Люди Икс. Тайное желание (джен)

— Здравствуй! Ну, как всё прошло? — спросил Чарльз, едва Рейвен вошла в комнату.

— Лучше, чем я ожидала, — покачав головой, Рейвен положила на письменный стол тёмно-фиолетовый, почти чёрный кубик и стопку неведомо откуда взявшихся бумаг.

— Серьёзно? — Чарльз, удивлённо приподняв брови, нагнулся к кубику. — Ты большая молодец. Это… это точно ЕМW?

— Да, точно, — кивнула Рейвен.

— Ладно. А что это за документы?

— Это не то что бы документы… это летопись всех людей, пытавшихся открыть ЕМW или исследовать его. Все их наблюдения и последствия от попыток вскрытия.

— Так это же великолепно! С помощью всех этих записей мы сможем наконец открыть ЕМW, и… — тут Чарльз умолк.

— Ну, чего, чего мы загадаем-то? — нетерпеливо спросила Даркхолм.

— Вот именно, — глухо ответил Чарльз. — Что мы попросим? Мир во всём мире? Ответы на все те вопросы, которыми человечество задаётся вот уже сотни и тысячи лет? Машину времени? Вот что, что попросить у этой штуки, которая в состоянии исполнить лишь одно желание?!

— Ну как что? Конечно, исполнения всех твоих желаний, — фыркнула Рейвен. — Так ты убьёшь просто миллион зайцев. И ноги себе вернёшь, и узнаешь, зачем мы на белом свете живём, и мутанты с людьми будут в мире и согласии жить…

— Да шут с ними, с ногами, — махнул рукой Чарльз. — Вот два последних желания — это да, это классно. Но, скорее всего, кубик на такое не способен. Такого не бывает.

— Слушай, если такого не бывает, то и твоей, и моей мутации не может быть — но они ведь есть! — не выдержала Рейвен.

— Ты права, — рассмеялся Чарльз. — Я просто сомневаюсь во всемогуществе этого невзрачного кубика.

— Понимаю, — кивнула Рейвен. — Я тоже.

* * *

— Итак, — Джин потёрла ладони. — Мы осмотрели столовку, спортзал, библиотеку… что-то еще осталось.

— То, что снаружи, — подсказала Лия.

— Ах да, конечно, — кивнула Джин. — Пошли!

Джин и Лия, распахнув тяжёлые входные двери, побежали к пруду.

— Тут беговая дорожка, на том берегу мишень для стрельбы, а во-он здесь спортивная площадка, — протараторила Джин.

— Как красиво-о, — протянула Лия, оглядываясь.

— Агась, — кивнула Джин. — Самое интересное ещё впереди! Видишь вон тот дуб на противоположном берегу?

— Ну, вижу. И что? — не поняла Лия.

— Это любимое дерево Чарльза. Там где-то в ветвях качели застряли. Давай их найдем и покачаемся?

— Охотно! — обрадовалась Лия и первая побежала к дубу.

— Постой, подожди! — крикнула Джин. — У тебя ноги длиннее моих, я не могу тебя догнать!..

Лия остановилась, и, когда до неё добежала Грей, сказала:

— Давай наперегонки?

— Давай! — согласилась Джин и тут же рванула с места. Ошарашенная таким мошенничеством, Берёзкина метнулась вслед за рыжей.

Девочки прибежали к дубу почти одновременно, и, возгласив «Победила дружба!», задрали головы и начали искать качели средь густой, всё ещё зелёной, не смотря на осень, листвы.

— Это они? — спросила Лия, указывая рукой на запутавшийся в ветках комок, состоящий из гнилой доски и верёвок.

— Кажись, да, — Джин прикрыла глаза рукой от внезапно выглянувшего солнца. — Ты сумеешь их достать? У меня не получалось.

— Помогу чем смогу, — пробормотала Лия, и, протянув руку к кроне дерева, начала выпутывать качели.

Спустя две минуты качели были спущены, верёвки натянуты, а в доске не осталось и капли влаги.

— Чудесно! — воскликнула Джин. — Тебя покатать?

— Ну давай, — смущённо согласилась Лия и села на качели. Они были подвешены достаточно высоко, чтобы не поджимать под себя ноги, но и достаточно низко, чтобы можно было без особых проблем взгромоздиться на доску.

Джин взялась за верёвки.

— Тебя как раскачать — очень слабо, слабо, сильно или очень сильно? — спросила в задумчивости Джин.

— Давай сильно.

Джин начала раскачивать качели, и Лия подставила лицо свежему осеннему ветру и заходящему солнцу.

* * *

— О свет прощальный, о свет прекрасный,

Зажжённый в высях пустыни снежной,

Ты греешь душу мечтой напрасной,

Тоской тревожной, печалью нежной! — громко продекламировал Чарльз, распахивая окно.

— Чарльз, что это тебя вдруг на стихи потянуло? — ехидно поинтересовалась Рейвен, шурша бумагой.

— Ну потянуло и потянуло, бывает, — ответил за Чарльза Хэнк.

— У меня хорошее предчувствие, — сказал Чарльз, отъезжая от окна. — Очень, очень хорошее!

— Ясно, — коротко кивнула Рейвен, продолжая перебирать принесённые листки бумаги (или «куски макулатуры», как выразился Хэнк). — Может, ты нам поможешь, а?

— Сейчас не смогу, — помотал головой Ксавьер. — Только завтра вечером. Но завтра приедет Эрик, так что…

Чарльз продолжал что-то говорить, а Рейвен при упоминании Эрика поморщилась, словно от лимона.

— Эрик? Он нам будет в этом всём помогать? — удивилась Даркхолм. — Ладно уж.

— А что? — встревожился Чарльз.

— Да ничего, ничего, — отмахнулась Рейвен. — И не читай мои мысли, пожалуйста.

— Хорошо, — пожал плечами Чарльз. — Удачи! — Профессор выехал из кабинета.

— И тебе!