В плетеньи наших жизней (джен)

По прикидкам Фреда, это начало доходить до него на четвёртом курсе.

Он и Джейми как раз вернулись со штрафных работ, назначенных им в наказание за то, что они при помощи магии заставили доспехи ходить и петь рождественские гимны — только вот большую часть слов в них заменяли ругательства — и слушали ворчание Дом о консультации по поводу будущей карьеры, на которую она ходила. Она была на год старше его и Джеймса, и в этот момент Фреда обожгло паническое осознание, что меньше, чем через год, от него будут ждать каких-то подробностей его планов на будущее.

До этого он просто допускал, что однажды возглавит «Всевозможные волшебные вредилки». Ему нравилось работать там летом с Джеймсом, под бдительным присмотром дяди Рона, с Люси, выступающей в роли милого маленького талисмана-девочки на побегушках (она боготворила Джеймса и готова была делать всё, что делал он).

Но даже тогда он думал не «Я хочу управлять магазином», а «Почему бы не управлять магазином?», что должно было бы намекнуть Фреду, как мало подлинного энтузиазма он испытывает по этому поводу.

Но не это было самой большой проблемой. И даже сознавая свое нежелание заниматься магазином, Фред понятия не имел, что же он хочет делать в будущем.

Проблема заключалась в следующем: как, во имя Мерлина, Фред должен сказать отцу, что не хочет наследовать магазин, который тот открыл на пару со своим покойным братом-близнецом? Да, тем самым, в честь которого Фреда назвали.

Имя Фреда принадлежало мёртвому человеку.

У бабушкиных волшебных часов было две стрелки, указывающих на «Фред Уизли». У Фреда всегда неприятно сжималось под ложечкой, когда одна из них упиралась в «покойный».

Ему нравилось свое имя и то, как оно звучало, когда кто-нибудь из семьи выкрикивал его посреди устроенного Фредом (обычно на пару с Джеймсом) бардака.

Но он испытывал смешанные чувства по поводу связанного с именем наследия: призрак его покойного дяди преследовал его повсюду. Иногда это успокаивало. Но нередко удушало.

Хотел бы он унаследовать волосы его мамы, как Рокси, а не отцовские, чтобы не быть похожим на покойного дядю. Но даже если б ему повезло с этим, размышлял Фред, он всё равно хотел бы большего, потому что его кожа и так была много темнее отцовской.

Не внешность была главной проблемой.

Но прежде, чем говорить что-либо своему отцу (если это вообще стоило делать), Фред хотел понять, чем именно он хочет заниматься.

Не так-то просто это было в семье вроде Уизли. Работой Тедди как психолога и писателя все дружно восхищались. Вик была юристом и активисткой ещё с Хогвартса, пусть и не занималась тогда этим профессионально. Дом всегда знала, что пойдет по стопам дяди Чарли и будет работать в заповеднике. Джеймс колебался между желанием стать учителем и игроком в квиддич (Фред понятия не имел, как то и другое было связано), но его не смущало это противоречие. Эл был настолько уверен в своем желании стать целителем, что официально устроился ассистентом в Больничное крыло. Рози никогда не сомневалась, что хочет работать в министерстве, как её мать. Молли не нужна была работа, она собиралась править миром в качестве криминального авторитета. Люси, Лили, Хьюго и Рокси были детьми, но даже у них была своя жизнь, расписанная по минутам.

Фред не мог припомнить ни одного человека, не уверенного в том, что хочет.

Паника, сопровождавшая его с четвёртого курса, стала постоянным белым шумом, звучащим где-то на фоне, даже когда он учил уроки, занимался с репетитором или играл в квиддич. И это привлекло к себе всеобщее внимание, когда Фред получил значок старосты и его отец мягко подтрунивал над ним перед всей семьей.

— Я... да какая разница, я все равно его сдам, — выпалил Фред в панике, вызвав шквал «Что?» и «Почему?» от кучи дядюшек и тётушек и возмущённый крик бабули. — В смысле... разве это нужная штука для будущего владельца магазина приколов? Зачем ему быть старостой?

Фред был в таком ужасе от сказанного, что едва заметил гневный взгляд дяди Рона.

Он не собирался говорить отцу, что не хочет управлять магазином — но и не планировал вот так лгать ему!

— Ты разве собираешься заниматься магазином? — спросил его позже Джеймс в их общей комнате, понизив голос, чтобы не разбудить Эла и Хьюго. — Мне казалось, ты ещё не решил.

Фред беспокойно теребил вылезшую из одеяла нить.

— Да не собираюсь я.

— Тогда почему... — Джеймс умолк. — Ох, Фред.

— Вот только жалеть меня не надо, — напряжённо буркнул Фред.

Вопреки обыкновению, Джеймс на это не повёлся. Выражение его лица смягчилось.

— Ладно, приятель. Хочешь об этом поговорить?

— Нет, — ответил Фред, и хотя Джеймс одарил его этим своим «знаю-я-что-всё-это-означает» взглядом — в точности как у дяди Гарри — он сделал вид, что ничего не заметил.

Да только успокоиться не получалось. Фред спал урывками и после третьего пробуждения не придумал ничего лучше, чем отправиться за одним из снотворных снадобий, которые бабушка держала под рукой для его дядюшек и тётушек, страдающих бессонницей.

Но у них-то был ПТСР и шок из-за воздействия чар. А у Фреда — всего лишь заурядное беспокойство из-за планов на будущее.

При мысли об этом его живот скрутило, и он остановился.

— Фредди? — тихо выругавшись, он обернулся и увидел Тедди Люпина.

