Лягушка Двупланетная (джен)

В кладовке я нашла ящик вина. К его крышке была пришпилена записка: «Дорогая, это вино, которое мы делали вместе до твоего отъезда. Надеемся, оно хоть на пару минут вернёт тебе ощущения дома. Любим и скучаем, мама, папа и братья». Это было трогательно, и я аккуратно свернула записку и спрятала её в карман. А ящик тут же вскрыла. Там прятались двадцать бутылок разного вина. Я вытащила сливовое и направилась с ним в гостиную. Можно было сесть за стол, но я подумала, что его займёт Зигфрид со своей работой, так что повисла в воздухе, скрестив ноги. Бутылка тоже повисла, а бокал по моему желанию соткался в руке. Наполнив его вином, я сделала глоток. Его аромат и правда на мгновение погрузил меня в ощущение, будто я среди фруктового сада.

— Что ты делаешь? — раздался голос Зигфрида, и моя иллюзия разбилась.

— Левитирую, пью вино, предаюсь воспоминаниям и слежу за космосом, — повернувшись к нему, улыбнулась я. Очки снова были у него на носу. — А что?

— Тебе заняться нечем? — недовольно буркнул он, подходя к столу, на который положил небольшой шестигранник.

— Есть, — хмыкнула я. — И я этим и занимаюсь, — я перетекла в положение лёжа на животе, продолжая висеть в воздухе. — Или ты имеешь в виду что-то больше похожее на работу?

— Да, — инженер нахмурился. — Ты просто тратишь время на…

— На подарок от родителей, — я сделала ещё глоток. — Хочешь?

— На Инженерии культ трезвости, — поморщился он. — Я никогда не пил вина, — наткнувшись на мой скептический взгляд, инженер поправился: — Зигфрид никогда не пил.

— Культ трезвости? — переспросила я и рассмеялась. — Очень интересно.

— В каком смысле? — Зигфрид нахмурился. — Алкоголь вызывает помутнение рассудка и гибель клеток мозга. Разум — самое ценное, что у нас есть. В моём окружении никто никогда не пил.

— Что ж… — я подлила себе вина и отхлебнула. — Я родилась и выросла в семье Шарияр. У нас дом на Кольце и огромные виноградники и фруктовые сады. Шарияр — марка вин и коньяков, мы производим ежегодно двенадцать миллионов литров виноградного вина, двадцать — фруктового и восемь — коньяков. На Инженерию уходит половина нашего вина и три четверти коньяка. А общий объём алкогольной продукции, идущий с Магерии на Инженерию, считая пиво и крепкие напитки, колеблется от трёх до четырёх триллионов литров в год. Кто это всё пьёт, если у вас, как ты говоришь, культ трезвости?

— Может, это всё используется как-то иначе? — озадаченно свёл брови инженер.

— Типа как? — хохотнула я. — Спирты для технического использования Инженерия заказывает отдельно. Это проще и эффективнее, ведь для выделения спиртов требуются специальные устройства — затраты времени и сил.

— Но… Я даже никогда не видел вин в продаже, — отозвался Зигфрид.

— Что-то мне подсказывает, что оно оседает там же, где и деньги за нормальные продукты, — хмыкнула я. — Это у тебя квантовый носитель? — я кивнула на шестигранник.

— Да, там мои чертежи, — он кивнул. — Я хотел поработать с ними. Как мне использовать этот твой шар?

— Там в подставке маленький ящичек — положи туда, — я указала ладонью на шар.

Зигфрид кивнул и последовал моим указаниям. Внутри шара заклубился слабо светившийся туман. Через несколько секунд над столом начали возникать полупрозрачные плоские изображения с чертежами и спецификациями, а затем над всем этим сформировалась такая же полупрозрачная модель в объёме. На столе возник слегка подсвеченный прямоугольник, а рядом с ним — заострённая белая палочка. Инженер пробежался взглядом по изображениям и сел перед столом. Взяв палочку, он потыкал прямоугольник, но ничего не произошло.

— Ткни ей сначала в чертёж, с которым хочешь работать, — заметила я. — Правки можно вносить и через панель на столе, и прямо по изображению.

