Долгий побег из Равен Брукс (джен)

Наверное, это была прогулка века. Ведь Равен-Брукс только на вид казался простым и милым городишкой, с такими же милыми и добрыми жителями. На самом деле в этом месте происходили страшные вещи, существовали странные люди, сектанты… Тем более с наступлением темноты.

В магазин Квентин успел. Как раз за пару минут до его закрытия. И даже вполне успешно скупился. После так же успешно сходил на станцию за старым матрасом и подушкой. Неприятности настигли мужчину, как только он развернулся идти домой.

Со спины раздался странный стрекочущий скрежет, вынудивший Квентина рефлекторно обернуться на звук. И да, это снова была та самая странная человеко-ворона, которая хорошенько так погоняла бедного журналиста по всей Дружелюбной улице. К счастью, ему удалось оторваться и отделаться лишь подскочившим давлением и усталостью. До музея оказалось совсем ничего, поэтому оставшиеся метры он добежал уже больше на автоматическом разгоне при погоне. Ввалившись в запасную дверь, Квентин взглядом отыскал Аарона, после чего завалился на пол прям в холле и принялся тяжело дышать, чтобы как следует отдышаться.

* * *

Аарон сидел на подоконнике второго этажа и рассматривал ночное небо. Иногда он наклонял голову и вглядывался в окрестности через бинокль, но с этой стороны музея ничего особо интересного видно не было: только задний двор, поросший высокой травой, забор, опоясывающий холм, сонная речушка и виднеющийся вдалеке дом мистера Отто. Можно было, конечно, перебраться на окно севернее, но там был лишь обзор на поле, с которого утром так живописно драпал Квентин.

Аарон старался не подавать виду, что нервничал. В огромном и пустом здании и днём было не по себе, а уж с наступлением темноты и подавно. Отец был заперт, Квентин отсутствовал, и каждый новый шорох заставлял сердце Аарона биться быстрее. Он спрятался за старую пыльную штору и сидел тихо, как мышь, наслаждаясь свежим воздухом из щелей окна. Вглубь тёмного музея он старался не глядеть.

Когда созвездия на небе стали тускнеть, Аарон вдруг отчётливо услышал странный шум на первом этаже. Он испуганно замер и прислушался. Шум снова повторился, и на этот раз Аарон точно расслышал человеческие шаги. Это открытие заставило его судорожно задышать. Кто это? Квентин? Защитники леса? Гость?

Спустившись на пол, мальчик тихо направился к лестнице, чутко прислушиваясь к звукам. Внизу раздавалось тяжёлое дыхание. Аарон боязливо вытянул шею и в серых предутренних сумерках различил смутно знакомую фигуру, лежащую на полу. Она увидела его, не успел Аарон и дёрнуться, и дружелюбно выдохнула. Аарон узнал запыханный тон Квентина и, осмелев, спустился вниз.

— За тобой кто-то гнался? — шёпотом поинтересовался он, подойдя к лежащему журналисту.

— Ух… Уф… Я… — начал Квентин, но прервался, чтобы сделать несколько быстрых, рваных вздохов, чтобы восстановить дыхание. — Кажется, я… видел на улице… Гостя. Ворон который. Он потерял меня… так что… не знает… где… мы.

Последний раз глубоко вздохнув и вытерев пот со лба, Квентин всё-таки сел и, улыбнувшись Аарону, весело добавил:

— Зато у нас теперь есть дошик. Заварим?

Аарон попятился и юркнул за дверь, настороженно выглядывая в щель между досками.

— Т-ты уверен, что тебя не выследили? — нервно уточнил он, вглядываясь в кусты, видневшиеся из открытой двери. По ним пробегала рябь от ветра, а где-то вдалеке слышался смутный лай собак и… и какой-то странный звук, похожий на пощёлкивание. Аарон съёжился. — Давай закроем дверь, мне страшно, — тихо произнёс он, не спеша покидать безопасное место.

От дрожащего голоса Аарона и от вида его испуганных глаз Квентин сразу забыл про усталость. Подорвавшись на ноги, он подскочил к двери и плотно закрыл её на засов. Слова Аарона напомнили ему о кошмаре, приснившемся как-то на днях, отчего самому мужчине тоже стало как-то не по себе.

