Люди Икс. Тайное желание (джен)

Алекс взял за руку Рейвен, Рейвен взяла за руку Эрика, а Эрик вцепился в спинку кресла Чарльза. К горлам троицы подкатила тошнота, головы закружились, но лишь на мгновение.

— Итак, — начал Чарльз. — Теперь я могу не мучаться и нажатием кнопки выделить среди всех людей мутантов.

В унисон словам Чарльз нажал на кнопку. Мигом все силуэты вокруг уменьшились в количестве и высветились алым.

Поиски продолжались недолго. Спустя пять минут Чарльз обернулся к остальным.

— Я нашёл его. — Голос Чарльза дрогнул.

— Кого? — Спросила Рейвен.

— Того, кто пытался залезть Лии в мозг, — ответил Чарльз. — Вы не поверите. Это Томас Хэдэйк.

— Брат того мутанта, который создал EMW? — уточнил Алекс.

— Да. Создатель EMW — мёртвый Джейкоб Хэдэйк. Однако мы ошибались насчёт Томаса. Он… он тоже мутант.

— Способность? — задал вопрос Эрик.

— Необычайные слух и чутьё, аммонализм*, — ответил Чарльз. — Хочет похитить EMW для какой-то цели…

— Для какой, для какой? — разволновалась Рейвен.

— Он поставил блок. Явно не мысленный барьер — такие легко сломать. Но это… чёрт знает, что это за блок. — Чарльз в сердцах сдёрнул с себя шлем.

— Готов поспорить, мотив у него будет что ни на есть баянный, — сложил руки на груди Леншер. — Теперь, я так понимаю, наша цель — остановить его и беречь EMW в целости и сохранности?

— Именно так, — мрачно согласился Чарльз.

* * *

На следующее утро Лия проснулась раньше обычного — в пять утра, и, едва собралась, отправилась к Джин.

Грей в это время видела десятый сон, поэтому Берёзкина решила её не будить и села в кресло.

В шесть тридцать рыжеволосая проснулась. Увидав Лию, сидящую в креслице и напевающую «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля, просыпается с рассветом вся Советская земля», Джин была, мягко говоря, удивлена.

— Как долго ты здесь сидишь? — продрала наконец глаза Джин.

— Ась? А, с пяти утра, — ответила Лия.

Глянув на часы, Грей сделала вывод, что русская не совсем в себе, и начала собираться на уроки.

— Почему ты так рано проснулась? — спросила Джин у Лии.

— Не знаю, — пожала плечами Берёзкина. — Просто, наверное то странное чувство со вчерашнего вечера меня никак не покидает.

— Сочувствую. Голова хоть не болит?

— Нет, не болит, — ответила Лия.

— Вот и славно. — Джин взяла с полки коробку шахмат. — Будешь играть?

— Разумеется.

Когда пробило семь утра, Лия решила, что хватит жить в неведении, и отправилась вместе с закадычной подругой к Чарльзу, дабы выяснить, что вчера произошло.

К сожалению, кабинет был заперт.

— Странно, — нахмурила брови Джин. — Обычно он рано встает. Ладно, пошли прогуляемся. Сядем вместе за завтраком?

— Конечно, — улыбнулась Лия.

* * *

Был урок обществознания. Что-то объясняли про гуманность, но Лия, шарящая в этой теме, слушала в пол-уха.

Вдруг странное предчувствие девочки лишь усилилось. Сердце начало бешено колотиться, в ушах загудело.

И снова из какого-то потусторонья послышался голос: «Поспеши».

Куда поспеши, зачем поспеши?..

«Домой».

Лию будто ударило током. Что-то случилось дома. В Ленинграде. А что случилось, как случилось…

Лия оглянулась. Учитель обернулся к доске и что-то писал, одноклассники (их было чуть больше десяти) уткнули носы в тетрадки.

Лия осторожно, дабы не заскрипеть стулом и партой, встала. Никто не заметил.

Берёзкина прокралась к шкафам и юркнула за один из них. За ним находилось окно. Запертое, конечно, но Лия не была бы собой, если бы не смогла его открыть. Слава богу, был третий этаж и решётки и в помине не было.

Дальше девочка всё помнила смутно. Как она пролезла в окно, спустилась по дереву вниз, и, едва коснувшись травы, телепортировалась домой — всё это происходило как во сне или в бреду при температуре выше сорока.

Снова родные улицы, зелень деревьев, бабушки на лавочках, изредка проезжающие автобусы и чистые «Жигули», «Москвичи» и «Волги». Лёгкий ветерок треплет кудри Лии.

А она идёт и идёт. Она не знает куда, не знает зачем, но идёт. И с каждым шагом меркнет свет в её очах, ноги немеют, а сердце разрывается на куски. Лия изо всех сил хочет понять, что случилось, но разгадка убегает от неё, как заяц от охотника.

Берёзкина ускорила шаг. Вот, совсем близко, она уже чует то самое… голова начинает болеть… снова… Лия телепортировала себе в руки шлем Магнито. Отстань, шепчет она, надевая шлем на голову и входя в тёмную подворотню.

Не видно не зги, Лия пробиралась на ощупь, как вдруг споткнулась обо что-то. Лия вытащила из кармана фонарик и включила его.

Боже…

Лия упала на колени перед бездыханным телом её старшей сестры. Живот её покрывали бесчисленные ножевые раны, руки были связаны шпагатом, лоб покрыла испарина.

Лия прижала сестру к себе.

— Оксана…

Из глаз Лии потекли слёзы. Девочка всхлипывала всё чаще и чаще, пока наконец не зарыдала.

Шлем Магнито с лязгом упал на асфальт.

Лия вспоминала, как они с Оксаной играли, учились, гуляли, читали книги. И с каждым всплывающим в памяти воспоминанием Лия всхлипывала всё горше и громче.

Оксана была ей дорога, как мать.

— Оксана… я отомщу за тебя, клянусь.