— Ты? — удивился Фред. — Здорово, Тедди.

Технически Тед не был их родственником, но Джеймс, Эл и Лили относились к нему как к брату, и он и правда был отличным старшим братом или кузеном для большинства из них, включая Фреда, которого восхищало, что у психолога, работавшего с подростками, были два пирсинга и татуировка.

— Ты почему бродишь по дому в это время? — непринужденно поинтересовался Тедди, протягивая ему чашку горячего шоколада. Фред поднял глаза и обжёгся о его проницательный взгляд. — На тебя посмотреть, так тебе это не помешает.

Фред пожал плечами, взял чашку.

— Похоже на то.

От словно проникающего под кожу взгляда кузена было неуютно.

— Не так-то это просто порой. Быть Уизли, — сказал Тедди наконец.

Фред посмотрел на него подозрительно.

— Что ты имеешь в виду?

— Что я видел твоё лицо этим вечером, — голос Тедди смягчился, — когда ты сказал, что откажешься от значка старосты.

— Он мне не нужен, — ложь обожгла горло.

Наслаждался он ролью плута, устраивающего бардак ради забавы? Конечно. Нравилось ему, когда очередная особо удачная проказа вызывала гневные крики окружающих? Без сомнения.

А ещё ему нравилось, что родители могли оставить его присматривать за магазином и позаботиться о Рокси. Нравилось тренировать игроков первого и второго года обучения для студенческой Лиги и проводить игры. Нравилось отвечать за уборку и благоустройство теплиц.

Он просто... понятия не имел, как его папа к этому отнесётся.

— Хм, — не похоже, чтобы Тедди его ответ впечатлил. Неужели он такой со всеми своими клиентами? — Возьми другой.

— Слушай, это не твоё дело, — вырвалось у Фреда. Похоже, Снотворное зелье — гиблое дело. — Пойду посплю.

— Я не знал, чем себя занять большую часть времени в Хогвартсе, — сказал Тедди, заставив Фреда вздрогнуть. Всегда уверенный и улыбающийся Тедди Люпин сомневался в себе? То был неожиданный поворот. — Я любил бабушку, и Джинни, и всех вас, но в то же самое время ненавидел быть сыном героев войны, крестником Парня-Который-Победил. Мальчишка Тедди был погребён под кучей других вещей, я едва понимал, кто он такой.

Сердце Фреда пропустило удар. Это было так близко к его собственным чувствам, что он невольно остановился.

— Знаю я, что ты сейчас делаешь.

Он мог слышать улыбку в голосе его кузена.

— Точно?

— А то. Когда ты переехал к Вик, Джеймс и я стащили твой учебник по психологии и прочитали его, — сказал Фред с сарказмом.

— Так вот куда он делся! — Тедди с торжествующим видом щелкнул пальцами. — Я говорил Джинни, что это были вы двое. — Он посерьёзнел, хотя все еще улыбался. — Какую бы причину ты себе ни выдумал, я говорю это тебе, потому что могу посочувствовать. Я из-за этого и выбрал профессию. Мне нравится помогать людям понять, кто они и кем хотят быть. И у тебя, должен сказать, настоящий кризис.

— В частности? — спросил Фред, потому что в его списке дел преодоление кризиса находилось где-то ниже пункта «пережить апокалипсис».

— Ну, в этой семье полно кризисов идентичности и прочего дерьма, — Тед небрежно помахал рукой в воздухе. — Бедный Хью, например. Такие штуки не все легко переносят.

— Что именно?

— Ты знаешь. Взросление. Жизнь. Семью. — Тедди изучал его взглядом. — Наследие.

— Ну, думаю, на этом мы закончим, — поспешно ответил Фред, едва не споткнувшись на ступеньках лестницы.

Естественно, Тедди последовал за ним.

— Да ладно тебе, Фредди! — окликнул он его. — Меня назвали в честь покойника. Я работаю консультантом. Я знаю, о чём говорю!

— Отвали, Тед, — ответил Фред, страстно желая забиться куда-нибудь, свернуться калачиком и умереть.

— Семья и наследие — непростая штука, — на его кузена напал «лекторский стих» как это называла Лили. Она это обожала. А вот Фред — совсем наоборот. — Не позволяй им диктовать тебе, как жить.

Фред потерял терпение.

— В самом деле? — прорычал он, разворачиваясь на каблуках. — Ну, давай, дай мне какой-нибудь совет насчет того, что я назван в честь близнеца моего отца, по которому он скучает каждый день, не могу этому соответствовать и хочу бросить то малое, что у него от брата осталось?

Тед умолк.

— О, Фред, — вздохнул он, и тон его был ну прямо как у Джеймса. Эти двое и впрямь были братьями. — Ты из-за этого так себя накручиваешь?

Фред внезапно почувствовал себя опустошённым, последние четыре месяца не покидающего его беспокойства, заставлявшего чувствовать себя жалким, настигли его. Он прижал руку ко лбу, опускаясь на ступеньку.

— Может быть.

Тед устроился рядом с ним и протянул ему металлический предмет. Фред взял его и случайно повернул внешний край.

— Что это?

— Антистрессовый спиннер, — объяснил Тедди. — Маггловское изобретение. Отличная штука. Помогает многим детям, когда им нужно поговорить.

Фред снова покрутил его. То, как спиннер размывался из-за скорости, и чувство вибрации в руке и впрямь помогли.

— Похоже, ты не всё говоришь, Люпин.

Тедди фыркнул.

— Хотя моя работа в основном связана с разговорами, я надеюсь, не только с ними.

На мгновение повисла тишина.

