Черное сердце (гет)

На нашем первом привале я впервые увидела Глубокое озеро.

Мы остановились на берегу укрытого бронёй льда озера. Один из оленьих воинов по имени Отмороженный Меч руководил созданием костра, оленеводы кормили оленей и стряхивали снег с их шкур и рогов. Арро со своим товарищем охраняли наш покой.

Мы ехали почти двое суток без длительных остановок и могли бы проехать ещё больше, если бы Олли и я не потребовали сделать привал. Причин этому было много, начиная с чисто физиологической, всё-таки мы ехали вместе с лордом, и заканчивая скорее философской, ибо мне вдруг страстно захотелось выйти из узкого маленького пространства на волю, где крыша над головой была на недосягаемой высоте, а не почти над макушкой.

Олени шли довольно медленно, их совсем не собирались гнать, а возницы менялись раз в несколько часов, давая уходящей смене возможность вздремнуть, и я не могла отделаться от мысли, что таким образом мы достигнем Мёртвого Замка тогда, когда все лорды из него уже разъедутся по домам.

Я имела неосторожность пробубнить это Олли сквозь шерсть и мех. Сидящий рядом охотник Рикк, человек, обладавший феноменальным слухом, услышал это и ответил мне:

— Что вы, миледи. Наоборот, мы приедем как раз вовремя. Наши олени выносливее лошадей. Ну а то, что мы пустили их небыстрым шагом, олени от этого ещё меньше устают. Ни один всадник на лошади не способен так долго ехать, как мы.

Я подумала, что он вполне прав.

Я встала рядом с Олли и решила развлечься, оглядев сквозь мутные стёкла местность нашей остановки.

Огромное озеро было похоже на зеркало, брошенное великаншей между густым лесом и белыми холмами. Я могла только предположить, какой была толщина льда, но сомнения не оставалось: с наступлением весны солнцу будет непросто полностью растопить Глубокое озеро.

Закованные в белые латы налипшего снега, величественные сосны поднимались высоко в хмурое небо, врезаясь грубыми стволами в тенистые сугробы. Среди деревьев, в глубине, не мелькали животные, с ветки на ветку не скакали пушистые белочки, а птицы не летали в небе среди облаков. Стояла какая-то ненормальная тишина, неестественная для меня, прожившей долгие месяцы в одном здании с сотней людей.

Костёр наконец-то загорелся, швыряясь яркими бликами и освещая закутанных белёсых оленеводов, больше напоминающих меховые валуны, чем нечто живое. Олли поставила на утоптанный снег крепкую небольшую скамью, куда мы сели вдвоём прямо у самого огня, рискуя схватить искру.

Лорд Уайтхилл остался стоять, он вглядывался в языки пламени, так не к месту весело танцевавшего среди зимы.

— Нам надо пересечь всё озеро без остановок. На тракте есть небольшая гостиница, — вдруг подал голос лорд, продолжая рассматривать огонь.

— Да, милорд, мы постараемся.

Ехать в темноте, угадывая лица спутников по несчастью, но не видя их глаза, натыкаясь на силуэт ночного горшка, но не имея возможности воспользоваться им, было выше моих сил. Но ради перспективы ночевки в гостинице у камина в мягкой постели можно было и перетерпеть.

Олли сладострастно вздохнула, пробормотав что-то вроде "кровать".

Как мне хотелось помыться, одеть чистую рубаху, чистое платье, избавившись от тяжеленных мехов... Да, определённо можно потерпеть.

* * *

Через день, проведённый в дороге без остановок, я подумала: если на тракте гостиницы не окажется, я назло всему и всем доберусь пешком до Мёртвого Замка и надену инициатору собрания на голову наш горшок.

Я долго не могла заснуть, но в конце концов сдалась и провалилась в беспокойный сон.

Тело чесалось, грудь сжимало, а ноги отчаянно затекли, я то и дело просыпалась, обнаруживая ту же темь, тесноту и неприятный запах.

В прошлое своё путешествие я ехала в этой же, с позволения сказать, карете, но только в компании Олли. Места у нас было побольше, дорога была веселее и радостнее.