— Удобно… — протянул Зигфрид.

— Я же говорила тебе, что это отличная штука, — хмыкнула я и хлебнула ещё вина.

Вино меня почти не пьянило. Магия Источников перестраивала метаболизм таким образом, что перерабатывала всё, что попадает в организм, в энергию. В принципе, я могла бы и камней поесть — они бы тоже переработались. Только были невкусными. Так что для того, чтобы опьянеть, мне нужно было выпить буквально очень много. Я таращилась пустым взглядом на экраны с изображениями с камер, чтобы вовремя среагировать на любую ситуацию. Но ситуаций никаких не происходило. Занятие это хоть требовало внимания, увлекательным вовсе не было. И почему-то в присутствии Зигфрида иллюзии погружения в родные сады не случалось.

Зигфрид сосредоточено работал. Мне было скучно, так что я переключила внимание на него. Видно было, что он устал, но явно хотел сделать ещё хоть немного. А потом ещё немного и ещё чуть-чуть. Короче, от чертежей его было не оторвать. Он в очередной раз потёр переносицу и нахмурился, как будто что-то у него не сходилось. Потом лицо его просветлело, и он принялся быстро что-то перечерчивать. Я обратила внимание на чертежи. Вообще, я совершенно не разбиралась в строительстве космических кораблей, но не сказала бы, что это могло мне помешать.

— Орина, — позвал Зигфрид. — Перестань на меня так таращиться. Ты отвлекаешь.

— Это не входило в мои планы, — отозвалась я спустилась на пол. — На какой стадии готовности твои чертежи?

— Кажется, я закончил, — отозвался он. — Но я не уверен…

— Хочешь, соберу модель? — я склонила голову набок.

— А ты разбираешься в теме? — Зигфрид поднял на меня глаза.

— Нет, — беспечно отозвалась я. — Но это не имеет значения. Видишь ли, я мгновенно усваиваю информацию. Правда, надолго она не задерживается… Однако, изучив твои чертежи, я могу собрать и модель, и сам глайдер.

— Но это же время займёт, — отозвался инженер. — Если думаешь этим заняться, я тогда спать пойду. А завтра, или через пару дней, когда во всём разберёшься, тогда и посмотрим на модель…

— Я уже, — прервала его я и пошевелила пальцами.

Магия не просто обходила законы физики — она позволяла создавать материальные объекты из энергии и наоборот. Иными словами, законы сохранения магия обходила на раз-два. Хотя менять объекты было проще, чем создавать их с нуля, и если сила мага была скромной, обращение энергии в материю едва давалось ему, но по сути это мало что меняло. Чертежи Зигфрида были детальными и подробными, так что сделать по ним модель было несложно. Можно сотворить что угодно, если следовать инструкции. Так что через пару минут на столе стоял глайдер размером с кошку.

— Как я поняла, ты заложил стандартную систему управления, да? — привлекла я внимание Зигфрида, который практически завис, глядя на модель.

— Ага… — кивнул он, бросив на меня короткий взгляд.

— Понятно… — протянула я.

Конечно, можно было поднять модель магией и помотать по комнате, но тогда это определённо не было бы испытанием, ради которого стоило собирать её. Так что надо было делать к модели пилота. В обычных условиях эта задачка была бы крайне трудновыполнимой. Но магией можно было сделать голема. А в голема можно было зашить любую программу — хоть ямы копать, хоть звездолёт пилотировать. Сложная деятельность, впрочем, давалась им только в тепличных условиях — големы не умели думать, так что были способны только действовать в соответствии со своей программой. И если она не имела способа решения нестандартной задачи, то и голем решить её не мог. Но так и нам надо было, чтобы модель просто облетела комнату по кругу и села на место. Так что проблем возникнуть не должно было.

Голем отдал Зигфриду честь и прошествовал к модели, куда вполне ловко забрался. Усевшись в миниатюрное кресло, голем принялся нажимать какие-то кнопочки и щелкать рычажками. Двигатель глайдера запустился, и машина плавно поднялась в воздух. Зигфрид дёрнулся и вопросительно уставился на меня.

