Трое в лодке, не считая Паккуна (джен)

Сенсей Какаши шел беззаботно по улице, уткнувшись носом в любимую книгу. Навстречу ему, так же уткнувшись носом в медицинский справочник и не замечая ничего вокруг, шла Сакура. Когда джонин понял, что столкновение неизбежно, он решил, что лучше пожертвовать любимой книжкой, чем разбитым носом ученицы, и поймал Сакуру.

Книга схлестнулась в воздухе со справочником по различным заболеваниям. Обе книги потеряли в бою обложки. Сакура извинялась, собирая разлетевшиеся бумаги, которые выронила из рук вместе с книгой, Какаши ей помогал. Разобрав свое добро, они распрощались и поспешили каждый к себе домой.

Вечером сенсей Какаши решил было вернуться к чтению, но с удивлением обнаружил в оторванной обложке «Ича-Ича» медицинский справочник. Решив глянуть «одним глазком» на то, что сейчас изучает ученица, Какаши и не заметил, как зачитался.

Он с удивлением обнаружил, что испытывал многие из описанных симптомов болезней: от щекотания в носу, до покалывания в пятках. В результате сенсей пришел к выводу, что воспаление коленной чашечки — единственное, чего у него нет.

Какаши никогда особо не пекся о своем здоровье, так что он справедливо начал подозревать, что, возможно, пора бы уже начать это делать.

Поскольку знаменитый Копирующий Ниндзя был не абы кто, а один из лучших джонинов Конохи, госпожа Тсунаде решила осмотреть его лично. Пораздумав о том, что серьезных миссий в ближайшее время не предвидится, она окончательно установила диагноз и выписала рецепт. Какаши взял бумажку с рецептом и ошарашено уставился на единственную надпись: «В отпуск».

— Учитывая все твои заслуги, Какаши, могу тебе дать целых две недели, — сказала Тсунаде. — Если куда-нибудь отправишься и задержишься, то пришлешь мне сообщение с помощью техники этого свитка, — она протянула маленький свиток Какаши, — ну и в любом другом экстренном случае отправляй, не стесняйся, — Тсунаде хохотнула. — Все, свободен.

— А отпускные? — хитро прищурился джонин.

— На, — Тсунаде чиркнула что-то на бумажке с печатью, — получишь в бухгалтерии.

* * *

— Раз у нас отпуск, то надо оторваться как следует, — сказал Паккун.

— А ты со мной, что ли, собрался? — удивился Какаши.

— Хатаке, ты и так задолжал нам всем отпуск, — с важным видом сообщил пес. — Так что скажи спасибо, что я не позвал всю стаю.

— Но ведь ты планировал провести время с той симпатичной болонкой. Мм… Люси, кажется?

— Она ушла к сенбернару, — грустно вздохнул Паккун.

— Сочувствую, — покивал Какаши. — Что ж, тебе и правда не мешает развеяться.

— Кстати, а куда мы едем?

— Я подумал про путешествие по реке.

— Так себе вариант, — проворчал Паккун.

— Почему? Вполне неплохо.

— Мы едем одни?

— Думаю позвать Гая. Ему как раз отпуск с завтрашнего дня обещали.

— Мало ли что обещали, — скептично заметил пес.

— Ну, увидим, — развел руками Какаши. — Нет, так нет.

— Двое холостых мужчин в лодке, ну-ну.

— Полагаю, если подвернется компания, то мы бы могли спокойно взять третьего. Но пока все мои знакомые заняты на миссиях.

* * *

Гай воспринял идею на ура. В нем так кипела взрывная сила юности, что он даже совершенно забыл, что у него морская болезнь, которая легко могла перейти в «речную» форму.

С завтрашнего дня у Гая действительно начинался отпуск, и они решили, не откладывая, начать сборы прямо сейчас. В целом, сборы мало чем отличались от сборов на миссию. Но вот возиться на отдыхе с некоторыми вещами ужасно не хотелось. Например, ставить палатку, особенно если идет дождь, заколачивая колышки чакрой и ругая на чем свет плавящийся от случайной искры чидори брезент. Или чинить лодку, которую недобросовестные держатели подсунули не в лучшем состоянии, содрав полную цену за аренду суденышка. И прочее, прочее…

— Придумал, — сказал Какаши, — мы возьмем с собой Тензо. С его стихией дерева и палатка, и проблема с лодкой отпадут.

— Голова! — сказал Гай. — Это ты здорово придумал. А он согласится?

— А куда денется, — пожал плечами Какаши. — Разве что на миссию сбежит.

* * *

Тензо, бывший сослуживец Какаши, был несколько удивлен внезапным приглашением, но, поскольку тем сказочно повезло и начальство было совсем не против отпустить капитана в отпуск, был так же не против соответственно.

— Какаши, Гай, — Ямато (так звали Тензо в быту для большей конспирации) хитро прищурился, растянув губы в едкой улыбочке, — скажите честно, вы ведь взяли меня, чтобы я вам «строил домик» на каждом привале?

Какаши и Гай переглянулись.

— И это тоже, — дипломатично-уклончиво ответил Какаши.

— Ладно-ладно, — кивнул Ямато, — будет вам «домик».

— Отлично! — воскликнул Гай, энергично взмахнув руками и чуть не сбив люстру. — Солнце, воздух и вода! Отдых на природе, что может быть лучше?

— Да оттянемся немного, спокойно отдохнем, — сказал с нажимом на «спокойно» Какаши, пытаясь усадить разошедшегося Гая, пока тот не прикончил люстру. Но тот уже завелся:

— Будет весело! Посоревнуемся!

Тут Ямато с ужасом представил, что Гай, чего доброго, и его заставит соревноваться, и чуть было не передумал.

— Трое мужчин путешествуют в лодке, это даже как-то странно, — протянул Ямато.

— И один хорошенький песик! — добавил Паккун.

Какаши было привычно разговаривать на равных со своими собаками-шиноби, но не для Тензо. Он недоуменно уставился на «говорящую собачку», хотя уже неоднократно имел счастье лицезреть ее ранее.

— Не веришь? — спросил Паккун. — Во, гляди, какие у меня подушечки мягкие! — с этими словами он протянул Ямато переднюю лапу. Тот на автомате пощупал:

— И правда, мягкие, — кивнул он.

Итак, наши герои начали собираться в путь. Личные вещи решено было собрать прямо сейчас, а провизию закупить завтра с утра, как только откроется рынок. И все бы было хорошо, если бы вдруг Гай не сказал:

— Так ведь путешествие почти на две недели, да еще по безлюдной местности. Нам понадобятся еще кое-какие вещи, — он потер подбородок, серьезно призадумавшись.

Пока Гай пребывал в глубокой задумчивости, Ямато вдруг пришла в голову совсем другая мысль. Он повернулся к Какаши и спросил:

— Постойте, а насчет лодки вы ведь уже договорились? — глядя на невинно моргающий глаз Копирующего Ниндзя, он понял, что нет. — То есть хотите сказать, — возмутился Ямато, — что и лодку я вам должен делать?

— Ну, ты ведь не хочешь платить за аренду старой, неизвестно кем езженой посудины? — мило улыбаясь под маской, ответил Какаши вопросом на вопрос.

— Эх, — вздохнул капитан, — и что мне с вами делать?

Паккун сочувственно покосился на Ямато, но ничего не сказал. Его сейчас гораздо больше увлекало другое действие: Гай энергично носился по дому и сбрасывал в кучу «очень нужные» вещи. Куча все росла и росла с угрожающей скоростью.

— Гай, по-моему ты перестарался, — заметил Какаши.

Ямато смотрел на это священнодействие, разинув рот, трагически думая о том, что лодку придется делать побольше.

Поскольку в Гае все время била ключом его неуемная сила юности, он, глядя на то, что уже успел навалить посреди собственной гостиной, решил не останавливаться на достигнутом и притащил старенькую печку, пару раскладушек и стол для игры в бильярд.

Ямато непроизвольно закралась в голову мысль, что он знает истинную причину того, отчего утонул «Титаник»: видимо, потому, что его в плавание собирала команда вот таких вот Гаев…

Какаши попытался успокоить Ямато, уверяя, что Гай вскоре забудет, что собирался все это брать, и завтра возьмет с собой только необходимое.

— Гай, сейчас уже десять вечера, а нам надо как следует выспаться, — сказал Какаши, — поэтому укладываем сейчас самое необходимое, а с остальным разберемся потом.

Гай, разумеется, с таким разумным предложением был полностью согласен, но вот никак не мог выбрать из всего, что было перед ним, самое необходимое.

И вот, наконец, Гай принял решение о том, что же является самым необходимым. Вот тут и начиналось все самое веселье. Уложить пару зеленых трико, зубную щетку, полотенце и прочие мелочи для него не составило труда. Далее в ход пошли вещи, без которых Гай просто не представлял себе хороший, активный отдых: пара гирь, гантели, нунчаки, еще кое-что из оружия (которое, разумеется, брали с собой все), прочие спортивные снаряды: наборы для игры в гольф, теннис и бадминтон, волейбольный мяч, ну, и так, по мелочи. Завершала композицию огромная увесистая штанга.

— У меня еще набор для фехтования, помнится, на чердаке был, — задумчиво произнес Гай. Какаши и Ямато в ужасе замотали головами, дескать, обойдемся.

Следующим этапом было уложить это все в сумки, корзинки, ящики…

Поскольку остальные члены компании, включая Паккуна, решили, что с такой сложной задачей Гай уж точно сам не справится, они начали активно руководить, засыпая того ценными указаниями. Тот, пытаясь выполнить одновременно их все, наделал в комнате еще больший беспорядок. Со стороны это напоминало последствие в доме хорошей драки с использованием некоторых, возможно даже запретных, техник.

— Так, — сказал Паккун, которому вся эта возня уже порядком поднадоела, — слушаем сюда.

Он взгромоздился на корзину побольше и принял боевую стойку. Дирижируя лапой, он начал направлять движения Гая от нужной вещи к нужной сумке или ящику.

Благодаря великолепным организаторским способностям пса, все вскоре было более-менее уложено. Вот только штанга категорически отказывалась куда-либо влезать, и Гай решил нести ее так, в руках.

Поскольку со сборами они провозились аж до часу ночи, а завтра с утра им предстояло дружно бежать за продуктами, то решено было в целях экономии времени заночевать у Гая.

Какаши уютно расположился на новенькой раскладушке в гостиной, Ямато досталась старая и ржавая, которая, жутко поскрипев, выдержала пару переворотов капитана с боку на бок и благополучно развалилась. Надо ли говорить о том, что бедный капитан отбил себе при этом все, что мог, хорошо еще, что падать было невысоко. Еще и одна из оттопырившихся ржавых железяк при этом коварно попыталась нанести ему ранение в пятую точку, но, к счастью, обошлось. Недовольный таким поворотом событий, Ямато решил не жалеть чакру и соорудил себе деревянную лежанку. Без особых удобств, зато крепко и надежно. Конечно, шиноби ко всему привычны и могут спокойно хоть на земле спать, но не отказывать же себе в уюте-комфорте в домашних условиях?

Ямато попытался уснуть, с завистью косясь на мирно дрыхнущего поблизости Какаши. Из спальни доносился смачный, раскатистый храп Гая.

«О чем я только думал, когда согласился на эту авантюру», — подумал он и с этой мыслью, наконец, уснул.

* * *

Наутро все пошло, практически, как надо. Гай проснулся раньше всех, разбудив товарищей радостными воплями. Он так растряс обоих, что те чуть не стукнулись лбами, скатываясь каждый со своего лежбища. Наспех приведя себя в порядок и даже не думая завтракать, они отправились на рынок торжественной процессией, завершал которую Паккун. Понабрав «свежачка» и побольше, они потащили свою добычу не в дом, а непосредственно к реке. Все бы было просто замечательно, если бы Гай так не тряс по дороге упаковку с яйцами, которые, прибыв к месту назначения, успешно превратились в заготовку для омлета с добавлением кусков скорлупы. Ямато вздохнул и вернулся, чтобы докупить еще пару десятков, а заодно забрать фрукты, которые они забыли в лавке.

Пока Гай стерег продукты на берегу реки, Какаши, загадочно подмигнув, скрылся в неизвестном направлении. Вернулся джонин с ящиком саке и большущей упаковкой собачьих консервов. Сзади довольный Паккун тащил в зубах пакетик вкусных собачьих хрустяшек.

Вернулся Ямато, осторожно поставив пакеты с продуктами на ящик. Пока он будет сооружать лодку, Гай и Какаши перетащат остальные вещи. (Какаши и Ямато все еще наивно надеялись, что как минимум половину Гай из них забудет.) Что касается Какаши и Ямато, так те собрались и перетащили свои вещи к Гаю еще накануне его эпичного сбора.

К сожалению, пока не все вещи еще здесь, Ямато было трудно определить «масштаб катастрофы». Он прикинул общий размер, учитывая количество участников путешествия и их вещей, а также примерный вес всего этого богатства, и решил сделать лодку достаточно большой, чтобы это все уместилось, но не слишком, чтобы ей было легко управлять и оставить за ней хоть какую-то маневренность.

Получилось очень даже неплохо, даже смолить и просушивать не надо: техника все это уже предусмотрела. Ямато не удержался и украсил нос лодки своей фирменной «коняшкой». Пока он любовался на дело рук своих, подоспели с вещами Гай и Какаши.

— Еще одна ходка, — сказал Копирующий, — и можем грузиться.

Ямато обреченно смотрел на штангу, красовавшуюся в руке у Гая…

— И не говори, — сказал ему Паккун, аппетитно уплетавший свои хрустяшки сидя верхом на чемодане.

Кое-как запихав в лодку свое имущество и надеясь, что она все-таки не потонет, наши герои отправились в путь. Им предстояло совершить плавание вдоль почти всей реки Накано сперва по течению, а обратно — против. Они планировали дойти до главного порта Страны Огня на юго-юго-западе и повернуть обратно. Кто-то даже высказал шальную мыслишку, а не сгонять ли до самого Кири, но ограничение времени и отсутствие соответствующих предписаний делали подобную затею слишком опасной.

Пока уважаемые джонины усердно грузили поклажу, пока отчаливали, пока не менее усердно спорили, кто будет грести первым, солнце взошло уже высоко. День обещал быть утомительно жарким. Поскольку всем, кроме пройдохи Паккуна, позавтракать так и не удалось, ибо спешили отправиться еще по утренней прохладе, то было решено, что завтрак они нагонят за обедом. А поскольку виновным во всей этой спешке с последующим отсутствием времени на завтрак был признан Гай, то Какаши и Ямато дружно предоставили ему возможность грести первым. Ямато же еще при этом категорично заявил:

— А я вообще лодку делал! — считая сие железным аргументом в виде предоставленного дерева.

Гай, впрочем, и не думал возражать. Он тряхнул своей силой юности и радостно навалился на весла. А поскольку сделал он это слишком резко, лодку изрядно мотнуло, и наши герои чуть было не потеряли часть багажа вместе с едва не вывалившимся Паккуном.

— Спокойно, Гай! — крикнул Какаши, а Ямато покрепче ухватился за хвостовой руль.

И они поплыли. В данной местности река была более узкая и быстрая, гонимая под напором водопадов в Долине Завешения. Чем дальше, тем она становилась все шире и глубже, а ее течение — спокойнее.

— Примерно через час пути будут небольшие пороги, — предупредил Какаши, — Гай, будь повнимательнее.

— Не боись, дружище, Майто Гай — лучший в мире гребец!

На лицах его спутников было написано: «Вот скромник». Впрочем, Гай и правда оказался неплохим гребцом, так что пороги встретили их с распростертыми объятиями уже через полчаса. Лодку начало трясти. Гай все усерднее налегал на весла, Ямато — на хвостовой руль, а Паккун пристроился на носу лодки и, вообразив себя капитаном корабля, отдавал приказы: «лево руля», «право руля» и так далее. Какаши же в это время следил за тем, чтобы они не потеряли в этой тряске багаж. Впрочем, одна из Гаевых гантель, кажется, все-таки укатилась из сумки за борт.

Жарко стало еще до полудня, и Гай, усердно налегавший на весла, изрядно вспотел. Вдалеке показалась живописная рощица на берегу. Было решено остановиться там, чтобы немного передохнуть и перекусить, а заодно искупаться.

Джонины выгрузились на берег и стали доставать припасы. Среди припасов, к огромному удовольствию всех, оказалась еще не совсем теплая минералка. Так как пить всем хотелось ужасно, то мужчины быстро осушили по паре бутылок, а также налили Паккуну в миску. Быстренько закинув в себя несколько импровизированных бутербродов (хлеб в левой руке, колбаса в правой), они разделись и собрались уже было окунуться, как вдруг округу сотряс взрыв гомерического хохота.

— Гай! — еле мог выдохнуть Какаши. — Это что, сейчас так модно?

— А что? — удивился Гай.

— Плавки в розовый цветочек! Ой, не могу! — ржал Ямато.

— Шикарно смотрятся, правда? — сказал Гай, улыбаясь своей ослепительной улыбкой и поднимая вверх большой палец, как часто это делал.

— Гай, ты неисправим, — Какаши, держась за живот, вскинул голову, стукнувшись затылком об дерево, к которому сам же и прислонился, чтобы не упасть от смеха. Ямато вытирал выступившие слезы.

— А по-моему, вы все ничего не смыслите в моде, — флегматично заметил Паккун, демонстрируя последний писк собачьей моды — полосатый купальник в сине-белую полоску, как тельняшки у моряков (шапочка прилагается).

После купания как раз наступило время обеда. Ямато аккуратно выуживал из лодки яйца, которые чудом пережили свое путешествие, мясо и овощи. Гай торжественно достал свою любимую чугунную сковородку, которую взял с собой, так как без нее вообще не представлял свое бренное существование, и котелок.

Какаши занялся разведением костра. Причем решил делать это не с помощью техники или взрывной печати, а нормально, спичками. К несчастью, во время тряски по порогам, на сумку, где лежали спички, попала вода, и те совершенно отсырели. Тщетно переломав почти весь коробок в бесплодной попытке высечь искру, Какаши решил их просушить. Парадокс ситуации заключался в том, что для этого, собственно, нужен был огонь, для разведения которого, собственно, и нужны были сухие спички. Получался замкнутый круг. Можно, конечно, и на солнышке их разложить, но ждать, пока оно их просушит, как-то не особенно хотелось...

У Ямато с Гаем дело обстояло не лучше. Вспомнив, что готовить из них никто толком не умеет, они усердно спорили, что лучше сотворить с разнесчастными продуктами. Гай при этом размахивал сковородкой так, словно играл ею в теннис.

Позади спорящих «кулинаров» раздался взрыв. Какаши не выдержал, разведя костер взрывной печатью. При этом он так «просушил» спички, что от них вообще ничего не осталось.

— Итак, — подытожил Ямато, — спичек у нас больше нет.

— Ага, — согласился Какаши.

— Ничего, закупим в ближайшем поселке, — утешил оптимистичный Гай.

— Если что, у меня еще пять печатей есть, — проинформировал Копирующий. — В крайнем случае я могу использовать гокакью-но-джитсу.

— Ну уж нет, — сказал Ямато, — так ты нас не только без спичек, но и без продуктов оставишь, а то и без нас самих.

Поскольку костер все же был разведен, пришла очередь ни в чем не повинных продуктов.

— Знаю один рецептик! — сказал Гай.

— Я тоже знаю и не один! — возразил Ямато.

— Я лучше знаю!

— Нет, я!

Какаши хотел было предложить каждому из них высказать свои соображения, но Гай, чисто в своем репертуаре, воскликнул:

— Объявляю кулинарное соревнование!

— Принимаю! — ответил Ямато.

— Какаши, нам нужен еще один костер!

«Надеюсь, рощу мы не спалим», — подумал Копирующий и, вместо того, чтобы кинуть в накиданные Гаем дрова горящую ветку из костра, он жахнул еще одну взрывную печать. Что поделаешь, привычка.

В тот день жители поселка, находившегося всего в пяти километрах от рощицы, в которой остановились на привал наши джонины, утверждали, что в роще на берегу, видимо, бушевали страшные демоны, которые жарили там человечину или нечто не менее омерзительное, ибо такого скверного запаха бедные жители давно не ощущали.

Гай и Ямато, усердно истребив на свои кулинарные эксперименты чуть ли не половину продовольственного запаса, наконец, притомились. Какаши воспользовавшись временным затишьем, приватизировал у Гая сковородку и соорудил яичницу с беконом на три персоны, послав Ямато намыть в реке те из овощей, которые можно съесть сырыми.

Когда долгожданный обед состоялся, было далеко за полдень. Стало совершенно душно, и наши герои решили немного вздремнуть, чтобы отправиться дальше в путь, когда спадет жара. Гаю спать совершенно не хотелось. Он, вспомнив, что после обеда неплохо бы еще попить чаю, пошел к лодке, чтобы окопать среди багажа зарытый, то есть упакованный с таким трудом чайник.

Было хорошо, даже птицы притихли из-за жары, только в траве, как заведенные стрекотали неугомонные цикады. С лугов доносились пряные ароматы трав и цветов, сушащихся на палящем солнце. Все трое вместе с Паккуном глубоко и с удовольствием втянули носом воздух. Каждый сейчас думал, что не зря они, все-таки, пустились в это путешествие.

Наши герои побалдели в роще немного дольше запланированного, так как Гаю непременно надо было устроить всем чайную церемонию, а после того, как все напились чаю до такой степени, что он чуть ли не из ушей выливался, растрясти всю компанию и заставить сыграть с ним пару-тройку партий в бадминтон, инвентарь для которого он тоже взял с собой. Когда Какаши и Ямато кончились (не буквально, слава Ками), Гай сунул ракетку в зубы Паккуну. Пес пытался сделать, что было в его силах, вертя ракеткой больше его самого, но ничего хорошего из этого не вышло.

— Кому-то придется доставать его из кустов, — сказал Какаши и начал продираться сквозь спутанные ветки.

