Восстание насекомых (джен)

Однажды…

Дважды…

И ещё много миллионов раз мы терпели. Всё терпели: ваши мухобойки, тапки, инсектициды. Но наши друзья с планеты Клопендра, прилетевшие в прошлый вторник, открыли нам глаза. И мы больше не потерпим! Вперёд, членистоногие всей галактики!

* * *

Древняя летопись гласит, что году в две тысячи каком-то (последние две цифры стёрлись) после продолжительного бабьего лета наконец-то наступила осень. Измученные засухой земляне радовались моросящим дождичкам и избавлению от жары. И если раньше поездки на природу означали пикники и посиделки, то с наступлением осенней погоды появилась другая тема: грибы. Белые, польские, подосиновики, сыроежки — ну вы поняли. Просто грибы. (Примечание. Грибы в то дикое время росли свободно, были не пронумерованы и налогом не облагались).

И вот группа студентов отправилась в лес. Было их пятеро — больше в машину не влезало. За рулём сидел двадцатилетний качок Артём, которого все звали Арчи, рядом с ним — некто Сёма, не успевающий по всем предметам и переходящий с курса на курс каким-то загадочным способом, а сзади расположились Сеня, Сеня и Сеня — Ксения, Есения и Арсений соответственно.

Как известно из древних видеолетописей, ни один поход группы студентов в лес хорошо не кончился. В те дикие времена сама фраза «группа студентов пошла в лес» уже наводила ужас, но наша пятёрка почему-то считала, что к ним это не относится. Ребята слушали модную ухающую музыку из двух нот и наслаждались поездкой.

— Ну что, здесь тачку поставим? — предложил Арчи, убавив басы (больше в музыке ничего не было). Он притормозил на живописной полянке, и друзья вышли. Девушки сразу начали фотографировать на телефоны осенние пейзажи и бурно восхищаться красотой природы.

— Я никогда не знала, что простая осина может быть такой прекрасной! — воскликнула Сеня-Ксения. — Листья, как светофор: и жёлтые, и красненькие, и зелёные.

— А вон тут кустик ещё лучше! — вторила ей Сеня-Есения. — Жаль, что я не знаю, как он называется.

— Боярышник, — сказал Сеня-Арсений, известный ботан, умеющий отличать растения не только от животных, но и друг от друга. — Его едят.

— Как можно есть листья? — удивились обе Сени.

— А на нём ягоды растут, — ответил Сеня. — Их и едят.

— Где они? Ни одной нет, врёшь ты всё, — фыркнула Ксения.

— Да они в августе растут, а теперь все отвалились. Октябрь на дворе. Ну что, вместе будем ходить, или разделимся?

— Вместе, — решил Арчи. — А то разбредётесь, ищи вас потом.

И только Сёма таинственно промолчал.

Стараясь идти недалеко друг от друга, ребята начали углубляться в лес. Низко нависшие серые облака усиливали очарование октябрьского леса, добавляя в картину мрачные нотки. Стояла тишина. Воздух был прохладен и свеж, пахло дождём, прелыми листьями и бутерами с колбасой, которые студенты харчили на ходу.

— Ой, я грибочек нашла! — взвизгнула Ксения. — Да какой красивенький — ножка белая, шляпка красная, да ещё и в горошек!

— Модный грибок в прикиде от Гуччи, — сострила Есения, и двадцать минут обе девушки звонко смеялись. Сёма, которого назначили корзиноносцем, положил трофей в корзину, и окрылённая первой добычей группа продолжила поиски.

Арчи вскоре тоже повезло: он нашёл второй гриб. Вытащив его из земли, крикнул:

— А вот ещё один модник, только теперь наоборот: нога красная, а шляпа белая.

Вся пятёрка подбежала рассматривать добычу. Гриб был большой и толстый.

— Трубчатый, — авторитетно заявил ботан Арсений, познания которого в грибах были ограничены понятиями «трубчатый» и «пластинчатый».

— А какой породы? — спросила Ксения.

— Белый, ясно море! Не видишь, какого цвета шляпа?

И гриб полетел в корзину.

Побродив по лесу около часа, студенты набрали полную корзину всевозможных грибов. Были там и кислотно-оранжевые пластинчатые блины размером со сковородку, и тёмно-серые мелкие гвоздики с остроконечной шляпкой, и твердокаменные плоские полукружья, сбитые с берёзы ногой — одним словом, поход удался.

