Лягушка Двупланетная (джен)

Зигфрид вопросительно уставился на меня, ведь скафандерную я ему не показала в ходе экскурсии. А я скептически окинула взглядом его наряд.

— Ты собираешься надевать скафандр на костюм? — уточнила я.

— О, нет! — смутился инженер. — Я просто взволнован. Это мой первый выход в открытый космос. Разве ты не волнуешься?

— Не особо, — я пожала плечами. — Опыт ВИКТ немного скрадывает воодушевление. Я тебя жду.

Зигфрид кивнул и умчался к себе, а я подошла к экранам. Мост между планетами был слишком длинным, чтобы бродить по нему в поисках поломок, так что проще, быстрее и эффективнее было посмотреть по камерам, на каких участках требуется внимание, и именно туда и отправиться. Мне показалось, что надо бы пристально посмотреть на три участка — два со стороны Инженерии и один ближе к Магерии. Не то чтобы там были прямо поломки, но мне показалось — а интуиции ВИКТ можно было доверять — что взглянуть надо. Как раз когда я закончила планировать маршрут, вернулся Зигфрид. Теперь он был одет в светло-серый спортивный костюм, почти плотно прилегающий к телу. Очки он снял. Я кивнула и направилась к двери, за которой находилась скафандерная и лифт наверх. Наружу. Правильнее говорить про него наружу, потому что верх и низ здесь относительные понятия, расположением которых заправляет заклинание искусственной гравитации.

Скафандерная представляла собой небольшое помещение с гладкими голубоватыми стенами без окон. На станции, впрочем, вообще не было окон. Напротив входной двери находился лифт, он же шлюз, он же дезинфектор. А по обе стороны располагались прозрачные двери в крохотные каморки для переодевания. За дверью справа висел новенький скафандр из серебристого материала с анатомическими вставками на локтях и коленях. На скамеечке рядом — шлем с адаптивным к свету стеклом и кучей электроники и ранец жизнеобеспечения. За дверью справа висели два халата. Не банные или бабушкины халаты, а халаты из шёлка, расшитые золотом, драгоценными камнями и жемчугом. Халаты отличались друг от друга тем, что один был женским, а другой — мужским. Я повернулась к двери слева.

— А ты сама? — вдруг спросил Зигфрид. — Поверх этого будешь надевать скафандр?

— Ага, — я усмехнулась.

— А двери… Они… Ну…

— Станут молочными, как только ты туда зайдёшь, — хмыкнула я. — Но даже если бы не стали, я бы не стала подглядывать.

— Вот как… — протянул инженер и ушёл за свою дверь.

К моему «скафандру» полагалась ещё шапка. Она была унисекс, так что в наличии имелась только одна. Я натянула халат и провела по стыку его краёв пальцем, застёгивая. Если судить по виду халата, весить он должен был килограмм пятнадцать-двадцать, но по факту вряд ли превышал вес обычного плаща. Я отыскала шапку — она почему-то оказалась под скамеечкой — и вышла из кабинки. Зигфрида снова пришлось подождать. Впрочем, оно и понятно — система пристёгивания ранца жизнеобеспечения требовала не только некоторых усилий и сноровки, но и времени. Вышел он минут через десять, держа шлем в руках.

— А где твой скафандр? — озадаченно нахмурился он, уставившись на мой халат.

— Вот, — я жестом указала на свой наряд. — А что?

— Ты в нём скорее персидская принцесса, чем космонавт, — заметил Франкенштейн.

— В самом деле? — я щёлкнула пальцами, и передо мной повисло в воздухе зеркало.

В чём-то Франкенштейн был прав — у меня была смуглая кожа и лицо южного типа с миндалевидными карими глазами. Шапка, тоже расшитая золотом и драгоценностями, представляла собой ток⁽¹⁾, чем отдалённо напоминала корону. И халат тоже такой, что только принцессе и носить. Я убрала зеркало и только пожала плечами. ВИКТ Орина, как по мне, девушкой была красивой, но мне-то с этого что? Кара тоже была очень даже… Ну, на любителя, правда, но очень даже.

