Армия Чародея (гет)

Франция, 28 августа 1994 года.

Гарри Поттер сидел за огромным перевернутым взрывом дубовым столом. Опираясь спиной о столешницу и морщась от боли в руке, Гарри наколдовал чары головного пузыря. Поскольку огонь заполнял половину комнаты, отрезая путь к отступлению, а дым и жар не позволяли нормально видеть и дышать, чары пузыря были едва ли не единственным выходом. Вокруг были разбросаны части рыцарских доспехов, а обратная от Гарри сторона стола усеяна арбалетными болтами. Сам Поттер был одет в плотный костюм из драконьей кожи, призванный смягчить воздействие магии на владельца. Впрочем, сейчас от него мало что осталось: перемазанный в саже так, что изначальный красный цвет скорее угадывался, чем был виден, местами порванный и оплавленный огнем, он по большей части скорее лишь мешал двигаться, нежели защищал от болтов и мечей.

Услышав размеренный звон метала, Гарри выглянул из-за своего укрытия. Из дверного проема, объятого магическим пламенем, показался латный стальной доспех и довольно шустро заковылял в сторону Гарри. Резко выпрямившись, Поттер вскинул палочку. Доспех остановился и начал с треском сжиматься, как будто бы из него выкачивали воздух. Спустя несколько секунд на каменный пол упал металлический шар небольшого диаметра. В средние века, когда еще волшебники открыто жили вместе с магглами, за подобное заклинание, примененное к человеку благородного сословия, мага ожидала смертная казнь. Впрочем, в те же времена доспехи искусно зачаровывали, даря владельцу весьма неплохую защиту от магии.

Понимая, что его загнали в ловушку и скоро противник явится за ним, Поттер решил не ждать. Несколько витиеватых пассов палочкой, и дверной проем покрылся инеем, погасив тем самым огонь. Сосредоточившись, Гарри вспомнил усиленную версию репаро, позволявшую не только собрать предмет, но и частично восстановить магические контуры на нем. Два доспеха, развороченные взрывным заклинанием несколькими минутам ранее, встали в строй. Еще несколько секунд, и Гарри удалось получить полный контроль над ними. Отдав мысленный приказ двигаться вперед, будущий ученик Хогвартса пристроился у них за спинами, собираясь с силами для наложения щита и проклиная все на свете.

В смежной комнате, некогда обставленной в светло-бежевых тонах, находились два трансфигурированных паука. Судя по их виду, изначальным материалом послужила оконная решетка. Доспехи Поттера были вооружены добротными двуручными клинками, но против таких пауков они были практически бесполезны. Направив палочку на огромную деревянную люстру, Гарри преобразовал дерево в камень. Железная цепь не выдержала массы, и окаменевшая люстра рухнула прямо на пауков, надежно погребая их под собой.

Внезапно с ужасным грохотом обрушилась часть стены справа. Гарри закрылся щитом от осколков и попытался что-либо разглядеть в облаке пыли, попутно отдав приказ своим солдатам идти вперед и порубить все, что встретится им на пути. Сам же он пятился в угол, возводя сильнейший из своих щитов, который начал окутывать его прозрачным серебряным куполом.

В следующее мгновение огромный каменный кулак из серого гранита смял один из доспехов мощным ударом. Наколдованный Поттером магический ветер, наконец, развеял пыль и дым, открыв взору огромного каменного голема. Сначала грубо выругавшись и уже потом поразившись мастерству и количеству затраченных на творение сил, Гарри начал плести сложное и весьма затратное заклинание. Подобным пользовались в средние века — им можно было проделать брешь в небольшой крепостной стене. Нарисовав палочкой круг в воздухе, Поттер принялся за пассы, стараясь не обращать внимания на легкость, с которой был раздавлен второй доспех. Покончив с доспехами, безмозглая магическая тварь направилась к Гарри. Шаг, еще один. Двигаясь весьма медленно, но неотвратимо, голем принялся заносить руку для удара. Не строя иллюзий насчет своего щита, Поттер в легкой панике закончил заклинание, с опозданием почувствовав небольшую ошибку в нем. Сфера из синей энергии, пролетев несколько метров, ударила прямиком в тело голема. Раздался оглушительный взрыв, и Поттера, несмотря на выставленный щит, прижало к стене. Выругавшись и стерев рукавом пот и пыль с лица, Гарри увидел перед собой остатки туловища и ноги голема, оставшиеся стоять на месте. Комната была усеяна кусками камня; щит спас Гарри от осколков, но ударная волна основательно выбила из него дух.

