Пару раз она попыталась наколдовать согревающие чары, но колдовать на саму себя было не с руки. Белла ловко направила это же заклинание рикошетом от каменной стены в себя, почувствовала, как ласковое тепло расходится по всему телу, промозглый холод отступает. Напарница завистливо наблюдала за ней, но молчала. Белла наколдовала согревающие чары и для нее и тут же отвернулась, показывая, что не настроена общаться. Она прекрасно знала, что Джина — не любитель болтать и не снисходит до просьб или ответов на вопросы.

После этого Белла решила, что пора и прерваться, достала из глубокого кармана толстый ломоть хлеба, вонзила в него зубы. Джина молчала. Белла, демонстрируя равнодушие, протянула ей второй ломоть.

— Ты его стащила, — заявила Джина, делая круглые глаза.

— И что?

— А мне? — подала голос Энни.

— У меня только 2 куска!

В этот момент сквозь завал некстати просочился призрак. Постанывая и причитая, он начал рассказывать о каком-то метане, потом принялся звать каких-то Петера и Ингвара. Девчонки пораскрывали рты, а Энни дрожащим голосом спросила, не могут ли они ему чем-то помочь. Белле было не до потусторонних проблем, и она приказала призраку валить туда, откуда явился. Призрак послушался и, продолжая звать своих, просочился сквозь пол. Девчонки охренели еще больше. Нет, а чего с ним церемониться? Чай, не Кровавый Барон и даже не Серая Дама, ясно же, что при жизни покойник был маглом!

Когда призрак ушел, Энни вернулась к волнующей теме хлеба.

— Что же ты не взяла на всех!

— Зачем ты взяла без спросу, они будут недовольны!

Хренасе — наша молчунья решилась на разговор!

— Есть хотелось. Ну не наедаюсь я на завтраках!

— Ты ничего не понимаешь. Здесь отлично кормят. Каждый день, да не по разу. Засыпаешь — и знаешь, что завтра снова будет еда: и рис, и макароны, и консервы… И вареная рыба тоже… — Джина несмело улыбнулась.

— Значит, тебе нравится здесь? — спросила Энни.

— Еще как. Я, знаешь ли, не просто маглорожденная. Я из такого района… Каждый третий сидел в тюрьме, каждый второй — безработный. После наступления темноты на улицу выходить опасно, а полиция вообще не появляется. Когда оказалось, что я — волшебница, я так надеялась вырваться. Чтоб никогда больше все это не видеть!

Белла без особого интереса выслушала историю, как Джина ушла из Хогвартса после 5 курса (ушла, как же! Экзамены не смогла сдать, и все!), как она пыталась найти работу в магическом мире (еще бы она ее нашла! маги не работают прислугой или курьерами!)… А чего ты хотела, детка, это магический мир! Хорошие люди здесь идут по десятку за кнат, нужно хоть что-то из себя представлять! В итоге Джина поселилась в магловском мире, старательно обхаживала сожителя, а он не оценил, хуже того, принялся на нее давить — только попробуй, мол, не угодить, расскажу, что ты нарушаешь Статут Секретности!

— Так и оказалось, что мне нет места ни в волшебном мире, ни в человеческом, — вздохнула Джина. — И мне очень нравится здесь, честно. Они говорят — я скоро буду готова уйти, мне не очень-то хочется, но они столько для меня сделали…

— А давно ты здесь? — решила Белла направить разговор в нужном направлении.

— Почти 2 месяца.

— Значит, дольше всех? Может, ты встречала здесь девчонку с черными кудряшками? Такая, знаешь, вся красивая, с манерами, ничего тяжелей палочки в руках не держала — ну, как все эти чистокровки.

— Ты опять об этом, — протянула Энни. — Ты всех уже спрашивала. И что тебе до этой девчонки?

— Я ж говорила. Мой отец — секретарь у одного чистокровного. И у них дочка сбежала из дома. Ну да, мне любопытно, чего ей дома не жилось — они такие богатые! А она, может, тоже здесь скрывалась!

— Я ее помню, — медленно сказала Джина. Беллатриса затаила дыхание, мысленно заклиная ее: «Говори, говори, говори! Что ж ты молчала, стерва, столько времени!»

— Ни фига она не красивая, а в остальном — точно как ты описала. Она давно уже улетела. За несколько дней до тебя. Августа решила, что она готова.

— Некрасивая?..

— Угу. Вялая, худая… вся замедленная какая-то. Просто бледная немочь.

Чего еще ждать от грязнокровок, разве они способны оценить утонченность типичной Блэк! Получается, Меду признали достойной вернуться обратно — значит, ей надо всего лишь повторить путь сестры. И она больше не будет ходить вокруг да около, пытаясь мимикрировать под остальных приютских. Ее уже до печенок достало, что надзирательницы скрывают от них настоящую цель. Возьмет да и спросит обо всем напрямую. Сегодня же, за ужином.

* * *

— Как вы определяете, кто будет готов вернуться в Англию? Будет какое-то испытание?

— Почему тебя это так волнует, милая?

— Экзаменов боюсь, сами знаете — после тех СОВ, — отрезала Белла. Прозвучало неубедительно. Ее резкий голос выражал что угодно, но не страх.

— Вот сейчас и решим, Бетти, — мило улыбнулась Марта. Свет магловского потолочного светильника отразился от ее бритой макушки, и Белла с трудом подавила ухмылку. — Сколько ты уже здесь? А мы почти ничего о тебе не знаем! Пришла твоя очередь рассказать о себе. Про твою работу мы уже слышали. Чтобы помочь тебе, нам нужно знать остальное. Не стесняйся, все на острове — твои друзья. Рассказывай все без утайки!

Белла сухо кивнула, вышла вперед и присела на краешек рабочего стола, оказавшись посреди столовой, на пересечении любопытных, недоброжелательных взглядов. Надсмотрщицы переглянулись, кто-то хмыкнул.

В легенде Беллы не осталось фактов, которые она не упоминала бы раньше, и вроде как рассказывать было особо не о чем. Но она прекрасно понимала, что от нее ждут проявления слабости. Мелодрамы пополам с нытьем. Того, что излагали три четверти девиц до нее. И, старательно мешая правду с враньем, Белла выдала историю о сложных отношениях в семье. Она тщательно обходила все, что могло выдать богатство и статус ее рода, делала акцент на строгости отца, нелюбви матери и бестолковости сестер. Нужно зарабатывать деньги, а у нее ничего не получается. У нее множество родственников, но нигде она не чувствует себя такой одинокой, как дома, в кругу семьи. Все считают ее необучаемой, невоспитанной, бесполезной, постоянно сравнивают с сестрами. Сквозь весь рассказ красной нитью проходила тема отца. Очень начитанный, на редкость умный, воспитаннее любого аристократа. Несколько слов, сказанных им с холодной иронией, цепляют сильнее часовых поучений матери, и самый страшный страх грубиянки «Бетти Джонсон» — разочаровать отца.

Наконец Белла выдохлась и замолчала. Реакция ведьм превзошла все ожидания — поняли ее совсем не так, как хотелось.

— Похоже, дорогая, ты почему-то выбрала образцом для подражания отца, а не мать. А ведь мы, женщины, должны держаться вместе. Почему ты отрицаешь свою женственность?

— Ни хрена я не отрицаю, — буркнула Белла. И тут вопросы посыпались без удержу, от обеих надзирательниц одновременно, девушка только и успевала головой вертеть:

— Мы заметили, как сильно ты зависишь от мнения отца!

— Он тебя подавляет, признай это, и тебе станет легче!

— Ну, а что такого страшного случится, если он «разочаруется» в тебе?

Белла не успевала отвечать, а нежные голоса становились все сочувственней, и наконец произнесли отвратительное, невообразимое!

— У вас были запретные отношения?

— У вас был инцест?

Ярость, так долго тлевшая внутри, наконец полыхнула. Белла направила в Марту Редукто. Она никогда не имела дела с магловскими пулями, но прекрасно осознавала, что Редукто в грудную клетку с такого близкого расстояния ее убьет. Она вложила в пасс всю свою силу, красочно представила, как заклинание пробивает насквозь лживое сердце, разрывает легкие, стремительно начала следующий пасс — стриженой сучонке она тоже сейчас наподдаст!..

Редукто срикошетило от щита Марты прямо под ноги драчунье, она еле успела отскочить — за миг до того, как попасть под Импедименту Августы.

И они опять взялись за свое:

— Почему ты так остро реагируешь? Мы просто хотим помочь!

— Не смейте оскорблять мою семью! — пробормотала Белла, еле ворочая языком. После Импедименты все движения резко замедлились, она чувствовала себя мухой, попавшей в сироп, даже говорить было трудно, но она не сдавалась. — Не было никакого инцеста!

Папа ведь говорил — Стойкость защищает от части боевых заклинаний! А на деле — ни от Инкарцеро не помогает, ни от Импедименты, как выяснилось! Опа, Редукто ее все же зацепило — вон какая дыра в подоле мантии, а ноги целы!

А девчонки столпились вокруг нее и чирикали на разные голоса вместе с надзирательницами:

— Бетти, тебе плохо? Хочешь чаю?

— Нет-нет, ей нельзя сейчас есть и пить, еще подавится. К ночи заклинание выветрится, вот тогда можно будет. Она уходит в отрицание…

— Совсем не готова…

— Пока она не признает свои проблемы…

— Ей нужно больше времени, нужно остаться здесь подольше…

— Остров помогает всем…

* * *

— Результаты вашей работы оставляют желать лучшего! Преступник до сих пор на свободе, и нападения продолжаются! — Орион Блэк был очень недоволен.

— Я уже заменил аврора, работавшего по вашему делу, — ответил Скримджер, пытаясь сохранить над собой контроль. — На сотрудника, которого вы сами же и выбрали. Хотя я был против! Хмури работает в отделе экономических преступлений, исчезновения и порча — вообще не по его части! Вы хотели бы его тоже заменить?

— Нет, — заявил Сигнус Блэк. — Хмури вполне способен раскрыть это дело! Мне кажется, он просто не старается! Если бы он прикладывал чуточку больше усилий…

— Может быть, нам пора обсудить ваши методы напрямую с министром?

У Скримджера уже раскалывалась голова от братьев Блэк. В чем проблема, он приблизительно знал и выхода из ситуации не видел.

— Прекрасная идея. — Он встал, намекая, что высокородные господа могут валить к министру магии хоть прямо сейчас.

Блэки переглянулись.

— Не горячись, Орион, — сбавил тон Сигнус. Раз Скримджер не испугался, не начал лебезить — значит, не так уж боится за свою должность. Видимо, и правда делает все возможное. — Почему бы нам для начала не обсудить дело вчетвером, с Хмури и господином Скримджером?

Начальник аврората вздохнул и создал крохотный самолетик-записку, вызывая подчиненного в кабинет.

Хмури ввалился к начальнику самым бесцеремонным образом. От него сильно тянуло гарью, мантия была прожжена в нескольких местах. Кроме того, он сильно хромал. Поздоровавшись сквозь зубы, он положил на пол мешок, внутри которого что-то шевелилось.

— Аластор, мог бы привести себя в порядок! — вполголоса одернул аврора Скримджер.

— Вы же сказали «явиться срочно»! — Хмури пододвинул себе стул ногой и уселся на него верхом. Блэки снова переглянулись.

— Добрый день. Мы собрались здесь сегодня, чтобы обсудить дело о нападениях на нашу семью, — взял инициативу на себя Сигнус Блэк.

Хмури сверлил его неприязненным взглядом маленьких темных глаз.

— Мы не продвинулись вперед ни на дюйм! Андромеда так и не найдена, а мой племянник чуть не получил тяжкие увечья! И я спрашиваю себя, — его голос похолодел, — с чем это связано, господа? Это намеренный саботаж? Может быть, вы в сговоре с преступниками?!

— Не мы, — коротко ответил Хмури.

— На что вы намекаете?!

Из мешка слышался писк и шуршание.

— А мы это уже обсуждали, — аврор повернулся к начальнику. — Очевидно, что семья Блэков чем-то крепко насолила этому типу. Никто лучше них не знает их врагов. Я просил каждого из Блэков предоставить мне свои воспоминания для изучения.

— Аластор, да ты что!

— Это совершенно неприемлемо!

— Вы пытаетесь вторгнуться в нашу частную жизнь! Наши воспоминания…

— Тогда что вы от меня хотите? — перебил Хмури. — Все, что мог, я вам рассказал. Преступник довольно богат — может позволить себе две порции Оборотного. Или он сам владеет боевой магией, или оба напавших на вашего племянника были наемниками — что опять же возвращает нас к тому, что он очень обеспечен. Владеет темной магией — если помните браслет, который пытались презентовать вашей дочери. Камилла Стоун так и не пришла в сознание, если вам интересно. Вывод — этот маг из вашего круга, и вы знаете, кто это. Как минимум, знаете, где искать.

— Это вообще-то ваша работа!

— Поэтому я и просил воспоминания! — парировал Хмури. — Я бы просмотрел каждую мелочь, сопоставил самые незначительные факты! Вам есть что скрывать, так? Вы считаете, что эти ваши тайны важнее безопасности молодежи?

Шевелящийся мешок издал тихий жалостный чих. Дешевая огнеупорная ткань не выдержала, в мешке появилась выжженная дыра, и паркет рядом с ним тоже начал тлеть. Братья Блэк, как по команде, поджали ноги в лаковых ботинках.

— Аластор, зачем ты принес эту гадость!

— Это вещдок, сэр, очень важный. Я-то нес его к ветеримагу — как бы не сдох…

— Займись немедленно своим вещдоком! А вы, господа… я думаю, всем ясно, в чем заминка. Если хотите результаты — придется пойти аврорату навстречу. Всего хорошего!

— Могу я переговорить с вашим медиумом? — тихо спросил враз погрустневший Сигнус Блэк. Орион с братом не остался — сказал, что пойдет поздоровается с министром.

* * *

Орион Блэк уже обсудил с министром магии все, что его интересовало, когда кто-то из министерских мелких сошек пришел с докладом. Увидев в кабинете постороннего, чиновник увял на глазах и попытался было отложить доклад на попозже. Но тема показалась министру Дженкинс настолько интересной, что она приказала излагать немедленно — да-да, прямо в присутствии господина Блэка. Речь шла об электричестве. Чиновник начал сдержанно, но мало-помалу увлекся. Он подавал министру пергаменты с рисунками и схемами магловских электроприборов, восторженно бубнил о новой загадочной стихии: при неловком прикосновении — болезненный удар, а если это самое электричество будет очень уж сильно — может и убить! Не пора ли магам всерьез взяться за эту грозную силу и использовать ее в своих интересах?

— А вы что думаете, Орион? — покосилась мисс Дженкинс на старого знакомого.

— Все это интересно, да… но не несет никакой практической пользы. Вот это, допустим, — он ткнул пальцем в нарисованную тушью стиральную машину, — для этого домовые эльфы есть. И для этого тоже. Вместо этого устройства, — небрежный жест в сторону схемы красивой люстры, — человечество давно изобрело Люмос. Для этого всего, — двумя пальцами приподнял пергамент с изображениями магловского телефона и телеграфа, — есть совиная почта или Патронусы… для тех, кто владеет такой магией, конечно.

Блэк небрежным жестом отодвинул все пергаменты на край стола, подальше от министра, и повторил:

— Абсолютно бесполезно в нашей жизни.

— Освоение электричества позволило бы нам сберечь магическую силу, — позволил себе возразить чиновник. — И еще — не к лицу нам отставать от маглов! Они давно уже…

— Ах, вот как. Вы, похоже, маглофил, — Орион поднялся с места. Высокий и холеный, безупречный с ног до головы, от красиво уложенных черных с проседью волос до перстня с черным опалом-кабошоном на мизинце, он мог кого угодно смутить одним своим видом.

— Так вот, не следует тревожить никакие новые стихии без острой необходимости! Уж поверьте, они созданы не для того, чтоб стирать ваше грязное белье или шнырять во все концы земли! Существуют области магии, в которые даже я не позволяю себе вторгаться. Даже я! Есть, в конце концов, законы природы! Эти ваши маглы — примитивный и самоуверенный народец, зависть к их успехам до добра не доведет! Если хотите знать мое мнение, мисс Дженкинс, — он повернулся к министру, — это исследование следует свернуть. Под любым предлогом — хотя бы финансовым. Есть у вас отдел магловедения — ну и пусть изучают тихонько что-нибудь безвредное.

Чиновник, не поднимая глаз, собрал материалы доклада, над которыми работал с такой любовью, поклонился и вышел.