— Эй, всё хорошо, — мягко обратился журналист к мальчику, как только убедился, что дверь плотно закрыта и за их домом действительно никто не следит. Идея с камерами стала как никогда актуальной. — Я с тобой! Вместе мы со всем справимся, не бойся.

Аарон стал чувствовать себя чуточку лучше, когда Квентин прикрыл дверь. Напряжение слегка покинуло его тело, а дыхание стало легче. Он осторожно выполз из-за двери и неуверенно взял Квентина за руку холодными пальцами.

— Спасибо, — тихо произнёс он. Собачий лай стих, а через какое-то время раздался намного дальше. Аарон тряхнул головой и, храбрясь, произнёс: — Пойдём… на кухню?

— Пошли, — улыбнулся Квентин, немного расслабленный тем, что Аарон чуть успокоился. — Заварим дошик…

Чуть крепче сжав руку Аарона, чтобы выразить ему свою поддержку, Квентин отправился с ним на кухню, где заварил и себе, и ему аппетитный, тёплый доширак. Так как на кухне было холодно, было принято обоюдное решение отправиться кушать в холле. По пути туда Квентин пытался прислушиваться к звукам из комнаты старшего Питерсона, но там, как впрочем, и во всём здании, царила полнейшая тишина, и Квентин надеялся, что Теодор просто отдыхал. Здоровый сон ему был полезен.

Расположившись с Аароном в холле, журналист решил разжечь там камин, в итоге из-за своей неуклюжести заработал ещё и ожог. Потирая неприятно покалывающее место на тыльной стороне ладони, Квентин наконец-то добрался до своего стула, тут же нырнув под тёплый плед. Второй такой же мужчина отдал Аарону. Не хватало ещё, чтобы младший Питерсон тоже заболел.

— Ап… петифта, — доброжелательно пожелал Квентин, не удержавшись от вкусного дошика и сразу же приступив к его поглощению.

Аарон с удовольствием стал есть, грея руки об чашку.

— Спасибо, — произнёс он, с жалостью глядя на обожжённую руку Квентина. И как он вообще дожил до стольки лет, будучи настолько неуклюжим?

Наверху, на крыше, громко каркнула ворона, и Аарон неосознанно глянул в сторону лестницы.

— Как ты думаешь, Квентин, отец до сих пор спит? — тихо произнёс он, чувствуя себя неловко: отец был заперт где-то там, наверху, одинокий и брошенный, а он тут сидит и ест лапшу. Но, с другой стороны, по-другому они пока не могли сделать, и Аарон это понимал.

Квентин тоже взглянул наверх. Мысли об мистере Питерсоне частенько посещали его.

— Возможно, — негромко произнес он. — Твой папа болеет, а больным нужен здоровый сон. Перед тем как ложиться спать, мы проверим его. Так же, думаю, завтра он уже немного остынет, и мы вообще выпустим его, — пообещал Квентин, тепло улыбнувшись бедному мальцу.

Аарон вежливо улыбнулся. Он не был уверен, что отец остынет настолько быстро, но почему бы и не помечтать. Доев лапшу, он облизал ложку, смутился под внимательным взглядом Квентина и преувеличенно внимательно посмотрел на огонь в камине, лениво пожиравший найденные в ближайшем помещении сломанные стулья.

Квентин улыбнулся ещё шире, глядя на то, как мальчик мило смущается. А что такого? Лично сам Квентин не видел ничего отвратительного в подобных действиях. Будучи журналистом, он частенько питался на ходу, поэтому каждая крупица еды была на счету, чего зря продукт переводить? Облизав ложку и даже край тарелки, Квентин расслабленно откинулся на спинку стула. Внутри разливалось приятное тепло и так хотелось спать, но мужчина помнил, что пообещал Аарону ещё проверить его отца, а свои обещания нужно держать.

— Ты накушался? Можем проверить твоего папу и отдохнуть, — предложил он, зевая.

Аарон с готовностью кивнул и встал.

— Только аккуратнее, — предупредил он, собирая тарелки. — Вряд ли он будет спать так много. Это на него не похоже.

