Долгий побег из Равен Брукс (джен)

«В сумке, говоришь, Квентин?» — раздражённо думал Питерсон, перетряхивая все сумки, кроме чемодана, в котором они везли разные бумаги, которые не хотелось видеть вновь.

В сумках еды не оказалось. И Питерсон в очередной раз проклял себя за то, что накануне поел. Если бы он не ел, то у них бы осталась еда, и проснувшийся Аарон смог бы позавтракать. Но теперь он не может, и это сводило Питерсона с ума.

— Да ладно, отец, я не голоден, — пробормотал Аарон, наблюдая за отцом с кровати, на которую забрался с ногами.

Питерсон не ответил. Конечно, был голоден! Он же не ел два дня! Для взрослого человека это было бы неприятно, но, в целом, терпимо, но никак для ребёнка. Который, к слову, и так не отличался здоровьем.

— Мне нужно добыть тебе немного еды, — тихо пробормотал себе под нос Питерсон.

— Но как? Нам же нельзя отсюда уходить.

Питерсон подошёл к окну и напряжённо выглянул сквозь штору. На улице царила всё та же расслабленно-напряжённая атмосфера сонного туманного города. Людей не было видно даже возле небольшого магазина через парковку и безжизненную дорогу. Возможно, если ему удастся добраться до туда, он сможет купить хотя бы немного хлеба на те медяки, что были у него в нагрудном кармане. В этом же городе пока не знали его. Значит, никто не обратит внимание на среднестатистического мужчину, покупающего себе еду.

Аарон вытащил Фрика и рассеянно погладил фетровую шерсть. Его живот слегка зашумел, но мальчик проигнорировал его. Зато не проигнорировал Питерсон.

— Квентин бы этого не одобрил, — заметил Аарон, когда отец натягивал на себя свой повседневный свитер.

Питерсон замер на пару мгновений, после чего нахмурился.

— А ты делаешь всё, что тебе скажет Квентин? — хмуро уточнил он.

Аарон слегка смутился, но кивнул.

— Вдруг вороны разослали искать нас в городе? — тихо произнёс он. — Если мы выйдем, то можем попасться. Тогда наш побег был бессмысленным.

Питерсон поджал губы. В словах сына был резон. Квентин же просил не высовываться.

«А вдруг он специально так сказал, чтобы вы сидели смирно и не пытались никуда рыпаться? — тотчас активировалась внутренняя паранойя. Питерсон поморщился, и она добавила: — Ты не знаешь его мотивов. Почему он помогал вам, рискуя собой? Смелый поступок, не спорю, да и можно сказать, что он просто любит людей и хотел помочь вам. Но ты правда веришь в то, что люди настолько хорошие?»

«Ой, заткнись! Сколько можно его во всём подозревать!»

«Почему же еды тогда не оказалось? Может, он специально унёс её, чтобы ослабить вас и отдать врагу?»

«Сказал же — заткнись! Еды не оказалось, потому что… потому…» — Питерсон замолчал. Квентин с утра не завтракал — это он знал, потому что полудремал в то время и слышал всё, что происходило вокруг. Но куда тогда делась еда?

«Вот-вот!»

Питерсон мотнул головой и перевёл неуверенный взгляд на Аарона. Тот поглаживал плюшевого пса и молчал, глядя на него. Его круги под глазами и грустный вид заставили Питерсона принять решение.

— Мы аккуратно сходим и быстро вернёмся, — буркнул он, приглаживая волосы. — В тумане легко потеряться, так что если мы кого-то увидим, то сразу же спрячемся и вернёмся… сюда. Хорошо?

Аарону не особо понравился план — это было видно по выражению его лица. Но также он знал, что спорить с отцом было бессмысленно.

— Хорошо, — кисло произнёс он и крепче прижал к себе Фрика.

* * *

На улице никого не было. Видимо, в такую не особо приятную туманную погоду желающих просто так погулять не было. И всё равно Питерсон подозрительно оглядывал ближайшие дома вокруг двора-колодца.

Он натянул на свитер тёмную куртку, найденную в шкафу их временной квартиры. Видимо, хозяин забыл её или, может, не посчитал нужным забрать. Странно, ведь на вид она была вполне целой. Надвинув капюшон как можно сильнее на лицо, Питерсон направился к магазину, стараясь не спешить и бдительно следить за округой. Аарон следовал за ним. Он был укутан в свою курточку, которую Питерсон вытащил из одной из сумок. С любопытством вертя головой, он послушно следовал за отцом, который крепко сжимал его ладонь. На улице его скептицизм потонул в любопытстве; пока хранителей или вообще каких-либо людей не было, он проявлял обычные детские черты.

