Узники своих тюрем (джен)

Слабый ветерок проникал в спальню через приоткрытые окна, заставляя пламя нескольких свечей на столе колебаться, а Фиамму каждый раз зябко поводить плечами и кутаться сильнее в колючий плед. 

После конной прогулки с мисс Джи она под подозрительными взглядами соседок легла в кровать, даже не раздеваясь. Уснула она, едва ее голова коснулась подушки: ночной свежий воздух и поистине занимательная беседа действовали успокаивающе. После того, как тренер рассказала едва ли не все о Хэллоуине, они перешли к книгам. Тут Фиамма ожила: они разговаривали о романах, которыми с упоением зачитывалась мисс Джи, книгах о великих людях, которые от корки до корки прочитала Фиамма, о библиотеке и о том, что еще немного новых книг были бы совсем не лишними. Уже потом, когда стемнело и даже друг друга увидеть было тяжело, мисс Джи буквально силком затащила ее в школу. И все же, как бы ни нравилась Фиамме та их маленькая шалость, она почувствовала себя несколько уставшей — необходимость говорить именно на иностранном языке вытягивала из нее обычно все жилы. 

Она находилась в Великобритании почти два месяца. Прибыв сюда в первой половине августа, они с тетей, которая, несмотря на свою вечную занятость, согласилась сопровождать Фиамму, гуляли по дождливому Лондону, подолгу рассматривали живопись и приставали к прохожим с вопросами о времени. Не то чтобы они не знали время, просто хотелось услышать настоящую британскую речь. 

Разочарование настигло Фиамму немногим позже. После череды неурядиц, воспоминания о которых Фиамма зареклась похоронить в своей памяти, отец объявил, что она будет отныне учиться в школе для девочек. Они не успели даже обняться, а прощались уже по телефону. Отец клялся и божился, что заберет Фиамму при первой же возможности. Когда эта "первая возможность" случится, Фиамма решительно не знала.

А сейчас она сидела за низеньким столом у окошка, потирала виски и пыталась составить треклятое письмо, которое уже утром отнесет мисс Лейси. Все остальные члены команды лежали в своих кроватях и, наверное, видели десятый сон.

Конечно, Фиамма могла бы написать это письмо и раньше: до прогулки, например, или позже — к обеду, но это превратилось бы в пытку. В спальне, где они проводили большую часть свободного времени, обычно царил шум и гам. Если Рэдфилд и старшие девочки просто лениво переговаривались вполголоса, изредка пытаясь поддеть Фиамму, то младшие прыгали на кроватях, что-то постоянно роняли и веселились вовсю. Наверное, все к этому уже привыкли, потому что ни капитан, ни кто-либо еще не реагировали на нескончаемый шум. Разве только няня нет-нет да прикрикивала на них, но этого хватало ненадолго.

Зато Фиамма, кажется, сходила с ума. Она находила тишину в укромных уголках конюшни, в самых разных местах в школьном здании, куда ученицам заходить было нельзя, и в лесу, вернее, той его части, которая находилась на территории учебного заведения. Там она ловила тишину, наслаждалась ей и порой, закрыв глаза, позволяла себе о чем-нибудь помечтать.

Жаль, что в лесу не было письменного стола. Поэтому ей пришлось лечь спать пораньше, чтобы проснуться и сделать задание до того, как поднимутся девочки.

До рассвета было еще далеко.

Напоминая себе, что это письмо должно быть как можно более сухим и неискренним, Фиамма аккуратно выводила строчку за строчкой. Она тщательно продумывала каждое слово, опасаясь быть излишне откровенной.

"Дорогой Фидель,

я пишу тебе после долгого перерыва. Учеба занимает практически все мое время и написать письмо получилось лишь сейчас".

Пожевав перо, она продолжила.

"Надеюсь, ты и твоя семья в полном здравии".

Фиамма осоловело смотрела на письмо и не знала, как его продолжить. Все мысли из головы будто испарились. Про что ей написать: про то, что скучает по нему? Она не была уверена, что чопорная мисс Лейси не посчитает это излишне нескромным.

Отринув тревожные мысли, она решила написать о книгах. К такому придраться невозможно.

