Черное сердце (гет)

Операция по посещению библиотеки была проведена изящно, без сучка и без задоринки, с прекрасным уловом.

Замок казался полупустым, двор не освещался, редкие прохожие пересекали его, с хрустом разбивая тоненькую корочку льда на лужах грязи. Лошади беспокойно фыркали, а собаки печально выли.

Остановили нас только один раз.

— Я леди Уайтхилл. Мне нездоровится, хорошо бы подышать воздухом в тишине.

Солдат кивнул, не подумав, что вонючий воздух двора имеет мало шансов подправить здоровье.

Чуть вдали из-за двери пиршественного зала выбегал на грязь огонь, пьяно танцуя на блестящих кочках под вопли и хохот, доносившиеся изнутри. Периодически дверь раскрывалась, и оттуда выпадали пирующие в обнимку с бабами или с кубками. Тишину разрезал шум, пугая лошадей и собак, воющих от этого ещё печальнее и тоскливее.

Мы с Олли почти бегом достигли библиотеки, отстроенной после сразу двух жутких пожаров. Лиман писала мне, что когда-то Мёртвый Замок обладал одной из лучших коллекций книг во всех Четырёх Землях. Пожары погубили это чудо почти целиком, но даже то, что осталось, поражало воображение.

Теперь отстроенная Библиотечная Башня была переполнена книгами и пергаментами, лежащими в грубых шкафах, в кованых сундуках, на столах и даже на лавках. Я, осветив это пыльное великолепие огнём, аж задохнулась от восхищения: книги, книги, море книг!.. Даже неграмотная Олли притихла.

— Всё. Я здесь поселюсь, — с придыханием сообщила я.

Олли захихикала.

Поборов искушение застрять в библиотеке до утра, мы быстро нашли несколько книг про природу, историю и легенды. Я понимала, что в итоге могу и не справиться с ними, но попытка того стоила.

Снаружи ровным счётом ничего не поменялось, разве только воя собак стало больше, и поэтому мы вернулись в комнату без происшествий.

С тех пор я просидела у себя безвылазно четыре дня. Лорд Уайтхилл был чуть недоволен этим, но не осуждал меня.

— Многие уже спрашивают, жива ли ты вообще, дочь моя.

— Будто им есть до этого дело, — буркнула я, переворачивая очередную страницу.

На самом деле, не хочу врать, но я бы и дальше торчала в комнате с книжкой, но здоровье моё поправилось, к тому же наконец приехали Лиманы.

Сплетни и слухи в преддверии вече как яд растекались по замку, принимая самые гротескные формы. Теперь уже южный король превратился чуть ли не в огнедышащего дракона, а на Востоке, наказанном духами предков, снова пошла бродить какая-то зараза.

Удивительно, насколько везде одинаковы люди: в моём мире все тоже обожают преувеличивать, несмотря на развитие Интернета, хотя, возможно, именно благодаря как раз этому.

Я решилась явиться на очередной вечерний, но теперь уже финальный пир, где можно было послушать информацию от лордов и их разведчиков, а не россказни простого люда.

Олли убрала мне волосы наверх, нарядила в платье тёмно-зелёного цвета и водрузила на голову высокий головной убор, похожий на длинную трубу с тульей.

Я бы предпочла надеть песцовую шапку или тот же серебряный венец, но выделяться лишний раз не хотелось.

— Вы прелестны, миледи! — всплеснула руками Олли.

Я скорчила смешную рожицу.

Лорд Уайтхилл был удивлён, обнаружив меня при полном параде.

— Я пойду с вами на пир, милорд.

Зал ничуть не изменился за эти дни: та же духота, шум, неприятный запах и море вина. Наше нынешнее место находилось по соседству с большим и громким семейством Питпити. Лорд Питпити, крупный мужчина с брюшком, любил посмеяться и потрепать собеседника за плечо. Леди Питпити, обладавшая выдающейся грудью и роскошными пшеничными волосами, являла собой самый типичный пример провинциалки, изо всех сил пытающейся стать похожей на настоящую аристократку: она манерно смеялась, ела, отставив пухленький мизинчик, и разговаривала со мной о погоде и платьях. Их наследник, потный подросток с серыми глазами, тоскливо смотрел на пьющего отца (ему мать пить почему-то не разрешала), а его младшая сестра, которую они зачем-то привезли в замок, копировала мать, смешивая её манеры с манерами простого отца. Увидела бы я их раньше, в жизни бы не признала в них лорда и леди.

