Дядя Сев (джен)

— Альбус!

— Северус, нет! Гарри не должен ничего знать. Он поедет к Дурслям, и это не обсуждается.

— В память о Лили...

— Я понимаю твои чувства, мальчик мой... Но они его ближайшие родственники. И Гарри поедет к ним.

— Минерва рассказала мне, что она увидела... Эти маглы... Они не хотят его брать!

— Сегодня произошло слишком многое. Мы все устали.

— Но...

— Я подумаю! Может, так действительно будет лучше...

* * *

Я находился посреди джунглей... На каждом шагу меня подстерегала опасность, скрывалась плотоядная тварь. Идти надо было очень аккуратно, обдумывая шаги, чтобы не наступить на корни растения, которое в отместку могло откусить полноги.

Преодолев заросли, я вышел к высохшему руслу реки. Оно было слишком глубоким, чтобы перейти или перепрыгнуть. Я осмотрелся и заметил лианы. Не раздумывая, схватил ближайшую и, раскачавшись как маятник, перелетел к на следующей импровизированной веревке.

Наконец-то! Я достиг своей цели: гнездо человекообразных ос прямо передо мной. Не смотря на внешней вид, они вполне безобидны, если на них не нападать... Но я охотился не за осами, а за медом, который насекомые изготавливают из пыльцы тропических цветов.

Я медленно приблизился к гнезду, напоминая себе, что яд этого вида ос очень коварен. Не каждый зельевар сварит антидот к нему...

— А! Ай! Дядя Сев! Пчелы! А-а-а! Пчелы, пчелы!

На встречу мне выбежал из дома дядя Сев, на полном ходу доставая палочку. Его черные и сальные от постоянного нахождения в контакте с испарениями зелий волосы были собраны в хвост. Несколько прядей выбились и лезли в глаза. На нем были шорты до колен и темно-синяя футболка. Карие глаза горели огнем, и зельевар готов был отразить любую опасность.

— Гарри, что случилось? Какие пчелы?

Увидев надо мной рой пчел, он побледнел и быстрее побежал мне на помощь.

Позже, когда все уже спасены, укусы смазаны мазью, а мы с дядей Севом ужинали, он задал вопрос:

— Что тебе надо было от пчел?

— Я играл...

— С пчелами? — собеседник скептически посмотрел на меня. В его взгляде ирония смешалась со смешинками, заставляя строгого профессора чуть приподнять уголки губ.

— Не-е-е, я в джунгли играл, с тиграми всякими и драконами сражался, пробирался через заросли ядовитого плюща, добывал для тебя ростки мандрагор, — на этих словах уголки губ зельевара резко подскочили вверх и во взгляде появилось счастье, — но дальше я должен был добыть мед из гнезда человекообразных ос, чтобы сварить из него и шерсти с хвоста тигра, рожденного в декабре, зелье силы. А с его помощью я бы победил сфинкса с головой собаки... Но добыть мед я не смог...

— Ничего, ты сможешь продолжить свою миссию завтра. Только не лезь больше к человекообразным пчелам...

— Осам.

— ...ведь я в одной книге прочитал, что его можно заменить на экстракт ромашки, — дядя резко посерьезнел. — Доел? Тогда иди чистить зубы и в кровать! — он начал собирать посуду, собираясь ее помыть. — И не забудь, что завтра приезжают твои дядя и тетя!

Мне стало очевидно, что минуты смеха и хоть какого-то домашнего уюта закончились. Иногда кажется, что только когда он смотрит мне прямо в глаза, он настоящий. А потом он как будто надевает маску, сквозь которую плохо проходит смех, счастье и радость.

— Опять? Они же были у нас две недели назад!

— Они твои единственные родственники.

— А ты?

— А я лишь опекун.

— И они маглы!

Дядя Сев взмахнул палочкой, из крана полилась вода, а жидкое мыло само попрыгало по столешнице к тарелкам.

— Гарри, маглы — такие же, как и мы, люди. Они живут, любят и чувствуют все так же, как и мы. Просто у них нет магии. Ты тоже мог родится обычным ребенком, без способностей.

Но я не слушал его, а внимательно следил за движениями предметов. Дядя Сев редко использует бытовые чары, и прыгающую бутылку я видел впервые. Заметив это, он нахмурился и взмахнул палочкой еще раз. Я решил, что шоу сейчас прекратится, но бутыль чуть-чуть коснулась губки, та подскочила и пустилась в пляс. Жидкое мыло, выделывая танцевальные па, заскакало за ним. Дядя Сев улыбнулся, а я смеялся в голос. Мой смех оборвался также быстро, как начался, когда я услышал слова:

— Ты смеешься в точности, как мать... — Он практически не говорит о моих родителях, и я, зная это, впитывал каждое слово. — Она часто смеялась. Мы же с ней с детства дружили... Какой искренний и жизнерадостный смех у неё был...

Она тоже здесь родилась, в Коукворде, только не в Паучьем тупике. У неё были ярко-рыжие волосы, не как у сестры. Она была сильной волшебницей, с детства могла контролировать магию. Лили любила превращать обычные травинки в цветы: одуванчики, ромашки, незабудки...

Дядя Сев замолчал, и я решился задать свой вопрос:

— А что с ней случилось? Как погибли мои родители? А то мне никто не рассказывает, я же уже не маленький...

— Иди, не маленький, зубы чистить.

Тёмные тени ходят вокруг, что-то кричат, но я не понимаю. К ним присоединяется еще одна, более высокая, она тоже кричит, и на долю секунды зеленая вспышка затмевает всё. Одна из теней падает, ещё одна подбегает ко мне, я не вижу ее лица, но вижу, что это женщина с ярко-рыжими волосами. Она что-то шепчет, но до меня долетают лишь отдельные слова: "Гарри... сильным...любит тебя..."

Еще одна зеленая вспышка, и тень с рыжими волосами падает. Я кричу, потому что понимаю, что это моя мать...

— Гарри, проснись, Гарри...

Последняя тень подходит ко мне. Я замолкаю. На глазах стоят слезы, они мешают мне видеть. Но нет, я не позволю себе плакать.

— Гарри Джеймс Поттер! Проснись!

Тень что-то шепчет, мелькает еще одна зеленая вспышка...

— Гарри, проснись!! — дядя Сев орал мне прямо в ухо.

— Что? А, я проснулся.

Дядя Сев стоял на коленях у моей кровати. Выглядел он заспанным и взволнованным, на голове "творческий беспорядок".

— Боже, Гарри, что случилось?

— Мне приснился кошмар... и... мне кажется, там была мама... мне страшно...

— Может, если ты мне расскажешь, станет легче?

Я знал, что этот вопрос подразумевал только один ответ — согласие. В противном случае, реши дядя, что я не хотел рассказывать что-то важное, он заглянул бы ко мне в сознание. А судя по жёсткому взгляду, он именно так и собирался поступить.

— Давай попробуем.

Я отодвинулся, и дядя Сев лег ко мне и приобнял за плечи. Я поежился, потому что попал на прохладную часть простыни.

Я рассказал свой сон максимально точно. Мой слушатель не перебивал, а когда я закончил, лишь хмурил брови, очевидно, принимая трудное решение.

— Гарри, похоже, пришло время рассказать о том, что случилось с твоими родителями. Скоро тебе исполнится одиннадцать, и ты поедешь в школу, а там тебе точно расскажут сокурсники. Так что лучше это буду я... — дядя на несколько секунд замолк. — Понимаешь, раньше жил очень злой волшебник. Он совершил много ужасных поступков... В тот год, когда ты родился, я подал прошение в Хогвартс на должность профессора ЗоТИ... Встреча с директором проходила в Хогсмиде, но не с одним мной. Тогда же на собеседование приходила Сивилла Трелони, нынешний преподаватель прорицаний. И тогда она произнесла пророчество. Оно касалось тебя и того тёмного волшебника... Узнав примерный текст пророчества, этот маг решил убить тебя и твоих родителей. Но у него не всё получилось. Ты убил его, Гарри. Ты, годовалый малыш, убил сильнейшего тёмного волшебника. После этого у тебя и остался шрам.

Несколько минут я старательно переваривал услышанное.

— А о чем было то пророчество?

— О том, что в конце июля родился мальчик, способный победить темного мага, что этот маг отметит его как равного себе и так далее. Правда, пророчество подходило под двух мальчиков, но так как этот волшебник выбрал тебя...

— Я понял. А ты же преподаешь не ЗоТИ, а зельеварение?

— Да, Гарри, это так. Меня не взяли на ту должность. А тебе надо поспать ещё хотя бы несколько часов.

И дядя Сев ушел. Перед тем, как заснуть, я подумал, что он сегодня был как-то слишком откровенен и не похож на себя обычного.

* * *

— Гарри! Гарри, вставай! Дядя с тетей приедут через полчаса. А ты даже не умылся!

— И тебе доброе утро!

Несмотря на тот факт, что, посмотрев на часы, я выяснил, что Дурсли приезжают только через час и дядя Сев мне соврал, его голос показался мне добрее, чем всегда.

Я решил не заострять на этом внимание и пошел умываться. После водных процедур, натянув на себя вчерашние шорты и майку, я посмотрел на часы. Прошло двадцать минут. Когда я спустился на первый этаж, заметил незамысловатый завтрак на столе. Дядя Сев заваривавал чай. Аромат гвоздики и цедры апельсина, исходивший от чашек с напитком, постепенно наполнял собою комнату, отвоевывая сантиметр за сантиметром у запаха цветов, стоявших в вазе на камине. Их дядя Сев покупал для тети Петуньи. Он каждый раз покупал цветы, и каждый раз я, гуляя, замечал их в ближайшей урне.

В это время дядя Сев закончил с чаем и, обернувшись, заметил меня:

— О, Гарри, молодец, что уже спустился. Но почему ты надел эту одежду? Ладно шорты, но ведь футболка вся испачкана в траве. Иди к себе, надень что-нибудь другое.

Дядя Сев был категоричен. Когда я чрез пару минут спустился снова, он сказал:

— Другое дело! Я заварил наш любимый чай. Дядя и тетя скоро приедут, так что ешь быстрее.

Я принялся за яичницу и, подцепив вилкой небольшой кусочек, отправил его в рот. Дядя Сев тоже сел за стол и начал есть. Через полчаса, когда мы пили чай, раздался звонок в дверь. Дядя Сев пошел открывать, а я, сделав ещё глоток ароматного напитка, выглянул в коридор. В прихожей стояли толстый дядя Вернон, тощая тетя Петунья и их сын Дадли, отличавшийся от отца только ростом. Даже в ширину они были одинаковы.

— Здравствуй, Гарри, — сказал Дадли с тупым выражением лица. — Как дела?

— Спасибо, Дадли, а у тебя? — поддержал я разговор.

— У меня все отлично. Скоро еду в "Вонингс".

— Это частная школа. Туда раньше ходил Вернон, — сказала тётя Петунья, поглаживая мужа по плечу.

— Вы проходите, мы как раз чай пьём.

После продолжительной беседы о "взрослых вещах" дядя Вернон спросил:

— А что мальчики с нами сидят? Пусть пойдут, поиграют в саду...

— Да, Гарри, проводи Дадли в наш сад, — согласился дядя Сев.

Как будто Дадли и сам не знал, как туда пройти.

— Чем займёмся? — спросил меня Дадли.

— Может, поиграем?

"А с тобой можно заняться чем-то ещё ? У нас ничего общего..." — подумал я.

— Давай, а во что?

Я вкратце рассказал ему про вчерашнюю игру.

— Ну, хорошо... Получается мы должны полезть в улей к пчелам, чтобы добыть мед?

— Да. Только к человекообразным осам, а не пчелам.

— А разве это не опасно?

"Как же долго тебе объяснять... Разве сложно запомнить, что у нас осы? А осы в любом случае опасны!"

— Не задавай, пожалуйста, глупых вопросов, — не сдержался я. — Конечно, это опасно!

— Но...

Это начинало раздражать.

— Пошли!

Мы вновь отправились в гости к осам. Через несколько минут подошли к полянке перед гнездом насекомых. Они зловеще жужжали.

— Смотри, это — джунгли...

— Но это поляна!

— А ты представь, что это джунгли!

— Ну, ладно...

— Так, слушай план, аврор!

— Кто?

— Аврор. Ты не знаешь, кто это?

— Не-а.

— Ну... этот как военный у маглов.

— А нельзя называть меня сержантом или майором?

— Но это моя игра. И в ней ты — аврор на задании Министерства!

— Ладно-ладно...

— Итак! Наш план: я иду к гнезду, а ты меня прикрываешь. Понял?

Свой короткий монолог я сопровождал жестами, а в конце прищурился и добавил в голос стали, чтобы Дадли точно всё понял.

— Да, сэр! — Дадли отдал честь. И всё было бы хорошо, но он сделал это не той рукой.

— Вперёд, аврор!

* * *

— И что это было?! — в голосе тёти Петуньи страх и злость.

— Мы играли...