— Это функциональная модель, а не бутафория, — изрекла я. — Сделает круг по комнате и сядет.

— Но… Как? — выдохнул инженер.

— Ты что, методичку по общению с ВИКТ не читал? — я изогнула бровь. — Там же вроде сказано, что я могу практически всё за очень небольшим исключением.

— Но я думал… — он покачал головой. — Не предполагал, что ты будешь помогать в работе.

— А зачем тогда вообще отправлять инженера сюда? — я озадаченно изогнула бровь и сама сразу же ответила: — Чтобы иметь доступ к возможностям ВИКТ. Впрочем, с такой магией, как здесь, мы раньше не сталкивались. Она практически безусловна.

Глайдер, как и было запланировано, сделал круг по комнате и сел. Люк распахнулся, и голем выбрался на стол. Он снова отдал честь Зигфриду, а затем заговорил:

— Управление глайдером соответствует учебным параметрам. Скоростные режимы соответствуют стандартам программы. Температура в кабине за время полёта поднялась на шестнадцать градусов. В модели в масштабе перегрев двигателя должен произойти через семьдесят две минуты полёта.

— У тебя не предусмотрены системы охлаждения? — уточнила я. Что их там нет, я заметила, ещё когда собирала модель.

— Я не думал, что они потребуются, — признал Зигфрид. — Ведь он должен функционировать в космосе, а там холодно.

— Как будто это гарантия от перегрева, — нахмурилась я.

— Тогда мне нужно переработать полностью отсек двигателя, — мрачно заметил инженер.

— Это большой объём работы, — заметила я. — Если сядешь сейчас, точно засидишься.

— Да, но у меня не так много времени, чтобы тратить его на что-то кроме проекта, — он вздохнул.

— Не сегодня, — отрезала я. — Ты устал. А твоя модель показала неплохой предварительный результат. Так что давай-ка передохни.

— Сон как рукой сняло, — инженер поджал губы.

— У меня ещё полно вина, — без задней мысли предложила я. — Точно не хочешь?

— А давай, — внезапно согласился Зигфрид. Хотя, как мне показалось, в большей степени Франкенштейн.

Я махнула рукой, и из кухни к нам приплыла бутылка вишнёвого вина. Рядом с моим бокалом возник ещё один такой же, и я разлила по ним остатки сливового. Зигфрид взял бокал в руку и пригубил. С фруктовыми винами есть такой маленький нюанс — на вкус они как компот. Пьются очень легко и совершенно незаметно. Алкоголем от них абсолютно не пахнет. А вот эффект опьянения возникает резко и внезапно. Вот сидел совершенно трезвый человек, а вот уже лежит совершенно пьяный. Никак эту грань между этими состояниями не поймать. Зигфрид был совершенно здоров — я это знала, потому что читала его медкарту. Единственной его проблемой по части здоровья было зрение. Оно не было плохим — совсем небольшая близорукость. Но без очков его глаза быстро уставали, и ему становилось трудно сфокусироваться, поэтому он носил их почти постоянно. ВИКТ могла решить эту проблему, но только если бы он попросил. Я надеялась, что ему хватит соображения сделать это, но сама намекнуть не могла.

— За твой глайдер, — я приподняла бокал, и он ответил мне таким же жестом, а потом мы оба сделали по глотку.

— Вкусно, — заметил Зигфрид. — Это точно вино?

— Точно, — я улыбнулась. — Фруктовые вина такие.

Инженер осел на диван и запрокинул голову, прижав ко лбу тыльную сторону ладони свободной руки. Я снова улеглась на воздух, внимательно его рассматривая. Не могло же его развезти с одного глотка? Или могло? С минуту он просто молчал, прикрыв глаза, а потом перевёл взгляд на меня.

— Мне сложно, — наконец произнёс Франкенштейн. Не знаю как, но я поняла, что это именно он. — Даже в первый раз соединяться с новой личностью было легче. А тут… Я знаю, что внутри Орины ты, а ты мой друг, но для Зигфрида ВИКТ… На Инженерии ненавидят магов. И мне сложно бороться с этим.

— Неприятненько, — я скривилась.

