Дядя Сев (джен)

Тёмные тени ходят вокруг, что-то кричат, но я не понимаю. К ним присоединяется еще одна, более высокая, она тоже кричит, и на долю секунды зеленая вспышка затмевает всё. Одна из теней падает, ещё одна подбегает ко мне, я не вижу ее лица, но вижу, что это женщина с ярко-рыжими волосами. Она что-то шепчет, но до меня долетают лишь отдельные слова: "Гарри... сильным...любит тебя..."

Еще одна зеленая вспышка, и тень с рыжими волосами падает. Я кричу, потому что понимаю, что это моя мать...

— Гарри, проснись, Гарри...

Последняя тень подходит ко мне. Я замолкаю. На глазах стоят слезы, они мешают мне видеть. Но нет, я не позволю себе плакать.

— Гарри Джеймс Поттер! Проснись!

Тень что-то шепчет, мелькает еще одна зеленая вспышка...

— Гарри, проснись!! — дядя Сев орал мне прямо в ухо.

— Что? А, я проснулся.

Дядя Сев стоял на коленях у моей кровати. Выглядел он заспанным и взволнованным, на голове "творческий беспорядок".

— Боже, Гарри, что случилось?

— Мне приснился кошмар... и... мне кажется, там была мама... мне страшно...

— Может, если ты мне расскажешь, станет легче?

Я знал, что этот вопрос подразумевал только один ответ — согласие. В противном случае, реши дядя, что я не хотел рассказывать что-то важное, он заглянул бы ко мне в сознание. А судя по жёсткому взгляду, он именно так и собирался поступить.

— Давай попробуем.

Я отодвинулся, и дядя Сев лег ко мне и приобнял за плечи. Я поежился, потому что попал на прохладную часть простыни.

Я рассказал свой сон максимально точно. Мой слушатель не перебивал, а когда я закончил, лишь хмурил брови, очевидно, принимая трудное решение.

— Гарри, похоже, пришло время рассказать о том, что случилось с твоими родителями. Скоро тебе исполнится одиннадцать, и ты поедешь в школу, а там тебе точно расскажут сокурсники. Так что лучше это буду я... — дядя на несколько секунд замолк. — Понимаешь, раньше жил очень злой волшебник. Он совершил много ужасных поступков... В тот год, когда ты родился, я подал прошение в Хогвартс на должность профессора ЗоТИ... Встреча с директором проходила в Хогсмиде, но не с одним мной. Тогда же на собеседование приходила Сивилла Трелони, нынешний преподаватель прорицаний. И тогда она произнесла пророчество. Оно касалось тебя и того тёмного волшебника... Узнав примерный текст пророчества, этот маг решил убить тебя и твоих родителей. Но у него не всё получилось. Ты убил его, Гарри. Ты, годовалый малыш, убил сильнейшего тёмного волшебника. После этого у тебя и остался шрам.

Несколько минут я старательно переваривал услышанное.

— А о чем было то пророчество?

— О том, что в конце июля родился мальчик, способный победить темного мага, что этот маг отметит его как равного себе и так далее. Правда, пророчество подходило под двух мальчиков, но так как этот волшебник выбрал тебя...

— Я понял. А ты же преподаешь не ЗоТИ, а зельеварение?

— Да, Гарри, это так. Меня не взяли на ту должность. А тебе надо поспать ещё хотя бы несколько часов.

И дядя Сев ушел. Перед тем, как заснуть, я подумал, что он сегодня был как-то слишком откровенен и не похож на себя обычного.

* * *

— Гарри! Гарри, вставай! Дядя с тетей приедут через полчаса. А ты даже не умылся!

— И тебе доброе утро!

Несмотря на тот факт, что, посмотрев на часы, я выяснил, что Дурсли приезжают только через час и дядя Сев мне соврал, его голос показался мне добрее, чем всегда.

Я решил не заострять на этом внимание и пошел умываться. После водных процедур, натянув на себя вчерашние шорты и майку, я посмотрел на часы. Прошло двадцать минут. Когда я спустился на первый этаж, заметил незамысловатый завтрак на столе. Дядя Сев заваривавал чай. Аромат гвоздики и цедры апельсина, исходивший от чашек с напитком, постепенно наполнял собою комнату, отвоевывая сантиметр за сантиметром у запаха цветов, стоявших в вазе на камине. Их дядя Сев покупал для тети Петуньи. Он каждый раз покупал цветы, и каждый раз я, гуляя, замечал их в ближайшей урне.

В это время дядя Сев закончил с чаем и, обернувшись, заметил меня:

— О, Гарри, молодец, что уже спустился. Но почему ты надел эту одежду? Ладно шорты, но ведь футболка вся испачкана в траве. Иди к себе, надень что-нибудь другое.

Дядя Сев был категоричен. Когда я чрез пару минут спустился снова, он сказал:

— Другое дело! Я заварил наш любимый чай. Дядя и тетя скоро приедут, так что ешь быстрее.

Я принялся за яичницу и, подцепив вилкой небольшой кусочек, отправил его в рот. Дядя Сев тоже сел за стол и начал есть. Через полчаса, когда мы пили чай, раздался звонок в дверь. Дядя Сев пошел открывать, а я, сделав ещё глоток ароматного напитка, выглянул в коридор. В прихожей стояли толстый дядя Вернон, тощая тетя Петунья и их сын Дадли, отличавшийся от отца только ростом. Даже в ширину они были одинаковы.

— Здравствуй, Гарри, — сказал Дадли с тупым выражением лица. — Как дела?

— Спасибо, Дадли, а у тебя? — поддержал я разговор.

— У меня все отлично. Скоро еду в "Вонингс".

— Это частная школа. Туда раньше ходил Вернон, — сказала тётя Петунья, поглаживая мужа по плечу.

— Вы проходите, мы как раз чай пьём.

После продолжительной беседы о "взрослых вещах" дядя Вернон спросил:

— А что мальчики с нами сидят? Пусть пойдут, поиграют в саду...

— Да, Гарри, проводи Дадли в наш сад, — согласился дядя Сев.

Как будто Дадли и сам не знал, как туда пройти.