Гарри МакГонагалл (гет)

Он подобрал блестящую, серебристую ткань. На ощупь та оказалась очень странной — как вода, которую соединили с материей. Когда мальчик поднял мантию, на пол упала записка. Её подобрала тётя Минни. И стоило ей взглянуть на листок, как она побледнела. Минерва рассеянно передала записку племяннику. Послание было написано мелким убористым почерком, с которым мальчик никогда раньше не сталкивался.

Твой отец оставил это у меня незадолго до своей смерти. Пришло время вернуть это тебе. Используй с умом.

Счастливого Рождества, Гарри Поттер.

— Меня кто-то нашёл! — воскликнул мальчик. Пока он не понимал, надо ли пугаться.

— Может, они просто послали сову, и им повезло? — предположила Брианна.

— Нет, — Минерва покачала головой. — Много лет назад я применила заклинание, чтобы для сов ты был МакГонагаллом, а не Поттером. В противном случае тебя бы обнаружили моментально — просто проследили бы за совой. Так тебя найти не сможет никто. В любом случае, мне знаком этот почерк, и я знаю, кто послал тебе мантию.

— Кто? — спросила Синди.

— Альбус Дамблдор.

— ЧТО?! — воскликнули все хором.

Профессор вздохнула.

— Он сказал мне, что собирается заняться поисками Мальчика-Который-Выжил. Похоже, у него получилось.

— Но почему он отправил мне подарок, а просто не появился здесь? — спросил Гарри.

— Это хороший вопрос, — кивнул Марк. — Что думаешь, тётя Минни?

— Не знаю, Марк. Удивительно, почему он до сих пор не послал авроров, чтобы арестовать меня за похищение.

— А с чего бы ему? — поинтересовалась Синди. — Он ведь тоже похитил Гарри. Если не ошибаюсь, по закону он должен был отнести его в Министерство, и там бы уже назначили опекунов.

— Могу представить, в какой семье он бы тогда оказался, — произнесла Минерва и покачала головой. — Дамблдор явно что-то задумал. Он понимал, что я узнáю его почерк. — Она тяжело вздохнула. — Боюсь, мне придётся с ним встретиться. Надо поговорить с ним и узнать, чего он хочет.

— Нет, не ходи, тётя Минни, — попросила Брианна. Остальные мысленно с нею согласились.

— Я уже всё решила. С этим нужно разобраться. Лично я не хочу провести остаток праздников в беспокойстве. Если будут новости, свяжусь с вами через зеркало, и постараюсь вернуться как можно скорее.

— Я знаю, как Министерство любит порядок, поэтому сам отвезу тебя в аэропорт, — предложил Марк, пожав плечами.

Минерва повернулась к сыну своего брата.

— Сейчас в этом нет необходимости. Не хочу, чтобы Рождество ты простоял в чикагских пробках. Я туда аппарирую. Это вполне законно. Ваше правительство всего лишь не хочет привлекать внимания маглов, поэтому и предпочитает, чтобы волшебники перемещались немагическими способами. А неприятности с законом будут, только если попадёшься больше двух раз за год. Всем счастливого Рождества.

Пожилая волшебница вышла из комнаты, а семья проводила её взглядами.

— Так что там тебе подарил мистер Дамблдор? — спросила Синди, очевидно, пытаясь сменить тему.

Гарри мельком глянул на блестящую серебристую материю, которую держал в руках, а потом сказал:

— Это какая-то мантия.

— Тогда надень её, — нетерпеливо выпалила Брианна. — Никогда ещё не видела, как ты носишь серебро.

— Ладно, — согласился брат и обернул плащ вокруг плеч. Тот накрыл всё, кроме головы. Все пораскрывали рты и уставились на мальчика. Гарри сразу же нервно взглянул на себя и был потрясён.

— Моё тело исчезло! — воскликнул он.

— Не исчезло, — широко улыбнувшись, сказала сестрёнка. — Ты разве не слушал, как на первом уроке чар в Уэнуорте миссис Коннели говорила, что можно накладывать на одежду более продвинутые заклинания? Это может защитить человека, а может сделать его…

— Невидимым, — взволнованно закончил за неё мальчик. — Мне подарили мантию-невидимку!