— Тебе не нужно соответствовать кому-либо, Фредди. Твои родители никогда не будут давить на тебя.

Фред выдохнул.

— Знаю, что не будут, — ответил он. — Но это не значит, что я... — он умолк, не зная, как лучше сформулировать свою мысль. Он любил своих родителей и знал, что они любили его. Просто... — Папа и мама назвали меня в честь дяди Фреда, — сказал он наконец. — И, они, конечно, не будут... То есть, они не будут делать это намеренно, но у них есть связанные со мной ожидания, основанные на том, каким дядя был. И папа... — Фред сглотнул. — Я люблю его. Он... он... Я всю жизнь хотел произвести на него впечатление. И все равно он и моя мама такие... — сломленные, подумал Фред. — Они ещё скорбят. Это помогает. Когда я... соответствую их ожиданиям. Раньше это было легко. Я имею в виду... Я всегда был таким. Помогал людям. Веселил их. Я бы делал это всё равно. Но сейчас...

Теперь перед ним простиралось будущее, и он собирался сказать отцу, что не хочет жизни, которую тот так восторженно планировал для них, как совладельцев «Всевозможных волшебных вредилок»... невыносимо было думать об этом.

Его вывел из раздумий Тедди, с торжественным видом положивший руку ему на плечо.

— Послушай, — начал он. — Я говорил как профессионал. Теперь позволь мне говорить как твой кузен. Я знаю, что это может быть трудно: выйти из тени твоих родителей и твоего тёзки. Особенно, когда твои родители никогда не прекращали оплакивать его, когда его отсутствие — огромная часть твоей жизни. Но... Это твоя жизнь. Дядя Джордж никогда станет ждать, что ты откажешься от должности старосты, независимо от того, были он и дядя Фред старостами или нет. И даже если будет, это неважно. Наследие, которое мы несём, должно быть не ношей, но честью. Речь не об умерших людях. Речь о нас и нашей памяти о них, тоске по ним. О том, как мы проживаем нашу жизнь, зная, что потеряли их, и сожалея об этом.

Фред проглотил комок в горле, и, к своему ужасу, ощутил, что его глаза увлажнились.

Слова, которые он всегда хотел услышать.

— Я знаю, это не решит все проблемы. — продолжил Тедди. — В сущности, я почти уверен, что это был симптом, а не первопричина. Ты уже знал это, где-то в глубине души. Но ты заслуживаешь, чтобы тебе это сказали.

— Ты чертовски хороший психолог, — ответил Фред грубо.

Тедди ухмыльнулся своей острой улыбкой, его волосы стали жёлтыми.

— Я знаю.

Именно этот разговор придал Фреду смелости отправиться на консультацию по вопросам карьеры с профессором Лонгботтомом — дядей Невиллом, как он называл его вне Хогвартса, потому что Джеймс так делал — и признаться, что он понятия не имеет, что делать со своей жизнью.

Его учитель улыбнулся, не выказав ни малейшего удивления.

— Большинство подростков не знают. Не волнуйся, Фред, для того мы здесь и собрались: начать разбираться в этом.

Фред потрясённо уставился на него, и в его груди зародилась надежда.

— Вы не?.. Вы не удивлены? Что я?.. Я имею в виду..

— Честно говоря, я никогда не думал, что «Всевозможные волшебные вредилки» — подходящее место для тебя, — признался дядя Невилл. Затем его глаза расширились. — Конечно, если ты хочешь этим заниматься, у тебя есть потенциал. Просто... Нужно призвание, чтобы заниматься чем-то вроде создания и продажи шуточных продуктов, а у тебя его, мне кажется, никогда не было.

Было облегчением услышать это от кого-то не из ближнего круга.

— Правда? — прошептал Фред.

Дядя Невилл кивнул.

— Тогда чем я могу заниматься?

— Я думаю, вопрос в том, чем ты хочешь заниматься, — ответил дядя Невилл с улыбкой.

Фред никогда не был лучшим по какому-то конкретному предмету, так что этот вариант отпадал. Он был неплохим игроком в квиддич, но не хотел превращать это в карьеру. Он был слишком нетерпелив для учителя. Фред видел, как Эл занимается целительством, и полагал, что сам так не сможет. Разрушение проклятий или поддержание правопорядка были слишком авантюрными, на его вкус, занятиями. Он не мог быть активистом, как Вик, для этого требовалось слишком много и часто говорить. Он хотел помогать людям, но в то же время предпочитал оставаться вдали от толпы. Фред считал, все эти критерии создают немало сложностей, но профессор Лонгботтом отослал его прочь с кучей брошюр и сказал, что его кабинет всегда открыт, если нужно будет поговорить.

Дом ухмыльнулась ему, когда он вошёл в общую комнату.

— Эй, чемпион. Консультации по карьере? Отстойно быть тобой. Кажется, я была там лет сто назад.

— Ты на два месяца старше меня, Домми, не на десять лет. И я бы не назвал прошлый год седой древностью, — сухо сказал Фред, бросая брошюры на диван и устраиваясь на нем. — Где Джеймс?

— Жду не дождусь дня, когда вы двое сможете провести по отдельности больше, чем час, — сказала Дом задумчиво, но сдалась, увидев поднятую бровь Фреда. — Он в Дуэльном Клубе.

— Отлично, — кивнул Фред. Он взял брошюру «Магических материй Милламанта» и начал её изучать. Выглядело не слишком интересно.

— «Магические материи»? — Дом фыркнула, читая через его плечо. — «А теперь магазин будет продавать и их»?