Путь до магазина прошёл легко. Один раз из тумана вынырнула одинокая фигура какого-то собачника, и Питерсон поскорее перешёл на другую сторону асфальта. У самого магазина он надолго остановился у кустов, настороженно поглядывая на магазин. На стене у двери там красовалась камера, но её глазок не сиял. То ли была сломана, то ли вообще, в принципе, не работала.

Наконец, решив, что находиться на улице намного опасней, чем двигаться вперёд, Питерсон решился выйти из укрытия. И он, и Аарон к тому моменту намокли из-за тумана, который стал слегка спадать.

Продавщица окинула их хмурым взглядом и вновь уткнулась в журнал. Стараясь выглядеть как можно естественней, Питерсон подошёл к стойке с яйцами. Коробка яиц и батона вполне хватит, чтобы сделать ребёнку завтрак. А попить можно и воду из-под крана — уж что-что, а вода в окрестностях Равен Брукс была довольно чистая.

Аарон остановился у стойки с игрушками и с интересом рассмотрел их. Его глаза слегка расширились, а дыхание сбилось, когда он заметил скромно притулившегося у самой стенки игрушечного кота. Серый пушистик глядел на мир слегка мутными глазками-пуговками из голубого пластика, а его жёсткие проволочные усы изгибались под разными углами.

Аарон улыбнулся, вспомнив их разговор с Квентином об игрушках — кажется, давным-давно, ещё в музее. Тогда Квентин сказал, что любимой игрушкой его детства был пушистый серый кот.

Питерсон подошёл сзади так тихо, что Аарон вздрогнул, когда тяжёлая рука опустилась на его плечо.

— Идём, нам нельзя задерживаться, — прошептал Питерсон, слегка сжимая его куртку.

Аарон перевёл на отца просящий взгляд.

— Давай купим его? — произнёс он тихо, беря кота и показывая его отцу.

Тот нахмурился.

— Зачем тебе это животное? У тебя уже есть пёс.

— Это не мне.

— А ко… — Питерсон замолчал, угадав ответ на свой вопрос. — Аарон, не думаю, что…

— Отец, ну пожалуйста!

Питерсон поморщился. Он мог бы настоять на своём, но они и так уже задержались в этом магазине дольше положенного. Схватив кота и прихватив Аарона за руку, он быстро подошёл к прилавку. К счастью, продавщице явно больше нравилось читать журнал, чем следить за своими клиентами. Быстро пощёлкав по счётам, она выплюнула цену — которая была слегка завышена, но Питерсон не хотел долгих и, всего скорей, бесполезных разборок, — она окинула покупателей цепким взглядом.

— Не местные? — буркнула она, складывая — точнее будет сказать, скидывая — покупки в кулёк. — Никогда вас раньше не видела.

— В гостях, — уклончиво пробормотал Питерсон.

Он перехватил кулёк, крепко сжал Аарона и выбежал из магазина быстрее, чем продавщица успела задать другой, не менее логичный, но несвоевременный вопрос. Да, это выглядело довольно подозрительно, но ничего поделать было нельзя.

— Так, а теперь быстро вернёмся домой. Главное, чтобы никто не зашёл с нами в подъезд, — негромко произнёс Питерсон, не останавливаясь, двигаясь в сторону домов.

— Ого, какая неожиданность!

Питерсон отшатнулся, когда выскочившая из тумана, как чёрт из табакерки, старуха внезапно взвизгнула и бросилась к нему. Отпрянув, он попытался увернуться, но старуха успела схватить его и сжать в неожиданно сильных объятиях.

— Тео, мальчик мой! Вот это ты возмужал! Почему не навещаешь старую…

«… крысу!» — Питерсон скрипнул зубами, узнав этот тонкий, слегка визгливый голосок.

Дерьмо, ведь это была миссис Прайс. Некогда она жила в Равен Бруксе и была их «боковой» соседкой. Маленький Питерсон не любил её, ибо у старухи была неприятная особенность трепать его за щёки при каждом удобном моменте. К счастью, сейчас рост не позволил ей сделать это.

— Миссис Прайс, я спешу, — сквозь зубы прорычал Питерсон, ненавязчиво закрывая Аарона за собой и уберегая его от чужого взгляда.