— Я похожа на своих родителей, — кисло улыбнулась я и подошла к лифту. — Заходи и надевай шлем. Когда на внутреннем стекле загорится зелёный индикатор, жми кнопку запуска. Лифт откачает воздух и поднимет тебя наверх. Я буду там.

— Ты не воспользуешься лифтом? — он замер, не донеся шлем до головы.

— Нет, мне это не нужно, — скривилась я. — Давай. Работа сама себя не сделает.

Зигфрид нахмурился и надел на голову шлем. Примерно через полминуты двери лифта закрылись, и я глубоко вздохнула, а затем моргнула, перемещаясь сразу на площадку снаружи. Магия… Она позволяла мне находиться в космосе без скафандра и ранца жизнеобеспечения в привычном инженерам понимании. Если быть точнее, скафандр мне заменял шёлковый халат, на который цацки были пришиты не просто так — каждая из них отвечала за какой-нибудь аспект защиты моего тельца от воздействия открытого космоса. Хотя стоит отметить, что и само моё тельце этого самого космоса не особо-то и боялось, поскольку в отсутствие нормальных источников необходимых веществ просто переходило на функционирование от магической энергии. Такой расклад инженерам был, в общем-то, известен. И раздражал их до зубовного скрежета.

Инженер появился на площадке через положенные пять минут. Эмоций его при этом прочитать я не могла, поскольку стекло шлема стало непроглядно чёрным. Магия корректировала моё зрение, и вот без этого здесь было невозможно находиться — солнце Двупланеты сейчас находилось как бы снизу, и его яркий свет нужно было компенсировать. Помимо этой задачи стекло шлема внутри так же было экраном, на который выводилась куча разной информации с кучи датчиков и сканеров, скрытых в скафандре. А в самом шлеме была система связи: маленький хрустальный шар, соединённый только с таким же шаром, который как украшение свисал с моей шапки.

— Мы сейчас на границе атмосфер, — произнесла я. — Искусственная гравитация работает внутри моста, но снаружи её нет. Если не хочешь полететь на какую-нибудь из планет, не отходи от меня дальше пятнадцати метров. Ну, если полетишь на Магерию, тебя вернут сюда целым. Если на Инженерию — постараюсь поймать.

— Мне не говорили, что работа на мосту так опасна, — отозвался Зигфрид.

— Но у тебя ведь была подготовка к работе в космосе? — нахмурилась я.

— Да, я прошёл обследование и общий курс, — протянул он. — Но мне не говорили… Впрочем, такое впечатление, что мне вообще очень много чего не говорили.

— Замалчивание и перевирание — ваша фишка, когда дело касается Магерии, — мрачно усмехнулась я. — Давай руку. Я уже посмотрела по камерам места, куда нам стоило бы наведаться — перенесу нас сразу туда.

В первом месте, находившемся ближе всего к Инженерии, просто как-то криво падала тень, так что, внимательно там всё осмотрев, мы пришли к выводу, что ремонт там не требуется. Хотя у меня и осталось ощущение того, что что-то там не так, сканеры и датчики скафандра Зигфрида ничего не выявили. А вот во втором месте с той стороны обнаружилась небольшая поломка — одно из креплений почти развалилось из-за усталости металла, и нам нужно было его заменить. В принципе, для обслуживания моста инженер как бы и не требовался, потому что мне ничего не стоило сотворить новое крепление, причём сразу на том месте, где оно должно было стоять. Но по правилам — будь они трижды не ладны — произвести замену должен был именно инженер. Впрочем, сотворила крепление всё-таки я, потому что с собой мы запасное не взяли. Зигфрид — потому что не знал, что оно понадобится, а я — потому что могла сделать что угодно простым движением пальцев.