Их было так легко представить туристами на пляже: лорд — в цветастых плавках и с алым от загара животом, леди — в ярком купальнике и со смартфоном в руках, а дети — все в песке.

Я немного поела, слушая разглагольствования соседки. После того, как леди Питпити встретила меня словами "Ах, леди Уайтхилл, вы уже выздоровели? Слава богам, многие говорили о вашей смерти!", я потеряла всякий интерес к ней. Как будто у них самих не бывает тех же проблем, что и у меня.

Время от времени я внимательно осматривала зал в тщетных попытках найти Лиманов.

В итоге увидела я их только в день вече.

Лорд Лиман, толстый и медленный, улыбался всем и вообще был в прекрасном настроении. Ирмак Лиман, бледная и изящная, в красивейшем платье бирюзового цвета, с льющимися по спине кудрями, смотрела только вперёд.

Глашатай громко провозгласил начало собрания, попросив выйти всех, кто лишён права голоса. Женщины и дети пошли вон из чертога, переговариваясь и озираясь на разом помрачневших мужчин.

— Леди Уайтхилл, как рада увидеться! — я оглянулась через плечо и увидела сияющую Ирмак. Мы договорились встретиться через час и прогуляться по замку.

* * *

Несмотря на тёплую шубу и пару порток под шерстяной юбкой, мне всё равно стало холодно, едва я только вышла за порог замка.

Я встала недалеко от забора, окружавшего небольшой полумёртвый сад. Лиман явилась минут через десять, обнимая себя руками.

— Миледи, вам очень шло то прекрасное платье, — сказала я девушке.

— Спасибо... Ваше платье тоже было прекрасно. Такой насыщенный цвет!.. Ах, давайте перейдём на имена. Вы Асса, я Ирмак. К чему эти "миледи" и "леди"?

Мы стали обсуждать путешествия до Мёртвого Замка. Ирмак тоже очень страдала в пути.

— И нас вновь выгнали из зала! Леди Айрон вполне имеет право быть там, хотя она и женщина, а мы нет!

Леди Айрон была наследницей своего рано умершего мужа, а их сыну было всего семь лет. Таких дам в вече принимало участие не больше десяти.

Где-то сбоку скрипнула калитка и зашуршала ткань.

Мы обе замолчали и оглянулись.

Как бы и не старалась статная девушка в чёрной шубе прикрыть половину лица, этот идеальный нос и чувственные губы я не узнать не могла. Леди Сефахат. Наслышана я про неё была от Олли: не было богатого лорда, кто бы не побывал в её постели. Наверное, только Уайтхилл и не был. Или я чего-то о нём не знала.

Девушка, будто не замечая нас, быстро шмыгнула мимо. Ирмак презрительно посмотрела ей вслед и бросила:

— Пойдёмте отсюда, Асса. Это не наши секреты.

Во дворе собиралась толпа мужчин и парней в латах и кольчугах. Они собирались вокруг нескольких воинов, раздававших мечи, луки и копья. Группа зевак топала в нетерпении по грязной земле. Мы свернули в один из закоулков.

— И её ещё зовут леди! — Ирмак Лиман была отчего-то вне себя. Видимо, я чего-то не знала, и Сефахат перешла ей когда-то дорожку.

— Зачем ей это всё надо? Это же небезопасно, — поморщилась я, подумав о всех возможных заболеваниях, которые она могла в теории себе обеспечить.

— Она такая красивая, но её семья очень бедна, — пожала плечами Ирмак, несколько успокоившись.

Не мне было осуждать эту леди, но понять её я точно никогда не смогла бы.

Ирмак была хорошим собеседником, и мы прекрасно провели время. Зашли в Библиотечную Башню, поохали над книгами и выбрались оттуда только через два часа.

Во дворе стояло оживление. Толпа вооружённых людей и зевак окружила клочок земли, доносились выкрики одобрения. Звенела сталь, периодически рычала собака.

— Ого! — радостно воскликнула Ирмак. Девушка залезла на ящики у стены и вытянула шею. — Асса, залезайте! Отсюда всё видно!