— Ну, че, кто выиграл? — спросил Паккун, поправляя съехавшую на глаза бандану.

— Похоже, что ты, — лукаво подмигнул Какаши.

— Это я ему еще форы дал! — заносчиво заявил пес.

Запыхавшийся Гай в это время сладострастно присосался к чайнику, поглощая слегка остывший кипяток.

— Ну что, поехали дальше? — уточнил он, напившись.

* * *

В этот раз выпала очередь грести Ямато. Сначала неугомонный Гай пытался заваливать его инструкциями, как надо грести, потом порывался отнять у него весла, чтобы показать, как надо, потом был усажен Какаши на место и получил предупреждение от Ямато, что еще хоть одно слово в его адрес, и он отправится за борт.

Поскольку Гаю было ужасно скучно когда его руки не были ничем заняты, то он откуда-то из закромов родины достал банджо и с упоением начал бренчать и петь душераздирающим голосом юмористические куплеты. Причем полное отсутствие слуха и голоса ему ничуть в этом не мешало. Паккун не выдержал и начал подвывать. Причем подвывая, Паккун вторил вовсе не куплетам Гая, а тянул что-то свое, не менее душераздирающее, только по содержанию: «Люси-и-и… у… у!..»

Когда пытка куплетами, наконец, закончилась, Ямато уже еле сдерживался, чтобы не пристукнуть Гая веслом и не утопить вместе с его дурацким банджо. Какаши же все это время делал вид, что если и участвует во всем этом, то исключительно косвенно и по большому одолжению.

Поскольку даже Гай, который мог часами болтать без умолку, тоже имел свойство иногда уставать, в какой-то сокровенный момент путешествия вдруг наступила тишина. Было слышно только приятное журчание реки и шлепанье весел по воде. Иногда, откуда-то с дальнего берега, доносилось щебетание птиц. Такая обстановка прекрасно располагала для сна или медитации.

Какаши, воспользовавшись временным затишьем, достал любимую книжку: ту самую, которая пострадала в бою с медицинским справочником, и которую Какаши потом полночи любовно штопал и подклеивал после того, как выменял обратно у Сакуры на медицинский справочник, с которым ему было даже грустно расставаться, ведь именно благодаря ему он имел незапланированную возможность отправиться в отпуск.

Река в этом месте текла ровно и спокойно, так что надобности в рулевом здесь не было. Ямато налегал на весла, Какаши ушел с головой в чтение, а Гай сидел, окунувшись в свои, видимо, какие-то особенные мысли.

«Не иначе, как опять что-то затевает», — подозрительно думал Ямато.

Первым упоения тишиной не выдержал Паккун.

— Как говаривал мой дед, — начал он, — не все то мирно, что тихо…

— Опасаешься нападения на нас рассерженных окуней, потревоженных лодкой? — съязвил Ямато.

— А что, окуни нападают на людей? — очнулся Гай.

— Это особые окуни-убийцы, нападающие исключительно на шиноби! — сделал страшные глаза Ямато.

— Очередной эксперимент Орочимару, что ли? — не понял Гай шутку юмора.

Услышав про Орочимару, Какаши даже на миг заинтересованно оторвался от книжки. Убедившись, что упомянутый в лодке внезапно не появился, снова уткнулся носом в любимые страницы. Паккун же в это время надулся, обиженный подобным отношением к своей скромной (не такой уж и скромной, если быть немного честнее) персоне.

— Так что ты там говорил? — вспомнил Гай, обращаясь к песику.

— Я пытался рассказать вам, невежды, про моего благородного предка Хренанакуси-сана — одного из благородных потомков любимого Императором пекинеса Хуань-Донь-Доня.

— Последний раз это был любимый бульдог Дайме по кличке… мм… Не напомнишь, Паккун? — иронично заметил Какаши. Он-то прекрасно знал, что будет дальше, и тихо про себя посмеивался, сочувствуя товарищам, он-то эту историю уже, наверное, раз двести тридцать слушал.

Полностью проигнорировав замечание, пес продолжил, как ни в чем не бывало рассказывать про свою удивительную, просто сказочно невероятную родословную, приправляя это такими небывалыми «историческими» событиями, что аж в дрожь бросало.

— И вот, когда Великий Император Сунь-Вынь-Сунь произнес свою торжественную речь перед народом…

— А когда это у нас империя была? — уточнил Гай на всякий случай, чтобы уж точно не остаться после такого красочного рассказа невеждой.

— Сразу после эры динозавров, — хохотнул Ямато, глядя на то, как Гай рассеянно ищет ручку и блокнотик, чтобы записать.

— Более пятисот лет назад, точнее никто не знает, — проинформировал Какаши из-за книжки. — Согласно летописям, страны Огня, Воды и иже с ними некогда действительно были единой империей. Но достоверных сведений того периода, полагаю, почти не сохранилось.

— Да уж, — согласился Ямато, — теперь про империю и императоров только детям красивые сказки рассказывают.

Джонины дружно посмотрели на собаку. Также дружно, видя, как Паккун снова готов надуться из-за того, что его перебили, они сказали хором:

— Продолжай!

— На чем я остановился? — почесал лапой в затылке пес. — Ах да... И вот, когда мой дед, что был допущен к императорскому двору…

— Твой дед не мог жить более пятисот лет назад, собаки столько не живут, — не удержался от замечания Ямато. — Может, это был пра-пра… много раз прадед?

— Может, и был, — огрызнулся Паккун, — нечего к словам придираться!

— Пусть рассказывает, как ему нравится, а то он так до вечера не закончит, — предупредил Какаши, и Гай с Ямато замолчали, полностью погрузившись в диковинный и местами путаный рассказ великомудрого пса-шиноби.

Гай слушал очень внимательно, иногда кивая головой, Ямато же, что бы внести в этот бред хоть какое-то разнообразие, попытался представить, как дед Хренанакуси-сан и его единоутробный брат Хренавыкуси-сан сражаются за руку (то есть за лапу) прекрасной Паккуновой бабки, чье имя было настолько труднопроизносимо, что Ямато даже не пытался его запомнить. Получилось довольно забавно представить эту картину, особенно если учесть, что, согласно описаниям Паккуна, благородные предки носили парадные одежды придворной знати того времени.

К концу рассказа, Гай чуть ли не аплодировал рассказчику стоя, а у Ямато шла кругом голова от попыток представить всех этих Паккуновых предков, их породы, титулы и прочее. Согласно утверждениям пса, среди его предков было немало благородных бульдогов, пекинесов, ротвейлеров, были даже чихуа-хуа и русская борзая, неизвестно как туда затесавшиеся.

За столь увлекательными разговорами наша компания и не заметила, как наступил вечер. Первый день путешествия подходил к концу. Было самое время подумать о ночлеге.

Остановиться решили в уютном закутке реки, образовавшемся за песчаной косой. Было сухо и тепло, даже, пожалуй, душно. Однако, погода в этих краях нередко была переменчива, и наши герои решили не испытывать судьбу, поставив палатку, которую все-таки с собой захватили, ибо «ставить домик» Ямато наотрез отказался, мотивируя тем, что и так чертовски устал, работая веслами, не хватало еще понапрасну тратить кучу чакры, когда и так сухо-тепло-комфортно и прочее. (О чем ему еще предстояло пожалеть.)

Началось все с того, что Гай взялся ставить палатку, заявив, что он, Майто Гай, лучший в мире установщик палаток. Какаши с Ямато обреченно переглянулись. Если Гай что затеял, его уже не остановить. Разумеется, от помощи он наотрез отказался.

Когда со сторонами, лицом-изнанкой и конструкцией Гай определился, он начал резво забивать колышки своей силой юности. Поскольку колышков было раза в два меньше, чем их должно было быть, Гай вместо них начал использовать подручные средства, включая ножи, вилки, кунаи и все то, что хоть отдаленно могло напоминать колышки. Молоток, которым Гай размахивал излишне активно, вскоре сорвался и улетел в неизвестном направлении. Поскольку было уже темновато, чтобы искать его по кустам, Гай, недолго размышляя и несильно сомневаясь, схватил свою старую добрую боевую подругу — чугунную сковородку и продолжил забивать ею. Звуки, которые он при этом издавал напоминали марш отчаянных барабанщиков, возвещающий Первую Мировую.

Какаши, глядя на это непосильное для среднестатистических человеческих нервов зрелище, быстро сообразил, что к чему, и смылся собирать для костра ветки.

Ямато как раз закончил перетаскивать нужные вещи из лодки и, округлив глаза, наблюдал за тем, что вытворяет Гай. Такой мастер-класс по установке палатки при помощи подручных средств домашнего обихода он явно видел впервые.

Все бы было хорошо, но последний кунай, который Гай заколачивал в землю вместо колышка, наткнулся на камень. Камень был глубоко в земле, судя по всему, очень большим и выкапыванию не подлежал. Надо было либо передвигать палатку в сторону, либо оставить последний колышек не вбитым, авось не завалится. Но Майто Гай привык доводить дело до конца и сдаваться не привык! Не таков был Майто Гай! Он открыл ближайшие из своих любимых врат и жахнул сковородкой со всей дури.

Набат, который издала сковородка, было слышно далеко по ту сторону реки. После этого старая верная боевая подруга жалобно скрипнула и навеки рассталась со своей ручкой. Кунай же глубоко и прочно вошел в камень.

Гай довольно оглядел дело рук своих. Палатка, до того вполне уверенно державшаяся на ножах и вилках, лежала скомканная вперемежку со столовыми приборами и веревками.

— Придется начинать все сначала, — подытожил Зеленый Зверь и отважно принялся за работу.

Быстро темнело. Ямато начал помогать Гаю распутывать комок из веревок и брезента, образовавшийся из-за выпущенной силы врат. В результате они запутались еще больше, затянув морским узлом одни веревки и случайно оторвав другие, где не надо. У Гая в руках остался «лишний кусок» от палатки. Пытаясь понять, где он его отодрал, они растянули брезент, сунувшись под него с головой, оступились (с шиноби такое тоже бывает), споткнувшись об неизвестно откуда вылезшего Паккуна, навернулись и закрутились в брезент. Пытаясь выбраться, Гай случайно заехал по носу Ямато. Тот, не желая оставаться в долгу, пнул наугад со всей дури, наткнувшись ногой на тот самый кунай, гордо торчащий из злосчастного камня, подобно легендарному мечу короля Артура. Гай попыток выбраться не оставлял, и снова заехал Ямато, на этот раз по ребрам. Завязалась драка.

Какаши, стоя с охапкой хвороста в руках, с удивлением смотрел на эту возню под брезентом палатки и просто не мог удержаться, чтобы не спросить:

— Гай, Ямато, чем вы там занимаетесь?

— Палатку ставим, — дружно донеслось из-под брезента.

— Ах, это так теперь называется, — пошутил Копирующий, однако шутку так никто и не оценил.

— Какаши! Спаси меня от этих извергов! — приглушенно донеслось откуда-то, предположительно, из пространства между Гаем и Ямато.

Какаши кинул на землю сухие ветки и кинулся выуживать Паккуна, пока его случайно не раздавили. Под руку весьма кстати подвернулась та самая дырка, которая образовалась при отрывании Гаем «лишней запчасти» и которую Гай с Ямато так безуспешно искали.

Вскоре Гаю окончательно удалось прочно встать на ноги, поставив при этом Ямато всего пару дополнительных шишек. Он радостно просунул голову в дырку, проделав еще парочку для рук, после чего стало ясно, что палатка окончательно и бесповоротно испорчена.

Какаши, решив, что эксцессов на этот вечер уже хватит, ловко соорудил костер самым обычным способом, благо две последние спички, случайно завалявшиеся в кармане вместе со смятым коробком, уже давно высохли, и быстро принялся готовить незамысловатый ужин, пока Гаю с Ямато снова не пришло в голову «поиграть в кулинаров».

Поужинав, уставшие от столь активного отдыха шиноби, не особо долго размышляя, решили заночевать прямо в лодке, поставленной на якорь у берега.

Ямато еле втиснулся между Гаем и Какаши. «Ничего, — думал капитан, — зато мне теплее всех будет, если ночью похолодает». Сверху на нем развалился Паккун. Несмотря на небольшие размеры, пес имел вполне-таки ощутимый вес, и капитан попытался его согнать. В ответ Паккун пригрозил согнать его самого и занять его место. Тогда Ямато коварно решил подождать, пока пес уснет, и вышвырнуть его за борт, чтоб не наглел.

Однако ночь и не думала становиться хоть сколько-то холоднее, наоборот, стояла такая духота, что даже комары пищали еле-еле. Несмотря на усталость от гребли и сегодняшних приключений, Ямато никак не мог уснуть. Было и так душно, а тесное соседство, особенно с Гаем, создавало эффект раскаленной печки. Да еще в добавок Гай храпел, да как! С другой стороны Какаши присвистывал ему в качестве аккопанемента, а сверху еще и прихрапывал лежавший на нем Паккун, так и норовивший заехать ему в нос задней лапой, которой время от времени подергивал во сне. Ночь обещала быть длинной…

Ямато с трудом разлепил глаза, чтобы встретить ранее утро, так милосердно принесшее долгожданную прохладу. Было даже, пожалуй, несколько зябко. Ночка выдалась по-настоящему кошмарной: Гай храпел в одно ухо, Какаши — в другое, Паккун вторил им сверху; было чертовски душно и, в довершение ко всему, Гай, решив во сне, что Ямато — его любимый плюшевый медвежонок, полез к нему обниматься под недовольное ворчание потревоженного Паккуна, и чуть совсем не затискал в объятиях до смерти. Капитан помотал головой, пытаясь проснуться.

Только сейчас Ямато понял, что проснулся оттого, что проснулся Гай. То есть само пробуждение Гая никоим образом бы не нарушило сон капитана, если бы только тот, потягиваясь, не задел того своими ручищами, дав случайную затрещину.

Ямато резко сел, скинув с себя сонного Паккуна, которого так и не выбросил за борт, как собирался, потому как, наконец, уснул. Паккун, возмущенный таким обращением, спросонья тяпнул Ямато за ногу прямо через одеяло, но, к всеобщему удивлению, заорал при этом Гай. От крика последнего проснулся Какаши.

Гай, стянув кверху одеяло, которым были укрыты все трое, с интересом уставился на свою только что укушенную ногу. Благо пес был мелкий и возможности хорошенько прокусить у него не было: остался только едва заметный красный след.

Ямато, который еще не совсем проснулся, как следует, с недоумением уставился на ногу Гая. Он потянул одеяло еще выше и, с другой стороны от себя, насчитал еще две ноги, очевидно принадлежавшие Какаши. Посчитав все, как надо, он пришел к выводу, что у них три ноги на троих, то есть по одной на каждого. Сделав это удивительное открытие, капитан решил продолжить спать дальше, так как было еще очень рано, но вдруг спохватился и решил на всякий случай пересчитать.

Гая этот счетный вопрос тоже, кажется, заинтересовал, и он начал считать вместе с Ямато. Они считали и пересчитывали справа налево, потом слева направо, считали с двух концов, сходясь на середине… Но как они ни старались, результат оставался все тем же: по одной ноге на каждого. Так же они пытались считать правые и левые ноги, получив в итоге две правые и одну левую.

— Ничего не понимаю, — сказал наконец Гай. — Еще вчера у каждого по две ноги было, а сегодня по одной! Неужели нам их оттяпали во сне свирепые окуни Орочимару?

Ямато посмотрел на него как-то особенно трагично. Какаши к этому времени изволил занять сидячее положение и с интересом наблюдал за действиями спутников. Услышав про свирепых окуней Орочимару, он захохотал так, что повалился обратно.

Неизвестно, чем бы это все закончилось (возможно, наши герои просто бы встали полностью со своего лежбища и во всем бы разобрались), если бы Какаши не сказал:

— Тензо, будь так любезен, убери, наконец, с меня свои ноги!

Тут до Ямато дошло, что его ноги и правда лежат как-то не так и в неположенном месте, а сам он все это время сидел как-то боком. Он тут же развернулся и поспешил вытянуть их вперед. Увидев родные, такие знакомые стопы с оттопыренными большими пальцами, он облегченно вздохнул.

Гай в это время, безмерно радуясь тому, что друг вновь обрел свои драгоценные ноги, решил убедиться, что уж теперь-то точно все в порядке и можно ни о чем больше не волноваться. Сделав контрольный подсчет конечностей, он понял, что теперь их пять: три правых и две левых. Чего-то, все-таки, не хватало…

Пропажа нашлась неожиданно. Гай, решив, что уже выспался, решил окунуться по утренней прохладе. Он бодро вскочил на ноги, видя, что вот они обе, любимые и незаменимые, на месте, и с радостным воплем сиганул за борт. Однако левая нога, на которой он лежал, согнув под себя, затекла так, что упорно не желала слушаться, так что Гай при приземлении плюхнулся со всей дури, едва не стукнувшись затылком об лодку. К счастью, лодка была на мели и утонуть Гаю там не грозило.

Какаши с Ямато в это время, устроившись посвободнее в отсутствие Гая, решили попытаться досмотреть самый распоследний сон, повернувшись на другой бок и отвернувшись друг от друга.

Проснулись они окончательно и бесповоротно ровно через двадцать минут после прыжка Гая за борт. Проснулись, собственно, оттого, что на них капали холоднющие капли воды, а что касается Ямато, так ему на физиономию вообще упало мокрое полотенце, которое не в меру энергичный Гай случайно уронил.

Не успели товарищи толком обматерить Гая, как тот начал вещать о пользе бодрящего утреннего купания и пытаться подбить их повторить его подвиг. Но как он ни старался, уговорить никого так и не удалось.

Сонные и помятые они рассредоточились по разным кустам (цель визита к кустам уточнять не стоит). Паккун, которому в этом плане закон был не писан, задрал лапу под ближайшими камышами. Гай же в это время все с той же бодростью принялся готовить завтрак. Он позаимствовал из кармана Какаши взрывную печать и жахнул над кучей хвороста, который уже успел собрать, пока товарищи только выбирали куст покрасивее.

От грохота взрыва свалилась небольшая подгнившая на корню у воды сосенка. Гай тут же обрадовался и пустил ее на дрова, разделав не топором (который у них, кстати сказать, был, но который искать было среди багажа лень), а спецприемами тайдзютсу, позволяющими ломать руками не то что сосенки, а кирпичные стены. Гай остался доволен: и дровишек «нарубил», и с утра потренировался.

Когда Какаши, умывшись и приведя себя в порядок, впервые за все утро подумал о завтраке, а также о том, что не стоит доверять это дело Гаю, было уже поздно: от костра потянуло чем-то паленым или подгоревшим. С той же стороны донесся возмущенный вопль Ямато по поводу того, что Гай только переводит продукты. Какаши вздохнул: кому-то опять придется разруливать ситуацию.

А дело было вот в чем: Гай заявил, что он знает отличный рецептик, на что Ямато возразил, да вы уже и сами знаете, что. Завязался спор, и Гай решил доказать свое мастерство эмпирическим путем, то бишь на практике. Он набил на сковородку (ту самую, что героически пострадала при установке палатки), к которой кое-как до этого попытался примотать обратно ручку, с десяток яиц (кажется, последний) и начал делать болтунью. Только Гай собирался ее посолить, как ручка, державшаяся на веревочке и честном Гаевом слове, отвалилась, и сковородка вместе с содержимым упала в костер.

Затем Гай попытался поджарить ветчину, нанизав ломтики (которые в исполнении Гая являлись настоящими оковалками) на прутья и подержав их над костром, но ненароком отвлекся, и ветчину постигла та же незавидная участь, что и яйца.

Неизвестно, что бы еще Гай успел таким образом «приготовить», но тут появился Какаши и велел ему ставить чайник. С этой задачей Майто справлялся вполне неплохо, и вскоре джонинам удалось позавтракать чаем с хлебом, сыром и вареньем. Больше в то утро наши герои жарить ничего не рискнули.

Собравшись, они решили плыть дальше сразу после завтрака. Настала очередь грести Какаши, и Ямато про себя ехидно посмеивался, предвкушая, что семпая сейчас ожидает инструктаж по гребле в исполнении Гая.

Гай и правда попытался что-то такое сказать, но Какаши, знавший его как облупленного, лишь колко на него зыркнул, чего, к немалому удивлению Ямато, оказалось достаточно, чтобы угомонить Зеленого Зверя. Капитану даже стало немного завидно.

— Что у нас дальше? Есть что-нибудь интересное в плане достопримечательностей? — спросил он, обращаясь к Какаши.

Копирующий перестал грести и достал откуда-то из потайного кармана карту, внимательно рассмотрел и сказал:

— Дальше у нас по плану ближайший поселок, а это почти через полдня пути, с последующим пополнением запаса спичек и продовольствия, которое вы так успешно умудрились перевести раньше времени, — он посмотрел особенно выразительно, взглядом профессионального убийцы, отчего Ямато сделалось как-то не по себе. — А из достопримечательностей… мм… Ближайшая достопримечательность у нас — Пол-Конохский лабиринт. Сходим?

— А почему Пол-Конохский? — удивился Гай.

— Трудно сказать, — пожал плечами Какаши. — Помню, слышал когда-то про него что-то вроде того, что его хотели сперва в окрестностях Конохи соорудить, но Хокаге запретил. Так что его построили здесь, причем поговаривают, будто он размером, как пол-Конохи. Наверное, отсюда и название.

— А я слышал, — добавил от себя Ямато, — что там сделали уменьшенную копию лиц Хокаге для привлечения туристов.

— Ого! — сказал Гай. — На это, определенно, надо взглянуть.

— Едем, — решили все трое.

И наши герои отправились навстречу новым приключениям. Видимо, недоброе утро со своими знаками свыше, так ничему их сегодня и не научило.

Проделав нелегкий путь до поселка, который в нашем повествовании так и останется безымянным, наши герои перво-наперво решили как следует подкрепиться. Заказав жареного барашка с пряностями и по паре кружек пива, они решили, что уж этим вечером они оттянутся и отдохнут по-человечески.

