Проверено на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
… Неприглядные окрестности Тупика Прядильщиков не красит даже Хеллоуин. Редкие прохожие выглядят не празднично, хотя их живописные лохмотья отлично вписываются в антураж. И мрачный, слабо освещенный переулок подходит под зловещий дух праздника…
Слабый хлопок, на который никто не оборачивается — здесь не оборачиваются даже на хлопки посильнее, когда стреляют, — и на мостовую ступает толстый коротышка.
Он быстро и как-то по-крысьи озирается; он и сам похож на очеловеченную крысу.
Не заметив ничего подозрительного, он поворачивается и идет вглубь улицы, к последнему дому.
Вот он почти у цели… И его останавливают.
У ближайшего к дому фонаря , только что пустого, вырисовывается человеческая фигура.
— Стой! Предъяви палочку!
Коротышка замирает, но быстро берет себя в руки.
— Фрэнк, — говорит он писклявым голосом. — Надо же, даже в праздник не дают вам покоя.
Фрэнк Лонгботтом, сегодня — дежурный аврор по государственной программе защиты двух особо важных свидетелей, всматривается в собеседника.
— Хвост, — узнает он. — Это ты. Что ж не предупредил?
— Я хотел сделать друзьям сюрприз на Хеллоуин, — пискляво отвечает Хвост.
— Уже сделал. В третий раз повторяю: никто сюда не может пройти без доклада, даже Хранитель тайны. Даже ты. Надо заранее отзвониться. Но что с тебя взять… Пришел, так иди.
— Спасибо, — отвечает Хвост.
— Обыскивать не буду. И можешь передать от меня Северусу и Лили поздравления с Хеллоуином.
— Спасибо, Фрэнк, непременно передам, — обещает Хвост.
И проходит.
Фрэнк что-то говорит по ручной рации.
Когда Хвост ступает на крыльцо дома, его буквально швыряет вниз. Его чуть не расплющивает об асфальт, дом не желает впускать его.
На помощь бедолаге бросается Фрэнк, и подмога приходит из дома. Скрипучая дверь отворяется; на пороге стоят мужчина и женщина с поднятыми палочками.
Женщина опускает палочку и смеется:
— Это Хвост!
— Здравствуй, Лили, — мученически здоровается Хвост.
Лили взмахивает орудием, и Хвоста отпускает.
— И тебе здравствуй. С Хелоуином. Очень атмосферное приветствие получилось…
Лили снова смеется.
— Когда же ты запомнишь, что на доме охранные чары? Ведь сколько раз попадался! Говорили тебе, говорили: надо предупреждать. Чары можем снять только мы. А Сев их здорово ставил, они очень серьезные.
— Это точно, — вздыхает Хвост и проходит в дом.
Женщина идет за ним, мужчина мешкает. Он всю сцену промолчал и настороженно глядел на Хвоста, не опуская палочки. Теперь он запирает дверь и разворачивается.
Вовремя, чтобы увидеть наведенную на себя палочку и шелест заклинания.
Натренированный, мужчина мгновенно уворачивается и кидает ответный удар — сильное заклятие, которое заставляет Хвоста покачнуться.
Тут же в Хвоста летит второе заклятие, от Лили.
— Лили, хватай ребенка и беги! — кричит мужчина.
— Я тебя с ним не брошу!
— Делай, что говорят! Это не Хвост!
Хвост неожиданно улыбается звериной улыбкой.
— Я рад, Северус, что ты меня узнал, — говорит он с шипением.
— Это Сам-Знаешь-Кто?!
— Лили, быстро! Я прикрою!
Лили кидается к двери в детскую и падает, сраженная проклятием.
Мгновение спустя замирает и Северус.
Хвост перешагивает через них и идет в детскую.
Ребенок сидит в ясельках и смотрит на него во все глаза — взрослым, умным взором; он следит за Хвостом очень внимательно своими зелеными глазами, словно догадываясь, что добра от него не жди.
Вдруг Хвост вздрагивает — сказались заклятия Северуса и Лили, Оборотное зелье кончило действовать до срока — и начинает преображаться.
Ребенок смотрит, как знакомый ему друг семьи превращается в чудовище.
Волдеморт подходит к нему и наставляет палочку, в упор.
— Авада кедавра!
В следующее мгновенье дом вздрагивает и начинает вибрировать перед взрывом; Волдеморта стискивает изнутри немыслимая боль, мука, которую он не может выдержать…
— А-а-а!
— А-а-а!
— Тише! Ну сколько можно…
— Что такое?
— Нашему другу из Зеркала снова приснился кошмар.
— А, совесть спать не дает…
— Я уже сообщил Дамблдору. Он сейчас придет.
… Сквозь гул голосов к Волдеморту пробивается сознание, отступает боль.
Он открывает глаза и видит себя сейчас — не в том роковом Хеллоуине, что часто ему снится, а здесь и сейчас, 11 лет спустя, в Хогвартсе. В прохладной глади Зеркала Еиналеж, в директорском кабинете; на стенах ворчат разбуженные портреты; по лестнице шаркают шлепанцы Дамблдора. Директор в ночном халате, с фонарем спускается из спальни…
Волдеморт успокаивается окончательно.
— Это был всего лишь сон, Том, — говорит директор хорошо поставленным голосом. — Успокойтесь и спите дальше. Сейчас Николас принесет сонное зелье…
За много миль от Хогвартса, в Йоркшире, в родовом поместье семьи Малфоев Малфой-Мэноре мальчик по имени Гарри Снейп вздрогнул и проснулся.
Малфой-мэнор — великолепное сооружение. Классической архитектуры замок, вокруг него чистые пруды и парк. В парке водятся даже павлины.
Спальни Драко Малфоя и соседняя — его гостя Гарри просто изумительны. Древние ложа с балдахинами, мягчайшие перины и подушки, покрывала драгоценной ручной работы…
А спится на них плохо.
Сейчас, в два часа ночи, дверь между спальнями открыта и идет тревожный разговор.
— Ты так кричал… Я сразу прибежал, я боялся, что мама с папой проснутся, — шепчет Драко. Он стоит перед кроватью Гарри босиком и в одной рубашке.
— Всё в порядке. Мне просто приснился Темный Лорд.
У Драко из рук выпадает палочка и отвисает челюсть.
— Да не бойся, я привык. Мне такое весь год в Хогвартсе снилось.
— Вот хорошо, что ты распределился на Гриффиндор, а не на Слизерин, — честно признается Драко. — А то бы мы весь год не могли спать спокойно.
Гарри прицельно швыряет в Драко подушкой и попадает.
— В общем, он в Хогвартсе и ему тоже плохо спится. Ему снится тот Хеллоуин, когда он пришел убивать меня.
Драко жалобно пищит.
— Хогвартс отсюда в тысяче километрах, почему Темный Лорд на тебя действует?
Гарри зевает и пожимает плечами.
Ответ на вопрос, почему Темный Лорд на него действует, если Хогвартс в стах километрах, он получит завтра.
А сегодня он повернется на другой бок и будет продолжать спать!
Продолжать свое лучшее в жизни лето.
Делаем шаг назад и расскажем, почему это лучшее лето в жизни Грязного Гарри. Лучшее,
Несмотря на ночные кошмары? Видите ли, Гарри — известный оптимист. Он уверен, что всё хорошо и сразу не бывает. Например, у Дурслей ему было плохо, зато он спокойно спал; а как приехал в Хогвартс, который ему понравился, или летом к друзьям, так кошмары вернулись. И ничего — это совсем мелкая расплата за всё хорошее…
Этим летом Гарри попеременно жил: у Дурслей, у Уизли, у Грейнджеров и у Малфоев.
Лето у Дурслей прошло замечательно. Во-первых, чего стоят горы писем от поклонников к «великому Гарри, который спас Философский Камень и запер Волдеморта в зеркало» — никто из Дурслей никогда не получал столько писем, и они произвели должное впечатление. Не у каждого племянник — знаменитость. Тем более, Гарри честно рассказал, что он сделал с Волдемортом, и тете Петунье после его рассказа было плохо. Она прекрасно знала про Волдеморта от матери Гарри, своей покойной сестры.
А дядя Вернон и Дадли ничего не знали про Волдеморта, но они обожали «Код да Винчи» и много читали про Николя Фламеля.
— Врут все ваши книжки, — небрежно сказал Гарри, — Фламель совсем не такой. И Философский Камень по-другому выглядит — я же его держал в руках…
— Фламель умер пятьсот лет назад! — пискнул Дадли.
— Дадли, ну как владелец Камня бессмертия может умереть? Он на все сто процентов жив и здоров, преподает у нас в Хогвартсе. Кстати, он меня считает способным учеником и очень хвалил.
В этот момент Дадли уронил вилку…
Конечно, проколы тоже были. Дурсли есть Дурсли. Как только Гарри приехал, его волшебные школьные принадлежности заперли в гараж, он даже не успел распаковать чемодан.
И дядю не впечатлило, что Гарри нужны учебники, потому что ему задали на лето мощное домашнее задание.
Гарри не печалился, он сделает всё необходимое в гостях у друзей, но спуску Дурслям давать нельзя!
Впрочем, и эта проблема разрешилась со временем.
Когда он гостил у Уизли, он обмолвился, что Дурсли ждут визита школьного инспектора, как он их прошлым летом настращал; и неплохо бы им такой визит устроить. Снова связаться с Хагридом, что ли?
Близнецы Уизли оскорбились в лучших чувствах. Зачем привлекать лишних людей, когда можно справиться своими силами? Они готовы сварить Оборотное зелье на всех семерых и устроить Дурслям визит не какого-то одного инспектора, а целой комиссии. А материал для Оборотного зелья они без проблем стащат у папы Уизли на работе, он действительно на Министерство магии работает. Или Малфой стащит, его папа там начальник отдела…
Гарри представил себе сладкую картину, как под видом инспектора является к Дурслям… Ох он наинспектирует…
План провалился, потому что Рон написал о нем Гермионе Грейнджер, а она решительно возразила. Гермиона справедливо заметила, что за колдовство вне школы и шутки над маглами их могут исключить со второго курса. Гермиона имела свой план.
Она рассказала историю Гарри своим родителям, маглам Грейнджерам, и от возмущения у них кровь вскипела в жилах. Грейнджеры немедленно начали действовать!
На следующей неделе Дурсли действительно получили визит инспектора. Никакой магии, никакой комиссии, никакого Министерства там не было — зато инспектор был самый настоящий. Магловский инспектор из йоркширского департамента по делам опеки и попечительства, уполномоченный по правам детей.
Гарри пришлось срочно приехать к Дурслям, и инспектор три часа мучил его допросом. Гарри подробно рассказывал, как он себя чувствует и как он у Дурслей живет, а Дурсли сидели в соседней комнате и дрожали как осиновые листы. Этого магла-инспектора они испугались втрое больше любого волшебства.
Надо сказать, что после ухода инспектора отношение к Гарри у Дурслей улучшилось на порядок.
Как сказала довольная Гермиона, зачем тратить силы на магию, когда в мире есть способы посильнее?
В общем, это было очень удачное лето.
У Гермионы Гарри сидел в библиотеке и делал уроки, у Уизли отъедался и копался в саду, у Малфоев узнал о волшебном мире много полезного.
Единственный минус был, что Уизли и Малфои вбили себе в голову научить Гарри летать, и упорно тренировали его каждый день. Гарри сломал у Уизли их старую метлу, которую миссис Уизли мечтала отдать в наследство Рону, но они всё равно не отстали…
Уизли Гарри приняли как родного. Грейнджеры почему-то посчитали Гарри парнем Гермионы, и в этом качестве он им сразу не понравился. Гарри просто читал в мыслях миссис Грейнджер, что по восторженным рассказам Гермионы она представляла его немного по-другому. Каким-нибудь высоким красавцем с миллионом в швейцарском банке, обеспеченным будущим и тремя папарацци с каждой стороны. Ну, похожим на вундеркинда из Болгарии, например, короля квиддича Виктора Крама.
Гарри очень посочувствовал разбитым мечтам миссис Грейнджер и решил, что если Гермиона вздумает женить его на себе, а он не найдет способа увильнуть, то в ее маме он найдет надежную союзницу.
В последний день июля прилетели совы с расписанием на следующий год, и Драко с Роном бурно ликовали, что второкурсникам отныне разрешено иметь собственную метлу.
Они решили сделать из похода в магазин за метлой целое шоу.
Гарри взирал на это с философским спокойствием.
— А чего ты не хочешь купить себе метлу?
— Зачем она мне? Я летать не умею.
— Гарри, а если так надо? так правилами школы положено.
— Мне-то что. У меня всё равно нет денег.
— Гарри, а ты попроси Попечительский совет. Они обязаны дать тебе субсидию на определенную сумму!
— Так я уже попросил. И всё потратил.
— А как же ты оказался без метлы?
— А я вместо метлы купил «Теорию Темных Искусств» Ландау. Стоит столько же, а пользы неизмеримо больше.
Если Гарри думал, что теперь от него отстанут, то он ошибся. Выслушав его речь, Драко Малфой минуту постоял столбом и умчался к папе Люциусу. Драко не собирался сдаваться так просто.
Ответ на вопрос, почему Темный Лорд действует на Гарри, если Хогвартс в стах километрах, он получил завтра…
Искомый ответ в виде перепуганного домового эльфа Малфоев стоял перед Гариной кроватью следующим утром и шептал, дико озираясь, что должен открыть Гарри великий секрет.
— Вы должны мне поверить, Гарри Снейп, сэр, — умолял домовик.
Перед Гарри возникла любопытная проблема.
С одной стороны, домовик честно признался, что нарушает все приказы хозяев своим обращением, что поэтому он и явился к Гарри рано утром и говорит шепотом. И про его визит никто не должен знать. С точки зрения Гарри как гостя Малфоев, прислушаться к домовику будет по отношению к хозяевам черной неблагодарностью.
С другой стороны, домовик держал в дрожащих ручках старый магловский блокнот и утверждал, что это и есть причина Гарриных неприятностей.
И в чем-то он был прав, потому что присутствие блокнота отдавалось в голове Гарри привычным звоном…
— Это страшная тайна семьи Малфоев, сэр, даже мастер Драко о ней не знает, — шептал домовик. — Хозяин Люциус служил некогда Сами-Знаете-Кому, и Сами-Знаете-Кто доверил ему на хранение эту вещь. В ней находится часть души Сами-Знаете-Кого, и хозяин Люциус хранит ее в огромном сейфе под мощными заклинаниями. Она уже 15 лет тайно хранится в доме, и все слуги чувствуют, какая у нее злая аура, у этой вещи, сэр. Нам всем строго запрещено ее касаться — говорят, это ее активизирует. Мы даже близко стараемся не подходить к ней…
— Твои хозяева говорят всё правильно, Добби. Постарайся долго не держать в руках эту вещь и верни ее в сейф, — прошептал в ответ Гарри.
— Сэр Гарри не хочет осмотреть ее?
Гарри вздрогнул.
— Упаси Мерлин меня ее тронуть!!! Спасибо, Добби, за всё, что ты сделал для меня, а теперь верни артефакт на место и проследи, чтобы он не успел навредить тебе.
— Добби слушает и подчиняется! Сэр Гарри очень добр, — сказал домовик и исчез.
Гарри вздохнул и откинулся на кровати. Что ж, одной тайной меньше. Но почему ему всё время попадаются для ночлега дома, где хранятся части тела и души Волдеморта?! Почему они с Волдемортом постоянно натыкаются друг на друга? Никак им друг от друга покою нет…
Дверь в спальню Драко Малфоя скрипнула.
— Доброе утро. Я могу зайти? Я всё равно тут давно стою, я всё подслушал под дверью, — поздоровался Драко.
Драко дал Гарри страшную слизеринскую клятву не подставлять несчастного домовика; чего стоят клятвы Драко, Гарри узнал на следующее утро, когда в бильярдной комнате Малфой-мэнора увидел полное собрание Содружества Защиты Философского Камня.
На роскошном бильярдном столе Малфоев сидели Рон, Гермиона, Нотт, Крэбб и Гойл. В руках Гермионы была старинная книга с гербом библиотеки Малфой-мэнора.
— Привет, придурок. Даже летом от тебя покоя нет, — сказал Рон, и Гарри всё понял.
Драко покраснел.
— Я клялся не подставлять эльфа, и ни о чем больше, — прошептал он.
— Трепло болтливое, что б я еще хоть раз тебе что-то доверил! — ответил Гарри.
Драко обиделся и дал Гарри в нос.
Гермиона быстро встала со стола.
— Мальчики!
Друзья вздохнули и отложили драку до отъезда Гермионы.
— Гарри, ты всё неправильно понял. Драко, ты поступил совершенно верно, — начала речь Гермиона. — Гарри, я понимаю: ты привык со всем справляться один, ты считаешь, что даже в сложной ситуации нельзя полагаться на других. Ты не прав. Вот Драко понимает, что ты попал в передрягу и тебе нужна помощь. Для этого и существуют друзья, и он позвал нас. Мы твои друзья, и мы не позволим тебе пропадать одному. Вместе с любой бедой справляться легче. Мы уже многое успели сделать… Гарри, ты нас прощаешь?
Гарри промолчал.
— Ты извинишься перед Драко?
Гарри сквозь зубы процедил:
— Мистер Малфой, я был не прав и прошу прощения.
— Мистер Снейп, я принимаю ваши извинения, — холодно бросил Драко.
— Вот и молодцы. Так вот, Драко связался с нами еще вчера, и он любезно позволил нам с Тедди порыться в библиотеке…
Тедди Нотт кивнул.
Гарри представил себе Гермиону Грейнджер в библиотеке Малфой-мэнора и невольно преисполнился к Драко уважением. Как он знал, и как предупредили его гостеприимные хозяева, библиотека была защищена от вторжения детей, то есть несовершеннолетних, не-людей и нечистокровных, а Гермиона была и тем, и другим.
Ограничение контингента пользователей библиотеки объяснялсь целями защиты самих посетителей, потому что библиотека наполнялась в основном темномагической литературой. Большинство изданий было опасно просто брать в руки.
То, что Драко обошел охранные заклятия и пустил в библиотеку нежеланных гостей, за что ему могло от родителей здорово влететь, внушало уважение.
— Я давно это могу. Меня еще в школе старшие кузены научили, у нас всех дома такие библиотеки есть, — пояснил Драко. — Чары там, в общем, типовые. Кузены давно на своих библиотеках натренировались.
— Так вот, я всё утро сидела в библиотеке и нашла, что за артефакт тебе показывал Добби, — продолжила рассказ несбиваемая Гермиона. — Это очень темная и плохая магия, Гарри, она называется крестраж. Крестраж делается путем убийства, при этом душа разрывается и часть ее вкладывается в предмет. Пока душа человека находится в разных крестражах, он неуязвим и бессмертен.
Все потрясенно молчали.
— Какой ужас, — промолвил Драко.
— Сам-Знаешь-Кто убил кучу народа. Крестражей у него, значит, до тысячи… — уныло сказал Рон Уизли.
Все снова помолчали.
— И извлечь обратно душу из крестража после этого очень трудно, — закончила Гермиона.
— А зачем? — спросил Нотт.
— Что зачем?
— Зачем ее извлекать?
— А как иначе ты уничтожишь крестраж?
— А его можно уничтожить?
— Можно, — вступил Гойл. — Вот Гарри выманил душу Лорда из Квиррелла!
Гарри представил, как выманивает на себя как на живца душу Волдеморта из ста крестражей. Например, из этого дневника. Стоит перед дневником и взывает:
— Волдеморт, выходи! Выходи, подлый трус!
Нет, подумал Гарри, теперь пусть развлекается кто-то другой. С него одного Квиррелла хватило за глаза и за уши.
— А кстати, кто-нибудь знает, как дела у Квиррелла? — спросил Гарри вслух.
Кребб поперхнулся.
— Я читала в газетах, что вроде бы он в больнице и состояние без изменений, но это было давно, — вспомнила Гермиона. — Я не знаю, Гарри. Но я могу написать Невиллу Лонгботтому, он часто в больнице бывает…
— Спасибо, не надо. Я просто так спросил.
Кребб откашлялся и объявил:
— Я тоже дома вспоминал Квиррелла, буквально вчера. Мой дед совсем повернут на Пожирателях, он старый совсем… Он и завелся: Сами-Знаете-Кто — великий человек, великий учитель, быть его учеником — большая честь, и какой глупец Дамблдор, что не дал ему преподавать Защиту, вот и получил в ответ одних придурков… А я и говорю: так Квиррелл и был Сам-Знаешь-Кто, так? Он у нас уже вел, целый год. Ерундовский учитель. Дед так покраснел, руками на меня машет…
Все засмеялись.
— Так возвращаясь к моему вопросу: Грейнджер, зачем тебе извлекать душу из крестража? — спросил Нотт.
— А как еще уничтожить Волдеморта?
— Грейнджер, я не о том. Я о том, что душа без оболочки существовать не может. Вот вы ее вытащите из крестража, и она тут же вселится во что-нибудь. Гарри вытащил ее из Квиррелла, и она сразу вселилась в зеркало. Так и будете переселять ее до бесконечности.
— Не будем. Потому что Гарри извлек крестраж неправильно, — сказала Гермиона. — Я же говорю: правильно вытащить душу из крестража очень сложно. Правильно — так, чтобы она больше никуда не цеплялась. Тут надо применить радикальные средства: Адский огонь, яд василиска…
Драко присвистнул. Гарри промолчал, но впечатлился. Гойл сказал:
— Вот я сейчас пришлю тебе своего ручного василиска, Грейнджер, только сначала мне надо найти где-нибудь ручного василиска.
— Очень смешно.
— А что такое василиск? — спросил Рон Уизли…
И дискуссия перешла на другие темы.
Аристократическое воспитание — это сила.
Скоро Гарри убедился на примере Драко Малфоя, что это значит.
Драко с пеленок учили быть гостеприимным хозяином Малфой-мэнора, а уроки Драко учил хорошо.
Он мог собрать гостей по важному делу, например, для помощи Гарри, но не мог просто так отпустить их после этого. Гостей следовало развлечь и отблагодарить за то, что помогли и приехали.
Драко пообещал гостям немыслимое развлечение — и слово свое он сдержал.
После завтрака компанию привели на зады парка Малфоев, где хозяева соорудили мини-стадион для квиддича.
Собственно, и «мини» этот стадион мог считаться только по скромным запросам Малфоев; стадион Хогвартса был ненамного больше.
На стадионе гостей ждал сюрприз: сложенные в ряд новенькие метлы.
— «Нимбус-2001». Это папа купил комплект мне и всей команде Слизерина на следующий год, — открыл тайну Драко. — Ну вот, пока мы их не подарили по назначению, можете пользоваться.
— «Нимбус-2001», — простонал Рон Уизли.
— Встроенная система управления. Искусственный интеллект. Эта метла умная, как наша волшебная палочка! Говорят, она тоже сама выбирает себе хозяина. Поэтому папа и сложил их здесь, чтобы никто не трогал, пока наши члены команды их не разберут, но я думаю, что вы можете взять. Там не рекомендуется пользоваться, потому что метла умная и подстраивается под конкретного хозяина, вот чтобы ей лишний раз не перестраиваться. А по-моему, всё враки.
— «Нимбус-2001». После «Молнии» — лучшая метла в мире, — завистливо вздохнул Рон.
— Так садись, проверь! Я на своей уже летал. Класс.
— А твой папа не заругается?
Дело в том, что отношения семей Уизли и Малфоев немного остыли после инцидента в книжном магазине, когда мистер Уизли треснул мистера Малфоя учебником по голове, а мистер Малфой ударил мистера Уизли в нос.
— А он не узнает, — легкомысленно пообещал Драко.
Почти все стали пробовать метлы.
— Гарри, Грейнджер, вы чего стоите в стороне? Садитесь! — уже с воздуха прокричал Малфой. — Эти метлы как раз хороши для вас, то есть для чайников… Они умные, самонаводящиеся… Они сами ваши ошибки будут исправлять. В рекламе «Нимбуса» сказано, что с этой метлы еще никто не падал!
— Классные метлы! — проорал из-под облаков Рон Уизли.
Гарри пожал плечами.
Малфой спустился.
— Гарри, я обещал папе, что не испорчу тебе сюрприз… Но ты должен знать. Одна из этих метел — твоя. Я сказал папе, что у тебя нет денег на метлу, и он в магазине заказал комплект на одну больше. Раз всё равно оптом берет, так разница: одной больше, одной меньше… Мы купили метлы на всю команду и на тебя.
— И не смей отказываться, это невежливо, — прозудела Гермиона откуда-то сзади.
Как она угадала — а Гарри только планировал способ вернуть Малфою стоимость метлы!..
Но… раз все просят…
Гарри подошел к чудовищу, оно нежно поднялось навстречу и потерлось об его руку. Гарри опешил.
Метла мягко толкнула его под локоть и кокетливо махнула веником.
Гарри сел.
Нежно, как облако, его ноги отделили от земли и плавно подняли вверх — невысоко, совсем чуть-чуть.
И Гарри пропал.
Всю жизнь ему вдалбливали в голову, что нет такой метлы, с которой бы он не свалился. И он поверил. Он записал себя в неисправимые бездари. Ха!!! Неисправимым бездарем был преподаватель, не сумевший найти к нему подход. Неисправимо старыми и неудобными были школьные метлы, которые обтрепало не одно поколение школьников. Они не годились для новичка. Тут нужна была особо комфортная метла, и она нашлась!
Гарри страшно понравилось летать. Теперь он оценил, как это приятно. И гордился собой — он может наслаждаться полетом, как и все; он ничем не хуже других!
Он дважды попытался по привычке свалиться с метлы — но эта метла была не так проста. С нее свалиться — целое искусство! Метла лавировала, планировала, предугадывала его движения и подставлялась под падающее тело как страховка. Эта метла не вынесла упреков своей почтенной репутации самой надежной в мире. Метлы, с которой еще никто не свалился!
Гарри пытал и издевался над ней, делал крутые виражи и мертвые петли. Метла приняла бой и победила. Гарри не свалился.
А кататься на метле с виражами, как на американских горках, было так приятно!
Правда, на первом повороте Гарри въехал в метлу Малфоя и сбил его на землю, а на втором повороте сшиб Уизли с Креббом, но это мелочи.
Хотя на земле в его отсутствие завязалась оживленная дискуссия, что лучше: когда он сам падал или когда сшибает других?
Гарри однозначно выбрал второе. Теперь он будет тренироваться как одержимый, и теперь он умеет летать. А профессор Поттер пусть подавится!
Гарри надеялся встретить новый учебный год во всеоружии. Он научился летать, у него есть друзья, Волдеморт сидит в зеркале, а Дурсли боятся магловского инспектора. Никаких проблем.
Действительно, год начался замечательно. Хогвартс по-прежнему живописен, новых предметов не ожидалось, новых преподавателей — одна штука, и та не совсем неожиданная. Вместо Квиррелла преподавать Защиту от Темных Искусств взяли некого Гилдероя Локхарта.
Гилдероя Гарри знал, потому что пытался читать его книги и потому что Гилдерой сам сообщил о своем назначении в день памятной драки Малфоя и Уизли.
В книжном магазине Гилдерой делал презентацию своих мемуаров. Гарри бросил их на третьей странице.
Даже Гермиона не смогла осилить этот шедевр и призналась, что сюжет мемуаров смутно напоминает какой-то магловский фильм, где шпиона съела акула в телефонной будке. Или его съела мурена в инвалидном кресле?..
— Нельзя же столько врать, — коротко определил творение Рон.
Гарри не видел ни акулиного, ни мурениного фильма, но и ему Гилдерой кого-то напоминал. Если честно, то… профессора Поттера.
Локхарт ерошил волосы точно как Поттер, кивал поклонницам как Поттер, улыбался как Поттер и вел уроки так же плохо, как Поттер.
Он всё время хвалился своими победами и наградами, он считал себя неотразимым и плоско-преплоско шутил.
В общем, одного Поттера школе стало мало, и теперь их было два. Гарри надеялся, что до трех счет не дойдет.
А про профессора Поттера забывать не стоило.
Гарри надеялся избавиться от него, потому что уроки полетов заканчиваются вместе с первым курсом. Ох, как же он просчитался…
В первый день учебы деканша Макгонагалл вызвала Гарри к себе и сообщила радостную новость.
— Я позвала вас, мистер Снейп, чтобы обсудить ваше расписание, — начала декан. — В этом году у вас будет индивидуальное расписание в силу особых причин… Не пугайтесь, ваше расписание практически не отличается от общего курса, кроме одного-двух занятий. У вас будут дополнительные уроки.
Гарри навострил уши.
— В прошлом году, мистер Снейп, вы не прошли курс полетов и не были по нему аттестованы, — сказала Макгонагалл. — Я не спорю, у вас были веские основания так поступить и самые объективные причины. Но профессор Поттер напомнил мне в этом году, что вы имеете задолженность, и он готов пройти с вами полный курс, если представится возможность. Профессор Поттер зачитал мне параграф Устава Хогвартса, где это обозначено. Ученик, имеющий неаттестацию по какому-либо предмету, может повторить курс с согласия преподавателя. Профессор Поттер немедленно выразил требуемое согласие. Вы сможете посещать занятия вместе с нынешним первым курсом. Профессор специально проконсультировался с врачами больницы Сент-Мунго, и они его заверили, что сейчас вы совершенно здоровы.