В образовавшемся проеме было достаточно светло, чтобы увидеть высокую фигуру волшебника, направляющего палочку на Гарри. Оглушающее и вслед за ним ударное получились у Поттера на удивление быстро и на мгновение опередили красный луч, сорвавшийся с палочки противника. Заклинания Гарри отскочили от золотистого щита высокого волшебника, так и не разбив его, и лишь оставили небольшие выбоины в стенах. Поттеру же повезло в последний момент отскочить с линии красного луча, который, столкнувшись со стеной за спиной мальчишки, взорвался, разбрасывая по комнате магический огонь и черный едкий дым.

Очки Гарри позволяли неплохо ориентироваться в наполненном дымом помещении. Призвав в руку металлический прут, оставшийся от погребенного под люстрой паука, Гарри трансфигурировал его в простой полуторный меч. Поттера посетила спасительная идея: прикрыв на несколько секунд глаза, он взмахнул палочкой, и от него отпочковались две магические иллюзии. В первую секунду это были абсолютно бесцветные фигуры, но они сразу же начали копировать движения Гарри. Впрочем, вскоре они обрели цвет, и отличить их от оригинала не смогла бы и родная мать. Разумеется, если бы Поттер владел этим дуэльным заклинанием хотя бы на сносном уровне, копии появились бы в гораздо большем количестве, и никаких проблем с цветом в первое мгновение не наблюдалось бы.

Взмахнув палочкой в последний раз и наложив кратковременное ускорение на свои ботинки, Поттер, перехватив меч в правую руку, со всей доступной ему скоростью понесся в разрушенный проем. Тот был достаточно широк для того, чтобы Гарри и его копии одновременно прошли в него. Оттолкнувшись от остатков стены, Поттер в виртуозном прыжке начал замахиваться мечом. От противника его отделяло не более пяти метров, и тому еще предстояло угадать среди иллюзий верную цель и отреагировать. Поттер стремительно падал на противника, его лицо озарил безумный оскал, а в глазах сверкал маниакальный блеск. Три, два, один метр, и внезапно золотистый щит, окружающий мага, полыхнул ярким светом, и этот свет полностью затопил сознание Гарри.

* * *

Брюссель, Министерство Магии Евросоюза, 29 августа.

Длинный уходящий в бесконечность коридор уже порядком злил Гарри, плетущегося за Дамблдором. Альбус непростительно опаздывал и знал это. Так же он знал, что без него заседание не начнут, и поэтому особо не торопился. Сегодня предстоит трудный диалог, в котором каждый будет отстаивать свои интересы, а значит, немного промариновать коллег перед обсуждением не помешает. Они находились в кулуарах министерства магии Евросоюза, относительно недавно отстроенного здания в городской черте Брюсселя.

И если мысли Альбуса были заняты предстоящим собранием, то из головы у Поттера никак не выходил проигрыш Дамблдору на тренировке. Само по себе это событие не было чем-то удивительным, скорее закономерным. Гарри жалел о выбранной стратегии и обдумывал альтернативные варианты. Впрочем, если вспомнить дуэль с пожирателями недельной давности, то поводов для самоиронии прибавлялось.

По бокам коридора были расставлены весьма удобные лавочки, а стены украшали гербы стран, входящих в магический союз Европы, а так же светильники весьма современного вида. Пройдя мимо очередного герба, выполненного из позолоченного металла, англичане повернули в тупиковый коридор. В конце его была дверь, сделанная из красного дерева.

