Скрытые таланты (джен)

«У всех живых существ есть два варианта:

или жить так, чтобы оправдать ожидания остальных, или жить по-настоящему».

— Какая она тупая!

— Это улица с односторонним движением! Смотри, куда идешь, дура!

Бедная эритроцит AE3803 пыталась извиниться перед коллегами, не показывая им, что была готова вот-вот расплакаться.

— Простите, пожалуйста! Я еще новенькая, только пару дней назад начала работать.

Сказав это, она умчалась оттуда со всех ног, чувствуя себя униженной и совершенно никчемной. Их смех до сих пор звенел у нее в ушах. Ну почему она только родилась такой неуклюжей?

«Почему я все время держу карту вверх ногами? Почему так быстро отвлекаюсь?»

АЕ3803 обнаружила скамейку подальше от пешеходных проходов и села. Ей хотелось немного побыть одной, чтобы упорядочить мысли и попытаться избавиться от насмешливых голосов, которые до сих пор не оставляли ее в покое.

«Как говорила всегда моя няня макрофаг? Думай о приятном, думай о приятном, АЕ3803».

Она закрыла глаза и начала успокаиваться, наслаждаясь воспоминаниями, вернувшими ей улыбку. Воспоминаниями о ее первой успешной доставке, о выпускном, о миелоците, который спас ее в детстве, о всех случаях, когда Лейкоцит-сан приглашал ее выпить вместе чай, и о тех счастливых временах, когда она, будучи маленькой, пела и играла вместе с добрыми макрофагами.

— Приятные мысли... только приятные мысли, — бормотала она себе под нос.

И пока она там сидела и подбадривала саму себя, к ней подошли два нейтрофила. Они увидели, как над ней издеваются, прогнали виновников суровыми взглядами, а теперь пришли проверить, была ли самая любимая и дорогая красная кровяная клетка всего нейтрофильного отряда U в порядке или нет.

— Ну, как ты там? — весело спросил U-4989.

АЕ немного испугалась, поскольку не заметила их. А второй нейтрофил по имени U-1146, которого она называла «Лейкоцит-саном», протянул ей стакан чая.

— С тремя кусочками глюкозы, как ты любишь, — сказал он.

Лейкоцит-сан был таким милым! Всегда помнил все ее предпочтения, например, как ей нравилось пить чай или какие сладости она больше всего любила. А кроме того, постоянно спасал ее.

— Спасибо вам большое! Вы оба такие... такие классные! — воскликнула она, вытирая слезу.

Нейтрофилы переглянулись. Им было невыносимо видеть ее такой грустной, а еще они понятия не имели, как вообще можно было обижать такую милую и добрую клетку, как она.

4989 снял кепку АЕ и начал игриво взъерошивать ей волосы, а 1146 сел перед ней на корточки.

— Не слушай их. Ты уже намного лучше стала выполнять свою работу, еще чуть-чуть и вообще станешь экспертом, не волнуйся, это только вопрос времени. А теперь скажи, куда тебе сейчас надо идти доставлять. Мы тебя проводим, и чтобы я не слышал никакого «нет», ты меня поняла? — сказал 1146 с легкой улыбкой на губах. АЕ улыбнулась ему в ответ.

4989 тоже испытывал большую симпатию к ней, и когда-то ему даже пришла в голову мысль, что у них может что-то получиться, если он позовет ее на свидание. Но затем он заметил, как его друг 1146 вздыхал каждый раз, когда смотрел на нее из далека, и как ее красивые янтарные глаза начинали сиять, когда она обнаруживала своего Лейкоцит-сана. Юный 4989 быстро понял, что эти глаза сияли не для него. Как хорошо, что он еще не успел по-настоящему влюбиться, ведь друзья были для него самым дорогим на свете, и он желал им только счастья.

— Та-а-ак, давай посмотрим! — напевал он, изучая маршрут, помеченный у нее на карте. — Значит, тебе надо сейчас в красный костный мозг, моя хорошая. Мы пойдем с тобой!