Фред напрягся, внезапно осознав, как глупо с его стороны было открыто читать эти брошюры. Половину общей комнаты занимали родственники или друзья семьи.

— Ха, — отреагировал Фред деланно небрежно. — Лонгботтом дал мне брошюры, вот и читаю для развлечения.

Она рассмеялась.

— Он не знает, что ты уже целую вечность готовишься возглавить «Волшебные Вредилки Уизли»?

Фред подавил желание достать спиннер.

— Полагаю, он хотел, чтобы у меня была возможность выбора.

— Глупо, но окей, — она рассматривала его. — Ты в порядке, Фред?

— Вполне. Почему нет?

— Фред! — раздался взволнованный голос из отверстия за портретом. Джеймс выбежал к ним, сияя. — Я побил Прайса, Кэмпбэлла и Эйвери! Я новый капитан дуэльного клуба!

— Поздравляю, Джейми! — рассмеялся Фред недоверчиво. — Пятый курс? Я надеюсь, твоя голова не стала слишком большой, чтобы влезть в шлем.

Джеймс самоуверенно ухмыльнулся.

— Он мне не нужен.

— Я бы тебя поздравила, — Дом происходящее явно забавляло, — но, боюсь, ты не помнишь о моем существовании.

— Привет, Дом, — Джеймс небрежно помахал ей рукой. — Спасибо за пожелания. Фред, как всё прошло? Что дядя Невилл сказал?

— Да ничего особенно. Я сказал ему, что собираюсь управлять магазином, и он оставил меня в покое.

Он видел, что Джеймс обеспокоен, и хотел бы, чтоб его кузен не обсуждал это здесь.

Доминик, сама того не зная, спасла его.

— После того, как дал тебе кучу глупых бумажек, — она ткнула пальцем в разбросанные по дивану брошюры, и Фред увидел, как Джеймс расслабился. Он показал ему большой палец вверх.

Фреду пришлось ухмыльнуться в ответ. Приятно было иметь такого друга, как Джеймс.

— Везёт вам двоим, — задумчиво сказала Доминик. — Вы знаете, чем хотите заниматься.

— В смысле? — к счастью, Джеймс озвучил то, о чём Фред подумал. — Ты ведь вроде всегда знала, чего хочешь.

Дом пренебрежительно рассмеялась.

— Я понятия не имела, кем хочу быть, еще пару лет назад, — она колебалась, постукивая палочкой по колену. — С такой старшей сестрой, как Вик — ну... Скажем так, я так старалась быть непохожей на неё, что забыла, чего сама хочу. Мне потребовалось целое лето и помощь дяди Чарли, чтобы это понять. И маман не слишком-то нравилась вся эта тема с волшебными существами, хотя позже она с этим смирилась.

Фред и Джеймс обменялись взглядом. Похоже, их родственники имели больше тайн, чем они прежде полагали.

— Так что, — продолжила она уже медленнее, — если у кого-то есть проблемы с самоопределением или объяснением с родителями, могу сказать: со временем все получится. Если не знать себя было де... pardon, putain de terrible⁽¹⁾ — всё звучит лучше по-французски, — могу сказать, что притворяться кем-то другим ещё хуже.

Затем она подмигнула и удалилась, насвистывая.

— Что ж, — сказал Джеймс слабо, — похоже, мы недооценивали нашу кузину.

Фреда волновало другое.

— Кого она имела в виду? — потребовал он ответа, и его лучший друг заколебался. — Джеймс...

— Слушай, я просто... — Джеймс зажмурился. — Ты и так уже на взводе, вот я и подумал, не стоит грузить тебя ещё и моими проблемами.

— Какими? — тихо спросил Фред.

— Я хочу быть мракоборцем, — признался Джеймс, встретившись с ним взглядом. — Но папе это не понравится, так что...

— А что с твоими планами быть учителем? — Фреду казалось, что весь мир вдруг пошатнулся.

— Я хочу быть учителем! — поспешно заверил его Джеймс. — Просто... кем-то вроде инструктора по дуэлям, понимаешь? Хогвартс или обычная школа меня не привлекают. И прежде, чем стать учителем, хотелось бы получить кое-какой опыт. Квиддич... — он колебался, и его голос упал от шепота к едва слышному звуку. — Думаю, меня туда тянуло в основном потому, что я боялся идти по стопам отца. Если бы я стал мракоборцем, и получалось бы плохо или совсем отстойно... Но я не могу позволить этому управлять мной, так? Пока я счастлив, папа не будет мне мешать, даже если ему не нравится, чем я занимаюсь.

— Почему ты ничего мне об этом не рассказал? — неуверенность, ужас и ревность смешались в коктейле эмоций.

Джеймс провел рукой по волосам в точности, как дядя Гарри всегда делал.

— Фред...

— Нет, — Фред отступил на шаг, а затем резко повернулся. — Я же твой лучший друг. Мы не скрываем друг от друга такие вещи. Я же рассказывал тебе... — он не смог закончить предложение.

— Слушай, я сожалею, — начал его кузен, но Фред уже нырнул в дыру за портретом.

Избегать Джеймса две недели, оставшиеся до рождественских каникул, было нелегко, но он справился. Дело было даже не в том, что Фред злился. Это было логичной реакцией, но долго не продлилось. Джеймс не обязан был рассказывать Фреду всё. Просто... Он-то рассказал Джейми, что его тяготило. Все эти ужасные отстойные переживания, которые терзали его последние несколько месяцев. И Джеймсу и в голову не пришло признаться, что его мучают схожие вещи.

Это был самый долгий период, когда они не разговаривали друг с другом, с тех пор, как им было по двенадцать лет.