Я и Дадли стояли посреди гостиной в одних трусах, а дядя Сев мазал многочисленные укусы мазью. Дело осложнялось большой площадью тела кузена. Тётя Петунья в это время пыталась разобраться, что, как и по чьей вине случилось, а дядя Вернон был в шоке и просто сидел в кресле. После чаепития его клетчатая рубашка натянулась на животе ещё сильнее. Дышал дядя неровно, потому что у него была аллергия на укусы пчел и он боялся, что она передалась Дадли. Но кузен был здоров как бык и чувствовал себя отлично. Похоже, он и дядя Сев — единственные, кто сохранял спокойствие. И это пугало. Ладно Дадли, у него на лице все мысли написаны. Но с дядей меня ждал "серьёзный разговор" и лекция о безопасности...

— Дадли, во что вы играли?! — тётя Петунья противно взвизгнула в конце фразы.

— Мы добывали мед.

— Уж не мед ли человекообразных ос? — говоря эту фразу, дядя Сев смотрел на меня, и хотя в его голосе звучала ирония, во взгляде было лишь беспокойство.

— Его, — уверенно сказал Дадли.

— Его... — прошептал я, опуская голову. Когда я предлагал играть, из головы вылетели слова дяди Сева об экстракте ромашки.

— Что они делали?! — одновременно воскликнули тётя Петунья и дядя Вернон. Их голоса сплелись в визгливо-испуганный комок и закатились нам в уши. Оба смотрели на дядю Сева, но по-разному. Их взгляды полностью соответствуют интонациям голосов.

— Они полезли в улей местного пчеловода. Сейчас это кажется глупым и опрометчивым решением, но они воображали, будто спасают мир, — дядя Сев специально говорил максимально спокойно, чтобы родственники восприняли ситуацию более обыденно. В прошлый их приезд у тёти Петуньи случилась истерика.

С минуту стояла тишина. Дядя и тётя всё также смотрели на Сева. Наконец тётя уже спокойнее сказала:

— Уже неважно, что они там делали! Мы едем в больницу, надо сдать тест на аллергию!

— Хорошей дороги.

Цветы тётя забыла.

— Гарри, ты же понимаешь, чем всё могло кончится? — в голосе дяди Сева были понимание и грусть.

— Да, — я склонил голову ещё ниже и начал разглядывать носки.

— Давай пока займёмся твоими укусами.

Следующая минута прошла в молчании.

— Ты запомнил то, что я говорил тебе вчера?

Я помотал головой. Просто уже не мог говорить, слишком мне было стыдно... Я по своей дурости мог подвергнуть Дадли опасности... Вдруг у него аллергия?

Холодные прикосновения пальцев на спине приводили в себя лучше ледяной воды. Дядя Сев молчал, потому что знал, что я понял свою ошибку. Тишина, словно вплетенная в бечевку нить, казалась уместной, нужной, даже необходимой нам обоим. Я знал, что дядя Сев корит себя за каждую мою ошибку, пытаясь понять, что он сделал не так. Но нитка тишины разорвалась в клочки от стука. Мы одновременно обернулись на звук. В окно стучала клювом сова. Я побежал открывать ей форточку с пониманием, что она принесла письмо из Хогвартса. Оно должно было прийти с минуты на минуту. Сова залетела и села на подлокотник дивана. Я пытался дрожащими руками отвязать письмо от лапки почтальона, но дядя Сев подошёл ко мне со спины и отодвинул меня от птицы. За пару секунд он закончил начатое мной. Сова благодарно ухнула и, повернув голову набок, с интересом посмотрела на нас. Пока дядя Сев читал, от кого и кому два письма, я нервно переминался с ноги на ногу. Одно он передал мне, а на другое смотрел задумчиво.

Я тут же распечатал конверт, подпрыгивая на месте от нетерпения:

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

Директор: Альбус Дамблдор

(Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов)

Дорогой мистер Поттер!

Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются первого сентября. Ждём вашу сову не позднее тридцать первого июля.

Искренне ваша, Минерва Макгонагалл, заместитель директора

Я застыл с письмом в руках. Дядя Сев заметил моё состояние и сказал:

— Значит, завтра мы идём на Косую Аллею.

Я вышел на крыльцо. По правую руку от меня стоял дядя Сев, указывая на магловский автомобиль у дороги. Он был очень похож на авто Дурслей. Мы сели в машину (я — на заднее сиденье, а дядя — на место водителя) и поехали. Мимо проносились поля и рощи, заболоченные озера с поваленными деревьями и деревушки с гуляющими рядом коровами. Спустя некоторое время дядя Сев сказал, что нужно заехать на заправочную станцию. Я читал про них в магловских книгах, но ни разу не видел. Её внешний вид меня очень удивил: вместо небольшого домика с одной колонкой я увидел целое здание с магазином и три колонки с несколькими видами бензина! Ничего себе у маглов технологии!

Тук-тук-тук.

В окно автомобиля постучали. Я не успел заметить, кто это.

Тук-тук-тук.

Стук повторился. На этот раз я смог заметить, что это Дадли. Он колотил по стеклу своими ручищами, что-то крича.

Тук-тук-тук.

К нему присоединились тётя Петунья и дядя Вернон. Они били по стеклу с такой силой, что могли легко его сломать.

Я открыл глаза. Из окна, не прикрытого шторами, лился солнечный свет. На улице на ветке дерева сидела министерская сова и стучала клювом в окно. Птица принесла "Ежедневный пророк". Впустив в комнату пернатого почтальона, я взял с тумбочки два кната и я бросил их в мешочек, привязанный к лапе совы. Та сразу же скрылась между домами, словно боясь, что за задержку её отругают. Прессу я читал редко, так что оставил газету на тумбочке, чтобы потом отдать дяде Севу. Раз сова стучала в моё окно, значит он уже в лаборатории... Сколько же времени? Ого, уже почти десять часов.

Умывшись и взяв с собой газету, я спустился на первый этаж. Лестница выходила в гостиную, рядом был узкий коридор, ведущий к входной двери. Однажды я наткнулся на старый альбом. Все фотографии были магловскими, не двигались, но зато — цветными. В этом альбоме нашёлся снимок, где дядя моего возраста. Он хмуро стоял в окружении таких же хмурых родителей в этом коридоре. За их спинами виднелись три двери: на кухню, в подвал и в лабораторию. Кому могла прийти в голову идея сделать семейное фото в этом узком проходе?

Я провел рукой по фактурным желтым обоям в мелкий цветочек. Это сейчас в доме яркие стены и витает аромат чая. Судя по снимкам, раньше основными были серые оттенки. А дополнялись они коричневым. Ужас.

— Доброе утро. Тебе газету принесли, — я зашел в лабораторию и встал около двери.

— Доброе, — сказал дядя Сев, помешивая в котле зелье. — Сейчас мне некогда, так что на обратном пути оставь на кухне. Будем пить чай — прочитаю.

— Ладно, — на этом разговор был окончен, и я вышел.

* * *

Спустя полтора часа мы пошли на вокзал, если одинокую железнодорожную платформу Коукворта можно назвать вокзалом. Поезд появлялся здесь дважды в воскресенье: в двенадцать часов дня и ночи на пять минут и вновь исчезал на неделю. До Лондона он шел около сорока минут.

— Сейчас я куплю билеты, ты пока подожди здесь, — дядя указал на металлический стул в углу станции. Я подошел к нему и решил проверить на устойчивость. При малейшем касании стул громко скрипел, иногда издавая неприличные звуки, и готов был волшебным образом превратиться в гору железок на полу. Я встал рядом со стеной и стал наблюдать за другими людьми. Метрах в десяти стояла группа подростков, громко обсуждавших какого-то исполнителя музыки. Они были не сильно старше меня. Неужели через два-три года я тоже буду таким? Нет, это невозможно.

— Держи свой билет, — дядя Сев подошел ко мне и протянул бумажку. — Поезд приедет через пять минут.

Это время мы провели в молчании. В поезде сели у окна в первом вагоне. Минут пять я наблюдал за другими пассажирами, ещё десять минут дядя Сев рассказывал мне про устройство поезда, какое-то время я пытался доказать, что внутри состава не поместится столько разных механизмов, но после стало скучно. Очень скучно. Мы проехали только половину пути. Дядя Сев смотрел в окно невидящим взглядом, очевидно, задумался. Хорошо, что в июле и августе мы не остаёмся в Хогвартсе, а то пришлось бы ехать целый день. Что поделать, если дядя не хочет аппарировать со мной, говорит, что это вредно для детей. Как это может быть вредно? Не понятно.

— Через несколько минут начнутся окрестности Лондона.

Я посмотрел в окно. Мимо проплывали невысокие здания, мелькали яркими пятнами телефонные автоматы и плакаты на стенах домов, проезжали автомобили и автобусы, по обочинам проходили пешеходы. Все куда-то спешили, что-то не успевали... Царила городская суета. После Коукворта с его редкими прохожими и однообразными кособокими домиками, где даже детей кроме меня не было, Лондон казался муравейником. Гигантский, живущий отдельной от всей остальной Великобритании жизнью город, радостно раскрывающий свои объятья, но никогда не сделающий приезжих местными, чужих — родными.

Минут через десять я оказался на настоящем вокзале. Увидев Кингс-Кросс, жалкое подобие из Коукворта убежало бы в страхе и забилось в ближайшую щель (размеры-то позволяли).

К выходу на улицу спешила толпа из нескольких поездов.

— Дядь Сев, может, всё-таки аппарируем?

— Гарри, ты знаешь, что это опасно. Поэтому мы и пользуемся магловским транспортом. Кстати, дальше поедем на метро.

— Ладно-ладно...

* * *

Метро мне понравилось. Размеренный стук колес напоминал о часах. Неужели мы сели в гигантский часовой механизм, а когда приедем на станцию, откуда-нибудь выпрыгнет кукушка?! Нет, это глупо, а спрашивать у дяди об этом ещё глупее.

После метро мы пошли в бар "Дырявый котел". В выходные улицы Лондона всегда переполнены, все хотят успеть сделать покупки, сходить в кино, в гости. Но сегодняшнюю толпу можно заносить в Книгу рекордов! Дядя Сев крепко держал меня за руку, ведь если я потеряюсь в такой давке, то проще сразу всех авроров Министерства вызывать, чем пытаться найти самому!

Пока что мы шли по самой обычной улице, но я знал, что не всё так просто.

— Вот и пришли. "Дырявый котел".

Я вошёл в свою комнату, уставший, как гиппогриф после скачек. В руках у меня были тяжеленные пакеты с покупками к школе. Пройдя несколько шагов, я бросил сумки в углу около стола и завалился на кровать. Сил не было ни принять душ, ни почистить зубы. Усилием воли я заставил себя переодеться в пижаму и погрузился в царство Морфея, едва коснувшись подушки головой.

Утром я проснулся от пения птиц. Свет больно бил сквозь опущенные веки. Я потянулся и открыл один глаз, посмотрел на шторы. Закрыты — значит, дядя Сев заходил и зашторил окна. А сколько времени? Одиннадцать часов...

Солнечный свет, проходя сквозь ткань, окрашивал комнату в желтовато-красный оттенок. Или он называется охристый? Не важно. Я закрыл глаз, полежал минутку и открыл другой. Картина передо мной поменялась. Теперь я разглядывал пакеты с покупками. Их было очень много. Как они влезут в чемодан? Разве что дядя Сев наложит чары Незримого расширения. На столе лежала главная покупка — моя новая волшебная палочка. Когда мы с дядей Севом покупали её, продавец вел себя очень странно, а когда я отвернулся, что-то зашептал дяде на ухо. Хм...

Я закрыл глаз и медленно потянулся, напоминая себе довольного кота. Я улыбнулся и открыл на этот раз оба глаза. Вставать совершенно не хотелось. Я повернулся на спину и решил мысленно пройтись по вчерашнему дню.

— Вот и пришли. "Дырявый котёл", — сказал дядя Сев.

Я посмотрел на незаметный бар между двумя магловскими магазинами. Кирпичная кладка стен давно обветшала и явно не видела в своей жизни ни штукатурку, ни краску. Над входом висела вывеска заведения с изображением котла, дверь же была деревянная с коваными деталями. Пока я вспоминал, что именно читал об этом местечке в одной книге, дядя Сев завёл меня внутрь.

В открытую форточку залетел нахальный поток воздуха и закружился по комнате в причудливом танце. Шторы, не выдержав такой наглости, изогнулись, открывая путь солнечному свету, и вздрогнули, чтобы смахнуть с себя попавшую на ткань уличную пыль. Свет обрадовался такой возможности и запустил свои лучи-исследователи резвиться в открывшемся пространстве, нанося местность на призрачную карту. Любопытные лучи проскользнули по моему лицу и поползли дальше. Ветерок раскачивался на люстре, наблюдая за этой сценой. Я сморщил нос от неожиданного прикосновения и повернулся на бок. Пусть лучи изучают мою спину.