— Сейчас, когда ты сделала модель, чувства были совершенно противоречивыми, — он глубоко вздохнул. — С одной стороны восторг от того, что я придумал нечто удивительное, а с другой — такая злость из-за того, что ты просто махнула рукой и создала её… Очень хотелось что-то едкое сказать — еле сдержался.

— Твой предшественник не сдерживался, — я пожала плечами и отхлебнула. — В принципе, меня это не удивляет.

— А ты знаешь, почему на Инженерии ненавидят магов? — Зигфрид сделал глоток, а я вопросительно на него уставилась. — Потому что вам всё даётся без труда. Сидите себе в удобных креслах и руками машете, а всё вокруг само делается так, как вам хочется.

— Ты так думаешь? — чуть сощурилась я.

— Все на Инженерии так думают, — он отвёл взгляд.

— И конкретно ты — тоже? — я глубоко вздохнула.

— Я здесь день, — инженер снова посмотрел на меня. — И за день ты несколько раз взмахнула руками, чтобы сделать что-то нужное. Минимум усилий. Ты хоть представляешь, сколько нужно работы, чтобы сделать всё это без магии?

— Откуда бы мне? — меня перекосило скепсисом.

— Разумеется, — Зигфрид допил вино из бокала и снова поднял глаза к потолку. — На Инженерии полное образование обязательно. Ежегодная профориентация, куча дополнительных и вспомогательных курсов, двадцать лет обучения, чтобы потом всю жизнь заниматься наукой и проектированием. А те, кому уж совсем мозгов не досталось, идут в армию, где служат до пятидесяти лет без шансов попасть даже в офицерский состав. Возможности для научной и проектной деятельности огромные, но куда нам до ваших мощностей? Телепортация, управление климатом, левитация, созидание — мы на такое просто не способны.

— Ты сейчас жалуешься на Инженерию или гордишься ей? — я нахмурилась. — Я не понимаю, как реагировать.

— Я хочу сказать, что мы всего добиваемся своими усилиями и своим умом, — он снова посмотрел на меня. — Мы стараемся сделать свою жизнь лучше и удобнее. А вам достаточно просто захотеть — и ваша жизнь идеальна.

— А, ясно… — вообще не ясно. — Что ж, ну… Вы большие молодцы. Ваша работа достойна самой высокой оценки.

— Ты не собираешься оправдываться? — Зигфрид недовольно поджал губы.

— А зачем? — я открыла бутылку вишнёвого вина и наполнила бокалы. Хотя где-то на периферии разума трепетала мысль о том, что спаивать его не следовало. — Чего я этим добьюсь? Того, что мы будем орать друг на друга до хрипа, пытаясь отстоять каждый свою правоту? Мне не упёрлось.

— Но ты согласна с тем, что магам всё даётся по щелчку пальцев безо всяких усилий? — он пристально на меня посмотрел.

— Нет, — криво усмехнулась я. — И мне не нравится этот разговор.

— Если мы не проговорим этот разговор, я не перестану бесконтрольно злиться на пустом месте, — фыркнул Зигфрид.

— Ты будешь бесконтрольно злиться вне зависимости от того, проговорим мы или нет, — я поморщилась. — За один нетрезвый разговор такие вещи не решаются.

— А за ноль тем более, — он нахмурился, а потом отпил вина. — Это тоже приятное.

— Из него особенно хорошо выходят тёплые напитки, — улыбнулась я. — Хорошо. Говори, раз тебе так этого хочется.

— Ты сказала, что у вас есть свои проблемы, — Зигфрид вскинул подбородок и как будто посмотрел на меня сверху вниз. — Какие вообще могут быть проблемы у всемогущей ВИКТ?

— Вообще никаких вариантов? — криво усмехнулась я. — Смотри. Я проведу здесь всю свою жизнь. Я не могу жить на родной планете. И на Инженерии тоже не могу. Любой инженер — а их до моей смерти побывает здесь около сотни — будет меня ненавидеть. Кто-то более открыто, кто-то менее. По крайней мере, начнут все именно с этого. У меня никогда не будет ни семьи, ни друзей, ведь вам запрещено поддерживать связь с ВИКТ после завершения контракта. Да, магия позволяет мне переместиться куда угодно. Проблема только в том, что туда, куда мне угодно, мне перемещаться нельзя. А так — ты, разумеется, прав. Какие у меня могут быть проблемы.