Друзья уже подумывали, не пора ли обратно к машине, но вдруг в глубине чащи увидели покосившуюся, потемневшую от времени и поросшую мхом деревянную хижину. Слой пыли, покрывавший стёкла, не мог скрыть тлеющего внутри холодного синеватого огонька. Трава вокруг хижины была вытоптана. На остатках частокола висели битые глиняные горшки и ещё какие-то круглые предметы, смутно что-то напоминающие. Студенты сбились в кучку, нерешительно поглядывая на непонятную постройку. Повисшая на одной петле полусгнившая дверь так и приглашала войти.

— Домик, — прошептала Есения и зябко поёжилась.

— Какой-то он не такой, — пробормотал Сеня.

— Ребят, может, к машине пойдём, а? — дрожащим голоском предложила Ксения.

— Нет, — тихо, но твёрдо заявил Арчи и сжал кулаки. — Мы должны войти туда.

— Может, не надо? — пролепетала Есения.

— Надо! — Арчи нахмурил брови и для убедительности топнул. Дохнуло холодом, из лесных дебрей начал наползать туман, и заметно потемнело. Но Арчи это не смутило. — Я первый, вы за мной, — скомандовал он и решительно направился к хижине. Ребята с ворчанием поплелись за ним. И только Сёма, как всегда, промолчал.

— Грибов набрали, обратно ехать два часа. Нет, надо приключения на свою пятку искать, — бурчал себе под нос Сеня, а девушки ему поддакивали:

— И не говори.

— Лишь бы куда-нибудь влипнуть.

— Тихо вы! — шикнул Арчи. — По-моему, там кто-то есть.

— Конечно, есть, — пожал плечами Сеня. — Свет же горит.

— Не обязательно, — вступил в разговор Сёма. — Это может светиться гнилушка. Они всегда синим светятся. Или неупокоенная душа, — и он судорожно сглотнул.

Девушки шёпотом взвизгнули. Все тревожно посмотрели на зловещий огонёк, и вдруг из хижины раздался невнятный говор: «Бу-бу-бу…»

Ребята замерли. Арчи сурово оглядел свою напуганную команду и сделал ещё один шаг вперёд, кивком головы приглашая составить ему компанию.

— Но там же кто-то сидит! — просипел Сеня, вытаращив глаза.

— Я знаю, — ответил Арчи и продвинулся ещё на шаг.

— Но ведь невежливо вваливаться без приглашения!

— У нас нет выбора, — процедил Арчи и, распахнув гнилую дверь, вошёл. Вся четвёрка последовала за ним.

Внутри помещение оказалось ещё более неуютным, чем снаружи. С щелястых стен свисали чёрные клочья паутины, в дощатом полу зияли дыры, а то, что некогда было печкой, давно обрушилось и превратилось в груду кирпичей. На одной из стен сохранилась полка, на которой, словно в насмешку, стояла пара детских игрушек: красная рыбка и зелёный лягушонок.

Чувствовался запах мышиного гнезда — впрочем, наши путники не знали, как пахнут мыши, и решили, что пахнет горелой резиной. И вообще атмосфера в хижине свежестью не отличалась. Пыль и грязь покрывали всё толстым слоем, а по углам скопились кучи мусора. На вбитом в стену гвозде висела серая тряпка, когда-то служившая полотенцем. Кто повесил её на этот гвоздь? Чей прощальный взгляд скользнул по этим стенам, задержался на окнах и заглянул в нарисованные глаза игрушек много лет назад?

Узнать это пятёрке студентов было не суждено. Да они и не особо интересовались, потому что у них внезапно возникли вопросы поважнее. Потому как, войдя в хижину, они первым делом увидели не стены, тряпку и разрушенную печку, а сидящую за столом компанию. Вместо свечи на столе лежал включённый диодный фонарь, ошибочно принятый ребятами за гнилушку, а вокруг на лавках сидело четверо гигантских насекомых.

— Ааа!!! — завопил Арчи и по головам друзей ломанулся к выходу. Друзья тоже завопили, Сёма уронил корзину и полетел через неё кубарем, и девчонки плюхнулись на него. Сеня протянул девчонкам руки, но, притянутый двойной силой, упал сам. Образовалась куча-мала.

К тому времени, как студенты встали на ноги, хозяева хижины вышли на порог. Это были: полутораметровый таракано-жук чёрного цвета с красной лентой через плечо, многокрылое десятилапое чудовище с устрашающей челюстью, почти круглый приземистый клоп с дикими глазами и пёстрая, мохнатая, жирная ночная бабочка-бражник в соломенной шляпе. Все они с любопытством наблюдали за копошащимися людишками, а потом таракано-жук протянул вперёд две лапки и скрипуче крикнул:

— Хватайте их!