Возможно, после праздников дела пойдут получше, но Фред не питал больших надежд.

Он видел, что родители беспокоятся о нем по тому, как они уговаривали его приехать в Нору пораньше, возможно надеясь, что он поговорит с Джеймсом, и знал, что его мать обменивалась обеспокоенными посланиями с тётей Джинни.

Джеймс пытался улучить минутку с ним наедине, но Фред остался с детьми, сказав, что хочет присмотреть за сестрой. Лили несколько раз прерывала свою бесконечную болтовню, чтобы спросить, не его ли ссора с Джеймсом так расстраивает брата.

Не то чтобы Фред не хотел поговорить с ним. Джеймс был для него самым важным человеком в мире. Но сама мысль о попытке выяснить отношения, о необходимости облекать свои мысли в слова заставляла его желудок противно сжиматься, а ладони потеть.

Чувство вины только усугублялось понимающими хмурыми взглядами Тедди.

Фред не знал, что ему со всем этим делать. Он умел играть на публику, выполнять сложные манёвры на метле и давать отпор школьным хулиганам. Но когда доходило до маленьких ежедневных актов храбрости, ему на грудь словно давил тяжелый валун. Он грыз ногти почти до мяса столько раз, что не мог сосчитать. Джеймс и Дом всегда обменивались обеспокоенными взглядами, когда видели его за этим занятием. Его родители брали его за руку, лечили его ногти и успокаивали разговорами (мама) или смешили (папа).

К концу ужина он прятался в крошечном уголке в сарае для метел. Он пытался вести счет вдохам-выдохам, но его словно бы что-то душило, и ничего не получалось.

Он не мог сказать точно, сколько он там просидел, повторяя таблицы по арифмантике и размышляя о том, что сказать Джеймсу, когда услышал голос снаружи.

— Ди? — Гарри окликнул его по имени, каким называло Фреда почти все старшее поколение. — Фредди? Ты там?

Но в его голосе звучал тот самый тихий самодовольный оттенок, всегда отличавший Эла, подразумевающий, что он знал: Фред был там.

— Привет, дядя Гарри, — протянул Фред, вставая, пригладил волосы и сделал шаг вперед. — Не знал, что ты так хорошо играешь в прятки.

— Ну, я мракоборец, — заметил дядя Гарри с этим его всегдашним весёлым блеском в глазах.

— Ты вроде сказал однажды, что все мракоборцы — бесполезные идиоты, которые только тоскуют и ноют целыми днями.

— Ну, нам в конце концов удаётся закрыть дела, так что, наверное, в этом что-то есть, — дядя обернулся, окинул его внимательным взглядом. — Большинство уже разошлись по домам.

— Скажи моим родителям, что я останусь на ночь здесь, пожалуйста.

— Ди, — дядя подошел к нему ближе. — Мы просто беспокоимся. Ты уже какое-то время сам не свой.

— А ты знаешь, кто я? — сказал Фред резче, чем намеревался.

Дядя Гарри не выглядел разозлённым — просто грустным.

— Мой сын пришел ко мне сегодня и сказал, что хочет быть мракоборцем, и что он скрывал это, потому что считал, что я не одобрю. После этого, думаю, я понял, что не так уж хорошо знаю вас, детей.

— Так Джеймс тебе сказал? — Фред сглотнул.

Что-то из бури эмоций внутри, должно быть, отразилось на его лице, потому что взгляд дяди Гарри смягчился, и он подошел и обнял Фреда.

— Я так понимаю, ты хочешь сказать что-то подобное Джорджу и Анджелине?

— Я не могу, — сказал Фред оцепенело. — Я не Джеймс. Я недостаточно смелый.

— Во-первых, это чушь, — яростно прервал его дядя. — Ты очень смелый. И к тому же смелость в таких вещах не играет особой роли.

Фред закатил глаза.

— Да ладно, дядя Гарри. Ты Парень-Который-Выиграл. Понятно, ты не думаешь, что быть смелым так уж сложно.

Гарри фыркнул.

— Уверяю тебя, победить Волдеморта было гораздо проще, чем набраться храбрости пригласить Джинни на свидание. Особенно потому, что она сестра моего лучшего друга.

Фред попытался представить, как приглашает Мейзи, сестру Неда, его самого близкого помимо Джеймса и Доминик друга, на свидание. Он содрогнулся.

— Справедливо, полагаю.

Дядя Гарри прислонился к стене, не сводя с него внимательного взгляда.

— Хотя так не должно было быть.

— Как, сложно? — спросил Фред. — Разве не таков мир? То, что должно быть естественным и лёгким, часто таковым не является, и мы должны найти в этом красоту? — он неоднократно слышал, как тётя Гермиона и тётя Луна говорили об этом.

— Конечно, — ответил Гарри. — Но я так беспокоился о том, что подумает Рон, так переживал, что я потеряю его дружбу, что позволил этим тревогам слишком долго владеть моим разумом. Я мог бы быть с Джинни немного дольше, если бы не это. Рон отреагировал нормально.

Фред колебался. Это... звучало так невероятно знакомо.

— Но у тебя была причина для беспокойства, так?

Гарри хмыкнул.

— Возможно. Но, понимаешь, Фред, я так сильно переживал из-за Рона, все думал о том, как много значит для меня его дружба и что я не могу её потерять, что мне и в голову не приходило, что он может то же самое чувствовать на мой счёт. Рон любил Джинни и меня так же сильно, как я любил его. Почему он должен мешать нам быть счастливыми, если он всё обдумал?

Фред открыл рот и тут же закрыл, на секунду растерявшись, не зная, что ответить.