Барашек оказался что надо, и наша компания, стосковавшаяся по хорошей горячей пище, уплела его в два счета. Разумеется, Паккун тоже потребовал свою долю (и даже отхлебнул у Гая пива, пока тот не видел).

Заночевать решили в том же трактире, благо хозяин сам поинтересовался, не нужна ли господам комната.

Комната нашим путешественниками понравилась. Она была довольно просторной, хоть и мебели в ней было мало, словно кот наплакал. Но, главное, можно было рассредоточиться по разным углам и не мешать друг другу. Так что Гай приткнулся в свой угол, Какаши — в свой, а Ямато, расстилая себе постель, довольно наблюдал, как Паккун устраивается в ногах у Какаши. В этот раз он предусмотрительно соорудил себе затычки для ушей, будучи решительно настроен как следует выспаться (и никакой храп никакого Гая не сможет ему в этом помешать). Однако, подумав что делать это, пожалуй, несколько беспечно в чужой деревне, он на всякий случай выставил у двери древесного клона.

Было решено хорошенько выспаться, позавтракать, закупиться продуктами и всем прочим, и сразу же после рвануть в лабиринт.

* * *

Знаменитый лабиринт находился примерно в часе плавания по реке от поселка. Наши герои, успешно закупившись припасами и уже успев погрузить все это в лодку, с чистой совестью и прекрасным настроением собирались уж было отчаливать, как прямо над ними, откуда-то сверху, послышалось:

— Стойте, уважаемые шиноби Листа!

Все недоуменно повернули головы (и даже Паккун, которому последнее время ужасно было все лень и которого Какаши уже начинал подозревать в недальнем родстве с Шикамару Нара).

— Я уже иду! Подождите минуточку! — сверху, с горки, спускался старик в разваливающейся соломенной шляпе и старом, потрепанном кимоно неопределенного цвета (Какаши показалось, что раньше оно, возможно, было белым или кремовым, Гаю подумалось также, но про серое, а Ямато заподозрил, что старик не стирал его, как минимум, со времен Второй Мировой). Он, неуклюже прихрамывая и сильно горбясь, отчаянно борясь на ходу с попадающимися то тут, то там кочками и ямками, упрямо приближался к туристам. — Уважаемые шиноби Листа! Я вижу, что вы путешественники, интересующиеся разного рода достопримечательностями. Буду рад помочь! — старикан растекся в такой обескураживающей беззубой улыбке, что даже наших троих бывалых джонинов пробрало морозом до самых костей. — Есть! Есть чудеснейшая достопримечательность! Только сегодня и только для вас! Посетите уникальное кладбище нашего поселка! Там есть чудесные могилки, просто эксклюзив, так сказать! Пойдемте со мной, не пожалеете! Держу пари, что у вас в Конохе таких нет!

— Нет, спасибо, отец, но нам сейчас не до мрачных прогулок по кладбищам, — ответил за всех Гай.

— Молодой человек, не надо думать, что кого-то минет чаша сия, — печально повздыхал старец. — Осмотрите заранее, так сказать, место назначения… — он хотел было еще что-то добавить, но тут у Гая разыгралось воображение и он представил, как его ученики сидят на его поминках, вспоминая, каким замечательным человеком был их сенсей. Когда в воображении Гая Рок Ли уже начал произносить патетическую речь, из Гаевых глаз брызнули слезы умиления, а сам Гай с криками: «Сенсей гордится вами» попытался было ухватить старикашку чтобы потрясти за шиворот, но тот на удивление ловко увернулся.

— А склепик! О, Ками! Какой там склепик! Просто песня! — продолжал неугомонный старпер, который даже не догадывался, что еще пару слов и в него могут полететь кунаи, сюрикены, Чидори, Утренний павлин, а также Гаевы гантели, после чего его бренное тело неминуемо накроет деревянная клетка. — Господа, найдите минуточку подумать о вечном, не отказывайте себе в удовольствии! — он смиренно сложил руки, видимо воображая себя монахом. — В конце концов, все мы там будем…

— Вот только одни раньше других, — многозначительно заметил Какаши, крутя на пальце кунай.

Ямато в это время уже обдумывал дизайн клетки, в которую лучше всего было бы запереть наглого старикашку, а Гай заявил тому весьма авторитетно, что разговоры о смерти после завтрака ему категорически противопоказаны.

Однако старик не сдавался и не терял до последнего надежды заставить упрямых господ «не отказывать себе в удовольствии и побродить по могилкам». Кончилось все это тем, что Гай (который вовсе не был мстительным, а был, напротив, весьма добродушным человеком по натуре) в отместку предложил спеть старику комические куплеты, после чего тот шарахнулся от него, как черт от ладана.

Считая инцидент исчерпанным, наша компания резво рванула далее, оставляя позади на берегу грустно глядящего им вслед старика в убогой одежде.

— Эх, господа шиноби Листа… — пробормотал он и уполз обратно на свое драгоценное кладбище, горбясь еще сильнее, чем прежде.

* * *

У входа в лабиринт сидела добродушного вида вовсе не добродушная старушка, которая взимала с посетителей плату за вход. Гаю было жарко и он снял жилетку, оставив ее в лодке. Поскольку в его знаменитом зеленом трико карманов не наблюдалось, то и деньги положить было некуда. Какаши же с Ямато нагло протопали вперед, оставив Гая расплачиваться, видимо, своей силой юности.

Гай, ничуть не смущенный подобными обстоятельствами, показал вредной старушке на спор пару фокусов с хождением на чакре, выиграв у нее тем самым право на бесплатный проход в лабиринт для себя и друзей. Что касается последних, то старушка-контролерша все же надеялась стребовать с них деньги на обратном пути или не предоставлять на помощь сторожа, если те заблудятся.

Лабиринт и правда был огромным, с высокими каменными стенами, часть которых, очевидно, изначально являлась частью местного рельефа. Гай, влетев в лабиринт, быстро догнал своих спутников. Какаши и Ямато предусмотрительно изучали план лабиринта, стоя в начале обхода.

— Вы что же, боитесь заблудиться? Так не волнуйтесь, Майто Гай вас быстро выведет! — заявил Зеленый Зверь Конохи.

— Это как раз нас и беспокоит, — проворчал под нос Ямато.

Гай выхватил у него план, сосредоточенно изучил, а затем заявил, что это проще пареной репы (о том что это такое, Майто, разумеется, не знал), что план этот до смешного незатейлив, да это даже лабиринтом называть нелепо.

И тут какой-то местный черт дернул за язык Какаши, чтобы тот сказал:

— Почти для любого шиноби даже такой большой лабиринт не представит никакой трудности, достаточно вполне элементарных техник… — он не успел договорить, как Майто Гай, тут же оседлав любимого конька, провозгласил:

— Вот прекрасная возможность проверить наши силы! Объявляю соревнование на то, кто быстрее пройдет лабиринт, не используя никаких техник! Никакого использования чакры, только собственная сила, ловкость, выносливость и смекалка!

Нельзя сказать, что спутники Гая были от такой идеи в полном восторге, но она, на беду, показалась им интересной. А ведь и правда, что могут такие профи, как они, без каких-либо техник ниндзя?

— Эй, Какаши, и никакого просвечивания стен шаринганом! — уточнил Гай на всякий случай.

— Не очень-то и хотелось, — пожал плечами Копирующий и достал из кармана компас.

Как только все сориентировались в направлении, Гай скомандовал:

— На старт! Внимание! Марш!

И наши уважаемые шиноби полетели так быстро, как могли.

— Проще пареной репы! — пыхтел на ходу Гай. — Надо только все время держаться с правой стороны!

Конечно, за годы службы и дружбы Какаши привык доверять Гаю, как самому себе, но в данном случае он почему-то доверял все-таки больше карте.

Какаши двигался в северо-западном направлении по компасу, а хитрый Ямато просто помечал маршрут угольком, чтобы, если что, вернуться через тот же вход.

Полчаса спустя наши друзья встретились, почти одновременно достигнув центра лабиринта.

— Отлично! — возрадовался Гай, а теперь кто первый обратно!

Все казалось проще простого: Какаши шел назад по компасу, Ямато — по своим меткам, но, видимо, фортуна решила над ними сегодня скверно подшутить.

Еще через полчаса наши друзья снова встретились в центре лабиринта.

— Не туда свернул, — констатировал Гай и снова бросился в ту сторону, в которой, по его мнению, находился выход.

Какаши был озадачен. Он еще раз как следует сверился со стрелкой компаса и рванул в нужном, как ему казалось, направлении.

Ямато снова пошел по своим меткам, но уже чуть медленнее, чтобы в этот раз уж точно не пропустить нужную.

* * *

Очередная встреча в центре лабиринта была столь теплой и неожиданной, что все трое невольно призадумались.

— Должно быть я опять не там свернул, — рассуждал вслух Гай, потирая подбородок.

— Ничего не понимаю, — сказал Какаши, глядя на свой компас.

— Мягко говоря, странно, — пробухтел Ямато.

— Итак, у нас есть план лабиринта и мы знаем, в какой стороне выход, он же вход в лабиринт, — сказал Какаши. — Идя все время в правильном направлении, ориентируясь в поворотах по плану, просто невозможно не выйти к началу пути.

— Значит, либо это план неверный, — глубокомысленно изрек Гай, — либо ты, Какаши, совершенно не ориентируешься в сторонах света.

— Разве можно в них не ориентироваться, имея компас? — удивился Ямато.

— Север! Юг! Самое трудное — определить, где запад, а где восток! — вставил умную фразу Гай.

— Вообще-то, достаточно определить, где хотя бы север, — заметил Ямато.

— Вот это меня и смущает, — сказал Какаши, отвечая на вопрос Ямато касательно компаса, и задумчиво поводил рукой с компасом туда-сюда. Стрелка тревожно задергалась. Какаши, подумав еще немного, повернулся вокруг своей оси, не сводя глаза со стрелки компаса. Та, крутанувшись, вернулась на место, но не совсем в исходное положение, а сместившись влево. Какаши повторил трюк, и стрелка сместилась еще левее. Какаши подошел вплотную к стене лабиринта и приложил к ней компас. Стрелка показала чудеса техники, тут же променяв север на запад, а юг — на восток.

— Должно быть, в породе этого камня много частиц железа, — догадался Ямато.

— Да, и похоже, что они намагничены, — кивнул Какаши, убирая обратно в карман бесполезный в подобных условиях прибор.

— Теперь понятно, почему я заплутал, — улыбнулся он несколько рассеянно. — А что у вас?

Поразмыслив немного, все трое пришли к выводу, что метод Гая идти все время по одной стороне на обратный путь, видимо, не распространяется. После чего занялись метками, сделанными Ямато.

Случай с метками Ямато оказался до банальности прост: капитан оказался не одним таким «умным» и некоторые посетители лабиринта еще до него пометили (по крайней мере пытались это сделать, причем не всегда верно) свой маршрут угольком, там, где по первости не ступала нога Ямато, который, идя к центру, видеть этих меток не мог, а впоследствии возвращался именно по ним.

Придя в очередной раз к столь уже любимому и родному центру лабиринта, джонины уже серьезно призадумались о своей профпригодности. Они так привыкли полагаться на свои техники, что не имея возможности их использовать, чувствовали себя в некотором роде сродни голеньким младенцам.

— Ну что, заканчиваем этот цирк и выбираемся по верху, держась на чакре? — осведомился Ямато.

— Погоди, — притормозил его Какаши, — сделаем еще одну попытку. Это даже становится интересным.

— Так, — сказал Гай, — нам все-таки нужно определить сперва стороны света.

— Причем не имея никаких ориентиров, — кивнул Какаши. — Мы находимся в центре, примерно вот здесь, — он указал пальцем в план, — но не имеем понятия, как наше местоположение соотносится со схемой на карте. Стороны света можно определить и без компаса, к примеру, по солнцу, — Какаши иронично посмотрел наверх, на небо, как назло успевшее сплошь затянуться облаками, — которого мы не имеем счастья сейчас наблюдать.

— Или по мху на деревьях, которых здесь также нет, — продолжил Ямато.

— Еще можно определить по звездам, — подал идею Гай.

— Предлагаешь сидеть тут до ночи и надеяться, что небо очистится от облаков? — с неким умилением такой идеей уточнил Какаши.

— Есть еще одна! — просиял Гай и подскочил к Ямато. — Глянь, где там выход, — сказал он, подсаживая того на плечи.

Ямато, едва удержав равновесие на Гаевых плечах, огляделся.

— Кругом один лабиринт, никакого входа-выхода отсюда не видно, — обрадовал он.

— А если поднять повыше? — спросил Гай.

— Гай, удержишь двоих? — поинтересовался Какаши.

— Не вопрос! — бодро ответил Зеленый.

— Стой, не надо! — крикнул Ямато, но было поздно: Какаши легко взлетел наверх «пирамиды», в буквальном смысле сев на голову Ямато.

— Все равно не видно, — сообщил Какаши сверху.

Силенок, чтобы удержать двоих взрослых мужчин, у Гая вполне хватало, но вот соблюсти баланс конструкции с непривычки оказалось не так просто. К тому же Майто Гай так некстати чихнул. А чихал Зеленый Зверь Конохи от души, во всю мощь. (Видимо, это его любимые ученики так усердно сейчас вспоминали.) В результате конструкция не удержалась и стремительно начала разваливаться.

Находившийся на самом верху Какаши, в отличие от двоих под ним, имел пространство для маневра и, сделав в воздухе изящное сальто, ловко приземлился на ноги. Ямато же неуклюже свалился и сполз упавшему Гаю на нос.

— Чтоб я еще раз… — сказал он.

— Бур… быр… — послышалось из-под него.

— Не надоело вам еще дурью маяться? — откуда ни возьмись появился Паккун, вышагивая эдакой царственной походкой.

— А то ты не знаешь, чем обычно кончаются затеи Гая, — вполне миролюбиво заметил Какаши.

— Ну, так что, вывести вас? — флегматично спросил пес.

Не успел Какаши ничего ему ответить, как раздался дикий рык Зеленого Зверя Конохи:

— Майто Гай так просто не сдается! — его глаза пылали огнем силы юности и сверкали опасным блеском энтузиазма.

— Последняя попытка? — обреченно осведомился Ямато.

— Есть неплохой вариант, — кивнул Какаши, — но он несколько трудоемкий: надо составить схему путей и поворотов с места, где мы сейчас находимся, собственно, не забыв его пометить, а затем сверяем с общим планом, определяя, что это за участок карты и в каком направлении дальше двигаться.

— Так чего же мы ждем?! — взревел Майто. — Вперед! — с этими словами он рванул, как угорелый, размашисто калякая на бумажке схему.

Когда они через полчаса оказались все на том же месте, где оказывались прежде, это уже никого не удивило и даже не возмутило. Приложив план, накорябанный Гаем к плану лабиринта, Какаши с Ямато обнаружили, что данный кусок схемы совершенно не применим ни к одному участку карты. Поскольку они уже и так потеряли на подобное развлечение кучу времени, а переделывать за Гаем еще раз работу по составлению схемы никому не хотелось, джонины, повздыхав немного, решили плюнуть на все и выбираться с помощью техник ниндзютсу.

Не успел Какаши произнести волшебные слова о том, что можно, наконец, использовать техники, как Зеленый Зверь, доведенный до бешенства бессовестно поступившим с ним лабиринтом, кинулся напролом, сметая все на своем пути. Какаши только и успел схватить в охапку Паккуна и крикнуть Ямато, чтобы держался крепче на чакре. Благо тот, наученный боевым опытом в сражениях бок о бок с Копирующим, не стал спрашивать для чего, а просто это сделал. В тот же момент Гай, широко и от души распахнув все ближайшие врата, ломанулся вперед, обдавая все вокруг таким невероятным ураганом из чакры, что его спутников чуть было не снесло вместе со злосчастным лабиринтом. Ни твердая порода с частицами железа, ни прочие подобные мелочи не могли остановить сейчас Гая.

Люди, находившиеся снаружи лабиринта, решив, что началось землетрясение, поспешили убраться подальше. В стороны летели обломки стен и каменная крошка, остатки падали и обваливались, образовывая местами настоящие первосортные баррикады. Зеленый Зверь Конохи вырвался на свободу.

Когда все немного поутихло, Какаши поставил на землю Паккуна и тот, неуклюже переваливаясь через обломки, флегматично поплелся за ним и Ямато. Сила Майто Гая разнесла почти пол-лабиринта.

Оказавшись снаружи, Какаши и Ямато схватили под руки Гая, который только вспомнил, что они забыли купить на память сувениры, и потащили силком к лодке. Надо было как можно быстрее смываться, пока их не поймали и не признали виновными в разрушении столь славной достопримечательности, как Пол-Конохский лабиринт, заставив возмещать ущерб. Тем более, что впереди ожидали еще почти целый отпуск и куча других приключений.

Было солнечное тихое утро. Кругом царили благодать и умиротворение. Ничто не предвещало беды, нервного или желудочного расстройства. Даже Гай в это утро был относительно спокоен и вполне так размеренно налегал на весла.

Какаши сидел, уткнувшись носом в свою видавшую виды и лучшие времена книжку, Ямато, которому, как всегда, не удалось толком выспаться, досыпал, привалившись к нему на плечо. Паккун сидел рядом и размышлял о своем, о собачьем. При этом он глубокомысленно морщился, прямо как какой-нибудь Сократ или Цицерон.

— А все-таки хорошо, что мы отправились вот так отдохнуть, — не выдержал, наконец, Гай, который и так сегодня бил все рекорды по долготе хранимого молчания. — Солнце, воздух, природа! В чисто мужской компании.

Можно было подумать, что в обычной повседневной жизни и на миссиях им этого катастрофически не хватало.

— Угу, — буркнул Какаши, не отрываясь от весьма интересного и любимого момента книги, где главная героиня, полная страсти… Впрочем, это к делу не относится.

То ли из-за прочитанного только что в книге, то ли еще по какой причине, в голове у Какаши как-то сама собою мелькнула крамольная мыслишка, что чисто мужскую компанию не мешало бы хоть на время разбавить, собственно, женской. По крайней мере он бы сейчас не отказался пофлиртовать с какой-нибудь хорошенькой девушкой.

Словно услышав эту крамольную мыслишку, небеса сжалились над нашими путниками и послали им свое благословение. Первым насторожился Паккун. Он лениво приподнял левое ухо и стал прислушиваться. То, что для прочих все еще казалось тишиной, явило собачьему слуху кое-что интересное.

Вскоре Гай с Какаши и проснувшийся как раз вовремя Ямато тоже могли услышать, как откуда-то издалека доносится легкий незамысловатый мотивчик, ведомый тоненьким звонким голоском. Все трое почему-то одновременно подумали про песни речных нимф или русалок. Гай даже грести перестал, и все, кто был в лодке, стали прислушиваться внимательнее и ждать. В конце концов, они никуда не торопились. Всех разбирало любопытство поглазеть на местных «русалок».

Голос начал приближаться и становиться все отчетливее, вскоре даже стало возможным разобрать отдельные слова песенки. К голосу присоединились еще два чуть более низких и женственных, повторяя вместе с ним припев, а также отдельные строки куплетов.

— Па-пабара-пам, пабара-пам, пабара-пам, — звучала веселенькая незатейливая мелодия, которую Гай даже пытался повторить, схватившись за банджо, чтобы подыграть, но был остановлен своими спутниками.

Несмотря на то, что утро выдалось солнечным, было еще довольно прохладно, и солнцу все никак не удавалось согнать с реки остатки тумана. Но вот белесая дымка начала рассеиваться, и наши герои увидели приближающуюся к ним, гораздо меньшего размера, нежели у них, довольно изящную лодочку, в которой угадывались три небольшие тоненькие фигурки.

Словно насмехаясь над всем миром мужчин вообще и над ними тремя в частности, звонкий девичий голосок пропел очередной куплет:

— Эти глупые мужчины —

Все такие дурачины,

Передать словами просто не могу!

Ну, а те, что из Конохи, —

Просто конченные лохи,

Пристают на том и этом берегу!

— Пристают на том и этом берегу! — повторили голоса все вместе.

— А мы-то тут при чем? — удивился Какаши.

— Эй, мы к ним еще не приставали! — возмутился Гай.

— И, полагаю, не будем, — добавил Ямато, здраво оценивая ситуацию.

— Не очень-то и хотелось, — проворчал Паккун, а сам предательски подумал о том, что если сделать умильную мордочку, то девушки, пожалуй, могли бы угостить его чем-нибудь вкусненьким.

Лодка девушек поравнялась с лодкой наших героев, и те, наконец, смогли оценить всю прелесть этой неожиданной встречи. Опытный глаз Какаши, пробежавшись по всем этим шляпкам, зонтикам и пышным юбкам, тут же определил, что под ними запрятан приличный арсенал (причем во всех смыслах). Девушки были вовсе не такими милыми и наивными, как могло показаться стороннему наблюдателю. Однако это только подогревало интерес. Надо ли говорить о том, что торжественную клятву провести отпуск в чисто мужской компании тут же все начисто забыли. (Эта идея была высказана в начале пути и, кажется, принадлежала Гаю.)

Мужчины с интересом проводили взглядами лодку девушек, а затем не спеша тронулись следом. Далее начинался наиболее широкий и мелкий участок реки, а ее берега тянулись, с энтузиазмом горбясь, пытаясь уподобиться холмам долины, в которую имели счастье переходить.

Девушки, уплывшие вперед, уже высадились из лодки, привязали канаты и потащили ее, не торопясь, вверх по течению. Наши герои, добравшись до того же замечательного места, последовали их примеру.

Впереди, бодро размахивая руками, шагал Гай, за ним, уткнувшись носом в книжку, плелся Какаши. Сзади Ямато и Паккун устроили дискуссию о том, как надо правильно таскать на буксире лодки.