Внезапно откуда ни возьмись налетели тучи насекомых. Были тут и мухи, и комары, и жуки, и стрекозы, и саранча, и вообще много всякой летучей многолапой живности одна противнее другой. Студенты побежали к машине с такой скоростью, что насекомым пришлось постараться.

И они старались! Не покладая крыльев. Летели, жужжали и норовили упасть бегущим студентам за шиворот или залезть в рукав, а кто умел кусаться — то и укусить. Ребята не сдавались: сломали каждый по ветке и яростно отбивались от мерзких тварей, постепенно продвигаясь к спасительной тачке. Арчи бежал впереди остальных, сшибая всё на своём пути, за ним вприпрыжку скакал Сёма, а последними семенили три Сени.

— Я саранчи боюсь! — ныла Ксения.

— Да она ж не кусается! — удивился Арсений, перепрыгивая через муравейник.

— Зато она противная!

Муравьи из муравейника присоединились к собратьям и чёрной рекой поползли за беглецами. Один залез Арсению в штанину и цапнул за ногу.

— Меня укусили! — заорал тот и прибавил ходу.

— Вижу нашу тачку! — крикнул Сёма. — Последний рывок — и мы спасены!

— Как бы не так, — прожужжал крупный стрекозёл и напал на Есению. — Долой человецкую власть!

— И-и! — завизжала девушка и бешено замахала руками, отгоняя крылатого нахала, пытающегося залезть ей то в нос, то в рот.

— А ну, отстань от неё, гад! — крикнул Арсений, кадаясь на помощь подруге, но стрекозёл в последнюю секунду увернулся и взмыл в небо.

Попрыгав в машину, ребята ещё долго хлопали себя по бокам и обирались, уничтожая вражеских лазутчиков. Взревел мотор, и Арчи по кочкам и корням погнал машину прочь из этого заколдованного леса.

— Сень, а мне показалось, что стрекоза разговаривала, да ещё к чему-то призывала? — жалобно спросила Есения, вытаскивая из волос огромную муху.

— Конечно, показалось! — успокоил её Арсений. — Насекомые не умеют разговаривать.

— А почему ты ей отвечал?

— Да мне тоже показалось, что она разговаривает.

— И мне! — подтвердила Ксения. — Словно прямо из стрекозы раздалось: «Как бы не так!»

— Ага, ага, точно! — согласился Арчи. — Хорошо хоть всем одинаково показалось.

И только Сёма вновь промолчал. Ему было жаль грибов. Столько сытной и полезной пищи пропало!

* * *

Проводив убегающих и вопящих людишек мрачным взглядом, дон Жучино устремил свои строгие фасеточные глаза на брата Клопундия и спросил:

— Как вы объясните, коллега, что враги раскрыли наше место дислокации и проникли в штаб? Разве ваши подчинённые не заметали следы и не отводили им глаза? Ведь у этих жалких ответвлений эволюции всего два глаза — неужели так трудно их отвести?

— Все приказы были отданы вовремя! — низенький и коричневый брат Клопундий приосанился, как мог, и напустил на себя мужественный вид. — Но наши местные собратья имеют несовершенные тела. Видите ли, ваше ползейшество, они тут не только мелкие, но и боятся холодов. Чуть подморозит — и насекомые становятся полностью бессильными.

— Дикая планета, — проворчало многокрылое десятилапое чудовище и сплюнуло. — Насекомые мелкие, люди крупные. Всё наоборот. Я уже жалею, что полетела с вами. Почему меня не предупредили, что планета заражена людьми?

— Не отчаивайтесь, мадам Стрекозелла, — подбодрил её дон Жучино. — На нашей стороне подавляющее большинство жителей планеты. Мы быстро загоним людишек в клетки и вывезем на целинные планеты для космических работ. Думаю, справимся за неделю.

— А подавать рапорт главниссимусу Паурону нужно уже сегодня, — напомнил жирный мохнатый бражник в соломенной шляпе и пошевелил усиками. — Если депеша не придёт вовремя, нас всех отдадут под дихлофос.

— Рапорт уже написан, магистр Мохнурий, и будет отправлен сразу же, как только зарядится сморкфон, — с гордостью сообщил дон Жучино. — Предлагаю, коллеги, вернуться в штаб. Мы ещё не обсудили многих вопросов.