«Старый добрый Потти, — подумал Гарри. — Наверное, он все лето искал в Уставе школы троллев параграф.»
— Я очень рад, что профессор Поттер помнит обо мне, мэм, — искренне признался Гарри. — Так приятно, когда о тебе неустанно кто-нибудь заботится! Особенно профессор Поттер. Он еще в прошлом году стал моим любимым преподавателем.
— Вот и прекрасно, — ответила довольная Макгонагалл. — Ваше первое занятие в десять часов утра в четверг.
Гарри кивнул.
«Заодно испытаем на Поттере мою новую метлу.»
Надо сказать, что за прошедший месяц Гарри много тренировался с новой метлой и сшиб с воздуха всех, кого не успел протаранить в первый раз. Метла у Гарри была замечательной, она старалась как могла, но почему-то Гарри постоянно с кем-то сталкивался. Даже «Нимбус» не мог удержать его от столкновений. Увиливал, отпрыгивал, заваливался… И таранил. Хотя Гарри справедливо полагал, что без «Нимбуса» аварий было бы вдвое больше.
Гермиона кричала, что ничего не понимает. Ведь у товарищей Гарри в метлах были те же «Нимбусы»! Почему они не могли спасти своих седоков от тарана Гарри? Феномен остался без разгадки…
А теперь внимание, дорогие читатели.
Шутки в сторону. Моя история — начинается!
Как уже было сказано, год начался чудесно. Разве что Рон Уизли чуть не опоздал на поезд, потому что обыскался свою крысу.
Короста сбежала из дорожной клетки и осталась бы в далекой «Норе», если бы Рон вовремя не заметил ее отсутствие. Ее пришлось искать, ловить… А она упорно сопротивлялась желанию находиться…
Вообще Гарри, еще когда гостил у Уизли, заметил, что Короста за это лето сильно облезла и всё время болела. Она лежала в своей клетке сутками, не двигаясь и не трогая пищу.
Родители Рона уже предлагали ему оставить больную крысу дома, но Рон решительно воспротивился. Он привык к своей старой крысе.
Гарри считал, что крыса имеет полное право болеть. Она и так пережила всех коллег своего крысиного народа…
Всё же крысу, по желанию Рона, изловили, напоили лекарством и водворили в клетку.
Она смирилась и безропотно доехала до Хогвартса.
Но однажды во время пути она посмотрела прямо на Гарри, и мурашки побежали у него по коже.
Впрямь, странная крыса. У нее совсем человеческий взгляд. Взгляд, полный безнадежности и тоски…
Крыса прекрасно доехала до Хогвартса и поселилась, как всегда, в мальчишеской спальне. В замке она немного ожила, потому что Гарри часто не заставал ее в клетке. Значит, она стала гулять.
… Глубокая сентябрьская ночь накрыла Хогвартс.
Спальня второкурсников с Гриффиндора освещена луной, ее обитатели мирно спят. Гарри спит на боку, Рон на животе, Невилл на спине, Симус свернулся кубком… Портфели на завтрашний учебный день собраны, палочки сложены на тумбочках у кроватей. Одной палочки не хватает.
Клетка Коросты пуста…
… Почти пуст и кабинет директора. Спит в своей спальне Дамблдор, спят в рамах портреты.
В огромном Зеркале Еиналеж раскинулось уродливое лицо Волдеморта, а перед зеркалом на коленях стоит толстый коротышка, похожий на крысу.
— Долго же ты не шел на мой зов, — шипит лицо из зеркала. — Я звал тебя всё лето, а ты не шел!
— Простите меня, мой господин! — причитает коротышка.
— Не лги мне! Я вижу, что ты и сейчас служишь мне неохотно. Я читаю твои мысли, твое лицо при виде меня корчит отвращение! Но тебе недолго праздновать труса, мой Хвост. Ты клялся мне в верности, и я найду способ заставить тебя верно служить мне!
— Я верен вам, милорд! — умоляет коротышка.
— Ты не верен мне, но ты боишься! И правильно делаешь. Все твои тайны у меня в руках, и я могу хоть завтра раскрыть их Дамблдору… или министру… или начальнику Азкабана, ты этого хочешь, Хвост?
— Не надо, милорд! Я этого не хочу!
— И я этого не хочу. Ты нужен мне здесь, живым и свободным, Хвост. Не принуждай меня пожалеть о своем решении…
— Вы не ошиблись во мне, милорд! Умоляю!
— Конечно, не ошибся, — ухмыляется лицо. — Ты ведь сделаешь всё, что я прикажу, Хвост?
— Всё на свете, мой Лорд!
-Отлично.
Волдеморт смотрит вокруг и мечтательно улыбается.
— Значит, ты живешь в башне Гриффиндора в спальне этого мальчишки Снейпа, Хвост.
— Да, милорд.
— Он мне мешает. Он беспокоит меня, но я никак не могу победить его… Ты сделаешь это за меня, Хвост. Ты сейчас же вернешься в спальню и убьешь мальчишку.
— Да. милорд, — выдыхает Хвост, и его трясет от ужаса.
— Иди. Потом вернешься и доложишь мне подробности. Не забудь уходя снять Сонное заклятие с этих клуш, — и Волдеморт кивает на портреты.
Хвост взмахивает украденной им со столика палочкой Снейпа:
— Энервейт!
Портреты не успевают проснуться, как он уже обращается в крысу и незаметно выбегает из зала…
Луна светит в окна спальни Гриффиндора. Луна светит на спокойное спящее лицо Гарри Снейпа. Над кроватью Гарри склонился коротышка, и лицо его полно отчаянья и страха.
Коротышка уныло вслушивается в дыхание мальчика; вздыхает, поднимает палочку к его виску и шепчет:
— Авада кедавра.
Ресницы мальчика слегка вздрагивают — и замирают.
Коротышка прижимает ухо к его груди — сердце не бьется.
Прощупывает пульс, ищет дыхание — всё напрасно. Дело сделано, и он превращается в крысу, чтобы побежать к хозяину и доложить, что задание выполнено.
Когда он возвращается во второй раз, он снова зачем-то проверяет дыхание мальчика. Держит в руках холодеющие конечности…
Затем бережно кладет палочку Гарри обратно на столик, обращается в крысу и запирается в своей клетке — спать.
Он глубоко засыпает, когда пробуждается магия, о которой не имеет понятия ни жалкий раб Петтигрю, ни даже его преступный хозяин. Хотя, будь здесь Фламель или Дамблдор, они произнесли бы много умных слов: крестражи, невозможность убить крестраж, трудность извлечения души…
Тело мальчика снова вздрагивает и приходит в движение. Медленно, но верно возвращается дыхание, начинает биться сердце. Кровь устремляется по артериям, смертельная бледность сменяется краской и теплом жизни…
Если бы Питер Петтигрю знал, что он сделал! Знал, как подействует Авада кедавра, сказанная им с тайной мыслью, что он не хочет убивать мальчика, что если бы вместо того он мог убить Волдеморта! Что он ненавидит Волдеморта и желает ему смерти!
— Гарри, проснись! Да вставай же, на урок опаздываем!
— ГАРРИ!!!
— Рон, ты не знаешь какого-нибудь заклинания типа Будильника? Чтобы поднять любого и из любого сна?
— Хорошая идея, я у Гермионы спрошу. ГАРРИ!!!
С тяжелым вздохом герой потягивается и приоткрывает глаза. Кругом стоят друзья … и даже ведро воды — на крайний случай.
— Да встаю я уже, встаю, — ворчит Грязный Гарри и снова зевает.
— Так вставай!!!
Гарри встает.
Чудесное солнечное утро. Четверг. У троих обитателей спальни нет первого урока, он есть только у Гарри; но как не оценить их преданность? Ведь только ради него они тормошат ленивца, не давая ему проспать.
— Вставай, а то опоздаешь и профессор Поттер заругается. Надо тебе портить с ним отношения?
Гарри одевается, подхватывает метлу и выходит.
Сегодня четверг, и он отлично выспался.
Он вообще последние недели потрясающе высыпается! Никогда он так крепко в Хогвартсе не спал.
И не ожидал такого, ведь зеркало с Волдемортом близко; действительно, первый месяц в Хоге он спал некрепко и имел кошмары — а потом всё прекратилось! Исчезло так же неожиданно, как когда-то появилось. И теперь он спит, как сурок.
Больше никакие Волдеморты его не волнуют. Как будто их больше нет!
Жизнь прекрасна.
Гарри идет на урок — на урок полетов; он идет туда вместе с первым курсом Гриффиндора и Слизерина. Он идет распевая — полеты стали его любимым уроком в этом году.
У него лучшая в мире метла, которая открыла ему радости летания, и он наверстывает всё пропущенное с прошлого года.
Он тренировался с метлой весь август, каждую свободную минуту, и намерен продолжать то же в сентябре. Теперь он заинтересован изучить все тонкости метловождения, какие есть на свете, и не пропустить ни одного урока!
От пропусков и отказов он, впрочем, надежно закодирован. Профессор Поттер постарался написать такое заявление, что никто и никогда, и даже он сам, уже не сможет прервать Гарины занятия. Гарри будет ходить на уроки, даже если Хогвартс взорвется…
И Гарри это устраивает.
Гарри бросает последний взгляд на спальню — у него вошло в привычку проверять, как дела у Роновой крысы.
Дела у нее плохи. Если в начале сентября Короста вроде оживилась и забегала, теперь она выглядит ужасно, совсем облезла и забилась вглубь клетки. Она лежит там и тихо скулит, не вылезая сутками.
Даже Рон не знает, что с ней делать!
Впрочем, это проблемы Рона.
Гарри кивает всем и бежит на стадион.
По дороге он здоровается с коллегами-первоклашками — и очень успешно, его все знают и уважают. Мальчик-Который-Дважды-Победил-Волдеморта — большая звезда. Гарри любят и боятся.
Вообще-то… бояться его они стали со второго урока полетов… Но расскажем подробнее.
Профессор Поттер сухо проводит перекличку, не здороваясь с Гарри. Гарри — не его любимый ученик… И Гарри из всего умеет сделать проблемы!
Когда Джеймс Поттер отрезал Гарри все пути к отступлению от полетов в этом году, он хотел как лучше. А получилось — как всегда… Профессор и сам не рад тому, что натворил, но факт в том, что отлучить Гарри от занятий он не может.
Он думал, что Гарри будет увиливать от тренировок — увы, Гарри как раз полон рвения заниматься. А вот весь остальной курс при Гарри заниматься не может.
Когда Гарри в воздухе, это катастрофа. Самые умные вообще не садятся на метлу. Дети поглупее или поупрямее всё-таки взлетают… И быстро оказываются на земле.
Гарри сшибает всех.
Казалось, это невозможно. На первом курсе Гриффиндора и Слизерина — 50 человек. Но разве для Гарри есть что-то невозможное?!
Перед профессором Поттером стоит реальная проблема: целый курс из 50 человек, которых он за год должен обучить премудростям полетов. Но он не может. Потому что дети приходят на урок и исправно проводят его на земле, все 45 минут, тихо пялясь в небо.
Ну, не будем преувеличивать… Не все 45 минут, а где-то минут 20. Грязный Гарри — добросердечный мальчик, он честно делится своим счастьем с другими. Пол-урока он летает сам, а пол-урока отдает другим; и даже чередует: по четным числам он занимает первую половину, по нечетным — вторую.
Итого, профессор Поттер и его курс теряют всего половину учебного времени.
Что лучше: первая половина урока или вторая? С первой половиной началось падение дисциплины. Дети знают, что всё равно им полчаса бездельничать, и приходят на стадион на полчаса позже. Профессор мечет громы и молнии, обещает не допустит опоздавших к тренировке, но им хоть бы хны. Авторитет профессора Поттера для них на нуле, потому что он ничего не может сделать с Грязным Гарри. И потому, что Грязный Гарри умудрился на глазах всего курса дважды сбить тренера с метлы.
Вторая половина тоже хороша. Гарри засекает время, и когда настает «его» час, садится на метлу и взлетает; прочий курс начинает экстренную посадку.
У профессора Поттера головная боль, как организовать посадку плавно, спокойно, без паники и без давки. Да еще чтобы Грязный Гарри не подбил кого-то на своем взлете.
Признаемся, что Джеймс Поттер пытался бороться.
Сначала у него была слабая надежда на недисциплинированность Гарри. Если бы Гарри проспал или опоздал, профессор имел бы законное право не допустить его к занятию. Но как назло, Гарри всегда приходит вовремя.
Потом, профессора осенила другая идея. Он написал директору кляузу, что требует полного освидетельствования и независимой экспертизы Гариной метлы, поскольку она на вид словно заколдована, невменяема и очевидно опасна для общества.
На время экспертизы профессор злорадно предполагал пересадить Гарри на старую школьную метлу, с которой он всегда падал.
Идея сорвалась, поскольку вредный директор Дамблдор и созданная им комиссия из Фламеля и Флитвика управились с экспертизой ровно за сутки, причем за вторник. Они специально подгадали, чтобы не лишать дражайшего Гарри законного права занятий.
Метлу признали абсолютно годной и здоровой.
Профессор Поттер им не поверил, но сделать ничего не смог. Кроме того, его поднял на смех за то, что великий мастер квиддича не может справиться с какой-то метлой… Может, это не метла не в порядке, а кто-то другой?
Поттер не знал, что у него был шанс на успех — нашелся союзник с неожиданной стороны. Рон Уизли внимательно следил за приключениями первого курса и здорово поссорился с Гарри. Рон имел личный интерес в этом деле, поскольку на первом курсе Гриффиндора занималась его сестра Джинни. То есть, заниматься не могла. И Рон устроил Гарри полный разнос.
— Но я не могу отказаться от занятий, Рон, и даже Поттер сам не может, — оправдывался Гарри.
— Так попроси, чтобы занятия проводились индивидуально! Нади другое время, и развлекайтесь там на двоих! — рявкнул Рон. — Раз твой профессор сам подписал себе приговор, что обязан заниматься с тобой, то если ты это предложишь, отказаться он не сможет.
Гарри идея Рона показалась дельной, и он пошел к директору.
У директора Гарри выяснил, что и профессор Поттер зря времени не терял. У профессора, оказывается, был новый план…
В кабинете Дамблдора сидел мрачный Поттер, сияющий Альбус и маленький невзрачный человечек, в руках которого трепыхалось большое письмо.
Даже не письмо — целая простыня, исписанная почерком Поттера. Нет, не простыня. Телега.
— Мистер Рибок, это Гарри Снейп, — радостно представил пару друг другу директор. — Гарри, это мистер Адидус Рибок из фирмы «Нимбус», можно сказать, их главный специалист. Он тестирует метлы и приехал сюда по нашему вызову, чтобы посмотреть твою метлу.
— Очень приятно, — сказал Гарри.
— Так вы и есть юный Снейп, — скрипучим голосом промолвил «специалист». — Очень, очень похожи на своего батюшку. Как сейчас помню, как подбирали мы ему первую метлу… Интересный был клиент. Трудный, но интересный. Вы, наверное, будете таким же… Будьте любезны позвать свою метлу сюда, мистер Снейп?
Пока Дамблдор собирался возразить, что Манящие чары проходят на четвертом курсе, и Гарри не может их знать, Гарри уже крикнул:
— Акцио, «Нимбус»!
Маленький человечек одобрительно кивнул.
— Хорошая метла всегда слушается своего хозяина. Она узнает его голос из тысячи, услышит за километр… Мы специально дрессируем наши метлы и недавно открыли при фирме агентство по дрессировке непослушных метел. Очень перспективное начинание. Гм, не соблаговолит ли директор открыть дверь либо окно, чтобы метла могла… О, уже без надобности.
Верный «Нимбус» протаранил двойные стекла в окне директорского кабинета и улегся у ног Гарри.
— Репаро, — сказал в окно Дамблдор.
— Хорошая метла, — проскрипел мистер Рибок. — Сильная, слух в норме, явно преданная своему хозяину. Внешний вид в норме. Ухоженная, очищенная… Третий прутик слева подломился при высаживании окна, но это поправимо… В целом, предварительный осмотр показывает здоровую метлу в абсолютном порядке. Не одолжите ли мне свою красавицу для более тщательного осмотра, мистер Снейп?
Гарри протянул метлу мастеру.
— Отличная работа, — сказал мастер, бережно принимая орудие полета. — Сделана в июле этого года. Совсем новая, летных часов 150. Прекрасная работа, юноша!
— Эта метла ненормальная, — проворчал тренер полетов. — Она сшибает всех на землю. Всех, кто попадется ей на пути!
— У каждой метлы свой характер, — спокойно отозвался мастер. — Метла — вещь индивидуальная. Нет двух одинаковых метел на свете. Метла — сложная штука… Можно сказать, что метла обладает личностью. У нее рукоятка из индивидуального дерева, вот у этой метлы — остролист, гибкий и веселый материал. Остролист придает метле игривость и чувство юмора. Не все могут его оценить…
Тренер Поттер фыркнул.
— Но особое значение имеет материал прутьев. Это душа метлы, если можно так выразиться… Прутья этой метлы сделаны из сухих веточек магической березы. Отличная начинка. Магическая береза, засушенная в Иванов день и омоченная в полнолуние в отваре флоббер-червей, обладает стойкостью, выдерживает любую непогоду, защищает от Темных сил и имеет высокий интеллект. Итого: рукоятка 25 дюймов, остролист, прутья 10 дюймов, магическая береза. Хорошее сочетание.
— Она не защищает от Темных сил, эта ваша метла, на мой взгляд, она сама заколдована! — заявил Поттер.
От возмущения мастер Рибок даже привстал.
— Наши метлы, мистер Поттер, метлы фирмы «Нимбус», являются самыми надежными и защищенными от Темной магии в мире! Мы обрабатываем свои метлы трехступенчатой системой магической защиты. Они способны оттолкнуть слабые и даже средние заклинания, и только очень сильный сглаз способен сбить с пути нашу метлу, сэр! Наши метлы защищены от угона и сглаза, и мы всегда рассказываем про знаменитый случай из Йоркшира, с прошлого года, когда злоумышленник пытался угнать нашу метлу с фермы законного владельца, но метла не послушалась его и доставила прямо в полицию!
У Гарри возникло смутное чувство, что где-то он уже слышал подобную историю. Только дело касалось не метел, а магловских автомобилей — или дрессированных собак?..
— Наши метлы, сэр, получили справедливо признание по всему миру! — продолжал горячиться честный промышленник. — Вы не думайте, что я так оставлю ваше клеветническое заявление — оскорблять наши метлы! Вы не знаете, с кем связались! Репутация нашей фирмы безупречна. Мы делаем метлы уже 570 лет, и никогда качество нашей продукции не вызывало нареканий…
— Гарри, я думаю, что экспертиза твоей метлы закончена и ты можешь идти, — шепнул Дамблдор. — И поздравляю тебя с прекрасной метлой…
Когда Гарри уходил, мистер Рибок вдохновенно вещал, что метлы имеют разум и эмоции, что они почти способны говорить и вообще, не человек выбирает метлу, а метла выбирает человека. И у такого необычного, ненормального (прямо скажем) человека, как Гарри Снейп, обязательно должна быть и необычная метла…
На следующий день Гарри получил записку из деканата, что профессор Поттер готов заниматься с ним индивидуально по четвергам с четырех до шести.
Гарри это вполне устроило.
Первый урок, таким образом, теперь был у него свободен, расписание выравнялось с остальным курсом. И спать по утрам в четверг теперь можно было подольше.
Правда, первое занятие прошло с приключением. Профессор Поттер ждал Гарри на стадионе и был очень мрачен. Гарри решил, что фирма «Нимбус» наехала на Поттера серьезно, и порадовался. Потому что кляузничать нехорошо.
Но как выяснилось, у упрямого профессора был очередной план.
— Дайте мне свою метлу, Снейп, — сказал Поттер вместо приветствия. — Все эти экспертизы от дареного коня… Они ж сами заинтересованные лица… Я ветеран Ордена феникса, я сам ее проверю.
Гарри протянул тренеру метлу, и на этом занятие кончилось. Потому что метла сделала такое, о чем и Гарри, и профессор Поттер никогда не слышали. Метла укусила профессора Поттера.
Как вы думаете, метлы умеют кусаться?
Теперь знаете, что умеют…
Профессор выронил метлу, выругался и сбежал с поля боя — то есть со стадиона — с криком:
— Снейп, на сегодня занятие отменяется! Ваша метла — бешеная!
Он отправился в больничное крыло, где сделал мадам Помфри веселый вечер. Мадам надолго запомнила рассказ мастера квиддича, что его укусила бешеная метла.
А Гарри проводил профессора взглядом, погладил метлу по древку и уселся сверху, с намерением полетать. Что бы там ни сказал Поттер, практичный Гарри знал, что стадион забронирован для него с четырех до шести, и упускать такой шанс не собирался.
Вышло вообще лучше, чем он думал. Они с метлой полетают прекраснее без профессора Поттера.
Такая уж судьба моя, решил Гарри. Не везет мне с учителями. Всему на свете приходится учиться самому, самоучкой. И полетам так же научимся!
В четверть седьмого Гарри, насвистывая, вошел в холл Хогвартса.
И остолбенел.
Его с разных сторон подхватили: завхоз Филч, Гермиона Грейнджер, привидение Почти Безголовый Ник и Хагрид; все кричали одновременно, и Гарри так и не понял, что ему хотели сказать.
Холл был странно безлюден, а портреты на стенах голосили — и тоже все вразнобой.
Гарри решил, что раз его куда-то тащат, он всё поймет на месте.
И скоро он понял…
Его доставили в коридор на третий этаж, там собралась такая толпа, какую в Литтл-Уингинге, например, Гарри видел только по праздникам. Наверное, в коридор набился весь Хогвартс.
Идти было неудобно, коридор основательно затопило. Наводнение? Оно само по себе способно стать катастрофой…
Но наводнение было лишь цветочками! Возле открытой двери женского туалета, откуда по-прежнему лилась вода — Гермиона таки успела шепнуть, что этот туалет затопило, — стояла толпа. Там были директор, все профессора и сотрудники Хогвартса.
Все они кругом обложили пятачок, где под настенным факелом было подвешено за хвост чучело кошки. На стене кровью была выведена гигантская надпись: «Тайная Комната снова открыта! Трепещите, враги Наследника!»
— Гарри, этот туалет затопило, но началось совсем с другого, — торопливо шептала Гермиона.
— А. Снейп! Явились-таки! Где вас до сих пор носило?! — рявкнул профессор Поттер.
— Я его только что в холле поймал, сэр, я сам его уже десять минут допрашиваю! — поддакнул Филч.
— Троллевы шутки! Вчерась у меня всех петухов передушили, сегодня кошку подвесили… Найду шутника, ох ему не поздоровится! — в это время говорил Хагрид.
— Так вот: иду я, значит, по коридору, слышу в стене дикий шум. Шипение, гул какой-то угрожающий, — перекрикивал всех первокурсник Колин Криви. — Ну, мне он не понравился, а гул при том двигался! Удалялся. Я взял камеру, пошел на гул и пришел сюда…
— Я знаю, что это такое. Я видел такое в Девоне, — орал свое Гилдерой Локхарт. — Кошку убило жутким заклятием. Жаль, что я не успел вовремя, я бы ее спас…
— Бедный Филч, он же любит кошек. Как он теперь будет, — прошептала Пэнси Паркинсон.
В это время директор Дамблдор снял кошачий трупик, ощупал и вынес вердикт:
— Она жива, Гилдерой. Только заморожена. Вернее, окаменела…
Владелица туалета, привидение Плакса Миртл, решила добавить свою партию к оркестру. Хотя Плакса Миртл и прозевала всё интересное, потому что только что явилась на место происшествия и ничего не знала о творящемся в своем туалете, но всё же это был ее туалет. Она переживала сегодня великий день.
Плакса носилась вокруг толпы и выла. Она всем мешала, но приструнить ее никто не решался.
Гарри решил держаться от нее подальше, Миртл была неприятным субъектом. Чего стоила одна история с Лавандой Браун!
Дело в том, что Миртл училась в школе с бабушкой Лаванды, Оливией Хорнби. И Оливия имела несчастье поссориться с Миртл, обозвать ее толстой коровой.
Миртл стала кошмаром семьи Хорнби. Кошмаром Оливии и ее потомков! Призрак Миртл явился на свадьбу Оливии и испортил ей лучший день в жизни. Призрак Миртл являлся дочери Оливии, когда та поступила в Хогвартс, и семь лет надоедал ей рассказами, как подло издевалась над Миртл ее язвительная мамаша. Теперь Миртл переключилась на внучку Оливии, Лаванду…
— А я тоже слышала какое-то шипение. Из стен шипело, — призналась одна старшекурсница.
— Да, у нас в классе тоже шипело. Прямо из стены, очень громко! — поддержал ее кто-то. — А потом шипеть перестало.
— Раз кошка жива, ее надо вылечить. Я спасал такую замороженную лошадь в Йоркшире, — заявил Локхарт. — Надо сварить настой из мандрагор, и она будет как новенькая. Кажется, у мадам Стебль зреют мандрагоры?
— К сожалению, Гилдерой, вы запамятовали, что мои мандрагоры еще младенцы. Им зреть как минимум полгода до весны, — сказала Стебль.
— Кажется, Гилдерой, в этой школе за зелья отвечаю я, а не вы? — холодно спросил профессор Фламель.
— Бедная кошка. Ей не вылечиться до весны, — заключила Пэнси.
— Бедные мы. Разуй глаза, Пэнси, это не Миссис Норрис. Опять ты всё перепутала, — прошипела Гермиона. — Это профессор Макгонагалл.
«Тайная комната снова открыта. Берегитесь, враги Наследника!»
Под впечатлением этой гнусной писульки все расходились по факультетам. Старосты развели всех, трижды пересчитали и заперли в факультетских гостиных…
Обсуждение там не утихало до полуночи.
«Тайная Комната»! Грязный Гарри знал, что это такое. Собственно, знали все, кто так или иначе интересовался биографией Пожирателей смерти или историей Хогвартса. Тайная Комната Слизерина играла в их жуткой войне против грязнокровок не последнюю роль.
Пожиратели, в костяке своем чистокровные слизеринцы, страшно гордились тем, что Основатель их факультета Салазар Слизерин тысячу лет назад создал в Хогвартсе Тайную Комнату, которую откроет его Наследник и начнет тем самым очищать школу от грязнокровок. Оружие для его неправого дела как раз и хранилось в этой Комнате. Оружием служило чудовище, которым управлять мог только вышеупомянутый Наследник.
Тысячу лет подряд потомками Слизерина были приличные люди, не имевшие имперских амбиций и не приближавшиеся к Тайной Комнате. Так она простояла в ожидании тысячу лет, и вот ее долготерпение вознаградилось сполна. В 1944 году в школе появился ненормальный маньяк, к несчастью — потомок Слизерина, и он открыл страшную Комнату.
Весь год чудовище из Комнаты наводило ужас на школу, Хогвартс чуть не закрыли. Чудовище Слизерина доигралось до настоящего убийства — несчастная Плакса Миртл и была жертвой. Приезжали авроры, было расследование и даже арестовали одного из учеников по подозрению в этом преступлении — но скоро все убедились, что поспешили с выводами, вину арестованного доказать так и не удалось. Возможно, следствие ошиблось и взяло невиновного. Истинного убийцу так и не нашли…
Тайная Комната снова открыта. Значит, ужас начинается снова — и снова кончится убийством?..
Грязный Гарри мрачно уставился на приятелей. Гермиона Грейнджер, которая была грязнокровкой, как и покойная Плакса Миртл, сосредоточенно листала «Историю Хогвартса». Ей совсем не хотелось кончить школу привидением в женском туалете…
В окно гостиной влетел филин с письмом от Драко Малфоя, из гостиной Слизерина. Драко писал, что на Слизерине тоже решили провести расследование, и многие послали письма домой к родителям. Ведь их бабушки и дедушки были живыми свидетелями той истории с Наследником, они могли вспомнить что-то интересное!
Дедушка самого Драко ответил немедленно. Он прекрасно помнил все события тех лет, потому что на Слизерине об этом много говорили, а староста Слизерина Том Реддл прославился на всю Британию, когда поймал виновника событий. Правда, виновник оказался потом невиновным… Том Реддл вообще очень сильно увяз в этой истории. Ведь немногие знали, кроме его близких друзей вроде семьи Малфоев, что он проникся идеологией Наследника Слизерина и продолжил его дело. Том основал организацию, преследующую грязнокровок — «Пожиратели Смерти». И возглавил ее под именем Лорда Волдеморта. Первыми адептами новой организации были, собственно, его соученики, поддержавшие его в тот памятный 1944-й год на Слизерине…
— Пожалуй, я тоже напишу домой, — решил Рон Уизли. — Кажется, дядя Билиус тоже учился в Хогвартсе в это время.