* * *

Лет до 12 он был уверен, что уж кого-кого, а его не будут чморить за происхождение. Как-никак он был не маглорожденным, а полукровкой. А уж когда поступил на Равенкло, и вовсе свято верил, что его не коснутся разборки по поводу чистоты крови.

Собственно, никаких разборок и не было. Просто у него были лучшие оценки — не на факультете, а на всем курсе! — а Слизнорт так ни разу и не пригласил его в Клуб Слизней. А потом пришли приглашения на шикарные заграничные стажировки — по чарам в Дурмштранг и по истории магии в Шармбаттон — и обе пролетели мимо него, достались мажорам Сигнусу Блэку и Абраксасу Малфою. А потом, когда все они закончили Хогвартс, все деканы как один улыбались и твердили одно: «Не надо тебе в Отдел Тайн. Почему? Ну ты же сам понимаешь!» Он все же пошел на собеседование, вакансия невыразимца была просто создана для него — или он для вакансии? — а ему отказали без объяснения причин! Место занял другой богатенький мальчик — вот этот самый Орион Блэк! Только для того чтобы через пару месяцев устать, заявить, что это «не его», и уволиться — и даже после этого его не взяли на работу! И тогда он решился пойти к Дамблдору, разрыдался у него в кабинете — и по протекции старика для него был создана вот эта должность. Да, уникальная должность… то ли серьезный ученый, то ли шут гороховый…

Его завораживали магловские технологии. У маглофилов были свои сторонники, некоторые — довольно влиятельные. Может, поэтому его до сих пор не вытурили из министерства магии. И он регулярно, с упорством, достойным лучшего применения, пытался привлечь внимание то к магловской живописи, то к их одежде, простой и удобной. Писал статьи о красоте древней и грозной водной стихии, запертой в трубах и резервуарах и поставленной на службу человечеству. О воздушном пространстве, рассекаемом невероятно быстрыми аппаратами. Об укрощенной стихии огня, пойманной, запертой и рассортированной по печам, двигателям и зажигалкам, мирной и безопасной. В душе он считал, что настоящие повелители стихий — это маглы, и был уверен, что волшебникам не грех у них и поучиться.

А ему не то чтобы не верили — просто не воспринимали всерьез. Всю жизнь его будто окружали стеклянные стены, на первый взгляд незаметные, но совершенно непреодолимые. Достучаться до магов было не легче, чем заставить маглов поверить в магию. И вот сейчас тоже — новый министр, прогрессивная, казалось бы, тетка — как близко к сердцу она приняла борьбу за права сквибов! И опять у него на пути препятствие в виде очередного чистокровного подонка.

Собственно, решение он уже принял — в тот момент, когда Сигнус Блэк, подлая копия своего зажравшегося братца, протащил в Визенгамоте свой законопроект. На первый взгляд — безобидный. Чтобы быть принятым на стажировку в аврорат, отдел международных отношений, отдел тайн, на должность колдомедика — дальше список из 15 пунктов — маг должен был доказать чистоту крови. В день, когда Сигнус Блэк добился своего, он весь день пролежал без сил, холодно раздумывая, не пора ли ему сдохнуть. Маглорожденные были достаточно хороши, чтобы с поклонами подавать сливочное пиво в барах или менять белье пациентам Мунго, а престижные должности были предназначены для тех, кто родился в правильной семье. Десятки мальчишек и девчонок не смогут найти работу вообще — а с хогвартским образованием в магловском мире их тоже никто не ждет. Дальше чистокровки, конечно, возьмутся за остальные профессии, потом — за среднее образование, оттесняя таких, как он, от самого бесценного — знаний…

И тогда само собою возникло решение — извести чистокровную заразу под корень, выкосить их всех, чтоб не осталось и следа от древнейших родов. Следующее поколение волшебников будет жить в открытом для всех, дружелюбном мире, где найдется место для любого.

Конечно, он не собирался никого убивать. Не хотел уподобляться негодяям, использующим темную магию на завтрак, обед и ужин. Он же не маньяк, в самом-то деле. Просто легкая порча в стиле гриффиндоро-слизеринских детских разборок — и в следующем поколении чистокровок будет гора-а-аздо меньше, чем важных должностей. Он гордился изысканностью своего плана — самыми гуманными способами нейтрализовать сначала младших Блэков, потом младшее поколение остальных древних родов. Так, чтобы они не смогли больше никому причинить вреда — ну и еще не оставили потомства. Да, он собирался совершить самую настоящую бескровную революцию! И даже самому себе не признавался, что действует с типично слизеринской жестокостью, планируя удар в самое больное место.

А сегодня он понял, что и старых темных магов нельзя обходить стороной. Конечно, обезвредить их будет на порядок сложнее. Но очередной Блэк в очередной раз плюнул ему в душу, и он это так не оставит.

* * *

— Рад, что вы пришли. Добро пожаловать.

— Вы пригласили — и я пришел. Я всегда прихожу к тем, кому нужен, — вежливо ответил медиум хозяину. Диалог происходил в гостиной Блэк-хауса.

— Из какой все же вы страны?

— Из самых разных, — сверкнул узкими глазами медиум. Улыбка не сходила с его широкого лица. — Мне более пятисот лет, господин Блэк. Я неоднократно перерождался — среди камчадалов, ненцев, саамов.

Сигнус Блэк слушал поток сознания медиума, по привычке держа лицо. Пусть пиарится, пусть несет любую ересь — его интересовало только то, что его видения, говорят, верны в 70% случаев. Значит, нужно всего лишь подтолкнуть парня.

— Так что же вы хотели показать? Я готов.

— Пойдемте.

Хозяин привел медиума в роскошную, но мрачноватую комнату на втором этаже.

— Значит, это комната вашей дочери?

— Нет. Ваша.

Медиум обернулся к нему, на лице — растерянность. Сигнус Блэк стоял, загораживая дверной проем.

— И вы будете моим гостем до тех пор, пока не увидите все, что я хочу знать.

Наконец улыбка сошла с круглого лица, медиум выставил перед собой раскрытые ладони. О, невербальная магия какой-то незнакомой школы? Дверь сорвало с петель, да и самого хозяина покачнуло потоком воздуха — но Сигнус Блэк недаром считался мастером защитной магии. Он просто отступил за порог, даже не посчитал нужным насылать порчу на строптивого предсказателя. Дверь со скрипом приросла обратно, на ней стали одна за другой высвечиваться запирающие руны — красная, желтая и, наконец, белая. Блэк удовлетворенно улыбнулся.

Каких-то несколько дней назад загадочная Мэри Смит казалась совершенно бесперспективной пациенткой. Но после консилиума наметились новые пути решения проблемы. «Будто по волшебству», — повторял заведующий женским острым отделением. Сперва один из ординаторов — талантливый парень, между прочим! — составил план ее реабилитации. Потом смотрительница местного «дома на полпути» ворчливо согласилась принять новенькую — если, конечно, у неё заберут 2 шизофреничек с обострением. Да и сама Смит стала гораздо уверенней и спокойней. Наконец настал день выписки.

— Что это? — подозрительно спросила Андромеда, вертя в руках какие-то невероятные брюки — из жесткой синей ткани, с высокой талией и кожаными нашивками на задних карманах.

— Мэри, это обычные джинсы! Ну что ты, в самом деле, как с луны свалилась! — раздраженно ответила медсестра и тут же обругала себя за несдержанность.

Андромеда продолжала рыться в одежде, не решаясь надеть на себя хоть что-то. Серая водолазка, слегка растянутая, футболка с пятном на груди, да еще великоватая по размеру… Весь этот секонд-хэнд старшая сестра лично — да-да, не пожалев времени и сил! — выпрашивала для нее в местной благотворительной организации. Хотя это вообще-то не входило в ее обязанности! А эта девица воротит нос!

— Не нравится? Видимо, хочешь мини-юбку? — буркнула медсестра. — Вот заработаешь и купишь!

— Заработаю и куплю, — задумчиво повторила за ней Андромеда. Улыбнулась, сверкнула мелкими белыми зубками: — Прекрасная мысль, мэм!

— Собирайся наконец!

Андромеда была уверена, что эта одежда — безвкусица даже по магловским меркам. И, кажется, все это уже успели поносить до нее. Но, в конце концов, не голой же из больницы уходить! А вдруг они передумают ее отпускать?.. Пришлось наконец решиться — натянуть брюки в огромную клетку, свитер крупной вязки и сверху — зимнее пальто.

Дорога до реабилитационного центра ее потрясла. Странные существа со стеклянными глазами и круглыми лапами шныряли по дорогам, стояли у зданий — и в брюхо одного из таких ей предложили забраться! Леди на улицах — в штанах, а то и вовсе с торчащими из-под коротких пальто тонкими ногами в чулках! Да и джентльмены от них не отставали по части экстравагантности! И эти люди еще смеялись над ее шляпой и плащом! Многоэтажные здания! Красно-желто-зеленые фонари, украшающие каждое пересечение магловских дорог и постоянно меняющие цвет! Хорошо еще, снег шел самый обыкновенный — огромные пушистые снежинки плавно падали с белого неба. Андромеда пожирала глазами свой новый мир и помалкивала, не решаясь задавать вопросы. Слишком долго она прожила здесь в статусе «больной», «пациентки», «не готовой» и «не способной», пора было с этим заканчивать. Она надеялась, что еще увидится с доктором Тонксом, и ей будет кого расспросить обо всем этом. Он был единственным человеком, с которым она могла быть самой собой.

За время пути она так устала от обилия впечатлений, что первым порывом было добраться до предназначенной ей комнатки и прилечь. Не тут-то было — на входе ее встретила неприветливая пожилая толстуха и долго вчитывалась в ее выписку, а потом прочла ей целую лекцию о здешних порядках. Подъем-завтрак-трудотерапия-ланч-прогулка-трудотерапия-ужин-сон… Экскурсии-по-субботам-церковная-служба-по-воскресеньям… Каждый-должен-выполнять-обязанности-по-дому… На каждую озвученную обязанность Андромеда честно отвечала «не умею», «а как это?», отложив на неопределенное время вопросы, что такое утюг, сэндвичи, отопление и экономия воды. Под конец смотрительница выдохлась и отправила пациентку в ее комнату — разбирать вещи. Новенькая ей не понравилась.

Вещей у Андромеды, считай, не было: крохотная щеточка для чистки зубов и расческа, которые старшая сестра выдала еще в отделении. Да еще одежда, в которой ее привезли в больницу. Так что «разбирать» было особо нечего. Андромеда открыла шкаф и забросила все внутрь — вот все и на месте! И с облегчением плюхнулась наконец на узкую кровать, застеленную цветастым покрывалом. Маловата комнатка. Вот бы еще вспомнить, с чего она взяла, что девичьи спальни бывают другими! Так или иначе, у нее наконец появился собственный угол. Над изголовьем кровати была прицеплена полупрозрачная белая штука, из которой свисала веревочка. Это зачем? В больнице такого не было! А, там лампочка внутри! Что такое лампы и для чего они, Андромеда уже освоила. Она дернула за шнур, и светильник послушно включился. У нее будет свой собственный свет! И загораться будет не по команде медсестер, как в больнице, а только по ее желанию! Захочет — проснется раньше времени, захочет — ляжет попозже, и никто не узнает! Этот светильничек — один из шагов к свободе, вот что это!

Замечтавшись, волшебница включала и выключала свет — совсем как первокурсник, только что освоивший Люмос — пока лампочка не перегорела.

К вечеру Андромеда успела познакомиться с остальными пациентками «дома на полпути», поднять жуткую пылищу в гостиной и коридоре под видом уборки, сжечь картошку, пытаясь ее поджарить. У нее аж голова вспухла от бесконечных замечаний и выговоров смотрительницы, толстой мисс Бенсон. А может, дело было в приборе, который показывал им всем приключения какого-то Джеймса Бонда? Экран был маленьким, приключения — активными, картинки в приборе так и мелькали, вот голова и разболелась? А может, просто перенервничала, пока ждала Тонкса и боялась, что он не придет? Но он все же пришел, и она смогла задать ему все накопившиеся за сегодня вопросы.

Магловский мир обрушился на волшебницу лавиной информации, множеством правил, постоянным общением. Оборванец с грязной бородой и свалявшимися патлами, просящий подаяния… воришка, преследуемый полисменом… леди за рулём… люди из телевизора, которых на самом деле нет, то есть они есть, но где-то далеко… Каждая новая разновидность маглов вызывала всплеск интереса — что, такое бывает? После больничной стерильной белизны и унылой безнадеги город казался ей многокрасочным лабиринтом, манил тысячами возможностей, грозил сотнями неведомых опасностей.

* * *

— Что-то вы зачастили сюда, док, — неприязненно проговорила мисс Бенсон. Тед Тонкс заходил в «дом на полпути» каждый вечер, когда был свободен от дежурств в стационаре. Смотрительница стояла в дверях и не собиралась пропускать намозолившего глаза посетителя. — Разве психиатрам можно встречаться с чокнутыми? Вы весь такой видный, образованный… а она — как дитё малое, ну совсем не соображает! Яичницу пожарить не может, слышали о таком когда-нибудь? Срамота! Док, ежели вы дурное задумали!..

— Мисс Бенсон, — проникновенно сказал Тед, глядя прямо ей в глаза. — Меня очень интересует процесс возврата мисс Смит к нормальной жизни. Это интереснейший клинический случай, правда же?

Он не боялся, что смотрительница настучит в Генеральный медицинский совет о якобы имевшем место неэтичном поведении. Он ведь не был лечащим врачом Мэри Смит — значит, о ее зависимом положении и речи не было. Просто не хотелось, чтобы лезли в его личную жизнь. Поэтому, заговаривая старухе зубы, он заодно провел легкое внушение. Смотрительница пропустила его внутрь и сама не заметила, что недовольна уже по другой причине. Такая хорошенькая девчонка — а этот сухарь говорит про нее «клинический случай»! Никогда не пошутит с ней, не дотронется! Ну и молодежь пошла, бесполая и бесхарактерная! Куда катится этот мир? Вот, бывало, ее дорогой Альберт, светлая ему память…

Из кухни донеслось звонкое «дзынь!», мелодичное «ах!», а потом — успокаивающее бормотание мужского голоса.

* * *

Андромеда взялась за освоение магловского мира с энтузиазмом новичка, но перегруженный мозг вскоре выдал новоявленной магле нервный срыв.

— Вот полюбуйтесь, — раздраженно проговорила смотрительница, когда субботним утром Тед появился в реабилитационном центре. — Мы сегодня едем в Британский музей, все как полагается! Автобус за нами того гляди приедет, все уже собрались — а она заперлась наверху и ревет! Не настолько уж ей плохо! Анна вон подглючивает опять, а у Лидии ночные кошмары, и все участвуют в мероприятиях! А медсестра сегодня не придет, как я с ними со всеми управлюсь, еще чуть-чуть, и экстренную помощь буду вызывать, чесслово!..

— Я с ней поговорю, — прервал ее Тед и прошел наверх.

— У меня ничего не получается! Это все невозможно запомнить! Чем ванну чистить, и куда нельзя ходить, и как из ниток плести крючком! Я не хочу все это! И почему нельзя сделать тепло, когда мне холодно! — в «доме на полпути» и правда было прохладно, хоть она и натянула на себя все теплые вещи. — И тут, — она резким жестом указала на газету на тумбочке, — все слова непонятные!

— Продолжай Мэри, — мягко подбодрил ее психиатр. — Вырази все, что тебя раздражает.

Андромеда с удовольствием разрушила бы всю комнату, а то и дом, но это показалось как-то… невоспитанно? Да и как за это взяться, она не знала. Она элегантно сошвырнула газету с тумбочки на пол, топнула ногой и продолжила плакать. Даже зареванная, она была по-прежнему красива. Тед протянул пациентке носовой платок.

— Я устала! — и самое главное: — И мисс Бенсон мне денег не дает! Всем положено, мне тоже надо, мне вообще нужнее! Я хочу другую одежду, помаду… — всхлип, — тени… пирооожное!

У Мэри Смит, возникшей в Англии из ниоткуда, не было прав ни на одно из социальных пособий — документов не хватало. А если бы пособие было — Бенсон не дала бы его только что выписавшейся пациентке на руки. Тед мысленно добавил новые пункты в список несделанных дел.

— Прости меня за этот срыв, — нервно проговорила Андромеда, аккуратно промокая слезы. — Я не должна была…

— Все, что ты чувствуешь, совершенно нормально. Было бы странно, если бы ты все время была в хорошем настроении.

Девушка подняла на психиатра удивленные глаза.

— Да?..