На одной из лавочек вольготно расселся черноволосый парень, весьма угрюмый на вид, одетый в строгую мантию черного цвета. Судя по внешнему виду, он был на несколько лет старше самого Поттера. Бросив: «Побудь здесь», Дамблдор скрылся за дверью, оставив Гарри в компании незнакомого парня. Впрочем, Поттера не покидало ощущение, что он его где-то видел. Устроившись напротив, Гарри создал из воздуха подушку, улегся на лавочку с ногами и блаженно зевнул. Судя по всему, опекун пропал надолго, и Поттер намеревался немного отдохнуть. Но спустя несколько минут его грубо прервали.

— Гарри Поттер? — нарушил молчание его сосед.

— С кем имею честь? — кивнув в ответ, спросил Поттер, не поворачивая головы.

— Виктор Крам, — парень представлялся так же хмуро, как и выглядел.

Хоть Гарри и не интересовался квиддичем, но имя известного на весь мир ловца знал. Перевернувшись на бок и поудобнее уложив голову, Поттер уже с большим интересом разглядывал собеседника. Крам был учеником Дурмстранга, но что он делал здесь?

— На мой взгляд, не хватает кого-то третьего, — с кривоватой улыбкой продолжил Крам.

— Я бы сказал, третьей, — Гарри улыбнулся в ответ, поддерживая шутку.

Тем временем в кабинете за дверью эмоции набирали обороты.

— Ты опоздал, Альбус! — вместо приветствия высоким голосом заявила мадам Максим.

— Это возмутительно, — вторил ей Каркаров.

— И вам добрый день, друзья, — с добродушной улыбкой сверкнул очками-половинками Альбус. — Прошу прощения, дела, не требующие отлагательства, застали меня в самый неподходящий час.

— У всех у нас дела, — пробурчал Каркаров, понемногу успокаиваясь.

В центре комнаты прямо посередине круглого стола стоял кубок огня — старинный артефакт, призванный выбирать достойных представителей из трех магических школ. Впрочем, у него была еще одна функция. Кубок также выбирал и место проведения турнира, а точнее, школу. И поскольку последний из турниров проходил в Бобатоне, то кубок пылился в министерстве Франции все эти столетия. С объединением Европы в один магический союз все более-менее важные вопросы стали решать в Брюсселе — именно это и объясняло место сегодняшнего сбора трех директоров известнейших магических школ.

— Не будем терять времени, — мадам Максим быстро взяла инициативу в свои руки, протягивая коллегам пергамент и письменные принадлежности.

Спустя минуту в кубок были брошены три свитка с названиями школ.

— А пока мы ждем, хочу обсудить с вами один весьма важный вопрос, — добродушным тоном начал Альбус. — Министерские чиновники поговаривают о некоем смягчении правил турнира. А точнее, о введении возрастного ограничения. И мы должны проголосовать по данному вопросу.

Было видно, что это ограничение очень беспокоило директора Хогвартса.

— Я, разумеется, за введение подобных мер — это повысит уровень безопасности, — заговорила мадам Максим, кивая головой и постукивая пальцами по столешнице.

— Дорогая, я понимаю твое беспокойство за детей, но, полагаю, кубок и так выберет самых достойных, а значит, и способных преодолеть испытания, — Дамблдор, судя по всему, придерживался противоположной точки зрения.

— И, разумеется, твой ученик останется ни с чем, все мы это понимаем, Альбус, — ухмыляясь, встрял Каркаров. — Я поддерживаю Олимпию. В стремлении обезопасить учеников младших курсов, разумеется, — с иронией добавил он.

Внезапно кубок, полыхнув синим пламенем, выбросил слегка дымящийся сверток пергамента. Мадам Максим, поймавшая его первой, с кислым лицом поздравила Альбуса как принимающую сторону. Каркаров промолчал, возможно, ему было все равно, а может быть, он и не рассчитывал принимать турнир в своей школе.