— И я напишу. Моя бабушка Августа в то время училась на Гриффиндоре, вместе с профессором Макгонагалл, — добавил Невилл.
Лаванда Браун уже строчила послание бабушке Оливии…
Профессора Макгонагалл отнесли в больничное крыло. Там она будет ждать весны...
В девять часов почтовая сова принесла вечернюю газету. Грязный Гарри глянул на первую страницу с кричащим заголовком и ухмыльнулся. Пока одни писали домой, кто-то успел настучать журналистам. Открытие Тайной Комнаты в Хогвартсе заняло всю передовицу, излагалось весьма смачно.
Журналисты умудрились даже пролезть через окно в больничное крыло и сфотографировать профессора Макгонагалл…
Статья заканчивалась пророчеством, что с завтрашнего дня будет массовое движение родителей, желающих забрать детей из школы домой. И надеждой, что на сей раз виновника событий найдут, а не будут сваливать всё на очевидно невиновного лесника Хагрида!
На следующий день в деканат Гриффиндора переселилась профессор магловедения Чарити Бербедж. Преемница злосчастного Квиррелла, она была полна отваги и решимости защищать свой факультет от злых сил.
— Сначала директор пытался найти декана со стороны, послал сов всем знакомым, — сказал староста. — И никого не удалось найти. Никто не хочет работать в нашей школе сейчас, когда Тайная Комната открыта. Этот скандал всех отпугнул. Пятьдесят лет назад в школе было очень круто... И дирекции пришлось назначать профессора Бербедж, то есть кого-то своего. Интересно, а что сделают с уроками трансфигурации…
У второго курса сегодня был урок, и они узнали первыми, что сталось с трансфигурацией. Со звонком в класс вошел … сам директор Дамблдор. И блестяще провел лекцию. Как выяснила всеведущая Гермиона, он действительно вел уроки трансфигурации в Хогвартсе много лет, прежде чем стал директором.
Директор Дамблдор вел занятия не хуже Макгонагалл, но настроения этот факт никому не исправил.
— Плохи наши дела, Гарри. Пауки все из Хогвартса сбежали, а как уж я их уговаривал, — вздохнул Хагрид. — Даже не слушали, небось, паника у них от страха. Пригрозили укусить меня, коли не дам дорогу, и ушли в лес!
Гарри и его друзья с Гриффиндора и Слизерина сидели за столом у Хагрида. Формально их здесь не было, потому что студентам категорически запретили шляться вне гостиных факультета в нерабочее время. С другой стороны, как определить, какое время считается нерабочим? И вообще, они же не одни, а с Хагридом.
— А почему пауки так поступили? — спросил Рон.
Хагрид махнул рукой:
— Да боятся они этого чудовища Слизерина, жуть как боятся! Он для пауков — самый главный враг. Они даже имя его произносить трухают…
— Значит, они знают, что это за чудовище? — сделала вывод Гермиона.
— Знают, конечно. Да толку-то, что знают, раз они никому говорить не хотят!
— А у нас никто не знает. В газетах писали, что сколько ни проводили расследований, сколько ни искали эту Тайную Комнату, а так за тысячу лет ничего не нашли. И понятия не имеют, что там и где искать.
— Они пишут, что найти Комнату может только Наследник Слизерина, — возразил Нотт.
— И ты в это веришь?
— А у меня есть выбор?
Возникла пауза, которую народ использовал очень эффективно, допивая чай.
— Выбор есть всегда. Вот у нас на Гриффиндоре так дело не оставили. Тот первокурсник, что нашел Макгонагалл, Колин Криви, он поклялся, что проведет собственное расследование. Он теперь не расстается с кинокамерой и всё время слушает стены. Он говорит, что обязательно выследит это чудовище Слизерина и сфотографирует.
— А оно на радостях съест его вместе с его киноаппаратом.
Все снова замолчали.
— Хагрид, ты же тогда был главный свидетель! Ты же столько знаешь об этом деле, так неужели тебе нечего нам сказать? Никаких наводок? — не отставала Гермиона.
Хагрид нахмурился.
— Не люблю я вспоминать это дело, и не свидетелем я был, а обвиняемым. Да я ж ничего не знал. Знал бы, видали бы они меня обвиняемым! Так бы я им и дался!
Хагрид встал.
— Вот что: не хочу я говорить об этом деле. Сменим тему, хорошо?
Гермиона покраснела.
Вдруг Гойл кашлянул.
— Это… раз сменим тему… Гермиона, а помнишь, ты в прошлом году мне детективы давала? Магловские, про Перри Мейсона.
— Помню, — сдержанно сказала Гермиона.
— Это… а у тебя еще есть? Мне здорово понравилось.
Рон Уизли громко прыснул, а Гойл стал пунцовым.
— Перри Мейсона больше нет, тогда я тебе выдала все, — ответила Гермиона. — Вообще у меня только классика детектива осталась. Конан Дойль. Шерлок Холмс, ну его-то ты, конечно, знаешь.
— Не знаю, — обрадовался Гойл. — Давай!
— Сегодня пошлю домой сову.
— Спасибо!
— Приехали. Слизеринец из УпСов интересуется магловскими детективами, — съязвил Рон.
— В отличие от тебя, — отрезала Гермиона. — А ты у нас маглолюб, но ничего по магловской культуре читать не хочешь! И Гойл будет знать больше тебя, потому что ему это действительно интересно!
— Мне тоже интересно. Я, может быть, уже давно этого Шерлока Холмса прочитал. Еще в детстве. Это ж классика, — огрызнулся Рон. — Ее все читали, кроме Гойла! А ты заранее обвиняешь. Я про всех читал: и про Шерлока Холмса, и про Конана Дойла.
— Только Гойл, в отличие от тебя, не будет врать, чтобы казаться умнее, чем он есть, — фыркнула Гермиона. — И так как он действительно прочитает эти книги, то он будет знать, что Конан Дойл — это писатель. И Конан — не имя его, а фамилия. Его зовут сэр Артур Конан Дойл, и он автор книг про Шерлока Холмса!
Гермиона громко звякнула блюдцем и вышла из-за стола.
— Настоящая зануда, — заключил Рон, глядя ей вслед. — Здорово, что это не мне придется на ней жениться. Она же когда вырастет, то еще хуже будет. Жаль мне тебя, Гарри!
Через неделю выяснилось, что вопрос о том, кого стоит пожалеть, остался открытым.
В понедельник вечером, когда Гарри возвращался из нелегального похода с Хагридом по грибам, холл Хогвартса встретил его необычной тишиной, Филчем, Гермионой и Безголовым Ником.
История повторилась на бис.
Гарри приволокли на второй этаж, где огромная толпа окружала тело окаменевшего Колина Криви.
На стене красовалась надпись, что Тайная Комната готова принять всех грязнокровок, а бедняга Колин лежал, сжимая свой киноаппарат.
Очевидно, что он выследил слизеринское чудовище, как и обещал… И на этом его расследование закончилось.
Когда профессор Дамблдор попытался извлечь пленку из аппарата, оказалось, что она безнадежно испорчена.
Толпа галдела, что многие слышали странный шум в стенах и свист, и по этому свисту Филч, вооруженный двустволкой Хагрида, проследовал на второй этаж и нашел очередную жертву…
В школе объявили чрезвычайное положение. Драко Малфой признался, что его отец требовал призвать в Хогвартс авроров и начать министерское расследование, а дедушка вообще грозился сместить Дамблдора. У этого директора не школа, а какой-то сумасшедший дом! То Философский Камень прячут, то Тайную Комнату открывают… Детей туда отсылать страшно!
Злая как тролль Гермиона потребовала решительных действий.
Если никто другой не хочет искать Тайную Комнату, она сама ее найдет! Дедушка Малфой прав, это не школа, а незнамо что. Надеяться на взрослых — не на кого, всё всегда приходится спасать самим!!!
Хагрид отказался давать сведения, Макгонагалл лежала в больничном крыле, но ведь был еще один свидетель давних событий. И очень заинтересованный свидетель, который мог знать многое: Плакса Миртл!
— Уж Миртл нас не прогонит, она будет счастлива выложить всё, что знает, — заявила Гермиона.
— Да только она ничего не знает. Ее столько раз допрашивали! — возразил Драко. — «Я ничего не помню, я сидела в туалете, тут слышу шум, открываю дверцу и сразу умираю». Вот и все показания.
— Надо уметь спрашивать, — отрезала Гермиона.
— А может, ей неприятно вспоминать, как ее убили? — спросил Крэбб. — Ведь дурацкая смерть. Замочили в сортире… Ничего героического.
— Это у тебя юмор дурацкий. Смерть не бывает смешной, — сказала Гермиона, и все с ней согласились.
— И вообще к туалету этой Плаксы стоит присмотреться. В нем происходит уже второе нападение, — заметил Нотт. — Плакса показывала, что сидела в женском туалете и слышала мужской голос. Что может делать мужчина в женском туалете? Тем более, гордый Наследник Слизерина! Ему пристало бы нападать на врагов в другом месте, а не в женском туалете. Гойл прав, это действительно смешно. Непохоже на Наследника.
— Твой Наследник — маньяк, ему в голову может взбрести любое, — сказал Рон.
— И маньяки почему-то очень любят туалеты, — прибавила ученая Гермиона. — По статистике, это излюбленное место их нападений.
— Но и во второй раз, с Макгонагалл, преступление совершилось рядом с туалетом. И туалет кто-то затопил, — продолжал Нотт. — Это неспроста. Зачем маньяку портить туалет? А он устроил наводнение на весь коридор. Нет, он неспроста ходит в этот туалет, у него там что-то спрятано!
— Посмотрим, — сказала Гермиона.
Гермиона оказалась права. Как всегда.
«Следователи» всей толпой отправились в знакомый туалет, и Плакса Миртл пришла в восторг, что к ней проявили столько внимания.
Пока Нотт, Крэбб и Гойл осматривали помещение, не пропуская ни одной кабинки, Плакса собрала остальных вокруг себя и разоткровенничалась.
— Мне так жаль, что я не могу вспомнить ничего полезного! — вещала Миртл. — Но это правда. Я очень хочу помочь следствию, я хочу найти своего убийцу, чтобы являться ему по ночам, но я его так и не узнала! Я его не видела. Представляете? Я ничего не успела рассмотреть, я сразу умерла! Это было ужасно.
— А как это было, мисс Миртл? — вежливо спросил Гарри.
Миртл сразу обратилась к нему, почуяв в нем главного следователя. И услышав впервые в жизни обращение «мисс Миртл», просто расцвела.
— Ну, я в тот день поссорилась с Оливией Хорнби. Она обозвала меня толстой коровой, и я пошла в туалет плакать. Я проплакала там всё утро, понимаете? Я просидела несколько часов в туалете, и всё из-за Оливии! Так что, если бы не Оливия, меня бы не было в туалете, когда туда пришел тот маньяк… Я уже полвека объясняю Оливии, что я погибла из-за нее, но она уперлась как баран. Жестокосердная…
— Она поступила очень жестоко, мисс Миртл, — сочувственно вставил Гарри.
Миртл от радости взлетела над кабинкой, чуть не столкнув Крэбба внутрь.
— Вот! Я знала, что вы настоящий следователь. Вот вы разберетесь! А все эти комиссии, они ничего не понимали. Они меня даже не слушали! Я им рассказываю про Оливию, а они только отмахиваются…
— Мы не отмахнемся ни от одного вашего слова, мисс Миртл, — заверил Гарри.
— Ну вот, я сижу в кабинке и плачу. И тут слышу, что в туалете хлопнула дверца, слышу шаги… Неженские. Представляете? Парень в женском туалете! Я слышу, что он по кабинкам ходит, ходит туда-сюда… Потом остановился и заговорил. Так странно заговорил — зашипел, засвистел… Потом я услышала громкий гул и еще какое-то шипение. Уже другим голосом. И они оба стали разговаривать — они, видимо, говорили между собой. Поговорили, мне это надоело, я открываю дверь… И умираю.
Миртл сделала трагическую паузу.
— Ужасно, — поддакнул Гарри.
— Я ничего толком и не увидела. Вроде на меня смотрели два огромных желтых глаза, и я даже не успела заметить чьи. Я сразу умерла…
— Мисс Миртл, а в ваше время туалет работал? Все краны, все кабинки? — спросил Нотт. — Тут что-то интересное, Снейп. Половина кранов вообще не открывается, они приварены. Или они открываются особым заклинанием, что тоже необычно для простого туалета… Похоже, что в вашем туалете половина кранов — липовые.
Миртл посмотрела на краны рукомойника, которые указывал Нотт.
— Они вообще никогда не работали, — подтвердила Миртл. — Ни когда я училась, ни потом. Я же тут пятьдесят сижу, всё знаю… Эти краны не работают. И открыть их никто не может.
— Очень интересно. Зачем в рукомойнике краны, которые не дают воду? — усмехнулся Нотт. — И которые нельзя снять, потому что они приварены к месту…
— Мне казалось потом, что маньяк перестал гулять по помещению, остановился именно у рукомойника, — сказала Миртл. — Но я могу ошибаться. Но странный шум и свист раздавались именно оттуда…
— На вашем фальшивом кране выгравирована змейка, — сказала Гермиона, тщательно осмотрев кран. — Больше нигде гравировок нет.
— Похоже, этот кран кто-то специально отметил.
— Символом змеи, — сказал Рон. — Символом Слизерина.
Возникла пауза, и все переглянулись.
— Вы знаете, когда я умерла, по этому делу арестовали Хагрида, — воспользовалась заминкой Плакса Миртл. — Ну, как только его выпустили, я явилась к нему и начала выть: «Как тебе не стыдно, подлый убийца! Как ты можешь еще жить на белом свете, я устрою тебе ад на Земле!» Так вот, Хагрид мне поклялся, что он не виноват. И я ему поверила. Всё-таки у маньяка был другой голос, не похожий на Хагрида…
— Надо бы вскрыть рукомойник. Интересно, что там внутри, — заметил Нотт.
— Как мы его вскроем?
— Да хоть взорвем!
Плакса Миртл сразу забеспокоилась:
— Нет, взрывать не надо…
— Взрывать не надо! — подтвердил до сих пор молчавший Гойл. Вид у него был возбужденный.
Гойл вышел вперед, размахивая какой-то книжкой. Это был магловский детектив, одолженный у Гермионы, и Гойл читал его всю неделю.
— Ничего взрывать не надо! Смотрите, тут всё написано. Вы сами это читали? Гермиона!
— Читала, — недоуменно признала Гермиона.
— Разве ты не видишь сходства? Точно, этот Конан Дойл — гений! Как написал, всё совпадает! Классика…
— Что написал? — спросил Грязный Гарри, который тоже отлично знал книги Конан Дойла, но ничего не понимал.
— «Пестрая лента»! — победно взревел Гойл. — Неужели не помните? Там убили тетку, в ее спальне. Она тоже до этого слышала по ночам странный шорох и свист. Мужчину, который шипел и с кем-то разговаривал… Ее убили в комнате, где был сделан странный ремонт: ее кровать приварили к полу, над кроватью установили шнур для звонка, который не звонил, и вентилятор, который не вентилировал. А на самом деле это был тайный ход в соседнюю комнату! Там один маньяк-доктор, точно как сбрендивший Слизерин, держал в шкафу ядовитую змею!
Миртл ахнула.
— Гойл, ты гений, — слабым голосом отозвалась Гермиона.
Вдохновленный Гойл продолжал:
— Это был ненормальный особняк, который строил маньяк-доктор, и там была куча странностей, и еще тайные ходы. У него в шкафу жила очень ядовитая экзотическая змея, и он ее напускал на людей! Он подзывал ее свистом, заставлял нападать на жертву, а потом снова клал в шкаф.
— Змея! Ядовитая змея! Конечно, — простонала Гермиона. — Ведь Слизерин был помешан на змеях. Он обожал змей, он умел с ними разговаривать… Естественно, что из всех чудовищ у Слизерина вероятнее всего должна быть змея…
— Значит, мы нашли чудовище Слизерина? Это змея? — спросил Крэбб.
— Но ведь никто не отравился. Все только окаменели, — возразил Малфой.
— Меня никто не кусал. Никто до меня не дотрагивался, — подтвердила Плакса Миртл. — Я просто увидела глаза и …
— Так что это был ложный вызов, Грейнджер, — заключил Малфой. — Или ты знаешь змею, которая убивает глазами?
Гермиона закусила губу.
— Я знаю змею, которая убивает глазами, — вступил в спор Грязный Гарри. Он не зря был отличником и немало прочитал о змеях. — И ты ее знаешь, Малфой. Змею, которая убивает взглядом. Змею, которую смертельно боятся пауки. Змею, которая обращает жертвы в камень. Змею, которая не любит петухов!
— О нет, — сказал Малфой и побледнел.
— Что это значит? — спросил Рон Уизли.
Гарри улыбнулся.
— Это значит… Гойл, ты, кажется, летом спрашивал, где бы найти ручного василиска? Поздравляю тебя, никого искать не надо. В Хогвартсе всё есть! Наш дорогой Основатель Слизерин законсервировал один экземпляр специально для тебя.
Миртл вскрикнула:
— У меня в туалете спрятан василиск?!
И упала в обморок.
Гарри Снейп с насупленным лицом сидел на зубце родной Гриффиндорской башни и размышлял.
Место было безлюдное, на ночном небе — ни облачка, пакет с сандвичами из свежайшей тушки нюхлера приятно оттягивал колени. Можно было посидеть в уединении и тишине, как он и заказывал, и остыть от тяжелого дня.
Потому что днем Гарри здорово рассердился…
Итак, позавчера они стояли в туалете Плаксы Миртл, сделав там великое открытие. Гарри понимал, что о нем следует немедленно доложить директору.
Но когда компания добралась до кабинета директора, они поняли, что с новостями опоздали! У директора парила невероятно гордая Плакса Миртл, которая удивительно быстро оправилась от обморока и успела даже наябедничать обо всех открытиях самодельных сыщиков Дамблдору.
Правда, Дамблдор не выслал следопытов, а выслушал их версию еще раз. Подробно, переспрашивая, задавая вопросы. И напоследок подарил за заслуги по сто баллов Слизерину и Гриффиндору.
Дамблдор пообещал разобраться с ситуацией, а пока попросил студентов хранить в тайне свои открытия.
Когда детективы вышли из кабинета директора, их встречала толпа, потому что Миртл умудрилась растрепать новости всем школьным туалетам.
К вечеру о Тайной Комнате, василиске и кране со змейкой знала вся школа.
Последствия болтливости Миртл оказались разными.
Школьники решали важный вопрос: василиск — это хорошо или плохо?
А как вы считаете?
А вот Гермиона Грейнджер утверждала, что хорошо! Очень хорошо, потому что у них есть Гарри, который знает змеиный язык. Ему с василиском справиться — раз плюнуть. Вот была бы мантикора или амемайт, дело бы резко ухудшилось. А с василиском — плёвая проблема! Отличный монстр, просто лучший из возможных.
Когда Гарри попытался скромно возразить, что этот василиск, если верить источникам, слушается только Наследника Слизерина, Гермиона отмахнулась. Она вообще после визита к Миртл пребывала в приподнятом настроении.
На следующий день Гарри обнаружил, что мнение Гермионы совпадает с мнением большинства. Неофициально вся школа уже отрядила его на переговоры с василиском. Его даже отловил профессор Локхарт, чтобы дать пару ценных советов из собственного опыта побеждания василисков. Сияющий Локхарт заявил, что он-то точно видит, Гарри справится! Гарри просто создан для этой миссии. Не будь Гарри, за василиска бы взялся сам Локхарт, но он с радостью уступает дорогу достойнейшему. И готов предложить свои услуги по вытаскиванию тела мертвого василиска из туалета: как он слышал, тело василиска весит пару тонн…
Школьная библиотека задыхалась от наплыва студентов, у которых внезапно проснулся интерес к Уходу за магическими существами. В фондах не осталось ни одной книги про василисков. Гарри слышал, как ученики горячо спорили, стоит ли им носить темные очки или зеркальные щиты?
Сам Гарри считал, что неправы все. Тем, кто потрясал греческими мифами о некоем Персее, который сунул под нос чудищу зеркальный щит и чудище, глянув туда, окаменило само себя, Гарри мог бы напомнить, что коридор третьего этажа недавно был залит водой, но василиск как-то пережил свое постоянное в воде отражение. И что он живет в женском туалете, под рукомойником, а где вы видели женский туалет без зеркала?! И оконные рамы там тоже есть…
Если бы василиск боялся своего отражения, он давно бы уже окаменел!
Правда, это рассуждение не прибавляло Гарри оптимизма.
В наследники Персея ему очень не хотелось…
Однако, если есть проблема, ее надо решать.
Компания Гарри снова посетила резиденцию Миртл.
— Мисс Миртл, дорогая, — нежно умолял Гарри, — вы понимаете, какая вы важная персона сейчас? Ведь вход в Тайную комнату находится в вашем туалете. Вы можете оказать невероятную услугу школе, возможно, вам дадут за нее орден!
— За что? — кокетливо спросила Миртл.
— Мисс Миртл, когда Наследник Слизерина задумает очередное преступление, он неизбежно придет в ваш туалет. Он будет вынужден, ведь другого способа попасть в Тайную комнату у него нет! И вы сможете задержать его. Даже разоблачить! — объяснил Гарри. — Если бы в согласились немного подежурить в своем туалете… А то, как ни случается нападение, вас никогда нет на месте…
— Мне — задержать этого маньяка?! С василиском?! — взвизгнула Миртл и даже подпрыгнула на унитазе.
— Но, мисс Миртл, разве вы не хотели узнать, кто вас убил? Разве вы не хотели найти Наследника Слизерина? — умолял Гарри.
— Я скромное привидение, а не какая-нибудь там полиция! — заголосила Миртл. — Я уже имела дело с этим маньяком, мне одного раза хватило!
— Но ведь вы теперь привидение. Он уже ничего не сможет вам сделать!
— Да много вы знаете о привидениях! Нас можно проклясть и изувечить не хуже живых волшебников! — возмутилась Миртл. — Это кто сказал, что раз нас уже убили, то теперь нам всё можно?! Да мы, привидения, еще более хрупкие и уязвимые создания, чем вы! У нас же нет вашей слоновьей шкуры! Ни костей, ни мяса… Нас даже легкий сквозняк может сдуть! Опыты с василисками на нас ставить! Надо же, что придумали!
«Но ведь кто-то же должен дежурить в этом дурацком туалете,» — подумал Гарри, видя, что его идея разбивается вдребезги.
Он оглядел компанию друзей — лица у них были не обнадеживающими. Откровенно говоря, они все соглашались с мисс Миртл. Ловить маньяка и василиска никто желанием не горел…
— Я думаю, Гарри, что Миртл абсолютно права. Это дело полиции, — решительно вмешалась Гермиона. — Ведь директор Дамблдор обещал разобраться? Я думаю, он так и поступит. Вызовет авроров, они придут с противогазами и устроят дежурство в туалете.
— А что такое противогаз? — спросил Драко Малфой…
В этот раз разговор ушел в другую сторону. Гермиона пообещала заглянуть в кабинет магловедения и показать Драко нужный экземпляр. Даже продемонстрировать!
Все печальные мысли о василиске из головы Гарри вытеснил образ Драко Малфоя в противогазе…
— А я другого не понимаю. Эту Комнату может открыть только Наследник Слизерина. Так кто среди нас Наследник Слизерина7 — спросил Рон Уизли.
— У нас на Слизерине никто не признается, — заметил Малфой.
— Мы стали смотреть родословные, но ничего не нашли, — подтвердил Нотт.
— В прошлый раз Наследником Слизерина был Сами-Знаете-Кто, — сказал Гойл.
— И что?
— А они сейчас в школе. Вот вам и «что».
— Он заперт в зеркало в директорском кабинете. Он оттуда не выходит. Как он смог зайти в туалет и открыть Тайную Комнату?! — устало вздохнула Гермиона.
— Значит, у него, как и в прошлый раз, есть сообщник, — сказал Грязный Гарри.
На этой ноте расследование временно прервали.
Мрачные «сыщики» разбрелись по своим гостиным, только Гарри попросил времени на размышление. Он собирался посидеть в каком-нибудь укромном месте, а потом присоединиться к другим.
И раз пикник при звездах ему удался, Гарри подумал, что пора бы вернуться к себе спать.
Он зевнул и стал спускаться в гостиную.
В гостиной не было ни души — странно, рановато что-то сегодня все разбежались. Увидев Гарри, портрет на стене гостиной ахнул и исчез.
Через минуту он вернулся, а в дверь комнаты громко застучал завхоз Филч.
Гарри, не ожидая ничего плохого, отворил. Через мгновенье он был за загривок спущен на три этажа вниз.
Знакомая картина его встретила. Печально знакомая: толпа, кровавая надпись на стене и живая статуя второкурсника-пуффендуйца, над которой висел почерневший и неподвижный призрак Безголового Ника.
Как оказывается, пророчество Плаксы Миртл, что встреча с василиском не полезна призракам, сбылось.
Несчастный Ник служил доказательством.
Плакса Миртл летала вокруг Ника и рыдала, драматически заламывая призрачные руки.
— Я думаю, пора приступать к решительным мерам. Я уже предлагал свои услуги юному Гарри в помощь для похода на слизеринское чудовище. Я готов выступить в поход хоть сейчас, — вещал профессор Локхарт.
Чрезвычайно расстроенный Дамблдор беседовал с Николасом Фламелем.
— Школу пора закрывать. Как видите, мы не уследили и появилась очередная жертва… Две жертвы, — говорил Фламель.
— Потерпите, Николас. Через неделю зимние каникулы, школа и так опустеет, — уговаривал Альбус.
— А я первым заметил тело! Я услышал свист, одел черные очки и пришел сюда! — хвастался староста Пуффендуя.
Именно в этот момент Филч счел, что пора вмешаться.
— Я нашел Снейпа! — заорал завхоз.
Все обернулись.
— Опять Снейп болтался тролль знает где. Он утверждает, что просто сидел на верхушке башни и смотрел на звезды!
— Потому что так и было, — отрезал Гарри.
— Ну, Аргус, зато теперь он нашелся, — добродушно вмешался Дамблдор. — И все мы можем расходиться по спальням.
— Профессор Фламель прав, надо что-то делать. Я не допущу, чтобы эта проклятая змея разгуливала по замку и портила студентов! — сказал декан Когтеврана профессор Флитвик.
— Конечно, надо! Давно пора поручить дело Гарри! — объявила вероломная Миртл. — Гарри Снейп, он единственный из нас всех знает парселтанг. Он-то с любой змеей справится!
Настала оглушительная пауза.
Джеймс Поттер резко повернулся к Гарри.
— Вы знаете парселтанг, Снейп? Это правда? — спросил он.
Гарри не успел открыть рот, как снова вмешалась Миртл.
— Конечно¸ правда! Он сам позавчера говорил мне, что знает парселтанг. С детства. Поэтому он и смог разоблачить профессора Квиррелла!
Тренер по квиддичу стал мрачнее тучи.
— Так где вы были все эти три раза, когда случилось нападение? — резко спросил он у Гарри.
Гарри заметил:
— Стал бы я расследовать это дело, если бы сам был причастен, вот что интересно.
— Так где вы были? Как всегда, один? И никто не может подтвердить ваше алиби?
Филч уставился на Гарри сверлящим взглядом и добавил:
— И еще он знает парселтанг!
— Позвольте, — вдруг сказал профессор Фламель.
С недоброй усмешкой он вышел вперед, расчистив себе площадку.
— Я уже давно живу на свете — слишком давно. И я привык не верить словам, когда имеется простой способ убедиться… Вы утверждаете, что знаете змеиный язык, мистер Снейп?
— Да, — сказал Гарри.
— Вы уверены?
— Конечно.
— Смотрите. Я могу это легко проверить.
— Проверяйте, — сказал Гарри и пожал плечами.
— Что ж, полагаю, что вы знаете, что говорите… Всем отойти! — вдруг рявкнул профессор Фламель — рявкнул так, что все попятились.
Профессор направил палочку на пустую площадку.
— Серпенсортиа!
На расчищенный уголок шлепнулась здоровенная и очень злая гадюка.
Кто-то ахнул. Гадюка завилась в кольца и зашипела.
— Что она говорит, мистер Снейп? — спросил Фламель.
Гадюка шипела, младшеклассницы визжали, кто-то упал в обморок. А Гарри чувствовал себя идиотом как никогда в жизни. Он не понимал ни слова.
— Мистер Снейп?
Гарри отчаянно вслушивался в шипение гадюки. Он отказывался понимать самого себя. Что происходит, что с ним случилось?! Почему он не может говорить со змеей?! Да еще сейчас, когда это позарез как надо!
Но как Гарри не старался, дар змеиной речи он утратил. И напрасно ждал, что вот сейчас всё изменится и дар вернется…
— Мистер Снейп? — повысив голос, в третий раз спросил Фламель.