— Тёте Минни о ней лучше не рассказывать, — заметила Брианна, взглянув сначала на родителей, а потом на брата. — Она ни за что не разрешит его оставить.

— Я тоже не думаю, что это такая уж хорошая идея, — было заметно, что Синди забеспокоилась. — Чем таким ты занимаешься в Хогвартсе, где тебе поможет мантия-невидимка?

Как только Гарри посмотрел маме в глаза, у него покраснели уши.

— Эмм… ну, ничем.

— Тогда зачем… — начала она, но сын её прервал:

— Но это же так здорово — иметь (а не использовать) вещь, которая принадлежала моему настоящему отцу. — Он состроил самую жалостливую мину.

— Да уж, точно, — саркастично протянула Синди. — Только эти щенячьи глазки перестали на меня действовать ещё несколько лет назад. Я точно знаю, для чего ты хочешь использовать эту мантию, поэтому, боюсь, не позволю забрать её в школу. — Она повернулась к мужу, который до сих пор хранил молчание. Сейчас тот с открытым ртом смотрел на место, где должно было находиться тело Гарри. — Разве не так, Марк?

— Хмм. Ты о чём, дорогая? — Раньше он, не задумываясь, соглашался с женой, даже когда не обращал внимания на её слова. Но однажды получил жестокий урок: она его обхитрила, вынудив пообещать, что он пойдёт с ней в театр. И заставила сдержать обещание. И в качестве наказания за то, что притворялся, будто слушает супругу, Марку пришлось провести два мучительных часа.

— Я говорила, что мы не позволим ему взять эту мантию в школу.

Тот откашлялся и как-то нервно произнёс:

— Я не знаю, дорогая. У меня такое чувство, что Гарри всё равно сообразит, как её туда пронести. Не думаю, что он наживёт слишком большие…

Его жена не могла поверить своим ушам.

— Марк, как ты можешь такое говорить? — закричала она. — Что бы ты в его возрасте сделал с мантией-невидимкой?

— Эмм… ну… — Видя, что родители больше не обращают на него внимания, Гарри накрыл лицо капюшоном, а Брианна забралась к нему под мантию. Ребята пошли на кухню, взяли тарелку с рождественским печеньем и отправились вверх по лестнице.

* * *

— Счастливого Рождества, Минерва, — сказал Дамблдор, в глазах которого плясали искорки. На нём был костюм, в котором бывший директор Хогвартса походил на высокого и худого Санта Клауса. — Как у тебя дела?

— Счастливого Рождества, Альбус. У меня все хорошо, а у тебя?

— Просто замечательно. Проходи, пожалуйста. Давай, я возьму твой плащ. Не желаешь рождественских бисквитов? — предложил экс-профессор. — Моя эльфийка, Бланки, только что их испекла. У неё сегодня выходной, за исключением работы на кухне, поэтому я и открыл дверь сам. Очень рассчитывал, что в этот чудесный день ты навестишь старика.

— Боюсь, я пришла не просто поболтать, Альбус. Впрочем, скорее всего, ты уже догадался, — заметила Минерва, присаживаясь на диван.

— Ну, хорошо, — невозмутимо произнёс тот. — Это очень удачно, что ты пришла так поздно. Видишь ли, здесь был Северус, и ушёл совсем недавно. Не могу даже представить, что бы он сделал, если бы узнал, что мальчик, из-за которого его уволили из Хогвартса — сын Джеймса Поттера.

— Полагаю, вряд ли бы он был доволен, — с намёком на улыбку ответила директриса. — Если вспомнить, как эти двое относились друг к другу… — Она не стала предаваться воспоминаниям и вернулась к настоящему: — Я удивлена, что здесь нет Аберфорта.

— Он заходил утром и принёс подарок — бутылку вина, почти такого же старого, как я. Сказал, что сегодня «Кабанья голова» будет работать.

— Итак, — вздохнула Минерва, — Как ты узнал о Гарри?

