Heinrich Kramer

Через две недели, за которые Люк окончательно уверился в своих учительских талантах, в его самодельной келье, отделенной от других нефов и храма кусками брезента, вечером появился призрак Анакина.

— Если тебе кажется, что вокруг нет идиотов, — заметил Анакин после недолгого молчания, — значит, идиот — это ты.

— Что не так-то? — обиженно спросил Люк.

— Используй голову, Люк, — посоветовал Анакин и удалился в стену.

Люк поломал голову и так, и этак, роясь в джедайских методичках. «Неужели моя торопливость толкает ребят на Темную сторону?» — поминутно задавал себе главный вопрос Люк, но так и не заметил никаких признаков этого. Зато, засидевшись за полночь, он услышал в храме какие-то шорохи и шепот и, подождав немного, бесшумно выскользнул из своей кельи и прокрался к выходу из храма.

На ровной площадке слева от выхода мелькали сполохи и слышалось гудение мечей.

— Люмия, ну вот давай без этой фигни, без молний этих, — услышал Люк голос Флинта. — Не насмерть же бьемся, а на спор.

Люк вспотевшей рукой включил фонарик, который выхватил из темноты сначала Люмию и Флинта, тут же потушивших мечи, а потом и остальных студентов, сидящих широким полукругом. Что говорить, Люк понятия не имел, но вдруг почувствовал, что его наполняет знакомая ему сила.

— И как мне понимать этот балаган? — неожиданно для себя рявкнул Люк.

— А похож все-таки! — тут же отметил в темноте Марек.

— Включите мечи, фонарик у меня один, — с несвойственной ему решимостью приказал Люк, который еще минуту назад не подозревал о том, что у кого-то из его учеников может быть световой меч.

— Ну рассказывайте теперь, — предложил Люк уже своим обычным голосом, когда в темноте зажегся десяток мечей, в основном красных.

— А что рассказывать-то? — отозвался тот же Марек. — Нам документы выправить надо, начальник. Сам видишь — времена меняются, используешь Силу — спросят, у кого учился.

— Да не спросят даже, — фыркнула Мара. — Понятно, у ситхов учился. Все как раньше, только наоборот.

— Раньше было лучше, — вступила Люмия. — С Вейдером тебя везде пропустят, везде примут, а ведь у меня никогда ни документов не было, ни чинов. Вейдер меня знал, Палпатин меня знал, что еще-то. А теперь я кто? У Хальмера вон хотя бы инквизиторские корочки.

— Очень они мне помогут, — тут же ответил крепкий блондин с двойным мечом. — Повстанцы сразу расстреляют, а имперские посадят и начнут императорские секреты выбивать. Будто я их знаю.

— Тебе, между прочим, поделом было бы, — заметила Рилао.

— В общем, будем учиться, братишка, — подвела итог Мара. — Про твою джедайскую академию уже в новостях даже было, да и мы в холонете потрепались. Получим через год корочки и отчалим.

— Ты нас не бойся, — успокоил Люка бывший инквизитор Хальмер. — Хотели бы убить — сто раз бы уже во сне прирезали, как Дарта Плэгиуса Мудрого.

Дежурный офицер сидит перед пультом. Он не чувствует праздничного настроения. Сюда, на глубину полкилометра, Санта сможет спуститься разве что по трубе ракетной шахты, да и то — лишь если сумеет пробраться мимо часовых. Работа офицера заключается в том, чтобы в нужный момент начать ядерную войну, и это знание не даёт ему спокойно спать по ночам. На шее его висит ключ от врат Армагеддона, на пульте перед ним — замочная скважина и большая красная кнопка под прозрачным стеклянным колпаком.

Чтобы создать хоть какое-то подобие праздника, офицер развешивает по командному бункеру рождественские гирлянды и ёлочные игрушки. Из подсознательного хулиганского протеста он вешает носок для подарков ровно над красным телефонным аппаратом. Этот аппарат стоит тут на случай, если откажут военные системы связи, а телефонная сеть продолжит работать. Он никогда не звонит, его номера нет ни в одной телефонной книге. Он нужен для того, чтобы дежурный однажды сказал в трубку «соедините меня с президентом» — и не стал бы больше ничего говорить, потому что всё и так было бы понятно.

Ночь. Тишина. Мерцают огни на пульте, да едва слышно шумит вентиляция. И тут красный телефон начинает звонить.

Нужно иметь очень крепкие нервы, чтобы сохранить присутствие духа в такой ситуации. Дежурный снимает трубку, готовясь услышать, что волк Фенрир уже проглотил Солнце, и самое время начинать трёхлетнюю зиму. Руки его дрожат, и на спине выступает холодный пот.

Но из трубки строгий детский голос требовательно спрашивает, где сейчас летит Санта Клаус.