— Знаешь, есть теория, что в человеке должны быть в равновесии все виды энергии, и каждой энергии соответствует одна из эмоций: гнев, радость, беспокойство, печаль и страх. То есть у гармоничной личности всего должно быть поровну. Те, кто вечно в эйфории… ну, ты видела таких в отделении. А требовать от себя постоянного позитивчика в любое время дня и ночи — это тоже дорога к моим коллегам. Прямиком в отделение неврозов.

— Я поняла! — улыбнулась пациентка. — Если за день ни разу не испугалась и не разозлилась — день прошел зря!

— Точно. Ловишь на лету!

Она изящно высморкалась.

— То, что ты многое не можешь запомнить — нормально. Никто не смог бы освоиться за такой срок. То, что все вокруг раздражает — тоже понятно. Если б я жил под одной крышей с этой теткой — у меня бы вообще депрессия началась!

Андромеда промокнула вновь набежавшие слезы и негромко сказала:

— Тед, я хочу найти своих. Таких, как я. Ты ведь знаешь, где их искать?

Тонкс вздохнул, отодвинулся и сложил руки на груди.

— Твое право, Мэри. Но прежде чем общаться с волшебниками, тебе следует кое-что узнать.

Послышались шаги, затем дверь без стука распахнулась.

— Док, автобус приехал! Может, и вы к нам присоединитесь, там и экскурсовод будет! Мэри, ты готова наконец?!

— Мисс Смит не поедет сегодня в музей. Слишком много впечатлений — я бы назвал это «сенсорной перегрузкой». Сегодня, да и в целом я бы рекомендовал ей увеличение физических нагрузок, поэтому она пойдет…

— Как так, я же должна с больными заниматься, план мероприятий на январь…

— Мисс Бенсон! — высокий, тощий Тонкс каланчой возвышался и над хрупкой Андромедой, и над кругленькой смотрительницей. — Как вы знаете, эффективность посещения культурных центров в реабилитации психически больных не доказана. У исследований, проведенных на данный момент, слишком малы выборки…

Ну и зануда этот Тонкс! Нашел время! Будет так себя вести — никогда девушку не найдет! А впрочем, ее ли это дело? Участковые медсестры не против его визитов, и доктор Палмер тоже, пусть сам и занимается этой Смит. Он, кажется, хорошо на нее влияет.

* * *

— Ты живешь один? — настороженно спросила девушка.

— Да. Это проблема?

У Андромеды было неясное ощущение, что она делает что-то не совсем приличное. Даже, может, запрещенное. Но она помотала кудрявой головой и решительно зашагала за Тонксом вверх по лестнице.

Тед снимал квартиру поблизости от психиатрической больницы. Войдя внутрь, Андромеда споткнулась о большущие ботинки с коньками, обогнула аккуратно прислоненные к стене весла и мешок со свернутой резиновой лодкой и замерла посреди гостиной, разглядывая фото, почти сплошь покрывавшие одну из стен. Тед тем временем включил электрический обогреватель, хоть у него и было несколько теплее, чем в реабилитационном центре, притащил из спальни большой, побитый жизнью чемодан и, наконец, сунул ведьме в руки чашку горячего шоколада.

— Это что все такое? — Андромеда отпила глоток горячего ароматного напитка, продолжая рассматривать фотографии. Люди вокруг костра… человек выглядывает из палатки… человек в блестящей круглой шапке, майке и раздутых круглых рукавицах… Странная желто-голубая картина без людей, утыканная красными булавками…

— Это мой друг, боксер, я тоже боксом увлекался когда-то. Это мы ходили в поход по Норвегии, я маршрут обозначил булавками. Это, — показал на команду смеющихся парней на фоне реки, — мы с друзьями на соревнованиях по гребле, еще в колледже…

— Ты, видно, все на свете умеешь! — девушка оторвалась от фоток и восхищенно взглянула на Тонкса снизу вверх.

— Ни в коем случае, — улыбнулся Тед. — Во всем, что не касается работы, я просто дилетант. Давай покажу то, что хотел, у нас не так много времени.

В старом чемодане хранилась подборка волшебной прессы за много лет — «Ежедневный пророк», «Волшебное зеркало» и ежемесячник «Новости Визенгамота». Андромеда сначала скромно пристроилась в кресло, но вскоре перебралась к хозяину на пол, так было удобнее раскладывать пергаменты вокруг себя, возвращаться к прочитанному, сравнивать волшебников на движущихся фото. Неутомимые жилистые руки Тонкса доставали из чемодана одну газету за другой.

— Посмотри еще вот эту заметку. И вот эту статью. И вот этот закон, оценила, да? Смотри… Смотри!

«Конфликт между кланами Ноттов и Розье достиг апогея! После долгой борьбы за руины замка Скарборо, известный центр силы, их удалось купить Розье. В результате жестокой дуэли главы обоих кланов получили тяжелые повреждения…»

«Лорд Флэтворфи найден мертвым в своей постели! Его вдова безутешна. Известно, что два ее предыдущих супруга также умерли при загадочных обстоятельствах…»

«Крупное столкновение между маглофилами и чистокровными в Стокпорте привело ко множеству человеческих жертв как среди магов, так и среди маглов! Комитет маглоприемлемых объяснений убедил магловскую общественность, что имела место авиакатастрофа…»

«Раскрыта шайка торговцев человеческими органами. К сожалению, в некоторых неизвестных аврорату местах до сих пор можно купить широкий ассортимент костей, образцов крови…»

«Сенсация! Старший сын Ориона Блэка изгнан из рода! Юный Сириус всегда был известен радикальными маглофильскими взглядами. Похоже, он в конце концов переполнил чашу терпения родителей и живет сейчас у друга, Джеймса Поттера. Члены семьи Блэк отказываются комментировать ситуацию…»

Андромеда всмотрелась в колдофото холеного неприятного типа средних лет и красивого хмурого парня в кожаной куртке. Ни дядю, ни кузена она так и не узнала.

— А вот еще новость, полюбуйся только!

«Уличные столкновения между маглами в Ирландии… Проживающим в Ирландии магам рекомендуется особенно тщательно соблюдать Статут Секретности, не допуская даже малейших заклинаний…»

— «Рекомендуется» — каково! А ведь конфликт этот — не только на национальной, но и на религиозной почве, маги в таких всегда первыми страдали! И что ты думаешь, волшебное правительство предложило им убежище? Сказало: «Ребята, дружно валите в Англию, нас будет больше, а вам спокойней»? А ведь волшебники из Северной Ирландии подчиняются вашему… нашему министерству, налоги платят!

«За последний год была стерта или исправлена память десяти тысячам пятистам восьмидесяти маглам…»

Андромеда ахнула и выронила газету. Целую толпу народа оставили, как ее — без прошлого, без образования и профессий, без памяти о семьях, тупыми и беспомощными…

— Не расстраивайся так, — попытался Тонкс утешить ее. — Ты же помнишь, бывает щадящий вариант Обливиэйта…

Тут Андромеде очень кстати попалась на глаза заметка о расширении полномочий аврората и списка причин для стирания памяти, увеличении отдела Чистильщиков памяти и их ускоренной подготовке. Она отбросила газету, устало откинула голову на диван.

— Не хочу больше читать. Все это так тяжело…

— Значит, главное ты поняла. Я к чему все это говорю? Магический мир — место не из приятных. Семейные разборки, конфликты между чистокровными — обычное дело. Многие, как видишь, со смертельным исходом. С правами человека там тоже неважно. Слабым там нет места. Зачем тебе стерли память — непонятно. Может, ты была свидетелем какого-то преступления? А может, это было наказание — говорят, и такое бывает, несколько лет назад одному из экспертов по темной магии стерли память. Темной магией в волшебном мире занимается каждый второй, тому магу просто не повезло — кому-то перешел дорогу… Что-то я отвлекся. Это все к тому, что твой интерес к волшебному миру понятен. Но никто не может гарантировать тебе безопасность, если ты решишь вернуться. О колдовстве ты тоже все забыла, верно?

Андромеда печально кивнула. Тед уже рассказал, что маги пользуются волшебными палочками для всего на свете, и уж тем более — для самозащиты. Она представила, что идет по одной из темных улиц с колдографий… угрожающие тени слева и справа… грубый окрик сзади… Она встала, беспокойно прошлась по комнате, умудрившись не наступить ни на одну из волшебных газет.

— Я совершенно растеряна, Тед. Совсем как в тот день, когда впервые оказалась здесь. Не знаю, куда двигаться дальше.

— Просто живи. Изучай, общайся… потихоньку, тебя никто не торопит. Получаться будет не все, но здесь не ставят оценок.

— Не торопит?! Я бы хотела поскорее избавиться от сумасшедших соседок и вечного надзора, — ответила ведьма ехидно, но все же нервозно.

— Ладно. Тебе понадобятся магловские документы… ну, этим вместе займемся, сходим в полицию. Потом выбьем для тебя пособие и будем переселять тебя в отдельное жилье, это дело не одного дня… А там уже решишь, кем бы ты хотела быть.

Тед отвез пациентку обратно уже затемно. Магловский город, казалось, никогда не спал. Он подмигивал неудачливой ведьме белыми уличными фонарями, теплым желто-оранжевым светом из окон, белыми и красными огоньками машин. Город был красивым, как… раздражал, как… настораживал, как… Ни одного эпитета она так и не подобрала, но это была не главная проблема. В здешней жизни она худо-бедно начала разбираться. Здесь у нее была крыша над головой, еда, покровители, какое-никакое место в жизни. Друг, в конце концов. В магическом мире ее ждала одна только грозная неизвестность. А она не имела привычки бросаться в омут с головой. Вот найдет она, допустим, родственников — и окажется, что память ей стер один из них! Как там обзывают не умеющих колдовать — сквибы? Вот она, видимо, как раз из таких — ни одного заклинания не помнит, и прав у нее будет в 2 раза меньше, чем у полноценного волшебника! Вон недавно марш был в их поддержку, и ничего не изменилось… Да кому она там вообще нужна? Перед глазами мелькали лица магов с колдографий — то жесткие, то мрачные, то украшенные фальшивыми улыбками. Нет, что-то она пока не готова вливаться в этот загадочный мир. Доктор прав.

Прощаясь у реабилитационного центра, Тед дал Андромеде немного денег — как он выразился, на карманные расходы. Она колебалась, прилично ли их брать, пока он не сказал, что дает в долг — на неопределенное время, пока она не найдет работу. То, что при определенном раскладе долг можно будет отдать натурой или вообще не возвращать, Тед озвучивать не стал.

Следующий день Тед и Андромеда тоже провели вместе. Тед объяснил в реабилитационном центре, что ей нужно побольше общаться с психически здоровыми людьми, и на воскресенье была запланирована встреча с активистами местного церковного прихода и двумя-тремя студентками — проще говоря, с мистером и миссис Тонкс, младшей сестрой Тонкса и ее подружками. Миссис Тонкс встретила еще одну гостью приветливо, но отстраненно. А вот девчонок Мэри Смит насторожила. Было в ней что-то неправильное. Невзрачная одежда и немодная прическа плохо сочетались с яркой необычной красотой и невероятным, на грани высокомерия, достоинством. Смит смерила взглядом Линду — и той показалось, что не стоило надевать такое крупное пластмассовое ожерелье к такому яркому платью, да и само платье коротковато. Смит спросила Венди, не мешают ли ей такие длинные ресницы — и та со злым смущением подумала, что их и правда не надо было наклеивать. Еще более странным показалось, что Смит не хотела отвечать на простейшие вопросы, вроде того, чем занимаются ее родители и местная она или приезжая.

— Какие вы настойчивые. Если Мэри захочет — расскажет.

— Нет, а что тут такого? Мы ведь ничего страшного не спрашиваем, нам просто интересно!

Тед тихонько пнул сестру под столом, намекая, что пора бы заткнуться.

— А где ты провела праздники? Наша семья обычно улетает во Францию!

— А мы — в Швецию!

— Перестаньте, девочки! Может, бедняжка Мэри не может позволить себе уехать на Рождество!

— А где ты учишься? Какую школу ты закончила?

Если бы она знала! Андромеда покосилась на друга, но миссис Тонкс в этот момент принялась жаловаться на свекра, полностью завладев вниманием Теда. Дедушке Тонксу было уже за 80, он слабел на глазах, но его дух был гораздо сильнее плоти. Дед отчаянно держался за свои привычки — даже вредные. Миссис Тонкс то чувствовала запах табака в его комнате, а то и вовсе заставала его с сигаретой. А недавно она наконец поняла, зачем он так упорно, преодолевая боль и тугоподвижность суставов, спускается на первый этаж каждые несколько дней! Миссис Тонкс обнаружила, что уровень коньяка в бутылке понизился на треть!

— Я бы еще поняла легкое вино, но коньяк! В его возрасте это просто-напросто опасно!

— Мама, как раз в его возрасте можно уже ничего не бояться!

— Перестань, не дразни ее! Я уверена, что Мэри училась в самой престижной школе… Ньюхэма!

Все трое звонко рассмеялись. Андромеда гордо подняла голову. С нее хватит. В конце концов, ей нечего стыдиться.

— Я понятия не имею, где училась, и не помню, как провела Рождество. Меня, видишь ли, только что выписали из дурдома. Полная потеря памяти, — Андромеда ядовито улыбнулась, наслаждаясь вытаращенными глазами и приоткрытыми ртами собеседниц.

— Врешь!

— Не может быть!

— Как в кино! Разве такое бывает в жизни?

— Доктор Тонкс, — церемонно обратилась к другу Андромеда. — Расскажите, пожалуйста, девочкам, где и как мы познакомились. Не верят почему-то…

Тед таки отвлекся от разговора с родителями и подтвердил, что Мэри Смит говорит чистую правду. Андромеда стала рассказывать про соседок по отделению. Про девицу с маниакально-депрессивным психозом, которая во время маниакального периода ушла от мужа к любовнику, а заодно бросила работу, которая показалась ей недостаточно творческой. Потом маниакальный период сменился депрессивным, и она чуть не наложила на себя руки, осознав, что натворила. Про клептоманку, которая то ли и вправду была больна, то ли была профессиональной воровкой и косила под психическое расстройство. Про немолодую и некрасивую тетеньку, которая всем твердила, что в нее влюблены одновременно Шон Коннери и Эрик Портер*, Джеймс Гарольд Вильсон** предлагал ей руку и сердце, а главный врач психбольницы так и вовсе бесстыдно домогается — все заметили, как он на нее смотрит? Напоследок Андромеда поделилась впечатлениями от внутривенного введения транквилизаторов.

— Как видишь, бывают проблемы и посерьезней, чем выбор страны для отпуска.

— Крутотень, — заявила Линда.

Андромеда пораженно уставилась в глупое румяное личико. Значит, ее разбитая жизнь, разлука с родными и друзьями, жизнь из милости в каком-то приюте — всего лишь «крутотень»?..

— Тебе, похоже, все это кажется забавным? — вежливо спросила она. Отбивная и картошка в тарелке Линды загорелись, пламя вспыхнуло до самого лица девчонки, она взвизгнула, вскочив из-за стола, Тед схватился за кувшин с водой, но его опередила Джо — ловко залила огонь из своего стакана.

— Что это ты вытворяешь с едой? — брезгливо, в лучших традициях Слизерина спросила Андромеда.

— Я?!

Этого просто не могло быть, она не имеет никакого отношения к этому дурацкому огню! Но ведь именно ее тарелка загорелась! И теперь эта Мэри смотрит на нее как на идиотку, а Тонксы, включая красавчика-брата Джоанны — сочувственно, но это же не ее вина!

— Это не я!

— У нас не в порядке проводка, — утешительно проговорила миссис Тонкс. — То и дело что-то искрит, загорается… Прошу прощения за этот инцидент.

— А… э… Проводка? Конечно, ничего страшного…

Остаток обеда девчонки предпочли держать язык за зубами. Джо время от времени изучающе посматривала на Мэри Смит. По милости брата она повидала достаточно разных странных происшествий, но хорошо понимала, почему их не стоит обсуждать.

* * *

— Хорошая девочка. Воспитанная.

— Всяко лучше, чем та депрессушница. И та, что алкашкой оказалась. И та, которую ограбили и пытались изнасиловать, на нее столько нервов и денег ушло! Где он вечно откапывает таких неудачниц!

— Пап, ты еще Патрисию забыл! Вот уж у кого проблем не было!

— Она сама была сплошной проблемой. Ей было все равно, меня или Теда соблазнять!

— А мне эта Мэри не понравилась. Ведьма, точно вам говорю!

— И что? Твой брат — тоже волшебник!

— Главное, постарайтесь к Теду не лезть с советами. А то и эта не задержится.

* * *

На Блик-Айленде уже закончили обед. Одни гремели посудой, убирая со стола, другие уже разошлись, возвращаясь к работе. Белла очищала тарелки заклинаниями, когда на фоне многоголосой болтовни ее сознание выделило нежный высокий голос: «Пойдем со мной, Лора. Нам нужно поговорить».