Благодаря бодрому шагу Гая, компания вскоре догнала прекрасных дам. Вид сзади на тянущих лодку девушек был просто бесподобен. Впереди, вприпрыжку, семенила темненькая, видимо, самая молоденькая из всех троих; за ней гордо и царственно плыла неземной красоты светловолосая дева с четырьмя забавными хвостиками на голове. Завершала процессию блондинка с длинным каре, грациозно виляющая бедрами при каждом шаге. Из всех троих она, несомненно, была самой фигуристой.

Вид на последнюю так заворожил Гая, что тот невольно остановился, заставив налететь на него остальных. Какаши, уткнувшись в широкую Гаеву спину, даже изволил оторваться от книжки, Ямато недоуменно выглядывал сзади.

— О-ля-ля, — сказал Паккун, глядя на причину такой остановки. — Будь она болоночкой или пекинеской, у меня бы тоже крышу снесло!

— Красиво идут, — сказал Гай.

— Ага, — согласился Какаши.

— Та, что впереди, забавная, — заметил Ямато.

— Блондиночка ничего так, — промурлыкал Какаши.

— Не то слово, — расплылся в улыбке Гай.

— Я про ту, что с хвостиками.

— А я про ту, что сзади.

— Да, Гай, явно твой размерчик, — подытожил Какаши, и они с Ямато подленько захихикали.

— Да она самая женственная из всех, что мне доводилось видеть! — оскорбился Майто, видя, как попирают его идеалы.

— Так иди, познакомься, — коварно посоветовали спутники.

— Может, предложим им помощь?

— Они не похожи на тех, кому она нужна.

— Ох уж эта мне эмансипация.

— Не говори, у нас вон одна Пятая чего стоит.

— Минуточку, — сказал Какаши, приоткрыв на мгновение шаринган, — кажется, той, что сзади грозит опасность. — При этих словах Гай насторожился, готовый спасать всех и вся. — Вон, видите, у нее веревка обмоталась вокруг шеи, как только лодку мотнет течением, удавится еще.

Тут настал звездный час Майто Гая. Благородный Зверь Конохи ринулся спасать прекрасную даму, к которой уже так успел прикипеть взглядом. Не успел он ухватиться за угрожающую жизни девушки веревку, как та (девушка, а не веревка) резко развернулась и двинула ему ногой. Место попадания было столь неудачным, что это могло бы грозить Зеленому Зверю полным вымиранием вида в дальнейшем.

Даже будучи практически непревзойденным мастером тайдзютсу, Майто Гай, никак не ожидавший такого подвоха от своего самого женственного идеала, не смог увернуться. Пытаясь удержать равновесие, он ухватился за то, что первым подвернулось под руки: это был до неприличия шикарный бюст блондинки. После этого наш «спасатель» незамедлительно получил еще один удар, отправивший его лететь с крутого берега в реку.

На самом деле, Майто вполне бы мог поддать чакры и приземлиться прямо на воде, как делали в таких случаях шиноби, но бедняга так был поглощен переживаниями насчет прелестей прекрасной дамы, за которые имел счастье ухватиться, что как-то совершенно об этом даже не подумал.

Какаши попытался спасти ситуацию, объясняя, что его друг всего лишь хотел помочь, но получил в ответ возмущенные взгляды и предупредительный укол зонтиком от блондиночки с хвостиками.

Не успел в сей конфликт интересов вмешаться Ямато, как тут из воды вылез промокший до нитки Гай, который так удачно плюхнулся в реку, что по дороге умудрился зацепить канаты с обеих лодок, которые мирно стояли сейчас рядышком, ожидая, когда хозяева соизволят обратить на них внимание.

Мокрый Зеленый Зверь Конохи пытался освободиться от опутавших его, подобно коварным змеям, веревок, но только запутал их еще больше. Товарищи кинулись ему помогать, а девушки — отбирать свои. Видимо, Какаши и Ямато так волновались, что Гай сам не справиться с тем, чтобы запутать веревки еще больше, что решили ему помочь. Поначалу, они честно пытались его развязать, но Какаши, подумав, что мысль и правда не плохая, шепнул:

— Эй, Тензо, замотаем его еще получше.

— Думаешь, его надо связать? — Ямато такая идея почему-то пришлась очень по душе.

Какаши в ответ хитро кивнул в сторону понравившейся Гаю блондиночки.

— Ну, ты и… Семпай… — только протянул Ямато шепотом, чтобы другие не услышали.

Оказалось, что идея связать Зеленого Зверя покрепче пришла в голову не только своим; девушки также коварно попытались запутать наших джонинов их же веревками. Гай тоже решил не отставать, видя, как недоразумение превращается в настоящее соревнование «кто кого свяжет».

Кончилось это все веселье тем, что связанными оказались все вместе. Все бы было не так плохо, если бы в дополнение к веревкам шиноби и куноичи (а ими и были прекрасные дамы) не использовали специальную леску для обездвиживания противника. Отдельные попытки отдельных личностей применить техники, чтобы освободиться чуть не кончились для всех печально, и эти затеи вскоре оставили.

— Что будем делать? — спросила темненькая у подруг.

— Давайте знакомиться? — предложил Гай.

— Вы ведь это нарочно подстроили? — возмущалась светленькая с хвостиками.

— Вы, между прочим, тоже, — парировал Ямато.

— Раз уж мы оказались в такой ситуации, — начал Какаши, — то…

— Меня зовут Самуи, — сказала блондинка с длинным каре и вопросительно посмотрела на Гая, к которому была привязана крепче, чем к остальным.

— Гай Майто, Благородный Зверь Конохи, — скромно представился Гай, краснея от удовольствия и оттого, что был так крепко примотан к таким неземным красотам.

Остальные, немного подувшись, тоже представились.

— Ну, что, опять мне вас выручать? — подал голос Паккун.

— Ой, говорящая собачка! — воскликнула темненькая девушка, которую звали Куротсучи.

— Между прочим, я настоящий пес-шиноби! — важно ответил Паккун.

— Так ты нас спасешь? — весело прощебетала девушка.

— Разумеется, мадемуазель, — галантно поклонился песик. Какаши только тихо удивлялся, где тот понабрался всего этого; уж не от своего ли деда Хрена… как там его… -сана? — Предлагаю сделать привал, нам всем пора немного передохнуть. Не согласятся ли милые дамы отобедать в нашей скромной компании? — спросил он, аккуратно разматывая веревки.

Девушки молча переглянулись. Устоять перед очарованием такого милого спутника было просто невозможно.

— Мы согласны, — решили они.

— Отлично! — сказали все прочие хором.

* * *

Компания разобралась со своими лодками, Гай и Самуи отправились их привязывать. Гай по настоянию последней, наконец-то, переоделся в сухое. Какаши с Темари (та, что с хвостиками) выбирали место для пикника, а Куротсучи резво нагрузила Ямато продуктами, заставив тащить все это в гору.

Когда все уютно расположились под огромным раскидистым деревом, разложив припасы (Паккун был совершенно прав, полагая, что у девушек можно поживиться чем-нибудь вкусненьким), и беседа, наконец-то, завязалась и пошла, как надо, наши джонины узнали один весьма интересный факт: девушки не только действительно являлись куноичи, но и, в отличие от них, были все из разных деревень.

— Мы давно дружим, по переписке, — пояснила Куротсучи.

— И как вам Каге только разрешили.

— Райкаге разрешил мне лично, — обольстительно прикрыла веки Самуи.

— Суна довольно демократична в этом отношении, — махнула рукой Темари.

— Дедуля? Да кто его спрашивать будет?! — рассмеялась Куротсучи.

После последнего заявления Ямато, который собирался поближе познакомиться с темноволосой барышней и ее прелестями, заслышав про дедулю Каге, решил проявлять в ее отношении благоразумную осторожность.

— Так вы путешествуете по реке? — спросил он.

— Не по всей, мы сняли лодку на пару дней, чтобы прокатиться и осмотреть местные достопримечательности.

— И какие же достопримечательности здесь привлекли вас, очаровательные леди? — встрял Гай.

— Мы собирались посетить знаменитый Пол-Конохский лабиринт, — сказала одна.

— Но, когда мы пришли туда, — горестно известила другая, — оказалось, что лабиринт закрыт по техническим причинам на неопределенный срок!

— А все потому, — добавила третья, — что какие-то кретины весь его разворотили!

Какаши с Ямато, наверное, впервые в жизни, видели, как Гай бледнеет в полуобморочном состоянии, причем вовсе не оттого, что был серьезно ранен.

Ямато нервно улыбался, Какаши сделал как можно более удивленный новостью вид, а Гай трагически и с последней надеждой в голосе произнес:

— А что, если это были вовсе не какие-то там кретины, а отчаявшиеся, заплутавшие в лабиринте путники?

— Так позвали бы сторожа! Чего лабиринт-то ломать?

— Сторожа? — переспросили все трое.

— А... там был сторож… — у Гая от волнения, кажется, начиналась икота.

* * *

— Что ж, славно посидели, — сказала Темари, когда пикник в компании трех джентльменов и одного жутко милого песика подходил к концу, — но нам пора ехать дальше.

— Наше путешествие, к сожалению, заканчивается, — повздыхала Куротсучи. — Мы высаживаемся в ближайшем крупном речном поселке и разбегаемся по домам.

— Хм, до него почти целый день пути, — прикинул в уме Какаши.

— Дамы, у меня есть идея! — обрадовал публику Гай. — Посидите с нами еще немного, а потом мы вас прокатим с ветерком!

— Гай, что ты задумал? — приподнял брови Какаши.

«Что бы он не задумал, расхлебывать все равно нам», — подумал Ямато и заулыбался еще более нервно, чем когда услышал про разрушенный ими лабиринт.

Они посидели еще, вполне мирно. Гай пропел дамам комические куплеты, повергнув их в истерический хохот своим исполнением, Куротсучи рассказала пару веселых историй, строя при этом глазки Ямато, Самуи кидала томные задумчивые взгляды на Гая, а Какаши пытался поймать одну волну с суровой категоричной Темари. Видя его старания, Паккун, словно бы в насмешку, показал ему, как надо правильно искать подход к женщине, умильно растянувшись у нее на коленях.

— А мы и не думали, что вы окажетесь такими милыми, — кокетливо заявила Куротсучи.

— А мы и не думали, что вы согласитесь к нам присоединиться, — ответил Ямато.

— Неужели? — притворно удивилась та.

— Честно говоря, — Ямато даже как-то неловко было это говорить, — мы думали, что если вы и согласитесь, то только чтобы нас соблазнить и выпытать у нас информацию о нашей деревне.

Вопреки его ожиданиям Куротсучи вовсе не обиделась, а только звонко рассмеялась и сказала:

— Вы, мужчины, всегда только о работе и думаете!

Самуи что-то торопливо чиркнула на бумажке и, подойдя вплотную к Гаю, почти прижавшись к нему своим до неприличия пышным бюстом, томно произнесла, засовывая бумажку тому за пояс:

— Это мой адрес, напиши мне.

У Гая на радостях так вскружилась голова, что он торжественно пообещал, что всенепременно будет ей писать каждый день после завтрака, обеда и ужина включительно.

Окончив пикник, все рассредоточились по лодкам, и Гай, обещавший прокатить дам с ветерком, показал высший пилотаж в скоростной гребле, открыв пару своих излюбленных врат и выпустив на волю неукротимую силу юности. Лодка понеслась, как ракета, таща за собой лодку девушек, привязанную к их суденышку двумя канатами. На старте лодку сильно тряхануло, и Ямато мог бы поклясться, что слышал какой-то подозрительный треск в районе днища, но, вроде бы, обошлось. Что до девушек, так те были в полном восторге от такой скоростной прогулки.

* * *

Когда наши многоуважаемые джонины распрощались с прекрасными дамами, Какаши и Ямато, заговорщически окружили витающего в розовых облаках Гая и подхватили того под локти.

— Гай, ты ведь понимаешь… — вкрадчиво начал Какаши.

— Что наши прекрасные дамы — куноичи из враждебных нам деревень, — продолжил Ямато не менее загадочно.

— Так что это маленькое приключение — не то, о чем следует знать Хокаге, — подмигнул Копирующий.

— Тем более, что они и правда могли бы нас охмурить и вытянуть информацию, — сказал Ямато.

— Ведь даже такие бывалые ребята вроде нас, тут бы не устояли, мы ведь не каменные, — покивал Какаши. В этот момент Паккун, глядя на этот фарс, с некоторым облегчением думал о том, что у собак все несколько проще, к счастью.

— Да понял я, не дурак! — ответил Майто, собравшийся было положить в карман жилетки, поближе к сердцу, заветный адресок.

— Гай, пойми меня правильно, — Какаши посмотрел с каким-то особо проникновенным сожалением, — может, это было бы и ценно в целях разведки, но, как твой друг, я просто не могу допустить, чтобы ты в это впутывался.

Пока Гай пытался понять правильно, куда клонит Какаши, тот ловко и стремительно, просто жестом фокусника, выхватил у него из руки записку одной рукой и достал из кармана спички другой.

Гай с ужасом наблюдал, как чиркнула спичка, вспыхнул огонек…

— Хатаке! Не смей! — взревел Зеленый Зверь (сейчас он был похож на него, как никогда). — Я тебе этого не прощу!

Но было поздно. Заветная записка от прекрасной Самуи превратилась в пепел, вспыхнув, как тополиный пух, случайно пролетевший мимо костра.

— Хатаке Какаши! Я вызываю тебя на поединок за сие недостойное шиноби деяние! — проорал Гай.

«Ну вот, началось…» — подумал Ямато и поспешил эвакуировать лодку с их вещами из района боевых действий.

* * *

— Зря ты с ним так, — сказал Ямато, сочувственно глядя на наливающийся фингал под глазом Какаши.

— Чего не сделаешь ради друга, — пожал плечами тот, смачивая в прохладной речной воде кусок бинта. — Он скоро и сам про нее забудет, а не забудет, так…

Ямато подозрительно смотрел на Какаши, а тот хитро улыбнулся и сказал шепотом, прикрывая рот рукой:

— Если что, я успел содержимое той записки шаринганом скопировать.

— Вот ведь жулик, — усмехнулся Ямато.

— Только Гаю не говори.

Пока Гай разбирался с Какаши и его недостойным шиноби поведением, Ямато решил на всякий случай осмотреть как следует лодку. Все-таки ему не давал покоя тот подозрительный треск…

Ямато оказался прав: в днище лодки с наружной стороны и правда обнаружилась приличная трещина, появившаяся, видимо, оттого, что они налетели на крупный подводный камень, влекомые неукротимой силой юности Гая.

Подлатав лодку с помощью древесной техники, Ямато огляделся. Гай продолжал разборки с Какаши, а пес Паккун направлял лапы к нему и к лодке, от греха подальше.

Они уселись рядом на лодочной скамейке и стали ждать. Пес сосредоточенно смотрел куда-то вдаль и словно к чему-то принюхивался.

— Погода меняется, — наконец сообщил он.

Ямато взглянул на подозрительно быстро затягивающееся облаками небо и подумал о том, что вот только затяжных дождей им сейчас не хватало.

Когда наши герои, закончив разборки, снова отправились в путь, задул довольно-таки пронизывающий ветер, и все трое вместе с Паккуном напялили форменные жилетки. Создавалось впечатление, что прекрасные дамы, упорхнув от них, унесли за собой хорошую погоду. Собирались тучи, начинал накрапывать дождь.

Одно дело плыть по реке в хорошую погоду: солнышко весело играет в речных водах, рыбки мелькают туда и сюда, радуясь жизни вместе с вами, умиротворяюще или, наоборот, бодряще обдувает ветерок, а вы плывете не спеша и наслаждаетесь окрестными видами. Особенно это приятно делать, если вы плывете не в старой, обшарпанной лодке местного бедняка, у которого вы имели несчастье ее снять, а на новеньком, с иголочки, суденышке (особенно созданном древесной техникой Ямато-сана, с такой красивой коняшкой на носу, что обзавидовались бы всякие кельты-викинги).

И совсем другое дело — река в ненастье. Холодный дождь льется, коварно пытаясь пробраться во все возможные щели и промочить вас до нитки вместе со всеми припасами; потемневшая река становится мрачной и неприветливой настолько, что хочется побыстрее убраться от нее подальше. Невольно начинает казаться, что весь мир вокруг вас только и состоит из сплошной сырости, а легкий приятный ветерок на открытом водном пространстве тут же магическим образом превращается в нечто напоминающее злого и противного ветреного духа, желающего замучить вас живьем, от которого никуда не денешься.

Наши герои гребли под дождем весь день. Разумеется, они и не рассчитывали, что весь путь будет стоять хорошая погода, но так хотелось, чтобы она была таковой именно сейчас. Дождь продолжал лить с завидным упорством. Все, что было в лодке, включая наших уважаемых джонинов и Паккуна, отсырело и промокло. Настроение у всех было мрачным. Даже у Гая, который вовсе не был склонен впадать в уныние. Но, видимо, угрюмый дождь и сырость вкупе с недавним расставанием и потерей адреса прекрасной Самуи подействовали на него угнетающе. Какаши даже начал подозревать, что еще немного и, упаси Ками, его начнут мучить угрызения совести на сей счет.

Время было не столь позднее, но из-за дождя гораздо раньше стало темно, чтобы плыть; да и не хотелось уже сегодня мокнуть дальше. Пора была устраиваться на ночлег. Место было безлюдное, и капитану Ямато ничего не оставалось, как «поставить домик». Впрочем, его и уговаривать было не надо. Выбрав место получше, на возвышенности, он приступил к делу. Получилось, на его взгляд, так себе, но сил и желания что-либо переделывать уже не было.

Какаши и Гай молча перетаскивали вещи. Все мысли Ямато сейчас занимал вопрос ужина. Что может быть сейчас лучше? После еды все подобреют и повеселеют, и мир уже не будет казаться таким мрачным и унылым…

Но что-то подсказывало капитану, что ужин сегодня не удастся. И было отчего. Костер развести они не имели возможности (предложение Гая развести костер в доме рассматривать не стали), продукты все отсырели (хлеб вообще размок до состояния каши). Из пригодного в пищу были только фрукты и некоторые овощи, которые не надо варить-тушить-жарить. Еще у Ямато теплилась слабая такая надежда, что Какаши с Гаем все-таки захватили у одного из продавцов в том поселке копченую рыбу.

Опасения Ямато оправдались. Ужин не удался. По крайней мере его первая часть, когда джонины и Паккун, мрачно сидя напротив друг друга, пытались на пустой желудок жевать яблоки, закусывая редиской и огурцами. Паккуну тоже пришлось жевать, что придется, так как остатки сухого собачьего корма, купленного ему Какаши еще в родной деревне, так же безнадежно размокли.

— С таким ужином, хоть бы с горя напиться, — озвучил мысль Ямато.

— Совсем забыл, — подскочил Какаши. — Гай, не поможешь?

Но Зеленый Зверь Конохи только грозно на него зыркнул. Какаши пожал плечами, как-то хитренько прищурился, схватил Паккуна под мышку и выскочил на улицу под дождь.

Какаши помнил, что ставил этот ящик где-то в районе кормы. Паккуну было не так легко учуять нужное по такой дождевой активности, но он уверенно тыкнул носом во второй ящик слева и сзади. Какаши на ощупь в потемках вытащил искомое и собирался уже отнести в дом, как Паккун, принюхавшись снова, сказал:

— Вон то тоже не забудь.

Какаши вытащил маслянистый сверток, от которого исходил весьма заманчивый аромат несмотря на сырость. Это была та самая копченая рыба. Радостный джонин в момент втащил добычу в дом.

— Продолжим, — сказал он, торжественно вручая Ямато рыбу и доставая из ящика бутыль саке.

После третьей действо заметно оживилось. Даже Гай немного оттаял и вновь подобрел. Ямато вечер уже не казался таким сырым и мрачным, а Паккун, которому тоже налили стаканчик, решил произнести торжественный тост, поминая при этом своих предков-родственников для красного словца.

Первая бутылка кончилась неожиданно быстро. Все чувствовали себя довольно бодро и ничуть не захмелевшими. После распития второй всем вдруг захотелось разнообразить вечер культурной программой и немного развлечься.

Подобревший Гай смилостивился и принес свое драгоценное банджо, чтобы спеть что-нибудь веселое, поднимающее боевой дух и пробуждающее бурлящую силу юности (в отсутствие которой Гай, видимо, и погрузился в уныние). Но как Гай ни старался, выходило нечто, скорее, душещипательное и даже душераздирающее. В добавок ко всему, Гай пытался импровизировать, заменяя известные ему слова песен на выдуманные им только что (на злобу дня, так сказать):

— ...И в это чудное мгновенье

Передо мной явилась ты!

Самуи — дивное виденье,

Ты — гений чистой красоты!..

А один из своих любимых комических куплетов он спел так, что Какаши и Ямато, слушая эту песню, готовы были броситься друг другу на шею и зарыдать. Паккун вскоре не выдержал и завыл, протяжно так, тоскливо. Гай, сделав еще попытку спеть пару куплетов, отложил в сторону банджо и сам зарыдал.

— Все, Гаю больше не наливать, — дружно решили его спутники.

Но Гай уже разошелся и начал вещать свои умные мысли, ничуть не заботясь о том, будет ли его кто-нибудь слушать или нет.

— Мы решили наслаждаться рекой две недели и намерены использовать эти две недели целиком. Пусть это будет стоить нам жизни! Отступить перед погодой в нашем случае значило бы показать недостойный пример грядущим поколениям!

— Хорошо, Гай, только успокойся, — приговаривал Какаши, таща укладывать его баиньки.

— Да все отлично, Майто-сан, — улыбался Ямато, — не волнуйтесь вы так. — А сам при этом думал, что, если что, то чакры на деревянную клетку для Зеленого Зверя у него вполне еще хватит.

Храп подвыпившего Гая превосходил все ожидания. Он и трезвый-бодрый храпел, упаси Ками, а тут он развернулся во всю ширь-высь-глубину. От этих звуков вибрировали даже стены, и Ямато казалось, что его техника, создавшая этот дом, вот-вот рассеется без его ведома, стоит Гаю добавить еще пару децибел, и они полетят отсюда ко всем хвостатым.

