Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Первого сентября на вокзал меня везет дядя Вернон. Мы всю дорогу молчим. Но тишина в машине вовсе не враждебна. И я, и он довольны, что не увидимся друг с другом долгое время, именно это и повышает нам обоим настроение. Я так и не разобрался, как после той ночи на островке изменилось отношение ко мне моих родственников. Тетя оценила попытку защитить Дадли, а вот дядя… Я являюсь живым напоминанием о его неудаче в качестве защитника семьи. Будь я постарше, поговорил бы с ним и объяснил, что бороться следует с равным противником, а если уж пришлось сцепиться с сильным, то не стыдно и проиграть, а лучше просто отойти в сторону и не привлекать внимания.
Мы подъезжаем к вокзалу. Вылезая из машины, я прихватываю клетку с совой, а дядя в это время пристраивает мой антикварный сундук на тележку. На фоне современных дорожных сумок багаж смотрится, по меньшей мере, странно. Сундук красив, по-настоящему красив, у него гнутая крышка и затейливые бронзовые накладки, он сделан из красного дерева и гораздо вместительнее, чем можно подумать, глядя на него снаружи. Пока мне это не важно, но со временем пригодится. У многих волшебников такие сундуки, а магглы на них не обращают внимания — магия, блин.
Дядя поворачивается ко мне, протягивает сложенную пополам купюру и произносит:
— Петуния просила передать.
В полном удивлении, можно сказать шоке, беру деньги, благодарю. Дядя садится в машину и уезжает. Я смотрю ему вслед. Н…да, как-то в этот раз все не так.
Медленно подхожу к платформам и, делая вид, что просто глазею по сторонам, осматриваюсь. Засекаю, по меньшей мере, троих волшебников, останавливаюсь около большого табло и якобы изучаю расписание поездов. Двое, из замеченных мною, (одеваться дорогие коллеги — авроры следует тщательнее, ну не заправляют магглы джемпер в брюки) тоже останавливаются. Следят, следят за мной. Глупо, целый месяц я был предоставлен самому себе, а теперь вдруг подозрительность проснулась!
Весь август мной никто не интересовался, я это знаю наверняка. Все дело в том, что после похода в Косой переулок я заболел. Сказалась поездка на остров в непогоду и то, что когда меня бросил Хагрид, я не стал торопиться с возвращением, а пошел в кафе и долго сидел с двойной порцией мороженого на открытой веранде, наслаждаясь прекрасным летним вечером. Тогда все было просто замечательно, а ближе к ночи я почувствовал первые признаки простуды и спустя три дня, с диагнозом «пневмония», вовсю обживал узкую койку в местной муниципальной больнице. Я ждал кого-нибудь из волшебного мира, все-таки колдомедики лечат гораздо быстрее, но, увы, про меня так и не вспомнили.
Подхожу к платформе между путями девять и десять и иду по ней, все более и более замедляя шаг. У меня еще уйма времени. Останавливаюсь около киоска и делаю вид, что интересуюсь выставленной в витрине всякой всячиной, сам же в это время рассматриваю толпу, отражающуюся в отмытых до зеркального блеска стеклах. Моя свита стоит неподалеку, они переговариваются и посматривают на меня, нисколько не опасаясь, что я их замечу. В принципе верно, но не на сей раз. В толпе вижу Невилла, его провожает своеобразно одетая пожилая женщина, я знаю, она его бабушка. Один только головной убор чего стоит! Могу поспорить, что на ее одежду, как и на мой сундук, наложены отвлекающие чары, иначе бы половина вокзала сбежалась посмотреть на огромную блестящую алую сумку и шляпу с фруктами и дохлыми фазанами более всего напоминающую натюрморт. А уж платье! Хм, такое декольте можно увидеть только на портретах эпохи возрождения. Теперь понятно откуда у Невилла комплексы. Узнаю еще парочку знакомых и вижу семью Грейнджер. Гермиону провожают мать, отец и… о, как интересно, с ними миссис Фигг. Все друг другу улыбаются, у них все прекрасно. И что же сие означает? Я всегда считал, что старая кошатница опекает меня, выходит, ошибался. Ко мне, значит, шпионов приставили, а магглорожденной Гермионе — гида. Сейчас-то ладно, а ведь в первый раз я ничего про волшебный мир не знал! Но я родился в волшебной семье, и, значит, мне вводный курс не полагается. А то, что я только месяц назад узнал о волшебниках? Кто вспомнил?
