Долгий побег из Равен Брукс (джен)

«Дзы-ы-ынь!» — эхом пронеслось где-то в голове, вынуждая виски взорваться ноющей болью.

Квентин резко распахнул глаза и с удивлением обнаружил себя на своей собственной кровати на телестудии. Первые секунды мужчина просто сидел на кровати и никак не мог понять, что же всё-таки произошло. Неужели всё то, что случилось в музее, было просто сном?

В поисках ответов журналист потерянно осмотрелся. Но, к сожалению, безмолвная тёмная комната вовсе не хотела давать ему никаких подсказок. Тишину нарушало лишь странное постукивание в окно. От понимания этого всё тело мужчины невольно покрыли мурашки. Даже смотреть в ту сторону было страшно, но характерное всем журналистам природное любопытство всё-таки взяло вверх, вынуждая Квентина сделать это…

Резко распахнув глаза, Квентин подорвался на месте и, не удержав равновесия, рухнул на пол. Видимо, он всё-таки уснул сидя… Сидя? Значит, он в музее? Быстро осмотревшись и убедившись, что это действительно так, Квентин немного успокоился и решил осмотреться, чтобы найти Аарона и проверить Питерсона-старшего, которого, к слову, нужно было ещё накор…

Схватившись за голову, журналист что есть сил рванул на кухню, чтобы проверить поставленный ранее бульон. К счастью, Аарон уже и сам справился, просто выключив комфорку.

— Оу, спасибо! Бульон уже готов, — поблагодарил Квентин мальчика. Несмотря на ожидания на вкус суп оказался довольно вкусным, поэтому журналист отлил какую-то часть в миску для мистера Питерсона-старшего, а какую-то оставил для их с Аароном ужина. — Надо бы покормить твоего папу.

Аарон подскочил, когда Квентин резко оказался за его спиной. Как он ходит настолько тихо, и это при своей неуклюжести?! Мальчик понятия не имел, но постарался унять испуганное сердце.

Суп пах вкусно, но Аарон решил, что первым его должен был съесть отец. А то вдруг магия рассеется, и Питерсон-старший так и не получит то, что он ему желал?

— Как ты думаешь, он уже проснулся? — неуверенно поинтересовался он, когда они с Квентином тихо поднимались по лестнице. К счастью, больше никаких подозрительных ступенек им обнаружить не удалось.

— Не знаю, — отчего-то шёпотом проговорил журналист, стараясь наступать на скрипящие доски как можно реже.

Признаться честно, именно сейчас, когда Теодор сохранял относительное спокойствие, он ощущал себя неуверенно. Ведь сейчас сложно было предугадать, что можно было увидеть за закрытой дверью. Может быть Питерсон уже давно развязался, а сейчас просто ждёт, пока «наглый журналюга» просто сам сунется к нему в ловушку. Или, наоборот, мужчина находится без сознания от сильной температуры, и ему срочно нужна помочь… Но в любом случае нельзя было вечно откладывать эту встречу.

Остановившись около двери, Квентин мысленно вдохнул и выдохнул, настраивая себя на нелёгкий разговор, после чего тихонько отворил скрипучую дверь. Аарон тотчас ужом проскользнул внутрь, стараясь сделать это раньше Квентина. А то вдруг отец порвал верёвки и ждёт своего пленителя за дверью, чтобы задушить этими самыми верёвками?

Но нет — Питерсон дремал, сжавшись в комок на одеяле. На запястьях у него блестела корочка запёкшейся крови, синяки под глазами стали ещё крупнее, а правая нога во сне подрагивала сильнее обычного. Иногда во сне Питерсон облизывал губу, и вид его выражал страдание. Видимо, ему снилось что-то неприятное, судя по тому, как он хмурился и морщил нос.

Аарон осторожно подобрался к кровати и покачал головой, увидев почти стёртые путы.

«А ведь он почти освободился», — подумал мальчик с невольным восхищением. Отец был сильным человеком. Жаль, не в психическом плане.