Ночью один из нас троих по очереди держал большую свечу, от которой шло смешное в своей слабости, но всё-таки тепло, сероватый дым и дрожащий свет. То и дело свеча гасла, оставляя дежурного сидеть в полной тьме в компании сопевших попутчиков.

В первую мою очередь свеча горела минут сорок-пятьдесят. Я как раз боролась с дремотой, волнами накатывавшей на меня. Покачивавшийся огонёк плясал в замерзающих руках без привычных варежек, я отупело следила за его пляской, прокручивая в голове все известные мне мелодии от самых быстрых и весёлых и до грустных и медленных — танец огня подходил ко всем.

"Всё, сейчас засну", — пролетело в голове, лорд Уайтхилл уютно всхрапнул, снаружи взвыл ветер, ударившись о стенки, меня обдало ледяным холодом, пламя вздрогнуло, забилось и погасло.

Я очутилась в кромешной темноте.

Спать сразу расхотелось.

Ветер довольно посвистел, вызвав во мне приступ раздражительного недовольства и разбуженного невольными ассоциациями страха.

До чего же ужасна эта страна. Дорог нормальных нет, кругом одни снега и лёд, уровень развития крайне низок. Дикая земля.

Я перекинула все свои мысли на возмущения, стараясь забить таким образом ужас.

На меня нередко накатывало неприятие того, что происходило вокруг, поэтому мой приём сработал. И дело было не только в каких-то бытовых трудностях, хотя, пожалуй, врать не буду, они, без сомнения, бесили. Меня раздражала сама атмосфера. Была бы возможность, я давно взяла бы с собой побольше ценностей и сбежала бы на юг, а затем ещё южнее, только бы не оставаться здесь, не дышать этим воздухом, пропитанным суетливым страхом и насквозь пропахшим отчаянием.

Но такой возможности у меня не было. Кроме того, убегать слишком далеко от злополучной шахты в мои планы не входило.

Лорд Уайтхилл молча зашуршал в углу, видимо, устраиваясь поудобнее.

Холод иголками воткнулся в мои пальцы. Вспомнив про варежки, я наощупь поставила потухшую свечу и начала трогать руками коленки в поисках спасения.

Ветер продолжал выть свои громкие злобные песни, от его порывов качалась карета. Сквозь шум ветра и стены глухо слышалось цоканье оленьих копыт о лёд озера. Олли шумно дышала, время от времени швыркая носом.

Неужели.

Я торопливо натянула варежки на перчатки, прижала руки к груди и выдохнула.

Как жаль, что я не могу почитать, порисовать или просто даже поесть в дороге. Это было ужасно. Из-за холода разговоры не клеились: слои шерсти мешали речи свободно литься, а мороз вынуждал лелеять желание лишний раз рот не открывать. Поэтому я была лишена и развлечения болтовнёй.

* * *

Я проснулась от сильного толчка. Карета через что-то переезжала, почти сбросив всех нас со скамей. Олли охнула, пытаясь держать меня и одновременно хватаясь за стенки. Лорд Уайтхилл мужественно молчал.

Мы выехали на тракт.

Потребовалось два часа сумасшедшей езды, чтобы достичь гостиницы.

Мое тело меня беззастенчиво предало, и я не смогла самостоятельно выйти наружу, поэтому один из охотников внёс меня в гостиницу на руках.

Меня обдало жаром, просто невероятным, безумным жаром, ярчайшим тёплым светом и такими вкусными запахами жареного мяса и хлеба, что я подумала, что умру, захлебнувшись собственными слюнями.

В комнате Олли и какая-то незнакомая служанка принялись раздевать меня. Служанка отпустила Олли и осталась со мной одна, снимая шубы, несколько шерстяных портов, рубах, разматывая тело и ноги.

Потом была ванна. Божественно горячая, проникающая теплом в каждую клеточку, я буквально растаяла в ней, блаженно разминая руками шею. Служанка тёрла мне голову и спину, обещая при этом сытный и горячий обед.