«Хотя… он же ранен. Может, и заснул наконец-то, отсыпается за столько дней», — Аарон успокаивал себя, как мог. Какое-то странное чувство кололо его, но он не мог понять, что было тому причиной.

Первое, что услышали Квентин и Аарон, как только поднялись на второй этаж — это храп со стороны спальни мистера Питерсона. Для надёжности постояв рядом с дверью, они решили не беспокоить отдыхающего мужчину и отправились обмывать посуду. Квентин был бы совершенно не против оставить её до утра, но посуда у них была одна, поэтому стоило её поберечь.

— О, приятель, ты, кажется облился, — подметил журналист, только глянув на маленького Питерсона. — Пойдем скорее к огню, иначе ты можешь остыть…

Прихватив мальчика за руку, Квентин поспешил с ним в сторону камина. Осень выдалась в Равен Брукс довольно тёплой, но вот ночью температура в большом просторном помещении музея довольно сильно падала, поэтому не стоило забывать о безопасности.

— Давай-ка разденем тебя, — шутливо подмигнув пацану, чтобы приободрить, проговорил Квентин, как только он вместе с Аароном оказался в нужном месте.

Мягко потянув рубашку ребенка за край, мужчина помог ему раздеться по пояс и тут же аккуратно подтолкнул его к креслу.

— Теперь ложись, дружок. Сейчас я тебя согрею, и тебе не будет холодно, — пообещал Квентин уже начинавшему мёрзнуть мальцу.

Положив влажную футболку на край камина, журналист также забрался на кресло рядом с Аароном и завернулся с ним в одеяло, чтобы согреть своим телом. Вдвоем было не так холодно.

— Так лучше? — шёпотом поинтересовался Квентин, осторожно кладя голову на затылок мальчика. — Я не слишком близко?

Аарон несколько растерялся, когда Квентин принялся снимать с него футболку. Ну да, он слегка намочился, но оно же высохнет, зачем столько заботы? Хотя, отец тоже приказал бы переодеться. «Ещё чего, заболеть решил? Лекарств мало!» — отрезал бы он и погнал его за дополнительной сменной одеждой, которую каким-то чудом умудрился вынести из дома прямо во время полицейского рейда и забрать в музей.

Мальчик слегка поёрзал под одеялом. Усы Квентина щекотали его ухо. Вообще, они были намного жёстче, чем усы отца, когда тот его целовал. Видимо, из-за того, что их чаще брили.

«Всё нормально», — хотел было промямлить он, но тут резко произошли следующие события.

Огромная тень оказалась совсем рядом и, не успел Аарон испугаться, схватила Квентина за грудки, выдернув из-под одеяла. На тень упал свет тусклого камина, и Аарон удивлённо замер, увидев перекошенное от гнева лицо… отца. Но как он здесь оказался? Он же был заперт!

— Какого дьявола ты делаешь с моим сыном, извращенец?! — зарычал Питерсон-старший, брызгая на лицо Квентина слюной. Глаза у него были больные и злые, весьма безумные, так что Аарон завернулся в одеяло и благоразумно забился в дыру возле камина, дрожа от неожиданности и лёгкой паники.

Когда кто-то, а, может, и что-то, схватил его за грудки, Квентин в миг почувствовал, как остановилось сердце. Сперва он даже не понял, что вообще произошло. Ну а когда до бедняги всё-таки дошло, то сердце едва ли не прихватило второй раз подряд, а всё тело невольно охватила паническая дрожь.

«Но как?! Как он выбрался?!» — панически размышлял несчастный журналист, огромными осоловелыми глазами глядя на человека перед собой и совершенно не понимая, что происходит. Наконец-то осознав, что Питерсон что-то сказал, Квентин попытался как-то сгладить положение.

— Эм… Вам уже стало лучше? Выглядите уже почти здоровым, — он издал неловкий смешок.

Странно, но эта фраза подействовала как на быка… рапира: Питерсон-старший замолчал и недоуменно приподнял брови. Неуместный в этой ситуации вопрос заставил его сбиться с мысли и начать анализировать своё состояние. Однако подобные вещи имели и обратный процесс — от осознания, что его умудрились сбить, Теодор разъярился ещё сильнее.