— Но я не хочу вас утруждать, — возразила она тихо.

Нейтрофилы улыбнулись. Она была просто невероятно милой, даже когда грустила.

— Утруждать нас? Да что ты такое говоришь, миленькая моя! — вскрикнул 4989 и начал щипать ее за круглые щеки. АЕ засмеялась, а 1146 тем временем осматривал ее лицо. Он обожал, когда ее щеки становились красными.

— Твоя очередь, дружище, — сказал вдруг 4989, взял его за руки и положил их на щеки АЕ. — Правда, какие мягкие?

Бедный 1146 застыл, не зная, что делать. Ее прекрасные и до сих пор слегка блестящие от пролитых слез глаза, милый румянец у нее на лице и его собственные чувства к ней почти полностью парализовали его.

— Лейкоцит-сан?

— Ты очаровательна... — пробормотал наконец 1146 и ласково погладил ее по голове, отворачиваясь, чтобы скрыть собственную красноту.

4989 тут же решил воспользоваться ситуацией, чтобы пошутить немного по дороге в костный мозг, намекая на их чувства.

— Мисс эритроцит, представь себе: 1146 сегодня утром сражался совсем один против группы бактерий и чуть не погиб! Можешь, пожалуйста, поругать его немного, чтобы он научился больше работать в коллективе? — высказал он. 1146 укоризненно посмотрел на него.

АЕ моментально остановилась. У нее снова выступили слезы.

— Лейкоцит-сан! Пожалуйста, будь поосторожнее!

— А-а-а! Н... Не плачь, АЕ! Посмотри, что ты натворил, дурак! — набросился тот на 4989.

Наконец они дошли до места назначения и, увидев игравших во дворе детей, начали вспоминать собственное детство.

На стенах в здании висели детские рисунки, а на витринах красовались кубки и медали с конкурсов и фотографии фестивалей.

— Смотри, АЕ-чан! Вот это наш приз! Мы его получили, когда выиграли в играх с элементами экстрима! — сказал младший нейтрофил, с гордостью показывая на один из блестящих кубков.

— Нас тогда чуть не победил отряд Е! — подхватил 1146.

АЕ разглядела фотографию, где тогда еще маленькие нейтрофилы отряда U держали в руках приз и улыбнулась.

— Какими миленькими миелоцитиками вы были! — восхищалась она. Нейтрофилы покраснели.

Под этой фотографией находились еще другие, изображавшие еще больше разных наград, полученных отрядом. Теперь она поняла, почему его называли «элитным».

— Вау... ничего себе! А я никогда в жизни ничего не выигрывала. То есть старалась нигде не участвовать, чтобы не мешать одноклассникам.

1146 и 4989 стало аж больно от этих слов. Как только надо было обращаться с этой беднягой, чтобы она так думала о себе?

— Нет, нет, это неправда! Ты была самой лучшей певицей в нашем хоре, а еще и чудесно рисовала!

Сзади них появилась макрофаг с коричневыми волосами, сплетенными в косу. Она пришла, чтобы принять посылку.

— О, значит, АЕ-чан у нас артистка! Так и знал, что у тебя есть какой-то скрытый талант! И не только сводить с ума 1146, — заметил 4989, получая от вышеупомянутого локтем в бок.

— Я до сих пор храню одну прекрасную картину, которую она нарисовала для нас! Хотите посмотреть?

— Да! — тут же согласились нейтрофилы, но АЕ начала дергать их за рукав.

— Ну зачем вам какая-то там столетняя картинка? Пошли отсюда! — просила она, ужасно смущаясь, но они не слушали ее, а пошли за макрофагом в комнату для преподавателей.

Там та показала им висевший на стене акварельный рисунок цветущей вишни.

Он был хотя и простым, но совершенно прекрасным и состоял из разных оттенков розового цвета. Некоторые цветы выглядели будто расплывались, будто кто-то нечаянно пролил цветную воду на бумагу, или будто на листе находилось пятно в форме цветка. Все зависело от фантазии наблюдателя.