Подлежащее ремонту крепление находилось на боковой стене, на которой при обычных условиях Зигфриду пришлось бы висеть. Но это при обычных условиях. Магическая искусственная гравитация вокруг меня работала к оси моста, так что не было никаких проблем с тем, чтоб перейти туда. Инженер мне, разумеется, не поверил, и я пошла на другую плоскость первой. Только убедившись, что на стенке моста я стою, а не вишу, он присоединился ко мне и взялся за работу. А я стояла рядом, как столб.

— Помочь не хочешь? — недовольно спросил Зигфрид.

— Чем могу? — отозвалась я и наклонилась, заглядывая через плечо.

— Болт прикипел — я не могу его скрутить.

— Здесь это бывает, — кивнула я, шевельнула пальцами, и болт просто исчез. — Чем ближе к станции, тем больше таких болтов — из-за удалённости от планет и скрутки. Что-то ещё?

— А… Инженер здесь вообще нужен? — пробурчал Зигфрид.

— Технически — ВИКТ вполне может обслуживать конструкцию в одиночку, — я пожала плечами. — Но Инженерии нужна станция, так что по соглашению инженер всегда есть. И замена деталей — его работа. Не потому что ВИКТ не может. А потому что… Пожалуй, не сейчас об этом.

— Почему? — он даже обернулся ко мне.

— Рано тебе пока, — усмехнулась я. — Такие вещи надо постепенно узнавать. А то повредится ещё нежная твоя психика, и что мне делать тогда?

— У меня не нежная психика, — обижено фыркнул инженер и вернулся к прикручиванию крепления.

Я не ответила. Двупланета действительно была прекрасна во многих отношениях, но и на ней хватало нюансов. Разумеется, психику Франкенштейна назвать нежной было нельзя ни при каком раскладе, однако ему так понравилась Инженерия, что мне просто не хотелось портить ему этот образ. По крайней мере, так вот сразу. Хотя вряд ли он питал иллюзии на тему политики родной планеты Зигфрида, сомнительно, чтобы он представлял, насколько там всё… интересно.

Закончил он довольно быстро, и мы переместились к третьей точке. Она находилась там, где уже ощущалась гравитация планеты. Должна была ощущаться по удалённости от поверхности Магерии — мы были всего метров на сто выше, чем летали птицы, хотя драконы на эту высоту время от времени забирались. Драконы на Магерии редкостью не были и являлись частью эко-системы. Некоторых приручали, другие оставались дикими, но стихийными бедствиями не были ни те, ни другие. Размером они были раза в полтора больше тигра, только с крыльями и чешуёй. Некоторые плевались огнём, некоторые паром, некоторые холодом, некоторые вообще ничем не плевались. Драконы были всеядными, но на людей и домашний скот не нападали, а вот овощи и фрукты иногда тырили. Полноценно разумными существами назвать их было нельзя, но интеллект их был как у воронов — они могли научиться говорить и понимать речь. Хотя тех, кто заводил подобных питомцев, было всё же немного.

В том месте, как и показала камера, погнулась балка. Возможно, что как раз-таки дракон в неё и впечатался. Если так, я понадеялась, что с ящером всё хорошо, но отметила себе связаться с Магерией и поделиться предположением. Если какая-то зверюга поранилась, маги найдут её и подлечат. Если не убилась, конечно. Тогда её тушу ждёт более интересная участь.

— Разогнуть? — спросила я, заглядывая через плечо Зигфрида.

— Я сам, — отозвался он. — Ничего серьёзного здесь нет.

— Как знаешь, — я пожала плечами.

Рычажный распрямитель я перенесла со станции, и пока Зигфрид возился с ним, таращилась вниз — на родную планету, где не могла жить. Под нами находился древний город Ошер. Если на Инженерии мост упирался в северный полюс, то на Магерии — в южный, почти в центр небольшого континента, вечно покрытого льдом. В самом Ошере, впрочем, магией был наведён субтропический климат, так что люди там жили вполне комфортно, если не считать того факта, что у них всегда был день: ось вращения Двупланеты проходила через мост и была перпендикулярна лучам солнца. Ошер скрылся от меня полупрозрачным облаком, когда я услышала негромкий «кхрак». С таким звуком распрямитель ломал балки. Я вздохнула и обернулась.