Квентин осторожно прокрался в комнату вслед за Аароном, стараясь ступать как можно тише, чтобы не разбудить спящего Питерсона-старшего. Поставив бульон на край прикроватного столика и незаметно высыпав в него немного успокоительного, мужчина обратил взгляд на «соседа». Выглядел тот, мягко говоря, нездорово. Общая бледнота и не вяжущийся с ней румянец на щеках говорили о повышенной температуре. А кровавые корочки на руках — о диком стремлении мужчины высвободиться, несмотря на то, что он наверняка потратил бы на это все свои силы.

Так как лоб Теодора находился очень близко, Квентин решился всё-таки проверить у него температуру, что не получилось сделать у журналиста в прошлый раз. Очень осторожно протянув нервно подрагивающую ладонь к лицу Питерсона, Квентин аккуратно положил её на его лоб. Касаясь мягко и едва ощутимо, чтобы ни в коем случае не разбудить больного. Иначе всё — минус рука.

Теодор сильно вздрогнул под пальцами Квентина и что-то тихо зарычал во сне, словно собака, почувствовавшая чужака. Аарон на всякий случай напрягся, готовясь, если что, спасать Квентина от собственного отца.

— Убир… айся… блюдок… — невнятно пробурчал Питерсон-старший и вяло тряхнул головой, скидывая с себя чужую руку.

Что ж, Квентину было не привыкать к обидным прозвищам. Если ты журналист, то тебя так и норовит обидеть каждый. Так что банальное «ублюдок» было одним из самых безобидных названий. Зато Квентину удалось определить, что температура у Питерсона-старшего всё-таки имелась. Возможно, небольшая, но достаточная для того, чтобы чувствовать себя, мягко говоря, не очень.

— Я сейчас, — тихо шепнул Квентин Аарону и быстро сгонял на кухню, чтобы принести стакан воды с разведённым в нём лекарством от простуды. — Ему нужно выпить это, — предупредил он. — Хотя бы половину…

— Ладно, — серьёзно ответил Аарон и забрал стакан.

А потом… Потом он обошёл отца, подошёл к нему спереди, решительно зажал нос и, когда Питерсон спросонья приоткрыл рот, влил в него холодную жидкость.

Теодор на автомате проглотил её, слишком сонный, чтобы что-то понимать, но потом резко открыл глаза и сел. Ну, точнее, хотел сесть — верёвки не позволили. Не понимая спросонья, где был и как оказался связанным, Питерсон заорал и принялся дико дёргаться.

— Что? Где я?! Где Аарон?! — завопил он сорванным ещё голосом. Что ж, видимо, такими темпами он не скоро его восстановит.

Когда Питерсон резко сел, Квентин почувствовал, как сердце провалилось куда-то в пятки. Сделав шаг назад, мужчина неосознанно выставил руки перед собой в защитном жесте. Но несмотря на страх, он постарался как-то прояснить ситуацию:

— Спокойно, мистер Питерсон! Аарон здесь, с вами. Вы находитесь в музее!

— Что? Зачем в музее? — Питерсон надолго замолчал. Ну, хоть успокоился, и на том спасибо.

Аарон принялся осторожно гладить отца по плечу, и тот, почувствовав детские касание, чуть больше успокоился. Он слегка наклонил голову в сторону и посмотрел на сына.

— О, — глубокомысленно изрёк он и задумался. Взгляд его слегка затуманился, видимо, он всё ещё был не в себе.

Мысленно облегчённо выдохнув, Квентин постарался заставить себя дышать как можно тише. Чтобы ни в коем случае не спровоцировать Питерсона на новую волну неадекватных действий. Когда пауза слегка затянулась, Квентин поймал взгляд Аарона и указал ему глазами на забытый бульон. Аарон понимающе кивнул.

— Отец, тебе надо поесть, — тихо произнёс он.

Питерсон-старший прикрыл глаза.

— Не хочу, — буркнул он.

— Это позволит тебе выздороветь.

— Я здоров.

— Но…

— Развяжи меня. Я сыт. — Питерсон уронил голову на подушку, не размыкая век.