Внутри бар выглядел не лучше, чем снаружи. Он казался темным и обшарпанным. В одном углу заведения сидела пара старушек, обсуждая свои старушачьи сплетни под бокал вина. В другом за барной стойкой сидел человек в цилиндре и говорил с барменом. Рядом висела доска, на которой мелом были написаны блюда, которые можно заказать. К сожалению (или счастью?), ассортимент не был разнообразным:

"Дырявый домашний суп",

"Суповый домик дырявый",

"Домашний суп дырявый",

"Дырявый суповый домик" ,

"Суп "Дырявый дом",

"Домашний дырявый суп",

"Дырявый-дырявый суп"

"Дом, домашний суп"

"Суп "Суп-суп"

"Суп дырявый-дырявый"... Интересно, как это — дырявый суп?

Юному ветерку стало скучно, и он решил поиграть со мной. Он осторожно приблизился со спины и пощекотал пятку, окатив прохладой. Хихикнув, ветерок вновь улетел под потолок, чтобы с безопасного расстояния продолжать следить за мной. Как будто я зверушка в зоопарке! Я закутался в одеяло с ног до головы, оставил снаружи только нос. Надо же мне как-то дышать!

Мы сразу направились к заднему двору. Я боковым зрением заметил, как дядя Сев взмахнул палочкой в кармане. Невербальное колдовство? Странно...

На нас никто не обратил внимание, продолжая свои беседы. Неужели дядя наколдовал Отвлекающие чары? Но зачем? В этот момент я наконец вспомнил, что прочитал в книге! Про то, как именно попасть на Косую Аллею из этого... эм... заведения: надо постучать по кирпичам. Это дядя Сев и сделал, как только вышел во двор. Кирпичи разъехались, образовав арку.

— Добро пожаловать в Косой переулок, — усмехнулся дядя. — Сначала зайдём в "Гринготтс", потом — за покупками.

Что-то ветерок давно меня не беспокоит... Задумал что-то? Я выглянул из-под одеяла. Меня тут же ослепил луч света. Сговорились, заразы! Новоиспечённые товарищи, луч и ветерок, засмеялись, кружась у подоконника, и вылетели в окно, махнув на прощанье занавеской. Я раздраженно стукнул кулаком по кровати, рывком сел и направился в ванную. Уж лучше начинать свой день в почти час дня (что вполне обосновано, раз приехали мы ночью), чем соревноваться с силами природы!

* * *

После завтрака я пошёл к себе, разобрать пакеты. Хотя стоит ли, если меньше чем через месяц надо будет класть это в чемодан? Лучше сложу всё туда заранее, чтобы потом не возиться в последний момент.

Войдя в комнату, я посмотрел на добрую дюжину набитых под завязку пакетов, горестно вздохнул и стал вытаскивать из-под кровати гигантский школьный чемодан. С ним ещё дядя в школу пошёл, а до него его мама — Эйлин.

Сначала я залез в пакет со школьной формой из ателье мадам Малкин. Одежда была заботливо обёрнута бумагой и перевязана бечёвкой. Невольно мне вспомнился разговор с Малфоем, произошедший в этом магазине. Драко (что за манера давать детям настолько пафосные имена?) болтал что-то о мётлах и факультетах, но я был больше заинтересован танцем юрких мерных лент.

Я отмахнулся от назойливых воспоминаний и закинул в чемодан свёртки с одеждой. Им вслед полетели пергаменты, перья, чернильницы, закупоренные пробками и упакованные в небольшие коробочки. Я улыбнулся, вспомнив лицо дяди Сева, когда я просил купить баночку чернил, которые меняют цвет в процессе письма. Очевидно, в тот момент он представил, как я сдаю ему эссе по зельеварению, написанное такими чернилами. Усмехнувшись, я перешёл к котлу. Как я не настаивал на покупке нового, дядя Сев отдал мне свой старый. Нет, конечно, я понимаю, что этот котёл почти не был использован, но хотелось всё-таки новый. В котёл я положил складной телескоп и весы (они тоже уже кое-кому служили). Кое-как распихав по углам чемодана пакетики с ингредиентами для зелий, я перешёл к книгам. Маленькие и большие, толстые и тонкие, они заняли в чемодане почти треть места. Хотя, конечно, здесь были не только учебники. Чего стоит гигантская "История Хогвартса" и вымоленный мной "Квиддич вчера, сегодня и завтра"...

Я глянул на томики по травологии, ЗоТИ, Истории Магии... Может, стоит прочитать их перед началом учёбы?

— Дядь Сев, а ты летом учебники читал, вроде как заранее? — я вышел в коридор второго этажа и заглянул в комнату дяди Сева.

— Да, читал. И советую тебе поступить так же, чтобы морально подготовиться к учёбе. Но это в любом случае твой выбор.

— Хорошо, над этим я ещё подумаю.

Я вернулся в свою комнату, сел на кровать и сравнил все плюсы и минусы. Успею ли я? Ещё целых три недели, должен успеть. Я вытащил книги из чемодана и оставил на столе. Стопка выглядела внушительно...

Оставшееся до сентября время я решил посвятить подготовке к учёбе.

Первым делом я внимательно изучил "Квиддич вчера, сегодня и завтра". А что? Наверняка в Хогвартсе часто обсуждают спорт, я же не хочу прослыть невеждой. Дальше была прочитана "История Хогвартса", где я почерпнул много полезной информации. Даже конспект интересных моментов сделал. А вот в учебниках ничего занятного не обнаружилось.

Зато у дяди Сева август — самое интересное время в году. Почти каждый день ему приходится ездить к особо недоверчивым маглам, чтобы доказать, что магия существует.

Каждый раз, приезжая домой после таких заданий, он заваривал наикрепчайший чай, выливает туда немного виски, мешал эту, как он говорит, "микстуру" минут десять, а после пил и рассказывал.

На днях какие-то сумасшедшие маглы не распечатывали письма из Хогвартса, испугавшись их. Они кусались, что ли? Били получателей по голове? Залезали под одежду? Хотя, судя по рассказам дяди, эти письма могут многое... Маглы через неделю жизни в хаосе, устроенном совами и оживающими письмами, уехали на какой-то одинокий остров. После к ним отправили дядю Сева, который два часа выламывал дверь (магией-то пользоваться нельзя), а потом пытался доказать, что он волшебник, чуть не получив за это пулю. И что за привычка у маглов на каждом углу ружьями размахивать?

Недоверчивые маглы часто уезжают из своих домов, надеясь, что письма их не найдут. Кто-то в другой город, кто-то в другое графство, а некоторые — и в другую страну. Несколько лет назад маглорожденному студенту надо было отвозить письмо в Италию. Его семья выбрала очень удачное время для путешествия! Пришлось делать портключ до Рима, а оттуда уже аппарировать на курорт. Но это же письма из Хогвартса, их всегда доставляют по адресу. Доставили и в Италию.

Хотя однажды всё-таки ошиблись... В тот раз сова преклонного возраста нечётко услышала адрес, не сверила его с написанным на письме и принесла послание самому обычному маглу. Какой скандал был! Приезжали министерские, стирали всей семье память, сову отстранили от дел.

Много разных случаев было, но больше всего мне запомнился один, произошедший в прошлом году. Дядю оторвали от работы над зельем, велев аппарировать на помощь Минерве Макгонагалл. Оказалось, что её отправили к каким-то сектантам, которые отказывались верить в магию, говорили, что это всё "от лукавого" и бегали за профессорами по всему дому, обливая их "святой водой" и молясь на ходу. Они даже затолкали Минерву с дядей в шкаф с одеждой и закрыли их там, а потом пытались изгнать из ребенка бесов. Дядя Сев с Макгонагалл прямо из шкафа аппарировали в Министерство. Своего апогея история достигла, когда на следующий день Дамблдор с аврорами прибыли к этому дому и не увидели ни самого дома, ни сектантов, а только плачущего ребёнка, сидящего посреди развалин. Оказалось, что у мальчика случился магический выброс и он взорвал дом, но сам остался цел. Родители погибли. Дядя говорил, что этот мальчик теперь живет в Хогвартсе, поступил на Пуффендуй.

* * *

Мы с дядей сидели во дворе на пикнике и жевали сэндвичи с лососем. Мне было лет шесть, и я с интересом разглядывал воробья на ветке дерева. Птица изредка чирикала на голубей, которых я подкармливал тостами. Дядя обратил внимание на цветок, растущий поблизости:

— Гарри, смотри, это — бурачник⁽¹⁾, — начал рассказывать дядя Сев. — Из его листьев готовят отвар для укрепления волос, корни используются во многих зельях, а цветами бурачника маглы украшают еду.

— Угу.

— Гарри, вставай, уже восемь часов! Если на поезд опоздаем, я тебя весь год на уроках буду называть зельеварчиком на метле!

Эта угроза подействовала лучше любого будильника — я моментально проснулся. Сегодня первое сентября. Я еду в школу. Я еду в школу!

Зельеварчиком на метле дядя начал меня звать после того, как я в гостях у Малфоев катался на метле несколько часов без остановки. Драко сказал, что у меня талант, но дядя отказался покупать мне собственную метлу, не поддавался ни на какие уговоры!

Умывшись, я спустился на завтрак.

— Доброе утро, — сказал дядя Сев.

— Доброе!

— Я подумал и решил как мы будем добираться до Кингс-Кросса.

— И как?

Дядя улыбнулся:

— Мы аппарируем.

— Аппарируем?

— Аппарируем.

— Аппарируем?! — я не верил своим ушам. — Неужели? Да ну? — вскочив из-за стола, я прыгал и носился по всей кухне, ещё чуть-чуть, и засветился бы от радости.

— Гарри, Гарри, успокойся. Сядь и поешь нормально, потом прыгать будешь.

— Ладно-ладно, — моё настроение ничто не могло испортить, а уж тем более завтрак.

Через час все чемоданы и сумки были магически уменьшены и распиханы по карманам. Дядя Сев оставил в своём размере только дорожную аптечку с запасом целебных зелий — "на всякий случий". Мы вышли во двор.

Коукворд никогда не был многолюдным городом, а в десять утра воскресенья встретить здесь кого-нибудь — большая редкость. Дядя закрыл на ключ дом и калитку. Оглянулся по сторонам и поставил Сигнальные чары от воров. Я последний раз посмотрел на дом и отвернулся. Дядя подошёл ко мне и сказал:

— Крепко держи меня за руку, — он взял мою ладонь в свою. — На счёт три. Раз. Два. Три!

Меня закружило в вихре аппарации, внутренности словно сжало железными обручами, но уже через секунду всё закончилось. Я пошатнулся, перед глазами всё плыло.

— Гарри, ты как? Сильно голова кружится?

— Угу...

— Мерлин, не надо было аппарировать... Вот я оболтус, послушал Дамболдора...

— Дядь Сев, мне уже лучше.

— Точно? Может, ещё постоим? Время есть.

— Нет, я правда в порядке. Пойдём.

Вскоре мы стояли около платформ девять и десять. До отправки поезда было полчаса. Вокруг ходили, бегали, прыгали, разговаривали и кричали маглы. И как они не замечают волшебников? Они такие невнимательные.

— Вместе? — спросил дядя.

— Вместе.

Он взял меня за руку, и мы отступили несколько шагов назад, разбежались, я зажмурил глаза, боясь удара, и... прошли сквозь барьер. Тут я увидел ЕГО...

1) Бурачник, или огуречная трава — однолетнее растение, в Западной Европе используется в пищу и как лекарственное.

Вернуться к тексту

И тут я увидел его — Хогвартс-Экспресс. Да, я ездил на нём в школу и обратно, сколько себя помню, но к этому зрелищу невозможно привыкнуть. Паровоз блестел на солнце алыми боками, словно говоря: "Вот я какой красивый", из трубы валил клубами дым, а надпись "Хогвартс-Экспресс" была видна издалека. Вид поезда, готового в любой момент рвануть с места и отправиться в путь, вызывал волну радости и предвкушения.

Мы вошли в поезд. Я быстро попрощался с дядей Севом, он отправился в дальний вагон, где всегда сидел, а я зашёл в ближайшее купе. Внутри никого не было. Я достал из кармана уменьшенную сумку и палочку и прошептал: "Фините Инкантатем". Сумка приняла первоначальный вид, и я положил её на соседнее сиденье.

Дверь купе приоткрылась, и в проеме показалось круглое мальчишеское лицо.

— Можно? — неуверенно спросило лицо.

— Да, конечно, — я улыбнулся.

— Я — Невилл. Невилл Долгопупс.

— А я — Гарри. Гарри Поттер.

— Тот самый?!

На вокзале стало шумнее. Я посмотрел в окно. На платформе появилось ярко-рыжее семейство. Они с шумом прощались, затаскивали чемоданы в вагоны, кричали, шутили, плакали..

— А где Тревор? Ты случайно не видел мою жабу?

— Жабу? Нет.

В окну купе подошла пожилая дама.

— Невилл? — спросила она.

Он высунулся в окно и грустно ответил:

— Бабушка, кажется, я опять потерял свою жабу.

— Ох, Невилл...

— Ой, вот она! Лови её, Гарри!