— В таком случае, добро пожаловать в Хогвартс, — взял слово Альбус. — Но прежде, чем окончательно поставить точку в вопросе о возрастных ограничениях, мне хотелось бы отметить вот что. Я детально ознакомился с вашими предложениями касательно изменения изначально оговоренных заданий турнира.

— Тебе есть что предложить, Альбус, — Каркаров прекрасно понимал, что взаимный компромисс гораздо выгодней. — Если ты согласишься на изменение финального испытания на предложенный мною вариант, я поддержу твой голос.

Слушая Каркарова, Олимпия, сидящая справа от него, все больше мрачнела.

— Даже более того, Игорь, — Альбус улыбался все более радушно, чувствуя близость поставленной цели. — Олимпия, также я принимаю и ваши предложения, не забыв внести одно и от себя. — На столе появилась увесистая папка с документами. — Таким образом, — продолжил Дамблдор, — неизменным остаётся лишь первое испытание.

* * *

Северная Британия, замок Хогвартс. 29 августа.

Гладь черного озера была спокойна, и даже небольшой ветерок был не в силах ее поколебать. Гарри и профессор Дамблдор стояли на берегу. Очевидно, вновь вернувшийся на свой пост директор считал нужным начать экскурсию по замку именно с этого места. Небо было голубым и необычайно чистым. Зеленеющий невдалеке темный лес и огромная громада замка придавали этому месту некий сказочный антураж. В отличие же от своего наставника Гарри не видел перед собой никакой природной красоты, а ощущал лишь скуку, уныние и боль в спине после вчерашней тренировки.

— Вчера ты показал далеко не лучший результат, Гарри, — голос Альбуса ничего не выражал. — Впрочем, в Хогвартсе есть точно такая же комната, только немного поменьше, — уже с улыбкой добавил он, устремив взгляд на другой берег.

— Я постараюсь улучшить свои навыки, — таким же бесцветным тоном ответил Гарри. Видимо, подобный разговор был далеко не первым, и у него уже имелись заготовленные ответы, призванные удовлетворить опекуна.

— Теперь Хогвартс станет нашим домом, — потеплевшим голосом сменил тему Дамблдор, направляясь вдоль берега и увлекая Поттера за собой. — Тебе выделят комнату до распределения, а после будешь жить вместе со всеми, в общежитии своего факультета.

Гарри Поттер, поморщившись от такой перспективы, слегка сбавил шаг, чтобы не показать опекуну отразившихся на лице эмоций. Жить в одной комнате с несколькими парнями привыкшему к комфорту Гарри казалось не круто.

— Мне кажется, ты чем-то недоволен? — от Дамблдора всегда было трудно что-либо скрыть.

— Возможно ли избежать переселения в общежитие? — Поттер понимал примерный ход планов опекуна. Озвучить такую мысль — все равно, что попусту сотрясать воздух, с грустью подумал Поттер.

— Я тебя понимаю, но, к сожалению, в таком шаге многие увидят предвзятое отношение с моей стороны, — спокойным тоном объяснил хозяин замка. — Сейчас время создавать твой положительный образ, Гарри. Так что будь ближе к народу, — уже явно иронизируя добавил он.

Спустя полчаса, простившись с Дамблдором, основательно проинструктированный Поттер свернул в длинный коридор, увешанный портретами незнакомых людей. Впечатления Гарри от мрачного замка были весьма унылыми. Огромный и незнакомый, он не вызывал в Поттере ни восторга, ни чувства уюта.

— Где-то тут должен быть этот чертов кабинет, — пройдя несколько десятков метров, пробормотал Гарри.

Шагая вдоль коридора, уставленного рыцарскими доспехами и увешанного портретами неизвестных ему ведьм и волшебников, Гарри пытался разобраться в себе. Ему было интересно понять, что он чувствует сейчас и что почувствует, войдя в кабинет. Нет, Гарри не волновала проверка знаний. Ведь даже будь он полным аутистом, патронаж Альбуса решил бы любой вопрос.

Вскоре, обнаружив необходимую дверь, Поттер открыл ее, потянув на себя. Войдя в комнату, он увидел довольно большой стол, за которым расположились четыре человека. Хм, точнее, три человека и один полугоблин.

— Здравствуйте, — обратился к комиссии Гарри, нацепив свою лучшую улыбку.

— Проходите, мистер Поттер, — женщина довольно сурового вида в остроконечной шляпе указала ему на стул, стоящий прямо перед столом. Рядом со стулом находился небольшой столик с ингредиентами и котлом.

— Меня зовут профессор Макгонагалл, я декан факультета Гриффиндор и преподаватель трансфигурации, — продолжила дама. — Справа от меня профессор Спраут, декан факультета Хаффлпафф и преподаватель гербологии, а слева профессор Флитвик, декан Когтеврана, преподаватель чар…

— Благодарю Минерва, я могу представиться и сам, — прервал ее худой бледный мужик с крючковатым носом. — Меня зовут Северус Снейп, я декан Слизерина и буду преподавать у вас высокое искусство зельеварения.

— Приятно познакомиться, дамы и господа, — поудобнее устроившись на стуле, сказал Поттер.

— Не будем терять времени, мистер Поттер, — снова заговорила Макгонагалл, по-видимому, не желающая затягивать аттестацию. — Помона, прошу вас.

Преподаватель по гербологии задала несколько теоретических вопросов. Правда, ответить удалось не на все. Гарри никогда не интересовали растения, хоть он и осознавал практическую пользу зельеварения и смежных областей. Видя реакцию преподавателя гербологии, не слишком-то удовлетворенной, Поттер мысленно хмыкнул. Хорошо, хоть грядки не поручили перепахать. Удовлетворительно, и на том спасибо.

Право, было невозможно не обратить внимания на ехидно ухмыляющегося зельевара. Казалось, его забавляют не слишком успешные ответы Поттера. Предчувствие подсказало Гарри, что любимым преподавателем Снейпу явно не стать.

— Что ж мистер Поттер, благодарю за ответы. У вас есть некоторые пробелы, но в целом удовлетворительно. Думаю, вы наверстаете в учебном году, — доброжелательно проговорила профессор Спраут, к слову, довольно молодая женщина.

— Теперь проверим ваши познания в трансфигурации, — снова заговорила Макгонагалл. — По программе школьного курса я должна попросить вас превратить один неодушевленный предмет в другой, — она улыбнулась, — но ввиду понятных всем нам обстоятельств мне как учителю весьма любопытно посмотреть, на что вы способны, мистер Поттер.

Улыбнувшись, Гарри вспомнил поговорку о хвастливом гоблине. Впрочем, хорошее расположение преподавателя само плыло в руки. И грех было этим не воспользоваться. В меру, Поттер все в меру, сам себе повторял Гарри.

Поднявшись со стула, Гарри поискал глазами предмет для превращения. Так и не найдя ничего подходящего и решив, что «в меру» можно еще немножечко отложить, он взмахнул палочкой. Прямо перед преподавательским столом появился шикарный лев.

Декан Гриффиндора захлопала в ладоши под одобрительный кивок Флитвика и улыбку Спраут. Северус Снейп никак не прореагировал, впрочем, отсутствие ехидной улыбки уже было плюсом.

— Весьма качественная трансфигурация льва из воздуха, мистер Поттер, — рассматривая зверя, подытожила Макгонагалл. Задав еще несколько вопросов по теории, она осталась весьма довольна. Альбус обожал трансфигурацию, и именно она была первым разделом магии, которому он начал обучать Гарри.

— Впрочем, вам не стоит расслабляться, на своих занятиях я требую от учеников полной концентрации и твердого знания теории, — весьма строго заявила ведьма.