Да, я выжил, причем никто, включая Дамблдора, не знает почему. Что-то мне слабо верится в версию о жертве матери. Сколько матерей отдали свою жизнь за ребенка и многим ли это помогло? Вот то-то. А может Волдеморт аваду не правильно наложил, день неудачным оказался, марс не в том доме случился, рука дрогнула, а может в горле запершило? Кто знает, проверить невозможно. Меня считают спасителем, и никому не приходит в голову, что я просто ребенок и в первую очередь мне нужна если не семья, то хотя бы элементарная забота которой у меня никогда не было, что бы там не казалось старому директору. Похоже, до него со временем дошло, насколько я не связан с волшебным миром, и он испугался, вот и избавлялся от меня, лишь только я исполнял пророчество. А судьба считает иначе, все возвращает и возвращает меня к началу. Либо пророчество истолковано неправильно, либо оно вовсе не про меня, не знаю, а может не про Волдеморта?
Меня мутит то ли от слабости после болезни, то ли от собственных мыслей. Я вынимаю дядину или скорее тетину купюру (пять фунтов, неплохо, столько они мне никогда не давали) и покупаю несколько красочных журналов, шоколад, печенье, воду. Беру себя в руки и продолжаю свой путь по платформе.
А вот и барьер. Прохожу мимо, пусть за мной побегают. Верчу головой как бы беспокоясь, а на самом деле ищу своих соглядатаев. Так, одного вижу, а второго нет, понятно, побежал за инструкциями. Я, толкая перед собой тележку, медленно иду дальше. Интересно, успею дойти до конца платформы или нет?
Успел!
Поворачиваюсь и иду обратно быстрым шагом. Мой шпион не успевает перестроиться и продолжает идти мне навстречу. Я смотрю на него в упор и спрашиваю:
— Простите, вы не знаете, где расположена платформа девять и три четверти?
Он тупо смотрит на меня и не отвечает. Бормочу извинения, преувеличенно расстроено вздыхаю. Вот пройду мимо барьера, тогда и посмотрю, как они меня возвращать будут.
Поравнявшись с барьером, разделяющим миры, я увидел хорошо мне знакомую рыжую семейку. Так, мадам Уизли совсем заждалась, стремясь выполнить важное поручение — подружить меня и Рона.
— А вот фик вам! — бурчу себе под нос. — Я вредный.
Миссис Уизли участливо и немного невпопад начинает объяснять, как попасть на платформу, а ведь я ее ни о чем не спрашивал. Но, тем не менее, проходим по очереди сквозь стену, причем Рону предложено лично проследить за мной и помочь преодолеть страх. Вот умора. Как и в первый раз, близнецы помогают затащить мой сундук в вагон. Но на сей раз, я осторожен и слежу за тем, чтобы челка закрывала шрам. Привычка сказывается, столько лет прожил под чужой личиной. В поезде я не спешу искать свободное купе, а постояв немного в тамбуре, пробую перейти в соседний вагон, проверяя, есть ли за мной слежка.
— Молодой человек, — раздается у меня над ухом сухой голос. — Почему вы до сих пор не в купе?
— Простите? — говорю я, оглядываясь через плечо, и встречаюсь глазами со своим бывшим или будущим деканом. Ее слова неоправданно строги, похоже, именно она и отвечает за благополучное и правильное выполнение плана по доставке меня в школу.
— Пойдемте, я провожу вас, в коридоре вы мешаете другим пассажирам. — Она приводит меня в совершенно пустое купе (это в переполненном-то поезде) и оставляет одного.
Я с удовольствием сажусь на скамью, сундук пока не убираю, вот отдохну немного, тогда… Кладу на стол шоколад, открываю пакет с печеньем, одно просовываю сквозь прутья клетки. Сова благодарно ухает. Что ж моя милая предательница, ты все равно останешься моим другом, нет, не другом, ты моя. Никто же не виноват в твоем таком красивом и заметном цвете перьев. Да, пока я был в больнице, за моей птичкой ухаживал Дадли, неплохо ухаживал, и ему очень не хотелось возвращать ее назад. Будущим летом, если доживу, отдам Хедвиг ему, целее будет. Стираю со лба испарину и откидываюсь назад.
Я готов к появлению Рона.