Ящик немного скользил под ногами, и я очень боялась, что навернусь (шансов на удачное сращивание костей в местной действительности не было много), поэтому смогла наконец посмотреть на тренировку, лишь когда обрела хоть какое-то равновесие.

— Не хотела бы я встретиться с тем воином в бою, — голосом, звенящим от уважения и восхищения, произнесла Ирмак.

Я всегда думала, что дерясь на тренировочных мечах, люди ходят по кругу и просто быстро двигают руками. Но тут бой был грязнее: дерущиеся носились как угорелые, пытаясь не только выбить меч или нанести рану, но и поставить подножку, ударить ногой или сбить.

Мужчина в кольчуге сделал странный выпад, выбил меч из рук соперника и толкнул его в грудь. Тот упал, а победитель ткнул его мечом, что-то сказав. Толпа взревела.

— Вот так, — Ирмак лукаво подмигнула мне.

Я с кряхтением слезла с ящиков.

На мой вкус, последнее движение с мечом, наставленным на поверженного, было лишним. Выглядело, будто победитель рисуется.

Толпа рассеялась и построилась по парам, явно приготовившись к массовой тренировке.

— Вы будете смотреть дальше? — поинтересовалась я у Ирмак. Та кивнула.

Я попрощалась с ней, не особо имея желания смотреть на боевую суету, и быстренько начала пересекать двор. Пора домой: спина и плечи начали болеть от всей одежды. На Белых Холмах у меня не было возможности много гулять снаружи, так что меньшее количество слоев ткани и меха не до конца могло компенсировать мою физическую слабость.

Солдаты бранились и звенели мечами, лучники прилаживали мишени. Я лавировала между навозными кучами и перепрыгивала через глубокую грязь, мечтая про себя о чистой постельке и книжке.

— Иии начали! — скомандовал чей-то металлический тенор. Звон и свист наполнили двор. Я чуть ускорилась.

Лорд Уайтхилл так и не вернулся на ночь. Вече затягивалось, и лорды по традиции должны были переночевать в чертоге.

Весь следующий день я маялась от скуки. Олли ушла к Арро в Городок. Постоянно заниматься языком тоже было невозможно, но и выходить наружу не хотелось. Я то и дело зависала над книгой, погружаясь в свои воспоминания. Под вечер, наконец не выдержав сидеть взаперти, я решила прогуляться по внутренним галереям замка — месту, где оставшиеся без мужей леди показывали друг другу свои лучшие наряды. В качестве развлечения я принарядилась в силу своих возможностей: волосы заплела в косу, украсив голову серебряным обручем, на синее платье нацепила пояс из Южной Гавани, сверху набросила парчовый плащ.

В отличие от отдельно стоявших зданий чертога, пиршественного зала и библиотеки, жилой корпус, громадину, занимавшую собой значительную часть территории Мёртвого Замка, не требовалось покидать, чтобы переместиться из одной его части в другую. Внутренняя галерея представляла собой длинное помещение со сводчатым потолком, некогда завешанное гобеленами и с множеством деревянных фигур на каменных постаментах. От фигур, как можно было догадаться, ничего не осталось, кроме постаментов, старые гобелены сгорели, и на их место повесили новые, восславляющие подвиг восставшего народа, но их было слишком мало, чтобы закрыть целиком все стены. Галерея вела в королевские покои прямиком из приветственного зала, из которого нужно было подняться по гулкой лестнице наверх. Покои всегда были заперты на замок, но другие помещения, предназначенные для знати и близких родственников короля, в которые можно было войти из галереи, остались свободными для размещения. Я точно знала, что в одной из таких комнат поселились Лиманы. По рассказам Ирмак, по сути это было три комнаты в одном: помещение для приближенных слуг, помещение для переодевания и, собственно, опочивальня. В некоторых причём была маленькая дверка в собственную маленькую молельню.

Конечно, Уайтхилл, несмотря на шахту, не был настолько знатным, чтобы попасть в галерею. Кроме того, теперь чудесный камень, так редко добываемый в Белых Холмах, ценился только как драгоценность сама по себе, его прежнее сакральное значение с гибелью королевской семьи стало неприлично вспоминать в приличном обществе.