— Может быть — ну вдруг? — это было бы слишком для дяди Рона. Может, предательства, гнева и печали, которые он бы чувствовал, было бы достаточно, чтобы перевесить любовь.

— Я нахожу, — сказал дядя Гарри, — что мало что может перевесить любовь. Особенно родительскую.

Фред резко вдохнул.

— Не думаю, что твой отец заботится о магазине и памяти Фреда больше, чем о тебе. Он обожает тебя и расстраивается, когда ты несчастлив.

Фред закусил губу и сунул руки в карманы.

— Он заметил?

— Многие из нас, — признался дядя. — Еще с лета, честно говоря.

— Я знаю, что папа любит меня, — сказал он тихо. — Я просто... Я не могу. Мне страшно. Я никогда не упоминал, что не хочу управлять магазином. И когда я стал старостой, па был так счастлив: всё шутил, что я получу уроки менеджмента и опыт общения с сумасшедшими. А когда я сказал, что мне нравится изучать заклинания и магию, он ответил, что во «Вредилках» этого всего предостаточно.

— Я никогда не говорил, что это будет легко. — сказал дядя мягко. — Да, быть может, он ждёт чего-то, не имея оснований. Но не забывай — он шутил. Он хочет работать с тобой, потому что любит тебя и считает, что тебе это понравится. Но когда скажешь ему, что это не твоё — он поймёт.

«Когда» вместо «если» придало Фреду смелости и одновременно вызвало спазм в животе.

— А если нет?

— Тогда Анджи выбьет из него дурь, — дядя Гарри слегка улыбнулся. — Или все остальные. У тебя тут очень большая фан-база, парень.

Фред невольно улыбнулся.

— Правда?

— Чтоб мне сдохнуть.

Фред сделал глубокий вдох. Он подумал о Рокси и о том, как бы он себя чувствовал, окажись она в такой ситуации.

— Можешь передать Джейми, что я поговорю с ним завтра? И что я собираюсь сказать папе?

Гарри улыбнулся шире и на мгновение сжал плечо Фреда.

— Конечно.

Когда они вошли в Нору, Фред услышал, как его отец громко говорит что-то с нотками паники в голосе.

— Он здесь, Джордж, — окликнул его дядя Гарри.

— Фред! — воскликнул папа с явным облегчением. — Тебя не было слишком долго, парень. — Он взъерошил его волосы и схватил сына за руку, будто хотел убедиться, что тот настоящий.

Фред открыл рот, чтобы извиниться, но слова застряли в горле.

— Я... Пап... — он сглотнул. — Мы можем поговорить?

Папа нахмурился. Мама выглядела озадаченной, но подняла зевающую Рокси на руки.

— Мы можем пойти домой… — начала она, но дядя Гарри прервал её.

— Нет, Анджи. Мне все равно нужно обсудить с тобой кое-что. А они пусть поговорят дома.

Его дядя был лучшим. Он показал ему большой палец вверх, когда Фред и папа вошли в камин.

— Что случилось? — спросил папа, когда они устроились на диванах в гостиной. Они навсегда приобрели странный цвет из-за взрыва, когда год назад они с папой экспериментировали с изменением цвета.

— Не хочешь выпить по случаю серьезного разговора?

Папа шутил, но выглядел озабоченным.

— Н-нет, спасибо, пап, — Фред вытер ладони о джинсы.

Папино лицо смягчилось.

— Что случилось, Ди?

Дыши. Просто дыши.

— Недавно у нас была первая консультация насчет будущей карьеры, — выпалил он. «Сорви пластырь» — он вспомнил, как тетя Одри это называла.

— И? Я не...

— И я сказал дяде Невиллу, что... — Фред вонзил ногти в ладони. — Что я не хочу заниматься магазином после Хогвартса.

На мгновение наступила тишина, и Фреду показалось, что мир замер над пропастью, готовый закружиться, упасть или разлететься на осколки.

— Ты сказал ему... — повторил отец, и хуже гнева было то, каким растерянно-плоским стал его голос. — Фред, тебе не нужен магазин? — спросил он уже громче.

Глаза у Фреда щипало, будто он пробежал через песчаную бурю.

— Я не... Я не чувствую к этому призвания. Не так, как ты, — он говорил поспешно, и все же слова приходилось тащить наружу. Напоминало тот раз, когда они с Рокси тестировали Портативные Зыбучие Пески. — Магазин... не то, чем я хочу заниматься в жизни.

Снова повисло долгое молчание. Отец смотрел на него, будто видел впервые.

Фред не мог это выносить.

— Прости, — сказал он быстро. — Я так... Я не... Я просто не могу. Я пойду, — он убежал, не в силах оглянуться и стараясь не думать о том, что папа его не окликнул.

Его мысли лихорадочно метались, когда он хватал летучий порох. Благодаря семье-героям войны — и паранойе дяди Гарри — дымоход был связан только с несколькими домами.

Он полагал, что не вынесет еще один эмоциональный разговор с Джеймсом прямо сейчас, так что Поттеры отпадали. Его бабушка с дедушкой, тетя Гермиона и дядя Перси были слишком любопытны. Семья Дом гостила у Делакуров во Франции, поэтому о Ракушке приходилось забыть.

Оставалось только одно место, и честно говоря, Фред в любом случае выбрал бы его из всех ранее перечисленных: дом дяди Ли.

— Фред! — услышал он, наконец, голос отца и увидел его бледное лицо, как раз в тот момент, когда резко закрутился в камине.

Он с грохотом приземлился на пол — он так же плохо обращался с камином, как Лили и Эл — и уткнулся головой в колени, пытаясь не трястись.

— Фредди? — услышал он озадаченный голос его крёстного.

— Я... я не вовремя? — хрипло спросил он. — Я могу уйти.

Тетя Джинни как-то сказала ему и его кузенам: «Мой дом принадлежит вам, если мои братья-идиоты достанут вас своей гиперопекой и хамством». Он пока не хотел разговаривать с Джейми, но знал, что может спрятаться там, даже если это будет до смешного предсказуемо.

— Чушь, визит моего дорогого крестника честь для меня, — дядя Ли улыбнулся. — Фредерик Фентон Фероа Уизли, что привело тебя сюда? — он притянул Фреда, чтобы обнять, и тот рассмеялся и закрыл глаза. Дядя Ли всегда был ласков с ним и всячески баловал, а его объятия можно было сравнить только с бабушкиными.

— Я… хмм… дома напряженная обстановка.

— Они снова спорят? — спросил дядя Ли, поджав губы.

— А, нет. Не так сильно, как раньше. — Апрель и май всегда были ужасными месяцами для их семьи, и папа и мама были в эти месяцы куда более эмоциональными и раздражительными, чем обычно. Но в сравнении с детством Фреда сейчас стало много лучше. И родители всегда понимали, как это влияет на него и Рокси: их обычно отправляли погостить в Нору или к Поттерам, дядюшке Ли, тете Алисии или дедушке Джонсону. — Это... Из-за меня. Я... — Дяде Ли тоже случалось работать в магазине, даже с его радиошоу. — Я сказал папе, что не хочу работать в магазине после выпуска.

— Ты... не хочешь? — дядя Ли удивленно моргнул, и Фред осторожно кивнул, готовый бежать. — И это не тот случай, когда ты хочешь, но сначала желаешь попробовать что-то своё? — Фред пожал плечами и покачал головой. — Хм. Кажется довольно очевидным задним числом. У тебя никогда не было такой страсти к этому, как у Фреда и Джорджа. И что? Почему ты пришёл сюда?

Фред уставился на крёстного.

— Не говори мне, что он плохо отреагировал на новость, — дядя Ли нахмурился.

— А что, не должен был? — спросил Фред недоуменно. — Я сказал ему, что не хочу следовать планам, которые он для нас строит уже целую вечность.

— Ди, ты ещё ребенок, — ответил дядя. — Ты имеешь полное право на собственные решения. Конечно, ты не обязан работать в «Волшебных вредилках». Да я убью его! Или нет, пусть лучше Анджи этим займется.

Пока Фред переваривал это, из камина раздался голос его матери, как будто крёстный вызвал её одним упоминанием.

— Ли! Ли Джордан! Умоляю, скажи мне, что Фредди у тебя. Он исчез, и мы уже были у Гарри и Джинни, и у Рона с Гермионой, и у папы. Он просто пропал.

— Успокойся, Анджелина, — сказал дядя Ли резко, направляясь к камину. — Он здесь. Он в порядке.

— Слава Мерлину, — судя по голосу, мама готова была расплакаться. — Ди, у тебя все хорошо? Можем мы войти?

Фред сглотнул и покосился на крестного. Тот ободряюще кивнул и пожал плечами.

— Да, — сказал он, прочистив горло. — Конечно, мам.

В следующий момент Фред был почти сбит с ног силой объятий своей мамы: она покрыла его лицо поцелуями, а затем отстранилась и посмотрела на него с гневом, который он ассоциировал с их с Джейми худшими выходками.

— Фредерик Уизли! О чем, чёрт возьми, ты только думал?

— Не кричи на него, Андж, — раздался голос его отца. Он посмотрел на него торжественно. — Привет, малыш.

Фред уставился в пол.

— Привет, пап. Прости, что вот так сбежал в середине разговора.

— О, я думаю, твоему папе следует взять часть вины на себя, — голос дяди Ли был ледяным. — Что, чёрт возьми, ты ему сказал, Джордж?

— Ничего, — отец поморщился.

— Ничего? Ты осознаёшь?..

— Да, Ли, я знаю. Фред, посмотри на меня, — Фред сжал кулаки и посмотрел отцу в лицо. — Я очень сожалению, что ничего не сказал. Я просто был в шоке. Не знал, как реагировать.

— Так ты... не разочарован? — спросил Фред неуверенно.

— Разочарован? В чем? — спросила мама. Она взъерошила его волосы. — В том, что воспитал чудесного ребенка, способного принимать собственные решения? Конечно, нет. Лучше бы ему не быть разочарованным, — взгляд, который она бросила на папу, наконец заставил Фреда осознать, почему его дяди были так уверены, что она будет зла.

— Вовсе я не разочарован! — возмутился папа. — Ди, расстроен ли я, что мы не сможем работать вместе и осуществить наши планы? Конечно. Но я ни капли не разочарован в тебе! И не злюсь, что ты хочешь быть по-настоящему увлечённым своей работой.

— Отлично, — дядя Ли сложил ладони вместе. — Теперь, когда все прояснилось, самое время для бисквитов и горячего шоколада.

— Мы только что поужинали в Норе..

— Еда! — воскликнул папа, прерывая маму и обнимая Фреда. — Веди нас, Джордан.

— И подумать только, ты издеваешься над Роном из-за его привычек в еде, — мама снисходительно закатила глаза и последовала за ним.

— Потому что они отвратительные!

— А твои нет?

Пока его родители игриво спорили, Фред ощутил, как что-то, тяготившее его сердце почти год, испарилось, оставив после себя щемящее облегчение.