Варка зелья прошла весьма успешно — с точки зрения Поттера. Но точка зрения Северуса Снейпа была несколько иной. В то время, когда зельевар задавал все новые и новые вопросы, Гарри чувствовал легкое прикосновение легилименции. Так бывает, когда легилимент наталкивается на барьер, но не пытается его взломать или обойти. Это напоминало Поттеру момент в покере, когда все карты вскрыты и соперники понимают, кто есть кто. Разорвав зрительный контакт и ответив на последний вопрос о напитке живой смерти, Гарри неожиданно для себя услышал:

— Плохо мистер Поттер, вы не ответили на три моих вопроса и достаточно посредственно сварили это примитивное зелье, — зельевар говорил четко, без каких-либо эмоций в голосе и на лице. — Возможно, вы рассчитываете на покровительство директора?

— Вы вправе считать, как вам угодно, Северус Снейп, — холодно ответил Поттер, стараясь сдержать ухмылку, так и просящуюся на лицо. Возможно, Снейп хотел его спровоцировать на глазах у других деканов. Видимо, и мне не стать его любимым учеником, подумал Гарри. Зельевар в ответ лишь скривил губы в ехидной усмешке.

— Северус! Мистер Поттер! — Вмешалась профессор Макгонагалл. — Не будем тратить больше времени, чем того требует дело, — ее мимика, жесты и голос — все выражало строгость и желание не заострять внимание на этом эпизоде.

— Мистер Поттер, — впервые заговорил Филиус Флитвик, — я, как и моя коллега, профессор Макгонагалл, не стану спрашивать у вас знание заклинаний за третий курс, — хитро улыбаясь, сказал он, покручивая палочку в руке. — Скажу проще: удивите меня.

Гарри с задумчивым видом сидел на стуле, перебирая в голове варианты возможных заклинаний, пока не вспомнил об одном фокусе из магического журнала.

Встав со стула и достав из кармана сквозное зеркало для связи с Дамблдором, Гарри продемонстрировал его комиссии. Убедившись, что все поняли назначение сего предмета, Гарри сконцентрировался, вспоминая формулы. Порой он почитывал журналы, которые выписывал Николас: в них рассказывалось о новых заклинаниях, а также о модификациях старых. Положив зеркало на стул, Поттер принялся исполнять сложные пассы волшебной палочкой. Формула заклинания была достаточно сложна и требовала сильной концентрации. Спустя миг вместо стула посреди комнаты стояло огромное зеркало. На первый взгляд Поттер лишь преобразовал сквозное зеркало, увеличив его в размерах и сделав ему раму. Но это лишь на первый взгляд. Гарри не стал медлить, поднес палочку к виску и начал доставать серебристую нить воспоминания. Довольно специфическое и неприятное ощущение, но на что ни пойдешь ради первого впечатления. Вытащив воспоминание, Гарри перенес его палочкой и опустил в зеркало, по поверхности которого пошла рябь. Сердце Гарри забилось от волнения: раньше он только читал о подобном, и такого эффекта не должно было быть. Впрочем, спустя несколько секунд поверхность преобразовалась, открывая весьма четкое изображение комнаты Гарри. Суть преобразования зеркала сводилась к тому, чтобы перенастроить связь, и вместо связи с другим дубликатом настроить на нужное волшебнику зеркало. Подобная связь не продержится и нескольких минут, да к тому же необходимо использовать свои воспоминания о ключевом зеркале, замещающем оригинал.

Постучав палочкой по зеркалу, Гарри заставил изображение встать вертикально и полностью сосредоточиться на правой части комнаты, в которой находилось дорогое сердцу Еиналеж.

Приблизив изображение максимально близко, Гарри увидел давно знакомую картину. Могущественный маг, парящий в воздухе, был основательно повзрослевшей копией Гарольда. Отойдя от зеркала и дьявольски ухмыляясь, Гарри повернулся к комиссии, предоставляя каждому из них возможность увидеть самое потаенное желание. Их мечты не были ему интересны, скорее Поттер хотел насладиться выражениями их лиц.