Это оно! Дав Марте и Лоре отойти на достаточное расстояние, Белла бросила свое занятие и пошла к двери.

— Бетти, ты куда? Ты собираешься заканчивать?

— У меня живот прихватило, ясно? Сейчас вернусь!

Не слушая, что девочки думают о тех, кто отлынивает от работы, Беллатриса выскочила из столовой. Так и есть — Марта неторопливо идет в сторону домика надзирательниц, за ней след в след — Лора. Обстановку их домика она видела, аппарировать, что ли, внутрь? Нет, там негде прятаться! Заклинание отвода глаз, насколько она знала, отпугивало только маглов. Ну и хрен с ним, если застукают, просто скажет, что помирала от желания узнать, какую пользу она может принести организации! Обе ведьмы вошли внутрь. Белла на всякий случай наколдовала на себя «Слух кошки» и аппарировала в крохотную комнатушку перед жилой комнатой, которую Марта с Августой называли тамбуром. Дверь в комнату была плотно закрыта, и Белла прижала к ней ухо.

— … перенесет тебя прямо на площадь Мерлина. До дома добраться сможешь?

— Да, но зачем домой? А как же новая жизнь?

— Это самое главное. Пора заявить, что ты не потерпишь такое отношение к себе. Я считаю, что он заслужил смерть, а ты?

— Да…

— Пасс у Авады несложный — просто указываешь на него палочкой, и все!

— Да.

— Прости, воспоминание о местонахождении острова придется убрать. Все остальное можешь рассказывать — о том, что нас много, целая организация, что мы помогаем ведьмам и будем рады любой!

— Да!

— Обливиэйт. Остальное помнишь, милая? Ну, иди, мне нужно еще троих в Англию отправить.

Домишко слегка вздрогнул — это сработал портключ. Вот, значит, что они здесь затеяли! Белла аппарировала наружу, отправят еще троих, нужно подслушать, кого и с какими заданиями! Где бы тут пристроиться, чтобы ее не заметили и чтобы не пропустить, когда остальных девчонок поведут на инструктаж! Белла аппарировала еще раз, за угол домика D, так, чтобы видеть дорожку к дому Марты и Августы. Большая часть девчонок сейчас работает за пределами поселка, остальные тоже уже должны были уткнуться в свои дела. Теперь можно послать Патронуса Хмури, чтоб время не терять.

Августа обошла домик F вокруг и осталась относительно довольна. Пожалуй, он один из немногих, что выдержат чары расширения. Но дом — не сумка и не сундук, ей понадобятся две-три напарницы… а это еще что?!

Небольшая темная фигурка аппарировала от ее порога, появилась в снегу за старым складом, снова исчезла и появилась за домом D. Если кто-то из девушек вздумал поиграть в рабочее время — ее ждет мягкое внушение. Или не очень мягкое. Да зачем она вообще там прячется?! Августа наколдовала на себя заклинание отвода глаз, вариант для магов. Усиленное заклинание было довольно трудоемким и занимало несколько минут. Когда Августа наконец аппарировала рядом с прячущейся волшебницей, она застала только самый конец сообщения:

— …очень прошу, отнеситесь к ней серьезно. Она только кажется безобидной, — и Бетти Джонсон отпустила Патронуса-коршуна с кончика палочки.

— Петрификус Тоталус. Ах ты, мразь!

* * *

— А ты почему меня не защитил! Мог бы им сказать!

— Во-первых, я связан законом о врачебной тайне. И не могу рассказывать направо и налево о твоем состоянии. Во-вторых, точно знал, что ты со всем справишься. Судя по твоей ауре, ты вполне способна постоять за себя. А в-третьих, Мэри, если уж кого защищать — то это маглов! Ты ее напугала! Можешь объяснить, как ты подожгла ее тарелку?

— Да я сама не знаю… когда она сказала, что это здорово — я так разозлилась… ну еда и вспыхнула.

— Тебе пора научиться контролировать свою магию. В ближайшие же дни приглашу Олливандера с запасом палочек, подберем тебе подходящую, и начнешь упражняться потихоньку. Но главное, помни, что мысли волшебников легко материализуются! Никому не желай смерти, и вообще плохого, ты можешь очень сильно им навредить!

— Как все сложно-то, — простонала Андромеда. — Еще и мысли контролировать!

Пожалуй, ей и правда нужно расслабиться. Вернее, переключиться. Поработать мышцами, а мозгу дать отдохнуть. Тед проехал поворот, ведущий к «дому на полпути», и двинулся дальше, в сторону катка. Все равно он собирался сегодня вечером покататься, вот и Мэри возьмет с собой.

Запасных коньков у Теда, естественно, не было. Пару для Мэри пришлось взять напрокат прямо на катке. Выглядели они шикарно — маленькие, с высокими белыми ботинками, гораздо эстетичнее ее зимних ботинок, но Андромеда не верила, что сможет на них устоять хоть минуту, не говоря о том, чтобы двигаться. Если бы ее никто не видел в этот вечер, ей было бы спокойнее. Одно радовало — Тед будет там вместе с ней.

На катке вовсю развлекались эти удивительные маглы. Мускулистые парни огромных размеров со страшной скоростью носились по кругу то задом наперед, то зигзагами, только чудом умудряясь не убиться. Веселая компашка все пыталась проехать «змейкой», держа друг друга за талии, хотя бы один круг, но раз за разом кто-то падал или отцеплялся, и каждая неудача вызывала взрыв смеха. Девушки вели себя скромнее, ловко работали стройными ногами в таких же стильных ботиночках, как у нее. «Чайники» то падали, то врезались в других маглов. Вот и она сейчас так же рухнет на изрезанный коньками лед, и встать потом не сможет, придется уползать на четвереньках, вон там как скользко, как только они выделывают все эти цирковые номера!

Оказалось, кататься на коньках проще простого — если все время цепляться за Теда, конечно. Она постоянно теряла равновесие, и каждый раз его большая рука была надежной поддержкой. А несколько раз ему просто приходилось хватать ее в охапку, чтобы не упала. Опасное это дело, на их глазах какой-то магл подвернул ногу и больше кататься не смог, его отбуксировали на лавочку к краю катка, там он и дожидался «скорую помощь». Но с Тедом ничего не страшно.

Всю обратную дорогу Андромеда молчала. Тед прекрасно чувствовал эмоции пациентки: приятную усталость, массу впечатлений, но при этом тревогу и неуверенность, вроде как хочет что-то спросить, но не решается. Он припарковал машину неподалеку от реабилитационного центра, заглушил двигатель. Андромеда повернулась к нему, но не торопилась прощаться. Ее темные глаза таинственно поблескивали. И снова это чарующее излучение — сладкое волнение и растерянность… Никто не смог бы устоять. Тед придвинулся к ней ближе и нежно, еле прикасаясь, поцеловал. Хотел в щеку, но она неожиданно повернула голову, и поцелуй пришелся в губы. Торчащий между сиденьями и мешающий рычаг переключения скоростей влюбленные просто не заметили — подумаешь, мелочи!

Андромеда провела кончиками пальцев по чисто выбритой щеке Теда, прикрыла глаза. Она и так помнила наизусть каждую черточку — пепельные волосы, открывающие высокий лоб, квадратную челюсть, неизменно спокойные серо-стальные глаза, мимические морщинки от частых улыбок…

Сами собою включились фары дальнего света. С заснеженных тротуаров и газонов начали подниматься кверху сначала отдельные снежинки, потом все больше и больше, пока вокруг автомобиля Тонкса не поднялся целый снегопад вверх ногами. Какой-то пожилой магл тяжелой походкой шел прямо в их сторону, осуждающе посмотрел на танцующие и кружащиеся снежинки, не удостоил вниманием парочку в машине, поднял повыше воротник пальто и по-прежнему спокойно, в том же темпе протопал мимо.

— Видишь, это то, о чем мы говорили — к вопросу о выбросах магии, — заговорил Тед, пытаясь и сам придти в норму, и ведьму успокоить. — Увидев что-то необычное, маглы или не верят своим глазам, или придумывают объяснение, доступное их пониманию. Этот человек, конечно, решил, что дело в восходящих потоках воздуха или разнице давлений. Очень немногие случаи колдовства при маглах требуют подключения комитета маглоприемлемых объяснений. С моей машиной можешь вытворять все, что угодно, но снег все же положи на место. Непорядок.

Андромеда слушала ровный, спокойный голос Теда — все-то он знает, ничем его не удивишь! — и улыбалась в темноту. Жизнь уже дала ответ на мучивший ее вопрос. Если она хочет чего-то хорошего, это сбудется даже легче, чем злые желания.

Снег потихоньку оседал обратно на землю.

* * *

В последнее время он проводил все вечера после работы на чердаке напротив клуба «Василиск». В этом клубе любили отдыхать богатые слизеринцы. Интересно, что бы они сказали, что идея мужских клубов целиком заимствована у маглов?

Сегодня он перешел от наблюдения к активным действиям. Любовно зарядил ветеринарное ружье. С каким трудом он его раздобыл! Человек, который торговал оборудованием для отлова диких животных, наотрез отказывался продать его частному лицу. Мол, только профессионалам — остальным не положено! Магл оказался настолько волевым, что и Конфундус не сработал, пришлось применять Империо. Нехорошо, конечно, но ведь это было ради благого дела! И, чтобы успокоить совесть, волшебник оставил ему в уплату двойную цену ружья и набора шприцов. Деньги таяли на глазах. Он уже истратил все свои накопления, придется продать домик в магическом районе — приданое жены. А потом он просто возьмет кредит в гоблинском банке. Нет, лучше в магловском. Да, революция, пусть и бескровная — дело недешевое!

Среди магловских лекарств не нашлось ни одного, которое погрузило бы врага в вечный сон. Поэтому вместо стандартных препаратов все шприцы были заряжены «жидкой смертью». Орион Блэк — не лось и не кабан, это зверь пострашнее! Ружье и шприцы были зачарованы на точность. Оставалось только ждать. Пристраивая ружье на подоконник, маг чувствовал себя магловским снайпером, терпеливым и безжалостным. Клуб был готов к приему посетителей — внутри зажгли свет, и витраж с изображением василиска зловеще засиял зеленым и желтым. Перед клубом начали появляться первые визитеры. А вдруг Блэк решит сегодня аппарировать прямо внутрь? Нет, не может быть, «Василиск» — одно из немногих мест, куда этот кретин заходит ногами, да и остальные члены клуба предпочитают подниматься по мраморным ступеням, мимо кипарисов в кадках, стучать огромным дверным кольцом и ждать, когда привратник-эльф распахнет тяжелую черную створку. Может быть, дверной проем излучает магическую силу, со слизеринцев станется вмонтировать туда артефакт…

Все больше черных, серебристых и зеленых мантий появлялось перед входом в клуб. Волшебники раскланивались, некоторые обменивались рукопожатиями, и входили внутрь. Наконец, показался знакомый силуэт. Моментально пропал страх промахнуться, тревожные мысли о деньгах, осталась только сосредоточенность. Волшебник прицелился в широкую спину Блэка и твердой рукой нажал на курок. Тот схватился за раненое плечо, тут же потерял сознание и упал на крыльцо.

Довольный собой, волшебник отступил в глубину чердака. Для старшего из братьев Блэк он тоже приготовил сюрприз, и тоже со снотворным. Вчера ему удалось поймать сову Розье. До чего же он все-таки умный! Вроде бы всем волшебникам известно об интеллекте сов — но никто еще не додумывался применять к ним Империо! Поэтому сегодня ночью неясыть Розье понесет к Блэкам вместо письма капсулу, наполненную «туманом Морфея». Стоит вскрыть упаковку, все равно каким способом — и сразу начнется испарение зелья. Доза была рассчитана на четверых, пары зелья должны были заполнить Блэковскую столовую в течение двух минут — если он не ошибся с ее размерами… Пора. Волшебник нежно прижал к себе ветеринарное ружье и аппарировал домой.

* * *

Блэки собирались ужинать, когда в окно постучалась крупная серо-белая сова, принадлежащая родственникам Друэллы. Она принесла небольшой сверток, и Друэлла потянулась к нему, чтобы открыть, но Сигнус приманил посылку с помощью Акцио и, ругая жену за неосторожность, уже собирался вскрыть ее лично.

Салли уже была сегодня наказана дважды — за неровно нарезанный хлеб и столовое серебро, недостаточно сверкающее. И, пожалуй, могла бы промолчать. Презренная домовушка, кто она такая, чтобы вмешиваться, когда хозяин вскрывает собственную почту?

Но его приказ не допускал двойных толкований: защищать хозяйку Нарциссу любой ценой. Хозяйка Нарцисса всегда была к ней добра, а смертоносный сверток нельзя было вскрывать в ее присутствии.

— Плохая посылка, — громко сказала Салли. Хозяйка Друэлла уже подняла палочку, собираясь лично наказать эльфийку за наглость, но та уже схватила сверток со стола, молниеносно распотрошила обертку, забросила в рот найденную внутри небольшую капсулу и проглотила ее не жуя. Бледно-желтые глаза Салли закрылись, она смешно всхрапнула несколько раз и уснула вечным сном, умерев самой достойной для эльфа смертью.

— Да, очень плохая посылка, — медленно выговорил хозяин. Небрежно взяв труп эльфийки поперек туловища, он пошел к камину, чтобы перенестись в аврорат.

* * *

Медиум лежал на полу, распластавшись на ковре. Медитация не помогала обрести внутреннюю гармонию. Блэк отказал ему и в мухоморах, и в зельях, расширяющих границы сознания… да кем он себя вообразил?! Медиум мрачно посмотрел на темный потолок, порадовался отколотой лепнине. Витые столбики кровати, оконная рама, ковер тоже носили на себе следы его злости. Он с раздражением закрыл глаза. Хозяина, к счастью, не было дома. Он выводил медиума из себя одним своим присутствием. Далеко внизу он чувствовал беспокойно мерцающую ауру хозяйки. На своем этаже, через комнату от него — незнакомое существо, застенчивое и закрытое, но нисколько не слабое, и аура такая необычная, темно-светлая — видимо, кто-то из младших Блэков. Светлячками сияли чистые ауры домовиков, вечно движущиеся и очень эмоциональные. Только вот их эмоции у них были не слишком приятными. Элси наказали вчера, Дэнни сам себя наказал, Салли и вовсе не было в доме. А ему хоть бы кусочек радости! «Не грустите, все будет хорошо!» — подумал медиум как можно громче, посылая лучи добра домовикам, но не смог убедить даже сам себя.

Дневное видение было слишком коротким, смазанным. Он только и успел понять, что дочь Блэка жива и способна колдовать. Надо было бы сосредоточиться, попробовать самому войти с ней в контакт, но в тот момент он был так зол, что даже не попытался. Оскорбительной была сама мысль, что его могут держать взаперти и требовать результата! Да он помогал волшебникам на трех континентах — и был свободен, как ветер, как океанское течение, сам выбирал, что и для кого он может сделать! Его умоляли о помощи, приносили подарки, никто еще не смел так с ним обращаться!

И вдруг он снова почувствовал. Черноволосая, черноглазая красотка возникла перед ним, как живая. Он сжал в кулаке ее кольцо, выданное Сигнусом Блэком, сосредоточился изо всех сил. Она была очень довольна… нет, скорее растеряна… взволнована? Эмоции быстро сменяли друг друга, как в калейдоскопе, только успели вспыхнуть — тут же уходили, едва осознанные. Без сомнения, Андромеда колдовала. На ее месте он бы отложил палочку и попробовал успокоиться, принятая в Англии палочковая магия требует холодной головы…

Когда видение закончилось, медиум поднялся на ноги и взял со стола перо. Нужно было срочно перенести все образы на пергамент, и как можно подробнее.

* * *

Рассчитывая дозу «Жидкой смерти» для Ориона Блэка, эксперт-магловед из Министерства Магии допустил сразу несколько ошибок. Он не учел, что на Ориона действовало старое замедленное проклятие, а накануне выстрела его жертва принимала внутрь огневиски. Сразу после нападения к Блэку вызвали целителя, но сон быстро перешел в глубокую кому, а вслед за ней наступила остановка дыхания.

Примечания:

*Эрик Портер — актер, игравший Сомса Форсайта в сериале «Сага о Форсайтах» 1967 года.