Гарри со стыдом ответил:
— Я не знаю.
— Вы понимаете речь этой змеи или нет?
С пылающими щеками Гарри ответил:
— Не понимаю.
Фламель усмехнулся и взмахнул палочкой. Змея исчезла.
— Вам нужны другие доказательства, мистер Поттер? — спросил он.
Поттер промолчал.
— Презумпция невиновности, Джеймс, — радостно подхватил директор Дамблдор. — Никогда нельзя голословно обвинять человека. Да еще ребенка! В таких тяжелых преступлениях!
— Я не виню вас ни в чем, мистер Снейп, — добавил Фламель.— Подростковая похвальба, желание казаться значительной персоной…Это естественные мотивы и совершенно невинная ложь. Я и сам в молодости наговорил о себе небылиц… Как-нибудь я расскажу вам… Или уже рассказывал? Не помню, какому курсу я давал на уроке эту забавную историю…
— Профессор, поверьте, что я раньше понимал… — начал Гарри, но Фламель посмотрел на него так, что он сразу замолчал.
— Инцидент исчерпан, господа? — заключил Фламель. — Да? Прекрасно. А теперь я предлагаю последовать совету моего ученого друга Альбуса и всем лечь спать.
Пожалуй, начать главу следовало с грустного. С того, что в Хогвартсе на следующее утро было необыкновенно тихо, потому что все привидения объявили молчаливый траур по Безголовому Нику, или что директор Дамблдор во время большого завтрака в Главном Зале сделал невеселое объявление, что скоро начнутся зимние каникулы, и он убедительно просит всех студентов найти себе пристанище на это время, потому что Хогвартс закрывается на карантин.
Обычно Хогвартс позволял некоторому числу учеников оставаться в школе под Новый год, и существовала даже традиция тогда вместе всем встречать Новый год и ставить елку, но не сейчас, сказал директор. В последний день занятий школу запрут, приедут специалисты из Министерства магии и постараются до начала зимнего семестра поймать василиска. В худшем случае, пока его не поймают, школу не откроют.
После такого печального вступления в Большом зале повисла пауза.
— Есть ли у кого-нибудь вопросы? — спросил директор.
Руку поднял первокурсник с Равенкло:
— Да, сэр. Скажите, а что сделают с василиском?
Рон Уизли за своим столом тихо простонал:
— Когтевранцы, будь они неладны! Нашел вопрос! Кругом трупы и нападения, а его интересует только наука…
— Василиском займутся специалисты, это я обещаю, — ответил Дамблдор. — Они не сделают ему ничего плохого и уже нашли питомник, готовый его принять. С василиском будет всё в порядке!
— О людях бы так заботились, как об этой поганой змее, — сказал Рон.
Грязный Гарри кивнул. Он очень рассчитывал на каникулы остаться в Хогвартсе, и ему совсем не улыбалось возвращаться на праздники в «гостеприимный» дом Дурслей. Впрочем, Рон Уизли и Драко Малфой быстро сообразили пригласить его на Новый год к себе, и это сразу подняло Гарри настроение.
Немного.
Со вчерашнего вечера Гарри пребывал в глубокой прострации.
Он снова и снова пытался вернуть утраченный парселтанг, тренировался на самых разных змеях, а результат был нулевой. Он уже достал друзей просьбами создать змею, чтобы поговорить с ней, он испытывал счастье со змеями Гермионы, Нотта, Невилла, Малфоя, Кребба с Гойлом и даже Пэнси Паркинсон. Впустую.
Он заставил Хагрида притащить из Запретного леса всех наличествовавших там змей, перепробовал их и выпустил обратно.
— Снейп, у тебя всегда наготове сюрпризы. И всегда вовремя, — ядовито сказал сегодня Драко. — Как ты своевременно разучился парселтангу, ну просто словами не передать.
Гарри думал то же самое.
— Гарри, поговори с профессором Фламелем. Он, кажется, неплохо к тебе относится, — предложила Гермиона. — Может, он что-нибудь придумает? Ты ведь знал змеиный язык, ты просто забыл его. Наверное, есть заклинание, чтобы вернуть тебе память?
Гарри идея понравилась, и он взял ее на заметку.
Конечно, вчера по милости профессора Фламеля он пережил великое позорище, но Гарри был достаточно умен, чтобы понять, что Фламель спас ему жизнь. Его своевременная проверка спасла Гарри от увесистой затрещины: а если бы он обнаружил, что забыл парселтанг, в Тайной комнате в погоне за василиском?
Фламель вовремя предупредил его. И не в первый раз.
Гарри отчаянно выругал себя, что сам не додумался провести проверку! Он же так давно не практиковался в парселтанге. Всё всегда надо проверять, ну как он мог быть таким беспечным…
Но когда есть проблема, ее надо решать. В любом случае.
— Мне нужен учебник парселтанга, — сказал Гарри.
Малфой неуверенно ответил:
— Кажется, у нас в библиотеке Мэнора такой есть…
— Я видела такой учебник во «Флориш и Блоттс», Гарри, когда покупала книги для второго курса, — сказала Гермиона. — Он был безумно дорогой.
— Скинемся на всех, — предложил Нотт. — В конце концов, он нам всем нужен.
Малфой искоса поглядел на заскучавшего Рона Уизли и на задумавшегося Гарри Снейпа, у которых не было денег.
— Есть у меня в библиотеке, точно, на каникулах посмотрю.
— А деньги я, наверное, смогу достать, — заметил Гарри. — У меня есть приятель в фирме «Нимбус», мистер Адидус Рибок. Я могу ему написать и предложить прорекламировать «Нимбусы». Что знаменитый Мальчик-Со-Шрамом всем рекомендует «Нимбусы», это лучшая в мире метла, она научила меня летать и вообще я ее обожаю… Он нехило заплатит.
Малфой застонал:
— Снейп, и что ты с такими амбициями делаешь на Гриффиндоре?! Тебя бы у нас, на Слизерине, на руках носили…
— Видишь ли, Малфой, у гриффиндорцев тоже есть амбиции, — холодно ответил Гарри.
В тот же день весь Хогвартс облетела сплетня про ученый спор в башне Равенкло, как после взгляда василиска реанимировать призрака. Ему же не дашь выпить зелье из мандрагор! Оппоненты возражали, что от котла с зельем идет дым, и призрак может это зелье понюхать…
Гарри полагал, что спор не стоит выеденного яйца. Достаточно найти призрак зельевара, который сварил бы Нику призрак зелья из мандрагор. Впрочем, профессор Фламель — величайший алхимик в мире. Возможно, он умеет варить и призрачные зелья!
— А что за специалисты приедут на каникулах? — спросил Невилл, уже когда компания гриффиндорцев собиралась спать.
— Не знаю, — вздохнул Рон Уизли. — У меня папа в Министерстве, но он ничего не знает. Он в другом отделе.
— Лучше у Плаксы Миртл спросить, она-то знает всё, — хмыкнул Симус Финниган.
По комнате мягко прошелся сквозняк — это Толстый Монах, призрак Пуффендуя, делал обход гриффиндорских территорий. После болезни несчастного Ника он добровольно взял на себя его полномочия.
— У госпожи Миртл не советую ничего спрашивать, — прошелестел призрак. — Сегодня мы объявили ей бойкот.
Все подняли головы.
— А что случилось?
— Дело в том, что госпожа Миртл страшно перевозбудилась от ваших расследований, вообразила себя центром Вселенной и возгордилась не в меру, — неодобрительно сказал Монах. — Она подслушала ваши рассуждения, что за историей с Тайной Комнатой стоит Волдеморт, отправилась к нему в кабинет директора и учинила скандал. Мисс Миртл требовала моральной компенсации от Волдеморта за то, что он ею воспользовался, но ничем не отплатил. Угрожала судом. Заявляла, что имеет теперь неоспоримые доказательства его причастности к ее смерти и обещала рассказать о них Министерству магии…
Монах покачал головой.
— А что Сами-Знаете-Кто? — спросил Рон.
— Послал ее подальше, — ответил Монах. — И тогда Миртл насколько забылась, что пригрозила пойти к Пивзу и подговорить его разбить Волдемортово зеркало. Ведь тогда неприкаянная душа Волдеморта, возможно, покинет наш мир окончательно. Шантажистка потребовала за свое молчание код от сейфа Волдеморта в банке «Гринготтс» и почетное звание Первого крестража…
— А что Темный Лорд?
— Проявил похвальное упорство, — признал Монах. — И тогда упорная Миртл действительно пошла к Пивзу!
— А Пивз?
— Послал ее подальше, — сказал Монах.
Симус Финниган восхищенно покачал головой:
— А она крутая, эта Плакса Миртл.
— Всемирный заговор Плаксы Миртл провалился, — заключил Гарри Снейп. — Спасибо, Монах, что пришел к нам и рассказал всё это!
Монах только улыбнулся.
Никто не заметил, что в клетке Рона Уизли его крыса выползла к самой решетке и чуть не выпала наружу, лишь бы не пропустить ни слова.
… На следующем уроке Защиты от Темных Искусств Драко Малфой поделился новостью: ему написал дедушка Абраксас, что сегодня перед ужином в Хогвартс приедет долгожданная министерская комиссия. Комиссия обещала прибыть через портал к парадному входу в замок.
Гарри и компания сразу сговорились встретиться в холле за полчаса до ужина. На комиссию очень хотелось посмотреть!
В назначенный час в холле собрались все, кроме Гермионы, которая почему-то запаздывала.
К дверям вышел директор Дамблдор и встретил разношерстную троицу волшебников, которые, видимо, и именовали себя целой комиссией. В комиссию входила тощая загорелая дама в мантии цвета хаки и в пробковом шлеме, очень похожая на змею (Гарри встречал таких в Литтл-Уингинге, только там был мужчина-офицер, и его все уважали как ветерана Второй Мировой войны, воевавшего в тропиках), и двое мужчин в аврорской униформе.
Директор Дамблдор решительно поклонился даме и взял ее под руку.
— Здравствуйте, профессор Саламандер. Надеюсь, вы доехали прекрасно.
— Оставьте ваши любезности, Альбус, и давайте сразу к делу, — отрезала дама. — Где животное?
— Сейчас я провожу вас в туалет, мадам, — с готовностью отвечал директор. — Конечно, я планировал сначала показать вам ваши комнаты и устроить вас там, и совсем недолго осталось ждать до торжественного ужина… Но раз вы сначала желаете взглянуть на объект…
— Разумеется, желаю, — ответила строгая дама.
Дамблдор проводил ее к лестнице, авроры молча последовали за ними. И тут дама заметила кучку второклассников, жавшихся в углу холла у часов факультета.
— Что это такое, Альбус? Школу еще не закрыли? — резко спросила дама.
— Тритонида, помилуйте! До каникул осталось подождать всего четыре дня!
— Я же просила: никаких детей! Дети — это бич любого зоопарка! — отрезала дама. — Только вчера мне писали с Нью-Джерси, что один умник влил в плошку хохлатого дракона котел перечного зелья, и несчастное животное чуть не издохло! Дети способны обкормить животных чем угодно, и им плевать, что несчастные подопытные от их пойла болеют и умирают. А что они бросают в клетки, как они дразнят питомцев, это словами не передать!
И дама почему-то сердито посмотрела на Рона Уизли.
— Дорогая профессор Саламандер, уверяю вас, что наши дети — сознательные и воспитанные. Они прекрасно умеют вести себя с животными. Мы с младших курсов начинаем им читать Уход за магическими существами, и наш лесник Хагрид старается популяризовать научные знания и донести даже до самых маленьких, — медовым голосом пропел директор.
— Эта Саламандра точно ненормальная. Она считает, мы будем закармливать василиска конфетами?! — прошептал багрово-красный Рон.
— С какого курса вы начинаете читать Уход? С третьего? И притом, это же факультатив, его выбирают не все, — пошипела дама. — Дети — невоспитанные и безответственные создания, они не способны осознать важность бережного отношения к природе. Животные для них — всё игрушки! Вот мой племянник взял себе на воспитание тритона. Через неделю он забыл поменять тритону воду, и тритон издох. Вот вам все дети.
— Дорогая мадам, у большинства наших студентов есть домашние животные, и они преданно за ними ухаживают, — не уступал директор. — Кажется, у кого-то даже тритоны есть… Пока что никто не издох. А у того мальчика, на которого вы сейчас посмотрели, есть домашняя крыса. И любо-дорого поглядеть, как он заботится о ней! он любит ее, как родную бабушку!
— Вот как, — сказала дама и одарила Рона еще одним змеиным взглядом. — Так вы проводите меня к пресмыкающемуся?
— Немедленно, мадам, уже веду! — заверил Дамблдор, и все ушли.
Гермиона до ужина так и не появилась.
Зато Гарри выяснил в библиотеке, что профессор Тритонида Саламандер — ведущий серпентолог волшебного мира и содержит образцовый питомник для разведения василисков в Южно-Африканской Республике.
Профессор Тритонида так увлеклась василиском, что к ужину так и не вышла. Зато наконец-то объявилась Гермиона — встрепанная и запыхавшаяся.
— Ты пропустила самое интересное, — признал Рон.
— Меня задержала Паркинсон. Какая-то зараза донесла Пэнси, что я одевала на Драко Малфоя противогаз, — сдержанно ответила Гермиона. — Узнаю кто, прокляну… Но это уже неважно. Мы с Пэнси встретились, поговорили, уяснили свои позиции. Кажется, больше претензий она ко мне не имеет, — закончила Гермиона и потерла большой синяк под глазом.
(Пэнси Паркинсон с первого курса была девушкой Драко Малфоя. К своему статусу она относилась очень трепетно.)
— Главное, чтобы Драко Малфой к тебе претензий не имел, — сострил Рон, глядя, как за слизеринский стол садится растерзанная и мрачная Пэнси...
Гарри было о чем подумать на зимних каникулах…
Тайная Комната. Это во-первых. Туалет Плаксы Миртл опечатали и закрыли для посторонних, и в нем отныне круглосуточно дежурили два аврора.
Туалет был настолько засекречен, что профессор Саламандер наложила заклинание даже против привидений. Таким образом, несчастная Плакса Миртл стала ПБОМЖОМ — привидением без определенного места жительства.
Впрочем, она этого особо и не заметила, потому что дневала и ночевала в кабинете директора, занимаясь выматыванием нервов Лорда Волдеморта.
Пока что нервы у него были крепкие. Осада Миртл не дала ощутимых результатов. Была ли столь же успешна осада профессором Саламандер неприступного и таинственного василиска, никто не знал, потому что туалет был опечатан, а тайну авроры умели хранить хорошо.
Впрочем, чем бы ни занималась с василиском мадам Саламандер, а Гарри прилежно изучал по учебнику, счастливо обнаруженному им в библиотеке Малфоя, змеиный язык.
Малфой был прав — учебник в его книгохранилищах действительно был. Но он был один, а компаньонов Гарри — шестеро, и проблему надо было как-то решать. Как слышал Гарри, Гермиона уже договаривалась с Ноттом, Креббом и Гойлом о покупке второго учебника. Гарри уже дал знать компании, что готов внести свою долю.
Что ж, два учебника всегда лучше, чем один. В любом случае, их будет полезно сравнить. Но вряд ли том, виденный Гермионой в книжном магазине, сравнится с колоритным темномагическим изданием Малфоев! Этот старинный учебник даст фору любому современному, потому что он, как сейчас говорится, с фонограммой. Чтобы поставить произношение, каждому упражнению учебника соответствовал рисунок змеи, и змеи были живые. Они шипели нужные слова, а вы шипели им в ответ.
Небольшим неудобством было то, что они еще и кусались, поэтому рядом с тетрадью Гарри всегда лежал наготове шприц со спасительной сывороткой.
Ничего, это тренирует реакцию, и вообще, василиск в общении вряд ли будет более милосерден.
Гарри изучал учебник пополам с Малфоем, пока успехов у Гарри было больше. И змеи кусали его реже. Малфой считал, что это заведомо несправедливо, потому что он-то изучает незнакомый язык с нуля, а Гарри просто вспоминает пройденное!
А когда Гарри предложил Малфою подоить книжного бумсланга, сварить простенькое зелье и проверить, насколько яд этой змеи в качестве ингредиента отличается по свойствам от яда змеи нормальной, Драко вообще больше суток с ним не разговаривал…
Но что-то автор забежал вперед, за что он сильно извиняется!
Итак, как вы уже поняли, Грязный Гарри проводил зимние каникулы в замке Малфоев.
И там ему ужасно нравилось.
Малфои красиво и пышно праздновали Рождество, на это стоило посмотреть.
Впрочем, что касается Рождества, то с приготовлением праздничных подарков вышел курьез. Гарри, как и в прошлом году, намеревался послать кое-что любимым родственникам Дурслям, и Драко Малфой отчаянно набивался в помощники. В Малфой-Мэноре за века его существования набралась масса артефактов, которые остроумные предки Драко готовили специально в подарок маглам. Но интуиция Гарри подсказывала, что с Дурслями шутить не стоит, и не ошиблась.
Напуганные магловским инспектором, на это Рождество Дурсли прислали Гарри не старый носок, как в прошлый раз, а настоящий подарок. Магл-почтальон торжественно доставил большую посылку к воротам Малфой-Мэнора, к полному восторгу его обитателей, и Гарри Снейп как получатель посылки расплатился с ним на глазах Малфоев настоящими магловскими деньгами.
В посылке лежал рождественский пирог от тети Петунии — толстый, сладкий и невероятно сытный. К пирогу прилагалась трогательная открытка от Дадли с застрявшим в печной трубе Санта-Клаусом и яркая книга от дяди Вернона — энциклопедия «Разоблачение великих магов» из серии научно-популярных изданий.
Эта книга привела Драко Малфоя в телячий восторг. Конечно, он не брал энциклопедию, потому что воспитанным детям нехорошо брать чужие подарки, а воспитывали Драко Малфоя 365 дней в году. Но Гарри делился цитатами из этой познавательной книги, и Драко бежал пересказывать их родителям.
«Испокон веков люди наблюдали в мире необычные явления, и не умея их объяснить, приписывали их природу таинственному волшебству и магии,» — гласила аннотация на красочной обложке. — «По сей день на глазах толпы творят «чудеса» шарлатаны, фокусники и факиры. В настоящее время наука продвинулась далеко вперед, и в состоянии развеять мрак суеверия над всеми так называемыми чудесами, которым есть, как правило, простое научное объяснение. Магии не существует — но от этого мир не стал неинтереснее!»
Больше трехсот страниц серьезных научных доводов, что его не существует, неизменно приводили Драко в блаженство.
— Меня нет, ты слышишь, Снейп? Меня не существует, как доказал великий Дидро! — хохотал Драко, держась за живот и глядя в зеркало. — Я галлюцинация.
Особенно Драко восхитил список знаменитых просветителей, которые всю жизнь доказывали, что магии не существует. Многие имена в этом списке Драко и Гарри слышали от Рона Уизли, потому что отец Рона трепетал перед магловскими великими людьми. Он считал гениями Чарльза Дарвина и Томаса Эдисона; интересно, хохотал Малфой, что бы сказал Уизли теперь, когда обожаемые им люди, оказывается, упорно отрицали его существование?
Так уж получилось, видно, что весь этот учебный год пройдет под знаком противостояния магловского и магического мира. Спор о маглах и вере чудеса оказался не первым и не последним образцом несовместимых точек зрения…
Как ни странно, вторую дискуссию на эту тему вызвала Плакса Миртл, и речь о ней — впереди!
Но сначала сделаем краткий обзор прочих новостей.
Драко Малфой написал замечательное покаянное письмо своей Пэнси. Там он клялся страшной малфоевской клятвой, что не имел никаких подозрительных намерений к Гермионе Грейнджер. Пэнси очень мило ответила, но циничный Гарри предполагал, что она не поверила ни одному слову. Пэнси знала Драко с детства, знала и цену страшным малфоевским клятвам.
Дедушка Абраксас имел в течение каникул постоянную связь и «горячую линию» с Хогвартсом, новости оттуда он получал каждый день. По свежайшим сведениям, туалет Миртл по-прежнему был опечатан. Василиска профессор Саламандер пока не приручила, он по-прежнему находился в Тайной Комнате, но уже дважды брал еду, которую профессор ему оставила. Как она считала, это очень хороший знак.
Директор Дамблдор и профессор Саламандер полагали, таким образом, что начало учебного семестра задерживать незачем, ученикам не грозит никакая опасность и они могут смело вернуться в школу к середине января. Хотя, добавлял директор, неволить никого не будут. Если родители какого-нибудь студента пришлют отказ продолжать обучение в этом семестре, их решение одобрят и поймут…
— Когда приедете в школу, не забудьте взять тот крестраж, дневник Тома Реддла, — неустанно твердила Гарри и Малфою Гермиона. — Приручат василиска или нет, увезут или нет, а для нас это подарок судьбы. Когда еще представится такая возможность покончить с крестражем? Только надо придумать, как пробраться мимо авроров и Саламандер и открыть Тайную Комнату…
Гарри почему-то ясно представил, как мадам Саламандер застукает их в самый неподходящий момент, когда они будут скармливать дневник василиску. Особенно ее лицо с победным выражением: «Я так и знала, что эти негодные дети закормят василиска тролль знает чем!»
— Эта Саламандер так и не смогла открыть Тайную Комнату, — между тем говорила Гермиона.
Новый год — замечательный праздник, и в начале января вся веселая компания по приглашению Драко собралась у Малфоев, чтобы достойно отметить торжество.
— Я говорю, что раз туалет всё еще опечатан, а василиску она снаружи оставляет еду — то есть, выманивает его наружу, а не приручает внутри, то значит, что Тайную Комнату она открыть не смогла.
— Конечно, не смогла. Открыть Комнату может только Наследник Слизерина, — хмыкнул Малфой.
— А откуда такая уверенность, что она — не Наследник?
— Грейнджер, я весь семестр проверял родословные моего факультета, — устало сказал Нотт. — Генеалогию рода Слизерина я наизусть выучил. Я знаю всех его потомков — по крайней мере тех, кто упоминается в официальных источниках. Никакой Саламандер среди них нет. Хотя побочные линии источники охватывают не целиком, в этом смысле никогда нельзя быть до конца уверенным…
— Побочные линии не считаются. Побочные потомки никогда не рассматриваются в качестве наследников, — авторитетно заявил Драко. — Особенно Слизерин, который всегда был повернут на чистоте рода и идеальной законности прав наследства, точно бы это предусмотрел.
— Но он признал законными права наследства Сами-Знаете-Кого, рожденного от магла, — заметил Нотт.
— Потому что рожден в законном браке.
— Он признал законным брак, заключенный по магловским законам?
Драко пожал плечами:
— А может, мамаша Реддла провела и магический обряд тоже, кто знает.
— Я ничего не понимаю, — вставила Гермиона.
— Мы говорим о магических законах вступления в наследство, — сказал Драко. — Магловский брак для них юридически незначим.
— Хорошие законы, — отрезала Гермиона.
— У каждого народа свои, — философски сказал Нотт.
— У вас они просто дискриминационные.
— Грейнджер, ты не понимаешь логику магического мира. У нас совсем другой уклад жизни, нам с маглами друг друга никогда не понять, — вздохнул Нотт.
— Консерватор.
— Реалист. Хорошо это или плохо, но реальность надо воспринимать как есть.
— Реальность можно менять к лучшему!
— Типично магловские речи, — сказал Малфой.
— Да знаю я вашу точку зрения на маглов. Как вспомню ваши лица, когда вы обсуждали поведение Плаксы Миртл! Или рожу этого Толстого Монаха: она не смеет, она возгордилась… А я считаю, что она абсолютно права! Она пострадала, и имеет право на компенсацию.
— Слышал бы тебя мой дед, — сказал Кребб, — так и сказал бы: что еще ждать от грязнокровки! И твое поведение, и поведение Миртл — типичное. Для магов оно возмутительно.
— Почему? — рявкнула Гермиона.
— Мой дед бы сказал: вот до чего дошли маглорожденные девушки: они шантажируют мужчин, требуют компенсации! Выступают за какие-то «ущемленные права»! Вот, смотрите на магловских женщин. Докатились до полного упадка нравов, до конца цивилизации! Они ходят в джинсовых юбках и мужских брюках, они курят и пьют как грузчики, они на каждое слово отвечают: «Я тебя засужу!» и «Поговори с моим адвокатом!» Они не выходят замуж без брачного контракта, что в случае развода муж теряет всё, и женятся по четыре раза в год. А детей они не рожают совсем!
— Не удивляйся, Грейнджер, это еще мягко сказано, — усмехнулся Нотт. — Но точно. Замечательно приведенная точка зрения мага старого образца. Найди любого уважаемого волшебника, и он ответит именно так. Что магловские женщины распущены, забыли все права и обязанности порядочной дамы, которые знает каждая девочка из волшебной семьи, что они забыли о долге и чувствах, а думают только о деньгах. Что все браки между магами и маглами оказывались неудачными, эти женщины разбивали мужьям сердце, вели себя непристойно и быстро требовали развода. Так что Плакса Миртл своим шантажом только укрепила дурную репутацию магловских женщин.
Гермиона, красная от злости, сжимала и разжимала в руках волшебную палочку.
— А я тоже согласна, что брак между магом и маглой будет неудачен! — выпалила она. — И я совершенно согласна, что магловских женщин надо всеми силами отговаривать от желания выйти за магов, потому что из вас выходят ужасные мужья! Тираны, вы просто отвратительно думаете о женщинах! Они для вас только бесплатные служанки, помесь кухонного комбайна с инкубатором?! Пусть сидят дома, на кухне, рожают сотню детей и молчат? И при этом пусть будут счастливы?! Да я всеми руками за то, чтобы вы женились только на специально выращенных для этой жизни девочках из магических семей. Только они смогут выдержать такую жизнь, несчастные дуры!
— Моя мама живет именно так, и она очень счастлива, — вспылил Рон, усмотрев в речах Гермионы оскорбительный намек. — И она совсем не дура!
— Моя мама тоже не работает, — заметил Малфой.
— А моя работает. Они вместе с папой создали фирму, зубоврачебный кабинет. Они вместе там работают, и процветают! — крикнула Грейнджер.
— Желаю твоей маме удачи, — вежливо сказал Нотт.
— Спасибо!
— Грейнджер, ну признайся, что ты наш мир просто не понимаешь. А вместо того, чтобы попытаться понять, начинаешь выходить из себя и нападать.
— Потому что вы не уважаете женщин.
— Много ты знаешь, Грейнджер, что и как мы уважаем, — вздохнул Кребб. — Вот ты только что моего дедушку обозвала, у маглов это принято?
— Потому что твой дедушка оскорбил меня! — отрезала Гермиона.
— Он старый человек.
— Значит, он опровергает пословицу, что с возрастом прибавляется мудрости! Он в свои 90 рассуждает как подросток!
— 90?! Ему 210 лет! — хохотнул Кребб.
— Тем более, — сказала Гермиона, но уже мягче.
— Грейнджер, ты послушай сначала, прежде чем опять вспылить, — сказал Нотт. — Ты считаешь, что у дедушки Кребба средневековые понятия, и так оно и есть. Потому что он родился, в общем, в Средневековье. И таких людей много — самых уважаемых, самых старых, между прочим. Они еще помнят костры Инквизиции! Они живут понятиями, среди которых прошла их юность. Тогда было другое отношение к женщинам, действительно, ведь это было двести лет назад!
Маги живут намного дольше магловских людей, поэтому перемены в нашем обществе происходят настолько же медленнее. Мы действительно наполовину застряли в Средневековье.
И нам не осилить все перемены, идущие из магловского мира, потому что у вас они происходят слишком быстро, у вас другой темп жизни. Для нас — просто бешеный. Все куда-то торопятся, скачут… Мы не успеваем уследить, подготовиться.
Магический мир с магловским не совпадает, и не может совпасть. У нас другой менталитет, другие понятия…
Ваша техника, ваши права и борьба за женщин — это прекрасно, но магам трудно принимать вас всерьез, потому что вы, по нашим понятиям, практически не успеваете увидеть жизнь. Не успели родиться, как уже умираете… У нас в 90 — хорошая спокойная зрелость, а у вас уже сменилось три поколения. Ну как ваши рассуждения принимать всерьез, когда вы живете не дольше бабочки? Что вы успеваете увидеть в жизни?!
— Мы успели увидеть, изобрести, описать и передумать втрое больше вас! — гордо отчеканила Гермиона.
— Угу, как сказал мой дедушка: успели же маглы доказать, что они вообще не нормальные люди, потому что происходят от обезьяны! — хрюкнул Кребб.
— А вы откуда происходите?
— А мы, — сказал Кребб и благоговейно поднял глаза вверх, — оттуда.
— А вы, значит, от марсиан, — отрезала Гермиона.
— Не говори ерунды, ты всё поняла. Мы, это… мы с неба. Тот, кто на небесах, изъявил чудо творения и создал нас.
— От небесной обезьяны, — ядовито сказал Грязный Гарри.