Я спустилась вниз по тускло освещаемой лестнице, прошла несколько коридоров, спустилась вниз ещё раз и наконец оказалась в коридоре, ведущем к главной лестнице. Там уже был некоторый переполох и слишком много людей. Молодой мужчина в красном дублете о чём-то возбужденно рассказывал двум дамам в гигантских головных уборах, смахивавших на корабли. Разобрать что-либо из-за гула я не смогла и поэтому просто поднялась в галерею.

Как и ожидалось, все неприглашённые на вече собрались здесь. Однако количество присутствующих зашкаливало даже в свете всех обстоятельств.

Я протиснулась сквозь толпу на входе и как можно быстрее пошла в сторону королевской спальни. Северяне всё ещё боялись гнева духа последнего короля, и поэтому чем ближе к двери в его покои, тем меньше было народу.

Там, в нескольких метрах от тяжёлой двери, демонстративно заколоченной и с амбарным замком, у каменного пустого постамента, я нашла себе удобное местечко.

Так я простояла минут десять и поняла, что идея прийти в галерею, возможно, не была настолько блестящей, как мне изначально думалось.

Дамы с безусыми кавалерами прогуливались, звонко смеясь и манерно жестикулируя. У одной из дам наряд был на редкость роскошным: юбка была расшита золотом, а на поясе поблёскивали синие и красные камни. Хотя, конечно, эфлатуну места не нашлось. Я перевела взгляд на собственные руки, вспоминая перстень, который пока ни разу не решилась надеть, и отвлеклась от разглядывания окружающих.

Когда я подняла глаза, то увидела, что сквозь толпу к двери в королевскую опочивальню решительно шагали три человека, на которых мало кто обращал внимание в силу явной скромности их платья. Чересчур утеплённые для галереи дублеты невнятных оттенков, тёмные стоптанные сапоги, бархатные шляпы-береты, частично скрывавшие в тени их лица, выдававшие с головой профессию гостей Мёртвого Замка. Только северяне-моряки даже в год зимы сохраняли загар на лицах. Неудивительно, что они небогато одеты. Народ практичный, искатели приключений, среди них было не так много жаждавших роскоши.

Пожалуй, это были интересные объекты для наблюдения. Я исподлобья тихонечко принялась подсматривать за ними.

Самый низкорослый и старший по возрасту остановился у одного из постаментов и повернулся спиной ко мне. Второй, помоложе, длинный как копьё и сухощавый, бросил недовольный взгляд на прогуливавшихся и что-то отрывисто произнёс. Третий, среднего роста и самый широкоплечий, чья половина лица была закрыта тканью, спускавшейся с верхушки берета, а руки покоились в толстых кожаных перчатках, кивнул головой.

Они разом отошли друг от друга, крайне синхронно, словно по команде, и принялись рассматривать дверь в королевские покои. Теперь стало окончательно понятно, что они моряки, только что вернувшиеся из дальнего плавания, иначе как они оказались настолько лишены страха перед духом короля?

Я опёрлась о постамент боком. Это движение вышло слишком заметным.

Длинный моряк неожиданно перестал глазеть на дверь, видимо, почувствовав мой взгляд: он покинул своих товарищей и очень быстро подошёл ко мне, лишив меня возможности ретироваться.

— Миледи, — он вежливо поклонился.

— Милорд, — едва скрывая свою досаду, поклонилась я в ответ.

Я подумала, что наверняка он заметил, что я уже несколько минут слежу за их компанией, и предприняла превентивные меры:

— Вы очень храбры, милорды, раз решились так близко изучить двери в покои покойного короля.

Мужчина, чьи глаза оказались прохладными, а лицо — обветренным, позволил себе немного улыбнуться.

— Мы никогда не были в Мёртвом Замке, лишь Йелкен когда-то бывал здесь, но давно, — наверное, он имел в виду их старшего.

— Что же, до сих пор об этих покоях ходит дурная слава. Она даже до нашего отдалённого замка доходит.

— Видимо, безуспешно, миледи, — чуть поклонился он в ответ.

— Мои предки не сделали ему ничего дурного, — пожала плечами я. — Но дистанцию я всё же предпочитаю соблюдать.