"Я почти дочитала книгу, которую ты мне посоветовал. "Мартин Иден" — лучшее из английской литературы, на мой взгляд. Упорству главного героя можно лишь позавидовать, и все же главное — оставаться верным себе".

Фиамма придирчиво перечитала абзац. Они недавно на уроке читали какое-то стихотворение. В попытке вспомнить содержание она наморщила лоб. Что-то о завышенных амбициях и недостатке скромности. Декламировала, кажется, Лили. Не будет ли мисс Лейси упрекать Фиамму в излишнем честолюбии?

Она покачала головой, думая, насколько мнительной стала за жалкий месяц пребывания в новой школе. Или, возможно, просто осторожной. Второй вариант Фиамме нравился не в пример больше.

Перечитав письмо еще раз полностью, она решила ничего не переписывать и оставить, как есть. В голову пришли еще пара строчек ничего не значащего текста, которые она записала только для того, чтобы письмо не выглядело слишком коротким. Затем, поставив свою подпись, Фиамма окинула внимательным взглядом пергамент: грамматических ошибок, по крайней мере, очевидных и бросающихся в глаза, не было.

С чувством выполненного долга она отбросила от себя письмо и перо и откинулась на спинку стула, потягиваясь.

И все же было бы очень неплохо связаться с отцом.

На самом деле, эта мысль не давала ей покоя уже очень долго: еще с того момента, когда они получили свои посылки, которые им отправили из дома. Стало быть, если ей удастся отправить письмо сейчас, то можно будет рассчитывать, что ответ придет в школу через месяц или даже раньше.

В голове однако вертелась и еще одна беспокойная мысль: здесь читали и, если верить мисс Джи, исправляли письма. Фиамму передернуло от отвращения. Неужели она единственная, кто считал это чем-то постыдным?

"Пора бы уже перестать чему-то удивляться тут", — одернула она себя раздраженно.

Она не сможет легкомысленно изложить все свои мысли на бумаге и просто отдать ее учителям, даже мисс Джи, наверное, учитывая, насколько скептически та относилась к общению за пределами школы. Ей придется самой-таки выбраться за ограждение и добежать до почтового отделения, крайне осторожно вернуться и не подавать вида. И все это за короткий промежуток времени. Вряд ли она сможет выкроить больше часа для такой задачи.

Фиамма закусила губу от волнения. Редко — а, если быть точным, всего дважды — она нарушала священное правило школы и выходила через заграждение. Её даже не ловили за это время ни разу, но та всегда подбирала нужный момент, когда за ней никто не наблюдал. Да и уходила она на поистине крохотный промежуток времени и никогда — далеко. Заняться этим делом следовало как можно скорее, чтобы не оттягивать минуту, когда она получит ответ: лучшего момента, чем в выходной день, не представится.

Фиамма тихо отодвинула стул, стараясь не скрипеть им, и вышла из-за стола. На цыпочках подобравшись к своей кровати, она присела и достала свою школьную сумку. Если ей не изменяла память, то письмо, вернее, смятый клочок бумаги, который был письмом Фиделю, лежал именно там, — погребенный под грудой книг. Тихо пошарив в сумке, она вынула бумажный комок и бережно расправила его. Вот уж в него она вкладывала душу, а не в то сухое и бесчувственное подобие письма, которая собиралась отнести мисс Лейси.

Она перепишет свое послание Фиделю на чистый лист пергамента и напишет похожее отцу, вложив в оба письма всю свою душу.

Главное, ничего не перепутать.

* * *

Мисс Лейси на месте не оказалось. Её класс был пуст, но не заперт. Казалось, будто вся школа вымерла, хоть все ее обитатели всего лишь сгрудились в столовой.

Фиамма решила, что это и к лучшему, что учительницы сейчас не было: объяснять промах на прошлом уроке совершенно не хотелось. Она аккуратно положила на стол сложенный вчетверо лист. Фиамма тоскливо подумала, что на завтрак она уже точно опаздывала. Он будет длиться еще какое-то время, но к тому моменту, когда она придет в столовую, все уже будут расходиться на занятия, и, скорее всего, останется минут десять на быстрый перекус. Смысла торопиться уже не было.

Вокруг было тихо. На эту тишину она променяла бы и завтрак, и обед с ужином. 

Глаза стали слипаться. 