— Вы и происхождение человека, и элементарные теории обществознания знаете на уровне Средневековья, — сказала Гермиона. — Вся современная наука прошла мимо вас. Знаете что, мне вас жалко…
— Сначала наших женщин пожалела, а потом всех скопом, — хмыкнул Нотт. — Добрая ты, Грейнджер. Только подожди нас жалеть. Наши несчастные бесправные женщины живут по двести лет, о чем вы, маглы, даже не мечтаете. И как наши женщины выглядят в 90, вашим не потянуть никогда. Ты не задумывалась, что за двести лет действительно можно спокойно, без особого ущерба для себя нарожать с десяток детей? Каждые лет пятнадцать, например. У нас большие семьи и много родственников всех возрастов, и мы к такому привыкли.
— Это здорово — иметь большую семью, — подтвердил Кребб. — Столько опоры, поддержки, такая защита чувствуется… Только гриффиндорцы вроде тебя могут считать, что это устарелые понятия и позапрошлый век.
— Может, я глупая гриффидорка, а вот как Нотт с таким аналитическим умом оказался на Слизерине? — огрызнулась Гермиона.
Гойл захохотал.
— Так мы все ждали, что он на Когтевран пойдет. Ты его в детстве не знала. Как он в семь лет стал самоварный котел изобретать, о нем даже в газетах писали. А тут Шляпа говорит: «Слизерин!» — у всех челюсть отвисла, честное слово.
— Ну, я попал на Слизерин и не жалею об этом, — легко сказал Нотт.
— Шляпа сказала… А ты знаешь, что со Шляпой можно поспорить? Вот я спорила, — призналась Гермиона. — Шляпа хотела отправить меня на Когтевран, а я хотела на Гриффиндор.
— Ты очень удивишься, Грейнджер, но я спорил, — сказал Нотт и улыбнулся.
— Надо было спорить сильнее! Если в тебе больше когтевранских черт, надо было настоять… Сказать, что ты ценишь знания, хочешь что-то изобрести…
— Не-а, я слизеринец, — хмыкнул Нотт. — Знания и изобретения — это прекрасно, но семья — важнее всего.
— При чем здесь семья?
— Ты не поверишь.
— Расскажи, почему ты на Слизерин пошел, давай, расскажи, — подначивал Гойл. — Пусть все послушают. Это же анекдот!
— Ты просился на Слизерин? — наконец-то поняла Гермиона. — А Шляпа хотела направить тебя на Когтевран? Но почему?
— Ты не поверишь, Грейнджер. Это действительно звучит как анекдот, — улыбнулся Нотт. — Я пошел на Слизерин, чтобы ни одна собака не посмела сказать: «Вот сын того слизеринца Нотта, который повесился в Азкабане со своими слизеринскими дружками. И его сын пошел на Когтевран — понятно, что он за три версты будет обходить Слизерин!»
… Назавтра из школы пришло письмо, что занятия в зимнем семестре начнутся как обычно, 12 января.
Накануне, 11 января, все дети приехали в школу и Гарри убедился, что от занятий не отказался ни один студент.
Рекламное письмо дирекции Хогвартса заверяло учеников, что в школе ничего не изменилось, но Гарри быстро заметил, что изменения всё-таки есть.
Ничего не изменилось, но учителя почему-то круглосуточно дежурили в коридорах, и учеников после отбоя запирали в гостиных факультетов, а старосты утром, днем и вечером пересчитывали их по головам.
Ничего не изменилось, но туалет с василиском по-прежнему был опечатан, и от мадам Саламандер не поступало утешительных вестей. То есть, она утверждала, что сделала большой шаг вперед, потому что василиск вышел однажды из рукомойника и позволил себя покормить с рук, а потом юркнул обратно.
Драко Малфой жаловался, что ревнивая Пэнси выслеживает его "связи" с Гермионой.
— Можешь передать Паркинсон, то она зря тратит время, — холодно отвечала Гермиона. — Я никогда не выйду замуж за чистокровного, хорошо воспитанного волшебника! Даже в коме и под Империусом!
Предупреждения Гермионы были излишни. Любой, кроме ревнивой Пэнси, видел, как усиленно Гермиона ухаживает за Грязным Гарри. Как умная девочка, Гермиона избрала себе волшебника, воспитанного маглами, а если бы она видела, как Гаррина воспитательница тетя Петунья умелой рукой правит Верноном и Дадли, то успокоилась бы совершенно. В доме Дурслей царил матриархат, и Гарри наблюдал этот полезный пример с детства. Впервые в жизни он задумался, какое семейное счастье ждет Дадли…
Еще больше его интересовало, живут ли маглорожденные волшебники двести лет, как чистокровные? Гарри представил себе двести лет брака с Гермионой и покрылся холодным потом. Как хорошо, что Гермиона грязнокровка, а они отлично воспринимают развод и даже готовы развестись через месяц после свадьбы, если муж-шовинист заставит их постирать свои грязные носки!
Из учительской приходили смутные слухи, что профессор Локхарт нарвался на большой скандал, попытавшись предложить свои ценные советы по приручению василисков мадам Саламандер.
Локхарт вообще всем любил советовать. Говорят, что он давал советы по управлению школой самому Дамблдору и объяснял, как править миром, Волдеморту в его зеркале!
Локхарт даже взял на себя смелость обмолвиться, что лучше профессора Поттера смог бы научить Гарри держаться на метле, потому что нет плохих учеников, есть только плохие учителя…
Интересно, как это понравилось Поттеру?
Парселтанг Гарри давался хорошо, а Гермиона уже болтала на нем довольно бойко. Собираясь вместе в каком-нибудь тайном месте, компания пыталась уже общаться на парселтанге. Выходило пока плохо, но в любом случае, теперь у них был никому не понятный общий тайный язык!
Гарри учил парселтанг стиснув зубы, потому что давнишний позорный провал с Фламелем и гадюкой всё еще ему аукался. Некоторые ученики не давали забыть Гарри о позорном провале.
Например, его одноклассник Маклагген, ловец квидичной сборной Гриффиндора. Дилан Маклагген с первого курса невзлюбил Гарри, и ему отвечали полной взаимностью.
Всякий раз в людных местах Хогвартса, например в Большом зале, когда Дилан видел Гарри, он громко высказывался:
— Привет, охотник на василисков! Ну, что василиск тебе сказал?
Дилан заявлял всем желающим, что Грязный Гарри — типичный пример незаслуженной популярности, которую вывели на чистую воду. Гарри всем хвастался, что умеет то и это, самого Темного Лорда скрутил в бараний рог, а как проверили, то всё оказалось неправдой. Не мог он разоблачить Темного лорда, потому что врал, что сделал это с помощью парселтанга, а он не знает парселтанг!
Может, он вообще никогда не побеждал этого Лорда, может, у него и шрам накладной?..
На это Гарри обычно отвечал:
— Что касается лжецов, то ты хвастаешься, что летаешь в этой школе лучше всех. А я, как ты всегда говорил, отстающий… Так берешься продержаться в воздухе пять минут против меня и моей метлы?
Маклагген почему-то не брался...
Долгими зимними ночами Гарри снились кровожадные сны о страшной его мести Маклаггенам — Дилану и Кормаку, его старшему брату.
Кормак Маклагген был на год старше Дилана, еще спортивнее и сильнее. По умственному же развитию братья находились на одном уровне. Видимо, в далеком детстве, когда родители тренировали из них будущих чемпионов квиддича, они оба упали с метлы и ушиблись головой…
Планы страшной мести Гарри сбылись неожиданным образом.
Однажды днем, собираясь на обед в Большой зал, Гарри заметил в холле замка огромное объявление:
«Открывается Дуэльный Клуб!
Сегодня, в Большом Зале, после ужина!
Не пропустите!!!
Вход свободен, приглашаются все желающие!
Сначала показательный поединок Основателей клуба, затем тренировка участников.
Научимся оборонять себя от опасности, и василиск нам будет не страшен!»
Объявление изучала целая толпа.
Кто-то предположил, что Основателем клуба будет профессор Флитвик, в молодости — король учебных дуэлей. Кто-то ставил на Дамблдора.
Как мудро рассудил Гарри, если нам не дают информации заранее, то всё равно. Как придем на Открытие Дуэльного клуба, так всё и увидим.
Тем более, на Открытие собирались все. Кого бы ни спрашивал Гарри, объявление заинтересовало каждого!
Вечером после ужина, как и предполагалось, никто не покинул Большой зал, чтобы вернуться в гостиную факультета.
Заитригованные, все смотрели, как эльфы очищают Зал от обеденных столов, как затем они натирают пол и расстилают маты, как возводят вместо профессорской трибуны возвышение для Показательного поединка и ставят освещение…
Наконец, последний эльф установил сбоку кабинку Скорой помощи, куда немедленно села мадам Помфри, и исчез.
Свет над помостом загорелся, и вышел… профессор Локхарт.
Зрительный зал издал глухой стон.
Локхарт был разряжен, как на телеинтервью. Он не забыл завить волосы, и блеск софитов делал еще ярче его золотую мантию.
Гарри не удивился бы, узнав, что золотые нити, вплетенные в ткань мантии, были самыми настоящими…
Профессор сиял как медный грош, раскланялся под жидкие аплодисменты и вскричал:
— Дамы и господа, встречайте моего помощника!
Зал взорвался. Что может быть хуже Локхарта, подумал Гарри… и на помост вышел Джеймс Поттер.
Очень мрачный, в подчеркнуто повседневном тренировочном костюме, он подошел к Локхарту и кивнул. Поттер глянул в зал, обозрел своих многочисленных поклонниц и улыбнулся. Зал засвистел и захлопал, а Поттер сразу как-то выпрямился, высоко задрал нос и помахал всем фанатам рукой
Вот и пришла расплата за россказни о неугодных учениках и плохих тренерах, решил Гарри. Джеймс Поттер выглядел решительно. Если бы Локхарт был чуть повнимательнее, он бы трижды подумал, прежде чем выбрать Джеймса своим ассистентом!
— Профессор Поттер любезно согласился нам помочь! — тем временем беспечно вещал Локхарт. — Как он сам говорит, некогда он участвовал в боях с Пожирателями смерти и поэтому кое-что помнит то магических дуэлях… Не знаю, профессор, ведь у вас много лет не было практики!
Профессор Поттер сделал такое лицо, что стало ясно, что с Локхартом он сейчас справится без всякой практики.
— Но была практика или нет, пусть дорогие зрители не волнуются! Я обещаю вернуть вам профессора Поттера в целости и сохранности! — радостно объявил Локхарт.
Вышеназванный профессор посмотрел на него так, словно в обратном он не был столь уверен…
— Сейчас мы с профессором проведем показательный бой. я покажу вам пару полезных приемов, — вещал Локхарт. — Затем мы разобьем вас всех на пары, и вы повторите пройденный материал. Для первого урока достаточно! Итак, мы начинаем. Профессор, прошу!
Сначала, как показал Локхарт, надо поднять палочки на изготовку и откланяться. Затем разойтись на пять шагов, развернуться и бросить заклинания…
Поттер и Локхарт абсолютно одинаково пригладили волосы, улыбнулись поклонницам, изящно поклонились — влюбленные дамы в зале обмерли от восторга — и плавно разошлись.
Что хотел показать Локхарт, осталось науке неизвестным. Была у Поттера практика или нет, но он сразу доказал, что находится в отличной спортивной форме. Он по-молодецки развернулся и махнул палочкой так, что из рук Локхарта вылетела волшебная палочка и шмякнулась на помост, а самого Локхарта сшибло с ног, он здорово проехался по полу и впечатался в стену.
— Класс, — выдохнул Рон Уизли.
Весьма помятый Локхарт встал, злобно глядя, как довольный Поттер расхаживает по помосту под аплодисменты своих поклонниц.
Локхарт пригладил мантию, проверил прическу и громко объявил, что они с профессором Поттером показали студентам всё, что хотели, и на этом показательный поединок закончен.
Профессора обменялись долгим недобрым взглядом, а студенты с энтузиазмом принялись воплощать в жизнь вторую часть обещанной программы.
Если Гарри ждал, что профессора будут распределять всех по парам, то он ошибся. Профессора злобно смотрели друг на друга, и до студентов им больше дела не было.
Пользуясь этим, народ разумно и стихийно сорганизовался сам.
Каждый нашел себе близкого сердцу партнера. Гермиона уже увлеченно отбивалась от Пэнси, Драко Малфоя атаковал Тедди Нотт, Кребб дрался с Гойлом, а Невилл Лонгботтом — с Роном Уизли.
Поклонницы Локхарта били фанаток Поттера. Перси Уизли глушил старосту Слизерина.
Гарри бросил еще один взгляд на профессорскую трибуну — там ничего не менялось, и с чистым сердцем отправился на поиски братьев Маклаггенов.
По мнению Гарри, Дуэльный вечер удался.
Он нашел обоих братьев, и увлеченные собой Основатели Клуба даже не заметили, что у него сразу два противника. Да еще один старше курсом.
Драться с двумя сразу гораздо интереснее, чем с одним.
Во-первых, можно с чистой душой объявить, что твои соперники трусы, раз они нападают вдвоем на одного. Младшему Маклаггену можно сказать, что только трус выясняет отношения с поддержкой старшего братца, а старшему — что хороший он маг, если выбирает в противники только младшекурсников.
Поединок вышел в основном медицинским.
Дилан наслал на Гарри Столбняк, Гарри отбился и ударил Расстройством желудка; Кормак вылечил Дилана, а потом бросил в Гарри Температурное. Гарри треснул его Болью в горле, чтобы он охрип и не смог больше произносить заклинания. Маклагген-старший оказался крепким орешком, он уже умел колдовать невербально. Он наставил палочку на себя и вернул голос. Гарри послал в него Простудное, и Кормак вместо заклинания чихнул и вытер полный соплей нос.
Дилан применил Зубную боль, Гарри ответил Чесоткой.
Дилан перешел к Поносу, Гарри — к Шуму в ушах. Если Дилан не расслышит его заклинания, будет здорово!
Кормак справился с простудой, и тут Гарри просто повезло. Он отправил в Дилана Ноющий Сустав, Дилан сразу хрюкнул и упал. Гарри ждал, что противник быстро встанет, но Дилан не двигался. Он был без сознания. Кормак бросил палочку, пытаясь растолкать брата, да и сам Гарри струхнул. Неужели он сделал что-то серьезное?
Подбежала мадам Помфри и основательно выругала его. Оказывается, нельзя безнаказанно насылать на людей болезни, да еще все подряд. Здоровье может не выдержать! Иммунитет у детей не железный…
Дилана отправили в Больничное крыло, Кормак пошел за ним, пообещав сделать из Гарри рождественскую лапшу, когда Дилан выздоровеет.
Оставшись без противника, Гарри передохнул и оглядел поле боя.
Зрелище впечатляло. Гермиона и Пэнси побросали палочки и драли друг друга за волосы. Рон Уизли висел высоко на балке потолка Зала, а несчастный Невилл клялся, что не понимает, как Рон туда попал. У Невилла все заклинания действовали нестандартно. Рон сверху ругался, а Невилл, как ни старался, снять его пока что не смог…
У мадам Помфри было уже ползала пациентов.
Кребб громко хохотал над каким-то тощим парнем, который тоже смеялся и тыкал в Кребба пальцем. Гарри с трудом узнал в худышке Гойла. Как Кребб убрал из Гойла лишний вес, Гарри не знал. Но тут тощий Гойл взмахнул палочкой, и Кребб стал еще тоньше его. Оба свалились на пол от смеха.
Раскрасневшаяся Гермиона прошла мимо Гарри к мадам Помфри, держа в руке запечатанную банку с лягушкой. Лягушка была подозрительно похожа на Пэнси.
Как преподаватели терпят всё это, Гарри не представлял. Но тут он разглядел сквозь клубы дыма и пыли, окутавших Зал силой заклинаний дуэлянтов , как что-то копошится на профессорском помосте.
Профессор Поттер и профессор Локхарт катались по помосту и тузили друг друга. Самозабвенно и блаженно, без всяких волшебных палочек.
Гарри посчитал, что на это стоило посмотреть!
Как жаль, подумал он, что здесь нет Колина Криви с его кинокамерой…
Спустя минуту посланная кем-то магловская боевая дымовая шашка угодила на помост, прямо в руку профессору Локхарту. Изрыгая дым, она угрожающе шипела.
— Ой, что это? — спросил Локхарт, огляделся вокруг — и опомнился.
Наконец-то, решил Гарри. Локхарт и Поттер уже отскочили друг от друга и принялись бегать по залу, наводя порядок.
Поттер призвал метлу, слетал к потолку зала и снял несчастного Уизли.
Локхарт разгонял туман и бормотал над дуэлянтами контрзаклинания.
Дети наколдовали достаточно, чтобы не хватило обычного «Фините Инкантатем»…
Когда дым рассеялся, и все более-менее привели себя в порядок, Локхарт изящно задрапировал дыру в мантии и громко объявил:
— На сегодня занятие окончено! Все усердно потрудились, и я вижу, что вы вполне способны защитить себя. Вы меня приятно удивили, дорогие, вы знаете массу отличных заклинаний!
Зал засвистел.
— Да, так вот, — закончил Локхарт. — Я вижу, что сегодняшний прием, который мы показали вам с профессором Поттером, все успешно усвоили. В следующий раз мы покажем вам еще несколько интересных заклинаний… Жду всех здесь через неделю! Благодарю вас за то, что пришли!
И откланялся.
Ученики выходили из дуэльного зала под впечатлением. Гарри подумал, что мадам Помфри выразила свое мнение о Дуэльном клубе молча и понятно, потому что она отпустила Локхарта и Поттера без оказания им врачебной помощи. Мадам, поджав губы, собрала инструменты и покинула Зал во время прощального слова Локхарта, словно не обратив внимание на его сломанный нос.
— До встречи через неделю, — передразнил Локхарта вновь потолстевший Кребб и расхохотался.
— А что, я непременно пойду, — сказал Тедди Нотт. — Мне понравилось.
— Я так поняла, что Поттер остается ассистентом Локхарта? То есть, они и в следующий раз собираются тут драться? — спросила Гермиона.
— Хорошо бы до следующего раза достать фотоаппарат... или кинокамеру, — закончил Грязный Гарри.
— Входите, мистер Снейп. Я вас ждал.
Грязный Гарри с почтением произнес:
— Да, профессор Фламель, — и вошел.
Знаменитая алхимическая лаборатория профессора Фламеля, гордость Хогвартса, поражала его всегда так, словно он пришел в музей. Образцовая лаборатория, оборудованная по последнему слову техники, была этого достойна, и Гарри знал, что ученые из других стран действительно приезжали в Хогвартс, чтобы полюбоваться на нее.
В лаборатории, как всегда, что-то варилось и проверялось, и профессор Фламель стоял у стола, протирая пробирки.
— Закройте за собой дверь, юноша.
— Да, профессор.
Гарри запер дверь на три заклинания и обернулся.
— Я вас слушаю, юноша.
— Скажите, профессор, как вы думаете, почему я перестал понимать змеиный язык? — выпалил Гарри.
Профессор Фламель кивнул, как будто давно ожидал этого вопроса.
— Садитесь, мистер Снейп, и давайте вместе подумаем.
Гарри сел.
— Когда вы выучили этот язык?
— Мне кажется, он у меня с рождения, я всегда его знал, — сказал Гарри.
— Вы помните, что владеете этим языком с рождения? В таком случае, мистер Снейп, у вас уникальная память. Редко кто способен помнить, что он делал в первые дни после своего рождения, — заметил профессор Фламель. — Пожалуй даже, за семьсот лет моей жизни я встречаю такого уникума в первый раз.
Гарри покраснел.
— Простите, профессор, я очень неточно выразился. Но я хотел сказать, что сколько себя помню, всегда говорил на этом языке. И сейчас я учу его заново, по учебнику, — прибавил Гарри.
— Вот как? И каковы ваши успехи?
— Очень хороши, ведь я же знал этот язык раньше, — сказал Гарри.
— И знали, сколько вы себя помните, — повторил Фламель. — А сколько вы себя помните, позвольте спросить?
Гарри задумался:
— Лет с трех, наверное.
— Лет с трех, — сказал Фламель. — Отлично. Продолжайте.
— Я очень успешно учу змеиный язык заново, но я постоянно пытаюсь… надеюсь… что я вспомню всё, что забыл раньше, что как-нибудь во время обучения память ко мне вернется, — продолжил Гарри. — Что уроки ее стимулируют, и еще пробовал другие способы… Я посмотрел несколько методик возвращения памяти, магловских и магических, но всё, что я пробовал, безрезультатно. Память не вернулась, сэр.
— Безрезультатно? Отрицательный результат, юноша, это тоже результат, — сказал Фламель. — Но я скажу вам свое мнение. Я с вами согласен. Интуитивно вы очень правильно выбрали, что стали заново изучать язык, потому что я полагаю, что память вы потеряли безвозвратно и она к вам никогда не вернется.
— Вот как, — прошептал Гарри.
— Вот так, — повысил голос Фламель. — У меня и у профессора Дамблдора есть определенные подозрения… Посмотрим, подтвердите вы их или нет.
Гарри обратился в слух.
— Скажите, юноша, какие еще изменения вы в себе почувствовали, кроме потери змеиного языка? Или никаких?
— Я почувствовал изменения, — подтвердил Гарри. — Я стал лучше спать, у меня исчезли кошмары и перестал болеть шрам. Я больше не думаю и не чувствую Сами-Знаете-Кого. Раньше я, если бы задумался, всегда смог бы сказать, что он сейчас чувствует и о чем думает. И мне было нехорошо, когда он находился поблизости. Я чувствовал его присутствие, а сейчас этого нет.
— Проверим, — спокойно сказал Фламель. — Попытайтесь прямо сейчас проникнуть в мысли Темного Лорда. О чем он сейчас думает?
Гарри честно наморщился.
— Я не чувствую связи с его мыслями, сэр. Я могу умом предположить, что он должен думать, но связи между нами нет.
Фламель снова кивнул.
— Как я понимаю, открытие, что вы потеряли парселтанг, стало в декабре для вас неожиданностью, и поэтому сказать, когда примерно вы его потеряли, вы не можете. А как насчет кошмаров, болей в шраме и связи с Темным Лордом? Когда вы почувствовали улучшение в состоянии? Было ли это сразу или постепенно?
— Сразу, — быстро ответил Гарри. — В конце прошлого сентября. Когда я приехал в школу, всё сохранялось как раньше, и вдруг однажды всё прекратилось. Можно сказать, вчера я лег спать одним человеком, а проснулся другим. Вчера я всё чувствовал, а сегодня абсолютно спокоен и ничего не болит!
— Вчера я лег спать, а проснулся другим человеком, — повторил Фламель. — Очень интересно.
— И с тех пор я ничего не чувствую. Даже вблизи от Темного Лорда. Я же был в октябре в кабинете директора, сидел прямо перед Зеркалом Еиналеж, — сказал Гарри. — И шрам не болел, и чувствовал я себя абсолютно спокойно. Как будто Темного лорда рядом не было.
— Вы подтверждаете мои догадки, — заметил Фламель. — Но я считаю должным спросить: с сентября у вас всё хорошо и стабильно, рецидивов из прошлых болей не было?
— Ни разу, — сказал Гарри.
Фламель встал.
— Что ж… Других изменений вы не заметили?
— Нет, сэр.
— Отлично. Тогда я задам, наверное, неожиданный вопрос: вы что-нибудь знаете о судьбе спасенного вами когда-то профессора Квиррелла? Вы с ним связывались?
Гарри снова покраснел.
— Нет, сэр. Хотел, но… поленился.
— Тогда вам следует узнать, что состояние профессора Квиррелла сильно улучшилось, — сказал Фламель.— За ним следит много ученых голов, ведь его болезнь — уникальный случай. Профессор Квиррелл сейчас отвечает на много вопросов, и что удивительно, его ответы очень напоминают ваши. В смысле связи с Темным Лордом, в смысле изменений в состоянии, неожиданной потери и приобретения парселтанга — почти дословно. Вам известно, что до вселения в его тело Темного лорда профессор Квиррелл не знал парселтанга, а после того ощутил, что понимает его прекрасно? А когда Лорд покинул его тело, дар парселтанга исчез так же бесследно и внезапно, как и появился. Вам известно, что профессор Квиррелл откомментировал день, когда он очнулся в Святом Мунго, следующими словами: «Словно вчера я лег спать, а проснулся другим человеком»? Профессор признает, что очень болезненно чувствовал все мысли и эмоции Темного лорда, а потом, когда он потерял сознание и Лорд вышел из него, он проснулся другим человеком. В состоянии произошел резкий скачок.
Гарри сидел, потеряв дар речи.
— Но что это значит, сэр? Ведь Сами-Знаете-Кто вселился в Квиррелла. Он заставлял Квиррелла делать что-то не по своей воле, Квиррелл был его зомби. Квиррелл ощущал раздвоение личности, чужое присутствие. Но я всегда оставался в здравом уме, и Темный лорд никогда ничего мне не приказывал, сэр!
— Здоровье человека — уникальная вещь, — сказал Фламель. — Смертельную болезнь все люди переносят по-разному. Кто-то сразу умрет, а кто-то даже не заболеет, будет лишь носителем вируса. Помнится, во время эпидемии чумы в Индии в 1897 году… Но сейчас не время для исторических басен… Возможно, у вас и у профессора Квиррелла разный иммунитет. Вам дали потрясающую защиту от вируса Темного Лорда ваши родители, а у профессора Квиррелла ее не было. Поэтому на вас влияние Темного Лорда было минимальным, а он … чуть не погиб.
Фламель замолчал.
— Во мне был Темный лорд, сэр? — спросил Гарри, не желая верить своим ушам. — И когда он вышел?
— Очевидно, той судьбоносной ночью в конце сентября, — сказал Фламель. — а по какой причине он вышел из вас, мистер Снейп, можно только догадываться.
— А как он вошел?
— Опять же очевидно, тогда, когда вы получили этот шрам, — ответил Фламель. — В ночь Хеллоуина 1981 года. Он не смог убить вас, но попытался завладеть другим путем… и потерпел поражение. Ваши родители хорошо защитили вас.
«Я был крестражем Темного Лорда,» — думал Гарри, чувствуя, словно его треснули дубинкой по голове. — «Во мне сидел Волдеморт с детства, всё это время.»
— Вижу, что вы поражены, молодой человек, — усмехнулся Фламель . — Понимаю, вам всегда везет на удивительные приключения. Но вы не печальтесь: эта потеря самая лучшая из всех, что вы имели в жизни. Пожалуй, ее стоит даже отпраздновать.
Фламель улыбнулся и отпустил Гарри.
«Во мне был Волдеморт. А я ни о чем не подозревал, ничего не чувствовал. Не может быть.»
На прощание Фламель уверил Гарри, что когда первый шок пройдет, Гарри осознает свое счастье и «будет летать, как на крыльях».
Пока что, наверное, не осознал.
Зато, подумал Гарри, привычно выискивая в положении крестража Волдеморта хоть что-то хорошее, если я совру Гермионе, что крестраж всё еще во мне, она от меня отстанет. Кому нужен парень с крестражем?!
Мысли о крестраже предсказуемо перевели стрелки раздумий на тему василиска.
О василиске школьники регулярно получали новости. Мадам Саламандер объявляла, что животное постепенно приручается. Брать еду с рук мадам змея стала каждый день, и у мадам возникла новая идея.
— Прошу всех временно прервать завтрак и выслушать меня! — заявила мадам нынче утром в Большом зале. — Я должна сделать очень важное объявление. С сегодняшнего дня, по согласованию с вашей администрацией, я запечатываю коридор третьего этажа от посещений персонала школы и от студентов. Отныне не пытайтесь проникнуть на огороженную территорию, особенно если на ограждении горит запретительный знак. Этот знак обозначает, что в коридоре находится василиск. Администрация школы дала согласие, чтобы я ежедневно проводила в данном коридоре оздоровительные прогулки с животным, которому вредно постоянно находиться в запертой канализации. Во время прогулок я буду всегда рядом с василиском, но следить одновременно за василиском и за вашими перемещениями по коридору я не в состоянии. Постарайтесь не усложнять мою работу! Василиск — не домашняя кошка, то, что он приручен, не означает, что можно легкомысленно подходить к нему и давать конфеты. Он слушается только меня.
— Она ненормальная. Она серьезно считает, что мы мечтаем пойти погладить василиска? — прошептал Рон Уизли.
Гермиона тут же толкнула его в бок, мадам Саламандер бросила на болтуна очередной змеиный взгляд и продолжила:
— Предупреждаю: не пытайтесь хулиганить или что-то бросать в коридор, колдовать или выливать туда зелья. Не пытайтесь подбрасывать туда игрушки или еду, вы понятия не имеете, что полезно или вредно для научной диеты василиска. Директор школы разрешил снимать за подобные хулиганства по 50 баллов с любого факультета. Василиск здесь не для вашего развлечения!
— Я уверен, Тритонида, что дети это понимают, и они очень разумно отнесутся к вашим ограничениям, — примирительно сказал Дамблдор. — Думаю, проблем с кормлением василиска не возникнет. В нашей школе учатся очень дисциплинированные дети, Тритонида, вот увидите!