— На самом деле, всё довольно просто, — с блеском в глазах ответил Дамблдор. — В поисках Мальчика-Который-Выжил я решил наведаться к Дурслям, которые были рады рассказать об их встрече с юным Гарри этим летом — в зоопарке, если не ошибаюсь. — Гостья еле слышно прошептала слово, за которое с любого студента сняла бы двадцать баллов. Бывший директор, казалось, ничего не услышал, но его глаза замерцали чуть сильнее. — Мне удалось посмотреть их воспоминания, и я тут же узнал и Гарри, и тебя. А заодно оценил, как они его встретили. Тебе стоило стереть им память, Минерва. Кстати, перед тем, как уйти, я так и поступил. Теперь они понятия не имеют, жив Гарри Поттер или нет.

— Понятно.

— Должен сказать, Минерва, все эти годы ты замечательно меня дурачила. Я ни разу не заподозрил, что за исчезновением Гарри стоишь ты.

— Я видела, что за люди эти Дурсли, и отказалась отдавать его им. Я не жалею об этом решении и не позволю его туда вернуть, — твёрдо заявила пожилая волшебница.

— Полностью с тобой согласен, — неожиданно поддержал её Дамблдор. — Попытка разлучить Гарри с семёй, в которой он вырос, скажется на мальчике ужасно. И точно ни к чему хорошему не приведёт. Как бы ни была надёжна кровная защита, которую я установил на тот дом, ему гораздо безопасней там, где люди, желающие ему навредить, никогда не станут его искать. Я считаю, в интересах Гарри лучше его оставить там, где он живёт сейчас.

— Это хорошо, — выдохнула слегка озадаченная МакГонагалл.

— Должен признаться, — продолжил Альбус, — мне немного обидно, что ты не доверяешь моему мнению. — Гостья уже собиралась возразить, но он отмахнулся: — Знаю, ты считаешь — иногда мои методы не самые лучшие, но уверен — в этом случае всё сложилось удачно. Судя по моим встречам с Дурслями, Гарри будет гораздо счастливее, если станет жить с твоей семьёй, а не с кровными родственниками. Он, опредёленно, кажется уравновешенным человеком, и весьма одарён, хотя немного упрям.

— Может, ты о том, что он требует от учителей профессионального отношения к делу? Но такая черта должна быть у каждого из нас.

— Знаю, — сказал Дамблдор, блестя знакомыми искорками. — Минерва, у меня к тебе есть один вопрос.

— И какой же? — поинтересовалась та.

— Что на самом деле в прошлом году случилось с профессором Квиррелом?

* * *

Пожелав директрисе МакГонагалл приятного вечера и проводив её, Дамблдор с удобством устроился в любимом кресле. Его очень заинтересовал метод, с помощью которого Гарри победил Квиррела. Альбус выдал Минерве теорию, которая, на его взгляд, объясняла, почему одержимый профессор не мог прикоснуться к Мальчику-Который-Выжил.

Прокручивая в голове разговор с гостьей, Дамблдор мысленно вернулся к своей встрече с Дурслями.

Аппарировав в ближайший к нужному месту переулок, одетый в тёмно-синий магловский костюм Дамблдор, с неизменными седыми волосами и бородой, подошёл к дому номер четыре по Прайвет Драйв и постучал в дверь. Наступило уже начало ноября, но бывший директор так и не продвинулся в поисках Гарри Поттера. И решил, что повторный разговор с Дурслями лишним не будет. Они не помнили, как старый волшебник навестил их больше десяти лет назад, когда и обнаружил, что те не нашли Гарри на крыльце своего дома.

Дверь открылась. На пороге стояла тощая женщина с длинной шеей, в которой Альбус немедленно узнал Петунию Дурсль. Она так уставилась на его бороду, будто это что-то омерзительное.

— Могу чем-то помочь? — резко спросила женщина.

— Очень на это надеюсь, миссис Дурсль, — ответил Дамблдор с неизменным блеском в глазах. — Я — Альбус Дамблдор. Вы могли пом…

— Директор школы для уродов, — прошипела Петуния.

— На самом деле, я оставил эту должность, — поправил её Альбус.

— Если вы пришли насчёт моего ненормального племянника, то мы от своих слов не отказываемся! Он и близко к нам не подойдёт!

Глаза престарелого волшебника на секунду округлились — больше ничего не выдало его реакцию на эту потрясающую новость. Но прежде, чем он успел ответить, из дома послышался голос:

— Петуния, кто там?

— Урод, вроде Поттеров! — ответила та.

— Захлопни дверь у него перед носом.