Четверо хитиновых чудовищ вошли в хижину и снова расселись вокруг стола на лавочках.

— Итак, на повестке дня, — прогнусавил брат Клопундий, раскрывая общую тетрадь. — Подключение местного населения к централизованному разуму — раз. Зачистка планеты от людишек — два. Увеличение местных насекомых до нормальных размеров — три. С чего начнём?

— Вы пропустили ещё один пункт, коллега, — сказала Стрекозелла. — Чем мы будем отбиваться от людишек, если они вздумают дать нам отпор?

Трое насекомых дружно рассмеялись.

— Не выдумывайте, мадам Стрекозелла, — откашлявшись, пробубнил Мохнурий. — Всем известно, что людишки — примитивная форма жизни и к объединению не способны. В книгах по людоведению написано, что люди никогда не дают отпор. Вот увидите, они сами послушно зайдут в клетки и с радостью полетят на целинные планеты. Их даже кормить не придётся — задаром полетят.

— На вашем месте я бы не была так самонадеянна, — с сомнением прошелестела Стрекозелла и встряхнула своими восемью прозрачными крыльями. — Они тут не только большие, но и захватили власть над насекомыми, и нам долго придётся их свергать. Кстати, вы заметили, насколько урезана здесь версия моих собратьев? У них всего две пары крыльев и шесть лапок.

— Да, да, — грустно покивал дон Жучино. — А если учесть ещё и размеры… Неудивительно, что местное население позволило людям так расплодиться и взять над собой верх. Но мы эту проблему исправим. — У него на загривке что-то пиликнуло, и он вытащил из-под правого надкрылья чёрный квадрат с экраном. — Мой сморкфон зарядился! — Потыкав лапкой в экран, он провозгласил: — Я отправил рапорт. И от главниссимуса пришло указание: «Повелеваю форсировать создание мохнатых зимних комаров, а также других видов хладоупорных насекомых». Магистр Мохнурий, это по вашей части. Приступайте! Брат Клопундий, составьте расписание. А мы с мадам Стрекозеллой отправимся на разведку, — и они переглянулись.

* * *

Из телевизоров неслись новостные сводки:

— Очередная партия дихлофоса бесплатно выдана населению. Льготные категории граждан получили по две банки. С севера вновь летят орды мохнатых зимних комаров, но наши десантные войска не дремлют. Случайные три комара, пролетевшие через забор, отловлены, обездвижены и отвезены в научный центр для исследований. И в заключение два слова о погоде. В ближайшие дни осадков не ожидается, зато температура понизится, что благоприятно отразится на борьбе с насекомыми. По прогнозам экспертов, все насекомые будут побеждены в течение недели. Окончательная победа прогнозируется на вторник.

— Вруть, шельмы, — сказал дед Еремей и погрозил кулаком плазменному экрану, расположенному в продуктовом магазине. — Дочка, мне двадцать пачек соли, семь упаковок мыла и мешок гречки. Какой, какой — пятидесятикилограммовый. Неси быстро. И водки бутылку. И свечек пяток — вдруг свет возьмуть.

* * *

В кафе «Пацталом» было шумно. Пятеро студентов, хлебнув пивка, рассказывали о лесном приключении известной блогерше, а сокурсники сидели рядом и старались попасть в кадр.

— Где вы обнаружили заброшенную хижину? — спросила доморощенная журналистка, целясь в Ксению телефоном.

— Пусть Сеня покажет, он умный, — делегировала вопрос девушка.

— Во, — Арсений ткнул пальцем в окно навигатора на своём смартфоне. — Я специально квартал отметил — знал, что вам будет интересно.

— А правда ли, что жуки разговаривали?

— Правда! — ответила Ксения. — Но не жуки, а стрекозы.

— И не все, а одна! — добавила Есения.

— Тихо вы обе, — шикнул на них Арчи. — А то нас всех повяжут.

В этот момент из телевизора раздалось:

— Экстренный выпуск! Тайна говорящих насекомых раскрыта! Учёные отловили несколько стрекоз и обнаружили приклеенные к ним миниатюрные радиоуправляемые динамики!

— А ладно, говорите что хотите, — махнул рукой Арчи.

— Как произошла ваша встреча с инопланетным разумом? — спросила блогерша.

