Не всё Мародёрам малина (гет)

Нам всем — двум безработным и одной обладательнице ненормированного рабочего дня — как-то не пришло в голову, что с утра обычный человек вряд ли окажется дома. Однако, он оказался. Я поздоровался и представился. Он спросил (как мне показалось — неприветливо):

— Вы иностранец?

— Нет. А почему вы так решили?

— Не знаю. Странное имя.

Я пожал плечами. Собственное имя никогда не казалось мне странным. Фамилия — да, больно уж к случаю пришлась. Да и то это не более, чем совпадение, в конце концов до меня её носили как минимум восемь поколений — тех, что я могу назвать по именам.

— Мне надо поговорить с вами. Только не на пороге, разговор не на пять минут. Если не хотите приглашать меня в дом — можем куда-нибудь пойти. Поверьте, это важно. Для меня и, возможно, для вас.

— А о чём пойдёт речь, можно узнать?

— О прошлом. Возможно, о вашем.

— Вы что-то о нём знаете?! — совсем другим тоном воскликнул он.

— Возможно. И даже вероятно, — я поймал себя на частом повторении слова «возможно». А куда денешься?

— В таком случае проходите. Только у меня здесь бедлам порядочный... Давайте на кухню, что ли...

Бедлам у него был и впрямь порядочный — типичное жилище холостяка.

— Прошу, садитесь, — он подвинул мне табуретку. — И если вы что-то знаете о моём прошлом — с удовольствием послушаю. Потому что сам ничего не знаю.

— Совсем?

— Не считая последних восемнадцати лет — да. Или уже девятнадцати?.. В общем, однажды меня подобрали на ступеньках одной частной клиники на окраине Лондона — без сознания и без каких-либо документов, зато с приличной суммой денег в кармане, поэтому они и решили оказать помощь, раз у клиента есть, чем её оплатить. У меня запястье было сильно порезано, хотя кровь почти не текла. И на затылке шишка. А когда я очнулся, выяснилось, что ничего о себе не знаю: ни имени, ни возраста, ни профессии, ни места жительства...

Что ж, это многое объясняло. Или хотя бы кое-что.

— И что сказали врачи?

— Выборочная амнезия, вот как они это назвали. Говорил я нормально, даже писать не разучился, ну и там зубы чистить или шнурки завязывать... А вот телефоном пользоваться не умел. И во всём остальном так: что-то помню, что-то нет. А вот про себя так ничего и не вспомнил.

— А чем это обусловлено, они не сказали?

— Сказали, что травма головы. А по-моему, они решили, что я пытался покончить с собой. Только этого я тоже не помню. Эй, вы хотели мне что-то рассказать, а сами всё время спрашиваете!

— Расскажу, только ещё один вопрос: сколько вам лет?

— По документам — тридцать восемь. Врачи решили тогда, что мне должно быть около двадцати. По каким-то там биологическим признакам. Или чуть меньше.

Возраст сходился. Почти. А ведь выглядел он лет на тридцать, не больше. На магловские тридцать.

— Ну, хорошо, — решился я. — Дело в том, что вы необычайно похожи на брата моего близкого друга. На человека, который считался погибшим. Как раз девятнадцать лет назад.

— А... а как вы меня нашли?

— Как ни странно просто случайно увидел на улице. Вчера. Та женщина, что говорила с вами — это моя жена.

— Она в полиции работает?

— Ну... в общем да. В особом отделе.

Он, похоже, сделал для себя какие-то выводы. Но делиться ими не стал.

— И что же теперь?

— Теперь... Скажите, а вы не пытались разыскать родственников или знакомых?

— Из клиники сделали запрос в полицию, но ни на одного из числящихся пропавшими без вести я не походил. Даже отдалённо. Потом несколько раз публиковал объявления в разных газетах, но тоже никто не откликнулся.

— Хорошо, — решился я. — Есть способ точно определить степень родства. Если вы не против.

— Генетический анализ?

— Нечто вроде, — я не знал, что такое «генетический анализ», но догадаться было не трудно. — В этом сосуде — кровь моего друга, соответствующим образом обработанная. Стоит нанести её на вашу кожу... если мы не ошиблись, жидкость станет ярко-красной.

— Так просто? Я слышал, что это долгая и сложная процедура. И дорогая.

Я мысленно выругался. Ну кто же знал, что у маглов тоже есть подобные технологии! А вслух сказал:

— Бывают разные случаи.

— А это... не опасно?

— Ни в коей мере, — заверил я. — И даже не больно.

— А ваш друг... Почему он вас послал, а не сам пришёл, а? Он ведь в курсе, раз дал кровь для анализа!

Да, в логике ему не откажешь! Придётся сказать правду. Впрочем, я и не собирался её скрывать.

— Он, разумеется, в курсе. Просто не был уверен, что сможет разговаривать спокойно. Вернее, был уверен, что не сможет. Поэтому и попросил меня.

— Ну, хорошо, — он, наконец, решился. — Что нужно делать?

— Просто дайте руку. Левую.