— Но ты ведь можешь изучать фантастические объёмы данных в кратчайшие сроки, — он сощурился. — Ты могла бы развлекать себя пребыванием в aranea. Даже найти там тех, кто был бы близок тебе.

— Фантастические объёмы данных… — протянула я и отпила вина. — Да, я могу очень быстро разобраться в любом вопросе. Но как только эти знания перестают быть мне нужны, они из моей памяти исчезают. Своеобразная система защит от перегрузок. Ведь большая часть ресурса мозга мага предназначена для взаимодействия с магической энергией.

— Но я ведь прав в том, что на Магерии ведут беззаботный образ жизни, — Зигфрид склонил голову набок.

— Я говорила тебе — не надо равнять всех магов по ВИКТ, — я вздохнула. — Способности к магии у всех разные. Да, есть вещи, которые нам делать в разы проще благодаря магии. Но если у вас учёба длится двадцать лет, то у нас только базовое познание — тридцать. И после этого процесс не прекращается до самой смерти. Чтобы использовать магию, недостаточно просто хотеть чего-то и махать руками. Для меня — для ВИКТ — управление магической энергией так же естественно, как дышать. Но подавляющему большинству магов требуется контролировать её осознанно. Источникам это немного попроще, ведь магия в них самих, а вот Манипуляторы вообще никогда не могут полностью расслабиться… Ах да, работы на Магерии всегда хватает, и хотя многое мы делаем магией, там предостаточно вещей, которые удобнее и проще делать руками. Так что никто там балду не пинает. Просто… У нас нет гонки с жизнью ради бесконечной работы. Мы восхищаемся инженерами, но жить как вы не хотим.

— Что? — он озадаченно нахмурился.

— Что — что? — переспросила я.

— Нам говорили, что маги презирают инженеров, ставят себя на ступень выше, — изрёк Зигфрид, уставившись в свой бокал.

— Мы разные, — я вздохнула и махом опустошила бокал, тут же снова его наполнив. — Вы делаете удивительные вещи. Это заслуживает уважения. И давай честно: ты бы хотел отказаться от Инженерии и стать фермером на Магерии? Уточню сразу, что лет через пять-семь ты вполне мог бы обрести способности Манипулятора.

— Нет, — инженер криво усмехнулся. — Точно нет. Для меня Инженерия — это рай. Но давай не будем забывать, что там множество людей обладают куда меньшими интеллектуальными способностями.

— И тем не менее, переезжать на Магерию они не стремятся, — хмыкнула я.

— А что в этом странного? — Зигфрид нахмурился. — На Инженерии считают, что маги смотрят на нас свысока. Кто-то, может, и хотел бы переехать, но уверен, что там к нему будут относиться как к мусору. Человеку второго сорта.

— Люди не яйца — мы на сорта их не делим, — фыркнула я. — А ты никогда не задумывался, почему контракт инженера моста предполагает обязательную работу на Инженерии в течении пяти лет и запрет на общение с ВИКТ по его завершению?

— Нет, — он мотнул головой. — Я думал, это формальный пункт.

— Тогда почему бы тебе не взглянуть на статистику?

Я махнула рукой в сторону шара, и к Зигфриду подплыл огромный полупрозрачный экран с таблицей. Это был перечень инженеров, работавших на мосту, за последние три сотни лет. Напротив каждого имени можно было найти краткую информацию о его обладателе, период работы на мосту и дальнейшую деятельность. А дальше примерно у двух третей имён можно было найти отметку «эмигрировал на Магерию». Зигфрид внимательно просматривал строчку за строчкой и всё больше хмурился. И совсем уж лицо его помрачнело, когда он подобрался к концу списка. Так совпало, что со времени изобретения пищепасты количество переселенцев возросло.

— Это не может быть правдой, — мрачно заметил Зигфрид. — На станцию попадают лучшие. Те, кто смог пройти сложный экзамен. Те, в ком есть научная жила. Они не могли просто так бросить возможности Инженерии. Тем более, ради еды.