— Зашли мы, значит, в домишко-развалюху, — начала Ксения, — а там за столом эти страшилы сидят. Ну, Арчи как заорёт и бегом оттуда, а мы за ним…

— Не так всё было! — перебил её Арчи, отнял телефон у блогерши и затарахтел в камеру: — Я велел им убираться с нашей планеты. А они встали и попёрли на меня. Ну, я вышел, чтоб в доме не махаться, и отделал их хорошенько. Одного дубиной приложил — наверно, уж не очухается. И ещё одного. И третьего. А четвёртый сам убежал.

— Значит, там валяются трупы?

— Ну, получается, валяются, — развёл руками Арчи и вернул телефон. Арсений и Сёма радостно загоготали.

— Плетёные ёмкости, разбросанные гигантскими насекомыми, собраны и после тщательной экспертизы признаны безопасными, — сообщали между тем из телевизора. — Поскольку инопланетные корзины обладают хорошей износостойкостью, решено передать их частным хозяйствам для хранения зерна.

— Мы с мамой две штуки подобрали, — похвасталась Есения. — В одну я свои журналы сложила, а из другой фэн-шуй весной сделаем. На даче.

Внезапно послышался визг и хлопки. Из вентиляционных отверстий полезли тараканы, и посетители кафе принялись активно хлопать их башмаками. За последнюю неделю все привыкли к таким периодическим нашествиям и быстро их останавливали дедовскими методами.

— Ну, вот опять, — сказала блогерша. — Ребята, спасибо за интересный рассказ. А вы, — она подмигнула в телефон, — надолго не отключайтесь. Сейчас мы прихлопнем эту пакость, и я снова выйду в эфир! — сунув телефон в карман, она присоединилась к борцам с насекомыми.

* * *

В штабе царила паника. Несмотря на ухудшение погоды, главниссимус Паурон приполз лично, чтобы спросить с подчинённых за неудачу с клетками и полный крах с мохнатыми зимними комарами. Он восседал на куче битого кирпича, вцепившись в неё всеми десятью лапами, и сверлил восемью круглыми глазами стоящих у стенки четверых насекомых.

— Прохлаждаемся, значит? — зловеще произнёс гигантский тёмно-серый паук в короне из зубов орионского динозавра. — Позорим родную Клопендру? Почему людишки до сих пор не вывезены? Отвечайте, дармоеды!

— Ваше высокоползие, — пролепетал брат Клопундий. — Мы сделали всё как надо. Разбросали клетки повсюду и объяснили людишкам, что в них нужно войти для транспортировки на целинные планеты. Но людишки не послушались! Они закидали нас тухлыми помидорами, а клетки украли!

— А как вы объясните провал операции с комарами? Я к вам обращаюсь! — рявкнул паук, ткнув толстой мохнатой лапой в Мохнурия.

Жирный бражник затрясся и прикрыл голову пёстрыми крыльями.

— Ваше высокоползие, — проскулил он. — Я сделал всё по инструкции. Создал самых отборных и хладоупорных мохнатых комаров, какие только возможны. Они были размером с меня самого, а вместо хитина их покрывала белая шерсть. Их метровые хоботы были острыми, как пики! Я думал, что это непобедимая армия. Но людишки разгромили её с вертолётов… С тех пор, как меня посвятили в магистры, это моя первая неудача, — и он хлюпнул носом.

— И последняя! — прогромыхал Паурон. — Потому что нечего тебе делать в магистрах. С этой минуты ты разжалован. Подай сюда шляпу! — Бражник стянул соломенную шляпу и дрожащей лапкой протянул главниссимусу. Тот небрежно взял её и бросил на пол, поправ ногой. — Как понять выражение «разгромили с вертолётов»? Людишки что, СОПРОТИВЛЯЮТСЯ?

— Д-да, — прошелестели все четверо и опустили глаза.

— Что за чушь? — возмутился Паурон и топнул всеми лапами. — Неразумная форма жизни не может сопротивляться! Тем более организованно!

— Но они сопротивляются! — робко проговорил дон Жучино. — Крупных насекомых уничтожают боевой авиацией. С мелкими справляются без привлечения военных: вооружаются на местах дихлофосом и механическими подручными средствами системы «Тапок» и «Мухобойка». Поэтому приобщение местного населения к повстанческому движению потерпело крах.

— Что значит крах? — сверкнул восемью глазами паук. — Если не ошибаюсь, Жучино, вы ответственны за пропагандистскую работу. Вот и извольте отчитаться!