*Д. Г. Вильсон — премьер-министр Великобритании 1964 — 1970

Крепко прижимая к себе обездвиженную предательницу, Августа аппарировала с ней на старый магловский склад, сняла действие Петрификуса, заменив его на Инкарцеро. Первым делом она отобрала у Джонсон палочку и теперь чувствовала себя в полной безопасности. Сначала она хотела ограничиться Империо. Под его действием Джонсон объяснила, что, как обычно, посылала Патронуса родственникам, чтобы сказать очередную гадость. Пришлось провести проверку на эффективность Империо. Августа развела костерок прямо на полу склада, освободила пленнице ноги, приказала подойти и сунуть ногу в огонь. На ноги-то Джонсон встала, но вместо послушания попыталась сбить ее с ног, и у нее почти получилось, Августа еле успела связать ее снова. Оставался только один выход — Круцио. Она не слишком любила его колдовать, она, честное слово, хорошо относилась ко всем женщинам — да, только потому, что они одного с ней пола — но обстоятельства вынуждали, сами понимаете.

Боль была невыносимой. Круцио давало иллюзию самых разных повреждений, и Белла снова и снова чувствовала ожоги на коже, жесточайший мороз сковывал ее ледяной коркой, боль скручивала внутренности, она чувствовала, как одна за другой ломаются кости, ногти отрываются от пальцев, текут невыносимые, унизительные слезы боли… и вдруг заклинание кончалось, и она с тупым удивлением осознавала, что жива, по-прежнему прекрасно видит, может пошевелить пальцами. Мягкий голос откуда-то сверху нежно обещал, что отпустит ее прямо сейчас, ей нужно всего лишь рассказать, кому она выдала жительниц острова. Белла никак не могла взять в толк, почему версия с Патронусом родственникам не устраивает надзирательницу, а перенесенные Круцио не давали сконцентрироваться и придумать другое складное вранье.

Пленница не молчала, нет. Она постоянно пыталась проклясть мучительницу или орала от боли, а ее нецензурной брани позавидовал бы любой житель Дрянналлеи. Потом она и вовсе начала отключаться. Августа приводила ее в сознание с помощью Агуаменти и возобновляла допрос. Затем заявилась Марта, очень довольная собой — вместо запланированных на сегодня четверых отправила в Англию семь приютских девушек и была уверена, что каждая справится с миссией! Узнав, что произошло, она закатила напарнице настоящую истерику, требуя, чтобы все немедленно покинули остров. Тут уже Августа вспылила. Они с таким трудом нашли это место силы, не говоря уже о его зачистке от маглов, он идеально подходил для создания приюта! Остров повышал внушаемость тех, кто не был специально тренирован, как они, расширял в сознании ведьм границы дозволенного, расшатывал моральные устои, второго такого места на земле нет! Бросить его сейчас — значит запороть миссию на долгие годы! И никаких эвакуаций «на всякий случай»! Сейчас в приюте скопилось почти 50 девушек и женщин, многие из них уже готовы к отправке в Англию, а потом дозреют и остальные, и все они должны бороться за свои права систематически, выходя на первые полосы газет и привлекая сторонниц, чтобы число ведьм в их организации росло лавинообразно! Не будет она прерывать обработку этих 50, в них уже столько сил вложено! В итоге надзирательницы пришли к компромиссу. Если Джонсон предупредила всего лишь мужа Лоры, значит, они отделались легким испугом. В конце концов, он лишь один из многих, не получится с ним — повезет с остальными. Если же она выдала их аврорату — дело дрянь, остров все же придется покинуть. Белла спора не слышала — снова была в отключке.

* * *

Блэк внимательно рассматривал рисунки медиума. Магловская одежда на Андромеде смотрелась нелепо. Бедная девочка, с кем ей приходилось общаться все это время! Следующий рисунок — большие кривоватые окна, а пониже их — черная панель со странными приборами вроде часов — он с отвращением отложил, хоть медиум и утверждал, что оттуда излучение было самым сильным. Для аппарации он выбрал изображение двухэтажного дома из красного кирпича. Архитектура тоже была откровенно магловской, но на одной из стен были указаны улица и номер. Даже если аппарация не удастся — он теперь знает, где искать дочь. На метле, «Ночном рыцаре или пешком — он туда доберется. Медиум имел наглость напомнить, что Блэк обещал отпустить его, когда он найдет Андромеду. Сигнус холодно улыбнулся и объяснил, что придется проверить, насколько верно видение. А медиум может пока скоротать время, вступая в контакт с его старшей дочерью, Беллатрисой. Вот ее оберег.

* * *

Когда Белла пришла в себя, за окнами было уже темно. Сколько времени прошло — неясно, на севере темнело рано. Покрутила головой — рядом никого не было. Видно, эта сука устала от ее бесконечных обмороков и решила сделать перерыв в допросе. Хоть бы она сдохла! Белла попыталась потянуться, преодолеть сопротивление магических веревок… и обнаружила, что Инкарцеро значительно ослабло. Действие этого заклинания прекращалось поэтапно — медленно сходила на нет фиксация ног, потом рук, оставалась только иллюзия — маг казался по-прежнему крепко связанным, но на деле мог свободно двигаться — и, наконец, через 12 часов пропадали даже иллюзорные веревки. Но ведь вроде еще не прошло стандартное время, может, дело в отцовских зельях?

Скрипнула дверь, послышались шаги. Белла еле успела прикрыть глаза и стала дышать в четверть силы, думая как можно четче, со страстью и злобой: «Подойди ко мне, Мерлин подери, ПОДОЙДИ БЛИЖЕ!»

Августа была неплохим боевым магом, имела и много других полезных способностей, но умела не все. Ее целительские навыки ограничивались первой помощью при отравлениях и магических ранах. А диагностические заклинания ей были и вовсе ни к чему. В тех местах, где она обучалась и работала, было не до тонкостей диагностики, повреждения были очевидны и трагичны. Сейчас ее ввела в заблуждение смертельная бледность Джонсон, и, похоже, она не дышала. Если умерла — это совсем не вовремя, ей нужна была точная информация! Оказалось, что приют плохо поддается маскировке, столько разнообразных аур, если сюда заявятся авроры, их моментально найдут, в шахты, что ли, пока всех переселить? И Марта опять будет недовольна, начнет настаивать на эвакуации…

Августа наклонилась над телом Джонсон и попыталась нащупать пульс на шее, под углом челюсти.

Пленница открыла глаза и, собрав все свои невеликие силы, рванулась вверх и ткнула ее ножом в живот. Тем самым кинжалом, который никто и за оружие-то не принимал, настолько все привыкли, что без палочки маг не опасен. Августа завопила от боли и рухнула всей тяжестью на жертву, Белла впилась острыми ногтями в ее правую руку, мешая достать палочку и сделать пасс, другой рукой наносила неловкие, неумелые удары ножом, получила несколько чувствительных ударов кулаком в лицо и коленом в живот, с отчаянья изо всех сил укусила противницу за ухо, очередной крик боли… и Белла каким-то чудом сумела сбросить ее с себя. Оказавшись сверху, она наконец сумела нанести удачный удар — перерезала надсмотрщице горло.

Фу, сколько крови. Скользкие руки, потеки крови на полу. По-магловски грубо и грязно. Белла попыталась встать, но не смогла. Обыскав убитую, она нашла и свою палочку, и ее, забрала обе. Наколдовала Эванеско кровь. Отодвинулась подальше от трупа, повторила Эванеско. Теперь — заклинание сушки, после Агуаменти мантия и платье были мокрыми насквозь и холодными. Кое-как подсушившись и согревшись, Белла трансфигурировала труп Августы в магловскую шапку с фонарем на лбу и спрятала его среди других таких же, в углу склада. Наконец, собрала волю в кулак и встала. Активное колдовство после драки и множественных Круцио подорвало ее силы. Шатаясь, потея от напряжения, она таки дошла до двери. Аллохомора не сработала. Белла зло улыбнулась, с помощью Редукто пробила довольно большое — как раз чтоб пролезть — отверстие в стене рядом с дверным проемом, неловко спрыгнула в снег, поднялась с четверенек. Какой сильный снегопад, кажется, любая из снежинок может сейчас сбить ее с ног. Она украдет портключ, вернется в Англию и продолжит поиски Меды на родине, и шефа поторопит — она ему такую информацию в клюве принесла, а аврорат что-то не торопится!

В поселке вспыхивали белые, желтые и сиреневые лучи заклинаний, суетились черные силуэты. Мочилово? Отлично! Вот туда-то ей и надо, у нее тоже масса вопросов к Марте! Только вот идти трудно… вроде было какое-то заклинание для восстановления сил… но ей сейчас ни за что его не вспомнить… прав был Флитвик — не надо было Чары прогуливать…

* * *

Еще дома Сигнус Блэк тщательно наколдовал на себя заклинание отвода глаз. Теперь он спокойно вошел в реабилитационный центр, не опасаясь, что его заметят. В маленьком холле — никого. Вот комната побольше, видимо, гостиная. Несколько женщин сидели рядышком на диване, уставившись в черный ящик, а тот разговаривал с ними разными голосами. А вот и его пропавшая средняя дочь! Одетая в клетчатые брюки и грубошерстную кофту, она без особого интереса рылась на полке с пестрыми бумажными книгами и посматривала в сторону боковой двери — то ли ждала кого-то, то ли пыталась подслушать.

— Здравствуй, Андромеда.

Дочь вздрогнула, обернулась — лицо настороженное, глаза сощурены.

— Сэр?..

— «Сэр»? Ты никогда так меня не называла, дочка.

Волшебница нервно оглянулась на женщин на диване. Со стороны, должно быть, казалось, что она разговаривает сама с собой, но маглы не обращали на нее внимания — уставились в свой пищащий и болтающий прибор, только что рты не пооткрывали от любопытства. Сигнус уже поднял палочку, чтобы нанести заклинание отвода глаз и на нее, но тут Андромеда предложила:

— Нам лучше поговорить в другом месте, поспокойней. Пойдемте наверх.

И повысив голос, окликнула кого-то за стеной:

— Доктор Тонкс, можно вас на минуточку? Вопрос к вам возник! Очень важный!

Через боковую дверь вошел долговязый тип, которого Блэк сначала принял за магла. Но нет — заклинание отвода глаз на него не действовало, и аура, бесспорно, была волшебной. Грязнокровка! Ни один чистокровный маг не позволил бы себе показаться на людях в таком виде! Но Блэк не стал пока колдовать в его сторону, решив для начала разобраться в ситуации.

Андромеда увела мужчин подальше от маглов, в комнатушку меньше той, которая была предназначена в Блэк-хаусе для домовиков. Блэк, конечно, задал вопрос, зачем ей понадобился посторонний. В ответ услышал (от родной дочери!) целый винегрет магловских словечек. Кое-как понял, что этот тип — что-то вроде целителя и представляет в магловском мире ее интересы (!). Разговор оказался тяжелым. Дочь не помнила никого из членов семьи, а на предложение вернуться домой испугалась еще больше и ухватилась за локоть грязнокровки. Тот в основном молчал, недоброжелательно рассматривая старого мага, ни на секунду не отводя глаз. Блэк не сразу понял, почему. Он чувствовал странную апатию. Меда не хочет домой, не готова… Ее психика сейчас очень хрупка… Ей нужно дать время… Пусть поживет здесь немного, а потом еще немного… Сначала Сигнусу казалось, что это его собственные мысли, но нет, больше было похоже на спокойный, доброжелательный голос… голос, которого невозможно ослушаться… прямо у него в голове! Да это же внушение! Меда не умеет, это грязнокровка вломился к нему в голову!

— Ступефай!

Маглорожденный отлетел к окну, наткнулся на уродливую квадратную тумбочку, падая, приложился затылком о подоконник. Андромеда упала рядом с ним на колени, испуганно окликнула.

— Ничего с ним не случится, не сахарный. Мы сейчас же возвращаемся…

Договорить не успел — неожиданно открылась дверь.

— Док, что-то вы слишком долго… а что здесь происходит? — вопросила толстая магла. Из-за ее плеча выглянула тощая, помоложе. Эта оказалась поумней — тут же оценила мантию Блэка и волшебную палочку, направленную на них обеих угрожающим жестом.

— О, вы здесь колдуете? А можно посмотреть? Я столько лет искала единомышленников!

Сумасшедший дом! И это Меда называла спокойным местом?!

— Империо. Империо. Вон отсюда, и не возвращайтесь. Обливиэйт. Обливиэйт.

Маглы повернулись и покорно затопали прочь.

Как только Андромеда увидела этого волшебника — с ног до головы в черном, с начальственными манерами и неискренней улыбкой — испугалась. Он пришел за ней! И излучал такое… да он, кажется, темный! А волшебник наносил ей удар за ударом — назвал ее дочерью! заколдовал Теда! а теперь еще и непростительное заклинание! За те секунды, на которые он отвлекся на магл, Тед поднялся с пола, потирая ушибленный затылок. Он решил провести внушение еще жестче, этот старикан, конечно, будет дальше сопротивляться, Тед еще не сталкивался с такими аурами, внушение должно быть очень резким, коротким, как команда… Не успел. Как только Блэк обернулся к дочери, она вскочила, закрывая собой Теда, и протараторила:

— Мы с Тедом недавно поженились, не надо на него колдовать!

Блэк подозрительно оглядел странную пару.

— И где же кольца?

— По здешним обычаям так можно! Но брачные обеты полностью дали, честь по чести! В горе и в радости, пока смерть не разлучит нас! — вдохновенно врала Андромеда, используя любые мало-мальски подходящие обрывки воспоминаний. Слизеринство в ней проснулось весьма кстати.

Последняя фраза, видимо, навела колдуна на какую-то мысль, он сверкнул глазами на Теда и занес палочку.

— И у нас будет ребенок! — выпалила Андромеда.

Блэк опустил руки, ссутулился. Сбылся его худший кошмар — одна из обожаемых дочерей опозорила семью! Он бы заавадил на месте этого доморощенного гипнотизера — каков наглец! — но ребенок! Сколько недель она пробыла в магловском мире? Да, вполне достаточно, чтобы забеременеть…

— Проиграть битву — не значит проиграть войну, — Блэк наградил грязнокровку тяжелым взглядом и аппарировал.

* * *

— Ты отлично врешь, — ободряюще улыбнулся Тед. Ему было жутко стыдно и неловко, и он говорил первое, что придет в голову. Все это время он был для нее защитником, непререкаемым авторитетом, нес ей надежду, организовывал ее жизнь. А сегодня она увидела его беспомощным, да еще закрывала его собой, да еще это вранье — прекрасная версия, согласен, она глубоко впечатлила этого темного типа, но дальше-то что делать?! Он, конечно же, вернется!

— Он вернется, — мрачно сказала Андромеда вместо того, чтобы просиять, радуясь похвале. Ее идеальная осанка казалась сейчас властной, а в ауре ясно чувствовалась решимость. — И нам надо постараться, чтобы ложь превратилась в правду!

Это было уже слишком. Профессиональная выдержка психиатра дала сбой.

— Что ты несешь?!

— А что не так? — она невинно захлопала глазами.

— Мэри, то есть Андромеда, так тебя зовут? Уж не знаю, как в вашем мире, но здесь ключевые решения принимают мужчины! Девушки не делают предложение! Ты просто поставила меня перед фактом! Так не делается, это за гранью добра и зла! И никогда — слышишь, никогда! — не нужно закрывать меня собой!

Обиделся. Андромеда еще не видела Теда таким рассерженным. Страшно почему-то не было, и виноватой она себя не чувствовала. Как же ему объяснить, что он волнуется из-за глупостей? Кажется, когда-то в прошлом ее учили выигрывать дебаты, играя словами, вести переговоры… кто-то постоянно напоминал принцип «ты мне — я тебе»…

— Ты не понимаешь, — мягко проговорила она. — Моя жизнь здесь — я имею в виду, нормальная жизнь — началась с тебя. Ты вытащил меня из сумасшедшего дома, помнишь? Уж не знаю, чем занимаются девушки в вашем мире, но — да, я считаю вполне уместным тебя отблагодарить. Сделать для тебя что-то равноценное. Это просто… ну, назовем порядочностью.

— И поэтому ты решила предложить мне брак по расчету и срочное зачатие бонусом? — язвительно спросил Тед.

— Нет, — застенчиво улыбнулась волшебница. — Далеко не по расчету. Ты такой… необыкновенный…

Она медленно приблизилась. Мягкие белые пальчики легко коснулись его зло сжатых губ. Андромеда робко и ласково смотрела на него снизу вверх.

Устоять было невозможно.

— Ведьма, — негромко проговорил Тед, сдаваясь, и прижал ее к себе. В конце концов, ему ли бояться чего бы то ни было? Он планировал сделать все не так? Да какая разница! Подумаешь, любимая оказалась из темной семьи и показывает характер! Ему всю жизнь везло, повезет и сейчас!