— Если бы вы были здоровы, то наверняка вам бы не составило труда порвать эти веревки, — тихо подметил Квентин, решив чуточку замотивировать «соседа» на поедание оздоровительного супа. — Сейчас же вы слишком слабы из-за недоедания.

Забрав пустой стакан, журналист покинул комнату.

— Я. Не. Слабый! — прорычал Теодор, резко открывая глаза. — Ты кто вообще, мелкий…

— Это Квентин, — перебил его Аарон, не давая вылить на голову Квентина ещё парочку нехороших слов.

Питерсон сбился с мысли и оскалился.

— Я порву эти верёвки безо всяких твоих супов, Кве-ентин, — проворчал он, напрягая руки.

— Удачи! — совершенно искренне пожелал Квентин с другой комнаты. — Только этот суп готовил Аарон.

Теодор замолчал, осмысливая услышанное.

— Это правда? — нахмурившись, уточнил он у Аарона, и тот кивнул. — Скорешились с этим… этим… журналюгой? — сердито добавил Теодор, чувствуя лёгкую нотку ревности.

Аарон пожал плечами.

— Квентин хороший человек, — заметил он, слегка нервничая под взглядом отца.

— Ха-ха, — невесело произнёс Теодор, закатив глаза.

— Это правда. Он не причинит нам зла.

— Он, может, и нет, а вот его дружки…

— Он обокрал мэра.

— И тогда он… Стоп. Что он сделал? — Питерсон-старший впервые за долгое время заинтересованно приподнял голову.

— Он лазал по дому мэра, — тихо заметил Аарон, беря в руки тарелку. — Если съешь ложку, скажу, что он там нашёл.

* * *

— Иногда отец ведёт себя как ребёнок, — заметил Аарон, вваливаясь на кухню с пустой тарелкой.

Квентин беззлобно ухмыльнулся, чувствуя гордость по отношению к Аарону, сумевшему убедить поесть, наверное, самого большого упрямца на свете.

— Может. это и к лучшему? — многозначительно посмотрев на тарелку в чужих руках, подметил Квентин и отложил в сторону бинокль, из которого до этого наблюдал за местностью.

— Да, но есть одна проблема… — Аарон замялся, не зная, как об этом говорить. Как бы, такая тема была не совсем стандартной в его общении, да и вообще, это же довольно интимная вещь, хоть и природная…

— Хм? — Квентин серьезно глянул в сторону мальца, готовясь выслушать его.

— Ну… — Аарон почесал затылок. — Отец съел много супа и выпил воды. И… когда-нибудь… Думаю, что скоро… Он захочет… это… в ванную комнату? — он посмотрел на Квентина и слегка покраснел.

Квентин сначала не понял, а потом… как понял и задумался. Действительно, этот вопрос они не продумали. Да и… В любом случае, они не будут же держать Теодора всё время связанным. Этот как-то… неправильно.

— Ну… — наконец протянул журналист, взвесив все «за» и «против». — Может… может, попробуем развязать его? — От этих слов Квентину даже самому жутко стало.

Аарон поёжился.

— Он же тебя убьёт… — тихо произнёс он, обхватив себя руками. — Я не хочу, чтобы тебе было больно, это… неправильно. Ты хороший.

«Может, удастся поговорить с отцом и доказать ему, что Квентин не имеет отношение к хранителям леса?» — подумал он задумчиво. Конечно, это будет сложно, но стоило попытаться. В конце концов, держать отца на привязи, как бешеного пса, тоже было нельзя.

После слов Аарона Квентин почувствовал приятное тепло внутри. Всё-таки хорошо, когда хоть кто-то в этом мире считает тебя хорошим. Присев на корточки рядом с мальчиком, мужчина вновь заключил его в объятия, чтобы успокоить.

— Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем, — мягко произнес он через какое-то время. — К тому же у меня уже появилась идея.

Аарон с удовольствием утонул в чужих объятиях. От Квентина пахло чем-то приятным — словно кофе смешали с молоком. Молоко! Аарон улыбнулся. Если план Квентина провалится, то у него тоже наработался один. По крайней мере, после молока отец всегда значительно успокаивался.