Он протянул руку, слегка поддёрнув рукав домашней рубашки. На запястье виднелся давний шрам. А выше... да, кажется, надобность в проверке отпала. И как мы могли забыть? Таких совпадений уж точно не бывает!

— Что это у вас?

— Это? Татуировка, видимо. А что?

«Это» и правда выглядело как обычная татуировка. Только слишком уж знакомая. Правда, гораздо бледнее, чем те, что мне довелось видеть у других. Зато рисунок... нет, наверное, череп со змеёй довольно распространённый мотив, но чтобы так, до последней чёрточки?!

— Она у вас была прежде или сделана уже после... происшествия?

— Была, — он поморщился. — Честно говоря, я её не люблю. Даже думать о ней не люблю. Похоже, с ней связано в моей жизни что-то плохое. Только я не знаю, что.

Ну, ещё бы! Хорошим это точно не назовёшь.

— Собственно, — задумчиво проговорил я, — можно уже ничего не проверять. И всё же... Для надёжности...

Я наклонил флакон и зелье закапало прямо на шрам. Моя рука дрогнула, жидкости пролилось гораздо больше, чем требовалось, она стекала по запястью, мгновенно налившись огненно-алым цветом. Словно старая рана открылась.

* * *

Сириус ждал в кафе неподалёку. Увидев нас, вскочил, шагнул навстречу... и тут же пошатнулся, тяжело опёрся о спинку удачно подвернувшегося стула. Я кинулся к нему, но он уже взял себя в руки, выпрямился, улыбнулся виновато:

— Простите, ребята, всё в порядке. Ну, здравствуй, братец!

— З-дравствуй, — слегка с запинкой проговорил тот. — Только, я не помню ничего. И тебя, ты уж прости! Хотя... лицо вот... вроде как видел где-то.

— В зеркале! — Сириус схватил его за плечи, развернул к зеркальной витрине. Сейчас, когда братья стояли рядом, сходство стало особенно очевидным. — Рем, ты ему что-нибудь рассказал?

— Только сам факт вашего родства.

— «Вашего»? А ты, значит, ни при чём?

— А ведь и правда! — рассмеялся я. Как-то я всё время забывал, что с некоторых пор мы родственники. Видимо потому, что на наши отношения это никак не повлияло.

— Видишь ли, братец, — Сириус, по-прежнему обнимая брата за плечи, усадил его за столик, сам плюхнулся напротив. — Этот скрытный тип приходится нам... а кем, кстати? В общем, он женат на нашей двоюродной племяннице. Ты её вчера видел. Только не говори, что её ты тоже не помнишь, потому что её ты и не знал.

— Да? А почему?

— Понимаешь ли, в нашей семье всегда существовали непростые отношения... Впрочем, это разговор надолго. У тебя как со временем?

— Вообще-то мне через пару часов на смену, я шофёром работаю в одной фирме...

— А отпроситься нельзя?

— Если с напарником договорюсь.

Он отправился звонить, а я тем временем пересказал другу наш разговор. Бродяга тяжело вздохнул:

— Не нравится мне всё это! И амнезия тут, похоже, ни при чём.

— Думаешь, он притворяется?

— Ни в коем случае. Невозможно так притворяться, да и зачем? Выгнал бы тебя, да и дело с концом!

— А что тебя смущает? Предположим, ему удалось выбраться из пещеры. Он же пил это зелье, откуда мы знаем, как оно влияет на человека?

— Его и Кричер пил. И Дамблдор. Ладно, домовик — не человек, а Директор не так долго прожил после этого, чтобы можно было делать выводы. Но вот о чём подумай: его нашли, во-первых, на пороге магловской клиники, во-вторых — в магловской одежде... ладно, это ещё можно как-то списать на случайность, хотя такой одежды Рег отродясь не носил. А вот полный карман денег откуда? Магловских, заметь? И это я ещё о рассказе Кричера не упоминаю. Он ведь утверждал, что сам видел, как Рега инферналы утащили?

— И что ты предполагаешь?

— Чистку памяти. Непрофессиональную, иначе наложили бы ложные воспоминания. Впрочем, Кричеру, похоже, наложили...

— Но кто и зачем?

— Знаешь, — мрачно сказал мой друг, — мне на эту тему как-то даже думать не хочется. Хотя и придётся. Как-то выводы напрашиваются... такие, что хочется ошибиться. При всей моей нелюбви к семье.

— Ты считаешь, что... родители? Но зачем, Моргот меня побери?

— Он пошёл против Волдеморта. И потерял магию. Не знаю, как это могло произойти, я о таком раньше не слышал.

— Я слышал, — вспомнил я. — Вернее, читал. Только так, ничего конкретного. Кто-то где-то что-то кому-то вроде бы говорил... Сказки в общем. Легенды и предания.

Продолжить разговор мы не смогли: вернулся Регулус, сообщивший, что до завтра совершенно свободен. Сириус тут же вскочил, заявил с чуть наигранной весёлостью:

— Тогда пошли-ка домой, чего тянуть? А по дороге мы тебе много интересного расскажем. У тебя как с нервами, в порядке? Потому что рассказ будет не из тривиальных, предупреждаю!

