Пустой дом (гет)

Уилсона не стало второго января. Должно быть, он решил, что еще один год ему просто не под силу.

— Его мать смотрела на меня так, словно это я придумал рак, — сказал Хаус, тяжело откидываясь на кровать и упираясь безжизненным взглядом в потолок.

Этот взгляд появился у него сразу, как только он прижал пальцы к шее Джеймса. Лишний, бессмысленный, почти неуместный жест. Все стало очевидно, стоило им переступить порог спальни Уилсона. Тот ушел тихо, во сне. А может, они просто его не услышали, слишком занятые друг другом.

Они вернулись с похорон меньше получаса назад. Молча выпили по чашке пустого чая, молча поднялись наверх.

Кадди осталась стоять в дверях. Черный строгий костюм делал ее старше и без того немолодых лет, убранные в пучок волосы подчеркивали худобу и бледность лица. Оно странно светилось в лениво вползавших в комнату сумерках.

— Он выбрал умирать с тобой, а не с ними, — сказала она, сделав движение, чтобы зайти, но осталась.

— Верно, — сказал Хаус, прикрывая веки. — Выбрал компанию под стать, — его рот скривился в подобие усмешки.

— Кстати об этом, — он резко поднял голову, и Лиза едва сдержала желание передернуть плечами. — Помнится, ты говорил что-то о частном консультировании. Я подумала и… в общем, для этого тебе в любом случае придется снова стать собой.

Какое-то время они изучали друг друга так, словно очень давно не виделись.

— Уверена, что хочешь этого? — Хаус снова лег.

Кадди закатила глаза, ее плечи опустились, тело слегка расслабилось. Она знала, что сейчас плохое время для этого разговора. Как и то, что другого не будет. Крохотное, почти несуществующее окно между болью и тем механизмом, который она запускала с безжалостной точностью.

— Ты ведь понимаешь, о чем я. Да, конечно, будет непросто, — она все-таки сделала шаг внутрь. — В конце концов, придется объясняться с полицией, придумать какую-то более-менее правдоподобную версию…

— Например, я мог потерять память на пожаре и бродяжничать, — задумчиво сказал Хаус.

— Да, как вариант, — энергично кивнула Лиза, — или…

— С другой стороны, если они проявят хотя бы толику усердия, то запросто выяснят, где и с кем я провел последние полтора года.

Он с усилием сел, а потом и поднялся.

— Да, конечно, будет непросто, но… — голос Лизы дрогнул и смолк.

Он подошел к ней и теперь смотрел сверху вниз все тем же ничего не выражающим взглядом.

— Хаус… Хаус!

Как громко нужно было кричать, чтобы он услышал?

— Знаешь, в чем был твой главный просчет? На самом деле мне всегда нравилось, когда ты кричала. Особенно мое имя. Так что я бы вынужден изыскивать все новые и новые поводы.

Она ломко улыбнулась. Положила ладонь ему на затылок.

— А мне нравилось его произносить. И злиться тоже... если уж говорить откровенно.

— Выходит, мы оба жульничали?

— Выходит, — Лиза потянулась, привставая на цыпочки, и прижалась губами к холодным губам, которые едва шевельнулись в ответ. — Хаус, я не могу встречаться с призраком, — выдохнула она, стараясь, чтобы голос не звучал отчаянно.

Но он звучал.

Потому что сейчас он как никогда прежде походил на него.

Хаус отстранился и посмотрел на нее с деланным удивлением.

— А мы встречаемся?

Лиза убрала руку. Кивнула. Внутри стало пусто и холодно, словно там тоже кто-то умер.

— Ты знаешь, где меня найти, если передумаешь, — сказала она, прежде чем переступить через порог.

— Кадди… — она обернулась. — Погаси свет, когда будешь уходить.

Он наблюдал за ней через окно, скрывшись за линялой портьерой. Видел, как Лиза последний раз окинула взглядом темный дом. Когда машина скрылась за поворотом, Хаус нащупал в кармане баночку с викодином — давняя заначка, которую он разорил еще три дня назад. Судя по звуку, там осталось не больше восьми-десяти штук. Хватит на два дня максимум. Потом надо будет что-то придумать. В конце концов, самый легкий путь он только что отрезал сам. То единственное, что он мог и должен был для нее сделать. Не использовать.

Крышка открылась с сухим щелчком. Две капсулы послушно выкатились на ладонь. Он улыбнулся им с радостью обреченного.

Больше их ничто не разделяло.