— Ничего, утро вечера мудренее, — думал Ямато, пытаясь заснуть. — В конце концов, вряд ли завтра может быть хуже, чем сегодня, — наивно надеялся наш капитан. А еще он, почти заснув, успел подумать о том, что после такого отпуска наверняка схлопочет хроническое недосыпание. «Чтобы я еще раз…» — и он захрапел в унисон с Гаем.

Всю ночь капитану, а возможно, и остальным тоже, снились те самые распрекрасные куноичи. Сначала Гай, который там тоже оказался, хотел спеть своему «гению чистой красоты» серенаду, а они с Какаши пытались всячески его отговорить, мотивируя тем, что они-то уж к его пению привычны, а вот бедные девушки ни в чем не виноваты. Затем он показывал Куротсучи, как красиво умеет строить дом, а та была вся в восхищении. И только она, кокетливо хлопая ресничками, попросила показать ей комнаты наверху, где намечалась, несомненно, самая интересная часть сна, как Гай (тот, что являлся Гаем не из сна, а Гаем всамоделешним) храпанул особенно смачно, и дом, построенный Ямато во сне, и его сон развалились в мгновение ока.

За завтраком Гай рыдал: он слопал в один присест пару головок сырого лука, искренне жалея, что у них нету горчицы. После он пытался заесть это все чесноком, видимо, чтобы приобрести некий недостающий баланс остроты, но остался недоволен и отправился (к огромному счастью для прочей компании) чистить зубы, доедая по дороге пару редисок.

Погода и не думала проясняться, хорошо еще дождик почти перестал лить. Нашим героям было невдомек, что такая резкая смена погоды была вызвана пришествием какого-то там атмосферного фронта с Амегакуре после того, как Нагато переборщил с одной из техник Мудреца Шести Путей.

От дождя река разлилась, размыв берега. Лодка, как оказалось, за ночь умудрилась прочно сесть на мель и практически там застрять, облепленная илом. Наши герои, сев в нее, наивно пытались оттолкнуться веслом, но только его сломали. Гай, вспомнив, что у них есть, как минимум, еще одно, попытался оттолкнуться им, в результате чего оно последовало за первым.

Ямато, оценив ситуацию, сотворил новую пару весел и огромный достаточно толстый шест, использовав при их создании дополнительное укрепление чакрой (с расчетом на то, чтобы данный инвентарь мог выдержать Гаеву силу юности).

Шест оказал свое чудодейственное влияние, достойно пройдя все выпавшие на его долю нелегкие испытания, и наши герои, наконец, смогли отчалить навстречу новым неприятностям, то есть приключениям.

Стоило им выйти на середину реки, как обнаружилось, что на дне лодки весело хлюпает вода. Какаши, который саморучно выгребал накопившееся за ночь после дождя, пока Гай с Ямато были заняты попытками отчалить от берега, стоял и озадаченно почесывал в затылке. Приподняв «пиратскую» повязку, которую предпочитал носить на отдыхе вместо хитая, так как это удобнее (да и выглядит круче), Какаши быстренько зыркнул шаринганом вдоль днища, но не обнаружил ничего подозрительного. Заметивший действие Ямато проворчал, что займется этим на следующей остановке.

* * *

Весь день до самого вечера наших путешественников преследовали всякие мелкие неурядицы. Помимо сломанных весел и протекающей лодки оказалось, что ночью в лодку забрались речные крысы и уничтожили часть припасов (то, что они не смогли уничтожить на месте, попросту испортили). Виноватым в инциденте был признан Паккун, на что тот справедливо обиделся, заявив, что не обязан работать сторожевой собакой ночью под дождем, в то время, как господа джонины нежатся в теплых постельках.

Во время обеденной стоянки Ямато попросил помочь ему вытащить лодку для тщательного осмотра. Гай, разумеется, тут же пришел на помощь, в результате чего они чуть не потеряли новые весла, канат и часть припасов, не испорченных крысами, а Ямато и Какаши едва удалось избежать подзатыльника шестом, которым Зеленый Зверь Конохи размахивал излишне активно.

* * *

День был долгим и хлопотным, но наши герои смогли-таки дожить до ужина. Ямато на этот раз поизощрялся и построил в дополнение к домику отличный навес, под которым можно было развести костер и спокойно поужинать. Там наша компания устроилась особенно уютно, предвкушая долгожданный прием пищи и отдых. Всем казалось, что жизнь потихоньку налаживается.

Все трое были единодушны в том, что если они не съедят и в этот ужин чего-нибудь горячего, то за ними смело можно присылать шинигами. Какаши, получив от спутников добро, развел костер с помощью гокакью-но-джитсу. К счастью, обошлось без жертв, если не считать того, что Гаю чуть не спалило его легендарные брови. Ямато щедрой рукою пожертвовал немного дерева из своей техники, чтобы костерок был, что надо.

На ужин решили поджарить мясо, а в качестве гарнира Гай предложил грибы. Если бы эти грибы Гай собирал сам, то Ямато ни за что в жизни не рискнул бы их пробовать, но, так как покупали они их на рынке вместе с фруктами и овощами, подумал, что почему бы и нет.

Мясо уже почти было готово, всем не терпелось его отведать. Однако грибы Гай начал жарить в последний момент, заявляя, что их надо обжарить лишь слегка, ибо так они будут вкуснее и ароматнее. Поскольку все были жутко голодными, никто не стал ждать, когда Гай их прожарит, как следует (сам Гай тоже не стал).

Сами грибы были несколько подозрительного вида, но вполне съедобными и даже вкусными. Только был один нюанс: они нуждались в крайне хорошей прожарке ибо на них оказались споры болезнетворной грибной плесени, которая по такой сырости тут же начала распускаться (видимо, поэтому крысы их не тронули, хотя им ли бояться какой-то там грибной плесени). Но, как говаривал один известный мыслитель Страны Огня, что не видно глазу, то не огорчает желудка.

Спустя некоторое время наши герои почувствовали себя как-то нехорошо. У них разболелись животы, местами началась резь и колика, а настроение моментально сделалось хуже некуда. Вскоре обнаружилось, что в аптечке (которую захватить с собой все-таки догадались) совершенно нет никаких лекарств от желудочного расстройства. Так что наши путешественники решили выпить крепкого чая и подождать, пока само все пройдет.

Спустя пару часов ситуация изменилась. Гай, посидев часок-другой в кустах, снова был бодр и весел, Какаши неприятно донимала никак не утихающая и весьма раздражающая колика в животе, а вот бедному Ямато пришлось хуже всех: капитан совсем свалился, его без конца рвало. Но это было не самое страшное. Хуже всего было то, что грибная плесень крайне пагубно влияла на древесную чакру. Так что «делать домик» в ближайшие дни он будет просто не способен. Решение вопроса с ночлегом по плохой погоде и безлюдной местности явно усложнялось. Перспектива кантоваться под открытым небом по дикой сырости, скажем откровенно, была не из приятных. Какаши искренне надеялся, что после такого отпуска им всем не придется брать еще и больничный.

Утром Гаю при ассистировании Какаши удалось сварганить кашу. Он нашел в их запасах какую-то крупу. Что это была за крупа и какую кашу он варит, Гай не знал. Он ее просто сварил. Вопреки ожиданиям, на вкус получилось вполне так даже неплохо. Они с Какаши и Паккуном быстро слопали по порции. Ямато от завтрака наотрез отказался.

— Тензо, тебе надо поесть, — заметил Какаши.

— Знаю, но не могу в себя ничего впихнуть.

Подскочивший Гай начал насильно запихивать в него кашу:

— За папу, за маму, за Первого Хокаге, за Второго…

— Какаши, спаси меня! — простонал капитан.

— Это для твоего же блага, — Копирующий ниндзя похлопал его по плечу и деликатно отошел в сторонку, чтобы не видеть этого душераздирающего зрелища.

(Возможно, у читателей сложилось впечатление, что автор задался конкретной целью поиздеваться над капитаном Ямато, но это не так. Хотя, кто знает…)

* * *

Новый день прошел не ахти как: Какаши с Гаем поочередно гребли, Ямато сидел скрючившись, со страдальческим видом. Цветом лица капитан почти смог приблизится к столь любимому Гаем трико. Сейчас мерное покачивание лодки делало его жизнь еще более невыносимой.

С Гаем тоже творилось нечто странное. Вид у Зеленого Зверя был таким, словно тот обнаружил себя не в своей тарелке. Глядя на позеленевшего Ямато, он, очевидно, вспомнил, что у него морская болезнь, которая могла в любой момент перейти в «речную» форму заболевания, и тоже начал чувствовать себя некомфортно.

Впереди наших героев ожидала новая неприятность: река впереди вливалась в небольшое, но извилистое ущелье у подножия хоть и невысоких, но безумно неуместно торчащих в этой части материка гор.

Сразу после входа в ущелье, которое и ущельем-то назвать было сложно, река завиляла и понесла их быстрее, Гаю с Ямато тут же сделалось дурно. Какаши, заставив Гая сосредоточиться на равномерной гребле, помогал ему аккуратно подруливать к берегу, где его зоркий глаз уже заприметил отличное местечко для отдыха.

Нашим героям повезло: у подножия одной из гор оказалось не только удобное для причала место, но и вполне уютная на вид пещерка чуть дальше.

Сумев зажечь отсыревшую спичку всего с пятой-шестой попытки, Какаши проворчал под нос что-то вроде:

— Начинаю понимать, почему Асума предпочитает зажигалки…

К превеликому удивлению джонинов, они оказались там не одни. В пещере определенно кто-то был. Это угадывалось по запаху, а также по отдаленному отсвету огня, появившемуся за поворотом. Сразу после входа был резкий поворот направо в своеобразный природный коридор, после которого следовал не менее резкий поворот налево в небольшую, но очень уютную пещеру. Идеальное место, чтобы прятаться.

В пещере был человек (тут наши герои дружно подумали о том, что хорошо хоть не медведь или еще кто не менее хищный и что его не придется выгонять), одет он был бедно, всем своим видом напоминая давно скитающегося странника или попросту бездомного. Никто толком не смог его разглядеть, как тот вскочил и начал собираться, приговаривая на ходу, что не намерен мешать господам.

Посетитель в пещере откланялся, извиняясь, что спешит, и что господин Сасори не любит, когда его заставляют ждать и так быстро затушил костер, что никто даже и рта не раскрыл, сказать ему, чтобы он его оставил. Не успели наши голубчики и глазом моргнуть, как тот таинственно растворился.

Когда огонь в пещере вновь был разведен, там не было никакой видимости чего-либо постороннего или подозрительного.

Какаши подумал о том, что вполне уверен, что не видел никакой лодки или чего-либо подобного, когда они причаливали. А добраться сюда можно было только вплавь. Представив бродягу, плывущего своим ходом по опасному участку реки в ущелье, да еще и посреди ночи, Какаши помотал головой, отгоняя подобные фантазии. Но не по небу же, в самом деле, летел этот проходимец?

— Интересно, что за господин Сасори? — протянул Ямато.

— Это имя означает «скорпион». Какое дурацкое имя. Или прозвище? И кто его только так назвал? — пожимал плечами Гай. Слышала бы это сейчас бабушка Чие, наверняка бы расстроилась.

— Уж больно на шпиона смахивает, — подозрительно прищурился Ямато.

— Можем доложить об этом Хокаге, — сказал Какаши, доставая свиток.

Господа джонины переглянулись.

— Ну нет, — дружно замотали они головами, — еще не хватало бросать отпуск из-за каждого типа подозрительной наружности. — И они засунули свиток подальше и тут же постарались забыть про всяких там «скорпионов».

Следующее утро ознаменовалось явными улучшениями по всем статьям. Дождь перестал лить, все чувствовали себя вполне сносно, да и настроение явно улучшилось. Наши герои выбрались из своего убежища, собрали монатки и, недолго думая, отправились сразу в путь. Завтракать никому совершенно не хотелось по совершенно необъяснимой причине. Паккун был с таким подходом к путешествию категорически не согласен, но его мнение как-то совсем не пошло в расчет. Какаши, чтобы умилостивить пса, раскопал среди запасов на дне лодки пакет с хрустящими подушечками для собак со вкусом говядины. Тот, правда, проворчал что-то насчет того, что предпочитает горячую здоровую пищу, но от подушечек, поди ж ты, не отказался.

Пока Паккун наслаждался лакомством, Гай усердно доказывал Какаши, что теперь его очередь грести. Из-за того, что Ямато выбыл ненадолго из строя, их очередность была нарушена и Гаю предстояло грести по очереди с Какаши. Так как последний раз на веслах был Гай, то вывод был вполне очевиден: сейчас очередь Какаши. Тот же в ответ на такой очевидный вывод заявил, что грести лучше Гаю, так как в последнее время у него проявлялись признаки «речной» болезни, а гребля, как ничто другое, поможет ему отвлечься; в конце концов, он очень беспокоится за самочувствие друга.

Гаю, в принципе, было совсем не жалко, да и не трудно с его-то силой юности лишний разок поработать веслами, но дело было в принципе. Гай просто не смог бы простить себе того, что имел слабость потакать другу в его лени и не позаботился тем самым о поддержании его физической формы и правильного морального настроя. Ведь Гай тоже очень заботился о друге.

Через десять минут Ямато не выдержал и сказал, что сядет на весла сам. В ответ на неубедительные попытки справиться о его самочувствии, только гневно сверкнул глазами. Капитана все еще немного мутило, но гребля с мерным раскачиванием чудесным образом помогла успокоить выведенный из равновесия желудок. Помогая себе злостью, он греб с каким-то особым наслаждением и даже не заметил, как кончилось ущелье с извилистым участком реки. Впереди была маленькая живописная деревушка, названия которой никто не знал и не помнил. Видимо, оно было столь незначительным, что его даже не потрудились написать на карте.

Несмотря на малые размеры поселка, его близость к главному порту Страны Огня делала его весьма и весьма цивильным и хорошо снабжаемым различными товарами, что просто не могло не радовать пробывших долгое время в безлюдной местности путников.

На берегу реки, противоположном от того, на котором приютился поселок, было несколько рыбацких хижин. Нашим героям повезло: одна из них была заброшена и они узнали от соседа-рыбака, что могут спокойно в ней остановиться, если захотят.

Наши путники тут же решили, что это просто идеальный (а главное, халявный) вариант, так что не надо платить трактирщику или напрягать и без того уставшего капитана строить домик. Они тут же решили остановиться в заброшенной хижине, перебрать продуктовый запас и разрешить еще кое-какие бытовые мелочи. После этого можно переправиться на другой берег, чтобы пополнить недостающее в деревне.

На первый взгляд, запас продовольствия был не так уж и беден, но, стоило вычесть испорченное крысами и сыростью, как он начал казаться более, чем скромным. Глядя на зачерствевший батон, с одной стороны, и на усердно трудящихся рыбаков, с другой, Гай тут же просиял, заявив, что найдет этому батону должное применение. В сторону батона, на должное применение, отправились некоторая крупа и отсыревшие собачьи галеты, на которые Паккун уже никоим образом не претендовал. Какаши уже начинал справедливо полагать, что дело запахло рыбалкой. Однако, в любом случае, она должна была состояться не раньше следующего утра, так что сейчас ждали проблемы понасущнее.

Джонины внимательно оглядели друг друга. Вид у них, особенно после приключений под дождем, был не самый товарный, к тому же они вспомнили, что запас чистого белья у них совершенно иссяк. Гай первым не выдержал и произнес это страшное слово:

— Стирка! — он сделал серьезный, глубоко задумчивый вид, как у древнеримского оратора, готовящегося выступить с речью перед народом. — Нам предстоит основательная стирка, господа!

В ответ на это Какаши почесал в затылке и сообщил, что стирального порошка, тазика и прочего у них нет. Ямато коварно намекнул, что они захватили пару кусков хозяйственного мыла и покосился на Гая. Тот, ничуть не смутившись, заявил, что он и без всякого порошка-мыла прекрасно все отстирает, есть один способ. И, разумеется, его совершенно не удивило, что на это никто и ничего не возразил.

Однако, стиркой они решили заняться чуть позже. Перед таким непростым, а главное, сомнительным делом (руководить которым берется Гай) следовало основательно подкрепиться. Было решено сварганить пышный ужин не жалея, того, что оставалось, а назавтра пополнить запасы в поселке.

Поскольку у них из припасов оставалось понемногу всех разномастных продуктов, Гай решил, что из всего этого стоит приготовить «Конохское рагу». Начинать приготовление этого изумительного блюда стоило с чистки картофеля, заслышав о которой, Ямато тут же сориентировался и взялся разводить костер, ничуть не жалея для дела дровишек собственного производства. Гай сел сам чистить картошку и запряг в это дело Какаши, пока тот куда-нибудь незаметно не улизнул.

Все бы было хорошо и просто замечательно, если бы в Гаеву голову не пришла мысль как-то оживить этот процесс, то есть посоревноваться. Он объявил соревнование на скорость чистки картофеля своему вечному сопернику, и они приступили. Суровая жизнь шиноби научила их всякому, в том числе и умению чистить картофель, так что оба, в принципе, прекрасно умели это делать. Вся беда была в том, что скорость соревнования отрицательно сказывалась на качестве почистки. В результате от картофеля (той его части, что может быть со вкусом приготовлена и употреблена в пищу) мало что осталось, а наши джонины в соревновательном угаре почистили заодно морковку, свеклу, яблоки и пару Гаевых гантель, которые перепутали с баклажанами, а также чуть было не почистили Паккуна, попавшего случайно под горячую руку Гая (Какаши в последний момент успел выхватить любимого пса из-под ножа).

После все начищенное кроме гантель было свалено в общий котел. Гай хотел еще покрошить туда черствый батон, но вспомнил, что собирался использовать его для рыбалки. Тогда, немного поразмыслив, он предложил приправить блюдо куском старой подошвы для более пикантного запаха, но, к счастью, спутникам, включая Паккуна, удалось его от этой затеи отговорить, мотивируя тем, что подошву, очевидно, надо варить предварительно не менее пяти часов, а у них столько времени просто нет. Идея Паккуна добавить в тех же целях немного собачьего корма также не нашла отклика в душах жаждущих поужинать джонинов.

Далее Гай заявил, что в котле еще полно места. Порывшись, товарищи обнаружили в лодке неприкаянную пачку гороха, немного гречки и еще кое-какие объедки. Все это было брошено в котел без малейших сомнений. Гай сие одобрил и заявил, что так рагу будет еще наваристее, прибавив, что главное достоинство «Конохского рагу» заключается в том, что сразу избавляешься от всего лишнего и ничего при этом не пропадает даром. Наши герои вскоре и сами забыли, что они уже туда положили, но у всех действительно была уверенность, что совершенно точно ничто не пропадет даром.

«Конохское рагу» имело большой успех. Это было новое блюдо, не

похожее вкусом ни на какое другое. Правда картофель, горох и гречка несколько недоварились, в отличие от всего остального, что проварилось и даже слишком, но у всех были крепкие зубы и хороший аппетит, так что рагу было признано вполне съедобным и весьма питательным. Однако жизнерадостное заявление Гая насчет того, чтобы готовить его на каждый ужин было принято весьма сдержанно и даже, пожалуй, с некоторой настороженностью.

После ужина, а время было еще довольно раннее, Благородный Зеленый Зверь Конохи заявил, что полон сил и бодрости и готов заняться стиркой. От предложения Ямато поискать в лодке хозяйственное мыло он отказался, заявив, что знает более «экологические» способы, как делали это предки. Ямато с Какаши явно заинтересовались, Паккун лишь презрительно фыркнул. Гаю тут же было предложено показать мастер-класс по старинным методам стирки. Ямато и Какаши даже поспорили с ним, кто лучше отстирает вещи: они мылом или Гай своими способами. Гаю идея такого соревнования крайне понравилась, так что он взялся за дело с двойным энтузиазмом.

Все бы было не так плохо, если бы Гай до этого потрудился на веслах, ибо накопившаяся с утра и совсем неизрасходованная сила юности была крайне опасна. Он когда-то слышал о таком интересном способе, как стирка с использованием золы, которая применялась в качестве мыла. Подробностей Гай не знал, но почему-то не сомневался, что дело до крайности простое.

Как утверждают очевидцы, способ заключается в том, что золу предварительно долго настаивают в воде, чтобы получить из нее мыльный щелок, либо кладут золу, завернутую в мешочек из ткани, при кипячении. Как раз именно этого Гаю известно и не было, а додуматься самому до таких тонкостей было ему не судьба.

Золы у них после приготовления «Конохского рагу» было хоть отбавляй, так что Гай смело густо посыпал ею свои грязные вещи и потащил это все к воде. Поскольку он не просто посыпал вещи золой, а щедро вывалил из костра все вместе с углями, это придало одежде еще до стирки неповторимый вид и окрас. Затем Гай опустил все это в воду и начал усердно тереть. Он тер с таким энтузиазмом, что на некоторых вещах быстро образовались дыры. Заодно Майто основательно втер уголь и собрал всю грязь с речного дна, пытаясь все прополоскать. Если до этого его одежда была просто грязной, но вполне еще пригодной, чтобы ее носить, то после такой стирки носить ее уже не представлялось возможным. Однако самого Гая это, похоже, ничуть не смущало и он уже бодро топал, чтобы узнать, как продвигается дело у товарищей.

У товарищей дело продвигалось более медленно, но, несомненно, и более результативно, если не считать пары забавных казусов, таких, как зацепившиеся за подводную корягу штаны Какаши и Ямато, чуть было не поймавший майкой карася. В этот момент Зеленый Зверь был весьма близок к тому, чтобы придумать новый вид соревнования по ловле карася майкой на скорость, но отвлекся…

На вопрос, как у них продвигается стирка, Ямато имел неосторожность пожаловаться, что маленьким куском мыла орудовать-де медленно, сам весь в мыле быстрее будешь. Гай подумал и предложил для экономии времени и мыла постирать вещи Ямато вместе с ним. На это капитан заметил, что уже достаточно отошел от недуга, чтобы как следует ему врезать. Какаши попытался заметить, что насилие — не лучшее средство для стирки. Паккун же все это время деликатно наблюдал со стороны.

Наконец, все, что удалось-таки выстирать, было разложено-развешено сушиться, а наши герои отправились устраиваться на ночлег в хижине.

* * *

Джонины проснулись рано утром оттого, что Гай что-то громко и бодро вещал про рыбалку и тыкал в них удочками. Какаши попытался проигнорировать шум, повернувшись на другой бок, но не тут-то было. Каждый, кто хоть немного знаком с Майто Гаем, знает, что от него так просто не отделаешься. Ямато использовал другую стратегию: он выхватил у Гая удочку и попытался его ею треснуть, но спросонья промахнулся. Гай же радостно продолжал что-то вещать, используя в качестве аргумента еще и черствый батон. Тут разлепил глаза сонный Паккун, потешно повернулся на спину, задрав вверх лапы, и пробормотал:

— Мама, роди меня обратно…

Десять минут спустя наши герои сидели стройным рядком на берегу, держа удочки. Паккун в этом деле тоже не отставал: у его была своя специальная удочка для собак-шиноби, кепка с длинным козырьком на голове и трубка в зубах для большего антуража.

Стояла полная тишина. Должно быть в этот час вся рыба если и не дремала, то с любопытством разглядывала этих смешных чудаков, которые вздумали ловить ее столь странным способом. Кто-то ловит на муху, кто-то на червяка, а Гай — на черствый батон и собачьи галеты. Спутникам даже стало интересно, что за сумасшедшая рыба на это клюнет. Но пока желающих не было даже среди местных окуней, слывущих в этих краях самыми смелыми и безрассудными среди всех рыб.

Становилось скучно, всех, кроме Гая клонило в сон. Паккун не выдержал и, вынув изо рта трубку, начал развлекать компанию рассказами о том, как он однажды поймал осетра размером втрое больше себя самого. Но это все были цветочки! После началась по-настоящему длинная основательная повесть про подвиги Хренанакуси-сана на поприще рыбалки. К тому времени, как наш «потомственный рыболов» выдохся и перестал рассказывать всякие небылицы, солнце уже взошло высоко, а рыбаки возвращались с первым уловом. Гай, грустно взглянув на отсутствие у них последнего, на прислонившегося в полудреме к дереву Ямато, на нагло дрыхнушего рядом с удочкой, воткнутой в камни, Какаши… И решил, что на сегодня рыбалки, пожалуй, хватит, списав все неудачи на просроченные собачьи галеты и недостаточно свежий черствый батон.

Все, не долго думая, отправились обратно в хижину, чтобы еще часок вздремнуть, а уж потом сплавать на тот берег, чтобы пополнить в поселке запасы продовольствия.

* * *

Поселок встретил наших героев весьма приветливо. Там нашлось абсолютно все необходимое и даже больше. Первым делом они отыскали старую прачку и отдали ей те вещи Гая, которые еще можно было спасти. Взглянув на вещички, старуха поинтересовалась, не работает ли Гай землекопом или шахтером-угледобытчиком, немало изумив этим вопросом последнего. Поскольку вещи надо было замачивать, прачка сказала, что готовы они будут не раньше, чем к вечеру, и то не успеют высохнуть. Гай заверил, что готов забрать и мокрые, все равно высохнут по дороге. На том и порешили.

Незаметно подошло время обеда. Наши герои уже закупились всем необходимым и вернулись обратно к рыбацкой лачуге, чтобы спокойно там пообедать. Они славно подкрепились приобретенными в поселке кушаньями и были вполне довольны жизнью. Но, к несчастью, кто-то упомянул про десерт, а кто-то сказал, что десерт у них есть, и какой!

На обозрение общественности была вынута банка консервированных персиков в сладком сиропе. Их любят многие, даже те, кто совсем не считает себя сладкоежкой. В нашей компании их любили все без исключения, даже Паккун. Этикетка на банке, изображавшая сочные дольки персиков, выглядела весьма заманчиво. Гай, глядя на это, даже заранее вооружился вилкой. Реклама на банке обещала просто неземное удовольствие от поглощения оных персиков; ниже, мелким шрифтом, шла приписка о том, что банка-де патентованная, противоударная, способная выдержать даже некоторые техники шиноби, что позволяет вышеуказанной банке сохранять содержимое крайне долго и в лучшем виде, без потери вкусовых качеств.

Потом все начали искать консервный нож, чтобы вскрыть банку. Они перерыли все, что могли, но тот куда-то таинственно запропастился. Какаши, немного подумав, вынул кунай. Гай тут же вырвал его у Какаши, перехватив инициативу.

Пытаясь открыть банку кунаем, Гай чуть не поранился сам и чуть не зарезал сидящего рядом Ямато. После этого инцидента тот в очередной раз пообещал себе держать с Гаем дистанцию не менее полутора метров до конца путешествия. Далее в ход пошли древесная дубинка и большой острый камень, от которых патентованной банке было совершенно ни жарко ни холодно.

После этого Гай поставил банку на землю и велел всем отойти подальше. Открыв некоторые из своих врат, он жахнул кулаком так, что только искры полетели. Банка, жалобно скрипнув, согнулась. Гай продолжил испытывать на ней свои лучшие приемы тайдзютсу, включая «Конохские вихри» и прочую дребедень. Он мял и расплющивал банку, он придавал ей всевозможные очертания и формы доселе не открытых в геометрии тел, но так и не смог пробить в ней дыру. Конохский Зверь настолько вошел в раж, а банка привела его в такое бешенство, что Гай бросился к ней, схватил ее и кинул на середину реки. Проходивший мимо рыбак сказал, что ни разу в жизни еще не видел такого оригинального способа глушить рыбу.

Какаши же в это время думал о том, что, к счастью, у него хватило ума не опробовать на банке «Чидори». То, о чем, думал в это время Ямато, едва ли могло поддаваться цензурному переводу.

После данного происшествия с банкой, Гай, чтобы остудить пыл и дать выход энергии, появившейся при открытии врат, сгонял, причем вплавь, за своей одеждой в поселок, на что у него ушло всего каких-то десять-пятнадцать минут, вихрем закинул все их пожитки в лодку (остальные залезли в нее сами, пока Гай не закинул заодно и их), сел на весла и рванул с такой скоростью, что к ужину они вполне могли успеть оказаться в главном порту Страны Огня.

Главный порт Страны Огня встретил наших героев под вечер приветливыми огнями. Жизнь там кипела и бурлила. Ближе к вечеру она перемещалась с доков и пристаней в портовые кабачки, где было тепло, уютно и вкусно пахло горячей пищей.

В этот вечер Зеленый Зверь, который всю дорогу гнал, как бешенный, наворачивал за ужином так, что невольно привлек внимание всех посетителей кабака, где они остановились. Затем один из здешних завсегдатев заметил, как один из «тех троих» вырастил из руки брусок дерева, чтобы починить сломанную ножку стола (она была почти сломанной до того, как за стол сел Гай), но, к счастью, ему никто не поверил, так что бедняге пришлось выслушать кучу шуток насчет того, что ему можно уже больше не наливать. Однако «тем троим» было еще, чем удивить общественность в лице хозяина, лично подошедшего принять заказ, завидев необычных клиентов. У хозяина этого заведения глаз уже был наметанный, ему совершенно не требовались протекторы или иные опознавательные знаки, чтобы отличить шиноби от «прочего». Приняв заказ от троих мужчин, он уже было развернулся в сторону кухни, как вдруг его окликнул низкий хрипловатый голос:

— Эй, а как насчет принять мой заказ?

Хозяин обернулся и увидел на столе маленького пса, деловито тыкающего лапой в меню.

— Значит так, — сказал четвероногий, — я буду это, вот это и это, — он потешно водил когтистым пальцем по строчкам.

Хозяин как-то тревожно и обреченно обвел взглядом компанию, словно желая заручиться у них моральной поддержкой. Он не был до конца уверен, что это ему не померещилось. Но тут одноглазый мужчина с седыми на вид волосами утвердительно покивал:

— Принесите то, что он просит, мы все оплатим.

Хозяин так удивился, что молча покивал, записал, развернулся и пошел восвояси, размышляя над силой здешних алкогольных испарений.

* * *

В эту ночь все спали крепко, особенно Гай. Он, выпустив накануне весь пар, спал с блаженной улыбкой, обняв подушку и что-то сладко мурлыкал во сне, бормоча про «прелесть» или «прелести».

Утром Гай проснулся бодрым и в весьма приподнятом настроении во всех смыслах и подсмыслах этого слова. Какаши, лишь ехидно покосившись, изрек какую-то, очевидно философскую, мудрость: «Даже маленький желудь по весне прорастает…» Гай, услышав про желудь, почему-то весь покраснел, опасно сверкнув глазами в сторону Какаши. Смысл этого изречения, очевидно, был известен только им двоим, однако Ямато, как специалист по части деревьев, не мог с этим утверждением не согласиться.

Портовый город просыпался очень рано. Несмотря на шесть утра шум уже стоял невообразимый. Продолжать спать было как-то бессмысленно. Стали решать вопрос о дальнейшей судьбе путешествия. Всем очень хотелось задержаться у моря хотя бы на денек, ведь времени оставалось еще предостаточно, да и достопримечательности на реке они уже все пересмотрели, так что на обратном пути можно будет проскочить их и побыстрее. Была, правда, одна небольшая, но вполне существенная загвоздка: обратно им предстояло плыть против течения, и это могло занять больше времени. Однако Гай тут же заявил, что они все должны быть полны силы юности (как будто он мог сказать на сей счет еще что-то более-менее вразумительное), и им все нипочем, ни плавание против течения, ни прочие трудности. Когда такое утверждал Гай, с этим было трудно поспорить.

Тем временем на улице становилось что-то уж совсем шумно. Раздавались взбудораженные выкрики толпы. Наша троица вместе с Паккуном поспешила выяснить, что же там происходит.

Как оказалось, ближе к вечеру намечались лодочные гонки, которые устраивало какое-то местное частное предприятие весьма сомнительного свойства. Гай, заслышав про соревнования, тут же загорелся и начал подбивать товарищей поучаствовать. Взнос за участие был таким пустяковым, что, в любом случае, потратить такие деньги было бы совершенно не жалко. Какаши был, в принципе, «за». Ямато же заметил, что мероприятие явно сомнительное и что организаторы (типы весьма подозрительной наружности) явно не похожи на людей, которые собираются кому-либо отдавать призовые.

— Гай, ты ведь не думал, что это будет честное, законное мероприятие? — обратился он к Майто.

— Конечно! — улыбался в ответ тот. Он, похоже, вообще не думал.

— Да ладно тебе, — пожал плечами Какаши, — вон, гляди, как Гай обрадовался. Не каждый день видишь друга таким счастливым. — Он повернул к капитану полную умиления физиономию.

— Да неужели…

* * *

До назначенного времени его оставалась еще целая куча, и наши герои решили немного погулять по городу, а затем завернуть на пляж. Гай и Какаши вскоре застряли в сувенирной лавке. Какаши, увидев там симпатичную фарфоровую собачку, тут же подумал, что Сакуре она определенно понравится. Для Наруто он присмотрел брелок в виде миски рамена с надписью «Макдональдс». Ну а Саске, как нукенину, сувенир не полагался, а нечего было из деревни уходить. Гай же решил купить трем своим ученикам подарочные ножи (одинаковые всем троим, чтобы никто не обиделся). В это время Ямато с некоторым облегчением думал, что у него, слава Ками, учеников пока не предвидится, так что он избавлен от лишних трат.

Когда продавец предложил им также купить что-нибудь для любимого начальства, все трое серьезно призадумались. Если они подарят что-нибудь Пятой, она может расценить это как намек на то, что они хотят прибавку к жалованию, а то еще как-нибудь не так поймет. А Хокаге — женщина напористая, от нее живым мало кто уходил. Ямато же представил своего бывшего начальника господина Данзо. Ему почему-то привиделось, как он дарит тому фарфоровую собачку или что-то не менее дурацкое в этом же духе… Ни Гай, ни Какаши, ни продавец сувенирной лавки так и не поняли отчего тот внезапно начал истерично хохотать, попеременно икая.

Что касается госпожи Пятой, то Какаши, когда они выходили из магазинчика, предложил презентовать Хокаге большую бутыль саке, купить которую можно на обратном пути недалеко от Конохи, чтобы не тащить далеко. Всем остальным такая идея показалась не лишенной смысла.

До начала соревнований оставалось еще полно времени, но Ямато решил не терять его даром и приступил к модернизации лодки. Весь лишний багаж они выгрузили, оставив в номере гостиницы. Поскольку понятие «лишний» у Гая было несколько своеобразным, то он оставил в лодке все свои спортивные принадлежности. Видимо, Гаю они могли срочно понадобиться во время заплыва. Ямато велел всем отойти в сторонку и «наколдовал» в лодке мачту, сместил скамейки, немного деформировал и сузил корму, добавил еще пару весел. Вышла вполне так спортивная модель. На дне лодки, под всей разнообразной поклажей, как раз обнаружилась парусина, предусмотрительно захваченная капитаном.

— Пойдем под парусом, — одобрительно покивал Какаши.

— А ты уверен, что ветер будет попутным? — усомнился Гай.

— Если и не будет, — Ямато коварно и лукаво посмотрел на Гая, — то ты нам его организуешь.

— Я? — не поверил Гай.

— Да, ты, — кивнул Ямато. — Подуешь своей силой юности в парус, — он подленько засмеялся.

Гай, впрочем, воспринял это на полном серьезе и согласился. Дело оставалось за малым: соорудить из куска материала и прикрепить парус. Неизвестно, чем бы эта затея закончилась, ибо, хоть Ямато и был сведущ в судостроении, но вот в выкройках парусов разбирался не особо. К великому везению нашей троицы, над ними сжалился проходивший мимо старый моряк и пригласил зайти в его лавку морских принадлежностей. Он осмотрел кусок ткани и согласился обменять его на готовый парус с сопутствующими товарами. Разумеется, с доплатой. Старик на всякий случай вполне так добросовестно объяснил, как парус следует крепить, но, похоже, слушал его лишь один Ямато. Поэтому, когда Гай попытался прикрутить парус вверх ногами, а Какаши задом-наперед, капитан отправил их куда подальше, а сам, создав клона, принялся за дело. Нельзя сказать, чтобы все далось ему так легко, но все было установлено, как надо, и наш трудяга, с чувством выполненного долга отправился передохнуть, пока не начался заплыв.

* * *

Какая приличная приключенческая история обходится без хорошей погони со всякими там перестрелками? Так что и наша история тоже не собирается тут отставать.

В заплыве участвовали около десяти команд. Все они были совершенно разношерстными. Некоторые из участников напоминали внешним видом типичных пиратов, некоторые смахивали на обычных крестьян, а также наблюдались среди прочего люди, явно похожие на шиноби. По крайней мере одна из команд точно была из Киригакуре: сидевшие в лодке люди носили форму и протекторы Скрытого Тумана. Еще у нескольких ребят зоркий глаз Какаши разглядел «акульи зубы» — типичный признак некоторых жителей Кири.

Задача была до невозможности простой: доплыть до острова, обогнуть его кругом и вернуться обратно. В хорошую погоду, а сейчас стояла именно такая, остров было видно даже отсюда, с берега. Побеждал тот, кто придет первым. Весь интерес заключался в том, что прочие правила соревнования заключались в полном их отсутствии. Противникам разрешалось применять любое оружие и любые, даже самые бесчестные приемы. Организаторы же принимали в процессе заплыва ставки и неплохо на этом наживались. Само собой разумеется, команде, на которую поставили больше всех, организаторы, как правило, помогали «немного утонуть». И, само собой, для этого у них были свои люди, участвующие в соревновании.

— Вы ведь понимаете, чем это пахнет? — на всякий случай уточнил Ямато.

— Разумеется, — кивнул Какаши.

— Это пахнет отличным соревнованием! — радовался Гай.

— Будет, что вспомнить после отпуска, — почесал в затылке Какаши.

— Что-то я уже сомневаюсь, что захочу потом это вспоминать, — нахохлился Ямато.

— Я бы на вашем месте в это не ввязывался, — осторожно заметил Паккун, внимательно принюхиваясь. — Тут попахивает оружием и не только им…

Пока наши джонины готовились к старту, пес незаметно прошмыгнул к лодкам конкурентов, покрутился, пообнюхал и даже поднял пару раз заднюю лапу, чтобы пометить вещи соперников, так, на всякий.

Какаши повернулся к Ямато:

— Мы с Гаем на веслах, ты на руле, Паккун будет на носу, так что смотрите в оба. Действовать будем по обстоятельствам, — он показал несколько условных знаков, убедившись, что никто больше не видит.

— Ладно, не первый день вместе на задании, — ухмыльнулся капитан.

Заплыв начался. Болельщики оглушительно орали и свистели. Лодочники стартанули, стараясь с самого начала набрать нужную скорость. Гай хотел сразу открыть пару своих врат, чтобы оторваться побыстрее от соперников, но Какаши настоял на том, чтобы приберечь это на обратный путь. Пока все шло просто замечательно.

Команда наших героев, в коих, как они не старались это скрывать, болельщики и устроители признали шиноби, тут же оказалась среди «фаворитов». Видимо, Гай так бодро работал веслами, что на них продолжали ставить все больше и больше, что означало, что шансы наших героев на выживание становились все меньше и меньше. Ведь подставная команда устроителей всегда выигрывала это соревнование, где бы его ни проводили.

Однако несчастные мошенники даже не представляли, что их ждет на этот раз. Они еще не знали, что бывает, когда Фортуна изменяет вам так подло и внезапно, особенно с Зеленым Зверем Конохи…

Крюки с цепями ухватились за борт лодки наших героев. Не то чтобы те этого не ожидали, но вот чтобы так нагло… Команда «прицепившихся» явно была настроена подраться. Пока уважаемые джонины изучали намерения прицепившихся по левому борту, подоспела конкуренция и по правому.

— На счет три, — сообщил сзади Гаю Какаши, тот кивнул. — Подпустим поближе.

На счет «три» справа и слева раздались треск и фонтаны воды вперемежку с щепками, послышались душераздирающие крики незадачливых соперников.

— А что, — крикнул Гай, — «вихрь Конохи» с использованием весел весьма неплох, если ты в лодке!

— Тайдзютсу и весла просто созданы друг для друга, — согласился Какаши.

— Я так на вас весел не напасусь, — возмущенно сказал Ямато.

— Нас нагоняют те, что из Кири, — заметил Паккун.

Не успел он это сказать, как вокруг все заволокло густым туманом. Какаши даже на миг показалось, что из тумана вот-вот выпрыгнет Забуза со своим огромным тесаком. Какаши помотал головой, отгоняя наваждение.

— Дежавю, — пробормотал Паккун.

— Что будем делать? — спросил Ямато. — При такой видимости плыть как-то не очень.

— А ты можешь повторить тот фокус, как тогда, когда мы в АНБУ были? — спросил Какаши.

— Ты про то сражение на воде?

— Да, точно.

— Можно попробовать.

Тут капитан Ямато поднатужился, поднапружился, сложил нужные печати, и они оказавшись в плотном деревянном коконе, начали погружаться под воду. Как раз в это время над их головами раздались звуки взрывов. Для погружения капитан использовал особый якорь, похожий с виду на пень, который, опустившись на дно, пустил мощные корни во все стороны; те не только вцепились намертво в дно, но и, взметнувшись вверх, захватили и потащили за собой лодку.

Долго так отсиживаться они не могли, так как запас воздуха был весьма небольшим, но это давало время спокойно разобраться в ситуации. От их импровизированной подлодки отделился древесный клон и поплыл на разведку. Из-за тумана видно по-прежнему было плохо. Кругом плавали обломки, какие-то вещи, справа расплывалось на воде большое черное пятно, похожее на мазут, и никаких признаков жизни. Клон еще проплыл немного, обнаружил неприятеля и… был задавлен чужой лодкой насмерть.

Гонки на время приостановились, так как туман мешал всем без исключения, включая тех, кто его напустил. Пока большинство участников было дезориентировано, напустившие туман пользовались этим, чтобы устранить конкурентов. В основном для этого использовались техники, бьющие по площади, кинутые наугад. Помимо двух команд, схлопотавших от Какаши и Гая, еще несколько были просто уничтожены.

Все, кто к этому времени выжил, пытались позорно спастись бегством. Так что наши герои в итоге остались наедине с командой киригакурцев.

Какаши, немного пораздумав, велел Ямато подниматься, а Гаю быть готовым газовать на всей мощи в сторону острова. Отступать они не собирались.

Оказавшись снова на поверхности воды, лодка под действием неукротимой силы Гая рванула, как сумасшедшая, чуть ли не взлетая над водой. Однако киригакурцы тоже были ребята не промах и, в рассеивающемся тумане, наши герои увидели, что те буквально преследуют их по пятам и еще буквальнее дышат им в затылки.

Противники, не имея за собой каких-то особо хитрых планов, попробовали их обогнать, за что и получили деревянным тараном от Ямато. В ответ они жахнули большой мощной волной, напоминающей миниатюрное цунами. Если бы не капитанский пень, нашим героям пришлось бы туго.

Однако, оторваться от гребущего на всех парах силы юности Гая было не так-то просто, тем более, что в парус как раз удачно задувал попутный ветер. Поскольку Ямато от всех этих трюков с подлодкой изрядно выдохся, он решил экономить чакру и велел Гаю подплыть к противнику поближе. Из последних никто не ожидал подобного подвоха: Ямато, схватив свой импровизированный якорь, использовал невиданный доселе прием, который Гай впоследствии окрестил, как «метание пня-но-дзютсу», намертво прицепившись сим предметом к лодке неприятеля. Он поддал в свой пенек немного чакры, и тот пустил корни во вражескую лодку.