* * *

Дамы радовались удаче медиума гораздо эмоциональнее, чем глава семьи. Сначала Дэнни, домовик, вручил ему кошель с золотыми от хозяйки и передал многословную благодарность на словах от нее же. Медиум передал в ответ, что лучшей наградой была бы открытая дверь. Потом его тихо позвали сквозь замочную скважину — оказалось, младшая дочь Блэков, та самая обладательница темно-светлой ауры. Девушка просто завалила его вопросами. Где сейчас Меда? Что с ней случилось? Почему она не писала и не присылала Патронусов? Чем можно было заниматься столько времени в магловском мире? А он может увидеть то же самое про ее старшую сестру? Медиум покорно ответил на все вопросы, но на последний сказал, что его не интересует игра в одни ворота. Ведьма не поняла, пришлось пояснить, что пусть его сначала отпустят, а уж потом он, так и быть, попробует вступить в контакт с Беллатрисой. После короткого молчания начались цветистые извинения. Нет, она никак не может открыть дверь — снять отцовское заклинание не может никто другой. А ей вообще запрещено разговаривать с медиумом. Сестры ничего не решают в этом доме, они всего лишь девочки, попавшие в беду, кто им поможет, если не он? Но если он найдет и старшую из сестер, она отдаст ему свое кольцо с изумрудом — старинное, очень тонкой работы… При этом аура девчонки с каждой фразой наливалась силой и хладнокровием. Она просто решила не отпускать его. Темное порождение своих бессовестных родителей! Медиум резко оборвал ее и перестал отвечать. Выложил золотой медальон Беллы из кармана на стол и рухнул на кровать. Работать не было никаких сил.

* * *

— Дорогой, как все прошло? Где же Меда? Напрасно ты не взял меня с собой, я так волновалась…

Сигнус не отвечал. Щелчком пальцев он подозвал домовушку и указал ей на буфет. Та поняла и подала хозяину полную рюмку — правда, не коньяка, а огневиски, но он не стал делать замечание. Друэлла с тревогой всматривалась в лицо мужа. Новая морщина между бровей, потухший взгляд, скорбно поджатые губы… да он выглядел просто сломленным!

— Что случилось?

Сигнус коротко и сухо рассказал ей обо всем, что узнал.

— Что же делать дальше? — несмело спросила Друэлла. Сигнус, конечно, будет вынужден изгнать изменницу из рода, будет запрещено даже упоминать ее имя — были прецеденты, правда, не в этом поколении… Ей придется ослушаться, самой побывать в магловском мире, увидеть Меду, не может она расстаться с дочерью, средняя — ее гордость, лучшие манеры в семье Блэк — а значит, во всей магической Британии…

Сигнус опустошил еще одну рюмку, и, похоже, сил у него прибавилось. Он выпрямился, отодвинулся от стола к резной высокой спинке жесткого стула.

— Официальная версия — что мы изгнали ее из рода. Ты должна сделать копию гобелена с семейным древом Блэков без ее имени. Настоящий гобелен — перевесить в нашу спальню… нет, лучше убрать в сейф. Далее, нам — ей — нужен целитель. Идеально надежный, чтоб ни словечка не сболтнул. Ты будешь навещать ее не реже, чем раз в месяц. С грязнокровкой постарайся не сталкиваться. Он… — не хотелось это признавать, но Сигнус все же выдавил: — …опасен. Владеет ментальной магией, причем невербальной техникой.

Друэлла пораженно охнула.

— Видимо, она все же понимает отчасти, что натворила. До последнего не хотела сознаваться, что они женаты, — Сигнус грустно улыбнулся. — Я так понял, это не их дом, должна же молодая пара завести собственный, даже в том мире! Впрочем, и на это жилище нужно будет установить защитный контур…

— Рада, что ты принял именно такое решение. Не ожидала!

— Орион только что погиб. А отношения Сириуса с семьей не слишком прочны. Мы не можем позволить себе терять других членов семьи!

— Милый, а стоит ли возиться с копией гобелена? Никто ведь не узнает, что с ней, если мы сами не расскажем.

— Но мы расскажем. Сегодня же сообщу в аврорат. Теперь меня еще больше интересует, кто это сделал.

Друэлла поёжилась. Ледяной гнев Сигнуса пугал, хоть и был направлен не на нее.

— Кроме того, я должен поставить в известность Малфоев. Это не те люди, которых можно держать в подвешенном состоянии. Пора расторгать помолвку.

— А как же ее гороскоп? Там же сказано, что у нее будет малыш с необыкновенной судьбой и редкими способностями! Ты не хочешь… — она помялась, — избавиться от грязнокровки и дать нашей девочке шанс?

— Ты разве не поняла, Друэлла? Это и есть ребенок, которого она вынашивает сейчас. А что до судьбы — куда уж необыкновеннее… Довольно об этом, дорогая. Пойдем в гостиную. Я хочу, чтобы ты почитала мне вслух. Семейные хроники, руководство по артефакторике, любовный роман — все равно что, на твой выбор. Элси, перенеси эту бутылку и рюмку в малую гостиную.

* * *

— Построились! Хмури! О’Брайен! Всё внимание на меня!

Стэнли Спраут впервые руководил операцией. Остальные пятеро авроров и так смотрели на него, но за их каменно-спокойными лицами ему чудился скепсис, а в полуприкрытых глазах — презрение.

— Напоминаю наш план! Ведьм в магловских одеждах, стриженую и бритоголовую — арестовать! Остальных — задержать… то есть эвакуировать с острова, а потом допросить…

20 фестралов — это Дамблдор расщедрился — оставили поодаль, на берегу. Спраут никогда не видел человеческих смертей, и невидимые кони нервировали его не меньше, чем подчиненные. А вдруг разбегутся, надо бы оставить одного из авроров за ними присматривать, но их и так мало, у него каждый сотрудник на счету, что же делать, ему ни за что не справиться!

— А еще конфисковать портключ, его используют незаконно, — услужливо подсказал один из авроров.

— Не перебивайте! Как я и собирался сказать — конфисковать портключ!

Хмури громко засопел, осматривая остров поверх плеча начальника. Все это уже обсуждали в аврорате. Они попусту теряли время! Было уже совсем темно, ни одна звезда не просвечивала сквозь плотный слой снежных облаков. Спраут построил свою маленькую команду неподалеку от магловского поселка, заклинание как раз должно достать. Хмури поднял палочку, локтем толкнул товарища справа, тому, кто слева, негромко подсказал «барьер», и они втроем создали большой, на весь поселок, антиаппарационный купол.

— Хмури!

— Продолжайте-продолжайте, мы слушаем, — пробасил Хмури. Он вынул из кармана перо, трансфигурировал его в факел и теперь левитировал его в сторону поселка. Вслед за ним и остальные авроры начали превращать трубки, сигары и перья в факелы и масляные фонари. Начальник окончательно сбился с мысли, скомкал инструктаж и наконец скомандовал:

— Вы трое — обыскиваете дома по правую сторону, вы двое и я — по левую!

* * *

— Чужие на острове! Мужчины! Что им здесь нужно? Мне страшно!

— Не бойтесь, девочки, — ободрила волшебниц Марта. Как только сигнальные чары оповестили о чужаках на острове, она заклинанием погасила свет в столовой, попробовала аппарировать, но не смогла. — Сейчас я нанесу на всех вас чары отвода глаз, вариант для магов. Потом маленькими группами перейдете в наш домик, я отправлю всех в Англию, там мы и продолжим. Никто не сможет нам помешать! — уверенно улыбнулась она и почувствовала, как девушки расслабляются, успокаиваются. Она еще не решила, заберет ли всех. Возможно, придется линять с острова, оставив часть приютских здесь. Главное — ее собственная безопасность! Вернется, когда тревога утихнет, и начнет все сначала! И где шляется эта дочь дементора и зомби! Пока она возилась с допросом Джонсон, можно было сто раз эвакуировать весь остров!

Авроры быстро, насколько позволял снег, зашагали к домикам. Прямо на ходу они прикрепляли свои факелы и фонари к крышам домиков и зажигали, и в поселке становилось светлей. Хмури, само воплощение бдительности, вертел головой во все стороны. Он первым и заметил подозрительное. Рядом с одним из домов — длинного, больше остальных — на снегу сами собою появлялись человеческие следы.

— Фините Инкантатем! — крикнул Хмури, колдуя в ту сторону, чары рассеялись, он увидел двух ведьм. — Майлз! Эл! Они здесь! Фините Инкантатем! — еще три девушки стали видимыми.

— Ступефай! Импедимента! Петрификус Тоталус! — запищал десяток девичьих голосов. Часть заклинаний отлетели от щитов, некоторые прошли мимо — опытные авроры все время перемещались, не давая прицелиться. Спраут и один из молодых авроров поймали по Ступефаю, оба тут же поднялись, по зигзагообразной траектории ломанулись прямо к ведьмам и оказались их основными мишенями.

— Как дети малые, чесслово, — вздохнул Хмури. — Майлз, прикрой!

Товарищ понял его с полуслова и послал в мельтешащую и колдующую толпу несколько Конъюнктивусов. Своим, возможно, тоже перепадет, но это дело поправимое. Раздались вскрики, волшебницы начали утирать слезы, потеряв концентрацию. Этим воспользовался Хмури, посылая вслед за Конъюнктивусами серию Экспеллиармусов.

Когда Марта поняла, что пахнет жареным, замаскирована была от силы половина ведьм. Нужно было срочно менять тактику.

— Я за портключом, — резко сказала она. — Перенесу его сюда и всех заберу! Держитесь до моего возвращения! Не сдавайтесь! — Она трансфигурировала из стула метлу, наколдовала отвод глаз на себя и вылетела в окно.

Возвращаться она не собиралась.

Сделав большой круг, она обогнула место схватки, подлетела сзади к их с Августой домику. Портключ был вмонтирован в одну из внутренних стен — чтоб никто не мог унести его без спроса. Теперь нужно было влететь внутрь, она уже подняла палочку, чтобы колдануть Аллохомору на окно… а кто это у нас идет от складов, путаясь в ногах и увязая в сугробах? Бет Джонсон выбралась на свободу? Надо бы выяснить, что произошло с напарницей, но она не будет терять время. Августа вполне способна о себе позаботиться. Чтобы вернуться к их основной цели, сейчас первостепенная задача — вырваться с острова. Только одно она сделает для Джонсон на прощание. Марта подняла палочку и начала:

— Облив…

Это и стало роковой ошибкой. Измученная, теряющая силы, Беллатриса все же не потеряла способности направлять заклинания по звуку. Не успев сообразить, кто может колдовать здесь в темноте, если никого не видно, она послала в сторону таинственного голоса Фриз. Отличное заклинание, будь у нее побольше сил — оно превратило бы колдующего в ледяную статую. А может, в целую глыбу льда. Но произошло странное. На снегу появилась вмятина сложной формы, на краю которой торчал обледеневший хвост метлы — пучок черных прутьев, покрытых сосульками. Смотреть туда не хотелось, прямо-таки душа не лежала. Что бы это значило? Сил не было от слова совсем.

Пожалуй, она подумает над этим сидя.

Какой прекрасный, мягкий, глубокий снег — совсем как одеяло в Блэк-Хаусе.

Так авроры и нашли обеих ведьм — отпечаток тела невидимой Марты и еле живую Блэк.

Белла с удовольствием осталась бы с другими аврорами на острове. Посмотрела бы, как Марту связали и отправили в Англию! Рассказала бы все, что помнит! Вцепилась бы в Хмури и выдала ему список того, чему она желает научиться — дочери Сигнуса Блэка не к лицу валяться связанной на полу и выть от боли!

Но она очнулась только во время перелета через море, накрепко прикрученная к костлявой конской шее. Фестрал. На таком она еще не летала. Она погладила шелковистую черную гриву, с трудом вытянула руку и почесала фестрала между ушами.

— Мисс Блэк! Как вы себя чувствуете? Вы его видите? — раздался сзади напряженный тенорок.

— Ты кто? Какого хрена мы тут болтаемся? Где Хмури?

Выяснилось, что все авроры напряженно работают на острове, эвакуируют приютских и зачищают остров для законных владельцев, а мисс Блэк была настолько плоха, что ее было приказано беречь как зеницу ока, вот только он не видит эту норовистую скотину, а фестрал постоянно мечется туда-сюда, кидается на встречных чаек и альбатросов, и аврор не уверен, что они не отклонились от маршрута, нет-нет, он доставит ее в целости и сохранности в Лондон… но если она видит фестрала… и может, даже умеет ими управлять…

— Помогать не буду, — отрезала Белла. — И хватит болтать, будто мы лучшие друзья. Я тебя не знаю!

Само собой, фестрал будет охотиться по дороге! Плотоядный конь, символ смерти — это вам не магловская домашняя лошадка! Если этот малолетний тормоз не умеет с ними управляться — его проблемы! Ледяной ветер спереди — то, что надо, взбодрит ее немножко. Красноватая полоска на востоке — рассветает, интересно, сколько еще лететь до Англии? А еще ей любопытно, какие звезды над ними сейчас, вот бы извернуться и поднять голову… нет, сначала поспать немного…

В таком же полусонном состоянии она провела следующие несколько дней в госпитале Мунго. Измученный организм отказывался подчиняться хозяйке. Магическая сила вроде как сохранилась, но ей удавались только простейшие заклинания. И чуть не каждый день ей снились кошмары. Уверенные, торжествующие, злорадные женские голоса колдовали Аваду, зеленые лучи летели в отца, Руди, Регулуса, дядю Ориона, Рабастана, она каждый раз отчаянно пыталась наколдовать щит… К счастью, на этом месте она всегда просыпалась. Элси, которую оставили в больнице ей в услужение, клялась, что ничего не видела — знай вытягивалась по стойке «смирно» да таращила глупые бесцветные глазенки — но вскоре Белле начали давать «Сон-без-сновидений».

Чьи-то руки совали обереги под ее подушку, надевали ей на пальцы. Над ней звучали негромкие голоса целителей, зельеваров и отца — обсуждали эффект «Стойкости» в сочетании с настойкой-пролонгатором, удивлялись, как Белла выжила и осталась в здравом уме. А вот и резкий голос матери, как всегда недовольна. Госпиталь ее, видите ли, не устраивает, переполнен, во всех коридорах лежат неопрятные маги подозрительного вида, а здесь, в аврорской палате, паутина прямо под потолком! Беллочку нужно забрать домой! Потом она взялась за отца — это, мол, его вина, девочке не следовало работать в этом ужасном аврорате!

— Мама… — прохрипела Белла. — Мам…

— Что, доченька? Дорогая ты моя! Пить? Покушать? Где болит?

Но Белла снова отключилась. Друэлла Блэк так и не узнала, что дочь хотела сказать ей «прекрати хамить отцу!»

Хмури тоже часто приходил. Рассказывать на словах все, что она не передала раньше Патронусами, было слишком долго, и Белла просто отдавала ему воспоминания — флакон за флаконом, про надзирательниц, про приютских, про магический фон и рельеф острова… А после серьезного разговора с отцом и его адвокатом решилась рассказать об убийстве Августы и отдать ее палочку.

Белла страшно расстраивалась, что так и не нашла сестру, поэтому родители объяснили ей, что Андромеда нашлась. Друэлла рассказала старшей дочери максимально пристойную версию случившегося — Меда забеременела, и ее пришлось срочно выдать замуж. Все прочие грустные новости Блэки решили отложить до выздоровления Беллы. Она емко высказалась о воспитании и умственных способностях сестры, но взрыва удалось избежать.

* * *

— Ну и дурак! Я бы своей невесте ни за что не разрешил!

— Вот поэтому тебе и сосватали эту клушу Буллстроуд!

— Мальчики, — нежно прошептала Белла, не открывая глаз, на ощупь протянула руки вперед и в стороны. Левая наткнулась на широкую горячую руку — Родольфус. Правая столкнулась с тонкими холодными пальцами — Рабастан. Если есть в этом мире что-то неизменное, это ссоры братьев Лестранж. Она открыла глаза и только после этого вспомнила, что хотела сказать жениху все это время.

— Руди… Помнишь, я тогда сказала… ну, насчет Рэба… я просто пошутила!

— Я вас прощаю, дорогая, — торжественно заявил Родольфус и покровительственно посмотрел на Рабастана сверху вниз. Тот весело поблескивал узкими глазами. — В конце концов, брат он мне или кто? Мы же одна семья!

Белла в шоке переводила взгляд с одного Лестранжа на другого и в итоге расхохоталась — громко, заразительно, сверкая белыми зубами и вытирая невольные слезы. Вот засранцы! Какой восхитительный цинизм — в лучших традициях Слизерина! А она-то, дура, переживала, а все так просто! Отсмеявшись, она рассказала братьям про остров — про недоделанных амазонок, их маглообразных руководительниц и про то, как она разорила-таки это осиное гнездо.