Под скамейкой сидела жаба. Гигантская, зелено-изумрудная с коричневыми пятнами, она тихо поквакивала, глядя на купе желтыми глазами. Я быстро её схватил и передал Невиллу.

— Бабушка, я его нашёл! — прозвучал гудок паровоза. — Ой, сейчас поедем! Пока!

— Невилл, будь аккуратен! Не теряй Тревора!

— Хорошо!

Поезд набирал скорость, дверь купе снова распахнулась.

— Привет! Можно к вам? — сказала девчонка с очень пышными волосами. Когда она говорила, было видно её крупные передние зубы.

— Да, конечно, — ответил я.

— Проходи, — сказал покрасневший Невилл.

Я помог ей положить чемодан на багажную полку, и она села через сиденье от меня.

— Меня зовут Гермиона Грейнджер. А вы кто?

— Невилл Долгопупс. Но все называют меня Нев. А как тебя называть? Миона или Герми?

— Можно Герми, но мне больше нравится полное имя.

— Приятно познакомиться, Гермиона. Я — Гарри Поттер.

— Гарри Поттер? О тебе написано во всех книгах по новейшей истории! И в "Истории Магии", и в "Волшебных событиях последних пятидесяти лет", и в... — Гермиона продолжала сыпать названиями книг, пока я думал, на какую тему перевести разговор.

— Гермиона, хватит, — догадался Нев.

— Что? А... — она покраснела. — Прости, я заговорилась.

Несколько минут мы провели в молчании.

— А вы на какие факультеты хотите попасть? — спросил Невилл. — Я — на Пуффендуй.

— Я — на Гриффиндор.

— Куда определят, — равнодушно ответил я.

На самом деле я знал, куда хочу. Слизерин, факультет хитрецов, умеющих строить коварные планы. Но в обществе потенциальных гриффиндорца и пуффендуйца о таких желаниях лучше умолчать.

— Ты что, совсем не думал об этом? Я вот долго размышляла и решила — Гриффиндор. Или Когтевран... Одно из двух.

Мы снова помолчали. Вскоре Невилл стал суетливо обшаривать карманы и вещи:

— Ой, а где же Тревер? Вы его не видели?

— Тревер? — переспросила Гермиона.

— Это жаба Невилла. Ты опять её потерял?

— Похоже на то... Придётся искать по всему поезду, она очень быстро передвигается... — в этот момент Нев олицетворял собой растерянность.

— Ничего страшного не случилось. Вот если бы василиска потеряли, тогда надо было бы паниковать. Пошли к старостам, они за порядок отвечают, — про то, что в поезде каждый год ездит ещё и профессор зельеварения, а эти старосты знают меня с пяти лет, я промолчал.

Мы двинулись к вагону старост. Буквально через минуту у нас на пути встал Малфой. Позади него мелькали Крэбб и Гойл, явно получившие совет "не отсвечивать".

— Гарри! Я как раз тебя искал. Это Крэбб, а это Гойл, ты их, скорее всего, не помнишь.

— Здравствуй, Драко. Ты недооцениваешь мою память, я прекрасно помню, как в четыре года я отрастил им руки взрослого человека. Магический выброс, — я ехидно усмехнулся, глядя, как они покрываются красными пятнами. — Что поделать. Ты что-то от меня хотел?

— Ничего особенного. Может, познакомишь? — Малфой лениво махнул рукой в сторону Гермионы и Невилла.

— Я думаю, что в состоянии представиться сама, — Драко взглянул на неё скептически. — Гермиона Грейнджер. А ты, значит, Драко...

— Малфой. Что-то я не припомню Грейнджеров... Маглорожденная? Хм... А вот тебя, Долгопупс, я прекрасно помню. Твоя бабушка вечно таскает тебя по приёмам и торжественным обедам.

— Невилл потерял жабу, и мы идём к старостам. Ты с нами или продолжишь оценивающий обход поезда?

— Пошли.

До вагона мы, что удивительно, добрались без происшествий. Но я не был дураком и понимал, что адская смесь в виде нашей компании когда-нибудь взорвётся.

Я постучал в дверь первого купе. Оттуда выглянула самодовольная морда старшекурсника с Гриффиндора. Я мысленно послал всё к чертям. Этот, с позволения сказать, человек представлял собой наихудший тип грифонов. Гордый, как осел, и полностью лишен интеллекта... Он меня ещё и к стене прижал, открывая дверь! Пока я думал, Гермиона уже рассказала ситуацию. Староста громко рассмеялся и прокричал нам ехидным тоном:

— Первокурснички! Запомните раз и навсегда, что старосты не идиоты и не занимаются потерянными жабами!

Дверь резко закрылась, а через секунду открылась снова. Но опять меня прижало к стене!

К нам вышел старшекурсник Когтеврана и сказал:

— Вы его не слушайте, он дурак. В последнем вагоне едет профессор Снейп, он должен знать, что делать.

Я закатил глаза, дверь закрылась, а Драко сказал:

— Вон в углу сидит жаба. Долгопупс, глянь, она не твоя?

— Тревор! — обрадовался Невилл.

— Убери его куда-нибудь, откуда он не сбежит, — посоветовала Гермиона.

— Ладно, пошли по вагонам. А я к профессору Снейпу зайду, стоит рассказать ему о случившемся.

Дяде Севу явно понравится эта история. В прошлом году сову ловили, в этом — жабу.

По пути Невилл встретил своего знакомого и пошел к нему в купе. Про школьную форму, в которую скоро надо переодеваться, он забыл. А она лежала в другом вагоне. Драко, Крэбб и Гойл зашли в соседнее купе. Уже закрывая дверь, Малфой заметил растерянность на лице Гермионы — она не знала, куда ей идти. Уже скоро Хогсмид, глупо к кому-нибудь подсаживаться, а все разошлись.

— Грейнджер! — сказал Драко. — Ты чего? Если хочешь — иди к нам. Поближе познакомимся. Очевидно же, что ты — когтевранка. А они, в отличии от некоторых, — он недобрым взглядом проводил младшекурсника—гриффиндорца, проходившего мимо, — со Слизерином общаются.

Гермиона засияла, сказала, что сейчас сходит за чемоданом и придёт, а Малфой пошёл читать Крэббу и Гойлу лекцию по общению с девчонками.

Я сидел в купе с дядей Севом и рассказывал историю про жабу:

— И тогда Драко сказал: "Долгопупс, в углу не твоя жаба сидит?". Жаба оказалась Невилла, и все разошлись. Представляешь, Малфой пригласил Гермиону в своё купе! С Крэббом и Гойлом! — я задумался от том, какие цели преследовал Драко. Или у него целый план? Надеюсь, марионеткой в нем стану не я.

— Гарри, скоро Хогсмид, переодеваться пора. Я пойду обходить вагоны, всем напомню об этом, а то машинист в этом году новый, он точно забудет, что надо предупреждать. Встретимся там же, где обычно.

Я быстро переоделся в школьную форму и двинулся вслед за дядей в коридор. Мне нужен был выход из второго вагона.

Уже через пару минут я увидел дядю Сева в конце коридора, а поезд начал плавно замедляться. Из-за дверей купе стали выглядывать веселые лица студентов, а некоторые ученики уже выходили в коридор и направлялись к выходу. По поезду в причудливом танце закружились Суета и Шум, на своем пианино из винтиков и штыречков им играли Колеса. Финальным аккордом прозвучал гудок Паровоза.

Следующей выступала сольная танцовщица — Давка. Она быстро заполнила собой всё пространство и удивляла мастерством. Но её номер быстро закончился, и я оказался на маленькой плохо освещенной платформе. На улице царствовала медлительная вечерняя прохлада. Она приветливо всех обнимала, взбодряя сонных студентов. Прозвучал немного раздраженный голос дяди Сева:

— Первокурсники! Первокурсники, подходите ко мне!

Часть детей поменяла направление движения и подбежала к дяде. Я шел в конце и старался следить, чтобы никто не потерялся. Дядя быстро пересчитал нас и сказал:

— Так, все на месте. Пойдёмте к лодкам.

— Лодкам? — прозвучал неуверенный голос мальчика в мантии на несколько размеров больше нужного.

— Да, вам не послышалось. Сейчас мы поплывем через Черное озеро, — подтвердил я. — А еще в нём живет чудовище — гигантский кальмар, который просыпается после заката и иногда ест людей.

Несколько человек в страхе посмотрели на небо, как будто там может появится давно зашедшее за горизонт солнце. Часть чистокровок во главе с Драко ухмылялись, часть хмурили брови, неодобряя мою ложь, часть не знала, что им вообще делать. Маглорожденные пытались вспомнить все истории о морских чудовищах, которые когда либо слышали. А я? А я сказал чистую правду, ведь в восемнадцатом веке этот кальмар съел преподавателя. А то, что профессор был пьян как свинья, туп как пробка и сам полез в озеро в октябре — хотел поплавать, — это мелочи.

— Гарри, — дядя одарил меня хмурым взглядом, — не надо говорить ерунду.

— Да, не верьте этой глупости! Этот кальмар совершенно безобиден. Он не опасен! Правда, профессор? — вставила своё слово Гермиона, взмахнув пышными каштановыми волосами. Очевидно, ей не понравились мои слова.

— Да. А теперь идем к лодкам! Все к лодкам! Будьте аккуратны, смотрите под ноги! — дядя наклонился ко мне и зловеще прошептал: — А мы с тобой еще об этом поговорим.

Все первокурсники спотыкались и оскальзывались, но упорно шли за дядей, словно гусята за мамой. Хотя он с фонарем в руках был больше похож на путеводную звезду. Хмурую длинноволосую путеводную звезду.

Все обсуждали гигантского кальмара. Но через несколько минут голоса сплелись воедино и, создав живой поток, образовали протяжно-удивленное "О-о-о-о!".

Мы стояли на берегу Черного озера, а на другой его стороне гордо высился замок. Он был неотразим в своём темном фраке с башенками и бойницами, а отмытые до блеска окна отражали свет звёзд. Хогвартс поражал.

— Садитесь в лодки! По четыре человека в каждую, не больше! — сказал дядя Сев. Только сейчас я обратил внимание на флотилию маленьких лодочек около берега.

Я оказался в одной лодке с Гермионой, Драко и Крэббом. Гойл тоже хотел к нам сесть, но дядя быстро отговорил его.

— Все расселись? Точно? — дядя обвел взглядом лодки. — Вперед!

Мини-корабли покачнулись и плавно поплыли по гладкой поверхности озера. Дядя сел в последнюю лодку и плыл замыкающим, следя за другими. Стояла тишина. Она нарушалась лишь тихим плеском воды и легким жужжанием насекомых. Все взгляды были прикованы к Хогвартсу.

Преодолев ущелье, мы причалили к подземной пристани и высадились. Дядя снова нас пересчитал и повел вверх по каменной лестнице. Вскоре мы вышли на лужайку перед главным входом в замок. Дядя Сев подошел к старинной двери и постучал по ней три раза.

Дверь открылась. За ней стояла Минерва Макгонагалл, производящая впечатление строгой старой леди. Если бы видел её в первый раз, я бы немного испугался. Но я понимал, что на самом деле она другая: она часто заменяла мне бабушку.

— Здравствуйте, профессор. Я привел первокурсников, — сказал дядя Сев.

— Спасибо, профессор. Вы можете идти, все уже собрались за столами. — Дядя поднялся по лестнице выше, к дверям, и прошел дальше по коридору. — Первокурсники, следуйте за мной.

Профессор повела нас по коридору мимо многочисленных дверей, завела в маленький пустой зальчик. Все нервно оглядывались по сторонам и дышали друг другу в затылки, так здесь было тесно.

Профессор поздоровалась с нами, привлекая внимание, стала рассказывать о факультетах, распределении и посоветовала собраться с мыслями, а после сказала что-то еще, но я её не услышал. У меня резко перехватило дыхание, задрожали коленки, и сердце билось где-то в районе ушей. Я только сейчас понял, что решается моя судьба. Что это навсегда. В комнату вошли призраки, с кем-то разговаривали, но я был словно в тумане. Мне было очень страшно, что что-то пойдет не так. От этого зависит моя жизнь, сейчас я должен показать себя. Неожиданно меня толкнули в спину, чтобы я встал в шеренгу, все двинулись к выходу из маленького зала и, пройдя через очередной коридор, оказались в Большом зале. Это было очень красивое место, но оно меня давно не удивляло. Я был здесь сто раз. Профессор Макгонагалл подвела нас к столу преподавателей, я поймал взволнованный взгляд дяди Сева и немного успокоился. Все проходят через это. Но потом я повернулся спиной к учителям и увидел взгляды, прикованные к нам. Сотни лиц, веселых и печальных, уставились на первокурсников.

После Распределяющая Шляпа спела песню о факультетах, профессор Макгонагалл сказала, что нам надо делать, и я снова запаниковал.

— Аббот, Ханна!

Девочка со светлыми косичками вышла вперед, одела Шляпу, а через секунду прозвучало...

— ПУФФЕНДУЙ!