Однако у старухи, этой летучей мыши, было отменное зрение.

— О, а это кто? Твой сынишка? — она заворковала она, сунувшись было к Аарону. Тот испуганно вжался в ногу отца, а Питерсон, рассвирипев, довольно грубо отпихнул старуху от себя.

— Не важно! — рыкнул он, пятясь в сторону. — Нам надо идти.

— Эх, такие занятые все… Кстати, Тео, я много слышала о тебе в последнее время. Представляешь, слышала, будто ты… хах! — миссис Прайс хихикнула, — будто бы детей воруешь.

Вынырнувшая из тумана женщина с коляской, явно собирающаяся в магазин, резко затормозила и напряжённо вслушалась в её бредни. Светлые глаза распахнулись в ужасе, стоило ей перевести взгляд на Питерсона.

— Это тот парень из новостей! — прохрипела она и, не долго думая, вытащила свисток.

Питерсон схватил Аарона за шкирбан, закинул на плечо и метнулся в сторону парка, видневшегося неподалёку. Спустя пару мгновений его нагнал тонкий звук свистка, оглушительно раздавшийся в замершей тишине. Рядом тотчас зашумела полицейская машина.

«Это полный пиздец!» — подумал Питерсон слегка панически.

Спрятавшись за толстым витиеватым деревом, он огляделся. Туман мешал осмотреться, но и помогал в то же время, ведь другим также сложно будет его отыскать. Однако полицейских нигде не было видно. Видимо, они решили, что мадам несколько передышала свежим воздухом, раз ей стали казаться гуляющие по городу маньяки-киднепперы. А может, слишком обленились и просто решили не гнаться.

«А может, дубины кусок, они просто ждут тебя у выхода!» — язвительно заметил внутренний голос.

Отпустив Аарона, который был далеко не пушинкой, Питерсон пошёл вглубь парка, стараясь держаться подальше от дорожек, на которых мог задержаться случайный собачник. Он спрятался за деревом и посмотрел на выход, который обнаружил пару минут позднее. Вроде бы никого не было, но интуиция буквально вопила от напряжения. Забравшись в кусты, Питерсон обломал пару веток и помог Аарону выбраться из свежесозданного лаза. Ребёнок молча и послушно следовал за ним — видимо, его напугали происходящие события. Его ладошка была волнительно-потной и крепко сжимала отцовскую куртку.

В результате им получилось добраться до подъезда очень и очень нескоро. К счастью, погода царила пасмурная, хоть туман и начал постепенно рассеиваться. Не доверяя лифту, Питерсон поднял сына и себя на третий этаж и, ввалившись в квартиру, тщательно заперся. Если что, у Квентина был ключ, так что это бы им не помешало.

Теперь у них была еда, но не было аппетита. Аарон всё ещё был под впечатлением и крепко сжимал Фрика и купленную кошку, чтобы успокоиться, а Питерсон мрачно подумал, что они совершили грубую ошибку. Теперь, если Квентин узнает об их вылазке, промывки мозгов не избежать.

«Чёртова старая кошёлка! Вот именно сейчас её приспичило оказаться там! Ненавижу этих жеманных стариков!» — бушевал Питерсон, ходя из угла в угол, как загнанный зверь.

На улице отряд полиции неспешно патрулировал улицы.

* * *

Не прошло и полчаса, как дверь в квартиру неспешно открылась, и на порог ввалился Квентин. Если убрать с щёк смертельную бледность и взволнованно-напряжённый взгляд, то можно было бы даже подумать, что тот был спокоен, как удав. Но это было далеко не правдой.

Узнав о прогулках Питерсонов, Квентин почувствовал в себе некий коктейль из страха, глухого отчаяния и раздражения. Вот ведь… О чём думал мистер Питерсон, чтобы так рисковать?! Они же могли попасть и пострадать! Может, он не здоров? Иного предположения у Квентина попросту не было. Ведь Теодор всегда был осторожен, что же могло пойти не так?!

Несмотря на желание узнать, всё ли с Питерсонами вообще в порядке, Квентин не спешил. Он был слишком в расстроенных чувствах, чтобы держать себя в руках. А кричать не стоило — Аарон может испугаться. Да и можно подорвать доверие мистера Питерсона, чего журналисту уж очень не хотелось.

На всякий случай закрыв за собой дверь, Квентин ещё какое-то время стоял в прихожей. А затем, немного успокоившись, медленно снял кеды и прошёл в квартиру, взглядом выискивая Аарона и Теодора.