— Ну-у-у... пока не жаловался.

— Так это у тебя всё впереди! Ещё пожалуешься. Этот бессовестный тип тебе хотя бы сказал, как меня зовут? И тебя, кстати?

— Не-е-ет...

— Почему сразу бессовестный? Может, я человека заранее пугать не хотел!

— Я же говорю, бессовестный! Подумаешь, семейная страсть к астрономии! — он вдруг остановился и, отбросив ерничанье, спросил:

— А ты сам-то хочешь вспомнить? Я имею в виду, не заново познакомиться — от этого не отвертишься, так и знай, а по-настоящему вспомнить, что с тобой произошло?

— А это возможно? И, потом, я подумал, вы знаете...

— Мы знаем начало истории. И что знаем — расскажем. А вот конец похоже, из ныне живущих знаешь только ты сам.

— Но, если воспоминания стёрты, разве их можно восстановить? — удивился я.

— Если стёрты — нет, наверное. А вот если заблокированы... А это, скорее всего, именно так и есть. Полностью уничтожить воспоминания, насколько я знаю, очень трудно. Если вообще возможно.

— Предлагаешь обратиться в Мунго?

— Предлагаю обратиться к одному крупному специалисту по легилименции. Который всё равно уже посвящён в мои семейные дела — дальше некуда.

— Вы это о чём? — вмешался Регулус.

— Я тебе всё объясню, только сперва скажи: хочешь попробовать вернуть воспоминания? Если да — я попрошу одного своего... хм... знакомого.

— Он что, гипнотизер?

— Что-то вроде, — Сириус не стал вдаваться в терминологию. — Ну, хочешь?

— Да, разумеется... А это что, опасно?

— Да Мерлин его знает! То есть сама процедура не опасна, хотя, может, и не очень приятна, а вот что ты при этом вспомнишь... если вспомнишь. Вдруг без этих воспоминаний тебе жить спокойнее?

Регулус глубоко задумался, потом решительно тряхнул головой:

— Что бы ни было... я согласен!

А я подумал, что они всё же очень похожи. И не только внешне.

* * *

По дороге к дому — благо идти было около часа — мы успели ознакомить Регулуса с общими сведениями о магическом мире и его к этому миру бывшей принадлежности. В первый момент он, кажется, решил, что мы его разыгрываем, но Сириус тут же напомнил о таинственном доме на площади Гримо, который Регулус то видел, то нет, а другие не видели вовсе.

— С этим домом вообще история тёмная, — рассуждал он. — Когда я попал в Арку — Рег, я тебе про это потом расскажу, но суть в том, что я какое-то время отсутствовал в мире живых, но и мёртв при этом не был — получилось, что существуют три человека, имеющие права на дом, в равной степени законные. Или в равной степени незаконные. Ну, во-первых, ты — но ты лишился магии, а значит части своей сущности, а ведь наследование в магическом мире на магии и замешано. Во-вторых — мой сын, но он рождён вне брака, а по законам наследования бастард должен быть официально признан отцом, иначе прав на имя и наследство не получает. Ну, и Гарри: он не кровный родственник, зато крестник и опекаемый. Плюс на него было завещание. Так что скорее всего наследство получил тот, кто первым предъявил на него права. Но и твоё право дом как бы частично признаёт, потому и показывался вопреки защите. А вот интересно, войти ты смог бы сам или нет? И... да, кстати, надо же Ниду предупредить! Рем, ты продолжи лекцию, а я быстренько.

И он трансгрессировал, не дожидаясь возражений, благо мы как раз шли по безлюдному в этот момент переулку. Регулус только головой помотал ошеломлённо, а я подумал, что не Ниду он собрался предупреждать, иначе меня бы послал. Впрочем, вернулся он и правда довольно быстро и продолжил рассказ, плавно перейдя к нынешнему составу семьи и изящно обходя наиболее одиозные моменты, вроде того, что был практически убит одной из кузин. Ныне, впрочем, покойной.

Дома нас ждала не только Нида, но и Снейп которого, оказывается, Бродяга успел очень удачно отловить через камин во время перемены и попросил зайти, пообещав встречу со старым знакомым. Оказывается, наш суровый профессор был не лишён простого человеческого любопытства, поскольку явился через десять минут. Правда, остался в своём репертуаре:

— Имей в виду, Блэк, по твоей милости я уже второй раз вынужден просить заменить меня на уроке!

— Я глубоко польщён! — Сириус тоже был в своём репертуаре. — Ещё раз-другой и ученики мне памятник поставят! Рег, этого мрачного господина зовут Северус Снейп, и вы с ним были знакомы, не знаю, правда, насколько близко.

— Если ты думаешь, что у меня было огромное желание общаться с твоим братом...

— С сестрами, однако, ты общался, не так ли? Ты не обращай внимания, Рег, он просто меня сильно не любит, а вообще-то человек не злой, если приглядеться. Если очень внимательно приглядеться!

— Сириус!!! — возопили мы. В три голоса.