И всё? Зачем я так переживал? Уже более спокойно я стал смотреть за церемонией. Многие попали на Пуффендуй, чуть меньше людей — на другие факультеты.

— Грейнджер, Гермиона!

Я напрягся. Но Герми была спокойна как удав и без спешки надела на себя шляпу. Она как будто знала, чего ей стоит ожидать. И через пару секунд...

— КОГТЕВРАН!

После Невилл отправился за стол Пуффендуя, Крэбб, Гойл и Драко — Слизерина. Последний когда проходил мимо стола орлиного факультета махнул Гермионе рукой и улыбнулся. Она махнула ему в ответ и завела беседу со старостой. Драко подружился с "грязнокровкой"?

— Поттер, Гарри!

Я сделал шаг, по залу волной покатился шепот, заполняя собой пространство. Ученики говорили: "Тот ли это Поттер?", "Тот самый Поттер?" и "Она сказала — Поттер? Точно?". Я вдохнул и сделал ещё шаг, обвел зал взглядом, а после мне на глаза опустилась шляпа. Все затаили дыхание.

* * *

Северус Снейп знал, что от Гарри можно ожидать чего угодно. Поэтому он затаил дыхание, когда шляпу опустили воспитаннику на голову. Тотчас голоса стихли, даже перестали поквакивать жабы у хористов, которые пели перед там, как ввели первокурсников. Все замерли, застыли в ожидании. Прошла минута, другая... Вдруг шляпа выкрикнула:

— СЛИЗЕРИН!

Северус Снейп закрыл лицо руками.

— СЛИЗЕРИН!

Зал затих. С меня сняли Шляпу, и я открыл глаза. Со всех пяти столов на меня смотрели удивлённо, порой с примесью страха во взгляде. Вставать с табурета резко расхотелось. Я оглянулся и испуганно посмотрел на дядю Сева, он несмело улыбнулся мне, кивнув в сторону стола Слизерина. Я посмотрел туда.

Заметив мой взгляд, Драко начал неуверенно хлопать, а уже через полминуты все слизеринцы кричали, топали, хлопали, улюлюкали — шумели как только могли. Я улыбнулся и направился к своим сокурсникам.

Втиснувшись между Малфоем и каким-то старшекурсником, я ещё раз посмотрел на дядю. Он не сводил с меня взгляда, а ему на ухо что-то нашептывал директор... Странно, странно. По другую сторону от Дамблдора — пустое место, очевидно, там сидит профессор Макгонагалл, далее — профессор Спраут (она обещала летом оставить мне немного плодов буллы), профессор Грабли-Дёрг, которая болтала с профессором Синистрой и мадам Трюк. Рядом с дядей — профессор Квиррелл.

— Да, Поттер, ты сегодня удивляешь, — съязвил Малфой.

— Рад стараться.

Напротив меня сидели Крэбб с Гойлом, а с соседнего стола уставилась Гермиона. На другом краю Кровавый Барон скрипел цепями и бросал виноватые взгляды на Серую Даму, разговаривая со старостой — Джеммой Фарли.

Драко, заметив взгляд Гермионы, положил руку мне на плечо и подмигнул ей. Я, как и Герми, закатил глаза.

У меня неожиданно заболел шрам, словно по его контуру кололи иголками. Я прижал к нему ладонь и повернулся к преподавательскому столу. На меня пристально смотрел профессор Квиррелл, который, заметив мой взгляд, быстро отвернулся.

В это время распределение закончилось, и директор начал свою речь:

— Добро пожаловать! — сказал он. —Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш пир, я хотел бы сказать несколько слов. Вот они: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! На этом все, всем спасибо!

Я улыбнулся и начал аплодировать. Спустя несколько секунд зал рукоплескал, Дамблдор слегка поклонился и вернулся на своё место за столом. Директор каждый год перед пиром произносил впечатляющую речь.

На столах появились блюда всех видов: жареные утки и гуси, отбивные, сосиски, бекон и стейки, вареная картошка, чипсы, жареная картошка, горох и нут, морковь, кетчуп и другие соусы, а посреди всего этого изобилия возвышалась чаша с мятными леденцами и лимонными дольками. В следующее мгновение зал наполнился чавканьем, бульканьем и другими совершенно непонятными звуками.

Только увидев перед собой еду, я понял, насколько проголодался, так что следующие полчаса я потратил, пробуя мастерски приготовленные блюда.

Когда все съели столько, сколько могли, тарелки опустели и, снова став идеально чистыми, отражали блеск свечей, посылая на стены солнечные зайчики. Но через мгновенье тарелки снова наполнились! В них царственно восседало мороженое всех мыслимых видов, скатанное в разноцветные шарики; яблочные пироги, словно лакеи, окружали его, огромный фруктовый торт — принц занимал позолоченную тарелку, шоколадные эклеры окружали его, загораживая королевскую особу от любопытных взглядов неслизеринцев, разномастные бисквиты фрейлинами охраняли принцессу стола — прекрасную клубнику.

У всех словно открылось второе дыхание, все начали накладывать на свои тарелки лакомства. За нашим столом завязалась беседа:

— ...и я подхожу к отцу и говорю: "Отец, в прошлом году ты обещал мне новую метлу. Сейчас в магазине я видел "Нимбус-2000", что ты о ней думаешь?" — рассказывал мой сосед-старшекурсник другу. Я положил в рот ложку вишневого мороженого.

— Ага, таким литературным языком ты и сказал! Дже, спорим, он пару раз чёрта помянул? — толкнул соседа в бок второй.

— Я вам слово в слово сказал!

— Ладно, чего там дальше было? — спросил Дже.

— А отец ответил, что я сдал экзамены только на Чистомёт-4, чёрт его подери...

Они засмеялись.

— Конечно, ты худшим на факультете был!

Драко болтал с Гойлом:

— А что тебе мать кричала на платформе? — спросил Драко.

— Что будет скучать, — буркнул покрасневший Грегори.

— А тебя-то, Малфой, мать всего исцеловала на прощанье, в поезд до последнего не пускала, — сказал Крэбб.

На него удивленно посмотрела почти половина стола. Драко покраснел, но промолчал.

— Гарри, а правда, что ты живёшь в Хогвартсе с двух лет? — как ни в чем ни бывало спросил Винсент.

— Правда. Я знаю замок как свои пять пальцев, — в мой рот отправилась ещё одна ложка мороженого, на этот раз апельсинового.

Шум в зале обволакивал и успокаивал, глаза начали слипаться, я даже перестал прислушиваться к разговорам. В это время профессор Дамблдор снова поднялся со своего места:

— Хм-м-м! — зал мгновенно затих. — А теперь, когда все сыты, я скажу ещё несколько слов. Прежде всего первокурсники должны запомнить, что вход в лес на территории замка строго воспрещен. Некоторые старшекурсники тоже должны это запомнить. По просьбе мистера Филча напоминаю, что не стоит колдовать на переменах. Также всем стоит знать, что правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть самой мучительной смертью.

После речи директора вся школа пела гимн Хогвартса, и факультеты разошлись по гостиным. Холод слизеринских подземелий ободрял, так что пока мы спускались по многочисленным лестницам, речь старосты я слушал достаточно внимательно. Большая её часть описывала величие Слизерина и слизеринцев.

Минут через пять Джемма свернула в тупиковый коридор, подошла к стене и произнесла:

— Тайная комната, — стена отъехала в сторону, открывая вход в мрачноватый коридор, освещаемый лишь факелами. — Первокурсники, проходите, я пойду после вас. Как вы поняли, пароль — "Тайная комната".

— Я предлагаю поменять пароль, — самодовольно, но тихо сказал Драко, чтобы не услышали старосты. — Например, "Чистая кровь".

— Странный выбор. Боюсь, что когда ты решишь провести в нашу комнату Герми, придется менять пароль снова, — усмехнулся я.

— Или ты не готов к серьёзным отношениям? — съязвил Гойл.

Мы засмеялись.

Коридор оказался недлинным, и вскоре мы были в гостиной. Сильно её разглядывать не хотелось, ведь глаза слипались несмотря на то, что было только десять часов.

— Итак, все, кроме первокурсников, отправляются в постели! — никто не стал спорить, спать хотелось всем. Осталось около десяти человек. Джемма зевнула. — Первокурсники, запоминайте. Это гостиная...

— Да ну! — решил кто-то пошутить.

— Если кто знает всё и без меня, прошу его пройти в свою комнату! В гостиной ученики делают свою домашнюю работу, общаются и так далее. Видите те два коридора? Они ведет к лестницам на "второй этаж" подземелий. Там расположены жилые помещения. Проход в комнаты мальчиков — справа, девочек — слева. Если возникнут вопросы, всегда можно обратиться ко мне или Николсону — второму старосте. А теперь по кроватям!

Я первым свернул к правому коридору, за мной потащились ещё пять мальчиков. Коридор, лестница, снова коридор, нужная дверь и, наконец, комната мальчиков первого курса. Шесть крупных кроватей с изумрудно-зелеными балдахинами — вот всё, что привлекало моё внимание. Ну, и дверь в душевую. Быстро найдя свою постель (у неё стояли не гигантские чемоданы, а уменьшенные в разы сумки), я коснулся рукой чемодана, а он принял свой истинный размер. Я открыл его и начал искать пижаму и мыло.

Ко мне подошел мальчик и протянул руку:

— Я Теодор Нотт, а это — Блейз Забини.

Верхняя створка чемодана резко решила перейти из вертикального положения в горизонтальное и больно ударила меня по голове.

— Я Гарри Поттер, но, как видишь, руку пожать не смогу.

— Э-э... Ладно. Будем знакомы.

Я все пытался поднять с себя эту несчастную створку, но в моём положении это оказалось достаточно сложно. Через минуту ко мне подбежал Крэбб и помог.

— Спасибо, — мне наконец удалось найти нужные вещи. Из душевой раздавался звук льющейся воды..

— Там Драко. Я глянул — стоит три кабинки, так что не волнуйся.

— Спасибо.

Через десять минут, когда моя настрадавшаяся голова коснулась подушки, я моментально уснул.

— Эй, Поттер, шрамик покажешь?

— Или головка бо-бо? — под хохот однокурсников кричали близнецы Уизли.

Я уже сто раз пожалел, что отпросился в больничное крыло с ЗоТИ. Это же надо догадаться смеяться над этим! Почему-то в присутствии профессора Квирелла у меня начинает страшно болеть шрам, а за ним и голова. В первый раз я это проигнорировал, но в конце урока грохнулся в обморок.

— Попробуйте сначала Аваду пережить, а я посмотрю на вас! Не удивительно, что у него голова болит! — отвечала им какая-то девчонка. Кажется, Лаванда Браун.

— А мы и забыли!

— Он же Авады лбом отбивает! — новый приступ хохота.

— Пошли отсюда... — потянула меня за руку Герми.

— Стоп! Никуда мы не пойдём, — заявил Драко, — пока не проучим этих болванов. Эй, грифы!

— О-о-о, рыцарь защищает даму сердца! — было ему ответом. Дальше грифы стали изображать поцелуи.

— Что здесь происходит? — из-за угла появился староста Гриффиндора. — Так, понятно. Уизли, десять баллов с каждого за насмешки!

— Мы твои братья!

— Ещё по пять баллов за препирательства. У кого-то есть вопросы?

— Говорю же, пойдём быстрей! — Гермиона схватила Драко за руку и поволокла нас вперёд по коридору с целеустремленностью бульдозера. — А то на Зелья опоздаем. У Пуффендуя они уже были, Невилл говорит, профессор Снейп очень строгий, у них один мальчик задержался и сразу получил отработку. Представляешь, он входит и сразу слышит: "Пять баллов с Пуффендуя, а с вас, мистер Смит, отработка. Завтра вечером".

Мы с Драко переглянулись. Герми ещё не знала, что Сев — мой дядя, я старался не рассказывать об этом всем и вся.

— Так, а нам налево или направо? — мы остановились посреди большого коридора с множеством ответвлений. Школьники с недовольными лицами обходили нас.

— Нам прямо.

— А, точно! Нам же в подземелья, — мы подошли к следующей развилке. — А теперь налево, да?

— Направо.

— А, ну да...

С большим трудом нам удалось дойти до класса зельеварения, где уже стояли почти все когтевранцы и слизеринцы. Орлята кутались в тонкие мантии, так как в подземельях намного холоднее, чем в самом замке, а вот на мантии слизеринцев ещё в первый день старосты наложили фирменные согревающие чары.

Занятие дядя начал с переклички, ученики же в это время разглядывали полки: заспиртованные глаза животных, различные засушенные крылья в банках, печень в бочёнках, блестящие боками котлы и непримечательные корешки, соцветия и цветы. Дядя Сев внимательно обвёл класс взглядом.

— Его глаза напоминают тёмные туннели, не находишь? — шепнула мне Гермиона.

— По-моему, они больше напоминают кипящий шоколад. А ты любишь шоколад? — решил ответить за меня Драко.

Оставлю лучше эту парочку болтать друг с другом, чтобы не привлекать внимания, его у меня и так в достатке.