Фиамма не так много поспала вчера вечером, а очередная бессонная ночь брала свое. Теперь, когда не было необходимости заставлять себя думать или что-то писать, накатывало сильное желание прилечь. 

Отойдя от учительского стола, она подошла к ближайшей парте и оперлась на нее обеими руками. Потерла переносицу, размышляя, чего же хочет больше: полежать немного, положив голову на руки, или умыться, чтобы прогнать эту сонливость. 

Первое победило. Фиамма села за парту, спрятав лицо в ладонях.

Она старалась не уснуть, памятуя, что когда завтрак закончится, мисс Лейси вернётся в класс. Но боже, как же приятно было вот так вот сидеть за партой, закрыв глаза и позволив себе расслабиться. 

Из полудремы Фиамму вырвало торопливое цоканье каблуков. Судя по нарастающей громкости звука, кто-то приближался к классу. Резко дернувшись, Фиамма подняла голову и усиленно заморгала, прогоняя остатки сна. 

Кто-то захлопнул дверь и уже стал поворачивать ключ, закрывая ее наглухо. 

Как ошпаренная, Фиамма вскочила и в два прыжка пересекла расстояние до двери. Она тут же принялась барабанить по ней ладонью, пытаясь дать понять этому кому-то, что она внутри. 

Снова послышался звук поворота ключа, и дверь резко распахнулась. В проема стояла мисс Джи. 

— Я тебя тут едва не заперла! — с ужасом воскликнула она, округлив глаза.

— И вам доброе утро, — хмуро отозвалась Фиамма и отступила на пару шагов назад. 

— Что ты тут делаешь? Почему ты не на завтраке? — требовательно расспрашивала мисс Джи. 

Ее голос казался слишком громким для такой тишины в коридоре, а эхо только усиливало это впечатление. В действительности она не кричала, скорее, просто сама перепугалась того, что могла бы закрыть дверь на ключ, а голос лишь выдавал это беспокойство. 

— Я относила письмо, — нехотя начала Фиамма, — вот оно, на столе. Кажется, я вчера вам об этом говорила.

— Так рано? До завтрака? - не унималась тренер.

— Да, мисс Джи. Не хотелось затягивать это дело. 

"И мисс Лейси видеть не хотелось", — добавила она про себя, но вслух ничего не сказала, вовремя прикусив язык. 

— Стесняюсь спросить, — с иронией продолжила мисс Джи, — и когда же ты успела его написать, дорогая? 

Мисс Джи, кажется, успокоилась, но внешне всё равно выглядела сердитой. Фиамме едва удержалась от того, чтобы фыркнуть, думая, что такое негодование было, вероятно, напускным. 

И все же ответить ей было нечего. Сказать, что она не спала ночью? Что у нее появились проблемы со сном, которых раньше никогда не было? 

Нет. 

Если хорошенько поразмыслить, у нее все было в порядке. Да, девочки шумели. Но разве это не нормально для общей спальни? Да и как-то же высыпались остальные. 

Оба раза Фиамма сама была виновата в своем недосыпе. Сначала — безграничное увлечение книгами, затем — письмо, написание которого не терпело отлагательств. Его ведь можно было бы написать и после обеда. 

Разумеется, а после — отвечать на вопросы мисс Лейси, которая наверняка отчитает ее и за глупость на уроке, и за амбициозность письма. 

— Мне не спалось, — выдавила из себя наконец Фиамма под пристальным взором мисс Джи. 

— Не спалось? — та выгнула бровь, очевидно, не веря. — Ты и вчера не выспалась. 

— Плохо сплю, — раздражённо ответила Фиамма, надеясь наконец прекратить этот бессмысленный разговор. Настырность мисс Джи начинала утомлять. — Вы, кстати, тоже не на завтраке, — постаралась она сменить тему. 

— Мне нужно было закрыть классы, — небрежно ответила та и, спохватившись, добавила: — Выходи, мне нужно кабинет закрыть. 

Мисс Джи отошла немного в сторону, выпуская Фиамму и решительно захлопнула дверь. 

Фиамма остановилась в коридоре, не решаясь просто уйти на завтрак. Она и не знала, чего ждёт. Наверняка у мисс Джи были ещё какие-нибудь дела. 

Будто прочитав мысли, та повернулась и не терпящим возражений тоном произнесла:

— Мы идём на завтрак. Не хватало тебе ещё и его пропускать. 