— Миссис Дурсль, я правильно понимаю, что вы встречались со своим племянником?

— Да, но больше не хочу его видеть! — Она потянулась к двери, чтобы закрыть её, но Дамблдор остановил женщину и использовал Легилименцию, заставив вспомнить встречу с Гарри Поттером. Вот это да! Теперь ему срочно нужен план. Старик не сомневался в одном: оставить это воспоминание Дурслям — очень неразумный поступок. Он молниеносно выхватил волшебную палочку и безмолвно оглушил женщину, а потом поймал падающее тело, вошёл в дом и аккуратно положил его на пол.

— Что ты сделал с моей женой, урод?! — прокричал Вернон, двигаясь в сторону волшебника со скоростью, скажем так, бега трусцой. Оглушить его не составило труда. Дамблдор левитировал толстяка в кресло и оставил там, после чего перенёс Петунию на диван. В этот момент по лестнице спустился Дадли, которого, очевидно, потревожили подозрительные звуки. Не успел парнишка открыть рот, как старый маг оглушил и его. Пока обитатели дома находились без сознания, Дамблдор стёр им воспоминания о встрече с Гарри Поттером и ним самим, а потом привёл в чувство и исчез.

Подумав о том, что за жизнь была бы у Гарри, если бы мальчик остался там, Альбус вздохнул. Бывший директор Хогвартса никогда этого не признает, но он был благодарен Минерве — та уберегла его от серьёзной ошибки.

* * *

— Он подарил тебе мантию-невидимку? — уже в который раз повторила девочка с непослушными каштановыми волосами из зеркала в руке Гарри. — Никогда не слышала, чтобы человек вёл себя так безответственно… правда, мы говорим о Дамблдоре.

Зная, что Гермиона (как и он сам) не очень высокого мнения об умственных способностях экс-директора, мальчик хохотнул. Несмотря на это, ему очень понравился новая мантия, и он хотел её сохранить. Как только они с Брианной закончили «пробовать на вкус» рождественское печенье, (и убедились, что оно, как всегда, соответствует наивысшим маминым стандартам), сестрёнка отправилась в свою комнату, а Гарри связался с лучшей подругой. В настоящий момент он сидел за письменным столом.

— Эта мантия принадлежала моему настоящему отцу.

Выражение лица Гермионы сразу смягчилось.

— Понимаю, как для тебя это важно, — сказала она. — Просто не могу поверить, что Дамблдор отдал её тебе.

— Теперь, когда Дамблдор знает, кто я, скорее всего, он попытается завоевать моё доверие. Помнишь, он сказал, что про меня есть какое-то пророчество? — Когда мальчик увидел, что подруга начала хмуриться, то решил немного сменить тему: — Ты представляешь, как нам поможет эта мантия?

— Сомневаюсь, что ты сможешь пронести её с собой, — на лицо девочки вернулась слабая улыбка. — Уверена, твоя тётя…

— Думаю, она даже не взглянула на мантию. Её больше волновала записка, — друг радостно прервал Гермиону.

— Но твои родители…

— Сейчас об этом спорят, — с улыбкой продолжал Гарри. — Уверен, мне разрешат взять её с собой.

— С чего ты взял?

— Потому что это — единственная вещь, которую мне оставили мои настоящие родители. Знаю, как сильно мама будет возмущаться, но у неё рука не поднимется. Возможно, она захочет взять с меня нерушимую клятву, что я не буду её использовать, чтобы нарушать школьные правила, но я…

— Ни за что! Это же тебя убьёт!

— Знаю, — усмехнувшись, сказал Гарри. — Я просто пошутил. Я…

В этот момент в дверь постучали.

— Гарри, милый, — позвал знакомый голос, — можно мне войти?

— Это мама, — сказал мальчик в зеркало. — Мне пора.

— Хорошо. Пока. Отключить. — Зеркало потухло, а Гарри повернулся к двери. — Входи.

Дверь открылась, а за ней стояла Синди МакГонагалл собственной персоной. Она вошла в комнату, села на кровать и взяла в руки лёгкую мантию, которая там лежала. Примерно полминуты женщина с интересом её рассматривала, а потом поинтересовалась:

— Так значит, это раньше принадлежало Джеймсу Поттеру?