— И что за план? — полюбопытствовал он в плечо Квентину.

* * *

— Сейчас мистер Питерсон спит, и мы можем перевязать бинтами и отвязать его руки. Потом же мы заколотим двери. И окна. Так как он болеет, то наверняка не сможет выломать дверь, да? — неуверенно поделился Квентин, осторожно поглядывая на лежащего на кровати мужчину сквозь приоткрытую дверь и пытаясь на глаз определить их шансы на успех.

— Не знаю, — честно ответил Аарон, тоже заглядывая в комнату. Странно, когда он уходил, отец ещё был бодрым, а теперь опять спит. В еде что, было снотворное? Аарон кинул подозрительный взгляд на Квентина и добавил: — Он может быть совершенно непредсказуемым.

От воспоминаний о произошедшем около клетки Квентин невольно вздрогнул и машинально коснулся горла. Мотнув головой и тем самым отогнав все ненужные мысли, мужчина осторожно прикрыл дверь и тихо пробормотал:

— Ну, в любом случае, просто попробуем. Если не получится, то… — «Можно просто временно запереть его в клетке наверху? Там он мог бы чувствовать себя свободно и одновременно не мог бы навредить всем вокруг». — То… Тогда придумаем что-нибудь другое?

Немного нервно улыбнувшись, Квентин достал заранее приготовленные бинты и ножницы, чтобы распороть веревки.

Аарон попятился, когда Квентин вытащил ножницы из кармана. Сглотнув, он направился к отцу, чтобы проверить, что он точно спит.

Питерсон-старший слегка поморщился, услышав рядом чужие шаги. Оба они были знакомы ему, и если одни его успокаивали, то другие приносили дискомфорт и напряжение. Теодор хотел приподнять голову и рявкнуть Квентину, чтобы убирался к чертям собачьим, но у него не было сил этого сделать. Словно что-то держало его голову в дрёме. Наверняка какое-то снотворное.

«Сраный ублюдок!» — подумал Питерсон с сонной досадой, не открывая глаз.

Осторожно пробравшись в комнату вслед за Аароном, Квентин сначала внимательно осмотрел тело спящего Питерсона, убедился, что тот все ещё спит, и только после этого приблизился. Присев на край кровати, журналист осторожно отщёлкнул ножницами край веревки на чужой руке, осмотрел её на предмет сильных повреждений, после чего мягко и аккуратно забинтовал её. Замер на мгновение, чутко вслушиваясь в чужое дыхание. После чего проделал то же самое со второй. В завершении, чуть поколебавшись, отвязал и ноги.

— Нужно принести ещё еды, а также кувшин с водой, — прошептал Квентин на ухо Аарону и, поманив его с собой, вышел из комнаты.

Аарон неуверенно оглянулся на отца, прежде чем выйти за Квентином.

— Кажется, тут где-то был вход в ту комнату, — задумчиво пробормотал он, вспомнив карту музея, увиденную на столе отца несколькими днями ранее. — Надо бы убедиться, что там нет никаких тайников, а то он выберется. Он очень хитрый.

— Точно! Там был тайник. Мы его предусмотрим, — поддержал Квентин и, остановившись, вдруг повернулся к Аарону, вновь присев напротив него на корточки. — Аарон, — тихо произнёс он, мягко положив ладонь на плечо мальчика. — Ты… Ты же понимаешь, что я… ну… — замолчав, Квентин чуть собрался со своими мыслями. В ходе этого мужчина неуверенно смотрел куда-то за плечо Аарона. После чего он продолжил: — Я не ставлю цель навредить твоему папе, закрывая его в комнате. Просто сейчас он… ну… Он очень боится потерять тебя, поэтому… слишком зол. А когда мы… злые… мы можем сделать то, о чём будем потом жалеть. И… Или навредить себе. Как только он немного придёт в себя и успокоится, мы отпустим его. Хорошо? — карие глаза вопросительно посмотрели на младшего Питерсона.