— Все хорошо? — шепотом спросил дядя, слегка сжав его плечо.

— Да, — ответил он. — Думаю, да.

— Так чем ты хочешь заниматься, Фред? — спросил папа, пока они неторопливо прихлёбывали горячий шоколад. — Ты сказал, что был у Невилла на консультации по вопросам карьеры.

— Дядя Невилл дал мне полистать кое-какие брошюры, — с нетерпением начал Фред, не в силах поверить, что он действительно обсуждает это со своими родителями. — Мне больше всего нравятся гербология, арифмантика, чары и преображение, поэтому он сказал, что что-нибудь, ориентированное на исследования, может мне подойти. Эффективность заклинаний или колдовства. И я увидел кое-что в дополнительном чтении Эла — Святой Мунго предлагает несколько грантов на исследования, которые кажутся интересными. — Ещё Фреда заинтересовала деятельность невыразимцев, но он не хотел упоминать об этом. Он даже не был уверен, хочет ли он этим заниматься, или его это привлекало, потому что Джеймс планировал работать в Министерстве Магии.

— Что угодно, кроме магазина, так? — спросил папа грустно и покачал головой. — Прости. Не обращай на меня внимания. Мне немного горько, но я так горжусь тобой.

— Все в порядке, пап, — Фред улыбнулся уголком рта. — После всех мучений, что я пережил, это очень даже неплохо.

— Но почему ты так беспокоился? — спросила мама, нахмурив брови.

Фред подёргал салфетку за выбившиеся нитки.

— Магазин... он папы и дяди Фреда. Так что... — он сделал широкий жест, чтобы не продолжать.

— Ох, — сказал папа, кажется, осознав кое-что. — Так вот почему Гарри просил Анджелину поговорить с тобой.

— Что дядя Гарри сделал? — спросил Фред, удивленный таким предательством.

— Он ничего не рассказал, — заверила его мама. — Он просто просил меня поговорить с тобой о том, почему мы назвали тебя в честь Фреда. У нас и в мыслях не было растить из тебя его мини-версию, солнышко, — начала она мягко.

— Да, — поддержал её отец. — Мы хотели, чтобы он в определенном смысле оставался среди живых. Хотели быть уверены, что ты знаешь: твой дядя Фред любит тебя и смотрит за тобой. Потому что мы любим вас обоих

— Это твоя жизнь, Ди, — добавила мама. — Мы никогда не осмелимся указывать тебе, как жить.

— Ну, если только ты не решишь, что стать Пожирателем смерти — хорошая идея, — задумчиво промычал папа. Он и дядя Ли выжидающе посмотрели на Фреда.

— Джордж! — раздраженно воскликнула мама.

— Нет, — торжественно заверил Фред, сдерживая желание рассмеяться. — Ужасная идея. Название и мантии слишком безвкусные.

Дядя Ли пожал плечами и откинулся в кресле.

— Уже неплохо.

— Даже мантии Пожирателей смерти не такие безвкусные, как твоя ярко-оранжевая рабочая, — пробормотала мама себе под нос.

— В самом деле, Джордж, чем ты думал? — ухмыльнулся дядя. — Хотел отдать дань уважения любви Рона к «Палящим пушкам»?

— Ой, Андж, это было больно, — игнорируя дядю Ли, папа прижал руку к груди в преувеличенно болезненном жесте.

— Так что, теперь правда ранит? — сказала мама с грустной насмешкой. — Уже не собираешься спорить?

— Это только усилило бы неприятное впечатление, что мне не безразлично твое мнение, — папа противно улыбнулся, и они с мамой поцеловались. Фред и дядя Ли обменялись неодобрительными взглядами.

— Как будто нас не существует, — прокомментировал Фред, обращаясь к дяде. Тот издал смешок в знак согласия. — Рад, что ты не расстроен, во всяком случае. — Повторять это уже становилось скучно.

Отец фыркнул.

— Да если б я был расстроен, твой дядя восстал бы из могилы, чтобы надрать мне задницу. «Знаю, ты теперь стал святым, Джорджи, но перестань поминать маму всуе, серьезно», — передразнил он.

Пока Фред размышлял над этим, дядя Ли закатил глаза:

— Это глупейший юмор на моей памяти, а я слушаю твои тупые шутки уже двадцать два года.

— Двадцать два года? — переспросила мама в шутливом ужасе. — Как, во имя Мерлина, я ещё жива?

— Не знаю, Анджи, это чудо, — сказал папа. — Или, может, дело в том, что ты так же глупа, как я.

Пока эти трое спорили, Фред откинулся назад и смотрел. Не то чтобы все было удивительно хорошо. Но настойчивая пульсация тревоги в груди и животе, всегда сковывавшая каждый его вдох и движение, ослабла. Он вспомнил, почему ему не нравилось смотреть на эти троих вместе: отсутствие его дяди нигде больше не чувствовалось так сильно, за вычетом, может быть, воссоединений команды по квиддичу, когда дядя Оливер собирал оригинальный состав и все они истово игнорировали пустующее место загонщика.

Но сейчас, вместо зияющей, едва покрывшейся струпьями раны, которая ему всегда виделась, эта пустота казалась скорее шрамом, болезненным, очень заметным, но всё же терпимым. Скорее грусть и уют, чем удушающий гнев.

Имя Фреда Уизли было больше, чем тюрьмой или наследием, с весом которого он не мог совладать. Это был кусочек скорби, воспоминаний и любви, что его семья несла с собой в этой жизни, и он был более чем горд жить с этим тоже.

Сейчас Фред знал это.

1) извините, чертовски ужасно — фр.

Вернуться к тексту