— Так было сказано в записке, — уклончиво ответил сын.

— Вот почему он раз за разом выходил сухим из воды, а тётя Минни никак не могла его поймать.

— Ты же не собираешься рассказывать ей о мантии, так? — обеспокоенно спросил Гарри.

— Твой отец попросил меня не этого делать. Он хочет, чтобы эта вещь осталась у тебя. А вот я пока не уверена.

— Мама, я…

— Я знаю. Если тётя Минни узнает про мантию, ни за что не разрешит взять её в Хогвартс. Думаю, она лично обыщет твой сундук — чтобы убедиться, что ты её куда-нибудь не запрятал.

— Значит, я могу захватить её в школу?

Синди посмотрела в озорные зелёные глаза.

— Если бы мы запретили, ты бы всё равно попробовал прихватить её с собой? — Как бы Гарри ни старался, но под взглядом мамы его уши всё равно порозовели. Не успел он сказать хоть слово, та продолжила: — Не трудись отвечать, потому что не люблю, когда мне лгут.

— Эмм…

— Я сказала твоему отцу, что с этой вещью ты наживёшь неприятностей, но он возразил, что ты и так увяз в них по уши. А мантия станет твоим дополнительным козырем.

Мальчик опустил взгляд — не хотелось признавать, что он не способен обмануть маму. Может, стоит больше тренироваться?

— Ну, видишь ли…

— Пусть я и не хочу, чтобы ты использовал её для проделок, но есть опасности, которые тебя буквально преследуют. Про нынешние школьные проблемы я вообще молчу. — Она вздохнула. — Должна признать, со всеми этими Тайными Комнатами мне непросто отпускать тебя в Хогвартс. А мантия-невидимка может сделать твою жизнь хоть немного, но безопаснее. — Синди сделала паузу. — Кроме того, она по-настоящему может тебе помочь. Я могу попытаться, чтобы ты пообещал не использовать её для проказ, но, попросив об этом, превращу тебя в лжеца. Однако хочу услышать, по крайней мере, обещание, что ты ею не воспользуешься, чтобы влезть в ещё бόльшие неприятности, чем сейчас. А заодно не полезешь туда, куда студентам вход запрещён.

Гарри вздохнул, а потом посмотрел маме в глаза.

— Я обещаю, — сказал он, не отводя взгляда.

— Хорошо, — ответила Синди. — Я поверю тебе на слово и буду очень разочарована, если ты меня обманешь. — Сын кивнул. — А теперь: что мы скажем тёте Минни, когда она спросит о подарке Дамблдора?

Мальчик пожал плечами.

— Давай просто ответим, что он подарил мне старую мантию.

— Она захочет на неё взглянуть, — заметила мама. — Думаю, надо что-нибудь найти и предъявить ей. И я даже знаю, что. Сейчас принесу. — Синди вышла из комнаты, оставив Гарри ломать голову. Вернулась она минут через пять, держа в руках что-то серебристое.

— Что это? — полюбопытствовал мальчик.

Мама подняла предмет повыше, и Гарри понял, что это старые, но, очевидно, хорошо сохранившиеся наручные часы. И явно недешёвые.

— Эти часы носил мой отец до того… до того, как умер. Я собиралась подарить их тебе на следующий день рождения, но отдаю сейчас. Когда тётя Минни поинтересуется, мы просто скажем, что они принадлежали твоему отцу, а не деду. И я не хочу, чтобы ты носил их каждый день — только по торжественным случаям и с парадным костюмом.

— А что, если я наложу на них чары неразрушимости?

Синди улыбнулась сыну.

— Хорошо. Сделай это.

Гарри достал палочку и наложил чары, а потом использовал «Reparo», чтобы убрать царапины. Он был доволен — теперь часы выглядели, как новые.

— Спасибо, мам, — сказал мальчик, встал из-за стола и обнял её. Он догадывался, что эта вещь очень для неё дорога. Когда они друг от друга отстранились, женщина поднялась с кровати.

— Пару минут назад с нами связалась тётя Минни и сказала, что мистер Дамблдор не станет выдавать твой секрет. А о тебе он узнал от Дурслей. — Гарри едва не выругался в присутствии матери. — Она вернётся к ужину. Почему бы тебе не спуститься вниз и не забрать остальные свои подарки, чтобы наша гостиная не напоминала свалку? — Синди повернулась, чтобы выйти из комнаты. Уже в дверях она заметила на столе пустую тарелку.