Аарон замер в чужих руках. Его душа была полна сомнений. Ему нравился простоватый и добродушный Квентин, поэтому Аарон хотел бы доверять ему. Но что, если в один страшный миг предположить, что Квентин — не тот, за кого себя выдаёт? Что, если он действительно опасен? И отец прав?

Неуверенно посмотрев на Квентина, Аарон рискнул и медленно кивнул.

— Я понимаю, — тихо произнёс он. — Мама… делала так же… Я думаю, так будет лучше для всех.

Квентин кивнул, принимая его ответ. В голове же зафиксировал новый факт.

«Мама делала раньше? Значит, приступы агрессии случались и ранее?»

Чуть сильнее сжав плечо Аарона в ласковом потрепывании, Квентин поднялся на ноги и произнёс уже более бодрым голосом:

— Ну что ж, ответь, дружок, чего принести вам с папой из магазина? Не всегда же кушать одни супы да макароны… Что ты любишь кушать?

— Дошик! — воскликнул Аарон, ещё не успел Квентин закончить. — Ой, простите, — он смущённо поёжился. — Я хотел сказать… Мне нравится разварная лапша. Папа часто готовил её нам с Мией, когда… когда мы стали жить втроём. Лапша вкусная, хоть миссис Ротт говорила, что она вредная… А папа любит молоко, он может выпить его очень-очень много и всегда успокаивается. Мия называла его «папа-телёнок».

— Ладно, дошик так дошик, — с улыбкой произнёс Квентин, умиляясь с желаний и пояснений мальчика. — Я тоже их люблю. Особенно который с курицей.

— А мне нравятся кимчи и говядина, — подумав, признал Аарон. — Хотя курица тоже неплоха. Но у миссис Вигор нет лапши — она производит только пончики…

— Я схожу в магазин, который видел в соседнем квартале. Но только после того, как мы установим камеры, чтобы вы с папой чувствовали себя спокойно, — пояснил Квентин, проходя на кухню. — Возьмёшь суп? — мужчина кивнул в сторону тарелки. — А я возьму воду.

Журналист взял из кухни не только воду, но так же и мятный чай, часть макарон и необходимые столовые приборы. По пути с ванной прихватил ведро и некоторые другие предметы первой необходимости. К сожалению, это всё, что он сейчас мог предложить мистеру Питерсону. Как только тот смирится с происходящим и выслушает его перед тем, как ударить, никто его держать взаперти не будет.

Аарон безропотно выполнял то, о чём его попросили. По крайней мере, Квентин не выглядел как злодей, который лишь притворялся добрым. А значит, он будет ему верить, даже если это окажется вредным начинанием.

— Будь осторожен, не напорись на Гостя, — прошептал он, когда они укомплектовали Питерсона-старшего и плотно закрыли для него все пути для побега. — Ты его сразу узнаешь — он любит мусор. А ещё у него огромный тяжёлый клюв, а, и когти. Он хватает за ногу и раскручивает. Он любит ночь. Опасайся его.

— Гостя? — взволнованно-любопытно поинтересовался Квентин. — Кажется, я уже встречал его… Когда-то давно… — мужчина призадумался, но на ум приходил лишь кошмар, приснившийся ему пару дней назад, и встреча со странной человекоподобной вороной в амбаре. В связи с событиями последних дней эти воспоминания казались такими расплывчатыми, будто бы произошли о-о-очень давно. Хотя, по факту, не прошло даже месяца. — Спасибо за предупреждение, товарищ Аарон! — искренне поблагодарил журналист ребенка. — Я буду осторожен.

Аарон кивнул с серьёзно-важным видом.

— Я буду наблюдать за местностью с помощью бинокля, — сообщил он. — Если кто-нибудь подойдёт к музею, я сразу же сообщу тебе по рации.

«Надеюсь, что это не понадобится», — подумал он про себя.

«Надеюсь, что это не понадобится», — мысленно отзеркалил Квентин, но вслух же только произнёс очередную расслабляюще-позитивную фразочку.

Обняв Аарона и пожелав ему удачи, отважный журналист отправился за добычей.