У Шэнь Юаня новый план (джен)

* Шэнь Юань *

Ежемесячное собрание пиков сегодня!

Он ждал этого несчастного собрания весь месяц. Весь месяц крутил в голове «а что, если…»

Сегодня он совершенно не готов.

Шэнь Юань выпил горячей воды, подышал на четыре счёта, уложил волосы и надел официальное пао⁽¹⁾.

Официальным цветом вершины Цинцзин, по всей видимости, был зелёный. Шэнь Юаню иногда хотелось носить с собой табличку с надписью «Сарказм». Ну да, бамбуковой хижины в бамбуковом лесу явно было недостаточно, чтобы подчеркнуть особенность пика. Поэтому и так тёмно-зелёное пао было украшено вышитым серебристым бамбуком — символом вершины⁽²⁾. Зелёный — красивый цвет, тёмно-зелёный тоже очень красив своей глубиной и насыщенностью. Это ещё и очень полезный цвет, он успокаивает и расслабляет. Так почему ему иногда до смерти хочется надеть красный с чёрным халат, распахнутый на груди на демонический манер?⁽³⁾ И пусть грудь у него не столь накачана, как у главного героя, стыдиться ему было бы нечего, и ему так шёл красный. Но репутация главы пика Цинцзин не перенесёт такого.

Шэнь Юань печально вздохнул и вышел из хижины.

Исполнительный Мин Фань был уже готов, одетый в парадную форму ученика пика Цинцзин, он тщательно умылся и причесал волосы. С собой он взял сумку через плечо, в руках держал деревянную планшетку с листами бумаги — главные ученики записывали распоряжения и указания, стенограмму-то ещё не придумали. А главам пиков в парадных одеждах невместно что-то там писать, они должны просто красиво сидеть часа четыре на коленях. И кто придумал эти собрания?

Вспоминая прошлую жизнь, собрания пиков не казались чем-то жутким, они напоминали свару котят, а себя Шэнь Юань мнил миротворцем. Доброе слово и чай творили чудеса. Теперь блаженная аура идиота из XXI века, попавшего в сказку, у него отсутствовала, и ничего, кроме неприятностей, он не ждал.

Двенадцать глав пиков с упорством, достойным лучшего применения, собирались ежемесячно и скандалили часами, с удовольствием поливали друг друга грязью. У этого безумия должна быть цель. Но как ни крутил Шэнь Юань ситуацию, найти её так и не смог.

Зал совета располагался в главном и самом представительном здании пика Цюндин. Пик небесного купола оправдывал своё название — здесь снова был купол, ну что за тяга у них к вокзальной архитектуре?! Это неудобно и непрактично. Льющееся сверху солнце неуклонно нагревало зал и ослепляло сидящих. Россыпи солнечных зайчиков отражались в полированных поверхностях и даже в лакированных ручках кистей, делая пребывание в зале максимально некомфортным. Большую часть зала занимал помост, на котором все и сидели.

Места располагались буквой П⁽⁴⁾, во главе восседал глава Юэ, по левую руку от него обычно сидел Шэнь Цинцю, остальные рассаживались кто как хотел. Шэнь Юань в прошлой жизни так и не понял, по какому принципу все рассаживались, а иногда и меняли свои места. Никаких правил, регламентирующих рассадку глав пиков, не было.

У каждого места лежала гора подушек, на которую со всем комфортом и усаживались главы пиков, ученики суетились рядом, помогая устроиться, что было не так-то просто в жёстких от вышивки официальных пао.

Беседа начнётся с чая, перед каждым главой уже стоял приготовленный чайный столик, столик для документов стоял в стороне, ожидая своей очереди. Места учеников были по правую руку от глав и на шаг позади, перед ними также стояли столики для документов, но никакого чая им не полагалось.

Главы пиков рассаживались, а Шэнь Юань изо всех сил старался не подавать вида, пряча удивлённое лицо за веером.

«Невозможно понять, почему так сидят?!» — Мысленно орал Шэнь Юань, себя хотелось стукнуть веером!

Справа от главы Юэ было пустое место, сюда подзывали тех, чьи проблемы требовали особого обсуждения.

Но вся правая сторона!

В центре сидел недовольный, с утра готовый к драке Лю Цингэ, по правую руку от него сидела Ци Цинци, глава пятого пика, Сяньшу, по левую руку — глава третьего пика Вэй Цинвэй. Глава пика Цзуйсянь садился обычно в конце, занимая последнее место на правой стороне, но сейчас его не было. На левой стороне сидели Шэнь Цинцю и глава пика животных Дуань Цинцзе, она сейчас задерживалась и вообще старалась не участвовать в спорах. Главы пиков предсказаний и артефактов всеми силами избегали собраний, но, когда появлялись, обычно садились на левой стороне. Глава пика аскетов Кусин садился то на правую, то на левую сторону, сейчас его тоже не было — он ушёл в длительную медитацию; потом сидел Му Цинфан — глава пика медиков, и последним слева занимал место глава Аньдин, небезызвестный Шан Цинхуа. Именно его глава Юэ подзывал чаще всего и усаживал по правую руку. Ведь именно у него было больше всего претензий и вопросов, которые требовали решения.

Сегодняшнее собрание не стало исключением. Шан Цинхуа отодвинул чай и прямо на чайном столике разложил кучу очень серьёзно выглядящих свитков. Он одновременно выглядел жалким, взъерошенным как воробей, и готовым стоять до последнего.

«Опять Байчжань что-то разрушил», — со смирением подумал Шэнь Юань.

Классическое совещание должно было начаться с чая и неспешной приятной беседы, но это же собрание двенадцати пиков. Они с утра прилетели, как будто им кто-то хвост накрутил. Особенно Лю Цингэ и Ци Цинци. Шэнь Юань невесомо вздохнул, закрыв глаза, и был подхвачен под локоть — тёплые пальцы главы Юэ надёжно держали его руку, а сам он, участливо наклонившись, смотрел прямо в глаза.

— Шиди плохо себя чувствует?! — Мягко спросил глава и, не ожидая ответа, немедленно тихо продолжил, — нам следует перенести собрание, если шиди нездоровится.

Глава Юэ даже не повернул головы, но рядом с Шэнь Юанем уже нарисовались ученики Цюндин, поправляющие подушки, ему мгновенно принесли свежий мятный чай и поставили рядом коробку сладостей. Глава Юэ продолжал заглядывать в глаза и ждать ответа.

Со стороны Ци Цинци немедленно донеслось ядовитым шёпотом: «Это уже ни в какие рамки не лезет!»

А сердце Шэнь Юаня наполняла нежность, в глазах главы Юэ не было ни грана похоти, приписываемой ему многочисленными фанфиками, этот взгляд заботы и братской любви Шэнь Юань узнал бы где угодно. Его собственные братья смотрели на него так же. Шэнь Юань счастливо улыбнулся, слегка отводя взгляд, в уголках глаз засеребрились слёзы, он надеялся, что этого никто не заметил.

Шан Цинхуа не обращал на окружающих внимания. Уткнувшись в свитки, как в щит, он жёг глаголом, снова и снова понося бездумных учеников Байчжаня, уничтоживших за месяц второй комплект формы.

Шэнь Юань приподнял голову и попытался сосредоточиться, внимательно слушая отчёт. Ему показалось, что он всё ещё спит. «Подождите, — захотелось воскликнуть ему, — это какая-то чушь! Мы — бессмертные мастера! Любой один-единственный зверь, уничтоженный главой Байчжань, сто́ит как крыло самолёта, за месяц он уничтожает их не меньше тридцати. Он месяцами не показывается на пике, откуда может взяться нехватка обычной формы из обычного хлопка?! Не шёлковой! Обычной!»

Лю Цингэ же и вовсе пронзал главу Аньдин ненавидящими взглядами, он и в обычное время не отличался сдержанностью, сейчас же ему хотелось схватить Шан Цинхуа и трясти, пока у него позвоночник не сломается! Шепоток Ци Цинци с одной стороны и рокот Вэй Цинвэя не успокаивали, а счастливые глаза вечно ехидного Шэнь Цинцю, которыми он то и дело посматривал на главу Юэ, хотелось вырвать! Шан Цинхуа же продолжал нудеть, не обращая внимания на сгустившиеся тучи.

Шэнь Юань устал, жёсткое колючее пао натирало запястье, Мин Фань выглядел уставшим и растрёпанным, он упорно что-то карябал на своих листах, надо будет потом почитать, что именно — особенного смысла в словах Шан Цинхуа он так и не услышал, — сладости кончились.

Тёплый взгляд боевого брата Юэ всё ещё касался его, но всё чаще он строго смотрел на Лю Цингэ и немного печально на Шан Цинхуа.

Двери распахнулись, и в зал неслышно влетели ученики Цюндин, они снова поправили подушки, помогли собрать свитки Шан Цинхуа и поставили свежий чай на чайные столики. Но порывом ветра взметнуло документы на столах правой стороны, и на середину вылетел листок с карикатурой.

Карикатуру на себя Шэнь Юань ещё бы стерпел, но на себя и главу Юэ…

Невинная смешная картинка для любого человека XXI века— по меркам того времени была неслыханным оскорблением, за такое можно было и головы лишиться. За карикатуру на императора ничего, кроме медленной и мучительной смерти, виноватого не ждало. А глава ордена бессмертных — должность ещё выше. Такое оскорбление спускать нельзя. Можно потерять репутацию.

Как они вообще осмелились?! Головы лишиться захотели?!

Опять Шэнь Юань лез куда не следовало — провинившихся должен был наказать глава Юэ лично, но момент был слишком хорош.

Давно пора зарвавшегося главу пика Байчжань поставить на место. Именно такого момента ждал Шэнь Юань, когда тренировался как одержимый днями и ночами.

Ярость прокатилась волной по телу, горяча кровь. Веер хрустнул в его руках. И Шэнь Юань слитным движением поднялся на ноги, устремляя меч на Лю Цингэ!

Шэнь Юань был готов.

Лю Цингэ ерепенился и хвалился силой, как молодой петух, то лицо, что Юань считал прекрасным, сейчас отталкивало.

— Выбирай! — Резко прервал чужую похвальбу Шэнь Юань, — на мечах, на кулаках, на веерах или на посохах?!

Шэнь Юань не был аптечной ромашкой, и пусть он большую часть жизни болел, но, как и все в его семье, занимался боевыми искусствами с двух лет. Ему нравилась изысканная простота тайчи, миролюбие айкидо, резкие нападения каратэ. Он изучал и удары шестом, и мечом, и даже веером. Ещё Шэнь Юань занимался танцами вполне профессионально, и даже чайными церемониями — их любила мама.

В его жизни всегда были боевые искусства и, видимо, будут.

Ожидаемо Лю Цингэ выбрал меч.

Меч — продолжение руки, меч — концентрация силы заклинателя.

Это было не важно. Шэнь Юань — не новичок. Только начинающий мечник дерётся мечом, профессионалы выбирают свой путь. Кто-то предпочитал путь силы, каким следовал и Лю Цингэ, кто-то путь эмоций, а Шэнь Юань давным-давно выбрал путь разума и в этой жизни собирался следовать ему.

Шэнь Юань повелительно указал на дверь, он не собирался искать тренировочную площадку, место рядом с залом совета было достаточно уединённым, а чуть в стороне и вовсе громоздились скалы, и огромные булыжники были раскиданы в живописном порядке. Именно туда Шэнь Юань и планировал направить бой.

Лю Цингэ нанёс резкий удар, метя по руке с мечом, как будто проверял противника, потом ещё и ещё. Шэнь Юань скользнул вправо, затем влево, уклоняясь, он использовал Сюя как шест, стараясь погасить и отбросить удар. Ци волной прошла по зачарованным шелкам, защищая. Лю Цингэ бросился вперёд, и очередной сильный удар Чэнлуаня пролетел мимо.

«Самая короткая линия между вами и вашим противником — прямая», — говорил шифу. Шэнь Юань следовал учению, не давая Лю Цингэ развернуться.

Бог войны начал злиться, обманные ходы и грубая сила не работали, даже дыхалка у Шэнь Цинцю — его слабое место — всё ещё не сбилась. Снова удар, и меч Лю Цингэ подхвачен Сюя, Шэнь Юань скользнул под руку, и тело, не выдержав смещения центра тяжести, потеряло равновесие. Пришлось спешно его восстанавливать, неловко перебирая ногами, и использовать меч как противовес.

Лю Цингэ ненавидел быть смешным. «В какие игры снова играет Шэнь Цинцю?» — думал он, закипая.

А Шэнь Юань продолжал.

Инерция — вот враг сильных, не бойтесь чужой силы, используйте её. Подхватите сокрушительный удар врага и, обернувшись змеёй, сбросьте его в землю. Пусть борется сам с собой. Этот стиль придумала женщина, и для слабосильного Шэнь Юаня он подходил идеально. Никаких обманных движений, которые любил использовать Шэнь Цинцю! Подхватить удар, безопасно увлечь за собой и ответить внезапной атакой!

Лю Цингэ вскочил на ноги, отплёвываясь от травы — он от души проехался лицом по земле. Не скрывая ярости, он ударил со всей дури, в этот раз Шэнь Юань не стал отходить, он слегка повернул кисть, и вся сила, вся ярость улетела впустую. Шэнь Юань не зря годы проводил в спортзале, удар можно погасить, просто слегка повернув кисть руки и даже палец.

Бой все ускорялся, единичные удары, которыми обменивались в самом начале, сменились сплошной стеной выпадов и уклонений. Шэнь Юаня пока спасала гибкость, ловкость и выносливость. Не зря он убил почти год на тренировки. Но долго так продолжаться не могло. Пора атаковать. Атака лоб в лоб, сила на силу — не то, чему учит вин чунь, но и так Шэнь Юань может. Лю Цингэ наивно считает, что полную силу его удара книжник не способен выдержать.

«Получи, наглый ублюдок!» — Мысленно воскликнул он. Сюя удивлённо звянькнула, заблокировав сильный рубящий удар Чэнлуаня. А теперь потанцуем! Шэнь Юань скользящим движением повернулся, отступая назад и вправо, Лю Цингэ, потеряв равновесие, снова улетел вперёд.

Метнув вперёд ци, Шэнь Юань сдержал очередной удар меча, дождался новой атаки Лю Цингэ и, снова гася удар, скользнул в сторону, а затем красиво взлетел вверх, с силой бросил себя вертикально вниз, направляя Сюя в атаку.

Ты сам хотел, сила на силу! Получай!

Чэнлуань выдержал, но Лю Цингэ отбросило в сторону. Шэнь Юань не собирался отступать, мерзавца надо было напугать до мокрых штанов. И он бросился вперёд, выхватывая боевой металлический веер. Зелёной стеной за спиной летели листья, завиваясь ураганом, мягко ложились на плечи.

Жаль, что на себя со стороны посмотреть было нельзя. Эта сцена могла бы быть его любимой.

Лю Цингэ растерялся и потерял гонор, он с трудом успевал отбивать меч и веер, и это ещё листья просто создавали красивую завесу и не участвовали в бое. Шэнь Юань вился осой, раз за разом выискивая бреши в защите, ускоряя движения с каждым мгновением! Вееру не требовалось участие руки, он наносил удары, даже опережая желания хозяина.

Шэнь Юань в детстве хотел быть лучшим и всего себя отдавал тренировкам. В мире сянься это имело особое значение. Всё то, что не получалось в прошлой жизни, Шэнь Юань навёрстывал сейчас, но, спасибо его смертным земным учителям, его стойки были идеальны, а жесты картинно-чёткими.

«О боже, надо попробовать танцы», — затеплилась на краешке мысль, но сразу исчезла в горячке боя.

Шэнь Юань снова нанёс удар мечом и, нарушая стройный рисунок боя, от души влепил коленом по грудине, подкрепив удар ци. Лю Цингэ отлетел и замер, даже не пытаясь встать, он ошеломлённо и немного обиженно смотрел на Шэнь Юаня, беззвучно открывая рот, как будто желал что-то сказать, но останавливал себя в последний момент. Как же хотелось Шэнь Юаню медленно подойти и в лучших традициях аниме, схватив Лю Цингэ за хвост, швырнуть его на колени, заставив молить о пощаде. Но нельзя. Репутация, мать её. Он даже не мог позволить всем узнать о сокрушительном поражении главы пика Байчжань.

Он был вынужден поднять мельтешение зелёных листьев плащом за спиной и удерживать весь бой, чтобы любопытные ученики не увидели чего лишнего.

Эта глава мне далась очень тяжело, первый раз пишу сцену боя. Расскажите, как оно читается?

1) Я не специалист в китайской одежде. Здесь имеется в виду, что, помимо нескольких слоёв обычной одежды, в том числе верхней, есть верхний парадный халат, он чуть короче обычного и имеет очень широкие рукава.

Вернуться к тексту

2) То же самое, что и пик, и гора. Речь о Цинцзин.

Вернуться к тексту

3) Мир имеет две части: человеческую, где заклинатели и ордена, и демоническую. Демоны более вольны в своём поведении и могут одеваться вызывающе с человеческой точки зрения. Шэнь Юань знает об этом, так как это не первая его жизнь в этом мире. Есть ещё часть мира — Небеса с небожителями, но они в основном за кадром.

Красный и чёрный — цвета Ло Бинхэ, когда он стал императором демонов.

Вернуться к тексту

4) Сравнения, ассоциации и формы вежливости в этой истории зачастую приведены в виде русских аналогов. Можно считать, что мы их просто перевели с китайского. ))

Вернуться к тексту