— Вы что, слопали всё печенье?

* * *

Минерва вернулась как раз к рождественскому ужину. Она оценила новые часы племянника и явно не заметила подвоха.

Следующая неделя пролетела незаметно. Брат и сестра тестировали «Super Nintendo» так часто, как только могли. Ещё Гарри поучаствовал в традиционном квиддичном матче со своими американскими друзьями в «Доме летающих забав Фрэнка». Как обычно, его команда победила.

Узнав, что миссис МакГонагалл разрешила другу оставить у себя мантию-невидимку, Гермиона была потрясена. Но Гарри-то понимал, что его мама знает толк в шалостях.

— Она ведь усыновила меня прямо под носом у Дамблдора. Или ты забыла?

Вскоре наступило время возвращаться в Хогвартс. Мальчика интересовало, попытается ли Малфой доставить неприятностей его друзьям, и если да, сильно ли ему за это попадёт. Думая об этом, Гарри почти захотел вернуться в школу на поезде, но всё-таки решил провести побольше времени с семьёй. Хотя очень хотел пораньше увидеть Гермиону. «И остальных тоже», — в который уже раз напомнил он сам себе.

* * *

Двери Большого зала открылись, и появились приехавшие на поезде студенты. Гарри пометил страницу, на которой остановился, положил книгу в сумку и поднял голову. И увидел толпу детей в чёрных мантиях в возрасте от одиннадцати до восемнадцати лет, которые направлялись к своим столам. Его взгляд переходил с одного лица на другое, пока, наконец, не остановился на лучшей подруге. Встретившись с ней глазами, он даже не заметил широкой улыбки, которая расцвела на губах Гермионы, когда та его увидела.

Девочка моментально заметила друга (это было нетрудно — тот сидел за столом в одиночестве), и её лицо тут же просияло. Она сразу стала к нему проталкиваться. Пока Гермиона добиралась до Гарри, они так и смотрели друг другу в глаза.

— Привет, Гарри! — радостно поздоровалась девочка.

— Привет, Гермиона. Как прошла поездка?

— Занимательно, — вступила в разговор Падма, усаживаясь напротив них.

— О? И что сделал Малфой на этот раз?

— Нам — ничего, — с улыбкой ответила Гермиона. — У него времени не было.

Теперь мальчику стало ещё любопытней.

— Что случилось?

— Этот придурок вместе Крэббом и Гойлом дразнил первокурсника из Гриффиндора, Колина Криви — говорил, тот станет следующим «грязнокровкой», на которого нападут. Колин врезал ему по физиономии, а Рон Уизли и Невилл, проходившие мимо, завязали драку с Крэббом и Гойлом, чтобы те не смогли защитить Малфоя, — просветила его Падма.

— Думаю, в этом виноваты плюмкорты, — добавила подсевшая к ним Луна.

Гермиона смерила её оценивающим взглядом, а потом добавила:

— К тому времени, как там появилась Пенни, Колин и Драко буквально вцепились друг в друга. К сожалению, Крэбб и Гойл в своих схватках победили.

Гарри глянул на стол Слизерина, где Малфой щеголял огромным фингалом под левым глазом. Рону с Невиллом, кажется, тоже досталось, но в целом они были в порядке. А вот на Колине, похоже, вообще не было ни царапинки.

— По-моему, Драко не знал, что в магловских школах учат драться лучше, чем в родовых поместьях, — заметил мальчик.

Гермиона немного нахмурилась, но остальные девочки захихикали.

— Потом всех шестерых до конца поездки усадили в одном купе с парой префектов. Думаю, они все получили отработки, а их факультеты лишились баллов.

— И поэтому, — ухмыльнулась Падма, — Малфой не смог удостоить нас своим присутствием. Мы так расстроились!

Гарри на секунду задумался, а затем спросил:

— Драко на самом деле сказал, что Колин будет следующей жертвой?

— Пустое бахвальство, — насмешливо сказала Гермиона.

— А что, если нет? — парировал лучший друг.