— Посмотрим, — отрезала Тритонида и бросила на Рона Уизли последний взгляд.
Кажется, она с самого начала невзлюбила его.
— Кажется, мадам Змея с самого начала невзлюбила тебя, братишка, — сочувственно выразился Фред Уизли.
Рон вспыхнул:
— Да она сама ненормальная! Ей целый этаж надо перегородить, потому что, видите ли, надо выгуливать василиска! А что следующее? Перекроет лужайки перед замком, потому что василиску нужен свежий воздух?!
— Хотел бы я посмотреть, как она выгуливает василиска по нашей лужайке, — сказал Джордж Уизли.
— На твое счастье, братец, василиск по лужайке гулять не может. У него ног нету, — хмыкнул Фред.
— В общем, коридор на третьем этаже перекрыт, как в прошлом году, — резюмировала Гермиона.
— Зато василиск доволен, — сказал Грязный Гарри.
Пожалуй, если бы он знал, к чему приведет разговор, состоявшийся дальше, он бы его не начинал. Но он же не знал!
Грязный Гарри имел многие уникальные способности, но не дар предвидения. А он иногда бывает нам всем так нужен…
Итак, «ноги василиска» напомнили Гарри о важном деле.
— Гермиона, — позвал Гарри, — нам надо поговорить.
— Слушаю, — ответила Гермиона.
— Мы всё поняли и мы удаляемся! — возвестил Фред Уизли.
Джордж и Фред увлекли Рона подальше в угол гостиной. Рон устроился там, рассеянно поглаживая Коросту.
— Мы заткнули уши и ничего не слышим, — информировал Фред. — Джордж, картишки при тебе?
Джордж вытащил карты, и даже Рона удалось заинтересовать.
Увидев всё это, Гарри набрался смелости и выложил Гермионе весьма откорректированную версию своего разговора с профессором Фламелем.
Результат его откровенности был неожиданным: во-первых, Гермиона повела себя совсем не так, как он ожидал, а во-вторых, им пришлось прервать разговор на самом интересном месте, потому что крысе Рона Уизли стало плохо.
— Мы справимся с твоей бедой, Гарри, я тебя не брошу! — решительно сказала Гермиона и даже обняла его. — Я сейчас же пойду в библиотеку. Я уверена, что я в конце концов что-нибудь найду!
— Гермиона… — растерянно ответил Гарри. — Я наоборот… я думал, нам надо расстаться. Я тебя не достоин…
— Я ждала, что ты так скажешь! — провозгласила Гермиона. — Не будь таким благородным, Гарри, не надо жертвовать собой! Крестраж — это ничего. Это даже хорошо. Не волнуйся, мы с ним справимся! Неужели ты думал, что я оставлю тебя? Именно теперь, когда ты в беде?
— Но я же часть Темных сил, — сказал Гарри. — Я, может быть, теперь перейду на сторону Сама-Знаешь-Кого…
— Ну и что, а я тебя верну и вылечу, — бодро ответила любимая девушка. — А зачем, по-твоему, нужны друзья? Вот сейчас и нужны. Я тебе еще летом говорила, Гарри: не пытайся со всеми своими проблемами справиться сам, у тебя есть мы! А с некоторыми проблемами даже ты, несмотря на весь свой героизм, в одиночку не сможешь справиться. С Темными силами мы будем бороться вместе и отвоюем тебя!
Гарри потерял дар речи.
— Знаешь, ты очень похож на своего отца, — сказала Гермиона. — Я недавно читала о нем, о том, каким он бы в юности… Я так и знала, что ты скажешь когда-нибудь, что беден и недостоин меня, что я должна ждать лучшего… Твой папа твоей маме тоже так говорил. У них на пятом курсе даже был спор, потому что твоего папу тоже пытались увлечь Темные силы. Но твоя мама молодец, Гарри, она его не бросила! Ее все отговаривали, советовали обратить внимание на другого человека. В нее ведь были влюблены многие, в том числе и богатые, благополучные ученики. А твоя мама плюнула на всех и отвоевала своего жениха обратно! Знаешь, она как пример для меня. Я тоже хочу спасти своего друга, а потом выйти замуж за него и жить с ним долго и счастливо. Твои родители, как я прочитала, они были вместе очень счастливы. И я хочу такого — но только с другим концом, чем у них, конечно… И я буду самой лучшей, самой магической женой, буду сидеть дома и рожу десяток детей! Не надо так смотреть, я же видела, как вы все кривились, когда я спорила с Ноттом. Гарри, ты хочешь видеть меня традиционной женой, так я такой и буду! Всё для твоего счастья.
— Гермиона, я тебя недостоин, — искренне ответил Гарри.
Гермиона посмотрела на него влажными глазами и сказала:
— Пустяки.
Гарри несмело протянул руку и коснулся ресниц Гермионы.
Гермиона улыбнулась и прикрыла глаза.
И в этот момент их бессовестно прервал вопль Рона Уизли, что его крыса умирает.
— Когда я взял ее на руки, она была в полном порядке, — взволнованно докладывал Рон. — А пока мы сидели и играли в карты, ей становилось всё хуже. Сначала она стала дрожать, потом ее затрясло, а теперь пискнула и лежит как мертвая!
Крыса лежала на его ладони без признаков жизни.
— Если она еще жива, ее немедленно нужно спасти, — распорядилась Гермиона.
— Мы отнесем ее в Больничное крыло.
Рон поднялся:
— Пошли!
Гарри подозревал, что не так-то просто будет пронести больную крысу по замку, ведь студентам по вечерам запрещено покидать свои гостиные. В коридорах дежурят преподаватели и могут остановить их. Но ведь у них уважительная причина, почти крайний случай!
Главное, решил Гарри, это кто именно из учителей будет дежурным на выходе из замка.
Им не повезло.
Дежурным был Джеймс Поттер.
Препираться с тренером Поттером было безнадежным делом. Идея о том, что он должен против строжайших правил безопасности выпустить троих студентов из замка по столь важной причине как больная крыса, могла бы сойти для Хагрида, но для Поттера не прошла.
Он только рассмеялся в лицо крысоспасателям и велел возвращаться к себе, пока он не снял с них сотню баллов.
Возмущенный Рон с крысой наперевес напирал вперед, держа палочку; при необходимости он готов был даже проклясть профессора Поттера. Он собирался выйти и отшвырнуть любого, кто не даст ему дорогу, а профессор Поттер стоял перед ним как стена и дорогу не давал.
— Пока вы препираетесь, моя крыса умрет! — орал Рон.
— Ага, вот сейчас я вас выпущу из-за какой-то крысы, — отвечал Поттер.
— Она уже старая, она совсем больна! Она не может ждать!
И Рон сунул крысу буквально под нос Поттеру.
— Я вас не выпущу…
— Сэр, но вы можете, например, позвать Хагрида? Он же умеет ухаживать за животными, — вставил своё Грязный Гарри, радуясь, что ему пришла в голову хоть какая-то спасительная мысль.
Поттер на секунду задумался, а затем сделал следующее: взмахнул палочкой и вызвал большого серебряного оленя.
Олень был так красив, что даже Рон на минуту притих.
— Попроси сюда на минуту профессора Саламандер. Тут у студента умирает крыса, — сказал Поттер — и отправил оленя в путь, прежде чем несчастный Рон простонал:
— Только не это.
… Профессор Поттер по-прежнему стоял в дверях как стена, глядя, как с лестницы спускается мрачная профессор Саламандер. Она увидела Рона и нахмурилась.
— Ну, давайте профессорше вашу крысу, — подначил Поттер.
Мадам посмотрела на Рона еще мрачнее.
— Моя крыса… Она умирает, — храбро сказал Рон и протянул крысу Саламандер.
Если бы крыса видела взгляд мадам Саламандер, она бы точно околела, подумал Гарри, ибо мадам явно училась взгляду у своих василисков. К счастью для крысы, пока она так и не пришла в сознание.
Мадам подхватила крысу и провела над ней палочкой.
— Интересно, — сказала она. — Очень интересно.
— Моя крыса, она совсем старая и весь год болела. Наверное, я вообще зря ее взял в школу, — торопливо объяснял Рон. — Она жила здесь еще когда учились мои старшие братья.
— Сколько лет вашей крысе? — спросила мадам.
— Не знаю, — покраснел Рон. — Она появилась у нас, еще когда я был совсем маленьким. Папа говорил, что ей 11 лет.
— Одиннадцать лет, — повторила мадам Саламандер, еще раз проведя палочкой над крысой. — Как интересно.
— Да, она совсем старая.
— И давно у нее на левой передней лапе не хватает пальца? — неожиданно спросила Саламандер.
— Она такая была с самого начала.
Саламандер еще что-то прошептала над крысой. Та лежала не шевелясь.
— У вас очень необычная крыса, мистер Уизли, — спокойно сказала Саламандер. — С вашего разрешения, я должна как следует изучить ее. Я заберу ее у вас и верну… пожалуй, не раньше завтрашнего вечера. У вас действительно необычная крыса.
— Вы сможете ее вылечить? — волнуясь, спросил Рон.
— Я думаю, она не так уж сильно больна, — заметила Саламандер. — Она выглядит хуже, чем чувствует себя. Вы не знаете, откуда взялась в семье ваша крыса? Ее купили в магазине или подарили вам?
— Я не знаю, — ответил сбитый с толку Рон.
Он явно ничего не понимал. Глянув на его растерянное лицо, Саламандер пояснила:
— Постарайтесь к завтрашнему дню связаться с родными и выяснить, как к вам попала эта крыса. Видите ли, она не похожа на обычных крыс, мистер Уизли, потому что обычно крысы живут два-три года, а ваша уже прожила вчетверо больше; у нее неординарная реакция на применение к ней колдовства, и я подозреваю, что ваша крыса заколдована.
Рон молча и испуганно кивал.
— Она излучает магию, то есть к ней определенно было приложено колдовство. Я думаю, именно этим и объясняется ее долголетие. Я должна внимательно изучить природу обнаруженного в крысе колдовства, чтобы подобрать ей курс лечения…
В тот момент крыса очнулась, посмотрела на Саламандер и отчаянно забилась в ее руке. Если бы не похвально быстрая реакция натуралистки, зажавшей крысу, Короста сбежала бы из ее ладони.
— Очень, очень интересная реакция, — хладнокровно подытожила Саламандер, разглядывая крысу.
Крыса лягалась и пыталась укусить ее.
— Что вы хотите сделать с моей крысой? Вы ей не нравитесь! — не выдержал Рон.
— Чем больше я наблюдаю за вашей крысой, тем больше я убеждаюсь, что она будет интереснейшим объектом для исследования, — сказала профессор.
Крыса завизжала.
— Она не объект для исследования! Она моя крыса, и она больна! Вы будете лечить ее?
— Вы, очевидно, не понимаете, что ее нельзя лечить как обычную крысу, — холодно ответила Саламандер. — Сначала ее надо изучить…
— Я не хочу, чтобы ее изучали! Чтобы над ней ставили опыты! Неужели нельзя ей просто дать лекарство? Вы же видите, ей нехорошо!
— Если вы не доверяете мне как специалисту, рекомендую обратиться к кому-то другому, — ледяным тоном отозвалась Саламандер. — Так вы желаете, чтобы я лечила вашу крысу?
Рон взглянул на Коросту, короста протянула к нему лапы и запищала. Это был решающий аргумент.
— Извините, но я лучше отдам свою крысу Хагриду, — твердо сказал Рон. — Вы ей не нравитесь.
— Мистер Хагрид — отличный выбор, — сквозь зубы сказала Саламандер. — Что ж, желаю вашей крысе успешного излечения, а мистеру Хагриду — удачи.
Она отдала крысу в руки Рону, и Короста сразу успокоилась. Рон погладил ее и подобрел:
— Вот, сами видите.
Саламандер не соизволила ответить, повернулась и ушла.
Джеймсу Поттеру ничего не оставалось, как всё-таки позвать Хагрида, который обещал к завтрему излечить крысу, есть у него один чудодейственный раствор.
Хагрид забрал крысу к себе в сторожку.
— Подходи завтра, Рон, не боись. Вылечим твою крысу, — пообещал Хагрид.
Никто не знал, что назавтра крысу забрать у Хагрида не удастся.
Ночью она таинственно исчезла.
Рон Уизли плохо спал этой ночью и с трудом дождался утра, чтобы как можно скорее понестись к Хагриду с вопросом о крысе.
Он так и помчался — в семь утра, в мантии, накинутой на пижаму. И … всё равно опоздал!
Стоя в дверях Хогвартса, лесничий смущенно оправдывался, что готов принять любую кару, что сам понимает свою вину, но крыса ночью исчезла.
— Вечерком-то я дал ей отвару, вродь даже повеселела и хвостом забила, так я уложил ее в коробку спать. А утром смотрю: в коробке ее нету… Да ты не убивайся, Рон, найдется она, куды денется? Тут добрые люди нашлись, с рассвету еще ее ищут. Не боись, тут многих взяла за сердце твоя крыса!
— Да кому она нужна, кроме меня?! — в сердцах крикнул Рон.
— Не надо, у нас люди хорошие, — сурово оборвал Хагрид. — Да вот дежурный ваш вчерашний, Поттер, думаешь, он твердокаменный? Слыхал я, как ты вчера на него орал. Так ты зря это затеял, Рон. Он сегодня еще раньше тебя прибежал, кажись часа в четыре, прям разбудил меня… «Хагрид, — говорит, — что там с крысой?» — трясется весь, прям лица на человеке нет. Ну, я и посмотрел, да и выяснил, что крыса твоя исчезла. Так думаешь, что твой Поттер сделал? Побелел весь, покачнулся, чуть за сердце не держится. «Что ж мы наделали, Хагрид, — говорит, — о Боже мой!» А ты говоришь, что он бездушный, а вон как человек испереживался. Не надо зря клеветать на человека!
— Поздно исправился! — упрямо сказал Рон.
— Да ты слушай, что дальше! Думаешь, Поттер развернулся и спать пошел? «Раз так, — говорит, — Хагрид, я пойду ее искать!» — и исчез, я слова не успел молвить.
Но Рон не хотел быть оптимистом и верить, что профессор Поттер найдет его крысу. Рона не утешила даже новость Хагрида, что профессор Стебль считает мандрагоры уже созревшими, через месяц их можно будет пускать на зелье, и жертвы василиска тогда успешно очнутся.
Рону в принципе пришлось признать, что день сегодня необычный.
В Хогвартсе происходило какое-то смутное волнение среди преподавательского состава, которое отчаянно пытались скрыть от студентов. Привидения и портреты шептались, умолкая, когда детские уши оказывались рядом, учителя переглядывались, профессор Поттер и вправду выглядел ужасно. Как человек, который ночь не спал.
Авроры из туалета Плаксы Миртл впервые за время пребывания в Хогвартсе выползли на поверхность. Они ходили по территории, водили палочками и шептались. Все взрослые шептались сегодня!
На первой же перемене у второго курса они с добрыми улыбками подошли к Рону Уизли и … стали расспрашивать про его крысу. Расспрашивать с самым серьезным видом, долго и упорно. Когда Рон вспылил, что нечего ему дурить мозги обходными вопросами, спросили бы прямо о чем надо, а не искали предлог в виде несчастной крысы, они с теми же непроницаемыми лицами улыбнулись.
— А всё-таки, мистер Уизли, последовали ли вы совету профессора Саламандер и написали ли домой о том, что хотите знать, как и когда у вас появилась эта крыса? — только и спросил первый аврор.
— Нет, — буркнул Рон.
— Так напишите, юноша. Возможно, сведения ваших родителей помогут нам быстрее вашу крысу отыскать, — сказал второй аврор.
— Вы хотите, чтоб я поверил, что весь аврорат прям так ищет мою крысу?! — огрызнулся Рон.
А аврор мило улыбнулся и ответил:
— Не весь. Пока.
Вечер потрясла сенсационная новость. Возвращаясь из теплиц профессора Стебль, одна семикурсница с Равенкло подслушала беседу авроров. Совершенно случайно она припозднилась с подопытными растениями, а за стенкой теплицы вдруг стали ругаться авроры, и она совершенно случайно подошла к ним поближе, спряталась за кустом и подслушала.
— Он еще на территории. Охранные чары больше не взломаны.
— Или он нашел способ их обойти, — возразил второй аврор.
Авроры помолчали.
— Обидно, ведь он был в наших руках, — наконец сказал первый.
— Обидно, что ступефаи на анимагов не действуют, — отрезал второй.
— Почему, он же упал. И почти нас дождался…
— Но не дождался же? Очухался и поскакал?
— Далеко не доскачет, фоторобот уже разослан по всей Британии.
— Наше дело искать его здесь. Мы видели, что он побежал обратно по огородам, охранные чары больше не сигналят. Он внутри.
— «Внутри» здесь попробуй что найди, — проворчал второй. — Троллев замок, у него самого попробуй взломай охранные чары…
И авроры удалились.
Их разговор произвел на Содружество Грязного Гарри странное впечатление.
Рон и Гермиона честно признались, что ничего не поняли.
Драко Малфой вздохнул и объяснил:
— Дорсет имел в виду, что когда они с Меллисом приехали, еще в январе, они поставили на ворота Хогвартса охранные чары. Никто за территорию замка без их разрешения выйти не может. Когда кто-то пытается выйти за ворота, срабатывают чары, виновника огревает Ступефаем, а аврорам дается сигнал.
— Тут даже усовершенствованная версия, чары сделали фоторобот преступника, — сказал Нотт.
— Да уж, десять лет назад такого не было.
— Дорсет и Меллис? — переспросил Грязный Гарри.
Слизеринцы переглянулись.
— Их зовут Дорсет и Меллис, они считаются очень хорошими и опытными оперативниками, — проинформировал Малфой. — Специалистами по Пожирателям смерти.
— Откуда ты их знаешь?
— Действительно, откуда? Догадайся с трех раз.
— Извини, — пробормотал Гарри.
Как он мог забыть, что у всех его слизеринских друзей давние и теплые отношения с авроратом, они там как родные и почти всех сотрудников знают, ведь все эти сотрудники когда-то вели дела их родственников -УпСов!
— Дорсет обожает охранные чары, — сказал Малфой безрадостно. — И очень классно их ставит.
— Не очень, раз они никого не поймали…
Гарри снова задумался. Итак, нынешней ночью кто-то пытался бежать из Хогвартса. Охранные чары его не пропустили, и он остался здесь, прячется. Авроры его ищут.
— Я только понять не могу, а как та равенкловка могла их подслушать? Ведь студентам находиться вне своих гостиных по вечерам запрещено? — спросила Гермиона.
— Дорогая, ты думаешь, что мы единственные, кто нарушает правила? — вздохнул Гарри.
— Так получается, что их все нарушают…
— «Я уверен, Тритонида, что дети это понимают, и они очень разумно отнесутся к вашим ограничениям. Думаю, проблем не возникнет. В нашей школе учатся очень дисциплинированные дети, Тритонида, вот увидите!» — передразнил противным голосом Нотт, а Кребб и Гойл заржали.
— А я считаю, что это произвол! Оказывается, всё это время никто из нас не мог спокойно выйти из Хогвартса, нас бы огрело Ступефаем и вырубило, а мы об этом даже не знали! — возмутилась Гермиона.
— Извините, генерал Грейнджер, сержант Дорсет забыл доложиться, — писклявым голосом сказал Гойл.
— Грейнджер, ты серьезно думала, что авроры сюда приехали для красоты? — спросил Нотт.
— Я думаю, они не имеют права так себя вести в детской школе!
— Давай, Грейнджер, зачитай им наши права, — предложил Нотт и выпил тыквенного соку.
— А что ты скажешь, Гарри? — спросила Гермиона.
Гарри не знал, что ответить. Если честно, его мнение о сотрудниках органов правопорядка было целиком положительным, а настроение — прекрасным.
Дело в том, что вечерняя почта принесла ему только что… письмо из Литтл-Уингинга, от Дурслей. Точнее, от Дадли.
Письмо было трогательно коротким:
«вчера заходил инспектор по делам несовершенолетних и проверял. Папа и мама очень перепугались. Он спросил как у тебя дела, мама сказала что ты в школе. Он спросил что ты написал в последнем письме, мама сказала что ты пишешь редко. Он очень ругался и мама сказала что я сегодня напишу тебе. Он сказал что потом придет проверит.
Гарри пожалуйста напиши маме что у тебя всё в порядке.
Только червяков больше не посылай а то маме от них было плохо.»
Гарри немедленно ответил, но авторитет государства и его социальных служб вырос в его глазах на порядок.
— Я думаю, что интересно совпали события. Вчера у Рона пропала крыса, а профессор Саламандер грозилась ее исследовать, потому что она заколдованная, — стал перечислять Гарри. — Потом кто-то пытался сбежать из Хогвартса, и притом анимаг, но не смог, потому что охранные чары его не пропустили. А теперь авроры ищут этого кого-то и расспрашивают про крысу Рона…
— Уизли, сделай одолжение, напиши всё-таки своим родителям, — сказал Малфой.
— Я не понимаю! — крикнул Рон, покрываясь пятнами.
— А я уже понял, что ты так до сих пор и не написал, — сказал Нотт.
— Моя крыса? Анимаг? — снова закричал Рон.
— Самое смешное, Уизли, что авроры-то не врали. Вся королевская конница, вся королевская рать, весь бравый аврорат Великобритании ищет твою облезлую крысу! — сказал Нотт.
После двух суток безуспешных поисков крысы авроры попытались реквизовать у Филча Миссис Норрис.
Миссис Норрис грубо им отказала. Филч горячо поддержал ее.
— Нечего отпираться, мы имеем все властные полномочия! — рычал первый аврор.
— У нас расширенные права, Филч, потому что это особо значимое расследование, и бумаги наши подписал сам Министр магии, — добавлял второй аврор. — То, что вы делаете, это препятствие следствию, вы понимаете?
С блаженной улыбкой людоеда Филч отвечал:
— Ошибаетесь, батенька, я сквиб. Вашими же законами сквибы не считаются магическим населением, и на нас не распространяются законы Министерства магии! Мне, батенька, ваши бумажки и ваши министры — до лампочки, и чихал я на них с высокого дерева. Я гражданин Великобритании, подданный Ее Величества королевы и господина премьер-министра Великобритании. А вашего Министра магии я знать не знаю!
Миссис Норрис свернулась на руках завхоза и шипела на Авроров.
Пожалуй, надо было видеть, с какой счастливой улыбкой Филч отчитывал волшебников — наверное, это наслаждение возможностью подложить магам свинью могут понять только маглы и сквибы.
— Вы работаете в Хогвартсе, значит, вы относитесь к юрисдикции Министерства, — огрызнулся первый аврор.
— А на это, батенька, ваш Визенгамот ответил еще в прошлом веке! — жизнерадостно выложил Филч. — Предписание № 118 от 05.08.1843, вот, я даже наизусть запомнил. Что сквиб может работать где угодно, а волшебником от того он не станет. Скушайте предписание и не обляпайтесь!
То, что ответили авроры, решительно возбраняется произносить в стенах детской школы.
— Можете пойти к Дамблдору, он вам напомнит, — посоветовал Филч, лучась от счастья. — Дамблдор — верховный судья Визенгамота, и он мне прямо разъяснил, какие права сквибы имеют. Топайте, просвещайтесь!
Авроры последовали его совету и потопали. Как рассказывал портрет Полной Дамы, которой совещание авроров с директоров передавал портрет Дайлис Дервент в режиме он-лайн, авроры попытались доказать, что Миссис Норрис — школьное магическое имущество и относится к юрисдикции Министерства магии. Дамблдор засыпал их ссылками на противоположные прецеденты, кошку он определил как движимое имущество мистера Филча. Таким образом, кошку отстояли.
Вернувшись из кабинета Дамблдора, авроры потребовали реквизовать всех школьных кошек, которые имелись в наличии, и с тем же требованием отправились в Хогсмид.
Грязный Гарри подумал, что Коросте пора немедленно сдаваться. К концу дня маленькая, но победоносная армия насчитывала десять служебных кошек.
Люди тоже даром времени не теряли. Фоторобот… Как бы хотел Гарри понять, что такое фоторобот, и заполучить его!
Для Содружества Гарри невыполнимых задач нет. Дочка начальника аврората Лили Скримджер заканчивала пятый курс Гриффиндора, и она готова была достать всё, если кто-нибудь подтянет ее по истории магии и зельям. Лили очень серьезно грозило провалить СОВ, а этого она не могла себе позволить. К сожалению, Грязный Гарри и его друзья были второкурсниками и никак не могли помочь Лили, — то есть, помочь сами. Но Гарри нашел репетитора, отличника-семикурсника с Равенкло, который за самую умеренную плату согласился помочь отстающей. А Драко Малфой заплатил требуемые им 40 галлеонов, втайне рыдая, что теперь до конца года ему не выпросить у родителей ни сикля, а ушлый репетитор сразу же проверил, настоящее золото или лепреконское…
После первой недели занятий мисс Скримджер получила свое первое «Хорошо» по зельям, и на радостях вручила Гарри желанную бумагу.
— Магический фоторобот — это прелесть что такое, — объяснила Лили. — Последняя разработка Отдела тайн. Вы даете в экспертизу фото подозреваемого, а чары анализируют, это он или он под Обороткой, и выдает заключение, как на самом деле он должен выглядеть. Вот вы дали фото человека с измененной внешностью, а фоторобот составляется его настоящего.
— То есть, — переспросил Гарри, — мы дали фото крысы, а чары вернут нам портрет человека?
— А чего тут спрашивать? Вот этот портрет, — пожала плечами Лили. — На редкость противный тип.
— Извини, Лили, могу я посмотреть? — спросил Гарри.
— Что значит «могу»? Он твой. Это копия, я с папиного оригинала сделала.
— Спасибо, — с чувством ответил Гарри.
— Только больше никому не показывай, ну то есть своим друзьям и больше никому. А то мне от папы влетит.
— Конечно. Но если хочешь, я просто посмотрю, запомню и верну.
— Да держи, я тебя два года знаю. Ты не из болтливых.
— Спасибо большое, Лили, — серьезно сказал Гарри.
На портрет противного типа сбежались смотреть все члены Содружества. Его внимательно разглядывали, изучали, передавали друг другу.
Гермиона призналась, что кого-то он ей напоминает, но она не может пока вспомнить кого. Кребб, Гойл и Рон сказали, что видят эту рожу в первый раз и надеются, что в последний. Нотт долго морщил лоб и решил, что этот человек у него ассоциируется с процессом Пожирателей смерти, но подробностей он тоже не помнит. Малфой сказал, что у Гермионы и Тедди обман зрения, не было этой рожи на процессе, а знакомой им эта рожа кажется потому, что она списана с Роновой крысы, которую они сто раз видели.
Гарри весь совет промолчал.
Он узнал это лицо с первого взгляда, как только Лили протянула ему снимок, и сразу надолго замолчал. Он решил при первой возможности пойти в библиотеку и вскрыть архивы, чтобы быть точно уверенным.
Персона, которую он на первый взгляд опознал, была знакома ему по снимкам двенадцатилетней давности… Хотя она не очень сильно изменилась.
С фоторобота на Гарри смотрело лицо из его летних кошмаров, лицо Хвоста, в которого превратился Волдеморт ночью Хеллоуина 1981 года, чтобы наведаться домой к Снейпам.
Это было лицо члена Ордена феникса, однокурсника Лили Снейп с Гриффиндора по имени Питер Петтигрю. Гарри читал своими глазами, что Питер погиб двенадцать лет назад, пытаясь задержать на улице предателя семьи Снейпов Сириуса Блэка. Погиб как герой. А теперь кто-то взял его лицо, или у него остался брат-близнец?
В библиотеке Гарри начал с хвалебной биографии Питера Петтигрю. Он дочитал до слов, когда Питер погиб во время взрыва. Взрыва, подстроенного Сириусом Блэком, в нем погибло еще тринадцать маглов, а от Петтигрю остался только палец с левой руки… Палец, которого никогда не было у Коросты. В этот момент Гарри стало страшно.
Следующее утро принесло свежие идеи.
Гарри с облегчением убедился, что из его друзей никто пока что Петтигрю не узнал, и снова закопался в библиотеке.
Он прочитал все имевшиеся в наличии статьи о Питере Петтигрю, чтобы убедиться, что никто не называл его анимагом. То есть, об этом не знали, если виновником был действительно Питер Петтигрю… Если бы факт его способностей к анимагии был известен, об этом в биографии героя обязательно бы написали. Но раз все умолчали, это значит, что о Петтигрю-анимаге никто не знал.
Гарри перечитал Свод законов магической Британии. Сокрытие способностей анимага грозило Петтигрю крупными неприятностями. Если это был Петтигрю…
Но кто бы он ни был, в списке зарегистрированных анимагов этого столетия не было ни одной крысы. Коросте это грозило: на усмотрение Министерства, от штрафа в размере двух тысяч галлеонов и принудительной регистрации до трех месяцев лишения свободы.