— Тебе новую балку дать или эту починить? — спросила я, склонив голову набок.

— Что ты имеешь в виду? — Зигфрид повернул ко мне стекло шлема.

— По протоколу ты должен полностью заменить балку на новую, — кисло улыбнулась я. — Это займёт по меньшей мере часа три. Если болты не прикипели. Но я могу просто пальцами щёлкнуть и починить эту.

— А отчитаться мы потом не должны? — озадаченно спросил инженер.

— За чего? — скривилась я. — Магию мне так и так использовать, а Инженерия ни инструментов, ни расходников не поставляет. Так что отчитываться тут не за что. ВИКТ на каждый свой чих бумажку вашему руководству писать не должен. Как, впрочем, и кому бы то ни было ещё.

— Тогда почини эту, — вздохнул Зигфрид. — Для первого раза мне, пожалуй, достаточно.

Я кивнула и махнула рукой. Балка срослась и выглядела, как новенькая. Будто её никто никогда и не гнул. Я протянула руку инженеру и, едва он сжал мою ладонь, перенесла нас на площадку перед лифтом на станцию. И пока Зигфрид проходил все положенные в шлюзе процедуры — чистка скафандра и восстановление среды, я успела вернуть халат на своё место. Дожидаться его я не стала, а направилась в гостиную. Хотя называть так эту комнату было довольно странно, ведь по факту на станции почти не бывало гостей. Разве что кто-то заглянет раз в пятилетку, да и то, как правило, по делу. Положив руку на шар, я отправила сообщение для группы защитников природы Магерии о том, что близ Ошера может быть раненый дракон. Мне быстро ответили, что информацию получили и уже принимают меры.

Доставка продуктов началась как раз тогда, когда в гостиную вошёл Зигфрид в своих трениках. Он сел за стол и уставился на меня, хмуро сведя брови. А я обратила своё внимание на то, чем заполнялась кладовая. На Магерии стоял сезон фруктов, так что их в доставке было выше башки. Хорошо, что кладовка все продукты помещала в стазис, и они не портились, иначе добрая половина бы пропала.

— …раздражает, — заметил Зигфрид.

— Извини, что? — я сфокусировалась на нём. — Идёт доставка продуктов, я немного отвлеклась.

— Отсутствие магических способностей, — отозвался он. — Я уже к этому попривык, так что это раздражает. Ещё и ты… Ясно, почему на Инженерии так не любят магов. Не очень-то приятно, когда у твоих соседей огромное превосходство.

— У вас свои проблемы, у нас свои, — поморщилась я. — Не надо равнять всех магов по ВИКТ. И не надо думать, что все на Магерии живут свою беззаботную жизнь. Это не так.

— Допустим, — инженер поджал губы. — Но ты-то ВИКТ.

— И ты считаешь, что Орина выиграла в эту жизнь? — я криво усмехнулась.

— А разве нет? — он нахмурился.

— Повторю — у вас свои проблемы, у нас свои, — я отвернулась к стене, где висели экраны. — О, хочешь кое-что покажу?

— Свои проблемы? — отозвался Зигфрид.

— Мои проблемы — это мои проблемы, они тебя трогать не должны, — криво усмехнулась я. — Нет. В это время здесь условный восход. Смотри.

Я взмахнула рукой, и экраны расползлись в стороны, как шторки, а сама стена стала прозрачной. Там, за ней, сияла бездна космоса. Стена имитировала магическое зрение, фильтруя отсвет планет и позволяя смотреть на звёзды как бы из полной темноты. Космос вовсе не был чернильной тьмой — напротив, источников света там было без счёта. Зрелище это завораживало, сколько на него ни смотри. Планетарная система, к которой относилась Двупланета, находилась несколько ближе к краю галактики, чем к её центру, и сейчас через стену открывался вид в сторону конца рукава спирали. А за почти плотной светящей полосой сияли ещё тысячи и тысячи звёзд. Через пару минут станция начала поворачиваться этим боком к самой близкой к Двупланете звезде — её солнцу. Его свет заграждал собой остальные светила, и это действительно было похоже на рассвет. Несколько своеобразный, правда.