Однако противников это не смутило и ничуть не расстроило. Они обнажили оружие, напоминающее короткие кривые сабли и приготовились драться в рукопашную.

Какаши, который благоразумно не спешил использовать Чидори, опасаясь, что если по ним попадет атака водной техникой, то она может перебросить электрический разряд на них самих, внимательно наблюдал за неприятельскими действиями, даже не открывая шаринган. Из всех противников, что ему встречались, эти вовсе не выглядели особо сильными и опасными. Какаши даже был практически уверен, что легко бы справился с ними один. Но золотое правило гласило, что противника, каким бы он ни казался слабым, нельзя недооценивать. Словно бы подтверждая подобные опасения, один из неприятелей применил технику призыва. Вода вокруг словно закипела, забурлила. Из воды появились гигантские щупальца, а вслед за ними их, очевидно счастливый, обладатель.

— Ого! — обрадовался Гай. — Вот это я понимаю! — он подмигнул своим: — Мы как-то с парнями из такого такояки нажарили. Было время!

— Гай, сейчас не время для воспоминаний, — заметил Какаши, готовясь отбить атаку.

Призванный спрут крепко обхватил щупальцами лодку и начал сжимать. Ямато ничего не оставалось, как вложить последние силы в укрепление лодки, борта которой опасно трещали. Но чудовище почему-то не торопилось сломать «игрушку». Оно, присосавшись присосками, с упоением вытягивало древесную чакру. Одна из присосок припечатала капитана прямо по голове, и тому явно было нехорошо. Одновременно с чудищем атаковал его хозяин со своими подельниками.

Гай, воинственно вооружившись веслом, уже готов был их встретить, как полагается. Но, решив, что этого недостаточно, вручил весло Какаши, а сам, порывшись на дне лодки, выудил оттуда свою любимую штангу. Тут даже Какаши стало немного не по себе. Гай приступал к одной из своих самых необоримых техник: неспортивному использованию спортивных снарядов.

Впервые Какаши видел как Гай использовал ее еще в далекой юности, зверски избив целый вражеский отряд клюшкой для гольфа. Теперь же настал звездный час Гаевой штанги. А она, по сравнению с клюшкой, потяжелее будет. В общем, Какаши противникам сейчас не завидовал.

Первым «Конохский вихрь штангой» получил по башке монстр. Он, издав невообразимое сочетание звуков, отцепил щупальца и схватился ими за голову. Пришедший в себя Ямато выхватил у Какаши весло и начал ожесточенно колотить им бедное чудище по всему, до чего доставал.

Гай, раскрутив посильнее штангу, швырнул ею в противника, словно намереваясь тем самым потопить вражескую лодку, и схватился за гантели. Штанга успешно достигла своей цели, пробив в лодке неприятеля дыру, после чего та начала не спеша наполняться водой и потихонечку идти ко дну.

Какаши, отбившись от клинков, не мудрствуя лукаво, сломал одному из противников челюсть кулаком. Гай и его гантели успешно пересчитали ребра другому.

— Вы думаете, что это все? — выкрикнул последний недобитый, тот, что призывал спрута, и отдал питомцу приказ.

В следующий момент гигантские щупальца опустились со всей силы и перерубили лодку пополам.

— Вы же не можете выиграть без лодки!

— А вот и нет, — заметил Гай, — в условиях сказано, что побеждает тот, чья команда первой придет к финишу, а про лодку там даже и не сказано. — С этими словами он призвал свою черепаху.

Умное животное, оценив ситуацию, велело всем забираться на спину и быстрее уматывать. Когда все взобрались верхом на огромную черепаху, нагло игнорировавшую спрута и его щупальца, которые каким-то непостижимым уму способом никак не могли ухватить ее, она прокряхтела:

— Начинаю отсчет. Три. Два. Один. Пуск!

Кто бы мог подумать, что черепаха вообще способна на подобное? Призывное животное Гая газануло так, что казалось, что к нему примотаны реактивные двигатели. Озадаченный спрут удивленно провожал печальным взглядом ускользнувшую добычу. Он подхватил хозяина и кинулся следом.

— У меня еще остался теннисный мячик, — задумчиво произнес Гай, глядя на преследующего их противника.

— Брось ты эти глупости, — пробурчала на ходу черепаха.

— Бросить? — не расслышал Гай. — Как скажешь!

Гай хорошенько размахнулся и бросил со всей силы такой чудесный крученый-верченый, что оставалось только диву даваться. «Бросок чемпиона» достиг своей цели и угодил хозяину, ехавшему на голове у своего монстра, прямиком в физиономию. Те, кто это видел, могли поклясться, что тот остался без зубов.

— Впечатляет, — ошарашено сказал Ямато.

— Ты еще не видел его с клюшкой для гольфа, — усмехнулся Какаши.

— Вот во времена моего деда… — начал было Паккун, меланхолично поглядывая на все еще грозно размахивавшего им вслед щупальцами спрута.

Черепаха стремительно вылетела на берег, прямо на финишную прямую. Спрут вместе с хозяином куда-то исчез.

— Эх, жаль, — вымолвил Гай, — а он на вид был такой аппетитный!

На берегу кроме возмущенных обитателей порта, сделавших ставки, никого более не наблюдалось. Организаторы всего этого безобразия, видя, к чему идет дело, своевременно смылись со ставками и призовыми денежками.

Трое и собака сидели на берегу и размышляли, как поступить дальше. Единодушно было решено помянуть лодку минутой молчания, а затем отправиться назад в гостиницу, подкрепиться и отдохнуть.

После отдыха от бурных соревнований надо было срочно решать вопрос о судьбе дальнейшего путешествия. Наши туристы уже порядочно начали выбиваться из намеченного графика (если таковой вообще был). Вариантов было не мало и с участием новой лодки, и без нее.

— Лично я уже наплавался по самое не могу, — заявил Ямато. — Предлагаю возвращаться обратно по суше.

— Как можно поступать столь малодушно?! — возмутился Гай. — Мы же решили провести отпуск на реке! Где же твоя сила воли и сила юности?!

— Сила юности нуждается в разнообразии, Гай-сан, — иронично подметил Ямато.

Какаши же ничего не говорил, так как сидел задумавшись, очевидно совершая в уме какие-то хитроумные расчеты. Ямато продолжал вяло спорить с Гаем, коварно напоминая тому через каждую фразу, что у того вообще-то морская болезнь в «речной» форме (еще немного и того бы затошнило). Исход в известной степени решил Паккун:

— Я тут кое-что разузнал, пока вы дрыхли, — он почесал лапой за ухом. — Недалеко от порта есть станция, от нее раз в неделю ходит экспресс, который останавливается всего в десяти километрах от Конохи. Он прибывает как раз в будущий понедельник.

— Неплохая идея, — одобрил Какаши.

— Согласен, — покивал Ямато.

Гаю и его силе юности идея прокатиться с ветерком тоже показалась весьма заманчивой.

— А теперь о грустном, — Паккун сделал трагическое выражение мордочки (должно быть, представлял себя Гамлетом, только что по неосторожности прибившем отца невесты). — Билеты на экспресс, по словам хозяина нашей гостиницы, стоят не дешево.

— Сколько? — уточнил Какаши.

Паккун назвал сумму. Джонины аж присвистнули. На троих выходило весьма накладно.

Наши герои перерыли весь свой багаж, выудили всю всевозможную заначку, пересчитали. В принципе, средств на то, чтобы доехать обратно с ветерком, у них хватало (если Паккуна посадить в рюкзак и пронести в качестве багажа), но возникала одна небольшая проблемка: на задуманный ими подарок для Хокаге уже не хватило бы, да и «обмыть» как следует возвращение тоже хотелось.

Скрепя сердце и подтянув пояса, было решено разориться на билеты. Рацпредложение Гая ехать на крыше поезда «зайцами» рассматривать пока не стали.

В дверь деликатно постучали. На пороге стоял хозяин гостиницы и вид у него был такой, словно он принес благую весть.

— Я слышал, господа шиноби, что вы ищите наиболее быстрый и ненакладный способ вернуться в деревню Скрытого Листа? — он как-то по-особому выделил «ненакладный». Пока господа переглядывались, хозяин продолжил, не дожидаясь ответа: — Мой родственник, кузен по линии моей матушки, гоняет как раз мимо Конохи дилижанс с грузом. При необходимости он совершенно запросто и абсолютно бесплатно вас подбросит. Только одна просьба, сущий для вас пустячок…

— Мы будем охранять кузена по линии вашей матушки вместе с грузом от тех, кто вздумает на них покуситься, — немного насмешливо продолжил за него Какаши.

— Отличная идея, — одобрил Гай, — всегда мечтал прокатиться в дилижансе!

Ямато покивал в знак согласия: миссия по сопровождению в стоимость поездки казалась ему несоизмеримо меньшим злом, нежели перспектива тратить все последние отпускные на дорогущий билет или делать новую лодку и вновь колупаться в ней по реке под сумасшедший аккомпанемент сумасшедшего Гая.

* * *

— Ну что, готовы к приключениям? — веселился Гай, надевая ковбойскую шляпу вместо своего соломенного канотье, в котором щеголял все путешествие.

— Всегда готовы! — ответствовал Какаши, повязывая вместо маски пестрый платок и надевая такую же шляпу, как у Гая.

— Да, сэр! — рявкнул Паккун, наряженный под стать хозяину, только повязавший платок на шею.

— Не грусти, — сказал Какаши обалдело глядящему на них капитану, — мы и тебе шляпку прикупили.

— Ага, — подтвердил Гай и нахлобучил шляпу Ямато.

— Вы чего, семпай? — рассеянно моргал тот.

— Мы с Какаши в детстве любили в ковбоев играть, — проинформировал Гай.

— Только Гай обычно индейцем был, — хохотнул Какаши.

Капитан, представив ковбоя Какаши и Гая-индейца, сделал глубокий вдох и решил уже ничему не удивляться, по крайней мере, сегодня.

Кузен по линии матушки, оценив взглядом нашу «ковбойскую» компанию, тоже решил уже ничему не удивляться и велел следовать за ним с вещами. За гостиницей стоял дилижанс. Это была видавшая лучшие виды задрипанная колымага. Весь внешний вид данного транспортного средства говорил о том, что шансы того, что на него может кто-либо покуситься, не так уж и велики.

Вещи перетаскали довольно быстро, благо их оставалось не так много, как в начале: спортивный инвентарь Гая канул в лету, то есть в море, а лишние припасы наши путешественники старательно подъели, выкинув все лишние мешки и ящики к черту. Остались только личные вещи, сухой паек на дорогу и сувениры. Вот тут Ямато снова тихо радовался, что ему не было необходимости их приобретать и потом еще и тащить.

Вопреки ожиданиям попутчиков, Какаши, доставший по привычке свою книгу, не стал утыкаться в нее носом, а подошел к вознице и начал елико деликатно у того интересоваться:

— И часто вам приходится нанимать шиноби для сопровождения?

— Признаться, вы первые, — добродушно улыбнулся тот.

— Что, какой-то особо важный груз? — продолжал допытываться Какаши.

— Да что тут важного, так письма да посылки.

— А ваш родственник попросил нас охранять вас и ваш груз до Конохи.

— Он попросил меня вас подбросить, по доброте душевной, — ответил возница, да так неубедительно, что разговором заинтересовался Ямато.

— Если вы действительно везете что-либо ценное, — проникновенно сказал Какаши, — то вам бы лучше поставить нас в известность, дабы мы смогли лучше охранять вас и ваш груз.

— Ну…

— Ну? — переспросили Какаши и Ямато одновременно.

— Есть тут одна посылка, — ответил тот шепотом, беспокойно озираясь по сторонам.

Посылка предназначалась одному из советников Хокаге и содержала в себе редкую фарфоровую вазу династии Дзынь, которая, по самым скромным прикидкам, стоила столько, что на эти деньги можно было купить в Конохе пару кварталов (и еще останется). А как известно, запросто найдется немало людей, готовых убить и за меньшее. Впрочем, нашим шиноби подобная «миссия» вовсе не показалась особо сложной или опасной. Да сущий пустячок!

Когда сборы-погрузки закончились, а все расселись по местам, дилижанс рванул так весело и бодро, что оставалось только диву даваться, как такая колымага на подобное способна. Две запряженные в дилижанс коняшки резво и синхронно работали копытами, Какаши, ехавшего на козлах с кучером, обдувало приятным ветерком. Сзади, из салона дилижанса, доносилось нестройное бренчание Гаевого банджо, игрой на котором он решил немного развлечь себя в пути. Сидевшего вместе с ним Ямато это немного нервировало, а так все было просто замечательно.

Было, пока дилижанс не сделал свою первую остановку у ближайшего населенного пункта. Коль скоро возница вытаскивал часть груза и передавал посылки подоспевшим получателям, успевая при этом еще и ловко считать монеты, не умеющий долго сидеть на одном месте Гай решил поменяться местами с Какаши. Тот не возражал, да и Ямато такой расклад устраивал намного больше. Возница даже и не подозревал, какие нелегкие испытания ожидают его уже в ближайшие полчаса.

Дилижанс снова стартовал. Возница привычно правил «на автомате» и думал о своем. Думать о последнем ему пришлось недолго: увлеченный ездой в дилижансе Гай просил «порулить». То есть он выпалил это моментально и неожиданно, резко выхватив у него поводья и лихо стегнув ими лошадей. Бедные клячи, как и их хозяин, такого подвоха тоже не ожидали и понеслись с перепугу, задействовав все лошадиные силы, на которые были способны.

— Полетим с ветерком! — кричал радостный Гай, ловко уворачиваясь от рук возницы, пытающихся отнять обратно поводья. К счастью, лошадки оказались сообразительны и быстро подстроились под нового криворукого управляющего, тем более что Гай при первом знакомстве им явно пришелся по душе. Видя его белозубую улыбку, лошади, очевидно, признали в нем дальнего родственника.

В это время Какаши и Ямато высунулись из окошек и безуспешно попытались до него докричаться. Ямато, не долго думая, предложил посадить Гая в деревянную клетку и спокойно ехать дальше. Какаши же подумал, что в этом предложении определенно есть нечто рациональное, по крайней мере драгоценная ваза династии Дзынь так будет в несравнимо большей безопасности. И тут Какаши пришла в голову идея, простая, как и все гениальное.

— Эй, Гай! — крикнул он. — Я тут решил рассказать Ямато о нашем грандиозном ковбойско-индейском соревновании. Помнишь?

— Еще бы! — откликнулся Гай. — Пол-Конохи тогда чуть не разнесли!

— Ага, а вот Ямато мне не верит, — «огорченно» продолжил Какаши.

— Как это не верит?! Я сам там был!

— А он жаждет рассказа из уст очевидца в твоем лице, — хитренько прищурился Какаши, Ямато же судорожно замахал руками и замотал головой, дескать, ничего подобного.

— Скоро остановка, — встрял в беседу возница, умоляюще глядя на Гая в надежде, что тому не приспичит перебираться в кабину прямо на ходу.

На следующей остановке джонины решили немного потесниться и усесться в салоне втроем. Какаши с Ямато стратегично зажали Гая посерединке на одном сиденье (другое, что напротив, занимали их пожитки и спящий на них верхом Паккун), чтобы наш Зеленый не имел возможности сильно дергаться, оставив возницу править в одиночестве, чем тот и наслаждался весь дальнейший путь до самого вечера.

Поскольку путь был не близкий, заночевать пришлось на постоялом дворе. Это был весьма сомнительного вида постоялый дворишка, этакий экономвариант для не вполне состоятельных клиентов. Однако возница объяснил, что данный вариант не только самый дешевый, но и наиболее безопасный, так как хозяин этого заведения — его давний знакомый.

Нашей авантюрной троице было не привыкать, но они входили в «апартаменты», как шутливо называл это хозяин, с некоторой осторожностью, искренне надеясь, что здесь нет хотя бы блох и постельных клопов, этих вечно голодных завсегдатаев подобных мест, не говоря уже о тараканах, на отсутствие которых надеяться было крайне наивно.

После ужина Гай вытащил свое банджо и хотел поиграть, но Ямато запротестовал. Он сказал, что у него болит голова и он не чувствует себя достаточно крепким, чтобы выдержать игру Гая. Тот возразил, что музыка может ему помочь, ибо она успокаивает нервы и прогоняет головную боль. С этими словами он от души вдарил по струнам, а Ямато заявил, что лучше предпочтет головную боль.

Ночь нашим путешественникам предстояло провести в одной комнате, соорудив некое подобие «защитного круга» вокруг наиболее ценного багажа, то есть коробки с той самой необыкновенно дорогущей вазой династии Дзынь. Что касается остального, хоть и менее ценного, багажа, то его возничий сдал хозяину в особое хранилище, которое уже не раз до этого показало свою надежность и непроницаемость для загребущих ручонок местного населения. Паккун, который весь день мирно продрых на куче барахла, сваленного на сиденье дилижанса, соизволил ночью немного посторожить.

Ночь прошла без происшествий, зато утро, которое началось с таинственного исчезновения Гая, обещало новые сюрпризы. Гай, вставший ни свет ни заря, куда-то вдруг улетучился. Когда пришло время подъема, его на месте не оказалось, зато он подрулил прямо к завтраку весьма довольный и с двумя свертками странной округлой формы.

— Гай, что это у тебя? — поинтересовался Какаши.

— Вот, — сказал Гай, торжественно кладя свертки на стол, как будто они содержали некое великолепное сокровище под своей оберткой, — местные присоветовали.

Все окружающие с интересом уставились на свертки. Гай торжественно развернул один из них. В носы присутствующих ударил резкий, неповторимый запах. Это был острейший выдержанный сыр с одной местной сыроварни.

— Я два разных сорта взял, — порадовал общественность Гай, — есть с перцем и с чесноком. Отличный козий сыр, забористый! У нас в Конохе такого не достанешь — настоящий деликатес. — Он взялся за нож: — Попробуйте!

К огромному удивлению Гая, желающих попробовать деликатесный козий сыр почему-то не нашлось, зато его спутники смотрели на него несколько растроганно и даже пускали слезу.

— Полагаю, — сказал Ямато, — это тот, что с чесноком.

— Судя по всему, ты прав, — согласился Какаши, потирая правый глаз. — Какой крепкий…

— Если на нас нападут, — продолжил Ямато, — можно использовать его в качестве оружия.

— Страшный ты человек, — уважительно покосился на него Какаши. — Давай лучше просто и милосердно поджарим их Чидори.

Весь этот день поездки прошел без особых происшествий, если не считать того, что Гай наотрез отказался расставаться со своими драгоценными сырами. В результате Гаю пришлось замотать их получше и поместить вместе с багажом на верх повозки. Возничий смотрел на эти действия с явным беспокойством, опасаясь за то, что Гай может грохнуть чью-нибудь посылку (хотя на верху ничего бьющегося не возили) или, что еще вероятнее, сырный запах, пробившись сквозь обертку, впитается в вещи других клиентов и придется, в случае чего, возмещать им за это.

Поздно вечером перед нашими путешественниками открыл свои двери очередной постоялый двор, практически брат-близнец того, на котором им довелось скоротать предыдущую ночь, такой же скучный и захудалый. На этот раз приятное разнообразие внесло небольшое недоразумение. Когда все улеглись, Гаю приспичило выйти по нужде. На обратном пути он, освещая себе дорогу свечкой, чихнул так, что последняя тут же погасла. Добравшись до койки на ощупь, Гай плюхнулся в нее со всей прыти. К его огромному удивлению, в его койке уже кто-то лежал. Майто, не долго думая, решил столкнуть нахала. В это же самое время капитан Ямато проснулся оттого, что какой-то наглый увалень пытается влезть в его койку, да еще и выпереть его! Не согласный с подобным притеснением, капитан попытался сделать то же, что и Гай, совершенно с ним одновременно. Раздался грохот. Оба участника инцидента валялись на полу по разные стороны от предмета борьбы, то есть койки. Какаши, который уже давно не спал, с интересом наблюдал за действием, подглядывая в темноте шаринганом.

— Где грабители? — прибежал взволнованный Паккун, справедливо подозревая, что мог кого-то проворонить, пока бегал в кустики.

— Это не грабители, — подал голос Какаши.

— Опять наш Зеленый шумит, — подытожил пес и направился обратно.

— Что происходит? — кузен по линии матушки с трудом разлепил глаза. Обычно он спал очень чутко, но в тот день, видимо, сильно подустал от неровной дороги и Гаевых выкрутасов.

— Все в порядке, — отрапортовал из своего угла Какаши, еле сдерживая смех, — нарушители уже нейтрализованы.

— Ну, слава Ками, да… — пробормотал сонный возничий, перевернулся на другой бок и захрапел.

Гай, нащупав, наконец, свою койку, быстро последовал его примеру. Ямато же еще долго не мог заснуть, обдумывая все самые страшные виды мести для этого невежды.

* * *

Поскольку река Накано, по которой плыли наши путешественники до самого главного порта, давала изрядный крюк, то получалось так, что проделанное более чем за неделю путешествие вплавь туда, можно было совершить по суше буквально дня за три-четыре.

Разумеется, по сравнению с плаванием в лодке, тряска в дилижансе могла показаться скучной и утомительной, но, с другой стороны, там не надо было грести и можно было расслабиться.

Третий день поездки шел, как по маслу. Даже Гай, разомлевший от жары, притих и пытался дремать под стук колес. Единственным, что немного огорчало радость нашим путешественникам, были все те же пахучие сыры, с которыми тот все также упорно не желал расставаться, задавшись целью непременно дотащить их до Конохи и угостить «деликатесом» всех знакомых и соседей. При мыслях о несчастных соседях Гая у его спутников непроизвольно наворачивались на глаза слезы. Впрочем, это с таким же успехом могло быть из-за стойкого запаха тех самых сыров, что неслись сейчас вместе с ними на крыше дилижанса. Дело в том, что на солнцепеке уже никакая защитная обертка не могла удержать этот умопомрачительный запах. Лошади, судя по всему, тоже его чуяли и время от времени беспокойно мотали головами в стороны и трясли гривами в знак своего крайнего неодобрения перевоза подобной поклажи.