Лёжа спустя час в чистой, свежей одежде на самой мягкой в мире перине, я решила для себя, что не переживу ещё одно такое путешествие.

— Тракт расчищен по всему пути. Через нашу гостиницу уже проехали несколько родовитых семей, — хвасталась служанка, массируя мои занемевшие ступни.

За столом, накрытом для нас, сидели уже все, когда как мы с Олли только спустились. Еда была очень вкусной и свежей, по-видимому в гостиницу специально завезли провизию для встречи северных лордов.

— Дальше дело повеселее пойдёт, — заверил Арро. — Перед Мёртвым Замком будет ещё одна гостиница.

— Милорд, мы ведь остановимся в ней? — быстро спросила я у лорда Уайтхилла, слегка смутившегося и через пару секунд неохотно согласившегося.

— Да, конечно...

— А как мы разместимся по приезде в Мёртвый Замок? — собралась я уточнить ещё один волновавший меня момент.

— Мы с Вами, миледи, и наши слуги в самом замке, а остальные в Городке.

Городок, по рассказам, был уже давно в разы больше территории Мёртвого Замка, и уменьшительным именем его называли по старой памяти.

Ночь, проведённая в тёплой гостинице у камина, немного восстановила мои силы. Но всё равно долгая дорога до следующей остановки была скучна и тяжела. Как и последний отрезок пути до того момента, как наша карета остановилась, окружённая людьми, чьи крики были слышны сквозь стены.

Лорд Уайтхилл, страдавший в последние дни болями в спине, осторожно подобрался, а Олли откинулась, чтобы было лучше видно моё лицо.

Яркий белый свет ворвался в душную карету, холод больно схватил меня за нос и ударил по щекам. В дверь просунулся солдат в кольчуге, одетой прямо поверх меховой шубы.

Открытое лицо и незащищённые глаза с непривычки неприятно отреагировали на мороз и ветер: кожа защипала, а глаза заслезились.

— Милорд, миледи, ваши документы.

Лорд Уайтхилл вытащил откуда-то из-под себя письмо с сургучной печатью.

Пока солдат внимательно изучал его содержимое, я высунулась из кареты: впереди возвышалась побелевшая крепостная стена с крепкими воротами.

Нам выделили одного солдата для сопровождения.

— Он покажет вам, куда ехать.

Где-то около двух часов потребовалось на то, чтобы устроить людей Белых Холмов в Городке. Мы с Олли остались в карете, вслух и про себя мечтая о скором избавлении от мехов.

Как же мало нужно порой человеку для настоящего счастья!.. Кто-то мечтает грандиозно. Он лелеет эту свою мечту, делает всё возможное и невозможное для её достижения. Но как часто бывает, что человек, получив богатство, купив великолепный дом или добившись высокой должности, не становится счастливым, а порой даже погружается в атмосферу полного несчастья и жизненного тупика. Вроде бы всё есть, но не то.

Хотя я никогда не владела роскошной недвижимостью и не занимала крутых постов, что-то мне подсказывало, что счастье все люди находят в мелочах: в хорошей встрече с друзьями, в подарке близкому человеку, в тёплой погоде в выходной день, в чистом голубом небе и спокойствии доброго дня.

Долго ехал, мучился вяленым мясом, холодом и тряской дорогой и наконец смог лежать в мягкой постели, вкусно есть и спать у камина — и это счастье! Абсолютное и незамутнённое, неконечное.

Я уже вовсю мечтала о счастье заслуженного отдыха в Мёртвом Замке, но, вывалившись с громким кряхтением из кареты во дворе замка, я поняла, что планку моих ожиданий, пожалуй, нужно несколько снизить.

Мёртвый Замок был огромен. Высоченные стены, кривые жутковатые башни в строительных лесах, каменные здания — всё серо-чёрное, покрытое грязным льдом и остатками въевшейся намертво копоти. Двор утопал в хлюпкой снежно-навозной грязи, отвратительно пах, несмотря на периодически врывающийся промозглый ветер; лошади громко ржали, плешивые собаки лаяли, подвывая и злобно скуля, а множество солдат, бряцающих оружием, хохочущих бородатых мужиков в оборванных шубах в обнимку с краснолицыми бабами и редкие господа, старательно обходящие особенно глубокие зловонные лужи, заполоняли собой главный замок Северных Земель.