— Это потрясающе… — тихо произнёс Зигфрид.

— Сюда стремится попасть очень много астрономов, — улыбнулась я. — Вряд ли можно найти лучшее место наблюдения за звёздами.

— Но ВИКТ предпочитают других специалистов, — насмешливо заметил он.

— Мне, как и моим предшественникам, в общем-то всё равно, — кисло отозвалась я. — Меня больше волнует, как не попасть на человека, с которым я целый год буду цапаться. А на звёзды он смотрит или грибы разводит — мне без разницы. Но как-то так сложилось, что самые вменяемые — это конструкторы.

— Это критерий? — нахмурился инженер.

— Нет, это факт, — фыркнула я. — Иди разбери вещи. Не будут же они у тебя в сумке весь год лежать. А через пару часов приходи обедать.

— Обедать? — Зигфрид помрачнел.

— Если хочешь, я, конечно, могу сделать для тебя пищепасту, — я пожала плечами, а его перекосило. — Но я планировала предложить нормальную еду.

— Пищепаста — это нормальная еда, — обиженно заметил инженер.

— Так тебе её приготовить? — я сложила руки на груди и склонила голову набок.

— Нет, — он отвёл глаза. — Что угодно, только не её.

— Как скажешь, — я усмехнулась. А с языка едва не сорвалось «а что? Нормальная же еда». — Иди давай.

Зигфрид ушёл к себе, а я, ещё немного посозерцав космос, снова сделала стену непрозрачной, оставив небольшое оконце ради солнечного света. Хотя здесь оно было практически постоянно, если попеременно делать прозрачными стены, мне его не хватало. Я-Орина выросла на Кольце — материке, который почти полностью опоясывал Магерию по экватору. Там всегда было тепло и солнечно, а здесь светило не было добрым другом — скорее, жестокой лампочкой. Я бегло осмотрела экраны, убеждаясь, что ничего необычного камеры не видят, а потом внезапно поступила ещё одна доставка — на этот раз с Инженерии. Это были несколько коробок электроники, которую мне нужно переделать под пользователей с Магерии. И я пошла в мастерскую, чтобы хоть взглянуть, что мне на этот раз прислали.

Инженерия местами была весьма ушлой. Если Магерия заказывала какую-либо технику, присылали вышедший из строя хлам. Не забесплатно и не на утилизацию, надо заметить, а в уплату за продукцию. Что-то спасти было уже совсем нельзя, и ВИКТ просто разбирал это на ингредиенты, но большинство просто требовало определённого ремонта. Такого, который инженеры могли сделать и сами. Но им, видимо, проще было купить себе новое устройство, чем потратить пару часов на ремонт старого. Обнаружив коробки, я решила сначала перебрать их и отсортировать совсем мусор от ещё не совсем. В этот раз партия особенно плохой — даже выбраковывая совсем перебитые устройства, которые как будто бегемот прожевал, я всё равно отправила на разборку почти половину. Это было очень много.

Закончила я минут за пять до того времени, к которому звала Зигфрида обедать. Надо было придумать, чем бы его таким вкусным покормить, а у меня на эту тему в голове ветер гулял. Уже открывая дверь в кухню, я подумала, что Зигфрид, скорее всего, не-пищепасту в своей жизни ел раза два-три, так что предпочтений у него просто не могло сформироваться. Хотя Франкенштейн, конечно, другое дело. И я решила подать блюда тех мест, где выросла Орина. Дом её семьи стоял в предгорье и довольно узком месте — между морями там было всего около ста километров. Так что разнообразие там было фантастическое. Разве что рис там почти не рос.

Я махнула рукой в сторону кладовки, и через пару минут обед уже был на столе: острый суп с лапшой, маслинами и лимоном на первое, остро-сладкая картошка и стейк на второе, фруктовый салат на десерт. И чай. Сбор с листьями малины и чёрной смородины. Запах от еды стоял такой, что можно было слюнями захлебнуться, так что не прошло и пяти минут, как в кухне материализовался Зигфрид. Однако сесть за стол он сразу не решился, застыв у стула.

— Я правда могу это есть? — спросил он, внимательно глядя на суп.

— Рот есть, ложка есть, — я пожала плечами. — Что ещё надо?

— Я… — он облизал губы, не сводя глаз с еды. — Я такое ел, только когда в Академию поступил — родители поздравили. Отец полгода откладывал.

— Я говорила — здесь никто пищепасту не ест, — я нахмурилась. — Приходится тратить время на нормальную трапезу. Садись давай, пока не остыло.

За едой у меня сложилось впечатление, что Зигфрид ел клей. Потому что еда запечатала его рот намертво, и он не изверг ни единого слова до тех пор, пока не допил последнюю каплю чая. После этого он откинулся на спинку стула и пару минут с блаженным видом созерцал потолок. Причём ел он очень быстро — когда он закончил, я едва успела осилить половину второго. Лицо инженера цвело довольной улыбкой, а мысли, судя по совершенно отсутствующему виду, были где-то за пределами это вселенной. Я махнула рукой, и его чашка снова наполнилась, а рядом с ней возникла корзинка жареных пирожков с щавелем. Он умял их все.

— За что нас кормят пищепастой? — наконец выдал он. — Это же… Как же это восхитительно…

— Не за что, а почему, — отозвалась я. — У вас культ экономии времени. На всём — на еде, сне, отдыхе, хобби. Если они у вас вообще есть.

— Сон и отдых у нас нормированы, — нахмурился Зигфрид. — Наши учёные доказали, что оптимально спать пять с половиной часов.

— Да ладно? — я скептически скривилась. — И ты столько спишь и всегда чувствуешь себя бодрым и отдохнувшим?

— Нет, но это же нормально, — инженер пожал плечами.

— Вообще-то нет, — я помотала головой.

— А вы, то есть, просто спите, пока не проснётесь? — не поверил Зигфрид.

— В общем — да, — я усмехнулась. — У магов разная потребность во сне. Манипуляторы спят по три-пять часов, и для них это норма, потому что они восстанавливаются от энергии Магерии. А Источники могут обходиться несколько дней вообще без сна, но если потратят много сил, проспят сутки-другие. Сон нужен, чтобы восстановить силы. И даже при прочих равных разным людям требуется разное время для этого. Ясно, что если целый день будешь сидеть на берегу моря и считать чаек, много времени тебе не потребуется. Но если ты весь день работал, тем более головой, пять с половиной часов — это очень мало. Вашим учёным виднее, конечно, но как по мне — это не норма.

— Тебе легко рассуждать, — скривился инженер. — На Магерии никто особо и не работает, вот и может отдыхать, сколько захочет.

— Ну, во-первых, на Магерии работают все, начиная с четырнадцати лет, — теперь скривилась я. — Просто у нас принято учитывать тот факт, что люди разные. А во-вторых, напомни-ка мне, сколько средняя продолжительность жизни на Инженерии?

— Восемьдесят лет, — отозвался он.

— Против магерийских ста двадцати, — хмыкнула я. — И дело вовсе не в магии, как таковой — если бы мы жили так же, как вы, разница, конечно, всё равно была бы, но не в полтора раза совсем, а лет на пять-семь. Так что давай не будем спорить на эту тему. Хочешь ещё что-нибудь?

— М… — протянул Зигфрид и окинул взглядом стол. — А можно рогаликов, как с утра?

— Без проблем, — я улыбнулась и сотворила выпечку. — У тебя же вечер уже по внутренним часам? Спать пойдёшь?

— Нет пока — я бы поработал ещё, — ответить он ответил, но внимание его было сосредоточено на рогаликах.

— Трудоголизм — зло, — криво улыбнулась я.

1) Ток — жёсткий женский головной убор без полей, как правило, украшенный декоративными элементами

Вернуться к тексту