Ее нежелание попадаться на глаза аврорам сразу стало понятно.
Если это было единственным в ее жизни нарушением закона.
А Гарри всегда подозревал худшее. Не стали бы авроры поднимать такой шум только из-за того, что кто-то не зарегистрировал факт своей анимагии. Они ловили важного свидетеля или преступника, не иначе. Фоторобот для получения штрафа не составляют.
Что же натворил этот анимаг?
Как у него оказалось лицо Питера Петтигрю? У Петтигрю не было братьев и сестер, тем более близнецов. Мог ли у него быть двойник?
Гарри снова пожалел, что Рон не написал своим родителям. Теперь он проникся важностью воспоминаний о Коросте, которые они могли дать. Хотя Рон однажды говорил, что Короста появилась в их семье 12 лет назад — тогда же, когда погиб Петтигрю.
Или исчез, поправил себя Гарри, ведь тела так и не нашли. Нашли только палец, а у Коросты его и не было.
Короста появилась в их семье и оставалась там 12 лет. Ни разу не выдавая в себе человека, не делая никаких признаний. Просто затаилась, прикинулась крысой. И позволяла все эти годы считать Петтигрю мертвым. Почему она скрывала свою суть, какие секреты таила и от кого пряталась?
Почему она не открылась семье Уизли, ведь они работали в Министерстве и были на стороне Ордена феникса?
Возможно, Петтигрю проклял Сириус Блэк.
В истории Петтигрю для Гарри было много вопросов. Возможно, Петтигрю исчез, чтобы не отвечать на них. Когда Волдеморт наведался к Снейпам, он был под Оборотным зельем и принял личину именно Петтигрю. Если предателем был Сириус Блэк, с его стороны это был хитрый ход. Украсть волос у Петтигрю и передать Волдеморту, чтобы в случае чего засветился Петтигрю, а не он сам. Ведь Волдеморт пришел к Снейпам не в виде Сириуса Блэка.
Значит, в образе Питера разгуливали по улицам слишком многие. Но это не могло объяснить фоторобот. Фоторобот обличал именно истинную сущность волшебника, он был создан в противовес чарам Оборотного зелья. И фоторобот показал Петтигрю.
Гарри открыл следующую книгу: биографию Сириуса Блэка. Антибиографию, вернее. Авторша, журналистка Скитер, писала о своем герое без симпатии. Без симпатии — еще мягко сказано…
Гарри, надо отдать должное, тоже прочитал эту книгу без симпатии к Блэку. Потому что половина книги посвящалась тому, как в школьные годы Блэк с компанией друзей издевался над его отцом, Северусом Снейпом. Среди друзей Блэка были Петтигрю и Джеймс Поттер. Их подвиги Скитер расписала очень смачно.
В частности, она упомянула школьные клички всех персонажей. Школьной кличкой Петтигрю был Хвост.
Именно так называли лже-Петтигрю во сне Волдеморта.
Скитер приводила много фактов, интервью очевидцев и подлинные стенограммы заседаний Визенгамота. Эти самые стенограммы заседаний по делу Сириуса Блэка и интересовали Гарри больше всего. Трехсотстраничный том Скитер отличался от всех подобных опусов про Блэка именно своей подробностью и аргументированностью. Ход следствия и суда над Блэком был описан предельно точно.
И в ходе следствия и суда Блэк упорно и тупо твердил, что он не виноват, что подлинным предателем и убийцей Снейпов был Петтигрю.
Это Петтигрю, по словам Блэка, был тайным сторонником Волдеморта и Пожирателем смерти. Это Петтигрю был Хранителем тайны Снейпов. И это Петтигрю выдал тайну Волдеморту.
Гарри снова вспомнил свой сон.
Фраза Фрэнка Лонгботтома: «В третий раз повторяю: никто сюда не может пройти без доклада, даже Хранитель тайны. Даже ты» — могла бы значить, что Хвост является Хранителем тайны. К сожалению, спросить об этом Фрэнка не представлялось возможным, потому что Пожиратели смерти схватили его и его жену на следующий день после Хеллоуина и запытали до потери рассудка. Пожиратели на свой лад пытались узнать, что же стало с Волдемортом, ведь Фрэнк последний, кто его видел. Фрэнк не выдал им ничего, но сам сошел с ума. И сейчас, 12 лет спустя, он находился в том же безнадежном состоянии в клинике Сент-Мунго, оставив единственного сына Невилла сиротой при живых родителях.
Загадка на загадке.
Предположим, что Блэк говорил правду, хотя ему никто не верил. Ведь Петтигрю никогда не пытался опровергнуть обвинения Блэка. Шел процесс над Блэком, которого поймал и разоблачил Петтигрю, имя Петтигрю поминалось там каждый день, а Петтигрю не давал о себе знать, не пытался связаться с участниками суда или выступить свидетелем… А он был бы главным свидетелем.
Если Петтигрю — Пожиратель смерти и ближайший помощник Волдеморта, если он то, чем считался Сириус Блэк все эти годы… То очень интересно, что он ответит на вопросы о Волдеморте сейчас. Ведь с прошлого года Волдеморт находится в Хогвартсе, и происходят у нас постоянно преинтересные события. Можно сказать, Волдеморту кто-то активно помогает. Тайную комнату открыл… Авроры, которые сейчас ищут Петтигрю, по случайности — или неслучайности — расследуют дело василиска и Тайной комнаты. И специализируются на Пожирателях смерти.
И намекнули Филчу, что препятствие им в этом расследовании — государственное преступление. В хороших делах они обвиняют Петтигрю!
Петтигрю стало плохо, когда возродился Волдеморт, он очень не хотел ехать в Хогвартс и проболел весь год. Петтигрю стало еще хуже, когда Гарри распространялся о крестражах. Интересно, а что сам Петтигрю знает об этом? О таинственном исходе крестража из тела Гарри, например. Ведь Петтигрю всегда спал в их спальне. И когда Гарри проснулся послекрестражным утром бодрым и здоровым, Короста чуть не откинула копыта — если бы они у нее были. Хорошо бы Петтигрю расспросить…
В книге Скитер тоже есть неясность. Как и все предыдущие биографы, она не упоминает, что Петтигрю анимаг. Она столько раскопала, а этого не нашла, почему? Очень подозрительно.
Даже Блэк на своем процессе молчал об этом, а уж он рассказал всё, что знал. Или он не знал? У Петтигрю было много тайн, которые он скрывал от своих друзей, очевидно. Мог скрыть и способности к анимагии…
Блэк не знал, а вот Поттер знал точно, с яростью подумал Гарри. Как Поттер засуетился, когда узнал в крысе Петтигрю! И что сделал Поттер? Пошел докладывать о своих подозрениях аврорам? Кажется, нет. Поттер знал, что Петтигрю анимаг, и молчал об этом 12 лет. И даже сейчас молчит. Почему он покрывает Петтигрю?
Молодец Поттер, однако. Двенадцать лет лучший друг был под носом, а бравый физрук его не узнал. Представляю, что он чувствует! Кстати, хотелось бы понять, а почему Петтигрю скрывался и от лучшего дружка Поттера?
Поттер-то его покрывает до сих пор. Верный друг. Покрыватель Пожирателя смерти…
Гарри недобро усмехнулся и от всей души посоветовал профессору Поттеру поскорее определиться, на чьей он стороне. А то и в Азкабан за сообщничество загреметь недолго.
Гарри снова перечитал показания Блэка, проверил, что про анимагию нет ни слова, и захлопнул книгу.
На сегодня с Мародерами покончено.
Однако, Гарри недооценил своих друзей. Пока он сидел в библиотеке, остальные составляли грандиозные планы!
Планов поимки крысы было много.
Близнецы Уизли предлагали, например, выманить крысу так. Крыса очень привязана к Рону Уизли, крыса знает, что он ее любит. Надо, чтобы Рон продолжал играть в защитника Коросты, всюду крича, что он не верит наветам на свою невинную крысу, что сам ее найдет и спрячет от всяких гадов! Авось крыса услышит и сама выбежит.
«… и возьмет Рона в заложники, » — прибавил Грязный Гарри. После того, что он прочитал о Петтигрю, это представлялось ему вполне возможным. Да и суть идеи, чтобы ловить преступника на Рона как на живца, ему показалась слишком опасной.
Гермиона Грейнджер предлагала сварить Оборотное зелье и всем превратиться в кошек. Целая бригада кошек уже ловит крысу, кто удивится еще парочке помощников? И кто найдет крысу лучше кошки?
Правда, Нотт на это возразил, что сами они вовремя превратиться обратно не смогут, и палочкой владеть уже не будут. В виде кошек они слишком уязвимы для анимага, который в любую минуту может стать человеком!
Малфой сказал, что у него есть мантия-невидимка. Если все наденут мантии-невидимки, крыса их не заметит.
Гарри представил себя в виде кошки в мантии-невидимке и решил, что это круче пьяного гиппогрифа.
Впрочем, вслух он озвучил другие возражения. Целая бригада кошек ловит крысу уже третьи сутки и не может поймать. Что-то не так они ловят!
Или крысы уже нет в замке, сразу предположил Нотт… Или крыса не так глупа, чтобы оставаться крысой, сознавая, что ее в виде крысы все ищут, продолжил Гарри.
Зачем оставаться крысой, когда это чревато? Лучше постоянно трасформироваться в кого-то другого. Ведь крыса не просто прячется где-то, все эти недели она должна регулярно есть, спать и посещать крысиный туалет! Притом так, чтобы ее не заметили.
Значит, надо искать кошку, сову, письменный стол или домового эльфа. Или метлу. Или дверную ручку.
— Или человека! — воскликнула Гермиона. — Если этот волшебник доберется до запасов Оборотного зелья… Он же может стать кем угодно! Мной, тобой, Гарри, директором Дамблдором, мадам Саламандер, профессором Поттером…
— Или одним из наших авроров, — тихо сказал Нотт. — Если он хочет слинять из замка наконец, это лучший выбор.
— Ну, авроры сумеют себя защитить, — возразил Малфой. — Они сюда не отдыхать приехали.
— А ученики не сумеют, — взволнованно сказала Гермиона. — Идет какой-нибудь Джим, попробуй разбери, он это или преступник-взрослый! А что анимаг сделает с оригиналом, чтобы тот не бродил по замку как его двойник, Мерлин мой!
— Ступефай или Империус, — сказал Малфой.
— А ведь это может быть любой, достаточно оказаться одному в пустынном месте… Та когтевранка, она же поздно ночью шла одна весь путь до замка от теплиц!
— Правилами давно запрещено, чтобы студенты ходили по замку по одному, тем более ночью, — скучно сказал Нотт.
— Но ведь их никто не слушает! — ахнула Гермиона. — Бедные дети…
— Дуракам везет,— сказал Нотт.
— Наверное, они думают, что опасность грозит только маглокровным, — предположил Рон.
— А чистокровным — нет.
— Вот дураки! Профессор Макгонагалл была чистокровная, — расхохотался Гойл.
Прошло два дня, с крысиного фронта не поступало ободряющих известий.
— Всё-таки как жаль, что мы не смогли узнать этого анимага, — вздохнула Гермиона. — Если бы мы знали его имя, мы смогли бы его поймать. Мы посмотрели бы его досье, его привычки, его любимую еду и одежду, например… И попытались поймать его по этим следам. Как ни гляжу на его лицо, кажется, что сейчас озарит, сейчас вспомню — и не вспоминается! Я уже начала поднимать архивы процесса Пожирателей, но там больше ста фигурантов, мне их за месяц всех не просмотреть, Гарри!
— И незачем, — отрезал Малфой. — Нет этой рожи на процессе, точно тебе говорю. У меня дома все заседания в думосбросе записаны, мой дед сливал. Я их наизусть выучил. Не было на процессе этого человека.
«Удивительно, как могут уживаться взаимоисключающие формулы, и притом обе оставаться истинными, »— подумал Гарри. Гермиона права, что Петтигрю участвовал в процессе, и Малфой прав, что его там не было! И оба правы одновременно…
— Действительно жаль, что мы не нашли этого человека, — заметил Нотт, почему-то в упор глядя на Гарри. — Я тоже смотрю-смотрю, а вспомнить не могу… Грейнджер права, если бы кто-то его узнал, то у нас был бы ключ, как его найти. Например, если бы он любил малиновые мантии, мы могли бы запросить швейные ателье, заказывали ли у них такие мантии…
— Ага, это в магловском детективе было, который я сейчас читаю, — встрял Гойл.— Там Кларисса Старлинг ловит Ганнибала Лектера. Она узнала, что он любит вино «Шато д’Икем» и автомобили «Ягуар», так она попросила все винные магазины связаться с ней, если кто-то закажет «Шато д’Икем», и автосалоны, где продают «Ягуары». И по «Шато» его и нашли!
— Грег, я что-то не помню, чтобы я давала тебе «Ганнибала», — подозрительно заметила Гермиона.
— А ты и не давала. Я сам пошел в магловский книжный магазин и купил!
— Мерлин и Моргана, чего только маглы детям не продают, — вздохнул Грязный Гарри.
А вот Нотту нечего на меня так смотреть! Чай, я сам легилимент. А он что, тоже?! И где он успел научиться — или тоже с детства? Ну ничего, подсмотреть недозволенное я ему не дам. Полезет в башку, покажу ему пьяного гиппогрифа.
В тот же вечер Гарри сидел за воспоминаниями друзей о Питере Петтигрю и запоминал: любил сладкое… собирал фантики от шоколадных лягушек, однажды даже сказал, что повезло тем, кто попал на эти обложки (автор воспоминаний прослезился, что желание Питера сбылось, он тоже стал лицом с фантиков — увы, посмертно!) …
К учебе и книгам был равнодушен, обожал знаменитых игроков в квиддич, имел дома плакаты и их автографы… был небогат. Учился на удовлетворительно.
А еще, подумал Гарри, он был крысой. Что любят крысы?
Гарри тяжело вздохнул и пошел за энциклопедией по разведению крыс.
После долгих, мучительных раздумий Гарри собрал своих друзей и сделал туманное объявление:
Он, кажется, нашел подозреваемого. Но не уверен. Человек, которого он подозревает, погиб при свидетелях много лет назад.
Но его подозрения можно проверить. Тот, погибший, сходил с ума от бисквитных пирожных с фруктовой начинкой и обсыпанных кокосовой стружкой. Ради этих пирожных он готов был отдать последние деньги, съедал их целыми тарелками. Есть предложение пойти на кухню, к домовым эльфам, и заказать им блюдо пирожных данного типа. Пусть положат блюдо в определенное место… И главное, не забыть мантии-невидимки, коль скоро все они собираются дежурить возле блюда часами!
— Идем на кухню немедленно! — приказала Гермиона. — А кстати, кто-нибудь знает, как туда пройти?
— Мы знаем! — откликнулись близнецы Уизли.
Мы ждали Петтигрю, стояли на вахте, и всё-таки чуть не упустили его, скажет потом Грязный Гарри. То есть, потом мы его всё-таки упустили… Но сейчас —
Мы сидели вокруг блюда, аппетитно устроенного на парте в пустом классе, мы затаились под своими мантиями-невидимками и держали наготове палочки.
И всё-таки в момент, когда блюдо дернулось и полетело из класса по воздуху, мы вздрогнули.
Мы бесшумно шли за блюдом — оно, к счастью, летело не слишком быстро. Очень бережно его левитировали. Видимо, Петтигрю действительно очень любил пирожные.
Блюдо доехало с нами до диванчика в коридоре и село на обивку. А потом одно пирожное поднялось с блюда в воздух и с хрустом надкусилось.
Наверное, мы действовали неправильно. Наверное, надо было сразу звать авроров. А мы дружно, в шесть глоток крикнули:
— Ступефай!
— и взмахнули палочками.
Хотя мы знали, что на анимагов Ступефай действует иначе, чем на все остальных. Но ведь мы надеялись, что нас шестеро, что его пробьет!
А он только стал видимым, бросил тарелку и побежал. На ходу превращаясь в крысу.
И он действительно был Петтигрю.
Мы гнали его недолго. Потеряли его где-то на уровне третьего этажа… То есть, мы бы погнали его и дальше, но нас отбросила невидимая стена. Крыса пронеслась сквозь эту стену, на которой горела тонкая красная линия, а мы не смогли.
Мы тупо стояли, опустив палочки, и пялились в остывающий на полу коридора след крысы…
Мы страшно устали. И особенно потому, что завалили дело.
И так не к месту заявилась вдруг нудная Саламандер, только ее не хватало!
Она опять разразилась тирадой о недисциплинированных подростках, о безответственных школьниках, которые не в состоянии беречь своих животных питомцев, и мы слушали это в сотый раз!
А потом она уставилась на Уизли и злорадно сказала, что так и знала, что встретит его здесь. Что он ей с самого начала не понравился!
Безалаберный мальчишка, который ничего не смыслит в уходе за животными.
— Как владелец крысы, юноша, вы отвечаете за нее, понимаете? — ворчала Саламандер. — Вы следите за ней, а за вас никто этого делать не станет! Зачем вы выпустили свою крысу в коридор?
— Я не выпускал никого, она сама себя выпустила, — угрюмо ответил Рон.
— А вы не уследили, куда она бежит, юный растяпа!
— Я пытался…
— Надо было пытаться лучше!
— А что с ней случилось?
— Разве вы не видите на стене красную линию? Разве я не обозначала, что она значит? Но вы же всё прослушали… Сто раз говорила: не кидайте ничего в этот коридор!
— Так что с ней случилось?! — перебил Рон.
— Василиск ее съел.
— Гарри, профессор Саламандер сегодня сказала, что на днях забирает василиска. После того возмутительного происшествия с крысой она его и дня в школе не продержала бы, говорит, но приходится улаживать некоторые формальности. Она надеется, что послезавтра добьется последней резолюции на разрешение.
— Замечательно, — буркнул Гарри.
— Авроры, наверное, уедут вместе с ней. Они сказали, что теперь им здесь делать нечего. Василиска увозят, главного подозреваемого тотально обезвредили, так что школе ничего не грозит. Они проследят, чтобы василиска транспортировали по всем правилам, и вернутся в аврорат.
— Тем лучше.
— И они обещали зеркало с Волдемортом забрать с собой. Ведь если бы не это зеркало, Петтигрю не заставили бы открывать Тайную комнату. Теперь ясно, что зеркалу не место в детской школе, и за ним приедет наряд из Отдела Тайн.
— А то раньше они не знали, что зеркалу здесь не место, — мрачно высказался Рон. — Его бы надо было убрать еще в прошлом году, это Дамблдор настоял, чтобы его оставили!
— Уизли, ты прозрел? Ты выступаешь против Дамблдора? Ушам своим не верю, — съязвил Малфой.
— Сам дурак, — коротко ответил Рон.
— Что ты, Уизли, куда мне до тебя…
— Мальчики, не отвлекайтесь! Так вот, Гарри, это всё для нас не очень хорошо. Ведь мы собирались уничтожить с помощью василиска хоркрукс, так что нам надо поторопиться. Нам надо успеть скормить его василиску до послезавтрашнего дня. Малфой, у тебя дневник с собой?
— Кто-нибудь, остановите Грейнджер! — возопил Гойл в окружающее пространство. — Скормить василиску? Опять? Тебе одного раза не хватило?!
— Грейнджер, друг мой, это уникальное явление природы, и остановить его невозможно, — фыркнул Малфой. — О гений маглорожденный, поясни нам, как ты собираешься что-то скормить василиску сейчас, когда с него глаз не спускает Саламандер? Скорее она сама тебя съест, чем позволит приблизиться к драгоценной зверюшке. Думаешь, она не запомнила, как мы все торчали в коридоре в прошлый раз? Она тебя узнает и вообще на этаж не пустит.
— Я возьму мантию-невидимку, — не сдавалась храбрая гриффиндорка.
— Грейнджер, тебе и правда вчерашнего не хватает? Нас и так с трудом Дамблдор отмазал, авроры хотели нас в клочья порвать! И Саламандер тоже! Знаешь, терпение Дамблдора не безгранично, на второй раз даже он не будет тебя прикрывать.
— Ничего, мы что-нибудь придумаем, — бодро сказала Грейнджер.
Малфой взвыл и схватился за голову.
— Я полночи не спал после вчерашнего, так что спасибо, Грейнджер, но с меня хватит.
— Правда не спал? — наивно удивился Нотт. — А я вроде слышал, что ты как лег, так и захрапел…
— Это Кребб и Гойл храпели.
— Ты тоже.
Гермиона вздохнула и произнесла куда-то вдаль:
— Кто-нибудь, остановите Малфоя, а то эти мальчишки до завтра будут разбираться, кто где храпел!
— Да ты же не знаешь сути! Эти дубины, Кребб и Гойл, им вообще всё хоть бы хны. Они железные! Знаешь, что они сделали вчера, пока нас в кабинете директора авроры полоскали?
— Они пошли в туалет, я помню, — заметила Гермиона.
Малфой захохотал.
— «В туалет»! Они пошли на пятый этаж, где Петтигрю тарелку пирожных бросил, и все их сожрали!
— Не все, мы оставили то, которое он надкусил, потому что это вещественное доказательство, — возразил ученый Гойл. — И тарелку брали в перчатках, чтобы не стереть отпечатки пальцев.
— Слышала, Грейнджер?
— А мы что? Это авроры виноваты, что вовремя не почесались, — вступился Кребб. — Такую улику упустили. Мы так боялись, что тарелку уже заберут, что они успеют первыми.
— А потом они вернулись в слизеринскую гостиную и сожрали полмешка шоколадных лягушек.
— Люблю пожрать, — с достоинством сказал Кребб. — И что?
— Не удивляюсь, что у вас железные нервы. Немногие смогли бы спокойно прочитать «Ганнибала», и понятно, что после этого вас людоедством не удивишь!
— Да ты что, шикарная книга! — обиделся Гойл. — Я специально выбирал, чтобы про пожрать что-то было, а мне продавец и говорит: про пожрать есть Ниро Вульф и Ганнибал Лектер. Я и отвечаю, что Вульфа уже знаю, Лектера давайте. Так этот Лектер — молодец! У него такие рецепты убойные, я списал и дома эльфам закажу. Паштет из гусиной печенки…
— Вы же вчера показали дуракам дорогу на кухню, так Гойл потом на кухню вернулся и просил поварских эльфов приготовить ему пару рецептов, — возвестил Малфой. — Эльфы, естественно, отказались.
— Ну и зря, — добродушно сказал Кребб.
— Посмотрите на него! Тут человек погиб, а он может думать только о гусиной печенке! — драматически вскричал Малфой.
— Драко, не надрывайся, тут не Королевский театр, — отрезала Гермиона.
Грязный Гарри вздохнул с облегчением, что о дневнике и василиске все забыли.
Увы, он не знал свою девушку.
На следующий день Гермиона спросила Малфоя, есть ли у него дневник Тома Реддла.
Спросила четыре раза.
На пятый несчастный Малфой заверил ее, что она зря считает себя грязнокровкой, потому что нудит точно как чистокровная Пэнси Паркинсон, и предъявил дневник.
— Отлично, — сказала Гермиона. — Идем к василиску.
— Что нам с ней делать?! — в панике прошептал Малфой на ухо Гарри.
— Пока сделаем вид, что идем на третий этаж. По пути разберемся, — хладнокровно ответил Гарри. — Может, встретим кого на лестнице, отвлечемся… Лучше бы учителя… Чтобы заподозрил, куда мы идем, и отправил назад.
— И идти можно очень медленно. Я могу по дороге ногу подвернуть, — героически решил Малфой.
— Не выйдет. Подворот лечится за пять минут, одним заклинанием, — грустно сказал Гарри. — И Гермиона его знает.
— Вот невезуха…
Невезуха — дело страшное. Ведь на этот раз идти к василиску им было совсем недалеко — фактически, один лестничный пролет. Сегодня Гермионе решительно везло!
По дороге к василиску Гарри убедился, что Королевский театр потерял в Малфое великого артиста. Или еще не потерял, еще всё впереди?
Никогда еще дорога со второго этажа на третий не казалась Гарри такой длинной.
На пятой ступеньке Малфой закричал так, что его было слышно в Эдинбурге, и красиво скатился по лестнице вниз, в начало пути. Он даже ухитрился доползти на полэтажа ниже, почти добравшись до этажа первого. Но «почти», как известно, не считается…
Все вещи вылетели из рук Малфоя и раскатились по всей лестнице.
А на его крик сбежалось полшколы.
Всё-таки, пока в школе не отменили режим ЧП, пока там дежурят авроры и гуляет василиск, безнаказанно кричать на лестницах нельзя. С большой долей вероятности вы привлечете к себе внимание толпы народа.
Гермиона покраснела от досады, Гарри усердно помогал Малфою докатиться вниз.
Несколько добровольцев уже кинулось собирать разбросанные Малфоем вещи.
С верху лестницы прозвучал резкий голос профессора Традери, деканши Малфоя: она спрашивала, способен ли он встать на ноги.
Малфой потрясающе правдоподобно попытался встать и снова упал. Традери велела ему лежать неподвижно, пока она не подойдет ближе и не сотворит носилки.
Профессор Дамблдор предложил ей помощь, но Традери отказалась и стала спускаться по ступенькам…
И если бы мадам Традери сдержала свое обещание, спустившись до Драко Малфоя, наша история пошла бы по другому пути.
А на самом деле она пойдет так:
— Пропустите! — потребовал кто-то властным голосом и решительно пробился к лежащему Драко, опередив профессора Традери.
— Пропустите, попрррошу!!! Подвиньтесь! Человек в беде! Спасибо! Подвиньтесь, я уже близко! Я уже здесь!
И вот я здесь, возвестил мир Гилдерой Локхарт.
Я слышал, что кто-то взывал о помощи? Ему повезло, этому человеку, потому что его услышал я! Как всегда вовремя оказавшись рядом!
Я, Гилдерой Локхарт, трижды кавалер Медали газеты «Защита от Темных Искусств» по оказанию первой помощи!
— Спасибо, профессор, не надо, — отчаянно взмолился Малфой. Он, конечно, совершил самопожертвование, подвернув ногу, но на большее его великодушие не простиралось.
Поздно, молодой человек!
— Потерпите, сейчас я вылечу вашу ногу! — провозгласил Локхарт и произнес заклинание раньше, чем несчастная жертва успела ногу убрать.
На глазах изумленной публики из ноги Малфоя исчезли все кости.
Мадам Традери сухо отметила, что теперь Малфою обязательно придется сотворить носилки и отправиться в больничное крыло, где его ждет весьма неприятная процедура наращивания костей.
— Убрались все кости? Надо же, как я промахнулся, — беззаботно сказал Локхарт. — Наверное, я перепутал это заклинание с Мышцестяжем, потому что однажды оно спасло мне жизнь. Помнится, в прошлом году в Трансильвании, о чем я писал в книге «Встречи с вампирами», поздно ночью…
— Разрешите, профессор, — бесцеремонно перебила Традери, — я отнесу мистера Малфоя?
— Ах да, конечно! — воскликнул Локхарт и подвинулся. Очевидно, во время своего монолога он успел о Малфое совершенно забыть.
— Профессор Традери, вот вещи мистера Малфоя, — доложил староста Слизерина и протянул горку предметов.
Но Малфой не успел их взять.
Профессор Локхарт решил загладить свою неловкость и совершить на прощанье доброе дело.
— Какие они у вас пыльные! Загрязнились, пока лежали на лестнице. Но ничего, я знаю отличное очищающее заклинание… Позвольте… Деанимакис!
Локхарт направил палочку на груду вещей, раздался треск…
Жуткий, нечеловеческий вопль потряс основания Хогвартса. Нечто кричало так, словно живая душа исходила из тела в муках. Крик издавался из вещей Драко, и еще оттуда лилась кровь. Фонтан крови забрызгал старосту Слизерина и профессора Локхарта, он струился по лестнице и наконец затих…
— Ой, что это? — наивно удивился Локхарт. — Я опять сделал что-то не так? Мантию запачкал…
К вещам Малфоя уже бросились авроры, Дамблдор и Традери.
Директор почти сразу нашел виновника разборки — старый магловский дневник. Его страницы всё еще были мокрыми…
— Дневник Тома Реддла, 1944 год, — прочитал Дамблдор и нахмурился. — Откуда у вас эта вещь, Драко?
Малфой не ответил. Он удивительно вовремя потерял сознание.
— Я ничего не понимаю, Альбус, и сразу заявляю, что я здесь совершенно ни при чем, — с достоинством объявил Локхарт. — Я всего лишь применил Очищающее заклятие. Очевидно, мальчик владел темным артефактом, который на такое невинное заклинание отреагировал нестандартно. У меня в практике был такой случай. Я помню, в Палермо…
— Очищающее заклятие звучит как «Деанимакус», Гилдерой, — мягко сказал Дамблдор.
— Ну да, Деанимакус! А я что сказал?..
Никем не замеченный, Гарри подошел к Гермионе. Она так и стояла с растерянным видом у входа на третий этаж.
— Я ничего не понимаю, Гарри, — жалобно прошептала Гермиона.