— Этот жалкий маленький мальчик — не Наследник Слизерина. Он просто хочет им быть.

— А откуда нам знать? — спросила Падма. — Его семья поколениями была в Слизерине.

— А ещё они участвуют в заговоре чёрных пальцев, — добавила Луна.

— Хотела бы я послушать, о чём они говорят в своей гостиной, — заметила Падма. — Готова поспорить — он хвастается этим перед своими друзьями.

Казалось, глаза Гарри засветились, а на лице появилась широкая улыбка. Гермиона посмотрела на него сначала озадаченно, а потом — с тревогой.

— Мы сможем туда пробраться, — заявил мальчик.

* * *

Через полчаса Гарри, Гермиона и Падма уже шли по коридору под мантией-невидимкой и с заглушающими чарами на обуви. Они хотели взять с собой и Луну, но четвёртый человек под мантией не поместился, поэтому та вызвалась следить за нарглами и отнести вещи Гарри в его спальню. До этого мантия лежала в сумке, поэтому друзьям пришлось выйти из Большого Зала до Драко и проскользнуть в пустой класс, чтобы её надеть. Они уже несколько минут следовали за Малфоем, Крэббом и Гойлом и были очень довольны, когда те остановились у голой, немного влажной каменной стены.

— Чистая кровь! — гордо произнёс Драко, и каменная дверь, скрытая в стене, распахнулась. Слизеринцы вошли внутрь, а трое рейвенкловцев поспешили за ними, пока дверь не закрылась. Высокомерный блондин остановился, втянул носом воздух и радостно объявил: — Гораздо лучше. Здесь никогда не будет грязнокровок. — Его бугаи засмеялись, а Гермиона под мантией улыбнулась спутникам. Наблюдая, какими тупыми были эти поборники чистой крови, было трудно не засмеяться. Очевидно, фингал Малфоя мало чему научил.

Гарри не мог не окинуть взглядом длинную низкую комнату с грубо обработанными каменными стенами и потолком, с которого на цепях свисали круглые зеленоватые лампы. Он заметил, что перед ними в искусно высеченном камине горел огонь. Еще мальчик обратил внимание на дверь, ведущую в особую комнату с зельями, которую он видел в воспоминаниях на суде над Снейпом. На диванах и в креслах сидели целующиеся парочки старшекурсников, и Гарри был счастлив, что, вопреки образу, за который так ратовал Малфой, никто из тех, кто постарше, даже не заметил появления этого хвастуна. А тот ходил так, будто ему что-то запихали в…

Из раздумий Мальчика-Который-Выжил вывел тихий голос Гойла:

— Ты чо, реально думаешь, что этот грязнокровка Криви станет следующим?

— Откуда мне знать, Гойл? — прошипел в ответ Малфой. — Я уже говорил, что понятия не имею, кто Наследник.

— Мы прост’ подумали, чта ты знал. Ты ж сказал, что он бу’т следующим, — Крэбб пожал плечами.

— Откуда? Отец просто сказал, что Наследник здесь, я должен держаться тише воды, ниже травы, а он во всём разберётся. Я сказал так, потому что считаю, что грязнокровкам здесь не место. — Он сел в кресло и посмотрел на своих «друзей». — Если бы спросили меня, следующей стала бы Грейнджер, и она бы не окаменела. Она бы сдохла.

Лицо Гарри покраснело от гнева, а по его взгляду можно было догадаться, что он готов убивать. Падма рукой зажимала ему рот, а Гермиона в это время держала за запястья, чтобы удержать от необдуманных поступков — например, сбросить плащ и впечатать Малфоя рожей в пол. Рейвенкловец сделал глубокий бесшумный вдох и кивнул, показывая девочкам, что успокоился. Одна из целующихся парочек поднялась и, рука об руку, пошла к выходу. У Гарри была идея, куда они направлялись и что собирались делать. Раньше он думал, что это абсолютно неприлично, но сейчас уже не был так уверен. Он почувствовал, как Гермиона подтолкнула его рукой, и понял, что девочки хотели выйти вслед за парой. Теперь, когда они узнали, что Малфой — не Наследник, оставаться в этой гостиной не было никакого смысла, поэтому мальчик послушался. До гостиной Рейвенкло ребята добрались без происшествий.