Двое товарищей моего собеседника уже почти вплотную подобрались к двери. На них начали озираться люди.

— Вы не слышали, когда в последний раз открывали эти комнаты?

— Нет, милорд, но эти деревяшки и замок выглядят очень старыми и пыльными, — заметила я.

Спутники мужчины наконец отвлеклись от двери и повернулись к нам. Увидев, что я смотрю на них, они оба поклонились.

— Я, пожалуй, пойду, вдруг мой муж хотя бы сегодня вернётся с вече. Что-то оно затянулось, — засобиралась я, не желая отвлекать незнакомцев от их дел.

Мы вновь обменялись любезностями, и я неспешно пошла по галерее.

По дороге я наткнулась на Ирмак Лиман, и она пригласила меня на утренний приём пищи в их покои.

Утром галерея была пуста, и я без проблем нашла нужную мне дверь. Комнаты Лиманов кардинально отличались от комнаты, выделенной Уайтхиллам: высокие потолки с тяжёлыми балками, резная мебель, металлические канделябры, гобелены на стенах.

Однако у Ирмак был вид на редкость недовольный.

— Моя сестра ещё спит, — сказала она. — Я вижу, что вам нравится наша обитель.

Я не стала скрывать свои чувства:

— Сразу видно, какое место в обществе занимают лорды Белых Холмов!

— Так было не всегда, поверьте. Но, думаю, все ваши сомнения и досаду снимет как рукой то, что эти помещения когда-то принадлежала одному из самых приближённых к королю вельмож, его родственнику, и его здесь убили.

Я невольно вздрогнула и опасливо посмотрела на пол, словно ожидая там увидеть следы крови.

— Это было так давно, что и следов не осталось. Но всё равно довольно неприятно, — Ирмак передёрнула плечами. — Я каждый вечер полчаса молюсь духам предков, чтобы они нас защитили. Давайте поедим и погуляем по замку.

Мы быстро перекусили и вышли наружу, в галерею.

Я краем глаза посмотрела на дверь в королевские покои и рассказала Ирмак о своей вчерашней встрече.

— Моряки? Надо же, не знала, что здесь есть кто-то из них, кто не был бы допущен к вече. Может, наследники.

— А может, не моряки, и я просто ошиблась, — ухмыльнулась я.

Наша прогулка затянулась до самого вечера. Пообедали мы в комнате Уайтхиллов (мне удалось со смехом выцарапать у смущённой Ирмак признание, что это помещение было ужасным) и продолжили бродить по Мёртвому Замку.

— Третий день идёт вече. Интересно, почему они не хотят просто отложить собрание на потом, раз пока нет единого мнения. К чему такая спешка, — вслух размышляла Ирмак Лиман.

— Они все очень серьёзно восприняли слухи о способностях южного короля, — заметила я. — Хотя я в это не очень верю. Может, южане решили таким способом отложить очередную войну с Западом?

— Вряд ли им удастся отложить её на достаточный срок, — вздохнула Лиман. — Эти безбожники, — на самом деле она произнесла какое-то другое слово, то ли ругательство, то ли что-то иное непереводимое, — с Запада неостановимы. Иногда мне кажется, что всю мою сознательную жизнь я только и слышала об их попытках захватить Юг.

— Интересно, почему не Север, — задала я свой вечный вопрос. У лорда Уайтхилла ответ был всегда на него один: никому не нужна земля, которая по году переживает стужу и метель, с малой площадью плодородных земель и с одним незамерзающим портом на востоке. А вот изнывающий от жары Юг с богатыми почвами в глазах дальше всех расположенного от торговых путей с остальным миром Запада казался лакомым кусочком.

— У нас нет королевской семьи, а значит мы не угрожаем безусловной власти Западного Короля так, как угрожает Восток и Юг. Но на Восток покуситься они не могут, кишка тонка. Вот и мучают столетиями Юг. Но как только они получат Юг, им нужен будет новый столетний враг, на борьбу с которым нужно поднимать народ. Думаю, следующими будем мы.

Я вновь ощутила горький привкус обиды. И надо было попасть именно в такое место, где опять войны, борьба, передел мира и прочая.

Мы попрощались друг с другом, и Ирмак направилась к себе. Я же, подобрав полы тёмно-зелёного платья, поднялась по лестнице наверх, в скромную часть замка. Было совсем темно, и поэтому я заметно нервничала, успокаивая себя тем, что большая часть мужчин сейчас застряла в чертоге, а местная вера в духов предков — лишь попытка оправдать поступки живых.

Когда я находилась в компании Олли или леди Лиман, мне было в меру спокойно. Но одной ходить по замку жутковато. От историй о кровавом восстании, когда сотни рассерженных северян ворвались в замок, посрывали со стен оружие, подожгли несколько корпусов и пустили кровь всем, кто имел несчастье оказаться в тот день в замке, леденело на душе.

Думалось, что вот вдруг из-за угла выскочит дух старой королевы с перерезанным горлом, а сквозь стену пройдёт привидение самого короля. В мире, где ты можешь случайно очнуться в шахте в другой вселенной, всякое возможно.

Нужный мне коридор, освещаемый огоньками редких ламп, внутри которых горели свечи, казалось, был пуст. Я вздохнула и двинулась вперёд, предвкушая мягкую постель.

Я подошла было к двери, как услышала шаги за собой, тихонечко пискнула, громко принялась колотить в дверь и пулей влетела в неё, как только Олли её распахнула.

Утром я решила прогуляться и освежить голову.

Тут-то я и услышала радостную новость: вече наконец приняло решение, и по этому поводу будет пир, на котором мы сможем впервые за несколько дней увидеть лордов.

На улице царила оживлённость: можно было встретить обеспокоенных солдат, бегущих во двор с оружием наперевес, и слуг, носящихся с корзинами еды и катящих бочки. Ветер утробно выл, заглушая шумы, издаваемые людьми. Большинство готовилось к вечеру.

Мне было проще. Олли волосы мне закрутила накануне и кожаные ленты спрятала под шапку и платок. С платьями у меня была проблема не в выборе, как у большинства леди, а в его недостатке. Синее — слишком длинное и роскошное, а остальные два из шерсти — чересчур простые. В итоге мы остановились на синем, так как у бледно-голубого были такие широкие рукава, что я каждую минуту рисковала испортить ткань, окунув рукава в ближайшее блюдо, а тёмно-зелёное мне просто надоело.

Олли ополоснула меня, умыла лицо и шею, вытирая мягкой тканью порозовевшие щёки, и помогла переодеться.

— Какое красивенное очарование! — всплеснула руками Олли по итогам подготовки к пиру. Откуда она только понахваталась этих словечек?.. Я с трудом поняла её фразу.

Я даже немного расстроилась, что не могу увидеть себя в зеркало, так уж искренне звучало её восхищение. Преисполненная вдохновения, я вытащила из ларчика кольцо с эфлатуном. А почему бы и нет?

Пиршественный зал в этот раз не был переполнен солдатами, торговцами и прочими простолюдинами, которым каждый раз оказывалась честь есть в одном зале с лордами.

Но торжественный пир по случаю решения вече — отдельный случай. Народу была намного меньше, в основном это были богатейшие купцы, командиры солдат и выборные от простого люда. Зато знать явилась во всём своём множестве. Молодые наследники при полном параде, бряцавшие оружием, в расшитых гербами дублетах, сверкали семейными перстнями и неспешно переговаривались друг с другом. Леди гуляли вдоль столов, роскошно одетые как-то не по-северному, некоторые в кружевах и парче, а не в привычной шерсти, их головные уборы мягко блестели под тёплым светом факелов. Несколько детей в красивых костюмчиках прыгали посреди зала в специально отведённом для танцев пространстве.

Я осторожно принялась высматривать наше место, но без шумного Омрунахыра сделать это было непросто. Наконец, я нашла его, сняла с себя верхнюю одежду и принялась рассматривать окружающих.

Я казалась самой себе просто жалкой на их фоне. Я покраснела, опуская глаза, видя, как прошедшая мимо меня леди Сефахат в парчовом алом платье, с волной чёрных волос, глянула на меня как на пустое место. Она была ослепительно прекрасна, как та блондинка в бордовом наряде и только что вошедшая с мужем необыкновенно красивая молодая женщина в зелёном, с рыжими густыми волосами оттенков осени. И вот те две сестрички, похожие как две капли воды... Определённо я была здесь самой тоскливой на вид леди. Мимо грациозно проплыла дама в шпилеобразном колпаке, с которого свисала лёгкая как дымка и очевидно жутко дорогая ткань. Я чуть расстроенно коснулась рукой венца с костяными миниатюрами, который я предпочла нелюбимой мною тканевой трубе. Возможно, это было неверным решением.

Впрочем, это могло сыграть мне на руку. Меньше внимания в моей жизненной ситуации никому ещё хуже не сделало.

Вскоре я заметила Ирмак Лиман. Я наугад помахала ей. Девушка махнула в ответ и бодро подошла ко мне, дождавшись, пока я выберусь из-за стола. Платье любимого Ирмак цвета морской волны изящно шевелилось при ходьбе, вышитые серебром фигуры морских животных и растений переливались на широких рукавах и юбке. В мягкой пене волос поблёскивала тонкая диадема. Неброско, но очень красиво, со вкусом, без всяких глубоких вырезов или жуткого количества кружавчиков. А главное, она тоже обошлась без кораблей на голове. Я с удовольствием одарила девушку комплиментами.

— Спасибо, Асса, спасибо. Я боялась, что оно слишком скромное, — мы прогуливались по залу под ручку.

— Странно, что лордов всё ещё нет, — озвучила я своё беспокойство.

— Совсем не странно. Не будут же они идти на торжественный пир после нескольких дней без ванны.

Про это я не подумала.

— Кажется, моя сестра забывается, — внезапно резко произнесла Ирмак, глядя куда-то вдаль. — Она вбила себе в голову, что сын лорда Гемишипа в неё влюблён. Ведь это же так просто всегда получается. Я пойду к ней и оторву её от него, а то быть скандалу.

Лиман покинула меня, оставив стоять у колонны. Я по дурной привычке, от которой так и не смогла избавиться, прислонилась спиной к прохладном камню и принялась рассеянно крутить на пальце перстень.

— Миледи, — от моих туманных мыслей, полных печали (вот стою я здесь посреди зала, в платье в пол, леди, жена лорда, одна, вокруг куча незнакомых непонятных людей, где-то начинается война, кто-то принимает решение, а я вновь ничего не контролирую), меня отвлёк приятный бархатный голос. Сначала я не поняла, что обращаются ко мне. — Миледи.

— Прошу прощения, милорд, заблудилась в собственных мыслях, — я вежливо наклонила голову и подняла глаза.

Скромная одежда, бордовый берет, перчатки, что-то в этом загорелом мужчине казалось знакомым. Один глаз его был закрыт повязкой, а второй — чёрный как уголь — внимательно смотрел прямо на меня. На мой вкус, смотрел слишком пристально.

— Позвольте пригласить вас на танец, — поклонился он мне. Только тут я услышала музыку, игравшую на фоне. Я настолько углубилась в самокопание, что упустила начало танцев.

Я хотела было возразить, что замужем, но тут же увидела, как жена лорда Питпити не таясь идёт с каким-то молодым смазливым мужчиной. Как, впрочем, и остальные леди, которые, как я знала, точно были замужем за лордами, участвующими в вече. Леди Сефахат вышла с крайне непримечательным на вид мужичком в чудной шляпе из бархата и аккуратным пузиком, видимым под дублетом. Мой потенциальный партнёр был хоть и без глаза, но молод и плечист. Желание победить в конкурентной борьбе одержало верх.

— Хорошо, милорд, я согласна, — в конце концов, танцевать намного веселее, чем стоять у холодной колонны, грозясь заморозить себе спину.

Все как раз построились для чинных фигур. Я встала в женский круг, а пригласивший меня мужчина — в мужской. Я хорошо знала этот танец, выучив фигуры с Олли по книге с обильным числом картинок. Собственно, тот факт, что я плохо читала, как раз и позволил мне выбрать книгу про танцы. Особой необходимости в умении танцевать в Белых Холмах не было.

Я изящно присела; партнёр по танцам поклонился мне в ответ.

Весь танец состоял из кругов, которые мы нарезали вокруг друг друга, и локальных хороводов с парами слева и справа от нас. Иногда нам нужно было медленно под руку пройтись по залу вдоль столов.

Мужчина, несмотря на танец, не снял с рук перчаток, и я могла бы даже немного оскорбиться, кабы не подумала, что его руки могут быть изуродованы так же, как и глаз. Наверное, в каких-нибудь боях.

Боях!

Меня осенило: это был третий из компании тех странных моряков, проявивших невероятный интерес к королевским покоям. Просто в тот раз его глаз был скрыт тканью берета.

— Милорд, удалось ли вам и вашим друзьям выяснить что-то про те жуткие покои старого короля? — спросила я, как только из хоровода мы перестроились по парам и стали ждать своей очереди шагать вдоль зала, не особо, правда, надеясь, что он меня помнит.

— Вы вспомнили меня, миледи, — он не улыбнулся, хотя в голосе слышалась мягкость. — Нет, мы бросили эту затею. Все боятся этой комнаты как огня, — в его глазу блеснуло лукавство.

— Я стараюсь не думать о том, что происходило в этом замке. Мы сейчас здесь танцуем, а когда-то здесь умирали люди. Это плохое место, как это сказать, гнетущее. Весь замок, а не только покои.

Мы стояли в метре от следующей пары, громко хихикавшей и потому слегка запаздывавшей. Наконец, они взяли другу друга под руки и пошли вперёд. Партнёр по танцам протянул мне свой локоть. Я с готовностью ухватилась за него, и в ту же секунду он вздрогнул всем телом.

— Прошу прощения, миледи, старая рана, — прохрипел он, справившись с судорогой. Я предпочла не заострять на этом внимание. Сколько таких молодых мужчин получали в бессмысленных боях никому не нужные раны, а сколько вовсе не возвращались домой. С повязкой на глазу, с закрытыми перчатками руками… Мне стало его жаль. Крепкий, с твёрдым шагом, с идеальной осанкой, статью лорда, у него вся жизнь впереди. Была, правда, впереди. Если слухи не врут, и между Западом и Югом опять вспыхнет война, которая может в теории захватить и Север, то не видать ему этой жизни, несмотря на все прошлые увечья.

В такой войне все, кто может держать оружие, будут нужны.

— Вы замолчали, миледи, — его голос всё ещё сохранял в себе хрипотцу.

— Везде одно и то же, воюют и воюют. Ненавижу войну, — откровенно призналась я.

— Таков наш мир. Не мы первые начали воевать.

— В войнах, как правило, и нет тех, кто начал первым. Кто-то всегда есть, кто был первее, — я не была уверена, что так можно говорить, но как выразиться иначе, не знала. — Раз — война, а потом смотришь, а там, до этого, была другая, где проигравших втоптали, и они развернули новую войну. Это колесо, которое невозможно остановить.

— А вы бы хотели его остановить, миледи?

Я задумалась. Конечно, хотела бы, но как? Наверное, это в природе людей — не прощать и убивать друг друга.

— От моего желания ничего не зависит в любом случае.

Наконец, мы вновь встали друг напротив друга. Незнакомец, чьё имя я так и не узнала, явно проявлял ко мне интерес, не отрывая взгляда от моего лица. Пожалуй, надо бы ему как-то дополнительно намекнуть, что я замужем. Последнее, что мне сейчас нужно, — это слухи в среде кухарок. Я без задней мысли почесала нос той рукой, на которой был надет перстень.

— Эфлатун, — мигом узнал самоцвет молодой мужчина.

Я покружилась вокруг него, вернулась на место напротив и спокойно произнесла:

— Да, я из Белых Холмов, жена лорда Уайтхилла.

Послышался скрип, и зал разом загудел, зашумел, заволновался. Вошли участники вече, гордые, но уставшие. Я забыла о танце, как и остальные. Мы быстро разбежались по своим местам, освобождая место для лордов. Они немного постояли, подождав, пока все усядутся.

Лорд Бозкыр, самый старый из всех, вышел вперёд и скрипучим голосом объявил:

— Вече приняло решение.

После чего лорды и несколько леди молча пошли искать своих родных.

— И всё? — сказать, что я была разочарована, ничего не сказать. Серьёзно, это всё, что они могли нам сказать после трёх дней отсутствия?

— Что же, они не смогут держать от нас всё в тайне, — заметила моя соседка.

«Лорд Уайтхилл может», — мрачно подумала я.