Я приподняла брови и с отвращением посмотрела себе под ноги, чуть отодвигаясь от знатной коричневой кучи.

Прекрасно. Это совсем не Южная Гавань.

Нет, конечно, я не тешила себя надеждой, что Мёртвый Замок окажется замком, идеальном для нежной розовой принцессы, всё-таки его во время восстания сожгли, да и название обязывает, но такого я не видела даже в самых смелых кошмарах.

Лорд Уайтхилл беседовал с каким-то важного вида субъектом, рассматривающим на свет письмо.

— Не правда ли, миледи, здесь теплее, чем дома? — попыталась отвлечь меня Олли.

— Да, здесь теплее, хорошо, что мы не стали одевать стёкла, — окружающая толпа в большинстве своём была одета намного легче нас, обходясь явно без трёх головных уборов, тучи носок и двух пар перчаток.

— Миледи, вы предпочитаете доехать до нужного здания в карете или дойти пешком? — усталый Уайтхилл подошёл к нам, одновременно пряча письмо-приглашение.

— В карете, милорд, — хотя мне она надоела до тошноты, но идти через эту грязь совсем не улыбалось.

Комната оказалась одна, где нам с благоверным предлагалось спать на большой двуспальной кровати с пологом и меховыми шкурами вместо одеял и пододеяльника, а двум нашим слугам выделялись лавки, также снабжённые мехами.

— Мёртвый Замок до сих пор восстанавливается, поэтому достойного для лордов места в нём мало, — объяснил размещавший нас субъект.

"Достойное для лордов место" представляло из себя вытянутое помещение с каменными стенами, частично прикрытыми кожей и шкурами, без зеркал, ковров или любых других украшений, с двумя тумбочками из дурно обработанного дерева и письменным столом, с небольшой комнаткой для ванны и пустыми углами для сундуков.

Кажется, восстановление затянулось.

Лорд Уайтхилл уступил мне ванну.

— Завтра утром мы будем представлены вече, — нервно покусывая губы, сообщил лорд Уайтхилл, прежде чем покинуть нас ради каких-то своих целей.

Олли внимательно посмотрела на меня, и я ей кивнула.

Значит, у нас есть несколько часов перед сном и ночь.

Служанка изо всех сил тёрла мне спину, отмывала ноги, смывала пот с тела. Волосы накрутила на полоски из кожи, связывая их кончики между собой.

К тому моменту, как вернулся лорд Уайтхилл, я уже благостно полулежала на кровати и жевала еду, принесённую слугой мужа.

— Лорд Лиман ещё не прибыл, — сказал лорд, отдавая слуге меч и щит.

Я пожала плечами. Лорд немного помолчал и недовольно протянул:

— Лорд Соук уже умудрился приехать, — поморщился лорд. — Это просто чудовище! Приехал ещё вчера, а воняет от него больше, чем от меня.

У Уайтхилла с Соуками вражда тянулась уже долгие годы. Когда-то их старый лорд во времена, когда лорд Уайтхилл бы ещё молодым юнцом, только вступившим в права наследования, попытался отжать у него шахту. К счастью для Уайтхилла эта затея провалилась из-за внезапного наступления зимы не совсем в просчитанный срок. Старый Соук, услышав, что его войско помёрзло и не вернулось, решил, что прогневил предков, и от страха помер. Но Уайтхилл эту историю так и не забыл и до сих пор припоминал её нынешнему лорду-пьянице.

— Он же бородач?

— Да, борода лопатой, спутанная, всклокоченная вся, — лорд Уайтхилл, небритый и серый, возмущался самым искренним образом.

Я хмыкнула и сладко потянулась. Меня смущала необходимость спать в одной кровати с лордом, но она была такая огромная, да и слуги были с нами рядом, так что бояться мне в любом случае было нечего.

Я очень устала и заснула ещё до того, как лорд Уайтхилл завершил свой отход ко сну.