Дом, который построил Рон (джен)

Алое марево заката слепило глаза. Нора, которую Кэс помнила с колдографий, была похожа на карточный домик — дунь посильнее, и всё упадет. Стоящий перед ней мальчик, в одежде с плеча старших братьев, был вылитым Роном Уизли в одиннадцать лет. Кэс несколько раз подергала мальчика за уши, пытаясь убедить себя, что он не иллюзия. Дед… Мерлин, как к нему теперь обращаться?

— Хватит на меня пялиться! — разозлился Рон и шлепнул Кэс по руке. — Я не игрушка.

— Дедушка! — под насмешливым взглядом мальчика Кэс быстро исправилась: — Рон, нам нужно быстрее уходить отсюда. Мы в ловушке монстра, если мы не выберемся, то умрем!

Кэс выпалила это на одном дыхании. Мальчишка почесал голову и заявил:

— А, ты сумасшедшая Лавгуд. Прости, что спутал с Малфоями.

— Я Малфой, — гордо произнесла Кэс, не замечая у себя в речи интонации мистера Малфоя. — Кассиопея Малфой — дочь Розы Уизли и Скорпиуса Малфоя. Ты ведь помнишь меня?

Она надеялась, что это глупый розыгрыш: дедушка рассмеется, скинет с себя чары иллюзии, возьмет ее за руку, и они вместе вернутся обратно. Мальчишка ухмыльнулся и закричал во всю мощь легких:

— Фред, Джордж! В Нору проник Малфой!!!

В воздухе промчались две рыжие вспышки. Кэс не успела моргнуть, как её с головы до ног облили жгучей и липкой жижей. Земля резко исчезла из-под ног девушки. Близнецы подхватили её за плечи, взмыли с ней вверх и, пролетая над прудом, сбросили вопящую Кэс прямо в воду.

— Так тебе, павлинья дочка! Хороша водичка? — заулюлюкали рыжие и улетели в сторону дома.

Дедушка… Рон показал ей язык и убежал вслед за братьями. Кэс смахнула мокрые волосы с лица и погребла к берегу. Плыть было тяжело: что-то тянуло её на дно. Вначале это было незаметно — наверное, намокли свитер и юбка, — но скоро девушка почувствовала, как застывают её ноги, скованные невидимой преградой.

Она резко остановилась. «Когда тебе страшно, — говорил ей дед, — не спеши: остановись и посмотри, что тебя окружает». Кэс выдохнула и всмотрелась в водную гладь. Вначале ничего не происходило, но стоило девушке использовать финита, как иллюзия исчезла. Под толщей воды была паутина, она оплетала дно, ноги Кэс и тянулась к берегу, дому, будто бы весь мир был построен из неё. Паутина дрожала, словно кто-то в центре неё проверял исправность сети.

С трудом Кэс перерезала ее заклинаниями и доплыла к берегу. Ноги утонули по щиколотку в грязи. Каждый шаг давался с трудом — подошва намертво приклеивалась. От острых листьев камыша лицо и руки покрыли кровоточащие царапины. Но не это пугало Кэс: из темноты за ней кто-то медленно наблюдал. Повеяло холодом, будто открыли крышку могильного склепа. На листьях появилась изморозь. Кэс осторожно тронула её — она была ледяная. Ей вдруг стало необоснованно жутко, будто весь свет выключили и она осталась одна в темноте. Что-то ледяное коснулось ног Кэс.

Девушка побежала, не разбирая дороги. Скрежет звучал за спиной, нагоняя её. Лабиринт камыша не кончался. Её дыхание сорвалось, легкие горели огнем, а ноги были ватными от бесконечного бега. Она оступилась и упала в грязь. Когда металлический лязг раздался около её уха, Кэс зажмурилась. Длинные и острые конечности монстра больно тронули левую стопу, монстр насмешливо зарычал, и всё стихло. Холод и ужас пропали.

Дрожа, Кэс медленно вышла из лабиринта камыша и оказалась перед Норой, будто монстр решил, что она не опаснее мошки, и устал с ней играть. С грядок на нее злобно смотрели гномы.

— Инсендио! — атаковала гномов Кэс, не дожидаясь их нападения.

Пламя лизало неподвижных гномов. Кэс повторила заклинание, но гномы оставались невредимы. Оскалившись, вредители резко бросились на неё. Заклинания мало помогали: она не могла уничтожить их, лишь отбрасывала в сторону, освобождая себе путь в Нору. Один из гномов вцепился в оледеневший кроссовок Кэс, и девушка в одно движение сбросила его с ноги.

Сбив гномов заклинанием, как кегли в боулинге, она начала взбираться вверх по стене дома. Девушка боялась открыто заходить в дом. Если на улице её чуть не убили, то соваться с парадного хода в сердце иллюзии было равносильно самоубийству. Резкое падение температуры, негативные эмоции — Кэс не знала, какое существо могло вызвать подобное, но чувствовала, что выбираться отсюда нужно было как можно быстрее.

«Ведь дедушка точно бы догадался, что это иллюзия, — думала Кэс, открывая окно в комнату Рона. — Но почему он не смог выбраться сам, выбросив монстра из сознания?» Ответ был прост: монстр окутал разум Рона Уизли коконом, выбраться из которого невозможно. Оставался последний выход: уничтожить монстра. Без него паутина иллюзий рухнет, и они смогут вернуться обратно. «Но чем больше пройдет времени, тем сильнее станет монстр», — поняла Кэс и забралась в комнату.

От скрипа спящий мальчишка резко открыл глаза и заявил:

— Я позову в этот раз не братьев, а маму. Она из тебя рагу сделает. Ма!

Рон мычал и извивался ужом в её руках. Кое-как Кэс наложила на него силенцио и обездвижила. Мальчишка яростно выпучил глаза, будто хотел проклясть её невербально.

— Давай начнем сначала, — предложила Кэс, решив начать с объяснения. — Меня зовут Кэс, и я действительно пришла вернуть тебя домой.

— Мой дом здесь! — злобно ответил Рон, будто не было на нем заклинания немоты.

Кэс нахмурилась: почему её заклинание так быстро рассеялось? «Потому что мы в ловушке монстра, где действуют его правила».

— Допустим, но ты не замечал ничего странного здесь? Посмотри на небо.

Мальчик нахмурился: он не видел ничего странного. Как обычно, был закат. Кэс пояснила:

— Как долго длится закат? Не больше получаса, а здесь ты просыпаешься и засыпаешь при закате, будто он вечный.

Кэс била наугад. Она знала, что в иллюзиях редко меняется пейзаж — всё неподвижно. Рон побледнел, вспомнив множество алых дней, похожих друг на друга, как отражения.

— А паутина? Она опутывает здесь всё. Если сильно приглядеться, то ты её обязательно увидишь. Смотри.

Кэс направила палочку на плакаты с «Пушками Педдл» и использовала финита — плакаты осыпались серыми ошметками, оставляя на своем месте пустоту. Через мгновение она затянулась новой паутиной. Не сводя с Кэс огромных от страха глаз, Рон застучал зубами. Крупная дрожь била его тело, он обхватил голову руками, зажмурился от боли и прошептал:

— Скрежет… там был скрежет.

— Ты его тоже слышал?! Что это? Ты точно знаешь.

На мгновение она увидела глаза своего дедушки — человека, прошедшего войну с Воландемортом, аврора в прошлом и лучшего отца для детей. Это было мгновение, в котором дедушка проиграл трусливому мальчишке.

Ребенок бросился от неё к лестнице. Кэс побежала следом. Ступени исчезали под ногами, и Кэс стоило большого труда, чтобы не упасть и не разбиться. Стены покрылись коконами, в которых кто-то шевелился. Изо рта девушки вырвалось облачко пара. Опять холод! Мерлин, неужели оно снова придет?!

— Ронни, что с тобой? Сынок, не плачь, мы не дадим тебя в обиду.

Ноги Кэс намертво приклеились к липкому полу, когда до кухни, куда прибежал Рон, оставалось не больше шага. Молодые и рыжие прабабушка и прадедушка обнимали Рона, дяди и тетя Джинни сидели за столом. Все они, кроме Рона, были окутаны паутиной и двигались, управляемые ею. Марионетки.

Раздался скрежет. Кэс медленно подняла голову вверх.

Оно было величиной с бегемота. Длинные худые конечности с саблевидными когтями громко скрежетали и оставляли на потолке глубокие порезы. Черный, больше похожий на кляксу, мех покрывал его тело, кроме вытянутого голого крысиного хвоста с жалом на конце. Восемь алых глаз следили за Кэс. Она попала в ловушку монстра.

Палочка упала из одеревеневших пальцев и укатилась. Как завороженная, Кэс смотрела в восемь алых глаз, и видела себя в палате дедушки. Монстр ударил её по левой ноге. От боли она закричала. Одежда ледяным панцирем застыла на теле. Перед глазами потемнело — Кэс провалилась в пустоту. В ней было холодно и темным-темно, словно она ослепла. Силы уходили из неё, девушка почувствовала, как слабость сковала её тело, и начала засыпать.

Вдруг среди мрака пронеслась белая вспышка, похожая на падающую звезду!

Серебристая, сотканная из лунного света, жилистая и ловкая собачка развеяла темноту. Она громко гавкала и кусала монстра, тот шипел и щелкал когтями. Монстр попытался разорвать животное когтями на куски, но терьер легко уходил от ударов и бросался в атаку.

Ослепленная серебром животного, девушка не сразу увидела своего дедушку. Он уверенно держал палочку Кэс и управлял патронусом. Заклинание было губительно для монстра, он уменьшился до размеров котенка, жалобно мяукнул и испарился. Патронус обежал Кэс, ударил лапами о лед, и освобожденная девушка упала. В последний момент её успел поймать Рон.

— Не отпускай моей руки, Кэс, — приказал он и прижал к себе.

Мир трескался. Без главного кукловода иллюзия не могла существовать. Стены обрушились вниз белыми хлопьями. Алый цвет заката залила белизна, заросли камыша сдуло ветром, как пух. Исчезли капустные грядки с садовыми гномами, гараж, Нора. Исчезли Уизли — рассыпались пухом одуванчиков. Скоро не осталось ничего, кроме белизны.

Они открыли глаза…

* * *

Месяц спустя

Часы разбились вдребезги. Рон почесал голову, взмахнул палочкой, и осколки исчезли. Они ему надоели еще до эксперимента. «Желал дурак собрать семью — устроил свои похороны!» — подумал он, когда, проснувшись после долгого кошмара, увидел битком набитую палату. Внучка лежала на соседней койке и сонно моргала, пока Роза и Скорпиус обнимали её.

Несмотря на применение патронуса, монстр хорошенько его покусал, и Скорпиус продержал Рона в больнице месяц. Уизли был безумно рад сбежать домой, потому что разговоры в стиле «Рон, прости нас, что довели тебя!» доконали его. Мерлин, все началось с того, что он ошибся в формуле — с кем такого не бывает? — а не с обычных неурядиц. О подмешанном Кэс снотворном заговорщики решили молчать, им и без снотворного досталось от Гермионы, считавшей своим долгом посещать больницу три раза на дню. Мерлин, куда подевался исписанный планер его жены? Из всех родственников радовали двое: Малфой и Гарри. Первый не требовал аренду, а Поттер впервые за сорок лет провел вечер с детьми и уже бывшей женой. Кэс стала хромать на левую ногу — удар монстра не прошел для неё даром. Он слышал, как внучка отказалась от должности в Отделе тайн, которым грезила последний год.

— Рон Уизли! — Рон втянул голову в плечи, надеясь, что Гермиона не заметит его. — Как это понимать?! Я прихожу в больницу, а Скорпиус говорит мне, что ты ушел? Тебе нужно лечиться!

— Бабушка, не волнуйся: мозги деда ни один монстр не погрызет.

Его жена удивленно посмотрела на снова «пропавшую» Кассиопею — внучка раскачивалась на стуле и выглядела абсолютно здоровой вопреки прогнозам врачей. До разбития часов и прибытия Гермионы они с Кэс обсуждали новую линейку товаров для магазина.

— Так! — Гермиона взмахнула рукой, села к ним за стол и налила себе чай. — Что вы задумали, заговорщики?

Рон и Кэс переглянулись, не зная, какую часть правды открыть министру.

— Мы придумали такую штучку, она точно…

— Да-да! Эта вещь станет хитом продаж! Мы назвали её "Леденящие объятия ужаса".

— Рон, Кэс, если вы опять создадите того странного «дементора», которого у меня сейчас требует Отдел тайн, то пеняйте на себя, — Гермиона сурово посмотрела на них и добавила: — Кэс, я договорилась с Гарри: дело о маховике памяти не отразится на тебе.

— А что с Альбусом?

Гермиона помрачнела:

— С ним работает Гарри, но в Отдел тайн ему путь закрыт.

Молчание было долгим. Альбус Поттер был спасен от самосуда, но на Гарри было больно смотреть: тот словно увидел Темного Лорда в своем сыне. Рон не знал, чем закончится дело с Альбусом.

Решив не думать о плохом, Гермиона взмахнула палочкой, и на столе оказались знакомые Рону пригласительные письма. Нервно поправила кудрявую прядку и предложила:

— Может, подпишем их?

Всё возвращалось на круги своя.