Аарон, утомлённый переживаниями, дремал, закопавшись в одеяло. Питерсон, однако, был трезв и бессонен. Он уже не ходил из угла в угол, но старался находиться ближе к двери, чтобы, если что, напасть на того, кто ворвётся в их квартиру.

Он насторожился, услышав шум из прихожей. Однако сопение выдало человека ещё раньше, чем он показался на глаза. Ну конечно, это был Квентин! Питерсон сначала воспрял было, но потом напряжённо остановился. Почему журналист вернулся так рано?

Квентин прищурился, увидев Питерсона. На вид тот был вроде как в порядке, просто напряжён. Что ж, с виду ничего необычного, только более бледный, чем обычно.

Взгляд журналиста опустился немного ниже, зафиксировав дремавшего Аарона. Слегка улыбнувшись при виде ребенка, Квентин вдруг невольно вспомнил о чужом поступке. А что, если бы полиция забрала Аарона?!

Беззвучно выдохнув, Квентин бросил ещё один взгляд на старшего Питерсона и поспешно ушёл на кухню. Остановившись около раковины, он набрал стакан воды, чтобы можно было хлебнуть и промочить горло в нужный момент.

Питерсон поджал губы. Ну… да. Он был виноват. Но ведь и Квентин не был честен! Никакой еды в сумках не было, и Питерсон не помнил, брали ли они из музея её вообще.

(Впрочем, он мало что вообще помнил — тогда нервничал так сильно, что удивительно, как ничего важного не забыл!)

Когда журналист ушёл из комнаты, Питерсон встал тоже. Нечего будить Аарона с помощью взрослых разборок. Оставив прослушку на комоде, он тихо, крадучись, как кошка, добрался до кухни и осторожно заглянул в неё.

Квентин вздохнул, услышав крадущиеся шаги сзади. Ему очень не хотелось выяснять отношения, но вместе с тем безумно хотелось знать причину такого неосторожного поведения. Обычно Квентин никогда ни на кого не кричал, но вот сейчас ему отчего-то очень хотелось. Наверное, виной всему был страх за этих вдруг отчего-то запавших в сердце людей. Чтобы немного успокоиться, журналист достал из стола пакеты и принялся методично складывать в них их немногочисленные вещи. На Питерсона мужчина старался не смотреть.

Питерсон глубоко вздохнул, настраиваясь на тяжёлый разговор. Видимо, журналист каким-то образом узнал, что они покидали квартиру.

«Камеру установил, усатый! Ты действительно настолько тупой?»

«Заткнись!»

— Лис, — наконец тихо произнёс Питерсон, заходя на кухню и закрывая за собой дверь.

Квентин завязал набранный пакет и с глухим звуком опустил его на стол. Внутри у него разливалось странное неприятное чувство, от которого он не мог избавиться, как бы не старался. Наверное, настолько «не в себе» Квентин не был никогда.

— Почему? — не отрывая взгляда от пакета на столе, тихо поинтересовался он у Теодора. Ему казалось, что его голос прозвучал очень громко в тишине помещения, но на самом деле он был едва различимым.

Питерсон поморщился, пряча внутри себя глухое раздражение. Он ненавидел видеть других людей истерящими. И хотя Квентин говорил тихо, это была именно что истерика — надрывная и напряжённая.

— Я должен был накормить Аарона, — сквозь зубы произнёс Питерсон, сжимая в карманах свитера кулаки. — Надо было грохнуть эту кошёлку раньше, чем она подняла вой. Ступил.

Квентин моргнул. «Накормить?!» — нет. Ему точно не послышалось? Но в доме была целая сумка еды!

— Я же говорил, что еда в сумке, — не меняя положения, также тихо произнёс Квентин.

Как настоящий журналист, он медленно прояснял неясные детали происшествия. Вот и сейчас назревал вопрос: «Зачем мистеру Питерсону выходить за едой, рискуя собственной жизнью и жизнью ребенка, если дома была эта самая еда? Может быть, Аарон не ест такое? Да нет же… Они ели такую же еду в музее».

— Аарон попросил что-то, чего там… Не было?

Про «кошелку» Квентин не забыл, но чтобы понять, что произошло, нужно было идти от самого начала. С момента принятия решения выйти из дома.

— Я это уже слышал, — в голосе Питерсона неосознанно появилось больше угрозы. Он понимал, что журналист имел право злиться, ведь он рисковал, помогая им (хотя, конечно, его об этом никто не просил), но ненависть к оправданиям никуда не делась. — Не было в сумках еды.