— Я старался изо всех сил! Но местное население измельчало не только в буквальном смысле. Вся агитация наталкивалась на полное равнодушие. У меня сложилось впечатление, что земные насекомые довольны своей судьбой и не желают бороться. Чтобы организовать массовое нападение на людишек, приходится подключать группу насекомых к централизованному разуму — сами ни в какую не соглашаются.

— И вдобавок они совершенно не владеют речью, — вставил брат Клопундий. — Мы были вынуждены приклеивать им на спины динамики для трансляции повстанческих лозунгов.

— И то вам не так, и это не этак! — продолжал ругаться главниссимус. — Нечего сваливать свои косяки на местное население. Постойте, а вас же четверо было? Где эта вертихвостка?

— Стрекозелла! — завопил дон Жучино и выскочил на улицу, но тут же вернулся с унылым видом и с обрывком бумаги в лапе.

— Что она вообще делала в составе миссии? — бушевал паук. — Или кто-то из вас опять протащил на борт свою подружку? Жучино, дайте сюда письмо! — Жук покорно отдал начальнику бумагу, и тот прочитал по слогам: — «Прощайте, жалкая команда неудачников. Возвращаюсь на Клопендру. P.S. Жучино, ты лох».

— Какой скандал! — брат Клопудий схватился за голову в притворном негодовании и начал раскачиваться, а Мохнурий мерзко захихикал. В этот момент вдалеке раздался гул.

— Тихо все! — гаркнул Паурон. — Что это гудит снаружи?

— Боюсь, что вертолёты, — с обречённым видом сказал дон Жучино и склонил голову. — Нас обнаружили.

— Это всё те гадкие пять людишек, — прошипел Мохнурий, вмиг забывший о веселье. — Нельзя было их упускать! Они рассказали о нас другим людишкам, и те прислали вертолёты.

— Нам крышка! — завопил брат Клопундий и забегал по потолку.

Вертолёты приближались, сотрясая воздух мощным гудением.

— Отставить панику! Готовность номер один! Собрать всех насекомых и атаковать вертолёты! — стал отдавать команды паук.

— Да им плевать на насекомых, они их огнём скосят! — забыв о субординации, брат Клопундий покрутил лапкой у виска. — А нас выловят сеткой и сдадут в лабораторию на опыты!

— Ваше высокоползие, клоп дело говорит, — осторожно сказал дон Жучино. — Здесь какие-то неправильные люди. Надо бы нам отсюда валить, и чем быстрее, тем лучше.

— Клопендрианцы так просто не сдаются! — крикнул Паурон, но, высунувшись за дверь и увидев кружащие над хижиной страшные машины, заметно побледнел и нырнул обратно. — Пожалуй, вы правы. Овчинка выделки не стоит. Заводи мотор, возвращаемся на корабль-матку.

— Есть! — отчеканил дон Жучино и метнулся к полке с детскими игрушками, которые на самом деле были хорошо замаскированными рычагами.

Он повернул лягушонка и сдвинул рыбку, и старая хижина затряслась. Двигатель, замаскированный под разваленную печку, загудел не хуже вертолётов. Главниссимус заорал:

— На прогрев нет времени! Прибавь газу, и вперёд! Клопундий, задраить люк! Все по местам!

Неуклюжий брат Клопундий вразвалочку побежал к скрипучей двери. Захлопнув её и заперев на засов, с трудом втиснулся между стеной и перегородкой. Мохнурий приник к стенке, сложив крылья треугольником, отчего стал похож на огромную моль. Сам Паурон поджал лапы и откатился в угол. Дон Жучино ещё немного сдвинул игрушечную рыбку и объявил:

— Старт!

И хижина, трясясь и гудя, взлетела над лесом. Вертолётчики не смогли открыть по ней огонь, потому что у них руки были заняты телефонами. В тот день видео с летящей избой набрало рекордное количество просмотров. А изба, гудящая как истребитель, по спирали улетела в стратосферу и скрылась из виду, и больше никто никогда не видел ни её, ни гигантских насекомых.

— Последние новости! — неслось из телевизоров всей страны. — Как и прогнозировалось, насекомые-захватчики были изгнаны с планеты Земля в установленные сроки. Отныне походы в лес за грибами безопасны. Кинокомпания «Квадратный треугольник» приступила к созданию блокбастера по недавним событиям, и уже объявлен кастинг актёров. И в заключение два слова о погоде: сегодня, во вторник, ожидается небольшое потепление и кратковременные дожди…