— Хе-хе. Мы, преподавательницы, наслаждаемся этой красотой, когда приходим сюда пить чай, а еще многим из нас нравится рассуждать, кто из наших эритробластов смог бы нарисовать такой шедевр собственными ручками.

Сама АЕ даже уже толком не помнила эту картину, ведь нарисовала ее, когда была еще совсем маленькой и проводила все свободное время с макрофагами.

— Я уже почти забыла об этой картине, — пробормотала она, даже не замечая, что держалась за платье макрофага точно так, как в детстве.

А нейтрофилы тем временем рассматривали картину и спорили, что та, по их мнению, изображала: каплю воды в форме цветка или цветок, который превращался в воду.

Макрофаг сняла кепку АЕ и ласково погладила эритроцита по голове.

— Помнишь, как ты любила приходить к нам после уроков, чтобы слушать вместе музыку и петь?

— Да, и особенно мне нравилось, когда вы играли на арфе. А можно мы сейчас пойдем в музыкальный зал? — спросила радостная АЕ, до сих пор не отпуская платье бывшей няни. О присутствии нейтрофилов она совсем забыла.

— Конечно можно! Пошли, маленькая моя!

Итак, дамы двинулись в путь. 4989 тут же побежал за ними, а 1146 взял кепку АЕ, которую та забыла на столе, и бросил последний взгляд на рисунок, прежде чем покинуть комнату.

«Тоже хочу такой...»

Эритроцит ходила по музыкальному залу, наслаждаясь счастливыми воспоминаниями из детства. Везде лежали игрушки и инструменты, а стены были увешаны наглядными пособиями и портретами известных клеточных композиторов. В шкафчиках аккуратно были сложены сборники нот и учебники.

Макрофаг взялась за арфу и принялась играть приятную мелодию. 4989 и 1146 сели, чтобы послушать, а АЕ продолжала любоваться детскими рисунками, висевшими по соседству с портретами на стенах.

— Хе-хе! А теперь внимание, мальчики! АЕ-чан всю жизнь обожала эту песню.

И макрофаг начала петь:

— Пережитое горе никогда не расстается со мной.

С другого конца комнаты тут же раздался голос АЕ. Она тоже принялась петь, снова совершенно забывая о друзьях:

— Люблю мир, где могу видеть улыбку твою.

Просто хочу оставаться рядом с тобой,

Пережитое горе не расстается со мной.

Время когда-то изменит меня и тебя,

Но я не забуду, что тогда произошло,

Что однажды навсегда от нас ушло.

Какие мечты отнимут у меня.

Держась с тобой за руку, вспомню случившееся каждого дня

И буду с тобой рядом навсегда.

Нейтрофилы аж застыли от удивления, а сама АЕ продолжала ходить по комнате и рассматривать каждую деталь, пока пела. Да, теперь она действительно вернулась в детство.

— Вот видите, какие у АЕ-чан скрытые таланты?

— Гм? А! — вскрикнула та, только сейчас заметив, что друзья услышали ее пение, и моментально покраснела от стыда.

1146 встал и осторожно надел ей на голову забытую кепку.

— Я всегда знал, что ты особенная, а теперь вижу, что еще и талантливая. Поэтому не вздумай больше так недооценивать себя, хорошо?

Она вздрогнула при виде его улыбки, все еще ужасно смущаясь.

— Я... Я... Э...

— АЕ-чан! АЕ-чан! Ты должна петь почаще, у тебя такой красивый голос! — похвалил ее 4989.

— У моей малышки много талантов, — добавила макрофаг с гордостью.

— Мне бы, честно говоря, очень хотелось иметь один из твоих рисунков, — пробормотал 1146.

— Э? Мне тоже! Можешь нарисовать нам что-нибудь, АЕ-чан?

У эритроцита, не привыкшей к таким добрым словам и похвале, появился ком в горле от счастья. Она никогда не думала, что те вещи, которыми она всю жизнь занималась в тайне, чтобы отвлечься или повеселиться, окажутся скрытыми талантами.