— Зубы заговариваешь, лис недобитый?! — Он встряхнул Квентина так, что у того щёлкнули зубы. — Что это ты делал с моим сыном под одеялом?

— Па, он… он просто согревал меня, — пискнул Аарон из своего укрытия.

— А ты вообще молчи! Какого чёрта позволяешь это делать?! Что я тебе говорил про нехороших дядь, которые вот так вот «согревают» маленьких мальчиков вроде тебя?!

— Вы говорите правильное вещи, но в данном случае, это действительно было согревание в целях… согревания, — прояснил ситуацию бесстрашный журналист, поправив рукой съехавшие с носа очки. — Аарон облился и замёрз бы во влажной футболке. У вас тоже холодные руки… В комнате было холодно? — совершенно искренне поинтересовался Квентин, положив ладони поверх рук Питерсона, чтобы, если что, оказать хоть какое-то сопротивление.

Питерсон-старший странно посмотрел на руки самого отбитого журналиста Равен Брукса, обвившие его запястья. В следующий момент, дико рыкнув, он впечатал Квентина в кресло и надавил ладонью на его шею, то ли удушая, то ли удерживая на месте.

— Я был на улице. Насколько ты жалок, что даже пришлось подчистить твой вороний хвост, следовавший за тобой до самой Вигор! — прорычал он, борясь с желанием сдавить ладонь сильнее и переломать врагу его шейные позвонки.

От столь страшной ситуации Квентин почувствовал, как медленно и неотвратимо к нему подбирается паника. Сердце бешено стучало в груди, грозясь вообще выломать грудную клетку на фиг. А в голове, подгоняемые профессиональным долгом, формировались всё новые и новые вопросы.

Бесцельно мечущийся по комнате взгляд журналиста зацепился за дрожащего и явно испуганного Аарона и, наверное, именно этот взгляд придал Квентину дополнительных сил.

— Так значит… окно? — полюбопытствовал он, расслабляясь в чужих руках. Наверное, когда-нибудь излишняя жалость точно погубит его.

— Что «окно»? — снова сбился Питерсон-старший. Этот дурашливый журналист постоянно заставлял его чувствовать себя неуверенно, искать подвох в разговоре и параноить сверх меры. Вот что он имел в виду под окном? Как он выбрался из комнаты, что ли? А что, там были варианты?

Сердито сопя, Питерсон склонился над Квентином и посмотрел на него взглядом хищника, который примеривался над своей жертвой для последнего завершающего укуса в горло.

— Чего ты добиваешься, мелкий?.. — он широко раздувал ноздри, словно бык, готовый пронзить своим рогом незадачливого тамплиера.

— Я хочу помочь вашему сыну и вам спастись от местной секты. По крайней мере, я думаю, что это секта… Это что-то, связанное с воронами, — честно ответил Квентин, щурясь и тихо охая от тяжести нависшего над ним тела. Подняв руки, он слегка упёрся ими в чужую грудь.

Питерсон-старший снова впал в ярость. Рыча, он отшвырнул Квентина на пол, да так, что тот проехал спиной по голому скрипучему полу.

— Нам не нужна помощь! — кошкой шипел Теодор, медленно надвигаясь на него и злобно смотря сверху вниз. — Я справлюсь сам! Это мой сын, и я спасу его от кого угодно!

Коротко зашипев от ежесекундной вспышки боли, Квентин воспользовался предоставленным ему судьбой и, слегка подрагивая, привстал, группируясь в позу, позволяющую ему быстро встать и побежать.

— Я не спорю, вы любящий отец и искренне пытаетесь защитить своего ребенка, — мягко поддержал Квентин, внимательно наблюдая за чужими передвижениями и планируя юркнуть под ближавшую витрину, если понадобится. — Но вы же сами понимаете, что в такой ситуации больше шансов выжить, работая в команде? Вы же человек. И вы больны. Что случится с Аароном, если вам вдруг станет плохо?

Питерсон замер, перестав двигаться. Разумно. Неужели у этого журналюги всё-таки бывают проблески гениальности?

— Уж точно в таком случае я не доверюсь шуту, который смеет лазать, где ему вздумается, — тихо прорычал Питерсон и метнулся вперёд.