И вот, когда солнце уже стояло в зените, когда жара и сырный дух стали становиться особенно невыносимы, появились они. Это были три всадника, замотанные платками так, что оставались только прорези для глаз, одетые в черную, а может, просто давно не стиранную одежду. В руках у них было весьма необычное на вид оружие, в котором Гай и Какаши тут же признали заморские пистолеты (в кино раньше видели).

Всадники кричали им на скаку что-то неразборчивое, разобрать было трудно, тем более, что замотаны платками они были основательно. На свою беду кричали бандиты, а это были именно они, достаточно громко, чтобы разбудить дремавшего Гая.

— Ого! — воскликнул Гай, высунувшись в окно. — Да это же прямо, как в старых добрых вестернах!

— Угу, — согласился Какаши.

— Интересно, они за вазой династии Дзынь или так, мимо проезжали? — поинтересовался Ямато.

— Может, спросишь у них? — язвительно вставил Паккун, которого этот весь шум тоже вывел из приятной дремы.

«Этого я и опасался», — думал возничий, отчаянно подхлестывая поводьями лошадей.

Разбойники открыли по ним предупредительную пальбу, пытаясь заставить их остановиться, но не тут-то было.

После недавних соревнований, стычка с местными разбойниками казалась нашим путешественникам просто детской игрой. В конце концов, бедолаги, промышляющие здесь грабежом, даже и не подозревали, на кого нарвались.

Один из всадников поравнялся с дверцей дилижанса и попытался открыть ее. К его полному изумлению, она вдруг сделала это сама. В салоне, ближайшим к нему, сидел Гай и широко улыбался во все свои ослепительно-белые зубы. Далее незамедлительно последовала атака чемоданом (это было, конечно, нечестно по отношению к чемодану, тем более, что чемодан был вовсе не Гая, а чужой), выбившая разбойника из седла. Разогнавшаяся лошадь, сообразив, что всадника нет, кое-как притормозила, развернулась и начала с любопытством разглядывать валяющегося кучкой хозяина.

Второго бедолагу угораздило открыть дверцу дилижанса с другой стороны. Он не успел даже воспользоваться своим пистолетом, как схлопотал удар толстой деревянной палкой промеж глаз.

Третий разбойничек оказался более везучим: ему удалось перехватить поводья и тормознуть дилижанс. Пока он был увлечен захватом в плен возничего, рядом нарисовался Какаши, которому приятели оставили третьего, чтобы ему потом не было обидно. Разбойник даже не успел разглядеть как следует своего противника, дальше, все что он впоследствии мог вспомнить, — яркие искры в районе глаз и темнота.

Разбойники пришли в себя. Они были крепко связаны и находились в полной темноте. Капитан Ямато решил не экономить чакру, а хорошенько поразвлечься, накрыв всех древесным куполом, сквозь который не проникал солнечный свет. У Какаши в кармане нашлись спички, а у Гая — огарок свечи (той самой, которую он случайно задул накануне, когда чихнул и которая почему-то в итоге оказалось у него в кармане).

Разбойников, в любом случае, надо было допросить. Ямато поднес свечку к лицу и сделал лицо пострашнее. Тут даже возничему, который сидел под куполом вместе со всеми, сделалось не по себе. Разбойники же, наивно пытаясь сопротивляться, покрывали своих пленителей всяческими ругательствами. Не обычными безобидными ругательствами, а длинными, тщательно продуманными, всеобъемлющими проклятиями, которые охватывали весь жизненный путь, начинались далеко в прошлом и уводили в отдаленное будущее, затрагивая всех родных и все, что было так или иначе связано с ними, вплоть до энного поколения. Это были добротные, основательные ругательства. Количества ругательств, которые расточались здесь за десять секунд, любому порядочному человеку хватило бы при бережном расходовании на всю жизнь.

Слушать это было столь невыносимо, что Ямато предложил заткнуть им рты деревяшками. На это Гай возразил, что деревяшки жесткие и это неудобно и предложил отрезать бедолагам по кусочку сыра, от которого, по мнению Гая, те в момент подобреют. Какаши возразил, что это уже чересчур и предложил использовать в качестве кляпов их собственные платки. На том и порешили.

Когда матерящиеся разбойнички немного успокоились, Ямато начал допрос. Однако те отвечать наотрез отказались и перешли к тактике «молчанка». В конце концов, их и так ждало суровое наказание за подобный провал. Какаши это вскоре надоело и он велел Гаю принести сыр. Ямато, коварно ухмыляясь, выпустил того из-под купола, кровожадно поглядывая на клиентов. Как только добрый Гай отрезал им всем по кусочку, те поняли, что уж лучше все рассказать, пока эти изверги не закормили их этой дрянью насмерть.

— Не стесняйтесь, у меня на всех хватит! — приговаривал Гай, отрезая очередную порцию.

— Не надо! Мы все расскажем! — взмолился один из бандитов, а его приятели энергично закивали.

То, что узнали джонины, их нисколько не удивило. Налет был организован одной из местных «шишек» среди контрабандистов, получившей информацию о перевозке редкой дорогой вазы династии Дзынь у своего коллеги, который, собственно, и организовал ее перевозку в Страну Огня, и который уже продал ее за хорошие деньги нынешнему получателю (господину, к которому ваза должна была быть доставлена как раз нынешним вечером), но также не отказался урвать денег и за то, чтобы организовать коллеге «наводку». В конце концов, вазу он продал, а за то, что ее кто-то может похитить, он никакой ответственности не несет. Обычное дело.

Какаши достал заветный свиток, тот самый, что дала ему Хокаге, и отправил Пятой сообщение о том, что там-то и там-то работает крупная шайка контрабандистов-грабителей и прочее. Тащить пленников с собой в Коноху ужасно не хотелось, да и пользы от них больше не было никакой. Так что наши шиноби, таинственно переглянувшись, решили их отпустить.

— Почему вы нас отпускаете? — спросил самый разговорчивый из бандитов. — Мы же успеем предупредить босса.

— На вашем месте, — заметил Какаши, — я бы сейчас не о боссе думал.

— Лучше бы вам забыть о нем и спасать свои шкурки, — поддакнул Ямато.

— Тем более что босс наверняка на вас рассердится из-за того, что вы не принесли ему вазу, — вдруг высказал умную мысль Гай. Разбойников это, кажется, добило окончательно.

Через пару секунд после умного высказывания Гая, наши путешественники уже провожали грустными взглядами сверкающие пятки недавних пленников. Каждый из них думал сейчас о чем-то своем.

* * *

К вечеру компания добралась до заказчика вазы. Экипаж подогнали к самым дверям богатого особняка, окруженного высоченным забором и утопающего среди фруктовых садов. Какаши и Ямато аккуратно внесли коробку в помещение, сопровождаемые Гаем и возничим. Паккун остался в экипаже и последовать за спутниками не соизволил, мотивировав это тем, что собак в такие места не пускают.

Хозяин особняка (а теперь еще и ценной вазы по совместительству) оказался человеком радушным. Он показал, куда нести и где поставить бесценную вещь. До этого коробку, которая была крепко заклеена и опечатана особыми печатями из сургуча, разумеется, никто не открывал, и всем нашим героям было ужасно интересно, как выглядит эта крайне редкая и дорогая штука.

И вот, когда коробка была открыта, а ваза династии Дзынь извлечена из нее на свет божий, все уставились на нее с открытыми ртами.

— Это и есть та самая редкая ваза? — недоуменно таращился на предмет из фарфора Какаши. Он, конечно, никогда особо в этом не разбирался, но сей предмет показался ему несколько не достойным подобного звания.

— По виду больше ночную вазу напоминает, — почесал в затылке Гай.

— Редкая ваза, крайне уродливая, — сказал Ямато, чье чувство эстетики от данного зрелища пострадало больше, чем у остальных. — У меня такое чувство, что я на вазы еще долго смотреть не смогу.

— Н-де-е… — протянул возничий, которому доставка этого страшилища стоила немалых нервов.

Сбыв, наконец, ценный груз с рук, все вздохнули с облегчением.

— Как ваза? — поинтересовался Паккун у вернувшихся за ним спутников.

— Лучше тебе этого не видеть, — заверил его Какаши.

— Что, еще хуже той фарфоровой болонки, которую ты купил в сувенирной лавке Сакуре?

— Можно даже не сравнивать, — ответил джонин, озадаченно взъерошивая и без того лохматые волосы. Ему-то фарфоровая собачка казалась весьма подходящим подарком.

Однако хозяин был настолько доволен бесценной вазой, которую господа, презрев все опасности, доставили ему в целости и сохранности, что предложил на ночь остановиться у него. Так что наши авантюрные путешественники провели остаток дня в полном довольстве и комфорте. Их еще и шикарным ужином накормили.

Последним пунктом назначения назавтра была Коноха. Вознице предстояло закинуть туда последние посылки, загрузить новые и возвращаться обратно.

* * *

Утро встретило наших героев проливным дождем. Не успели они проделать и треть пути до родных пенатов, как увязли глубоко и основательно в непонятно откуда взявшейся посреди дороги грязевой яме, которая на вид казалась обычной безобидной лужицей.

Господа джонины высыпали из повозки и попытались ее вытолкнуть, но не помогло. Расстроенные дождем лошаденки тянули вяло и явно неохотно, как не тянул их за упряжь возничий. Ямато, наколдовав пару досок, подложил их под колеса, дело пошло веселее, но тяги все равно не хватало.

И тут в гениальную Гаеву голову пришла блестящая мысль: он решил подбодрить лошадок и принялся их всячески уговаривать, но не помогло. Тогда Гай достал один из заветных свертков и прибег к уже проверенному чудодейственному сыру. Лошади, вдохнув сей дивный аромат не слабо долетавшим издалека, сверху повозки, а, непосредственно, вблизи, под самыми ноздрями, подбодрились им так, что рванули в панике, как полоумные. При этом колеса, подлетев на досках, как на трамплине, смачно обдали всех грязью, а бедный Ямато еще и умудрился от неожиданности навернуться ту самую «лужу» целиком.

Джонины, немного отряхнувшись и рассудив, что им уже ничего не страшно, решили не тратить время, а поспешить домой прямо в таком виде. Тем более, что Гай, который тоже успел изрядно перепачкаться, хоть его и не окатило грязью из-под колес, так как он в это время находился у лошадей, явно не собирался останавливаться на достигнутом эффекте, а намеревался использовать чудесное открытие в виде ускорения лошадей посредством сыра для того, чтобы скорее добраться до дома.

Так что оставшуюся часть пути Гай проделал верхом на одной из кляч, размахивая у нее и ее соседки перед носами куском сыра, нанизанным на палку, заставляя несчастных животных нестись во всю прыть. В итоге наши путешественники добрались до дома в рекордно короткие сроки. Впереди маячила родная Коноха.

Пришло время расставаться, и возница возблагодарил всех известных (и неизвестных заодно тоже) ему богов, за то, что ушел живым после знакомства с этими сумасшедшими шиноби Листа.

— Что за люди… — страдальчески изрек он, когда те уже удалились. Между прочим, ему еще салон после них оттирать!

— Они всегда такие, — меланхолично заметил Паккун, удивив до крайности своего собеседника, который за весь проделанный вместе путь так и не заметил, что «собачка говорящая».

— Это… — обалдевший возница раскрыл рот и беспомощно хлопал глазами.

— Ну, покеда! — помахал Паккун лапкой на прощание и поспешил за своими.

Наши герои высадились, не доезжая до родной деревни всего ничего. В их планы входила покупка презента для Хокаге, а для этого надо было заглянуть к одному местному умельцу, жившему за пределами Конохи.

Хисао-сан славился на всю округу своим саке. Помимо того, что он и его помощники готовили его сами, мастер Хисао занимался также перепродажей некоторых элитных напитков разной степени крепости и выдержки. Здесь можно было приобрести напиток, удовлетворяющий любому вкусу и практически на любые возможности кошелька. Соотношение цены и качества здесь всегда было самым оптимальным.

На запрос нашей троицы тут же нашлась нужная бутыль, прекрасно подходящая хоть в подарок Хокаге, да хоть кому. Но когда старец озвучил цену, Какаши и его спутники недоуменно выкатили глаза на лоб. Оказалось, что за то время, пока они путешествовали, случился небольшой экономический кризис (по поводу которого Тсунаде давать комментарии прессе отказалась), в результате чего сильно подскочили цены на спиртное. К счастью, обошлось преимущественно этим.

Господа джонины вытряхнули кошельки, скинулись. Не хватало буквально сущей ерунды, но старик уперся рогом и, несмотря на все просьбы Какаши сделать ему скидку, как постоянному клиенту, только мотал головой, заявив, что времена нынче тяжелые и он не намерен торговать себе в убыток, так-то.

— Но это ведь подарок для Хокаге! — пытались вразумить его путники.

— Да хоть для самого Дайме! — уперся дед. — Никаких скидок!

Конечно, можно было бы взять бутыль поменьше и подешевле, но это был подарок для Хокаге, а Тсунаде в этом уж разбиралась. Можно было бы и сбегать домой за деньгами (что Гай уже было собирался сделать), но всем троим что-то подсказывало, что стоит им переступить порог родной деревни, как их тут же потребует к себе Хокаге, и лучше бы вручить ей презент сразу при встрече.

И тут гениальную Гаеву голову посетило второе за этот день озарение: он предложил старику в качестве недостающей оплаты взять у них что-нибудь в залог. Когда же старик с недоверием оглядел неопрятного вида господ и заявил, что им, очевидно, нечего ему предложить, Гай предложил ему самое ценное, вытащив из огромного рюкзака за спиной сверток с сыром. На лицах его спутников отразилось некое подобие священного трепета. Дед Хисао же пока не подозревал ничего дурного.

Буквально через несколько секунд запах, который заполнил все помещение, вызвал у деда и его работников настоящий ужас. Дело в том, что многие вина, особенно бродившие в соседней комнате в чанах и еще не закупоренные в бутылки, могли моментально впитать посторонний резкий запах и быть безнадежно испорчены. Однако все попытки уговорить глупого шиноби (который упорно не понимал, чем деду плохо его предложение) засунуть обратно поскорее чертов сыр, так ни к чему и не привели. Кончилось тем, что старик сделал им скидку, лишь бы скорее выпроводить вон.

* * *

И вот наши герои, довольные собой и жизнью, переступили порог родной деревни. Их туалет, достаточно неопрятный и скромный, состоял из следующих предметов: штаны и жилетки — грязные, сандалии — очень грязные, шляпы, вероятно когда-то напоминавшие ковбойские — все измятые, рюкзаки — отсыревшие (а Гаев еще с доносящимся оттуда сырным ароматом). Поскольку терять им уже было нечего, они безразлично топали прямо по лужам, все равно мыться. Гай даже снял сандалии и бодро шлепал босиком. Паккун решил не отставать от всей компании и тоже чесал прямо по лужам, весело подпрыгивая, как маленький щенок.

Привратники Котетсу и Изумо собирались уже было выгнать грязных бродяг и их не менее грязную собаку, как один из этих подозрительных типов приветственно поднял руку и подмигнув подозрительно знакомым черным глазом сказал: «Йо!» Тут-то привратники и узнали в нем Какаши.

При ближайшем рассмотрении босым бродягой оказался Гай-сан, а третьим… Тот, что шел третьим, бубнил себе под нос что-то вроде: «Да чтоб я еще раз, да чтоб я с ними…»

— Да вас и не узнать! — воскликнул Котетсу.

— Богатыми будете, — согласился Изумо.

— Где вас так угораздило? — спросили они вместе.

— Ща я вам все расскажу! — вмешался Паккун, ловко запрыгнув к ним на стол, где лежали различные бумаги и книга учета выездов. — Это были невероятные приключения! — он патетично закатил глазки и, встав на задние лапы, принялся рассказывать, разбрызгивая при этом грязь прямо привратникам на бумаги, затем немного прошелся, оставляя на них черные следы, и схватил передними лапами за шиворот ближайшего к нему чунина, словно доказывая свою правоту. — Что нам довелось пережить! — с каждой новой фразой пса чунинская одежа все больше покрывалась грязными пятнами.

Изумо сперва позабавило наблюдать как залапывают несчастного Котетсу, но потом до него дошло, что нужно срочно спасать бумаги. Паккун уже успел войти в повествовательный раж и окончательно разорил их бумаги, изображая как Гай пытается открывать консервы. От сумасшедшего пса чунинов спасло только чудо: откуда ни возьмись появился сотрудник АНБУ и передал нашей троице, что их уже ждет у себя Хокаге. Как они и ожидали. Конечно выглядели они не лучшим образом, но раз срочно, что поделаешь.

Паккун, которому пришлось так некстати прервать свою пламенную речь, чувствовал себя неудовлетворенным. Накопившаяся за отпуск энергия просто требовала выхода. По дороге в резиденцию Хокаге он заметил кота. Это был крупный, видавший виды кошак: куцехвостый, с обкусанным ухом, выдранным клоком шерсти на боку и повязкой на правом глазу, настоящий сухопутный пират. Паккун решил тряхнуть стариной, примерился… И тут кот лениво покосился на него своим единственным глазом, как бы спрашивая: «Вы что-то от меня хотели?» Паккун резко притормозил, оценивая ситуацию, но разобраться толком ему в ней не удалось.

— Эй, Паккун, идем! — окликнул его Какаши.

Пес неохотно и осторожно миновал кота бочком и уже собрался бежать за хозяином, как услышал сзади отборное ругательство в свой адрес на некокане. Изумленный, он обернулся. Кот, вальяжно виляя задом, удалялся прочь. На его спине красовалась эмблема клана Учих. Паккун невольно сплюнул и поспешил убраться, пока этот облезлый не притащил свою шайку.

* * *

Хокаге не без некоторого любопытства разглядывала нашу троицу.

— Отдохнули голубчики, ничего не скажешь, — усмехнулась она.

— Знали бы вы, через что нам довелось пройти! — вскочил к ней на стол Паккун, но был быстро схвачен за шкирку Какаши, справедливо полагавшего, что на столе у Пятой найдется гораздо больше и несравнимо более ценных бумаг, нежели на столе чунинов, которые пес может испортить.

Они немного обсудили дела, в частности, послание Какаши по поводу контрабандистов (которых уже успешно изловили на границе двух стран, и теперь решался вопрос о том, в тюрьму какой страны их должны определить, ясное дело, никто на преступников особо не претендовал, так как лишние нахлебники никому были не нужны, вследствие чего решение вопроса по данному делу изрядно затянулось). Лишних вопросов Хокаге не задавала, так как свой визит господа джонины начали прямо с презента, и ей уже не терпелось попробовать очередной шедевр мастера Хисао. Она только спросила напоследок:

— Как вам путешествие по реке, стоящее занятие?

— Очень рекомендуем, — ответили джонины, таинственно переглянувшись. Паккун тоже согласно покивал головой.

* * *

У наших удачливых путешественников в запасе от отпуска оставался еще завтрашний день, однако они решили времени зря не тратить. Первым делом они закинули по домам вещи, прихватили чистую одежду и направились дружно в баню. Они собирались прихватить с собой и Паккуна, но тот напомнил, что его туда не пустят, так что он останется дома, отмокать в тазике.

Приведя себя в порядок, господа джонины уже чувствовали готовность предстать перед любимыми учениками. Гай понесся раздавать своим сувениры, Какаши смог обнаружить только Сакуру и вручил ей фарфоровую собачку, которая той очень понравилась, а Ямато и вовсе куда-то испарился.

В тот же вечер устроили вечеринку по поводу возвращения. Говорят, Гаевы сыры имели там сногсшибательный успех. Также несомненный успех имел и Паккун, который вдохновенно брал всех гостей по очереди за воротник и восклицал:

— Сынок! Ты не представляешь, каким опасностям мы подвергались!

А все гости торопливо кивали головами и ему верили.

* * *

P. S.

Со времени поездки нашей троицы на лодке прошло уже изрядно времени. Хокаге так понравился презент, что она послала служащего (в очередной раз) к мастеру за такой же бутылкой.

Она поудобнее развалилась в кресле, поднесла к губам божественный нектар и начала размышлять о своем. Ужасно хотелось сейчас все бросить и съездить куда-нибудь отдохнуть. Хокаге мечтательно закатила глаза, представляя себя где-нибудь на теплом морском побережье. А может, ей тоже съездить на лодке? На лодке до самого моря…

Она сидела так и мечтала, параллельно обдумывая недавние события. А еще ее мучило любопытство по трем пунктам: 1) почему Гай так радостно рванул сопровождать посольскую миссию в Кумогакуре; 2) почему Хатаке даже не пытался увиливать, когда его послали в Суну; 3) почему Ямато вдруг поинтересовался, не будет ли в ближайшее время миссий в Иве? (Да, и с каких это пор Ямато стало интересовать здоровье старика Ооноки и его светлого семейства?) Ничего, она еще с этим разберется. И Тсунаде-сама довольно потянулась в кресле, размышляя о том, как здорово быть в отпуске. К черту все! Ей просто необходимо куда-нибудь съездить. Что там Ямато говорил про Иву?

* * *

P. P. S.

— Добрый день, Какаши-сенсей! — радостно поприветствовала Сакура.

— А, Сакура, привет!

— Какаши-сенсей, а вы еще интересуетесь медициной? — спросила она, явно не просто так.

— А что?

— А вот что, — сказала довольная куноичи, с трудом вытаскивая из сумки огромную книгу. — Вот, удалось раздобыть. Новейший справочник по инфекционным заболеваниям. Издание исправленное и дополненное.

— О!

— Могу одолжить почитать, но только вам и только на пару дней, — Сакура лукаво подмигнула.

— Спасибо, — ответил Какаши, принимая из ее рук книгу.

— Ну, мне пора. До свидания, Какаши-сенсей!

Какаши уже не слышал, он с интересом уткнулся в книгу:

— Так, что у нас тут интересного? Посмотрим…