— На Магерии наукой тоже занимаются, только не пытаются при этом себя работой в гроб вогнать, — я вздохнула. — Но это официальный документ. Статистика из вашей системы учёта населения.

— Я не верю, — он покачал головой. — Не может быть, чтобы самые светлые умы Инженерии желали становиться фермерами. Твои предшественники, ВИКТ, околдовывали их.

— Зачем? — скептически поинтересовалась я.

— Чтобы… чтобы получить наших лучших инженеров и ослабить Инженерию! — нашёл ответ Зигфрид.

— Ну, если ваше руководство имеет эту статистику и боится утечки мозгов, не проще было бы свернуть программу совместного обслуживания моста? — я склонила голову набок.

— Тогда мы бы лишились возможностей станции, — недовольно буркнул он.

— Почему тогда нельзя заменить привилегию для лучших на повинность? — сощурилась я.

— Я не понимаю, — признался Зигфрид.

— Для начала, если бы мы хотели кого-то из Инженерии околдовать, начали бы с руководства, — я допила своё вино и снова наполнила бокал. Зигфрид, как я заметила, осилил только половину. — Мы бы поменяли мышление и отношение к Магерии, внедрили бы мысль об уважении соседей и благодарности. Но мы этого не делаем. Потому что относимся к Инженерии и её обитателям с уважением, даже если нам это выходит боком.

— Логично… — протянул инженер и залпом допил вино.

Он снова запрокинул голову, вперив взгляд куда-то в потолок. Я молчала, думая, наливать ему ещё или уже хватит. Затем Зигфрид махнул пустым бокалом в сторону бутылки, чем разрешил мои сомнения в пользу того, чтобы всё-таки налить. Снова приложившись к вину, он перевёл слегка помутившийся взгляд на меня и некоторое время продолжал молчать.

— Ты знаешь, а я ведь едва в армию не загремел, — наконец произнёс он уже слегка заплетающимся языком. — Я сначала поступал в академию информационных технологий — мой тест на профориентацию дал сбой и направил туда. Со скрипом я всё же прошёл, но учёба была сущим мучением. А в конце первого семестра снова был тест, и он показал совершенно другой результат. У меня был выбор… Органическая химия, генная инженения или космическое кораблестроение. Я выбрал последнее.

— Ты большой молодец, — улыбнулась я. — Справился даже с тем, что тебе не подходило.

— А… — отмахнулся Зигфрид и выпил на этот раз сразу полбокала. — Я тогда возненавидел магов. Преподаватели в академии часто говорили мне, что любому магу, даже ребёнку, выполнить задание ничего не стоит, а я едва справляюсь. Обидно было.

— Фантастическая дурь, — фыркнула я.

— Если так подумать… — инженер снова посмотрел на меня и неожиданно икнул. — У нас вообще мотивация во многом построена на том, что маг то же самое сделает на раз-два… Как же бесит…

— Ты же понимаешь, что всё немного совсем не так? — осторожно уточнила я.

— Головой — да, — Зигфрид осушил бокал и кивнул. И это его движение явно говорило о том, что грань между «пил компот» и «надрался вдрызг» им пройдена. — Но от обиды отделаться не могу…

— Давай-ка отведём тебя в комнату, — я опустилась на пол и подошла. — Ты очень устал, и тебе нужно отдохнуть.

Инженер кивнул, уронив голову на грудь. Я подошла ближе и заглянула ему в лицо — глаза его оказались закрыты. Так, этому столику больше не наливаем — Зигфрид оказался совершенно неустойчив к алкоголю. Я аккуратно достала бокал из его пальцев, а потом бережно подняла в воздух магией и понесла в его комнату. Уложив его, я укрыла его одеялом и собралась уже уходить, когда он повернулся набок и схватил меня за руку. «Мама…» — пробормотал Зигфрид, сжимая моё запястье. Я вздохнула, села на край кровати и погладила его по голове. Он улыбнулся и отпустил меня. Было ещё не особенно поздно, так что я решила разобрать полный хлам на составляющие. Всё равно это надо было сделать, так почему бы не сейчас.