Фиамма хотела было скривиться и ответить, что она и сама может решить, когда и куда ей идти, но мисс Джи уже прошла вперёд, и ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. 

Фиамма еле поспевала за быстрым шагом мисс Джи, а раньше она и не замечала, насколько быстро та ходит. Они не говорили ни о чем по дороге. Движение помогло снова взбодриться: желание прилечь притупилось, а в голове наконец-то прояснилось. 

Коридор казался бесконечным. Пока они не дошли до главного зала, Фиамма успела продумать свою сегодняшнюю вылазку в деталях. Только перед самыми дверями мисс Джи резко остановилась так, что Фиамма едва не врезалась в нее, благо что вовремя притормозила. 

— Осторожнее, — развернувшись, бросила мисс Джи, но голос ее в этот раз звучал гораздо миролюбивей, — иди на завтрак, я присоединюсь чуть позже, — дождавшись ответного кивка, мисс Джи продолжила: — После завтрака постарайся все же поспать.

Она замолчала, продолжая разглядывать Фиамму и будто о чем-то раздумывая. После недолго промедления она, шумно втянув воздух, добавила:

— В следующий раз, когда тебе снова будет "плохо спаться", ты придешь ко мне за снотворным вместо того, чтобы всю ночь заниматься черт-те чем. 

Фиамма не знала, что ответить, поэтому кивнула ещё раз. Мисс Джи пыталась о ней позаботиться? От этой мысли на душе потеплело. Правда, выглядела она при этом почему-то очень неуверенной, как будто опасалась, что Фиамма станет высмеивать ее за это. Тепло улыбнувшись, Фиамма поблагодарила её и тут же заметила облегчение в глазах той.

Она вошла в столовую и принялась искать взглядом свою команду. Приметив Рэдфилд, а за этим же столом и остальных, Фиамма решительно двинулась вперед, лавируя между снующими туда-сюда остальными ученицами. Нарочито бодро отодвинула стул и, присев, стала накладывать себе кашу.

Овсянка.

Не то чтобы она ее не любила. Просто это было так... по-английски. В любой книге, в которой действия происходили в Великобритании, герои завтракали овсянкой. Теперь и сама она привыкла время от времени к такой пище, уже не удивляясь ей. Может, Фиамма и вписывалась в эту новую культуру понемногу, пусть даже не заладилось с коллективом.

— Ты опоздала, — резким и обвинительным тоном произнесла Дай, сидевшая напротив.

Кроме, никто не обратил внимание на приход Фиаммы. Мазнув по ней взглядом, все снова уткнулись в тарелки, и только Рэдфилд не сводила с той подозрительного взгляда.

— Да, я опоздала, — спокойно ответила Фиамма. На ее лице не дрогнул ни один мускул.

— Почему? — продолжила Дай, просверливая взглядом дыру на лице.

— Были дела, — холодно ответила Фиамма.

Постепенно за их беседой стали наблюдать остальные девочки, отрываясь от завтрака.

— Конечно, — ответила Рэдфилд сквозь зубы, сдув со лба кудрявую прядь, — дела принцессы важнее команды, не так ли?

Вид злящейся капитанши Фиамму веселил. На лице той отображался весь спектр эмоций: и злость, и недоверие, и отвращение. Кажется, даже зависть. И чего она пристала с этим "принцесса"?

По правую руку от Рэдфилд с таким же горящим взглядом сидела Поппи. Забавно, что та, не разбираясь в чем суть спора, всегда влезала и яро поддерживала Дай. Пусть даже она пока ничего не говорила, но глаза выдавали ее всю; Фиамма прищурилась: когда им принесли посылки и она, пытаясь подружиться с девочками, рассказывала им сказку, Поппи и Рэдфлид были единственными, кто намеренно игнорировал ее.

— Да, Дай, — ответила Фиамма, приподняв уголки губ. Глаза ее при этом оставались такими же холодными, — важнее. Да и это всего лишь завтрак.

Проглотив еще несколько ложек ставшей вдруг невкусной овсянки, Фиамма поднялась.

Пожалуй, совет мисс Джи был здравым. Письма она послать сегодня точно успеет, а несколько часов сна были необходимы уже сейчас.