Поезд стоит, и через приоткрытое окно до меня доносятся прощальные напутствия мадам Уизли, а заодно она сообщает своим деткам, что я очень похож на Джеймса Поттера и скорее всего его сын, Гарри Поттер. Рон тут же с энтузиазмом заявляет, что непременно это выяснит, а Джинни ахает и укоряет мать в том, что не сказала об этом раньше. Интересно, куда подевалась потом ее детская влюбленность? Близнецы весело подначивают Рона и Джинни. Им бы только языком потрепать. Что мне в них нравится, так это непосредственность и несерьезность, они с детства капельку циничны, ими не покомандуешь, возможно, именно поэтому отчаянных близняшек никогда всерьез и не рассматривали в качестве шпионов за мной, и насколько я помню, им, как правило, удавалось остаться в стороне от моих проблем. Поезд дает гудок и трогается. Я жду.
Все происходит по сценарию, появляется Рон с дурацким объяснением про то, что не нашел свободного места. А где же, спрашивается, багаж? Его глаза горят, он полон решимости со мной подружиться. Я молчу и жду следующей реплики. Рон меня не разочаровывает и следует его фраза:
— Меня зовут Рон, Рон Уизли.
— А меня Гарри. — Я намерено не сообщаю свою фамилию и, стараясь переключить его внимание, говорю:
— Угощайся, — кивком показывая на сладости. Рон не устоял перед шоколадом, и на время вопрос о моей фамилии отодвинулся.
Дверь вновь приоткрылась, и два донельзя возбужденных близнеца просунулись в купе.
— Всем привет, Рон, ты здесь устроился? — наперебой говорят близнецы. Видно, что ни Рон, ни я их не особенно интересуем, они переминаются с ноги на ногу и, приняв решение, не то Фред, не то Джордж сообщает:
— Мы тут недалеко будем, ребята везут тарантула. — На их мордахах появляется мечтательное выражение.
У меня возникает мысль. Мне не хочется оставаться в купе наедине с Роном, тем более что и в самый первый раз я хотел за ними увязаться, только стеснялся.
— А мне можно посмотреть? — спрашиваю я и умоляюще смотрю на близнецов. В конце концов, это гораздо лучше, чем скучать в купе. Рона передернуло. Я вспоминаю, что он до жути боится пауков. «Хм… ну да, тарантул — паук». Близнецы с издевательским интересом уставились на младшего брата, потом перевели взгляд на меня и поощрительно усмехнулись.
— Если не боишься…
Я отрицательно мотаю головой и встаю с места. Фред с Джорджем выходят из купе, я следом. За нами идет Рон. Что ж, трусом он никогда не был. Близнецы, увидев Рона, переглядываются, скептически усмехаются, но помалкивают. Мы входим в тесное купе. Рон не поместился в маленьком пространстве и с видимым облегчением остался снаружи.
Из-за спин близнецов мне ничего не видно, я стараюсь протиснуться между ними, мне не удается. На некоторое время смиряюсь с действительностью, потом, заметив появившийся просвет, решительно раздвигаю близняшек, просовываю голову — в ящике находится весьма эффектное создание. Не знаю, тарантул это или нет, я никогда ими не интересовался, но оно производило впечатление. Серовато черное, большое, овальное, состоящее как будто из отдельных фрагментов, насекомое стояло и почти незаметно покачивалось. Разумеется, оно было живым, но более всего это походило на самоходку, времен третьей мировой. По спине пробежал озноб.
— Вот это зверь, — сказал я и, вспомнив, что тарантул потерялся буквально на следующий день после начала занятий, добавил:
— А его не съест какой-нибудь кот или сова?
Хозяин живого танка задумался, а потом сказал:
— Только не сова, я проверял.
Фред и Джордж оторвались от созерцания паука и уставились друг на друга.
— Я знаю, что делать, — сказал один из них.
— Ага, — согласился другой, не иначе как прочитав мысли брата. Он, отпихнув меня, выскочил из купе. Хозяин насекомого, я и еще пять мальчишек с ожиданием смотрели на оставшегося близнеца. Тот принял независимый и загадочный вид.
Прошло минут пять. Мы терпеливо ждали.
В дверь протиснулся близнец с крысой в руках. Я узнал Скабберса — Петтигрю. Она, нет, он, был в нескольких сантиметрах от моего лица. Мне показалось, что по щеке скользнул хвост мерзкого создания. В ушах зазвенело. Не люблю крыс, особенно эту. Меня опять бесцеремонно отодвинули. Крысу из-за спин близнецов видно не было, тарантула тоже. Вдруг на меня обрушился удар, и я повалился на спину, сильно приложившись головой о дверь. Прямо мне на живот приземлился один из близнецов. Дыхание перехватило. Я пришел в себя от криков и произносимых заклинаний. Дверь содрогнулась и рывком отодвинулась, а так как моя многострадальная макушка упиралась в нее, то мне показалось, что мир раскололся. Я принял позу эмбриона и замер. Далее прямо по мне проскакало «стадо бегемотов», и я отключился.