— Я лично клал её туда. — Голос Квентина неосознанно понизился. Раздражение всё сильнее переходило в какую-то глухую обиду, оставляющую на сердце неприятный горький осадок.

То есть мистер Питерсон обвиняет его во лжи? Конечно, это была не новость. Но отчего-то Квентину показалось, что события в Равен Бруксе и экстремальном побеге из него немножко, но расположили их друг к другу. Видимо, он ошибался.

— Я не стал бы утверждать, если бы это было не так. — Вздохнув, журналист неосознанно обнял себя руками, чтобы немного унять внутреннюю дрожь. — Кто вас видел? — он решил пока временно опустить разговор о еде, всё равно бесполезно — мистер Питерсон теперь будет обвинять его в её отсутствии, и перейти к насущным вопросам.

«Наверное, мистер Питерсон хотел осмотреться, чтобы отделиться от меня. Но их поймали, поэтому вернулся», — внезапно озарило Квентина. Эта догадка была настолько простой и логичной, что он не удержался от нервного вздоха. Теперь было всё понятно. Как можно было так затупить?!

— Я не осуждаю ваше решение. И вы можете уйти в любой момент. Просто вы же сами понимаете, что в этой стране вам вряд ли удастся жить спокойно, — выпалил Квентин, начиная снова складывать вещи в пакет. Методичные движения его немного успокаивали. — Вам просто нужно было сказать мне, чтобы не попасть в выпуск новостей.

«Выпуск новостей?!» — Питерсон нахмурился.

— Какой ещё выпуск новостей? — хрипло прорычал он, усиленно вспоминая детали. Репортёров рядом не было, но кто сказал, что они будут отличаться от нормальных людей? Выходит, их спалили. Да уж, вот это он лоханулся.

Впрочем… Питерсон прищурился и очень подозрительно посмотрел на Квентина. Что мешало ему самому слегка пустить на них след? При условии, что он помогал им из корысти, вполне логично предположить, что он попытается всеми силами удержать их внутри квартиры.

Питерсон не хотел верить, что этот пухлый журналист — предатель, но очень уж много вещей неприятно совпадали, вынуждая его снова черстветь и закрыться, чтобы не было вдвойне больно.

— Как я сказал бы, не зная телефона… — пробормотал Питерсон себе под нос, обхватывая себя руками.

«И вообще, почему я должен отчитываться? Это ведь ты начал всю эту катавасию, соврав!»

— Да, выпуск. Я увидел вас по телевизору, — вздохнул Квентин. Неприятное чувство не отпускало его, отчего становилось больно даже дышать.

Отвернувшись от Теодора, Квентин сделал ещё пару глотков воды. «Нужно успокоиться. Просто успокоиться, — убеждал он себя, — Он просто не в себе после произошедшего. Конечно, ему тяжело доверять… Отдохнут на ферме, восстановят силы, а потом… потом как захотят».

Квентин ни в коем случае не хотел удерживать Питерсонов рядом с собой обманом или шантажом. Хоть ему грустно было бы с ними расставаться, он готов был отпустить их в любой желанный ими момент. Но Квентин просто не знал, как показать это Теодору.

— Я договорился с другом о поездке. Сегодня мы уже отправимся в путь, — хрипло и тихо поделился он, стараясь проявлять максимальную честность. — Мы не можем долго ждать. Сегодня я видел Клива рядом с офисом. Думаю, увидев новости, он может приехать сюда.

Питерсон хотел спросить, о каком друге шла речь и можно ли ему доверять, но новость о Кливе моментально заставила его забыть о всех других вещах.

— Что?! Эта крыса всё не может успокоиться? — Питерсон крепко сжал челюсть, чтобы не сказать ещё несколько хороших слов об этом гнилом человеке. Его ненависть к Кливу была сильной тогда, когда он чуть было не убил Аарона, но теперь взвелась в абсолют.

— Думаю, такие люди, как он, никогда не успокоятся, — ответил на риторический вопрос Квентин и поинтересовался: — Вы разбудите Аарона? Чем быстрее выйдем, тем лучше.

Нет, конечно Квентин не забыл о произошедшем. Просто решил чуть пропустить спор в интересах всех. Сейчас главное — сбежать. А уж потом разбирать отношения.

О, у Питерсона была целая гора вопросов к этому человеку! Но он был прав. Чем быстрее Аарон окажется в безопасности, тем лучше.