— Когтевранцы, запомните, вам запрещается выкрикивать ответы на мои вопросы. Теперь слушайте все! Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебный зелий и снадобий. Это очень тонкая и точная наука, — дядя возмущенно смотрел на Драко, который нашёптывал что-то Герми она ухо. Она же старательно делала вид, что слушает только профессора. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, а некоторые считают себя слишком умными, думают, что они хоть чем-то отличаются от того стада болванов, которое обычно приходят на уроки, чтобы не слушать преподавателя, — Герми покраснела, а Драко будто оглох. Послышались смешки. — Малфой! Что получится, если я смешаю корень златоцветника и настойку полыни?

Почти все когтевранцы подняли руки. Драко отвлекся от нашептывания своего монолога и, повернувшись к профессору, что-то промямлил.

— Говорите громче, мистер Малфой, не стесняйтесь. Мы не кусаемся.

Я тоже поднял руку. Кто-то сострил:

— Но это не точно.

— Что вы говорите, мистер Нотт? Вы хотели ответить на вопрос, правильно я понимаю? Я слушаю вас, — ответом ему было молчание двух слизеринцев и поднятые руки всех когтевранцев. Гермиона уже подпрыгивала на своём месте от желания ответить, иногда удивлённо поглядывая на Драко. — Хорошо, давайте попробуем ещё раз. Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

— Мы не знаем, сэр, — ответил Теодор.

— Но почему бы вам не спросить Гермиону, она точно знает.

Кто о чём, а Драко о Гермионе...

— Успокойтесь, — обратился он к Герми. — Пять баллов с Слизерина за неподобающее поведение мистера Малфоя и мистера Нотта. Так, все записывайте то, что я сейчас скажу. Из корня златоцветника и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти. Безоар — это камень, который извлекают из желудка козы и который является универсальным противоядием. А чтобы больше никто не забывал о дисциплине, вашим домашним заданием будет написать о правилах поведения в кабинете зельеварения, информацию вы найдете в библиотеке, также к уроку на следующей неделе вы напишите письменные работы на пятнадцать дюймов о свойствах настойки полыни, — дядя с невозмутимым видом сел за свой стол. — Сейчас же мы поговорим о приготовлении зелья для исцеления от фурункулов...

Остаток урока мы посвятили обсуждению этого зелья, а когда занятие закончилось, дядя, поправляя криво стоящую на полке банку с тараканами, сказал:

— Мистер Малфой, мистер Нотт, мистер Поттер и мисс Грейнджер, задержитесь, — мы вчетвером подошли к нему. — Мистер Нотт, я прошу вас впредь на моих уроках не отрабатывать чувство юмора, иначе Слизерин рискует не выиграть Кубок Школы в этом году.

— Хорошо, профессор, я понял. Можно идти?

— Конечно. Мистер Малфой, я считаю ваше поведение на этом уроке неприемлемым, — хлопнула дверь в класс. — Мисс Грейнджер, что вы думаете об этой ситуации?

Гермиона, вся красная, почти шепотом ответила:

— Я согласна с вами, сэр.

— Отлично. Я не имею ничего против межфакультетского общения, даже тесного, но не на моих уроках. Вы поняли?

— Да... — ответил Драко.

Гермиона кивнула.

— В таком случае, вы можете идти.

Когда она вышли из класса, дядя улыбнулся и сказал:

— Как у тебя дела?

— Так, у вас что?

— У меня три дюйма..

— Да, Грегори, тебе повезло, у меня всего один.

— У меня четыре.

— Да ну? Ты откуда списал?

— На пятой полке нашёл "Мемуары Николаса Фламеля", где в тридцать седьмой главе есть два абзаца о правилах безопасности. Их и списал. А сколько вообще надо?

— Вроде около пяти..

— А я нашла "Руководство юного зельевара", там страница о правилах, я её тезисно списала. Шесть дюймов... Не мало, как думаете? Может, ещё что-нибудь поискать?

— Герми, мало — это нашего с тобой общения, а шесть дюймов — идеально, — ответил Драко.

Мы всемером — я, Малфой, Герми, Крэбб, Гойл и увязавшиеся с нами Невилл и Рон Уизли с Гриффиндора — делали в библиотеке домашнее задание по зельям. Общалась мы шепотом и очень аккуратно: Рон обращался только к Невиллу, Драко делал вид, что их не существует, но зато постоянно что-то спрашивал у Герми, она же снисходительно отвечала. Я в основном разговаривал с Крэббом и Гойлом, которые оказались неплохими парнями. Сначала мы трое прошлись по библиотеке, подбирая книги, которые могут нам пригодиться, потом убрали половину из них, потом еще и еще... Информации было катастрофически мало. Так как следующее зельеварение было уже завтра, эссе надо написать сегодня. Но наблюдать за голубками было интереснее, чем делать домашку.

— Думаешь?

— Конечно. Займись уже эссе о полыни, а я потом у тебя спишу, — Драко подмигнул.

— Как — спишешь? Ни в коем случае, это ведь неправильно! Ты не поймёшь материал! Ещё и на прошлом уроке не слушал и ничего не запомнил, — Герми сказала это громче, чем надо, и в нашу сторону недовольно глянула мадам Пинс. — Ты ужасно себя вёл!

— Тебе понравилось?

— Ты! — казалось, все слова, которыми можно было описать возмущение, вылетели у Гермионы из головы.

Со спины к Драко подошла мадам Пинс:

— Молодые люди, сцены ревности оставьте для других мест, а здесь библиотека, где надо вести себя тихо.

— Да, хорошо... — пробормотала покрасневшая Герми.

Ещё раз строго взглянув на нас, библиотекарь удалилась, бурча себе под нос что-то о совращении малолеток.

— Слышал?! — прошипела Герми.

— Шипишь, как настоящая змейка. Ты точно правильно факультет выбрала?

— Драко Люциус Малфой! Ты неотёсанный...

— Молодые люди! Вон из библиотеки!

— ...болван!

Я и Драко стали собираться — быстро и молча: скажи мы хоть слово, нам в голову полетел бы "Юный зельевар". Крэбб и Гойл смотрели на Герми с недоумением, а Невилл и Рон желали провалиться сквозь землю или хотя бы стать невидимыми. Аккуратно стащив из-под руки Герми книги, я пошёл расставлять их по местам. Драко, посчитав, что теперь его голова в безопасности, попытался успокоить её, что вызвало новый приступ ярости. Гермиона стукнула Драко пергаментом по голове и быстро вышла из библиотеки.

— Молодые люди, это возмутительно! — шепотом отчитывала нас мадам Пинс. — Так вести себя в храме знаний! В библиотеке! Я не пущу сюда вас шестерых до конца месяца! Уходите!

Оказавшись в коридоре, я оглянулся в поисках Герми. Её нигде не было. Неожиданно Рон сказал:

— Как я буду делать домашку без книг?

— А ты вообще будешь её делать? — съязвил Драко.

— Не твоё дело.

— А, забыл. За тебя же всё старшие братья делают. Хотя в следующем году "единственная доченька" поступит в Хогвартс, и уже никто тебе нос подтирать не будет.

— Да что вы о себе возомнили, слизеринцы поганые?!

— Это ты что о себе думаешь, жалкий предатель крови?!

— Драко, хватит, — спокойно сказал Крэбб.

— Волшебная дуэль!

— А ты не струсишь? — спросил Малфой.

Неужели они действительно решили сражаться?

— Драко, будь здесь Герми, она бы сказала, что это против школьных правил. И была бы права, — попытался я его успокоить.

— Завтра в полночь в зале Славы. Если ты, Уизли, не струсишь.

— Сам же первый побежишь к папочке.

— Посмотрим.

— Посмотрим.

Уизли повернулся и пошел в сторону гостиной Гриффиндора, Невилл побежал за ним. Надеюсь, он его отговорит. Я, Драко, Крэбб и Гойл пошли в сторону своей гостиной. Перед дверью в нашу комнату Грегори сказал:

— Не нравится мне это. Добьетесь того, что со Слизерина снимут все баллы.

— Ты слышал, что он сказал о отце.

— Слышал. Но ты же не пойдешь к нему на дуэль?

Ответом ему было молчание.

Уже засыпая, я услышал:

— Я сделаю так, чтобы он не смог придти.

* * *

— Мистер Поттер, в каких облаках вы витаете?

— А? Что? — послышались смешки. — Простите, профессор, больше не повторится.

Я задумался о предстоящей дуэли. Но с ножом в руке это было довольно опасно. Хотя и сражение Драко и Уизли вряд ли будет безопасным.

— На сколько я завис? — спросил я у Малфоя, моего напарника по приготовлению зелья.

— Она засмеялась, — Драко кивнул в сторону соседнего стола, где своё зелье варили Герми и какой-то когтевранец. — Ты видел, как он что-то сказал и она засмеялась?

— Видел. Ты лучше о дуэли подумай.

— Я уже всё придумал, — сообщил он, взглянув на наколдованные часы, висящие над преподавательским столом, и бросил в котёл рогатых слизней.

— Расскажешь?

— Чуть позже, — наше зелье как-то странно позеленело, потом вскипело, а через секунду вместе с котлом превратилось в горстку пепла.

— Малфой! — рявкнул дядя Сев. — Что вы добавили в зелье?!

— Пять рогатых слизней, сэр...

Дядя глубоко вздохнул и уже спокойнее ответил:

— Надо было только три. Где была ваша голова?

За соседней партой Нотт шепнул Забини что-то про Гермиону, её ноги и Драко. Я оглянулся. Когтевранцы были словно загипнотизированы своими котлами, Пэнси Паркинсон под руководством Милисенты Булстроуд старательно выводила надпись на парте. Трейси Дэвис недовольно смотрела на них, но сказать ничего не решалась, помня, как вчера ей прилетело от этой парочки.

— Заново варить зелье вам не хватит времени, так что придете на отработку завтра в шесть часов.

— Хорошо, сэр.

— Да, профессор.

Часы попищали, мигнули и растворились в воздухе, что означало окончание времени на приготовление зелья. Дядя поставил всем когтевранцам "превосходно" и стал с мрачным видом осматривать творения слизеринцев, которые удостоились пары "выше ожидаемого" и шквала "удовлетворительно".

Следующими были две травологии с пуффендуйцами и трансфигурация с грифонами. Что удивительно, ни Драко, ни Уизли на них не пошли. Подозрительно...

За ужином я искал Драко взглядом, но не нашел. Спросил у других, не видели ли они Малфоя. Не видели. Посидел вечером в гостиной, делая домашку и ожидая, что Драко придет. Не пришел. Расстроившись, я поднялся в комнату. Драко как ни в чем не бывало лежал на своей кровати, читая учебник по зельям.

— Ты куда пропал?

— Не могу тебе сказать.

— Почему?

— Пока не могу.

— Когда сможешь?

— Не знаю.

— Информативно.

— Определенно.

Я посмотрел на часы.

— Тебе не пора на дуэль? Или не пойдёшь? Можно Филчу или Макгонагалл наябедничать.

Драко посмотрел на меня, отложил книгу, нахмурился, открыл рот. Скрипнула дверь, впуская в комнату Крюбба и Гойла:

— У неё теперь синяк останется, да?

— Это точно. Что она им сделала?

— Старосте рассказала о их росписи парт.

— О, плохо дело. Это они ей долго припоминать будут.

— А что случилось? — спросил я.

— Пэнси и Милисента побили Трейси.

Профессор Квирелл бежал по коридору, а чей-то истерично-писклявый голос кричал:

— Ты не справишься, трусливый ублюдок! Если ты не выполнишь своё обещание, я убью тебя! А ты никогда не сможешь это сделать! Советую подыскивать подходящий гроб!

— Мой господин, нет, нет, я смогу... У меня есть план...

— Я видел все твои планы в твоих чертовых мыслях! Ты идиотина, если думаешь, что сможешь воплотить их жизнь!

— Но, может быть... Мой господин...

— Гарри, вставай уже! — кто-то толкнул меня в плечо. — Гарри, черт!

— Спасибо за такую высокую характеристику... — пробормотал я и получил очередной толчок. — Да встаю я, встаю.

Разлепив глаза, я уставился в темноту комнаты. Обычно свет, проходя сквозь воду озера, проникал в спальни слизеринцев зеленоватыми лучами. Сейчас же все окна были зашторены.

В последнее время русалки-подростки стали часто томно проплывать мимо окон старшекурсников, красуясь. А те, которые были помладше, решили сражать своей красотой перво- и второкурсников. Трейси хотела доложить об таком... вызывающем поведении русалок старосте Джемме, но Николсон — тоже староста Слизерина — отговорил её. И снял с окон в гостиной занавески. Собрав общий совет комнаты, мальчики-первокурсники решили, что в силу возраста не могут оценить счастья, которое им привалило, и решили держать окна всегда зашторенными.

Через полчаса я в компании Драко отправился в столовую — на завтрак. По пути он рассказал мне, что случилось с Уизли:

— Встретил его в коридоре перед трансфигурацией. А я еще учебник в руке нес. Этот болван неотесанный начал говорить, что я на дуэли струшу и "уползу как змея с поля боя", — Драко пародировал Уизли писклявым голосом. — Ну, я психанул и выхватил палочку, тут из-за угла вылетел Пивз. Он расхохотался и заявил, что сейчас полетит докладывать директору о драке...

Я и Драко вошли в Большой зал.

— И что дальше?

— Уизел тоже психанул и с помощью Левиосы бросил в него мой учебник. Никакого представления о чужой собственности. Но учебник не пролетел через Пивза, а отскочил, тот ведь полтергейст, не просто приведение.

Мы подошли к столу Слизерина и сели. Я начал накладывать себе бекон, а Драко взял тарелку с овсянкой и положил туда большую ложку клубничного джема.

— Так...

— Пивз обиделся и решил попугать "глупых первокурсничков", и стал факелами со стены жонглировать. В этот момент из-за угла вылетел Кровавый Барон, Пивз струсил и со страху факел уронил. Уизелу на голову.

— Прям на голову? — переспросил я и глянул в сторону Кровавого Барона, витавшего над столом.

Драко придвинул к себе стакан с морсом:

— Угу. А из факела пепел горячий посыпался Уизелу на лицо, тот как заверещит. Кровавый Барон к тому моменту за угол коридора завернул, ну, как завернул — заплыл, даже со мной не поздоровался. Пивз тоже куда-то улетел. Я в шоке стою, Уизел с факелом на голове орет, урок через три минуты начинается... Ну, пришлось вести его в больничное крыло.

— И што дальсе было? — спросил я с набитым ртом.

— Гарри, где твои манеры?

— Не шнаю, под сталом пошмотри, мозьет, туда закатились... — яичница была горячая и очень вкусная.

— Хм... Нахал, — усмехнулась Пэнси Паркинсон, садясь на соседнее со мной место. От шока я даже забыл, что Драко рассказывал историю.

— Так вот... У тебя что по зельеварению? — он быстро поменял тему.

— По сочинению? — Драко наконец принялся за свою овсянку и кивнул. — Выше ожидаемого. У тебя?

— Ой, я у меня буквовка "О" просто на полях стоит... Не подскажете, что это значит? — Пэнси поставила локоть на стол, голову оперла на кулак и хлопала глазками. Когда она говорила "О", как-то странно выпятила губу, так что захотелось тотчас заткнуть ей рот. Я скривился, даже аппетит пропал.

Очевидно, она с нами флиртовала. Вопрос только, с кем именно из нас. И зачем.

— То, что ты тупая? У тебя "Отвратительно", — с серьезным лицом сказал Драко.

— Дракусик, ну зачем ты так?

Драко поперхнулся и закашлялся. Пэнси словно не заметила этого:

— Ну, не сделала хорошо домашку один разочек... Может, позанимаешься со мной?

К столу подошли Грегори и Винсент:

— Как я понимаю, вечером придется освобождать комнату?

— А как же Гермиона? Поматросил и бросил?

Крэбб, Гойл и Паркинсон засмеялись, Гермиона, услышав своё имя, обернулась на растерявшегося Драко. Все взгляды были устремлены на него.

— А... Хм... Пэнси, ты дура, я не буду с тобой заниматься. И я не голоден, — Драко встал и быстро вышел из-за стола, хоть и съел только одну ложку каши.

— Сам дурак, — раздраженно бросила ему вслед Пэнси.

Герми встала, что-то закинула в сумку и вышла из Большого зала.

— Что ж, а я голодный как волк, — заявил Грегори, накладывая двойную порцию омлета и сосисок и заливая это томатным соусом.

* * *

Сегодня должен был быть мой первый урок полетов. Мне не терпелось оседлать метлу, на которой я держался достаточно уверенно, и взмыть в небо. На трансфигурации я совсем не мог сосредоточиться, и моя спичка лишь наполовину стала иголкой. На травологии с Пуффендуем Драко чуть не задушило какое-то растение, так что прошлось его спасать. Пуффендуйцы смеялись от души. Правда, спасать-то его пришлось из-за того, что Драко со всеми подробностями рассказывал, как Гермиона догнала его в коридоре после завтрака и дала яблоко.

— Нет, ну ты представь! Она подходит ко мне и даёт, — это слово он выделил голосом, — яблоко. Она заметила, что я мало съел! Получается, она всё слышала... Слышала, что сказала Паркинсон!

— Драко, у нас плющ выходит из-под контроля...

— Подожди... Получается, она теперь думает, что...

— Малфой! Если ты не обратишь своё внимание на это чертово растение, оно тебя сожрет! — я лихорадочно обрезал листья и стебли, всеми силами тянущиеся к Драко.

Наконец, на третьем уроке слицеринцы направились к школьному стадиону. Там нас уже поджидали пунктуальные когтевранцы и учитель, кажется, мадам Хуч.

Гермиона с ней весело болтала. Когда она оглянулась и увидела нас, то побледнела и спросила:

— А разве у нас полеты не с Гриффиндором?

С того первого урока полетов прошло больше месяца. Я тогда показал себя как отличный летун, хоть и упал из-за того, что у меня резко заболел шрам (он в последнее время часто болит). Мадам Хуч даже сказала, что у меня есть шансы попасть в команду Слизерина в следующем году. Драко тоже хорош, но учительница придралась к его посадке. Он вроде как криво и неправильно сидит на метле! Гермиона в тот раз вообще не поднялась в воздух. Правда, через пару дней она таки полетела, но тут же упала с задранной юбкой. Герми чуть не расплакалась, а Пэнси и Милисента стали над ней ржать. Тогда Драко начал так орать, что от его выражений у всех чуть уши в трубочку не свернулись и бантиком на затылке не завязались! Мадам Хуч потащила его к Снейпу. Так Слизерин лишился двадцати баллов... Дядя ненавидит сквернословие, он может простить многое, но не это.

Это было в начале сентября. Дядя с тех пор начал чаще называть меня "зельеварчиком на метле", хотя зельеварение мне не очень даётся. Зато профессор Квиррелл говорит, что у меня талант к ЗоТИ, но сам толком нас не учит. Если на чарах мы уже изучили несколько заклинаний (а Гермиона в свободное время обучила меня и Драко еще десятку), то на Защите практически ничем не занимаемся. Но первое место по скучности занимает, конечно, история магии. Так крепко, как на парах по этому предмету, я не спал давно.

Позавчера в пустом коридоре Пивз разбил мне очки. Кровавый Барон это заметил и отчитал его. Было забавно наблюдать, как Пивз пугается и улетает за угол, а Барон спокойно летит за ним, читая нотации.

Сегодня у нас должен был быть пир в честь Хеллоуина. Весь день мы не видели Гермиону, а после чар с грифонами пропала Трейси. Этого не заметил никто, кроме Винсента, который обычно садился с ней за одну парту и списывал:

— А где Трейси?

— Не знаю... — ответил я, дописывая домашнее сочинение — нашел в нем ошибку. — Эй, Милисента, Пэнси, не знаете, где Трейси?

— А черт знает, где эту дуру носит. Она за прогулы и вылететь из школы может, — заявила Милисента, сидя на парте и болтая ногами.

— Мил, ну, что ты так сразу? — почти пропела Паркинсон, медленно подходя к нашей с Драко парте. — Может, убежала она от кого. Я вот никогда от проблем не сбегала, да, Дракусик?

Драко послал в неё уничтожающий взгляд и начал искать в сумке чернильницу. Что-то между ними произошло...

Милисента наклонилась к Пэнси и зашептала, а я напряг слух:

— Пэн, ты что себя как грязнокровка ведешь? Ты чего перед ним пресмыкаешься, не видишь, он с заучки Грейнджер глаз не спускает? Тебе в мужья Нотта обещали, а не Малфоя.

— Да наплевать, что там наобещали. Сейчас подружусь с Драко, курсе на пятом залечу, никуда Малфои не денутся. А Нотт страшный и тупой.

Милисента усмехнулась:

— А не рановато планы на жизнь строишь, подруга? Это сегодня он красавчик, а завтра может в жабу превратиться. Или наоборот... Да и нам не по двадцать лет, помни.

— Строить планы на жизнь никогда не рано.

Я старательно делал вид, что читаю своё сочинение. Если у неё такие планы на жизнь... Надо предупредить Драко.

Тут раздался колокольный звон, означающий начало урока.

* * *

Вечером я рассказал Драко о планах Паркинсон. Он нахмурился, смутился, но взял себя в руки и поблагодарил меня. Я спросил, что он теперь будет делать, он ответил, что поговорит с Пэнси.

Когда мы — я, Драко, Крэбб и Гойл — спускались на торжественный банкет, услышали, как Пэнси хихикает и говорит, что Трейси плачет в женском туалете на третьем этаже. Винсент как-то побледнел и нахмурился.

Но уже через несколько мгновений, зайдя в празднично украшенный Большой зал, все забыли думать о девочках. На стенах висели зловещие летучие мыши, они парили над столами, напоминая бабочек-переростков. Повсюду стояли тыквы... Они громоздились на столах, создавая композиции, злобно улыбались школьникам из углов зала, а освещали помещение свечи. Потолок Большого зала принял вид грозового неба. На столах стояли пустые золотые тарелки, а когда все расселись, они наполнились разнообразными блюдами: от печеной картошки до пудингов. В графинах появились соки, морсы и горячий шоколад.

— Гермионы не видно, — оглядываясь, заметил Драко.

— Ты можешь хоть когда-то не говорить о ней? Гермиона то, Гермиона это... Надоело! — сказал Грегори.

Драко напрягся, выпрямил спину, вдохнул и начал грубым тоном:

— Да что ты... — он оборвался на полуслове, потому что в зал влетел профессор Квиррелл, задыхаясь и крича:

— Тролль! Тролль в подземелье... Спешил вам сообщить... — и упал в обморок.

Я забыл выдохнуть. На несколько секунд воцарилось молчание, ничего не происходило, но потом все повскакивали со своих мест, засуетились, девчонки завизжали, а кто-то с Пуффендуя упал в обморок. Дамблдор встал и выпустил из палочки фиолетовые искры, чтобы успокоить школьников.

— Тихо! — он обвел взглядом зал. — Старосты! Немедленно уводите свои факультеты в спальни!

Старосты подскочили со своих мест и стали организовывать учеников.

— Директор, но спальни Слизерина находятся в подземельях, — почти спокойным голосом сказал дядя и взглянул на меня.

— Стоять! — все замерли. Дамблдор подумал и продолжил: — Студенты Слизерина останутся в Большом зале. Остальные — по своим гостиным!

Слизеринцы выдохнули и вернулись на свои места, а ученики других факультетов опять засуетились. Старосты пересчитывали первокурсников, кто-то плакал.

— Подождите! — вдруг сказал Винсент и побледнел. — Трейси плачет в туалете и не знает о тролле!

— Черт... Гермиона! — добавил бледный и нервный Драко. — Я её сегодня не видел!

— Да, куда же без неё... — буркнул Гойл.

— Надо сказать старосте! — сказал Драко и ломанулся к другому концу стола, где сидела Джемма.

Я и Винсент побежали за ним. Грегори остался за столом доедать свою порцию пирога с ревенем. Остальные слизеринцы не понимали, куда мы бежим, и смотрели на нас с удивлением.

— Джемма! Джемма!

— Что? — Джемма обернулась в нашу сторону. Она сидела за столом, пила чай с печеньем и болтала с подругой.

— Трейси Дэвис плачет в туалете... И она не знает про тролля! — попытался объяснить я, махая рукой куда-то в сторону.

— И Гермиона Грейнджер с Когтеврана! Мы её сегодня не видели.

— Чёрт! — Джемма переводила взгляд с меня на Драко и Винсента и обратно. Она встала. — Подождите, я обойду стол и проверю.

— Хорошо...

Я посмотрел на преподавательский стол. Все учителя ушли ловить тролля, оставив следить за нами сумасшедшую Трелони. Сейчас она рассматривала огромными глазами содержимое чашки директора, держа её трясущимися руками.

— Все учителя ушли. Мы можем рассчитывать только на себя, — сказал я.

Винсент судорожно вздохнул.

Вернулась Джемма и сказала с нотками истерии:

— Её действительно нет, — ее взгляд бродил по залу. — Откуда вы знаете, что она в туалете?

— Пэнси Паркинсон сказала.

— Паркинсон могла ошибиться или наврать. Трейси могла оттуда уйти, могла вернуться в подземелья или встретить учителей... Или тролль мог её уже съесть... Мы не знаем ничего! — похоже,у Джеммы начиналась истерика, она села, опершись локтями на коленки и закрыв лицо ладонями. Ей услышал Николсон — второй староста — и подошел:

— Что случилось?

— У нас потерялась девочка. Трейси Дэвис, помнишь? — нервным голосом ответила Джемма.

— И ещё одна с Когтеврана! — напомнил Драко.

— Ладно, когтевранцы не наше дело, а вот Дэвис... — он нахмурился.

— Скорее всего, она в туалете для девочек.