Когда сознание восстановилось, я лежал на полу, мою голову поддерживал Фред или Джордж, а мадам Помфри вливала в горло что-то кисловато-горькое. Заметив, что я открыл глаза, близняшка виновато улыбнулся и сказал:
— Прости, это я тебя сшиб.
— Что случилось? — хрипло проговорил я и закашлялся. В голове начала стремительно нарастать боль. Пытаясь сдержать кашель, я закрыл глаза и почувствовал, что мою рубашку расстегивают. Через некоторое время кашель отступил и я, боясь пошевелиться, просто лежал.
— Все, можешь открыть глаза, — раздался голос медсестры. Я приподнял веки, хуже не стало, и я повторил вопрос. Кашля не было! Ответа тоже. Вместо ответа Мадам Помфри спросила:
— Когда ты заболел?
— В начале августа. — Она покачала головой. — У меня с собой выписка из больницы, — продолжил я.
— Мне бы хотелось ее увидеть, лучше сейчас.
— Посмотрите в моем сундуке, в карманчике на крышке.
Мадам Помфри кивнула и вышла. Равномерный стук колес поезда убаюкивал не хуже колыбельной, и я попробовал сесть. Голова отчаянно кружилась, но не болела. Медсестра вернулась не одна, ее сопровождала профессор МакГоннагал. Они помогли мне перебраться на сидение, а близнеца выставили в коридор, назвав Джорджем.
Я сидел, откинувшись на стенку купе, школьная медсестра изучала выписку, потом она передала бумагу профессору МакГоннагал, а сама, раздев меня до пояса, начала очерчивать палочкой круги, проговаривая заклятья.
— Хотелось бы знать, — произнесла медсестра, когда профессор отложила мою бумагу в сторону. — Почему его лечили в маггловской клинике?
— Что вы сказали? — нахмурилась Профессор МакГоннагал.
— Он был серьезно болен и его лечили в не волшебной клинике, — разъяснила мадам Помфри. Профессор, ничего не сказав, вышла из купе. — Ну ладно, через полчаса я тебя отпущу, — вздохнув, сказала медсестра. — Но когда мы приедем в школу, ты после праздничного обеда подойдешь ко мне, прямо в Большом Зале, — улыбнулась она. — Я обследую тебя, и пока воздержись от еды. — Я осторожно кивнул.
— Что же произошло? — я предпринял еще одну попытку, хотя догадки у меня были, но откуда ей-то знать об этом.
— У тебя легкое сотрясение мозга.
— А что случилось в купе? — не отставал я.
— Не знаю, — вздохнула медсестра. — Не волнуйся, я думаю, скоро все разъяснится. А сейчас скажи, почему тебя лечили в маггловской больнице?
— Наверно потому, что я жил с тетей, а она маггла, — ответил я. Мадам Помфри с недоверием и жалостью смотрела на меня. Так-то вот дорогая мадам, все совсем не так как кажется, по себе знаю.
Только через час, с трудом отвязавшись от медсестры, я вышел в коридор, где и встретил продавщицу с едой. Набрав всего понемногу, я направился в свое купе. Там дожидались меня Рон и один из близнецов. Выгрузив сладости на столик, я гостеприимно махнул рукой и, выждав время пока шоколад не оказался во рту у обоих, спросил:
— Что произошло?
Рон скривился. Смешно было видеть одновременно на лице рыжика и выражение истинного блаженства и отвращения. А Джордж, я рискнул предположить, что рядом со мной находится Джордж, сказал:
— Крыса Рона оказалась анимагом.
— Кем? — не мог не спросить я.
— Анимагом. Ну, волшебником, который превращается в животное. Крыса испугалась тарантула и превратилась в человека прямо в клетке. Поэтому я и упал на тебя. — Он виновато улыбнулся.
— Джордж, — прошептал Рон. — Она же жила в нашей семье, сколько себя помню. — Рон выглядел настолько потрясенным, что я почувствовал к нему симпатию. В конце концов, сейчас он только ребенок и еще ничего непоправимого не совершил. А если я буду осторожен, то и не совершит. Думается. На мой взгляд — лучше прожить незаметную жизнь и о тебе будут недолго помнить только твои друзья и близкие, чем сделать большое зло и в людской памяти оставить на века этакий ублюдочный образ. А если Рон считает иначе, то это уже его проблема, не моя.
— А где твой брат? — спросил я, обращаясь к Джорджу.
— Беседует с учителями и аврорами.
— А этот, анимаг?
— Авроры увели, — ответил Джордж и, посмотрев на меня, самодовольно добавил:
— Но мы его еще до них оглушили.
Я не знал, радоваться мне или нет. С одной стороны появился шанс у крестного выйти из Азкабана, причем полностью реабилитировавшимся, а с другой стороны Дамблдор ни под каким видом не даст мне нормально общаться с ним. Уже проверено. Как бы его жизнь не стала еще короче. Замолчать происшествие наверняка не удастся — слишком много свидетелей. Да и профессор МакГоннагал узнала своего бывшего ученика. У нее с памятью всегда было нормально и с логикой тоже.
Мои размышления прервала заглянувшая в купе Гермиона. Как и всегда ее волновала судьба жабы путешественницы. Глаза Джорджа враз заблестели, он посмотрел на нее с вежливым снисхождением и сказал:
— Не советую.
— Чего? — не поняла Гермиона.
— Не советую искать жабу, знаешь, в наше время случаются странные вещи, можно сказать страшные…
— Вот ты ее найдешь, — продолжил речь низким, замогильным голосом появившийся двойник Джорджа. — А она раскроет свой большой рот, проглотит тебя и когда ты, — он перешел на свистящий шепот, — пройдешь долгий и извилистый путь в ее внутренностях, ты превратишься… — Фред огляделся в поисках жертвы. — В такого же олуха как мой братец.
— То есть ты хочешь сказать, — весело произнес Джордж, глядя на брата и переведя взгляд на Гермиону, закончил:
— В свою лучшую половину.
Гермиона озадачено смотрела на них. Близнецы засмеялись довольные друг другом. Я не выдержал и сказал, что мы никого не находили. Гермиона гордо выпятив подбородок, удалилась, впрочем, не отказавшись от протянутой ей шоколадной лягушки и не забыв напомнить всем о необходимости переодеться в школьную форму. И как это она не проверила, чистые ли у нас руки?
Так и доехали.
клааааассс))))афигенная альтернативная реальность)очень понравилась)спасибо автор!
|
Потрясающе! Особенно эпилог с намеком на Мастера и Маргариту.
|
Класс! Очень понравилось -столько оригинальных идей об устройстве мира! Чего стоит только СПОЙЛЕР! зеркало, само создающее фф камень!
В общем, спасибо! |
А может есчё будет произведение?
1 |
Ксилентиум
|
|
А я так и не понял, кто отец Гермионы
|
ну я понял что походу Блэк это
|
А мне почему-то кажется, что это Дамблдор))) Или Хагрид))) А фанфик очень классный. Хочется еще почитать про жизнь близнецов в Вашем исполнении
1 |
Wave Онлайн
|
|
Честно и благородно запутался в Санта-Барбаре.
Если Гарри эльфы достали неизвестно откуда, то сфига ли они с Драко братья? Кто отец Гермионы? В общем, кто есть кто? А в остальном фанфик очень-очень классный! Upd. Ага, немножко преждевременно написал коммент. Но действительно же, Санта-Барбара. Ты мой брат, а я твой отэц. И всё-таки, кто отец Гермионы? С чего бы это был Сириус? |
Шикарная история. Отдельный поклон за кроссвер с МиМ.
Вот тоже думала, как интересна схожесть имен - Воланд и Волдеморт, и как это здесь было обыграно - очень понравилось. Огромное спасибо! |
Ну автор и наворотил - апплодирую стоя.
Я только не понял, Арес - это Нотт чтоли?? Если да, то чем вам Теодор не угодил? |
Забавная история, но концовка имхо из другой оперы.
2 |
Охуенный фанф. Мозговыносной.
Афтару решпект. |
ГГ тормоз, ну или автор!
|
Цитата сообщения Cuguyc от 05.12.2016 в 02:24 ГГ тормоз, ну или автор! ...И наверное даже вместе с читателями! |
Автор - Вы Писатель! Дерзайте, талант определённый!!!
|
Знаете вещ у вас вышла хороша ,но концовка... Хотя конечно авторский произвол куда без него ? Но финал не очень .
2 |
Фанфик хорош только до сцены с Волдей в бункере в первой главе. Дальше читать бессмысленно.
1 |
265 килобайт это вообще-то макси, а не миди.
|
Я очень рада, что узнала о Вашем фанфике)
Замечательная концовка, спасибо. |
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |