Лягушка Двупланетная (джен)

По итогам изнурительного совещания старейшина и генерал решили представить к награде всех участников операции. Медаль первой степени они намеревались выдать тем, кто сражался на передовой, второй степени — всем, кто обеспечивал поддержку. Решив этот вопрос, они оба мрачно уставились на меня. В споре я не участвовала, да и вообще не особо понимала, зачем на этом заседании было необходимо моё присутствие. Они в принципе могли отпустить меня, чтобы я могла вернуться в своё тело, но когда я заикнулась об этом, оба почему-то выразили решительный протест. Так что весь их разговор я сидела и молчала. Тем же самым занимался и Зигфрид, с той лишь разницей, что он пил кофе. Много кофе. Он курсировал между кухней и гостиной, нося чашки для себя и для моих высоких гостей. Хотя ходить, вообще-то, было необязательно. Он буквально лишил меня последнего занятия… Но вот все слоны были распределены, и в воздухе повисло озадаченное молчание.

— Чего? — я вопросительно склонила голову набок.

— Для начала о твоей награде, — посмотрел на меня старейшина. — Ты была и на передовой, и в обеспечении медпомощи. И убила больше крулов, чем все остальные бойцы вместе взятые.

— Излишество, — я покачала головой. — Я бы на вашем месте вообще не говорила о моём участии на передовой. Маги только разволнуются и начнут причитать, а инженеры меня и так не любят. Не надо в этот огонь масла подливать.

— Но вы совершили подвиг! — повысил голос генерал.

— Так все совершили, — отозвалась я. — Разные возможности — разные масштабы. Учитывая, что меня разве что слепой не видел в госпиталях, вторая степень будет уместной. И на этом я предлагаю эту тему закрыть.

— Пожалуй, это хорошее решение, — нехотя согласился старейшина. — В таких условиях мы не можем дать как слишком большую награду, так и отказать в ней совсем.

— Да, пожалуй, — поморщился генерал. — Теперь вы, кеер Стийин, — Хайскли повернулся к Зигфриду, и он сглотнул. — Не буду спрашивать, знали ли вы об аннигиляторной пушке, потому что уверен — знали. И то, как вы сейчас позеленели, говорит о том, что я прав. За это вы, по идее, должны понести наказание. Но вы оказались полезны в начале атаки ВИКТ, а потом добровольцем ушли на медкрейсер, что вполне тянет на амнистию… Вы провели последнее время в КБ номер одиннадцать, так?

— Да, — сипло отозвался Зигфрид. — Занимался антиматерией.

— О, в самый раз, — кивнул генерал. — Раз мы не можем расписать ратные подвиги Орины, то и представить технический крейсер крулов как трофей — тоже. А значит, нам нужен тот, кто будет его изучать и передавать технологии. Так что, кеер Стийин, в качестве награды-наказания вы останетесь на станции как постоянный работник. На всю жизнь. Отпуск… Хм, Орина будет вашим начальником, так что она будет определять, когда и насколько вы сможете уехать отдохнуть. Оплата… Станция экономически относится к Магерии, так что не думаю, что деньги здесь будут вам нужны. Однако мы будем пополнять ваш счёт ежегодно на ту же сумму, которая указана в контракте.

— Технический крейсер? — повернулся ко мне Зигфрид.

— Потом, — отмахнулась я.

— Кстати, о нём, — генерал чуть подался вперёд и переплёл пальцы под подбородком, поставив локти на стол. — Надо решить, что делать с его обитателями. Они живы?

— В стазисе, — отозвалась я. — Он весь заморожен.

— Ясно… Отпустить их будет безответственно с нашей стороны, — заметил генерал. — Но и уничтожить всех пленных тоже не кажется мне правильной идеей. Старейшина, что вы скажете?

— Думаю, нам надо дать Орине возможность поговорить с их главарём, — отозвался он. — А уж потом принять решение.

— То есть, вы хотите спихнуть ответственность на меня? — уточнила я.

— Ну, это ведь тебе взбрело в голову выкрасть их корабль вместе с экипажем, — заметил старейшина.

— Ну уж простите, что они тоже там оказались, — недовольно отозвалась я. — Как надо-то было? В космос их выбросить или во взрыв?

Генерал и старейшина почти синхронно развели руками, а я… Нет, ну я ещё когда про сам крейсер говорила, бодро заявила, что жажду пообщаться с главарём крулов. Но вот теперь мне что-то резко перехотелось. О чём мне с ним разговаривать вообще с учётом обстоятельств? «Мы тут думаем, добивать вас или нет. Вы как считаете?»? Это ж просто ересь высшего порядка. Впрочем, была ещё одна, не менее насущная проблема: крейсер вместе со всеми выжившими крулами находился в пространственном кармане, в замороженном состоянии. Если я его оттуда просто достану, сохраняя стазис, его с Двупланеты только слепой не заметит. И это будет несколько шокирующее событие, к которому простые смертные никак не готовы. Залезть в карман сама я, в принципе, могла, но это было сопряжено с рядом неудобных проблем — оттуда потом почти невозможно выйти. Оставалось только залезть туда магией, всё и всех ощупать, выбрать того, кого мне надо, и достать. А потом побеседовать с ним в каком-то отдельном специально выделенном помещении. Что за геморрой?..

Поиск нужного крула я начала сразу, как только эта идея меня посетила. Генерал и старейшина потратили некоторое время, чтобы осмыслить мой вопрос, и наконец вяло согласились с тем, что иначе было нельзя. Не сказать, чтобы я особо вслушивалась — крейсер был огромен, а народу на нём очень много. Наконец моё магическое ощупывание добралось до пристыкованной спасательной капсулы, в которой нашёлся просто огромный крул, который там единственный замер стоя. Учитывая, что на самом крейсере мне попалась статуя, изображавшая именно его, я решила, что главный именно он. Ростом он был под три метра, плечи широченные, но, как ни странно для долгого пребывания в условиях космоса и высокого положения, он не обрёл форму шара. Выглядел очень похоже на то изображение, которое когда-то передали шары. Ну, если можно провести аналогию с человеческим телом, то этот крул явно имел спортивное телосложение.

Я молча ушла в мастерскую, к которой пришлось сотворить новую пристройку. Временами их делали для ремонта спутников или в качестве ангаров для летательных аппаратов, но потом убирали за ненадобностью. Так что нужна была новая. И пустая. И с высоким потолком. В итоге комнатка вышла у меня кубическая, со стороной в четыре метра. Без окон и дверей. Чтобы не стоять во время беседы, я создала два стула — поменьше для себя и побольше для крула. Всё было готово к тому, чтобы достать его из пространственного кармана, и я посетовала только, что так и не вернула своё тело. Я перенеслась в гостиную, которую ожидала увидеть пустой — ну или почти пустой — но все трое мужчин всё ещё были там. Старейшина и генерал, закончив бурные обсуждения событий, казалось, превратились в старых приятелей, которые давно не виделись, а теперь вот встретились и решили хорошенько так посидеть. Вот как будто у них совершенно не было никаких дел дома. И странным образом Зигфрид вписался в их беседу. Моё воображение легко пририсовало пиво вместо кофе и сушёную воблу вместо печенья, но мираж быстро рассеялся, когда память подкинула картину невменяемого после пары бокалов вина инженера.

— Я готова вытащить главаря крулов, — влезла я поперёк разговора. — Какое-то время у меня займёт изучение их языка — думаю, три-пять часов. Я…

— Хорошо, мы подождём, — не дал мне закончить старейшина.

— Эм… Как хотите, конечно… — протянула я. — Но ведь вы давно на ногах. Могли бы хоть поспать, раз уж дел нет.

— Вообще-то, я и правда устал, — задумчиво заметил генерал. — На станции ведь есть комнаты для инженеров? Я бы вздремнул пару часов.

— Спите дома, — я бы повысила голос, если бы у меня была такая возможность.

— Дома мне не дадут, — обиженно заметил он. — Много дел. А здесь мне никто не помешает. Кеер Стийин, — генерал повернулся к Зигфриду. — Не будем мешать Орине работать. Покажите мне, где я мог бы прилечь.

Если бы у меня была челюсть, она бы отвалилась. Поведение генерала не вписывалось вообще никуда, на самом деле. Потому что станция фактически не относилась ни к Магерии, ни к Инженерии. Более того, начальником здесь всегда был ВИКТ. В принципе, я вообще могла бы просто перенести его домой без всяких вопросов, и за это он бы никак не смог меня наказать. Меня вообще нельзя было никак наказать — я и так жила в ссылке. Но при этом генерал вёл себя так, как будто вот так заваливаться спать у кого-то в гостях было в порядке вещей. Я даже не смогла ничего сказать ему по этому поводу. Да и по какому бы то ни было другому тоже.

— Старейшина, — собравшись через пару секунд после того, как Зигфрид увёл генерала, обратилась я. — Что это было?

— Хм? — он посмотрел на меня, чуть изогнув бровь. — Вольфганг устал, просто дай ему немного передохнуть. Он же не в твоей комнате спать собирается.

— То есть, по-вашему, всё нормально? — ох, как мне не хватало лица с мимикой и интонаций. Вышло бы куда красноречивее.

— А что ненормального в желании отдохнуть? — удивлённо спросил старейшина и поднялся. — Я бы и сам хотел прилечь. Я уже не молод, а дома мне не дадут и часа полежать.

И старейшина, даже не спрашивая где что, просто прошёл в жилую часть станции и скрылся за дверью третьей по дальности комнаты для инженеров. То есть вот так вот. Эти двое заявились ко мне, чтобы долго спорить, не давая мне заниматься своими делами, а потом повесили на меня переговоры и пошли спать. У меня, как бы, дома, на минуточку. И вот с одной стороны, чисто по-человечески, надо было дать им отдохнуть. С другой — чисто по-человечески они могли бы хоть немного задуматься обо мне. Я ещё не пришла в себя от столь вопиющей наглости, когда в гостиную вернулся Зигфрид. Он опёрся спиной на стену и сложил руки на груди. Меж бровей у него пролегла недовольная морщинка, и он внимательно на меня смотрел, как будто подбирая слова. Наконец он глубоко вздохнул и заговорил:

— Пока сильные мира сего отдыхают, я хотел бы прояснить некоторые подробности произошедшего.

Если бы могла, я бы застонала. Вот только допроса с пристрастием мне сейчас и не хватало.

— Ты хоть представляешь, что я почувствовал, когда ты сообщила, что находишься рядом с флотом крулов? — как-то устало произнёс Зиг.

— Не представляю, — призналась я. — Более того, я вообще не понимаю, чего вы все так переполошились. Я всё продумала. И я знала, что вернусь живой.

— Она всё продумала, — недовольно фыркнул он. — И почему, позволь спросить, ты никому не сказала про свой план?

— Да потому что он был безумным, как ни посмотри, — отозвалась я и покачала головой. — Я осознаю свои возможности и понимаю, что в моих силах, а что их превышает. И я готовилась исходя из этого. А вы все начали бы разводить панику на ровном месте.

— Может, если бы ты нормально объяснила все детали, никаких возмущений бы не было? — Зигфрид изогнул бровь.

— Ага, да, конечно, — в эти слова я хотела бы добавить скепсис. — Как ты это себе представляешь? «Мама, папа, братья, генерал, старейшина, Зиг, я тут придумала безбашенный план смертельно опасной миссии, который намерена воплотить в одиночку, но волноваться не надо — я всё просчитала. Ведь я такая лютая имба, что ничего мне не будет». И вы все такие: «Да, конечно, вперёд».

— Ха… — недовольно выдохнул он. — Давай по порядку. Чего тебя понесло к флоту крулов?

— Это из-за аннигиляторной пушки, — начала объяснять я. — Вероятность того, что они её используют, была низкой, но я хотела исключить риски. Потому что магический барьер удара из неё не выдержал бы. Мне не хотелось проверять.

— Но ведь если бы ты отправила туда ретранслятор, ты могла бы и бомбу подбросить, и пушку выкрасть, — сощурился он.

— Если бы могла, не полетела бы, — и плечами не пожать, и морду не скривить. — Пушка, как и крейсер, слишком большие. Расстояние слишком большое. По-другому нельзя было.

— Если бы ты поделилась со мной, я мог бы помочь тебе придумать другой план, — Зигфрид поджал губы.

— Какой? — ну, хоть склонить голову набок можно было.

— Ну, не знаю… — он задумчиво нахмурился. — Другой. Можно было бы обойтись и без того, чтобы похищать что-то у крулов. Можно было просто уничтожить.

— Как расточительно, — отозвалась я. — Подумай, у них есть генераторы, которые делают воздух. Есть технологии переработки мусора в полезное. Разве Инженерии такое не нужно?

— А разве Магерии нужно снижать зависимость от неё Инженерии? — Зигфрид озадаченно свёл брови.

— Это затратно, вообще-то — питание магического барьера, — я развела руками. Ну, хоть какие-то жесты я ещё могла выполнять. — Чем больше работы делает барьер, тем больше магии ему требуется. Разве это не очевидно?

— Как-то я не думал в таком ключе… — протянул он. — Но ты давай-ка не заговаривай мне зубы! Какого сбоя ты решила сделать всё это одна лично и без поддержки?

— Ну, знаешь, один летящий мимо метеорит выглядит вполне нормально, а вот группа — подозрительно, — снова развела руками я.

— Ты могла хотя бы взять с собой брата, — Зигфрид поморщился. — Если бы тебя всё же решили атаковать, он мог бы защитить тебя.

— Ну, во-первых, я бы и сама прекрасно могла защитить себя — банальным барьером, — и вот тут мне пришла в голову мысль — если бы мы с ним говорили через хрустальный шар и я передавала бы мысли, а не генерировала звук, у меня были бы хотя бы интонации. Но посреди разговора переходить на другой способ коммуникации было бы странно. — Во-вторых, если бы он полез, мог просто погибнуть. Дракона убить непросто, но не невозможно, знаешь ли. И в-третьих, мои братья вполне могли дойти до того, чтобы меня даже связать, лишь бы я не устраивала что-то подобное.

— Хорошо, допустим, — он кивнул. — Ты могла взять с собой меня.

— Чтобы нас убили, — вот тут бы глаза закатить. — Потому что ты органический. Их датчики тебя бы тут же засекли.

— Ты могла бы сделать мне такое же неорганическое тело, — продолжал гнуть свою линию Зиг.

— Не могла бы, — я мотнула головой. — Во-первых, делать такое тело довольно долго и затратно. Во-вторых, оно управляется магией, чего ты делать на данный момент не способен.

— На данный момент? — он вопросительно вскинул брови.

— Да, на данный момент, — я кивнула. — Тебя здесь оставили на пожизненно, так что этого не избежать. Вокруг ВИКТ всегда много магии, так что она постепенно проберётся в твоё спящее зерно. Твоё пребывание в госпитале, возможно, ускорило процесс, но не думаю, что очень сильно. Если бы ты покинул станцию по окончанию контракта, весьма вероятно, оно бы так и осталось спящим. По крайней мере, я бы постаралась, чтобы так и произошло. Но ты тут насовсем.

— То есть, я смогу использовать магию? — Зигфрид сделал шаг ко мне. — И резко потеряю изобретательность?

— Да, сможешь, нет, не потеряешь, — я не смогла определиться, кивнуть или помотать головой. — Твоё зерно не пробудится в той мере, в которой это произошло бы на Магерии в детстве. Это будет как бы урезанная версия.

— Но я смогу приманивать чашку кофе из кухни и лежать на воздухе? — он сделал ещё шаг.

— Да, сможешь, — я кивнула. — Это очень простые действия. Магия переноса, барьеры, передача мыслей через хрустальный шар — всё сможешь. Вот творить что-то из ничего вряд ли. Превращаться в животных — точно нет…

— Хватит, я понял, — Зигфрид кивнул. — И когда это будет?

— Точно не скажу, — я склонила голову набок. — Но буду наблюдать за тобой. Ты достаточно меня наругал? Мне нужно заниматься проблемой, которую я сама создала себе на одно место.

— Пожалуй, на сегодня да, — очень серьёзно ответил он. — Мне нужно переварить и обдумать полученную информацию.

Я только кивнула и перенесла себя в куб для разговора с крулом. После разбора полёта мне как-то не очень хотелось вести с ним задушевную беседу наедине, но я собрала волю в кулак и достала его из кармана. Да, крул был огромен. И, вот какое странное дело, у меня не поворачивался язык, которого у меня всё равно в данный момент не было, назвать его уродливым. Скорее даже наоборот. Он оставался в стазисе, и я использовала магию, чтобы усадить его на подготовленный стул. К счастью, у него была мышечная память, и мне не пришлось придумывать самой, что делать с его хвостом. Я села напротив. Застывший крул казался шедевром таксидермиста, пока пребывал в стазисе. Но любоваться было некогда — надо было изучать его язык.

Ну, для начала, сама механика мышления у крулов была несколько иной, чем у людей. Нет, там тоже был мозг, нейроны и связи. Но вот построение этих связей было каким-то совсем другим. И мне потребовалось почти полтора часа только на то, чтобы разобраться, как это у него работает голова. А потом понадобилось ещё пять часов, чтобы изучить язык и разобраться в их иерархии и идеологии. К первой вопросов не было — император, генералы, капитаны экипажей. Всё как в милитаристской монархии. А вот к идеологии вопросы очень даже были, и довольно жирные. Решив, что узнала достаточно, я пришла к выводу, что императора пора будить. Придя в сознание, он встряхнул головой, а затем его взгляд сфокусировался на мне.

— Как ты смеешь сидеть в моём присутствии? — утробным голосом проскрежетал он.

— И вам здрасте, ваше величество, — отозвалась я. — Выспались?

— Что? — взревел он и поднялся, нависая надо мной. — Низшее существо вроде тебя должно стоять передо мной, императором крулов, на коленях с опущенной головой! Прикажу подать тебя к столу зажаренным заживо!

— Ох… — я подняла к нему переднюю часть голову. — Низшее существо вроде меня разрушило генераторы жизнеобеспечения на вашем флагмане и узел связи, а потом подорвало четвёртый крейсер. А ещё именно благодаря мне спаслись все те ваши подданные, которые выжили. Это меньше двадцати процентов, если что.

— Что? — он отступил на шаг, а его голос тише и чище.

— Вы проиграли сражение, — продолжила я. — Очевидно, без вас командование не смогло справиться с, собственно, командованием. Ваш флот уничтожен. Остался только третий крейсер и все, кто был на нём в момент подрыва четвёртого. Сейчас он заморожен во времени.

— Мы потерпели поражение? — император осел на стул и уронил голову на руки. — Как это могло произойти?

— Мы знали, как вы ведёте боевые действия, так что разработали план, который мог бы с этим справиться, — и вот прямо контрольный: — И теперь вы в плену.

Повисло молчание. Крул смотрел в пол, а я в силу особенностей шаров — всюду. Я не торопила. То, что я сказала, ему надо было осознать. Потому что обычно они выигрывали бои, а даже если им надирали зад, они героически бежали. И не трудно было предположить, что представление о плене у императора совершенно конкретное. Наконец он поднял голову и уставился на меня.

— Когда назначена казнь? — его голос стал ещё тише, и если я правильно понимала особенности речи крулов, это выдавало обречённость.

— Она пока не назначена, и я не знаю, случится ли это вообще, — я склонила голову набок. — Давайте попробуем начать разговор сначала. Меня зовут Орина. Я кто-то вроде парламентёра сейчас.

— Кшаркас Девятнадцатый, император крулов, — ровным тоном отозвался он.

— Что ж, ваше величество, я, конечно, ознакомилась с вашей культурой в общих чертах, но мне бы хотелось, чтобы вы сами рассказали о себе поподробнее, — кивнула я.

— Полагаю, раз вы меня пленили, я для вас не величество, — мимика у императора была не очень развита, но всё равно выдавала эмоции. Складки чешуйчатой кожи говорили о мрачном разочаровании. — Кшаркас. Или любое имя или номер, который вы мне присвоите.

— Потому что вы так поступаете с пленными? — уточнила я.

— А вы поступаете иначе? — он вскинул надглазные дуги.

— Ну, у нас сражений до вас не было так давно, что их успели натрое переврать, — отозвалась я. — Мне придётся поднимать очень древние записи, чтобы ответить на ваш вопрос.

— Ясно… — император кивнул. — Что ж. Мы… Уже давно умер последний крул, который помнил о том, как мы жили на планете. Но история нашей расы у нас осталась. Развитие разумных форм жизни на нашей планете пошло не одним путём, а сразу несколькими. Из-за большой разницы между условиями жизни на континентах, разумных рас появилось всего четыре. Они были слишком разными, чтобы суметь ужиться, к тому же прогресс тоже развивался разными темпами. Крулам повезло оказаться на континенте, который практически сам выдавал энергию и полезное сырьё, их не приходилось добывать. Так что понятно, что наше развитие заметно обогнало остальных. Крулам стало тесно на одном континенте, и они отправились завоёвывать остальные. Обитавшие там расы казались им отсталыми, так что захватить их было не трудно. Тогда у крулов появилась идеология собственного превосходства над другими.

— Ясно-понятно, — я кивнула. — И почему вы покинули свою благословенную планету? — на моё счастье язык крулов не имел интонаций, и вопрос определялся вопросительным словом, так что императору не приходилось догадываться, что я говорила.

— Наша звезда взорвалась, — тон его голоса стал низким, что выдавало мрачный настрой. — Император тех времён, Арцзаш Семнадцатый, хотел найти для своего народа новый дом, новую планету, но ему не удалось отыскать такую же, с какой он бежал. Уже намного позднее, когда в сознании крулов укрепилась мысль о правильности существования как дрейфующей империи, наши учёные выяснили, что полезное сырьё может находиться под поверхностью, в недрах планеты и что его надо разрабатывать. Однако к тому времени мы уже слишком привыкли забирать готовое силой, и такой подход выглядел вполне рациональным. Моя империя переживала периоды изобилия после того, как мы захватывали планеты, и периоды голода, когда долго ничего не попадалось. Искать новый дом утратило всякий смысл.

— Но теперь вы наткнулись на нас, — заметила я. — От вашего флота остался один крейсер, и это наш трофей. Как ни поверни, дальше дрейфовать у вас не выйдет.

— Я понимаю, — Кшаркас кивнул. — Так же, как и понимаю, что жить на своей планете вы нам не позволите.

— С вашей идеологией — разумеется, нет, — я кивнула. — Хотя это, опять же, решать не мне.

— А если наша идеология изменится? — он сощурился.

— Это что, по щелчку пальцев делается? — скептически поинтересовалась я. — Допустим, ваше ближайшее окружение ещё как-то может уверовать в смену парадигмы по вашему слову, но когда речь идёт о миллионах особей, я бы не была столь оптимистична.

— Вы не понимаете, — Кшаркас покачал головой. — У нас слово императора абсолютно. Всякого, кто ослушается, ждёт жестокая смерть. Иным способом поддерживать порядок на разрозненных кораблях было невозможно. Если я скажу, что мы встретили великих владык, превосходящих нас, это станет истиной в последней инстанции.

— Даже так… — протянула я.

— Я понимаю, что мы… — он умолк и как будто на пару секунд завис в неподвижности. Я поняла это как лёгкое замешательство. — Что наш образ жизни…

— Что казнь выглядит разумным для галактики решением, — подсказала я.

— Да, рациональным, — он кивнул. — И всё же я император. Я должен заботиться о своих подданных. И если их спасение будет стоить мне головы — я к этому готов.

— Однако из ваших же слов следует, что без вашей головы на ваших же плечах в рядах ваших подданных начнутся разброд и шатания, — заметила я. — Если уж сохранять оставшимся крулам жизнь, то во главе с вами. Вне всяких сомнений, вы жестокий и убеждённый в своём превосходстве. И я не могу быть уверена, что если мы сохраним вам жизнь, это не выйдет нам же боком потом.

— Да, мы жестокий народ, — Кшаркас снова кивнул. — Вы правы во всём. Однако мы умеем слушаться приказов и быть верными своему слову. Если я присягну на верность, скажем, лично вам, а мой наследник — вашему, если мы подпишем вечный мир, крулы никогда не посмеют напасть на вас. Особенно, если я представлю вашу расу превосходящей нас.

— Я передам ваши слова тем, кто будет принимать решение по поводу вашей дальнейшей судьбы, — я поднялась.

— Постойте, — он сначала встал, а затем опустился на колено и склонил голову, так что она оказалась совсем немного ниже моей. — Именно вы были тем, кто провёл атаку таким образом, что мы потерпели поражение. Я признаю себя и свой народ побеждённым. Теперь, если это уместно, я отдаю вам мою жизнь.

— Я же сказала, я не принимаю таких решений, — я отступила.

— Не важно, — Кшаркас покачал головой, но взгляда так и не поднял. — Даже если решать будете не вы. Однако если нам позволено будет жить, я и мой народ в вашем распоряжении.

— Это я тоже передам, — я кивнула и перенеслась назад в гостиную.