— Хорошо. Сейчас составим план. Джем, успокойся. Всё хорошо будет, — потрепав её по плечу, он позвал нас на сесть за стол.

Около десяти минут мы составляли план. Если до этого я относился к Николсону с пренебрежением, то теперь зауважал. Пока Джемму успокаивала подруга, он оценил ситуацию и не растерялся.

Мы перешли к первой части плана — надо было выйти из Большого зала. Я, Драко, Винсент и Николсон подошли к Трелони, судорожно сравнивающей содержимое чашки профессора Макгонагалл и бокала дяди Сева. Я хмыкнул, а Драко посмотрел на меня, как на психа.

— Профессор, этим мальчикам надо в туалет. Я, как староста, провожу их. Хорошо?

Профессор подняла на нас взгляд и вымученно сказала:

— Да, да... Только дай мне руку!

Николсон с осторожностью показал ей ладонь. После нескольких секунд разглядывания, Трелони заявила:

— Остерегайтесь на пути... белого светила, палку и... черного человека!

— Эм... Хорошо.

Пока она не передумала, мы быстро вышли из Большого зала в то маленькое помещение, в которое приводят первокурсников перед распределением.

— Вы заклинания какие-нибудь знаете? — спросил Николсон.

— Да.

— Да.

— У меня не получается, — скривившись, признался Винсент.

— Хорошо. Достаньте палочки. На каком этаже туалет?

— На третьем.

— Главное — не попасться учителям, — сказал Николсон, выглядывая за дверь.

— Николсон... — позвал Драко.

— Просто Ник. Что случилось?

— Я палочку найти не могу...

— Как? — обернулся удивленный Ник.

— Не знаю... Я, наверное, её в комнате оставил.

— Чёрт... Извини, Малфой, но тогда ты будешь балластом. Возвращайся в Большой зал.

— Ладно. Удачи, — сказал расстроенный Драко и вышел из комнаты.

— Пойдёмте.

Мы вышли в тихий плохо освещенный коридор. Прошли по лестницам, почему-то ни разу не изменившим своё направление. Наши шаги ощущались громом в тишине. Мы поднялись на третий этаж, пошли в сторону нужного коридора, и вдруг...

— А-а-а! — чей-то визг.

Мы бросились к туалету для девочек. Дверь в него была распахнута. Плачущая Трейси Дэвис сидела под раковиной, две палочки валялись в другом углу комнаты, тролль занес над девочкой дубинку. Гермиона ползла на корточках за своей палочкой.

— Ступефай! — попытался оглушить тролля Николсон.

Тролль остановился, покачнулся и обернулся в нашу сторону. Он был метра четыре ростом, толстый, почти две трети его тела занимали ноги, которые оканчивались огромными ступнями. В его маленькой голове сейчас выбиралось, кого из нас убить первым; он повернулся в нашу сторону и занес дубину, когда раздалось сразу два заклинания:

— Петрификус Тоталус! — заклинание попало троллю в голову, похоже, заморозив ему мозги.

— Вингардеум Левиоса! — оторванный унитаз поднялся в воздух и стукнул тролля по голове.

Тот закатил глаза и начал падать. Я и Винсент отбежали в сторону, унитаз, стукнувшись об пол, разбился на более мелкий куски. Один из них прилетел мне в руку, место пореза словно обожгло, и на пол упала капля крови. Еще один осколок попал в Трейси, которая этого даже не заметила. Она сидела, обхватив руками коленки и спрятав в них лицо, и раскачивалась из стороны в сторону.

— Гарри! — вскрикнули Винсент и Гермиона.

— Поттер! — отозвался Николсон.

— Это не серьезно, я в порядке.

Все замолчали. Николсон прислушался:

— Быстрее, там учителя идут!

— Трейси не сможет, у неё шок, — сказал я.

Николсон ответил:

— Поттер, останься здесь. Ты ранен, и, если оставить здесь только Дейвис, будет много вопросов. Скажешь, что оглушил тролля унитазом. Крэбб и ты, с Когтеврана, быстрей! — они выбежали из туалета.

Всё произошло так быстро. Еще полчаса назад я сидел в Большом зале. Только сейчас я почувствовал ужасный запах, исходящий от тролля — тот лежал, пуская слюни на кафель. Я подобрал палочку Трейси и подошел к ней:

— Трейси! Трейси, успокойся. Всё хорошо. Всё кончилось. Сейчас придут профессора.

Подтверждая мои слова, топот, до этого еле слышимый, стал громче. Через несколько секунд в туалет влетели учителя — директор и профессор Макгонагалл.

— Что здесь за погром?! Поттер, объяснитесь! Что вы здесь устроили?! Что с троллем? Вы ранены?!

— Минерва, успокойтесь. Гарри, что случилось?

— Понимаете, профессор... Это немного запутанная история, — я закусил губу и оглядел разгромленный туалет. Знатно Николсон меня подставил — истинный слизеринец. — Я заметил, что Трейси Дэвис нет в Большом зале, вспомнил, что девочки говорили, что она здесь, в туалете... Ну, хотел предупредить её о тролле и увести в Большой зал, но... всё немного пошло не по плану. Я оглушил тролля унитазом. А эта рана — ничего серьезного, это от осколка, — я смущенно улыбнулся.

Профессор Макгонагалл вздохнула и решила отправить патронуса:

— Северус, мы у женского туалета на третьем этаже. Здесь тролль и... Гарри. Приходи.

Директор тоже вздохнул, сцепил пальцы перед собой, улыбнулся мне и сказал:

— Подождем.

— Гарри? — спросила Трейси.

— Мисс Дэвис здесь? Я подумала, мистер Поттер ошибся. Мисс Дэвис, вы тоже ранены?

Она подняла голову и посмотрела на профессора непонимающим взглядом:

— Нет, профессор, я в порядке. Просто немного... испугалась, — она обернулась ко мне. — Гарри, что это было?

— Ничего. Ничего, не бери в голову.

— Мисс Дэвис, что вы здесь делали? Почему вы не были в Большом зале? — спросил профессор Дамблдор.

Она огляделась и нахмурилась:

— Это долгая история. Гарри, а где Гермиона?

— Мисс Грейнджер? Когтевранка? Причем здесь она?

— Профессор Макгонагалл, я вам обязательно всё объясню, — сказал я. Сейчас было важно, чтобы Трейси не разболтала лишнего.

— Не огрызайтесь, Поттер.

Дамблдор усмехнулся и погладил свою бороду. Выглядел он так, будто начался его любимый сериал (это слово я подобрал у Гермионы, как и названия магловской техники, например).

— Профессор, директор, добрый вечер. Что произошло? — вошёл в туалет дядя Сев.

После десятиминутного разбирательства с дядей, директором и профессором Макгонагалл меня и Трейси всё-таки отвели в больничное крыло. Тролль к этому моменту начал выказывать признаки жизни, и его связали. Директор отправил патронуса профессору Квирреллу. По его словам, профессор прекрасно умел справляться с горными троллями. Пока мы шли по пустым коридорам Хогвартса, наши шаги отдавались эхом, звуки глухо отражались от стен, по которым змеями ползали тени, и становилось не по себе. Дядя подхрамывал на левую ногу. Директор шёл, выпятив грудь, и был будто доволен собой, что странно. Трейси выглядела убитой, она шла медленно и обнимала себя руками. У меня болела нога, похоже, вывихнул её во время сражения; я шёл, сгорбившись и прижав ладонь к локтю другой руки. Профессор Макгонагалл быстро попрощалась и повернула в другую сторону, а через минуту мы подошли к больничному крылу.

Пока Трейси в кабинете мадам Помфри отпаивали зельями и расспрашивали, я сидел на больничной койке и надеялся, что она додумается соврать. Мой взгляд наткнулся на зеркало — волосы были растрёпаны, щёки покрыты красными и белыми пятнами. В коридор вышел директор, около двери обернулся и подмигнул мне. Через несколько минут мимо прошёл дядя Сев и бросил:

— Пойдём.

Он едва взглянул на меня. Это настораживало. Мы направились в сторону подземелий. Я пытался уловить его взгляд или заставить улыбнуться мне. Но нет, дядя шёл злой и уставший, практически испепеляя взглядом пол. Мы подошли к лестнице и стали спускаться. Дядя начал подхрамывать ещё больше, но я не решился спросить, в чём дело. Его чёрная мантия около ноги была порвана, мне даже показалось, что там рана.

За окном было уже темно, показались одинокие звёзды. Факелы почему-то не горели. Дядя произнёс тихое: "Люмос", — и следующие несколько минут мы шли при свете палочки, а за окном облетевшие деревья Запретного леса стояли, как солдаты после боя. Они склонили свои головы, опустили руки перед редкими ёлками-генералами в зелёных одеждах. В хижине лесника не горел свет.

Рывком открыв дверь в кабинет, дядя сел за учительский стол, опустил голову, зарывшись пальцами в волосы, и вздохнул. Посмотрел на меня:

— Гарри, что происходит?

— Что ты имеешь в виду? — уклончиво ответил я и сцепил руки за спиной — надо было понять, что дядя знает.

Он выпрямился и по-гриффиндорски выдал себя:

— Почему ты сегодня повёл себя так?

— А как должен был? — сощурил я глаза. Всё-таки было страшно, и я неосознанно начал переминаться с ноги на ногу.

— Гарри! — дядя повысил тон, значит, дело плохо. — Объясни, что ты хотел доказать этим поступком?

Вот что ответить? Я не мастер самоанализа, а приступил так... потому что это правильно. Наверное...

Дядя продолжил:

— Не придумал ничего умнее, чем со старостой в школьный туалет идти? Между прочим, с вами сидела профессор! Могли бы хотя бы у неё спросить, что сделать, а не заниматься... чёрт знает чем, — дядя немного смутился и добавил: — Трейси всё рассказала.

Я похолодел. Теперь попадёт всем.

— Ты хоть представляешь, как волновался, когда получил патронус от директора? Я думал, в Хогвартсе аппарирую! Нет, Гарри, я понять не могу. Ты ко мне не заходишь, даже после зелий. Варишь их как попало. Профессора на тебя мне жалуются. А теперь этот тролль, лучше б это твоя оценка была... Я вообще-то переживаю!

Где-то на середине монолога я покраснел и начал разглядывать свои ботинки. Кончик шнурка на одном отсутствовал. Вторым ботинком я стал ковырять каменный пол, выскабливая полоску в шве между плитами и стараясь не вслушиваться.

Дядя говорил дальше:

— Нет, я, конечно, предполагал, что ты может поступить на Слизерин, но! Оба твои родители гриффиндорцы, ведешь ты себя как истинный гриф, почему, черт возьми, Слизерин?

Да-а-а, давайте обсудим выбор факультета. Давно хотел поинтересоваться твоим мнением, да боялся. Вот оно само и выползло-выплыло. Я представил себе пару рыб — одну серебристо-зеленую, а вторую — красную с золотым. Они плавали по дну водоёма и пускали пузыри, споря о чём-то. Я усмехнулся.

— Ты смеёшься? Что тебе показалось смешным?

— Ничего.

Лицо дяди вытянулось. Похоже, он не ожидал, что я отвечу хоть что-то.

— Это всё не смешно, могли пострадать люди, ты прав. В этой теме, — уточнил я и поднял взгляд на дядю, — ты прав. Можно, я пойду спать?

* * *

Я медленно поднимался по лестнице. Хотелось спать. Настроение было ужасное, я жалел, что не смог ответить дяде, одновременно стыдился и гордился своей вылазкой за Трейси.

Факелы, наконец, загорелись, посылая тени на каменные стены. Узкая винтовая лестница в подземелья, книзу превращающаяся в обычную, больше подходила для одной из башен замка, но стояла здесь. Я остановился у окна. За ним царила Ночь. Она дружески приобнимала тёмное небо, покрытое бледными веснушками — звёздами, нависала над Запретным лесом, в шутку пугая и окутывала уютом поздней осени Хогвартс. Она тихо смеялась, наблюдая за людьми в горящих окнах, и смело смотрела невидимыми глазами на мир перед ней.

Я вдруг понял свою ошибку. Зачем я поднимался из подземелий, если в них и находится гостиная Слизерина?

Я повернул назад и пошёл уже быстрее. Вид из окна притягивал взгляд, но я и так пропустил отбой.

Через минут пять я вошёл в гостиную. На диване, как можно дальше друг от друга, сидели Николсон и Винсент, а в кресле рядом — Драко. Он закинул ногу на ногу, а пальцами левой руки нетерпеливо стучал по подлокотнику. Винсент теснился в самом углу дивана, а Николсон был чему-то рад. Как только он меня увидел, сказал:

— Гарри, наконец-то! Мы заждались. О чём с тобой профессора говорили?

— Да толком ни о чём. Только Трейси всё рассказала, профессор Снейп очень зол.

— Чёрт... А директор?

— Было похоже, что директору понравилась наша вылазка.

— Вот же старый плут. Ладно, надеюсь, что много баллов с факультета не снимут, — он странно улыбнулся, глаза блестели любопытством, — Гарри, ты не представляешь, что мы обнаружили.