— Ты необыкновенная, — с чувством сказал Руди.

— Ненормальная, — поправил его Рэб. Беллатриса выглядела, будто восстала из могилы. Бледная кожа, черные провалы вокруг глаз, бескровные губы, даже черные волосы выглядят безжизненно. А этот придурок, кажется, не видит ничего странного!

— Мелкий, шел бы ты отсюда, — доброжелательно предложил Руди.

Рабастан не отозвался — был занят. Он неторопливо, методично целовал слабую руку Беллы — каждый ноготь с заусенцами, каждый обветренный сустав.

— Мелкий, мешаешь!

Рэб перестал наконец дразнить брата и вышел. И вот тут-то Белле попало от жениха за все сразу. За то, что прислала только одного Патронуса! Не рассказала, что улетает искать Меду, не только у лорда Блэка есть свои люди на Дрянналлее, он тоже мог бы помочь! И вообще нужно было думать головой и слушаться начальника, глядишь, обошлась бы малой кровью! Белла тоже в долгу не осталась, и ссора получилась громкой и смачной. На ор явилась испуганная медиковедьма и попыталась утихомирить парочку, но была послана в два голоса. Силы раненой прибывали на глазах. Неожиданно для себя она обнаружила, что сидит на койке рядом с женихом в не слишком приличном виде — завернувшись в одеяло, наружу торчали только голова и босые ноги — и рассказывает, что его кинжал спас ей жизнь. А еще — что она соскучилась по нему, на острове с ума можно было сойти среди всех этих баб! Руди в ответ слил ей секретную пока информацию — что ее собираются приставить к награде, к ордену Морганы, за раскрытие этой организации. Не орден Мерлина, но все же! А еще — что отец посылает его в шведский питомник тупорылых драконов, это будет к концу месяца, и если ей дадут небольшой отпуск в аврорате… правда, он только хороших девочек с собой берет! Пришлось пообещать, что она восстановит силы и постарается в ближайшее время никого не убивать. Руди обнимал ее поверх кокона из одеяла, и к Белле возвращался душевный покой. Если есть на свете что-то неизменное, то это Руди.

* * *

А потом пришел тот, кого она не хотела видеть. Не о чем ей было разговаривать с предателями крови, мало ли что семья его простила! Белла жестко сказала «пошел вон», отвернулась и была уверена, что на этом разговор закончен…

…но Сириус стал первым, кто рассказал ей о гибели дяди, о нападении на Рега, о Нарси, которую заперли дома на время расследования. Самого Сириуса так и не тронули, но еще оставался Рег — такой правильный, такой хороший, что аж подумать страшно — и мать, которая сильно сдала после смерти отца. Вокруг Блэков плелась какая-то интрига, Сириус должен был пресечь это безобразие, а с Хмури так сложно, ничего не говорит о ходе расследования…

— Тоже мне новость. С ним всем непросто, — фыркнула Белла, оттаивая.

Разговор плавно перешел от состояния тетки Вал к ранению Регулуса и приемам волшебной самообороны. Белла поделилась тем, чему ее учили в аврорате. Сириус слушал с интересом — он в последние годы имел дело все больше с магловскими приемами. Белла брезгливо выслушала его восторги по поводу каких-то кунг-фу и каратэ. Ногами по морде — это совсем уж по-магловски. А вот ножи! Пытаясь не сболтнуть лишнего, она скупо рассказала, что ей недавно пришлось пользоваться кинжалом… она бы никогда, но волшебной палочки не было… и получилось так фигово, она победила чисто случайно…

К ее великому облегчению, кузен не стал над ней издеваться.

— Умница, сестренка. Я ж говорю — всегда нужно иметь козырь в рукаве. На случай, если палочку отнимут. Уж не знаю насчет ножей в ближнем бою… есть, короче, способ чуточку безопаснее. Не надо подпускать противника близко, нож ведь можно метнуть! И я знаю мужика, который этой техникой владеет!

Способ сражения Беллу заинтересовал, но насчет постороннего мага у нее были сомнения. Она ведь все-таки Блэк, а метание ножей — совсем не по-волшебному!

— А как он дошел до мысли, что ножи можно так использовать? У него было плохо с магией? А как его фамилия?

— Барнс.

— Никогда не слышала. Грязнокровка?

Сириус молча усмехнулся.

Только после этого до нее наконец дошло.

— Магл?! Ты предлагаешь мне учиться у магла?!!! Ступефай!

Сириус шмыгнул за кресло для посетителей, и заклинание пролетело мимо.

— Выходи, подонок! — промахнувшись, ведьма была в ярости. Она приподнялась в кровати, пытаясь прицелиться. — Предатель крови! — Сириус так звонко захохотал, что она разозлилась на себя еще больше, но тут же очень кстати вспомнила оскорбление получше: — Трус! Импедимента!

Импедименту она направила в зеркало, и заклятие, срикошетив, попало наконец в Сириуса.

На шум прибежала хорошенькая толстенькая целительница.

— Мисс Блэк, все ли у вас… что здесь происходит?

Сириус медленно, плавно встал из-за кресла.

— Все хорошо, мисс, — протянул он. — Видите, моя кузина разминается.

— Оставьте меня в покое! — крикнула Белла. — И ты тоже выметайся, советчик хренов!

— Я еще зайду, — пообещал Сириус.

— Сэр, наверное, вам нужна помощь!

Вот еще нежности, от Импедименты еще никто не умирал! Но Сириус что-то проговорил о помощи из таких прекрасных ручек, прилип к целительнице и наконец выкатился вслед за ней в коридор.

Само собой, такие посетители взбодрили Беллу настолько, что магическая сила начала прибывать на глазах, да и физическая тоже. И вроде как нежиться в госпитале было уже ни к чему, дальше поправляться можно было и дома, а еще лучше — прямо на работе. Родители были в восторге, целители не возражали, но Хмури резко высказался против. Да еще и велел забрать из госпиталя домовушку. Как выяснилось, причины у него были самые серьезные.

* * *

— Как себя чувствует мисс Блэк?

К Блэк постоянно приходили, и медиковедьме приходилось сверяться со списком, составленным лордом Блэком и пожилым аврором жутковатого вида — кого пускать, а кого вежливо разворачивать. Этого волшебника, сотрудника министерства, в списке не было. В руках у него был старательно составленный букет — в ворохе дубовых листьев притаились две тигровые лилии и один лотос. Это сейчас-то, среди зимы! Вот как чистокровным желают здоровья и процветания! Медиковедьма была доброй девушкой и всем обычно желала только хорошего, но сейчас ее мучила жгучая зависть.

— Невыносимая девица, — вполголоса пожаловалась медиковедьма. — Все нервы мне вытрепала. Родители хотели привезти ей домовика для мелких услуг, а у нас не положено, госпиталь все-таки! Так она принялась меня гонять туда-сюда!

— Да-да, я вас понимаю, — тихо ответил министерский. — Типичное чистокровное поведение — думают, что всем в радость им прислуживать! — На самом деле отсутствие домовика было ему на руку. Понравилась и медиковедьма. Девушка была усталой и встрепанной, отвлечь ее будет проще простого. А то, что она работает с распущенными волосами, практически гарантирует один-два волоска, валяющихся где-нибудь здесь, в коридоре. — А вы не подскажете, где здесь… — он еще больше понизил голос, — мужская уборная?

— До конца по коридору и направо, — показала медиковедьма и отвернулась к своим флаконам и сушеным травам.

Волшебник неторопливо прошел вдоль коридора, мимо вереницы закрытых дверей, нескольких коек с магами бомжеватого вида — один гнусаво пел, другие что-то бормотали, третьи храпели. В конце коридора он оглянулся, убедился, что никто на него не смотрит, и повернул не направо, а налево, на лестницу для персонала. Внизу была больничная лаборатория, зельевары работали вовсю, и темная служебная лестница была пропитана острыми запахами.

— Акцио волос медиковедьмы.

Через несколько минут к нему, извиваясь, подполз по полу недлинный золотистый волосок. Маг сунул его во флакон с Оборотным, выпил зелье, достал из кармана мантии огнеупорный контейнер и вытряхнул на пол то, что было внутри.

— Энгоргио!

Взрывастый драккл увеличился до своих нормальных размеров, но не торопился убегать, пришлось легким пинком в огнеупорный зад направить его в сторону коридора. Драккл оскорбленно фыркнул, выпустив первый залп огня, шустро затопотал вдоль по коридору и повернул в одну из некстати распахнувшихся дверей палат. Оттуда раздался визг и вопли. Дождавшись, пока туда прибежит медиковедьма — пусть попробуют поймать, хе-хе, это надолго! — он быстрой деловой походкой зашагал в палату Блэк, по дороге прихватил с поста пару хрустальных флаконов. Все министерство восхищалось героизмом юной стажерки. Только он знал истинную цену этой девице. Злобная истеричка, сколько там раз ее арестовывали за нарушение общественного порядка? Если маглофила Сириуса он решил пощадить, а Нарциссу, Регулуса и Андромеду можно было оставить в живых с некоторыми оговорками, то старшую мисс Блэк нужно было мочить без всякой жалости. Эта точно пошла в отца и дядюшку. Он недолго расстраивался из-за гибели Ориона Блэка, приняв ее за знак судьбы. И теперь, на пути к лучшей жизни для всех ущемленных в правах волшебников, он выбрал для нейтрализации Беллатрисы тот же способ, что и для Ориона.

Один из пациентов, лежавших в коридоре, пальцем начертил на стене какую-то руну. Волшебник, лежавший почти у дверей палаты Блэк, внимательно уставился на прошедшую мимо него медиковедьму. Когда она вошла в палату Беллатрисы, он наколдовал на дверь Чары Прозрачности и встал с койки, держа палочку наизготовку.

* * *

— Ваше вечернее зелье, мисс.

— Это еще что? Раньше давали черное, зеленое и прозрачное!

Белла страшно нервничала. Ее медальон-оберег работал вовсю — так нагрелся, что почти обжигал. Будь ее воля — она бы наподдала этой целительнице прямо сейчас. Но Хмури был непреклонен. У убийцы дяди, врага Блэков, могли быть сообщники, и каждого из них следовало ловить на горячем. А намерение — еще не преступление.

— Это целитель Мерфи назначил, мисс.

— Угу, перед сном выпью, — пробурчала Беллатриса, цапнула со столика флаконы и сунула под подушку. Если там очередной яд, авроры его обнаружат. Ведьма легла на бок, спиной к целительнице, спустила одеяло пониже, подставляя врагу беззащитную шею и затылок. Под одеялом она крепко сжимала палочку. Сейчас, конечно, зазвучит Авада, и она не оплошает, не будет тратить время на щиты, пульнет в ответ Секо или Фризом… сейчас… сейчас!

Вместо Авады волшебник-магловед еле слышным шепотом наколдовал на жертву Петрификус. Оставался последний шаг. На этот раз ветеринарное ружье было не нужно. Он собирался ввести Блэк магловское снотворное вручную. Громоздкий способ, не слишком удобный — зато на его палочке по-прежнему нет следов непростительных заклинаний. Он выпустил из шприца маленький пузырек воздуха, не замечая, что с потолка на паутинке все ниже спускается небольшой паук.

Волшебник занес шприц над тонкой бледной шеей Блэк, выбирая место.

Паук упал на пол, обернувшись молодым парнем в серой форменной мантии.

— Инкарцеро! Фините Инкантатем! Хотите познакомиться, мисс?

Освобожденная Белла резко села на кровати.

— Значит, это ты! Сколько тебе заплатили?

— Да нет, это не медиковедьма. Он под обороткой.

— Уверен?

— Однозначно. Наши вдоль всего коридора за ним наблюдали, с момента, как он пришел, до входа в палату.

— Ты оставишь нас на пять минут? Ничего особенного, просто задам пару вопросов! — улыбка Блэк не предвещала ничего хорошего.

— Нет, мисс. Заберу его в аврорат, — напрягся аврор, — а то как бы чего не вышло… Вы палочку-то положите, все уже позади…

* * *

— У меня для тебя новость, сынок. Хорошая и плохая одновременно.

Люциус пересел к отцу ближе.

— Андромеда сбежала из дома — правда, Сигнус настаивает, что она была похищена, но я в это не верю — и ее срочно выдали замуж. Судя по тому, что ее заодно изгнали из рода, я подозреваю, что она сбежала с маглорожденным.

— Какая мерзость!

— Прекрасно понимаю тебя. Если бы у нее хватило ума связаться с чистокровным — наша честь пострадала бы гораздо меньше. Блэк совершенно раздавлен, — лорд Малфой довольно улыбнулся. — Я торговался как сам Слизерин, и он принял все мои требования! Размер приданого увеличен в полтора раза!

— Я уверен, отец, что ты добился наилучших условий брачного контракта. Я так понимаю, после бегства Андромеды к нему прилагается младшая?

— Верно.

— Ей же только 14!

— Подождем. Ты куда-то торопишься?

Люциус подозвал Добби и приказал ему подбросить дров в камин. Сделал замечание о погоде — мол, очень уж сыро и холодно сегодня. И только после этого вернулся к разговору о сестрах Блэк.

— Как насчет старшей? Как ее зовут — Белладонна, кажется?

— Беллатриса.

— Ну да, ну да. Она так же обладает всеми свойствами рода Блэк, как и ее сестры. При этом — выдающаяся магическая сила, прекрасная реакция, очень высокий болевой порог. Возможно, именно она поможет нам преодолеть «проклятие одного ребенка».

— Ты, конечно, помнишь, что она помолвлена с Лестранжем.

— Мы могли бы предложить Блэкам более выгодные условия. На моем личном счету сейчас скопилась немаленькая сумма, нет необходимости…

— Это совершенно немыслимо. Предлагать Сигнусу смягчить условия сделки, да еще и компенсацию Лестранжам значило бы полностью лишиться преимуществ, которые нам дала выходка Андромеды. Сигнус сейчас не в том положении, чтобы торговаться, и он это знает. Кроме того, Беллатриса неуправляема. Вокруг нее всегда какие-то скандалы, конфликты…

— Она сейчас, если можно так выразиться, героиня. Заслужила орден Морганы на службе в аврорате.

Лорд Абраксас покачал седой головой, удивляясь неожиданному упорству сына.

— Я удивлен тем, что ты продолжаешь настаивать, — он строго глянул на сына, но тот не отводил взгляд. — Хорошо. Ты, конечно, составил ее гороскоп, прежде чем приставать ко мне с глупостями?

Люциус молчал.

— Ну же? Раз ты планируешь связать жизнь с этой девушкой, разделить с ней состояние и дать доступ к нашим артефактам — с этого надо было начать!

— Я старался! — попытался оправдаться Люциус. — Просто ее гороскоп оказался очень запутанным! Да никто бы не смог понять, что у нее в будущем! Я не кентавр!

— Жалкое оправдание, — процедил старший Малфой. — Ты — волшебник! Чистокровный маг, единственный наследник Малфоев! И я уже в который раз замечаю, что ты недостаточно стараешься! Вот оно, твое незнание Астрологии и Прорицаний!

Люциус опустил глаза. Кажется, что бы он ни делал — всегда в глазах отца будет недостаточно хорош.

— Если бы ты сделал над собой усилие, мог бы узнать все, что я скажу сейчас, из первых рук. Но раз не умеешь — тебе придется мне довериться. У Беллатрисы Блэк впереди множество потрясений. Хороших или плохих — об этом ее гороскоп действительно не говорит. Она будет известна на всю Европу, но в каком качестве — неизвестно. Англию будет лихорадить, предстоит множество шокирующих событий, и ее затянет в самый их эпицентр! Она слишком экстравагантна для нашей семьи — если не сказать опасна! Почему, по-твоему, их помолвка длится столько времени? Потому что Лестранж и Блэк с огромным трудом выбрали день для удачного бракосочетания! Предпочитаю невестку, а не проклятие замедленного действия! Если Лестранжей устраивает подобная волшебница в семье, пусть забирают!

Люциус поднялся на ноги.

— Понимаю. Пойду разберу почту, не возражаешь?

Лорд Абраксас не возражал. Он смотрел вслед Люциусу с доброй улыбкой. Как хорошо мальчик держался, как старательно сохранял безразличный тон! Только вот ложь ему не удалась. Всех сестер Блэк он знал с самого детства и спутать имя старшей, конечно, не мог. А как старательно он подбирал аргументы в пользу брака с Беллой — гораздо лучше, чем в прошлый раз, в 16! Мальчик растет над собой!

Люциус поднялся к себе. Он точно знал, что Добби давно насплетничал родителям о «картинах с красивыми голыми волшебницами» у него в комоде. Он не посчитал нужным наказывать паршивца — родители, должно быть, сами поставили его на место. Никто не смеет вмешиваться в личную жизнь джентльмена. У Малфоев все было самое лучшее, даже порнография. Но никто бы не догадался, что колдография прошлогоднего выпуска Слизерина в самом низу коллекции интересует Люциуса больше рисунков Тулуз-Лотрека и уменьшенной копии с «Обнаженной махи» Гойи.

Иногда Люциусу казалось, что она — не человек. Его всегда удивляло — неужели окружающие не видят, насколько она другая. Она не вписывалась ни в какие нормы, не понимала смысл запретов и правил, была такой бескомпромиссной и агрессивной. Она была невыносима. Ухаживать за Беллой, будучи помолвленным с ее сестрой, было немыслимо. Она была очень привязана и к Меде, и к Цисси, Гойлу вон чуть яйца не открутила за пару бестактных слов. Люциус провел пальцем по колдографии — по ее лицу, шее, мантии. Белла возмущенно фыркнула и повернулась спиной. В чистокровных семьях браки всегда заключались по расчету, и нечего разводить сопли! Раз отец выбрал для него Нарциссу — Люциус сделает все как надо. Будет заводить одну тайную интрижку за другой, если надо — перейдет на магловских девиц, и никто никогда не узнает! Только вот сестру Нарциссы ему не заполучить.

Люциус убрал все обратно в комод и встал. Он собирался в бордель. Снимет хорошенькую брюнетку, а еще лучше — двух, вейлу и вампирессу, и дурь как рукой снимет. Знаем, проходили уже.

Примечания:

Это мои любимые арты с Лестранжами:

Родольфус

https://im0-tub-ru.yandex.net/i?id=8324cc8d111fb13edd957338eedf0224&ref=rim&n=33&w=113&h=150

Рабастан:

https://yandex.ru/search/?text=рабастан%20лестранж%20арт&lr=16&clid=9582

Примечания:

Надо бы дать главе вылежаться, но у меня, как обычно, горит выложить. Поэтому выношу, т. ск-ть, на суд общественности...

— Добрый день. Не помешаем? — пробасил Аластор Хмури. Вслед за ним просочилась притча во языцех, ходячая проблема, удостоенная ордена Морганы Беллатриса Блэк.

— За благословением пришли? — мрачно пошутил Скримджер.

— Да, сэр, — серьезно ответили Блэк и Хмури в унисон.

Скримджер вскочил с места, откашлялся. Все правильно, кто еще захочет жениться на чокнутом боевом маге… разве что Хмури… но почему за благословением к нему?.., но ведь у Хмури не осталось родственников, к кому еще идти, как не к начальнику, логично…

— Эмм… поздравляю вас обоих, но это очень важное решение, вы уверены?

— Я бы хотела вернуться на стажировку, а вы что подумали? Только, умоляю, не в архив, я там сдохну в пыли и паутине! Можно как-то устроить, чтобы с мистером Хмури работать?

— В отделе экономических преступлений Блэк уже была — ну, до того эпизода с Олдриджем. Да и работу отдела нарушений общественного порядка тоже знает, это ведь их дело было. Я так мыслю, девчонка созрела для отдела особо тяжких.

— Но она-то хочет работать с тобой!

— Хочу, — подтвердила Блэк.

— Намекаешь не перевод?

Хмури многозначительно сощурился.

В принципе, в том, что он просил, не было ничего невозможного. Нынешний начальник Хмури уже трижды приходил с просьбой деть этого ценнейшего сотрудника куда угодно из отдела экономических преступлений — на повышение, на пенсию, к дементорам, в госпиталь — голову подлечить… Молодой Спраут видеть Хмури у себя в отделе тоже не хотел. Хмури походя топтался по самооценкам, разрушал хрупкое чувство собственного достоинства, вечно все знал лучше, выносил всем мозг неусыпной бдительностью… Короче, в отделе особо тяжких он был бы более уместен — половина тамошних магов страдали тем же самым. И высокородную стажерку с собой заберет.

— Не возражаю. С сегодняшнего дня перевожу тебя в отдел особо тяжких. Блэк, ты продолжаешь стажировку там же. Сфера деятельности — преступления с использованием трех Непростительных. Твоя главная задача…

— Слушаться буду, сэр, честно! — преданно кивнула Белла.

— Не перебивай! Я хотел сказать, твоя задача — не набраться от подследственных плохого! Еще один прокол, Блэк, хотя бы один — вылетишь отсюда с гораздо большим треском, чем в прошлый раз! И более родовитым магам, чем ты, превышение полномочий стоило карьеры!

Ха! Более родовитых, чем Блэки, в этой стране нет! Но Белла не стала спорить, всего лишь задала вопрос о Сэмми — эльфе волшебника, осужденного за ввоз темных артефактов.

— Да, помню. Тот, что покушался на Аластора. По нему наконец-то приняли решение. Его ликвидируют на днях. А тебе это зачем?

— Просто интересно, сэр. Спасибо, мы уже уходим.

Плохо, но не катастрофично. Белла решила предложить ликвидатору пару сотен галеонов. У нее и дохлый эльф найдется, чтобы предъявить его вместо Сэмми как результат казни — трупик Салли как раз вернули из аврорской лаборатории, долго исследовали действие «тумана Морфея» на организм эльфов при пероральном приеме… Противозаконно, да. Но Белла понимала закон и порядок по-своему и наводить его собиралась по-блэковски.

* * *

Белла была готова прыгать от счастья. Снова работать! И снова с Хмури! Начальник велел ей вникать в новые дела, но она постоянно отвлекалась.

— Я все-таки не поняла, как он выследил Андромеду?

— По-магловски, Блэк. Когда я осмотрел ее волшебную одежду — не обнаружил никаких следов постороннего воздействия. Ни следов заклинаний, ни зелий, ни игл — ничего. Позже, когда мы его взяли и удалось просмотреть его воспоминания, моя теория подтвердилась. Ежегодно в рождественские праздники твоя сестра встречалась с подругами на Диагоналлее, излюбленные магазины и кафе — одни и те же. Он просто изо дня в день ждал в «Дырявом котле», когда она пройдет на Диагоналлею. В «Розовом Единороге» он запустил в нее Конфундус, так удалось отколоть ее от подруг и заодно усыпить ее бдительность. Сказал, что хочет передать ей что-то важное для лорда Блэка, но не на людях, а в укромном месте. А дальше — сама понимаешь.

Белла мрачно кивнула. Да уж, чисто по-магловски подло! К длинному списку ее претензий к маглам, маглофилам и грязнокровкам добавилась горящая строка: «Отняли у нее сестру».

* * *

Все девушки, отправленные с острова в Англию, добросовестно попытались убить своих «обидчиков». Получилось только у пятерых. Все были приговорены к поцелую дементора. Женихи, мужья и отцы остальных успели увернуться и дать сдачи. Эти девушки получили по 10 лет Азкабана. Тем, кто был эвакуирован с острова, не успев нарушить закон, была предоставлена полная свобода. Никого не интересовало, вернутся ли они в семьи или уйдут в магловский мир, смогут ли найти законные способы заработка — а может, станут легкой добычей все той же Марты?

Бритоголовая ведьма прекрасно держалась на суде — спокойно, с достоинством, и, казалось, была полностью откровенна. Она рассказала, что они всего лишь давали крышу над головой и пищу несчастным девушкам, которые не могли сами себя обеспечить. Ну и заодно поддерживали морально. Может быть, она была резковата в выражениях. Но на ее палочке не было следов ни одного Непростительного, ни одного Конфундуса. Все решения девушки принимали сами. Кто же знал, что они настолько близко к сердцу примут то, что она говорила на эмоциях? Женская часть Визенгамота горячо спорила, пытаясь понять, преступница она или борец за права волшебниц? Мужская — рвала и метала, требуя для Марты максимально жесткого наказания. Эти сумасшедшие, кажется, покушались на самые основы магического общества! Такую дурь надо пресекать в зародыше!

Итогом продолжительного разбирательства стал 1 год тюремного заключения за многократное подстрекательство к убийству. Более жесткой статьи у волшебников не нашлось. Не удалось инкриминировать даже незаконное использование острова. Маглы трех стран добывали на нем полезные ископаемые, пока не вмешались ведьмы. Зачистить память всем причастным не удалось — слишком много народу было в курсе. Поэтому то владельцы шахт снаряжали на север экспедиции, дивясь тому, как их остров пропал со всех карт, то вахтовики вспоминали о своем месте работы. Каким бы лакомым куском ни казался остров с его необычным магическим фоном, его пришлось вернуть маглам, да еще с извинениями, иначе грозил крупный международный скандал.

Не менее стойко Марта держалась и в Азкабане. Никакие дементоры ее не брали. Начальник охраны Азкабана, единственный человек среди дементоров, оказался слизеринцем, кузеном двоюродного дядюшки одной из подруг Друэллы Блэк. Лорду Блэку было несложно завязать с ним переписку и выяснить, что ведьма не проявляет ни агрессии, ни отчаяния, выдерживает самые близкие контакты с дементорами… заговоренная она, что ли? Более того, эта стерва пользуется немалой популярностью у журналистов и охотно дает интервью! Как бы это безобразие пресечь?

Магическая пресса и без того расстраивала Сигнуса Блэка. Ведьмы, которые совершили неудачные покушения на женихов или мужей, причинили едва ли не больше вреда, чем те, кому убийства удались. Расторгалось все больше помолвок. Те волшебники, что решались их сохранять, вносили в брачные контракты дополнительные пункты, беспокоясь за свою безопасность. В клубе «Василиск» то один, то другой молодой слизеринец высказывался на тему, что жениться на вечно недовольной девице и рисковать получить Аваду исподтишка совсем невыгодно. И это были чистокровные, слизеринцы все до одного! Что делается в менее знатных кругах, Блэк даже предположить боялся. Он уже всерьез подумывал, не отравить ли эту дрянь-проповедницу, пока она не вышла из тюрьмы и не продолжила в том же духе? Или это только придаст ей ореол мученицы? Вот бы как-то ее скомпрометировать!

Сигнус Блэк проводил одну бессонную ночь за другой, пытаясь понять, кому могут быть выгодны нападки на институт волшебной семьи? Магам других стран? Маглам? Маглам, но не всем, а только религиозным кругам? Только поверхностный взгляд принял бы ведьм с острова за кучку сумасшедших. Они запустили настоящую цепную реакцию — юные волшебницы мечтают не о подвенечных платьях, а… непонятно о чем, понятно же, что рабочих мест на всех не хватит! А волшебники вместо того, чтобы с исконно слизеринской расчетливостью разрешить женам и дочерям приносить в дом деньги, попросту ведутся на провокации! Какой-то умник уже внес в Визенгамот законопроект об облегчении процедуры развода, а продажи контрацептивных зелий возросли втрое!

* * *

А тот, кто нанимал Марту и Августу, был в восторге. За вполне разумную сумму ведьма, работавшая в отделе регистрации браков Министерства Магии, подготовила для него подробный отчет. Великосветские скандалы с расторжением браков и помолвок он, как и Блэк, отслеживал по газетам, а о продажах контрацептивов знал из первых рук — как-никак, недавно стал совладельцем одной из лавок. Молодцы его девки, хорошо сработали! Правда, Марта сможет продолжить не раньше, чем через год, придется подключить к делу остальных — Эйприл, Мэй, Джун и Джулию. Да и парней тоже пора напрячь.

* * *

— Вы обещали отпустить меня, — монотонно пробормотал медиум уже в который раз. Жалкое зрелище. У Сигнуса Блэка были на него большие планы — но больно уж неровно проявлял себя его дар. Беллу так и не смог почувствовать, пока она не вернулась домой. Постоянное нытьё — «не могу», «не в силах», «вот если бы были мухоморы…» Ну разве это медиум? Пора от него избавляться. Пусть авроры сами разбираются с этим юным дарованием.

Блэк тяжело поднялся.

— Пойдемте.

Пользоваться камином он не разрешил, велел уходить через дверь. И, когда медиум шагнул за порог, направил ему в затылок Обливиэйт.

Очнувшись на улице, медиум слегка удивился. Блэк-хаус был зачарован теми же чарами, что и особняк на Гриммо, 12 — не был виден непосвященным. Медиум стоял у ограды какого-то парка, кажется, магловского, жилых домов вокруг не было. Он впервые видел это место. И как он здесь оказался? Видимо, был пьян? А когда он в последний раз был на работе? В прошлый раз, когда он был на улице, был легкий мороз, а сейчас снег заметно подтаял, и воздух был сырым. Кажется, тут не обойтись без внутреннего ока. Но Обливиэйт, даже щадящий, никому не был полезен.

Медиум медленно пошел вдоль ограды парка. Правый карман оттягивал увесистый кошель. Хм. Раньше в этом кармане сиротливо побрякивали два сикля и пять кнатов. Из левого он выгреб несколько записок, все по работе — о том, что он должен увидеть Грабителя Такого-то, Убийцу Сякого-то и мошенника Разэдакого. Очень срочно увидеть. Он лентяй, тупица и, видимо, прогуливал Прорицания в школе — и все же ДОЛЖЕН. Медиум складывал записки в форме голубей или журавликов, запускал их в полет перед собой и тут же сжигал Инсендио. Он адски устал от Англии и здешнего народа. Свобода — естественное состояние любого волшебника, но почему-то сейчас оно было необычно приятным. В нем зрело внутреннее ощущение, что он завершил здесь что-то важное, что начинается какой-то новый этап… Он рассмеялся вслух. Вероятно, новый этап — всего лишь выход из запоя. И все же — голые черные ветки деревьев прекрасны, оттепель восхитительна, а промокшие ботинки требуют Репаро и напоминают, что он жив.

Ограда парка закончилась, и медиум двинулся на восток, в сторону магловского порта. Направления он чувствовал не хуже перелетной птицы. Его уже много лет привлекала Исландия, и он найдет способ — магический или магловский — до нее добраться. И, конечно, будет использовать свой дар, помогая всем желающим. Стоит только вежливо попросить.

* * *

Как ни пытался Лайонелл Лонгботтом избегать непростительных заклинаний и излишней жестокости, никто не собирался спускать ему с рук убийство Ориона Блэка. Чтобы выплатить Блэкам и родителям Камиллы Стоун компенсацию за моральный ущерб, пришлось продать драгоценности миссис Лонгботтом и взять кредит у гоблинов. Единственное, на что расщедрились власти — последнее желание приговоренного к казни исполнили в полном объеме, дали вдоволь времени поговорить с семьей. Он рассказал жене и сыну обо всем, ничего не утаивая — о замороженном исследовании, о школьных обидах, о том, какое применение нашел магловскому оружию и лекарствам… Сын периодически утирал слезы, жена молча сверкала сухими глазами. И когда Лонгботтома наконец вызвали на крышу, он чувствовал себя опустошенным, закончившимся. Он пытался сделать мир лучше — как умел. Сделал все, что мог. Дальше строить магическое общество будет кто-то другой. Он даже не смог почувствовать отвращение, когда к нему подлетел дементор.

Он не знал, что Фрэнк примет все рассказанное за завещание и начнет искать единомышленников. А когда юные маглофилы обратятся к Дамблдору, из восхищения магловскими достижениями и готовности бороться появится Орден Феникса.

* * *

Белла была страшно довольна удачными переговорами с ликвидатором и немедленно притащила нового эльфа домой. Она хотела объяснить, что в Сэмми хорошего, но мать не дала ей и слова вставить. «Я распоряжаюсь эльфами в этом доме!» — и все, на этом диалог и закончился. Когда Друэлла вышла, Беллатриса вдруг осознала, что за ее руку цепляется лапка эльфа. Белла вырвала руку и дала паршивцу подзатыльник. Только появился в доме и уже нарушает субординацию! Рука у нее была тяжелая, эльф пролетел пару шагов вперед и упал на четвереньки.

Пораскинув мозгами, она решила обратиться к Лестранжам. Все равно она хотела забрать Сэмми с собой после замужества. Лорд Лестранж всегда хорошо к ней относился, и мальчики тоже поймут. Родольфус открыл камин, стряхнул с волос и мантии невесты пепел, но слушать про эльфа не стал — велел ему посидеть пока под столом и не мешать. А Белла — как раз вовремя, пусть присоединяется.

— К чему присоединяться?

— Ты как раз вовремя, Белла, — сказал лорд Лестранж. — Позволь, я тебя познакомлю. Лорд Волдеморт — Беллатриса Блэк.

Навстречу ей поднялся незнакомый волшебник.

— К вашим услугам, дорогая.

Карие глаза на красивом юном лице полыхнули красным.