Гарри молча указал на профессора Дамблдора, который вертел в руках дневник.
— Я ни в чем не виноват, я всего лишь оговорился! — кричал Локхарт.
— Ваша знаменитая скромность делает вам честь, Гилдерой. Вы только что вписали свое имя в историю, — задумчиво произнес Дамблдор. — Всего лишь оговорившись… Оговорка или нет, но в только что совершили научный подвиг… Тысячи… нет, миллионы людей отныне и навсегда будут благословлять ваше имя!
— Я не понимаю, — сказал Локхарт — прямо как Гермиона.
— Вам знакомо слово «крестраж», Гилдерой?
— Кресс-что? Нет, впервые слышу, — обиделся профессор.
— Ну как же так? Ведь вы целый раздел посвятили борьбе с крестражами, — вдруг сказал профессор Флитвик.
— Да, в книге «Победа над привидением», — поддержала Стебль.
— Я помню, там были самые невероятные рекомендации по борьбе с крестражами, — усмехнулся Николас Фламель. — Крестраж погибает, если его сбрызнуть освященной водой, или если на него плюнет новорожденный своей чистой невинной слюною…
— Ах, этот крестраж! — обрадовался Локхарт. — Так бы сразу и сказали: крестраж. Конечно, помню.
— Гилдерой, мы так и говорили: крестраж, — вздохнула Стебль.
— Я помню ту книгу. Одна из первых. Это было так давно, так давно! С тех пор я совершил столько героического, что это первое просто забыл, — радостно заявил Локхарт. — Имею я право что-то забыть?!
— После того, что вы сделали сегодня, Гилдерой, вы имеете право на всё на свете, — серьезно сказал Дамблдор.
— Я ничего не понимаю. Дневник Тома Реддла был крестражем. Профссор Локхарт что-то сделал, и тогда… — не закончила Гермиона.
— … крестраж был уничтожен, — продолжил Грязный Гарри.
— Гарри, это невозможно. Я прочитала кучу книг, в мире нет заклинаний, способных уничтожить крестражи! Их очень трудно обезвредить, только самыми радикальными способами вроде яда василиска… Если бы уничтожение крестражей происходило так просто, как ты говоришь, Гарри...
— Теперь так и будет.
— Как? Я говорю тебе, что не существует заклятия, убивающего крестраж!
— Существует, — сказал Гарри. — Профессор Локхарт только что его изобрел.
Профессор Локхарт наконец-то дождался оправданной, заслуженной славы! Теперь его имя по праву попало бы во все газеты, во все учебники. Увы, насладиться счастьем профессор не успел. Той же ночью он удрал из Хогвартса!
Как считал Грязный Гарри, это произошло потому, что Драко Малфой написал домой из больничного крыла, и его папа, сэр Люциус, немедленно примчался в Хогвартс.
Сэр Люциус навестил больного Драко и пожелал срочно поговорить с профессором Локхартом.
Увы, разговор не состоялся. Когда сэр Люциус добрался до кабинета Локхарта, птичка уже упорхнула. Ни Локхарта, ни его вещей в апартаментах профессора не было! Кто предупредил беднягу, навсегда осталось тайной. Сэр Люциус подозревал какую-нибудь локхартоманку, коих в школе набиралось большое количество.
Кстати, сэр Люциус совершенно не обиделся! Ничего, сказал он добродушно, мистер Локхарт — человек известный. Рано или поздно он где-нибудь объявится, и тогда уж мы поговорим!
Школа лишилась очередного профессора ЗОТИ, хотя о пропаже Локхарта никто не печалился. Разве что фанатки Локхарта рыдали, что их любимец сделал столько прекрасных дел, но не смог одолеть проклятье Волдеморта!
Давно пора убедить Волдеморта снять проклятье, подумал Гарри. Неужели за весь год, что Волдеморт находился в Хогвартсе, директор этим не озаботился? Или Волдеморт показал ему язык и отказался что-либо менять?
Впрочем, проблема Волдеморта скоро решится. В тот же день, что авроры, Саламандер и василиск, он покидает Хогвартс!
Чего Гарри не ожидал, так это новости, что школу покинет вместе с вышеупомянутыми еще один человек… (Нет, я имею в виду не Локхарта!)
Авроры покидали Хогвартс бесславно. Подозреваемого они упустили, для следствия он был совершенно непригоден. Но если Гарри считал, что служители закона сдадутся без боя, позволят себе покинуть школу с пустыми руками, то он очень ошибался.
В счастливый день избавления от полиции школу потрясла страшная новость, что авроры не просто уходят. Они уходят, уводя в наручниках с собою … профессора Поттера.
Пожалуй, для Гарри Снейпа эта история началась так:
… он мирно сидел в библиотеке, и туда ворвался Рон Уизли с криком, что:
— Авроры арестовали профессора Поттера!!!
В тот момент в читальном зале сидело двадцать человек, и все они, бросив книги, дружно помчались к выходу. Включая, естественно, Гарри. Пропустить арест Джеймса Поттера Гарри не согласился бы даже за миллион золотых монет.
Мадам Пинс, старший библиотекарь, никого не отругала, потому что побежала вслед за всеми. Она даже забыла запереть за собой библиотеку…
На выходе из библиотеки школьники убедились, что новость облетела всех: одновременно с их дверью открывались двери всех классов, и оттуда выбегали студенты и учителя.
В холле уже стояла толпа.
— Профессор Дамблдор, повторяю последний раз: не надо делать глупостей, — громко выговаривал первый аврор директору, который стоял на пути авроров.
Джеймс Поттер в наручниках, с опущенной головой, шел между ними. Выглядел он, по мнению Гарри, просто замечательно.
— Мы провели расследование дела о Тайной комнате и нашли виновного. Не будем вдаваться в подробности, чтобы не нарушать служебную тайну, но мы обнаружили целый заговор. Глава заговора, заказчик преступления, находился у вас в кабинете и отдавал приказы. Его слуга, главный исполнитель, воплощал их в жизнь. А его приятели-сообщники покрывали его. Они сделали всё возможное, чтобы скрыть известные им данные о преступнике и помочь ему тем самым улизнуть из рук правосудия. Мы предъявили мистеру Поттеру обвинение в сообщничестве путем преступного замалчивания информации о подозреваемом Петтигрю, и мистер Поттер полностью признал свою вину. Да будет вам известно, он подписал письменное признание и готов понести заслуженное наказание.
— Я не верю, что мистер Поттер способен помогать Волдеморту и его слугам, что бы он ни подписывал! — упрямо отвечал Дамблдор. — Я знаю мистера Поттера двадцать лет, и он преданно служил Ордену феникса, его отношение к Волдеморту всем известно…
— Все эти двадцать лет ваш преданный Поттер преданно скрывал, что Питер Петтигрю является анимагом, — холодно сказал аврор. — Как, впрочем, и его преданные друзья: преданный Люпин и преданный Блэк… Они преданно промолчали этот факт на процессе Блэка, и до процесса, и после. Чем страшно помогли дорогому дружку Питеру спрятаться и найти себе крышу! Благодаря верным друзьям, Петтигрю провел эти годы как на курорте, у всех на глазах!
— Я смею напомнить, что на этот процессе никто не считал Питера Петтигрю обвиняемым, — не сдавался Дамблдор. — Во-первых, его считали героем, а обвиняемым был мистер Блэк, а во-вторых, его считали мертвым!
— А в-третьих, дорогой Дамблдор, мистер Поттер продолжал молчать о наклонностях Питера Петтигрю даже тогда, когда определил, что Петтигрю не мертв и не герой! — отрезал аврор. — Мистер Поттер сам признался, что опознал в крысе мистера Уизли Питера Петтигрю, и времени сообщить о своем открытии аврорату у него не нашлось. Ни аврорату, ни администрации школы, ни кому-либо другому! Мистер Поттер сидел со своим открытием и молчал, пока дружок Петтигрю разгуливал по замку и навещал Сами-Знаете-Кого!
— Альбус, не надо. Они говорят правду, — тихим голосом произнес Поттер. — Я всё время думал, сообщить или нет, что я узнал Питера… и не сообщил.
— «И не сообщил», — передразнил первый аврор. — Мы бегали по всему замку в поисках преступника, который пытался сбежать из Хогвартса, мы составляли фоторобот и рассылали по всей Британии, мы бросили все силы на опознание личности преступника, а мистер Поттер сидел и молчал!
— Но это не повод обвинять его в сообщничестве! — возразил Дамблдор.
— Это повод обвинить его в преступном сокрытии важнейшей информации, в препятствии следствию и укрывательстве подозреваемого! — рявкнул аврор. — Не надо делать невинный вид, Поттер прекрасно знал, в чем обвиняют Петтигрю. Он отдавал себе отчет, что покрывает слугу Волдеморта!
— По крайне мере, раз вы сами признали, что слугой Волдеморта является Петтигрю, теперь вы можете снять все обвинения с Сириуса Блэка, — сказал Дамблдор.
Аврор недобро ухмыльнулся:
— Уже сняли. Зачем приписывать мистеру Блэку чужие преступления, когда у него своих предостаточно? Мы сняли прежние обвинения, и теперь мы обвиняем его в том же, в чем дорогого нашего Поттера. В сокрытии данных и покрывательстве Петтигрю. Уж Блэку-то от обвинении в укрывательстве не отвертеться! Когда он замалчивал анимагические данные Петтигрю, он знал лучше всех, что Петтигрю преступник. Он говорил это на процессе неоднократно. Это зафиксировано в протоколах суда сотню раз!
— Причем, мы же не садисты. Мы дали мистеру Блэку последний шанс, — нежно заметил второй аврор. — Его допрашивали вчера и сегодня по делу Петтигрю, и мистер Блэк, увы, так и не вспомнил, что Петтигрю анимаг. Хотя остальные детали дела он помнит превосходно!
— Кстати, сержант, неплохо бы проведать по пути и мистера Люпина, — усмехнулся первый аврор. — Дадим бравому оборотню последний шанс вспомнить добровольно, что Питер Петтигрю умел превращаться в крысу. Хотя подозреваю, что мистер Люпин, как и все его товарищи, страдает избирательной амнезией. Он будет отлично помнить всё, кроме анимагии…
— Да за сокрытие анимагии само по себе можно впаять уголовное дело, — сказал второй аврор. — А уж в нашем случае… Не жалейте мистера Блэка, директор, его ждет радостная новость. Скоро к нему присоединится вся его теплая компания! Будут сидеть в соседних камерах. Вместе отсидку выдерживать куда веселее.
— Вы поступаете незаконно. Вы отлично знаете, что Джеймс Поттер ни в чем не виноват, а ваши обвинения притянуты за уши! — рявкнул Дамблдор. — Что вы арестовали Джеймса Поттера только потому, что упустили настоящего преступника и теперь желаете взять кого угодно, лишь бы обелить себя перед начальством!
Авроры посмотрели на Дамблдора так, словно он неудачно пошутил, подхватили арестованного и отбыли.
— Гарри, это ужасно. Они так спокойно арестовали невиновного… так нагло… и увезут его в Азкабан, о Основатели! — прошептала взволнованная Гермиона.
— Ну, я думаю, что Дамблдор прав, это ненадолго, — лениво заметил Гарри. — Они сделали шумный арест, чтобы сгладить полный провал перед начальством… А через пару месяцев,
когда ажиотаж спадет, Поттера потихоньку выпустят. Они же понимают, что обвинения липовые. Хотя Поттер молодец, надо же, сам признался! Они не ожидали, что он такой дурак и так здорово им подыграет.
— Неужели человек должен сесть только за то, что он дурак? — прошептала Гермиона.
— Да его выручат, Дамблдор же обещал, что так этого дела не оставит. Если авроры забудут снять обвинения с Поттера, Дамблдор напомнит. Научит он Поттера, как себя вести. Я думаю, к началу учебного года его освободят, и мы даже не заметим разницы, — сказал Гарри.
— Поттера — может быть, но ты слышал, Гарри? Они хотят посадить всех, даже этого… Люпина! И они отказались освободить Сириуса Блэка! Это возмутительно: они сами признают, что допустили ошибку следствия и что он невиновен, и отказываются выпустить его!
— Я уверен, что Дамблдор вытащит их всех, он что-нибудь придумает, — спокойно повторил Гарри.
Гермиона закусила губу и отошла.
Гарри продолжал глядеть вслед аврорам. Призрак Поттера в наручниках, образ Поттера в Азкабане — и с ним Блэка и Люпина… а Петтигрю в желудке василиска… Гарри смаковал свои фантазии.
Пусть Гермиона обижается, но… Сцены из биографии Риты Скитер стояли у Гарри перед глазами. Гарри признавал, что Скитер описала их даже слишком хорошо!
«Да, Люпин его чуть не загрыз, но он сам виноват! Мы просто пошутили, потому что он всё время следил за нами, шпионил… Потому что он страшно завидовал Джеймсу, ведь Джеймс замечательно играет в квиддич. Настоящий талант!»
«Кто хочет посмотреть, как я сниму с Нюниуса подштанники?»
Гарри подумал: «Надеюсь, в Азкабане подштанники снимут с вас, дорогой профессор Поттер.»
Школа лишилась мастера полетов.
Школа лишилась профессора Защиты от Темных Искусств.
Деканша Гриффиндора, она же профессор трансфигурации, лежала в коме.
Так что никто не удивился, что директор Дамблдор не стал дальше испытывать судьбу, объявил о досрочном окончании учебного года и отмене экзаменов — и распустил всех студентов по домам.
В школе оставались только пятые и седьмые курсы, их ждал госэкзамен.
Профессор Стебль обрадовала всех, что к сессии как раз подоспеют мандрагоры и все обмороженные очнутся…
Обе новости — и сообщение директора, и решение Стебль — ученики встретили бурными аплодисментами.
— Значит, все поняли: эту неделю мы учимся в последний раз, — заключил директор. — В воскресенье Хогвартс-экспресс доставит вас в Лондон. Счастливых каникул!
— А вам — счастливо оставаться! — не удержавшись, тихо пожелал Грязный Гарри.
Сидящие рядом Уизли расслышали и дружно захихикали.
— Гриффиндорский стол опять нарушает дисциплину, — скучным голосом пожаловалась Пэнси Паркинсон.
— Мы, Паркинсон, разговариваем друг с другом, а подсушивать не положено! — огрызнулась Гермиона.
— Грейнджер… — нежно ответила Пэнси. — Как я мечтала услышать тебя, Грейнджер! Мне тут птичка напела, что это была твоя гениальная идея — тащить Драко с дневником к василиску?! И вторая идея, что вы должны преследовать крысу, чуть василиску не в пасть, тоже была твоя? Драко чуть ноги не лишился из-за тебя! Или головы! Сто раз тебе говорила: отстань от Драко, ты его втянешь в беду, потому что вы все ненормальные на своем Гриффиндоре, — так от тебя отлетает, как от стенки! Когда кончится обед, выйдем поболтать в коридорчик, ладно?
… Тем же вечером в дверь гостиной Гриффиндора заколотили кулаками, и возбужденные голоса трех слизеринцев немедленно потребовали снаружи, чтобы к ним вышел Гарри.
Гарри явился, и абсолютно счастливый, перемазанный шоколадом Гойл протянул ему фантик от съеденной шоколадной лягушки.
— Мы нашли его! — возвестил Гойл.
— А вы все были против, чтобы мы лягушками обжирались. А это видите, как полезно! — подхватил Кребб. — Вот жрем их сегодня, фантики бросаем, и тут Гойл как заорет! Он его заметил.
Сердце Гарри упало. Он понял, о ком идет речь.
Гарри молча взял протянутый ему смятый фантик, разгладил и начал читать…
«Питер Петтигрю (1960-1981)
Член Ордена феникса, кавалер Ордена Мерлина Первой степени (посмертно)
Питер Петтигрю прожил на свете всего двадцать лет, но успел совершить достаточно, чтобы стать национальным героем.
Питер Петтигрю был одноклассником и другом Северуса и Лили Снейпов, он в 17 лет, как и они, вступил в Орден феникса и посвятил жизнь борьбе с Пожирателями смерти. Когда Снейпов предали и убили, Питер первый догадался, что это сделал Сириус Блэк, выследил его и попытался арестовать. Блэк убил героя, а также находившихся на улице 13 случайных прохожих, но кара настигла злодея. Последним деянием Питера был вызов авроров, которые немедленно захватили Блэка. С тех пор Блэк отбывает пожизненное заключение в Азкабане.»
С портрета на фантике улыбалось знакомое лицо Петтигрю. Он выглядел там на двадцать лет моложе.
— Нам здорово повезло, что мы его нашли, — сказал Кребб. — Он вообще-то очень редко попадается.
— Вы просто молодцы, — тихо ответил Гарри.
Он не знал, что еще сказать.
Лицо Петтигрю преследовало Гарри всю ночь, а утром пришло решение. Гарри встал до уроков и деликатно постучался в дверь кабинета директора Дамблдора.
Как он и ожидал, директор уже встал.
— Заходи, Гарри, — радушно пригласил директор.
— Спасибо, сэр.
— Ты правильно поступил, что зашел ко мне, мой мальчик. Я сам подумывал вызвать тебя, но ты меня опередил… Как всегда. Ты очень проницательный мальчик.
— Спасибо, сэр.
— Я должен поблагодарить тебя и твоих друзей за всё, что вы сделали для школы.
— Мы успешно всё провалили, сэр, — мрачно заметил Гарри. — Но всё равно спасибо.
— Ты не должен думать так, Гарри! Вы сделали очень многое. Вы первые разгадали тайну Тайной комнаты, вы опередили авроров в расследовании дела Петтигрю, вы успешно уничтожили крестраж. Вы уговорили сотрудничать семью Малфоев — этого не смог добиться никто в Ордене феникса, ни я, ни сам Министр магии, Гарри! То, что вы сделали за год, аврорат не осилил в течение двенадцати лет!
Гарри пожал плечами. Интересно, как события этого года красиво вывернул Дамблдор! В его устах провал выглядел полной победой, и вообще он говорил о Гарри так, что герою срочно захотелось поставить самому себе памятник.
— Простите, сэр, я зашел сюда не за этим, — подождав, пока Дамблдор закончит, вставил Снейп.
— Да, Гарри?
— Я вижу, что зеркало Еиналеж всё еще здесь?
— Его заберут сегодня после завтрака, Гарри. Можно сказать, что ты последний, кто застаешь его здесь.
— Тогда осмелюсь попросить, сэр… Можно мне на несколько минут остаться с зеркалом наедине?
Дамблдор слегка вздрогнул, но быстро оправился.
— Конечно, мой мальчик. Зеркало совершенно безопасно, да ты и раньше был единственным, кто мог справиться с ним… Пожалуйста. Я даю тебе пять минут. Но если что-то пойдет вне плана, зови меня — я буду наверху.
— Благодарю вас, сэр. Пяти минут мне хватит, — сказал Гарри.
— Но помни: для всех лучше, если Лорд Волдеморт по-прежнему, как и в течение всего года, будет заключен в зеркале. Если случайно разбить зеркало, искать его новое пристанище будет затруднительно.
— Вы так думаете, сэр? — вежливо спросил Гарри.
— Я уверен в этом, мой мальчик. Вы уничтожили всего лишь один крестраж, а я не сомневаюсь, что у Лорда Волдеморта их было много. И пока не будут уничтожены они все, он будет постоянно возрождаться. Уничтожить его пока невозможно.
— Спасибо, вы подали интересную мысль, сэр, — сказал Гарри.
Дамблдлор кивнул и сказал:
— Так стоит ли мне уходить наверх?
— Спасибо. Я думаю, стоит, сэр, — ответил Гарри.
— Тогда я ухожу, — подытожил директор и ушел.
Гарри подошел вплотную к зеркалу. Волдеморт демонстративно не замечал его.
Гарри наставил на зеркало палочку и крикнул:
— Деанимакис!
Если он хотел привлечь внимание Сами-Знаете-Чье, то его намерение полностью удалось.
Лорд смотрел на него и шипел.
Гарри опустил
Палочку и засмеялся.
— Классное заклинание придумал профессор Локхарт, да? Вижу, что ты о нем уже слышал. А я видел, как оно действует. Могу рассказать, что после него с тобой будет. Когда я прокляну тебя им по-настоящему… Я видел, что сталось с твоим дневником — и слышал. И ты слышал, ведь он орал так, что было слышно даже здесь, правда? И я это сделаю. Предупреждаю в первый и последний раз: если ты еще раз попытаешься сделать гадость мне или моим друзьям, если я узнаю, что тебе никак не сидится спокойно в зеркале, я это сделаю. И не думай, что в Отделе Тайн ты сможешь от меня спрятаться. Если понадобится, я достану тебя и в Отделе Тайн. И в Гринготтсе, и в Албании, и в любом месте на свете. На каждую твою гадость я буду отвечать одним сломанным крестражем. Мы нашли Тайную комнату, мы нашли Философский камень, мы и крестражи твои найдем. Всё понял? Ты уже пытался меня убить. В итоге не я, а твой приятель Хвост оказался в ауте. Хвоста сожрал василиск, ты слышал? Мы загнали его василиску в пасть. Хватит строить козни против нас, мы всё равно сильнее. Сиди в зеркале и не дергайся. В твоем нынешнем состоянии тебе не справиться даже с детьми!
Волдеморт не отвечал, а скрежетал зубами.
— Профессор Дамблдор, спасибо, можете спускаться! — позвал Гарри. — Я кончил.
… Четыре дня спустя Гарри простился с трагическим вторым учебным годом и сел в Хогвартс-экспресс.
Он поцеловал на прощанье Гермиону, которая обещала писать каждый день и копаться в библиотеке в поисках крестражей, он простился с Роном, который хотел писать каждую неделю и приглашал Гарри к себе, он простился с Ноттом, который собирался переслать старые бумаги по неудачной апелляции своего отца Гермионе, ведь Гермиона хотела еще и сочинить апелляцию Джеймсу Поттеру… Он простился с Хагридом, который громким шепотом выдал секрет, что Хогвартс только что лишился еще одного преподавателя. Профессор Ухода за магическими животными подал в отставку, и Дамблдор намекнул, что Хагрид может надеяться занять вакантное место. Гарри пожелал ему удачи.
Он простился с Драко и Пэнси, и Драко жалобно сказал, что этим летом не приглашает Гарри к себе, ему Пэнси запретила. Сказала, что эти сумасшедшие гриффиндорцы его до добра не доведут, а голова у Драко глупая, но всего одна. Гарри согласился и с тем, и с другим.
Он и не печалился, что этим летом магический мир ему не светит. Если честно, от магического мира тоже иногда хочется отдохнуть.
Оказывается, у Дурслей бывает лучше, чем в Хогвартсе. Гораздо спокойнее…
 |
Юмориставтор
|
|
Kwerty, спасибо! Надо будет заставить себя "Хауса" посмотреть, столько людей советуют...
У Гарри палочка такая же, как в каноне. Остролист и перо феникса, 11 дюймов. Что касается "Молнии", то я считаю, что это торговый бренд, конкурирующий с "Нимбусом" - как Apple, Microsoft и IBM между собой. Новейшая модель "Молнии" была в ГП и УА, но вряд ли это первая и единственная модель конкурирующей фирмы. |
|
 |
|
|
Ошибка:
"Кто-то предположил, что Основателем клуба будет профессор Флитвик, в молодости — король учебных дуэлей. Кто-то ставил на Макгонагалл и Дамблдора." Макгонанал в своей кошачей форме окоченела ещё в самом начале. Или я что то путаю? |
|
|
Юмориставтор
|
|
Bad, спасибо! Сейчас всё исправим
|
|
 |
|
|
"Малфой захохотал.
— «В туалет»! Они пошли на пятый этаж, где Петтигрю тарелку пирожных бросил, и все их сожрали!" О май гад! Я как как это представила..:) Я, похоже, тоже становлюсь вашей поклонницей! Жалко конечно, что они не полезли в Тайную комнату из-за того, что Хвост в Гарри крестраж уничтожил (я ведь правильно поняла?). Опять, всей гурьбой:) Спасибо, повеселили:) *к следующей части* |
|
|
Юмориставтор
|
|
Alenka23 , большое спасибо!
Им в Тайную Комнату не пробиться, потому что нехорошие взрослые все проходы опечатали. В фанфиках, кстати, бывают идеи, что есть еще пути в эту Комнату и их много гна самом деле, а в каноне нашли только один, - но у меня нашли один, как в каноне, и на этом остановились. |
|
 |
|
|
Такой вопрос, а можно препрошить Молнию под Андроид?
|
|
|
Юмориставтор
|
|
file , можете пояснить вопрос?
|
|
|
|
|
Я безумен! Да ладно, я так, не всерьез, не думал что на меня ктото обратит внимание.
|
|
|
|
|
Я очень уважаю ваш труд, автор, и понимаю, что на вкус и цвет фломастеры разные, но, все же, выскажусь. Выучить парселтанг - язык, которому, в принципе, нельзя выучиться - это сильно. Оздоровительные прогулки и кормление василиска с рук - я не знаю, чувства у меня смешанные, или эта женщина должна была камнем стать, или обедом василиска... Может, это у вас юмор специфический, я его решительно не понимаю, а вообще, вы молодчина, огромный труд! Надеюсь, не забросите, ибо я, все же, дочитаю до конца :D
|
|
|
Юмориставтор
|
|
Adlet, Вам спасибо! Особенно за то, что при внутреннем несогласии продолжали читать до конца!
Честно говоря, я в каноне не вижу намеков на то, что парселтанг нельзя выучить. Роулинг в интервью сказала, что Дамблдор его выучил - а чем мы хуже? :) Я как дамбигад считаю, что только лучше! Я также уверена, что и доблестная профессор Саламандер знает парселтанг в совершенстве. А этой женщиой я восхищаюсь, как и Вы: то, что она делает, кажется невозможным. Настоящим волшебством. Ухаживать за василисками! Хотя Салазар Слизерин и Том Реддл же ухаживали? По идее, как драконы и сфинксы - опаснейшие смертоносные существа, но с которыми волшебники успешно научились работать, - мало чем отличаются от василисков. |
|
|
|
|
Поддержу Автора. Если бы парселтанг нельзя было бы выучить в принципе, то канонный Рон не смог бы открыть тайную комнату самостоятельно. А у Роулинг он это делает (не с первой попытки но делает)
1 |
|
 |
|
|
Спасибо автору за веселье и за заботу о василиске - он то уж точно ничем не виноват))
|
|
 |
|
|
На Перри Мейсона переползла с Ниро Вульфа, так что было очень приятно встречать упоминания как в этой, так и в первой части:>
Спасибо за серию, автор, очень весело и легко читается (пусть я ещё и не дошла до конца)!!! :33 |
|
 |
|
|
Автор,вы специально сделали Гермиону временами просто безцеремонной? Она в каждой бочке затычка...
|
|
 |
|
|
Прочитала вторую часть. По прежнему интересно, местами смешно, и по прежнему раздражает выражение "Грязный Гарри". И по прежнему непонятно, кто и почему ему дал такое крайне неприятное прозвище. Ведь об этом даже в первом фанфике не говорится. Одно ясно, что если кто-то (о ком не было рассказано) дал Гарри эту кличку, пока он жил у Дурслей, то уж в Хогвартсе абсолютно никто об этом не знал и так его не называл, в том числе и сам Гарри так не думал о себе. Но во второй части раздражающее "грязный Гарри" звучит постоянно и только со стороны...самого Автора. Хотя ни в теле, ни в душе Гарри не показано ничего грязного. Эмм... Будем считать, что у Автора, как у волшебников, которые перемещаются мётлами, каминами и унитазами, фетиш на все грязное.
|
|
|
|
|
Кэт Золотухина
Вообще-то в фанфике Саламандер не профессор, она в Хогвартсе не преподавала, а уж тем более "какая то профессорша" звучит оскорбительно (особенно от человека, который 100% такого научного звания не достиг), а специалист по разведению именно василисков. Вероятно, имеется магический дар, как, например, у Квиррела к управлению троллями, что описано на первом курсе. |
|
|
|
|
Как в первой части, так и во второй Грязный Гарри - это по-прежнему культурная отсылка https://www.kinopoisk.ru/film/10857/?utm_referrer=yandex.ru
|
|
|
|
|
Lasse Maja
Понятно. Но за два курса Гарри ещё не показал себя как этот беспощадный полицейский. Гарри рассудительный и довольно гуманный. Да и про "культурную отсылку" можно сказать. Я не смотрела этот фильм. Но прозвище "грязный" за благородные человеческие поступки не дают. Видимо герой фильма в погоне за преступниками сам утонул в грязи и крови. Как это связано с Гарри из этого фанфика? |
|
|
|
|
Так вы посмотрите и ясно будет))
|
|
|
|
|
Юморист
Путей в Тайную комнату должно быть как минимум два! Не помню где, но объяснение отличное: не может быть, чтобы весь из себя "Великий Салазар" на заднице съезжал по грязной горке, а потом ещё пол часа топал до своего фамильяра и сокровищ (а они наверняка были, просто их не нашли) 😊 |
|
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу
