Лягушка Двупланетная (джен)

~* * *

~

Капитан экипажа первого крейсера крулов Црзир очень хотел сорвать гарнитуру и швырнуть её в стену так, чтобы она разбилась вдребезги. Но стоически этого не делал. А гарнитура тем временем выдавала натуральную какофонию приказов и донесений, которые даже близко не напоминали слаженное командование. Сам он не видел, как взорвался четвёртый крейсер, но донесение о том, что император исчез в пламени взрыва, слышал. Црзир понимал, почему генералы наперебой пытались командовать войсками, но такой разлад в действиях вызывал в нём только гнев, как будто самим таким поведением все они оскорбляли память его сиятельного величества Кшаркаса Девятнадцатого. Радовало капитана только то, что на мостике первого крейсера не было места для ставки — только кресла экипажа и статуя императора.

Бой пилотов истребителей он отчётливо видел благодаря приборам наружного наблюдения. В тот момент, когда в тылу крулов будто из ниоткуда появились странные, выглядящие живыми объекты, Црзир даже ненадолго потерял связь с реальностью, пытаясь понять, откуда они взялись. Объяснив это себе простым снятием камуфляжа, капитан снова прислушался к какофонии голосов генералов. Среди них он выхватил приказ стрелять по объектам в тылу и отдал распоряжение наводить калибры. Первым же выстрелом оказался разрушен один объект, чем-то похожий на самих крулов, только с крыльями. Однако радость капитана была недолгой. Трое таких же, как поверженный, отделились от своей группы и направились прямо к крейсеру, маневрируя так изящно, что по ним оказалось совершенно невозможно попасть.

Сначала из строя вышли две камеры наружного наблюдения. Если быть точнее, Црзир видел, как два объекта буквально выдрали их из обшивки своими манипуляторами. Очень точными и сильными манипуляторами, как он неохотно признал. Стрелять по объектам, когда они буквально сидели на самом крейсере, было бы верхом глупости, так что капитан выбрал приказ не открывать по ним огонь — на его счастье, на одно и то же событие генералы выдавали не меньше трёх директив. А потому он только наблюдал через оставшиеся камеры, как объекты разоружали крейсер. Црзир предполагал, что после они получат приказ разломать обшивку и войти внутрь, однако сорвав все калибры, объекты просто покинули безоружный крейсер. За ними по приказу кого-то из генералов выслали полтора десятка барок, ещё находившихся на крейсере, но в коротком бою все они были уничтожены. Хотя им и удалось разрушить один из объектов.

Поддержать сражающихся первому крейсеру теперь было совершенно нечем, так что капитан отдал приказ подготовиться к приёму раненых — так требовала инструкция, хотя в действительности крулы предпочитали смерть на поле боя возвращению с увечьями — и сломанных машин. Для выполнения этой задачи крейсер необходимо было немного развернуть таким образом, чтобы встать более удобной стороной к зоне сражения. Црзир не спешил с этим, внимательно рассчитывая движения. К тому же, он видел, как жалкая горстка машин противника эффективно прореживает истребители крулов, включая элитные войска с флагмана. А ведь если бы генералы действительно командовали, а не препирались в эфире, противника бы просто смели.

Капитан приказал закладывать новый крус для крейсера, однако столкнулся в неожиданной проблемой: все приборы дружно отказали. Все они как будто по мановению чьей-то враждебной воли выдавали непонятно что. Цифры скакали, кривая манёвра постоянно менялась, радар фиксировал то пустоту, то тысячи объектов вокруг. Црзир доложил об этом, однако никакой реакции не последовало. А ещё через мгновение он услышал донесения капитанов других крейсеров, у которых наблюдалась та же проблема.

— Похоже на электромагнитные волны, — тихо заметил капитан, и к нему повернулся штурман Эзгри. — Как будто их звезда решила им помочь.

— Что будем делать, капитан? — осторожно спросил штурман.

— А что мы можем? — Црзир резко мотнул головой. — Идём как есть.

Эзгри только кивнул. По текущему состоянию приборов хоть немного изменить курс крейсера не представлялось возможным. Если капитан был прав, нужно было просто дождаться, пока буря закончится, и тогда приборы придут в норму и можно будет вернуться к выполнению задач. Вот только терпение не отличало крулов в целом и капитана Црзира в частности. Он недовольно постукивал когтями по панели и смотрел в монитор. И в этот момент наружная камера, направленная в сторону от сражения, передала движение. Капитан перевёл взгляд на изображение с неё. Поначалу казалось, будто там ничего особенного нет, однако совсем скоро космос будто взрезало многоцветной светящейся лентой, а затем ещё одной и ещё. Црзир подался вперёд, почти прилипая к экрану. На фоне световых лент появилось нечто огромное, что никак не поддавалось описанию. И оно неумолимо и быстро приближалось.

— Развернуть крейсер! — заорал он, осознав, что столкновение неизбежно. — Убраться с траектории хотя бы на глаз!

Экипаж тут же приступил к выполнению манёвров. Развернуться и разогнаться так, чтобы это огромное нечто не добралось до них, они уже просто не успевали, так что оставалось только уйти в сторону. Однако оно и не думало лететь дальше прямым курсом, развернувшись следом за крейсером. По камерам Црзир видел, что огромное нечто как будто раскрылось, а затем всё вокруг крейсера поглотила тьма. Мостик освещался только работающими приборами и верхней тусклой лампой. На короткий промежуток времени всё движение полностью замерло, а затем послышался оглушительный треск, как будто сминалась обшивка крейсера. Эти звук и вибрация капитану были знакомы, и внутри него прокатился холодной волной ужас. Тряска не прекращалась, а к ней добавилась ещё и сирена, поверх которой механический голос сообщал о повреждениях крейсера. По всему выходило, что его как будто расплющивало.

Сначала пропал верхний свет. Одновременно с этим механический голос оповестил, что генератор энергии выведен из строя. Панель приборов переключилась на резервный, находящий прямо на мостике, источник питания, а вдоль стены зажглись аварийные синие лампы. А механический голос тем временем продолжал сообщать о разрушениях. Второй пилот в ужасе подскочил, выхватил лучевой пистолет и застрелился. Капитан понимал, что они все погибнут — капсулы эвакуации были уничтожены одними из первых. Но он не хотел даже допускать трусливой мысли о самоубийстве. Црзир встал и подошёл к рулевому колесу, которое почти не использовалось в действительности, но было обязательным атрибутом каждого капитана. Сжав его ладонями, он закрыл глаза.

— Аппаратная уничтожена, — произнёс механический голос. — Отсек хранилища данных уничтожен.

«Помещения под мостиком и над ним, — понял Црзир. — Остались только мы». Капитан остался стоять, когда непреодолимая сила ударила в пол, начав поднимать его, а потолок столь же неумолимо стал опускаться. Не согнулся он и тогда, когда вся высота помещения стала такой же, как его рост, а статуя Кшаркаса Девятнадцатого рассыпалась. Црзир не мог и на мгновение замедлить смыкающиеся силы, а потому погиб стоя, как и подобало верноподданному императору крулов. Эзгри оставался сидеть, так что смерть добралась до него чуть позже — уже после того, как зелёная кровь Црзира залила и его капитанский мундир, и оказавшегося слишком близко штурмана.

~* * *

~

Когда я впервые вспомнила о Дне Приветствия, я подумала, до чего же у кого-то богатая фантазия. Я не знала, кто создал этот мир, кто придумал его, однако мне казалось, что уж мне самой такое никогда бы и в голову не пришло. Космос в этом мире не был простым скоплением звёзд и планет, он был заселён. И, надо заметить, весьма разнообразно. Даже мельком глянув в записи, я не могла не обратить внимание на то, как много там было форм жизни. А заселив планеты, автор, очевидно, пошёл дальше и заселил ещё и межзвёздное пространство. Собственно, крулы обитали там, но не только они. Ещё была Торговая Федерация, которая так и не долетела до Двупланеты, и ещё с сотню дрейфующих на чём попало колонизаторов, так ничего и не колонизировавших. Но все эти обитатели космоса были выходцами с планет. Все, кроме тех, которых мы ждали.

Раз в двадцать пять лет через нашу окраину галактики проходила миграция космических китов. Это были исполинские создания, которым не нужны были ни воздух, ни тепло. Существа эти были крайне опасны, поскольку питались всем, что было меньше их размером. Отследить путь их миграции было несложно — они испускали мощные электромагнитные волны, которые и вызывали эффект, похожий на северное сияние. Другие обитатели космоса наверняка знали об этом и старались им не попадаться, потому что воевать с ними было совершенно бесполезно. Я сомневалась, что если бы ВИКТ пришлось сражаться с такой штукой, её удалось бы одолеть. Одну. А мигрировали они целым косяком — пять-семь особей. К их прилёту Двупланета выбрасывала на орбиту горы мусора — нам это было не нужно, а киты так питались. Так что, когда протоколы оповестили меня об их приближении, мне нужно было просто вытащить из боя людей. Конечно, на големов было потрачено много времени и сил, однако я решила их не трогать — ни нам совершенно не нужно, чтобы они оставались в распоряжении Инженерии, ни им, чтобы у них постоянно присутствовала армия, созданная нами. А потому големами пришлось пожертвовать.

Едва голос генерала из хрустального шара довёл отсчёт до нуля, все маги, не занятые непосредственно в этот момент лечением раненых, использовали магию переноса, чтобы забрать из космоса людей. Те, кто находился на передовой, возвращаясь, прихватили с собой сколько могли. И живых, и погибших. Даже если это было расточительно, мы не могли не дать семьям попрощаться с ними. Медкрейсер оказал переполнен, так что людей спешно начали переносить в госпитали, чтобы там заняться лечением от облучения радиацией. Поначалу помогала и я, но совсем скоро у меня просто закончились силы — не хватило бы даже на то, чтобы саму себя перенести. Не в силах помочь хоть чем-то ещё, я бросилась на мостик, чтобы убедиться в том, что всё закончится.

В общем-то, мне не требовался иллюминатор, чтобы увидеть то, что происходило снаружи. Я попёрлась на мостик не ради панорамы, а для того, чтобы просто убраться из сортировочного зала. Помещение, где располагались пилоты и операторы, было не очень просторным, но ужасно шумным. Отовсюду были слышны голоса, произносившие донесения и приказы. Разбирать этот гул мне было не нужно, однако я уловила приказ о снижении. Насколько мне было известно, после переноса людей с поля боя старейшина Аспортел должен был заставить барьер скрыть всё, что происходило под ним. Мне, впрочем, это совершенно не мешало смотреть.

После того, как живые пилоты покинули поле боя, големы ещё продолжали сражаться, а потому крулы не сразу заметили, что число защитников заметно сократилось. А когда заметили — было уже поздно. Впрочем, поздно стало уже в тот момент, когда после подрыва антивещества они не убрались отсюда на максимально возможной скорости. Может, это их и спасло бы. Впрочем, я почему-то жалости к ним не испытывала совсем. Первым в поле зрения появился огромный кит. От Двупланеты он плыл довольно далеко, и всё же его исполинские размеры позволяли видеть его невооружённым глазом. Он открыл свою гигантскую пасть, и крейсер крулов исчез в ней, как какая-нибудь мелкая рыбёшка. И вместе с китом пришло то самое невероятное сияние, перекрывшее собой свет солнца.

Крейсер пошёл на снижение. Опускался он медленно, но я почти сразу почувствовала, как магия планеты хлынула в моё зерно. Силы восстанавливались быстро, но я не спешила начинать их использовать. На крейсере уже осталась только группа управления, врачи и целители — остальные были перенесены в госпитали. И живые, и мёртвые. Я дотянулась до шара на станции, а уже через него продолжила наблюдение за китами. Мы не успели пройти и четверти расстояния до поверхности планеты, когда всё небо перегородил кит. На фоне остальных он был довольно маленький — километров десять в длину. Через наружный шар я видела, как он втянул атакующие машины крулов и всё то, что осталось от наших. Будто это был планктон. Кит изогнул могучее тело и поплыл к остальным. Не прошло и пяти минут, как грозного флота крулов, державшего в ужасе всю галактику, просто не стало. Горы металла вместе с содержимым стали пищей для этих удивительных созданий. Мы продолжали снижаться, а небо заливал перламутровый свет. А я думала — чего мы вообще, собственно, в драку полезли, если можно просто подождать, пока они до нас доберутся? Хотя… Если опять же подумать ещё раз, то всё, в принципе, понятно. Во-первых, точное время появления китов нам было неизвестно. И даже если бы мы запечатали барьер от проникновения извне, долго бы он не продержался. А тогда бой пришлось вести уже в пределах атмосферы, что могло привести к случайным жертвам на поверхности планет. Более того, нарушение барьера погубило бы Инженерию. Так что выбора-то у нас, на самом деле, и не было.

Наблюдать за тем, как киты проплывали мимо Двупланеты, можно было часами. Хотя не так уж долго они это делали. Вот только времени любоваться небом не было — нужно было разбираться с последствиями боя. Крейсер ещё не сел, когда я вернулась в сортировочный зал и отыскала Зигфрида. Только теперь заметила, что его одежда была в крови. Впрочем, чистым тут вообще никто не остался. Ну, кроме меня. И не потому что я чистоплюй, а потому что комбинезон пилота был пошит из гидрофобной ткани. Все специалисты в зале выглядели совершенно измотанными. Хотя сражение длилось недолго, и время это мчалось как скоростной поезд, сил они потратили очень много. Некоторые дремали у стен, другие вяло переговаривались. А вот меня с приближением к земле как будто-то накачивало кофеином. Магия как будто задалась целью или укрыться внутри меня целиком, или обратить в чудовище, так что сил было хоть отбавляй — и к счастью, кукла не была способна на физическую усталость. Короче, когда все едва могли шевелиться, я носилась, как электровеник.

— Орина, — Зигфрид заметил меня, когда я подошла к нему практически вплотную. — Можешь вернуть меня к генералу?

— А надо? — спросила я. Ну, произнесла без интонаций. — У тебя совсем сил нет, а перегрузки при посадке, кажется, совсем добили. Давай-ка в госпиталь. Поспишь, придёшь в себя — тогда и домой.

— Они могут думать, что погиб, — слабо отозвался он.

— Старейшина уже подаёт списки тех, кто находился на медкрейсерах, — отозвалась я. И ведь знала же это откуда-то. — Твои близкие тебя заочно не похоронят.

— Карл… — Зигфрид сфокусировался на мне и нахмурился. — Наши могут посчитать, что он погиб — у него ведь шар раскололся. Значит, они не могут с ним связаться.

— Тебе надо отдохнуть, — тем же бесцветным тоном заметила я. — Оставь работу тем, кто в состоянии её делать.

И я наглым образом вырубила его и отправила в госпиталь Стийинов. Нечего сопли на кулак наматывать.

Следующие несколько часов были исключительно мучительными. Только при условии бешеного расхода магии я могла оставаться на Магерии, так что я носилась по госпиталям как ненормальная. Тяжело раненых было не так уж много — всех латали ещё на крейсерах, а затем лечили здесь. Однако была другая, куда более серьёзная проблема. Радиация. И проблема была в том, что в нашей планетарной системе она по какой-то причине была просто бешеной. Уж не знаю, как защищались от неё крулы и защищались ли вообще, но по инженерам она вдарила основательно. Ну, не то чтобы лучевая болезнь после этого должна была убить их за пару дней, но если не избавиться сразу, потом могли возникнуть серьёзные проблемы. Так что я металась среди всех инженеров в госпиталях, оказывая помощь в решении этой проблемы. И объём работы подсказывал, что моё временное тело не такое уж и временное.

Разумеется, работала я не одна. В госпиталях вообще царила сумасшедшая суета — магов-целителей, как ни крути, было меньше, чем пилотов, а помочь надо было всем. Так что по коридорам постоянно кто-то бегал, из динамиков непрерывным потоком лилась информация о том, кому куда надо срочно прийти. Обилие голосов и гвалта ни в какое сравнение не шли даже с самым шумным днём на станции. После одинокого полёта к флагману крулов, который, казалось, был вечность назад, в полной тишине казалось, будто я исцелилась от глухоты. Стоило мне заявиться в любой из госпиталей, как мне тут же находили сложную задачку, которую без ВИКТ было не решить. Ну, если быть точнее, то решить, конечно, просто долго, трудно и местами больно. Так что проще было попросить меня. И я отращивала утраченные конечности, восстанавливала разорванные органы, собирала раздробленные кости… Однако, даже затрачивая огромное количество магии на лечение, я не могла остаться на Магерии надолго. Я почувствовала, что близка к достижению безопасного предела, когда сращивала разбитый череп какого-то мужчины средних лет. Закончив с ним, я вылетела в коридор и нос к ноу столкнулась с отцом. Он медленно осмотрел меня с ног до головы, а затем так же медленно выдохнул.

— Потом я хочу узнать, почему ты в таком виде, — заметил он.

— Папа, — как же не хватало интонаций… — Мне нужно узнать, остались в госпиталях пациенты, которым помочь могу только я. У меня почти не осталось времени.

— Хм? — отец изогнул бровь. — Насколько помню, это последний. Ты можешь предоставить остальное нам.

— Хорошо, — я кивнула. — Я… Потом свяжусь через шар.

— Я уж надеюсь, — он улыбнулся.

Я перенесла себя на станцию, прямо в мастерскую, где сиротливо стояла целебкапсула. Вот было бы неплохо вернуть себе тело прямо сейчас, но надо было разгребать бардак. Тем более, не прошло и пяти минут с моего возвращения на станцию, как я получила сообщения от генерала и старейшины, которые не сговариваясь — или сговариваясь, кто их знает — решили провести совещание по итогам именно у меня. И вот буквально прямо сейчас. Так что вместо того, чтобы заняться возвращением своего сознания в своё же тело, я постучала пятками на кухню готовить кофе для гостей. Ровно в тот момент, когда я поставила чашки на стол в гостиной и направилась за печеньем, одновременно явились главы планет. Они поздоровались, и мне в спину ударил голос генерала:

— Орина, вы не будете пить с нами кофе?

Я красноречиво обернулась. Иллюзию лица я убрала, когда только вернулась, так что взору генерала предстала гладкая передняя часть головы манекена, украшенная только парой тусклых хрустальных шаров. Выражение своего лица я бы описала как «керамическое». Старейшина усмехнулся от моего вида, а вот генерал опешил. Он пару раз медленно моргнул, надеясь, видимо, что картинка изменится, но перед ним по-прежнему вместо привычной девушки стоял шарнирный манекен.

— Орина? — севшим голосом уточнил он.

— Да, — для большей убедительности я кивнула. — Временное тело. Без органики. Мне нужно время, чтобы вернуться в своё.

— А так можно было? — вытаращился на меня генерал и даже сделал шаг вперёд. — Можно было перенести разум пилотов в таких вот кукол и…

— Это очень затратная магия, — осадил его старейшина. — На изготовление одной такой куклы требуется несколько дней. И, честно говоря, не думаю, что этой техникой могли бы воспользоваться вы. Потому что это тело управляется магией.

— Несправедливо, что у вас есть такие вещи, — пробурчал генерал и наконец сел.

— Да ну? — скептически изогнул бровь старейшина.

Я развернулась и наконец ушла на кухню, а за моей спиной метали друг в друга молнии главы планет. Спор, на какой планете лучше живётся, был стар как мир. И трава, конечно, была зеленее у соседа. Миграция при этом почти отсутствовала, но и инженеры, и маги всегда находили, что конкретно у соседей лучше. Как без этого? Через пару минут я вернулась, поставила корзинки на стол и уселась на диван, обратив переднюю часть головы к генералу и старейшине. Они ещё продолжали сверлить друг друга взглядом, как будто вообще не замечая моего присутствия.

— Итак, — произнесла я. — По какой такой причине вы решили провести совещание именно здесь?

— О, это, — перевёл на меня взгляд старейшина. — Мы подумали, что лучше поговорить об итогах на нейтральной территории.

— Потому что нам нужно полностью согласовать версии, — кивнул генерал. — А единственное место, где нас никто не услышит, станция.

— Ясно, — я кивнула.

— Итак, итоги… — протянул старейшина, и перед ним опустилось несколько листов бумаги. — Противник полностью уничтожен. Сканирование хрустальных шаров показало, что киты не оставили даже малейших обломков.

— А вот это даже жаль, — нахмурился генерал. — Было бы интересно изучить их технологии.

— Ну, вообще-то, говорить о тотальном уничтожении не совсем верно, — изрекла я. — Дело в том, что крейсер я подорвала не просто так. И вовсе не для того, чтобы прикончить их главаря. На самом деле, я скрыла от вас обоих одну значимую деталь: у крулов была аннигиляторная пушка. Я беспокоилась, что они решат применить её, так что решила её стащить. А заодно и технический крейсер, на котором собраны все их технологии. Взрыв помог замаскировать кражу.

— Орина, вы… — генерал Хайскли закрыл глаза и медленно опустил лицо на ладони.

— Ты хоть понимаешь, насколько это было опасно? — вскочил старейшина.

— Ну, я ведь это тело себе не просто так сделала, — отмахнулась я. — У меня всё получилось, так что ругаться теперь не имеет смысла. Более того, в пространственном кармане все технологии крулов, аннигиляторная пушка, один заряд антивещества к ней и, собственно, сами крулы, включая их главу. Я не в праве решать, как с ними поступить, однако, думаю, имею право первой с ними поговорить. Заодно и их язык изучу.

— Почему вы не рассказали об этом плане? — глухо спросил генерал. — Мы бы…

— Вы бы стали отговаривать, — как же мимики-то не хватало. — Мне важно было сделать это, так что я не хотела, чтобы мне кто-нибудь помешал. К тому же, вы всё равно меня не накажете — нет у вас способа это сделать.

— С вами невозможно спорить, — генерал покачал головой.

— Орина… — старейшина сел. — Что бы мы делали, если бы с тобой что-то случилось?

— Если бы да кабы, — фыркнула я. — Не хочу это обсуждать. Мне ещё Зигфрид всю плешь на эту тему выест, как только вернётся к контракту. Что дальше в повестке?

— Потери, — помрачнел старейшина. — Мы провели перепись всех, кто оказался в госпиталях. Невосполнимые потери всей Двупланеты составили десять тысяч сто сорок три человека. Двести семнадцать пропали без вести. Остальные сейчас находятся под присмотром целителей. Через пару недель, когда мы избавим их полностью от последствий ранений и облучения, они смогут вернуться домой. Списки инженеров я передал через хрустальный шар.

— Пропали без вести? — переспросил генерал.

— Мы не нашли их ни среди живых, ни среди погибших, — отозвался Аспортел. — Мы работали со списком тех, кто должен был взлететь с Инженерии, но не с тем, кто реально взлетел. Так что вам самим ещё придётся сверить некоторые имена.

— Да, ясно, — генерал кивнул. — Но если они взлетели и вы их не нашли, значит, они остались там.

— Или по тихой грусти убрались с поля боя сами, — осторожно заметила я.

— Вы обвиняете моих пилотов в трусости? — на этот раз вскочил генерал.

— Вообще-то, нет, — я мотнула головой, и генерал медленно сел. — Но после объявления переноса у некоторых могло что-то произойти с шаром связи, из-за чего они могли сами убраться за барьер, потому что их никто бы не перенёс. В любом случае, сверку всё равно нужно провести. Старейшина Аспортел, каковы потери магов из этого числа?

— Четыреста двенадцать человек, — мрачно отозвался старейшина.

— Всего лишь? — генерал снова вскочил. — Это даже не потери — погрешность! Магов вы в трусости обвинить не хотите, Орина?!

— Давайте в процентах, — холодно произнёс старейшина. — Ваши потери составили менее девятнадцати, наши — более двадцати двух. Мы изначально говорили о том, что у нас просто нет воинов. И тем не менее мы не только отправили бойцов на передовую, но и подготовили надёжный тыл на случай, если бы враг прорвался. Не смейте сравнивать. Если бы у нас была экономика, основное бремя расходов тоже легло бы на Магерию. И это если не считать работу ВИКТ.

— Вы думаете, я могу просто сообщить, что потери Инженерии более чем в двадцать раз больше, чем потери Магерии? — генерал Хайскли принялся расхаживать по гостиной. — Это же просто ни в какие рамки!

— А вас не смущает, что население Магерии в пятьдесят раз меньше? — подала голос я. — А если считать только тех, кто может сражаться вне планеты, то во все сто? Не волнует, что вся эта ваша история с политикой «Магерия — враг номер один» как раз и направлена на то, чтобы у вас была боеспособная армия? Не беспокоит, что почти сорок тысяч человек вернутся домой здоровыми полностью усилиями магов?

— Орина, поумерь пыл, — осадил меня старейшина. — Генералу Хайскли чуть менее, насколько я успел понять, но вообще-то руководству Инженерии всегда было абсолютно наплевать на Магерию и то, как мы там живём. И временное перемирие по принципу «Сейчас дружим против кого-то третьего» ничего не поменяет. Так что успокойся. Не хватало ещё, чтобы ты совершила что-то непоправимое вроде отключения барьера Инженерии.

Он замолчал, а я отвернулась. Вспыльчивость, чтоб её. Я вообще-то вовсе не собиралась ничего подобного делать. Инженеры не всегда вызывали у меня тёплые чувства — скорее, они почти никогда этого не делали, но не убивать же целую планету из-за этого!

— Генерал Хайскли, — после долгой паузы снова заговорил старейшина. — Совет в Совеире уже возвёл обелиск с именами всех, кто отдал жизнь, защищая Двупланету. Мы не стали отмечать там ни того, кто с какой планеты, ни того, как именно он погиб. В этом сражении мы были единым народом, и на Магерии о каждом скорбят так, как будто знали его лично. Не запомнил кто, но кто-то даже решил организовать сбор помощи семьям героев. А вы хотите числа сравнивать? Вам не кажется, что это оскорбительно по отношению к павшим?

— Вы же понимаете, что политика — очень сложная вещь? — осел на диван генерал.

— Враньё — сложная вещь, — пожал плечами старейшина. — А управление — довольно упорядоченная.

Повисло молчание. Казалось, генералу ответить было нечего. Или было чего, но он предпочёл промолчать, что нельзя было назвать глупым решением. В головах глав планет, судя по выражению лиц, бродили очень серьёзные мысли о будущем Двупланеты. В моей метались обрывки бессвязного. И в тело своё хотелось. И ещё Зиг валялся в госпитале на Магерии… Ой. Это же могло случайно пробудить ему зерно… Я поднялась и отошла к экранам. Космос снова казался пустым — киты улетели, и я, можно сказать, пропустила все спецэффекты их появления. Ну почти. Не до того было. Вспомнив о Зигфриде, я через шар вызвала его деда. Его голос звучал устало, но когда я в двух объяснила, что меня беспокоит, Лиаден резко пришёл в себя, и уже через пару минут в гостиной стоял заспанный инженер в больничной пижаме.

— Кстати, старейшина, — при взгляде на Зигфрида я вспомнила кое-что. — А тех, у кого был повреждён шар, как-то учли и опознали?

— Нет, — он покачал головой. — Сейчас идёт процесс исцеления, все в медикаментозном сне. Не спросишь.

— А много таких? — уточнила я.

— Сто девяносто два, — старейшина пожал плечами.

— Так, выходит, сто девяносто два из двухсот семнадцати условно нашлись, только не идентифицировались, — заметила я. — Двадцати пяти только не хватает.

Старейшина и генерал переглянулись, а затем Хайскли глубоко с облегчением выдохнул, как будто что-то в голове у него сошлось. Аспортел вопросительно изогнул бровь, но генерал с пояснениями не спешил. Тем временем Зигфрид достаточно пришёл в себя, чтобы понять, где он и кто вокруг. Глаза его округлились, а потом он резко подошёл ко мне.

— Что здесь происходит? — прошипел он мне в лицо.

— Совещание, — созналась я.

— Ты нормальная? — продолжил отыгрывать змею Зигфрид. — Думаешь, мне можно присутствовать на таком мероприятии? Ещё и в пижаме…

— Ну, не без ведь, — заметила я. — Можешь пойти на кухню кофе себе сделать…

— Да проблема совершенно не в этом! — и как это только он умудрялся орать на меня шёпотом?

— Конечно, — я кивнула. — Проблема в том, что у тебя большая предрасположенность к пробуждению магического зерна, а ты и так некоторого время провёл рядом со мной. Было бы не очень хорошо, если это произошло там, потому что ты не умеешь контролировать магию. Учитывая всё, что на Магерии сейчас происходит, потоки магии там безумные. Всего несколько часов такого буйства после пробуждения сделали бы тебя чудовищем…

— Орина, думаю, кеер Стийин имеет в виду сам факт своего присутствия, — заметил старейшина. — Впрочем, я не против того, чтобы он остался.

— В принципе, я тоже, — кивнул генерал. — Вы всё равно уже знаете больше, чем кто-либо.

— А проблема с пижамой решается вообще легко, — добавился я и превратила её серо-голубой костюм.

Но Зигфрид почему-то продолжал хмуро на меня смотреть.